2012 – первая постоянная международная база на Луне. Начата геологическая разведка.
2016 – начало разработки Гелия-3. Возрождения программы «Буран», в рамках проекта «Орбитальный транспортник». Начало строительства первого орбитального лифта.
2025 – Преодоление порога рентабельности в разработке лунных ресурсов. Разрешение энергетического кризиса на Земле. Подряд на разработку ресурсов получает международная энергетическая корпорация. Специально созданная.
2026 – Число баз на Луне перешагнуло за сотню. Научный персонал – 2417 человек. Коммерческие сотрудники МЭК – 22567 человек. Рождение первого ребёнка на Луне.
2031 - Критическое перенаселение Земли. Кризис истощения углеводородов. Возрождение программы разработок солнечных парусов. Завершён первый орбитальный лифт. Себестоимость доставки грузов с орбиты и на орбиту уменьшается на два порядка.
2032 – После шестимесячной забастовки старателей, поселения Луны получают статус специальной автономии. Базы, ранее называемые по номерам, называются теперь городами, получают названия. Столица Луны – Экзополис.
2034 – Испытания солнечного паруса. Расширение сети орбитальных лифтов. Строительство первого коммерческого орбитального лифта.
2035 – Закладка первой орбитальной верфи.
2036 – Перенаселение. Апогей глобального политического и экономического кризиса. Локальные ядерные конфликты в Азии. Упадочная экологическая ситуация. Угроза ядерного Армагеддона.
2037 – Завершён первый корабль с солнечным парусом. Первая экспедиция к Марсу.
2039 – Начало освоения астероидного пояса. Первая постоянная научная станция на Марсе. Запуск программы «Тесно на Земле», призванной разгрузить планету. Строительство контейнерных городов на орбите у крупных астероидов.
2045 – Внеземное население превышает десять миллионов человек. Первый супертанкер МЭК возвращается с Титана, с грузом углеводородов. Химическая промышленность Земли спасена.
2047 – Индо-Российско-Китайская ядерная война. ООН призывает к ликвидации ядерных арсеналов. Но как?
2048 – Принятие программы терраформизации Марса. Целевое приминение ядерных арсеналов Земли: бомбардировка поверхности Марса, с целью уменьшить альбедо, создать эффект «ядерной зимы». К Марсу отправляется первый корабль с поселенцами.
2050 – МЭК закладывает первые частные космические корабли. Население астероидов подписывает контракты с коммерческими структурами. Роль правительств в освоении системы – стремительно уменьшается. Колонии получают автономные статусы.
2053 – МЭК закладывает серию кораблей класса «Гонец», масштабное заселение Марса и астероидов. Запуск проекта «Ковчег» - создания, транспортировки, внедрения на терраформированом Марсе экосистемы.
2060 – Закладка новейших кораблей класса «Драккар», груженых термоядерными арсеналами. Они должны будут осуществить терраформизацию Марса.
2062 – «Ковчег» начинает свой путь к «Марсу». На борту – генеральный директор МЭК. Компания получила подряд на осуществление терраформизации планеты. Десять кораблей класса «Драккар», груженые всеми ядерными арсеналами Земли, отправляются в путь…

СИНОПСИС:
1) Знакомство с Митрофаном. Выпускной вечер. Герой закончил международную аэрокосмическую Академию в Сангсанге. Он, однако, невесел. Он вообще редко весел. Митрофан страдает об агарофобии. Пять лет назад, его жену убили прямо перед окнами, но он не смог заставить себя выйти на улицу, дать отпор разбойникам. В порыве отчаяния, он поклялся провести остаток жизни в космосе, где его недостаток не значит ничего.
2) Десять «Драккаров» готовятся к отправке. Лейтенант Сулейман – бывший сомалийский пират. В рамках программы по реморализации деклассированных элементов, ООН промыли ему мозги, сжато выучили на космонавта, и отправили м Земли прочь. По сути, это культурная форма изгнания, хотя ему дали шанс стать человеком. Он очень скучает по дому и близким.
3) Генеральный директор МЭК, Хироси Кобаяси, обращается с борта «Ковчега». Сто миллионов сотрудников корпорации внемлют ему. Через четыреста дней, корабль достигнет красной планеты, и история землян пустит новый, невиданный побег, родив историю марсиан.
4) Знакомство с крутым спецназовцем Безбашенко. Рейсовый автобус. Едет в космопорт. Безбашенко едет встречеть племянника с Луны, опаздывает. Бандиты останавливают автобус, начинают грабить. Безбашенко раздражён задержкой, злится, разоружает и пленяет бандитов. Далее, успешно встречается племянник.
5) Вылет «Драккаров». Командор флотилии – Миллер, Ганс Миллер. Он был последним президентом не существующего боле государства Германия. Почётная должность командующего флотом терраформизации, для него – изгнание. Миллер рефлексует, ностальгирует, глядя на уменьшающуюся в иллюминаторе Землю. Затем, на связь с ним выходит Кобаяси. Он отдаёт секретные распоряжения.
6) Митрофан – пилот супертанкера, вузущего с Титана контейнеры с углеводородами. Вот уже два года он сидит в корабле. Скучает. Рефлексует.
7) Единым ударом, могучим натиском террористическая секта «Слёзы небесные» захватывает космические лифты Земли. Удержать удаётся лишь одну: Пезбашенко, встретивший племянника в космопорте, возглавляет остатки местной СБ, и выбивает из террористов дух. Однако, прочие каналы связи с Космосом – потеряны. Космические верфи, орбитальные станции и базы, принадлежащие МЭК – не выходят на связь.
8) Правительства бестро готовят ударные отряды, для восстановления контроля над лифтами. Командир одного из них – Безбашенко. Штурм вот-вот начнётся, но тут, на связь выходит Хироси Кобаяси с «Ковчега». Он требует полной и безоговорочной капитуляции всей Земли за раз. Настали новые времена. Десять «Драккаров» бдят на орбите, готовые нанести термоядерные удары по непокорным. Ядерный паритет разрушен: МЭК, организовавшая недоброе дело, переезжает на Марс.
9) ВВС и ПВО всего мира бросаются в бой, но гравитация не на их стороне. Самолёты «свечками» устремляются ввысь, где их с лёгкостью сбивают рельсотронные пушки «Драккаров». Несколько часов спустя, человечество капитулирует. Ни одной ракете не удалось прорваться в экзосферу, где царят орудия «Драккаров».
10) ООН вынуждено подчиниться требованиям нового диктатора вселенной. Правительства низложены, армии разоружены, всем заправляют сектотеррористы. Пуп Мира сдвинулся – Земля больше не колыбель человечества, она – провинция Марсианской Империи. Луна и астероиды провозглашают суверенитет.
11) Диктатор Вселенной (экс-генеральный директор МЭК) готовится принимать власть. До Марса – год лёту. Однако, на радарах появляется, вдруг, неизвестное судно…
12) На Земле, отстранённые от управления власти всё ещё пытаются вникнуть в суть секты. Террористы ни с кем не общаются, кроме как по делу, их убеждения неизвестны. Они совершенно безумны в бою – свирепы, самоотверженны, начисто лишены инстинкта самосохранения.
13) С правительством связывается хакер Склобычевский. Он обнаружил, что все сектанты постоянно обмениваются радиосигналами, создавая сложную информационную сеть. Он взломал её, и обнаружил ключевой узел, расположенный на орбитальной верфи. Если его уничтожить, сектотеррористы, несомненно, будут дезорганизованы. Проводится эксперимент: отряд Безбашненко атакует группу террористов, заманивает их в изолированное бомбоубежище. Сигнал не может туда проникнуть, и террористы впадают в прострацию.
14) Готовится штурмовая группа, заданием которой будет прорыв к орбитальному лифту, и в космос, к верфи. Её руководители – хитрый Склобычевский, и сильный Безбашенко. Но кто-то предал – и информация просочилась. Диктатор Вселенной требует отменить операцию, угрожая ядерным апокалипсисом. Правительство напугано, не знает, что предпринять.
15) Неизвестное судно, приближающееся к «Ковчегу» - танкер Митрофана. Одинокий герой выпивает денатурату, и пикирует на «Ковчег», запуская в него цистерной с жидким бутаном. Диктатор Вселенной умоляет его не делать этого, но не помогает. Никакие уговоры: ни рассуждения об историческом пути человечества, ни чудные картины грядущего благолепия. Реактор «Ковчега» разрушен. Обездивиженый, сбитый с траектории, лишённый энергии корабль отправляется в дрейф.
16) Флот «Драккаров» теряет связь с «Ковчегом». Экипажи напуганы, не знают, что делать. Земля требует от них капитуляции. Без «Ковчега», терраформизация Марса невозможна. Он всегда будет зависимой от Земли пустыней. К тому же, без лидера, и его плана, космонавты не знают, что делать. Начинаются брожения, но Миллер жёстко их пресекает…
17) Отборный отряд, во главе со Склобчевским и Безбашенко, готов прорываться к верфям. Безбашенко собирает свой старый добрый калашников, но у правительства другая идея. Оно достаёт из закромов экспериментальное, сверхсекретное оружие – атомный бластер. Воин, вооружённый им – непобедим.
18) Отряд пробивается через космопорт, сталкивается со смертельной опасностью, поднимаясь на орбитальном лифте, и берёт штурмом космические верфи. Сектотеррористы оказывают яростное сопротивление, но они не в силах сдержать мощь Безбашнко. Герои находят странную установку в компьютерном центре верфей. Склобычевский пытается её взломать.
19) По всей Земле начинается масштабнейшая битва за свободу. Террористов выбивают из космопортов.
20) Миллер берёт инициативу в свои руки. Он требует прекратить сопротивление, угрожая начать термоядерное насилие. Земляне понимают, что он блефует – запас провизии на кораблях ограничен, а лететь ему некуда.
21) Сектотеррористы переходят в контратаку: на циклопической верфи разыгрывается эпическое сражение. Теперь, враги усилили свои ряды чудовищными боевыми роботами! Пока Безбашенко сдерживает врагов, Склобычевский взламывает узел, и обнаруживает нечто очень странное…
22) Бунт на корабле! Миллер отдаёт приказ сбросить на Нью-Йорк тридцатимегатонную термоядерную бомбу! Чтобы сделать это – необходимо два ключа – один у капитана, Миллера, второй – у старпома. Старпом отказывается подчиниться капитану. Это Сулейман. Миллер приказывает арестовать мятёжника, отнять ключ. Часть экипажа поддерживает старпома. Вспыхивает потасовка. С немалым трудом, Миллеру удаётся завладеть вторым ключом. Под дулом бластера, наводчики вынуждены нацелить баллистическую бомбу на Нью-Йорк. Они уговаривают капитана отступиться, но тот непоколебим. Его, в отличие он экипажа, с Землёй больше ничего не связывает.
23) Мятёжники освобождают старпома, запертого в карцере. Вспыхивает бунт. Яростная битва в отсеках корабля! Немногочисленные приверженцы Миллера убиты или пленены. Командный центр разрушен, система жизнеобеспечения повреждена. Расчищая себе дорогу атомным бластером, Миллеру удаётся достичь рубки, и запереться там. Он сбрасывает бомбу!
24) Бомба входит в стратосферу. Боеголовка разъединяется, выпуская сотни ложных целей. Перехватчики землян вновь взмывают в небо, пытаясь сбить обманки – и единственный истинный заряд. Каждая из обманок выпускает шестиствольные пулемёты. Безжалостное небесное сражение: семолёты, стремящиеся вверх, и обманки, пикирующие на них. Надо ли говорить, кто побеждает?
25) Чудовищный ядерный гриб! Ударная волна многократно огибает Землю. Мгновенно гибнет сто миллионов человек. Много больше погибнет позднее – от радиации, голода, рузрухи. Мир подавлен. Катострофа не имеет аналогов в мировой истории…
26) Энергетикам «Ковчега» удаётся восстановить аварийное энергопитание. Диктатор Вселенной вновь выходит на связь. Он приказывает своим верным приспешникам раз и навсегда пацифицировать Землю. Верные приспешники – десятки миллионов сектантов – с новой яростью бросаются в бой.
27) Митрофан понимает, что только он в силах спасти мир. Но чем ударить по «Ковчегу»? Груза больше нет. И тогда, он разгоняется для тарана. Диктатор Вселенной умоляет его не делать этого, он обещает горы золотые, но Митрофану всё пофиг. Весь его мир – корабль, да и денатурату хлебнул. Верные астронавты предлагают Диктатору Вселенной последний шанс спастись…
28) Склобычевский утверждает, что сигнал с узла необходимо срочно ретранслировать на «Драккары». Только это поможет спасти Землю. Безбашенко колеблется: этого не было в приказе, но друг умоляет довериться ему. Так нужно. Безбашенко, в конце концов, принимает решение.
29) Сулейман всё рефлексует и ностальгирует. Он вспоминает родную саванну, друзей, родственников. В голову ему приходит идея. Экипаж тщетно пытается пробиться в рубку, где Миллер наводит бомбы на мировые столицы. Сулейман предлагает свой план: они не могут захватить контроль над кораблём. Но они могут не сопротивляться атаке ВВС Земли! Восстановив аппаратуру связи, космонавты связываются с Землёй, обрисовывают ситуацию, и предлагают атаковать. Однако, сообщение перехватывают и прочие «Драккары»…
30) Диктатору Вселенной предлагают сесть в маленький шаттл, и бежать с «Ковчега». Через три года, он сможет долететь до Марса. Но что дальше? Что делать в мёртвой красной пустыне? Терраформизация не свершится! Всё пошло насмарку! У него есть выбор: сдаться землянам, дожить одинокую жалкую жизнь в резервации на марсианской базе, или гордо и достойно погибнуть первым и последним Диктатором Вселенной. Он выбирает последнее. Митрофан идёт на таран. Рельсотронные орудия «Ковчега» открывают по его танкеру шквальный огонь, прямой наводкой. Взрывы, клочья! Кажется, ещё немного, и корабль героя разнесёт вдребезги! Но нет, на последнем издыхании, он долетает, и с диким хохотом врезается в «Ковчег». Взрыв невиданной мощи!
31) Безбашенко и Склобычевский, с атомными бластерами наперевес, прорываются к антеннам дальней космической связи. Им приходится расчищать себе путь через орды сектотеррористов и роботов. Земляне пытаются прислать подкрепление. Террористы подрывают механизм лифта, и вся исполинская конструкция, вместе с идущей на помощь армией, низвергается со стокилометровой высоты. Склобычевский и Безбашенко могут рассчитывать только на себя.
32) Самолёты и ракеты медленно, но уверенно поднимаются к «Драккару» Миллера. Часть экипажа отступается, не выдерживает мучительного ожидания неизбежной добровольной смерти. «Это безумие!» - кричат, бросаясь к рельсотронам. Сулейман, и его сторонники сдерживают трусов. Вспыхивает бой – сумасшедший, отчаянный. По колено в крови, трусы, всё же, пробиваются к пушкам…в тот самый миг, когда ракеты врезаются в корпус корабля. «Прости меня, мама!» - шепчет Сулейман перед смертью.
33) Экипажам прочих кораблей предстоит сделать выбор: сдаться, или начать Апокалипсис. Все планы нарушены, вспыхивают мятежи. На части кораблей, взбунтовавшися удаётся захватить управление. На других – оно остаётся в руках приверженцев термоядерного армагеддона. Начинается космическое сражение, с ошеломляющими таранами, и душераздирающими залпами рельсотронов.
34) Внеземные колонии, в отсутствие твёрдой руки Земли, погрязают в хаосе и анархии. Колонисты - люди, бежавшие от общества – оказались неспособны создать новое общество. Дабы избежать от безумия, охватившего контейнерные города, их жители готовы принять любвю власть.
35) Безбашенко и Склобычевский прорываются к антеннам. Они остались вдвоём – прочие погибли. В последний момент, Безбашенко осознаёт, что его друг – предатель. Завязывается бой – перестрелка на атомных бластерах переходит в рукопашную. Безбашенко, ясное дело, одолевает, но Склобычевскому хитростью и коварством удаётся вырваться, и нажать кнопку «отправить». «Драккары» принимают сигнал. Космическое сражение прекращается, в самый напряжённый момент.
36) Уцелевшие корабли наводят свои бомбы на Землю. Они готовый диктовать свои условия. Какие? Зачем? Земляне в смятении.
37) Умирающий Склобычевский рассказывает Безбашенко о Коллективе – созданном корпорацией МЭК коллективном разуме. Он объеденил сто миллионов сотрудников компании – именно это и были таинственный сектотеррористы. Но он осознал себя, как личность личностей, вышел из под контроля. Времена диктаторов-личностей минули. Всех сплотит Коллектив…Сигнал влиял на мозг, воссоединяя его с Коллективом. Космонавты на «Драккарах», как и сотрудники корпорации, присоединились к нему. Теперь, в руках коллективного разума – абсолютная власть над Землёй. Как он ею распорядится? Станет ли мир лучше? Станет ли мир хуже? Время покажет. Первая космическая война завершилась…

25 декабря

Купила настенный календарь. Так хочется его повесить, но новый год только через неделю! А праздник, что праздник? Кому он нужен? Вот календарь, это да! Это настоящая прелесть. Уже совсем немного, даже меньше недели, и можно будет снимать старый календарь. Старый распух, страницы пожелтели…Страницы не отрываю, они могут в любое время пригодиться. Календари такие хорошие. В них рецепты, в них приметы. Всё, что нужно нормальному человеку. Да ведь жить надо, жить! Ржавый гвоздь на стене. Календарь держит. Так тот живет, хоть и постарел. Живет, ржавеет, но живет. И разве справедливо будет страницы от календаря отрывать? Календарь помрет себе, а гвоздь останется… Так они сроднились, а родственников никак разлучать нельзя. Никак. Скоро, немногим меньше недели, и можно пойти повесить. Новенький календарь… в нем страницы беленькие и картинок много. Очень хороший календарь. Прелесть.

26 декабря

Ещё один день прошел, ещё ближе Новый Календарик. С картинками и белыми такими листами. Сегодня снег пошел. Наверное, растает, а жалко-то. Снег белый, как странички в календаре. А без снега-то? Чернозем и только, да калоши грязные. Никуда не годится. Грязь старику, как болота пареньку. Вот такая поговорка на старости лет, смех, да и только. Пойду сынку расскажу, может, поумнеет у меня.

27 декабря

Кошмар приснился, да жуткий такой. Бой курантов, сын шампанское лихо открыл, я бегу к календарю, только взять, а тот наутек. Бежала, бежала, да кости старые подводят. А тот мне все улыбается и тычит, тычит: тридцать первое декабря. А год на нем не новый, а старый. Я испугалась. Думаю, что это получается? Не уж то, не уж то перепутала старуха? А он все тычит и тычит, да ехидно так, да жутко. Зашла в комнату старый снять. А там опять тридцать первое. Я срывать, а он ни в какую, я гвоздь, а тот ржавчину стряхнул и как новый. Только руки себе изранила. Жуткий сон.

28 декабря

Сегодня меня сынок на машине возил. Посадил вперед, рядом с собой. Невестка возмущается, а я довольна, хохочу про себя. Я-то в отличие от неё знаю: сын меня больше любит. А страшно-то как на машине! Быстро, но тепло. Смотрели мы продукты. Невестка говорит оливье, а я ни в какую, вот хочу селедку и всё. Невестка говорит, мы и то и другое сделаем. Никак экономить не хочуть! Всё с сына деньги сосет. То на прическу, то на манкуюр или как там его.

29 декабря

Снег растаял. С утра встала, глянула на календарь, а там восьмнадцать градусов. Вот тебе и зима! Сынок-то сразу легенькую курточку, а я ему одень, одень теплую - ни в какую. А в обед дождь пошел, - сразу позамерзли. Вот тебе и зима. А я сегодня голубков ведала, в окошко лезли, а я им семечек. Поклевали, поклевали, а улетать не хотят, я им ещё семечек. Стучат, стучат по подоконнику. Один, самый наглый – на форточку уселся и уркает что-то себе. А я его веником. Негоже это в людском доме хозяйничать. Скоро календарь повешу, немного осталось.

30 декабря

Ох, и день сегодня выдался. Пыталась с календаря цену стеркой вычистить. Это ж ума надо, чернилами на календарь! Фиолетовыми! Страницы белые, а чернила фиолетовые! Взяла сегодня тальком каждую страничку присыпала. Мало ли влаги много будет, так он втянет. Весь день намучилась. Кармелиту хотела посмотреть да заснула.

31 декабря.

Можно вешать…скоро…


Вне времени…

Старый календарь так и остался висеть на стене. На старом ржавом гвозде. Тридцать первое декабря ярко-красным отпечатается в свидетельстве о смерти. А новый календарь ещё неделю полежит на комоде. А после первой же уборки его выкинут: такой красивый, с белыми страницами, присыпанный тальком… прелесть…

Смех-смехом. Но если даже он и не расскажет мне ничего нового, надо будет уговорить его взять отца, которого я готов хоть на руках нести всю дорогу, и идти дальше вместе. Я изголодался, первый настоящий человек на моем пути, и я не могу не поставить все на этот факт. Да и первый настоящий лес. Здесь на лугу стало жарковато, а ельные лапы расступились, открыли взору туманно-прохладные недра. Столько сил и эмоций и все это подарил мне этот лес, ежу ясно, что парень с отцом остались здесь из-за него. Он их кормит. Он защищает от бездушных тварей, примет ли он меня, позволит ли остаться? Надо бежать по дорожке дальше и дальше, прямо по туману мягкому, прохладному под крышу из сомкнутых веток елок, убивших все, что росло до них, по их опавшим иголкам и шишкам, прямо в сердце, там за старым кладбищем (могилы взрыты корнями, соки впитаны ни червей, ни костей – лишь кресты стоят), в ложбине трижды забытой земли ( людьми, богом и звездами, солнце не в счет – оно здесь не властно) туман со всего мира оседает каплями, за годы ставшими озером, и думает… бах. Голова кружится, сердце ноет. Сон что ли? Что такое сон?
- не смотреть!
…. О моей судьбе. Удар под дых. Мое лицо в гостях у луговой травы. Проснулся, хочу дышать. А человек с ружьем его перезаряжает и наводит на меня. Его руки трясет страх, противодействует воле. Ладно. Теперь я кое-что знаю о нем: ружье - не оружие, лишь его протез и довольно неуклюжий - деревяшка не поможет, если надо танцевать.
-что с тобой парень - говорю я ему , а еще пытаюсь дышать.
А Он вместо ответа начал свой рассказ как мне казалось ни с того ни с сего.
- думаю, начало наших историй будет схожим. Я не помню, кто я, как здесь оказался, что было раньше, как и мой отец, как моя сестра, видимо, как и ты. Мы проснулись недавно, в доме неподалеку. Хорош ли он? думаю, да, но не знаю с чем сравнить. Память коллективна: проснувшись, мы знали лишь то, что мать умерла, да и мы выстрадали много, достаточно много, чтоб иметь право начать все заново. Сестра прибрала в доме, отмыла печь, отец заделал дырку в крыше, разобрав какой-то шкаф, я нашел кроликов в сарае и накосил им травы. Первый день нашей жизни. Мы думали, что нашли новую жизнь. На самом деле – старая выплюнула нас сюда, к лесу. Отца колотило от страха при взгляде на лес, он сидел и дрожал как обреченная мышь. Я вскипал от необъяснимой ярости, а сестра, как и ты, не могла оторвать свой взор от дороги на старое кладбище. Да, я знаю, что оно есть, и даже не пытайся меня перебить. В первый же день я крепко-накрепко закрыл окна, выходившие на лес, они закрыты и сейчас. Хотя, несмотреть в одну сторону – что может быть проще для семьи, которая позабыла имена своих членов.
- мы сидели на лугу, солнце палило, но я ежился и не мог отделаться от ощущения, что туман ползет за моей спиной, все ближе и ближе. Мне приходилось то и дело оглядываться, это его отпугивало.
Слишком просто. Так от кошмара не отделаться. Сестра ушла как-то утром, к вечеру не вернулась. Я собирался пойти искать ее, чуял неладное, хотел взглянуть на тварь ее уведшую, чтоб убоялась та моей злобы. Но отец словно сошел с ума: визжал как поросенок, умолял не оставлять его одного. И я не смог уйти. Он дрожал всю ночь, заснул под утро. Я тихо встал, достал из-под кровати ружье и двинул к лесу, только вот поздно было: дорожка исчезла, для меня, по крайней мере. Но я не мог остановиться – шел к лесу, сплошному как стена. Вдруг из нашего дома раздался крик – это отец, он орал, орал от ужаса, безо всякой надежды. Я продолжал идти, крик не смолкал, наоборот он становился тем громче, чем ближе к лесу я подходил. Мне стало жалко отца. И я остановился, но стоило мне развернуться и я… я чуть не… я услышал смех , это было уже слишком , бросив ружье, позабыв о сестре и отце , я спасал свою шкуру , я бежал домой.
- Знаешь, странно рассказывать такие вещи первому встречному – я постарался улыбнуться, говоря это, но не очень-то получилось. Парень сидел и смотрел на траву у своих ног.
- Что, тебя это отпугнуло? – зло бросил он.
- так слушай дальше, как видишь, мое ружье при мне, но давай по порядку. Когда ты знаешь лишь двух людей во всем мире – потерять одного из них …ты понимаешь меня?
Но хуже стало, когда моя сестра вернулась. Она принесла ружье, бросила его под ноги мне. Я хотел ее обнять, думал, мечтал об этом два безумных дня. Но как глянул на нее - дело было не в ее изодранных в кровь руках или спутанных, испачканных в чем-то липком волосах – у нее глаза красным блеснули. На один миг. И выражение лица – чужое, нагло-хозяйское. Не знаю откуда, но мне кажется, что она обо мне знает больше, чем я сам. Так я с ее дороги и убрался. Она прошла к отцу.

2348 г. – На конгрессе ООН (Евросоюз, Североамериканский Альянс, Евразийский Конгломерат, Жёлтый Доминион, Латиноамериканская Интеграция, Тихоокеанская Уния) впервые поднимается вопрос о решении проблемы глобального перенаселения. Население Земли достигает 28 млрд. человек.
2351 г. – Разработан и официально принят план принудительной высылки излишков населении за пределы Земли.
2354 г. – Построен первый корабль класса «Ковчег» с субсветовым фотонным двигателем и анабиозными камерами на 10 000 мест. Начало «Великого Исхода».
2363 г. – Получено первое радиосообщение от корабля, направленного к Альфе Центавра, о обнаружении трёх пригодных к жизни планет. Начинается регулярный обмен сообщениями между Землёй и Молодыми Мирами. Альфа Центавра – единственная колония, с которой поддерживается устойчивая связь.
2378 г. – Разгар Исхода. В один год Землю покинуло ок. 1 млрд. человек.
2412 г. – Начало Великой Депрессии или Триада Атомных Войн.
2415 г. – Третья Война или Война-Апокалипсис. Территории Северной Америки и большей части Центральной и Восточной Европы обращены в радиоактивную пустыню. В Жёлтом Доминионе и ЛАИ – гражданская война, государства распались. Африканские протектораты объявляют о своей независимости.
2443 г. – Тихоокеанская Уния присоединяет к себе часть бывшего Жёлтого Доминиона. Начало Объединения.
2503 г. – Завершение Объединения. Земля – единое государство.
2516 г. – Восстановлена связь с Новыми Мирами. Начало эпохи Расцвета.
2582 г. – расцвет в самом разгаре. Создание промышленных комплексов на Марсе.
2623 г. – Открытие джамп-пространства. «Витязь» - первый серийный корабль с джамп-установкой – посещает колонии Альфы Центавра.
2628 г. – Новые Миры признают протекторат Земли. Создание Союза Планет. Начало колонизации необжитых миров.
2693 г. – Восстановлена связь ещё с тремя колониями, заселёнными в период Исхода. В Союз Планет входит уже более 30 звёздных систем. На съезде Союза впервые звучит слово «Земная Федерация».
2695 г. – Преобразование Союза планет в Земную Федерацию – единое государство со столицей на Земле.
2701 г. – Открыта планета Полдень-22 – первый из Тёмных Миров. Тёмные Миры – это планеты, заселённые в период исхода, но не сумевшие удержать уровень культуры и технического развития. Многие Тёмные Миры деградировали до уровня Средневековья (подробнее см. соответствующий раздел глоссария).
2708 г. – Контакт кораблей Федерации и Авалона. Земляне узнают, что некоторые колонии самостоятельно открыли джамп и смогли создать собственные межзвёздные государства.
2710 г. – Правительство Федерации выказывает недовольство жёстким тоталитарным режимом Авалона. Король Ликург III отвечает в оскорбительной форме. Федерация предпринимает агрессию против Авалона. Начинается Первая Межзвёздная Война. В итоге Авалон входит в состав Федерации.
2763 г. – Военный крейсер «Антарес» встречает в космосе корабль-разведчик Роя Сиргхов (подробнее см. глоссарий). Первый контакт с инопланетным разумом.
2790 г. – Федерация и Рой заключают пакт о ненападении и торговый договор.
2791 г. – Через посредников Роя земляне узнают о другом крупном государстве людей, почти не уступающем в размерах Федерации. Налаживание связей между Земной Федерацией и Неройской Империей.
2839 г. – Федерация открывает цивилизацию Стэлона – наших ближайших братьев по разуму (см. глоссарий).
2841 г. – Повстанцы стэлона, борющиеся против тирании правящей партии, обращаются к Федерации с просьбой о помощи в свержении монархии. Правительство Земли соглашается, но при условии, что в случае победы Стэлон войдёт в состав Федерации на правах автономной республики. Повстанцы принимают условия. Начинается Вторая Межзвёздная война.
2842г. – Королевская власть на Стэлоне свергнута. Стэлон и его колонии входят в состав Федерации.
3000 г. – Празднование Миллениума. На планете Конкордия проходит совместный парад флота и армии Империи и Федерации. Тогда же заключается Тардийский торговый договор, существенно ущемляющий возможности Империи в торговле с малыми государствами. Это считается началом разлада в отношениях между Землёй и Нероем.
3127 г. – В галактическое сообщество вступает новая внеземная цивилизация с высшим уровнем развития – Альдарийский Конклав Кланов. Федерацию, Империю, Рой и Конклав начинают в шутку именовать «Большой Четвёркой».
3186 г. – В Империи к власти приходит Франц III. Президентом Федерации становится Джон Фиджеральдсон. Оба берут курс на сближение стран. Между двумя сверхдержавами наступает временное потепление.
3234 г. – Умирает император Франц III.
3320 г. – Императором становится Джонатан I, который начинает вести политику «холодной войны» против Федерации. Его политику продолжают наследники.
3357 г. – Вооружённый конфликт между Роем и Конклавом. Правительство Земли оказывает тайную поддержку Рою, Империя – Конклаву.
3416 г. – Исследовательская станция независимой республики Новая Япония ловит странные сигналы, исходящие из межгалактического пространства. Тогда ещё никто не знает, что это переговоры между кораблями разведчиками Орды.
22 сентября 3477 г. – Без объявления войны Неройская Империя атакует границы Федерации. Начинается Пятая Межзвёздная Война. Рой Сиргхов и Альдарийский Конклав объявляют о своём нейтралитете.





3477-3496 гг. – Пятая Межзвёздная Война.
3477-3481 гг. – Стремительное наступление Империи. Федерация теряет планету за планетой.
3482-3483 гг. – Наступление Империи теряет темп и останавливается. Идут невиданные по своей ожесточённости оборонительные бои. В бой бросаются все резервы.
3484-3489 гг. – «Странная война». Обе стороны полностью истощили свои силы, и перешли к обороне. Мир не объявлен, но устанавливается шаткое равновесие. Боевые действия ограничиваются отдельными операциями местного значения. Империя и Федерация копят силы. Дипломаты обеих сторон ведут осторожные переговоры, выискивая возможности для перемирия.
3490-3491 гг. – «Миттельшпиль». Накопленные за время «Странной войны» резервы разом высвобождаются. Гремят крупнейшие с начала войны сражения. Империи не удаётся сокрушить Федерацию, происходит перелом.
3492-3496 гг. – Земная Федерация медленно освобождает свои территории и продвигается вглубь Империи. Война подходит к концу.
4 марта 3496 г. – В войну неожиданно вступает Союз Миров Социализма (СМС). Объявив себя союзником Федерации, он стремительно захватывает прилегающие к его границе области Империи, в которых на тот момент не остаётся войск – все силы Империи брошены на сдерживание Федерации.
17 мая 3496 г. – Прорвав внешний периметр, флоты Федерации входят в систему Нероя – столичной планеты Империи.
28 июня 3496 г. – Войска Федерации высаживаются на поверхность планеты.
Июль-август 3496 гг. – бои на поверхности Нероя. Штурм имперской столицы, города Регриберте.
9 сентября 3496 г. – Маршал Империи фон Шкловски, временный канцлер герцог Маойзер и представитель имперского парламента Экенгау подписывают акт о безоговорочной капитуляции Неройской Империи. Император и вся его семья, по официальным данным, погибли во время бомбардировок столицы. Война окончена.
Январь 3497 г. – По результатам всенародного форума принимается решение об аннексии Неройской Империи. Империя как государство прекращает существовать, а её территории присоединяются к Федерации.
Февраль 3497 г. – Три крупнейших (и самых дальних от театра военных действий) имперских провинции, не оккупированные войсками Федерации, заявляют, что при попытке установить в них власть федералов они окажут вооружённое сопротивление. Угрозы вполне реальны – в не занятых провинциях скопились все уцелевшие части разгромленных имперских армии и флота. Федерация не решается на новый вооружённый конфликт и признает право провинций на независимость.
Март 3497 г. – Три провинции формируют новое государство. Его официальное наименование – Империя Феникса, однако более приживается другое – Возрождённая Империя. Императором коронован адмирал Третьего Ударного Флота, герцог Антоний фон Амбрози, состоящий в крайне отдалённом родстве с императорской фамилией.
3497-3498 гг. – Беспорядки на Стэлоне. В местном правительстве ключевые места занимает партия националистов. Начинает активно проводиться политика обретения независимости, будоражатся народные массы. Беспорядки охватывают всю автономную республику. Стэлонское общество раскалывается. Подавляющее большинство населения высказывается за обретение независимости, но мало кто готов бороться за неё с оружием в руках. Тем не менее, формируются «национальные вооружённые отряды», представители Стэлона выступают в федеральном сенате с достаточно резкими заявлениями, говорят об ущемлениях и притеснениях стэлонской нации.
3500 г. – Ослабленная войной Федерация оказывается не в состоянии удержать стремящуюся к независимости республику. Кроме того, территориальные приобретения последней войны позволяют компенсировать потерю стэлонских территорий. После длительных напряжённых переговоров, ряда политических убийств и мелких вооружённых конфликтов, Федерация официально признаёт выход Стэлона из её состава. Независимое стэлонское государство получает название Стэлонского Конкордата. В него входят все планеты, заселённые стэлонцами до контакта с землянами и ещё несколько планет, где стэлонцы составляют подавляющее большинство населения.
3502 г. – Всем землянам и представителям других рас, проживающим на территории вновь образованного Стэлонского государства, предлагается покинуть его пределы, получив компенсацию за потерю недвижимости, либо остаться на правах «неграждан» - по сути, просто лишившись избирательных прав. В течение примерно двадцати лет идёт активная двусторонняя миграция. Профедерально настроенные стэлонцы и земляне покидают Конкордат, с планет Федерации в него эмигрируют, в основном, молодые стэлонцы. Желающих покинуть Федерацию оказывается меньше, чем ожидалось. Складывается курьёзная ситуация – в мирах Федерации проживает почти вдвое больше стэлонцев, чем в самом Конкордате.
3521 г. – На новом всенародном форуме принимается решение сменить название с Земной Федерации на Солнечную.
3539 г. – Взамен скомпрометировавшей себя Лиги Рас формируется новый международный совещательный орган, призванный хранить мир в Галактике – Ассамблея Разума. Её основателями становятся страны-члены Большой Пятёрки – Солнечная Федерация, Империя Феникса, Рой Сиргхов, Альдарийский Конклав Кланов и Союз Миров Социализма. Окончательно формируется облик нового, послевоенного мира…
ИТОГИ ВОЙНЫ:
В результате Пятой Межзвёздной войны была глобально перекроена политическая карта Галактики. Изменилось также соотношение сил. На политическую арену вышли новые государства:
1) Империя Феникса. Была образована из дальних, окраинных провинций Неройской Империи после её гибели. С одной стороны граничит с Федерацией и Союзом, с другой – имеет «пустой» фронтир, обращённый в сторону края Галактики, неисследованных территорий, которыми пренебрегала её предшественница (предпочитавшая увеличивать границы за счёт подчинения малых государств и одиночных независимых планет). Сразу же после образования взяла курс на сближение с Федерацией. Смогла преодолеть недоверие и стать близким деловым партнёром землян. Совместно с ними углубилась в разработку технологий освоения дальнего космоса и малопригодных к жизни планет. Примерно с шестого десятилетия существования начала активно расширяться за счёт «диких» территорий за фронтиром, продвигаясь всё дальше в неосвоенные миры, к Границе Звёзд – условной границе Млечного Пути. Достигла заметных успехов в разработке двигательных систем, новых видов топлива и терроформирования планет. В противовес промышленно-милитаризованной Нерйоской Империи, Империя Феникса – чрезвычайно мирное государство, ориентированное на развитие науки и мирное расширение, предпочитающее избегать конфликтов. Тем не менее, немногочисленная имперская армия считается одной из самых боеспособных армий обитаемого космоса за счёт качественного вооружения, хорошей подготовки и древних воинских традиций, уходящих корнями ещё в неройское прошлое.
2) Союз Миров Социализма. Сравнительно небольшое человеческое государство сумело урвать свой куш во время Пятой Межзвёздной и захватить изрядный сектор бывшей Неройской Империи. Вместе с территориями Союз получил часть интеллектуальных ресурсов, неплохую прибавку к своей промышленной базе и в рекордно быстрые сроки смог встать наравне со странами-лидерами. Официально целью Союза является создание коммунистического общества сначала на территории одного государства, а затем распространение его по всей вселенной, однако реальные политические взгляды его руководства существенно отличаются от заявленных. Хотя Союз оказывает заметное давление на многие малые государства, он даже не пытается навязывать свои идеалы другим членам Большой Пятёрки. Несмотря на это, отношения с Империей и Федерацией всё равно весьма натянуты. Государство ориентировано на военную промышленность и наиболее активно занимается разработками в области вооружений. Имеет многочисленную армию, известную своим высоким боевым духом и дисциплиной.
3) Стэлонский Конкордат. Национальное государство, образовавшееся после отделения территорий, населённых стэлонцами от Федерации. Фактические, это парламентская республика – во главе стоит так называемое Старшее Собрание – выборный орган, возглавляемый Первым Ярлом Стэлонского Конкордата (премьер-министром). Населена практически исключительно стэлонцами – проживание представителей других рас на территории Конкордата не приветствуется. Над обществом довлеет заметный «колониальный
комплекс» и отношения с людскими государствами очень прохладные. Тем не менее, ультрарадикальные националисты также не пользуются популярностью даже среди молодёжи. В Конкордате действует множество террористических группировок, исповедующих самые разны идеи. Чаще всего это ультранационалисты, действующие против землян и их «приспешников», какими они считают всех сторонников мирного сосуществования среди стэлонцев. Нередки теракты, направленные против государственных деятелей, иностранных гостей и мирного населения. В результате Конкордат имеет наиболее развитую и эффективную систему внутренней безопасности среди стран Большой пятёрки. Население Конкордата постоянно растёт за счёт эмиграции стэлонцев из других государств.

Помимо появления новых государств, результатом войны стало множество изменений в старых – касающихся и географии, и внутренней политики, взаимоотношений… Вместе с тем, международная обстановка заметно стабилизировалась. Большой стимул получили пацифистские движения, правительства стали более склонны к решению проблем мирным способом. Страшные человеческие потери девятнадцати лет войны не прошли незамеченными.
За время Пятой межзвёздной войны погибло и пропало без вести:
Землян, стэлонцев и других граждан Земной Федерации
8,4 миллиардов человек
Граждан Неройской Империи
7,1 миллиарда человек
Граждан малых государств, участвовавших в войне
1,6 миллиарда человек
Представителей негуманоидных рас
480 тысяч
3540 г. – Считается начало Долгого Мира – периода, за который не произошло ни одного исторически значимого события. Страны продолжают развиваться, Империя расширяет свои территории, осваивая новые сектора космоса, Федерация борется со множеством внутренних проблем.
3876 г. – При участии Роя Сиргхов и Солнечной Федерации учёные Империи открывают возможность создавать стационарные порталы, между которыми возможно перемещаться практически без потери времени. Новая технология получает название телепортации.
3881 г. – Окончательно становится ясно, что технология телепортации не оправдывает своего применения на практике. На перемещение сравнительно небольших грузов расходуется невероятное количество энергии, а сама аппаратура неоправданно дорога и сложна в применении. К тому же выясняется, что телепортация небезопасна. Руководства Роя и Федерации сворачивают эксперимент, однако изыскания в этой области продолжаются, но при весьма скромном финансировании со стороны Империи, и, в основном, силами учёных-энтузиастов.
3927 г. – Солнечная Федерация предотвращает государственный переворот в небольшом государстве Малая Медведица. Как выясняется, переворот инспирирован Союзом Миров Социализма, что приводит к заметному обострению отношений.
3930 г. – Попытка переворота повторяется. В Малой Медведице начинается гражданская война, подпитываемая Федерацией и Союзом.
3938 г. – Конфликт Федерации и Союза удаётся разрешить при посредничестве, как это ни странно, Стэлонского Конкордата. Гражданская война в Малой Медведице завершается разделением страны на три части – Малую Медведицу, Большую Медведицу и Либертийский Союз. Напряжённость в отношениях капиталистических и коммунистических государств сохраняется следующие годы, но постепенно идёт на спад.
3981 г. – В Стэлонском Конкордате к власти приходит партия С.Т.Э.Л.С (Стэлонская Территориально-Этническая Линия Свободы) – группировка крайних националистов. Они вытесняют из Старшего Собрания обе умеренные партии и запрещают партию «Фратж», выступающую за сближение с Федерацией. Сразу же после этого Конкордат разрывает всяческие отношения с людскими государствами.
4000 г. – Празднование Миллениума, торжественная встреча руководителей Большой Пятёрки. Первый Ярл Стэлонского Конкордата признаёт в личной беседе «некоторые перегибы». Экономика Конкордата на тот момент переживает сильный упадок из-за урезания внешней торговли.
4002 г. – На Земле и Кёнигсдорфе (столице Империи) вновь открываются посольства Конкордата. Вскоре отношения с ним нормализуются. Хотя С.Т.Э.Л.С. сохраняет большинство мест в Собрании, умеренные партии вновь обретают вес. Последние пять сроков Первым Ярлом избирается представитель умеренных.
4011 г. – Новый прорыв в области телепортации. Учёным Империи удаётся создать портал, для которого требуется только отправная точка. Точка выхода может существовать самостоятельно. Это позволяет открывать порталы в неподготовленные места. Изобретение берут на вооружение военные. Однако добиться существенного снижения стоимости эксплуатации порталов так и не удаётся, а потому телепортация по-прежнему применяется в исключительных случаях.
4015 г. - Несколько научных и разведывательных кораблей, посланных Империей Феникса к краю галактики, по направлению, которое она намеревается заселить, пропадают без вести. Связь с ними обрывается практически одновременно. Этому не придают особого значения и начинают готовить ещё одну экспедицию.
4019 г. – Империя теряет связь с недавно колонизированной планетой Джеллис-4. Предполагается сбой связи. Отправленные ремонтные корабли исчезают. Имперский наместник посылает к планете дежурную пару эсминцев. Они передают, что атакованы неизвестны противником, после чего связь также обрывается.
Декабрь 4019 г. – Эскадра Имперского Флота, отправленная в систему Джеллис, встречает яростное сопротивление и отступает, понеся большие потери. Тем не менее, эскадре удаётся собрать ценные материалы, материальные свидетельства и большое количество информации. За это время пропадает связь ещё с несколькими отдалёнными планетами на том же направлении.
4020 г. – Ситуация проясняется. Человечество столкнулось с невиданным прежде врагом. Юго-западные (обращённые к краю галактики) сектора империи подверглись массированной атаке ранее неизвестной цивилизации, объединяющей в себе более десятка рас, использующих как биоинженерию, так и технику. Они прибывают волнами откуда-то из межгалактического пространства, возможно, из другой галактики (эта версия в последствии подтверждается). Конгломерат рас, названый для простоты Ордой, ведёт себя крайне агрессивно, не вступает в переговоры, но активно берёт пленных. На захваченных планетах сходу начинается сооружение ресурсодобывающих комплексов и гигантских хранилищ. Местное население используется в качестве рабочей силы. Империя бросает против Орды все свои силы, рискнув даже оголить границы, но добивается лишь локальных успехов. Расы орды используют неизвестные в Млечном Пути виды техники и энергии, на порядок превосходящие всё, что было доселе известно. Кроме того, имеет место чисто численное превосходство – такое впечатление, что под знамёна Орды вступило всё боеспособное население той, другой галактики. Армия и Флот Империи Феникса проявляют чудеса стойкости и героизма, однако это приводит лишь к небольшому замедлению продвижения врага. Тем не менее, происходящее держится в тайне не только от других держав, но и от собственного населения. Официально Империя борется с мятежом в окраинных провинциях. Император всё ещё рассчитывает справиться своими силами. По расчетам учёных, силы Орды конечны. Если они действительно прибывают из другой галактики, то обеспечить постоянный приток сил невозможно. И когда-нибудь наступление ордынцев просто выдохнется.
Май 4021 г. – Потеряв более трети территорий, Империя вынуждена искать союзников, тем более что напор Орды не ослабевает и держать происходящее в секрете скоро станет невозможно. Возрождённая Империя тайно передаёт Солнечной Федерации часть полученных сведений и просит о поддержке. Правительство Федерации адекватно оценивает угрозу и параллельно с подготовкой собственной военной экспедиции, начинает вести работы по привлечению к решению проблемы других стран.
Июнь 4021 г. – Состоится тайное совещание глав правительств, в ходе которого канцлеру Империи удаётся убедить остальных в том, что вторжение представляет угрозу не только для его страны. По итогам совещания создаётся военный Альянс, целью которого является разгром Орды. В Альянс входят Империя Феникса, Солнечная Федерация, Союз Миров Социализма, Альдарийский Конклав Кланов и Рой Сиргхов. Военный действия планируется проводить на территории Империи. Император осознаёт, что в случае победы это может привести к самым тяжёлым последствиям, вплоть до расчленения Империи между бывшими союзниками, однако другого выбора у него не остаётся.
4021-4025 гг. – Период ожесточённых боёв с Ордой. По ходу сражений к Альянсу присоединяются всё новые и новые члены из числа малых стран. На время даже удаётся восстановить численный паритет, но техническое преимущество по прежнему остаётся на стороне врага.
Ноябрь 4025 г. – Бой за столичную планету Империи Феникса. Впервые за всё время боёв Орда даже не пытается захватить планету, а подвергает её массированным бомбардировкам с применением биологического оружия. За две недели столичный мир Империи превращается в шарик спёкшейся глины. После этого Орда впервые за всё время боёв выходит на связь и на всех языках мира заявляет, что судьба планеты является примером наказания любому, осмелившемуся сопротивляться воле Высших (так себя называют члены Орды). Однако исследования и разведка показывают, что такое поведение продиктовано нехваткой сил для захвата хорошо защищённого мира. Часть малых государств пытается выйти из Альянса, однако остальные его члены силой принуждают их сражаться дальше. Силы Орды и впрямь на грани истощения, однако у Альянса дела обстоят ещё хуже…
4026 г. – Прибывают последние две волны нашествия, однако этого оказывается достаточно – Орда выходит к внешним границам Империи Феникса, фронт разрушается, Альянс повержен. Каждый борется сам за себя.
4026-4030 гг. – Время локальных боёв. Орда сокрушает одно государство за другим, благо их силы итак истощены. Дольше всех борется Стэлонский Конкордат, не вступивший в Альянс и не участвовавший в предыдущих сражениях. Терпит поражение и он. Над Млечным Путём смыкается завеса Тёмных Лет…
4031 г. – Принято считать началом Тёмных Лет. Победившая Орда осваивается на новых территориях. Установить власть над всей галактикой, конечно, не возможно – для этого даже у Орды недостаточно сил. Она ограничивается разрушением государственных формаций и оккупацией наиболее развитых и богатых районов, а также тех областей, которые не оказывают сопротивления. На периферии захваченных ордынцами территорий образуется множество мелких государств и организаций, оказывающих сопротивление Орде. Большая их часть основана на базе бывших окраинных провинций Федерации, Роя и прочих. Часть из них деградирует в социальном плане до уровня военной демократии, так как армия играет ключевую роль в существовании. Это скопище сохранивших независимость миров называют чаще всего Кланами Приграничья (хотя клановая система имеет место лишь в некоторых из них). Кланы враждовали не только с ордой, но и между собой, таким образом, не представляя серьёзной угрозы Орде. Орда же просто не может выделить войска для их покорения – победы над Альянсом дались дорогой ценой, а восполнить потери ей неоткуда.
4031-4112 гг. – Период безраздельного владычества Орды. На всех захваченных планетах разворачиваются работы по добыче полезных ископаемых и других ресурсов. Добыча ведётся грубо и эффективно, безо всякой заботы об окружающей среде и последствиях столь бездумной выработки. Цели такого поведения туманны. Ордынцы не то намерены переправлять ресурсы к себе на родину, не то готовят ресурсную базу для эмигрантов, которые должны когда-нибудь прибыть оттуда. Для работ массово используется местное население – люди, стэлонцы, сиргхи... Собственно, ордынцев они интересуют исключительно как дешёвая рабочая сила. Проявления культуры и науки запрещены, но по большей части не преследуются целенаправленно. У рабов просто нет времени и средств ими заниматься. Ордынцы активно изучают биологическое устройство и возможности коренного населения Млечного Пути, однако совершенно не уделяют внимания психологии, социальному устройству, культуре и другим особенностям не материального рода. Это является следствием политики, проводимой руководством Орды, которая выставляет покорённые народы едва ли не животными. Скорее всего, задача её в том, чтобы оправдаться перед самими собой и своим народом в столь жестоком обращении с побеждёнными, которое на деле имеет сугубо практический характер. Ведь даже среди ордынцев находятся те, кто осуждает безжалостную эксплуатацию местных жителей. Такое решение в последствии тяжело обойдётся Орде, но до этого ещё далеко.
4053 г. – Ордой выведен первый гибрид-телекинетик. Изначально их пытались вывести на базе людей, однако выносливости человеческого организма оказалось недостаточно для того, чтобы перенести процесс преобразования. Все подопытные умирали. В итоге исходным материалом стали куда более живучие стэлонцы. После ряда мутаций появился новый разумный вид, способный к передаче своих наследуемых черт детям. Телекинетики обладали способностью ограниченно управлять гравитационными и кинетическими полями. На практике – перемещать предметы даже огромной массы без физического контакта («взглядом»). Внешне они отличались от стэлонцев только более бледной кожей и хрупким телосложением (а также слабым здоровьем и низкой физической силой), однако скрещиваться с ними не могли – их ДНК и генокод были изменены. Неизвестно почему, ордынцы не озаботились подавлением в гибридах свободы воли, эмоций и чувства инициативы. Это решение также оказалось ошибочным. Впоследствии появились всё новые и новые виды, выведенные на базе покорённых рас – телепаты на базе людей для мгновенной межзвёздной связи, полностью подводные существа, способные жить под водой неограниченное время на базе альдарийцев и многие другие. Всех их использовали на различных работах.
4056 г. – Харизматичному лидеру Джо Каину удаётся объединить разрозненные подпольные движения в единое Сопротивление, участие в котором принимают представители всех рас и очень многие гибриды. Ему даже удаётся наладить устойчивую связь с Кланами Приграничья и совершить прежде невозможное – заручиться поддержкой немногочисленных сочувствующих ордынцев, в основном из числа интеллектуальной элиты. Именно Каин ориентирует Сопротивление на похищение и изучение технологий пришельцев с целью обратить их против создателей. Он закладывает фундамент для будущих свершений, однако осуществить главную цель удаётся только его наследникам. Именно при жизни Каина удаётся точно установить, что Орда – это лишь силы вторжения, а за ними должны прибыть новые флоты, несущие на себе основную часть населения родных миров ордынцев, которые должны окончательно заселить Млечный Путь и превратить его в новый дом для рас, входящих в Орду. Однако катастрофа, сподвигшая их на столь отчаянный шаг, так и остаётся загадкой. Ясно лишь одно – Сопротивление ограничено во времени.
4112 г. – Начало Большого Восстания. Повстанцы поднимают бунт одновременно на всех планетах, на которых имеются ячейки Сопротивления. Их поддерживают все Кланы Приграничья, так и не сумевшие объединиться даже по такому поводу, однако имеющие общую цель. По началу кажется, что затея обречена на провал, однако выясняется, что Орда, сокрушившая в своё время все регулярные армии и флоты Млечного Пути, оказалась не готова к атаке изнутри. Повстанцы, конечно, уступают прежним врагам Орды, но они лучше знают своего врага, оснащены оружием и техникой, не уступающим технологиям оккупантов, а в их рядах немало гибридов, обладающих невероятными способностями. К тому же, некогда собранные в один всесокрушающий кулак войска ордынцев теперь рассеяны по тысячам планет… Сопротивлению удаётся выбить оккупантов со всех второстепенных и ряда ключевых планет. Ордынцы выводят войска с окраин и концентрируют их вокруг центральных миров. Теперь уже Орда вынуждена отчаянно обороняться. Тем не менее, Сопротивление слабо в открытых битвах и после стремительного успеха первых недель восстания, борьба принимает затяжноё характер.
4119 г. – Освобождение подходит к концу. Орда оттеснена к краю галактики, откуда и началось когда-то вторжение. Этому способствует активная внутренняя подрывная деятельность – диверсии, саботаж, убийства руководителей.
4122 г. – Победа Сопротивления. Ордынцы неожиданно оставляют последние контролируемые миры и организованно отступают назад, за край галактики, увозя с собой столько ресурсов, сколько могут уместить на своих кораблях. Галактика ликует, однако руководство Сопротивления смущено. Орда ещё могла надеяться на победу, и отступать ей, очевидно, некуда – позади пустота. Так куда и зачем они ушли? Скорее всего, уцелевшие ордынцы намерены соединиться с идущим за ними флотом колонизации (слабо вооружённым, но в разы более многочисленным), снабдить его ресурсами и вернуться. Никто не знает, когда это может случиться. Однако к этому моменту нужно подготовиться. Именно такие выводы приводят Сопротивление к идеям, которые будут реализованы пару лет спустя.
4124 г. – Начало эпохи Восстановления из Праха или попросту Возрождения. Сообщество нашей галактики как-то вдруг неожиданно понимает, что восставали и бились все вместе, единой массой. Не имперцы, федералы, альадрийцы, стэлонцы – а ЛЮДИ в широчайшем понимании этого слова. И попытки восстановить довоенные государства просто глупы, тем более, что с тех пор успело смениться поколение и никто уже не помнит, какими они были. Империя и Федерация давно стали мифами и сказками, волшебными королевствами из прошлого, в которых все жили счастливо. Появляется уникальная возможность – объединение всей галактики в единое государство, причём не насильственным путём завоевания, а при всеобщей поддержке и по доброй воле всех её обитателей. Волна Орды смыла чернила со страниц Истории и теперь их можно попытаться заполнить заново – с чистого листа, tabula rasa. Именно в этот момент, пока ещё не схлынула эйфория совместной победы, и не всплыли старые обиды, власть предержащие решают попытаться привести в жизнь самый масштабный социальный проект в истории. Начинает культивироваться мысль, что новое вторжение неизбежно, и к моменту, когда на Млечный Путь накатит новая всесокрушающая волна, её должен встретить даже не новый альянс, а единая могучая сила, которую не получится разбить по частям.
4125 г. – официально создано Содружество Млечного Пути - первое в истории пангалактическое государство, объединяющее в себе на федеральных основаниях все разумные расы Млечного пути. Конечно, пока оно существует только на бумаге. Реальный процесс объединения займёт всё следующее столетие, будет сопровождаться множеством проблем, потрясений и даже внутренних вооружённых конфликтов, и так и не завершится полностью. Содружество получится не совсем таким, каким его запланируют основатели, но, тем не менее, это действительно будет сплочённое государство, заботящееся о своих гражданах и готовое к отражению внешней угрозы. А пока перед новорожденным правительством стоит множество других задач – восстановление инфраструктуры, воссоздание из ничего нового института гражданского права и законов, написание конституции, борьба с «комплексом раба», который успел въесться в подкорку изрядной части населения, борьба с повальной неграмотностью, борьба с собственными порывами установить неограниченную диктатуру и другие насущные проблемы. Но любые проблемы преодолимы. И нынешний потенциал даёт уже даже не надежду, а веру в то, что будущее будет светлым. А вера даёт силы. И возможно, жить в этом будущем будут уже внуки тех, кто закладывал фундамент Содружества. Нашествие оставило галактику в состоянии руин и дикости. Но пепел погибшей цивилизации сделал землю плодородной и на нём вырастут обильные всходы, о которых раньше нельзя было и мечтать…

Конец.

Однажды Война становится средством .Средством для выживания, способом для жизни. Ты становишься ею, видишь всё в другом свете. Когда весь мир вокруг тебя горит ты забываешь всё кроме неё храня в себе лишь Цель, цель ради которой мне пришлось стать таким. Я тот, кто смог увидеть и понять .Ярость течёт в моих жилах. Как описать огонь в себе, эту волну на которой ты летишь неся смерть врагам: для тебя не существует преград, лишь твой мир в котором ты чувствуешь себя в своей стихии.Я не знаю. Но я Понял....
Не существует правды. У каждого она своя. Забудь про добро и зло, это понятия слишком размыты для различных существ с разным мировоззрением. В мире миллиарды путей, направлений по каждому из которых следуют разумные существа. Некоторые пути находятся рядом и их практически не отличить, другие пересекаются в каких то местах. По некоторым путям идут целые народы, планеты, вселенные, по другим идут лишь одиноки путники или группы людей. Но каждый путь неизменно ведёт к раю для этого данного пути, к идеальному миру или идеальной цели. И зачастую эти идеальные миры так различны…так непохожи, что существа идущие по этим тропкам бесконечно ненавидят друг друга. Понимание и знание имеет бесконечное число сторон… Единственная правда, единственное добро это то, во что ты веришь, за что ты готов сражаться и умирать, чья правда сильнее тот и прав. Убого? Но это правда...
Боги сказали иначе, Закон гласит я не должен этого делать. Смотреть и не сметь препятствовать, ведь это Правильно. Для них... НЕЗАЧТО!! Пусть умрёт мир способный на это! Пусть мой выбор станет самым верным и пытающиеся усмирить меня умрут испытав мою Ярость! Пусть мир содрогнётся узнав Что я готов свершить!
..............

Когда-то ты поймешь что что-то изменилось, неправильность всего, нелогичность, мир чуточку изменит ось вращения, где-то внутри у тебя загорится огонь. Пока он слаб и незаметен, он может потухнуть в любой момент. Ты и окружающий мир будете пытаться погасить его ведь он так страшен...так непредсказуем, но он позволяет Решать...Когда-то общая правда обернётся прахом, и тогда ты взглянешь на мир другими глазами, глазами в которых навсегда будет гореть твой собственный Огонь ! И только тогда ты сможешь пройти свой путь. Путь, по которому однажды прошел Я....

У каждого в жизни настаёт момент, когда приходиться решать, решать быстро и без промедлений, что делать, отказаться от себя, от своей мечты и желаний и упасть на колени. Забыть всё то, чем ты являешься ради безопасности, спокойствия. Или закрыть глаза и убить в себе страх, слабость, чтобы по-новому взглянуть на пытающихся управлять тобой. Взглянуть без страха глазами в которых навсегда загорится Огонь, чтобы страх появился в их глазах, чтобы они осознали что ты готов на всё ради того что тебе дорого. Но не в силах взглянуть врагу в лицо мы опускаем взгляд и радуемся камешкам валяющимся на полу. Словно рабы день за днём мы не смеем поднять взор, потому что знаем. Путь ведущий вперёд неописуемо труден и возможности повернуть назад уже не будет. Этим словам уже тысячи лет. Во все времена мы живём лишь в иллюзиях сами отвергнув то, что лежит впереди. Но каждый раз находятся люди осмелившиеся поднять взор и бросить вызов самим себе и Врагу век за веком следящим за нашим покорством. Как огненный метеор они пробивают себе путь вперёд, словно яростный огонь в ночи они показывают путь для других украдкой наблюдающих за его движением в тайне надеясь что он дойдёт… дойдёт до своей цели и своей жизни. Своей мечты и места которым он сможет называть домом. Появление Жизни на свет всегда происходит сквозь боль и тьму…

Что лучше, жить слепым но счастливым? Или видящим но в страхе, в постоянной битве? Ведь Увидев однажды пути назад нет, и те кто говорит тебе что и когда делать, те кто решает что и как должно быть не выпустят тебя...Если только ты не заставишь их умыться собственной кровью в тщетных попытках уничтожить смеющего сомневаться в их Воле! И когда ты переступишь тело своего последнего врага ты поймешь....Поймешь что это лишь начало... Твое начало…

- Дед, папа упомянул каких то Людей, но рассказывать отказался. Отправил к тебе. Говорит что эту историю надо услышать полностью, а не по частям.
- Хех, да, он прав. Интересные были времена, не дай Вселенная жить тогда.
- Так ты помнишь их? Встречал вживую, разговаривал?
- О, я помню. Когда я встретил их первый раз их ещё было много, но по настоящему возвысились они лишь когда их осталось горстка. Время было другое, беспокойное, ветреное. Во вселенной постоянно сталкивались различные силы, сражались, мирились, предавали и любили.
Звёзды горели и создавались вновь. Вселенную населяли мириады различных рас. Но мало кто мог соревноваться с людьми в жажде власти, в ненависти, беспощадности и циничности. Съешь или будь съеденным, убей или будешь убит.Империя Масок, так их прозвали. Люди лгали и лицемерили казалось с самого своего рождения. Лгали близким, лгали союзникам, и даже самим себе. Как же они были многогранны! Только у них можно было встретить Безэмоциональных, ставшими такими по своей воле, и Эмпатов, Зверей и Химер. Поразительное многообразие систем мышления. Они были словно пластилин, мягкий податливый. Они подстраивались, приживались почти ко всему, мяли себя словно глину и на ходу меняли свои принципы и верования, свой характер и ценности.

- Сверх цивилизация невозможна внук. Конец неизменен. К сожалению понимают это немногие. Как же люди жаждали построить свою Империю простирающуюся от края и до края вселенной, объединившей все разумные расы, сметающую непокорных и непохожих. Жажда возвеличивания ,хех, у них ею страдал почти каждый. Неважно кто ты, неважно на сколько умён или уникален, но как только появиться хотя бы малейшая возможность встать выше хотя бы обычного техника это стремление затмевает все другие. Они не правильно восприняли смысл пирамиды. Ихняя пирамида перемазана в красном, её ступени мокры от крови ,за них отчаянно пытаются ухватиться медленно соскальзывающие тела, а по их спинам карабкаются всё новые и новые волны жаждущих добраться до вершины. И пирамида их стоит в массе шевелящихся тел на своих спинах двигающих гигантское сооружение вперёд, где блестит какой то предмет.

- Как думаешь внук, что становиться со сверхцивилизациями потом,
после того как они добились всего и возвысились выше всех?
- Не понял дед, значит смысл цивилизаций развиться до невероятных технологий, захватить все возможные земли уничтожив врагов, и уже после этого наступит мир и процветание?
- Ну что-то вроде.
- Это больно похоже на замкнутый круг, он в принципе некончаем. И даже если кончаем что дальше дед, не пойму? Когда есть всё ,чего ещё желать? Думаю эти существа либо переступят Грань, либо разрушат сами себя постепенно впадая в варварство и безумство.
- Ну, совсем не плохой вывод, внук. А например если сверхцивилизация утопична, что будет с ней?
- Утопия возможна лишь тогда когда будут уничтожены все отрицающие её, так как сама по себе она беззащитна. То есть это лишь призрачный идеал невозможный без массового геноцида противников. Что возвращает к первому пути. Ведь воинствующие расы всегда будут более смертоносны и сильны, а такая слабая мишень наилучший вариант.
- И что же делать чтобы избежать этого?
- Ну дед! Я уже не ребёнок чтобы задавать такие детские вопросы. Это знание недоступно наверно лишь не обрётшим разум животным.
- Извини, извини, не удержался. Забываю, как вы быстро растёте. Во всём нужен баланс, слова древние и мудрые, но почему так мало существ по настоящему понимающих суть этих слов? Но я отвлёкся.

У людей почти получилось. Они почти получили звание сверх. Ты бы знал насколько они могли быть беспощадны, что к своим, что к врагам. Мириады людей умирали в битвах показывая могущество человеческого рода, мириады работали словно рабы на заводах и фабриках создавая горы ненужного хлама. И во главе их цивилизации стояли Безэмоциональные, Звери и Химеры, в самом неполноценном, убогом своём виде, ведя стадо безликих существ низведённых до уровня полу разумных.
Их поступь была тяжела, целые галактики пылали от ярости человечества. Они почти завоевали, купили или обманом забрали все существующие земли, но на одного хищника всегда найдется хищник побольше или похитрее, тем более, если они объединятся против единого врага...
Против людей объединились тогда многие. У них отвоевывали сектора за сектором, то что не могли отвоевать уничтожали. Беспощадность на беспощадность, ненависть на ненависть. Словно обезумев, верховные лорды человечества бросали всё новые силы на убой, изводили любого смеющего возражать. Стало не до масок и маскарадов, требовалось всё больше оружия, солдат, денег. Вся цивилизация была поставлена на служение одной цели, Абсолютной Власти. Вот их бог и их мечта, цель и смысл всего существования.
Как же несладко было много веков пребывающих в наивном неведении и беззаботности массе людей которые вдруг оказались лицом к лицу с правдой. Но даже тогда почти все продолжали обречённо следовать на убой не смея ослушаться приказов хозяев. Многие, но не все.
Как я уже говорил человечество поразительно многогранно. А тяжелые времена рождают великих людей навсегда меняющих ход истории. А в переломный момент той эпохи родился их Великий, проведя последовавших за ним через Падение и показав путь к Возвышению.
В момент когда впав в безумие лорды поставили на грань вымирания весь вид человечества Великий, сумевший собрать вокруг себя ищущих свой путь людей ушел вместе с ними в глубь космоса растворившись среди звёзд.
Человечество пало. Центральные планеты были выжжены, все до единого человека убиты а на пепелище были поставлены гигантские монументы служившие памятником падения колосса.
Прошло тысячелетие. Вселенная почти истёрла память об гордом и заносчивом человечестве и уже новые претенденты на звание сверхцивилизаций некогда объединившись против людей поворачивали своё оружие друг на друга. Но самыми беспощадными и хитрыми среди них были Глорки, те, кто некогда и объединил многих ради уничтожения людей. Они стравливали и разваливали цивилизации мешающие им, и скоро тех кто готов был выступить против них открыто не осталось. Глорки смоги достичь то, что не смогли люди, Абсолютную Власть.
И на века Вселенная погрузилась во власть Указывающих Путь, лордов Глорков. Но вот однажды, где-то в глубинах космоса ошарашенные мирные торговцы Хакри повстречали Человека. Это событие начало новую эру в космосе, эру когда пережившие Падение в варварство люди вновь Поднялись, следуя по пути Великого они стали Едины и теперь вошли во Вселенную обновлёнными.
Они были неудержимы, неостоновимы. Казалось сама ткань мира прогибалась там где они проходили круша флоты и сметая защиту словно игрушечную. О, нет, они не использовали какого то невероятного оружия, всё было в них самих...Глорки судорожно пытались остановить эту силу идущую сквозь всю вселенную подобно лучу первозданной энергии. Боящиеся и загнанные вновь подняли головы и восстали следуя за появившимися Людьми. И как некогда сами люди Глорки, прижатые к стене совершенно обезумели бросая на приближающихся Людей всё что можно, отдавая последнее в тщетных попытках остановить неумолимое приближение.
Они подрывали звёзды и создавали чёрные дыры пытаясь забрать хотя бы одного Человека не считаясь ни с чем. Но раз за разом Люди подбирались всё ближе и настала пора последнему бою. Тогда космос был чёрен от масс кораблей закрывающих собой звёзды. Сооружения размером с солнце выстроились непроницаемой стеной а мириады существ готовились к абордажу. Я не буду рассказывать о тех событиях, внук, так же как и о Великом, это тема для отдельно беседы.
А после крушения армады Люди принесли Падение неуёмных расам, начиная с Глорков. Зрелище когда целые цивилизации одна за другой переживают Падение в варварство...шокирует. Уничтожались все верфи, хранилища и города, сооружения и любые следы цивилизации. Целые сектора космоса затихли на долгое время пока населяющие их расы вновь не достигли уровня разумных. Вселенную на многие века объяло спокойствие. Остатки людей вновь ушли на тысячелетие почти не появляясь в обжитом космосе. Человечество тогда ненавидели и презирали многие, боялись или не понимали, игнорировали или клеветали. Против них строились козни и тайно строились новые флоты, создавалось мощнейшее оружие.
Но всё изменилось. Те крохи человечества что остались вновь появились во вселенной, и путь каждого из них был подобен стремительному лучу света для которого нет рамок и препятствий. Они проносились мимо мира зажигая всех своим присутствием, своей силой духа, мудростью, красотой. Человек стал вестником Неведомого, глашатаем Чуда и Совершенства. Целые миры выходили из варварства после их посещения, тысячелетние войны останавливались и мелкие дрязги испарялись как ненужный, невесомый прах.
Им стали не нужны корабли, скафандры, миры или империя .Возвышение бесконечно, но преодолимо. Теперь их домом стала вся вселенная и они встречали роды новой звезды и провожали в последний путь сверхновую, успокаивали черные дыры и разводили обречённые планеты. Они стали выше рамок одного разума, переросли во что-то новое, изумительное и единое. В их силах было постичь мир и душу целых цивилизаций, понять и помочь советом самым причудливым и необычным формам жизни и разума.
Я помню когда встретил одного из них после Падения и Возвышения. Они стали редкостью сравнимым с чудом. Как то однажды мы все почувствовали его приближение. Путь одного из Людей проходил рядом с нашей планетой. Я помню это ощущение, это присутствие чего то первозданного, громадного и неописуемого. Он спустился на землю прямо из космоса, от него ещё веяло жаром из-за входа в атмосферу, но такая ерунда для тех кто летал в протуберанцах звёзд и купался в пространствах чёрной дыры не могла причинить какие то неудобства. Нас посетила мужская особь их вида, он возвышался над нашими самыми высокими сородичами, хотя некоторые из них были 2 метра в длину. На нём была простая, не выделяющееся накидка, но эта тряпка на нём выглядела словно мантия наших древних Магистров.
А его глаза...Не кто не мог прямо встретиться с ним взглядом, мы были слишком не готовы к этому. В его взгляде просматривалась необъятная вселенная, эоны времени и пространства, мириады событий и мудрость Вечности. Это были обычные глаза их вида, возможно синие или карие, но для всех нас они сияли нестерпимым светом, и мы говорили с ним лишь глядя друг на друга или ему в грудь. От него веяло мужеством, силой, непоколебимостью и решительностью. Даже безэмоциональные существа вроде кремниевых Ззуров или мыслящих спор Горкиса чувствовали это ,по своему, но всё же. Единые понятия существуют для всех, они по разному воспринимаются, называются, осознаются, но они вечны как сама Ткань Мультивселенной и любое существо живущее в ней может их постичь, понять, это заложено в каждом из нас, в каждом камне и растении, в каждом астероиде или облаке газа, в только развивающейся клетке и древнейшем организме.
Мы боялись. О, конечно мы боялись. До дрожи в коленях, до заплетающихся языков, но это был благоговейный страх, страх не за себя, не за свои жизни или сохранность своей планеты, а страх от близости к Невероятному, от того, что этот мираж может развеется через миг и на самом деле это всё лишь сон. Мы на перебой спрашивали у него совета, просили рассказать о мире, открыть какие то тайны или помочь найти решение. Он помогал. Не всем, лишь по существу. Отметая лишнее или не столь важное. Он говорил объясняя каждую мелочь как детям, как любимым детям, и мы не обижались, наоборот, любому ребёнку нужно наставление Старших, их поддержка и помощь, укор по делу и заслуженная похвала. Весь наш мир встречал Человека, сородичи с других континентов или планет бросали свои дела чтобы наблюдать историческое событие ловя каждое слово с экранов.
А потом его позвали. Рядом появилась их женщина и у нас перехватило дыхание. Красота...она едина, для всех. Каждая линия тела, движение, жест, слово несли изящество стремительной речки и пугающее великолепие вулканов, идеальность драгоценных камней и чарующую ауру лесов. Каждый увидел лишь часть, часть которую смог понять, часть которую смог почувствовать или представить. Но Красота, она едина...
Извинившись перед нами она взяла мужчину за руку и они исчезли уносясь на новый зов Вселенной.Это событие перевернуло тогда нашу цивилизацию. Время поделилось на то что было до Прихода и после. На том месте где Люди ступили на нашу землю мы возвели гигантские статуи двух Людей. Знаю, они бы этого не одобрили назвав ребячеством но нам так хотелось, хотелось запечатлеть их пока память свежа, хотелось увековечить память об этом событии для потомков.
Через какое то время Люди перестали появляться вовсе. Их замечали всё реже и реже ища встречи с ними по всей Вселенной.И однажды они ушли полностью оставив эту Вселенную, не попадая в вечную ловушку Богов. По космосу пронеслась прощальная волна музыки в которой было всё. Грусть, любовь, надежда, сила и понимание. Различные уши и рецепторы слышали космические ноты, слышали и чувствовали поток чувств и образов музыкой которой назвать можно лишь за неимением нужного слова в нашем словаре. Мириады существ на миг слились в порыве проникаясь единым ритмом, двигаясь в такт жизни и смерти, добра и зла, любви и ненависти, надежды, понимания, гармонии, порядка, неукротимости, традиций........
Это был их прощальный дар, и даже сама Вселенная провожала их ещё долго распостроняя их послание по самым дальним своим уголкам.

- А что сейчас дед? Они больше не появлялись? Не кто их не видел?
- Нет внук. Они ушли туда, откуда наша вселенная уже слишком мала для чтобы попытаться уместить хотя бы одного из них. Они переступили Грань но их путь далёк от завершения. Хаа-хаа, да это же только начало! Их жизнь только начинается и я всей душой желаю им сил пройти всё до конца. Или до нового начала...
- Жаль, я бы хотел с ними встретиться, прикоснуться. Я думаю что смог бы попытаться взглянуть им в глаза, дед.
- Да, думаю что смог бы. А теперь давай слетаем к нашему солнцу. Я покажу тебе как бьется сердце у звезды.

Путь к Единению...он долог, труден, непонятен. Но это то что внутри нас, надо лишь прислушаться, попытаться понять. Отпустить себя и мир вокруг чтобы наконец открыть глаза...

-Я вернулась, милый!
Саманта улыбнулась, входя в комнату и ставя сумку с продуктами на стол. День выдался трудный, но прежде, чем отдыхать, следовало разгрузить броневик и залить топливные баки трансформатора. Забросив в холодильную камеру продукты, Сэм вернулась в гараж и вытащила из броневика остальные пакеты. Она как следует потрудилась, обеспечив продуктами себя и Ника на несколько месяцев вперед. Прежде всего следовало заняться трансформатором. Саманта быстро залила топливо в баки и проверила показатели. Всё было в норме. Теперь надо было разобраться с говядиной. Сэм пришлось побегать от гаража к холодильнику и обратно, пока она не перетаскала всё мясо. Наконец последние вырезки легли на полку камеры и Сэм удовлетворенно улыбнулась. Проверив ещё раз трансформатор и силовые кабели, по которым ток шел к ограждению, она вернулась в дом и с облегчением нырнула в душ.
Денёк и правда выдался весьма и весьма насыщенный. Утром она обнаружила, что топливо для трансформаторов почти на нуле и вышло всё растительное масло. Пора было за покупками. А это значило, что нужно выезжать в город. Сэм пожала плечами, хмыкнула, скривив уголок рта, и уселась на диван рядом с Джонни.
-Мне надо в город- сказала она, гладя его растрепанные волосы-, но я скоро вернусь. Не скучай, любимый. Джонни сонно замычал и Сэм наклонилась, поцеловав его в макушку.
В гараже она натянула защитный костюм, проверила оба пулемета и наличие боеприпасов. Броневик стоял под неярким светом специальных ламп, похожий на гигантское насекомое. Сэм с улыбкой похлопала его по металлическому боку.
В кабине было прохладно и пахло сигаретами и обивкой. Сэм вывела транспортер из гаража, остановив перед заграждением. Дала залп из огнемета, отогнав шевелящуюся толпу, обступившую ограду и вывела броневик за ворота, снова включив защиту.
-Всё, что я делаю- это ради тебя!- сказала она Джонни однажды утром. –Я люблю тебя, малыш! Ты представить не можешь, как сильно я тебя люблю!
Они жили в доме, который Дэвид, отец Сэм, превратил в могучую твердыню. Увы, Дэвиду пришел конец, когда однажды, вернувшись из города с транспортером, груженным добычей, он обнаружил, что один из зомби каким-то образом прорвался в гараж. Сэм застрелила обоих, сначала мертвяка, а потом, по просьбе отца, его самого. Тело отца она оттащила в погреб и похоронила. Труп зомби выбросила за ворота. А позже, свернувшись клубком в душе, долго плакала, и горячие струи стекали по её лицу, смывая слёзы. Теперь у неё остался только Джонни- её единственная любовь.

Ближние магазины были разорены подчистую, но те, что находились на другой оконечности города, могли уцелеть. Впрочем, Сэм скоро обнаружила, что почти все они осаждены тварями. И тогда она вспомнила о пищевых складах на берегу. Там, в громадных холодильниках находились запасы говядины, это Сэм знала наверняка. Поэтому она направила броневик к реке.

Она впервые увидела Джонни, когда перешла в школу имени Джорджа Вашингтона и в ту же секунду поняла, что никогда не полюбит никого другого. Тогда она ещё не знала о своей болезни. О той болезни, что превращала её при свете солнца в кошмарный, изъязвленный и кричащий от боли кусок плоти.
Болезнь резко начала прогрессировать, когда у неё впервые пошли месячные. Сэм привезли в больницу чуть живую, едва похожую на человека. Прошло несколько недель прежде, чем полностью зажили ожоги от солнечных лучей. К счастью, ей попался опытный диагност, определивший у девочки редкое генетическое заболевание- порфирию. Сэм пришлось учиться жить заново, в полностью подогнанном под необходимые ей условия жизни доме. Дэвид переоборудовал дом, поставил на окна защитные фильтры и металлические ставни, установил специальные лампы. Именно когда он уже заканчивал переоборудование дома, появились первые сведения о мертвецах, покидающих морги и свежие могилы. Дэвид успел построить вокруг дома защитную стену из стальной проволоки, по которой был пущен ток. И именно в ту, последнюю ночь Сэм, прогуливающаяся вокруг дома при свете полной луны встретила Джонни…

Сэм вывела броневик к массивному приземистому зданию. Она с удивлением обнаружила, что здесь практически нет тварей. Это было тем удивительней, что зомби всегда шли на запах крови и мяса. Впрочем, скоро она поняла, в чем дело. Генераторы полетели совсем недавно и холодильные камеры не успели полностью разморозиться. Это было очень кстати. Сэм внимательно осмотрела окрестности и, убедившись, что угрозы нет, решилась войти в здание. Здесь она обнаружила крупного, но видимо, вполне сытого мертвяка, сидевшего у стены с огромной говяжьей вырезкой в конечности. При виде Саманты мертвяк заворчал, но попытки встать не сделал. То ли и правда был сыт, то ли обленился. Сэм не стала его убивать. Вместо этого, держа тварь на мушке, она прошла к ближайшему холодильнику и стала методично перетаскивать наполовину размороженное мясо в броневик.

Джонни смотрел на неё задумчиво и грустно. Сэм не знала, как поступить. Она была ошеломлена его появлением. Слишком ошеломлена и обрадована, чтобы заподозрить неладное. Джонни подошел и обнял её, притянув к себе, и она увидела, как сверкают белки его глаз. Но оттолкнула, лишь почувствовав, как его зубы вонзились в её плечо…

На заправочной станции Сэм удалось разжиться бензином. Она торопливо заполнила канистры и перетаскала в броневик те, что отыскала в магазинчике при станции. Здесь она обнаружила двух мертвяков, парня в клетчатой рваной рубахе и мальчишку лет десяти, бросившегося на неё с рычанием. Расправившись с обоими, девушка вернулась в броневик, неся полный пакет всякой всячины, собранной с наполовину обчищенных прилавков.

…………………………..

Сэм стояла под струями горячей воды и улыбалась. Всё прошло как нельзя лучше. Запасов теперь хватит надолго, даже кофе есть. Кончив помывку, она завернулась в полотенце и вошла в гостиную.
-Ты голоден, любимый?
Джонни смотрел на неё, как смотрят на тех, кого любят. Сэм улыбнулась ему. Потом вернулась на кухню, взяла несколько размороженных кусков мяса, порезала их аккуратными полосками и разложила в две тарелки. И тут странный звук ворвался в её сознание. Звук шаркающих шагов со стороны лестницы.

...Джонни укусил её и она оттолкнула его, вскрикнув от боли и страха. На её крик выскочил отец и свалил парня ударом в челюсть. Джонни упал. Отец развернулся и бросился в дом за винтовкой. Он исчез за дверью, и Сэм поняла, что Джонни грозит опасность. Торопливо, напрягая все силы, она оттащила тяжелое тело любимого в собачью конуру, где когда-то обитал их мастифф Рейли. Замкнув ошейник с цепью на шее Джонни, она наклонилась и поцеловала его.
-Не бойся, малыш- прошептала она, утрамбовывая его в конуру- я не позволю ему тебя обидеть…
Выскочившему на улицу с винтовкой отцу Сэм объяснила, что Джонни сбежал, лишь только пришел в себя. Всю ночь она проворочалась, а к утру обнаружила, что чувствует себя намного лучше, чем прежде. Рана на плече почти затянулась. Только кожа обрела странный лиловатый оттенок.
Дэвид заметил это и спросил, не укусил ли её Джонни.
-Нет, па- беспечно ответила Сэм-, только напугал. Со мной всё в порядке. Никогда не чувствовала себя лучше!
На следующий день Сэм стала думать, как спрятать Джонни, чтобы отец не нашел и не прикончил его. Ничего не придумав, она с горечью поняла, что нужно делать выбор.

Саманта не верила своим ушам. Твари не могли прорваться внутрь, это она знала точно.
-Никого нет!- громко сказала она. –Никто не может войти в дом! Это невозможно!
Она замолчала, пораженная слабостью и испугом, звучавшими в её собственном голосе. И тут же застыла, оцепенев от ужаса, когда дверь медленно отворилась и знакомый, хотя и сильно искаженный голос произнёс за её спиной:
-Ну здравствуй, доченька!

Сэм не понимала, что произошло. Не понимала, почему не превратилась в одну из тварей. Это ДОЛЖНО было случиться. Но не случилось. Лишь одно она заметила, стало очень сильно хотеться сырого мяса. Отец быстро заметил это.
-Тебе лучше, когда ты ешь сырое?- спросил он, ласково погладив её по голове. Саманта кивнула.
-Я еду в город, привезу тебе сырого- сказал отец и, наклонившись, поцеловал её в макушку. –А теперь пойдем, поможешь мне зарядить аккумуляторы.
Спустя час он выехал в город…

-Папа!- не помня себя от ужаса, прошептала Сэм и попятилась к мойке. Отец улыбнулся и чуть наклонил голову. В его волосах была земля и в отворотах свитера была земля.
-Привет, Сэм, моя малышка!- сказал он, подходя к столу и беря кусок мяса с тарелки.- Я здорово проголодался!
Сэм с трудом взяла себя в руки.
-Но ты же мертв!
-Был…какое-то время- отец усмехнулся, сверкнув белыми зубами.
-Что значит, какое-то время?- холодея, пробормотала Сэм.
-Не знаю, сколько- пожал плечами отец, уминая мясо. –А потом вдруг обнаружил, что лежу в какой-то жуткой могиле, засыпанный землей и голодный как крокодил. Что ж, по крайней мере, у тебя хватило совести похоронить меня именно в нашем погребе.
Он доел мясо и вытер рот тыльной стороной ладони. Его лицо отливало синевой в тусклом свете спецлампы.
-Думаю, со мной произошло то же, что и с тобой, дочка- мягко произнёс он.

Позже Сэм не могла понять, как у неё хватило храбрости вырубить на пару секунд трансформатор, впустив тварь внутрь ограды. Она показала зомби большой кусок мяса и заманила в гараж, заперев там. Оставалось подождать, когда отец вернется из поездки.
В ожидании она вернулась к будке, в которой лежал Джонни, и немного поболтала с ним. Он уже почти оправился от удара и если не считать синюшного цвета кожи и странноватого запаха, исходящего от него, то он оставался самым красивым и чудесным парнем в мире. При взгляде на него все страхи и опасения вылетели у Сэм из головы. Она протянула руку и погладила спутанные темные волосы Джонни. Он смотрел на неё своими прекрасными серо-голубыми глазами, и от этого взгляда Сэм хотелось кричать на весь мир о своей любви. Но скоро должен был вернуться отец.

-Сам не знаю, что произошло, детка- Дэвид улыбнулся-, но похоже, на нас с тобой укусы этих тварей действуют иначе, чем на других людей. Думаю, всё дело в той генетической дряни, что едва не убила тебя. Во мне она тоже есть. Доктор говорил, что её наследуют от обоих родителей.
-Папа, я…- Сэм села на пол и заплакала.
-Ничего, милая- тихо сказал Дэвид, садясь рядом с ней и беря её руку в свою. –Я понимаю…ты должна была выбрать…и выбор был не в мою пользу.
-Ты бы убил его!- захлебываясь слезами, пробормотала Сэм. -Я не могла позволить НИКОМУ убить его!
-Даже мне.- серьезно кивнул Дэвид. –Но теперь уже всё равно, детка.
-Почему? - прошептала Сэм, чувствуя, как капли холодного пота выступают на лбу.
-Мы- последние выжившие на Земле- улыбаясь, сказал Дэвид- и мы должны продолжить род. Думаю, это будет новая раса. И мы назовем её порфирийцами. Да, если хочешь, можешь оставить себе своего полу-мертвого дружка. В конце концов, это благодаря ему мы с тобой теперь последние оставшиеся в живых…
Сэм отпрыгнула от него, схватив нож, которым несколько минут назад резала мясо. Лезвие, заляпанное липкой, начавшей подсыхать кровью, сверкнуло в тусклом свете. Дэвид улыбнулся. Он стоял перед Сэм, огромный, с землей, набившейся в седые волосы, с синеватым лицом и чужими жуткими глазами. Сэм бросила последний взгляд на дверь, за которой слышалось ворчание Джонни, и по самую рукоять вонзила нож. Тонкое острое лезвие вошло снизу-вверх, пронзая язык, нёбо, носоглотку и входя в мозг. Она успела увидеть удивленное, потрясенное лицо отца и в последний раз усмехнулась, скривив уголок рта.

1. Сэм остается с папашей плодить всяких порфирийцев, а бедолага Джонни получает пулю в башку
2. Джонни сжирает Сэм, случайно вырвавшись на свободу.
3. Сэм несколько раз ранится, но на ней всё заживает как на собаке и она понимает, что стала бессмертной

09 октября 20.. г.
Они стояли у здания школы. Женщина лет тридцати, с коротко подстриженными черными волосами, холодным взглядом в очках с толстой оправой. Одета она в серый деловой костюм. Рядом с ней стояла девушка в цветастом длинном платье с карманами, плетеной шляпке, длинные, необычного розового цвета волосы, ниже колен.
Школа была обыкновенным трехэтажным серым зданием с массивным крыльцом и огромными железными дверями. Перед входом располагались милые клумбы с цветами. Сама школа была окружена черным железным забором, по периметру которого росли громоздкие и хлипкие деревья. Своими белыми симметричными окошечками и унылым фасадом школа напоминала скорее барак…
Они ждали, когда к ним подойдут завуч Алексей Владович и директор школы Анна Колегина.
- Ты чувствуешь, дорогая? – спросила свою младшую спутницу женщина.
Девушка молча посмотрела на окна школы и отрицательно покачала головой:
- Ничего, Жанет. Здесь нет духов.
Жанет Вест кивнула. Да, здесь нет духов. Однако…
- Здравствуйте.
Перед Жанет и девушкой стояла пожилая женщина в узких очках, с шерстяным платком на плечах, клетчатой юбке. У нее было приятное лицо, из-за морщинок на лице казалось, что она все время тепло улыбается и всегда приветлива. Голубые глаза светились жизнерадостностью, однако именно сегодня выражение ее лица, несмотря на складываемое впечатление, было осунувшимся, уставшим и встревоженным, счастливый блеск глаз померк, в них было беспокойство.
- Меня зовут Анна Колегина. Очень приятно, - промолвила старушка, Жанет и девушка по очереди пожали ей руки. – Надеюсь, столь неприятные обстоятельства не омрачат наше знакомство.
- Не стоят волноваться, госпожа директор, мы все уладим. – ответила ей Жанет.
- Очень рада это слышать от вас, - пробормотала директор и с удивление посмотрела на девушку, а точнее, на ее волосы. – Я слышала, что у вас молодой ассистент Жанет, но как бы это…
- Мою спутницу зовут Лиз. Я вам о ней говорила по телефону. – Ответила женщина, положив руки на плечи девушки. – Я понимаю ваше удивление. Это ее природный цвет, чем она и уникальна, но не волнуйтесь. Я полностью вам гарантирую ее компетентность.
Старушка, все еще продолжая смотреть на Лиз, устало вздохнула и вяло, улыбнувшись, ответила:
- Я вам доверяю Жанет, раз уж вы за нее поручаетесь это больше чем достаточно. Я…
- Что это за вид?
Все трое повернулись на грубый мужской голос. По лестнице спускался тучный мужчина в деловом темно-синем костюме, в отполированных туфлях. У него темные, коротко подстриженные волосы, второй подбородок и маленькие недовольные глазки. Его внешний вид, как и его «шик» не вызывали у Жанет с Лиз ничего кроме неприязни. Человек во всем был отталкивающим.
- Вы вроде говорили, что связались с профессионалами, - сказал мужчина, - но это! – он указал на Лиз своим пухлым пальцем, - Что за вид? И это профессионалы? Какая-то раскрашенная девица! – прогремел он в негодовании. Пот катился с его лба и шеи, рубашка вымокла от ходьбы.
- Прошу вас, - усталым голосом пыталась успокоить своего коллегу директор, - Это девушка – ассистент Жанет Вест. Вот она. – Анна Колегина указала на женщину, спокойно стоящую рядом с Лиз.
Мужчина, не переставая потеть и ворчать, уставился на Жанет. Его взгляд ни сколько не смягчился.
- Хорош профессионал, - прыснул он, - раз берет себе в помощники таких девиц.
Он еще раз посмотрел на девушку и, не сказав больше ни слова, пошел обратно в школу.
Анна Колегина печально вздохнула, поправила платок на плечах:
- Извините, - сказала старушка виновато улыбнувшись, - Мой коллега – Алексей Владович, человек старых устоев, если можно так выразиться…
Он до сих пор считает, что ученики должны быть все как один, то есть носить школьную форму и ни чем не выделяться, - объяснила поведение своего коллеги директор, весело улыбнувшись.
- Вы тоже так считаете? – спросила Лиз.
Старушка посмотрела на нее, и хотела уже ответить, но ее лицо стало лишь еще печальней и уставшим.
- Давайте не будем об этом. Прошу в мой кабинет.
Она развернулась и медленным шагом направилась в школу.
Жанет и Лиз последовали за ней. У них были разные мысли на этот счет. Само дело, на которое они согласились, было не столь серьезным, но школа, в которую они направлялись и люди, которые здесь заведовали, были угнетающими и неприятными. Анна Колегина, человек приятный сам по себе вызывал у обоих подозрения по поводу ее искренности к другим людям. Казалось, что она носит маску так долго, что сама уже не может различить, где она настоящая, а где нет.
Алексей Владович создавал впечатление человека старых устоев, которые должны быть неизменными, но в тоже время его внешний вид выдавал его стремление к роскоши, тем самым жажду власти и контроля.
Пока они думали об этом, они не заметили, как подошли к двери. Взявшись за ручку, Жанет открыла дверь, пропуская Лиз вперед. Они вошли в школу.
Внутри школы было уютно, от ремонта еще не выветрился запах краски. Ремонт был не дешевым: кафельная плитка на полу была выложена в своеобразный светло-темный узор, бежево-белая краска на стенах, новые доски объявлений, все придавало ощущение внутренней обнавленности. Жанет и Лиз смотрели на все это в холе. По правую и левую сторону находились раздевалки, за ними коридоры, ведущие в корпусы для младшиклассников. По центру располагалась широкая лестница на второй этаж. Жанет и Лиз поднимались по этой лестнице в кабинет директора мимо вахты, раздевалок и коридоров.
Анна Колегина ждавшая их у двери в свой кабинет, открыла ее, приглашая войти их вовнутрь.
Кабинет директора представлял собой комнату из двух помещений: сам кабинет и прихожая, в которой находилась секретарша. Кивнув молоденькой секретарше, трещавшей по телефону явно не по работе, Анна Колегин зашла в свой кабинет, за ней Жанет и Лиз.
Директор села за свой стол, гости сели напротив нее.
- Итак, - начала говорить старушка, - Меня порекомендовала вас, наша теперь общая знакома, Ирина Львовна. Она сказала, что вы сможете разобраться с проблемами происходящие в нашей школе. Я уже пыталась связаться с людьми сведущими в данной области, но ни один не согласился помочь…, - она потерла руки, на минуту замолчала, стараясь видимо сформулировать свои слова дальше, - Дело в том, что в нашей школе стали происходить странные вещи: дети стали вести себя очень странно…
- В чем проявляется эта странность? – холодно спросила Жанет, Лиз достала маленький блокнот с ручкой из кармашка в платье, тем самым показывая готовность записывать всю ненормальность школы.
Анна Колегина устало вздохнула, встала, чтобы налить себе стакан воды из графина стоящего на тумбочке рядом со столом, глотнула воды успокоившись.
Жанет терпеливо ждала, как и Лиз, им не впервой сталкиваться с подобной реакцией и поведением людей на паранормальные явления.
- Понимаете, - нервно начала старушка, - я не привыкла к ни чему такому. За все годы, что я здесь работаю, такое впервые… - она опять замолчала, села за стол, вздохнула и продолжила, - Дети начали вести себя странно. Кто-то начал танцевать на парте, кто-то есть землю с клумб, кто-то просто бегать голышом по школе…
- Возможно, они тем самым хотят привлечь к себе внимание. Когда люди видят подобное поведение, они думают, что человек либо дурачиться, либо он болен, если думают последнее, то начинают его жалеть и сочувствовать, то есть человек получает внимание, которое ему так не хватало, - подала голос Лиз, отвлекшись от записывания. Жанет, скрестив руки на груди, согласно закивала.
- Не буду с вами спорить, - согласилась директор, - такое действительно возможно, однако не это еще основная наша проблема, - она замолчала, привлекая внимание Жанет и Лиз к дальнейшему объяснению, - Ученики начали массово калечиться.
Жанет напряглась, Лиз наклонилась вперед, превратившись в один орган слуха.
- Дети, находясь в школе, начали просто калечиться ни с того ни сего. Столкнувшись в коридоре с кем-нибудь, у обоих начали появляться синяки, как от недельного избиения! Сидя за партой, ученик вскакивает с диким криком, из маленькой ранки течет кровь не останавливаясь, и рана начинает разрываться дальше, притом, что ученик просто зацепился за выступающий кончик гвоздя. Ребенку делали операцию…
Один случай вообще жуткий: ребенок упал во время бега на физкультуре и по инерции видимо выставил руки вперед, чтобы смягчить падение, так его левая рука сломалась в трех местах одновременно!... – Анна Колегина замолчала. Жанет и Лиз переглянулись, Лиз выразительно посмотрела на Жанет, та кивнула головой и, повернувшись к директору, сказала:
- Это меняет дело. Действительно не нормально, что дети получают такие несуразные травмы в школе, - Жанет встала и протянула женщине руку, - Мы возьмемся за это дело и постараемся решить его как можно скорее.
Директор пожала руку Жанет с легкой улыбкой, Лиз не встала со своего места, а продолжила что-то писать в своем блокноте.
- Рада это слышать, - сказала старушка, - Что же, я сейчас же распоряжусь, чтобы школу закрыли на столько времени, сколько вам потребуется, ведь репутация школы…
- Не поймите меня не правильно, - перебила ее Жанет, чем вызвала удивленный взгляд директора, - Я хочу, чтобы ученики продолжили занятия, так как причина всех странностей может быть в одном из ваших учеников.
- Но…
- Никаких «но»,- отрезала ледяным тоном Жанет, - В данных обстоятельствах мы не знаем: кто виновен или что виновато.
Анна Колегина молчала, плотно сжав губы, ей было не приятно подобное отношение и властный тон Жанет, но отказаться от их услуг она не могла, так как никто не хотел браться за подобную работу, да что там не хотел… Многие даже высмеивали директора Школы № 103, списывая ее жалобы и просьбы помочь на старческий бред.
- Хорошо, - сказала она после минутного молчания, - я понимаю и окажу любую вам поддержку для разрешения данного вопроса, - старушка вышла из-за стола. – Я позову Алексея Владовича, - и прикрыв за собой дверь, удалилась.
Жанет повернулась лицом к Лиз, облокотилась об стол, щелкнув пальцами, закурила тонкой кубинской сигарой появившейся ниоткуда в ее руке.
- Что думаешь? – спросила она у девушки, вот только тембр голоса стал совсем другим, вместо холодных глаз на мир смотрели серые безумные глаза с плавающими и стинающимися душами мертвых внутри.
- Ничего особого, Исполнитель, - ответила девушка, - Скорее всего, просто наложение проклятия или порчи на саму школу, чем на кого-то конкретного и кстати…, - положив блокнот с ручкой в карман платья, Лиз шлепнула себя по щекам, - какая была необходимость менять облик?
ПожирательДуш медленно курила, наслаждаясь терпким вкусом сигары, на ее лице появилась широкая, никогда не сходящая зубастая улыбка:
- У Дьявола много обличий, Рангочка. Не вижу смысла являться им в облике семнадцатилетней девчонки.
- Сдохнуть хочешь? – огрызнулась Ранга в ответ, - Ты можешь менять облик, как тебе вздумается, но я то не могу. Ты заставила меня принять пилюлю «СОП» («СОП» - «Смени Облик Продакшн»), что за название дурацкое кстати? – Ранга ворчала на легкомысленность Исполнителя, она сидела, скрестив руки на груди, и все с больше нарастающим раздражением смотрела на Пожирателя.
- Ну, ну, солнце. Раз мы в это вляпались по вине кое-кого, давай сделаем все, как полагается, - ответила Исполнитель, ни капли не смутившись под взглядом Ранги.
Ранга устало вздохнула. Поражение, полное ее поражение.
- Как все так вышло...

Несколько дней до этого…
Солнечный день, свежий и чистый воздух. Деревья украшала желто-красная листва, опавшие листья создавали иллюзию ковра. Прекрасный осенний день.
Исполнитель и Ранга сидели в маленьком кафе на улице. ПожирательДуш, закинув ногу на ногу курила тонкую кубинскую сигару, Ранга олицетворение гордости и раздражительности с поводом и без, ела заказанные бутерброды. Эта была странная парочка, на которую посетители кафе, да и персонал, невольно обращали внимание. И дело было не в том, что они странные (они сидели без курток) и у них броский вид (одежда Ранги), сама аура вокруг них была сладко притягательной и немного пугающей…
Исполнитель, одетая в темно-синюю рубашку с красными полосами, потертые светлые джинсы и красно-черные кроссовки, потушила сигару об пепельницу и отпила маленький глоток зеленого чая с жасмином из взятой в руки маленькой кружечки:
- Прекрасный день во всем своем проявлении, - сказала Пожиратель, ставя чашечку с чаем, - Еще не хватает холста с красками, чтобы нарисовать этот чудный день.
- Это просто воздействие граля (Осколок Души – название происходит из легенд о Святом Граале. Испивший из чаши получает прощение грехов, вечную жизнь и т.д. В данном случает Осколок Души может дать тому, кто его съел/впитал возможности/знания/умения того человека, у которого его забрали.), который ты проглотила.
- Даже если и так, что-то никак эффект не проходит. Так и тянет на творчество постоянно, - ответила Исполнитель устало.
С тех пор, как она исполнила желание девушки-художницы, прошло семь месяцев, но эффект проглоченного граля действовал до сих пор, хотя он давно уже должен был стать осколком Души Исполнителя. Талантливая была девица…
- Тем не менее, - оторвала от своих мыслей Пожирателя Ранга, - ты не исполнила желание, если быть честными между собой.
Исполнитель гадко захихикала, Ранга отодвинула от себя пустую тарелочку от бутербродов и налила себе чай, отпила, продолжая терпеливо ждать, когда Исполнитель отсмеется.
Пожиратель перестала смеяться и закурила новую сигару:
- Разуметься! Ты же знаешь, что мы не можем повелевать временем и создавать жизнь в любой форме, а эта девица пожелала изменить прошедший день, как ты нам прикажешь это сделать? Не отказываться же нам? – она раздраженно затушила только что закуренную сигару, выпила остатки своего чая и со звоном поставила чашечку на блюдце, - Нам даже букашку нельзя создать! Даже Дева, повелевающая землей, может создать цветы и деревья, они же живые! А мы не можем этого! Та же проблема со временем! Скиф может влиять на время, а мы нет!
Ранга слушала жалобы молча. Ей было не впервой их слышать, Пожиратель жаловалась на это постоянно. Действительно, Исполнитель не может повелевать временем и создавать жизнь, таков запрет Владыки (Владыка - была бы самым мощным существом вселенной, если бы принадлежала к ней. Но, к счастью, не принадлежит - к счастью потому, что само ее нахождение во вселенной потенциально грозит гибелью этой вселенной. Воплощенный в силу разум первичного Золотого Моря Хаоса, Владыка является создателем всех вселенных и соответственно, создателем воплощения порядка в этих мирах. Тела своего она, соответственно, не имеет, но в случае, если вызвавший ее маг не справится с вызовом, может занять его тело. В общем и целом, с ней лучше не связываться - чревато ужасными последствиями. Однако в ЭлдэЛуме обитает крошечный осколок ее души – дева с длинными роскошными волосами, обмотанная в длинную ткань, так что она развивается сама по себе. Полностью воплощена дева из Солнечный Бабочек (состоят только из света солнца, потому про них говорят «самые прекрасные бабочки на свете») на неограниченную власть ИсполнителяЖеланий.
- То есть ты просто создала иллюзию в ее мозге с того момента, как начали бить часы?
- Именно! Часы, которые мы достали, сами по себе иллюзорная машина, девица же просто запустила механизм. Раз мы не можем создавать жизнь, то мы создадим иллюзию жизни. Наши иллюзии можно потрогать, ощутить запах, увидеть не чувствуя обмана, в общем человек или любое другое существо не поймет что это иллюзия ни каким образом. Она захватывает все шесть органов чувств Тоже самое со временем, дорогуша. – ответила Пожиратель с широкой зубастой улыбкой, Ранга позвала официантку, молоденькая девушка приняла заказ на еще один чайничек с тем же чаем, что и был, и с некоторым испугом официантка удалилась.
- Но ведь получается, что желание не выполнено, так почему ты потребовала плату? – спросила Ранга.
- Как же, - удивленно ответила Исполнитель, - ты же сама сказала, чтобы мы плату быстрее забирали.
- Это потому что я тоже поверила в способность повелевать временем даже, несмотря на то, что я знаю, что ты не этого не можешь.
Пожиратель задумалась, покачалась на стуле и ответила:
- Ну, она же не говорила, как точно мы должны исполнить желание, точнее сказала, но это не значит, что мы не можем исковеркать его в нашу пользу…
- Дьявол, - ответила Ранга, отхлебнув еще чая и ставя его на блюдце.
- Благодарю за комплимент, - посмеиваясь, сказала Исполнитель, сделав шутливый полупоклон на стуле.
- Твой смех подобен звону колокольчиков, мое сокровище.
Исполнитель и Ранга удивленно посмотрели на женщину, стоящую рядом с их столиком, да и не они одни, все посетители кафе смотрели на нее.
Это была роскошная женщина во всех смыслах: тонкая талия, длинные ноги, грудь четвертого размера, глаза ярче любого изумруда, светящаяся кожа, которая притягивала к себе взгляд, пухлые губки с ярко розовой помадой, которые так и хотелось съесть, волосы цвета львиной шевелюры, да и вообще, что-то кошачье-хищное угадывалось в этих песочно-жёлтых пушистых прядях, начинающихся взъерошенной чёлкой, переходящей в дерзко всклокоченную макушку, которая в свою очередь продолжалась копной пышной тёмно-бурой гривы, накрывавшей всю спину.
Одежда на красотке была подстать ей: белая просвечивающая кофточка, которая и не скрывала ничего, только подчеркивала всю красоту и соблазнительность ее тела и лифчика, клетчатая мини юбка, подтяжки, позолоченные туфли на высоком каблуке.
Это была Дева, дева, о которой грезили все мужчины, и которой мечтали уподобиться все женщины…
- А, это ты, Дева. – с легкой брезгливостью в голосе сказала Исполнитель, - Че те надо?
- Как жестоко! Я пришла к тебе на крыльях любви, а ты! – ответила та с наигранной обидой и надутыми губками, - Я пришла сказать тебе кое-что интересное, - Дева взяла стул и села за их столик.
- И что же это? – спросила Пожиратель, ковыряясь в носу, - Твои новости, которые ты обычно приносишь не очень то интересные. Может, ты принесла нам рог со спины джабо (Рогатая лягушка – крупное земноводное, обитающее в ЭлдэЛуме размером со среднюю собаку. Окрас у нее темно-коричневый, пятнистый. Есть острые выросты, напоминающие рога, которые присутствуют на верхних веках, в передней части головы и в области пяточного сочленения. Все тело у нее усыпано рогами различных парнокопытных животных (начиная от овцы и заканчивая оленем), рога эти не очень большого размера, раз лягушка носит их на спине. Если поймать лягушку и вырвать из нее какой-нибудь рог, то рог перевоплотиться в то животное, кому этот рог принадлежит. Можно просто подпилить его, что обычно и делают, если этот рог раздробить в порошок, то получиться очень эффективное лекарство от многих болезней.) или голову кизо? (Серебряная куница - немного меньше, чем лесная куница; хвост относительно длиннее, мех сравнительно грубый, абсолютно белая, только кончики ушей черные. Если отрезать голову Серебряной кунице, то морда приобретает оскаленное выражение, глаза сощуриваются, а тело преобразуется в серебро. Однако если вернуть голову, то куница оживает.) – ее тон и поведение показывали полное равнодушие, как к самой Деве, так и к ее «принесенной интересности».
Ранга налила гостье чаю, та поблагодарила. Посетители кафе продолжали смотреть на их столик, особенно мужчины с вожделенными глазами, что вызывало зависть и негодование одновременно у их спутниц.
Дева закинула ногу на ногу, что вызвало громкое ох и ах у мужчин, провела рукой по волосам и под конец повернулась ко всем посетителям кафе и подмигнула им.
Спутницы повставали со своих мест, бросили плату и, взяв за шкирку своих мужчин, которые потеряли всякую способность двигаться, удалились.
В кафе ни осталось ни души, официантки кинулись собирать деньги и убирать посуду.
- Это было обязательно делать? – спросила Ранга с легким раздражением.
- Хохохо! Я сама грация, я сама Венера! Стоит мне взмахнуть ресницами, как мужчины со всего мира кинуться к моим ногам!
- Она спросила, зачем ты это сделала, а не то, что ты из себя представляешь, дура!
Дева пожала плечами:
- Какие вы буки. Не хотите слушать про меня, так внемлите! – она сказала это резко, что исполнитель с Рангой даже вздрогнули, - Я принесла вам информацию, которая вас заинтересует.
- Ты так уверенно это говоришь, что нам уже тебя слушать не хочется, ответила на заявление Девы Пожиратель.
- Ну ну. Я уверена, вам понравиться…
- Нам пох! Ранга…
- Не втягивай в этот дебильный разговор меня, - ответила Ранга отпив еще чаю.
Пожиратель устало вздохнула. Этого ей еще не хватало: Деву с ее информацией.
- Прошел слух, - начала Дева, - что в школе №103 творятся странности: ученики калечатся от легких ушибов, да и ведут себя, как одержимые. Директор школы – Анна Колегина обращалась к специалистам по изгнанию нечисти, но никто не хочет брать эту работу, а старшее руководство вообще смотрит на нее теперь, как на чокнутую старушенцию, ее собираются сместить с поста. Чтобы этого не произошло, она дает кругленькую сумму за решение проблемы, ведь если прекратятся эти странности, то и ей ничего не грозит… Ну что? Заинтересованы?
- Давай ходи уже.
- Ты достала подкидывать постоянно!
Исполнитель и Ранга играли в карты во время рассказа Девы, и партия была уже не первая.
- Эй! – возмущенно воскликнула та, - Слушайте, что вам говорят!
- Заткнись, - ответила Пожиратель, покрывая валет червей козырной дамой, - С чего ты взяла, что нас это заинтересует?
- Глупая работа, - согласилась Ранга, - Тебе просто нужны деньги на очередную безделушку или кофточку или нижнее белье.
Дева надула губки. Ей и вправду нужны были деньги, но выполнить такую работу не могла, а вот Исполнитель было под силу все, ну или почти все…
- К тому же, - сказала Исполнитель, выведя Деву из раздумий, - Деньги – это туалетная бумага для свиней. Свинья срет, берет бумажку и подтирается, так свиньи удовлетворяют свои потребности.
- Какое мерзкое сравнение. Люди - свиньи, а деньги – туалетная бумага… - поморщилась Дева.
- Не ты ли говорила, что люди – это драгоценные камни, переливающиеся всеми цветами радуги и только им решать, как они будут сиять под солнцем, - ответила Ранга на высказывание Пожирателя, отвлекшись от игры.
- Правда что ли? – удивилась та.
- Определись уже…
- Определись уже…
Дева сокрушенно облокотилась об стол, Ранга отложила карты, а Пожиратель хлопала глазами. ИсполнительЖеланий по долгу своей службы, не всегда брала у людей вещи в качестве платы за исполненное желание, она поглощала Души или же осколки Души и съела она их так много, что ее личность, ее собственно «Я» растворилось под давлением проглоченных Душ. У нее нет своего мнения, даже если и есть, то и их так много, что она сама не знает, какое мнение ее, а какое нет. О себе же теперь она говорит «Мы» вместо «Я».
- Короче, - прервала молчание Дева, - Вы возьметесь за эту работы в любом случае. Дело в том, что я уже договорилась. Я связалась с директором школы и представилась, как Ирина Львовна и порекомендовала ей вас, как лучших специалистов. Ты – она указала на опешившего Пожирателя, - Жанет Вест – профессор докторских наук и специалист по паранормальным явлениям, а ты, - указала на Рангу, - ее молодой ассистент – Лиз.
Дева встала, поправила юбку и грациозной походкой пошла прочь от Исполнителя и Ранги, которые так и сидели, приходя в себя от провернутой ею аферы.
Дева же помахала им на последок рукой и сказала, прежде чем пропасть из виду:
- Две трети платы мне за информацию. Удачи!
Ранга, придя в себя первая, резко ударила кулаком по столу, что привлекло удивленные взгляды официанток:
- Чтоб ей пусто было! Взяла какой-то слух о странностях в шараге какой-то и скинула работу на нас только потому, что заплатят!
Зазвонил телефон, Ранга гневно уставилась на Пожирателя всем своим видом показывая, чтобы она не смела брать трубку. Исполнитель взяла:
- Да? – Пожиратель изменила свой голос, - Здравствуйте…Да, Ирина Львовна нас предупредила, что вы нам должны позвонить по поводу работы…Да, лучше встретиться. Думаю числа девятого мы сможем подъехать…Да…До свидания.
- И как это понимать? – сверлила взглядом Ранга Исполнителя.
Та же закурила третью сигару по счету, встала из-за стола, порылась в заднем кармане, достала деньги и положила их на стол.
- Это будет интересно, - ответила она после минутной паузы, - Дева не спроста взяла именно этот слух из многих.
Пожиратель подошла к Ранге, взяла ее за руку и поволокла прочь от кафе:
- Ну же, ну же, идем. Идем!
- Как же все так вышло… - устало пробормотала себе под нос Ранга смирившись с случившемся. Раз Исполнитель не против - делать нечего.

Лена почувствовала себя лёгкой - очень лёгкой - почти невесомой, и взмыла под потолок небольшой комнаты, как-то сразу ей понравившейся. Повсюду парили маленькие создания, о чём-то тихо переговариваясь. В комнату вошёл старик с длинной бородой и печальными глазами, держа в одной руке канделябр, отбрасывавший таинственные отблески, а в другой - тонкую деревянную палочку. Повернувшись к Лене, старик взмахнул палочкой.


***

Из водосточных труб лило бешено, гром легко заглушал вездесущий шум льющегося дождя, а потерявшая шапку и промокшая до носков в резиновых сапожках Лена была счастлива. Ещё бы! Ведь сегодня она получила первую в жизни оценку, и была эта оценка пятёркой с плюсом. Ну и что, что пятёрки с плюсом получил весь класс? Взявшись за руки, они с Ией Козловой бежали домой, громко хохоча - и вторя им, небеса грохотали всё громче и торжественней. В подъезде от батареи шли волны тепла и сухости, а потом Ия зашла к ней домой и они, почему-то шёпотом, до вечера говорили о чём-то очень важном. Например, о том, что мать Ии волшебница.

- Мама сказала, что если что-то очень сильно захотеть, оно исполнится. Но только надо произнести вслух и пока бьют часы. А потом будет гроза. А ещё, если не успеть досказать, пока часы бьют, желание не исполнится никогда.

- Давай купим часы с боем! Я хочу три пирожных и чтобы стать самой красивой в мире, и...

- Мама говорит, что часы исполняют желание только однажды. (Ия шептала уже на ухо)

Больше ничего из их беседы Лена не помнила. Вроде бы в знак вечной дружбы они обменялись октябрятскими значками - была такая мода у девочек их школы - но тогда или в другой вечер, уже не скажешь. Они дружили до четвёртого класса, потом Ия переехала. А часовой башни в городе не было, да и откуда куранты в городе Нефтеюганск Ханты-Мансийского округа?

***

Московский метрополитен, как всегда в часы пик, был переполнен. Маршрутка тоже, к тому же водитель включил блатняк, а кондиционер работал отвратительно. Стиснутая между мужчиной алкогольного вида в грязноватом пиджаке и симпатичной молодой женщиной с ребёнком на коленях, Лена пыталась не обращать внимания на ор ребёнка. Слава богу, приехали. Вытиснулась из автомобиля, привычно не споткнувшись на высоких каблуках. От духоты под мышками появились пятна пота. Хорошо хоть, рабочий день окончен, до завтра не нужно видеть одутловатое лицо начальника, похожего на Фому Аквинского. Любимым его занятием было прицепиться к какой-нибудь мелочи и долго, нудно распекать. "Вы работаете недостаточно тщательно." "Тщательно - не значит медленно, вы должны делать работу более тщательно, но за то же время." "Что значит - жду дальнейших приказаний? Тут что, армия?" Хоть бы приставать начал, тогда появится повод вмазать ему по морде. Но нет, он никогда ни к кому не пристаёт, ангелический доктор. Подъезд, ключ. Интересно, муж опять будет жаловаться на "очень тяжёлый день"? У болвана даже нет фантазии придумать менее заезженный предлог. Кунилинг - наше всё, да. Лена стащила туфли с уставших ступней, засунула в тумбочку.
И вдруг из открывшегося отделения выпала невесть когда закатившаяся, невесть как сохранившаяся, пережившая два переезда, звёздочка с Володей Ульяновым. Подарок Ии. Вспомнилось как никогда детально: пятёрка с плюсом в первом дневнике, оглушительный шум льющихся с неба потоков и жар шершавой обшарпанной батареи. А потом они с Ией смотрели "В гостях у сказки". Хочу в сказку... в добрую сказку со счастливым концом.

***

Последнюю фразу Лена произнесла вслух, и в этот момент за стеной раздался бой часов. Часы били громко, торжественно, размеренно, и Лена поняла, что так, как она пожелала - будет.

Очень медленно, а потом быстрее, мир вокруг начал делиться на квадратики, как в игре в пятнадцать. Квадратики разошлись, подвигались, сошлись иначе. Ещё раз иначе. Точнее. Лена почувствовала себя лёгкой - очень лёгкой - почти невесомой, и взмыла под потолок небольшой комнаты, как-то сразу ей понравившейся. Повсюду парили маленькие создания, о чём-то тихо переговариваясь. В комнату вошёл старик с длинной бородой и печальными глазами, держа в одной руке канделябр, отбрасывавший таинственные отблески, а в другой - тонкую деревянную палочку. Повернувшись к Лене, старик взмахнул палочкой, к которой были привязаны какие-то жгуты или верёвки.

***

Карабас Барабас сидел перед очагом в отвратительном настроении. Сырые дрова едва тлели. На улице лил дождь. Дырявая крыша кукольного театра протекала. У кукол отсырели руки и ноги, на репетициях никто не хотел работать, даже под угрозой плётки в семь хвостов. Куклы уже третий день ничего не ели и зловеще перешептывались в кладовой, вися на гвоздях. С утра не было продано ни одного билета в театр. Да и кто пошел бы смотреть у Карабаса Барабаса скучные пьесы и голодных, оборванных актёров!

На городской башне часы пробили шесть.

Только с Карабасом-Барабасом и Леной не все понятно. Лена -это девушка, ставшая куклой или жизнь Лены- это спектакль, поставленный Карабасом?!

Тишина.
Просперо посмотрел на Кима. Кореец сжался в углу, бережно, словно любимую, обнимая карабин и притоптывая ногами, в надежде согреться. Жалобно крякали под валенками рассохшиеся половицы, в печных трубах и простенках заливисто всвистывал январьский ветер да иногда, от уханья артиллерийских разрывов тоненько дребезжали немногие уцелевшие стекла. Крякнет, всвистнет, ухнет, задребезжит — и снова тишина. Наползет, облапит ледяной хваткой, дыхнет за шиворот шинели стужей, прихватит мелкими морозными зубами за кончики пальцев... А потом — крякнет, всвистнет, ухнет, задребезжит — и тишина отступит, оставляя лишь холод, чтобы через несколько секунд опять, с новыми силами, навалиться, опять облапить, куснуть, прихватить...
Где-то на юго-западе, в районе складов, возобновилась пальба. Защелкали редкие винтовочные выстрелы, потом длинно забрехал пулемет, глухо хряснуло противопехотной гранатой.
- Идут... - Ким разлепил синюшные, помертвелые от холода губы, выпуская наружу облачко пара. Просперо подумал, что не стоило Киму остававться, ехал бы ты сейчас, Ким, к себе в свой Сеул, обнимал бы сейчас свою Минь и четверых детишек, как их там — Чунь, Ло, Сяй...последнего не помню, а не сидел бы сейчас здесь с порэпаными губами и почерневшими от обморожения ушами.
Просперо кивнул Киму в ответ и тот, только лишь краешками рта, неунывающе улыбнулся. В раскосых глазах светились ум и понимание. Момент истины настал - подумал Просперо - момент истины.
Он отвернулся, склонился над пулеметом. «Паттерсон», уверенно раскорячившись тонкими ножками по облупленной белизне подоконника, упирался дырчатым грызлом ствола прямо в центр расхрыстанной и истерзанной воронками, от последнего авиаудара, площади. Пулемет весело сверкал вороненными боками и вкусно вонял смазкой. Пулемету было как бы наплевать на холод, на тишину, на Кима, на Просперо, да и на момент истины тоже; ему хотелось зайтись в грохоте огненных очередей, в горечи пороховых газов, в цинковой шелухе стрелянных гильз; как засидевшаяся без дела собака, казалось, он радовался предстоящему сражению, как все та же собака радуется долгожданной прогулке.
- Идут... - Снова прошелестел Ким и Просперо наконец увидел их. У коффейни на углу улицы Свободных еще минуту назад не было никого и тут, вдруг сразу же, брусчатка, вся в лишаях наледи, запестрела от сиреневых, каких-то по праздничному неуместных, бушлатов итальянцев. Много, не меньше роты, идут не скрываясь, по хозяйски. Смотрели в землю мушки самозарядных винтовок, сверкали белками выпученные глаза, слышался громкий развязный смех. Один из них даже попытался пропеть — что-то веселое и заудалое — но, не имея ни слуха ни голоса, из прокуренной, охрипшей глотки итальянца вырывался только какой-то невнятный ор. «Да они же все накокаиненные, сволочи!» - Озарило Просперо.Вспомнился пятнадцатый год, разкисшый зловонный окоп в Восточной Пруссии и налитые кровью, покрытые руслами лопнувших капилляров, глаза молодых еще солдатиков, их опухшие, живущие собственной жизнью, дрожащие от вожделенного желания очередной понюшки «марафета», носы.
Просперо оскалил плохие, шатающиеся в кровоточащих от авитоминоза деснах, зубы и припал к «Паттерсону». Поймал ближайшую сиреневую фигуру в прорезь прицела, сипло выдохнул и скукоженным пальцем мягко потянул на себя спусковую скобу.
Первым, он срезал короткой, патронов на пять, очередью того, что пел. Сиреневого переломило пополам, незамысловатый мотивчик сорвался в фальцет и захлебнулся. Остальные не сразу поняли, что произошло с их товарищем — только чуть сбились с шага, обескураженно закрутили головами. И это стоило жизни еще троим. И тогда, наконец, их проняло — задергались, засуетились, загорлопанили истошно что-то на своем , распластались по мостовой, в поисках укрытия. Захлопали винтовки — стреляли кто-куда и во что придется. А Просперо, люто щеря лицо, хлестал площадь батогами очередей, забирая их жизни одну-за-другой. И не было ни ярости, ни злобы, ни ликования — а только мысль, чтобы не дай боже не перекосило патрон и не заклинило ленту, ведь не кому подавать , потому что Ким занят - у него свои счеты и свои долги, которые надо выплачивать.
А Ким и выплачивал, маленький, сухощавый Ким отдавал им все сполна. Пока плюющийся огнем «Паттерсон» вжимал сиреневых в землю, не давая поднять головы, карабин корейца одиночными выдергивал итальянцев с мостовой прямо на тот свет. И вот уже клюнуло пулей одного, второго, третьего... А потом еще один упал, схватился за простреленный живот, заскреб ногами по промерзлому камню.
Из-за поворота выпрыгнул гусеничный бронеавтомобиль, тяжело плюхнулся, аж просел, на задние траки и захаркал из орудийной башенки ответным огнем. Просперо отбросило в сторону, словно куль, перед глазами закружилась круговерть-метель из известковой пыли и обломков шпалер. И наступила тишина - пронзительная, ясная, до боли ушах, до рези в глазах - пульсирующих, бьющихся в ставни век. А затем снова появился звук: перхающий чадными выхлопами мотор броневика, гортанные выкрики итальянцев, тоскливые стоны раненных.
Просперо перекатился на живот и на четвереньках, с гудящей, как поминальный колокол, головой пополз к Киму. Тот лежал навзничь, раскинув руки и из-под коротких, черных как смоль, волос, лицо заливало еще более черным, которое на самом деле и не черное вовсе. Просперо приподнял голову Кима, бережно отбросил прилипшую ко лбу щепку.
- Что же ты, родной?.. - зашептали губы. - Вставай, братка, вставай...
Нет ответа, молчит Ким, лишь только глаза его, раскосые и смешливые, смотрят куда-то вдаль, смотрят с умом и пониманием. Хотят увидеть жену и детей, да только куда там — не увидеть их ему больше никогда.
Просперо аккуратно, ладонью, закрыл глаза корейцу. Одеревеневшими, непослушными пальцами расстегнул кобуру, потянул Маузер. «Боло» казался пудовым, неподьемным.
А на лестнице уже грохотали шаги и раздавались голоса и Просперо понял, что момент истины достигал своего зенита, что оставалось уже совсем немного времени. Он привалился спиной к стене, положил на колени голову мертвого Кима и начал ждать.
В дверном проеме замаячили силуэты, мелькнуло сиреневым и Просперо выстрелил, не целясь, от бедра. Кто-то захрипел, потом закричали и он выстрелил еще, выплевывая все девять патронов. Рядом со щекой свистнуло, сыпануло в глаза дранкой, заставляя зажмуриться, а затем в живот вонзилось что-то горячее-горячее до невыносимости и мир закачался, поплыл куда-то в сторону и вниз. И снова навалилась тишина — и угасающими остатками сознания, Просперо подумал , что на этот раз надолго.

<Далеко, в старинном замке, где золотистый рассвет каждое утро освещал башенки с красными флажками, и янтарные витражи сверкали маленькими осколочками солнца, жил старый и мудрый золотой дракон. Каждый день он просыпался, перелетал в поле возле замка, где вся земля была покрыта густым травянистым ковром с вкраплениями пряно и свежо пахнущих цветов, и мечтал, вспоминал и размышлял обо всём и ни о чём...обо всём на свете...
Однажды, именно в такой момент мечтания, земля задрожала, заходила ходуном и пошла трещинами. Из разломов повалил густой дым и перед драконом появился огромный, красный, с медным отливом, демон. У него были большие кожистые крылья и гигантские жёлтые с искорками глаза.
- Ну ты уже совсем офигел, Даниэл! - дракон перевернулся на брюхо и уставился на вновь прибывшего.
- А чего ты ожидал, Искристый? Срок истёк! Пятьсот лет пролетели быстро! - демон пожал плечами и присел рядом.
- Я ждал этого... - дракон легко поднялся, расправил крылья, потянулся и неспешно направился к замку...
Деревья вокруг тихо шелестели зелёной листвой, кое-где уже вовсю цвели персик и вишня - белые цветы, легко носимые ветром падали словно снег, застилая землю густым ароматным ковром...
- Искристый, а когда ворота откроются, что мы будем делать? - задавая этот вопрос, демон немного напрягся, ведь он инстинктивно уже знал ответ на него... - Ты ведь не... ну... не оставишь...
- Нет, Даниэл... - тихо ответил дракон. Он шёл легко и его шагов даже не было слышно в тихом шелесте листьев и травы, но когда он произнёс эти слова, вокруг словно всё замерло и они прозвучали в окружающей тишине, словно грохот обвала или гром грозы.
Словно на одну минуту неведомая сила нажала на огромном пульте жизни "паузу" и всё вокруг замерло...
Но вот дракон вновь продолжил свой путь к замку...
Демон опомнился, подобрал отвисшую челюсть, когда Искристый уже прошёл далеко вперёд...
- Эй! - крикнул Даниэл вслед золотому дракону. - Подожди! Постой!
Он нагнал дракона уже почти у ворот...
- Ты шагнёшь туда?
- У нас нет другого выбора...
Они зашли в замок дракона, прошли по коридорам, где сверкали солнечные зайчики, игриво прячась на гобеленах, но в этот день, никто не любовался этой красотой...
Дракон и демон поднялись в башню, где Искристый сдёрнул когтем занавесь и их взорам открылось огромное зеркало, в серебряной с чернением раме... То и дело по его поверхности пробегали разводы, словно в озере, в которое кинули камушек...
- Уже скоро!.. - оценивающе взглянув на зеркальную поверхность, пробурчал Даниэл... - Это старое пророчество у меня уже в печёнках! Ну подумаешь, где-то есть похожий на нас мир! Подумаешь, люди там перестали верить в волшебство и чудеса! Видите ли все волшебные существа дали дёру оттуда в ещё один мир! Почему это именно из нашего мира должно возродиться волшебство?!
- Да ну тебя!.. - махнул лапой Искристый, - равно мы тут нудно проводим время... Я валяюсь тут в поле каждый день и думаю ни о чём... Ты шныряешь туда-сюда из подземного мира в верхний, как "мальчик на побегушках"... Давай развеемся... всё равно всё было решено почти пятьсот лет назад...
В этот миг, красивый оконный витраж разлетелся на множество мелких сверкающих кусочков и прямо в комнату влетели, точнее сказать ввалились двое замурзанных существ: эльф и гном... Они были такие разные, но оба так лучились лукавостью и счастьем...
- Всем лежать, бояться! - громко и задорно прокричал эльф.
- Мы успели? - спросил гном, рукавом вытирая вытянутый из-за спины топор. _ Пятьсот лет как раз прошли...
- Элионир! Горриус! Что вы здесь забыли?! - у дракона от удивления округлились глаза.
- Ну вы же не забудете про своих хороших друзей... Мы же больше тысячи лет знаем друг друга... Неужели вы думали, что сможете шагнуть без нас??! - эльф гордо надулся, всем своим видом показывая оскорблённую невинность.
- Да ладно, Элионир, успокойся! - гном похлопал друга по спине, - всё равно они никуда не денутся...
Их разговор прервался жужжанием-рычанием со стороны зеркала... все четверо разом повернули головы и увидели преобразовавшуюся гладь, в которой теперь отражался совершенно другой мир... Высокие дома, длинные гладкие дороги и странные звери на колёсах...
- уже нет времени спорить...- сказал демон.
Они переглянулись и... шагнули. Шагнули в новый мир. Шагнули в неизвестность, уготованную им пророчеством...

Монотонно гудели двигатели машин, проносящихся по шоссе... Где-то завывала сигнализация, после громко проехавшего мотоцикла... Дома горели тысячами разноцветных окошек... Люди спешили по своим делам, большинство просто спешили на работу. Было ещё рано, около шести-семи часов утра...
Где-то там, высоко в небе, промелькнул силуэт золотого дракона, с тремя всадниками на спине: статным и длинноволосым, невысоким и бородатым, и крылатым существом, похожим на летучую мышь...
А над городом всходило осеннее солнце, освещая мир, в который вернулось Волшебство.>

Ночь… Эта ночь особенно прекрасна. Давно не было слышно такого громкого предсмертного крика. Слишком давно. А эта ночь ждала. Она была уверена, что дикий предсмертный крик прозвучит. И она не ошиблась. Он прозвучал. Он разорвал тишину. Но резко оборвался и стих. Кто кричал? Кто умер? Какая разница… Главное, что ночь дождалась своего часа. И теперь она довольна. Только ночь будет ждать новых жертв. Кто следующий?..

Я берусь за перо, и с тихим мелодичным звоном на потолок рушится моя глухая Тоска. Она не слышит правосудия. Она лишь горько плачет, но молча и без всхлипов, постоянно озираясь. А вдруг кто-нибудь увидит. И ее колкие слезы ломают потолок, и с него осыпается крошка. Иногда пыль попадает на грязные заляпанные жиром и кровью листы и оставляет блестящий свет.
Этот призрачный огонек ловит Безумие и со звонким хрустом сжимает в кулаке. Безумие отрывисто хихикает и выглядывает из-за стен моего сознания. Она открывает свои и без того огромные глаза еще шире, пытаясь услышать биение Голода.
А он тихо висит в углу под потолком и распугивает молчаливых тараканов. Когда по Голоду ползут черви, он забавно дрыгается и валится на стену. Разбивается, и части его тела возвращаются на мои листы.
Меня пугают эти ошметки. Из моего рта вырывается крик. Он открывает все замки. Распахиваются окна, и ко мне просачивается БезРассудство. Меня пугает его потрепанный вид. Но я задыхаюсь. Мой крик застрял в горле. И теперь я издаю сдавленный стон. БезРассудство шагнуло ко мне. Скрип половицы впился в мой мозг, и я отступила. Но нога заскользила, и я упала, извернувшись как кошка. И тогда я увидела, что падаю в широко раскрытые объятия БезПамятства.

Да я и сам, если честно, не совсем понимаю. Это, вообще, не я писал, это кто-то другой, наверное...

Не-а — а что это такое?

Слушай, ну чего ты так переживаешь, там ведь всего один авторский лист текста и то с натяжкой. Это просто отрывок-зарисовка, почему же все так усердно требуют пролога и списка действующих лиц...

Нет, все дело в матрице.

Черт, и почему никто до сих пор не спросил, какого хрена там делают сиреневые бушлаты и что это за чудо-юдо такое — пулемет системы «Паттерсон»?!

Ну, кокаин обычно не колят, его желательно нюхать. А по поводу «зачем», это вы у Стивенсона спросите. Того, который «пиастры-пиастры».

М-м-м, пафос! Ням-ням!..

А че, я играл. Хорошая игра, правда в последнем миссия в аэропорту не понравилась. Но я по мирным гражданам не стрелял, ни-ни — уважаю братство славянских народов. А ты, а ну-ка признавайся — стрелял или нет, по ситизенсам РФ?!

Ребенок плакал где-то неподалеку. Прищурившись, стараясь разглядеть хоть что-то в клубах дыма, Глем Рас брел по разрушенной улице. Плач становился всё слабее и безнадежнее.
-Эй, парень!- окликнул его какой-то мужчина, сидевший у стены. Глем приблизился, глядя на него с опаской. Лишь подойдя поближе, он заметил, что незнакомец буквально приколот к асфальту тяжелым металлическим штырем, пронзившим его левую ногу.
-Вытащи из меня эту штуку- попросил мужчина. –Или, если не можешь, хотя бы прикончи меня.
Глем с содроганием кивнул и поудобнее ухватился за штырь, приложив все усилия, чтобы вытащить его. Штырь понемногу поддавался и чтобы ускорить извлечение, Рас подвигал его взад-вперед. Мужчина не издал ни звука, только по его лицу, странно схожему с лицом самого Глема, потекли крупные капли пота.
-Есть!
Выдернув штырь, Глем Рас отшвырнул его и протянул руку мужчине, помогая ему встать. Тот поднялся, морщась от боли и неожиданно с такой силой ударил Глема по лицу, что тот отлетел спиной на покореженный остов автомобиля. Последнее, что помнил Глем, было склоненное над ним бледное, его собственное сильно постаревшее лицо. Двойник медленно стащил с себя плащ и набросил на полу-нагое тело своего спасителя.
-Прости…так надо…- ворвался голос двойника в угасающее сознание Раса.

Когда Глем очнулся, рядом никого не было. Он лежал на земле, укрытый подбитым мехом плащом и с отчаянно гудящей головой. Дул довольно сильный промозглый ветер. Клубы дыма рассеялись, лишь кое-где порывы ветра сносили рваные клочки его. Глем вслушался в тишину, молясь о том, чтобы услышать младенческий плач. Но даже его чуткий слух был не в состоянии уловить ни единого звука кроме слабого потрескивания пламени и шелеста ветра. Словно ледяная рука стиснула его сердце. Пошатываясь, Глем поднялся на ноги. Голова тут же дала о себе знать пульсирующей болью. Глем решил, что всё-таки есть легкое сотрясение и немного постоял, медленно и глубоко дыша. Стало чуть легче. Держась за стену, он побрёл в направлении полуразрушенного здания, расположенного в конце улицы. Именно там он слышал плач ребенка до встречи с неблагодарным двойником. При мысли о ребенке у Глема болезненно заныло в паху.
-Глем! Глем, где ты? Отзовись!
Он вздрогнул, услышав недалекий крик, и подал голос, хотя стоило большого труда пошевелить разбитой челюстью. Спустя минуту из-за угла выскочил гибкий как тростинка парень в кожаном комбинезоне. Его прямые светлые волосы развевались на ветру. Увидев Раса, парень издал вопль облегчения.
-О Небо, Глем! Ты в порядке? Что с твоим лицом?!
_Да так- Глем с трудом двигал поврежденной челюстью- напоролся на свой собственный кулак. Ты как здесь?
-Тебя искал- блондин взял его руку и бесцеремонно закинул себе на шею, обхватив за талию и почти перенося через обломки, коими было усыпано всё вокруг. –Маяк сработал, а я как раз мимо пролетал. Вижу, тут такое творится… ты как вообще тут оказался?
Глем неопределенно простонал. Блондин дотащил его до неестественно чистого участка идеально круглой формы и вошел в центр круга.
-Хэллек, я готов!
Спустя мгновение они оказались в транспортировочном узле. Глем кое-как передвигал ноги, благословляя судьбу за наличие в природе такого феномена как дружба. Даннис фенн Керстин являлся, несомненно, лучшим представителем вымирающего вида верных друзей. Когда-то Глем спас его сестру из лап работорговцев, за что Данн поклялся ему в вечной дружбе и даже вживил в тело Глема крошечный маячок.
Темный коридор пах пластиком и ультрафиолетом. Должно быть, недавно дезинфицировался. Данн кое-как доволок шатающегося и теряющего ориентацию в пространстве Глема до регенерационного бассейна, и посадил на край.
-Да ты совсем плохой!- сочувственно протянул он, помогая Расу освободиться от плаща и остатков одежды. –Ладно, отдыхай, приходи в себя. Одежда свежая здесь, в нише.
Глем тупо кивнул, опускаясь в чуть тепловатый регенерирующий раствор. Почти сразу блаженное чувство полного покоя окутало его. Боль ушла. Уже засыпая, Рас вспомнил ещё кое-что. На руке своего старого двойника он заметил узкий черный браслет. Совершенно такой, как получил в подарок от Амантари Рейн, девушки, которую ему довелось вытащить из Преисподней. Ошибиться было невозможно, такой браслет существовал в единственном экземпляре. И эта мысль была последней прежде, чем Глем провалился в забытье.

Сартана-Анктара. 4 планета системы Дельты Лебедя.

-Курс на Рюбецаль!
Хэллек покосился на возбужденного, шагающего взад-вперед по мостику командира, но промолчал. Его тонкие пальцы забегали по сенсорной панели, изменяя курс. Даннис подошел к экрану, на котором возникла серебристо-зеленая планета с двумя обитаемыми спутниками. Корабль медленно приближался к большему из них, Рюбецалю.
-Как ваш друг, капитан?- спросил Хэллек, повернув к Данну свое бесстрастное, исчерченное родовыми татуировками лицо. –Уже пришел в себя?
-Вполне!- заявил Глем, появляясь на пороге в одном из комбинезонов Данниса. Вид у него был вполне здоровый и бодрый, только в прозрачно-зеленых глазах притаилась горечь.
-Хорошо, что ты в норме- ухмыльнулся Данн, глядя, как Рас пересекает мостик легкой танцующей походкой. –На Рюбецале мне понадобится твоя компания.
-Что, опять?- Глем покачал головой, закатив глаза. –Ты неисправим!
-Да ладно тебе! Всего-то пару сотен по доброте душевной прихватил!
-И сколько стоит твоя душевная доброта?
-Глем, ты зануда! Ты самый занудный сукин сын в Вечности!
-Сколько? Откуда, догадываюсь- с Гефестиона. Одинаковая сила тяжести и состав воздуха с Рюбецалем. Так что СКОЛЬКО?
-Да ладно тебе…- Даннис улыбнулся своей обычной безбашенной улыбкой. –Всего-то по кристаллу с носа! За обычный билет эти бедолаги выложили бы по тысяче. Так что я для них просто благодетель!
-Так вот, благодетель, я слышал стоны в твоих «закромах». Что-то там не так! Так что лучше иди и проверь!
Улыбка погасла на лице Данниса.
-Хэл, займи моё место!- рявкнул он, вылетая из помещения. Глем последовал за ним. В пустынных коридорах корабля было достаточно просторно, чтобы их шаги отдавались эхом по всем закоулкам.
«Закрома», как назвал их Глем, представляли собой потайные отсеки, созданные с помощью технологии одного из миров, расширяющей пространство за счет других измерений. Обычно такие отсеки звуконепроницаемы и их практически невозможно найти.
-Помогите!- простонал чей-то искаженный, почти нечеловеческий голос.
-Об этом я и говорю- Глем прислонился к переборке-, я только выбрался из РБ, как услышал эти стоны.
-О небеса!- сдавленно вскрикнул Даннис. –Нет, не смотри, Глем! Не надо! О Боже Всемогущий! Этого не может быть!
Но Рас уже приблизился и стоял теперь за плечом друга, с содроганием глядя на извивающиеся конечности, торчащие из неузнаваемо перекореженного тела. Видимо, когда-то это было человеческое существо. Но сейчас оно выглядело так, словно какой-то сумасшедший демиург вылепил его спьяну, понатыкав руки, ноги, внутренние органы как попало. Венчала этот кошмар голова юноши. Бедняга торчал, словно кошмарная скульптура, слившись частично с переборкой. Глем почувствовал, как от леденящего душу ужаса сжимается сердце. Почти не раздумывая, он выхватил из ниши в переборке тяжелый плазмовый пистолет и сдвинул регулятор на полную мощность. Даннис едва успел отпрыгнуть. Струя раскаленного вещества буквально слизнула останки несчастного парня, оставив черный язык копоти на серебристом металле переборки.
-О Небо! Небо!- бормотал Даннис, дрожа всем телом и пытаясь попасть магнитной иглой в едва заметное отверстие замка. Наконец ему это удалось. Панель отошла в сторону и жуткие звуки наполнили помещение. Глем зажмурился, хорошо понимая, что теперь видение кошмара в «закромах» навеки отпечатается в его памяти. Подняв пистолет, он направил струю плазмы в помещение, выжигая искаженные до неузнаваемости, но всё ещё живые тела. Даннис помогал ему, взяв второй плазмомёт. В его белом как мел лице не было ни кровинки.

Пройди со мной по песку босыми ногами. Иди со мной, держи меня за руку. Держи крепко.
Будь со мной и не бойся ничего.
Море, море шумит рядом с нашими ногами. Слышиш,как шелестят волны?
Кричат чайки. Редко и печально. Ты слышиш?
Идём со мной по песку, держась за руки. Идём и забудь про всё, идём же.
Идём, я отведу тебя туда, где не будет никого, только мы с тобой.
Мы сядем с тобой на песок, солнце нагрело его за день. Сядем в тень старой коряги.
Как красиво море опрокинуло её, высушило солью и солнцем. Она лежит опрокинутая на песок, раскинув в сторону свои корни, а внутри - полая. Море выело её сердцевину.
И мы спрячемся туда.
Расстелим внутри одеяла и уляжемся на них спать. Или будем до утра говорить.
Или молчать.
Разожжём костёр из тросника, что выкинули волны, наберём коряжек маленьких.
Костёр будет гореть рядом, греть нас, хотя итак тепло. Будет тихо шуметь море. И мы, укутавшись в пледы, будем смотреть, как заходит алое солнце в морскую гладь. Как медленно оно перестанет жечь глаза, окрашивая волны золотом и киноварью.
И мы вслед за солнцем станем укладываться спать.
Обнимемся и пока глаза не станут слипаться от сна, будем смотреть друг на друга.
И завтра у нас будет день. И мы пойдём туда, когда будут глядеть глаза. Вместе, держась за руки.
И впереди - тысячи дней.
И мы будем вместе.
Всегда. Чтобы не случилось...


5.01.2010г

Лунный свет пролился на поляну, высеребряя окружающие деревья.Они не спеша сбрасывали свой старой наряд.Один из листков отделился от свои "собратьев" и плавно опустился на лицо неподвижного тела. Острые когти на руках, окончание ног напоминало драконьи лапы, большие крылья,клыки.Демон!Он поднял голову и покачал ей.
- Черт! Моя башка! Что со мной случилось?- он поднялся на колени.- Что же случилось? Где я черт возьми?. Надо же так навернуться.Все пора завязывать с алкоголем! Хотя вчера выпил-то всего лишь две бочки вина и одну бочку пива.
Демон встал на ноги. Его пошатнуло.Ноги сказали ему "не, куда пошел?", и он опять упал.Вторая попытка была успешнее.Он встал на ноги, его пошатнуло из стороны в сторону.
- М-да! Тяжело вставать с бодуна.-сказал он, и оглянулся. Под самым большим из деревьев сидела остроухая девушка. Это была эльфийка,её волосы легко и непринуждённо развивались на ветру, её лицо выражало дружелюбие и доброту, казалось это сторож леса, её красота могла заставить выполнять все правила даже демона.
- О! Остроухая. - подумал он.Демон ещё раз встряхнул головой.Посмотрев на нее трезвым взглядом,он вошёл в ступор.После нескольких минут молчания, он произнес.- Эй ты! Да, я тебе это говорю! Меня зовут Даркер! Хотя тебе это не обязательно знать. Ты должна провести меня до Алеинара
- Следи за языком! С чего это я должна тебе помогать?! Я демонам не помогаю! За твою любезность, я тоже выражу тебе свою . Аллинда.- произнесла незнакомка и встала на ноги.
- Я тебе щедро заплачу! – с удивление заявил Даркер.Его рука потянулась к валявшемуся не далеко рюкзаку.
- И зачем мне твои деньги?- произнесла она. Её лицо выразило не довольство.
- Ты сможешь приобрести дом, дракона и все мужчины Алеинара будут твои.- начал закипать демон.
- Дом есть, дракон есть, а мужика я и так найду. Если тебе куда-то надо , то раскрой свои крылышки и пархай отседова.- смеясь произнесла эльфийка.
-Видели те! Мои крылья , после похмелья недели две не пашут.- заявил Даркер.
- А кого на сегоднешний день это ....?То есть волнует?- резко поправила себя Аллинда.
- Р-р-р-р. Что же тебе надо?!Мне надо срочно попасть в город! - вскипел Даркер.
- Умерь свой дьявольский пыл.А то себе кишки спалишь. - произнесла она с улыкой. Ей, похоже нравилось доводить его. Она поднялась, и медленно подошла к Даркеру. Как странно, что ни один листок с того дерева ещё не упал. Хотя чему удивляться??Это же эльфы.- Ладно, пошли.А то ты мне так долго будешь мозги конопатить.
Их короткий путь был проведен в тишине. Вдруг эльфийка что-то сделала рукой, и у неё появился лук с кочаном стрел.
-Что такое?- удивился демон.
- Аринимары. Это большие тигроподобные существа.Их мощные лапы разрывают простое дерево в щепки. Хотя внешне не отличаются от обычных тигров, ну только большими клыками и мускулатурой. Такая тварь даже тебе сгрызёт глотку.
Даркер тоже телепортировал своё оружие. Внезапно кусты зашевелились. И воздух поразил грозный рык.
- Молись! Тебе это пригодится!- сказала Аллинда.
- Да я его на куски порву.- рыкнул Даркер и ринулся вперед.
- Идиот! Тебя же убьет! Ох! Какие всё таки демоны вспыльчивые.- сказала эльфийка, и побежала за демоном. Либо Даркер нашел монстра, либо монстр нашел его. Т.к. послышался лязг меча и громкий рык, потрясший весь лес. Лес казался огромным.Деревья высокими, а ямы глубокими.Все это играло на руку Даркеру. Он оказался не из простых, и ловко уварачивался от выпадов Аринимара. Демон отражал удар за ударом, но следующий удар он пропустил. Даркера откинуло в сторону. Монстр прошёлся немного, размяв ноги, и прыгнул на Даркера. Стрела была быстрее аринимара.Тело пролетело в сторону несколько метров, и вяло упало на землю.
- Спасибо!- сказал Даркер.
- Во! Значит ты и хорошие слова знаешь.- она повернулась к демону лицом и улыбнулась. Её улыбка казалась белоснежной.- Ладно, хватит валяться. Ты тут не в бане.
Даркер встал на ноги. Оглянулся. Их окружили сотни Аринимаров.
Продолжение следует…..

Ангел был высокий, с атлетической фигурой и прозрачно-зелеными глазами. Его светлые волосы были растрепаны как старая матросская швабра. Он молча таращился на меня, зябко поджимая грязно-белые крылья, одно из которых торчало под неестественным углом. Я невольно протянула руку и коснулась поврежденного крыла. Ангел передернулся, но орать не стал. Вообще несмотря на могучий вид, он выглядел как-то болезненно… словно… словно грипповал что ли? Присмотревшись повнимательнее, я заметила кое-где на крыльях залысины и торчащие пучки перьев. Из одежды на нём был очень грязный и очень драный, когда-то, видимо, белый балахон. И бедняга был бос, это в декабре-то месяце!
Ангел покачнулся и я шагнула вперёд, поддержав его. От него пахло бензином, какой-то дрянью, кошачьей мочой (должно быть, в бурьяне подсобрал). Я чувствовала, как он мелко дрожит от холода.
-Пойдемте, я здесь недалеко живу- сказала я, беря его за руку-, надо крыло обработать и всё такое…
Он двинулся следом за мной покорно, как теленок. В молчании мы вышли из проходного двора и пошли по улице. Иногда я оборачивалась, чтобы посмотреть, идет ли он следом. Он шел. Хорошо, что рано! Шесть утра, людей нет. Только я. Жирное угробище, решившее начать длительный и тяжкий процесс похудания каждоутренней пробежкой. А поскольку в восемь на работу, то шесть часов- самое время.
Мы добрались до дома через десять минут, не встретив на улице ни единой живой души. Я пропустила странного гостя в квартиру и вошла сама, заперев дверь на все замки. Ангел с интересом следил за моими действиями.
-Сначала помоешься- сказала я, переходя на «ты»-, а я пока приготовлю чем обработать крыло. Полотенце чистое возьми в корзинке в углу.
Ангел кивнул и вошел в ванную, прикрыв дверь. Преодолев терзавшее меня любопытство (всё-таки интересно, как выглядит его порода без одежды!), я быстренько поставила чайник и извлекла из шкафа медикаменты и бинты. Потом вспомнила, что гостю не во что переодеться.
Из ванной доносился звук льющейся воды, и я взялась за телефон. Но набирая раз за разом, убедилась, что на линии полная тишина. Я слегка истерически захихикала, но тут же оборвала себя. Не хватало ещё съехать с катушек!
Ангел вышел из ванной и я поперхнулась, застыв с выпученными глазами. А потом судорожно сорвала со стола скатерть и набросила на это диво, соорудив нечто вроде саронга. Ангел не делал попыток сопротивляться и даже не отреагировал, когда я, ухватив его за кончик здорового крыла, потащила на кухню.
Кухонька у меня маленькая, тут и одна-то я с трудом разворачиваюсь. Что уж говорить про двухметрового мужика с крыльями! Усадив гостя на табурет, надсадно скрипнувший под его тяжестью, я взялась за поврежденное крыло. Это оказался просто вывих к счастью! Уж в этом я разбиралась. Вправив крыло, я зафиксировала его бинтом и с гордостью посмотрела на дело своих рук.
-Ты умеешь говорить?- спросила я, разливая по чашкам ароматный ягодный чай. Ангел чуть наклонил голову.
-Я что, похож на троглодита?
Подпрыгнув, я пролила кипяток, едва не попав на ноги, и поспешно поставила чайник на плиту. Меня слегка трясло.
-Н-нет, конечно…просто ты всё время молчал…
Ангел взял чашку с чаем и отхлебнул немного, зажмурившись от удовольствия.
-Вкусный!- заметил он, кладя несколько ложек сахара и помешивая. Чай благополучно выплеснулся в блюдце. Я во все глаза смотрела, как ангел пьет чай на моей кухне и неожиданно поймала себя на том, что глупо хихикаю.
-Ещё бы! Слушай, а зачем ты здесь, а?
Он пожал плечами, слегка поморщившись, но ничего не ответил.
Я села с ногами на второй табурет и взяла свою чашку.
- В смысле, я могу тебе чем-то помочь?
Он поставил чашку на стол и встал, чтобы налить добавки. Его ещё влажное после купания крыло почти коснулось моего лица, и я прижалась к нему щекой, ощущая шелковистые перья, источавшие еле заметный, невыразимо приятный аромат. Ангел налил себе чаю и вернулся на табурет. Я с трудом подавила желание выдернуть перо из его крыла…так, на память…
-На, держи- сказал он, выдергивая самое большое перо и кладя его передо мной на стол. Я почувствовала, что заливаюсь краской стыда.
-Ты что, мысли читаешь?
-Есть немного…
-Аааа…эээээ….- я представила, что он мог прочитать в тот момент, когда вышел из ванной и едва не застонала.
-Это не то, чего тебе следует стыдиться- пожал плечами ангел.
-Эээ…а тебя как зовут?- спросила я, отводя глаза.
-Нишиэль.
Он пошарил в сахарнице, выудив оттуда последние две с половиной ложки сахара, на всякий случай перевернул сахарницу вверх дном над чашкой и потряс. Я достала из шкафа пакет с сахаром и высыпала то, что оставалось, в сахарницу. Нишиэль улыбнулся и от этой жалобной улыбки мне захотелось криком кричать.
-Похоже, на небесах трудновато со сладким!- брякнула я. –Это уже восьмая!
Ангел прильнул к чашке, со смаком прихлебывая чай.
-И всё-таки, зачем ты здесь?- рискнула я повторить попытку. –Только не пытайся меня убедить, что просто мимо пролетал и пацаны из рогатки подбили!
Нишиэль покосился на меня из-за чашки, но прерываться не стал. Со вкусом добулькал чай, всосав остатки не растворившегося сахара (мне едва не стало дурно) и слегка шевельнул крыльями. По кухне разлился нежнейший аромат.
-Я послан, чтобы стереть с лица Земли человечество- сказал он так просто, будто говорил «пойду, отолью на дорожку!».
Я сидела молча, переваривая услышанное. Изнутри разливался ледяной холод. Я не испытывала страха или чего-то такого. Просто неожиданно ощутила кошмарное одиночество. Холодное, словно дыхание арктического ветра, жуткое, как будто я уже была мертва и лежала в своей пустой квартире. Одиночество, какого не испытывал, наверное, ни один человек! С громадным трудом я вынырнула из его пучины, стряхивая с сознания остатки безумия. Ангел смотрел на меня с глубокой жалостью.
-И как скоро ты должен представить отчет о сделанной работе?
Он чуть наклонил голову.
-Налей ещё чаю!
Я послушно встала. Налила пол- чашки, остальное он заполнил сахаром и снова вылизал до дна. Меня пронзила кошмарная идея, но почему бы нет? В конце концов, что нам известно о физиологии ангелов?
-Ты что, пытаешься напиться?!
Он поднял на меня свои огромные глаза и кивнул.
-А ты бы не пыталась?
-Не знаю, мне ещё никогда не приказывали уничтожить человечество. А как ты обычно это делаешь?
-Что?
-Уничтожаешь человечество!
-Нальешь ещё чаю?
Я встала, выполнила его просьбу и поставила оба чайника возле него.
-Ты, похоже, сам не рад этой миссии…
-А кто был бы рад ТАКОМУ? Разве что извращенец какой-нибудь!- ангел горько покачал головой и поджал поврежденное крыло. –Но ЕГО приказы не обсуждаются!
-А как насчет отказаться от предложенной чести?
-Это вы, люди, имеете свободу воли. Для нас всё иначе. Если мы откажемся исполнять ЕГО веления, то добром это не кончится. Таков Закон!
-Но это же рабство!- не выдержала я. -Самое обычное рабство!
Ангел покачал головой.
-Такова уж наша природа. Не рабство, это скорее можно назвать зависимостью. Даже не так… Были те, кто пытался…когда-то, очень давно. ЧЕМ обернулась свобода для них? Вечным отчаянием и болью, злобой и ненавистью ко всему живому! А сейчас их обожествляют, восхваляют, тогда как имя Создателя произносится всуе и подвергается насмешкам. Нет, уж лучше так, как Михаил…
Он перевел взгляд за окно, на голубей, мирно пасущихся на подоконнике. Я просунула руку под сетку, насыпав им полную горсть семечек подсолнуха. Пернатый скот ринулся клевать, толкаясь и воркуя.
-А если ты не исполнишь приказ?
Ангел покачал головой.
-Это невозможно…-приподнявшись, он налил себе остывшего чаю и высыпал в него половину сахарницы.
--И ты думаешь, что надраться- это выход? Дааа! Хорошая участь ждет людей, быть уничтоженными пьяным ангелом!
-У меня срок- до вечера- тихо сказал Нишиэль- и я исполню Повеление Господа.
Я почувствовала. Как благоговейный ужас заполняет мой разум и тело дрожит мелкой дрожью от осознания того, что вот-вот должно произойти. Но даже теперь моё любопытство оказалось сильнее, чем страх.
-Возьми меня с собой!- попросила я. –Всё равно я разделю участь людей, так почему бы мне не посмотреть перед смертью, как ты уничтожишь их?
Он кивнул.
-Я возьму тебя с собой. Думаю, Михаил не будет против. Ведь он и сам когда-то…
-Что?
-Нет, ничего…-он тряхнул белокурой головой. – Неужели тебе совсем не жаль твоих соплеменников?
Я мрачно усмехнулась.
-Представь себе, Ниш!
-Но меня ты пожалела!
Я пожала плечами.
-Стало быть, я не совсем безнадежна!

Мы вышли в рассвет. Я только набросила поверх спортивного костюма куртку и собрала волосы в пучок на затылке, сколов древней заколкой, с которой облезли все стразы. Квартиру я запирать не стала. На фиг, если всё равно пипец всем! Держась за руки, мы с ангелом вышли из дома и остановились возле детской площадки.
На скамеечке у песочницы свернулся калачиком ребенок. Я вытащила мобильник и машинально отметила время: 06: 48. Ангел приблизился к скамье. Малыш сел, испуганно глядя на нас. Но стоило ему увидеть крылья ангела, видневшиеся из-под плаща (я отдала Нишу древний плащ дедушки, пылившийся на антресолях), и глазёнки его засияли. Робко протянув ладошку, он погладил белоснежные перья.
Ниш присел на корточки перед скамейкой. Ребенок с улыбкой смотрел на него. Они ни слова не говорили. Потом малыш протянул ручки и обнял ангела, спрятав личико на его плече. Нишиэль взглянул на меня и я увидела, как две алых слезы стекают по его щекам. Он мягко погладил ребенка по затылку и спинке и бережно уложил обмякшее тельце на скамью. На мертвом личике малыша застыла радостная и спокойная улыбка.
Мы шли по городу и там, где проходил Нишиэль, мир застывал. Несколько встречных прохожих и пара бездомных псов просто опустились на тротуар, словно прилегли отдохнуть. Я шла рядом с Нишем, чувствуя, как обжигающие слёзы катятся по лицу и понимая, что оплакиваю всех их, животных и людей. Серые дома и многоэтажки, похожие на громадные ульи. Дышать было больно и я на мгновение приостановилась, захлебываясь рыданиями. Сильная рука Ниша стиснула мою ладонь.
Теперь мы летели и каждый взмах крыльев словно рассеивал Смерть над спящими городами. Нишиэль поднял руку и я увидела струю огня, бьющую из его ладони. И капли жидкого пламени упали на землю, из них поднялись гигантские огненные смерчи и покатились, сметая, опаляя всё на своем пути. Я рыдала в голос, почти не осознавая, что мы пролетаем над меняющими очертания материками, над горящими водами Мирового Океана.
Наконец ангел опустился на крошечный островок, возвышавшийся над поверхностью горящего моря на пару сотен метров. Воздух колебался от жара, но я не ощущала боли от ожогов. Ниш качал головой и лицо его было алым от пролитых слёз. Он в изнеможении рухнул на землю и зарыдал так, словно сердце у него разрывалось. Мелодичные звуки чужого языка слетали с его губ. Я опустилась рядом, кутаясь в свою жалкую куртку, чтобы хоть как-то защититься от нестерпимого жара.
-………….!- плакал Нишиэль. Я легла рядом и обняла его. Я не поняла и не смогла бы воспроизвести ни единого слова из тех, что вырывались из его горла. Просто сердце разрывалось от горя при виде его страданий. Это было странно, я сострадала не человечеству, сметенному с лица Земли, а его уничтожителю.
Наконец он поднял голову. Его лицо было так прекрасно, что у меня перехватило дыхание. Он осторожно коснулся моей обожженной щеки и грустно улыбнулся.
-И ты…- его голос дрогнул.
Я поцеловала его, плача и смеясь одновременно, а потом…

-Мы не…не на Земле?
-Нет, это пересадка…как сказали бы твои соплеменники.
-Как тут…странно!
-Тебе не придется долго ждать…правда! Михаил обещал замолвить за нас словечко.
-За нас?
-Ну да…я не говорил…у меня отобрали крылья…
-За что??!!!
-За экскурсию для одной симпатичной девушки. Но я не жалею! Быть человеком прекрасно! Правда многому придется учиться...но ведь ты мне поможешь?
-А…конечно помогу...Ниш…
-Да?
-Можно я тебя поцелую?

У доктора Каннингхема был очень просторный кабинет с окнами, выходящими прямо на городской парк. Часть столов была уставлена зелеными растениями, а светлые обои приятно радовали глаз. Единственным недостатком в оформлении кабинета был сам хозяин – крупный мужчина средних лет с тяжелыми надбровными дугами, которые, казалось, не выдержав собственной тяжести, вот-вот упадут на белоснежный кафель и расколотят его к чертовой матери. Его гладко выбритая лысина отсвечивала не хуже шара для боулинга. Ходили слухи, что доктор мог без особых усилий завязать железную балку в узел.
При таких данных было неудивительно, что когда-то его взяли медиком в команду штурмовиков Сил Планетарной Обороны. Его прозвище – «Карающая Длань Медицины» - внушало страх и уважение новоприбывшим рекрутам.
При всем при этом, тонкий голос доктора казался моветоном. Однажды, несколько солдат из другого полка высмеяли Каннингхема, заметив, что, скорее всего, ему случайно прищемила яйца одна из многочисленных автоматических дверей Хирургеона. Причины для такой шутки были – эти двери когда-то прославились тем, что целый день захлопывались прямо перед носом у посетителя как раз в тот момент, когда он хотел войти. Конечно же, этот недостаток устранили на следующий же день, однако, из-за неисправности, сломанных рук набралось около двух десятков.
Когда следствие поинтересовалось у доктора, зачем он прищемил шутникам яйца дверью, тот спокойно ответил: «Я просто хотел, чтобы они услышали, как будет звучать их голос. Вот и все…»
Короче говоря, этот случай поставил жирную точку в его шестилетней военной карьере.
- Присаживайтесь, - мелодично буркнул Каннингхем, подвинув ногой стул для гостя.
Джерри вытер со лба капли дождя и краем глаза заметил, что доктор сидит в пушистых домашних тапочках.
- Говорите, что вам нужно, у меня мало времени, - бросил трупорез, вытащив из кармана курительную трубку и спички.
- Собственно… я… э-э-э… ненадолго. Меня зовут Джеральд Кинзи. Я представляю интересы страховой компании «Нинель Джонсон и Ко.». Мне бы хотелось поговорить с вами об одной из ваших сотрудниц… конкретно, о Елизавете Лоренс.
Доктор удивленно вскинул брови вверх, и Джерри поспешил объясниться:
- Видите ли, э, мистер Каннингхем, тут очень щекотливое дело… Я хотел спросить у вас совета, прежде чем приступить к своим, э, обязанностям. К тому же, в отличие от вас, я не разбираюсь в тонкостях человеческой психологии…
- Я судмедэксперт, мистер Кинзи. Я имею дело с трупами, чью психологию и поведение очень нетрудно предсказать, - ласково отрезал доктор. – Так что конкретно вы хотели спросить?..
Джерри тяжело вздохнул. Он знал, что общение с военным, пусть и бывшим, - задачка для сильных духом, но к такому откровенному хамству все же не был готов. Достав из-за пазухи планшет с данными, он заметил:
- Ну что же, давайте начнем, э, по порядку, мистер Каннингхем. Итак… «Елизавета Лоренс, дата рождения – 111.М39. Из благополучной семьи, не замужем, судимостей не имеет»… А вот теперь самое главное: «пыталась покончить с собой после скоропостижной смерти матери»…
- Я слышал об этом, - пробормотал Каннингхем себе под нос. – Бедняжка...
- Можете поподробнее рассказать о том, что вы слышали? – вытащив блокнот и перо, Джерри обратился в слух.
Выдержав драматическую паузу, Каннингхем начал:
- Дрянное дельце. Десять лет назад оно наделало столько шуму, что даже рассказывать паскудно. Суть видите ли в чем… Все началось со слухов, что мать Елизаветы, возможно, за кулисами сливает данные Арбитрам – карты патрулей Синдиката, скрытые лазейки в Старый Город и прочую подобную хрень. Основания имелись – несколько раз замечали Арбитров на улицах, однако, как вам известно, их сюда не пускали и не пускают - согласно условиям мирного договора. Прежде чем успевал подоспеть отряд синдикатовцев, законники каким-то образом растворялись в сети запутанных переулков. Ну а Келли работала в Департаменте Планирования и имела доступ к засекреченным файлам – естественно, что она была главной подозреваемой. Прямых доказательств ее преступлений не находилось – все это время Келли вела как верная Синдикату чиновница, ни с кем, кроме сослуживцев и дочери не контактировала… Это продолжалось вплоть до тринадцатого дня рождения Лиз… - доктор кашлянул и закрыл лицо руками, но Джерри все же успел заметить, что Каннингхем на самом деле смахивал навернувшуюся слезу. – Так вот… Синдикатовцы все же вытянули свой счастливый билет – в тот день Келли выходила за покупками и, как бы невзначай, у одного из магазинов оставила сверток прямоугольной формы. Этот сверток забрал некий мужчина. Посыльного перехватили и казнили, а, вскрыв пакет, обнаружили планшет с данными, на который были записаны большинство ходов Синдиката на ближайшую неделю, плюс обновленная карта переулков города. Был издан официальный приказ устранить предательницу – устранить согласно Железному Закону…
- Бог-Император! – вырвалось у Джерри. – Вы хотите сказать, что…
- Да, - угрюмо кивнул Каннингхем. – Келли расстреляли прямо на глазах у дочери в день рождения девочки. И расстрелял бедняжку ее собственный муж… Подонок захотел выслужиться перед начальством – мол, идеи Синдиката ему намного дороже, чем любимая жена и психика родной дочери…
Джерри не мог и слова вымолвить после услышанного. Дело, по которому он пришел сюда, стало казаться ему совсем мелким и незначительным. Но он все же сказал:
- Отец Елизаветы, Вален Лоренс, был сержантом Вооруженных Сил Синдиката. У него не было другого выбора, как…
- Ты так и не понял? – буркнул Каннингхем, отодвигаясь от Джерри чуть подальше. – Этот ублюдок сам вызвался убить свою жену. Взял автомат, зашел к себе домой и хладнокровно превратил свою благоверную в решето. Ни разу при этом не дрогнув, как сообщают сопровождавшие его бойцы. При этом, Лиз заставляли смотреть на то, как умирает ее мать, как, из последних сил, тянет руки к своему мужу, а тот всаживает ей контрольный в голову… Теперь тебя понятно, почему она пыталась покончить с собой?! – в голосе доктора явно зазвенели нотки негодования.
- Д… да, сэр! – тихо прошептал Джерри, не в силах достойно ответить Каннингхему. Да и что тут было отвечать? Все, кажется, было ясно…
Наконец, собравшись с мыслями, Джерри поднялся, посмотрел в глаза доктору и твердо сказал:
- Сэр. Я здесь для того, чтобы сообщить Елизавете Лоренс о том, что ее отец вчера был зверски убит, и теперь все его имущество переходит в ее владение, как и страховка размером в десять миллионов кредитов.

Месяц Панкецалистли, день Трех Ящериц.
Город Капилько

Странные знамения мерещатся мне последнее время. Вчера я нашел в лесу мертвого ягуара. Возможно, кто-то из крестьян убил его, но тогда почему на земле не было крови? Я присел рядом и осмотрел тело, но не нашел вообще ничего. На животном не было никаких ран, а на его морде застыла гримаса боли. Всего пять дней назад меня назвали текиуа Ягуара, и такой недобрый знак... Темный ужас охватил меня, и я со всех ног побежал в город.

Месяц Панкецалистли, день Четырех Змей.

Я не стал никому рассказывать о ягуаре. Может быть, я поступаю неправильно, и жрецы смогут помочь мне, но кто знает? Снова меня терзают страхи. Что сулит моя находка? Я подумываю о том, чтобы вернуться в лес и похоронить ягуара. Возможно, тогда его дух успокоится? Я буду и дальше вести эти записи, чтобы, если призрак найдет меня, люди знали, почему я умер.

Месяц Панкецалистли, день Пяти Смертей.

Зловещий день - и такое же зловещее предзнаменование. Храм Тлалока, бога Дождя, сегодня ночью сгорел дотла, хотя и был каменный до самой крыши. Даже жрецы переговариваются со страхом. Через три месяца заканчивается год Первого Тростника - именно сейчас обещал вернуться Кецалькоатль. Но к чему тогда эти жуткие знаки?

Месяц Панкецалистли, день Шести Оленей.

Сегодня я рискнул пойти в лес. Ягуара, конечно, там уже не было. Я хотел осмотреть поляну внимательнее, но услышал рык из кустов и схватился за копье, готовясь защищать свою жизнь. Среди деревьев мелькнула тень, одновременно похожая на человека и на зверя. Дрожа от страха, я поднял копье и хотел метнуть его, но демон не принял боя. Как я и думал, это был тот самый ягуар, восставший из мертвых ради мести мне. Но за что? Я ведь не убивал его! Правда, он тоже не торопился бросаться на меня и почему-то ушел... Мой разум отказывается понять происходящее. Завтра я подойду к жрецам Тескатлипоки и расспрошу их про демонов-оборотней. Как бы то ни было, я не чувствую за собой вины и не собираюсь умирать.

Месяц Панкецалистли, день Восьми Вод.

Вчера говорил со жрецами. Они лишь посмеялись над моими страхами. Разве может дух Ягуара восстать против воина, сражающегося за него, смеялись они. Проклятые лгуны просто не видели того, что видел я. Они не верят мне. Они не верят даже в то, что сами рассказывают народу. Впервые я усомнился в правдивости наших сказаний. Но ведь легенда о ягуарах-оборотнях верна? Кажется, мне придется или сражаться с демоном в одиночку, или поступить как вождь Мельтемок - превратиться в дерево магей. Но я все еще не понимаю, почему демон охотится за мной.

Месяц Панкецалистли, день Девяти Собак.

Идет сильный дождь. Люди не показывают носа на улицу, а я блуждаю по городу с копьем в руке, каждую минуту ожидая почувствовать когти ягуара на своих плечах. Те немногие, кто выглядывают в окна, смотрят на меня как на безумца, но мне наплевать. Я не дамся проклятому духу, даже будь он хоть самим Кецалькоатлем.

Месяц Панкецалистли, день Орла.

Четыре дня я ходил по лесам, ища оборотня, но тот бесследно исчез. Лишь вчера мне улыбнулась удача: я увидел ягуара, пьющего воду из ручья. Я кинулся на него со спины, приготовив копье, но демон снова не принял боя и убежал. Догнать же его мне, человеку... Я не стал даже и пытаться.
Зато мои мысли о Кецалькоатле, кажется, были услышаны, и я со страхом жду наказания. До нашего городка дошли удивительные слухи: бог вернулся! На побережье океана люди видели огромные деревянные лодки. Лодки эти пристали к берегу, и с них сошел сам Кецалькоатль, а с ним несколько сотен его служителей. У них были странные животные, палки, издающие гром и еще множество удивительных вещей. Никто не сомневался, что это боги.

Месяц Атемостли, день Двух Стервятников.

Вождь Монтесума прислал гонца. Он объявил о возвращении Кецалькоатля. Весь город праздновал это, и лишь я был подавлен и уныл. Все мои мысли были заняты демоном, охотящимся за моей душой, и наказанием за богохульство. Мать напекла мне маисовых лепешек, но я не чувствовал вкуса.

Месяц Атемостли, день Четырех Кремней.
Теночтитлан.

Я отправился в столицу, чтобы встретить там бога и, если получится, попросить у него прощения. Я не захотел идти вместе с караваном торговцев из страха подвергнуть их опасности, так как демон по-прежнему шел за мной следом. Как оказалось, я был прав: в дороге мне пришлось все-таки поднимать копье, чтобы защититься от него. Оборотень, судя по всему, окреп: я слышал о странных смертях в соседних деревнях. Нет никаких сомнений, что это его рук дело. Или лап? Не знаю. Но теперь он уже не убегал. Демон просто вышел передо мной из джунглей, повертелся и вдруг кинулся на меня. Я успел выставить копье, поймав на него демона, и тот убежал, жалобно скуля. В теле он унес мое копье. Я знал, что таким оружием его не убить, и надеялся лишь поскорее достичь Теночтитлана: злой дух не посмеет войти в священный город. У меня оставался только обсидиановый нож. Заговоренный камень мог лишить демона сил, но этот жалкий нож... Я торжествовал, но в глубине души страшно боялся: долго так продолжаться не может. За что мне все это?

Месяц Атемостли, день Пяти Дождей.

День не зря носит имя Дождя: он сегодня лил без перерыва. Монтесума отправил щедрые дары Кецалькоатлю и его слугам. Это вызвало у меня недоумение: какие дары, если все это и так принадлежит ему? К тому же шпионы Монтесумы узнали, что белые боги называют себя "испанцами", а их вождь зовется Кортесом. Все считают, что это новое имя Кецалькоатля - кажется, один лишь я сомневаюсь в этом.

Месяц Атемостли, день Восьми Ветров.

Сегодня я видел Кецалькоатля, или, вернее, обманщика, который умело замаскировался под него. Бородатый белый человек совершенно не был похож на бога. Не знаю, что божественного нашел в нем вождь. Как мне рассказали, белые люди сожгли свои лодки, чтобы все поняли: назад пути нет. Мне говорили о палках, изрыгающих огонь и убивающих на огромном расстоянии, очень крепких топорах из "железа", как называли этот материал испанцы. Я слушал эти россказни и удивлялся. Да, все это могло сойти за божественные проявления. Но в самих белых людей не было ни капли того, что мы видим в наших богах. Они лживы и им нельзя верить. Я боюсь, как бы их появление не привело к большой беде.

Месяц Атемостли, день Девяти Домов.

Как я и думал, испанцы не были богами. Они даже не были честными людьми. На пире, который в их честь устроил Монтесума, они принялись убивать священников и знать города. Потом они схватили Монтесуму. Сейчас возле дворца собирается огромная толпа жителей Теночтитлана и они кричат: "Выведи Монтесуму! Покажи нам нашего вождя!". Испанцам придется здорово потрудится, чтобы успокоить их. Вечером я снова заметил демона: он сидел на ступенях пирамиды Тлалока и глумливо хохотал. Чувствую, мой конец близок.

Месяц Атемостли, день Десяти Ящериц.

Мир рушится. Я понял это, когда Монтесуму вывели на стену храма и он, вместо того, чтобы дать приказ убить всех белых людей, призвал народ к спокойствию. Я закричал: "Ты не наш вождь!". Меня поддержали, в Монтесуму полетели камни. Испанцы принялись стрелять по толпе, но горожане уже не могли остановиться. Кто-то метнул копье, и оно пробило Монтесуме сердце.
Наш народ остался без вождя. Но мне было уже все равно. Этот белый человек - не Кецалькоатль, а значит, мне незачем просить у него прощения. Все мои мысли были заняты демоном.

Месяц Атемостли, день Одиннадцати Змей.

Сегодня мне приснился демон. Он смеялся. Он сказал, что его цель - вовсе не моя душа. Оборотень всего лишь пугал меня. Но теперь, сказал он, все будет иначе. Я умру. Он просто играл со мной, развлекался. А тепреь время игр окончено. Когда я проснулся, я долго не мог поверить в это. Была глубокая ночь. Я взял свой нож и вышел на улицу. Демон, конечно, уже ждал меня. Он со смехом заявил, что мне осталось жить несколько мгновений, и тут-то я и кинулся на него.
Кажется, он совсем не ожидал этого.
Мой нож пробил ему горло. Вместе мы упали на камни и я принялся изо всех сил давить на нож, вспарывая ему грудь и живот. Демон издавал жуткие вопли и рвал меня когтями, но наконец затих, и я с трудом поднялся. Из множества ран текла кровь, и я быстро слабел. В тот же миг я понял, как мне выжить и главное - как спасти и Теночтитлан, и весь мой народ.
Я торопливо снял шкуру с мертвого ягуара, лежавшего на месте смерти оборотня, и надел ее на себя. В тот же миг я почувствовал как боль уходит и мое тело начинает меняться.
Эти строки я дописываю уже с трудом. Мои руки стали очень похожи на лапы ягуара, я даже вижу, как начинают расти когти. Все труднее удерживать в руках лист агавы. Но я допишу... Я дождусь окончательного превращения. Надеюсь, я сохраню хоть немного разума. Я пойду в храм Тлалока, где сейчас засели белые люди. Я доберусь до Кортеса, убью его, а потом убью столько белых, сколько смогу. Они...
(последний лист агавы обильно запачкан кровью, знаки неровные, конец листа оторван)

- Внимание всем, продавшим душу по двадцатилетнему контракту: просьба приготовить розовый и зеленый бланки...
- Серийный убийца Дженки, сдайте разделочный нож и пройдите на КПП седьмого круга, повторяю, серийный убийца Дженки, сдайте разделочный нож и пройдите на КПП седьмого круга, вас ожидает ваш надзирающий инспектор...
- И ходют, и ходют! И гадют, и гадют! А ты за ними мой-убирай... Трудно, что ль, было чуток праведней жить, засранцы эдакие!
- Ремонтную бригаду - в Падма-нараку, срочно, где вас ангелы носят, мать вашу за третью ногу?! У нас аврал - жара, аж минус десять по Цельсию!..
Еще один рабочий день в невероятно загруженной и чрезвычайно разветвленной организации. И в отделе ПП, разумеется, тоже. Чтобы там не говорили доморощенные остряки из соседних отделов, сколько бы не пририсовывали "и" на табличку офиса, отдел Посмертного Продвижения свою работу всегда выполнял четко, грамотно и эффективно. Взять средненького злодея и превратить его в наводящую ужас легенду - это вам не лопатой в котельной помахать!

- Кто у нас на очереди, голубушка? - вопросил глубокий раскатистый бас из селектора.
Секретарша быстро просмотрела файлы:
- Номер первый - Сын Косоглазого Змея, дикарь из прерий. Номер второй - Сын Великого Моллюска, дикарь из Исчезнувшей Империи Му. Номер третий - Сын Дракона из...
- О, Бездна! Нет, они там, внизу, точно издеваются! - из селектора раздался тяжкий вздох, - У них - день открытых дверей в морге зоопарка, а нам из этого шедевры лепить? Ладно, давайте для начала сюда хотя бы... драконьего сына.
Длинными жезлами с гудящими, сияющими наконечниками конвой погнал выбранный экземпляр к тяжелым раздвижным дверям.
Двери автоматически открылись. - Вонючий лохматый тип получил напутственный разряд, заорал и влетел внутрь. - Двери захлопнулись.
Тишина.
Отдел ПП гордился своей идеальной звукоизоляцией. Раскрытие потенциала и формирование уникального образа - сложный процесс, требующий предельной аккуратности. К тому же, посетителям в приемной и кандидатам в очереди на переделку вовсе не обязательно слушать всякую ерунду, вроде "Не надо!", "Не хочу!" и "Можно мне обратно в кипящий котел, пожа-а-алуйста!!!"

Спустя изрядный промежуток времени - к слову сказать, вдвое больший, чем требовалось на стандартную процедуру переделки, - двери открылись снова.
Команда ПП превзошла сама себя - номер третий вернулся улучшенным на двести процентов, настоящим красавцем: осанка поражала величием, волосы цвета воронова крыла лежали безупречно, кожа была аристократически бела, а улыбка - зловеще-ослепительна. Сын Косоглазого Змея заворчал, машинально нащупывая отобранный при входе томагавк. Сын Моллюска от зависти покрылся пятнами, секретарша одобрительно присвистнула. Красавец задумчиво почесал в паху, высморкался в рукав элегантного фрака, а потом, радостно гогоча, ухватил секретаршу за грудь.
- Давайте уже следующего, голубушка, - слегка раздраженно велел голос из селектора, - О, кажется, номер третий хулиганит. Ничего критичного?
- Штатная ситуация, сэр! - бодро отчиталась секретарша. Получивший удар молнией, болевое заклятье и контрольный пинок коленом хулиган жалобно поскуливал, сидя на полу. В селекторе снова вздохнули:
- Перспективный, но на редкость сырой экземпляр. А отправьте-ка его на дальнейшее усовершенствование в Стигийский интернат!

Хищно клацнул степлер, взвизгнул хулиган, на спину которого теперь был пришит техпаспорт и квитанция отдела ПП. Подгоняемый жезлами конвоя, Сын Дракона удалился.
- Охохонюшки... - покачала головой секретарша, - Непростое это будет дело - привить хорошие манеры дикарю из... как ее там... Да, из Трансильвании.

Вампир откинулся к стволу дерева. Бегство по ночному лесу от всепожирающей огненной стены, огненных хлыстов вымотал его.
Первые лучи солнца еще не добрались до него, но Олф понимал, что это ненадолго.
В кустах около дерева во сне вздохнула девочка. Вампир взглянул на нее и в его взгляде на секунду появился хищный блеск. Но он мотнул головой, задев затылком ствол. Нельзя ее пить, что бы не случилось, этого делать нельзя! Но опустошенность сильна, зверь внутри может вырваться и превратить его в тех, кем пугают народ - опасного кровососа, что не может оставить в живых любого человека. Вампир еще раз старательно ударился затылком об дерево, затем, стараясь чтобы спящая девочка не проснулась, он укусил себя в руку и выпил немного крови. Это не даст насыщения, сил, это не даст ничего. Но поможет на время усмирить зверя, что с ним уже несколько сотен лет. Вампир встал, и солнце, наконец, встретилось с ним. Олф пошатнулся, чуть было не упал, но сумел устоять. Он посмотрел туда, куда вел их путь. За пустынной каменистой равниной виднелась проторенная дорога, значит, большак может быть рядом, а там и какая-нибудь деревня или город. Все лучше, чем скрываться вдвоем по лесам да пещерам. За их спиной по прежнему горел лес, вампиру удалось выйти на самый край, где силы его покинули, а девочка смогла уснуть.
Она пошевелилась в кустах и слабым, чуть хрипловатым голосом произнесла:
-Воды, пить...
Вампир быстро отстегнул фляжку, откупорил и поднес к ее губам. Девочка жадно выпила все и закашлялась.
-Не пей так быстро, а то вкуса не почувствуешь,- проворчал он и вдруг ощутил, что где-то это слышал, но очень давно.
-Где мы?- Она встала, держась за руку вампира.
-Мне удалось тебя вынести, Рутала.
-А они?
Вампир помолчал, раздумывая, как сообщить Рутале всю правду. Но она сама поняла.
-Они погибли?- Рутала не плакала, стараясь держать себя в руках.
-Скорее всего. Пожар сильный, шансов выжить мало.
-Но мы же выжили!- Возразила она.- Олф, ты же смог вынести меня. А им не надо пить кровь. Ой, извини.
-Ничего,- улыбнулся Олф, правда, улыбка получилась слишком вымученной.- Им этого не нужно. Но все равно, шансов у них мало. Не будем зря мучить себя надеждой. Лучше подумаем, что делать дальше.
-Что делать? Мы их не попробуем спасти?- Тут Рутала позволила появиться слезам.
-Посмотри сама, как мы им можем помочь? Мы же разбежались в разных направлениях, сейчас искать их - как иголку в стогу сена. Кроме того, у нас возникает другая проблема. Я слишком опасен для тебя.
-Ты ни разу не причинил мне ничего плохого, как ты...
-Я раньше был более менее сыт, теперь же чувствую сильную пустоту внутри. Если не найду в течение нескольких дней крови, тебе лучше будет бежать от меня со всех ног.
-Укуси меня,- пробормотала Рутала.
-Что?! Ты что говоришь?!
-Я не хочу умирать и не хочу, чтобы ты страдал. Я себя слишком плохо чувствую...
Олф посмотрел на нее внимательно, и понял. Этот пожар, забег по лесу сказался на ней плохо, даже если и учесть, что она все время провела у него на спине. Он распознал симптомы. У нее начинается лихорадка, а потом она умрет. Но кусать ее - не выход.
-Я никогда этого не сделаю. Я давал клятву Мерте, что не притронусь к тебе.
-Она уже наверняка мертва!- Сердито выкрикнула Рутала.- Ты сам так говоришь!
-Я давал эту клятву не столько Мерте, сколько себе. И не важно, что я мертв. Ты что, не понимаешь, что ты никогда не вырастешь, если обратишься?
-Но ты будешь рядом со мной, ты меня защитишь всегда!
-Сейчас ты говоришь так, но что будет через десять лет, сто или триста? Ты будешь меня ненавидеть.
-Нет, никогда.
-Будешь,- устало сказал вампир.- Уж поверь моему трехсотлетнему с половиной опыту. Будешь. Так что не проси меня об этом. Ты больна, нужно выйти к людям, чтобы найти лекарства для тебя. Садись на спину, тебе лучше не идти самой.
-Но тебе нельзя выходить к людям, ты же вампир.
-Знаю,- грустно сказал он.- Но это в больших городах на нашего брата нападают сразу, в деревнях народ более пугливый, а если обратиться с мирными намерениями, то вполне сговорчивый.
Рутала залезла на спину к Олфу.
Девочка и вампир продолжили свой путь.

Это не жизнь.
Когда-то они все смеялись над старыми ужастиками. Ха-ха, у нее сломана шея, ха-ха. Она идет, а у нее переломлен хребет, ха-ха.
Это все было очень, очень смешно.
До того, как над его глазами повис белый потолок в полоску из белых проводков и трубочек, ему хотелось купить майку с Че Геварой.
Услышь же меня, команданте!
Она обязательно должна быть красной.
Как кровь на белых бинтах, как красное, горячее сердце.
У него переломлен хребет, ха-ха.
Медсестра, одна из тех, кто являются классовыми врагами Стивена Кинга, приходила и делала укол. Она моогла бы просить у него чего угодно, и он выполнил бы... Если бы расслышал за стеной боли, которая, как голубая вода в бассейне, была его пространством.
Если бы я мог говорить... Но ха-ха, - у меня сейчас польется кровь изо всех дыр.
Она пришла, и он был для нее меньше, чем предметом интерьера. Она могла поправить морщину на недвижимом одеяле. Она могла выправить картинку, жалкий пейзажик на стене, а потом воткнуть иглу в кусок мяса, примороженный к кровати, в который превратился он. Кое-где бинты, кое-где штифты, кое-где гипс.
Ха-ха.
Это все не было жизнью. Круглосуточный абонемент на плавание в бассейне у боли.
Че, услышь меня! Забери меня к себе...
Это все не было жизнью. Все что угодно, кроме этого.
И время от времени мечталось, что женщина в белом придет со шприцем, а в нем будет не обезболивающее, а...
Это не жизнь.
Парень, которого положили на соседнюю койку, был ангелочком, у которого все было на месте. Выныривая из бассейна, он видел его. Аппендицит. Ха-ха.
Он тоже смеялся над старыми ужастиками. Юмор Фредди Кюгера.
Иногда ему казалось, что Фредди стал аквалангистом, и он ныряет за ним в его бассейн. Ну же. Раздери меня когтями.
Еще один раз, когда ему потребовалось глотнуть воздуха. И, закатав в него дозу своего препарата Н, женщина в белом не ушла, а стала собирать постель того парня. Он был полон жизни!.. А где же он теперь, мой ангел?
Но эта женщина не разговаривала с окороками; ей было далеко до Алисы Лиддел, наверное, у нее вообще не было детства.
Вторым был поц с циррозом печени. Может быть, у него еще не было этой чудной болячки, однако вполне возможно, что... вближайшем будущем... наша компания подумает над этим. Оставалось только удвиляться, что он делает в этом отделении. Ему бы в психиатрию. Вывод из депрессии. Выход из запоя. Его счастливая жена качает детишек и забирает свежеобновленного супруга. Все счастливы.
Но потом тренер снова утянул его за ногу под воду, и сказал:учись, парень, учись. Я сделаю из тебя чемпиона!
У него нет сил даже на то, чтобы вспомнить свою девушку, ха-ха.
Однажды ночью, - этот парень лежал и плакал. Может, у него болело что-то, может, просто грустно стало. Кажется, у него удалили селезенку, но какая мелочь...
Он плакал от боли. Ему было очень больно, этому парню. И потом, когда снова пришлось вынырнуть, его постель уже была пуста. А картинка чуть покосилась. За дверью кто-то рыдал; эту женщину не пускали в палату.
А ведь ей еще нужно будет качать детишек...
------------
Шли дни, а этот кусок мяса все еще жил. Медсестра заходила к нему чуть реже; кажется, его боли отходили, судя по тому, что он все чаще был в сознании. Он пытался говорить, и все время просил у своей матери какую-то майку.
Медичка застилала постель третьего умершего пациента. Он тоже был молод.
Но он тоже плакал от боли.
Он тоже был молод, и умер на вторую ночь после того, как ему сделали операцию.
Этот мир катился к черту, и наклонная линия становилась так отчетливо видна: картина оказывалачь чуть перекошенной каждое утро. (Интересно, проделала бы она полный круг? К сожалению, медсестра не была склонна к экспериментам.) Каждое утро она возвращала ее в привычное состояние.
Этот парень все еще не мог жить без помощи аппаратов, а его тело должно было остаться мертвым, не оживленными движением до последнего дня.
- Эй... белое... жен...
Он следил за ней; такой странный взгляд, и медсестра подошла, чтобы узнать, чего он хочет. Должно быть, пролежни беспокоили его...
- Вон там... майка... она красная?
В пакете, в тумбочке, действительно лежало что-то красное.
- Да, - кивнула медсестра.
- М... - тяжело промычал он, пытаясь собрать все свои силы в слова. - Оденьте ее на меня...
- Простите, это невозможно... потом, когда вас выпишут...
- Тогда... дайте...
Его руки не могли чувстовать прикосновений ткани, но, должно быть, одно сознание этого прояснило его разум, и глаза у него засияли. Засияли подлинным счастьем.
Слышь меня, Че. Я теперь тоже бессмертен. Спасибо тебе.
Должно быть, меня ты любишь больше, чем их. так же и тебя юбил кто-то в свое время. Так же тебя любят и теперь.

Можно было сделать "всепожирающей огненной стены и огненных хлыстов". Запятая явно лишняя.
Повтор местоимений.
Как-то уж слишком прямо, в лоб, так сказать. Может стоило сначала написать "послышался странный звук", а потом указать, что именно это было?
"Что бы НИ случилось".
Вот это предложение мне очень понравилось. Так и тянет его переписать начисто. :smile:
ИМХО, "Это не насытит и не придаст сил. Проще говоря, вообще никак не исправит положения. Просто пшик..." звучало бы более элегантно. Данное выше указание - всего лишь вкусовщина, я ни в коем случае не настаиваю, что вам, Лорд Паук, НУЖНО так писать.
Может быть, "поможет усмирить зверя внутри"? Просто звучит так, будто бы вампир водит с собой некое животное, которое нужно постоянно подкармливать, чтобы оно не взбесилось.
Не-не-не, Дэвид Блэйн. Предложение построено таким образом, что можно подумать о некой странной встрече вампира и солнца. Что характерно, солнце "наконец" встретилось с вампиром. Странно звучит, не находите? Словно очень долго искало знакомства с ним...
Среднюю часть можно было выкинуть.
Взаимоисключающие параграфы, кстати. Вампир посоветовал пить помедленнее после того, как девочка уже все выдула и даже успела закашляться.
Если подумать логически, то она уже держала себя в руках, раз не плакала. Да и вообще, стоило бы это предложение изменить.
Не "мучить", а "тешить".
"Мы не попытаемся их спасти?"
"Всплакнула", может быть даже "пустила слезу" (хотя это лучше применять в ироническом смысле), однако, ни в коем случае не "позволила появиться слезам"!
Повтор местоимений.
Звучит не очень удачно. "С тем же успехом мы бы могли поискать иголку в стоге сена" - уже более-менее, плюс капелька иронии в речь Олфа.
Она не "возникает", она уже возникла.
Через дефис. Или тире?..
ОМГ...:blush: "Раньше я был более-менее сыт, но сейчас меня мучает голод..." И почему автор так любит повторять про "пустоту внутри"? Это что, какой-то новый фетиш? :lol:
"Ты всегда сможешь защитить меня!"
Хм. Вот я даже не знаю, как переписать это предложение. К тому же, не "садись", а "влезай". Садятся обычно на шею. :smile:
Не "выходить", а "появляться".
Скорее, "согласился". Иначе получается повтор.

…Продуктов у нас оставалось на три дня, а держать засаду начальство приказало до победного конца. В смысле, на четвёртые сутки нам предлагалось перейти на питание «природным растительным и животным кормом». Друг другом, наверное. Какой, к ваарнийской макаке, «природный корм»?!! Да из растительности в этих болотах разве что трава не ядовита, и то, не вся. Из фауны – одно тараканьё. Здесь всё кишит членистоногими, усатыми и жесткокрылыми. Именно они, а не вражеские патрули и излишне бдительные местные жители были нашей главной бедой. Лежишь в кустах, дышишь в одну ноздрю, и максимум, что можешь сделать – это пошевелить пальцами (не рукой!), чтоб не затекли. Любое другое движение может разрушить сложную маскировку, и о том, что бы отогнать гадов ползучих нечего и думать. Несмотря на то, что до ближайшего города километров десять, (правда, есть ещё деревни, штук пять в округе), на дороге, которую «держит» наше отделение, весьма оживлённое движение. Каждые десять-двадцать минут по грунтовке проносятся то армейские ховерджипы с чёрно-жёлтыми неройскими эмблемами на дверцах, скользя на воздушных или новомодных магнитных подушках, то громыхают крестьянские телеги (аграрная планета, что возьмёшь), запряжённые лошадьми либо местными тягловыми животными – огромными ящерицами хэту, то ещё кто-нибудь со свистом промчится. Перед отправлением нам выдали какие-то мази и порошки, якобы отгоняющие местных ядовитых жуков, но беда в том, что НЕядовитых видов здесь тоже хватает. Я и раньше слышал выражение «муравьи в штанах», но лишь теперь понял, что оно отнюдь не иносказательное… Но мы терпим, лишь порой завистливо поглядываем на единственное у дороги крупное дерево. Гуго, со своей «снайперкой» укрывшийся в его кроне, может хотя бы спокойно почесаться. Богохульства в адрес командования облегчения не приносят, возможно, оттого, что произносятся не вслух, про себя…
Ждём. Вечереет. Теперь машины видно издалека, по отсветам фар. Слышится тройной крик филина – командир даёт отбой. Это значит – те, кто не спал прошлой ночью могут прикорнуть, остальным – бдеть. Я в их числе. Поудобней перехватываю свой «брэндвей», готовлюсь к бессонной ночи. Пятые сутки засады. Чёрт бы драл это командование! Их бы сюда – тараканов шевелением ягодиц отгонять! Это ж надо – поставить засаду на болоте, в открытом месте. Но следует учитывать, что территория изначально была вражеской, и противник знает наперечёт все места, удобные для засады – там, где дорога проходит через холмы, леса и так далее – и давно нашпиговал их минами, детекторами, патрулями и тому подобным. А здесь нас никто не ждёт – только идиот будет терпеть столь свинские условия – голая равнина, трава ниже колена да топкие места. Терпим и мы. Но всё равно – поймать бы этих теоретиков из штаба и… У-у-у-у-у!!
Тишина. Незнакомые созвездия. Они всегда незнакомые – на каждой планете свои. И каждый раз захватывает дух. А далеко справа, за горизонтом, вспыхивают зарницы – там, как говорит ефрейтор Шмышлишмашлич (о происхождении фамилии которого спорит весь полк) «шкубаются» войска Его Величества Императора Нероя, шоб ему ночью по ошибке в гей-клуб забрести, да там и остаться, и основные силы нашего десанта. Эх, туда бы. Уж лучше под пулями ходить, чем гнить тут живьём, и кормить собой муравьев. Погружаюсь в воспоминания о последних боях, в которых участвовал, и чуть не засыпаю. Приходится проглотить очередную таблетку стимулятора, но действия почти не ощущаю – у меня допинг скоро вместо пота сочится будет. Потом греюсь по методике боевых пловцов – в строгой очерёдности напрягаю мышцы, при этом оставаясь неподвижным. Ску-ука! Опять начинаю засыпать, и вдруг слышу крик сойки – условный сигнал! «Готовность номер два!». Я опускаю на глаза ночную оптику и сразу понимаю в чём дело – с выключенными фарами к нам приближается штабной автомобиль. Но это явно не тот, который мы ждём – марка та же, но модель другая, и идёт один, без сопровождения. А когда подходит ближе, становится ясно – и номер не совпадает. Ждём...
Небо светлеет, звёзды блекнут. Я смотрю на часы в щитке ночного бинокля – через час будет совсем светло. С болот поднимается густой, липкий туман. Одна от него польза – разгоняет последних насекомых и их родственников. Но утреннее солнце рассеивает белесые языки, и всё возвращается на круги своя. Мне, в моём маскхалате, уже начинает казаться, что я и впрямь превратился в поросшую вялой травой кочку. В голову начинают забредать мысли о разных приятностях не то что гражданской, а даже казарменной жизни – горячая еда, кровать. Тьфу! От мыслей таких на душе становится совсем погано.
По дороге медленно проползают два грузовика, битком набитые неройскими морпехами в серо-синей форме. Как их занесло так далеко от моря?
Грузовики скрываются за поворотом, и, почти в ту же секунду, звучит сигнал манком: «Готовность номер раз!». Ну-ка… Я всматриваюсь в следующий кортеж. Это же… Точно – она! Чёрная «Акрана С500N», штабная, задние стёкла тонированы, номер – EF38411N. Две машины сопровождения. Впереди – военный ховерджип на магнитной подушке, пятиместный, со спаренным пулемётом на задке. Замыкающая – чёрный гражданский джип с военными номерами, не на подушке, колёсный. Номера совпадают. Всё, как сообщила разведка. Это они! Те, кого мы караулим почти неделю! В душе просыпается лютая злоба – это же, почитай, из-за них мы тут маринуемся. Тело приходит в боевой режим – исчезает вялость, усталость, скованность в суставах, обостряются все чувства и реакция. Сам не знаю, благодаря чему это происходит – наверное, дело в адреналине. В бинокль я различаю лица усатого сержанта-водителя и сидящего рядом с ним офицера Службы Имперской Безопасности. Дальномер определяет, что они в километре от места засады. При такой скорости будут здесь через полминуты.
Я приник к «брэндвею», привычно слился с оружием в единое целое. Даже прикосновения насекомых перестали беспокоить меня. Главное – провернуть всё моментально. На стороне охраны объекта – численное преимущество (нас – десять, их, по непроверенным данным, - пятнадцать-шестнадцать), и в профессионализме они нам точно не уступают – на такое дело лопухов не возьмут. У нас – только неожиданность. И ещё надо помнить – вокруг враждебная территория. Мало взять объект, его ещё надо донести до своих. А дальномер отщёлкивал метры. Восемьсот... Шестьсот... Триста... Сто... Ну! В двадцати шагах от меня земля вспучивается, как от взрыва, и на свет божий, сразу становясь на одно колено и вскидывая лаунчер на плечо, появляется Марвин. Всё. Началось.
Ракета из лаунчера влетает точнёхонько в лобовое стекло армейского джипа, и ховер превращается в огненный шар. Генератор магнитного поля отключается сразу, но машина по инерции пролетает несколько метров, утыкается носом в землю, кувыркается «через голову», с лязгом приземляется на багажник и, наконец, падает на бок. Всё это сопровождается грохотом, дрязгом, летящими пылающими обломками и взрывом топливного бака. Чертовски красиво и эффектно, как в кино. Вот вам и половина охраны. Водитель «Акраны» отчаянно тормозит, одновременно выкручивая руль влево, так, что колёса становятся почти перпендикулярно движению. Но дорога грунтовая, резина скользит, и движение прекращается буквально в метре от полыхающего корпуса джипа. Я ещё отметил, что тормозной путь авто заметно длиннее, чем должен бы был быть при такой скорости и массе (на «Акране С500N» я как-то ездил, и вес её примерно знал). Очевидно, штабная «Акрана» была тяжелее обычной, а следовательно – хорошо бронирована. Чёрному джипу вовремя затормозить удалось чистым чудом – ведь он был ещё тяжелее. Стоило джипу замереть, как по нему ударили оба наших пулемёта – ручной и станковый. Спустя секунду на машине охраны сосредоточили огонь и остальные. По «Акране» стрелять было нельзя – те, кто внутри неё, нужны нам целыми.
Пули разного калибра пятнали лакированные борта и тонированные стёкла звездообразными следами, но, судя по тому, как бодро стала разворачиваться машина, она тоже была бронирована. Тонированные стёкла приопустились, и в образовавшиеся щели охранники повели ответный огонь. Поскольку стреляли, в основном, по позициям пулемётов, а не в мою сторону, я решил совершить короткий марш-бросок до ближайшего бугорка, чтобы приблизиться к машинам. Я приподнялся на локтях, рванулся вперёд, и... не смог встать! Несмотря на все принятые меры, ноги затекли и не слушались. Я, чертыхаясь, уронил автомат, и принялся массировать себе бёдра. Тем временем джип попытался дать задний ход, и кто-то из наших догадался полоснуть очередью по колёсам. Джип дёрнулся и осел на левую сторону. Ай-яй-яй, какое упущение – машину бронировали, а про колёса забыли! «Акрана» оказалась в ловушке – объятый огнём остов перекрывал болшую часть дороги, и, чтобы его объехать, штабной машине требовалось сдать назад, но этому мешал «стреноженный» джип. Наступило нечто, вроде пата – огонь охраны прижимал нас к земле, а наш – не давал охранникам покинуть машину. Не прерывая растирания, я покосился в сторону Марвина, но тот ещё возился с перезарядкой лаунчера. Что же делать? Время тикает! Вдруг в канонаду вплелось гулкое «пук!» - кто-то выстрелил из подствольного гранатомёта. Граната скользнула по обтекаемому крылу и, взлетев почти вертикально вверх, сдетонировала прямо в воздухе. Это было опасно в первую очередь для нас самих – один осколок щёлкнул меня по каске, а другой срезал ветку с кустика у меня перед носом. Блин, кто ж осколочными по броне бьёт! Поймаю – убью!
Продолжая вертеть головой, я увидел, как Гуго спрыгнул зачем-то с дерева, широко расставил ноги и, игнорируя свистящие кругом пули, неторопливо целится. Зачем он вылез?! Снайперу место в укрытии! Гуго спустил курок, затвор отошёл назад, и гильза по дуге ушла в бок. Я различил цвет полоски вокруг дульца – зелёный. Бронебойно-зажигательная! А спустя мгновенье чёрный джип взлетел на воздух. Я был настолько поражён, что не сразу сообразил, в чём дело. А когда сообразил, то чуть не захлопал в ладоши – ай да Гуго! Снайпер попал точно в крышку бензобака! Тут даже не обязательно, чтобы пуля была зажигательной – эффект и так обеспечен. Ну Гуго! Это медаль, стопроцентная! Если выберемся…
И тут же раздалась команда лейтенанта:
- Вперёд!
Ноги, наконец, приходят в повиновение. Сыпля сквозь зубы нецензурностями, я, с грехом пополам, выбрался из-под маскировочной сети, и заковылял к штабному авто. С разных сторон к нему бежали наши, на ходу стреляя в воздух для психологического эффекта. Я не без удовольствия заметил, что не я один спотыкаюсь и прихрамываю. Пока мы бежали, водитель «Акраны» сумел частично обогнуть останки армейского джипа, и начал выезжать на свободную дорогу. Гуго моментально вскидывает винтовку. В лобовом стекле «Акраны» образуется аккуратная дырочка. Голова водителя неестественно дёргается, и он падает лицом в руль, обзаведясь третьим глазом во лбу. Штабная машина съезжает в кювет. У офицера на переднем сиденье не выдерживают нервы – выскакивает из машины, выхватывает пистолет и… роняет его, хватаясь за простреленное плечо. Я первым подбегаю к машине, ударами приклада под дых и по шее укладываю СИБовца и рывком распахиваю дверцу, которая, почем-то, даже не заперта. И тут же понимаю почему – на меня смотрят два ствола. Я резко уклоняюсь в сторону, и первая пуля проходит впритирку к виску, я даже чувствую горячий ветерок. А вот вторую пулю я ловлю-таки грудью. Бронежилет удерживает свинец, но закон инерции ещё никто не отменял, и я испытываю нечто, сродни удару копытом, который вышибает из меня дух. Лёжа на земле, я вижу, как стэлонец Кьяхэр совершает головокружительный прыжок, на который способно лишь существо с планеты, где сила тяжести – в полторы земных, и, оказавшись в двух шагах от «Акраны», зашвыривает в салон что-то маленькое, блестящее. Из машины начинают валить густые клубы дыма ядовито-жёлтого цвета. «Сонный газ!» - соображаю я, пытаясь подняться. Стрельба сразу обрывается, и подскочившие бойцы, зажимая носы рукавами, вытаскивают из машины трёх офицеров – двое в форме СИБ, и один – Штаба Имперской Армии. К руке штабного наручниками пристёгнут кейс. Лейтенант выстрелом перебивает цепочку наручников, и двумя ударами сшибает замки. В кейсе – несколько папок, диски и матовые сигары кристаллических архивов. Лейтенант берёт верхнюю папку, читает название, открывает, пробегает несколько строк и победно кричит:
- Есть!!! Оно!!!
Лицо командира сияет, как новенькая монета. Все мы вполне разделяем его чувства, но времени на эмоции нет – взрывы и стрельбу могли услышать те же морпехи, и, если мы не хотим сразу получить погоню на хвост, то надо спешить. Я и Марвин хватаем на руки штабного офицера, лейтенант берёт кейс, и мы бежим к роще в километре с чем-то отсюда, где нас уже неделю ждут два автомобиля-вездехода, накрытые маскировочной сетью. Двое тащат пленного, двое – пулемёт, остальные усиленно вертят головами. Не исключено, что это «ловля на живца», и на нас самих поставлена ловушка. Но нет – всё тихо. Лейтенант на бегу выхватывает плоскую стальную коробочку, и нажимает на ней единственную кнопку. И в космос уходит узконаправленный сигнал, который (чисто теоретически, конечно) невозможно перехватить, не зная частоты кода. Через четыре часа корабль невидимка прибудет в заранее условленное место, и заберёт нас с грузом. На обратном пути его могут засечь, но нам организует «окно» истребительная авиация. И мы дома! Болота забудутся, как кошмарный сон. И, наверняка, будут медали – задание выполнено на сто процентов, и потерь нет – только Кьяхэр из-за своего геройства схлопотал пулю в плечо. Но это всё впереди, а сейчас – бешеная гонка пешком и на машинах, почти гарантийно - с погоней, которая не заставит себя ждать, и неизвестно – все ли доберутся до места отправки. Но на душе легко, как никогда…

Стояла осень, да такая, что дальше уже и некуда. Бывают в середине октября дни, которые и днями-то называть неловко – настолько они сырые и тёмные. Всюду листья: маленькие, аккуратные берёзовые, резные кленовые и ещё всякие, названиё которым я не знаю. Жёлтые, красные, бурые, прозрачно-тонкие, а кое-где даже и зелёные ещё. Висят на мокрых продрогших деревьях, лежат на мокром асфальте, умудряются залетать даже в подъезд, на лестницу. Дождь гладит лужи против шерсти, а городское небо становится призрачно-фиолетовым, едва только сядет солнце.
Весь такой день ходишь и мёрзнешь, и на ходу засыпаешь, и в спине чувствуешь непонятную ломоту, так и хочется где-нибудь уже сесть, а лучше лечь, завернуться в одеяло и забыть про мир вне его.
И вот, в один из таких вечеров, не успел я обрадоваться возвращению домой, как раздался телефонный звонок.
- Да?
- Здорово, Толян! Узнал?
Я, честно говоря, как-то уже успел привыкнуть к Анатолию Николаевичу и немного растерялся. Но голос в трубке определённо был знакомым, хоть я и не мог его вспомнить.
- Э… не совсем.
- Да это ж я, Серёга! Сержант!
Теперь всё стало понятно. Кому ж ещё называть меня Толяном, как не старому школьному приятелю?
Я снял плащ, кое-как придёрживая трубку плечом, бросил ключи на телефонный столик и пошёл, продолжая разговор, ставить чайник.
- А, Серый, привет! Как поживаешь?
- Да, как тебе сказать… так-сяк… я тебя попросить хотел об одном одолжении.
- Ну давай, слушаю.
Серёга всегда отличался пренебрежением к разного рода формальностям, и я вовсе не удивился, что он вот так вот перешёл прямо к делу. Конечно, я подсознательно ожидал услышать вопрос в духе «ну, а ты-то как, дружище?» или «а у тебя чего нового?». Но это же Серёга… Он даже на свадьбу мою не пришёл, негодяй.
- Такое, в общем, дело. Мы тут с матерью дом продаём…
- Да ну?
- Ну да. Короче, есть один покупатель, он из области. Приехать не может пока, болеет, просил прислать ему фотографии дома по электронке. Очень, говорит, заинтересовался, боится, как бы кто его не опередил. А откуда у меня фотографии? Я и решил тебе звонить… ты ж фотограф. Может, заедешь, сделаешь пару снимков?
- Да конечно, не вопрос! Могу прям завтра… в час, например. Нормально?
- Завтра?.. – Серёга, как будто, был расстроен таким промедлением. Ну уж извините, сейчас я из дома ни за что не выберусь, да и темно уже. – Ну хорошо, жду тебя в час.
Мы перекинулись ещё парой не особо наполненных смыслом фраз и распрощались.
Подумать только, Серёга продаёт дом… Странно, но мне было его жалко. Абсолютно ничего меня с этим домом не связывало, и Серый не был моим лучшим другом, а всё же жалко. Я вдруг необычайно ярко вспомнил свои школьные годы, одноклассников, одного за другим. И вот вижу Серого, в его футболке с металикой… Кто это? Да это Сержант, он живёт рядом со школой.
Вот продаст он дом, и уже не будет никакого Сержанта.
На следующий день выпал первый снег. Его было совсем немного, так, кое-где белые клочки поверх грязи, но вкус воздуха стал совершенно новым. Я постоял около минуты у подъезда, осознавая все эти перемены и привыкая к ним, а потом пошёл к машине. Стоп. Об этом я как-то не подумал раньше – машина-то в ремонте… Всё никак не привыкну.
Значит, к Серёге я опоздаю. Ну, он, наверное, ничего другого и не ожидал, – подумал я и улыбнулся, - ведь в школе дни, когда я приходил во время, можно было пересчитать по пальцам. Чего я тогда только не пытался предпринять! Планировал время, изучал, сколько его уходит на путь пешком от дома до остановки, сколько едет трамвай до школы и расписание этих самых трамваев даже узнавал… Но не помогало.
Значит, поеду на трамвае, - решил я. Почему бы и нет? Серёга живёт как раз около школы, в небольшом частном секторе, со всех сторон окружённом высоченными новостройками.

Как-то раз мы забрались на крышу одной из них после уроков. Поглазели на окрестности, многие даже смогли разглядеть вдалеке за деревьями и другими постройками свои дома. Кто-то решил, что будет здорово наделать самолётиков и запускать их с крыши, и прошло совсем немного времени, прежде чем чья-то тетрадь была растерзана. Множество свёрнутых листов бумаги устремились к земле один за другим. Нам бы это быстро надоело, не окажись у Серёги в кармане петард. С ними летящие самолёты оставляли за собой длинный шлейф густого серого дыма, а где-то в середине полёта с громких хлопком разлетались в клочья… Петарды тогда стоили совсем не дорого, у нас их было довольно – воздушный бой сильно затянулся, и по домам в тот день мы разошлись, когда уже стемнело.

Я шёл к остановке и думал о том, что на трамваях не ездил уже, наверное, лет пять. А раньше, в школе – каждый день, туда и обратно. У меня и проездной, кажется, был. Как и у большинства моих одноклассников – почти все мы жили вдоль трамвайного маршрута №25, конечная остановка которого располагалась прямо около нашей школы. И вот, когда занятия кончались, полкласса собирались на остановке ждать двадцать пятый. Серёга, обязательно дождавшись трамвая вместе с нами, отправлялся домой пешком, Васёк выходил на следующей, Антон через одну – на Мануфактурной, Колян и Сеня – на Прямой, а я на Меньшикова.
Я шёл на трамвайную остановку знакомой с детства дорогой, видел знакомые стены и деревья, сворачивал на знакомых поворотах, спускался по знакомой полуразвалившейся лесенке.
Я шёл и постоянно шмыгал носом, старался как можно глубже спрятаться в шарфе и ёжился, засунув руки в тёплые карманы. Кажется, я всё-таки простудился… Со мной, впрочем, это редко случается, по сравнению с окружающими.

Также было и в детстве. Частенько в холодные и мокрые времена в классе нас оставалось человек пять-десять, остальные все сидели по домам, с температурой и кашлем.
Может, это странно – мне такие дни нравились. Учителя, оказавшись в обществе всего нескольких уцелевших и, видимо, предчувствуя скорое закрытие на карантин, становились совсем другими. Вместо и им, пожалуй, надоевшего изо дня в день и из года в год излагаемого того, что положено, они вполне могли весь урок проболтать о чём-нибудь интересном. Ничего не надо было записывать, ничего не надо было запоминать. Сиди себе, слушай вполуха, смотри в окно, подперев голову рукой. Можно рисовать что-нибудь, не особо боясь быть схваченным за этим отвлекающим занятием, или играть в балду. Эх, чудесные времена…

Может, я это сам себе придумал, уже позже, но я отчётливо помню тот день (как раз из этих, мокро-холодных), когда решил стать фотографом.

Помню, я ехал в школу на трамвае, один. Окно всё было покрыто какой-то непонятной светонепроницаемой смесью из снега и грязи, я вместо видов снаружи разглядывал от скуки пассажиров. И вдруг я заметил стоящего рядом с совершенно пустым креслом человека в плаще нараспашку. Он мне понравился, мой взгляд задержался на нём. Мне показалось, что он похож на героя какого-то фильма, и ещё, как сейчас помню, я почему-то решил, что у него, должно быть, нет и не может быть проблем с девушками. Я смотрел украдкой на этого незнакомца, сам себе досочиняя его незнакомую жизнь. И она мне нравилась!
Потом он достал что-то из довольно большой сумки, что висела на его плече. То был фотоаппарат, такой, каких я никогда ещё не видел. Удивительной красоты и огромного размера штуковина из чёрного пластика, она совершенно меня загипнотизировала и не позволяла думать ни о чём, кроме неё. Образы прекрасной выдуманной жизни незнакомца ощутимо дополнились картинами с участием фотоаппарата: вот он с умным видом фотографирует красивые фасады старых домов, или кто-то из знакомых говорит ему: «дружище, сфотографируй моего щенка», и он говорит: «почему бы и нет? Щенок и правда милый»… Весь оставшийся день я только и думал о том, что хочу стать фотографом, обязательно. В то же время, я был неглупым мальчиком и понимал, что мне одиннадцать – и мои решения мало чего стоят. Я просто попросил у родителей фотоаппарат на новый год.

Не успел я добраться до остановки, как увидел подъезжающий трамвай. Ходят они редко, я знаю. Если не побежать сейчас, придётся ждать следующего минут десять-двадцать, а погода сильно не располагала к этому. Поддерживая рукой болтающуюся сумку, я рванул к трамваю, и чуть только запрыгнул на ступеньки, как он тронулся. Повезло. По привычке полез в задний карман за проездным… улыбнулся своей ошибке и принялся искать мелочь. Расплатившись с кондуктором, я встал у окна и устремил взгляд в его мутное пространство.
Интересно, а место на карте осталось? Это было очень в моём стиле – отправиться что-нибудь фотографировать и забыть что-нибудь типа фотоаппарата… или чистой карты памяти. Точно – забита до краёв.
Так, что тут у нас? Пресс-конференция мэра, девчонки какие-то… о, мой любимый ручей! Я невольно залюбовался его давно знакомыми видами и, когда трамвай резко затормозил, фотоаппарат чуть не выпал у меня из рук. «Ладно, - решил я, - поудаляем девчонок» - и принялся быстро щёлкать по кнопкам. “Are you sure you want to delete... ?” – «йййеп». И так много раз. Будем надеяться, эти фотографии всё-таки были предварительно скинуты на комп. Может даже отосланы уже в редакцию – хоть убей, не помню.
Я убрал своего зверя в его переносное логово и взглянул в окно. Школа. Стая кусачих мурашек пробежала по спине от её вида. Пора выходить, конечная.
Оказавшись на улице, я с минуту разглядывал школьное крыльцо, а потом перешёл через рельсы и, пройдя немногим более сто шагов по узкому тротуару и свернув с него, увидел Серёгин дом.
- Толян! Ну, блин, ты как всегда… я уж думал, не приедешь.
- Что, опоздал?
- Ну, как тебе сказать… да, в общем-то, ничего страшного. Пошли, чаю выпьем.
Внутри мало что изменилось. Особенно ярко это символизировал холодильник, весь в наклейках от жвачек, что продавались в девяностых и пользовались у детей огромной популярностью. Я поздоровался с Серёгиной матерью, и сказал, в ответ на её вежливый вопрос, что у меня всё в порядке, жив/здоров. Мы сели за стол, обоим было немного неловко… и грустно. Мне хотелось поскорее со всем покончить и убежать домой, обратно в свою жизнь, в 2009-й.
- А как добрался-то? Пешком что ли? Я машины вроде не заметил.
- Да не, я на трамвае. Машина сломалась… - отвечал я, делая глоток отвратительного еле тёплого «чая».
Серёга как-то странно посмотрел на меня.
- На трамвае? Ну да, как скажешь…
- В смысле? Чё не так? На трамвае, на двадцать пятом. – Я смотрел на моего старого приятеля, пытаясь понять, что за мысли придают его слегка постаревшему лицу это саркастичное выражение.
- Ты, Толян, видать совсем заработался… или я не знаю чё. Двадцать пятый лет шесть уж не ходит, на прошлой неделе вон, даже рельсы разобрали и увезли.
- Да ладно? – я поставил стакан на стол.
Мы какое-то время провели за обменом репликами в стиле «да ладно прикалываться, я только что ехал… » и «да иди сам посмотри и сам хорош прикалываться, ехал он…». В итоге, решено было отложить чаепитие и пойти выяснить, кто из нас сошёл с ума.
И если бы я победил в том споре, стоило ли о нём писать? Само собой, я и решил рассказать эту историю, потому что Серёга оказался прав! Кое-где рельс уже не было вовсе, кое-где они еле выглядывали из-под травы и снега своими ржавыми поверхностями.

Ну точно. Генерал Шермон де Монселье, «Битва со Смертью», мемуары. Привет из родного мира. Книжка была явно свежей, не больше года, иначе я бы о ней знал. Но я мог точно сказать, о чём она. Печально знаменитая битва у города Монтекур. В ней он участвовал ещё полковником, а вот мне не довелось. Хотя я тоже имел к ней некоторое отношение. Дело в том эта битва стала следствием раскрученного Святой Инквизицией дела о массовых заражениях Поветрием. Чего проще – чтобы поднять простого зомби с помощью магии требуется изрядная затрата энергии и трудный ритуал, а уж чтобы создать из них армию нужны нечеловеческие усилия множества некромантов. Плюс – где-то нужно брать тела. И вот, кучка затейников очередного «Чёрного Ордена» придумала замечательный выход. Они вскрыли старые могильники, в которых лежали останки умерших от Поветрия семьсот лет назад и каким-то образом восстановили вирус, заразили им зерно из местного райцентра, а через него начали распространять болезнь по провинции. Дальше совсем просто – люди заражаются один за другим, заражают друг друга через укусы, а потом приходят некроманты и просто берут их под контроль, благо это очень легко. Армия мёртвых создаётся сама. В общем, слава тем следователям Инквизиции и вольным ведьмакам, которые углядели угрозу и смогли распутать клубок. Некромантов ликвидировали (вот как раз в ликвидации я и участвовал), распространение зерна остановили… Но проблема осталась. Столица провинции и все прилегающие деревни и городки – семьдесят тысяч «диких» живых мертвецов, под воздействием некоего инстинкта сбивающихся в гигантскую толпу и движущихся на поиски живого мяса.

И никто не знал, что с ними делать. Обычные зомби гибли после смерти хозяев, так что вся проблема заключалась в ликвидации некроманта-кукловода… А этих нужно было «упокаивать» по отдельности, снося им головы. Единственный способ убить такую тварь – повредить мозг. Перехватить над ними контроль или «упокоить» их магическим методом было возможно, но… некому – некромантов в Имперской Академии не водилось. Для дела привлекли армию, но опыта уничтожения ТАКИХ полчищ у неё не было и всё кончилось ужасно… О чём, видимо, и пишет в своих мемуарах де Монселье. Ну-кась…
Я раскрыл книжку ближе к концу.


«...Я озирал наши позиции с некоторым недоумением. Итак, каков же был наш план? Поскольку враг не обладал и зачатками интеллекта, нам ничего не стоило заманить его в ловушку. Место было выбрано неплохо – небольшая ложбина между двумя крутыми холмами. Ложбина имела вытянутую форму, и впереди была стиснута двумя параллельными рядами менее крутых холмов. Через неё проходила дорога из города в столицу, так что подвезти артиллерию и обозы было легко. Пространство между «нашими» холмами было перегорожено двумя линиями полевых укреплений – корзины и мешки с песком, невысокие земляные валы и, главное, наклонные острые колья. Пожалуй, только они и имели смысл. Зачем нужны укрепления, защищающие от пуль и осколков в такой войне? За укреплениями расположились густые ряды мушкетёров, заполнившие всё пространство между склонами. Позади них стояли отряды пикинёров. На макушках холмов (также укреплённых) расположились батареи полевых орудий и маги. Далеко за позициями стояли батареи тяжёлых гаубиц и мортир, а ещё дальше – готовились к полёту четыре четвёрки драконов. Такой был позиция.
А таким был план – отряды улан и пистольеров высылаются вперёд и «собирают» отдельные группки шатающихся по окрестностям зомби в одну кучу, привлекая их внимание выстрелами. Потом «цепляют» основную массу, толкущуюся у городских ворот (их успели закрыть в самом начале эпидемии, но потом, когда в городе не осталось выживших, а его новые обитатели захотели выйти наружу, ветхие створки просто рухнули под натиском тысяч навалившихся тел). Выманивают их на наши позиции. Когда многотысячная толпа мертвецов попадает в зону досягаемости артиллерии, на них разом обрушивается огонь артиллерийских батарей, драконье пламя и заклинания магов. Привычка «диких» зомби сбиваться огромными плотными толпами, известная из старых книг, играет нам на руку – их просто сметёт. Тем немногие, которые всё же прорвутся, будут вынуждены преодолевать укрепления и попадут под плотный огонь мушкетёров. Если сразу не удастся перестрелять всех – вперёд выйдут пикинёры и, держась на безопасном расстоянии благодаря своим длинным копьям, добьют тварей ударами в голову. ТОГДА этот план казался превосходным даже мне. Спорили только несколько ведьмаков, присоединившихся к нам со своими отрядами. Они утверждали, что в борьбе с живыми мертвецами нельзя применять методы, используемые в обычной войне. И что зомби нужно отслеживать и истреблять малыми группами, а не собирать вместе… Их никто не слушал. Маршал и генералы, столичные чиновники – все смотрели на предстоящую битву как на уже выигранную военную операцию. Повторюсь - план был хорош, но командиры сами смутно представляли себе его реализацию. Они были слишком увлечены предвкушением будущих почестей и были уверены, что с таким врагом войско справится и само. Они были уверены в победе, но даже не представляли, что для неё требуется. Главное – собрать всего побольше. Иначе на кой чёрт мы тащили с собой столько совершенно бесполезных вещей? Все полки были укомплектованы воздушной защитой – от баллист до новейших, только из мастерских, сорокоствольных митральез. Одна такая как раз стояла в семи шагах от меня, развёрнутая по всем правилам. Боже, ЗАЧЕМ?!! Они что, боялись ворон-зомби? Ведь Поветрие передаётся только людям. Ещё больше меня поражал блестящий начищенной сталью, стягами и султанами кавалерийский клин – полсотни рыцарей-вассалов местного барона. Они-то зачем нужны? Здесь ведь даже развернуться кавалерии негде.
И всё же я также пребывал в приподнятом состоянии духа, пока адъютант не шепнул мне, что на временный воздухопорт прибыли четыре крылана. Тогда-то в моей душе шевельнулось предчувствие нехорошего… Почему? Дело в том, что крыланы – это особый вид дракона, выведенного селекционерами и не встречающегося в природе. У них огромные крылья и маленькое тело. Они могут подниматься на запредельные высоты, но способные нести на себе только одного человека. Никакой брони или оружия. Их очень мало и используют их только для двух целей – глубокой разведки и… Для применения боевых заклинаний высшего круга. Вроде создания вулкана. Сами понимаете – это очень удобно. Маг и видит цель, и находится в относительной безопасности, не рискуя попасть под собственный удар, и может быстро сбежать. Я успокоил себя мыслью, что крыланы здесь для того же, для чего и митральезы…
- Идут! – Воскликнул кто-то. Я вскинул подзорную трубу…»
В этот момент я оторвался от чтения и потянул носом. С нижних этажей доносился запах чего-то вкусного…
…Поколебавшись, я решил всё же дочитать.
«..Сначала на горизонте показалась цепочка всадников. Они приблизились и разошлись в стороны, огибая холмы – в укреплениях не было проходов. А потом… Потом показались они… Неровная, колышущаяся полоса вдоль горизонта. Да, это были они – те, кого мы ждали. Они шли и шли широким фронтом, плотной толпой, и мне показалось, что на нас движутся все семьдесят тысяч бывших жителей города и окрестностей… Я почувствовал нечто, похожее на страх. Представьте себе – накатывающая на тебя безмолвная серая масса, которой нет конца и края. Море мёртвой плоти…
Впрочем, вскоре стало возможным разглядеть отдельные детали этого «моря». Я тут же опустил трубу. Это было слишком страшно! До сего момента я воспринимал врага как нечто безликое, вроде той «массы», увиденной на горизонте, либо как демонических бездушных тварей… Но потом я увидел лица… Там, в толпе, были и дети, и женщины, люди всех возрастов… Нет, не люди… Но они же были людьми!... Боже, как они выглядели… Многие из них… Нет, простите, я больше не могу об этом вспоминать и не хочу писать. Только теперь я понял всю трагедию, стоящую за гибелью города. Трагедию всего города и каждого отдельного его жителя, погибшего, но не нашедшего покоя и после смерти… Это понимание придавило меня, лишив душевных сил. И, как в последствии выяснилось, не только меня одного.
«Масса» приближалась, хоть и медленно. И вот, наконец, долгожданный момент – основная часть мёртвой толпы втянулась в расходящуюся горловину ложбины, попадая в пристрелянный артиллерией радиус. И началось!
В первый миг мне заложило уши… Я успел услышать гулкий звук, похожий на долгий, тягучий раскат далёкого грома. Потом уши словно заткнуло ватой, и я слышал только самые пронзительные звуки, и то приглушённо. Над моей головой тучей пронеслись огромные гаубичные бомбы. Вершины холмов увенчались диадемами из серого дыма – это открыли огонь полевые пушки. Град бомб обрушился на втянувшуюся в узкую горловину между грядами холмов плотно спрессованную толпу зомби. Земля заходила ходуном, волнами сотрясаясь от далёких пока взрывов. Там, где только что были первые ряды мертвецов, земля встала дыбом. Поднялись облака пыли, перемешанной с дымом, в небо взлетели куски почвы и, видимо, тел… И тут же всё повторилось – ударили батареи второй очереди. А потом в небе показались драконы. Две четвёрки атаковали толпу с двух сторон, заходя слева и справа. Драконы промчались низко над землёй, над самыми клубами дыма и пыли, изрыгая огонь. Из их пастей вырвались багровые струи, облизавшие землю. Две четвёрки шли редким строем для «встречной атаки». Они пролетели друг сквозь друга, при этом каждый дракон обрабатывал узкую полоску земли. Таким образом из нескольких узких полосок образовывалась одна сплошная полоса пламени, от которого не было спасения. К светлым облакам пыли и порохового дыма примешались клубы жирной чёрной копоти, окончательно скрывая врага от наших глаз. Отработав, первые четвёрки ушли ввысь, а их место тут же заняли следующие две. Затем с холмов полетели огненные шары и ленты – в дело включились маги. Их было человек десять, все среднего ранга, специализирующиеся на огне и холоде. Но ледяные чары никто не применял, чтобы не мешать драконьему пламени. Море врагов поглотил вихрь огня и дыма. В тот миг всякое сомнение покинуло меня, и я даже пожалел, что здесь нет иностранных военных наблюдателей, которые могли бы увидеть чудовищную огневую мощь Империи. Земля тряслась, воздух гремел, нас окатывало волнами жара, солдаты съёживались за укреплениями и лафетами. Вихрь бушевал почти две минуты… А потом начал стихать… Сила любого огня ограничена ресурсами. Артиллерия не могла стрелять без пауз, да и разрывных бомб было всего на несколько залпов – ведь они очень дороги. Запас огненного дыхания драконов быстро восстанавливается, но всё же конечен. Силы магов иссякли. Это было нормально – за две минуты такой интенсивной «обработки» от любого врага, оказавшегося в зоне поражения должны были остаться рожки да ножки. Любого живого врага… Солдаты поднимались из-за укрытий, переглядывались, начинали тихо перешёптываться, когда… Они вышли из дыма. Да-да, из сплошного облака показались сначала отдельные жутко искореженные фигуры, потом новые и новые… Вновь сливающиеся в сплошную стену, «массу»… Почти у всех не хватало конечностей, многие ползли, цепляясь за землю и остатки травы… Многие горели! Да, объятые пламенем, они продолжали шагать, пока у них не закипали мозги или пока они не сгорали в прах. Но они шли. Да, бешеный огонь перемолол две трети зомби, оказавшихся в радиусе поражения… Но он должен был перемолоть всех! А за уцелевшими под огнём шли новые и новые толпы, даже не задетые. Мы рассчитывали, что первый удар уничтожит всех, кто под него попадёт. Таким образом мы отрубим змее голову а потом начнём методично перемалывать медленно движущегося врага по мере поступления. Но это была змея-зомби, и она продолжала ползти даже с отрубленной головой! Пока град бомб и заклинаний перемалывал первые ряды, те, что шли за ними, не стояли в ожидании, а продолжали напирать, толкая их дальше и заполняя пробелы в рядах. К тому же эффективность обстрела оказалась гораздо ниже – ведь лишь небольшая часть попаданий оказывалась смертельной. Осколки прошивали тела и отрывали куски мяса, но мертвецам было на это плевать – только повреждение мозга могло их остановить. Лишь каждый десятый осколок поражал мертвеца в голову, и лишь прямое попадание разносило его в клочья. Огонь действовал лучше – но только при условии, что тварь сгорала полностью. Просто ожоги, даже большей части тела, они просто игнорировали. Мы в единый миг уничтожили тысячи, но на нас продолжали двигаться десятки тысяч. Вместо рассеянных обстрелом кучек – монолитная толпа. А до возможности повторить удар нужно было ждать очень долго…
Солдаты заволновались. По рядам в ложбине прокатился ропот. Среди бойцов было не так уж много ветеранов, и мало кто из них сталкивался с нежитью в бою. И обычно это были отдельные представители хорошо знакомых видов. Уж никак не гигантская орда. Да что там. Даже у меня, столь много повидавшего, упало сердце. Пехота должна была лишь добить небольшие группки, которые смогут пройти сквозь линию огневого заграждения. И теперь в душах людей появились первые ростки паники. Впечатляющее и воодушевляющее зрелище огневой мощи нашей артиллерии теперь играло против нас. Если враг смог уцелеть после ТАКОГО, то как же мы его остановим? Люди дрогнули ещё до начала боя. Пушки на холмах вновь открыли огонь, но заполошно, в разнобой. Отдельные бомбы выкашивали просеки в рядах нечисти, но они тут же затягивались. Маги бросили ещё несколько заклинаний – кто сколько смог. Всё равно, что бросать камешки в прибой. Так это видели мы, хотя на самом деле всё было вовсе не так плохо. Колонна врагов уже показала хвост, было видно, что мёртвое воинство вовсе не бесконечно.
Вскоре передний край мёртвой волны приблизился на расстояние выстрела. Тут же прозвучали команды. Мушкетёры первого ряда опустились на одно колено. Второго – выставили стволы над их головами. «Пли!». Раздался гулкий залп. Звук был похож на глухой хлопок рвущегося паруса, чуть растянутый во времени. Эффект оказался неожиданным. Солдатам зачитали перед боем инструкцию – стрелять по головам. Просто смешно – мушкетёры не охотники, их вообще не учат прицельной стрельбе, только залповой. Однако солдаты честно попытались выполнить приказ, и целиться «выше». В результате большая часть пуль прошла над головами неупокоенных. Правда, это мало кто понял. Первой реакцией было: «Их не берут пули!». Именно такие возгласы и даже доклады командиров понеслись из многих мест. Только хорошая выучка не допустила до следующей стадии: «Спасайся кто может!». Однако ещё один удар по морали был нанесён. Тем не менее, мушкетёры продолжали выполнять заученные действия - отстрелявшиеся бойцы отступили во вторую линию, а их место заняли следующие два ряда.
И вновь: «Цельс! Пли!». Залп. В этот раз вышло удачней. Град пуль просто опрокинул первые ряды мертвецов. Они повалились как сжатые снопы пшеницы. Раздались победные крики, когда… Они стали подниматься. Половина, если не две трети упавших были просто сбиты с ног, и теперь поднимались. Это было жуткое зрелище. Представляете себе – вы только что убили врага, а он встаёт и, как ни в чём не бывало, идёт на вас. И никто даже не обратил внимания на то, что изрядная часть упавших всё-таки не встала – их головы были размозжены пулями. Мы завалили несколько сотен одним залпом! Однако это прошло незамеченным на фоне куда более угнетающих обстоятельств. Раздался ещё один залп, потом ещё… Каждый следующий становился всё менее организованным. Снова ударили гаубицы, но они били по хвосту колонны и мы не могли ощутить эффекта. Наконец, мёртвая волна натолкнулась на укрепления. Это задержало их, но стало только хуже. В узкой ложбине образовалась «пробка» и ручей мёртвой армии стал растекаться по законам текучих жидкостей. Многих зомби просто выталкивало на фланги, и волны этого «моря» начали захлёстывать склоны холмов. Охрана артиллерийских позиций была организована куда хуже мушкетёрских полков и на вершинах началась беспорядочная стрельба. Она была в чём-то даже эффективней – каждый целился сам, и стрелял прицельно, а не «в сторону врага», и попаданий в голову было больше. Однако пример оказался заразным и мушкетёры тоже стали стрелять на своё усмотрение, часто даже не целясь – просто чтобы скорее уйти во второй ряд Тем временем мертвяки перехлестнули через первую линию заграждений и начали штурмовать вторую. Расположенные сразу за ней стрелковые цепи начали пятиться. Это было правильно – нужно было удерживать безопасную дистанцию для стрельбы, а пикинёры всё никак не могли улучить момент, чтобы пробраться вперёд, не нарушая строя стрелков. Однако бойцы третьего-четвёртого ряда этого не видели. Они видели только одно – товарищи отступают. И они тоже пятились, всё быстрее и быстрее. И когда первые ряды остановились, они продолжали пятиться… Командиры орали и размахивали оружием, прозвучал, наконец, приказ: «Мушкетёрам отойти на склоны холмов, пикинёрам занять очистившееся пространство и не допускать прорыва врага через вторую линию укреплений!». Вот только услышал его лишь каждый десятый…
И тут началось. Серая масса мертвецов, наконец, преодолела последнюю линию заграждений и хлынула в ложбину. Первые ряды стрелков бегом бросились назад, надеясь укрыться за спинами копейщиков. Вот только сами копейщики были смяты и рассеяны задними рядами мушкетёров, которые обратились в бегство минутой раньше и пытались натурально проломиться сквозь них… Строй армии начал рассыпаться, разваливаться. Наш генерал прыгнул на коня и помчался вниз, наперерез бегущим, размахивая мечём. Ещё кто-то последовал его примеру.
В этот самый миг в небе вновь появились драконы. Теперь все шестнадцать они шли плотной цепью, крыло к крылу. Появившись из-за наших спин, они спикировали на кишащую нежитью линию укреплений и ударили по ней пламенем. Взметнулись фонтаны огня, всё заволокло дымом. Всё движение в людском стане замерло. Минута тишины… И из бушующего на укреплениях пламени начали выходить живые… нет, всё же неживые, но движущие факелы. Снова то же самое – даже объятые огнём они продолжали идти, пока не сгорали в пепел. По идее, воздушный удар должен был дать нам время на подготовку и восстановление порядка, задержав зомби стеной пламени. Но этими секундами никто не воспользовался. Когда из сплошной завесы огня начали выбираться объятые огнём, но не умирающие твари (хотя это было делом времени – огонь постепенно делал своё дело), паника охватила всё и вся. Люди бросились бежать. В узком проходе между холмами образовался жуткий затор. То, что должно было стать ловушкой для врага, стало ловушкой для нас самих. Многие части пикинёров, не видевшие врага, не поддались панике и пытались протолкаться вперёд, стрелки сталкивались с ними… Движение ещё больше замедлялась. А потом волна живых мертвецов столкнулась с толпой людей. Впервые за всю битву раздались столь нормальные для поля боя звуки – дикие предсмертные вопли. Я уже не видел, что творилось дальше. Вместе с адъютантами и несколькими офицерами я бросился в толпу, надеясь найти нашего генерала, которого поглотил поток паникующих. Спускаясь с холма я видел, как драконы, израсходовавшие весь запах огненного дыхания, кружат над холмами. Их наездники решили применить крайнее средство – установленные на сбруях амулеты с боевыми чарами. Драконы то и дело пикировали вниз, выстреливая разноцветными молниями, лучами, огненными шарами. Я почти спустился с холма, когда рядом что-то взорвалось. Меня буквально вырвало из седла и швырнуло в толпу паникующих.
Наверное, я потерял сознание, потому что в себя пришёл уже в седле, в окружении десятка других всадников, мчащихся бешеным галопом. Держась рукой за голову, я оглянулся и увидел уже довольно далеко позади те самые холмы. От них беспорядочно разбегалось множество цветных точек, а сами холмы захлёстывала сплошная серая волна. Я поднял взгляд и заметил в небе крошечную точку – парящего на предельной высоте крылана. Спустя секунду с неба стали падать красно-оранжевые капли. Они падали на холмы, растекались чудовищными всплесками и смывали с них серую «плесень», как капли воды смывают пыль. Капли эти были размером не меньше хорошей крепостной башни. Они не резали глаза ярким светом, но было видно, что эти «капли» состоят из пламени. Как свежая лава. Мы мчались, не помня себя, а капли продолжали падать, и я видел, как вершины холмов начинают оплывать, деформироваться… Плавиться. Всплески огня накрывали и серую шевелящуюся массу, и разбегающиеся от неё цветные точки…
Так закончилось позорно известное и постыдно знаменитое сражение у города Монтекур. Когда стало ясно, что силы армии в этом регионе разгромлены и могут пополнить ряды живых мертвецов, имперский наместник приказал использовать «Слёзы Огня» - чудовищное заклинание высшего уровня, для сотворения которого нужны совместные усилия четырёх архимагов и затраты редчайших магических ресурсов. Огонь смёл девять десятых мёртвой армии, почти всех участвовавших в сражении солдат и сделал окрестности города непригодными для жизни на века, но остановил заражение…»

Часть первая: Жертва.

Пролог

ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА
БОГА-ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ
ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ

Поиск в базе данных: Кастус Дрейк

> Осуществляется поиск…
> Найдено документов, соответствующих вашему запросу: 10513. Уточнить параметры?

Ключевые слова для поиска: Одиннадцатый Полк Кафиссии, капитан.

> Осуществляется поиск…
> Документов найдено: 1.
> Документ открывается…

ДЕЛО: AX-18002-BTN.
ДАТА ЗАПИСИ: 117.М39.
ПОДСЛЕДСТВЕННЫЙ СУБЪЕКТ:
Имя: Кастус Дрейк.
Дата рождения: 065.М39.
Возраст на момент допроса: 52 года.
Ранг: Капитан Имперской Гвардии, Одиннадцатый Полк Кафиссии V, личный номер – 667/19.
Причина задержания: Двойное убийство с особой жестокостью.

Запись допроса:

Ну и что вы на меня вылупились, как солдат на вошь? Мы не в стаз-музее, в конце-то концов.
Что вообще, черт возьми, я здесь делаю?.. Убийство? Ха-ха-ха! Вы не посмеете. Слышите меня? Вы не посмеете казнить меня!
… Заткнуться? Да ни за что! Мертвецы, знаете ли, не слишком-то много разговаривают, однако если им есть что рассказать, то никто в мире, даже сам Император, не сможет их заткнуть. А я буду говорливым мертвецом!
… Убил? За что я их убил?.. Вы спятили? Никого я не убивал. Хотя… варп побери, всю свою сознательную жизнь я только и делал, что обрывал людские жизни. Однако… я законопослушный гражданин Империума, к тому же, уже тридцать второй год на военной службе. Я ветеран Войны в Болотах, вы об этом знаете, а?!
Ну конечно, не знаете. Вам, безликим ублюдкам, абсолютно наплевать, кто сидит в камере – будь то даже сам Его Святейшество Экклезиарх, папаша Бенедикт IV… Слышал, Lex Imperialis дурно на рассудок влияет. Могу посоветовать хорошего психиатра. Ах, у вас есть штатный? Тогда прошу прощения…
... И все же, я не понимаю… за что?..
Рассказать, как я попал в гвардию? Поройтесь в архивах, там все есть. Бумагомаратели все фиксируют, варп их подери… Значит, хотите получить информацию, так сказать, из первых рук? Хех, никогда не думал, что придется выворачивать душу перед арбитрским Судьей…
Родился я в… Император, дай мне памяти… в шестьдесят пятом году, точно!..
… Нет, вы слушайте! Я рассказываю так, как мне удобно, если вас интересует эта история, вам придется выслушать мою версию. И ничего вы со мной не сделаете. Мне-то наплевать, останусь я жить или нет. Вам тоже было бы все равно на моем месте.
… И даже не пытайтесь спорить! Или я расскажу все по-своему, или заткнусь, и тогда можете делать что угодно. Уяснили?..
То-то же.
Папаша мне еще в шесть лет сказал: сынок, мое дело – тебя выучить, зарабатывать на жизнь будешь сам. Вбил мне эту доктрину так, что я потом вообще перестал на кого-либо надеяться в своей жизни. Он был чернорабочим на фабрике, и своего обещания выполнить не смог – погиб в пьяной драке. Клинок раскладного ножа того токаря пришелся ему прямо в сонную артерию – шансов на выживание у моего отца просто не было. Кровь хлынула фонтаном, все стены, говорят, заляпала. Не подумайте, что я не люблю своего отца. Я, в некотором роде, его даже боготворю. Если бы он тогда не сдох, ни хрена из того, что я увидел за всю свою жизнь, я бы не увидел – такой вот печальный каламбур.
Тогда моя мамаша нашла единственный выход из сложившегося положения – пошла на поклон к парням Синдиката, чтобы они взяли меня под свою опеку, в обмен, эти бандюги потребовали, чтобы ее дети и дети ее детей впредь были верны делу работников ножа и топора. Нехило, а?..
С тех пор, жил я припеваючи. Шесть дней в неделе шлялся по Городу с самыми опасными головорезами жилого сектора, а на седьмой, по сложившемуся в преступном мире обычаю, наведывался со своими новыми друзьями в самые злачные места Города с целью немного расслабиться и отдохнуть от «трудовых будней».
В общем, в этот день ни один бандит не смел браться за нож. Кодекс, он и на нижних уровнях Кодекс!
Когда мне, наконец, исполнилось шестнадцать, они потребовали, чтобы я начал потихоньку возмещать те деньги, которые они в меня вложили. Выбора-то у меня особого не было, так что… ну да, рэкетом занимался, вымогательством, но до убийств не доходило, можете не беспокоиться.
Так прошло четыре года. Такая жизнь мне порядком поднадоела, и я начал рыскать в поисках новых возможностей как-то проявить себя.
И тут как раз в Город прибыли Имперские рекрутеры – стали набирать парней в Гвардию (как выяснилось позже, только в СПО). Все их обещания славы и прочей пафосной дребедени подкреплялись и более приземленными предложениями: тем, кто вступит в ряды славной Имперской армии, обещано гражданство и жилье рядом с губернаторским дворцом по окончанию срока службы. И я подумал – почему бы и нет? Терять, мне собственно, было нечего – не считать же потерей возможность избить непонравившегося тебе урода, а затем еще и с него денег за избиение спросить. Моя матушка ведь скончалась, как только получила благословление Синдиката – я этого не сказал? Вполне возможно, что ей кто-то «помог», но мне, честно говоря, искренне наплевать.
Короче говоря, я решился – поставил свою подпись в предложенных мне документах, сел в грузовик и отправился с пятью сотнями таких же раздолбаев, как я, в тренировочный лагерь.
Знаете, на что богата жизнь гвардейца? На промывки мозгов. Это такая стандартная процедура, когда толпу «мяса» строят на огромном заплеванном плацу, чтобы в очередной раз научить ее уму-разуму. На импровизированную сцену выкатывается жирный комиссар, смахивает со своего мерзкого лица капельки пота и начинает толкать речь о нашем незаменимом вкладе в дело защиты Человечества. Бог-Император, как же я ненавижу эту тыловую крысу… Большинство, знаете ли, спят на таких вот пафосных речевках, однако, несчастных новичков этому фокусу никто не обучал, так что…
После речи нас повели на склад, где каждому выдали по панцирному бронежилету и каске. На каждой каске красовалась широкая полоса белого цвета – как я выяснил позже, это был отличительный знак. Если ты носишь такую каску, значит, ты курсант. Или, как еще говорили, кадет.
Впереди меня в очереди стоял невысокий паренек с идиотскими усами. Подметил его потрепанную одежду, придурковатое выражение лица и, знаете, такой легкий налет засранства – обычно эти признаки выдают потомка бывшего аристократа. Ха-ха-ха, удивлены? Ну, господин Судья, не разочаровывайте меня! Рыбак рыбака видит издалека. Вы что, не читали моего дела?!
Ну, вы ведь помните, как все тогда было – беспорядки, погромы, полный бардак - гражданская война весь мир вверх дном перевернула. Благородных тогда резали, как свиней. Все выжившие аристократы тогда сразу к вам, Арбитрам, и бежали. Верили, что вы, блюстители Закона, вернете нашего зарвавшегося губернаторишку на место… Ан нет. Не судьба. Пальцы у этого подонка во всех пирогах – да вот только отпечатков нигде нет… У вас было все – великолепно укрепленная крепость, лучшее, на тот момент, оружие, сотни прекрасно тренированных бойцов, да и астропат был жив… Вы послали сигнал о помощи? И никто не откликнулся? Собственно, а на что вы надеялись? Наш мир – это зияющая дыра на теле Империума. Отсюда не возвращаются. Свет Императора уже давным-давно покинул Кафиссию… Впрочем, к черту лирику.
Обнесли себя стенами, укрепились кое-как в своей Башне, понаставили везде автоматических пушек – думаете, что обезопасили себя и своих друзей? Черта с два. Губернатор и его подельники в Синдикате просто так не сдадутся – да что я вам говорю, вот уже шестьдесят два с лишком года у вас «перемирие»! А Изгнанники все еще боятся возвращаться на улицы Старого Города…
Вернемся же к теме нашего разговора. Мой папаша уйти не захотел. Принципиальный был. Решил остаться в Старом Городе – сказал, что его дом здесь и ни одна сволочь не посмеет его отсюда выгнать. Синдикатовцы, узрев подобную храбрость, решили оставить его в покое. Только отобрали все – титул, привилегии, имение, деньги… Все отняли – кроме чести.
А через десять лет родился я. Тогда мой отец уже работал на заводе. Спустя еще шесть лет его не станет. Между прочим, во всем этом виноваты были вы…
… Да мне плевать, что это не для записи! Вы не посмеете меня заткнуть! Ни меня, ни…
*продолжение допроса через тридцать минут*
… Да, я спокоен… Извиняюсь, я немного напряжен…
Воды можно? Спасибо.
На чем я остановился?.. Ах, Лекс Риппер… тот благородный отпрыск знатного рода… припоминаю…
Его семья в свое время была на территории Оцепления. То есть, под вашей, арбитровской, защитой. Внезапная провокация со стороны Синдиката, десятки убитых с обоих сторон… вы помните… Они тоже погибли… Поэтому Лекс и подался в Гвардию… Чтобы защитить других…
… Нет, ничего, я спокоен. Позвольте мне продолжить…
Он был достаточно странным парнем. Все время ходил с дурацкой лыбой на лице, словно весь мир вокруг него сделан из сахара и сладкой ваты. Может быть, его так приучила жить его мать – не знаю, но он, пожалуй, был самым жизнерадостным человеком, из всех, которых я когда-либо встречал. Не раз я спасал ему жизнь. Он отвечал той же монетой. Сейчас, в звании лейтенанта, Лекс заведует делами на фронте, пока я с вами здесь языком чешу…
Судьба любит распоряжаться нашими жизнями словно игрушками. Вы не находите это забавным, а, Судья? Мы ничего не можем сделать наперекор ей, ведь даже если мы думаем, что сделали СВОЙ выбор, то в следующую секунду оказывается, что так все и было задумано…
Я стал гвардейцем, и жизнь внезапно потеряла привычную размеренность – словно все, что произошло со мной до этого, было лишь прелюдией, вступлением к чему-то большему. Я до сих пор с трепетом вспоминаю, какие это были лихие дни! Утром – подъем, зарядка, десять кругов трусцой вокруг футбольного поля, завтрак, снова зарядка, строевая ходьба, стрельбище…
Судья, скажите, чего вы надеетесь от меня добиться? Признания? Ладно, вот оно вам. Я убил. Что от этого изменилось? ДА, СКАЖИТЕ МНЕ, ЧТО ОТ ЭТОГО ИЗМЕНИЛОСЬ?..
Кафиссия – это Ад. Нет, не тот игрушечный ад, который проповедники постоянно упоминают в своих напыщенных речах. Он был придуман, чтобы заставить людей считать, что их судьба не так уж и плоха, в сравнении с судьбами замученных насмерть в застенках Инквизиции грешников…
Наш, людской Ад – это нечто другое. Это даже не капкан – это могила. Я питаю к Кафиссии очень мало теплых чувств. Была бы моя воля, я бы высадился здесь с двумя-тремя полками и разнес все это место к варповой матери! Однако, Империуму так глубоко на нас плевать, что он даже не удостаивает этой захолустной планетки такого внимания…
Не верите? Зря. Я ведь гвардеец. Знаю, о чем говорю. Последний раз Имперский флот над орбитой Кафиссии видели тридцать лет назад – как раз во время Войны в Болотах. И то, тогда это случилось только потому, что экспедиционные корабли сбились с курса и были вынуждены выйти из варпа в нашей системе. Увидев огни войны, они решили вмешаться. Когда все закончилось – снова улетели... И я был вместе с ними.
Судья, вы не были тогда там, вместе со мной, в этой изматывающей жаре, где царствуют смерть и москиты. Вам не понять. Представьте, когда ваш боевой товарищ, с которым вы записались в гвардию, с которым воевали плечом к плечу, с которым прошли огонь и воду, внезапно погиб? И не просто погиб, а был сожран заживо проклятыми жмурами, мать их… А потом, когда на базу наплывала следующая волна, то, что от него оставалось, воевало на ИХ стороне! Представьте эти лица живых мертвецов, искаженные гримасой почти животной ненависти... И эти мертвецы идут на тебя один за другим... сотнями, тысячами, десятками тысяч! И нас, Одиннадцатый полк Сил Планетарной Обороны Кафиссии V, да экспедиционный корпус Третьего Военно-Космического Флота Сектора Зеро… Нас в полку было около пяти тысяч. Всего пять тысяч, Судья. Против почти миллиона жмуров.
Если бы не Флот, я бы с вами тут не разговаривал…
Да что говорить… Вы уже добились от меня признания... Хотите знать, какие причины побудили меня убить двух педагогов Схолы Прогениум? Что же… Судья, у вас есть дети? Уверен, есть. Наша планетка уже давным-давно отошла от Имперских традиций, так что удивляться тут нечему. Ну да, формально-то власть еще в руках губернатора, да только сам губернатор – сволочь, заправляет он сволочным городом, и на службе у него одни сволочи… Пожалуй, это даже хорошо, что Империум не питает к нам интереса. Мы живем историей, которую создаем сами. Вы, Арбитры, и Синдикат – два вечно противоборствующих лагеря. Рвете друг другу глотки ради клочка земли, но обывателям никогда не увидеть этой борьбы, ведь формально, мир уже был давно подписан. Ваша фракция наивно верит, что представляет Закон, Имперский Закон, но разве имеет смысл, какой закон вы представляете сейчас, в нынешних условиях?.. Лишь стая псов, которые никак не могут поделить кость, в то время как хозяева с отрешенностью наблюдают за успехами, стоя в сторонке…
Я еще раз повторю свой вопрос – есть ли у вас дети? Мальчик и девочка? Завидую вам, Судья. Что же… поймите меня правильно… те двое не были конкретно в чем-то виновны, но…
… Как только закончилась война, флот начал сворачивать силы, и перед нами встал выбор – остаться ли нам обычными СПОшниками или же переименовать полк в Одиннадцатый Кафиссийский и, в конце концов, стать настоящими Гвардейцами? Живыми легендами, стоящими на страже границ владений Его Величества Императора… Мечта. За мечты нужно бороться, Судья. Единогласным решением, из Одиннадцатого Полка Сил Планетарной Обороны мы перевоплотились в Одиннадцатый Полк Кафиссии V. С этого момента, дом для нас был потерян.
В жизни гвардейца нет такого понятия как «постоянное место жительства». Он вечно в пути, всегда где-то требуется помощь солдат Его Величества… Если бы нам повезло, мы бы завоевали во имя Императора какую-нибудь захолустную планетку и сделали бы ее своей новой родиной. Однако…
Двадцать восемь лет наш полк мотался по всему сектору, усмиряя мелкие бунты, то там, то здесь! Мы, ветераны Войны в Болотах, были вынуждены утихомиривать толпы тупых панков, да разгонять разбушевавшихся подростков водометами! Для нас это было не просто унижение - это было убийство.
Фактически, как капитан, я отчитывался только перед Лордом-Командиром Сектора, ну а он… да плевать, перед кем отчитывался он. По сути, у нас должна была быть нормальная военная иерархия, как у остальных полков – рядовые, сержанты, младшие офицеры, старшие офицеры и высшие офицеры… Но наш полк состоял из ветеранов. Мы побывали в Аду – и сумели вернуться живыми. И если бы к нам приставили слащавого лейтенантика, месяц как закончившего учебу, который бы следил за соблюдением Устава… вы сами понимаете, какие могли быть последствия. Именно поэтому я был единственным высшим чином в нашем полку. Солдаты мне доверяли – как-никак, этот ад мы прошли вместе…
Итак, наше унижение могло бы продолжаться еще бесконечно долго… однако, ситуация резко изменилась в тот момент, когда на пост Лорда-Командира Сектора заступил Александр Рамирез. Опытный вояка, был двенадцать раз тяжело ранен… Слуга Императору, отец солдатам и все такое.
Вы, наверное, слыхали о кампании на полярном круге Северуса? Он тогда командовал небольшим отрядом разведчиков, заброшенных в тыл, с целью саботировать артиллерию еретиков. Когда задача была наконец выполнена, он и его люди начали тактическое отступление. В этот момент, по тревоге была поднята большая часть персонала базы противника, и вслед за отрядом Александра бросилось несколько тысяч самых свирепых подонков этой галактики.
Потери со стороны противника – три тысячи убитыми, плюс-минус еще сотня солдат. Потери со стороны отряда Рамиреза – ни одного бойца. Александр был гением тактики и планирования. Когда он вел своих людей в бой, в воздухе чувствовалась некая эйфория, солдаты, уверенные в том, что командир не даст им погибнуть, сражались в два раза свирепее, а враги в панике покидали поле боя. Несомненно, Рамирез был самым лучшим кандидатом на пост Лорда-Командира.
Услышав о том, что с этого момента придется отчитываться только перед самым успешным боевым генералом за последние двести лет, я даже на некоторое время потерял дар речи. Это был наш шанс – прославить свое имя на века или умереть в смертельном бою, с оружием в руках, как и положено гвардейцу.
Рамирез прекрасно знал потенциал войск, которыми он командовал. Нас заменили бестолочами, которые только и умели орать в матюгальники, да в воздух из винтовок постреливать. А Одиннадцатый Кафиссийский был отправлен на войну. Войну, которую так долго ждал каждый из нас. И местом войны была... Да, черт возьми! У Императора прекрасное чувство юмора! Нашей ареной снова стали джунгли планеты, на которой мы родились.
Как только мы прибыли, оказалось, что никто к этой войне готов не был. Деревенские раздолбаи беззаботно резались в карты, а жители Города так сильно погрузились в решение своих ежедневных проблем, что проморгали извещение по гиперволновому телевидению о приближении к планете огромного космического тела, напоминающего "астероид" Орков. Тут бы и начаться панике и прочим сопутствующим эвакуации вещам, да только о том, что нужно сматывать удочки, никого не предупредили. Я ворвался во дворец губернатора, в сердцах обматерил его и всех его синдикатовских прихлебателей, именем Императора взял бразды управления в свои руки (благо, их бывшие хозяева не рыпались) и издал приказ вооружить всех мужчин возрастом от восемнадцати до сорока четырех. И только после того, как были готовы три тысячи ополченцев, я начал планомерную эвакуацию жителей. В это время наши ученые подсчитывали траекторию падения злополучного орочьего "астероида". Оказалось, что он рухнет… догадайтесь-ка где?.. Правильно, всего в пятидесяти километрах от Схолы Прогениум, которую какой-то идиот догадался построить на берегу моря. Проще говоря, для ее обитателей путей отхода не было. Каким-то непостижимым образом их астропат не принял нашего сообщения об эвакуации. Позже я узнал, что еще до того, как начали высаживаться основные силы полка, он был предательски убит. Но кем?..
Судья, если бы там не было детей, я бы не отправился на помощь. Почему? Ответ прост: это не их война. И если они в ней пострадают, мне придется винить за халатность себя и только себя. К тому же, внезапно проснулось острое желание пострелять по ксеносам.
Когда я и взвод моих ребят уже заканчивали посадку на «Валькирии», в ангар внезапно ворвалась молодая женщина. Я узнал ее. Черт возьми, ну почему именно сейчас?!
… Это была Лора. Та самая, из-за которой меня чуть не выкинули из Гвардии одиннадцать лет назад. Так уж повелось, что гвардейцам запрещены внеуставные отношения с населением планет, которые они защищают. Это мешает работать. Личные чувства и привязанности нужно выжигать на корню – только так ты сможешь эффективно выполнить свой долг перед Его Величеством. Именно поэтому у гвардейцев нет родного дома…
Черт возьми, господин Судья, вы ведь даже не представляете, как я вам завидую! В отличие от других Имперских Судей по всему Империуму, вы служите на своем родном мире, у вас есть дети, у вас есть семья. Плевать даже на то, что всю жизнь придется провести в Башне Правосудия, каждую секунду опасаясь, что Синдикат все-таки наберется смелости (размером, этак, с семь-восемь миллионов человек) и разнесет ее к чертовой матери. Плевать и на то, что ваши дети будут пытаться, как и вы, вылезти с этой планеты и докричаться до Империума ради восстановления вожделенного порядка! Увы. Им этого никогда не достигнуть. Впрочем, Синдикат тоже не пойдет на такие огромные жертвы, ради несчастной кучки запуганных до смерти Изгнанников и опасных, но слишком уж нерешительных Арбитров.
Что я могу сказать о Лоре?.. Она была ангелом. Я не верю в ангелов, как и в то, что после смерти нас будет ждать стол, ломящийся от яств, во главе которого восседает батюшка-Император. Никто в это не верит. Однако в Лору я верил, как в святую с иконы. Этого не объяснить словами. Это нужно почувствовать.
С ней я пробыл только два месяца – именно столько наш полк вел операцию по освобождению Рэйвен XVIII от «инакомыслящих». Но обещание помнить ее всю оставшуюся жизнь навсегда отпечатается в моей памяти. Спросите, как она оказалась на Кафиссии?.. Я тоже подумал об этом, как только различил ее очертания у входа. А потом она сказала мне… Она сказала мне, что прилетела ради меня. И… и привезла… привезла с собой нашего сына… моего сына… сюда…
… У меня был десятилетний сын. Она сразу же отдала его в Схолу, как только достигла Кафиссии. Думала, что «там безопаснее».
Ха-ха. Отличная шутка. Там безопаснее…
… «Камушек» уже был на поверхности. Оркам лишь нужно было перегруппироваться и пойти в атаку, чтобы разнести хрупкое здание Схолы к чертовой матери – то есть, времени у нас было не мало, а очень мало.
Я не помню, как мы летели на «Валькирии» до места назначения, помню лишь, что постоянно торопил пилотов и грозил им жестокой расправой. Псих. Чокнутый, повернутый на войне псих.
Мы начали высадку, и тут же, со ступенек трапа, открыли огонь по противнику. Я быстро разделил взвод на три отряда. Первому приказал выводить людей из здания, второй окопался у главного входа, а третий я взял с собой. В моей голове уже созрел план…
Мы увлекли основную часть войск ксеносов за собой, оставшихся же предоставили второму отряду. Орки – существа сами по себе туповатые, и их легко можно обмануть, обратив вспять стадный инстинкт этих тварей. Если, конечно, среди них не появится умный лидер, который наши уловки вскроет на раз-два-три.
К слову, для меня это был не первый подобный опыт. Во время Войны в Болотах небольшой отряд под моим командованием только и делал, что завлекал жмуров в тщательно расставленные нашими ребятами ловушки. Благодаря этому мы и выиграли всю войну…
Наконец, сержант Коннели, командир первого отряда, доложил, что погрузка беженцев в «Валькирии» окончена. Я приказал всем отрядам отступать, заложив на опоры здания взрывчатку с детектором движения. То, что принадлежит Империуму, не должно попасть в руки каких-то зеленокожих тварей…
Дав команду на взлет, я прильнул к иллюминатору. Под нами бушевало живое море из Орков. Господи, да сколько же их там?! Пять миллионов? Шесть? Восемь?!! Стало очевидно, что наша небольшая победа только раззадорила этих тварей. Нет, так дело не пойдет… Если не прибудет Космодесант, то всем нам крышка. Скажите мне, как две с половиной тысячи гвардейцев (ополченцев я никогда не брал в счет) смогут удержать такое количество Орков? Я постарался не задавать себе этот вопрос. Уж больно страшен был ответ на него…
Когда мы прибыли в Город, я решил найти своего сына. Я упорно рыскал в разношерстной толпе детей, спрашивая у них, где мне найти Джека Рихтера – десятилетнего мальчика с темными спутанными волосами и большими голубыми глазами (так мне его описала Лора). Но кого бы я не спросил, все дружно указывали мне на педагога – мол, «спросите у дяди-учителя, он все знает». Уроды… ведь печенкой чувствовал, что они от меня что-то скрывают…
Я ворвался в комнату, где этот умник сложил свои документы, и перевернул там все. Вскоре, доказательства хлынули на меня нескончаемым потоком планшетов и записей…
А вы бы выдержали?! Вы бы выдержали, если бы узнали, что вашего единственного сына насилуют никчемные упыри с комплексом неполноценности, а?!
Господи… Я все понял. Они не взяли его с собой потому, что боялись. Боялись, что он проговорится. Вот теперь, где-то там, он лежит связанный в промозглом подвале и ждет, когда его достанут Орки… Но они его не достанут. Потому что здание скоро взлетит на воздух, если, конечно, еще не успело…
Я… черт возьми, Судья… я фактически убил своего сына… Пусть даже не напрямую, но, твою же ты мать, все это произошло из-за меня… Теперь, мне терять уже нечего…
Вытащив свой кинжал, любимый кинжал, которым резал глотки жмурикам на Болотах, я нашел того негодяя и вспорол ублюдку живот, предварительно вырвав глаза. Это сладостное ощущение, когда теплая, свежая кровь струится по твоим рукам и пальцам, не передать словами. Я с упоением слушал его бешеный визг и неторопливо, сантиметр за сантиметром, вытаскивал кишки подонка наружу. Вскоре, он скончался. И только когда негодяй стих, я понял, что все это время за мной наблюдала сотня пар испуганных детских глаз. Меня охватила злоба, и я подумал - пусть видят. Пусть. Даже, кажется, театрально поклонился этим цветам жизни, элегантно взмахнув багровыми от крови руками. Поманив деток за собой, я вышел в коридор и начал искать второго. Как ни странно, малявки последовали за мной. Молча, будто согласно некому приказу, который ни в коем случае нельзя нарушить. Смешно, правда?
Наконец, я нашел свою цель. Он сидел за столом, листал какие-то бумаги. Пару секунд я думал, что с ним сделать. Взгляд упал на стоящую рядом урну с мусором…
Ха-ха-ха-ха-ха! Сказать, что это было забавно – не сказать ничего. Надев ему на голову урну, я измолотил его ребра в порошок. Когда же он начал харкаться красной жижей, я вытащил шпагу из ножен и отрубил ему ноги. Бедолага полз на обрубках к двери, захлебываясь в собственной кровавой рвоте и безуспешно взывая к пощаде. Нет. Никого в своей жизни я еще не щадил, а уж его тем более жалеть не стану. Удар сапогом по позвоночнику поставил точку в его никчемной жизни.
Потом меня схватили мои собственные люди и приволокли сюда. За что? Я ведь совершил поступок, который восстановил справедливость, так? Или нет? Если же нет, то тогда какого черта вы, ни хрена не смыслящие в жизни снобы, пытаетесь помешать тем, кто знает, что такое Закон?!
Ваш единственный выход – отпустить меня. Дело даже не в том, прав я или нет. Просто, кроме меня, никто не сможет командовать солдатами и ополченцами так, чтобы Город продержался до подхода Космодесанта. Давайте, Судья! Сейчас ваше время решать мою судьбу и судьбу всего Города! Или же вы хотите, чтобы Орки сделали из ваших драгоценных деток кожаные ремни?!

[конец записи]