Лусии придется сделать бросок со Стойкости против сложности 10 или потратить Кубик Драмы, или она навсегда останется на кровавой Аллее

Королева Авалона, Элейн, была еще совсем молода, немногим больше двадцати, но в ее голосе, взгляде и поведении крылась сила, ощутимая на расстоянии. Движения ее были медленны и полны достоинства, так что неважно, что на ней было одето – а одето было красное бархатное платье, украшенное черным жемчугом – в женщине угадывался правитель с первого взгляда. Волосы королевы длинными завитыми прядями обрамляли лицо, глаза были серо-голубы и прозрачны. Тонкие пальцы Элейн сложила в замок, слушая своих верных советника и помощника.
Дервиддон, хотя и обладал силой Чар, не меньшей, а то и большей, чем у Элейн, выглядел несколько отвратительно – дело было не в черном друидском балахоне, прикрывающем его сморщенное тело – бесконечно мудрое выражение лица портилось хищной улыбкой и дьявольским глазом, светящимся красным цветом. Он выглядел стариком, но никто не мог точно сказать, сколько ему лет, да и сам он этого не знал. В памяти его были живы события далекого прошлого, когда первые люди шагнули на острова Авалон, видения будущего переплетались со знанием минувшего. В этом мороке существовал Дервиддон – друид, наводящий страх на королевский двор своими темными предсказаниями.
Борс МакАлистер был единственным из собравшихся, кто ментально присутствовал в зале: мысли и королевы, и друида витали неизведанными путями.
Горец поежился. Эта их особенность до сих пор вызывала у него мурашки по коже. МакАлистер в разговоре с искренне любимой королевой и ее советником никогда не был уверен в том, что его слышат.
К сорока двум годам он слегка сдал. Его светлые каштановые волосы засеребрились на висках, а голос стал чуть более хриплым, но искорки мудрости в глазах и подвижный ум все еще прятались за маской безразличия. Исполняя поручения короны, он продолжал носить традиционный горский килт; это вводило людей в заблуждение, заставляя принимать его за дремучего дикаря.
Простоватый на вид горец служил своего рода «черным рыцарем», исполняя тайные задания, которые другие не стали бы (или не должны были бы) исполнять. Элейн редко облачала вопросы, которые решала с его помощью, в форму прямого приказа. Она просто описывала ему ситуацию и приподнимала бровь; затем он устранял проблему. Она никогда не спрашивала, что именно произошло, а он никогда не рассказывал. Все, что ей нужно было знать – проблема решена. Усмиренные фундаменталисты, припугнутые политические противники, случайный Монтеньский убийца, найденный мертвым… Тем или иным способом Борс заботился о них.
– Капитан Джеремия Берек. Я слышал, Глава Ватицинской церкви отдал приказ о его поимке вслед за указом их величества короля Кастилии?
– Ерунда… – Элейн небрежно отмахнулась алебастровой ладонью. – Их величества король Кастилии сейчас так же беззуб, как и его святейшество.
– Я чувствую изменения в силе. Что-то, что еще не обрело форму, но может расстроить будущее Авалона, – мрачно изрек Дервиддон.
МакАлистер нахмурился:
– Из некоторых источников в Монтень я получаю информацию противоречивого толка, которая требует немедленных действий. Хотя… если ваши ощущения – всего лишь ощущения…
– Сир, а почему бы вам не передать эту информацию непосредственно заинтересованным сторонам? – Элейн плотно сжала губы и отвела взгляд от горца, словно разговаривала не с ним.
– Если вы прикажете, я сделаю это немедленно, но тогда вы точно будете знать, моя королева. А Главе государства посол Монтени нужен живым…
– Мы не знали, что он чем-то насолил тебе, Борс. Но их величество уверены, что вы найдете наилучшее решение конфликта, – голос Элейн не выражал ничего.
– Это не изменит расклад, – снова подал голос друид. – Я вижу странные вещи. Как будто на этот раз наш противник не в Монтень. Он не сид, и он не человек.
– Если я убью его… он будет мертвым, – пожал плечами горец.
– Если ты будешь действовать необдуманно, ты никогда не найдешь этого ммм… человека. Он не то, что позволит так просто поймать себя.
– Ты знаешь, что за дела у них с Монтень?
– Нет. – Дервиддон резко наклонился вперед, почти касаясь крючковатым носом лица Борса. – Мне недоступны мотивы Монтень и других сторон. Меня интересует только благополучие Авалон. Я чувствую, что на этот раз опасность с той, другой стороны.
Горец пожевал тонкие губы, размышляя.
– Слишком мало информации. Я посмотрю, что можно сделать, и свяжусь с вами не позже, чем через несколько часов, Дервиддон.
С легким шелестом одежды МакАлистер поклонился королеве, развернулся и вышел быстрым шагом. Почти сразу же затихли и шаги, отчеканенные по каменному полу.
– Он сделает больше, чем нужно. Это очевидно, – констатировала Элейн.
– Да, он сделает, что сможет человек, – кивнул Дервиддон. – Но этого недостаточно.

– Все не так… не совсем так… – тихо пробормотал Алваро, делая шаг назад.
Маркиз, наблюдавший за этой сценой, не вмешивался и натянуто улыбался. События разворачивались не так, как он представлял.

Лусия повернулась к маркизу и чуть поклонилась.
– Благодарю вас, сударь, за столь щедрый дар. Вы и представить себе не можете, как я мечтала повидать этого мерзавца.
Она снова резко повернулась к брату, лицо которого выражало, на этот раз, легкое недоумение.
– Ты спрашиваешь, каким ветром меня занесло сюда? Ветром перемен, мой милый, ветром перемен. Ты да я – все, что осталось от семьи дель Торрес, если тебя это еще волнует. Впрочем, семья для тебя никогда не была важна. Так радуйся! – ты свободен. На этот раз окончательно. От всего: от долга, от забот, от любви. Живи счастливо. Я рада, что ты жив и здоров. Действительно, рада, ведь ты мой брат. По крайней мере, у нас с тобой одно лицо, а имя...я не удивлюсь, если ты поменял его. Теперь я могу строить свою жизнь дальше с чистого листа. Моя единственная мечта сбылась: ты жив и я сказала всё, что о тебе думаю, глядя прямо в глаза. Прощай.
Лусия резко отвернулась от Алваро.
– Сударь, вы можете вернуть меня в мою каюту?

– Сестра, послушай, я могу объяснить…
Алваро протестующе поднял руку, он с трудом подбирал слова, известие о смерти отца потрясло его:
– Все не так. Все абсолютно не так с тех пор, как эти авалонские собаки потопили нашу армаду. – Глаза кастилийца при взгляде на сестру по-прежнему были теплыми, но метнули молнию в сторону монтеньца. – А кое-кто решил этим воспользоваться.
Дю Саж принужденно рассмеялся:
– Вообще-то, генерал Монтегю изгнал войска Кастилии из столицы Монтень. – маркиз приложил платок к губам. – Кастилии не должно быть дела до того, кто на троне чужого государства. Вы устроили кровавую резню магов в собственной стране и собирались провести геноцид в нашей?
– Да, черт возьми!!! – неожиданно взорвался Алваро.
– Вот как? Ну уж нет… К тому же, вижу, вам незнакомо чувство не только такта, но и элементарного самосохранения. – Маркиз улыбнулся, положив руку на эфес шпаги.
Шкипер капера мгновенно стал между ними, перекрывая доступ спорщиков друг к другу.
– Вы не притронетесь к оружию!
– Трону, и еще как! – ощерился Алваро.
– Дуэли на борту запрещены! Это закон.
Кастилиец медленно скрестил руки на груди.
– Пф! Что ж… в другой раз преподам этому спесивцу урок…– последние слова сопровождались вызывающим смехом.
Лусия вздрогнула, физически ощутив всплеск магической активности со стороны маркиза. Она не думала, что злость может иметь такую осязаемую форму.
– Нет!!! – заорал шкипер, хватая дю Сажа за руку. – Уходите, сударь. Вы получили свое.
Маркиз слегка пошатнулся, глубоко вздохнул, закрыв глаза, и снова нацепил маску безразличия.
– Прошу прощения синьорита! – с трудом выдавил он. Лусия недоуменно уставилась на него. – Мне следует быть более снисходительным к молодости. Уверен, ваш брат не плохой человек, но не понимает всей картины. Власть – ничто. Страна – это все. Надеюсь, время залечит раны, которые суверены наносят своим государствам.
Маркиз сдвинул на лоб парик, схватил Лусию за руку, и, не говоря ни слова, рухнул в портал.
– Что тут творится? – недоуменно спросил один из пиратов, глядя на судорожно застывших шкипера и кастилийского пирата.
– Не знаю. Кажется, Алваро с сестрой и ее другом чего-то не поделили, – в голосе шкипера все еще звенело напряжение. – Жаль, она симпатичная.
Алваро скрипнул зубами и со всей силы заехал шкиперу по физиономии. Остаток вечера и следующий день кастилийцу пришлось провести на гауптвахте.

Лусия больна портальной болезнью на сутки. С точки зрения механики это слабость, которая уменьшает все броски на два кубика.

Маркиз продолжает по ночам обыскивать другие каюты, разговор с Лусией он отложит до утра, когда ей станет лучше. Главный его вопрос: согласна ли кастилийка помочь ему в поисках в обмен на магическую помощь ей с его стороны. По словам маркиза, на его стороне могущественный маг Судьбы. В зависимости от ответа: да или нет, устрою революционно шустрое развитие событий.

Халло, Магда!

На прошлое неделе мы с Фридрихом отправились искать для тебя самую красивую жемчужину на берегу Седьмого моря. Вместе с нами увязался Бим, наш старый корабельный пес, которого корабельный плотник, уссурец, обучил выполнять команды, а еще ходить на задних лапах. Старый капитан остался в лагере на берегу, чтобы доделать сиренетту - ловушку для сирен, я тебе потом расскажу, как опасно и весело ловить этих тварей (после того, как приплыву домой и обниму). Так вот. Шагаем мы с Фридрихом по берегу океана, Бим гоняется за черепахами, переворачивая их вверх томашками одну за другой, а они смешно прячутся, а потом перебирают лапами в воздухе. Благодать, солнце светит, мы напеваем 15 человек на сундук мертвеца.
Так и дошли до Бухты Драхенов, где водятся жемчужные ракушки, как вдруг слышим запах костра и шум голосов. Мы подобрались поближе, притаились в кустах. На берегу вокруг огня плясали индейцы племени обмю-обмум - самые злобные индейцы побережья. Они каждый месяц приезжают на какой-нибудь необитаемый пляжик, совершают свои дикие обряды и приносят жертву!
О ужас!!! Что же нам делать? Если они нас заметят, они обязательно принесут нас в жертву - сварят прямо в котле!!! Надо срочно бежать к старому Зигу, чтоб он спускал паруса и уплывать подальше от этих мест.
Потихонечку мы стали отползать, колючая гагава как-будто не пускала нас - цеплялась за одежду, за волосы... И тут ударили барабаны! Это индейцы начали свой ритуал! Наш Бим, услыхав барабаны, залился громким лаем. С улюлюканьем и гиканьем из зарослей высыпала целая армия индейцев обмю-обмум и окружила нас!
Вперед вышел вождь:
– ЕИКАТ ОТК? (язык индейцев обмю-обмум очень простой – надо читать слова наоборот)
Мы отвечаем:
– ЫТСИРУТ!
Вождь не знал такого слова и позвал своего шамана. Шаман открыл большую книгу, она называлась АГИНК ЯАНРАНИЛУК, и стал листать ее. Через некоторое время на его лице расплылась злобная ухмылка, он поднял палец вверх и прочитал:
– Туристы – самое вкусное блюдо! Рецепт: Тщательно вымытый турист помещается в кипящую воду. По вкусу добавляется змеиный яд и паучьи глаза! Варить до полной готовности! (Я сразу перевел, чтоб легче было читать!)
Представляешь наш страх – из нас сейчас будут готовить еду!!!
Опять зловеще забили ЫНАБАРАБ, ну вот, я уже заговорил на индейском...Зловеще забили барабаны, нас повели к костру, где висел огромный котел с кипящей водой, повар раскладывал ножи и разные баночки со специями, кетчупом и майонезом... Это конец! Казалось, что мы оглохли от этого ужасного барабанного боя и ничего не слышали. Нет! Просто стало тихо! Почему? Я открыл глаза и увидел стоящего на высоком камне нашего пса Бима! А все индейцы упали на колени и кланялись ему... Что это значит? И я вспомнил старую легенду индейцев о маленьком мохнатом существе с острыми зубками и висящими ушками, которая издает нечеловеческие звуки, способном ходить на задних лапах... совсем как наш Бим!!! И тогда я попросил пса показать то, чему его научил корабельный плотник! Бим встал на задние лапы и пошел по кругу мимо индейцев, а они кланялись ему. А когда пес подошел к нам и подал лапу, вождь сказал:
– ХИ ЕТИТСУПТО!
Нас освободили, и мы побежали прочь от этого места.
Уже поздно вечером, любуясь закатом и попивая молочный коктейль мы увидели, как эскадра индейских лодок уплывала от нашего острова.
А жемчужин нам дал сам вождь. Посмотри в конверте.

Целую. Ганс.

Жемчужный браслет (артефакт сирнетов): Этот браслет Ганс какое-то время носил на руке. Когда однажды он потрошил рыбу, нож соскользнул и порезал руку. Браслет засветился искоркой, и рана закрылась сама собой.
Один раз за сцену браслет излечивает у владельца 10 поверхностных ран. Это всегда первые раны, нанесенные владельцу в этой сцене, и они закрываются немедленно, так что не учитываются во время броска на ранение.

The wheels of life keep turning
Spinning without control
The wheels of the heart keep yearning
For the sound of the singing soul

And nights are full with weeping
For sins of the past we've sown
But tomorrow is ours for the keeping
Tomorrow the future is shown

And whose is the hand who raises
The sun from the heaving sea?
The power that ever amazes
We look but never will see

Who scattered the seeds so life could be?
Who coloured the fields of corn?
Who formed the mould that made me
Before the world was born?