Порой, когда мы расстаёмся,
Когда нет сил вперёд идти,
Мы в бездне грусти остаёмся
Сойдя со светлого пути.

И лишь она нас жить заставит,
Нас воскресит из пепла вновь,
Своё дыхание подарит -
Простая, чистая Любовь.

Начну сумбурный свой рассказ с того,
как в час ночной устал я, задремал
в старинном доме, что пустой стоял
чуть одаль от лесного тракта, я
случайно заприметил блеск окна
сквозь лапы ельника дремучего. Тогда,
продравшись сквозь колючки, по корням,
скрипящими ступенями вошел
под крик петель проржавевших давно.
Так вот, я задремал, расстлав свой плащ,
в одной из комнат с хмурым потолком,
осколками лепнины на полу,
протертому ногами и веками
почти в труху. Я выпил, я не спорю!
Всего одну! Иль две... Не помню, но
Я точно помню ветра гул утробный,
Объятия плаща и сна. Но вот
Протяжный вой раздался где-то снизу.
И скрежет громкий, будто бы когтей,
терзающих надгробную плиту.
Запив свой страх еще одной, я встал,
прислушался. Все стихло. Только ветер
Поигрывал лоскутьями обоев.
Направил я свой шаг туда, откуда
мне слышались те звуки, осторожно
прошел сквозь очень длинный коридор,
закончившийся дверью, за которой
был свет. В лучах его играла пыль,
багровыми снежинками кружась.
Беззвучно дверь открылась, без усилий,
ступени вниз вели, и я по ним
спускаться стал в багровый этот свет.
Я очутился вдруг на выступе скалистом,
горячий ветер в воздухе носил
уже не пыль, но пепел. Вздрогнул я,
увидев с неприступной высоты
изгибы обожженные брегов
и пламенные волны той реки,
что в путь последний провожают души.
Ужели это ад? Страданий бездна?
За что я здесь? Я сплю? А где ступени,
Что в дом меня, обратно, приведут?
Но тут одна тропинка лишь, ведет
она крутой спиралью вниз. Вздохнул я,
спускаться начал, медленно ступая...

Ты же немного чтец, жнец и на дуде игрец...
В общем, Талант весь такой непризнанный. Молодец...
Прямо как Ежи Лец.
А вот тут, на тебе - и конец...
Кто ты такой? Порядочный вольный льстец?
Да брось... таких не бывает. А не пойти ли тебе, наглец?
Какой там, к чертям, Беглец?
Ты слишком ленив, чтобы стать Властелином колец...
Не понимают? Да зашибись! Они тебе - не истец...
Что? Не заносить тебя в один столбец
С утырками, которые сами себя загоняют в лес?..
Ах, да... Ты ж, блин, весь такой незамеченный Ахиллес,
Который из-за окружения затерялся среди палестр...
Вот только пятка твоя - уже давно как стальной венец...
Голову закрутило... будто на лбу свинец...
Да уж, родной... тебе - полный...

(с)АВК, 2012.

Вольный перевод с кхазда. Исполняется под звон боевых топоров и удары молота)

С тех пор как седой перевал Азак’Хор увидел кровавый рассвет,
Клянутся эльфы Глубинным Огнём, и клятвы надёжнее нет.
Мы с ними сражались в едином строю, и в память тех яростных дней
Клянутся гномы Хрустальной Стрелой, и клятвы не будет верней.
Всё так же несёт свои воды Т’Саронг, баюкая давние сны
Свободной земли, что начало берёт из нашей Последней весны….

Мы сеяли, ткали, варили металл, деля и работу, и пир.
Мы были различны, но мы сообща хранили наш радостный мир.
В глубинах земли возводил города подгорный народ-исполин,
А эльфы творили живую красу лесов и цветущих долин.

Мы жили, не зная лишений и войн, растили детей и сады,
Когда Элидор обречённо застыл на самом пороге беды.
Как тень наползает на солнечный лик, подкрался неведомый враг:
Призвал свои чёрные в чёрном полки отверженный гильдией маг.

Откуда пришли они, где их очаг, и путь их проложен куда?
Ни лиц, ни имён, ни кровавых могил – следы поглотила вода.
Они были созданы, чтоб убивать, они поклонялись войне,
И были их чёрные в чёрном глаза глазами Пришедших Извне.

Рубились мы с ними и ночью, и днём, блестела от крови трава.
Поверженный враг не спешил умирать - из трёх поднималося два.
Их клали рядами секира и меч, и ливень из стрел их косил.
Враги были смертны, но кровь наших ран стократ придавала им сил.

Горела земля и горела вода, и плавились скалы в огне,
А чёрное пламя в глазах чужаков страшней полыхало вдвойне.
Мечом от копья и щитом от стрелы, играй против пеших конём,
И помни при этом, что дикий огонь всегда укрощают огнём.

Глубинное Пламя подгорных твердынь очистит от скверны любой.
Но враг осторожен: его в западню придётся вести за собой.
В боях измотав, перед ним отступать, заставить поверить в успех,
И биться, себе запретив умирать – такая судьба не для всех.

Лишь тот, кто в сраженьи расчётлив и смел, движеньем и мыслями спор,
В ловушку врага за собой приведёт, а значит, спасёт Элидор.
Не знает никто, сколько славных бойцов легло у подножия гор,
Но память о них и о тех, кто дошёл, хранит перевал Азак’Хор.

В долине Т’Саронга две белых скалы как будто драконьи клыки.
Сюда, отступая, упорно влекли мы чёрные в чёрном полки.
За теми Клыками – Драконова Пасть, хранящая Пламя Глубин.
Покинуть ущёлье не сможет никто: здесь выход со входом един.

И трижды алел над Т’Саронгом закат, и сделались воды красны,
Но таяли силы защитников той Последней для мира весны.
Живому не в мочь размахнуться мечом, а мёртвому негде упасть,
И огненным ветром за каждым плечом дышала Драконова Пасть.

Изрублен врагом золочёный доспех, и меч затупился вконец.
Кровавая рана на светлом челе сменила эльфийский венец.
Давно ли наш строй горделиво пестрел флажками союзных полков?
В колчанах пустых не осталося стрел, в строю не осталось стрелков.

Затеплилась третья бессонная ночь, и бой сам собою затих:
Непросто в неверном мерцании звёзд своих отличать от чужих.
Кровавою жатвой пресытилась смерть, но близился новый рассвет.
Приказ отойти на последний рубеж одобрил военный совет.

«Закончен наш путь, боевой побратим, потомок эльфийских князей.
Мы дружбу ковали кровавым мечом и крепче не знали друзей.
Нас ждёт на рассвете Драконова Пасть, конец будет страшен и лют.»
Блеснул в темноте серебристый клинок - последний эльфийский салют.

В бездонном ущелье спасения нет - отвесные скалы кругом.
Зажаты в теснинах, спиною к спине, рубились мы насмерть с врагом.
Связали их боем, не дали уйти назад за Драконьи Клыки,
Покуда не хлынул Глубинный Огонь на чёрные в чёрном полки.

С врагом разделив огневую купель, мы выпили чашу до дна,
И стала весною счастливых надежд Последняя наша весна….
С тех пор как седой перевал Азак’Хор увидел кровавый рассвет,
Клянутся эльфы Глубинным Огнём, и клятвы надёжнее нет.
Мы с ними сражались в едином строю, и в память тех яростных дней
Клянутся гномы Хрустальной Стрелой, и клятвы не будет верней.

Давай улетим куда-то,
Давай убежим от боли,
Уйдем в далекие дали
От скорби и алкоголя.

Сядем на скорый поезд,
Помчимся, куда взбредется.
Может, в стране незнанной
Пристанище нам найдется.

Помчимся с тобой в неизвестность,
Сойдем на любой остановке.
И новую жизнь построим,
Пускай это будет неловко.

Найдем для себя приюты.
Забудем, могло что сбыться...
Но от себя, к сожаленью,
Нам никогда не скрыться.

Исходник:
Давай улетим куда-то, 8
Давай убежим от боли, 8
Уйдем в далекие дали 9
От скорби и алкоголя.8

Сядем на скорый поезд,7
Помчимся, куда взбредется. 8
Может, в стране незнанной 7
Пристанище нам найдется. 8

Помчимся с тобой в неизвестность, 9
Сойдем на любой остановке. 9
И новую жизнь построим, 8
Пускай это будет неловко. 8

Найдем для себя приюты. 8
Забудем, могло что сбыться... 8
Но от себя, к сожаленью, 8
Нам никогда не скрыться. 7

Первое, что приходит в голову: возможно, стихотворение смотрелось бы лучше в виде двустиший.
Второе - это возможный варианты по устранению недостатков размера. К примеру:
Мы сядем на скорый поезд,8
Помчимся, куда взбредется. 8
Быть может, в стране незнанной 8
Пристанище нам найдется. 8

Найдем для себя приюты. 8
Забудем, могло что сбыться... 8
Но от себя, к сожалению, 8
Нам никогда не скрыться. 8.

Ну а ударения должны исправиться в процессе доработки я полагаю.
По-моему, если вы доработаете, должно получиться интересное стихотворение. Удачи!