Ну вот, самая настоящая магическая новость. В ней даже есть слово "магия".

Ух ты, ух ты... Так и хочется воскликнуть: магические науки теперь войдут в официальный перечень "аглицких" предметов?!

А что случилось, господа? После всего, что вы для магии сделали? После всей грязи, что на неё вылили, и паскудства, которым её измазали?

И на тебе, университет и целый один год обучения, так и быть, предоставили.

Но ладно это эмоции. Но есть более интересные вопросы. Почему это "вдруг" произошло именно сейчас? Ну как почему... Законы нового порядка работают уже почти четыре года. В зародыше такой интимный вопрос, как вера/не вера в магию, не смогли задушить. Не смотря на все усилия. Хотя очень старались привести стадо к общему знаменателю "не вера". По их задумке, даже такого вопроса, как "магия" стоять не должно было на сломе времён. Но... "à la guerre comme à la guerre". Шила в мешке не утаишь. Вылезло. И надо признавать его право на существование. Иначе это "шило" может смести то, что его не признаёт. Мимоходом, невзначай.

Поэтому такой факультет — это больше реверанс в сторону сильного соперника, чем желание что-то в системе менять.

Но лиха беда начало. Процесс запущен. Первым камушком, да с крутой горы с тяжёлым размокшим снегом.

Другое дело, что на этом факультете могут преподавать только теорию, но не практику. А какая магия без практики? Также подозреваю, что информация будет подаваться однобоко. Из разряда: вот здесь можно, а сюда ни-ни. Ну и третье наблюдение. В том виде, в котором работает сейчас система, магия не предусматривается от слова совсем. Поэтому есть вероятность, что этот факультет будет носить дискредитирующей характер для магического искусства.

Но всё равно понаблюдаем. Не даром король Артур легенда Туманного Альбиона. А также прототип бога Одина. А Один великий маг и колдун, а также дополнительно учился у Фрейи магии Сейда, считайте учился ведьмовским премудростям. До этого мужские боги этим искусством не обладали. Может не всё ещё потеряно?

Так что... сразу отрицательной оценки давать не буду. Но пока задумка официального факультета вызывает скорее скептицизм. Будем смотреть по факту, какие он "яблочки" принесёт.

– Найди. Сейчас средств информации для этого хватает. Телефон, интернет, энциклопедии, весёлые картинки, новости, развлекательные передачи, фильмы... Тебе сейчас всё поможет, что бы ты ни выбрала своим инструментом.
– А дальше что?
– Поезжай в гости к этой Земле. Она поможет.
– Что значит поможет?
В тёмное небо взлетел очередной фейерверк.
– Слушай, ты ведьма или кто? – вспылил кот. – Что я должен всё тебе разжевывать? И так сказал больше, чем достаточно.
Чара замолчала, упрёк бил в самое слабое место. В неуверенность в себе и своих знаниях.
– Включай интуицию, – сжалился самоназванный Барс. – Без интуиции в магии никуда. На одних знаниях далеко не уедешь. Тем более что известно далеко не всё, а исследовано ещё меньше. Можно сказать, большая часть вселенной неизвестна вовсе, а ты предпочитаешь оставаться в куске собственной жизни, которая привычна и безопасна, но неимоверно скучна, потому что там нет больше ничего, что может придать этой самой жизни смысл. Маги, они другие. Интересы у них другие. Мотивация другая. И результаты от их действий, понятное дело, другие. Не такие, как у людей. Маги живут в неисследованном мире. И в этом вся разница.
– Как же маги там живут? – нехотя отозвалась ведьма. – Находиться там, где не знаешь, по крайней мере, опасно. Можно умереть физически в любую секунду даже не поняв, почему это произошло.
– Музыка сфер тебя не подведёт, – многозначительно заключил кот. – Только надо уметь её слушать.
Кот озарил ведьму снисходительным взглядом. Это и понятно. По его мнению, он открывает ей сейчас тайны мироздания, основы расширения вселенной. Чаре же от его реплики понятней не стало. Но признаваться в этом стыдно. Чтоб дать себе время на раздумье, она с особым вниманием разглядывала очередное серебреное завершение фейерверка и чуточку сожалела, что надо продолжать разговор, а как это сделать, не выдав собственную тупость, она не знала. На улице раздались улюлюканье и ржание подвыпившей толпы. Ничего интересного вокруг не происходило, и надо было как-то уже отблагодарить кота за науку. Не просто же так он ей всё это рассказывает. Наконец, она решила ухватиться за последнюю фразу.
– А как научиться слышать музыку небесных сфер? Я пока умею только чувствовать потоки Земли.
– Приходит с опытом, – мурлыкнул собеседник. – Не торопись и у тебя получится.
Он опять пришёл в благожелательное настроение. Того и гляди растает в воздухе, оставив на прощание одну улыбку, но не таял. а продолжал вещать.
– Я же не прошу тебя сейчас бежать подвиги совершать. Я прошу просто выяснить, где конкретно скрывается кусок твоей души. Такие вещи, как исчезновение некой сокровенной части тебя, просто так не происходят. Всё связано со всем. А уж с собственной душой, где бы она ни была, ты связана покрепче разнополярных магнитов. Везде найдёшь.
– Так просто? – изумилась ведьма.
– Конечно просто, – важно ответил кот. – Вселенная не может быть сложнее, чем её владелец. Иначе всё рассыплется в тартарары. Каждому по способностям, как говорится.
– Каждому по потребностям... – закончила фразу Чара.
– Нет, не по потребностям. А по способностям, – отрезал кот. – Некоторые до желаемых потребностей ещё не доросли, а многие и никогда не дорастут. Про бодливую корову слышала?
– А то. Повторять её достижения и унижения совсем не хочется.
– А ты быстро схватываешь.
– Приходится. Не схватишь быстро, на следующем событийном повороте окажешься физическим трупом. Свои же съедят. А мне в это состояние переходить пока рано.
– Значит так, – распорядился кот. – Действуй выверенно, аккуратно и с пониманием развития разных возможных сценариев. Будь готова ко всему. Земля – первичная и самая грозная сила среди Стихий. Она не прощает слабости и глупости. Дашь слабину, из путешествия не вернёшься.

– И куда я поеду? И почему решил, что поеду?
– За куском своей души и не поедешь? Не верю. Ты ещё не знаешь куда, это правда. Но чтобы узнав, не поехала?
Он прав. Поедет. Хоть на край света. Чтоб боль унять. Но всё-таки кое-что не билось в его рассуждениях.
– А как же наука, что надо сначала в своём пространстве порядок навести, прежде чем в чужое лезть?
– Необходимый минимум прав для достижения края своей реальности у тебя уже имеется. Тебя по магическим меркам уже не бросает в крайности, а значит с этим можно работать.
– Вот значит как...
Она так долго этого ждала... Значит можно... Даже сил радоваться нет, только равнодушное принятие факта. Да, битва Огней уже прошла. Наверное в этом дело. Может её продвижению по «служебной лестнице» недавняя старуха поспособствовала? Кто знает...
А кот продолжал.
– Норны рассудили, что тебе потихоньку, без резких движений, исследовать чужие пространства начинать можно. Считай это первый твой визит в чужую реальность. Испытание. Не просто так, заметь, а по делу. Не создавай непоправимых ошибок, а то потом можно долго ждать повторного приглашения, но так и не дождаться.
– Я не знаю правил взаимодействия с чужими реальностями. Вдруг где-то ошибусь?
– А что здесь можно сделать не так? Помни, что ты пришла в гости. Подарки принеси. Что позволено, делай, а что не позволено, не делай. Правила этикета соблюдай и всё такое.
– В чужой монастырь со своими правилами?
– Совершенно верно. Не суйся.
Долго молчали. Улица опустела. Чара поняла, что уже мёрзнет и надо возвращаться в дом.
– Зайдёшь? – спросила ведьма кота. – Я приглашаю.
– Нет, благодарю. В следующий раз, – мягко отказался Снежный Барс чёрного цвета. – Сейчас мне хочется наблюдать праздник. Люди такие беспечные в это время. К тому же, может, удастся кого-нибудь съесть.
Чара не разобрала, шутка это была или правда. А уточнять не стала. Тем не менее, один вопрос её мучил. А время общения с волшебным котом уже на исходе... И она решилась его задать.
– Барсик, а Барсик. Ты же родственник Баюна. А он всё знает. Мир же меняется. Это видно. Только слепому не видно. Но когда будет завершение процесса? Что сейчас происходит? Кто за этим стоит, можешь сказать? Трудно идти вслепую.
Его золотые глаза сверкнули в свете фонаря, отразили кобальтовое небо и жемчужные звёзды.
– Мир меняется, это правда. Но люди должны сделать свой выбор сами, как ты говоришь, вслепую. Таковы правила игры. Каждый должен выбрать то, во что верит.
– Это всё такие примитивные слова. И я не человек, а ведьма.
– Люди сделали из древнейшей науки примитив. Это их проблемы. Тем не менее, даже ведьме много пока сказать не могу. До всего нужно доходить самостоятельно. Уметь идти против течения чужих эмоций и мнений. Уметь обходиться без своей силы, и даже, как у тебя ситуация, без куска души. Умение собирать части себя, раз уж потеряла, тоже входит в науку магии. Цена вопроса высока, поэтому и система испытаний на слабых не рассчитана. А сильная личность сможет обойтись и без подсказок. Иными словами, докажи, что ты ведьма.
Крыть было нечем. Значит, придётся до всего доходить самой. Ведьма, значит ведьма. На меньшее она не согласна.
– Это не наказание, – напомнил кот. – Это цепь необходимых испытаний для всех, кто хочет собственное пространство с собственными правилами, которое будет располагаться на маленькой планетке Земля. Земля может заживить раны. Она может дать и отнять. Опасная Стихия, но необходимая Стихия. Если хочешь встретиться с ней, готовься к смерти.
– Смерти я не боюсь, – вспомнила Чара слова из старой фильма-сказки. И добавила. – Никогда не думала, что я буду произносить их, разговаривая с котом. А вот не сделать то, ради чего пришла, этого действительно боюсь.

Ну что сказать. Почти месяц назад высказалась очень осторожно. Сейчас уже точно можно констатировать: началось.
Последние почти четыре года разрушения происходили на «дальних подступах к системе». Кто знает структуру эгрегоров, тому не сложно подсчитать, что когда и где отваливалось у бывшего главного и единственного блюстителя чужих душ. Этой осенью разрушения начались в ядре системы. И это необратимо. Никогда больше (по крайней мере ближайшие 2000 лет) эта традиция и её дочки не будут играть такой роли в идейности людей. Да, расщепление конгломерата идей на отдельные атомы будет происходить не слишком быстро, но неизбежно. Тем не менее, надо быть осторожными. Последняя дочка этой традиции ещё здравствует. Но с ней, как с почётным, но опасным гостем надо вести себя корректно, уважительно и на равноправной основе. Только тогда она не будет причинять вреда. Но если ей подчиниться, новых проблем не избежать.

Ух ты, ух ты... Кто бы мог подумать. А уши этой новости торчат из первой. Дочка уходящей традиции тоже уходит. И тоже не будет больше занимать тех позиций, на что претендовала прежде. При условии, если человек этого не хочет. Если хочет, то ничего для него в мировоззрении и мироощущении не изменится. Но это философия, а мы возвращаемся обратно к новости.
Вот как раз для тех, кто хочет, чтобы ничего менялось, и было осуществлено это чудо. С помощью людей или с помощью единственного бога, который стоит за дочкой этой традицией, в данном случае не важно. Важен тот эффект эйфории, а значит объединения, который позволит этой традиции притянуть к себе больше последователей, а значит сил и ресурсов в условиях собственного умирания. Ну что поделать... Есть время разбрасывать камни, а есть время их собирать. Ничего лично. Просто законы вселенной.

Занятное приключение с выпускниками лётного учебного заведения. И всё же кто-то нашёлся из компании в 77 человек (вроде столько было заявлено в новости), кто докопался о наличии яда в подарках.
Отложим логические обоснования о сложной современной обстановке. Остановимся на конспирологии. Во-первых, у этого человека, одного из 77 (!) фантастически развита интуиция. А во-вторых, его личная победа стала прологом к новости номер 3 этого списка, так что кому интересно, можете разглядывать её ниже.
И всё же, почему только один из 77 человек почувствовал в подарке запах смерти? Не слишком ли маленькая выборка? Отвечаю: нет. Для магических способностей 1 или 2 человека из 100 – это классика. Так что ещё очень повезло, что такой человек нашёлся в этой компании. Остальные люди предпочитают обходиться в лучшем случае логикой (если она у них присутствует, как инструмент) или мозгом, как инструментом сбора данных. Мозг – штука хорошая, но запах смерти может не учуять. В нём просто может отсутствовать этот «файлик» за ненадобностью. Ведь как часто мы имеем возможность чувствовать запах смерти? А вы никогда не задумывались, почему нас от него так тщательно ограждают? Может, чтобы притупить интуицию? Но это опять философия. А я всё-таки заканчиваю эту новость.
Торт был разрезан в форме руны Гебо. Вроде как людям боги дали самим возможность решать свою судьбу. И этим людям, повторюсь, очень повезло, что их товарищ не запихал внутрь себя подозрения (как подобает приличному магу), но и нашёл в себе силы оградить других от этого яда. Мои поздравления.
А мы идём дальше.

Первый собранный из местных зап.частей (если не врут) лайнер легендарной серии новой марки.

В чём магия? Опять, во-первых. Всё связано со всем. Выпускники лётного училища и самолёты связаны одной стихией. Не трудно догадаться, что это Воздух. Яд, который был выявлен в предыдущей новости, позволил не отравить общее пространство стихии конструкторского бюро и сборочного цеха, в котором ковалась эта победа.
А вот если бы отравление людей произошло, ещё бы не понятно, как завершился бы этот полёт. Может зап.часть какая бы подвела, может ЧП какое в воздухе бы произошло... Ну кто знает...
Опять же, совсем не удивлюсь, если спустя некоторое время будет официально рассказано, с каким трудом добились этого результата и как на последних этапах подготовки к демонстрации полёта выявляли недоделки и катастрофические недочёты.
Поживём – увидим.

Но это ещё не всё.
Чем важна эта победа и этот полёт? Это будет, во-вторых.
Стихия Воздух – это ведущая Стихия между другими стихиями. Грубо говоря, считается, что в ней присутствует вся информация. Полнота информации проецируется на физическом плане в летательных аппаратах. Недаром Леонардо Да Винчи так мечтал о полётах.
Теперь социальная магия. Если эгрегор государств не обладает собственными летательными аппаратами, не умеет их делать и обслуживать, значит, он не обладает правом вести собственную независимую политику. И всегда будет зависеть от мощи сюзерена. Это символизм. И о нём можно спорить. Но факт – вещь упрямая. Первым делом после развала союза, начали разваливать её авиацию. С чего бы это? И какую политику мы видели последние ...дцать лет? И как теперь тяжело это всё восстанавливается...

Ну и в третьих. Полёт прошёл в датах Самайна. Совпадение? Отнюдь. В магии совпадений не бывает. Кто-то очень аккуратно и точно выделяет самые выгодные праздники, чтоб принести подарки женским богиням.
Если Луна-25 оказалась с дефектом в конструкции, кстати, тоже под языческий праздник её запускали, то в этот раз прошло всё без сучка и задоринки. Да, по уровню амбиции пассажирский лайнер нечета космосу, но зато выполнен на совесть.
Ну а там... будем посмотреть.

Предисловие:
Согласно исследованиям, на Солнце был зафиксирована разрыв солнечной нити 31 октября,

Комментарий. Ну вот опять... Аккуратно на Самайн что-то происходит. Когда весь честной языческий люд проводит медитации и пристально следит за знаками судьбы с неба и не только... Шутка, конечно. Только-только закончился коридор затмений, который симфоническим аккордом завершила Кровавая Луна, ушедшая от света Солнца. И вот уже через трое суток после этого на Солнце что-то рвётся... и образуется огненный каньон. По оценкам астрономов, ширина этого огненного каньона составляет приблизительно 10 000 километров, а длинна 100 000 километров. Это много... Словно Скульд отрезала нить, которая должна завершить чью-то линию жизни...

Про людей здесь говорить не будем. В этой новости лучше говорить о богах.
Кто-то из моих коллег уверяет, что огненный каньон напоминает руну Эваз. Руну магии, руну движения между мирами. Да, что-то отдалённое в очертаниях есть. Но также в нём можно увидеть руны Совило и Эйваз. Языческие руны Добра и Зла, которые вернулись в этот мир после тысячелетнего забвения. Обе версии верны.
И они уже не просто на человеческих словах, они уже даже на Солнце отражаются, как дополнительное подтверждение новой действительности.
Как была когда-то отрезана от жизни линия Бальдра, так сейчас заканчивается линия жизни другого бога. По идее эту новость надо было вставить сразу за новостью номер 4. Но без новостей 2 и 3 картина жизни была бы неполной.
В магии не бывает смерти в чистом виде, в магии не бывает жизни в чистом виде. Что-то рождается, что-то умирает. Одно перетекает в другое. Нам предоставили возможность жить в эпоху перемен. Это конечно, опасно и нервно. Но, до восторга интересно. Особенно если знаешь, куда надо смотреть.

Часть первая

Глава 1. Явление

Информация без реализации — яд, реализация без информации — гибель. Поди разберись, что из них главнее. И в какой момент то или другое уместно применять килограммами или по чайной ложке, или вообще в каплях для безопасного усвоения.

А когда упустил время и оба эти инструмента с перекосом сплелись внутри кишок в один узел, как куст омелы в ветвях дерева, апокалипсис неизбежен. И самое неприятное, что ты не можешь этот апокалипсис контролировать. Он внутри тебя живой и рвётся наружу, уничтожая мировоззрение прошлой жизни, а ты можешь только следовать за ним, подчинившись разрушению и смирившись с неизбежным.

Как Чара оказалось на дне собственного сознания, она не поняла. Впрочем, дно — это уже было потом. Сначала были толстые стены замкнутого тесного пространства, через которые предстояло проломиться.

Предстояло — это в общем дело личное и не обязательное. У кого хватит сил и смелости, наглости или чувства противоречия. А можно спокойно и с лучшими обезболивающими умереть внутри себя, истощившись до бесплотной тени внутри ещё живого тела.

Довольно странное чувство, когда понимаешь, что внутри мёртв, а снаружи... ну совсем как живой. Даже дышишь, и даже не зелёный и без плесени. Ешь, правда с трудом, спишь не переставая. Но живёшь, живёшь, живёшь... исполняешь обязанности, делаешь вид, что интересуешься чьими-то проблемами и улыбаешься, сочувствуешь... вроде как. Актёрская игра нулевая, но как правило те, кто приходят изливать душу, это не замечают. Им интересны только они сами и их невзгоды. А про свои невзгоды ты вынужден молчать. Потому что если начнёшь о них рассказывать, тут же загремишь в дурку. Или на антидепрессанты... Да мало ли сейчас может предложить цивилизация возможностей, только чтобы люди не рассуждали о том, что внутри у них творится Магия.

Система современной цивилизации способствует уничтожению человеческой магии внутри него самого. Социум большой, а ты маленький. А значит сразу не прав, потому что остальные лучше знают, что тебе надо думать или чувствовать, или понимать. И попробуй, докажи обратное.
Доказывать никому ничего не хотелось, жить до некоторого времени тоже. Пока не произошла странная история.

Как-то раз к ней явилось привидение. Наглое, мужского пола, с длинными выцветшими волосами, в чёрной толстовке, чёрных трениках и берцах. Безумно напоминающее кого-то знакомого, но кого, Чара ещё долго не могла сообразить.

Привидение надменно по-хозяйски огляделось, прошлось по комнате, где как и внутри не было сил убраться после апокалипсиса, пнуло лежащую на полу игрушку и сказало:
— Ну и долго ещё валяться собираешься? Вставай, давай!

И испарилось.
Чара застонала и ещё некоторое время пребывала в замешательстве. Дожили. Уже галлюцинации мерещатся. Ещё одна новая особенность психики, о которой лучше помалкивать.

Несмотря на сопротивление тела, которое не желало приобретать горизонтальное положение, Чара всё-таки встала и подошла к зеркалу. Видок был тот ещё. Серая кожа, ввалившиеся глаза, путанные волосы.

Чего уж от себя скрывать. Гадкое привидение истину глаголет. Надо выбираться из депрессии. И чем скорее, тем лучше.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтоб понять — сейчас в ней включён аварийный режим на хроническом автопилоте и запасном аккумуляторе. Раздражающая обыденность, отрешённость, сломанная реальность... а теперь ещё привидения.

Вспомнилось, что привидений человек начинает видеть на самом краю, когда уже полшага до реальной, а не виртуальной могилы остаётся. А по краю она ходит уже давно.

Организм, конечно, привыкает ко всему, даже к такому раздраю, но пределы выживаемости есть и у него. До точки невозврата, судя по всему недалеко, аварийный аккумулятор не вечен. Откуда взять силы жить? Пока неизвестно.

Сев со вздохом облегчения в кресло, будто простояла уже час, Чара принялась исследовать внутренние ломаные базы данных. Сейчас остатки памяти воспринимались именно так. Должно быть среди них то, что сможет снова запустить механизм вечного двигателя внутри. Не может вся прошлая жизнь оказаться пустой. Что же это, что?

Мыслилось тяжело, хронология никак не хотела выстраиваться. Клочки бессвязных картинок, обрывки обугленной плёнки... Детство, школа, работа, школа, детсад, друзья, религия... Последняя сразу полетела на свалку истории. Именно благодаря соблюдению её святейших постулатов, она оказалась в апокалипсисе. Рисковать ещё раз и доверяться своду написанных две тыщи лет назад правилам, которые похоже давно уже мертвы, не хотелось...

У неё похоже время на исходе и есть только одна попытка, чтоб вынырнуть на поверхность и остаться живой. То, ради чего стоит жить, должно быть настоящим.

Не заметив точки перехода, она опять провалилась в параллельную реальность. Здесь было тесно. Очень тесно. И темно. Тело давно затекло и бултыхалось в собственных испражнениях, которые периодически от качки накрывали с головой. Дышать испарениями приходилось с трудом. Чара посидела в вонючей жиже, пытаясь сообразить, кто её сюда запихнул.

На ум пришла опять религия с её постулатами. Из разряда: не сопротивляйся злу и всё такое. Донесопротивлялась...

Искра ярости всколыхнулась на миг, затем снова угасла. Бороться с этим миром в одиночку бесполезно. Что толку, что она вылезет сейчас отсюда. А дальше? Что ждёт дальше? В той же твёрдой реальности, с теми же людьми, с теми же прогорклыми идеалами и с личным полным разбродом в голове.

Может лучше вот так, просто захлебнуться и дело с концом. Аналог быстрого и эффективного исцеления от всех проблем.

Вонь дурманила и Чара стала то ли проваливаться в сон, то ли терять сознание. Есть ли предел иррационального?

Странные сны могут сниться во снах. И там она увидела детей, оказавшихся в такой же реальности. Жуткой, узкой и вонючей. Они задыхались, но не могли двинуться. И умирали. Ну, уж нет. Если сейчас не справится она, они не справятся тоже. Чара вздрогнула, открыла глаза, и принялась кулаками долбить жуткие стенки. Ярость взяла верх. Откуда взялись силы? Они начинались из-за грудины и распалялись по всему телу. Огненная ярость в идеале должна быть разрушающей, но в истощённом теле слишком слабая, чтоб зажечься везде.

Тем не менее, тонкого ручейка упрямо лившегося по воспалённым нервам хватило, чтоб ладоням нагреться до красноты. С этого момента пробивать брешь в глухих каменных стенах, стало проще. Но всё равно больно. На стенках находились острые сталактиты, жабьи пологие наросты, в самой жиже постоянно попадался мелкий песок и нигде, нигде не было даже намёка на выход.

Чара не унималась, сбивая руки, продолжала колотить. Точкой приложения силы, она выбрала пространство над головой, замах в неё было делать удобно. Что должно получиться в итоге, она понятия не имела, единственной целью стало выбраться. Хватит ли сил, не известно. Она старательно отгоняла мысль о двух лягушках, застрявших в молоке, не представляя себя на месте ни одной из них. Первую она презирала за сделанный выбор, в успех мероприятия второй пока не верилось.

Но наконец, на пороге отчаянья, в верхушке капсулы образовалась трещина и стала неумолимо расползаться. Всё больше и больше. Снаружи потянуло свежим воздухом и возникло ощущение мягкого матового света. Это заставило вложить в борьбу последние собранные силы, отчего кокон перевернулся, Чара опрокинулась вместе с ним, опять с головой погрузившись в содержимое. Упёрлась руками в ненавистную крышку, одновременно стараясь оттолкнуться от пола. Это ли заключительное усилие, или удар о что-то твёрдое, заставил отломиться толстый кусок купола и лениво отъехать в сторону. На белоснежном слепящем глаза полу растеклась характерной консистенции коричнево-зелёная лужа. Вслед за ней в белое пространство выползла дамочка. На теле была лишь набедренная повязка и травяной лифчик.

Обессиленная, она растянулась на полу. Расцарапав об острые края кокона ноги, постаравшись от него откатиться, но получилось не очень. Так и лежала, закрыв глаза, наслаждаясь свежим воздухом, не особо задаваясь вопросом, где она. До тех пор, пока кто-то не подошёл и слегка не пнул её носком ботинка.

Чара нехотя приоткрыла глаза... Зря она это сделала. Отвыкшее от света зрение не смогло сфокусироваться, что тут же отозвалось головокружением, а в купе с фекальными массами, которыми нахлебалась, сформировалось в рвотный рефлекс. Неспешно, будто знавший заранее, что должно произойти и вовремя отошедший в сторону незваный гость, освободил пространство «на проблеваться». Закончив, Чара отёрла рот грязными волосами, и всё ещё щурясь от яркого света, постаралась рассмотреть незнакомца. Это был тот же человек-привидение, что приходил к ней в комнату. Но одет иначе, на средневековый манер. Длинные белые волосы, глаза с кошачьими зрачками. Ну конечно, Геральт. И как она сразу не догадалась?

Облик сменил, но характерная вибрация личности осталась. Вибрация души?

Чара опять откинулась на пол, закрыла глаза. Бред... откуда она это знает?
— Что, здесь тоже валяться собираешься? — сказал пришелец.
Ну вот. Точно он. А голос – баритон, отметила про себя Чара. Вслух же простонала... прошипела... просипела... А, чёрт с ним... Сама не поняла, что за звук издала вместо голоса. Тем не менее, выдавила:

— Нет, щас встаю, — и перевернулась на четвереньки.
Зрелище из себя она представляла жалкое, но эмоций по этому поводу не испытывала никаких. Внутри привычная мёртвая пустота. Её хватило только чтобы сесть в вертикально, поджав одну ногу под себя, опереться на колено другой и постараться не покачиваться.

— Плохо, да? — с деланным сочувствием спросил собеседник.
Ехидная складка в уголке его рта была неумолима.

— А ты как думаешь? – огрызнулась дамочка и огляделась.

Смотреть, впрочем, было не на что. Здесь, кроме белой капсулы с разлитым вокруг неё содержимым и валяющегося поодаль отбитого куска, толщиной сантиметров в двадцать, ничего не было.

Место походило на кастрированный рай или на бескрайний чистый лист бумаги. Ни неба, ни ветра, ни горизонта, ни шероховатости. Просто чистое пространство.

— Где я?

— Возликуй, смертная женщина! — театрально воздел руки Геральт, отчего стал похож на придурка. — Ты в куске пространства, которое выделила для тебя сама Магия. Нужно с благодарностью принять сей дар и не забывать пользоваться.

Помахав воображаемой шляпой, он слегка поклонился.

— Магия, — фыркнула дамочка, раздражённая этим цирком. — Взяла и вот так просто пришла в мою жизнь?

— По-твоему это было просто?
— Ни разу. Я чуть не сдохла. И с головой как-то не здорово последнее время.

— Хорошо, — перешёл Геральт на деловой тон. — Тогда считаю вопрос о лёгкости получения этого пространства, эффектом шокового состояния. А с головой у тебя всё в порядке. Нормальные сюда не попадают.

— Вот как... Интересно. Всё чудесатее и чудесатее...

Она всё-таки решила встать, чтоб не смотреть на собеседника снизу вверх. Это подбешивало. Да и после всего пережитого решила, что будет теперь общаться с людьми только на равных, кто на это способен. А кто не способен – тех лесом. А такие найдутся.

Собеседник сложил руки на груди, с укоризной посмотрел на неё. Его глаза перестали быть кошачьими. Ну вот, теперь хоть не кривляется.

А он решил подхватить её воспоминания о Стране Чудес и сказал:

— Как уверял Чеширский кот, «Некоторые не видят выход, даже если найдут. Другие же просто не ищут». Это про тех, кто считает себя нормальным человеком. Таких много и их не изменить. Но гораздо интересней вопрос, почему они не ищут. Кто им внушил, что такие поиски бесполезны.

— Мне всё равно. Понятия не имела, что магия оказывается существует, и для меня всё сложится именно так. Подарки, пространства и всё такое. Просто выбраться хотела.

Пока они разговаривали, Чара поняла, что грязь на теле начала подсыхать, стягивая кожу. Но она упрямо продолжила:

— Сейчас не до магии. В первую очередь мне надо выяснить, что это было и с какого хрена так получилось. Чтоб такое больше не повторялось. Ни для меня, ни для... — она осеклась, раскрываться в своих страхах не хотелось, даже перед привидением. — Не важно. Ни для кого.

— Тогда именно с магии и надо начинать. Там есть все ответы. Искать, правда, трудно. Везде «защита от дурака» включена. Надо много анализировать и экспериментально проверять. Нормальные люди этим не занимаются.

— Я правильно понимаю? – подняла бровь Чара. — Нормальные люди для Магии...

— Правильно понимаешь. Дураки. Но, как говорится, это их дело и она с ними не контактирует. Ты, кстати, вовремя выбралась. Ещё чуть-чуть включился бы механизм самоуничтожения.

Чара промолчала. Это она и без него уже поняла. И всё-таки, что-то ей в этой реальности не нравилось.

— Знаешь... — постаралась она выразить едва уловимый дискомфорт словами. — Это пространство... Оно как будто лишнее.

— Лишнее для кого?

— Для мира, который знаю.

— То есть считаешь, что кусок реальности, который сейчас видишь – лишний?

— Видимо... Это же раздвоение личности получается?

— Не личности, а сознания. Это разные вещи. Личность и там и там одна. Просто возможности твоего мозга могут пережить уже две параллельных жизни. Так зачем терять время?

— Жить и там и там, значит не жить ни там, ни здесь, — категорично заявила она. — Это сложно.

— Не более чем жить в постоянных командировках. Некоторые же справляются, правда?

Чара опять с подозрением посмотрела на собеседника. Последние сомнения, если они ещё и были по поводу личности говорившего, испарились окончательно. Не надо быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, что перед ней чья-то маска. И этого кого-то она знает в привычной реальной жизни. Правда имени называть не спешила. Пусть это пока будет просто её догадкой.

— Повторяю, — нетерпеливо произнёс Геральт. — От таких магических даров, как собственная реальность, не отказываются. Один раз откажешься, больше не дадут. У Магии с этим строго.

— Не бросайте бисер перед свиньями?

— Что-то вроде этого.

Чара отвернулась. Ещё раз оглядела слепящую чистоту.

— И что мне здесь делать?

— Много глупых вопросов задаёшь. Это же очевидно. Для начала помыться.

Мужчина под маской ведьмака поднял правую руку вверх, дал отмашку, и на Чару свалился водопад. Она поднесла руки к лицу, пытаясь схватить ртом воздух...

А протерев глаза, поняла, что находится в душевой кабине под тропическим душем. Момент перехода из личной реальности в общую, она опять не заметила.

Часть первая
Глава 2. Первые вопросы

Горячая вода приятно обнимала тело, смывала боль и нежелание жизни. Как она здесь оказалась?

Отметив про себя ещё одну досадную фишку, а именно провалы в памяти, Чара позволила себе не думать об этом сейчас, а разобраться завтра. Стенки кабины запотели, создавая собственный мир одиночества и гармонии. В этой реальности нет капсулы смерти и налипшей на тело грязи, и жуткого запаха.

Свобода... Свобода жить и свобода выбирать. Свобода от чужого мнения... Только она и больше никого.

Отключив мысли, Чара смывала с волос воображаемую грязь, чтоб даже намёка не осталось. Какое счастье, в этой реальности не придётся никому объяснять, где она так испачкалась. Здесь этого всего нет. В этой реальности она вымытая, как и для той.

Чара уже вылезла из душа и закуталась в халат, когда в ванну вошёл супруг. Мимоходом обнял. Сначала нежно и небрежно, потом начал принюхиваться.

— Чем от тебя пахнет? — удивился он.

— Чем? — не поняла дамочка.

— Будто в канализации извалялась, — супруг отстранил её от себя, тут же забыл о проблеме и спросил на совершенно другую тему. — Где хозяйственное мыло?

Чара открыла дверцу пенала, а сама подумала: «Вот те раз... приплыли».

— Духи неудачно на рынке купила, — спокойно соврала она, возвращаясь к зависшему в воздухе вопросу. — Скоро выветрятся.

Супруг кивнул.

— Не забудь выбросить их. И не покупай такие вещи на рынке, есть же нормальные магазины.

Забрав мыло и несколько ватных палочек, он вышел из ванны. Наверное, в гараж понадобились. Надо ему туда этот комплект соорудить, чтоб не бегал по пустякам домой.

— Ага. Прямо щас сделаю, — пролепетала она вдогонку.

С трудом укладывалось понимание, что две доступные ей реальности умеют соединяться не только в голове. События и отображения одной, могут влиять на проекцию в другой. Соединение таких понятий в одно умозаключение, было сверх сил.

Потоковое восприятие действительности в который раз отключилось, перескочив на автопилот. Впрочем, в этот раз автопилот действовал иначе.

Возрождённая искра упрямства и личного достоинства, активировала дополнительную функцию. К работе автопилота подключился сканер внутренних повреждений и заработал в полном объёме. Тут же захотелось есть...

Несколько недель Чара отъедалась.

Пища, наконец, приобрела вкус. Стали различимы запахи, восстановилась тактильная чувствительность. Это радовало. Но сильные эмоции пока были не по зубам. Ни радости, ни горя, юмор не воспринимался категорически. Полное равнодушие. Но уже не апатия. Прогресс, как-никак.

При дальнейшем исследовании себя, совсем не понравилось состояние кожи. Такого отвратительного качества она никогда не была. Местами огрубевшая и потрескавшаяся, местами обрюзгшая с большим количеством воспалений. И никакие крема не помогали. Восстановление повреждений шло медленно, можно сказать, не шло совсем. Волосы выпадали клоками. Витаминов что ли не хватает?

Чтоб не сбиться с пути восстановления, Чара написала список необходимых мероприятий и через не могу, следовала ему. Но поняв бесполезность таких попыток, махнула рукой на внешний вид и залезла в литературу по психологии. Это сейчас важнее. Надо понять, что с ней произошло и как из этого выбираться? Ожидания не оправдались. Там было мало чего адекватного, одни несъедобные термины. Которые в большинстве случаев не понимали и сами авторы опусов, из-за этого постоянно себе противоречили.

Зато, гораздо понятней давали ответы на её вопросы всякие эзотерические статейки. Не понимая, что понадобится в итоге, а что нет, информацию она хватала всю, до которой можно было дотянуться. Но озарение всё не приходило.

Тогда, следуя совету призрака Геральта, она с опаской поковырялась в серьёзных магических источниках. Но быстро поняла, что пока это чересчур и закрыла. Не доросла. Там и без проводников ясно, знания опасные. Применить-то можно, и может даже что-то получится. А чем потом расплачиваться? Пока не выяснит, ничего магичить не будет.

Но на одной эзотерике далеко не уедешь. Там одна теория. И через месяц Чара решилась. Она нашла в магии самое безопасное по её примеркам направление. Изучила и решилась приступить к практикам. Выбранное направление не давало всех ответов сразу, не обещало златых гор и вечной жизни, но зато определяло границы досягаемого и всегда держало на распашку дверь на выход. Чем выгодно подчёркивала себя в свете религии. Там всё запаяно донельзя... Ни вздохнуть, ни... позу сменить.

Последний пунктик свободы выхода стал ключевым аргументом в борьбе любопытства с безопасностью. Несколько первых робких упражнений по восстановлению сил, заставили тело изнутри сиять. После уроков в восприятии соединились два источника энергии, от неба и земли. И это открыло внутренние резервы. По первому разу показалось, непрогнозируемым побочным эффектом. Неожиданно и... волшебно!

Сказки начали становиться явью. Впечатление, что попал в детство. Внутреннее сияние согрело, создало ощущение восторга. На этой при очередном вдохе Чару опять вынесло в собственную реальность, хоть это и не планировалось. От неожиданности, начинающая ведьма покатилась по гладкому полу, а когда села и огляделась, оказалось, что чистого белого цвета здесь уже нет. Преобладали оранжевые цвета на полу, становившиеся бледными у горизонта, а над головой жёлтое небо.

— Вау, — только и сумела выдавить Чара. – Какое здесь всё другое!

Давно её сюда не заносило. С прошлого раза минуло больше месяца. Она уже готова была считать, что это ей всё приснилось и благополучно забыть. Оказывается, нет.

— Ничего удивительного, — сказал Геральт. — Ты развиваешься, что-то изучаешь. Что-то отвергаешь. Закономерно, что происходят изменения и здесь. Не слишком активные, но возможно, так даже и лучше.

О, нарисовался, отметила про себя Чара. И когда только появиться успел? Дамочка поспешно поднялась. Что это она всегда норовит упасть, когда он рядом?

— Почему хорошо, что не слишком активные? – спросила она.

— Спешка — главный враг всех начинающих магов и ведьм. Постарайся сдержать темп, даже когда покажется, что всё уже в твоих руках. Это избавит от кучи проблем в дальнейшем, — ответил призрак и резко сменил тему. – А ты смотрю, обживаться начала?

Он указал на её одежду. Неожиданно для неё самой, здесь на Чаре оказалось шифоновое зелёное платье в пол. Красиво, конечно, но в обычной реальности бестолково. А здесь, наверное, можно. Ну, значит, пусть будет так.

— Возможно, начала, а возможно и нет, — поправила она бретельку, не зная как реагировать на проявление того, к чему вроде как не причастна. — Я никак не могу понять, куда мне идти в изучении. Какую дорогу выбрать. Я думаю, это создаёт проблемы в продвижении.

— Само придёт, — неопределённо отмахнулся собеседник. — Сейчас просто штудируй материалы.

— Знаешь, некоторый из них откровенный бред.

— А для чего тебе голова нужна? Учись отделять. Вон кстати, виновница твоего посвящения.

Геральт указал на находящуюся чуть в стороне от них безделушку. И опять Чара не сразу поняла, что это. Некогда большая капсула, в которую она помещалась целиком, теперь сдулась, остановившись на размере волейбольного мяча. Чисто белая с красной кнопкой сбоку, по форме напоминавшая яйцо.

— Что это с ней стало? — удивилась ведьмочка.

— Потом узнаешь.
Опять потом... Ну и ладно.

Досада, что слишком много пока находится за гранью понимания, и никто не спешит к ней с объяснениями, при других обстоятельствах могла бы развиться в брюзжание, но тут нечто странное привлекло её внимание...

По бледно-оранжевому горизонту стали видны огни. Возможно сильные прожекторы, светящие откуда-то снаружи.

Чара удивилась этой мысли. Что значит для этой реальности «снаружи»? Это откуда, из космоса? Или это шаровые молнии? Сейчас стукнутся о твёрдое небо и раскурочат всё в радиусе километра...

— Никто здесь взрывы устраивать не собирается, — сказал призрак Геральта.

— А тогда что же это?

Чара не знала, на что смотреть. То ли на него, то ли на зарницы, которых становилось всё больше. Некоторое время она вертела головой, но в итоге решила сфокусироваться на собеседнике. У него наверняка найдутся все ответы.

Тот дождался, когда она перестанет суетиться и продолжил.

— Тебя исследуют. Вернее, твой мир.

Он сделал несколько шагов туда, потом обратно и стал похож на преподавателя в университете.

— Кто? – полюбопытствовала Чара.

— Другие миры.

— А что, мой не единственный?

— Скажешь тоже, — фыркнул Геральт и остановился. — У всех ведьм и магов есть свой плацдарм для свершений. Те маги, что уже обустроили свои реальности, имеют право наблюдать за новичками. Ты как раз входишь в зону их наблюдений. А может, являешься потенциальным объектом для экспериментов.

— Я не хочу, чтоб на мне экспериментировали. Я ещё не в форме, — пискляво запротестовала Чара.

— Знаешь, такую мелочь, обычно об этом не спрашивают. Да и ничего страшного в итоге не произойдет. Когда сможешь пройти цепь испытаний от наблюдателей, сможешь сама наблюдать за новыми вселенными.

О, это уже интересно. Сюрпризы она любит. Мало ли какие сюрпризы могут принести новые пространства.

Огни, похоже, потеряли интерес к реальности Чары. И их стало заметно меньше. Они покидали жёлтое небо и бледно-оранжевый горизонт. Улетали, не оставив рецензии о том, что им понравилось, а что нет.

Начинающая ведьма некоторое время боролась с собой, но не выдержала и выпалила:
— А какие испытания?

— Что-то вроде Троянского коня. Для кого-то они смертельны, для кто-то нет... Ты главное заранее не переживай. Для испытаний обычно дают только то, что можешь пройти. Самостоятельно, либо в паре.

— Бред какой-то, — помотала головой ведьмочка. — Зачем это всё?

— У устроителей общего мира свои задачи, они нам не докладываются. Могут приоткрыть завесу тайны, если это нужно. А нет, так нет. В основном первое время идёшь в темноте, и постоянно надеешься, что в правильном направлении.

— А если не в правильном?

— Возвращаться, к месту развилки и ищешь другую дорогу.

— В темноте?

— Да. Сама видишь, — начал раздражаться собеседник, отчего движения стали резкими, слова острыми. — Другого исходника нам не дано. Только самостоятельность и ответственность за принятые решения и слова. Хочешь жёлтое небо – пожалуйста. Хочешь красную землю – будет сделано. Ты только об учёбе не забывай, ну и кое-какие мелкие поручения исполняй, не жеманься.

Огни тем временем совсем исчезли, оставив её реальность в покое.
— Ты только что сказал: такую мелочь... А разве ты не из них, не из тех, кто сильнее и умнее меня?

Собеседник отвернулся, помолчал. Чара думала, что он вообще не ответит. Но тот ответил.

— Пока нет.

— А я думала, ты маг, — разочарованно протянула она.

— Маг. Но без лицензии, грубо говоря.

— А как это?

Теперь собеседник проигнорировал вопрос. Устав ждать, ведьмочка спросила:

— Что, опять «потом узнаешь»?

Геральт пожал плечами.

— Есть вероятность, что вообще не узнаешь. Некоторые зацикливаются на неправильном пути и не могут преодолеть поставленную преграду. Я вот не смог.

— Как такое может быть?

— Много знаний сразу вредны. Ты спросила, что за огни, ответ получила. Также получила ответ, что собой представляет твой гость. Остальное тебя не касается. По крайней мере, пока.

— Ты всегда такой колючий? Такое впечатление, что постоянно пытаешься укрыться от удара, который могу нанести. Это странно. Я по-прежнему не знаю ни кто ты, ни зачем ты, ни почему ты. Только догадываюсь. И вредить тебе не собираюсь.

Призрак молчал. И Чара решила, что может продолжить. Это её пространство, значит и делать она здесь может всё, что посчитает нужным. Сейчас она посчитала нужным пофилософствовать.

— По всей видимости, я тебя не создавала. Иначе могла бы повлиять на тебя. А я повлиять я не могу. Ты не прогнозируем. Уходишь когда хочешь, приходишь не спрашиваешь. Первый раз пришёл, когда мне было нужно, но на этом и всё. Что дальше здесь делаешь? Ведь, если ты до сих пор здесь, тебя это устраивает. Я так понимаю, ты можешь переместиться в свою реальность, но почему-то выбираешь мою. Чем она так привлекательна? Она почти пустая. Я даже небо пока оформить не могу, как следует.

Геральт пристально с прищуром посмотрел на неё, его глаза стали кошачьми, будто ему перестало хватать освещения. Потом изменил зрачки на обычные человеческие.

— Здесь пока много места для свершений, — рассудительно сказал он. — И никто и ничто не мешает. Моя личная реальность пока занята другим проектом, поэтому я здесь. Но всё может измениться, если меня что-то перестанет устраивать.

Чара прикинула, что одной в таком огромном пространстве будет слишком не комфортно, да и вопросы задавать будет некому, и решила уточнить.

— А что может перестать устраивать?

— Никогда не говори мне, в чём я не прав. Я могу разорвать всех, кто станет на моём пути. Всех, кто рискнёт со мной сразиться. Без жалости. Считаю, что опасность надо уничтожать на корню, в этом залог успеха. Что на это скажешь?

— Скажу, что громкие слова — дёшево смотрятся. Я не собираюсь с тобой сражаться. Хочешь оставаться наедине со своими тараканами — пожалуйста. Но если увидишь где-то мои — говори. Некоторые вещи не видны изнутри, только снаружи.

Кончиком белой туфли она поддела капсулу, в которой была когда-то заключена. Та лениво покатилась по полу.

— Я не хочу туда обратно. И уж тем более не хочу оказаться в ситуации, если я там окажусь, а тебя не будет рядом.

— Ты боишься, — сказал призрак, посмотрев на неё.

— Пока да, — выдавила Чара, не став уточнять, по каким признакам он это понял. Их наверняка предостаточно.

— Ты боишься того, что ещё не произошло, — продолжил он. — И тем самым загоняешь себя в ловушку. Если продолжишь в том же духе, разрушишь здесь всё.

Небо потемнело, земля высохла, но Чара этого не замечала. Он её читает, как открытую книгу! Какое-то привидение! Это нервировало. Она почувствовала себя беззащитной, как в той самой капсуле. Ей бы промолчать и подумать над этим, но отступать из упрямства не хотелось.

— Тавтология какая-то, — отмахнулась Чара, пытаясь успокоиться.

— Поэтому и говорю — не торопись. Чтоб понять, некоторые магические истины нужно время. Знание и понимание – разные вещи. Для начала помирись со старой собой. Перестать злиться на ту, кем была раньше.

— Понятней от этого не стало, — выплюнула она.

Небо налилось свинцом. На сухой земле появились трещины. С каждой секундой свинец неба утяжелялся, трещины углублялись. Собеседник понял, в чём дело.

— Сделай ещё раз упражнение, которое привело тебя сюда, — распорядился он.

В этот раз она подчинилась. Закрыла глаза, расслабилась. Соединила в себе два противоположных вектора неба и земли, уравновесила. Это успокоило.

Открыв глаза, она увидела, что небо опять стало ясно-жёлтым, земля скрыла трещины.

— Поняла, как это работает? Это основа. От неё можно двигаться дальше.

Изменения по скорости и масштабности впечатляли и сбивали с толку.

— Как это получается? — спросила она.

— Ты и эта вселенная связаны между собой. Чтоб здесь не возникло катаклизмов, тебе надо научиться управлять собой. Когда подчиняешься эмоциям, здесь происходят бури. Или землетрясения. Так что, сильных эмоций быть не должно.

— Понятно... Но я сюда давно не попадала. А хочется чаще. Это поможет мне быстрее привыкнуть к здешним условиям. Не всегда же мне проделывать эти манипуляции с небом и землёй? Есть путь короче?

— Есть. Если от мира чувств и логики абстрагироваться, а точку внимания сместить внутрь, можно попасть куда угодно. Попробуй.

Ведьмочка попробовала и моментально оказалась в собственной постели. Полдня исчезли, она и не заметила. За окном темно, супруг спит рядом.

Чара зарылась в подушки, завернулась в одеяло. Чудеса какие-то. Надо ими пользоваться. Она уснула с этими мыслями. И всю ночь ей снилось жёлтое небо, оранжевая земля и странный маг без лицензии, который не желает знать о своих ошибках.


Часть первая.
Глава 3. Утренний кофе

Небо упало на землю, раскололось тысячей осколков. Сломался горизонт, растаяли простые гелиевые фигурки на поверхности. И это только начало...

Первый кусок неба, выпавший точно с середины, разломал края реальности. От него в разные стороны поползли трещины, уничтожая всё, что создано Чарой. Осколки падали один за другим. Некоторые долго качались на краю неба, чтоб потом воткнуться в пол и расколоть его. Пол, не выдержал напора нескольких тяжёлых глыб и разошёлся трещинами, стал уходить из-под ног...

С приглушённым криком, Чара вскочила с подушек. Супруга рядом не было. Луч весеннего солнца разрезал комнату. И никакого Апокалипсиса. По крайней мере, в нормальном мире.

Она закрыла глаза, не собираясь перемещаться в свою реальность, а только подглядеть, что в ней творится. Оказалось там тоже тишина. Облака висят, небо радует, голая земля продолжала покрываться удобной гладкой плиткой, будто панцирем. Привидевшиеся разрушения всего лишь сон.

Убедившись, что всё в порядке, она опять зарылась в подушки. Можно ещё поваляться... Но сон не шёл. Это же надо, такому привидится... Ужас, ужас... Раздосадовавшись, что полудрёма отказывается возвращаться, Чара откинула одеяло, встала и спустилась на кухню варить кофе.

С момента, как она проделала первые упражнения по активации восстановления организма, а Геральт показал ей короткую дорогу между реальностями, прошло шесть недель. После возвращения из зарождающегося мира, к ней вернулись и эмоции. Как нельзя кстати. Сейчас её любимое время года — весна. Самое удобное, чтоб учиться любить. Весна — это чистая магия.

Кожа, наконец, начала сопротивляться воспалениям, образовывалась чистая кожа. Огрубелости сошли, сухость исчезла, глаза из зеркала смотрели с огоньком, волосы замедлили выпадения.

Не то, чтоб совсем шикарно, но омолаживающий эффект приятен.

Аромат кофе подтвердил, что волшебство, пришло в её жизнь. А может жизнь — это и есть волшебство?

Кто бы мог подумать, что внутри неё теперь есть личный портал? Если верить призраку Геральта, то с этой штукой можно изменить мир. Невероятно... Интересно, у каждого человека такой есть?
— Нет, не у каждого.

Призрак появился у противоположного окна, со своим громким независимым мнением. Настолько громким, что она чуть чашку не выронила.

Осуждающе зыркнув в его сторону, ведьмочка поставила чашку на стол, и пока гость не выговорится, решила не притрагиваться к даже бутерброду. Вежливость никто не отменял даже по отношению к призраку.

Геральт не обратил на её манипуляции внимания, вышагивал по кухне и вещал:

— Даже больше скажу. У подавляющего большинства людей при существующей системе вряд ли даже намёк на неё появится. Они могут подглядывать в чужие миры, если тот, кто им владеет, захочет с ними поделиться. А если нет, так ничего нового за свою жизнь не увидят. И счастливы останутся. Так что не свети своим миром во все стороны. Пока он молодой, это опасно. К тому же, люди этого не оценят! — потом повернулся к ней на каблуках. — Напоминаю, твоя новая реальность дана не для развлечений, а для серьёзной научной работы. Тебе доверили – значит надо работать. Почему ты только что из постели вылезла? Срываешь все графики.

О, замолчал. Повисла пауза. Наконец-то...

Чара быстренько отпила кофе, проглотила кусок бутерброда, и пока гость не испарился или не заговорил снова, задала вопрос:

— А ты как здесь оказался? – она постучала указательным пальцем по столу. — Это настоящая общая реальность, а не проекция пока что неизвестно чего моего личного. Тебя здесь вообще не должно быть.

— Я появился, как и в первый раз, — не смутился маг. — Воспользовался твоим настроением.

Геральт подбоченился. Сквозь него скользнули лучики солнца. Забавно. Она когда-то думала, что привидений днём не видно.

— Настроением... — ухмыльнулась Чара. Она встала, смахнула крошки со стола и продолжила мысль. — Если сейчас настроение есть, то тогда не то что настроения, меня не было. Так что не завирайся.

Она демонстративно повернулась к нему спиной.

— Тогда сыграли роль другие силы. Но назовём их... настроением, — парировал маг. – Впрочем, ты можешь называть это как угодно. Ты ведь не успокоишься, пока не подберёшь всему своё слово?

— Нормального ответа, так понимаю, от тебя не дождёшься. Ребусами разговариваешь. И всё-таки нам нужно взаимодействовать... Значит нужно проявить гостеприимство. Ну что ж, попробуем... Кофе будешь?

Чара налила в чистую чашку ещё горячий напиток и подвинула её ближе к призраку.

— Нет. Я не пью.

Ответ был резким и это опять удивило. Но Чара твёрдо решила не огрызаться. Хочешь в магию, будь вежлив со всеми. Это прописная истина. Призрак похоже этого не знал. Или не умел контролировать эмоции. Что опять же было удивительно. Что он вообще в магии делает?

Чтоб сгладить ситуацию, она решила отшутиться:

— Вообще не пьёшь? Скучно, наверное, живётся... С такими принципами немудрено быть резким.

— Не глупи. Сейчас я пить не буду, — спокойней ответил собеседник. — Так скажем, сейчас физиологическое питьё, не соответствует моей нынешней структуре.

— И правда, как это я не догадалась, — съязвила ведьмочка.

А про себя подумала, что призрак является слепком живого человека и наверное ему будет интересно поэкспериментировать с реальными предметами в таком облике. Она бы от такой возможности не отказалась бы.

Чара собрала посуду и отправила её в раковину. Свежую чашку с кофе специально оставила на столе, чтоб подразнить того, кто "не пьёт".

Геральт постоял чуток в сторонке, сложив на груди руки, потом не выдержал:

— Хорошо... Давай своё кофе.
— Зачем? — звякнула барышня посудой. — Ты же пить не будешь.

— На твою снисходительность смотреть надоело. Думаешь умнее меня. А я думаю, что тебе нравится переводить запасы. Вот и решил, а почему бы и нет.

Элегантная чашка с кофе всё ещё находилась на столе. Чара с любопытством смотрела, что он будет с ней делать. Ожидала, что поднимет тень чашки, раздавит, пригубит, выпьет, съест... а он просто провёл рукой сквозь горячую чашку и кофе тут же остыл. И никаких спецэффектов. А где громы, молнии, искривление пространства и всё такое? Даже не интересно.

— Ну вот, спасибо, — сказал он. — Я подкрепился. Бодрит, надо сказать. И это... вот это, то что осталось, пить не надо. Оно теперь не съедобное.

Чара взяла чашку, вылила содержимое.

— И всё? — фыркнула она.

— А что тебе ещё надо?

— Ну не знаю...

— Что и требовалось доказать. Ты путаешь обучение и серьёзную работу с шарлатанством. Выкидывай эту ересь из головы. Или плохо закончится.

Вот последнее было лишнее. Пришёл в её дом, да ещё и командовать решил? Щаз...

— Ты никогда не поясняешь, что значит "плохо". Я зелёная стану или синяя? Вырасту, уменьшусь, стану кривой, косой... что значит "плохо"? Можно хоть какую-то конкретику, без вот этого вот лицемерия.

От избытка эмоций она жестами поясняла сложные образы и всё больше заводилась.

— Сказал? Так подтверди, обоснуй! А то позиция: я сказал – а вы думайте, что хотите — изначально пустая. Поверьте – и блаженными будете!

Призрак смотрел на этот спектакль, а потом засмеялся.

— Что тут смешного? — взвизгнула Чара.

Собеседник стал серьёзным.

— Во-первых, ты всё ещё боишься саму себя. А во-вторых, никто тебе ничего не обязан.

— Ничего я не боюсь. А если ты пришёл в гости, то зачем-то тебе это надо. Так что может, ты мне чем-то обязан?

— Возможно. Тем не менее, пока ты не знаешь чем и почему, я выше тебя по статусу. Так что тебе придётся мне доверять и подчиняться.

— Подчиняться? Нет.

Такое хорошее утро, с некоторыми помарками, если не считать сна, но этот несносный призрак сделал его паршивым.

И чего он вдруг припёрся в настоящую реальность, если ему только место в той, выдуманной?

— Не хочешь подчиняться, учись. Кто не хочет работать головой, будет работать на того, у кого эта голова есть. И завтра будильник поставь на шесть.

— Не хочу! Это несправедливо!

— А ты как хотела. Имеешь в собственности личную вселенную, будь за неё в ответе. А она пока не готова даже для того, чтоб туда лягушка поселилась.

— Я просто хотела нормальный завтрак!

— Слово "нормальный" забудь. Нет его. Есть "надо" и "не надо". Есть "твоё" или "нет". Всё просто. А слова "нормальный" нет.

— Ты только умеешь всё портить.

— Здесь, как и везде – надо выбирать.

— Сложно всё это.
— Это только начало. И да. Начни уже считать время по-другому.

— По-другому – это как?

— Сама разберёшься. Начни с изучения языческих праздников. Это домашнее задание на неделю.

— А потом?

— Потом, надеюсь, что будешь пунктуальной и придёшь на лекцию вовремя.

— Лекция – это громко сказано.

Она могла ещё долго препираться, но призрак уже скрылся из вида. Растворился.

Что он имел в виду, когда говорил, что время надо считать по-другому? Нет, как же неудобно, что с ним нельзя поговорить по-человечески.


Часть первая.
Глава 4. С чем едят времена года

Всю неделю начинающая ведьма ковырялась в старинных записях, календарях и лекциях. Отсеивала откровенный мусор, откладывала материалы, над которыми можно подумать, перебирала различные традиции.

Она пыталась понять, что конкретно имел ввиду Геральт, когда говорил о смене подсчёта времени. Год, недели, часы, века? Впрочем, последнее навряд ли, человеческое тело ограничено одной жизнью и на такие длительные промежутки не рассчитано. Но вот боги вполне себе могут позволить это удовольствие.

Пока изучала различные источники, Чара то и дело, вспоминала призрака. Пришёл, навёл кавардак в её планах и ушёл. Разбирайся сама... Ну и разберётся.

Глава 4. (продолжение)

И всё-таки в поисках подсказок от него, ведьмочка несколько раз заглядывала в новую реальность, рассчитывала перехватить его там. Но призрака не было. Хотя намёки, что он здесь появлялся в её отсутствии, замечались.

Оглядывая обширное пространство, она то и дело натыкалась на коричневые сферы чуть больше грецкого ореха, с переливающейся по бокам радугой. Сама они их не создавала, а кроме него больше некому.

Так что в неизменности ждали её только жёлтое небо и оранжевая земля, частично покрытая плиткой. Она решила, что призрак избегал встречи или само так получалось.

Списав всё на случайности, ведьмочка бросала глупое занятия по поиску приведения и копалась в праздничных регалиях дальше. Под конец недели голова гудела, буковки перед глазами никак не хотели складываться в слова, а смысл прочитанного переставал доходить до мозга. Тогда в конец измотавшись, она захлопывала все книжки и странички, накидывала куртку и выходила в сад.

Он ещё заснежен. Только узкие тропинки среди голых деревьев. Но весеннее солнце оголило от снега ветки, прогрело ватные сугробы. И ни ветерка.

Такого необыкновенного воздуха, как в марте, нет больше нигде в году. С тающим снегом он исчезает уже в апреле. Такой воздух несёт с собой тепло и прохладу, а ещё свежесть проталин. И всё это рождает внутри счастье.

Давно забытые мечты под этим воздухом начинают пробиваться в жизнь. А ещё очень хочется соединить её внутренний мир с миром реальным. Иначе, зачем эти два мира в ней соединяются...
Ведьмочка аккуратно заглянула в личную реальность. Тишина и спокойствие. Следов мага нет.

Зато в обычной реальности прогулка по саду успокоила её, придала сил. Теперь можно опять за праздники браться.

Шумерские, аккадские, славянские, скандинавские, греческие, индийские... Да этих праздников тысячи, как и богов. Все повторяются из года в год. Редко какие из них отмечаются раз в несколько лет, ещё реже десятилетий. И тогда это грандиозные помпезные шоу. Больше похожие на воспевание мощи цивилизации, чем обрядовая необходимость.

К слову, дошедшие до нас Олимпийские игры именно из их числа. Люди тогда соревновались в честь богов. Но что скрывать, в тот момент и сами были богами.

Кстати о богах... кое кто-то обещал показать, как с этими богами сотрудничать. Если Чара, конечно, правильно поняла короткую фразу, брошенную ей невзначай в предыдущем разговоре.

Сев за стол, она обхватила голову руками и уставилась на стопку книг. Она это не осилит. Не осилит, но должна. Поэтому прочь усталость.

Ведьмочка опять открыла научные трактаты, но о праздниках больше читать не хотелось, от них уже подташнивало. И она стала читать про богов.

Интересно, с кем бы из них она хотела сотрудничать? А ещё интересно, кто захочет с ней? А ещё интересно, что при этом надо будет делать? Если, например, выбрать бога войны, это надо постоянно сражаться, крошить, побеждать. А если проиграешь? Хотя, если вспомнить Одина, то по слухам он девять побед дарил, а на десятую сам же лишал жизни. Сомнительное удовольствие с ним сотрудничать... А если выбрать богов природы – это придётся вернуться опять к садоводству? Нет, это скучное занятие. Прелесть в нём есть, но этого мало. А если выбрать богиню любви – что надо делать? О... а там вообще весело.

Женские образы плавно перетекают один в другой. Одна и та же богиня может быть как покровительницей родов, так и покровительницей проституции. Ещё богиня может быть как символом юности, так и символом зрелости, и старости. А у Гекаты вообще неизвестно, что у неё с четвёртой стороны за символ, который не видно.

Так кого выбрать? И чем платить за покровительство? Прикинув свои возможности в разных женских ипостасях, Чара принялась за мужские образы. Не факт, что какая-нибудь богиня обратит на неё своё внимание, вдруг по каким-то неведомым параметрам, она им всем сразу не подойдёт. Так зачем останавливаться на единственном варианте? К тому же, мужские образы, порой очень соблазнительны. У этого бицепсы, у того трицепсы, топоры, мечи, копья, волшебные сандалии. Один сильный, другой ловкий, третий умелый – выбирай не хочу, глаза разбегаются.

Прокопавшись в божественных образах до вечера, оказалось, что дома назревает очередная семейная нервотрёпка. И безмятежное настроение испортилось. Как супруг мог раздражать своим присутствием всего через несколько минут, оставалось только догадываться. И вроде, ничего особенного не происходило. Здесь замечание, там равнодушие, дальше пространный разговор о том, что ей неинтересно. При этом приходится держать марку, быть милой, в меру внимательной, кивнуть в нужный момент, что-то подсказать. Обязанности жены, как-никак. А внутри разгорается недовольство... Чтоб поддержать уютную обстановку возле домашнего очага, приходилось игнорировать собственный дискомфорт. Так вернее. Чем меньше рассказывать окружающим о своих проблемах, тем крепче она будет спать, потому что никто расспросами мешать не будет.

При особенно раздражающих моментах, грела мысль, что в её личной волшебной реальности хорошо и спокойно, и там есть спасение от серого быта.

Неделя прошла с трудом. В назначенный день и время, Чара юркнула под жёлтое небо с уверенностью, что теперь можно поставить крест в гонке за абстрактными знаниями. А также в предвкушении возможности перекинуться парой фраз с виновником этой неразберихи и с ожиданием узнать правильные ответы.

Там уже ждал призрак Геральта. Слава небесам, явилси-и...

— Смотри, как хорошо действуют на тебя внеплановые разборы полётов, — подбоченился он. — В этот раз пришла вовремя.

Вот не может просто поздороваться, обязательно надо гадость какую-нибудь сказать. Себя возвысить, собеседника унизить. Он такой серьёзный, что смотреть на него уморительно. Чара решила, что не надо показывать вида, а то обидится. Но не выдержала и рассмеялась.

— Я вот свои недостатки исправляю, в отличие от тебя. Забавно смотришься в образе святоши.

Горделивая поза призрака напомнила то ли Аполлона, то ли Нарцисса. Интересно, какой из богов ему ближе?

— Даже не буду спрашивать, какие недостатки имеешь в виду и что могла увидеть в моей безупречной персоне.

Призрак демонстративно смахнул несуществующие пылинки с плеча, надменно уставился на неё.

Что и требовалось доказать. Нарцисс. Форменный Нарцисс. Нашёл время выпендриваться.

— Ага. Безупречной. Если охота так считать, то пожалуйста в своё удовольствие, только без меня.

— За собой смотри. У тебя без подсказок мало чего получается. Когда думать сама научишься, тогда претензии выставлять будешь.

Уязвил. Ну и ладно. Надо срочно менять тему.

— Давай к делу. Мы же здесь за этим, а не чтобы отношения выяснять. Ты не сказал, какие именно праздники я должна изучать. Пришлось изучать всё, что попались на глаза.

— Правильно сделала. Многие вещи можно понять целиком только найдя и сложив все потерянные части.

— Загадками говоришь.

— А ты не стой, располагайся, — развёл руками призрак. — Сейчас всё решим.

А он оказывается, не может вовремя остановиться. Обмен колкостями уже закончился, а собеседник решил добить противника, потоптаться напоследок на её самолюбии. Пришлось это проглотить. Расположиться было действительно негде.

Чара сжимала в руках увесистую стопку шпаргалок захваченных из реала, и беспомощно оглядывалась в поисках поверхности, куда можно это положить.

Как же она так нерасторопна? Ничего не создала здесь для уроков. С одной стороны необходимости не было. Но спрогнозировать заранее такую необходимость могла ведь?

— Ну что стоишь? — хохотнул маг. — Исправляй, давай оплошность. Делов-то.

— Мог бы и помочь.

— Это твоя реальность, ты и разбирайся с ней.

— Кавалер, блин. Разберусь. Не первый раз уже.

На чувстве злобы и бессилия моментально смоделировалась каменная глыба каштановых оттенков. Необтёсанная с боков, зато идеально гладкая сверху. То, что надо. Вернее, для первого раза сойдёт.

— Ну, вот, хоть что- то, — кивнул маг. — Показывай, что там у тебя. Какие праздники изучала? Надеюсь не социальные?

— Я догадалась, что это не мой случай.

— Хоть на что-то ума хватило...

Сделав вид, что не заметила очередного выпада, ведьмочка продолжила.

— Привычные религиозные тоже не стала брать за основу...

— С этой стороны, возможно, поторопилась, но нет, так нет. Ничего особенного не потеряла, если правильно искала.

— Надеюсь, что правильно, — буркнула Чара под нос, — уж не знаю, как тебе угодить. Попыталась изучать особенности исчисления суточного времени. Удивило, что некоторые цивилизации почитали ночь главнее дня. Я почему-то всегда думала, что наоборот.

— Это особенности нашей цивилизации. Если представить гипотетически твою встречу с фанатиком Тьмы, он бы посчитал тебя сумасшедшей. Кстати, в фанатичном почитании Света тоже есть недостатки. В нём ничего нельзя изменить. Это его минус. Свет статичен, к сожалению. Возможности Тьмы, как магической системы в разы шире.

— Значит, она эффективней?

Чара готова была уже обрадоваться. Вот же готовый правильный ответ на поверхности. Бери, учи, делай и счастье в руках. Но маг, как всегда охладил радужные ожидания.

— Не всегда, — жёстко сказал он. — Во Тьме путь длинней. Хоть и интересней. Его опасность — можно заплутать в бесконечности. Знаешь сказки о том, как кто-то пошёл в тёмный лес или страшное болото и никогда не вернулся?

— Это не сказки. Такое бывает.

— Бывает. Но это «бывает» — отражение взаимодействия системы Тьмы и человека. Не всем людям этот путь под силу.

— Значит... значит... — ведьмочка запнулась, но высказала повисший в воздухе вопрос. – Так что в итоге выбрать-то?

— Каждый решает сам. Но эффективней взаимодействия этих двух систем ещё ничего не придумано. Свет даёт нить Ариадны, а тьма неисчерпаемые возможности. Если уметь их соединять правильно и в нужных пропорциях... Знаешь, о таком уровне искусства мечтают даже боги.

— Шутишь?

Геральт с презрением посмотрел на неё.

— Думаешь, я здесь с тобой в игрушки играю? Если переложить на материальный язык, язык магических систем, то получится, что система Света не умеет изменяться. Совсем. В неё если что-то попало, то уже не переделаешь. Даже если это что-то неправильно работает. Ошибку любой системы надо исправлять во Тьме. А как систему туда доставить, если Свет сопротивляется и не даёт ничего исправлять? Знакомая ситуация?

— Более чем... А как же ночные цивилизации? У них с изменениями возникнуть проблем не должно

— Там другая загвоздка. Такие цивилизации теряли нить Ариадны, начинали плутать в знаниях, часто ходили по кругу. Из-за этого теряли в скорости. А прогресс идёт неумолимо, с ним ничего не сделаешь. Не успел приспособиться – погиб. Вечная игра на выживание. Ладно, с праздниками дня и ночи разобрались. Какие ещё варианты есть?

— Вообще, я остановилась на праздниках, что привязаны к временам года. Только никак не могу понять, люди совсем воображения лишены что ли? На разных континентах празднуют практически одно и тоже, только в разных вариациях.

— Они не воображения лишены. Они законы знают, на которых мир построен. Даже если им Коперник ещё про это не рассказал. Ну и? Совсем никаких догадок?

— Хочешь сказать, что всё сводится к обычным законам физики?

— Да, именно это я и хочу сказать. А ещё к химии, биологии, математики. И к тому, что земля вертится вокруг солнца. Частицы вертятся вокруг ядра, а люди вертятся вокруг своих потребностей.

Поток информации стал плотным, и Чара на пару минут вообще перестала его слышать. Уйма разрозненной и прочитанной за неделю литературы схлопнулась в одну, как детская головоломка. Вроде Кубика Рубика. Раньше знания были по отдельности, но Чара смогла ухватить их золотую середину... и в этот момент картинка стала понятной и целой...

— Огонь и Земля... Основополагающие силы. С них начинается всё, — озвучила она лежащую на поверхности догадку.

— Совершенно верно, — не заметил её внутренней перемены призрак. — Вода и Воздух их порождения, считай дети. Это тебе любая книжка по эволюции расскажет. Стихии живые, даже если люди думают иначе. Люди вообще разучились думать и чувствовать. От того как Стихии взаимодействуют между собой, кто в какой момент года сильнее, кто слабее, тот в большей степени и влияет на человека. И ты с этим ничего поделать не можешь.

— Значит опять надо учиться подчиняться? — устало спросила ведьмочка.

— Зачем? Конечно, нет. Хотя они сильнее, чем ты. Но я вообще не о том. Если знать, в какой момент и какая Стихия делает тебя сильнее или слабее, сможешь регулировать их проявление. Эффектом такого взаимодействия станет легкое и быстрое движение к собственным целям. Возможно даже опережая конкурентов. Как пешка, которая стала королевой.

— Ух ты...

Сравнение с шахматами Чаре понравилось.

— Королевой, говоришь... — мечтательно произнесла она. — Да, это мне подходит. Королевой быть хочу!

— Ты прям как Алиса из Зазеркалья, — фыркнул призрак. — Корону воображаемую поправь, а то мозг набекрень съедет.

— Что опять не так-то?

— Осторожней, говорю, надо быть в своих желаниях. Они сбываются. Видимо информации на сегодня для тебя достаточно. Так что мне пора.

Геральт сделал несколько шагов и испарился. Как он это делает, Чара разглядеть опять не успела. И запоздало сдержала возглас разочарования.

— Ну, вот... А про богов опять спросить не успела. Не честно. Он обещал. Ну и ладно...

В смешанных чувствах ведьмочка переместилась из своей индивидуальной в обычную общую реальность и первым делом посмотрела на календарь. Следующей по графику просыпается Земля. А вместе с ней здоровье, сила, плодовитость. Всё что задумано и о чём мечталось с начала года должно быть воплощено в этот период. Иначе, потом не догонишь. Следующая попытка только через год. Так стоит ли терять год? Нет, не стоит, решила она. И принялась составлять план действий на такой короткий, но важный период.

Нужно всё успеть, всё попробовать, всё разузнать. И чем скорее, тем лучше.

Исписав несколько листочков, Чара магнитом прикрепила их к холодильнику. Потом села. Потом встала. Нет, нет, нет... Рассиживаться не время. Она закончит этот год с такими результатами, что небо закачается.

Ай-яй-яй, как не стыдно и как порицается монотеистической общественностью. Но это человеческий взгляд. Ведьма же увидит в этом «разврате» поклонение Великой Матери. А маг увидит попытку связать всё со всем по её завету. Да, закон Любви – один из самых главных её законов. И его исполнение должно быть поощрено. В теории.

Почему эта вечеринка произошла именно сейчас? Потому что открываются завесы между мирами. И такой выброс энергии будет Великой Матерью наверняка услышан.
Добьются ли «вечеринщики» того, чего желают? Навряд ли. Слишком некрасиво всё это было сделано. Слишком диссонирует этот посыл с существующим пространством.
А что они собственно хотели? Великая Мать отвечает за ресурсы. За ресурсы материальные, а также за ресурсы памяти. Сомневаюсь, что им нужны ресурсы памяти. Скорее всего это было сделано, чтоб не оскудевали ресурсы материальные. Но одно без другого не бывает. Так что как уже сказала, навряд ли они добьются своих целей. Слишком нечистоплотно это сделано. Поэтому возможно прогиб засчитан не будет.

А почему собственно яйца стали в дефиците или по космической цене?
Опять отсыл к Великим Матерям. Яйцо – древний символ возрождающейся жизни, а также самостоятельной вселенной. Если у нас пропали яйца из магазинов, о чём это говорит? Что людям отказано ну по крайней мере в собственной вселенной. Все должны жить в общей и без яиц. Во всех смыслах.

О, уже слышу. Сейчас начнётся: это всё бла-бла-бла, это всё политики.
Отвечаю. Да, политики, да, создали. Да, виноваты. Но ничего не бывает просто так. Такие катаклизмы – это отражение информационного наполнения и самих людей тоже. Что вверху, то и внизу. Что внутри, то и снаружи. Если у вас дома нет яиц, прикиньте, а есть ли они у вас внутри. Всё просто.

Следующий вопрос. А почему яйца теперь нам завозят из Турции? А почему не из Израиля? Здесь ответ тоже лежит на поверхности для тех, кто немножко смыслит в магической структуре мира.
Мировые религии больше не работают. Кроме одной из них. Это мусульманство.
Религия – это жёсткая система подавления самостоятельной воли человека.
А теперь читаем знаки и символы.
В Россию, у которой больше нет необходимости поддерживать религию, ввозят яйца, т.е. зачатки новых вселенных из той страны, которая ещё вынуждена находиться под этим бременем.
Кто умеет делать расшифровку таких посланий – флаг вам в руки. Уже и так всё разжевано донельзя.

Есть такая богиня, зовут её Хель. Владеет чертогами Хельхейма возле Нифельхейма. Два чертога. Один холодный и морозный, и полон иллюзий. Это Нифельхейм. Второй имеет температуру ближе к температуре холодильника и полон мертвецами. Это Хельхейм.
Перед Великой битвой Рагнарёк, Хель выпускает своих мертвецов, а Нифельхем проверяет всё живое на прочность. И ничто не выживет, если внутри него нет собственного Огня.

В чём интерес. Последние десятилетия такие проверки на прочность в человеческом мире проходят после нового года. Но в этот раз эта проверка была до Йоль. Великие Матери вышли раньше предписанных системой законов. Значит систему они уже игнорируют. А значит системе осталось жить не долго.

Часть первая.
5. Время жарких дел

Последующие несколько недель пробежали за подготовками и проработкой желаний. Когда Стихия Земля вошла в силу, колесо жизни действительно завертелось. Сначала медленно и незаметно, потом быстрее, потом достигло того уровня, о котором можно сказать – идеально, но не совсем.Ещё бы чуточку побыстрее...

За это время минул праздник Огня, и в середине лета стало понятно, что всё складывается удачно. Маленькая победа за столько лет!

Хотелось прыгать и визжать от восторга. С кучей навалившихся дел, она редко посещала личную реальность, что ей доверили. Там было всё по-прежнему, развивать её было некогда. Странные огни за сферой неба больше не появлялись. Ну и хорошо, ей меньше мороки.

У знакомого мага тоже видимо образовались свои дела, так что к ней не совался. А может, как всегда, расходились во времени. Несколько раз ей казалось, что по жёлтой линии горизонта движется опустив голову мужской силуэт в длинном плаще. Но стоили моргнуть, видение растворялось.

Мираж наверное. Разбираться было некогда, и она уходила. Если она ему понадобится, он знает, где её найти.

Ведьмочка с лёгкостью возвращалась в обычную реальность. Странная система... с замечательными результатами в привычном пространстве, учиться магии стало лень, да в общем и нечему.

Теоретическая база безопасного магического направления вся пройдена, а что не пройдено – плохая копия с изначальной информации.

Можно, начать изучать что-то другое. Но пока боязно. Да и зачем учиться, если всё и так прекрасно получается?

Милашки сильфиды, с которыми она познакомилась на первых реальных уроках безопасного направления в магии, иногда помогали в делах. Но чаще неодобрительно мотали головой. Им были не понятны её заботы. Они считали их бесполезными.

Но Чара, не смотря на увещевания эфемерных созданий, не оставляла амбициозные планы.
Не оставляла и практические занятия, теперь больше напоминавшие психологические практики. Но обратила внимание, что с её возросшими аппетитами нежные эфемерные упражнения стали доставлять меньше удовольствия и энергии.

Ощущение, будто занимаешься не безопасной магией, а безопасным сексом. Приходилось черпать энергию с каких-то своих внутренних источников. Сначала мало, потом больше и больше.

Откуда берётся сила было непонятно, но если всё хорошо работает, зачем что-то менять, тем более понимать? Как, говорят мудрые механики в этом случае – не мешай машине ездить. И Чара была с ними в этом вопросе согласна. И ездила в своё удовольствие за счёт своих ресурсов не восполняя их.

Пришедший в природу Огонь разжёг внутренности, как сухую щепку. Спасением от этого жара были регулярные физические упражнения. Они на время заливали жар, но тот очень скоро вспыхивал снова.

Справиться с этой напастью ведьмочка пока не могла, поэтому снова и снова прибегала к испытанному средству. Скоро у навязчивой страсти нашлась оборотная сторона. Во время ритмичных движений, Чара всё чаще стала проваливаться в собственную реальность помимо воли. Не имело значение, ни время, ни место, ни обстоятельства, результат всегда один. Вроде сейчас была там, а потом здесь. И если сначала она возвращалась обратно быстро, то потом уже она стала путаться в пространствах и времени. Началось раздвоение личности и тела.

Раздвоение личности дело опасное, раздвоение тела тем более. Но всё будет хорошо, пока ей никто не мешает ночью спать. Супруг никак не мог взять в толк, что с ней происходит, к чему такой страстный посыл на физкультуру. Бытовые обязанности Чара исполняла исправно. Но всё также уклонялась от объяснений, что с ней происходит.

В середине сентября при очередной волне мигающего перемещения между реальностями, под жёлтым небом она заметила призрак Геральта. Тот облокотился на валун, что она весной создала вместо стола, сложил руки на груди, слегка отвернулся, но почему-то Чара была уверена, что наблюдает за ней. Скрываться и делать вид, что не заметила его глупо, поэтому ведьмочка решила отдать предпочтение волшебной реальности и задержаться под жёлтым небом, благо, мага давно не видела.

Она выскользнула с тренажёра, оставив на нём свой двойник, попробовала привести в порядок всклокоченные волосы, но забила. Это сейчас бесполезно, поэтому и так сойдёт.
— Ну и как дела? — опять без приветствия спросил маг, когда она подошла ближе.

— Уже два месяца физкультурный марафон длится, — честно ответила Чара. — Может побегам?

— Эй-эй-эй! Полегче, — в предостережении поднял руку призрак. — Я же сказал, я здесь не для этого.

— А жаль. Экземплярчик вроде ничего. Телосложение что надо.

— Я этого не слышал.

— А зачем?

— Ты когда обустраивать реальность думаешь? Зима скоро, а у тебя кроме этого камня до сих пор ничего нет. А у тебя на уме одни игрушки. Лучше бы энергию на собственное дело приложила, чем на тренажёрах от неё избавляться.

— Совсем не поняла твоего выпада, — Чара оглядела залитую солнцем реальность. – Бред какой-то. Потом сделаю. Раньше, позже. Какая разница? Оно не горит и есть не просит. А вот у меня почему-то всё тело горит.

— Так и твоя реальность горит тоже. И есть тоже просит.Ты что не видишь, что с тобой происходит? В твоём теперешнем состоянии ты начинаешь сплавлять реальности и они накладываются друг на друга. Сама служишь катализатором этого процесса, как единственная точка пересечения. Единственная! А их должно быть много. Тогда процесс совмещения пройдёт быстро и незаметно. А на данный момент реальности к совмещению ещё не готовы. Совсем. Знаешь что... тебе конечно сейчас весело, но такое состояние плохой признак.

— Просто завидуешь, что я могу себе позволить быть свободной от условностей и обязательств, а ты нет, — констатировала она и отвернулась.

Морализатор нашёлся. «Мой дядя самых честных правил...» Ну да, похоже, тот самый случай. Надо ему показать, что она может сделать здесь всё, что захочет в любое время.

Чара смоделировала любимое зелёное платье и спросила:

— Почему такое состояние плохой признак? Логика какая-то странная. Если мне хорошо, значит, это плохо?

— Да причём здесь это, — пожал плечами маг и встал. — В тебе разбалансировка идёт. Когда одно восприятие мира подавляет другое. Материя сейчас подавляет мечтательность. А тут ещё и огонь зашкаливает. Он умеет склеивать всё без спроса. Как стрела Купидона. И заметь, ещё даже не Самайн, после которого начинается противостояние огней. При твоём мизерном опыте сгоришь первой.

— Не понимаю.

— Поэтому и не понимаешь, что не учишься.

— Да тебе-то какое дело?
— Никакого. Я как сюда пришёл, так отсюда и уйду, много не потеряю. Но если хочешь сохранить свои миры в целостности, начинай их соединять прямо сейчас. Иначе эти галактики произведут такой взрыв, мало не покажется.

— Почему?

— Они друг друга распознают, как врагов. И будут биться до смерти одной из них.

— А что же делать?

— Надо работать в двух направлениях одновременно. В материи вроде как интересней и проще, и понятней. Но и результат можно потерять так же быстро, как и получила. У людей так и происходит. Не умеют ценить результаты. И внутри развиваться равномерно тому, что и снаружи.

— Объясни проще.

— Проще... Ещё проще? — призрак на несколько секунд задумался. — Проще не могу. Магия вообще штука не простая. Абы кого туда не берут. Скажу, что основа должна быть прочная в обоих мирах. Два мира должны сплетаться без противоречий. И лучше, если они будут подготовлены друг к другу заранее. Иначе катастрофа. И первым погибнет самый лёгкий из них. То есть этот. И если ты им не дорожишь, можешь продолжать в том же духе. Но имей ввиду. При взрыве здесь реальный мир тоже может пострадать. А если разнесёшь в клочки ещё и материальный мир, эту вселенную у тебя отберут навсегда.

— Не отберут.

Геральт посмотрел на неё устало.

— Ты как ребёнок. Тебе говоришь, как нельзя делать и как надо. А ты всё равно своё долдонишь. Мало знаешь, учиться не хочешь, да ещё и игнорируешь готовые рабочие формулы. Плохо кончишь.

— Я погибать не собираюсь.

Замолчали. Чаре сначала показалось, что маг даже отвечать не собирается на эту реплику. Но он продолжил.

— Хочу и не хочу, таких понятий в магии нет. Надо и не надо — есть. Эффективней и не очень — есть. А вот хочу — нет. И собираюсь или нет — такого понятия тоже в магии нет. Или ты соберёшься сама или тебя соберут другие. Выбирай. Если огни разведки сюда давно не заглядывают или ты их не видишь, это не значит, что все забыли про твою реальность. На Йоль про неё вспомнят обязательно, ну и результаты проверят. Так что времени не так уж и много, но на твоё счастье есть.

— Говори что хочешь, свою реальность я им не отдам.

— Ещё как отдашь. Были прецеденты. К тому же ты ничего здесь не делаешь. Создала пустые декорации, а дальше?

— Ну ты и зануда. Я предъявлю ему бабочек!

— Каких?
— Таких!

Она сделала взмах руками, словно отталкивая от груди воздух, и оттуда действительно полетели в разные стороны разноцветные бабочки.
Геральт посмотрел на её жалкие попытки.

— Ты хоть понимаешь, что им есть нужно? — остудил он её пыл. — Цветы, вода. Без понятия, чем они питаются, но что в этом пространстве они с голоду сдохнут, даже я понимаю.

— Тоже мне проблема. Будет сделано!

Чара провела рукой и живые бабочки при лёгкой вибрации пространства, превратились в стеклянных. И тут же все попадали. Кто упал на плиточный пол, тот разбился. Кусочки стекла разлетелись по пространству. Несколько голубых стёклышек долетели и до её туфель. Тем бабочкам, что упали на мягкую землю, повезло больше. Они неуклюже выбирались из ямок, отряхивались от песка. Пытались махать крылышками, но взлететь не могли.

— Они слишком тяжёлые, — констатировал Геральт. — Теперь понимаешь, что нельзя делать всё, что взбредёт в голову, даже здесь? Всё должно быть подчинено определённым законам.

— Законам говоришь. Ничего, я выясню, какой неживой материал может сравниться по плотности с живым. Тогда и кормить их не придётся. Хотя, и сейчас уже не надо. Пусть ползают. И так сойдёт.

— А не лучше ли здесь всё обустроить по-человечески?

— Нет. Одной скучной реальности, мне уже хватает. Хочу свою, не скучную. И уж точно не человеческую.

— Можешь придумывать всё, что душе угодно. Но две реальности должны суметь в нужный момент соединиться. Иначе все твои изыскания в материальном мире пойдут прахом. Новое не должно противоречить тому, что уже есть.

— Хорошо, я подумаю, как правильно создать личную реальность, —закатила глаза Чара. — Я просто хочу поэкспериментировать.

— Экспериментируй. Но Огонь не забудь притушить. Слишком он у тебя яркий. В магическом сообществе, если не умеешь держать в узде свой Огонь... это не comme il faut. — Потом указал на полотенце. — Если я правильно понял, тебя ждут. Занимать тренажёр бесконечно всё-таки не хорошо.

Чара вспомнила, при каких обстоятельствах сюда попала. Даже странно, что там, в материальном мире прошло не очень много времени.

— А ну да... конечно, — и не сдержала порыв и заклеймила приведение. — Какой же ты скучный.

Она ушла из личной реальности обратно в общую на тренажёр. Но слова привидения не шли из памяти. Надо как-то урезонить стихию Огня, поднять его выше.

Она сделала вдох, представляя, что огонь прошёл сквозь Стихию Вода и это подействовало. Чрезмерная воспламеняемость улеглась, зато в области сердца и лёгких возникла ноющая нестерпимая боль, которая по неопытности вышибла дух, заставила сжаться.

Понадобилось время, чтоб ведьмочка привыкла дышать в таком режиме. После попыталась боль унять. Не получилось. Дохлые ёжики... что же это такое. Почему, что ни делаешь, всё как-то криво выходит. Что так хреново, что эдак. И если к предыдущей проблеме Чара сумела приспособиться, но что теперь делать с этой?

Дождавшись момента, когда в раздевалке после душа осталась одна, Чара с надеждой заглянула в волшебную реальность. Но маг уже оттуда ушёл. Спросить совета не у кого. Придётся справляться самой. Опять.

За грудиной снова что-то кольнуло, ведьмочка поморщилась. Если это продолжится и дальше, то с такой болью в сердце остаётся надеяться на чудо. Соображать в таком режиме решительно невозможно. А надо. Два главных эзотерических праздника года не за горами.

Та Что Грезит проснулась четыре года назад и теперь заявляет о своих правах на влияние общего мира, а также требует соблюдение её законов. Каждый год всё отчётливей.
Что с этим делать, было непонятно. Шесть тысяч лет её сна пролетели незаметно для богов. Конечно, они ждали её возвращения и готовились, но после Рагнарёк дело как-то совсем сникло. Почти все оказались мертвы. Видар, безусловно, победитель. И Бальдр с Хёдом вернулись. Вот же удача, можно радоваться! Оказались живы и невредимы. Недаром Вали выравнивал пространно, подчищал так сказать грешки пантеона после трагедии. Но работа всё равно не ладилась. Одно дело побеждать переростка Фенрира, здесь цель ясна. Вот враг, его надо победить. Другое дело решить, а куда двигаться дальше, когда пространство для жизни чистое, а что за горизонтом событий, не понятно. Здесь торопиться нельзя. Надо поймать в пространстве своё время и место.
Зимний Король Улль и Скади, которую в Мидгарде называют не иначе, как Снежная Королева, каждую зиму делают вылазку к границе Нового мира, но пока безрезультатно. Скади возвращается с нехитрой добычей в виде белок и зайцев. А Улль просто молчит. То ли достойной животины не видит, то ли промахивается. Сколько его не расспрашивали о результатах охоты, только отшучивается. Видел, говорить, добычу, но больно мелкая, пусть подрастёт. На том и успокаивались. А ведь когда-то вепря самого Фрейера завалил... Мда... были времена... не воротишь. Или воротишь?
Последние три земных года Альвов преследовали обычные заботы, повседневные дела. Надо выживать, надо прокормиться. О расширении возможностей пока думать рано. Хотя, что скрывать, хотелось бы. Провизия уже триста лет с хвостиком не обновлялась. И вроде вот уже Новое время наступило, дождались! Пополнить запасы можно было бы...
Два года назад к Видару ходили с этим вопросом. И он, как Улль ответил:
– Не к месту. Сначала отклика от Той Что Грезит дождаться надо. Потом действовать.
Ну не к месту, значит не к месту. Альвы работники маленькие. Что сказано делают, что не сказано, не делают. Когда этот отклик придёт? Неизвестно. Запрос и инструкций о возрождении богов в Новом мире пока не поступал. Оплошать перед Великой Матерью в самом начале пути не хотелось. Кто знает, может они ей не любы.
***
Гавриил поморщился. Опять придётся работать со Свартами. С неуклюжими, грубыми, беспардонными, хамами, чернорабочими, не престижными, грязными... эпитеты он мог подбирать ещё долго, но работать с ними всё равно надо.
– Привет, белокрылый, – раздалось с той стороны экрана.
– Модный вирус ваша работа?
– А то.
– Мы не заказывали такой эффект.
– А мы и не ожидали такого эффекта. Наша работа проверка на прочность ваших измышлений и воздушных замков. Ну мы и проверили.
Ангел промолчал.
***
– Что вы в этом году решили подсунуть?
– Про Сциллу и Харибду слышали? Встречайте! Будет весело.
Без того светлый ангел побледнел.
– Понятно. Значит, нужно будет выбирать...
– Из плохого и очень плохода.
– Да...
– Это ваши методы. Они жестоки.
– Не жёстче ваших. Это методы Той, кто даёт вам право здесь находиться. К тому же, под чьим руководством войны развязываются? Та Что Грезит, не признаёт такие методы решения проблем.
– Это вынужденная мера. К нам поступает искажённая информация.
***
– Скирнир, – поправил Гавриил. – Он неправильно работает.
– А кто его так запрограммировал? А? Кто проверку профукал? А может просто глаза закрыл?
Ответить было нечего.
***

– Вы же раньше были Альфами, а теперь видите ли ангелы.
Гном хохотнул, сделал несколько танцевальных движений в стиле танцва маленьких лебедей и склонился в реверансе, растопырив в стороны руки, изображая крылья.
Закончив кривляться, гном продолжил:
– Зато мы теперь Дьяволы...
И сплюнул.

Глава 6. Круговерть

Материальная реальность завертела события в воронку. Не смотря на то, что чрезмерная жажда жизни была поставлена в некоторые границы, сдержать возрастающий водоворот не получалось.

Отказаться от него, значит потерять магические баллы. И Чара не теряла. Брала, хватала, исправляла. Но одно цеплялось за другое. Новые знакомые, новые идеи, успехи, услуги... И всё это при постоянной боли за грудиной. Иногда боль затихала, но потом вспыхивала. Резко, без права на передышку. При таком режиме и в таком состоянии Чара в конец измаялась.

По уверениям врачей всё было в норме. Рекомендовали меньше волноваться. Приветливые прозрачные сильфиды вторили в унисон тоже самое. Но Чаре эти успокоительные тирады не успокаивали.

Поэтому, когда во сне она случайно заглянула в свою вселенную и увидела призрак Геральта, посчитала это спасанием. И быстро переметнулась туда, оставив остальные сновидения без собственного участия.

Переместившись под жёлтое небо она опять почувствовала боль за грудиной. Согнувшись и отдышавшись, она выпрямилась и обнаружила, что маг стоит рядом. В жёлтых кошачьих глазах скользил вопрос.

— Болит, — пояснила Чара.

Геральт резко ткнул в грудину. Ведьмочка съёжилась, стараясь заслониться.

— Тяжёлый случай, — сказал он. — Может года через три привести к инфаркту.

— Ага, жить вообще вредно. От неё умирают, — поморщилась Чара. — Можно без учений. И таких тыканий? Я сама уже готова нож туда воткнуть, чтоб не мучиться. Скажи просто, что делать? Врачи не в курсе.

— Расслабиться и получать удовольствие, — собеседник повернулся на каблуках, медленно прошёлся туда-сюда, остановился.

— Ты издеваешься? — простонала она.
— Не совсем. Расслабиться действительно надо. Зажата слишком. У тебя внутри логические цепочки в узел завязаны. А должны быть свободны. Сейчас они дёргают друг друга, создают клубок оголённых нервов. От этого и боль. И этот клубок подтягивает к себе события, которые тебе не нужны, но в которые ты зачем-то влезаешь.
— А я думала, нужна.
—Ты ошибаешься. В таком ритме как у тебя сейчас, ни один организм долго не выдержит. Сворачивай такую бурную деятельность.

— Почему раньше боли не ощущала, раз так всё запущено?

— Когда в тебе полыхал Огонь, логические связи не мешали друг другу. Слишком мягкие и расплавленные были. А когда Огонь погасила, они остыли, стали короче. И теперь мешают друг другу.

Чара прикинула, откуда могло взяться столько противоречивых суждений в ней одной. Ответ лежал на поверхности.

— Что противоречия образовались, не мудрено, — сказала она. — Меньше чем за год столько пережила и узнала... если в пересчёт на привычное время, года на три хватило бы.

— Хороший показатель. Если бы люди знали, как сохранять и правильно использовать время, никогда бы не жаловались на его отсутствие.

— Давай без философии. Мне как-то с потенциальным инфарктом справиться надо.

— Хорошо. Я тебе дам методику, будешь потихоньку старые логические конструкции обкусывать, как леску. Через некоторое время легче станет.

— А сразу можно всё обкусить? Боль достала уже.

— Сразу нельзя. Психика может не выдержать. Да и вообще, опять всё в клубок сплетёшь. Сначала начинать придётся. Ты что не поняла, что в магической работе нужна методичность?

— Поняла, поняла... Но всё равно, ещё много чего не понимаю, как работает.

— Ещё не доросла, поэтому не понимаешь, — сказал призрак, копаясь в рюкзаке.

— Да как же мне дорасти, если ты много чего скрываешь?

— Много – понятие относительное. Много для кого? Для слона или для тебя? Для слона может не много, а вот тебе и того что есть достаточно. Даже из той информации, что у тебя есть, успеваешь делать бурю. А если у тебя будет ещё больше?
— Устрою цунами! — кисло улыбнулась Чара. — Я так перекрою мир, что все боги ахнут.

— Вот поэтому тебе информацию и не даю. Просто говорю что и когда делать, где поторопиться, а где умерить аппетит.

— Да пошутила я, — нахмурилась Чара, за грудиной опять свело от боли. — Это схема, наверное, была верна летом. Но сейчас нет. Уже нет. Какое цунами, когда в пору в больницу ложиться.

— Ложиться в больницу не придётся, да и не поможет она в твоём случае. Лучше разбирай принципы по которым живёшь и находи в них противоречия. Разбирай последовательность действий, которые приводят к поражениям. Ищи повороты и развилки, которые нужно миновать или от них свернуть. Можно даже знакомства разорвать, если они тебя увлекают вниз.

— Сложно.

— Я предупреждал, что легко не будет. И чем дальше, тем сложнее. Так что если нет достаточного любопытства или мотивации, лучше магической дорогой не ходить.

— Любопытства сейчас нет, а вот мотивация сильная. При физическом недомогании жить тяжело.

— Ну, так начинай работать, — сказал маг и протянул ей инструкцию.

Утром к горке навалившихся обязанностей, Чара присоединила ещё разбор логических цепочек из мыслей и действий. Всё выписывалось на бумажку, потом анализировалось, вычёркивалась, заменялось, осмыслялось... рвалось.

Рвалось внутри с тонким звоном, как перетянутая струна. И от этого сразу становилось легче. На чуть-чуть, но легче. Потом перерыв. На следующий день со следующей струной, ещё на чуть-чуть. Через две недели интенсивность болезненных ощущений спала. Эксперимент оказался удачным. Одной проблемой меньше.

По общим ощущениям жить стало сложнее, но интереснее.

В магии ты работаешь исключительно на себя. Не в смысле материальных благ, их просто должно хватать. А в смысле расширения границ мировоззрения, а затем и мира.

Успех пьянил, и хотелось ещё. Чара не переставала мысленно благодарить привидение за чудесную инструкцию и за то, что он с ней возится.

Сейчас она начала понимать, что многие ограничения были правильными. Слишком интенсивный график событий под конец года она бы не взяла физически. Морально бы сгорела. Даже при существующей нагрузке тяжело. Можно сказать на пределе.
Тем не менее, она дела шли вперёд. Каждая победа приносила семечко или росток. Люди их не видели, часто игнорировали. Ведьмочка подбирала все. Ведь это – новые возможности.

Из материальной реальности она переносила их в волшебную и сажала в оранжевую землю. С расчётом, что через полгода, каждая такая победа войдёт в силу, а через год принесёт плоды, которые будет не стыдно вынести в общую реальность. И вот тогда она развернётся!

Только бы в этом году до Йоль дожить без катастрофы... Осталось не так уж и долго.

А потом... потом будет видно, как распределить обязанности. Что убрать изжившего, что оставить, что застолбить на будущее.

Но пока наполеоновские планы роились мухами в воображении, о ростках нужно было заботиться вполне серьёзно. Им нужна была вода. Сначала ведьмочка носила её из материальной реальности. Потом решила, что это не серьёзно и создала маленький прудик с системой аэрации. Но он постоянно высыхал, и пополнять его приходилось тоже самостоятельно. Зато раз в неделю. Уже удобнее.

Так же надо было что-то делать со стеклянными бабочками. Они расползлись везде и постоянно норовили попасть под ноги. После того, как невзначай раздавила нескольких, Чара решила всё же засесть за книги с изучением свойств материалов. Всё же они должны летать, а не ползать.

Как всегда, повозиться пришлось. Складывалось впечатление, что работа мага – это сплошная аналитика. Приходилось держать в памяти кучу мелких деталей и складывать между собой в нужной последовательности.

Из всех возможных материалов, заменяющий натуральные крылья, Чара выбрала гель. Тем, которым модницы красят ногти. По цветовой палитре – выбирай, не хочу. По характеристикам лёгкий прочный, а что ещё надо? Надо только прибор для запекания. Раздобыть его не сложно. Что ведьмочка и сделала. И направилась вместе с ним и аккумулятором в свою реальность.

Эксперимент удался. Бабочки получились загляденье. Повозиться пришлось. Но рассматривая летающих красавиц, решила, что оно того стоило. Они делали пространство живым. Можно было возвращаться к своим реальным обязанностям.

Но в один из дней дела прекратились. Из крутого водоворота материальной реальности её вынесло в середину собственной реальности, и она там повисла. Границы собственной реальности стали прозрачными. Она видела всё, а её не видел никто.
С этого положения было удобно наблюдать, где что происходит. Какое из мероприятий к какому результату приведёт. Какие случайности могут случиться при одном или другом выборе. Какое решение поможет взобраться наверх, а какое поведёт вниз, откуда подниматься будет сложнее. Люди шли разными путями, в том числе и не выгодными. Но мешать другим делать ошибки — дело неблагодарное. Поэтому лучше не вмешиваться.
Зрелище структуры мира завораживало, пока сюда не пришёл призрак Геральта. Он откинул прозрачный полог, сделал шаг и тут же закрыл. С появлением гостя прозрачность границ исчезла. Наконец-то она смогла разглядеть, как у него это получается. Интересно, как у призрака всё обустроено в его реальности?

Маг с интересом посмотрел на изменения в её мире и оповестил:

— Сегодня придут.
— Уже? — охнула ведьмочка.

Конечно, она этого ждала... Но всё равно оно случилось неожиданно. Что у неё ещё не сделано, к чему можно придраться?

— Присесть бы, — развёл руками призрак.

Чара огляделась. Ну да, конечно. С весны она так и не удосужилась соорудить здесь стулья. Но обычных стульев не хотелось. Хотелось чего-то живого.

На пространстве сухой оранжевой земли она заставила пробиться изумрудную траву и мелкие сиреневые и белые цветочки. Получилось красиво. Среди оранжевой пустыни маленькая тёплая полянка.

— Присаживайся, — пригласила ведьмочка мага.

Тот ухмыльнулся, но подошёл. Кинул сначала на край полянки рюкзак, сорвал фиолетовый цветок, потом сел.

— А что везде траву не вырастила? Пустыня что ли нравится? — спросил он и стал обкусывать стебель цветка.

— Я пока не решила, что буду делать. Поэтому ограничусь маленьким кусочком. Для начала неплохо получилось.

— Начать мало. Надо ещё и закончить.

— Не переживай, закончу. До праздника три дня осталось. Думаю, гости останутся довольны.

— Знаешь, сколько всего ещё может произойти? — покачал головой Геральт.

Чара села рядом. Расправила складки платья и огляделась. Зрелище, конечно скромненькое, наверняка можно было и лучше. Странные небо и земля, маленький прудик рядом с саженцами, её гордость – бабочки, и вот теперь небольшая полянка. Не густо. Но для начала... для начала, на её взгляд это было совсем не плохо.

— С ума сойти. А всё началось с жуткого грязного кокона. Знаешь, если бы ты тогда не пришёл... я до сих пор не знаю, как ты это сделал. Но это было круто. Я это никогда не забуду.
— А если скажу, что это был не я? — прищурился он. — И вообще, может будет лучше, если ты меня забудешь?

Ведьмочка поджала губы, исподлобья посмотрела на него.

— Тебя забудешь... Я тебя вообще из мыслей выкинуть не могу, вертишься там постоянно, даже тесно иногда. А ты «забудешь»... — передразнила она его. И уже серьёзно добавила. — Мне всё равно, что ты скажешь. Даже если это был не ты, а всего лишь твой образ. Ничего нет более реального, чем выдуманное. Это я уже усвоила. Если я что-то видела — значит, это правда, даже если это галлюцинация. Раз мой мозг помимо меня сформировал такие сигналы, значит, дело было совсем плохо. Что интересно, из всего вороха знакомых он выбрал именно тебя, я так полагаю, как наиболее эффективный. Возможно, никому другому вернуть мне вкус к жизни было не под силу. А у тебя это получилось. Ещё интересно знаешь что? Я ведь тебя не знаю. А в тот раз пришёл чёткий реальный образ. Думаю, что из будущего. Поэтому мечтаю, что увижу тебя там, куда когда-нибудь прилетят мои бабочки.

— Не мечтай.
— Почему?
— Ростом не вышла.

Ответить Чара не успела. Её реальность задрожала, прошла рябью.

— Началось. Принимай гостей, — сказал Геральт, откинул в сторону цветок и поднялся.

Возле горизонта действительно замелькали чужеродные огни. Возникшие ненадолго спокойствие и уверенность испарились. Ведьмочка вскочила. Выбирая из вариантов то ли побежать навстречу этим огням, то ли наоборот вообще уйти в твёрдую реальность, пусть без неё здесь сами разбираются.

— Стой спокойно, — сказал призрак. — Не дёргайся.

Действительно. Первое было бы детством, а второе трусостью. Надо успокоиться.

— Угу, — кивнула ведьмочка, но завесу между собственными мирами всё же приоткрыла. Совсем на чуть-чуть, самую малость. На всякий случай. Для личного спокойствия.

— А вот это зря, — поморщился собеседник.

— Почему?

Он не ответил. Огни, которые насторожили Чару в первый раз, приближались. С лёгкостью прошли сквозь небо, разлетелись в разные стороны. Наверное, параметры снимают, решила она.

Охватив своими измерениями горизонт, они стали подходить ближе, очерчивая собственные силуэты. Самые разные. Летающие тарелки, огромные палицы, нечто плоское и прямоугольное и даже зеркальный шар, чья модель над потолком дискотек болтается. Они преодолели больше половины пространство. Если подлетят ближе, наверное, приземлятся и выйдут познакомиться, а может и всё зафиксируют и исчезнут отсюда ещё на год.

Что было у гостей на уме, Чара так и не узнала. В её реальность заглянул супруг. Меленькой щёлки откинутого полога оказалось достаточно, чтоб и он тоже проявил любопытство.

— Ну вот, даже объяснять не пришлось, — развёл руками Геральт. — Три дня говоришь... Сказку о царевне лягушке помнишь, про то, как её лягушачью кожу сожгли? Похоже, сейчас развернётся тот же самый сценарий. Он же не готов к твоей вселенной, насколько я понимаю?

Чара замерла. Она ни разу так и не сказала супругу о своём приобретении. Может ещё всё обойдётся? Гость посмотрел сквозь приоткрытую дверь на жёлтое небо и оранжевую плитку под ногами. На гелевых бабочек, при виде которых понял кто здесь хозяйка. Потом придирчиво оглядел призрака и спросил ведьмочку:

— У тебя там что, любовник?

Легенда. О ЛЮБВИ ЛЕДЯНОЙ БОГИНИ ЗИМЫ И ОХОТЫ


Когда боги Асгарда убили отца её Тьяцы, Скади пришла к ним за местью.
По древнему праву убийством на убийство ответить возможно.

Великая дева, дочь великана, имеет ресурса несметного.
Искусный охотник, подруга для волков, в горы влюблённая.

Но боги Асгарда желая загладить вину, выкуп ей предлагают.
Вечную память отцу её в небе и мужа достойного.

Скади подумав, ещё предложила условие сложное.
Её рассмешить было велено. Асгард согласился.

Локи досталось заданье гостью в капризе уважить.
Локи хитёр, Локи подвижен, с танца он начал.

Разделся по пояс, и к срамному месту бородку с козла он приладил.
Прыгает резво пред гостьей достойной. Она же и бровью не двинет.

Локи азартнее танец пред ней представляет.
Скади опять ни в никакую, улыбку всё прячет.

В третий раз с нею рядом скачет Локи азартный. И на колени к сидящей богине свалился.
Тут Скади не выдержав, прыснет со смеху, льётся смех золотистый.

Боги Асгарда довольны. На радостях свадьбу готовят.
Невесте условье стоит — выбрать мужа по ступням.

Скади хотела прекрасного Бальдра в владыки,
но промахнулась и Ньёрда ступни указала.

Меж тем мудрый Один закинул глаза убитого Тьяцы на небо.
Теперь может Скади огнями небес любоваться, отца своего вспоминая.

Ньёрд же и Скади пытались жить вместе.
То в горы в чертоги её заберутся, то ночуют у Ньёрда у моря.

Помыкавшись с годик, оба решили, что лучше жить порознь.
Ньёрду тяжелы были горы, а Скади на море скучала. Но остались друзьями.

К Эгиру на пир по весне вместе парой ходили.
Друг другу во всём помогали.

Горы для Скади стали любовью крепче, чем брачные узы.
Она и сейчас там охотой на лыжах со стрелами ходит, с волками свирепыми, гордая дева.

Миф. АМУР И ПСИХЕЯ


Амур:

Психея, милая! Душа моя!
Я мучаюсь болезнью горькой!
Ты маслом обожгла меня,
Я взаперти у Афродиты зоркой.

О, милая! Я вижу твою боль,
Твои отчаянье и жгучее страдание.
Не предавай желанья быть со мной!
Не стань ты для меня воспоминаньем!

Да, мать моя строга, она упряма.
И предстоит тебе тяжёлый путь пройти.
Но и друзей найдёшь, пока не видит мама,
Они помогут смерть с несчастьем обойти.

Ты слушай их у грома водопада,
Драконы там живут и можно ослабеть,
Пытаясь взять водицы чёрной,
Кувшин наполнить... но любовь сберечь.

Наполнится кувшин твоею силой,
Она нужна для нежных наших встреч!


Психея:

Не выдержу, Амур любимый!
Не выдержу, мне лучше умереть!


Амур:

Сейчас поможет Зевс! Несётся с ветром
К тебе на помощь в облике Орла.
Драконов страшных облетит неспешно,
И ты, Психея, другом спасена!


Психея:

О милый, о Амур прекрасный,
Томится снова в Тьме душа моя.
Мне предстоит идти к реке ужасной,
Баранью шерсть найти, чтоб обрести тебя.


Амур:

Арундо у реки тебе поможет,
То нимфа жёсткого прямого тростника.
Златую шерсть с него собрать ты сможешь,
Когда уйдут со зноем свирепые стада.


Психея:

Амур любимый, мать твоя жестока.
Мне гору злаков приказала перебрать.
Я не смогу, не справлюсь, Светлоокий,
Мне лучше сразу от неё сбежать.


Амур:

Постой, постой! Не торопись, Психея!
Помогут нам трудяги муравьи.
Ты обратись к ним с искреннюю просьбой.
Мои надежды на свиданье оживи!


Психея:

Амур, Амур! Беда пришла, о милый!
Меня послали к страшной смерти в пасть!
Аид уж ждёт с женой своей прекрасной.
Не свидится уж нам! Мне суждено пропасть!


Амур:

О королева грёз моих прелестных!
Не бойся! Сможешь смерть ты обойти!
Для Цербера возьми лепёшек пресных,
Монеты для Харона, чтоб мог перевести.

Но умоляю я тебя, запомни твёрдо,
Не кушай ничего в Стране Теней!
Тогда подняться сможешь к свету гордо,
И матери шкатулку отнести скорей.

Ещё запомни, о Психея дорогая,
Шкатулку не должна ты открывать.
Царица Персефона положила
Часть красоты своей, чтоб Афродите передать.


Психея:

Амур, Амур! Я Цербера видала!
Харон помог приплыть в Страну Теней.
Как Одиссей брела я там устало,
Людей я видела и множество смертей.

Я Персефоне поклонилась кротко,
Шкатулку Афродиты отдала.
Прекрасная богиня улыбнулась,
Наполнила её, в путь торопиться призвала.

И снова шла я в логове Аида
Через чужие сны и тени, а потом
Харон привёз меня к Воротам Жизни,
Где я сошла к тропе под небом голубом.

Амур, Амур! О как же, как же горько
Тебя не видеть столько долгих дней...
Я не могу в разрозненных осколках
Найти тебя, дорога всё длинней.

Амур, где нам укрыться? Что же... Полно...
Мечтать о том, что сбыться не спешит.
От бедствий, боли и страданий долгих
Изнемогла я... а красу несчастье не щадит.

О если ты увидишь, меня милый,
Такой озябшей, потускневшей и больной,
Ты сразу, знаю ты меня разлюбишь...
Не жить мне больше без любви такой...

Постой... Но Афродите подарила
Богиня Персефона красоту.
О знаю, точно знаю, милый,
Твою любовь я сохранить смогу!

Возьму немножко красоты украдкой,
Чтоб был как прежде ты в меня влюблён.
Я крышечку тихонько поднимаю...
Люблю тебя... Но что-то клонит в сон...


Амур:

Психея, дорогая! Что ты натворила!
Вкусила Смерти дар! А как же я?
Не жить мне без тебя, о милая!
Я к Зевсу полечу, откладывать нельзя.

Пусть мать моя упряма, я сильнее
Любовью окрыляющей весны.
И вот у Зевса я. И он ответил:
Для девушки такой амброзию возьми.


Психея:

Амур, любимый! Мне уж невозможно
Я думала тебя увидеть вновь.


Амур:

Тебя теперь не отпущу, любимая!
Моё ты счастье, и надежда и любовь!

Легенда. СВАРОГ И ЛАДА


Сын бога Рода, покровитель Огня
Сварог народился, и в цвете Земля.
Жива-богиня его призвала,
Дождавшись как вырос.
Наказы дала.

Наказ не жениться, а строить дом.
Тепло и уют пусть будут в нём.
Ещё же испечь надобно хлеб,
Здоровье с достатком,
Чтоб были навек.

Принял Сварог этот вызов судьбы.
Дом он построил вдали от гульбы.
Начал тихонько ваять жернова,
Ими муку получить из зерна.

Работа уже готова почти,
Но Змей налетел в чёрной ночи.
Дом он спалил, разбил жернова...
Надо работать опять с изнова.

Снова берётся за дело Сварог.
Дом он построил и жернов готов.
Надо теперь выложить печь,
Хлеб из муки с нею испечь.

Работа уже готова почти,
Но Змей налетел в чёрной ночи.
Дом он спалил, разбил жернова.
А печь? Развалилась от жара она.

Снова берётся за дело Сварог.
Третий дом строит. Он хочет итог
Увидеть вложений, работы и сил.
Но снова Змей чёрный всё попалил.

Огонь в третий раз был шибко силён.
Из дома хозяин не вышел... Но он
Богине из пламени тут возопил:
– Как выполнить волю? Нет больше сил!

Жива спустилась в виде Орла,
Его из огня труп забрала.
Водою омыла и дала испить
Источник целебный, чтоб
Смог снова жить.

– Прошёл испытанье, – она говорит. –
Что ты успел, будет Лада хранить.
Тебе будет верной и нежной женой.
И сына родит для подмоги любой.

Уходит Сварог из мира людей,
Чтоб вырастить сына, вернуться сильней.
Любимой даёт защиту и быт.
Лада усердно пространство хранит.

Лада богиня Любви с Красотой.
Знает законы тверди Земной.
Знает Природу, характер Воды,
В мире животных не терпит вражды.

Чуть солнце воспрянет от зимнего сна,
Уже на поля приходит она.
Дышит теплом, даёт зёрнам рост,
Чтоб урожай дал богатый прирост.

Летом следит за чащей лесной,
Чтоб дикий зверь был сытый любой.
Ягод чтоб вдоволь и вдоволь грибов
Было для всех животных миров.

Дома хозяйкой искусной она
Супруга встречает, нежна и скромна.
Сыну подмога. И добрый совет
Всегда под рукой. Теплом мир согрет.

А годы идут... Сварога всё нет
В мире людей. Забыт он? А нет...
Помнили люди его ремесло
И ждали, когда победить сможет Зло.

Вернулся Сварог с женой молодой,
За ним ладный парень – сын удалой!
Дом они строят, несут жернова,
Хлеб выпекают. Ликует молва!

Но скоро ночь. И снова Дракон
Летит в черноте, чтоб поджечь новый дом.
Выходит Сварожич навстречу беде,
Стрелой поражает Змея во мгле.

С тех пор не является больше беда.
А если придёт, на страже всегда
Сварожич и лук его золотой,
Людей охранит, и быт их простой.
Сварога им помощь у кузнечной печи.
А Лада мир дому умеет нести.

Миф. ДИОНИС И АРИАДНА

Пришла легенда из другой вселенной,
Весть о богах от нас во Тьму ушедших,
Где встречу Диониса с Ариадной
Мы различаем в Путнике с Принцессой.

Принцессой Озера её прозвали,
Была она Драконом статным.
И чешуя играла голубыми
На солнце бликами в изгибах знатных.

Но люди тех земель Дракона не любили,
И погубить с её жестокостью мечтали.
Испить из Озера, её умывшись кровью,
Приобрести жизнь вечную себе желали.

И вызвался храбрец — Герой отчизны,
Исполнить волю этого народа.
Бесстрашно к Озеру пошёл сражаться,
От Смерти для людей добыть свободу.

Но не увидел в Озере Дракона...
И долго рядом с лесом ожидал он.
Уж ночь спустилась, утро опять скоро,
Принцесса Озера до сель не появлялась.

Пошёл Герой по кромке у воды неспешно,
Минуту каждую увидеть ожидая
Созданье Ужаса, Уродливого Змея...
На встречу ж девушка идёт... туника голубая

Объемлет нежно тело, волос длинный,
Походочка легка, что словно лодка.
Герой отметил вид её чужбинный.
Откуда здесь в лесу она красотка?

— Тебя, о суженный, я долго ожидаю,
Ты люб мне, я во сне тебя видала.
Прекрасен ликом, честен, благороден.
Пришёл на Озеро, и я тебя узнала.

Шатёр у милой Девы разноцветный:
Драконы голубые в небе реют,
И рыцари сражаются — заветные
Платки от Дамы Сердца на рукавах белеют.

Вошли в шатёр, а на столах там яств не мало,
И палантин богатый над кроватью.
— Как звать тебе, о Дева?
— Ариадна.
— Готов я в жёны хоть сейчас забрать тебя.

Но ты не знаешь, здесь Дракон Ужасный
На Озере хозяйничает вволю.
— Да, знаю. На шатре атласном
Мой образ лицезреть изволю.

Поняв, кто перед ним, не подав виду,
Герой за стол уселся. И пируя,
Он снадобье для сна подсыпал
В бокал невесте, план людей реализуя.

Когда заснула крепким сном бедняжка,
Герой сковал её железной цепью.
Чтоб не смогла она в Дракона превратиться,
И беззащитной стала перед чернью.

Меж тем, когда Герой ушёл сражаться,
В селе Пришелец тихий объявился.
Широкий плащ, котомка за плечами.
Узнав о новостях, он также тихо удалился.

Когда Герой уж праздновал победу,
Принцессу Озера желая уничтожить,
В шатёр вошёл Пришелец, чтобы
Предательство убийством не итожить.

Они схлестнулись в схватке. И Пришелец
По мудрости и ловкости сильнее.
Пришлось Герою отступить с позором,
Вернуться к людям, став слегка умнее.

Принцесса Озера проснулась на рассвете.
И о случившемся от Путника узнала.
Отбросила железные оковы
И снова Голубым Драконом стала.

Они забрали всё: шатёр и воду,
Что Озеро Принцессы наполняла.
Чтоб люди не мечтали о бессмертье
Через убийство той, что доверяла.

А Путник оказался Дионисом.
Он бог Самопознанья и Дороги.
И Ариадна нитью путеводной
Показывает Путь, что недоступен многим.

Их можно увидать в случайной тени,
А можно в каплях рос иль грозной буре.
Случайно встретились, влюбились...
И расстаться не пожелали в небесах и рек лазури.

Легенда. ЖУК СКАРАБЕЙ


Жук Скарабей катит солнечный шар,
Катит неторопливо.
Видит внизу на траве средь ветвей,
В горе сидит Исида.

Сет — мрачный жрец, её брат-фараон,
У ней расчленил супруга.
Исида по землям Египта пошла,
Чтоб снова собрать себе друга.

В каждой провинции ищет она
Части любимого мужа.
Ей не страшны ни зной, ни ветра,
Ни дождь, ни ночная стужа.

Почти все части бога нашла.
Но сердце найти не может.
В садах Египта Сет спрятал его,
В сопернике жизнь уничтожив.

Жук Скарабей спуститься готов
И в горе помочь богине.
С небесного свода чащу садов
Он видит, как на равнине.

Солнце зашло, и Жук Скарабей
Спешит на встречу прекрасной:
— Моя госпожа, готов я помочь
Вам в этот час ужасный.

Сердце Осириса буду искать
Меж пальм, сикомор и оливы.
Оно меж ветвей должно заблестеть
От солнца отливом рубина.

— О, Скарабей, ты вроде бы мал,
Но как можешь много сделать!
Мою благодарность за помощь твою,
Мне сложно даже измерить.

Маленький друг взмыл в небеса,
Солнце по миру катит.
Видит Та-Сети, Икер и Нехен...
Дома бедняков и знати...

Видит он сверху и зелень садов,
И смотрит под кроны упрямо.
Где Сет положил сердце брата давно?
Оно для души служит храмом.

Утро прошло, и день пролетел,
Закат с вечерней росою...
Вдруг вдалеке рубином сверкнул
Огонь, чуть скрытый листвою.

Жук Скарабей заметив огонь,
Летит той же ночью к богине.
Он место заметил и путь указал,
Приводит её к белой иве.

Вот оно сердце! Рубином горит
В прекрасных руках под Луною.
— Мой друг Скарабей! Его ты нашёл!
Теперь и награду открою.

Сердце людей будет память хранить,
Что Жук Скарабей знает много.
Он верный путь к нежной любви
Поможет найти любому.

С поклоном ушёл маленький друг.
Исида продолжила поиск.
Супруга Осириса оживила она,
Легенды любви даря отблеск.

Часть вторая
1. Как избавиться от катастрофы


Супруг обычно был всегда занят сам собой. И не мешал Чаре выстраивать свою внутреннюю Вселенную так, как ей хочется. Какой прок в пустых мечтах? Но пустыми мечтами такие реальности оставались для обычных людей. Для ведьм такие реальности являлись плацдармом для испытаний выдумок на прочность, с последующем укоренением их в реальном мире. Этого закона Чара ещё не знала, его она узнает только в Академии. Поэтому сейчас приходилось разбираться с тем, что она видит и чувствует самостоятельно.
Если в прошлый раз ей пришлось собирать по кускам себя, так как личная катастрофа не повлияла больше ни на что другое, только на неё. То в этот раз ей пришлось собирать по кускам всё, что оказалось в точке соединения личной вселенной и общей реальности.
Собрать по кускам себя год назад было трудно. Но, как оказалось, возможно. В тот раз она решила, что всё что не убивает, теперь об этом пожалеет, потому что теперь убивать её очередь. Бойтесь своих желаний...
Граница между воображаемым и реальным миром пала, они оказались совершенно не приспособлены друг к другу. И прогремел взрыв... Оглушительный, уничтожающий... Показывая, что ни одна из реальностей больше никогда не будет такой, как прежде. Слишком сильны трансформация с детонацией.
В момент взрыва вспомнилась истина про бодливую корову и напрочь проигнориванную технику безопасности. И пришлось опять вспоминать истину, что не убивает, то делает сильнее.
Бонусом за чрезмерно пылкое рвение, Чаре представилась возможность доказать, что её слова не расходятся с делом и она хоть чему-то, но успела научиться методом не очень научного тыка. И может применить эти знания на практике и собрать по кусочкам теперь уже не себя, а что вокруг себя невзначай разрушила.
Магия не терпит резких изменений. Она умеет просчитывать риски и если на кого-то или на что-то сделала ставку, надо этой ставке соответствовать. И маленькому человечку ничего не остаётся делать, кроме как стать титаном подпирающим небо.
Чтоб доказать, что она чего-то стоит, воображаемую реальность Чара на время оставила в покое. Собирать по кускам плиточки и стёклышки тяжело и не эффективно, хотя наверное интересно. Но в этом можно погрязть навечно. И без этого пока можно обойтись. А плотную реальность надо спасать.
Плотная реальность – это дело другое. Её игнорировать бессмысленно, иначе она может стать беспощадной.
Самым главным объектом её работы стал супруг. Пришлось разъясняться обоим много, долго, нудно и упорно. И без отрыва от производства несколько месяцев подряд. Не забывая про обязанности, в том числе и супружеские. Сложные вопросы, ответы на которые приходилось искать, начинались издалека. Что эта была за параллельная реальность, как её туда занесло, при каких обстоятельствах, что она там делала, что забыла, зачем ей всё это нужно, что будет дальше и где был он всё это время.
Что это был за период, Чара опять же поняла уже много позже. Через несколько лет, после упорного обучения. А пока опять приходилось действовать по наитию.
Приходилось искать слова, которыми можно было создать новую прошивку сломанной плотной реальности. И она должна была устраивать обоих. О разрыве на данный момент времени не могло быть и речи, слишком много оба вложили в совместное будущее.
Подбирать ключи к новым правилам быта, приходилось с трудом и буквально ко всему. То, на что долго оба закрывали глаза, что казалось не существенным или из разряда «и так сойдёт» или «само рассосётся», показало, что ничего само не бывает и уж тем более не рассасывается. Обоюдных претензий было много, сплетшихся в Гордиев узел. Порой казалось, что единственный выход – меч Македонского. Но это самый невыгодный из всех вариантов. Можно потерять несколько лет жизни и здоровье в придачу. А может и в следующую жизнь придётся ещё с долгами расплачиваться. Так что не вариант...
Поэтому обоим приходилось сцепить зубы, сковать нервы и работать дальше. Дверь под названием «Македонский» всегда открыта. Но задача стоит именно исправить, а не бросить разрушения позади себя с формулировкой: гори оно синим пламенем. После такого завершения вопроса доступа к волшебству ведьмочке больше никто и никогда не доверит. А надо, чтоб доверили. Иначе можно дальше не жить.
Только через три месяца куски прошлой жизни стали срастаться по новой. Болезненно, сложно, но прочно. С этого момента, стало полегче вести диалог, а в жизнь снова стало просачиваться волшебство. Показывая, что хоть кризис миновал, но дело ещё не закончено, расслабляться рано. Первое радовало, второе держало в тонусе.


Глава 2. Возрождение

Всё что ни делается, ведёт к трансформации. Вместе с волшебством в начале весны, в жизнь стали приходить сказочные создания. Они стали первыми лучиками в её второй подряд тяжёлой зиме. Когда-то об этих созданиях можно было только говорить, читать или мечтать. Но как оказалось, мир тесен и далеко за ними ходить не надо, сами являются. Надо только правильно настроить зрение.
Одним из первых чудесных поселенцев в её доме стал рыжий домовой. Он хозяйски прошёлся по гаражу, заглянул на второй этаж, облюбовал место на кухне, а потом подружился с котом. С ним на пару пили молоко из миски, и лакомились сметаной, а вечерами играли с метёлкой. Не очень приветливо домовой отнёсся к собаке. Дразнил её, забавляясь, но что молодая псина поймать его не может. Зато обязанности исполнял чинно, аккуратно и в срок.
Появился он вместе со старым мотоциклом, привезённым из глухого местечка на окраине страны. До этого домовой ютился в промасленных запчастях, сложенных в коробку в старом доме, оборудованном под гараж. Там он голодал, холодал, но выжил. При смене места жительства, о себе заявил облюбованным уголочком, уроненным мотоциклом и любопытством мужа. Который сначала повертел пальцем у виска на разъяснения жены, что происходит. А потом махнул рукой на некоторые странности, которые теперь постоянно происходили в доме. Только высказался:
– Я ещё не дурак всем рассказывать, что моя жена ведьма. Делай что хочешь, только на метле днём не летай. Дождись момента, когда соседи спать лягут.
– У меня машина есть, – отрезала Чара.
Встревать с объяснениями, что этот статус пока великоват для неё, не хотелось. Хотелось спокойного вечера.
С появлением домового появилась маленькая надежда, что под конец года она вернёт себе хотя бы часть утерянного.
Вслед за домовым, по специальному приглашению, в гости стал заглядывать денежный демон. Мелкий проказник, весельчак, балагур, водочку любит с кусочком чёрного хлеба. Если угощение приходится по вкусу, одаривает материальными сюрпризами и неожиданными денежными поступлениями. Чаще всего тихо приходит, тихо уходит. А иногда проглотит рюмочку, денюшку пометит, а потом забавляется с домовым на пару.
О... Что они чудили. Лампу как-то в гараже разбили, свалив вину на собаку. Та после этого два дня отряхивалась от осколков, вычёсывая их из шерсти по дому. Лояльного кота пугали, сквозь стены проходили. Тот щетинился, шипел, спину выгибал, а когда начинал боевой клич производить, тут же оказывался на улице, по причине шумного поведения. А двое охламонов в соседней комнате со смеху покатывались. Один раз денежный демон с домовым водочкой поделился. Они пили единственную рюмку до утра, а потом оказалось, что вся спрятанная на полке коллекция испорчена. Чтоб загладить вину и исправить учинённый кавардак, домовой в сжатые сроки навёл порядок по всем комнатам, бельё погладил, а демон с таким энтузиазмом создал ручеёк денежных бонусов, что вскоре коллекция была восстановлена с лихвой.
Возвращающаяся к жизни плотная реальность – это, конечно хорошо. Но Чару всё также манил мир тонких конструкций. С конца весны, всё чаще стала выпадать возможность заглянуть туда, где всё было белым. Что здесь раскинуть на этот раз, Чара не представляла. Идей не было. Энтузиазма тоже. Когда возникал новый образ, он быстро надоедал. Роскошный зёленый сад казался скучным. Бескрайнее синее небо – не радостным, море слишком мокрое, горы слишком одинокие. Слишком всё. И мелко. И не к месту. И даже не получалось подобрать определение и не находилось понимания, что она сама хочет? Хотелось перестать здесь быть одной. Но и пускать кого-то не хотелось. Слишком болезненным оказался последний раз. В постоянном раздражении она сворачивала полусозданные реальности одну за другой в белые капсулы с красной кнопкой и бросала на пол до следующей идеи.
Поиск новой себя оказался не настолько лёгким занятием, как мечталось в начале. Создавать – это сложная и нудная работа, требующая отдачи. Прав был призрак. После первого раза, когда строится всё на лёгком восторге и энтузиазме первооткрывателя, повторная попытка становится сложной, слабой и часто невозможной. Проще всего вернуться туда, откуда пришёл. В обычный мир. И сидеть тихо. И по возможности не высовываться. Где всё просто и понятно. И знакомо. И скучно. Зато напрягаться особо не надо. В обычном мире возможно волшебство. Но не Магия. А ведь когда-то хотелось большого. Просто огромного Волшебства, как весь мир. Только теперь подарить его некому.
Несколько раз Чара задавалась вопросом, а чтобы сделал на её месте Геральт. Он наверняка знает, как правильно начинать всё с нуля. Но его не было. Даже голоса его в голове не возникало. Иногда ведьмочка задавалась вопросом, а помнит ли он её, а заходит ли. Иногда искала следы присутствия его здесь и не находила. Не удивительно. В самом деле, что делать ему среди картонных деревьев. Ясно же, что долго они не проживут. А что делать, чтобы жизнь вернулась сюда, Чара не представляла. Без драйва нет искры, без искры нет достойного мира, без достойного мира нет драйва. Замкнутый круг. Плотная реальность пока отбирает слишком много сил.
Скорее всего, призрак уже нашёл новую свежую реальность. И наверняка ему там нравится. Там наверняка ярко и нежно, и ждут. И может там новенькая ученица – просто самородок. И не в пример ей, хороша собой. И внимательно слушает всё, что он ей говорит. И никогда она не разрушит то, что создала с первым восторгом. Счастливая... А ей вот теперь... Мысль дальше не продолжалась. Что? Ну что теперь? Он всего лишь был гостем здесь. Захотел – ушёл. Скатертью дорога. А ей надо работать.
Но работа дальше не спорилась. Трещина отчаянья внутри не заживала, забирала энергию, трансформировала в пустоту. Всё равно, что постоянно пытаться множить на ноль и ждать положительного результата. С каждым разом, с каждой новой попыткой, получалось всё хуже. Очередная вселенная получилось жутко серой. Бесцветной. Как чёрно-белое кино при засвечённой плёнке. Тени, абстракция и никакой конкретики. Чара с разочарованием в который раз свернула неудавшуюся проекцию. Это даже на заготовку не похожа. Больше на кладбище личных амбиций с надгробными плитами ошибок.
Она смотрела на белую капсулу с красной кнопкой и думала, что всё. Это её последняя попытка. Ни на что большее у неё сил нет, и ещё долго не будет. В отчаянии она сжала ненавистное яйцо и потрясла. Ну как так-то? Почему? Чего ей не хватает для прорыва? Внутри капсулы что-то зазвенело. Что-то плотное, чужеродное. Ведьмочка сунула туда руку и достала... орех. Вернее, датчик похожий на орех. Один единственный датчик. Такие раскладывал в её первом мире призрак. Значит заходил, был здесь. Значит помнит. Эта мысль подняла из-за спины крыльями и раскрыла над головой звёдное небо. Чёрное, как смоль с бесконечной россыпью звёзд. Они были разными. Очень близкими, казалось можно рукой тронуть, и очень далёкими. На земле образовался парк с лавочками, фонарями и аккуратными ухоженными деревьями. Под ногами ярко-зелёная газонная трава. В центре фонтан выложенный синим мрамором. Вода приятно шуршит, создавая туман брызг.
Ведьмочка даже сама растерялась. Так просто! Так просто создавать желаемое, когда имеешь правильный камертон. А она столько мучилась! Ну, призрак. Не мог пораньше, что ль заглянуть. Или весточку оставить. Мог бы пару строк в записке к дереву прикрепить, она бы не обиделась.
Сжав в руке датчик, она согрела его. Если рабочий, данные придут по назначению. Пусть знает, что она заметила его. Потом бросила орех в траву. Если верить призрачному гостю, с восстановлением собственной волшебной реальности, можно начинать игру по-крупному. Ну что ж. Поехали, что ли.

Глава 3. «Зелёный паразит» или «Между небом и землёй»

Прошло какое-то время. В сказках это время привычно обозначалось: долго ли коротко ли... Но однажды в гости к ведьмочке пришла омела. Ветвистая, гибкая и густая. Она была очень важная и за ней, как охранник, стояла высокая звёздная чёрная тень. Настолько высокая, что задевала облака. Тень явно не соответствовала ни размерам дома, ни статусу гостьи. Так что чёрную тень Чара с формальными извинениями и оставила за дверью. Тень насупилась, но подчинилась. А вальяжный куст-паразит хозяйка проводила в гостиную. Паразит задевал стены, люстры и мог при желании заполнить собой всё пространство. Но... тихонько расположился на диванчике...
Пока ведьмочка готовила кофе, куст омелы освоился и протянул тоненькие прозрачные корни почти до противоположной стены, радуясь, что «обувь приличий» скинута. Он распушился и невзначай показал в сердцевине ветвей гнездо с голубыми яйцами скворца. Скворчиха недовольно покосилась на незнакомую обстановку, нахохлилась, повела хвостом... Но куст тут же скрыл нежно-зелёными мясистыми листиками своё сокровище от ядовитых взглядов. Он за неё в ответе. Чара сделала вид, что не заметила оплошность странной гостьи и с уважительными предосторожностями поднесла кофе. Та отпила, замерла, на мгновенье позволила себе маленькую слабость в виде какого-то незнакомого напева, потом со вздохом отдала чашку и произнесла:
– Спасибо, милочка. Мексиканский кофе просто великолепен. И я даже догадываюсь, кто вам его привёз.
Каверзная ситуация. Ещё бы ей не знать. Под её покровительством колоссальные доходы, самолёты, поезда, пароходы. Она везде и нигде лично. И стоит труда поискать пространство, куда не дотянулись её прозрачные корни и не заглянули острые листочки.
– Я думаю, что для вас, мало что будет секретом, – улыбнулась Чара и поставила свою чашку из под кофе в раковину. – В этом суть сегодняшнего мира.
– Хорошо что ты напомнила о секретах, – подбоченилась гостья. – От меня не укрылось, что ты решила больше со мной не контактировать. Ну, милочка, это же не серьёзно. Я же везде. А ты не сможешь быть постоянно нигде. Когда-нибудь, всё равно придётся ко мне обратиться.
Омела потянулась во все стороны, как бы невзначай показывая своё могущество. Но на ведьмочку это особого впечатления это не произвело. Хотя, наверное, года полтора назад, она бы поддалась на эту провокацию и не стала связываться. Но те времена прошли.
– Ну, вот когда придётся, тогда и поговорим, – спокойно пояснила она. – А пока, мне бы не хотелось обременять вас своими проблемами.
– Ой, да какие проблемы! – взмахнула омела веточками и захлопала бледными глазками-ягодками, которые располагались по всей поверхности, отчего куст стал похож на многоглазого свернувшегося паука. – Обращайся ко мне лично без стеснения, мигом решу любую из них. Чего ты хочешь? Денег? Славы? Кайфа? Будет! Всё будет! Я тебе гарантирую! Я сама всё решу! Быстро, эффективно! Я за всем прослежу, сама всё сделаю. Лично! Тебе надо только вернуться туда, где была. В капсулу с фекалиями. И дать мне зарок, что больше оттуда не сбежишь. Знаешь ли... времена сейчас тяжёлые. Очень скоро будет Великая Битва и... каждая капсула на счету... Ведь я...
Но дальше Чара не слушала. Захотелось расхохотаться, а потом закричать, а потом высказать в лицо всё, что накопилось, но ведьма сдержалась. Это ни к чему. Такое поведение ничего не изменит. Только покажет её слабость. В таком состоянии легко наговорить лишнего, и в дальнейшем это лишнее может быть использовано против неё. Но и молча слушать этот бред не представлялось возможным. Поэтому ведьма мило улыбнулась и перебила гостью.
– Вы опоздали. Очень сильно. Великая Битва для меня уже была. С вашими наисветлейшими постулатами, я с блеском проиграла. Поэтому могу заявить – они ни на что не годятся. Я сдала их в утиль, и теперь я на другой стороне.
– Переметнулась, значит... – тихо продолжила гостья после трагичной паузы. – Зачем же так быстро? Почему ты не поняла, что это была проверка на прочность? Подтверждение статуса великого героя прошедшего множество... впрочем, хватило бы и этого одного, испытания. Зачем выбрасывать убеждения, что служили верой и правдой долгие годы? Через подобные встряски проходят все, чтоб в ещё более сложный момент не предать свои идеалы.
Беседа начала утомлять. Но всё равно приходилось улыбаться. Дать отпор – одно. Нажить себе сильного врага – другое. И в её планы не это входило.
– Чьи идеалы? Свои или ваши? – чётко выговаривая каждое слово, спросила Чара. – Если ваши, то эффективность этих идеалов меня не устроила. Меня не устроил разгромный счёт этой битвы, и подвергаться повторению подобного я не намерена.
– Ой, ну вот не надо громких слов. Они бессмысленны, когда за душой ничего нет.
– Уже есть.
Куст-паразит начал злиться. Это было заметно по поджатым прозрачным корешкам, свернувшимся листьям и скрывшимся внутрь белёсым глазкам-ягодкам.
Некоторое время молчали. Омела пошевелила веточками, словно вспоминая что-то. А вспомнив, сменила гнев на милость.
– Значит, говоришь, я опоздала на год... Но, насколько понимаю, за последний год, как-то у тебя дела тоже не слишком гладко шли. Много нервотрёпки, период так скажем, адаптации. Это всё тяжело, даже скрывать нечего. Мне жаль тебя. Но дело ещё не сделано. Да, я поняла, что ты в восторге от того, что нашла вход туда, где людям не место. Заметь. Ты человек и тебе там не место тоже. Я же предлагаю нормальную целостную картину мира. Я уберу из памяти всё, что ты видела и чувствовала. Что не предназналось для человека, тем более женщины. Я заглажу душевные раны. Я верну тебя в прошлое, и будет всё, как прежде. Где всё счастливо. Где добро и зло неизменны. А плата за это – всего ничего – согласно тарифной сетке. Что я главная и ты ни о чём не думаешь. Вообще. Просто подчиняешься. Что там у нас по тарифам?
Она вытащила из недр корней листок, поглядела туда. И сказала:
– А, ну вот, пожалуйста. На прокорм хватит. Но с учётом того, что прошла все испытания и не предала систему, тариф повышается, до среднего по стране, а это в два раза больше. И значит можешь рассчитывать ещё на бесплатное жильё.
У Чары сложилось впечатление, что гостья издевается. Но как бы ни было противно общаться, продолжать беседу надо. И очень приветливо. Поэтому собрав все оставшееся терпение и благодушие, со всей возможной вежливостью, она произнесла:
– У меня есть вся моя оставшаяся жизнь. Да, потрёпанная. Но всё равно это ещё колоссальное количество времени. Я бы сказала очень, очень много времени. При правильном и бережном использовании. Я ещё много чего могу успеть. И тариф за кормёжку, чтоб сидеть на попе ровно, меня не устраивает. И даже бесплатное жильё меня не устраивает тоже. Потому что по законам ведьм, по законам Матери-Земли, я могу по факту рождения получать всё это без денег! Так что вы ещё можете предложить, кроме того, на что я и так имею право? Без вашего участия!
Омела поняла, что ей здесь ловить дальше нечего и вежливо прошипела:
– Это слова. Это всего лишь домыслы. Посмотрим, как ты начнёшь думать, когда по твою душу придут другие. Ты смотрю уже поняла, что люди состоят из слов. Чем больше они говорят слов, тем больше их раздувает от гордости. Говори, что хочешь, и ты будешь уважаемым человеком.
Ведьмочка вспомнила призрака. У него каждое слово на вес золота. В кармане лежал мешочек с золотой пылью, оставленный им. Очень захотелось посмотреть, как пыль-антивирус сработает в плотной реальности. Может сметёт эту дорогую гостью из её жизни? Но сдержалась. Омела ей нужна хотя бы на нейтральной стороне. Прямое нападение будет расценено, как объявления боевых действий. А это Чаре сейчас не на руку.
– Нет. Вы ошибаетесь. Да, человек в конечном итоге – это слова. Но что это за слова? Слова не должны быть пустыми. Только тогда они обретают вес. И создают из человека-шаблона – человека-личность. Извините, но я повторюсь, что уже не на вашей стороне.
– Да на какой? Какой стороне? Глупость какая. Нет никакой другой стороны! Земля круглая. И сторона есть только та, что предлагаю я. Не забывай, что я убила добро. Могу убить и тебя. Как когда-то Бальдра.
– О, я теперь не добро! – с картинным сожалением протянула ведьма. – Со злом легко справиться, так же как и с Бальдром. Но не легко справится, с тем, кто имеет доступ к ним обоим. Вас же это пугает, не так ли? Иначе, вас бы здесь не было. И теперь я хочу знать, что скрывает это самое зло. И в чём его сила. Почему вы его так боитесь.
Омела замерла. Как замирает паразит, когда его заметили. Но она продолжила. Всё-таки силы воли ей было не занимать. И Чара вспомнила птицу, ей доверила гнездо.
– Тем не менее, ты когда-то верила в добро и работала на него, – сказала омела. – Знаешь... в жизни всякое бывает. И ошибки. Ну, мало ли... я же не святая... ошибки тоже. Нельзя же принимать всё так близко к сердцу...
Аховое оправдание, подумала Чара. Но церемониально улыбнусь, как гейша при японском чаепитии и промолчала. Гость всегда прав, не так ли? Так к чему споры?
– Последнее предложение, – махнула веточкой омела. – Давай забудем всё. Очень глупо рубить с плеча, подумай. Подумай о детях. Я могу претендовать и на них. Слабые стороны у всех найдутся.
Хозяйка покачала головой.
– Я подумала. Назад дороги нет.
Куст опять раздулся. Теперь не стесняясь, занял всё пространство. Обнял Чару со всех сторон, сдавил, как когда-то в капсуле. Так это она была! Ведьма закрыла глаза, сконцентрировалась. Здесь омела бессильна, напомнила она себе. Здесь она не посмеет что-нибудь ей сделать. Надо всего лишь не бояться.
– Как знаешь, - прошелестели листики на ухо. - Но предупреждаю, я не отстану. Я буду следить за тобой. И когда-нибудь ты сделаешь ошибку.
– Будете следить, понимаю. Но не до бесконечности. До трёх раз. Их я как-нибудь переживу. А по возможности ещё и выйду победителем. И вообще, не понимаю, зачем вы пришли. Вы читали когда-нибудь сказки, о том, как герои умирают? Когда герои умирают, а потом опять становятся живыми. И при этом остаются такими же беззаботными и счастливыми... Знаете этот сюжет? Так я вам скажу, что ни один человек, чтоб был мёртв и ожил, не будет прежним. Никогда. И то, что у меня тогда внутри происходило, в той капсуле – полбеды. Вторая беда осталась здесь, в реальном мире и с ней пришлось разбираться отдельно. Хватит ли у меня на это сил, тогда было рассчитать невозможно. Но хватило. Я сделала моих мертвецов опять живыми. Потому что когда прошла через грань, они остались по ту сторону, где меня нет. Но я их вытащила оттуда, хотя сама год назад, как ходячий труп была. И теперь вы приходите ко мне и говорите, что всё уладите? И рассчитываете, что мне до сих пор это нужно. Можете сказать, с вашими постулатами, что меня ждёт? А их? Честно сказать можете?
Омела промолчала. Потом сжалась, встала и пошла к выходу, показывая, что разговор окончен. Первый раунд пройден, можно вздохнуть спокойно.
Выйдя из дома, куст снова надел на плечи тень, как чёрно-звёздную мантию.

– Я за тобой слежу, – сказала она и подняла высоко веточки, будто вздёрнула подбородок.
– Не сомневаюсь.
– Я везде.
– Я помню.
– Сделаешь ошибку – уничтожу.
– Как скажете. Но для того, кто уже был уничтожен, это не страшно. За теми, за кого в ответе я, послежу, как-нибудь сама. Изменения в их жизни будут происходить мягко. И в своё время. Вы же оберегаете скворчиху. Знаете... между нами всё же есть нечто общее.
Омела нервно сжала сердцевину, словно боясь, что ведьма острым словом обидит её питомицу. Зря боится.
– Я не враг, – сказала ведьма.
– Но и не друг, – сказала омела.
– У меня обязанность – быть посередине.
– Моя тоже. Только с другого ракурса.
Обе уставились друг на дуга, пытаясь высмотреть то, что раньше было скрыто.
– Побыла бы ты на моей ветке, посмотрела бы, как заговорила.
– Я не в вашей.
– Скоро будешь.
Опять помолчали. Угроза отрыва от общей реальности по-прежнему висела в воздухе. Ведьма это прекрасно понимала. Зазеваешься, тебя принесут в жертву первой. Предостережение понято.
– Премного благодарна, что зашли. Не поминайте лихом, – склонила Чара голову.
Омела не ответила и стала спускаться. То ли неуклюже покатилась на свисающих мелких веточках, то ли запрыгала по ступенькам. Зрелище несуразное, но пренебрежение или неуважение по-прежнему показать нельзя. Чёрно-звёзная тень соскользнула с плечь и открыла омеле калитку, расстелилась ковром под тоненькими ногами-корнями одетыми в изящные туфельки. Этот куст не должен касаться земли. В этом его сила, в этом его проклятье... В лоне цивилизации омелу ждали лимузины и ненатуральная косметика, квартиры баксов и безвкусный ботекс. У неё было всё, кроме... любви. Уродство массы людского сознания. Создана, чтоб любить и объединять, но исковеркавшая свою суть.
Чара помахала ей вслед, картинно смахнула выдуманную слезу, чтоб удаляющееся растение уж совсем не чувствовало себя обделённым вниманием и не слишком быстро принялось трясти её и без того пока хрупкую реальность. Чаре нужно было время. Главная валюта магов и ведьм.
Проводив гостью, и посчитав, что всё прошло как нельзя лучше, Чара с удивлением увидела, что её дом больше не принадлежит земле. Фундамент вытянулся, встал будто на цыпочки и застыл... колоннами? Ножками? Куриными лапками? Они почти не касались земли. Но крыша не принадлежала и небу. Дом теперь где-то посередине, оставаясь для всех, кто его видит, просто домом. Или нехорошей квартирой? Сюда людям ходу нет, а боги ещё лунную дорожку к нему не проложили. Сложное положение. Наверное, омела постаралась. Ну, ничего. Мы ещё посмотрим, кто кого. Главное – не торопиться.

3. В поисках Хогвартса

Посещение омелы показало, что опасность миновала, низшая точка пике пройдена, Чару заметили не только в выдуманной, но и в самой настоящей реальности. Это серьёзное достижение и серьёзный задел для дальнейшей работы. Ей надо либо подниматься дальше, либо струсить и спуститься вниз. Последнее в планы не входило. Также стало понятно, что пока эта жизнь взаймы, так как в ней пока всё очень не прочно. Она дана как вынужденная мера и по счетам придётся расплатиться позже. Чем расплачиваться – неизвестно. Наверное, просигналят. Вообще, ведьмочка сейчас себе напоминала кошку, которой дали десятый шанс после девяти жизней. Кто и зачем не понятно. И это ей не нравилось. Магия магией, но в структурированных мирах за ней смотрят вполне конкретные разумы. Играть вслепую больше не хотелось, не смотря на заверения призрака, что всё в мире решается без такой мелочи, как люди, которых используют в слепую. Так что главных игроков ещё предстоит найти.
Ещё стало понятно, что магическое направление выбранное изначально хоть и безопасно, но слабовато. В нём почти ничего нет, кроме инструкций по правильности действий. Чара вспомнила, как проходило первое посвящение. Настройщицей была заботливая и внимательная девушка, полная самоотдачи. Она добросовестно передала поток Чаре и что удивительно, ведьмочка тогда его почувствовала. Будто твой личный лучик солнца подарили. Именно после этих занятий к ней вернулись эмоции, а кожа начала восстанавливаться. Но такие подарки обычно быстро распадаются и дальше надо идти лишь на своём топливе.
Как ни приятна была девушка-проводник, она обладала лишь умением, но не знанием. Чара при ней была послушной куклой, подчиняющаяся чужим правилам. После нескольких безуспешных попыток выяснить что-то большее, чем инструкция по применению, пришлось искать Великого Магистра этого направления. Уж тот наверняка должен знать тайны мира и особенности его устройства. К Магистру попасть не легко, но возможно. И Чара, с присущей ей наглостью на приём пробилась. Тот несколько офигел от такой настойчивости, но всё-таки говорить стал. Полную чушь. Для начала он воздел руки, нараспев промычал несколько непонятных фраз и членораздельно выдал:
– Потоки работают благодаря взаимодействию неба и земли...
Ведьмочка закашлялась. Ага. А то она и без него не поняла... Но продолжила благочестиво внимать и улыбаться, помятуя, что начальство любит идиотов.
– Надо принимать дары, радоваться и принимать. Принимать и радоваться, –продолжал нараспев Магистр. – Получили благодать, отдали её миру и продолжаем радоваться.
– А думать? – встряла ведьмочка.
– А думать не надо. Великий дух всё давно решил за нас. Надо только подчиниться.
Стоп. Это где-то мы уже проходили. Похоже, формула «не думать», «поверить на слово», «подчиниться», «не проверять информацию», «мы правы, а вы дебилы», «отдайте нам всё и станьте богаты» – любимая основа многих систем. После получаса прослушивания великих речей на возвышенном языке, с автоматическим переводом их на простой, означало – станьте таким же переходником, как и я и будет вам счастье. Переходником между чем и чем? Кто стоит за эпитетом «Земля и Небо»? На кого они работают? Каков будет результат от действий? И как, наконец устроен мир!!! В этом плане в знаниях Магистра обнаружился полный аут. Всё. Это была точка. Ведьмочка окончательно уверилась, что упёрлась в стену. Выбранный изначально путь оказался тупиком. Здесь, как и в секте, хоть и не с такими плачевными последствиями, люди в самом лучшем варианте должны дойти до уровня счастливых растений и остановиться в развитии. Хорошо, что счастливых, но плохо что растений. Ответов у них нет. Основной массе промыли мозг и им не интересно задавать вопросы. Они принимают на веру слова, сказанные кем-то другим пусть не две тысячи, а около сотни лет назад. Разница в результате, как оказалась несущественная. И Чару это не устраивает. Изначально это магическое направление прельстило открытостью и свободой выхода. Пришло время воспользоваться выходом и продолжать поиски.
Не смотря на твёрдое принятое решение, уйти из под опеки искренних, но беспечных духов, ведьмочка выходила из под их влияния с опаской. Выйти куда-то полбеды. Найти куда – задачка не из лёгких.
Опять предстояло встать перед выбором множества предлагающихся направлений знаний. Чара с обреченностью глянула в предложенные варианты, как в путеводитель местности, в которой ни черта не понимает. И вздохнула. Чего там только не было. Чёрная магия, белая магия, магия природы, животных, амулетов, мест, ставов, рамок, заговоров, вуду, экстрасенсорики... Чем одна отличается от другой, какая эффективней у неё получится, где дают знания, а в какой едят детей, не указывалось. Временами казалось, что во всех сразу её ждёт очередное разочарование.
Бросив попытки понять всё и сразу, Чара стала разглядывать инструменты. С расчётом, может какой из них откликнется. Такое, по отзывам тоже бывало. Но инструменты также отличались разнообразием и молчанием. Руны, карты всех мастей и авторов, камни, заклинания, свечи, яйца, кинжалы, исколотые куклы... Последнее время мало что шокировало или вызывало отвращение. Но при изучении всего этого возник ужас от невозможности в разобраться. Где правда, где ложь, что подойдёт, а что категорически противопоказано. И опять. Чем за это придётся платить? Уж точно не деньгами. Этот вопрос теперь стал особенно актуальным. Бесплатных чудес не бывает, знаний тем более. Внутреннего голоса не приходило, знакомый призрак не появлялся, совета спросить было не у кого, приходилось копать самой.
И опять пришёл на помощь старый добрый метод исключения. Секты, делающие из человека амёбу, сразу в помойку. Все направления учений первого изученного «безопасного» тоже. Попутно взяв на заметку, что если люди в некотором сообществе подобны растениям, с серой кожей и тусклым взглядом, промытым мозгом – делать там сразу нечего. Все официальные и неофициальные религии тоже отметаем в сторону, поели уже. Чёрную магию и белую пока откладываем. Даже на первый взгляд вызывание демона из преисподней, сомнительное удовольствие. Ведь если таковой правда явится, ему даже зубочистка не понадобится после съедения того, кто его вызвал. Карты, руны, заклинания обходим стороной. Без наставника там делать нечего... И что остаётся? Почти ничего и надо идти опять в поисках по кругу...
Пока Чара искала нужное направление, жизнь текла странным образом, будто замерла в ожидании. Ничего не происходило. Ни плохого, ни хорошего, мечтать не хотелось, старые мечты не исполнялись. Странные ощущения. Вроде всё в порядке, день за днём в положительном настроении, но как-то слишком всё ровно. Нет борьбы, нет стремлений, нет окрылённости, полное равнодушие. Ни дела будоражащего, ни человека. Всё позади, ничего впереди. Точка спокойствия на развилке. Так чувствует себя стеклянный шарик на гладкой вершине горы замерев и не зная в какую сторону свалиться. Такое состояние сначала радовало, потом стало вгонять в сон, а потом в конец утомило. Похоже, настал момент действовать решительней. Надо определяться...
Стоило с должным усилием воли задать цель, рецепт правильного выбора нашёлся. Первым делом, надо засунуть страхи от последствий ошибочного решения подальше и искать, искать. Искать что? Опять большой вопрос. Надо очертить приоритеты поиска.
Значит так, сформулировала ведьмочка, нужна система, с хорошей теоретической базой, пусть бредовой, но обширной. Быть марионеткой больше не хочется. Она потом сама отсортирует нужные знания от ненужных. Главное, чтоб они были. Чара в этом смысле не гордая, выслушает любую теорию. Так же выбранная структура должна включать в себя знания различных систем. Их в поле зрения накопилось уже порядком. Так зачем два раза изучать одно и тоже, пытаться пристроить с разных концов на первый взгляд взаимоисключающие знания, если где-то всё уже возможно скреплено в правильных пропорциях. Надо пользоваться. Ведь если системы работают, значит, что-то правильное в них есть. Но так же, видно, что в некоторых системах что-то работает неправильно. Вопрос, что именно.
Набросав ещё несколько пунктов и посчитав, что по таким параметрам вполне можно определиться, Чара принялась составлять список всех направлений и ответвлений по саморазвитию, до сих пор вызывавшие сомнения. Теперь первыми в мусорку отправились сомнительные личности с привычкой создавать дешёвые спецэффекты с якобы магическим уклоном. Потом экстрасенсы – они сами ничего не знают, только пользуются тем, что им дано. И пользуются достаточно паршиво. За ними интересно наблюдать, но учиться у них – увольте. Эта эпопея будет походить на анекдот про слепых, которые куда-то ведут друг друга. Потом были сданы в утиль узконаправленные специалисты, работающие только по одному направлению. Складывалось впечатление, что как плохие доктора, они умеют лечить насморк, а вот диарею уже нет. После пристального изучения ассортимента оставшихся пунктов, оказалось, что все они являются магическими школами и академиями. Гениев-одиночек здесь нет и в помине. Тут же опять вспомнился призрак, с утверждением, что Хогвартс существует, всего лишь надо правильно искать. Выкинув мага из мыслей, и без него там сейчас тесно, Чара принялась изучать дальше.
Итак, в сухом остатке... На существующие школы много положительных отзывов, в них несколько факультетов на выбор, программа с хорошей теоретической и практической базой. Ответственность за качество обучения несут. Казалось, можно вздохнуть спокойно и выбирать любую. Не тут-то было. Критерии отбора сужались, отсеивать приходилось пристальней.
Первыми оказались вычеркнуты школы с самым высоким ценником. Потом где учителя соответствовали критерию «не нравится». Потом где представленные на демонстрацию уроки показывали что-то невнятное, с жуткой дикцией, с большими обещаниями, но скупыми на интересную информацию. Очень похоже на мошенничество обыкновенное...
После методичного вычёркивания отбракованных, в списке остались только две академии. Вот между ними действительно пришлось выбирать. Битва титанов. Учителя интересные, знания, даже в общем доступе достойны внимания, идентичные факультеты. Одну академию ведёт престарелый мужичок с длинной седой бородой, похожий на Мерлина, вторую неопредёлённых лет, но приятная во всех отношениях дама, вылитая Моргана. Достойные соперники, прошедшие через века. Выбирать между ними сложно до зубовного скрежета. Но они не дожидаясь её решения, заявились в её воссозданную волшебную реальность, где ведьмочка пыталась сложить все за и против, и немедленно создали словесную битву.
– Ну что тут думать, – без экивоков начал Мерлин, появившись с хлопком из туманного облака, которое быстро рассеялось. Он смешно тряс бородкой, шагая, размахивал мантией и был сама пылкость и искренность. – Конечно моя академия лучше! У меня нет в доступе к знаниям никаких ограничений. Можно получить всё и сразу!
– Но и огрести тоже можно всё и сразу, – парировала Моргана, появившись из собственного портала. Она грациозно села и небрежно откинулась на созданное из воздуха кожаное кресло. Подстриженные на среднюю длину каштановые волосы легко разметались, спокойствие с озорным огоньком скользили во взгляде, скупая улыбка смотрелась язвительно, но не отталкивала. Сделав паузу, она продолжила. – Я уже молчу о том, что вы учеников не предупреждаете об опасности совмещения некоторых факультетов. Это уж извините, ни в какие ворота.
– Знаете, у каждого из них своя голова на плечах, – взвизгнул старичок и резко распрямился, отчего показалось, что он чуток подпрыгнул. – Если они не понимают куда лезут, это их дело.
– В этом вопросе с вами коллега я не согласна. Это наше дело, – Моргана в задумчивости завила на указательный палец локон. – Нам доверили людей, их таланты, их время. А мы должны развить всё это, а не уничтожать первой же взрывной волной.
– Ах, ах, ах! – махнул рукой Мерлин и уселся на одну из скамеек ночного парка. – На войне, как на войне. Сейчас сложные времена. Мы должны выжить. И нам нужны сильнейшие!
– Нет, мы должны победить, – холодно подвела итог Моргана и встала. Она перестала улыбаться, а взгляд стал колючим. – И сильнейших мы создадим сами.
– Магия не резиновая, понимаете ли, её на всех не хватит, – развёл руками старичок.
– Пока. Но времена меняются. Сейчас великие битвы происходят одна за другой. У армии соперников много пушечного мяса, которым они рассчитывают расплатиться за победу. Из собственных учеников я его делать не собираюсь. Качество в конечном итоге, должно победить количество. Это возможно, и я это докажу.
Она растворилась в воздухе, захватив с собой кресло. Старичок посмотрел на Чару.
– Всё и сразу! – заманчиво прошептал он и с хлопком исчез в белёсом тумане.
Последние прозвучавшие слова надолго залипли в сознании. Всё и сразу... Конечно, хочется! Но не далее как зимой поспешное изучение материалов завершилось плачевно. Поэтому Чара после некоторых раздумий, поставила решающую галочку академии Морганы и направилась туда.
Адрес был расположен в мире Корней. Где именно этот мир находится, она так и не поняла. По наитию выходило, что такого места в привычной реальности не существует. Но по точным указателям она добралась быстро. А увидев замок, возвышающийся на горе на берегу моря, готова была поклясться, что этот кусок реальности свёрнут каким-то хитрым способом и принадлежит не только их, но и другим мирам. Вроде как центр спектра совмещения цветных лепестков.
– Что встала? Проходи, давай, – толкнул кто-то её в спину.
И правда. Чего застыла? Тропинка узкая, стоять нельзя, позади скопилась очередь. Спускаться было тяжело. Потом подниматься. Добравшись до главного входа в здание, она изрядно вымоталась.
В огромной библиотеке ведьмочку сразу предупредили, что книги можно брать и читать все. Но текст в них, если ты не готов к его пониманию, на страницах не появится. Так что лучше тексты брать по рекомендации преподавателей. Из любопытства она всё-таки взяла одну из книг, предназначенных для старших курсов. Открыла и с таким же успехом закрыла. Страницы были пустыми.
В административном крыле замка, секретарша пояснила, что знания на факультетах даются дозировано, под наблюдением. Допуск к дальнейшему обучению предоставляется только тем ученикам, что благополучно приспособились к новой реальности. Вперёд никто не гнал, в знаниях подходящего уровня никто не ограничивал, но и лишнего не давал. И уж тем более, проскочить сквозь систему барьеров никто не даст. За положительным процентом КПД академии следилось ревностно. Репутация – вещь серьёзная.
Поэтому, всё своим чередом, по полочкам, структурировано. Мечта, а не академия. При заполнении документов ощущалось волнение. Платой за обучения озвучили личную трансформацию. В широком зале новеньких учеников сразу предупредили, что вслед за волшебным миром, который есть у каждого из них, мир реальный изменится и таким как есть уже никогда не будет. Так что кто не хочет покидать свой уютный уголок, лучше в магию не соваться. Сомневающимся дали время на выход. И несколько человек действительно ушли, даже не приступив к занятиям. Это было печальное зрелище. Но синица в руках не такой уж редкий выбор. И с ним тоже надо считаться. Но Чаре хотелось большего. А свой уютный уголок она уже несколько раз хоронила, так что... ну что можно сказать. Готова. Наверное. Возможно. Надеется. Но поворачивать назад точно не хочется. Это и стало решающим фактором для очередного принятого решения. Будет ли потом жалеть? Нет. Об упущенных возможностях жалеть можно. О сделанной попытке добиться своего – нет. На том и успокоилась.
Проредив поток желающих учиться, от людей незнающих чего им хочется, к ученикам вышла Моргана. Как оказалось, Моргану звали наставницей Карин. Она предупредила, часто уезжает по делам, и в это время академия остаётся на заместителей. Но тем не менее, за успехами учеников и качеством обучения она следит внимательно. По её словам, случайные люди сюда не попадают. Поэтому, они все под её крылом. И ведьмочку это устраивало. Не потому что можно переложить ответственность за очередные разваленные мечты на кого-то другого, а потому что иногда очень нужно знать, что тебя не бросят в катастрофичной ситуации. Очень хотелось уже устойчивого положения. Надоело постоянно всё вверх дном переворачивать.

4. С чего начинается магия

Первым испытанием на прочность в академии стала чистка, это когда с тебя снимают шкурка за шкуркой всё, чем сумел обрасти в людской жизни. Маги – это уже не люди, с них спрос особый. И лишняя скорлупа им не нужна, мешает работать. Процесс очень похож на то, как снимаешь слой за слоем шкурку с луковицы... Но одно дело с луковицы, а то с себя... Эффект правда от этих действий одинаковый – реветь иногда приходится. После таких мероприятий, как правило, происходит первичная трансформация, но на данном этапе – это всего лишь выравнивание восприятия мира. Пока ещё незаметное окружающим, но более чем ощутимое для тебя.
Если вам кто-нибудь скажет, что трансформация – это легко и приятно, не верьте. Трансформация – это тяжело, а иногда и больно. По крайней мере на первых порах. Потому что идёт разрыв нервных связей на самом нежном уровне, установка новых, прокладка обходных или наоборот прямых путей в собственном разуме. А это отражается на состоянии тела. Будто находишься в горниле, а невидимые руки из тебя жилы тянут. Привыкнуть к этому нельзя. Можно только переждать, пережить, продышать, пролежать, в основном в позе эмбриона. К врачам обращаться бесполезно, все физиологические показатели в норме. Если только температура будет на границе нормы. Но самочувствие, будто сжигают заживо.
Пройдя по спирали пару-тройку кругов ада, стало понятно, что основная масса человеческого мусора осталась позади. Тогда ведьмочку допустили к более сложной работе. Но порадоваться, что самый ужас остался позади, не успела. По заверениям учеников постарше, самые сложные испытания ещё впереди. И чистки – это детский лепет. И если неохота работать в таком стиле дальше, лучше не начинать. Дверь по-прежнему остаётся открытой. Можно довольствоваться привычным существованием. Благо, тех знаний что уже здесь выдали, хватит надолго.
Чара прикинула все за и против, решила, что боль, не самое страшное, что есть в жизни и вошла в пленяющую аудиторию. Магическая работа, как и любая другая, начинается с теории.
За кафедрой стояла миловидная женщина в наряде восточных мотивов. Длинная шаль напоминала сари, волосы собраны в небрежный пучок, а на лбу только нарисованного третьего глаза не хватало. Но, лишняя атрибутика в академии не приветствовалась, а третий глаз, он даже если не нарисован, всё равно есть.
О, эта вечная классическая завораживающая борьба между мужчиной и женщиной. Две силы, две противоположности. Есть истории о том, как кто-то из них пытается доминировать, а кто-то подчиняться. Или не пытается... сопротивляется, борется, но мало что вразумительного выходит, потому что в итоге всегда действует главный закон – всё должно быть добровольно. А в подчинении или доминировании нет никакой добровольности. Там есть подавление, ограничение, уничтожение, отторжение. А развития нет. Добровольность есть только в равновесии. В целостности, возможности быть самостоятельным у обоих партнёров. И соединяться или разлетаться по своему усмотрению. В идеале из двух сил нужно создать что-то новое. Третью силу. И от этой третьей силы или реальности будет снова рождаться новое, заставляя сверкать мир новыми гранями.
Это первое, чему научили ведьмочку в академии. И предложили применить эти знание на практике дома. Предложение Чаре понравилось. Но для начала надо понять, что в жизни нужное, а что лишнее. Как говорится, начни с себя и пусть весь мир подождёт.
Но на поверку результат оказался каким-то плачевным. Лишним казалось всё, кроме детей. Даже с супругом как-то не ладится.
– Всё начинается с тебя, – бормотала ведьмочка заученную фразу.
Пройдённый материал и последующий анализ несколько накренил картину мира, и эта самая картина на место обратно вставать не собиралась. Но что делать с образовавшейся пустотой?
– Человек должен делать то, зачем пришёл, – продолжила бубнить ведьмочка. – Так зачем я здесь?
– В итоге нужно создавать что-то новое. Третью силу, которой ещё нет, – подсказала Карин.
Она появилась возле яблони, как некогда призрак на кухне. Только тот вваливался, как гром с ясного неба, а при появлении наставницы не образовалось даже ветерка. Она бесшумно прошлась по тропике вдоль дома и остановилась у цветника.
– А как вы здесь? – спросила Чара.
– Это не я, это проекция. Когда-нибудь сможешь создавать сама. Очень удобно кстати. Можно одновременно несколько дел делать. Но не отвлекайся от мысли. Итак, ты хочешь или можешь создавать... что?
– Создавать... – повторила, ведьмочка. – Хороший вопрос. А действительно, что?
– А что тебе нравится?
– Хм... Проблема в том, что ничего не нравится. По крайней мере настолько, чтоб дух захватывало.
– Так не бывает. Ты просто забыла и не можешь вспомнить. Это нормально.
– Не нравится мне такое «нормально», – процедила Чара, выдирая раскидистый сорняк. – Забыть просто. А вспомнить?
– Тяжело, но возможно, – сказала наставница. – Что-то ведь ты хочешь? Или хотела в детстве? Или играла во что-то?
– Единственное во что я играла – это в Золушку, – рассудила Чара. – Но что-то всё никак в принцессу обратиться не могу, и это мне не нравится. Ещё с мальчишками в войнушку играла. Они меня всё расстрелять пытались. Вигвам у них получилось. Но вообще хочу делать реальность людей лучше. Их убивает теперешняя не хуже войны.
– Это слишком размытое понятие, – небрежно отметила Карин, разглядывая завязи смородины. – Никакой конкретики. Чем именно не нравится реальность, и в чём именно хочешь сделать её лучше? Кастрюльки со сковородками мыть? Чечевицу перебирать?
– Нет, – замотала головой Чара, – Это слишком... просто.
– Тогда думай. Что не слишком просто, что тебе под силу и сделает существующую плотную реальность лучше.
Карин исчезла, оставив Чару наедине с собой. Очень вовремя. Ведьмочка как раз начала злиться, что предыдущей жизни позволила опутать себя таким грандиозным клубком бестолковых дел. Вроде мелких, но в общей массе тяжёлых. С этим багажом определённо что-то надо делать. Но что? Чара вспомнила последний Рагнарёк и поёжилась. Делать-то надо. Но аккуратно. Хватит уже необдуманных взрывов. Только-только воссоздала волшебную реальность снова. И она нуждается в прочной основе.
Чем именно занять себя, в тот день она так и не придумала. И решила подумать об этом завтра. Но на следующий день, и на следующий и далее ничего в голову не приходило. Чара уж совсем потеряла веру в себя, но спасение пришло из зоопарка. В академии был свой зверинец. Зоопарком его называли в шутливой форме для новичков. Они-то наивные думали, что войдя внутрь, увидят клетки со зверями. На деле оказывались с животными нос к носу. И приходилось на ходу учиться понимать, что хочет тот или иной чудный зверь. Карин говорила, что такие упражнения хорошо развивают интуицию. И действительно, в пространстве со зверями заносчивые становились покладистыми, тихони, становились увереннее в себе. Везде нужна гармония. Межвидовое общение помогало нащупать грань дозволенного. Грань мягкой силы, которая позволит создать нечто третье. Некоторые ученики, привыкнув к какому-то животному, приходили просто посоветоваться с ним, чтоб сделать сложный выбор. Животные, как дети земли, иногда лучше чувствуют реальность и тот, кто умеет наблюдать за ними, редко ошибаются в своём выборе. Чара как раз пришла сюда, чтоб понять, чего именно она хочет.
Гуляя по территории зверинца, она поняла, что не все животные здесь находятся без клеток. Одним из таких невольников был лев. Крупный, спокойный. Никакой опасности за ним не чувствовалось. Чем он так не угодил академии, что оказался за решёткой? Это казалось какой-то дикой ошибкой.
– Почему именно он в клетке? – как-то спросила наставницу Чара. – Многие звери здесь свободны.
– Он сам там хочет находиться. Считает, что это безопасней для окружающих. Когда-то мы пытались его оттуда выпустить – бесполезно.
– Но ведь это не обычный лев. Это человек. Когда зверь рыщет по клетке, картинка меняется. Идёт раздвоение реальности. Вместе со зверем я вижу человека, повторяющего траекторию движения животного. Одежда – холщевая рубаха, крест на плаще, в левой руке шлем, на поясе меч. Похоже рыцарь, возможно тевтонец.
Наставница внимательно посмотрела на Чару.
– Да, - согласилась она, – правильно. Любопытный экземпляр, не правда ли? Он считает, что в зверином обличье для него лучше.
– Почему так?
– Это давняя история. Не интересная, как всё пошлое и низкое. С тех пор он не меняет обличья. А для верности загнал себя в клетку.
– А может у меня получится вывести его из клетки, не бояться быть тем, кто он есть? Настоящим.
– Не советую этого делать. Только потратишь время. Это как раз тот случай, когда действует система добровольного заключения.
– Но это неправильно. Он прекрасен. И раз он здесь, значит, у него тоже есть своя вселенная? Случайные люди сюда же не попадают? Уверена, он может украсить этот мир. Я могу с ним создать нечто новое, где ему будет комфортно.
– Ему уже комфортно там, где он есть, -– сказала с раздражением Карин. – Но попробуй, это твой выбор. Больше отговаривать не стану. И предупреждаю, тебя ждёт разочарование.
– А я не боюсь.
На несколько месяцев чудо-лев стал её увлечением. Два одиночества, сказали бы люди. Но людей здесь не было. А маги, даже начинающие, уже такого себе не позволяют. Она приходила с ним разговаривать. Делала маленькие подарочки. Иногда ей казалось, что лев слушает. Иногда, когда он довольно урчал, Чаре даже удавалось его погладить. Тогда казалось, что ещё немного заботы и внимания и зверь станет человеком. Косматая грива постепенно разглаживалась, становилась мягкой. Характер менее колючим. Ведь так просто согревать кого-то теплом, когда у тебя его в избытке. Лев нежился в оборудованной иначе клетке, иногда казалось, что он ждёт прихода ведьмочки. Человеческие проекции стали возникать чаще. Обрели чёткость и стали более длительными по времени. Ещё чуть-чуть. Ещё чуть-чуть. И невозможное станет возможным. И это волшебство совершит она. Вместе с этим изумительным благородным созданием.
В один из праздников, когда в школе никого не было, Чара провела возле клетки почти ведь день. Что-то читала вслух, строила очередные воздушные замки, поминутно заглядывая в свою выдуманную реальность иногда задерживаясь там чуть дольше, чем нужно. Благо место и время позволяли. В определённый момент, вынырнув из мечты, поняв где находится, ведьмочка обернулась. И увидела, что лев стал человеком. Он стоял и тихо смотрел на неё. Осталось только открыть клетку.
Чара отодвинула засов, распахнула решётчатую дверь. Медленно рыцарь сделал несколько шагов к выходу, осмотрелся. Показалось, в его взгляде мелькнул огонёк любопытства. Ещё бы, стоит только перешагнуть порог, и окажешься на свободе. Он взялся за дверную ручку.
– Уходи. Ты отвратительна, – голос хриплый, речь плохо различима, взгляд потускнел.
Рыцарь с резким грохотом захлопнул металлическую дверь. Эхом и порывистым ветром грохот пронёсся по вселенной Чары. Задул фонари в парке, склонил молодые деревья, тряхнул купол неба. С замираем она заглянула туда, ожидая начала разрушения. Но нет, опасения не оправдались. Воздушный мир выстоял. Можно возвращаться к реальному.
Обернувшись львом, рыцарь улёгся в дальний угол и больше не обращал никакого внимания на Чару. Все последующие посещения ничего не изменили. Лев больше не замечал приходов ведьмочки. Ему было хорошо так, как оно есть. Наставница Карин оказалась права.
– Ну, что? Получилось? – спросила Карин в один из вечеров, когда Чара сидя на полу на стопке книг и обхватив колени, как завороженная опять смотрела на великолепного зверя.
Внутри стоял ком. Хотелось разреветься от бессилия и несправедливости, но в академии не приветствуется избыток эмоций. Надо держать лицо в любой ситуации. Но эта история всё-таки кое-чему её научила.
– Я хочу уметь сметать границы, -– твёрдо сказала ведьмочка. – Да, сейчас у меня не получилось, но я буду работать. И потом, когда-нибудь добьюсь, чтоб это стало возможным. И может быть, даже с ним. Он достоин большего, чем сидеть в заточении.
– Хорошее желание, – сдержанно улыбнулась Карин. – Но может стать невыполнимым. Имей ввиду. Не все границы можно смести или уничтожить. Насилия быть не должно. Человек должен сам захотеть открыть их.
– При каких условиях?
– Это решать ему. Ну и тебе. И не спеши. Если ставка за открытие будет слишком высока для тебя, твоя личная вселенная не выдержит. И опять окажется уничтоженной. Уже сейчас звякнула, не правда ли? – наставница пригляделась к ученице, та отвернулась. Признаваться в своей слабости в очередной раз не хотелось. Карин поняла её настроение, и как ни в чём не бывало, продолжила. – А создавать с нуля, сама понимаешь... это и тяжело и сложно. Иногда долго, а иногда и невозможно.
– Я постараюсь больше ничего не рушить, это последний раз был, – пообещала себе Чара. – Из любого действия буду выуживать выгоду. Любая открытая или закрытая дверь будет только укреплять меня.
– Посмотрим. И что, есть у тебя новый объект для изучения на примете?
– Возможно... Очень мне этот лев одного призрака напоминает. Будто что-то внутри него сломано. А он ни увидеть, ни исправить это не может. И от этого кажется, временами сам себя ненавидит.
– Всё возможно... Когда-то Алистер Кроули сказал: «Каждый мужчина и каждая женщина – это звезда. Все мы свободны, независимы, ярко сияем в своей славе; каждый из нас – целый блистательный мир». Человек он был, мягко говоря, отвратный. Но оставил после себя такое наследие, что меняет границы реальностей по сей день, помогает людям стать настоящими. Если они не боятся.
– А я не боюсь.
– Даже после такого? – Карин указала на льва с удовольствием избавившегося от человеческого облика. – Люди бы сказали, что жизнь тебя ничему не учит.
Собеседница фыркнула.
– То люди. Но мы то здесь учимся не быть людьми, правда? Я прекрасно понимаю, что за это иногда придётся платить ошибками и разочарованием. Но уверена, когда-нибудь на этом пути отыщется крупный бриллиант, – и засмеялась. – А с моей наглостью и упрямством по-другому и быть не может.


5. Кто есть кто

Призрака пришлось искать долго. Вернее, ждать. Возможно, она могла бы его найти. Но она не спешила. Она знала, чем заняться. От хандры хорошо спасал теоретический факультет. Не зря она на него поступила. С каждым новым днём количество заданной на обработку информации только увеличивалось. Что приятно, параллельно с этим, в библиотеке гораздо больше книг перестали быть пустыми для неё. Каждая прочитанная книга расширяла кругозор, позволяла создавать новые логические комбинации и цепочки, заставляла находить решения из сложившихся ситуаций без повтора и лишних нервов. Если раньше этой методикой ведьмочка пользовалась по наитию, то сейчас некогда примитивные рамки стали обрастать знанием. Для чего это делается, почему происходит и, что существенно, как соблюсти дозировку. Если бы она обладала этим знанием в прошлом, наверняка не вляпалась в такую неприятную историю, как разгром собственной вселенной. Очень скоро пришло понимание, что студентов учили не ходить проторенной дорогой буквально во всём.
– А как вы думаете, почему так? – спросила аудиторию худенькая преподавательница.
Несмотря на нежный вид, голос у неё был слышимый, долетал до всех. Образ дополняли тёмные распущенные волосы и длинное узкое платье с разрезом до колен.
Ответы полетели со всех сторон:
– Чтоб жилось сложнее!
– Чтоб не поймали.
– Чтоб чаще проваливаться в кротовые норы.
– Все герои должны быть в масках!
Последняя реплика вызвала жиденький смех среди студентов, но все быстро успокоились.
– Чтоб больше грибов собрать, – прозвучал ещё один ответ.
Очень захотелось разглядеть того, кто это сказал. Чаре пришлось наклониться вперёд, почти лечь на парту. Высокий привлекательный вьюноша вальяжно откинулся на спинку скамьи. Хорошо одетый, небрежно причёсанный, что придавало ему несколько хулиганский и от этого интересный вид. Ведьмочке понравилось, что не смотря на спокойный голос, именно его ответ был отмечен всей аудиторией. Занятный тип.
– Почему грибов? – посыпались вопросы со всех сторон.
– Ядовитых? – пошли дополнения.
– Действительно, почему грибов, – поддержала интерес преподавательница с хитринкой в глазах. Уж она-то наверняка знала ответ, поняла Чара, просто даёт право довести мысль до конца.
– Система людей похожа на осенний лес, – пояснил вьюноша. – Кто встал пораньше – собрал все грибы. Его соратникам или последователям достаются крохи. А тем неудачникам, что приехали позже, не достаётся совсем ничего. Или надо искать новые тропинки, или довольствоваться пустой корзиной.
– Ну и? – протянула преподавательница, – вывод-то какой?
– А вывод... Вывод, что люди – существа ленивые. Им бы отойти от привычного алгоритма действий, решить задачку иным способом, найти тропинку, которой ещё никто не ходил, и собрать собственную корзину результатов с избытком. Но они идут по следам, поскольку дорога знакомая, не имеют представления сколько людей прошло здесь до них и брюзжат, что жизнь к ним не справедлива.
– Правильно, – сказала преподавательница. – В привычных действиях нет ничего магического и волшебного. Только первопроходцу достаётся магия. Последующие довольствуются мелочью, основной массе людей не достаётся вообще ничего.
– А что же делать? – расстроено проговорила приятная блондиночка на первом ряду.
– Учиться сворачивать время или поворачивать его вспять, – хохотнул вьюноша.
– Попробуйте, – одобрила выбор преподавательница. – Может вы найдёте новое решение этой насущной проблемы.
Лекция скоро закончилась, а слова красавчика из головы не выходили. Время вспять поворачивать Чара пока не научилась, но вот гипотетических грибов хотелось очень. Полученные знания необходимо применять на практике, вспомнилась одно из выученных правил. Иначе они мертвы. Но вот последствия... Кто может гарантировать ей безопасность? Только она сама. А она сама в себе уверена?
Помаявшись немного, ведьмочка решила рискнуть. Хуже-то не будет из-за одной попытки? А если что-то новенькое откроется – ей в плюс. Как-никак, начало августа... Много волшебных идей, которыми ни разу не воспользовались, покидают этот мир да следующего года. Но только не её. Её должны оставаться здесь и жить. Это ей добавит магических баллов.
Первая насущная проблема, которую хотелось решить – это всё-таки попытка найти призрака. Так... как там говорится? Не ходить проторенными путями. Что мы имеем в арсенале? Алгоритм – ждать. Ждать у моря погоды не эффективно. Значит, не вариант. Надо сделать что-то новенькое.

Где-то ведь он существует, его физиологическая оболочка. На носу как раз день лихих магов. А то, что он лихой маг, Чара даже не сомневалась. Самое время обозначиться. Всего лишь один мысленный сигнал. Он почти не всколыхнёт пространство для одного человека, а для других вообще останется незамеченным.
Среди холмов окружающих школу, она выбрала самый высокий, взобралась. Отлично. Все четыре стороны света в её распоряжении. Потом сконцентрировалась, отвлеклась от эмоций... и вот мысленное поздравление в форме тоненького золотого ручейка потекла куда-то в сторону запада. Наверное, он там. Должен получить и понять кто отправитель. И возможно, придти на досуге. Интересно, как послание сработает? С полным удовлетворением она с территории академии переместилась в свою волшебную реальность.
Налюбовавшись капсулами в фонтане, ведьмочка сделала вторую попытку передать приветствие магу уже из своей вселенной. Здесь паразиты человеческого мира не властны, а дубликат передачи информации, не помешает. Результат ведь хочется быстрее.
Ведьмочка рассчитывала получить эффект от послания здесь, такой же, как и в большом мире. Но мысленный золотой луч, отзеркалил от звёздного неба, потом ещё и ещё и быстро образовал замысловатую светящуюся сеть. Как только Чара от удивления выключила послание, золотая сеть рассекающая небо пропала. Ничего себе эффект. На это она не рассчитывала. Её мир имеет границы? Самые натуральные? Она всегда считала это образным выражением.
Из любопытства и упрямства, Чара подошла к краю собственной вселенной, хоть путь оказался не самым близким, и не обустроенным. Дальше парка с фонарями у неё дело пока не продвинулось. Под ногами постоянно попадались какие-то сталагмиты, валуны, впадины. Пришлось снять неудобные туфли и создать кроссовки. В итоге дошла до горизонта. Потрогала и постучала по нему, как в старом кино о звездолётах. Действительно, внутреннее пространство замкнуто. Дальше не пройдёшь, не прыгнешь и весточку не передашь. Вот те раз. Хотела сметать границы, а у самой их вон сколько понастроено. Вот, наверное, что имел ввиду призрак, когда говорил, что пространство надо расширять. Если она в предложенной ей реальности сможет создать нечто интересное, полезное и непротиворечивое остальному миру, её горизонт станет размытым. Она сможет посещать другие миры, а они её.
Немножко обескураживало, что наблюдатели, что прилетали к ней в прошлом году зимой, преодолели эту границу без видимых повреждений. Как у них это получилось, оставалось пока загадкой. Ведьмочка решила, что они обладают механизмом расплавления этой оболочки, как вирусы. Правда вирусы потом начинают поедать внутренности клетки. И дело для неё иногда заканчивается печально. В этот момент надо либо переварить вредоносного агента, либо выгнать его из себя, либо смирится с тем, что тебя съели. Для первых вариантов, надо иметь либо развитую структуру противодействия, либо хотя бы антивирус. Третий вариант её не устраивал изначально. Антивирус... Чара нащупала в кармане золотой песок. Опять все дороги приводили к магу-призраку. Как-то это уже доставать потихоньку начинает. А она ведь так и не попробовала в действии его подарок.
Вернувшись к фонтану, она развернула салфетку. Золотые пылинки искрились, завораживали. Интересно, откуда они берутся?
– Кому послание сегодня днём отсылала?
Чара вздрогнула, чуть не рассыпала сокровище. Карин? Зачем она здесь? Ведьмочка скомкала салфетку, прижала к груди, потом сунула в карман. Из-за поспешных манипуляций не сразу сообразила, что наставница имеет ввиду. Та ей помогла сориентироваться:
– Да, я заметила, чем ты занималась возле академии. Так кому послание отсылала?
– Никому, – ответила ведьмочка.
– Ради никого, такие письма не шлют.
Ведьмочка поджала губы, но пояснять свои действия не стала. Карин же настаивать на ответе тоже не стала, просто огляделась.
– Хорошо здесь у тебя, – сказала она, поднявшись на ступеньки, пройдя вдоль парапета. – Даже фонтанчик имеется. Сегодня день лихих магов, сейчас бы их сюда, порадовались бы.
– Он маленький, им бы места не хватило, – засмеялась Чара. – Разнесли бы его в щепки.
– Когда создавала эту реальность, об одном из них думала?
– С чего вы решили? – решила до последнего не признаваться ученица.
– Фонтан – достаточно необычный элемент декора для первой параллельной вселенной, – Карин поправила выбившийся локон. – Либо создатель должен с ними работать – это к тебе не относится. Либо искренне ими восхищаться – по скромному дизайну фонтана этого тоже не скажешь. Либо он должен быть связан с человеком, который так или иначе влияет на твоё мировоззрение. Ну так, об одном из них думала?
– Думала... – нехотя согласилась ведьмочка, – но не думала, что это станет открытой книгой, по которой можно читать меня.
– А иногда надо думать. Когда отражаешь в своей реальности что-то, оно многое может рассказать о тебе.
– Значит, лучше убрать?
– Зачем? Приятная вещица, – Карин подхватила несколько капель, повертела их в ладонях, как прозрачные мячики, будто в пространстве её рук был вакуум, и выплеснула обратно. – А никого другого твои душевые метания не волнуют, поверь. Это я как наставница должна знать что, когда и почему происходит в жизни моих учеников. Оборотная сторона медали профессии, чтоб вовремя заметить и предупредить катаклизм. Он мне невыгоден так же, как и моим ученикам.
– И какой катаклизм происходит самым первым? – спросила Чара.
– Самый первый, это когда вселенные учеников начинают посещать гости, а ученики ещё не умеют антивирус ставить. И даже не знают, откуда брать его.
– А у меня он уже есть, – не сдержала импульс восторга ведьмочка.
И в подтверждение слов она вынула из кармана салфетку и сыпанула щепотку золотого песка на мраморный пол. Из него тут же поднялась золотая стена до неба, которая развернулась, поехала полупрозрачным занавесом в разные стороны, расширяясь в диаметре. Золотая мантия накрыла Чару, пробежалась тысячей холодных острых иголочек, было немного щекотно. Исследовав ведьмочку, мантия нехотя отпустила её и стала разъезжаться дальше, проверяя парк – золотя деревья, скамеечки, приглушая на время фонари, уходя к горизонту. Даже небо осветилось золотым северным сиянием. Ведьмочка стояла чуть обалдевшая. Вот и представился случай увидеть, как это работает. Зрелище впечатляющее. Чара победно посмотрела на наставницу с расчётом увидеть такой же восторг, но у той эмоций никаких не было, а в движениях скользило напряжение.
– Очень хорошо. Кто тебе этот песок дал? – спросила она.
– Да есть тут один. Вернее, был. Теперь нет.
– И ты не нашла ничего лучше, чем воспользоваться его антивирусом? – усмехнулась наставница. – Я так понимаю, он тебе не объяснил смысл его работы?
– А что такого? – захлопала глазами ученица. – Он как-то неправильно работает?
– Работает он хорошо. Даже очень. Но есть одно но. Песок обезвреживает пространство для того, кто его создал. В идеале, во вселенной того же создателя. Вот ты, например, прошла через эту завесу. Тем показала, что ни врагом, ни вирусом, что разрушит хозяина антивируса, не являешься. Так же антивирус показал, что декорации, что здесь построила, также не являются чужеродными для создателя золотого песка. А теперь найди в этой системе ошибку программы. Со своей точки зрения.
Чара замешкалась. Что здесь может быть непонятного? Никто посторонний, кто хоть как-то угрожает её вселенной сюда не войдёт. А если это что-то здесь есть, завеса вынесет за границу реальности. Пространство чистое. Противоречий здесь нет. И всё же... Есть ошибка, которая может погубить вселенную. Слабая догадка отблеском полыхнула внутри. И от этого стало холодно. Она повторила фразу наставницы:
– Обеззараживает пространство для того, кто создал песок, – потом замолчала. Очень не хотелось вслух произносить то, что теперь лежало на поверхности. – А если этот создатель сам вирус для моей вселенной?
– То-то и оно, – довольно улыбнулась Карин. – Насколько ты доверяешь тому человеку, кто дал тебе этот песок?
– На все сто.
– А стоит ли? Пройдёт ли он через твою собственную систему защиты? Об этом не думала?
– Да как же я могу об этом думать, если даже не знаю, как этот песок создать?
– А вот это уже другой вопрос. На самом деле, он создаётся из значимых для мира дел. Когда их накопится достаточно, ты сама его найдёшь в себе в своё время. Кстати, песок – это всего лишь форма артефакта. Твой антивирус может принять другую форму.
– И что это будет за артефакт?
– Это будет нечто золотое. Возможно оружие, возможно элемент одежды, возможно посуда. У каждого по-разному. Угадать заранее нельзя.
Чара кивнула и вернулась к странной мысли, теперь не дающую покоя:
– Значит, вместе с песком он подарил мне часть своих значимых дел. Просто подарил, не прося ничего взамен?
– Сними розовые очки, – привела её в чувство наставница. – Этим он завоевал твоё доверие. Это само по себе ценный подарок. А вот что он с твоим доверием будет делать, большой вопрос.
– Как всё сложно. Что же теперь? Как убрать ту программу, что здесь уже включилась с этим золотым песком?
– Ничего. Жди. Обычно тот, кто дарит такие подарки, возвращается. Вот тогда и сможешь выяснить, кто есть кто.
Карин ушла, а Чара осталась в смешанных чувствах. Внутри всё встало с ног на голову. Кто казался другом, теперь был... врагом? Или нет? Может он что-то не знал или не видел, или не понял? Почему не объяснил? Ведьмочка подошла к фонтану. Захотелось искупаться в нём. Зачем, не понятно. В знак протеста что ли? Протеста чего? Не согласна с тем, что сказала Карин? Или с тем, что надо смириться, что в этом мире друзей нет? Она опустила ладони в воду, пока первый внутренний раздрай не улёгся. Потом села на парапет. Шуршание воды и брызги создавали её мир несколько минут. Незаметно для себя в них она оставила терзания и неприятности. Всё-таки традиция купаться в фонтанах не лишена смысла.
Чара успокоилась. Пришло убеждение, что так или иначе, всё выясниться. И переживать сейчас бесполезно.


6. Волки и рыба

С Ламмас улетели метания и не рождённые желания. Мабон высушил землю, позолотил деревья, людей сделал жёстче и скупее на эмоции. Ведьмочка чаще чувствовала усталость и жгучую нехватку призрака. А ещё постоянно хотелось пить. Маг если и получил весточку в начале августа, то не откликнулся, не показался, не обозначился. Оставалось только ждать и верить Карин в её утверждении, что не всё потеряно, что странный знакомый рано или поздно вернётся.
Тем временем Саммайн раскрывал свои объятья. Теоретический факультет постепенно становился практическим. Ученикам давали задания с выходом в собственную или обычную реальность, чтоб набирались опыта, учились применять знания, оттачивали навыки эмоциональной самообороны. Не миновала эта практическая работа и Чару. Ей выдали распоряжение выудить из ленты новостей нечто ценное.
Кошмарное задание. Проглядывая новости, всегда есть риск попасть в сети Прозрачных Рыбаков – эмоциональных вассалов Омелы, тем самым растратить время.
Выглядят новостные сети всегда одинаково – они блестят. Задорно блестят. Серебристыми чешуйками обглоданных рыб, перламутром крючков, перезвоном колокольчиков или стеклянных разноцветных бус. Тот, видел эту несуразицу, понимали, что новости несут в себе ментальный мусор. На него ловили всех, кто не имеет собственного мнения ни по одному вопросу, но с радостью клюнет на яркий фантик чужого, не заботясь, что оно скрывает внутри. Подобное времяпрепровождение делало из людей скотов, а они и сами этого не замечали. Часто делали революции под чужим руководством от всего сердца, не понимая истинны, а потом так не понимая почему, сами же отправлялись на плаху истории.
Понимая это, в пространство новостей ведьмочка заходила не часто. Но преподаватели посчитали такое поведение слабостью и выдали ей задание найти среди сетей Рыбаков дорогую вещицу. Право выбора реализации, оставили за ученицей. Как-никак, два мира в итоге должны состыковаться, поэтому с какой стороны начинать движение друг к другу не имело значения. Радовало это не слишком сильно.
Чтоб окунуться в клоаку и остаться собой, нужна железобетонная уверенность в своей правоте и огромный пласт проверенной информации. Просто огромный. По всем вопросам. Или нужно знать, у кого эту проверенную информацию можно быстро найти. Иначе засосёт – не выпутаешься. Долго она откладывала сей поход. Но рано или поздно в канализацию спускаться надо. В прямом смысле. Ведьмочка выбрала для похода по миру новостей собственный волшебный мир, и необходимая дверь тут же обозначилась металлическим люком в мраморном полу и длинной лестницей вниз. Смрад оттуда исходил соответствующий. Несколько подташнивало от предстоящего похода, но спускаться надо.
Лестница в мир новостей была отвратительно липкой. Чара даже почувствовала себя мухой, пытающейся отлепиться от клейкой ленты. С трудом ей удалось преодолеть брезгливость и ступить на твёрдый пол. Вздохнув, Чара огляделась.
Разбросанные эмоциональные сети не заставили себя ждать. Стенания о несправедливости жизни, создание паники по ложному поводу... Всё это создавалось теми, у кого нет душ... Любая сеть – это причина для баталий, где мнения стенка на стенку. Люди грызутся волками, не видя, что Рыбак стоит рядом. Чаще над соперниками на верхушке ржавой лестницы или на горе отбросов. И вбирает в себя их время, становясь жирнее, а значит богаче. Золотой дождь маленькими ручейками через наброшенную сетку от озверевших людей течёт к Рыбаку. Это его плата за создание иллюзии жизни своих подопечных. Большую часть своих доходов они Рыбаки отдадут Омеле.
Вот другая сетка. Здесь уже люди, уставшие и бедные расходятся, по своим лежанкам. Опустошённые, не имеющие сил сменить волчье обличье на людское, не понимающие, зачем живут. Это страшно. Но Чара ничем помочь не может. Пока люди не увидят сеть, они ведьмочке не поверят. А не увидят, пока Рыбак их не выкинет на обочину, как её когда-то. И они не вылупятся из грязного кокона. И то, если захотят. Некоторые бегут под блестящую сетку к Рыбаку с радостью и добровольно, как только оклемаются. Замкнутый круг. Но так проще жить. И осуждать их за это нельзя. Только принять, как должное, их выбор.
Под конец похода по липкой канализации, когда Чара наконец отыскала жемчужину в ворохе шлака, она заметила прозрачный силуэт лихого мага. Вот уж где-где, а здесь она его увидеть не ожидала.

Когда он подошёл ближе, ведьмочка разглядела, что это оборотная часть его. Он в истинном обличье сюда не суётся, поняла она, предпочитает отправлять тёмный двойник. Тому всё равно ничего не страшно. Темнее не станет. Он здесь, как рыба в воде, легко проскакивает сквозь серебряные сети. Умно. Но ведьмы должны уметь ходить везде в истинном обличье. Заметит её или нет? Заметил. Подошёл, сдержанным кивком поздоровался и стал рассматривать ближайшую сетку с людьми.
– Рыбаки становятся сильнее, – тихо сказал он. – Высасывают из людей всё до капли.
– Это понятно, – откликнулась Чара. – Чем больше людей им подчиняются и угождают в сети, тем сильнее система.
Потом, отметив про себя болезненные судороги тех, кто находится внутри, сказала:
– Это больно. У них болит душа. Какой-то частью себя они понимают, что это не жизнь, но сопротивляться не умеют. Умеют только подчиняться.
– У них нет души, – жестоко произнёс он. – Она давно умерла.
– Тогда что же у них болит?
Чара пристально посмотрела на мага, тот на взгляд не ответил, только поджал губы. Блестящая сетка распадалась. Обессиленные волки вылезали оттуда. Тень мага не стала дожидаться конца фарса. Развернулась на каблуках, пошла прочь.
– Думаешь, для них выход есть? – крикнула ведьмочка ему вслед.
– Знаешь, почему ты до сих пор не стала магом? Воюешь за чужие жизни и чужое мнение. Чужое. Не твоё.
– Оно моё.
– Ну, хорошо, – нетерпеливо обернулся он. Подошёл очень близко и прошипел слова сквозь зубы, что кровь застыла. – Представь. Что-то сломалось в механизме сетей, и ты победила, разорвала её. Победило это «твоё» мнение. Думаешь, одна поломанная сетка изменит реальность, сделает её такой, какой ты сейчас хочешь? Ты понимаешь, что это система! Вместо одной сетки на шею людей тут же накинут вторую, третью. Пока они не научатся думать головой, а не лозунгами. А до тех пор так и будут хвататься за пустые фантики, за соломинки, за всякую чушь. И продолжат восхвалять благодетелей за такую милость. Да и вообще, одна разорванная сеть, что изменит для тебя? Ты станешь счастливее? Чем конкретно это улучшит твою жизнь?
Чара молчала.
– Вот то-то. Ничем. Избавляйся от жалости к окружающим, как от мешающего рудимента. Пусть мертвецы ловят своих мертвецов. А тебе надо идти вперёд. Не оглядываясь и не сожалея. Только тогда у тебя есть шанс помочь им. Да и себе тоже, – снисходительно добавил он. – Пойдём, надо выбираться отсюда. Не хватало тебя ещё из-под одной этой гадости выуживать.
Они дошли до лестницы наверх. Он пропустил её вперёд. Сам поднялся следом. Оглядел её новую реальность, но ничего не сказал. Сжимая в кулаке жемчужину, Чара спросила, что вертелось на языке.
– К тому времени, когда смогу помочь, я уже умру.
– Возможно, – бесстрастно констатировал маг. – Но они умрут раньше. Попробуй помочь хотя бы их детям. Слишком долго сплетались рыбаками сети. За одно поколение из скота людей не сделать.
Выслушав очевидную истину, ведьмочка покраснела, как нашкодившая школьница. Она так давно не видела призрака, что была рада даже его тени. Хотелось многое рассказать и поделиться, но больше всего хотелось задать ещё один вопрос. Несколько раз она думала, что вот-вот выпалит то, что не даёт покоя с лета. Но так и не решилась.
Посчитав, что ему больше нечего здесь делать, гость ушёл, а повод на долгие размышления остались. Ведьмочка была очень рада, что он опять появился в её жизни. Но надолго ли? И что за махинацию он решил провернуть с золотым песком когда-то, а может Карин ошиблась? Вопрос тяготил недоверием, но пока задать его напрямую у неё не хватает духу. Старое правило о том, что задавая вопрос надо быть готовым к любому ответу, показывало, что любой ответ её не устроит. Пока она боится подтверждения версии Карин и предпочитает оставаться в неведении. Сколько так будет продолжаться, Чара ответить затруднялась. И пока оставила всё как есть.
На смену сложного осеннего периода уже спешил новый праздник...
Утреннее тёмное зимнее небо грохотало снежными тучами. Хотя конечно, грохотало не оно. Грохотала от тяжести физического бытия душа. В темноте ложишься, в темноте встаёшь. Это очень короткое время от всего года, но пережить его надо. И не просто пережить, а выйти победителем из этой войны с самим собой, а потом и с миром.
За год стало понятно, что процесс трансформации необратим. Всё меньше и меньше в ней оставалось человеческого. Ни жалости к утраченному, ни иллюзий о возврате к нормальной жизни не было. Первому Чара не позволила родиться, а с последним безжалостно расправилась на корню. Опыт борьбы с сорняками на грядках и размышления о том, как можно победить рыбаков, оказался полезен.
Пришло понимание, почему в прошлом году погибла её вселенная. Тем не менее, за год из выжженной пустыни ведьмочка смогла создать нечто устойчивое. Хороший результат.
А впереди Йоль. Время представить на суд высших сил свои результаты. Опять прилетят звездолёты. Им она предъявит устойчивость, выработанную от прохождения Рагнарёг, несколько реализованных идей, результаты постоянной учёбы и... какую-то странную любовь. Ничем другим охарактеризовать своё отношение к тому, кто когда-то пришёл на помощь, она не могла.
Этот кто-то скоро начал заявляться в её реальность чаще. И даже обосновал свой уголок в дальнем конце её вселенной. Задать острый мучающий вопрос ведьмочка так и не решилась. Ни самому призраку, о том, что ему здесь надо, ни наставнице о том, как правильно в этом случае поступить. Выбор Карин в любом оставит за ней. Ведь для правильного выбора нужны знания. А пока она боится посмотреть своему страху в глаза, этот выбор будет неполноценным.


7. Башни будущего

Время безвременья. Стрелки мировых часов замерли в задумчивости, потом остановились совсем, уступая место лёгкому волшебству и сложной магии. Промчался по небу на восьминогом Слейпнире Один с Дикой Охотой, с храбрыми конунгами, отчаянными берсерками и парящими валькириями. С вьюгой, колючей пургой, ночным морозом и завыванием ветра. С гиканьем и треском ломающихся деревьев. В компании верных волков и мудрых воронов, под яркой луной одаряющей холодными искрами наледь. Пролетели, пробежали, закружили, навели страх на пресмыкающихся и тварей дрожащих и бесстрашно исчезли во Тьме с победоносным кличем до следующего года.
Следом в санях скользили мудрые Норны, собирая кровавую дань, раздавая возможности, обрезая жизни у сникших и жаря её сильным. Поступь дев легка и бесстрастна. Их не обманешь. Отмеряют размах будущего дерзким, закрывая двери перед потухшими. Последним предоставлялась возможность самим спуститься во Тьму. Или передумать... и повернуть назад. Но, как правило, оттуда мало кто возвращался...
Когда скрылись под луной и вечные девы, Йоль снежной позёмкой разметал последние озорные лепестки летнего огня. Последние остатки жаркого безумства и прошлых надежд. Мир ждёт новый огонь, а пока всем спать, стихии ушли из этого мира, предоставляя титанам хозяйничать на просторах.
Время тишины... Мир замер. Надо отдохнуть. Набраться сил. Всем.
И ведьмочка отдыхала. Часто входила в пространство снов и выныривала оттуда в морозные башенки ментала. Здесь в прозрачной тишине тёмного неба можно строить образы. Будущего, настоящего или прошлого. Её больше интересовало будущее. Прошлое хорошо использовать для баланса. А настоящего сейчас не существовало.
Выбрав снежную подушку-основу, Чара в который раз стала создавать ледяные узоры, здесь больше походившие на хрусталь. Прозрачные ледяные тростиночки слегка обжигали пальцы. Из-за этого работать приходилось медленно и осторожно. Несколько раз башенки ломались, разрушая целостность картины. Тогда вместо ажурной логичной постройки в пространстве будущего возникала дыра. Не порядок, надо исправлять. Если не понимаешь куда идёшь, есть вероятность придти не туда, куда тебе нужно. Ходить чужими дорогами – дело неблагодарное. Нужно знать свою.
Но сделав несколько попыток проложить башенку вверх, ведьмочка убедилась в тщетности усилий. Расти вертикально башенка никак не хотела, но желание дотянуться до небес от этого меньше не становилось. Чара злилась и всё чаще ошибалась. И под конец вместо ажурной лёгкой картины, получила оплавившиеся развалины. Хрустальные рейки слепись в отвратительный клубок, больше похожий на сваленные в кучу маленькие противотанковые ежи, чем на план мероприятий, котором хотелось посвятить следующий год. Так дело не пойдёт. Нужна помощь. Нормальная не человеческая помощь. Значит, и идти надо не к человеку, а магу. Или призраку.
Прикинув расстояние до следующей снежной кочки, Чара наметила маршрут и стала продвигаться по ментальному пространству. Временами оно было огромно. Временами сужалось и приходилось пробираться сквозь узкую призму собственных суждений. В такие моменты бывало очень трудно трансформировать своё тело, чтоб пробраться через то, что она не понимает. Но если хочется добраться до призрака, надо преодолеть эти трудности. Не вечно же ему самому к ней ходить. А вообще, надо запомнить эти узкие дорожки и расширить их. Иначе никаких сил не хватит туда-сюда шастать. И как он сам здесь ходит?
Через несколько часов усилий, ведьмочка поняла, что вышла в чужое ей пространство. Звёзды здесь располагались иначе, воздух был сухой, а хрустальные палочки отливали синими и фиолетовыми переливами. Двигаться было куда легче, дорога почти без сужений. Почти прямой маршрут. Чаре оставалось только завидовать, как гость сумел обустроиться в её же пространстве. За ощутимой лёгкостью собственного движения, лежала титаническая работа хозяина. Хозяина не было видно. Но он ведь должен знать, что она здесь? Немного ещё поплутав она увидела его.
– Пришла... – равнодушно сказал призрак, не отрываясь от работы.
Он стоял на уплотнённой прозрачной подушке воздуха, которая помогала бесшумно передвигаться между деталями конструкции. Чара угадала, он тоже строил модель собственного будущего. В отличие от неё, он уже создал несколько построек и теперь колдовал над следующей.
– Зачем тебе столько будущего? – хихикнула ведьмочка.
– Будущего много не бывает, – сухо ответил призрак.
– Но слушай, ты его строишь. Но его и прожить ещё успеть надо. На это же даётся всего год! А у тебя вот уже сколько планов. Успеешь?
– Сомневаешься? – гость даже бровью не повёл от такой наглости. Он был само пренебрежение.
– Не-ет, – протянула Чара.
– А зачем тогда спрашиваешь? – Он всё-таки повернулся к ней, вытирая руки, от растаявших ледяных тростиночек синим полотенцем, которое материализовалось из воздуха, а потом также легко исчезло. – Тем более, здесь в эти конструкции я вкладываю заначки для работы на несколько десятилетий вперёд. Но ты же не за тем пришла, чтоб задавать дурные вопросы?
– Не затем, – согласилась Чара. – У меня будущее не получается. Не могу понять почему.
– Торопишься слишком, – не думая собеседник. – Хочешь достать до небес? Правильно?
Чара кивнула.
– Вот то-то. А сначала надо научиться стоять крепко на земле. Строй планы пока не вверх, а вширь. А через год посмотришь, что дальше делать.
Ведьмочка помолчала, обдумывая информацию, заодно пытаясь привыкнуть к мысли, что вверх пока никак нельзя. И всё-таки не выдержала.
– И всё-таки, почему наверх так тяжело идти? Цель магического развития – усложняться, расширяться. А здесь, получается, наоборот. Сиди снизу в своём мирке и не рыпайся. И будет себе простое человеческое счастье. А может и не будет...
– Ты правильно сказала, цель – усложнение. Но пока осуществлять развитие рыбаки не дают. Они отслеживают всех, кто умеет лавировать между их сетями. И если ты не пытаешься занять их нишу, трогать тебя не будут. Просто незачем. Но если захочешь подняться к ним наверх, это уже другое дело. Вниз столкнут. Ведь если в мир вернётся магия, зачем будут нужны они?
– Это подло.
– Возможно. Но они просто жить хотят.
– И что? Значит наверх совсем никак?
– Ну почему же. Если наберёшься достаточно сил, чтоб противостоять им, сможешь наверх пробиться. А пока, лучше идти параллельно им. Учиться, отстаивать свои интересы, привлекай единомышленников. Создавай своё личное пространство, набирайся сил. И может быть через год расстановка сил будет другой. В твою пользу.
– Нет, ты меня обманываешь, – не унималась Чара. – У тебя же смотри, какие планы высокие. И каждое из них самостоятельное.
– С чего ты это решила?
Призрак взял горсть лучинок и стал строить между башенками мостики. Только тогда Чара поняла всю задумку. Он действительно сможет успеть всё. С одной реальности он будет переходить в другую с минимум энергетических и временных затрат. Это гениально. Уметь перемещаться в нужную точку, минуя рыбаков находить путь к небу. Завораживающее зрелище. И опять завертелся на языке вопрос. Давно его задать хотела, так почему не сейчас. Но опять струсила и спросила совсем не то, что хотела, хотя тоже интересующее.
– Скажи, а ты правда призрак?
– И да, и нет.
– Как это?
– Я могу быть любым. На данный момент это удобный образ неизвестного гостя для тебя. Но также могу принять вид Арагона, Тора, Джона Сноу. Эти образы ничуть не хуже. И заслуживают такого же пристального внимания. И это только те, что лежат на поверхности. Но пока тебе удобен просто призрак. А мне поддерживать этот образ для тебя не трудно. Когда дорастёшь до мага, возможно, я для тебя стану Гендальфом или Дамблдором.
– А кто же ты на самом деле?
– Это информация не для ведьм.
Чара промолчала. Маги умеют меняться и исчезать. Что будет, когда он отсюда исчезнет совсем?
– Мир не терпит пустоты, – ответил маг на незаданный вопрос. – Кто-то займёт это место вместо меня. Никаких обид. Ты можешь даже забыть меня. Никто же не говорил, что ты вечно захочешь оставаться ведьмой. Иногла такие как ты отказываются от своего дара и становятся людьми. А человеческая память короткая.
– Я не собираюсь отказываться. Ведьмой быть сложно, но интересно. Гораздо интереснее, чем человеком. Я столько всего нового узнала. А сколько ещё не узнала! Нет... отказаться от этого... Никогда!
– Не стоит делать такие заявления. Такие заявления может подтвердить только время. Человеком быть проще. И чем проще, тем у них считается, что лучше.
– Рыбаки постарались? – вкрадчиво спросила ведьмочка.
– Да. Они внушают людям такие мысли. Причину ты знаешь. По их задумке, люди никогда не станут хозяевами своего будущего. Им это не надо.
– Мне не нравится такое будущее.
– Поэтому мы сейчас с тобой работаем. Норны нам доверили время и его надо правильно укомплектовать. Из этого времени с помощью магии и хрустальных тростинок надо создать новую реальность. Тогда по аналогии желающие смогут подняться наверх. Но не строй иллюзий. Поднимутся не все. Лишь те, кому тесно внизу. Для них такие башенки будут волшебством.
– Волшебство – это эффект магии, – вспомнила некогда заученную фразу Чара. –Это первое правило, что наставница Карин заставила запомнить. Но магия – это не волшебство. Магия – это наука и сложная кропотливая работа.
– Правильно. Не каждый на неё способен. Но мне кажется, ты узнала достаточно, чтоб вместо болтовни заняться делом. Я тебя провожу.
Он открыл портал к её неудачным оплавившимся строениям, вид которых заставил покраснеть. Но тем самым избавляя её от долгого обратного пути. Призрак галантно подал руку, чтоб Чара не оступилась и как только его помощь оказалась не нужна, исчез. Оставшись одна, ведьмочка огляделась. Впереди было много работы. Чтоб когда-нибудь люди смогли создавать будущее самостоятельно, без посредников.

Часть третья
1. Слишком прыткие возможности

Замысловатые узоры на морозном стекле скупо искрились в закатном солнце. Прошло два года с того момента, как её вышвырнуло в мир магии. За это время она хотя бы приблизительно отстроила собственную вселенную. Учёба, новые знакомства, хрустальные башенки планов. Но чего-то не хватало. Так и хотелось крикнуть собственному отражению в стекле, набирающему с темнотой силу, что сейчас вполне себе сносный уровень. Когда не ждёшь звёзд с небес, но в то же время их искры в твоей жизни присутствуют. Есть стабильность, сносный доход, правильность действий, но в тоже время... скука неимоверная. Она неожиданно вышла на новый виток развития и что делать, понять не могла. Планы, что построила совсем недавно, ей казались уже мелкими.
Можно было бы спросить у фантома, что делать, но тот опять куда-то испарился. Эмоции он показывал редко, но уж если показывал, то становилось ясно, почему прячет. Это был чистый атом. Противостоять такому натиску бесполезно. Но если охота сгореть, то можно и подставиться. Тем не менее, процедура сгорания в планы ведьмочки не входила, она предпочитала обходиться профилактикой. Вычислить траекторию движения заряда и не стоять в том месте, куда он упадёт. Нагло, но эффективно. Последний раз то ли расчёт оказался не верным, то ли маг в решающий момент изменил траекторию удара. С огромной силой он швырнул вспышку в нужную сторону, Чара едва успела уклониться. На дереве за спиной осталась выбоина, а на землю, после некоторых раздумий, опал необычный камень.
Несколько дней потом она ходила вокруг этого камня и думала, что с ним делать. Он был увесистый и напоминал горный хрусталь. Полупрозрачный, матовый, в форме глубокой ванночки... или раковины? С волнистыми краями шириной с перила. На ощупь нежно-бархатный и тёплый. Почему у камня такая форма, Чара так и не поняла. Расставаться с новым сокровищем страсть как не хотелось. И ведьмочка рассудила по-своему. Раз эта прелесть попала к ней, отдавать её не будет. А воспользуется правом старинного феодального закона «что упало, то пропало». И будет распоряжаться на своё усмотрение.
По длине камень был с три ладони, по ширине две. А по весу, наверное, килограмм пятнадцать. С некоторыми усилиями она перетащила его к фонтану, а решила, что подобные подарки лучше хранить в собственной матрице. Вселенные, как показывает практика, разрушаются. А вот она нет. Поэтому такому подарку место внутри. И надо как-то впихнуть его туда. И вот с этим возникла проблема. Задачка долго казалась неразрешимой. Пока наставница Карин опять не зашла в гости. Камень сразу привлёк её внимание.
- Что это? – указала она на хрустальное чудо.
- А... долго объяснять, - отмахнулась Чара,
- А стоило бы объяснить, - сказала Карин. - В камне содержится одно из достоинств его создателя.
- Какое? – ведьмочка оглянулась. Ради такой информации можно и отвлечься. Даже нужно.
- Тебе лучше знать. С кем-то ты его создавала? - ухмыльнулась Карин и слегка касаясь, провела по камню пальцами. Тот срезонировал и зазвенел.
Чара задумалась. У фантома куча достоинств. Овладеть для начала хотя бы одним из них... об этом даже мечтать не смелось. А тут... удача сама в руки прилетела. Но что-то её в этой схеме не нравилось. И она озвучила что.
- А у него не убудет этого качества? – уточнила ведьмочка с опаской.
Карин пожала плечами, поправила юбку и села в возникшее из ниоткуда кресло, как когда-то в беседе с Мерлиным. Откинувшись на мягкую спинку, посидела немного в задумчивости. Чара ждала. Знала, гостья вспоминает и просчитает возможные варианты.
- По-разному бывает, - наконец подвела итог она. - Здесь не угадаешь. Иногда по глупости отдают всё без остатка, а иногда просто делятся. Как сама считаешь, какой твой вариант?
- Ну... глупцом этого создателя не назовёшь. Скорее наоборот. Так что, скорее всего, просто поделился. И можно с чистой совестью пользоваться, - закончила Чара мысль, довольная собой.
- Ох, молодёжь, - вздохнула Карин. – А если бы ты поняла, что забрала всё качество целиком, понесла бы отдать его обратно?
- Наверное, нет. Скорее всего. Если только кусочек, - с запинками выдала ученица.
- В том-то и дело, что «наверное» и «скорее всего». Учись думать, как ведьма. Отдавать то, что досталось трудом и личным временем, можно только в том случае, если это выгодно. В противном случае, из тебя всегда будут вить верёвки. Тогда любой оппонент станет для тебя Прозрачным Рыбаком. Понятно?
- Понятно, - поджала губы ведьмочка. Сама же подумала, что ослаблять врага, наверное, можно. А вот ослаблять друга, как-то... цинично что ли. Да и не выгодно. У кого тогда учиться?
- Вот, другое дело, - не заметила Карин упрямого взгляда собеседницы. - Так что в любом случае можешь пользоваться своим сокровищем с чистой совестью. Оно твоё. Будешь в академии, зайди ко мне. Рецепт дам, как правильно камень переработать. Он усилит тебя.
На следующий день Чара уже колдовала перед котлом. Для начала камень необходимо растопить, сделать обтекаемым, мягким и податливым. Затем добавить щепотку собственной силы воли и ждать леденцового цвета. Потом остудить и выпить.
С первыми каплями волшебной карамели душа потяжелела, сделала тело прозрачным. С розово-перламутровым отливом в жилы вливался ядерный заряд, принадлежащий когда-то не ей. Это он оставляя тонкую полосу чёрного пепла в воздухе. Освобождаясь от лишних примесей, сжатый огонь бежал по венам, распадался по нервам. Все пятнадцать килограмм ярости впитывались в кожу, становясь ей самой. Такое состояние ей понравилось.
Карин сказала, что утяжеление души на вес тела не влияет. Но, было бы всё равно интересно проверить. Но потом. Чара ждала, когда новое качество проявит себя. Ночью оно должно встроиться, обосноваться в новом теле, как в предыдущем. И на следующий день заявить о себе в полный голос. Через несколько часов вся тянущаяся карамельная жидкость впиталась, и пришло понимание, что за достоинство скрывалось внутри. Оно сорвалось я зыка само.
- Вижу цель, не вижу препятствий. Потрясающее качество!
Хотелось прыгать, Чара не стала, посчитав, что степенность с этого момента в норме вещей. Не маленькая девочка уже. Придав увесистости, в перспективе этот камень позволит самой прокладывать нужный курс, не болтаясь по жизни лёгкой щепкой. Несколько дней казалось, что обладать уникальной пробивной силой – бесподобное удовольствие. Но теперь, она решительно не знала, куда приложить новые возможности. И тихо маялась в тех делах, что сама же недавно запланировала.
На выручку опять пришла Карин. Она заметила вялое состояние ученицы и для эксперимента решила взвесить её душу.
- Теперь понятно, почему тебе тесно здесь... – она спрятала весы Тота и с любопытством стала листать разноцветные журналы, разложенные на столе.
- Почему? – тоскливо сказала Чара.
Манипуляции наставницы ей совсем не нравились. Так суетиться она начинает, когда можно рассчитывать на неожиданный эксперимент, через который потом проводит учеников. Стать подопытной крыской в данный момент не улыбалось.
- Масса увеличилась вдвое, - пояснила Карин. - Это много. Для такой души нужен больший размах. А ты создала планы для того веса, который могла осилить. Сейчас они для тебя уже как пустые семечки.
- И что же теперь делать? Имболк уже скоро. Я не успею изучить собственные возможности и перестроить планы.
Наставница улыбнулась. Этого Чара и опасалась. Что-то будет...
- На этот случай у нас есть возможность воспользоваться чёрных ходом через реальности, - подтвердила её опасения Карин. – Про кротовые норы слышала? Очень похожий эффект. Естественно, он не для всех. Основная масса идёт от ступеньки к ступеньке. Но я поговорю с кем следует, и тебе предоставят возможность пройти испытания вне очереди. С таким весом, тебе это уже под силу. Должна справиться. При успешном прохождении сможешь не только подтвердить права на собственную реальность, но и ходить в другие вселенные.
- Так скоро?
- Спасибо своему оппоненту скажи. То, что потерял он, ты вовремя подобрала. Новые возможности, новые обязанности. Это же интересно, не кисни... – Карин посмотрела на полуобморочное состояние ученицы. - Что, тебе больше не нравится то, что у тебя есть?
- Нет-нет! – охнула ученица. – Я просто растерялась, что так скоро. Я не ожидала.
- Это дело поправимое, - отмахнулась от её переживаний Карин. - Чтоб выйти на новый уровень, нужно всего лишь пройти через смерть.
- Опять смерть... Только-только привыкла к расстановке вещей. И опять всё менять...
- А как ты хотела? Про постоянство забудь. Нет его. Если не движешься вперёд, значит, идёшь назад. Третьего не дано. Но если хочешь посидеть ещё в этой реальности... можно и это обеспечить. Но ты потеряешь год. Если не примешь сейчас предложение, через год можешь с новым даром распрощаться, он как влился, так и утечёт из тебя, как у того, кто его потерял. А между прочим, из-за такого неожиданного стечения обстоятельств, ты можешь выиграть два года. Это много, поверь.
Ведьмочка прикину собственные возможности и перспективы. Оптимистический голос подсказывал изнутри, что надо идти вперёд. Пессимистический, что лучше посидеть на попе ровно, авось само рассосётся. И может хрен с ним, с этим даром? Как-то слишком быстро при его обладании начались проблемы. И почему этот камень был потерян магом? Уж не по этой ли причине? Может это не она подобрала качество, а он элегантно сбагрил его?
- Ну что, идёшь на испытания? – вернула Чару к действительности Карин. - Правила расскажу потом.
- Иду, - выдохнула Чара. – А что будет с теми башенками, что я построила? Их же нельзя просто уничтожить. А при новых возможностях, следить за ними не смогу.
- О, за них не беспокойся. Ответственность за них мы передадим кому-нибудь из учеников с курса. Наверняка кто-то из них недооценивает своих возможностей или не смог вовремя создать планы. Так, надо подумать, кому же это доверить?
В дверях показался хулиганистого вида вьюноша, когда-то рассуждающего о грибах.
- О, вот на него, например, - ткнула в него пальцем Карин, а Чаре сделала знак уходить. – А ты иди уже. Перед гонкой со смертью надо хорошенько отдохнуть.

КАК ОБРЕСТИ СВОЮ ВСЕЛЕННУЮ

Первый Этт

1. Феху
«Только сила духа, выраженная руной Феху,
может определить то, чем человек этого мира
будет обладать по праву».
К.Меньшикова

Идея первична. Она может принять любую форму. Существующие формы лишь отражение изначальной мысли, которую кто-то подумал, высказал и осуществил. В интересах каких людей строится существующая общая реальность? Чьи они высказывают идеи? И во имя чего осуществляют их?
Раньше Чара не думала об этом. Она считала, что вся реальность выстроена в угоду одного бога, и он там как-нибудь сам разберётся со своими делами без неё. А ещё есть куча всяких ангельских подуровней, которые контролируют этот процесс и не дадут ей погибнуть. И вот она погибла. А наблюдатели не спешат на помощь. И объяснений о случившемся никто давать не собирается. Ну и как теперь искать ответы на вопросы? Кому звонить? Кого звать?
Внешне всё было, как всегда. Дом, семья, работа. А внутренняя матрица разрушена. И это совершенно не отражалось на общей реальности. И это сбивало с толку. Казалось, все должны обернуться на неё. Ведь она перестала видеть смысл в бессмысленной социальной игре. Но никому до этого не было дела. Все продолжали исполнять свои роли. От этого безучастия окружающих продолжали возникать новые вопросы. Что держит общую реальность? На каких законах она стоит? И почему именно Чара оттуда выпала? И что ей теперь делать? Странно было смотреть на людей, которые изо дня в день повторяют одни и те же действия с одним и тем же результатом. И не считают это убогим и неправильным в таком огромном и разнообразном мире.
Снова и снова мысли возвращались в момент разрушения внутренней матрицы...
Как Чара оказалось на дне собственного сознания, она не поняла. Сначала она долго падала. Возможно несколько дней, может недель. А потом в пустоте внутреннего мира обозначились стены каменного мешка, через которые предстояло проломиться. В дальнейшем оказалось, что проламываться было не обязательно. Эта мысль могла материализоваться только для тех, у кого хватит сил и смелости. А у кого не хватит, тот мог спокойно умереть внутри себя, и этого бы никто из окружающих не заметил, учитывая их наблюдательность.

Довольно странное ощущение, когда понимаешь, что внутри мёртв, а снаружи как живой. Даже дышишь и даже не зелёный, и без плесени. Ешь, правда, с трудом. Спишь не переставая. Но живёшь, живёшь, живёшь... Зачем? Ответа нет. Исполняешь привычные ненужные обязанности. Зачем? Ответа нет. Делаешь вид, что интересуешься чужими проблемами. Зачем? Улыбаешься, сочувствуешь. Зачем? Актёрская игра нулевая. Но те, кто приходят изливать душу, это не замечают. Зачем? Им интересны только они сами и их невзгоды. А про свои невзгоды нужно молчать. Потому что если начнёшь о них говорить, тут же загремишь в дурку. Или на таблетки... Да мало ли сейчас могут предложить возможностей, чтобы люди не поняли, что внутри них может твориться Магия.

Да, она так это и обозначила. Магия. Ни где-то там в параллельных вселенных, ни на страницах книг, а просто внутри неё, как маленький светящийся генератор. Рассказать что ли кому? Нет. Ни за что. Пока Чара не разобралась с происходящим внутри неё, она делиться ни с кем своим открытием ни собиралась. Наблюдая за действительностью, она быстро поняла, что современная людоедская цивилизация способствует уничтожению всего нетривиального. Всех будто загоняют под одну гребёнку. Социум большой, а ты маленький. И значит, остальные лучше знают, что тебе надо думать, чувствовать, понимать. Никакие личные аргументы о Магии не могут быть приняты к рассмотрению. Приветствуется только материя. Истина о том, что мысль материальна будет высмеяна.

Доказывать никому ничего не хотелось, жить до некоторого времени тоже. Пока в комнату, где она предавалась депрессии, не вошло привидение. Нет. Не привидение. Судя по красным отблескам в ауре, это был фантом. Наглый мужчина в рыцарском одеянии и плаще. Безумно напоминавший кого-то знакомого. Но кого именно, Чара ещё долго не могла сообразить. Фантом надменно по-хозяйски огляделся, прошёл по комнате, где как и внутри не было сил убраться после недавнего апокалипсиса. Пнул лежащую на полу игрушку и сказал:

— Ну и долго ещё валяться собираешься? Вставай!

И испарился.

Чара застонала и ещё некоторое время пребывала в замешательстве. Дожили. Уже галлюцинации мерещатся. Ещё одна новая особенность психики, о которой лучше помалкивать.

Преодолев ватность тела, которое не желало приобретать горизонтальное положение, Чара всё-таки встала и подошла к зеркалу. Видок был тот ещё. Серая кожа, ввалившиеся глаза, путаные волосы. Чего уж от себя скрывать. Наглый фантом истину глаголет. Надо выбираться из депрессии. И чем скорее, тем лучше. Сейчас вместо погибшей матрицы в ней включён аварийный режим психики. И он по минимуму дозирует энергию, от этого и спать постоянно хочется. Надо выходить из этого анабиоза. Иначе можно заснуть насовсем. Запасного аккумулятора может надолго не хватить.
Распутывая расчёской волосы, Чара одновременно пыталась распутать и свои мысли. Всё-таки в странный мир она попала. Безвкусная обыденность, собственная отрешённость, сломанная внутренняя матрица, её личная тайна в виде источника Магии... а теперь ещё и привидения. То есть фантомы...
Начав анализировать, Чара вспомнила, что привидений человек начинает видеть на самом краю, когда уже полшага до реальной, а не виртуальной могилы. Организм, конечно, привыкает ко всему, но пределы выживаемости есть и у него. До точки невозврата, судя по всему недалеко, аварийный аккумулятор не вечен. Осталось решить только один вопрос. Откуда взять силы жить? И зачем? Ответа по-прежнему нет. А должен быть.
Причесавшись, Чара уселась в кресло и принялась исследовать внутренние ломаные базы данных. Сейчас остатки памяти воспринимались именно так. Должно быть среди них то, что сможет снова запустить механизм вечного двигателя внутри. Не может вся прошлая жизнь оказаться бессмысленной. Что же это, что?
Мыслилось тяжело, хронология никак не хотела выстраиваться. Клочки бессвязных картинок, как обрывки обугленной плёнки, постоянно путались... Детство, институт, школа, работа, школа, детсад, друзья, религия... Последняя сразу полетела на свалку истории. Благодаря соблюдению её святейших постулатов, она оказалась в Апокалипсисе. Рисковать ещё раз и доверяться своду написанных две тысячи лет назад правилам, которые давно устарели, не хотелось. У неё время на исходе и есть только одна попытка вынырнуть на поверхность жизни. Поэтому идея, ради которой стоит жить, должна быть истинной.
Не заметив точки перехода, она опять провалилась во внутреннюю реальность. В каменный мешок. Здесь было тесно. Очень тесно. И темно. Тело в этой реальности давно затекло и бултыхалось в жиже с собственными испражнениями, которая периодически накрывала с головой. Дышать приходилось с трудом. Ещё чуть-чуть и станет невозможно. Чара попыталась сообразить, как отсюда выбраться. Она попыталась ощупать стену, чтоб найти слабое место, но все кирпичи лежали ровно.
Искра ярости, рождённая отчаянием, вспыхнула на миг, затем снова угасла. Бороться с этим миром в одиночку бесполезно. Что толку, что она вылезет сейчас отсюда. А дальше? Что ждёт дальше? В той же внешней реальности, с теми же людьми, с теми же прогорклыми идеалами она умрёт от скуки. Может лучше вот так, просто захлебнуться и дело с концом. Аналог быстрого и эффективного исцеления от всех проблем. Вонь дурманила и Чара стала то ли проваливаться в сон, то ли терять сознание.
Есть ли предел иррационального? Странные сны могут сниться во снах. И там она увидела многих детей, оказавшихся в такой же реальности. Жуткой, узкой и вонючей. Они задыхались, но не могли двинуться. И умирали. А во внешнем мире продолжали жить безликие люди-оболочки. Ну, уж нет. Если она сейчас не справится, они потом не справятся тоже. Чара вздрогнула, открыла глаза, и принялась кулаками долбить жуткие стенки. Ярость взяла верх. Откуда взялись силы? Они начинались из-за сердца и растекались по телу. Огненная ярость собиралась из каждой клеточки и концентрировалась в ладонях. Отчего они стали приобретать красноватый оттенок с отблесками пламени. С этого момента пробивать брешь в глухих каменных стенах стало проще.

КАК ОБРЕСТИ СВОЮ ВСЕЛЕННУЮ


Первый Этт

1. Феху
«Только сила духа, выраженная руной Феху,
может определить то, чем человек этого мира
будет обладать по праву».
К.Меньшикова

Идея первична. Она может принять любую форму. Существующие формы лишь отражение изначальной мысли, которую кто-то подумал, высказал и осуществил. В интересах каких людей строится современная общая реальность? Чьи они высказывают идеи? И во имя чего осуществляют их?
Раньше Чара не думала об этом. Она считала, что вся реальность выстроена в угоду одного бога, и он там как-нибудь сам разберётся со своими делами без неё. А ещё есть куча всяких ангельских подуровней, которые контролируют этот процесс и не дадут ей погибнуть. И вот она погибла. А наблюдатели не спешат на помощь. И объяснений о случившемся никто давать не собирается. Ну и как теперь искать ответы на вопросы? Кому звонить? Кого звать?
Внешне всё было, как всегда. Дом, семья, работа. А внутренняя матрица разрушена. И это совершенно не отражалось на общей реальности. И это сбивало с толку. Казалось, все должны обернуться на неё. Ведь она перестала видеть смысл в бессмысленной социальной игре. Но никому до этого не было дела. Все продолжали исполнять свои роли. От этого безучастия окружающих возникали новые вопросы. Что держит общую структуру реальности? На каких законах она стоит? И почему именно Чара оттуда выпала? И что ей теперь делать? Странно было смотреть на людей, которые изо дня в день повторяют одни и те же действия с одним и тем же результатом. И не считают это убогим и неправильным в таком огромном и разнообразном мире.
Снова и снова мысли возвращались в момент разрушения внутренней матрицы...
Она разрушилась, когда произошло то, что не могло произойти никогда. И это породило смерть картины мира, а потом как следствие и смерть её личности. Личность отслоилась от лица и разума. А что осталось? Осталась пустота. И она её поглотила.
Как Чара оказалось на дне собственного сознания, она не поняла. Сначала она долго падала. Возможно несколько дней, может недель. А потом в пустоте внутреннего мира обозначились стены каменного мешка, через которые предстояло проломиться. В дальнейшем оказалось, что проламываться было не обязательно. Эта мысль могла материализоваться только для тех, у кого хватит сил и смелости. А у кого не хватит, тот мог спокойно умереть внутри себя, и этого бы никто из окружающих не заметил, учитывая их наблюдательность.
Довольно странное ощущение, когда понимаешь, что внутри мёртв, а снаружи как живой. Даже дышишь и даже не зелёный, и без плесени. Ешь, правда, с трудом. Спишь не переставая. Но живёшь, живёшь, живёшь... Зачем? Ответа нет. Исполняешь привычные ненужные обязанности. Зачем? Ответа нет. Делаешь вид, что интересуешься чужими проблемами. Зачем? Улыбаешься, сочувствуешь. Зачем? Актёрская игра нулевая. Но те, кто приходят изливать душу, это не замечают. Зачем? Им интересны только они сами и их невзгоды. А про свой внутренний мир и свои невзгоды, Чара вынуждена молчать. Потому что если начнёшь о них говорить, тут же загремишь в дурку. Или на таблетки... Да мало ли сейчас могут предложить возможностей, чтобы люди не поняли, что внутри них может твориться Магия.
Да, она так это и обозначила. Магия. Ни где-то там в параллельных вселенных, ни на страницах книг, а просто внутри неё, как маленький светящийся генератор. Только как к нему подключиться, женщина пока не поняла. Ни вилки, ни проводов, ни розетки она рядом не обнаружила. Как им пользоваться? Раз Магия существует, значит как-то можно ведь. Рассказать что ли кому, чтоб помогли? Нет. Ни за что. Пока Чара не разобралась с происходящим внутри неё сама, она делиться ни с кем своим открытием не собирается.
Пока с пониманием внутреннего пространства было глухо, женщина наблюдала за внешним пространством.
Отстранённое безучастное наблюдение за социальной действительностью быстро дало понять, что людоедская цивилизация способствует уничтожению всего нетривиального. Не удивительно. Всех с детского сада загоняют в одну программу. В одну модель поведения. В одну картину мира с ограниченными критериями успешности. И выбрать можно только роли, но не игру. Попробуешь сменить игру, социум быстро объяснит, что он большой, а ты маленький. И если не нравится игра, шагай в леса подальше от людей. Тоже конечно выход. Но тогда твои странные вопросы не найдут никогда ответов. Зачем всё это? И хотя у обычных людей нет ответа на эти вопросы, они считают, что знают всё лучше неё. А именно, что надо думать, чувствовать, понимать. Их заранее научили видеть правильно. То, что нужно кому-то. А если она теперь видит больше? Что делать? Надежды на диалог оказались не состоятельными. Чара быстро поняла: личные аргументы о Магии не могут быть приняты социумом к рассмотрению. Приветствуется только материя. Истина о том, что мысль материальна будет высмеяна.
Доказывать никому ничего не хотелось, жить в такой системе до некоторого времени тоже. Пока в комнату, где она предавалась депрессии, не вошло привидение. Нет. Не привидение. Судя по красным отблескам в ауре, это был фантом. Наглый мужчина в рыцарском одеянии и плаще. Безумно напоминавший кого-то знакомого. Но кого именно, Чара ещё долго не могла сообразить. Фантом надменно по-хозяйски огляделся, прошёл по комнате, в которой, как и внутри неё самой, не было сил убраться после недавнего апокалипсиса. Фантом пнул лежащую на полу игрушку и сказал:
— Ну и долго ещё валяться собираешься? Вставай!
И исчез.
Чара застонала и ещё некоторое время пребывала в замешательстве. Дожили. Уже галлюцинации мерещатся. Ещё одна новая особенность психики, о которой лучше помалкивать.
Преодолев ватность тела, которое не желало приобретать горизонтальное положение, женщина всё-таки встала и подошла к зеркалу. Видок был тот ещё. Серая кожа, ввалившиеся глаза, путаные волосы. Чего уж от себя скрывать. Наглый фантом истину глаголет. Надо выбираться из депрессии. И чем скорее, тем лучше. Раз доступа к генератору бесконечной энергии пока нет, а погибшая матрица обесточена, значит в ней сейчас включён аварийный режим питания психики. И он по минимуму дозирует энергию, от этого и спать постоянно хочется. Надо выходить из этого анабиоза. Иначе можно заснуть насовсем. Аварийного аккумулятора может надолго не хватить.
Распутывая расчёской волосы, Чара одновременно пыталась распутать и свои мысли. Всё-таки в странный мир она попала. Безвкусная обыденность, собственная отрешённость, внутренняя пустота и её личная тайна в виде источника Магии... а теперь ещё и привидения. То есть фантомы...
Начав анализировать, Чара вспомнила, что привидений человек начинает видеть на самом краю, когда уже полшага до реальной, а не виртуальной могилы. Организм, конечно, привыкает ко всему, но пределы выживаемости есть и у него. До точки невозврата, судя по всему недалеко. Так что же делать? Представив возможные варианты событий, Чара между жизнью и смертью всё же выбрала жизнь. И теперь осталось решить только один вопрос. А зачем? Ответа по-прежнему нет. А должен быть. Иначе энергию жизни не вернуть.
Причесавшись, Чара уселась в кресло и принялась исследовать внутренние ломаные базы данных. Сейчас остатки памяти воспринимались именно так. Должны быть среди них воспоминания, что смогут снова соединить её с вечным источником энергии. Не может вся прошлая жизнь оказаться бессмысленной. Но какие это воспоминания и где их искать?
Мыслилось тяжело, хронология никак не хотела выстраиваться. Клочки бессвязных картинок, как обрывки обугленной плёнки, постоянно путались... Детство, институт, школа, работа, школа, детсад, друзья, религия... Последняя сразу полетела на свалку истории. Благодаря соблюдению её святейших постулатов, она оказалась в Апокалипсисе. Рисковать ещё раз и доверяться своду написанных две тысячи лет назад правилам, которые давно устарели, не хотелось. У неё время на исходе и возможно есть только одна попытка вынырнуть на поверхность жизни. Поэтому идея, ради которой стоит жить, должна быть истинной.
Сидя в кресле, Чара не заметила точки перехода, между воспоминаниями и внешней реальностью. И она опять провалилась во внутреннюю реальность. В каменный мешок. Здесь было тесно. Очень тесно. И темно. Тело в этой реальности давно затекло и бултыхалось в жиже с собственными испражнениями, которая периодически накрывала с головой. Дышать приходилось с трудом. Ещё чуть-чуть и станет невозможно. Чара попыталась сообразить, как отсюда выбраться. Она попыталась ощупать стену, чтоб найти слабое место, но все кирпичи лежали ровно.
Искра ярости, рождённая отчаянием, вспыхнула на миг, затем снова угасла. Бороться с этим миром в одиночку бесполезно. Желание жить опять испарилось. Что толку, что она вылезет сейчас отсюда. А дальше? Что ждёт дальше? В той же внешней реальности, с теми же людьми, с теми же прогорклыми идеалами? Она же умрёт от скуки. Может лучше вот так, просто захлебнуться и дело с концом. Вонь дурманила, и Чара опять стала то ли провалилась в сон, то ли потеряла сознание.
Есть ли предел иррационального? Странные сны могут сниться во снах. И там она увидела многих детей, оказавшихся в такой же реальности. Жуткой, узкой и вонючей. Они задыхались, но не могли двинуться. И умирали. А во внешнем мире продолжали жить безликие люди-оболочки. Ну, уж нет. Если она сейчас не справится, они потом не справятся тоже. Чара вздрогнула, открыла глаза, и принялась кулаками долбить жуткие стенки. Ярость взяла верх. Откуда взялись силы? Они начинались из-за сердца и растекались по телу. Огненный вихрь возникал из каждой клеточки тела и концентрировался в ладонях. Отчего они стали приобретать красноватый оттенок с отблесками пламени. Чара поняла, что смогла сконнектиться с генератором Магии.
С этого момента пробивать брешь в глухих каменных стенах стало проще. Но всё равно больно. На стенках находились острые сталактиты, пологие наросты, на полу в самой жиже постоянно попадались мелкие камни, которые больно впивались в ступни, а в стене не было даже намёка на выход. Сможет ли она пробить эту стенку? Ответа нет. Сможет ли выбраться? Ответа нет. Иногда одолевала усталость. И женщина готова была опустить руки, но вспоминала умирающих детей и принималась с новой силой колотить безучастную поверхность.
Что должно получиться от её усилий в итоге, она понятия не имела, единственной целью стало выбраться. Чара старательно отгоняла мысль о двух лягушках, застрявших в молоке, не представляя себя на месте ни одной из них. Первую она презирала за сделанный выбор, в успех второй пока не верилось.
И всё-таки изменения стали происходить. Но они ещё больше усугубили положение. От вибраций каменный мешок сузился сверху и по мере упорства всё больше напоминал замкнутую капсулу. В способность выбраться наружу верилось всё меньше, но Чара и не думала сдаваться. Перед глазами стояли безымянные дети. Наконец на пороге отчаянья, в стене образовалась трещина и стала неумолимо расползаться. Всё больше и больше. Снаружи потянуло свежим воздухом и возникло ощущение мягкого матового света. Это заставило вложить в борьбу последние силы, отчего пространство перевернулось и Чара опрокинулась вместе с ним, опять с головой погрузившись в содержимое.
Уже лёжа она упёрлась руками в ненавистную крышку, одновременно отталкиваясь от пола. Это ли заключительное усилие, или предварительный удар о что-то твёрдое при падении, заставил отломиться толстый кусок сформировавшегося купола каменного мешка. Он лениво отъехал в сторону, чем облегчил уставшей женщине задачу. На белоснежном слепящем глаза полу растеклась характерной консистенции коричнево-зелёная лужа. Вслед за ней в белое пространство выползла Чара. Обессиленная, она растянулась на полу. Но расцарапала об острые края каменного кокона ноги и постаралась от него откатиться. Получилось не очень. Некоторое время она так и лежала, закрыв глаза, наслаждаясь свежим воздухом, не особо задаваясь вопросом, где она. До тех пор, пока кто-то не подошёл и слегка не пнул её носком ботинка.
Чара нехотя приоткрыла глаза... Зря она это сделала. Отвыкшее от света зрение не смогло сфокусироваться, что тут же отозвалось головокружением, а в купе с фекальными массами, которыми нахлебалась, сформировалось в рвотный рефлекс. Неспешно, будто знавший заранее, что должно произойти, незваный гость отошёл в сторону и дал проблеваться. Закончив, Чара отёрла рот грязными волосами, и всё ещё щурясь от яркого света, постаралась рассмотреть незнакомца. Это был тот же фантом, что приходил к ней в реальную комнату. Правда теперь он стал высоким брюнетом в толстовке и джинсах. Глаза, правда, сейчас интересные. С кошачьими зрачками. Облик сменил, но характерная вибрация личности осталась. Вибрация души? Чара опять откинулась на пол, закрыла глаза. Бред... откуда она это знает? Но знает ведь! Что с головой происходит?
Молчание нарушил незнакомец.
— Что, здесь тоже валяться собираешься? — спросил он.
Ну вот. Точно он. А голос не изменился. Баритон, — отметила про себя Чара. Вслух же простонала... прошипела... просипела... А, чёрт с ним... Сама не поняла, что за звук выдала вместо голоса. Тем не менее, слова:
— Нет, сейчас встаю, — были произнесены, и она перевернулась на четвереньки.
Зрелище из себя она представляла жалкое, но эмоций по этому поводу не испытывала никаких. Внутри привычная мёртвая пустота. Сил хватило только чтобы сесть вертикально, поджав одну ногу под себя, опереться на колено другой и постараться не покачиваться.
— Плохо, да? — с деланным сочувствием спросил собеседник.
Ехидная складка в уголке его рта была неумолима.
— А ты как думаешь? — огрызнулась Чара и огляделась.
Смотреть, впрочем, было не на что. Кроме белой капсулы с разлитым вокруг неё содержимым и валяющегося поодаль отбитого куска каменной крышки, толщиной сантиметров в двадцать. Место походило на бескрайний чистый лист бумаги.
— Где я?
— Возликуй, смертная женщина! — театрально воздел руки фантом, отчего стал похож на придурка. — Ты в куске пространства, которое выделила для тебя сама Магия. Нужно с благодарностью принять сей дар и не забывать пользоваться.
Сняв с головы воображаемую шляпу, он слегка поклонился и помахал ей в стиле мушкетёров.
— Магия, — фыркнула дамочка, раздражённая этим цирком. — Взяла и вот так просто подарила?
— По-твоему это было просто?
— Ни разу. Я чуть не сдохла. И с головой как-то не здорово последнее время.
— Хорошо, — фантом перестал кривляться и перешёл на деловой тон. — Тогда считаю вопрос о лёгкости получения этого пространства, эффектом шокового состояния. А с головой у тебя всё в порядке. Нормальные сюда не попадают.
— Вот как... Интересно. Всё чудесатее и чудесатее...
Превозмогая слабость она встала, чтоб не смотреть на собеседника снизу вверх. Это подбешивало. После пережитого Чара решила, что будет теперь общаться с людьми только на равных, кто на это способен. А кто не способен – тех лесом. Её нагота ни одного из них не смущала.
Собеседник меж тем решил подхватить её воспоминания о Стране Чудес:
— Как говорил Чеширский кот: «Некоторые не видят выход, даже если найдут. Другие же просто не ищут». Это про тех, кто считает себя нормальным человеком. Ты их видела. Таких много. И их не изменить. Но гораздо интересней вопрос, почему они не ищут. Кто им внушил, что такие поиски бесполезны.
— Мне всё равно. Понятия не имела, что Магия существует так близко. Я не знала, что за обычным жизненным поворотом поджидает пропасть. А после всего на меня свалится личное магическое пространство. Я просто хотела выжить и выбраться. Я даже не знаю, завидовать сейчас себе или жалеть себя.
—Жалеть, говоришь? Может, стоит вернуться обратно, откуда вылезла, и продолжить страдать вместе со всеми одинаково? Знаешь, когда живёшь по чужим шаблонам, думаешь меньше. Интуиция притупляется, а магия недосягаема. Это ли не счатье?
Женщина посмотрела на каменный кокон.
—Нет, спасибо. Плавали, знаем. Обратно не хочу.
—То-то и оно. На такое пространство, как у тебя здесь сейчас, могут претендовать люди. И их немало. Только находят его далеко не все. А те кто нашёл путь сюда, не редко сдаются и умирают раньше, чем здесь окажутся.
—Теперь понятно, почему мне привиделись дети в каменных мешках. В любом случае сейчас не до Магии. Я понятия не имею, как жить дальше в обычной реальности, имея ещё и эту. Столько вопросов и пока ни одного ответа.
— Тогда именно с Магии и надо начинать. Она ответит на всё. Искать, правда, трудно. Везде защита включена. Магическая наука не для общей массы людей. Магическую науку надо уметь читать между строк, видеть невидимое, много анализировать и экспериментировать. Готова не останавливаться на этом пространстве и идти дальше?
Зрачки собеседника сменились на человеческие. Он даже перестал говорить с агрессией. Скорее заискивающе. Интересно, чего он так опасается?
— Я подумаю, — уклончиво ответила Чара. — Мне надо придти в себя, восстановиться физически. Я еле двигаюсь в реале, не заметил что ли?
— Хорошо, — внезапно согласился гость. — Ты права. Ещё чуть-чуть и у тебя включился бы механизм самоуничтожения. Надо восстановиться. Так что спешить не стоит, надо набраться сил.
Чара промолчала. И огляделась. Что-то ей в этой реальности не нравилось.
— Знаешь... — начала она формулировать едва уловимый дискомфорт словами. — Это пространство... Оно как будто лишнее.
— Лишнее для кого?
— Для мира, который знаю.
— То есть считаешь, что кусок реальности, который сейчас видишь — лишний?
— Видимо... Это же раздвоение личности получается?
— Не личности, а сознания. Это разные вещи. Личность и там и там одна. Просто возможности твоего мозга могут пережить уже две параллельных жизни. Что характерно для развитого сознания. Это твоё достижение. Как говорил, не всякому оно под силу.
— Жить и там и там, значит не жить ни там, ни здесь, — категорично заявила она. — Это сложно.
— Ты только что выявила собственный шаблон мышления, который не даст тебе развиться. Изживай его из себя. Жить в двух реальностях одновременно, не более сложно, чем жить в постоянных командировках. Некоторые же справляются, правда? Повторяю, от таких магических даров, как собственная реальность, не отказываются. Один раз откажешься, больше не дадут. У Магии с этим строго.
— Не бросайте бисер перед свиньями?
— Что-то вроде этого.
— И что мне теперь делать?
— Много глупых вопросов задаёшь. Это же очевидно. Для начала помыться.
Пока они разговаривали, Чара поняла, что грязь на теле начала подсыхать, стягивая кожу.
Фантом поднял правую руку, дал отмашку, и на Чару свалился водопад воды. Она поднесла руки к лицу, пытаясь схватить ртом воздух. А протерев глаза, поняла, что находится в душевой кабине под тропическим душем. Момент перехода из внутренней реальности во внешнюю, она опять не заметила.

2. Уруз

Эту руну можно смело назвать
«Мощь. То, что действует». (Цитата из А.Платова)
К.Меньшикова

Горячая вода приятно обнимала тело, смывала боль и нежелание жизни. Хотя бы на время. Последнее, что она запомнила перед переходом — злые глаза фантома. Что ему от неё надо? И как она здесь оказалась?
Отметив про себя ещё одну досадную фишку, как провалы в памяти, Чара позволила себе подумать об этом завтра. Стенки кабины запотели, создавая собственный мир одиночества и гармонии. Во внешней реальности нет капсулы смерти, налипшей на тело грязи и жуткого запаха.
Свобода... Свобода жить, свобода выбирать. Свобода от чужого мнения... Только она и больше никто.
Отключив мысли, Чара смывала с волос воображаемую грязь, чтоб даже намёка на неё не осталось. Какое счастье, в этой реальности не придётся никому объяснять, где она так испачкалась. Здесь этого всего нет. В этой реальности она чистая.
Чара уже вылезла из душа и закуталась в халат, когда в ванну вошёл супруг. Мимоходом обнял. Сначала нежно и небрежно, потом начал принюхиваться.
— Чем от тебя пахнет? — удивился он.
— Чем? — не поняла Чара.
— Будто в канализации извалялась, — супруг отстранил её от себя, тут же забыл о проблеме и спросил на совершенно другую тему. — Где хозяйственное мыло?
Чара открыла дверцу пенала, а сама подумала: вот те раз. Приплыли. Как одно перетекает в другое? Как внешняя и внутренняя реальности смешиваются? Раньше такого не происходило. И как объяснить супругу, чем от неё пахнет? Лучше сказать нечто правдоподобно для этой реальности.
— Духи неудачные на рынке купила, — спокойно соврала она. — Скоро выветрятся.
Супруг кивнул, удовлетворившись ответом.
— Не забудь выбросить их. И не покупай такие вещи на рынке, есть же нормальные магазины.
Забрав мыло и несколько ватных палочек, он вышел из ванны. Наверное, в гараж понадобились, газовый баллон проверить.
— Ага. Прямо сейчас сделаю, — пролепетала женщина вдогонку.
Из сложившейся ситуации выходило, что две доступные ей реальности умеют соединяться не только в голове, а могут влиять одна на другую. События одной создают отклик на проекции другой. Соединение такого понимания в одно умозаключение, было сверх сил.
Восприятие действительности в который раз отключилось, перескочив на автопилот. Впрочем, в этот раз автопилот действовал иначе. Возрождённая искра упрямства и личного достоинства, активировала дополнительную функцию. К работе автопилота подключился сканер внутренних повреждений и заработал в полном объёме. Тут же захотелось есть...
Надо же... как давно она не испытывала чувство голода.
Несколько недель Чара отъедалась. Пища снова приобрела вкус. Стали различимы запахи, восстановилась тактильная чувствительность. Это радовало. Но сильные эмоции пока были не по зубам. Ни радости, ни горя, юмор не воспринимался категорически. Полное равнодушие. Но уже не апатия. Прогресс, как-никак.
При дальнейшем исследовании себя, совсем не понравилось состояние кожи. Такого отвратительного качества она никогда не была. Местами огрубевшая и потрескавшаяся, местами обрюзгшая с большим количеством воспалений. И никакие крема не помогали. Восстановление повреждений шло медленно, можно сказать, не шло совсем. Волосы выпадали клоками. Витаминов что ли не хватает?
Чтоб не сбиться с пути восстановления, Чара написала список выбранных мероприятий и через не могу, следовала ему. Как ни странно, это не помогло. Похоже, проблемы, создающие отвратительный внешний вид, лежали глубже. Значит, надо исправлять причину, а не следствие.
Поняв это, Чара, махнула рукой на внешний вид и залезла в литературу по психологии. Её ожидания не оправдались. Там было мало чего понятно, одни несъедобные термины. Которые в большинстве случаев не понимали и сами авторы, потому что постоянно в итоге сами себе и противоречили. Как такое может быть, женщина разбираться не стала. Сейчас важнее здоровье собственного тела, а не чужие тараканы, пусть и разрекламированные.

Часть третья
1. Слишком прыткие возможности

Морозные узоры на стекле скупо искрились в закатном солнце. Прошло два года с момента, как её вышвырнуло в мир магии. За это время она, хотя и несколько приблизительно к ожиданиям, но отстроила собственную вселенную. Учёба, новые знакомства, хрустальные башенки планов. Но чего-то не хватало. Так и хотелось крикнуть собственному отражению в зеркале, набирающему с темнотой силу, что сейчас вполне себе сносный уровень. Когда не ждёшь звёзд с неба, но в то же время их искры в твоей жизни присутствуют. Есть стабильность, сносный доход, правильность действий, но в тоже время... скука неимоверная. Она неожиданно вышла на новый виток развития и что делать, понять не могла. Планы, что построила совсем недавно, казались мелкими.
Можно было бы спросить у фантома, что делать, но тот опять куда-то испарился. Эмоции он показывал редко, но уж если показывал, то становилось ясно, почему прячет. Это был чистый атом. Противостоять его натиску бесполезно. В худшем случае можно сгореть. Процедура сгорания в планы ведьмочки не входила, она предпочитала обходиться гуманными методами. От этого интереснее было вычислить траекторию движения заряда и не стоять в том месте, куда он упадёт. Нагло, но эффективно. Последний раз то ли расчёт оказался не верным, то ли фантом в решающий момент изменил траекторию удара. С огромной силой он швырнул вспышку в нужную сторону, Чара едва успела уклониться. На дереве за спиной осталась выбоина, а на земле трансформировался необычный камень.
Несколько дней потом Чара ходила вокруг этого камня и думала, что с ним делать. Он был увесистый и напоминал горный хрусталь. Полупрозрачный, матовый, в форме глубокой ванночки... или раковины? С волнистыми краями шириной с перила. На ощупь нежно-бархатистый и тёплый. Почему у камня такая форма, Чара так и не поняла. Расставаться с новым сокровищем страсть как не хотелось. И ведьмочка рассудила по-своему. Раз эта прелесть попала к ней, отдавать её не будет. А воспользуется правом старинного феодального закона «что упало, то пропало». И будет распоряжаться на своё усмотрение.
По длине камень был с три ладони, по ширине две. А по весу, наверное, килограмм пятнадцать. С некоторыми усилиями она перетащила его к фонтану, а решила, что подобные подарки лучше хранить в собственной матрице. Вселенные, как показывает практика, разрушаются. А вот матрица нет. И надо как-то впихнуть его туда. И вот с этим возникла проблема. Задачка долго казалась неразрешимой. Пока наставница Карин опять не зашла в гости. Камень сразу привлёк её внимание.
– Что это? – указала она на хрустальное чудо.
– А это... долго объяснять, – отмахнулась Чара.
– А стоило бы объяснить, – сказала Карин. – В камне содержится одно из достоинств его создателя.
– Какое? – ведьмочка оглянулась. Действительно, ради такой информации можно и отвлечься. Даже нужно.
– Тебе лучше знать. С кем-то ты его создавала? – ухмыльнулась Карин и слегка касаясь, провела по камню пальцами. Тот срезонировал и зазвенел.
Чара задумалась. У фантома куча достоинств. Овладеть для начала хотя бы одним из них... об этом даже мечтать не смелось. А тут... удача сама в руки прилетела. Но что-то её в этой схеме не нравилось. И она озвучила что.
– А у него не убудет этого качества? – уточнила ведьмочка с опаской.
Карин пожала плечами, поправила юбку и села в возникшее из ниоткуда кресло, как когда-то в беседе с Мерлиным. Откинувшись на мягкую спинку, посидела немного в задумчивости. Чара ждала. Знала, гостья вспоминает и просчитает возможные варианты.
– По-разному бывает, – наконец подвела итог она. - Здесь не угадаешь. Иногда по глупости отдают всё без остатка, а иногда просто делятся. Как сама считаешь, какой твой вариант?
– Ну... глупцом этого создателя не назовёшь. Скорее наоборот. Так что, скорее всего, просто поделился. И можно с чистой совестью пользоваться, – закончила Чара мысль, довольная собой, хотя в собственных словах сомневалась. Скорее всего, фантом очень ослабил себя, отдав этот камень.
Наставница угадала её мысли и продолжила тему.
– Ох, молодёжь, – вздохнула она. – А если бы ты поняла, что забрала всё качество целиком, понесла бы отдать его обратно?
– Наверное, нет. Скорее всего. Если только кусочек, – с запинками выдала ученица.
– В том-то и дело, что пока у тебя в лексиконе «наверное» и «скорее всего». Учись думать, как ведьма. Отдавать то, что досталось трудом и личным временем, можно только в том случае, если это выгодно. В противном случае, из тебя всегда будут вить верёвки. Тогда любой оппонент станет для тебя Призрачным Рыбаком. Понятно?
– Понятно, – поджала губы ведьмочка. Сама же подумала, что ослаблять врага, наверное, можно. А вот ослаблять друга, как-то... цинично что ли.
– Вот, другое дело, – нарочно не заметила Карин упрямого взгляда собеседницы и её мыслей. – Так что в любом случае можешь пользоваться своим сокровищем с чистой совестью. Оно твоё. Будешь в академии, зайди ко мне. Рецепт дам, как правильно камень переработать. Он усилит тебя.
На следующий день Чара уже колдовала перед котлом. Для начала камень необходимо растопить, сделать обтекаемым, мягким и податливым. Затем добавить щепотку собственной силы воли и ждать леденцового цвета. Потом остудить и выпить.
С первыми каплями волшебной карамели душа потяжелела, сделала тело прозрачным. С розово-перламутровым отливом в жилы вливался ядерный заряд, принадлежащий когда-то не ей. Или всё-таки ей? Это он оставляя тонкую полосу чёрного пепла в воздухе. Освобождаясь от лишних примесей, сжатый огонь бежал по венам, распадался по нервам. Все пятнадцать килограмм ярости впитывались в кожу, становясь ей самой. Такое состояние ей понравилось.
Карин сказала, что утяжеление души на вес тела не влияет. Но, было бы всё равно интересно проверить. Но позже. Чара ждала, когда новое качество проявит себя. Ночью оно должно встроиться, обосноваться в новом теле, как в предыдущем. И на следующий день заявить о себе в полный голос. Через несколько часов вся тянущаяся карамельная жидкость впиталась, и пришло понимание, что за достоинство скрывалось внутри. Оно сорвалось я зыка само.
– Вижу цель, не вижу препятствий. Потрясающее качество!
Хотелось прыгать, но Чара не стала, посчитав, что степенность с этого момента в норме вещей. Не маленькая девочка уже. Придав увесистости, в перспективе этот камень позволит самой прокладывать нужный курс, не болтаясь по жизни лёгкой щепкой. Несколько дней казалось, что обладать уникальной пробивной силой – бесподобное удовольствие. Но теперь, она решительно не знала, куда приложить новые возможности. И тихо маялась в тех делах, что сама же недавно запланировала.
На выручку опять пришла Карин. Она заметила вялое состояние ученицы и для эксперимента решила взвесить её душу.
– Теперь понятно, почему тебе тесно здесь... – она спрятала весы Тота и с любопытством стала листать разноцветные журналы, разложенные на столе.
– Почему? – тоскливо сказала Чара.
Манипуляции наставницы ей совсем не нравились. Так суетиться она начинает, когда можно рассчитывать на неожиданный эксперимент, через который потом проводит учеников. Стать подопытной крыской в данный момент не улыбалось.
– Масса увеличилась вдвое, - пояснила Карин. – Это много. Для такой души нужен больший размах. А ты создала планы для того веса, который могла осилить. Сейчас они для тебя уже как пустые семечки.
– И что же теперь делать? Имболк уже скоро. Я не успею изучить собственные возможности и перестроить планы.
Наставница улыбнулась. Этого Чара и опасалась. Что-то будет...
– На этот случай у нас есть возможность воспользоваться чёрных ходом через реальности, – подтвердила её опасения Карин. – Про кротовые норы слышала? Очень похожий эффект. Естественно, он не для всех. Основная масса идёт от ступеньки к ступеньке. Но я поговорю с кем следует, и тебе предоставят возможность пройти испытания вне очереди. С таким весом, тебе это уже под силу. Должна справиться. При успешном прохождении сможешь не только подтвердить права на собственную реальность, но и ходить в другие вселенные.
– Так скоро?
– Спасибо своему оппоненту скажи. То, что потерял он, ты вовремя подобрала. Новые возможности, новые обязанности. Это же интересно, не кисни... – Карин посмотрела на полуобморочное состояние ученицы. – Что, тебе больше не нравится то, что у тебя есть?
– Нет-нет! – охнула ученица. – Я просто не ожидала что так скоро.
– Это дело поправимое, – отмахнулась от её переживаний Карин. – Чтоб выйти на новый уровень, нужно всего лишь пройти через смерть.
– Опять смерть... Только-только привыкла к расстановке вещей. И опять всё менять...
– А как ты хотела? В магии про постоянство надо забыть. Нет его. Если не движешься вперёд, значит, идёшь назад. Третьего не дано. Но если хочешь посидеть ещё в этой реальности... можно и это обеспечить. Но ты потеряешь год. Если не примешь сейчас предложение, через год можешь с новым даром распрощаться, он как влился, так и утечёт из тебя, как у того, кто его потерял. Если не применяешь свой дар, он уходит от тебя. Это тоже закон. А между прочим, из-за такого неожиданного стечения обстоятельств, ты можешь выиграть два года. Это много, поверь.
Ведьмочка прикину собственные возможности и перспективы. Оптимистический голос подсказывал изнутри, что надо идти вперёд. Пессимистический, что лучше посидеть на попе ровно, авось само рассосётся. И может бес ним, с этим даром? Как-то слишком быстро при его обладании начались дополнительные проблемы. И почему этот камень был потерян? Уж не по этой ли причине? Может это не она подобрала качество, а он элегантно сбагрил его?
– Ну что, идёшь на испытания? – вернула Чару к действительности Карин. –Правила расскажу потом.
– Иду, – выдохнула Чара. – А что будет с теми башенками планов, что я построила? Их же нельзя просто уничтожить. А при новых возможностях, следить за ними не смогу.
– О, за них не беспокойся. Ответственность за них мы передадим кому-нибудь из учеников с курса. Наверняка кто-то из них недооценивает своих возможностей или не смог вовремя создать планы. Так, надо подумать, кому же это доверить?
В дверях показался хулиганистого вида вьюноша, когда-то рассуждающего о грибах.
– О, вот на него, например, – ткнула в него пальцем Карин, а Чаре сделала знак уходить. – А ты иди уже. Перед гонкой со смертью надо хорошенько отдохнуть.
2. Заклятый друг

Смерть – понятие растяжимое. Человек не задумывается, что это состояние он переживает за жизнь много, много, много раз. Физически ведь умирать не обязательно. Только когда он маленький, он не замечает, как на всех парах проскакивает этот калейдоскоп смертей. Ему настолько всё интересно вокруг, настолько любопытно и важно. А ещё напрочь отсутствует страх неизведанного, ужас перемен, понимание конца чего-то. Возможно даже кого-то. Уж дети точно знают, что за окончанием одного отрезка пути, открывается другой.
А вот взрослея, индивид начинает задумываться и ощущать боль потери. Боль рождает и дрессирует в человеке страх, и уже страх, становясь диктатором личности, запирает человека в единственной реальности. С одинаковыми привычками. С одинаковыми моделями поведения, а значит с одинаковым результатом всего, к чему прикоснётся. Как царь Мидас, обращал продукты в золото, так и человек может обратить золото в головешки.
Есть простая истина. Если результат не нравится, надо изменить модель поведения. Но человек этого сделать не может из-за душевной боли прохождения им же самим когда-то поставленных рамок. Из-за нежелания и страха исправиться самому, клетка событийного ряда не распадается, а продолжает виток за витком протаскивать человека по одинаковым ситуациям, пока он либо не исправится, либо не умрёт физически.
Чтоб не попадать в безвыходные ситуации, ведьмам и магам, периодически надо проходить через смерть по собственной инициативе. В виде профилактики. Что подразумевает такая добровольная смерть? Анализ, анализ и ещё раз анализ. Чем глубже, тем лучше – главное оружие и магов и ведьм. Конечно, и Плюс, про рутинные дела надо не забывать,
Время течёт за учёбой незаметно, и обещанные Карин испытания подкрались быстро. Не было печали, называется. Не то чтобы Чара переживала, что не справится. Но очень не хотелось вляпаться в очередную стенку страха и боли. Как в паутину. Всё-таки иногда она не успевала сориентироваться на экзаменационной площадке. А может они для ведьм стали слишком мудрёные задания давать?
После первых двух неудачно пройденных попыток всё болело. Даже расположившись в кресле, тело от мучительных воспоминаний перёдёргивало, мурашки пробегали от затылка до стоп. Это обескураживало, но злило и бодрило одновременно. Впереди третья и последняя попытка на прохождение по тёмному ускоренному пути развития. Не сдаст в этот раз, придётся плестись два года по выбранной ранее теперь узкой для себя тропинке.
Кто же теперь будет напарником? Вчера прислали какую-то дылду. Неразговорчива, надменна и показалось, что малость туповата. Хотя ни об одном маге такое сказать нельзя. Скорее всего, прикидывалась. Но её неповоротливость не дали Чаре шанс на успешное прохождение всех этапов. Позавчера карлик какой-то был. Впору не ему ей помогать, а ей ему. Но напарников не выбирают, это закон. Всё решает поток удачи. То есть, не люди, а более высокие силы. Возможно даже боги.
Чара задумалась. А кого бы она хотела в напарники? С обладателем фантома, она бы с первого раза сдала. Да где же его искать? Ни контактов, ни адресов... А может попробовать материализовать его? Говорят, иногда такие фокусы даже здесь срабатываются. Магия низшего порядка, правда. Но вдруг...
Ведьмочка закрыла глаза, представила. На внутреннем экране возник желанный образ предполагаемого обладателя фантома. С таким, как за каменной стеной. Как по заказу рядом послышался лёгкий гул открывающегося портала. Свершилось. Сейчас или никогда. Там должен появиться он. Открыв глаза, Чара обнаружила перед собой другого субъекта. Черноволосый, смуглый, худощавый, одет в чёрный фрак и рубашку с серебряным отливом. Франт, одним словом. Это совсем не тот, о ком она мечтала. Субъект несколько разочаровал, ну что ж... Не вечно же магия будет соединять с тем, с кем хочется.
Как по заказу над ухом раздались воображаемые нравоучения наставницы Карин, о том, что «надо выходить из сгнившего кокона, пока ещё живой, иначе потом будем поздно» и «из ограничивающей зоны комфорта выплываем, чтоб знакомиться с новыми, возможно интересными людьми. Или не людьми. Или не интересными. Здесь как повезёт. Вернее, кого заслужил, того и получишь...» И остальное бла-бла-бла в том же духе. Это всё хорошо на бумаге. А вот попробуй сделать или пережить подобное, да ещё и понять при этом «что Вселенная тебе хотела сказать». Иногда хотелось всех умников послать ко всем чертям, но тогда она сразу бы скатилась до колдуньи. Это их уровень, обвинять всех в собственных неудачах.
Так... Всё, не жаловаться. Все претензии только к себе, а не к тому, кто перед ней стоит... и нахально улыбается... Так бы и укусила. Но от него и слаженной работы обоих, сейчас зависит их успех. Так что цапаться ни к чему. Выдохнув, она сделала лёгкий реверанс напарнику.
– Приветствую.
– Корвин, – представился субъект, небрежно поклонился.
– Я догадалась, – сделала милую мордашку ведьмочка. – Отчего же не в личном облике? Я Чара.
Напарник сделал вид, что не заметил колкость. Чара отвернулась. Не хватало ещё, чтоб он последовал её примеру. Он и не стал. И что ей взбрело в голову начинать партнёрство с пренебрежительного высказывания? Видимо ей ещё учиться и учиться манерам и тактичности. Без этого в Магии никак.
Тем временем, из комнаты ожидания их переместило в лифт-капсулу. Она подъехала тихо, мягко остановилась и распахнутыми дверями пригласила внутрь. Держали капсулу нити Норн. Она катилась по ним, как по рельсам в неведомое будущее. Или прошлое...
Напарники молча смотрели, как за прозрачными стенками меняется реальность. Древние тропики, с гигантскими ящерами, современные неисследованные джунгли, адский холод южного полюса, сгинувшие огни Атлантиды... Капсула то ускорялась, слепляя в размытое полотно образы, то замедлялась, и тогда можно было хоть что-то разглядеть.
– В какую из них нас высадят? – машинально спросила ведьмочка.
Вопрос был риторический. Никто не мог знать ответ заранее. Решение принимает сама Магия. В этот процесс не может вмешаться никто. Даже Карин. Даже боги. Право выбора только за Норнами.
Напарник исподлобья посмотрел на Чару, будто сам хотел о чём-то спросить, но передумал. Что он чувствует перед испытанием, ведьмочка понять не смогла, аура собеседника была чуть приглушена, что делало её почти нечитаемой. Это было странно, но не смертельно. У неё сейчас своих забот хватает.
Выждав ещё немного, Корвин несколько раз мигнул по всей поверхности тела, как испорченный сигнал в старом телевизоре. На мгновение превратился в знакомого фантома. Она увидела его отражение в стекле капсулы. У ведьмочки перехватило дыхание. Вот так конфуз, не начав испытания, уже помарку допустила. Не почувствовала подвох, не определила знакомую вибрацию, поддавшись на иллюзию другого образа. Ну как так можно было ошибиться? Ведь она ждала его... Ничего не оставалось, кроме как тоже сделать вид, что ничего не заметила.
– Слушай, и как тебя только в ведьмы взяли, – язвительно проговорил Корвин. – С такой неповоротливой чувствительностью тебе надо бегемотом в зоопарке работать.
Очень смешно... Будь это кто-нибудь другой и в другом месте, он давно обратился бы крысой. Только бы хвостик засверкал. Но фантому её реальности она могла простить всё. Хотя нет. Почти всё. Как каждая ведьма. А в этой ситуации, нельзя было не согласиться, сарказм она заслужила.
– Имей в виду, я тебе помогать не собираюсь, – в качестве компенсации за наглость, процедила она. – Сам справишься.
– Да не очень-то и хотелось... – хмыкнул Корвин. – Тем более, что ты сейчас сказала несусветную глупость. Мне не нужна твоя помощь в девяносто пяти случаев из ста.
Капсула тем временем стала притормаживать, движения становились плавней, легче и она... замерла. Лёгкое противодействие инерции потока движения, медленное открытие стеклянной двери. Снаружи дверь напоминала веко глаза с белым паром жидкого азота вместо ресниц. Между перебранки с напарником и остановкой было такое мизерное время, что Чара еле успела войти в состояние душевного равновесия, а до состояния силы вообще было далеко. Долбанный Корвин. Не хватало из-за него угробить последнюю попытку. Зря похоже зря она его пожелала в напарники. Помощник он никудышный. А вот из вывести на эмоции может легко. Этим и опасен. Если только...
– Это и моя последняя попытка выйти на новый уровень тоже, – ответил на невысказанный упрёк фантом.
Неожиданно...
– С чего эта откровенность? – фыркнула ведьмочка и первая вошла в дождь трансформации.
Он походил на обычный тропический душ и был необходим при выходе в новую реальность, чтоб тело успело приспособиться. Одежда тоже.
– Да я с тобой уже три дня здесь вожусь, – догнал её Корвин и перевёл на себя большую часть воды. – Если не выплывем в третий раз, грош цена тем знаниям, что я в тебя вложил. И тому камню, что ты получила от меня недавно.
Чара зыркнула на него. Вернуть что ли хочет? Значит, не всё богатство отдал, только часть. Тем лучше. Но её это объяснение не успокоило.
– Благодетель, блин. Не мог раньше сказать?
– Не положено.
Хотелось ответить ещё что-то язвительное, но открытая капсула не оставляла выбора. Нарастающие под ногами вибрации показывали, что надо выбираться. В пустоту? За капсулой была чернота. Первым в неё вошёл Корвин. Следом Чара. Несколько шагов чуть больше рассказали о пространстве. Духота, тишина, под ногами смесь песка и опилок. Всё замерло.
– Ночь, наверное... – из предосторожности прошептала ведьмочка.
– Не думаю... – так же тихо процедил маг. – Встань в горделивую позу.
– Зачем?
– Встань!
Чара подчинилась. Подняла вверх руку, в качестве приветствия, выгнула спину, задрала подбородок.
– И улыбайся.
В то же мгновение зажглись разноцветные софиты, заиграла громкая радостная музыка, раздался гром аплодисментов. Испытуемые стояли на арене цирке в окружении актёров в ярких разноцветных костюмах. Судя по тому, что над полом натянута сетка, а под потолком выдвинуты тросы, качели, кольца и качающаяся площадка, они находились среди воздушных гимнастов.
– Почему цирк? – прошипела ведьмочка.
– Ты ведёшь себя, как загнанный зверь, поэтому мы попали в цирк, – легко объяснил Корвин. – Особенности женской логики. Думай в следующий раз о чём-нибудь приятном. О жарком климате, например. Тропиках. Возможно, о пустыне...
– Угу. Там ничего делать не надо.
– Насчёт, не надо, это ты загнула. Дело везде найдётся. Просто я давно в отпуске не был. А раз тропики не могут придти ко мне, хотелось бы самому оказать поближе к ним. Ты лучше смотри, где выход отсюда.
Тем временем законные артисты забирались по верёвочным лестницам или плавно поднимались на площадках к куполу. Чара и Корвин решили присоединиться к последним. Ведьмочка попутно вертела головой во все стороны, ища знакомое мигание реальности. Но в зоне видимости никак не могла её обнаружить. Зрители, оркестр, оборудование... Где же выход отсюда? Корвин положил ей руку на плечо и указал на центр воздушного пространства над ареной. Оно мерно покачивалось по высоко по центру арены. Никакого упора там нет. Спускать им специально лестницу в нужную точку пространства никто не будет. А время ограничено.
– Как мы туда попадём? – растерялась Чара.
– В прыжке. Я качаюсь вниз головой с одной стороны, ты прыгаешь с противоположной. Можешь с сальто, так и быть. Встречаемся в точке портала и исчезаем отсюда. План понятен?
– С ума сошёл? – панический ком начал кататься по горлу. – Я не умею так прыгать!
– Хватит, – раздражённо цыкнул маг и сжал крепко её руку, оставалось только взвизгнуть. – Ты сейчас воздушная гимнастка. Мышцы развиты достаточно, опыт имеется, даже если ты сейчас говоришь обратное. Даже костюмчик смотри, какой хорошенький подогнали. Тебе всего лишь надо этим богатством воспользоваться. Всё в тебе. Отключи мозг, он сейчас мешает. Подчинись потоку, обостри чувствительность. Давай, это не так уж и сложно. Мы сейчас естественные участники событий. Надо прыгать.
– Я здесь магией заниматься собиралась, а не акробатикой, – пролепетала Чара.
– Знаешь, сейчас акробатика и есть магия. Всё, закончила ныть. Запомнила? Ты прыгаешь, я ловлю. И не вздумай бояться. Иначе болевой порог не пропустит на выход. Опять провалишь испытание.
Ведьмочка кивнула, ухватилась за качели, Корвин её подтолкнул, практически дал пинка. И она бухнулась в пустоту, навстречу горячему воздуху, глаза не закрывала через силу. Хотелось сгруппироваться, перелететь легко с переворотом на другую сторону. Новичкам, ведь, везёт, правда? Но куда там. Получилось всего лишь просто перелететь. С другой стороны её поймал плечистый гимнаст в зелёном костюме, улыбнулся на её неуклюжесть, подмигнул и ухнулся в воздушное пространство сам. Ей бы так... Надо искать напарника, он наверняка уже готовится, надо не пропустить его очередь. Искать долго его не пришлось. Расцветка костюма на Корвине по традиции чёрная с серебристым. Это удобно. Его ни с кем не спутаешь. Её же красно-жёлтый комбинезон не слишком выделялся из общей цветастой гаммы.
Три попытки выйти из этой реальности легко и красиво провалились. Фиксация рук испытуемых происходила то раньше, то позже нужной точки пространства. Вожделенное красноватое мигание оказывалось постоянно в стороне. Или один из партнёров оказывался в нём в одиночестве и магия не срабатывала. Один раз Чара сорвалась и упала на батутную сетку. Больно. Но тут же вскочила и устремилась обратно наверх. Надо, надо собраться. Надо пройти, прыгнуть, успеть вовремя... Перед последней попыткой она закрыла глаза, чтоб привести организм и мысли в равновесие. Номер ведь не бесконечный. Скоро закончится. Ещё несколько победных фанфар и смена декораций. Убрать из мыслей страх. Любой. Страх поражения, страх действия, страх переворота, неудачи. Всё, готова. Корвин уже на позиции.
Знакомый шаг в пустоту, горячий воздух, полёт и... руки мага подхватили в тот момент, когда красное мигание в пространстве стало бледно-розовым, но этого хватило, чтоб с мягкой вспышкой выкатиться в знакомую капсулу. Они лежали на полу магического инструмента, силясь отдышаться, придти в норму.
– Слушай, а почему никто не видит этого сияния, кроме нас? – едва выровняв дыхание, озвучила ведьмочка давно мучающий её вопрос. – Оно же как лампочка в пространстве, не заметь нельзя. Дотянись – и ты в параллельном мире. Но никто ведь даже попытки не делает.
– А люди вообще склоны не видеть очевидного, – поднимаясь, ответил маг. – Что им эта лампочка. Они видят только то, что хотят и считают возможным. А если оно невозможно, то значит и не существует. Правда, ведь? Знакомая логика? Но нельзя сбрасывать со счетов, то что мы видели иллюзию.
– Возможно, – согласилась Чара. – Крыть нечем. Раз этого нет, значит, я его и не вижу. А может и правда они просто попали в иллюзию и все люди там были просто манекенами.
Чара встала, отряхнулась. С любопытством поглядывая за растекающиеся за стенкой капсулы реальности.
– Надеюсь, ты помнишь, что неплохо было бы пожелать в перспективе, – напомнил напарник.
– Да помню, помню... – скривилась Чара и произвела остановку.
За стенкой открывшейся капсулы было жарко. Минус двадцать четыре по Цельсию.

3. Царство холода

Впрочем, холод не ощущался. Проходящие проверку «курсанты» были в набедренных повязках. У Корвина она была чёрная с серебрянными вставочками. У Чары красно-жёлтая. У неё правда присутствовал ещё лохматый из пожухлой травы лифчик, очень мило смотревшийся на фоне заснеженных гор.
– Ну вот как тебя постоянно гораздит? – напарник потряс в разряженном воздухе руками, с желанием то ли схватиться за свою голову, то ли оторвать оную у напарницы.
– Ты же хотел пустыню, вот она – белая и снежная! – решила оправдаться Чара, а потом сделала ласточку. – Смотри, я лечу! Значит, всё не так уж и плохо.
Но потеряла равновесие, ступила с протоптанной тропинки в снег и тут же оказалась одной ногой по колено в сугробе. Снег вокруг кожи с лёгким шипением начал таять.
– Я заказывал пустыню песка, а не пустыню снега, – проигнорировал её выходку Корвин. Его голос остался таким же холодным, как и пространство. – И вообще рассчитывал, что идеей с конкретными понятиями, ты выведешь меня к морю. Может я надеялся на сёрфе покататься.
– Извини, сам говорил, особенности женской логики. Значит, плохо ты эту логику знаешь. Подучиться бы не мешало, чтоб точнее мысль для женской аудитории формулировать. Будущий маг, всё-таки, – пожала плечами ведьмочка, с трудом выбираясь на утоптанную дорожку, отчего пришлось сесть на неё. Подтаявший снег слегка холодил кожу, особенно это чувствовалось при лёгком ветерке, но когда Чара встала, влага быстро испарилась, что вернуло в состояние комфорта. – Ладно, я помогу тебе. В следующий раз буду думать о песке, в этот раз как-то... даже сама не знаю, как вышло, что снег получился.
– Нет, лучше вообще не о чём не думай. У тебя это лучше всего получается. Надо выбираться отсюда. Мигание ищи. Здесь должно быть хорошо видно на белом фоне. Вон как всё просматривается.
Под ярким слепящим солнцем и чистым высоким небом просматривалось действительно хорошо. С высоты птичьего полёта. Их занесло на вершину гор. Хорошо, что оба умели держать стабильную температуру тела. При выходе на снежный покров они её быстро повысили её до почти сорока градусов. Что было допустимо в условиях холода. В тропиках, такая температура тела быстро убила бы их. Так что при перемещении в капсулу, они также быстро должны суметь снизить её. Мда... задачка. Но это дело будущего. А сейчас... Снизу белые склоны, заснеженные деревья, замёрзшее гладкое озеро, обрамлённое тёмной полосой галечным берега. Ещё дальше высокие строения из потемневшего дерева, внутри каменного забора, похожие на монастырь. Дышалось здесь и легко, и сложно одновременно. Легко от вековой безмятежности и красоты, сложно от недостаточного количества кислорода. Магия магией, а всё-таки не везде она будет тебе подыгрывать. Системы дыхание и кровообращения до нужной гармонии приходилось самим. Не хотелось бы потерять сознание в самый неподходящий момент. И всё-таки, куда идти?
Тем временем, копошение за ёлками, скрывающие от обзора часть пространства, стало заметным.
– Смотри. Там люди, – показала Чара на озеро.
Корвин кивнул.
– И там же находится мигание. Значит, поехали.
– На чём? – ведьмочка удивлённо огляделась, в поисках хотя бы санок.
Корвин же протянул через отражения руку, отчего та исчезла из зоны видимости, и вытащил оттуда пару лыж с ботинками.
– А это законно? – с подозрением спросила Чара. – Если нам их не дали, значит, наверное, и нельзя?
– Одно из главных магических правил, какое? – нетерпеливо вручая ей пару цветных дощечек, ответил вопросом на вопрос будущий маг. – Вспоминай.
– Главное – результат. А каким методом мы его добьёмся – не важно.
– Вот-вот. Перед нами задача – спуститься к озеру быстро. А без лыж, так быстро спускаться я пока ещё не умею. Зато обладаю умением добывать необходимый инвентарь из воздуха. Теперь понятно? Это и моё испытание тоже, не забывай.
– Теперь понятно. А ботинки прямо на босу ногу одевать?
– Не тупи, поехали. Нам недалеко, мозоли натереть не успеешь. Равновесие держи, остальное сила притяжения сделает.
– Вот ещё возьми. Глаза слепить не будет, а выбоины и проталины делает чётче, – Корвин протянул ей горнолыжную маску с оранжевым стеклом. Сам одел с серым.
– Спасибо, очень заботливо. А мог бы всё-таки и носки достать тоже, – пробурчала для проформы ведьмочка, натягивая тяжёлые ботинки. – Хоть и надел личину сильного мага, но всё равно пока до него не дотягиваешь. Человеческие мужчины вечно о комфорте забывают, а могли бы иногда и вспоминать, особенно, когда мамзель рядом.
– Не льсти себе и не беси меня, – отчеканил Корвин.
– И всё-таки, – продолжила Чара, не принимая всерьёз брезгливую гримасу напарника, – в формулировке закона ты опустил одну важную деталь.
– Какую? – машинально спросил напарник, уже в маске изучая склон и планируя путь между ёлочек.
– Добиваться можно любыми средствами, при условии, что эти средства не противоречат законам равновесия. Так что в формулировке, как и в носках, ты опускаешь маленькие важные детали.
– Они несущественны.
– До того момента, пока не коснуться тебя лично.
– Они меня не коснуться.
Маг оттолкнулся, сгруппировался и легко заскользил вниз по блестящему снегу. Приятное зрелище. Неплохо сложенный лыжник в маске и набедренной повязке чёрной с серебром на фоне ослепительного снега. Надо догонять. Ведьмочка вздохнула, с подозрением глядя на проложенный, но слишком отвесный путь и решила следовать своим. Тот, который избрала она, был пологим, но колючие деревца там попадались чаще. Ничего, объедет. Уж, наверное, это не сложнее, чем прыгать в цирке с переворотом.
Первые ёлочки и сосны ещё удалось проскочить без помех, но гряда непроходимых насаждений, которая была незаметна сверху, вскоре заставила существенно снизить скорость, а под конец запутаться в ветках. Опадавший большими хлопьями с ёлок снег охлаждал кожу. И температура воздуха тут же давала о себе знать. Не хватало только обморожения. Единственная отрада, испарялся снег быстро, если отряхнуть.
– Бегемот! Теперь уж самый натуральный, – послышался с параллельной полосы хохот.
Чтоб поржать над ней, Корвин даже прервал спуск. Как же он её достал своими подколками. Нет, чтобы помочь. Хотя, не будет она доставлять ему такого удовольствия. Сама справится. Найдя всё-таки просвет в насаждениях, Чара выбралась на ровное место.
Видя, что у неё всё относительно хорошо, будущий маг тронулся вниз, играючи преодолевая собственные сложные участки. Рассчитывая больше не нарываться на очередной стёб, ведьмочка собрала всю имеющуюся в наличии чувствительность, сконцентрировалась и без помех, но всё-таки с помарками, преодолела оставшийся участок трассы. Корвин ждал внизу.
– Ну, надо же, доехала. А я думал, придётся тебя вон из тех кустов выковыривать.
– Не дождёшься.
– А как думаешь, почему я сам туда не направился? – поднимая маску на лоб, спросил он.
– А ты подумал, что следуя твоего спуску, я себе шею сверну? А мёртвый напарник, между прочим – это автоматически проваленное испытание.
Возразить Корвину было нечего. И он сменил тему разговора:
– Ладно, покатались и хватит. Снимай маску.
Избавившись за ближайшей ёлкой от ставшего не нужным инвентаря через отражения, испытуемые вышли на лёд озера. Там сновали монахи. Тоже в одних набедренных повязках, только белых и тряпочных. Они раскладывали стопки простыней, рубили полыньи, размечали трассу. Вокруг собирались зеваки в тёплых одеждах. То ли прихожане монастыря, то ли гости. А может такие же, как и эти голые... тоже монахи, только начинающие. Кто их разберёт. Чтоб аборигенов не смущало наличие женщины в столь диком месте, Чара изменила свой облик на мужской, создав простейшую иллюзию. Красная лампочка выхода из реальности мигала в обнесённом колышками пространстве в метре от поверхности льда. Так просто? Из любопытства Чара подошла к полынье, взглянула в воду. И осталась довольна, посчитав своё отражение идеальным.
– А ты меня как видишь? – тихонько обратилась она, вернувшись к магу.
– Нормально. Глазами. В чём проблема?
– Я теперь субтильный юноша.
– Это для них, – сказал Корвин. – Меня эта иллюзия не касается. Я тебя как облупленную знаю. Твою нифильтикультяпистость никакая магия не скроет.
Ведьмочка фыркнула, но промолчала. Что можно ответить раздутое самомнение и недооценку других? Пусть пребывает в этом состоянии и дальше. Это даже, можно сказать ей на руку. При такой самоуверенности даже будущие маги чрезмерно расслабляются, теряют бдительность и начинают совершать ошибки. Вот тогда она и отыграется за всё, что он у неё накипело.
Монахи тем временем закончили подготовительные мероприятия и в огороженные столбиками площадки начали проходить смиренного вида святые отцы с длинными и седыми бородами, короткими бородами с пышным колоритом, клочкастыми бородами и окладистыми, округлыми и в виде сосулек. Фигуры тоже разнились – пузатые, худые, высокие, низкие, горбатые и как жерди. Все, как и полагается босиком и в набедренных повязках. Рядом с каждым из них семенили по одному служке. Молоденькие, вертлявые, видимо самых юрких выбрали.
Лампочка выхода из реальности за оградой оживилась, обозначая, что время пошло и можно отсюда ретироваться. Чара указала на это Корвину, тот не отреагировал. Она попыталась ещё раз.
– Ну что же ты, смотри, нам только за руки взяться и пройти можно! – прошипела она.
– Уймись, – отмахнулся будущий маг. – Разве не видишь, где выход находится? В этой реальности будет проверяться не сила физического тела, а сила эфирного.
– Это как?
Корвин вздохнул, закатил глаза, видимо сформулировал всё, что было нужно и в какой необходимо последовательности, а потом начал.
– Ты знаешь, что человеческое тело поддерживает определённую температуру?
– Ты меня за идиотку принимаешь? – поджала губки Чара. – Конечно.
– Во время болезни температура повышается. Во время упадка сил – она снижается. Притом, допустимые границы и того и другого состояния узки. Чуть выше, чуть ниже – смерть.
– Ну, дальше... – чем больше Корвин объяснял, тем меньше это мероприятие ей нравилось.
– Так вот эти дяди сейчас собрались здесь, чтоб разогреть своё тело до пятидесяти, шестидесяти, семидесяти, а у кого получится и выше градусов. Одна загвоздка. При такой чрезмерной внутренней температуре, перегрев, сворачивание белка и отмирание тканей гарантированы. Поэтому этих дядей послушники сейчас будут охлаждать с помощью простыней, смоченных водой из полыньи. От каждого из этих юнцов зависит жизнь почтенного уважаемого монаха. Оступится ли юный помощник, не принесёт простыню вовремя, устанет бегать, отвлечётся – всё. Монах погибнет от перегрева, который сам же и создал в собственном теле. Game over, как говорится.
Чёрт, вот так влипли. И как она сюда попасть сумела? Знаний явно не хватает, чтоб по таким местам путешествовать. Нет, надо идти учиться даже в том случае, если сейчас экзамен сдаст. Хотя... вот как-то глядя на мрачного Корвина, уже сомневается, что всё закончится положительно.
– И кто из нас будет монахом? – тихо спросила Чара.
– Ну, явно не ты. Ты ещё не обладаешь такой техникой. Да и если бы обладала, боюсь, даже при детских пятидесяти градусах окочуришься. А вот то, что моя бренная жизнь теперь в твоих руках, от этого действительно не по себе. Была бы возможность выбора, я предпочёл бы одного из этих юнцов, зная твою неуклюжесть, нерасторопность и криворукость.
– Ну всё. Хватит, – внутри что-то перещёлкнуло, как затвор. – Ты думаешь, я прям сплю и вижу, чтоб уничтожить тебя? Да сдался ты мне. Мне испытания надо пройти, чтоб выбраться отсюда. Как нам до выхода-то добраться сейчас скажешь или в философии опять погрязнешь?
– Выигрывает тот монах, то высушит больше всех простыней своим телом. – Спокойно продолжил Корвин, но ведьмочка его тоже не плохо знала, чтоб по расстоянию между словами понять, что он нервничает. – Нам нужно высушить такое количество, чтоб горка простыней до лампочки достала. Но при этом, чтоб при перемещении обратно в капсулу у меня температура тела опять была приближена к норме. Ведь, сама понимаешь, там проруби нет. А без дополнительно источника охлаждения, я не жилец.
– Радиатор к себе привяжи, достань из отражений, как лыжи, – процедила Чара, но так, чтоб маг не слышал.
А впрочем, он всё равно услышит, если мысли читать умеет.
Корвин не отреагировал на её выпад, взял широкую досочку из стопки и пошёл к выбранной полынье. Чара за ним.
– Монахи, монахи... – не удержалась она. – А всё равно на снегу сидеть не хотят. Просудиться боятся.
– Это для того чтобы лёд не растаял, тупица. Научись сначала складывать два и два, а потом рот раскрывать.


4. Кочегарня

Последнее замечание было последней каплей. Эфирка у неё начала подкипать. Вслед за ним астрал. Ковин сел в позе лотоса. Ужасно неудобная поза. Её придумали специально, чтоб издеваться над человеческим телом. И вот теперь ему надо отрешиться не только от затекающих конечностей, но и от суеты вокруг, от собственных решений и собственных желаний. Заставить жизнь вокруг себя замереть, чтоб внутри можно было без помех разогреть зияющую внизу тела топку, сейчас больше похожую на кочегарню из преисподней.
И вот тут Чара поняла, как Корвин умеет читать мысли. Он постоянно находится в таком чуть разогретом состоянии. Считывая информацию с пространства. Такой собственный сканер широкого действия. Просто сейчас, будущий маг раскаляет этот механизм до максимально допустимого состояния, и аура, исходящая от него такая широкая, что поглощает и её тоже. Отчего Чара может видеть его мысли. Может видеть всё, что происходит внутри его мира, хотя раньше это не удавалось. Хотелось замереть, прислушаться, изучить, налюбоваться в конце концов. Когда она ещё такое увидит! Из чувства эйфории вывело только одно слово, похожая на пинок.
– Простынь...
О небеса, как она могла забыть. Засмотрелась на невидимый эффект, а физическое тело-то разогревается. С трудом вырвавшись из мира наваждений, она засуетилась с простынями. Обмакнуть, накинуть на тело напарника, отчего тот становился похожим на привидение, пока первая сохнет, вторая должна быть наготове уже мокрая. Поменяв местами простыни, первую надо отнести к огороженному на льду месту, а следующую намочить. Круговорот простыней в мире огня и холода. Топка изнутри Корвина разогревалась всё сильней. Из черно-красной она стала оранжевой, потом жёлтой. Двигаться приходилось всё быстрее. На снегу рядом с излучающим жар напарником с простыней налилось достаточно воды, чтоб при застывании образовалась корка льда, отчего ведьмочке приходилось постоянно скользить в самом опасном месте. До Корвина она боялась уже дотронуться. Когда она опускала на его плечи и лоб, очередную мокрую простыть, та начинала шипеть, как на раскалённой сковородке. Но было не до сантиментов, с каждой использованной простынёю она уже не успевала бегать под мигающую лампочку и просто бросала их рядом, а потом в промежутке, когда удавалась выхватить свободную секунду, приносила сразу охапкой. При очередной такой пробежке, она поняла, что ещё одна такая охапка и стопка достанет до нужного размера и ужаснулась. Внутри Корвина топка давно уже белая. Ему надо успеть остыть! Из этой реальности выходить пока нельзя. Вопреки собственной цели, она примяла простыни, чтоб лампочка случайно не зафиксировала, что их можно отсюда забирать и дала ещё время.
– Остывай, остывай! – взмолилась она, оказавшись с напарником рядом. –Простыней достаточно. Ещё одна такая партия и всё, мы прошли. Теперь надо только остыть!
Корвин услышал, впустил в себя холодный воздух здешней реальности и зияющий вход в преисподнюю внутри начал остывать. Медленно. Очень медленно. Здесь, как при обратном процессе, спешка ни чему. Тело должно успеть приспособиться к новым условиям и новым возможностям. Нарастить внутренний приток воды, избавиться от лишнего жара. Настала минутка оглядеться. Во всех огороженных участках «улов» был крупным. Кроме двух. В одном худощавый монах, видимо не сумел до нужных параметров разогреть своё тело и теперь подрагивал от холода. Ему на плечи накинули тёплый полушубок, показывая, что из состязания он выбыл. Второй грузный раскрасневшийся состязуемый лежал на снегу без сознания. Вокруг его тела образовалась широкая проталина. Служка прихрамывая и то и дело потирая ушибленное колено, суетился вокруг него. К незадачливому помощнику присоединились несколько святых отцов, пытавшихся откачать перегретого пострадавшего. Но тот не реагировал на их усилия, закатил приоткрытые глаза и слишком отрывисто с хрипотцой дышал. Регулировать самостоятельно процесс внутреннего остывания не мог. За него это сейчас пытались сделать двое «соратников по вере», остальные то и дело прикладывали к телу простыни. Но Чаре, даже при её мелких познаниях, всё же было видно, что белок внутри начал сворачиваться. Закупорка мелких сосудов тромбами уже возникла, процесс необратим, хотя ещё и не обозначился омертвением и посинением тканей. Скоро он остынет сам собой. Монах был не жилец, но остальные для очистки совести, всё же пытались колдовать над ним.
Ведьмочку передёрнуло, зрелище было удручающим. Если Корвин не успеет снизить температуру, такая же картина может возникнуть в магической капсуле. Чара поменяла простыни и с беспокойством стала изучать напарника. Хорошо, уже хорошо. Топка уже не жёлтая, а ярко-оранжевая. Обратный процесс идёт стабильно, но всё равно... слишком медленно. Лампочка выхода из реальности начала менять цвет. С красного на размыто-розовый. Скоро в ней начнут возникать белёсые оттенки. И тогда выхода не останется, кроме как бежать отсюда. Но Корвин... справиться ли он?
Чара сменила ещё несколько простыней, рассчитывая за счёт быстрой смены мокрых тканей ускорить процесс. Это помогло, но не слишком. Даже у магов возможности тела не безграничны. Всё должно идти своим чередом, нельзя упускать ни один из пунктов алгоритма. А им нельзя упускать шанс выхода из этой реальности. Но чёрт возьми... готов он, или не готов? Что выбрать? Как понять? Последнее слово должно быть за ним. Он в более опасном положении. Топка внутри уже красно-чёрная. Достаточно ли это для перемещения или бес с ним, с заданием? Пусть летит в преисподнюю, зато напарник остается жив. Ей без него всё равно экзамен не засчитают.
– Ты как? – набралась духу потревожить будущего мага ведьмочка. – Лампочка выхода ещё чуть-чуть и совсем погаснет. Можно перемещаться?
–Давай, – коротко распорядился маг.
– Уверен?
– Да. И сгинь уже отсюда.
Чара подхватила простыни и в последнее затухающее сияние смогла подать сигнал выхода. С мягким хлопком они переместились в капсулу, фиксируя ещё один пройденный этап. Успели! Успели! Ведьмочка нервно рассмеялась, обернулась. Корвин, как сидел в позе лотоса на замёршем озере, так и продолжал сидеть. Тело опять стало раскаляться. Огню уже почти потухшей преисподней, но для здешних параметров всё равно излишне раскалённой, некуда было девать переизбыток тепла, и он выбрасывал его в кровь, ткани и совсем мало в окружающее пространство, задерживаясь на коже. Тело не успевало перерабатывать его. Дыхание Корвина стало учащаться, кожа багроветь. А радиатора в виде полыньи в капсуле не было...
Это конец... Ну почему, почему она не догадалась прихватить с собой несколько мокрых тряпок, наверняка их хватило, чтоб унять остаток жара. А сейчас... Что сейчас делать? Память тут же охотно подсунула образ умирающего на снегу от теплового удара монаха, и так же легко сменила грузного старика на образ напарника. Собственное дыхание замерло, лоб покрылся испариной, по позвоночнику неприятно пробежала холодная волна и замерла в центре живота... Холод! Как и жар, человек может вырабатывать холод! Нужен только доступ к телу воды. У всех оно есть! Это... это может сработать. Она сама может стать радиатором. Ещё одна волна мурашек по телу и Чара схватила эти снежные искры и стала напитываться ими, собирая по позвоночнику лёд, создавая изнутри кристаллизующийся стержень. Это... это не так уж сложно. Надо только не отпускать концентрацию внимания. И можно позволить себе заледенеть настолько, чтоб кожа отразила это морозное состояние и сама стала ледяной. Добившись этого, можно остудить жар тела Корвина. Погасить последние раскалённые искры. Пальцы похолодели и начали неметь. Хороший знак. Вода подчиняется, теперь надо не останавливаться и остужать тело дальше, надо отстраниться от всего, даже от времени... Только осторожно... Но ведьмочка опомнилась только когда стали замерзать колени. Перебор. Сколько ей понадобилось времени, не поздно ли? Надо подойти ближе.
Потерявшие гибкость конечности не слушались. Медленно она подошла к магу со спины, наклонилась, обхватила... обняла его руками, потом ногами, чтоб каждый участок обледеневшего тела, касался его раскалённой кожи. Послышалось шипение и Чара... начала согреваться. Сейчас она сама была простынёй для напарника. При такой близости, хватило нескольких секунд, чтобы понять – кризис пройден. Опасность миновала. Можно насладиться теплом, что источает тело напарника, запахом его кожи и ни о чём не думать. Время опять пошло, дыхание выровнялось, ледяной стержень изнутри распался, приятная истома прокатилась по телу. Чара отпустила мага, откинулась на спину на полу капсулы.
– Вау! – выдохнула она. – Это было здорово! Я так давно не чувствовала себя живой! Даже голова кружится.
Корвин обернулся, отпихнул её по гладкому полу от себя подальше, сам наконец-то сменил жуткую позу. Облокотился руками на пол, выпрямил ноги, потом сел и стал растирать их.
– Выбрались, – высказался он. – Я думал, это конец.
– Ой-ой-ой... Можно продумать, что ни разу в таких ситуациях не оказывался.
– С тобой нет. И вообще я не собирался в таких ситуацияхс тобой оказываться.
– И это вместо благодарности. Я спасла тебя.
– А я тебя не просил меня спасать. – Корвин встал. - Это твоя личная идиотская инициатива. И идиотское женское мышление, которое нас туда занесло. И головокружение твоё говорит, что слишком много льда в себя впитала. Если бы не я, заледенела бы совсем. Так что ещё неизвестно, кто кого спас.
И как он всё умеет выворачивать наизнанку?
– Да пошёл ты.
У Чары головокружение уходило, эйфория тоже. Жестокость напарника отрезвляла. Она же хочет быть магом? А маг всегда должен быть в одиночестве. Напарник ему не нужен. Никогда. Она же хочет быть магом? Значит надо привыкать. Обидно, больно, но ничего не поделаешь. Не она придумала магические законы. Не ей и менять их. Магические законы надо знать и не нарушать. Это всё, что может маг. Остальное решают боги.
Чара нехотя поднялась. Расставание с иллюзией долгого совместного магического пути рассыпалась пеплом. Он невозможен. А значит и с Корвиным или тем, кто скрывается под его личиной, надо расстаться. Кончики пальцев ещё холодило, как холодило и поясницу. И ведьмочка почувствовала усталость. После пережитой эйфории, налетела апатия. Слишком тяжело ей далось это испытание. А впереди ещё одно. Захотелось что-нибудь съесть или напиться. Холодным, горячим, горячительным, без разницы. Тело требовало энергии. Хотя, голова так кружится, что горячительное сейчас – лишний перевод качественного ресурса.
В ответ на немой запрос, Корвин протянул ей кружку с пряным ароматным напитком, на плечи накинул одеяло с подогревом. Когда он успел всё это достать?
– Переоценила свои силы, - сказал напарник. – Ни одна магия не проходит бесследно. Не готова ещё. Я же говорил.
Чара взяла кружку, выпила. Глинтвейн. Вот уж поистине, умеет догадывать о том, что сейчас необходимо.
– Спасибо, – сказала Чара, сделав пару глотков. Напиток согревал изнутри желудок и скоро должен был докатиться до крови, возможно принеся восстановление сил.
– И тебе.
Когда-то это стало бы неожиданностью. Возможно где-нибудь в параллельной реальности, Чара чуть бы кружку не выронила от изумления. Но теперь эти слова не вызвали никаких чувств. Внутри всё омертвело. Хотела ведь пройти через смерть? Ну так вот она. Короткий путь к новой жизни только так и достигается...
Отрешившись от своих переживаний, Чара стала анализировать услышанные секунду назад слова собеседника. Они были очень тихими, почти неслышными. Выдавил Корвин их из себя тяжело, со скрипом, нехотя. Но всё же, произнёс. И тут же отгородился каменной стеной иллюзий. Чара не пыталась через неё прорваться. Ибо незачем. И всё-таки. Первая почти благодарность с момента их знакомства? Говорил ли он ещё когда-нибудь нечто подобное? Ведьмочка не могла вспомнить. Но думать сейчас не было сил. Может и говорил... Оказывается на то чтобы думать, тоже нужны силы. Как она этого раньше не замечала? Неужели сейчас настолько ослаблена? Ух... как это не вовремя.
– Давай, соберись. Мы на последнем этапе. Сейчас сдаваться, вот уж глупость несусветная.
Корвин ввёл жёсткие нотки в голосе, но Чару это теперь не трогало. Ей было всё равно. Увидев изменение её поведения, напарник мягко добавил:
– Если не готова... Можем и закончить сейчас.
И он автоматически получит весь выигрыш?
– Нет, – слабо запротестовала ведьмочка. – Сейчас я назад уже не поверну. Выйду отсюда либо победителем, либо без сознания.
– Недопустимое поведение для мага.
– А я и не маг.
Корвин хотел что-то сказать, и уже открыл рот, но передумал.
– И всё же... – продолжил после паузы он. – Вода двойственна. Тот эксперимент, который ты необдуманно совершила, может плохо отразиться на последнем этапе. Сил может не хватить. Подумай ещё раз. Ты можешь умереть.
– Уже подумала. Я не отступлю.
Чара упрямо поджала губы, нахмурилась. Если он ещё раз задаст этот вопрос, она может накричать на него. Специально вынуждает что ли? Если она сорвётся, это правда будет конец испытаниям. Вспышки истерики, как признак слабости, магия отслеживает быстро, и тут же заканчивает. Слабым в магии не место. Но Корвин промолчал. Хоть какая-то отрада. Впору опять благодарность объявлять. Глинтвейн тем временем начал действовать. Вопреки логике убрал головокружение, разлил огонь по венам. Одеяло одарило теплом и мягкостью. Чара повела плечами от удовольствия. Настроение улучшилось.
– Слушай, – начала ведьмочка, – а почему говоришь, что это я выбираю реальности? В капсуле-то вместе находимся. Она может и на тебя реагировать.
– На меня сейчас не реагирует, – отстранённо сказал Корвин.
– А почему?
– На мужчин не реагирует. Реагирует только на женщин. Это закон.
– А как так получается? – не унималась Чара.
– Пока не время объяснять. Это сейчас не самое главное. Сосредоточься лучше на следующей реальности. Постарайся, чтоб она была более спокойная, нежели предыдущая.
– Мне жутко надоели вопросы без ответов. Я смогу когда-нибудь общаться с тобой нормально?
– Что значит нормально?
– Это когда я получаю от тебя столько же приятного общения, сколько даю. Хотя, я не жадная. Могу и меньше получать приятностей, если ты не умеешь их создавать. Или совсем мало. Но не получать их вообще... знаешь, это неправильно. Это нарушает закон равновесия.
– Ничего ты мне не даёшь. Потому что мне ничего не нужно.
– Ничего не нужно только мертвецам. А ты живой. Вроде как.
– Правильная мысля, – ухмыльнулся будущий маг. – До того момента, как ты меня в новой реальности не угробишь.
– Знаешь, а бес с тобой. Следующее испытание я хочу проходить отдельно!

5. Улитка

Желание женщины закон. Капсула резко ускорилась, так что оба её пассажира потеряли равновесие, и переступили несколько раз, оперевшись руками в прозрачные стенки. За стенками мелькали расплывчатые образы, неразборчивые цвета. Наконец, капсула снизила скорость. Из всевозможных оставшихся позади пейзажей она выбрала тропики. Из-за облака жидкого азота обозначились огромные листья папоротников, стволы деревьев с яркой листвой и... огромная улитка, высотой с четырёхэтажный дом, ползущая прямо на них.
– Надо быть осторожней со своими слова. – Сказал Корвин. – Они имеют свойство исполняться. А в магической капсуле они исполняются ещё и быстро.
Дождь трансформации в этот раз не изменил их. Они как были в экзотическом наряде из набедренных повязок соответствующих цветов, так и остались. Чаре только волосы собрало в пучок жёлтой с красной лентой. Её отражение она увидела, выходя из капсулы. Корвин же не изменился совсем. Хотя нет. Терморегуляция на этот раз вернулась к норме. От влажного воздуха тело тут же покрылось испариной. Но ведьмочку занимало не это.
– Что это? – указала она на моллюска.
– Это улитка, – констатировал маг.
– Я вижу. И как с ней бороться?
– А с ней не надо бороться. Под ней надо просто лежать.
– В каком смысле? А где выход...
Она хотела продолжить расспросы, но тут увидела, что огромная нога моллюска, подминающая под себя непокорный папоротник, искрится красноватым сиянием. Чтоб выйти из этой тропической реальности, надо оказаться под ним. Карамельного цвета голова тянулась к ним, как и толстые влажные рога антеннами. Глаза выпучено смотрели в разные стороны. Коричневый с жёлтыми прожилками панцирь неспешно покачивался из стороны в сторону. Размеры улитки простым смертным не оставляли шансов на спасение.
– Просто лежать? Разве это просто? – начала ведьмочка протестовать, когда вернулся дар речи. – Она же задушит! Если прежде не раздавит. А если не то, не другое, значит съест. Улитка таких размеров нас за еду примет. Или за собственную кладку, которой можно полакомиться. Знаешь, как это у них бывает? Чик – и всё!
– Значит надо сделать, чтобы «чик» не было. Если хочешь вернуться домой, конечно. Ты как хочешь, можешь, здесь столбом стоять, а я пошёл искать подходящую площадку.
Корвин скрылся в огромных зарослях. Чара за ним. Влажная почва под ногами, подсказывала, что улиткам здесь передвигаться легко и быстро, а значит, скоро она будет здесь.
– Я думала, чтобы пройти испытание, надо что-то делать, а «просто» лежать... – заскулила она.
– Иногда, выжить – это уже что-то сделать. Не болтай, лучше создавай кокон.
– Вместе? – искра надежды всё ещё не погасла.
– Нет. Отдельно. У каждого кокон свой. Надеюсь, помнишь, для чего люди их создают?
Чара помнила. Последний раз еле выбралась оттуда. Слишком плотные стенки оказались. Пришлось собрать все силы. И как у неё тогда получилось? А ведь могла и закостенеть там вместе с ними. И вот опять...
– А может всё-таки вместе? – умоляюще взглянула она на него.
– Нет. Это юбилеи принято праздновать вместе, а умирать все будут по одиночке. Здесь помощников и подсказчиков нет.
Облом-с... Ну и ладно. Сама справится. Корвин уже создал основание для кокона. В черных с серебром тонах.
– И часто такие раздельные испытания выпадают? – напоследок спросила Чара, поглядывая на приближающуюся улитку.
– Не часто, – пожал плечами будущий маг. – Конкретно для этого вида испытаний, вообще не часто. Но ты даже здесь отличиться сумела. Теперь назад не воротишься, чтоб желание обратно забрать. За свои слова отвечать надо.
– А я и не собираюсь брать его назад. Если не сможешь испытание пройти, я буду не виновата.
Корвин даже не поднял глаза на неё, продолжая создавать плотную чёрную стенку из материала, подобного стекловолокну, нити которого выбрасывались прямо из запястья. Всё-таки кое-какие изменения физической оболочки в этой реальность произошли. Но настолько мелкие, что она их не сразу заметила.
– Иди лучше за работу принимайся, – сказал Корвин, видя что она стоит в бездействии. – Смерть в образе улитки хоть и медленная, но в данной реальности очень конкретная и такая же необратимая. В этот раз, каждый сам за себя. Хоть в этом счастье привалило.
Грубиян. И как она с ним связалась? Почему? А ведь казалось... Да мало ли что казалось. Что хочет ей показать это отражение её самой? А может, не отражение, а противоположность? Но что это за противоположность такая недопустимая? Что надо сделать, чтоб люди вокруг перестали относиться к ней настолько... небрежно что ли? Ничего, скоро будет время подумать.
С поиском места для создания кокона пришлось повозиться. Хотелось сплести его в низинке рядом с водой. Вода будет вместо смазки, что позволит проскочить опасной махине мимо на всех парах. Это минимизирует опасность. Плюс, нужно, чтоб Корвин не мог подглядеть за ней. Да, и так понятно, что он не будет этого делать, не до этого сейчас, но из упрямства хотелось находиться подальше. Создание подобной защиты, дело интимное. Этот процесс хочется скрыть даже от тех, кому доверяешь. А уж от того, у кого постоянная словесная колючка при себе имеется, и подавно.
После нескольких отвергнутых вариантов, подходящее местечко всё же нашлось. Возле широких стеблей какой-то тёмно-зелёной травы, растущей пучками из маленького прудика. Для улитки он больше будет напоминать лужу. Но по расчётам, этой малости должно хватить, чтоб моллюск не заметил возможную закуску в виде Чары.
Сверившись с вектором движения карамельной улитки, ведьмочка принялась за работу. Она разровняла мокрый песок, больше для спокойствия, чем необходимости и сформулировала задачу по выбросу красных и жёлтых нитей из двух запястий. Тело тут же подчинилось, начав материализовывать основу будущей собственной темницы. Вообще, на подобное сооружение у людей может уходить несколько лет. И строят они его невесть из чего, часто из глины и грязи. Те, кто хоть чуть-чуть смыслит в магии, справляется с этим в разы быстрее и с современными материалами. Проблема в том, что предыдущий кокон Чара создавала человеком, а чувство страха от нахождения в замкнутом пространстве до сих пор не прошло. Это её слабость, которая может помешать принять верное решение в ответственный момент. Тут же вспомнилась пословица, про «где тонко...», но поправить уже ничего нельзя.
Кокон рос. Преобладали красные лаковые цвета с жёлтыми вкраплениями растительного вида. Можно было бы сконцентрироваться на красоте «поделки», но Чаре было не до этого. Залезть туда и оставаться там, пока опасность не минует – задача, которая занимала все мысли. Пальцы начали холодеть. Этого ещё не хватало. Страх от прохождения третьего этапа и усталость от предыдущего, дали эффект накапливания. Организм начал сдавать... Так, так, так... Всё прочь. Надо расслабиться как тогда, над ареной цирка. Глубокий вдох, выдох... Ну вот, уже лучше. Холод отступил. Стенки кокона продолжали расти, улитка приближаться. Надо перемещаться внутрь.
Когда Чара перешагивала острые неровные края, увидела, что моллюск остановился, вроде как задумался, даже сжался. Капсулу Корвина нашла, поняла ведьмочка. Пока улитка им занимается, у ведьмочки есть маленькая фора по времени. Пальцы опять начали холодеть. Совсем некстати. Что-то очень быстро. Силы на исходе, надо срочно доделывать укрытие. Нити полетели в два раза быстрее. Сил это тоже забирало на порядок больше. Последним, что увидела ведьмочка в этой реальности, был кусочек голубого неба и огромный моллюск пытающийся разгрызть чёрную с серебром капсулу мага. Дальше красные с жёлтым нити заклеили последнее окошко кокона и наступила темнота. И почти полная тишина. Все звуки снаружи приглушены. Ведьмочка прислонилась к твёрдым стенкам. Вроде успела, вроде получилось. А если нет?
Чара постаралась собрать успокоиться, но куда там. По телу побежали мурашки, стенки капсулы изнутри покрылись мягкой плесенью, внутри развернулась паника. Пока совсем крохотная, но во что она разовьётся дальше? Да во что бы ни развилась, остаётся только ждать. Рассчитывать на то, что улитка пройдёт мимо, не стоит. Иначе всё, что было сделано перед этим, впустую. Теперь есть время подумать о чём угодно.
Что её обычно волнует, возможно, сейчас успокоит. Чтоб хоть немного ориентироваться в тесном пространстве, она зажгла ладони. Не так как Корвин на замёрзшем озере. Сейчас она обозначила, что кожа выделяет только свет, без тепла. Внутренняя поверхность ладоней тускло горела, оставляя больше густых теней на стенах собственной позы эмбриона, придавая пространству сравнение с маткой, это успокаивало. Как там Корвин? Думается, что у него всё в порядке. Сейчас гигант погрызёт-погрызёт его, да выплюнет, как нечто несъедобное. И всё, считай он этот уровень прошёл. Исчезнет сейчас отсюда в своё удовольствие. А она? В прочности своей конструкции Чара была не уверена. Хотелось ещё больше её усилить. Ведьмочка аккуратно стала дополнительно укреплять стенки, пока ещё есть время. Не везде. Только там, где казалось, что не слишком плотная получилась преграда. Для этого приходилось сначала очищать поверхность от плесени. Чёрт бы её побрал. Только позволишь себе момент страха, тут же появляется. И убрать её изнутри после первого образование почти невозможно. Всё склизкое и противное, хоть и мягкое. Подсушить что ли? Но при нагревании тут же изменяется воздух. Дышать и без этого сложно, а при смене температуры вообще невмоготу. Поэтому Чара отказалась от этой затеи, терпеливо убирая налипшую гадость руками.
Что-то снаружи давно ничего не слышно. А пора бы... Ответом на мысли стало опрокидывание кокона на бок. Началось... Кокон вертело и крутило в разные стороны, отчего тело билось о твёрдые стенки и больно. Вестибулярный аппарат при таких нагрузках начал отказывать. Голова нещадно кружилась, побочным эффектом вызывая тошноту. О... Этого она не предусмотрела. Не хватало ещё в собственных выделениях опять бултыхаться... Кокон тем временем начало возить по каким-то неоднородным камушкам. Мелкая дрожь исходящая от стенок, перекинулась амплитудой на тело, приведя к икоте. Тёрка, поняла ведьмочка... Если сейчас её не раскусят, значит, потеряют интерес... Скорей бы уж. Самочувствие отвратительное, настроение тоже. И зачем так над ведьмами-то издеваться? Не могли что ли, попроще что-то придумать? Бюрократы хреновы...
Кокон с размаху плюхнулся на что-то твёрдое, оставив на теле ещё несколько ушибов и будущих синяков... Всё? Несколько колыханий, заставили со страхом и обречённостью замереть в сжатом виде, пытаясь унять рвотные спазмы и слюнотечение, остановить головокружение... но... дальше болтанки не последовало. Что, правда, всё? Хотелось отдышаться. Хотелось вместо поверхностного испуганного дыхания, не покрывающего потребностей организма, вдохнуть полной грудью, но пространство не позволяло. Чтоб осуществить это простое милое действие надо выбраться. Разбить то, что создала сама, а сил не было... Надо передохнуть. Хотя бы чуть-чуть. Хотя бы минутку, а лучше пятнадцать. Некоторые утверждают, что это оптимальное время для сна, если уж совсем отдыха не намечается. Или никак нельзя, а нужно... Вот эти пятнадцать минут, ей как раз очень нужны.
Ведьчка с трудом села, более-менее устроилась в относительно удобное положение, откинула голову на стенку кокона, сейчас уже покрытого изрядной подушкой плесени и задремала. Ладони погасли, погрузив её в темноту, позволяющей выработать мелатонин. Чуть-чуть... Ей надо совсем чуть-чуть времени. Головокружение прекратилось, внутри образовалась относительная звенящая гармония, сейчас напоминающая вибрацию камертона, по которому мгновенье назад щёлкнули. Она убаюкивала. Расслабляла. Усыпляла. Убивала... Но проваливаясь в такой необходимый сон, вспоминать об этом не хотелось...
Зарево огня по горизонту. Ярко-оранжевые блики отражались на чёрно-коричневом небе. Запаха дыма не было. Между ними кромка воды, сейчас тоже беспокойно оранжевого цвета с чернотой.
– Огонь далеко. Нас не достанет. Пойдём спать, – голос спутника спокойный уверенный. – Там народу много, нечего толкаться, справятся и без нас.
– Ну, пойдём, раз ты не сомневаешься, – Чара отвернулась от стихийного бедствия, не придала значения.
Мягкие белые простыни манили в объятья. Летней ночью душно, можно спать с открытыми окнами, рассчитывая на свежесть рассвета. Далёкое мельтешение бегающих человечков не мешает. Зарево пожара напоминает новогодние фейерверки... В какой-то момент она оказалась в мастерской на берегу моря. Хозяин подарил ей деревянную модель лодочки, размером с ладошку. Спокойствие и безмятежность. Несколько раз за ночь ведьмочка открывает глаза, картина не меняется. Скоро вставать. На часах утро, а за окном темно, как зимой в это же время. Спутник поднимается, подходит к южному окну и отшатывается от него.
– Вставай, вставай! Огонь уже близко!
Как пламя успело так быстро добраться? Он же на той стороне реки? Ответом послужил порыв сильного ветра. На воде огонь пожирал лодки, катера, большое грузовое судно, на этом берегу магазины, кафе, жилые дома, а теперь ещё и старую кривую грушу. Из оранжевого он сделался жёлтым и перенёсся через забор на несколько садовых деревьев сразу. Что тушить первым? Дом пока не тронут, не тронуты гараж, пчельник и уличный душ. Горят только ветви деревьев. Но стена пламени надвигается, закрывая всё пространство. Это должно пугать... Но не пугает. Начинается методичное уничтожение очагов пожара на своей территории. В этом участвуют все. Даже неуклюжий охранник пришёл помогать, хотя не обязан. Стена огня остановилась, будто упёршись в невидимую стену. Дальше не идёт. Что-то её держит. Теперь он только может плеваться искрами, углями, истлевшим пеплом. Очередной порыв ветра с ошмётками ещё тлеющей бумаги. Опять испугаться бы... но не почувствовав ничего Чара проснулась.
Сон... Только сон. Но настолько реальный! Что он хочет ей сказать? И где она вообще? Кокон. Ну конечно. Незаметный яд, отравленный здешний воздух. В этом и опасность кокона. Он с одной стороны бесподобно защищает, а с другой так же бесподобно убивает, мумифицировав создателя внутри себя. Из лучших побуждений, конечно. Изъяны магической задумки. Пока ни одному магу не удалось избавить конструкцию от этого недостатка. Позволить, собственному творению убить себя? Никогда. По-крайней мере не сейчас. Сил пока не очень много, но после отдыха должно быть достаточно. Начали. Каждый удар по корпусу, отзывался внутри болью. Отковыривая острые пластинки стеклопластика, Чара одновременно разрывала что-то внутри себя. От этого проклиная свою неуверенность и дополнительные укрепления. У страха глаза велики. Наверняка можно было обойтись и без них, зато сейчас создала себе дополнительные сложности. И почему магия даётся всегда только через боль? Что за законы такие?
Изрядно расцарапанная, она всё же пробила себе путь на свободу.

6. Победа с россыпью тревог

– Выбралась всё-таки...
Корвин сидел в горделивой позе на ступеньках фонтана. Вздёрнув подбородок, сверля взглядом. Бесподобный чёрный костюм, серебряных оттенков рубашка. На бедре шпага. Ну конечно, как же без него.
– Твоими молитвами... – буркнула ведьмочка.
Разговаривать не хотелось. Хотелось в душ. Видок, чувствовалось, у неё был под стать кикиморе болотной. Грязные спутанные волосы с ошмётками плесени, стянутая от высохшей налипшей грязи кожа. Грязь успела покрыться трещинами, отчего кожа стала совсем устрашающей. Тело пропиталось вонючими испарениями. Вылезать из кокона, как и создавать его, следовало подальше от чужих глаз. А этот тут припёрся... Да и чёрт с ним. Пусть смотрит, раз заявился. Сам-то уже как фарфоровая игрушка. Пригладился, припудрился и принарядился.
Чара, не скрывая раздражения, расколола боковину кокона, чтоб пощадить от царапин, хотя бы ноги. Красно-жёлтые куски полетели в разные стороны, один из них доскользил до фонтана. Корвин подобрал осколок, повертел и отбросил.
– Ты только на злости умеешь преодолевать препятствия, – констатировал он. – Без неё ты так... дешёвка. Не вдумчивая, не умная, не сдержанная... Знаешь... да к тебе столько «не» можно подобрать. Практически к любому положительному определению.
– М-м-м... – протянула Чара, собирая разметавшиеся грязные волосы в пучок. – Ну что ж, какая есть. Зато натуральная. При попытке сожрать живьём, хотя бы «не» отравишься.
– Да не очень-то и хотелось. Мелковата для меня. Даже за курёнка не сойдёшь.
Он встал, прошёлся туда-сюда по нижней ступеньке фонтана и не выдержал, резко обернулся на каблуках, щёлкнул пальцами у виска, развёл руками. Что-то он пытался ей сказать, но ведьмочка настолько устала, что разгадывать шарады сил не было. Поддерживая молчаливую беседу, она наклонила голову, распахнула глаза, приподняла бровь, показала, что вся во внимании.
– Слушай, я и раньше знал, что ты не внимательная. Но чтоб настолько! – сдался Корвин. – Просто диву даюсь.
– Что опять не так?
– Оглянись.
Она последовала совету. Это был её мир. Такой же, каким она его помнила, когда ушла на испытания. Такой же, но другой. Тот был... по краям размытый какой-то. Неопределённый, несформировавшийся, как зародыш. Из него могло выйти всё что угодно. И кое-что получалось. Некоторые изменённые образы даже могли существовать довольно долго. Но большинство образов пребывало в аморфном состоянии. Ткни в них – изменят форму. Не трогай – растекутся растаявшим желе. Теперь же предметы за пределами парка обрели чёткость, обозначили границы. Ими легче управлять, они как пластилин. Можно придать нужную форму, не изменяя сути. Это волшебство! Как ни хотелось оставаться бесстрастной, до конца скрыть восторга не получилось. Нужен был выход. Чара начала подпрыгивать на месте, как ребёнок при виде новой долгожданной игрушки. А ещё хотелось ходить колесом, кричать и бегать. Можно даже по орать до хрипоты. Но вместо этого она сделала вид, что успокоилась, встала в благородную позу, комично выглядевшую при её помоечном виде, и произнесла, передёрнув плечиками:
– Вау!
Это единственное, что она могла себе дальше позволить в присутствии магического святоши. Стоять смирно, не шевелиться, по возможности не дышать и уж тем более не вякать.
– Я всё слышу, – определил своё отношение к её мыслям маг.
– Ну и слушай.
И тут внутри него она уловила нечто тёмное и эфемерное, как движущаяся тень. Гость её реальности стал для прозрачным. Интересно, он сам понимает, что она его видит теперь по-другому? Это нечто скользнуло по внутренней поверхности кожи, отталкиваясь от искрящихся почек, желудка, печени. Просочилось через диафрагму и, проигнорировав сердце, исчезло в лёгких. Ей бы удивиться, что с приобретением или трансформацией своего мира, у неё также открылась возможность смотреть вглубь человека. Но видение заглушило все подобные мысли. У будущего светлого мага внутри тень? Ведьмочка попыталась вспомнить, говорил ли ей кто-нибудь о подобном казусе? Попыталась вспомнить магов современности и очень древних магов. Нет, все сходились к одному. У светлого мага, тёмных пятен быть не должно. Не положено. И точка. По крайней мере, другой информации у неё пока нет. И всё-таки...
Тогда кто сейчас перед ней? Светлый маг или тёмный? Устрашающий или утешающий? Как разобраться? И знает ли он сам, кто он? Или что внутри него? И кто из них двоих другого обманывает, он руководит тенью или тень руководит им? Если первое, зачем перед ней притворяется? Если второе, как ей самой играть против невидимого противника, которого к тому же не видит его носитель? Или видит?
Корвин смотрел непринуждённо и нагло. Так знает или нет, что внутри него? Спросить напрямую? Зачем? Он не ответит. Ни в том, ни в другом случае. А вот показать, что понимаешь больше, чем следует, неосмотрительно выложить козырь, нет... лучше промолчать.
Не придя хоть к какому-то выводу, Чара решила сделать паузу.
– Я отлучусь, – растерянно сказала она. – А ты здесь... располагайся.
– Как дома?
– Как дома, – подтвердила ведьмочка. – Но не забывай, что ты в гостях. Ведь не просто так здесь оказался после всех перипетий. Что-то должен мне сказать? Или организовать? Или ещё что-то сделать, правда?
– Я тебя жду, – отрезал Корвин, создавая на возвышении возле фонтана из подсобных образов стол с витиеватыми дубовыми ножками, шёлковую с золотым шитьём скатерть, два стула с резными спинками и богатой обшивкой...
Дальше Чара смотреть не стала. Она сделала шаг и сменила реальность, оказавшись в самой плотной из них. Здесь магия довольно скупо проявлена, зато можно полежать в горячей ванной в своё удовольствие. Строя из пены винтовые башенки, которые почти моментально превращались в бесформенные кучки, ведьмочка думала. И что теперь делать? Испытание, похоже, она прошла, раз магия усилила её пространство. Возможно, она теперь может претендовать на осуществление каких-нибудь магических планов. Не слишком, по началу грандиозных, но обязательных. Каждое такое дело – кирпичик к созданию собственной реальности, которая сможет полноправно войти в плотный мир и остаться в нём столько, сколько нужно. Хотелось бы, чтоб это «нужно» было подольше. А для этого нужна очень прочная основа. Что может в её мир принести маг, который сам не понимает кто он и что он? Или не понимает что внутри него. Он может ослабить её пространство. Сделать нежизнеспособным. Для её реальности Корвин становится опасен.
Прихлопнув ладонью последнюю пенную башенку, которую сама ещё минуту назад выводила пальчиком, Чара встала из ванной. Обернувшись в махровое полотенце, она посмотрела в зеркало. Надо идти.
Через два часа ведьмочка вернулась. Созданная на скорую руку вроде как небрежная причёска с жемчужными заколками, вечерний макияж, аромат французских духов и струящееся голубое шёлковое платье с прозрачной накидкой из шифона, по расчётам должны усыплять внимание бывшего напарника.
А Корвин, особо и не напрягался. Для него с момента ухода прошло минут десять, и он уже приятно распивал красное вино из пузатого бокала. Увидев её, из вежливости встал, спустился, позволил опереться на свою руку, проводил по ступенькам к столу, на котором красовались ваза с фруктами, две бутылки вина, шоколадные конфеты с нежной начинкой, торт с белоснежной мастикой и яркими фигурками цветов из марципана, несколько зажжённых свечей. Под звёздным небом это выглядело мило. Даже слегка торжественно. Чего он так расстарался?
– Что за повод? – полюбопытствовала ведьмочка, беря виноград и конфету.
– Ты прошла не просто испытания на подтверждение ведьминского статуса, а одновременно получила допуск на магический факультет. Мне только что сообщили.
– Ух ты... Неожиданно. – Чара взяла бокал вина, пригубила. – То-то задания были такими замороченными. Даже не подозревала, что это возможно так скоро. У предшественников период обучения длился дольше.
Собеседник вальяжно откинулся на стул, в левой руке вертел вилочкой для фруктов. Фонтан позади него создавал туман брызг, подсвеченный лунным светом. Восхитительное зрелище. Будущий маг был безупречен. Но Чару интересовало не это. Она старательно пыталась разглядеть внутри него странную тень. Может это ошибка и ей всего лишь показалось? Но данная поза и лунный свет мешали разглядеть хоть что-то.
– Времена меняются, – бесстрастно продолжил Корвин. – Скоро смена эпох. Магов не хватает. Что не удивительно, при существующей принятой модели развития, остаётся поражаться, как они вообще не вымерли. Их искореняли всеми возможными способами. Тем не менее, они нужны. Кадровый голод сильный, работы много. Приходится поторапливаться, брать-обучать тех, кто хоть как-то пытается развиваться в этом направлении и при этом у кого хватает ума не лезть на рожон и не кричать по всем углам, чем он занимается. Всех. Даже тех, у кого изначальные способности не очень, вернее отсутствуют напрочь.
– Я поняла, к чему ты клонишь. Дальше.
Выслушивать в замаскированном виде речи о себе, в планы Чары не входило. Она ковыряла ложкой торт и ждала, когда разговор будет окончен и можно будет встать из-за стола и подойти ближе. Может тогда удастся увидеть ещё раз то, что хочется?
– Поэтому, что раньше длилось десятилетиями, – не смутился Корвин, – теперь становится доступно за несколько лет. Срок обучения постоянно сокращается. Ты хоть представляешь, что сейчас «предвариловки» год за пять идёт? Я три года только чтоб вступительные экзамены сдать ожидал.
– Заманчиво. Вся трепещу. Это всё?
– Только не зазнавайся, – Корвин наконец-то выпрямился, небрежно отбросил вилку на стол, сложил руки перед собой. – Допуск на магический факультет ещё не означает ничего. Здесь, как оказалось, за тысячелетия процент отсева не изменился. Люди предпочитают оставаться людьми. Две трети учеников не доходят даже до экватора. Выпуск десяток из ста считается урожайным. Остальные так недоучками и остаются.
– Как и везде. Первые результаты пьянят, заставляют игнорировать остальные знания, потом откат, потом нет сил подняться и идти дальше. Здесь меня ничем не удивил...
Ведьмочка хотела ещё добавить, что не на ту напал, и отступать она не собирается, даже если оступится, но тут опять увидела тень. Тень внутри Корвина аккуратно выглянула из-за блестящей трахеи. Похоже, она поняла, что её раскусили, и теперь пыталась то ли понравиться, то ли наладить контакт. Корвин тем временем повертел бардовое содержимое бокала, наслаждаясь букетом. Похоже, он не в курсе того, что происходит. Нужно потянуть время, чтобы понаблюдать за странным явлениям. Чтоб над столом не висело молчание, которое может заставить гостя откланяться, она спросила первое, что пришло в голову и мучило с начала испытания:
– Слушай. А почему я всё-таки твою вибрацию не смогла уловить сначала? Три дня! Знаешь. Это слишком. Как тебе удалось поменять её?
– Ничего странного, – в голосе скользнуло самодовольство, но быстро пропало. – Аура изменилась, потому что изменилась ты. Меняя реальность, мы меняется сами. Меняются люди вокруг нас. Разве не замечала? Поэтому и изменившуюся вибрацию уловить не смогла. Это часть испытания, сначала внушить неуверенность. А потом... Здесь кому как повезёт. У меня вроде получилось сделать из тебя человека.
Постоянно бесстрастный голос. Излучение нарциссизма. Как у него это получатся? Он будто бездушная машина. Ведьмочка прищурилась, сдерживая импульс повысить на него голос, на худой конец запустить огненным шаром.
– Извини, что-то ты сделал? – переспросила она.
– Не надо так реагировать. Кандидата в маги, – на лице собеседника блуждала плохо скрытая ирония, издевательская улыбка.
Хоть какая-то эмоция. Тень внутри него опять скрылась. Что это за странное взаимодействие между ними?
– Определять статус можешь, как хочешь, – медленно проговорила она. – Здесь дело в игре слов. Не ты сделал. Я сама это смогла. При твоей помощи, не спорю, но в этом результате много и моей работы тоже.
– Как скажешь, – фыркнул маг. – Вообще, подчёркиваешь несущественные вещи.
– А, да-да. Припоминаю. Какая разница как добыто, главное результат? – Чара передразнила собеседника, потом спохватилась. – Нет, в этом случае как раз есть разница. Делиться собственным результатом больше не собираюсь. Ни с кем. Даже с тобой.
– Не получится, – Корвин опять откинулся на стул, сложил руки на груди. – Если думаешь учиться дальше, всё будет зависеть не только от того насколько ты хороша, но и от того, кто рядом.
– Глупости.
– Я тоже так считал. Когда-то...
Мужчина вздохнул, резко встал. Поняв, что официальная часть окончена и скоро гость испарится отсюда, ведьмочка тоже ретировалась из-за стола. Впрочем, бокал вина она прихватила. Фонтан равномерным шумом падающей воды убаюкивал сознание, лёгкие брызги от него холодили кожу. Тень на блестящих внутренностях Корвина тоже расслабилась, показалась на виду. Только бы не спугнуть. Ей ещё выяснить надо, что они вдвоём или порознь здесь замышляют.
– Знаешь, теперь ясно, почему капсула выполняла только мои запросы, – осторожно начала Чара, играя дурочку. – Это был мой магический переход. А какие твои были когда-то?
– Что были, те прошли, – равнодушно откликнулся Корвин. – Предпочитаю к этому не возвращаться. Меня теперь больше интересует, какие будут следующие.
– А... Это из-за того, что часто срезаются? Ты сказал, что многие так и не доучились. И куда эти недоучки деваются?
– Уходят к людям. Шарлатанствуют или забывают все знания. Что в принципе едино. Последнее, правда, хуже. Они обречены. Из магии обратного пути нет. Ты либо продолжаешь идти вперёд, либо смиряешься с тем, что как был ничем, так и останешься. И деградируешь, довольно быстро. Исчезаешь как личность, а там недалеко до физической гибели. После магии жизни нет. Это билет в один конец.
– Я не выбирала этот билет, он сам ко мне пришёл, – зачем-то встряла ведьмочка с объяснениями. – Если бы не обстоятельства, скорее всего за сказки бы её до сих пор принимала. Слушай. А ты сам... Ты сам доучился?
– Конечно, – ответ был дан слишком резко.
Тень внутри дёрнулась, запрыгала, как воздушный акробат по внутренней поверхности кожи, окрашивая замкнутое пространство серым цветом.
– Врёшь.
Внутренний собеседник замер. Значит, угадала.
– Хорошо, – нетерпеливо сказал маг, опёршись о парапет фонтана и вглядываясь в бурлящую воду. – Мне пока не удаётся преодолеть последний этап. Но ты не думай, я его пройду. Так или иначе.
– Что за этап?
– Наподобие испытания, что и при поступлении. Только выпускной.
– И в чём проблема?
– Все кто идут со мной, погибают.
– Совсем-совсем? – прищурилась собеседница покачивая бокал с вином.
– Зачем совсем? – маг забрал у неё бокал, сделал глоток. – Физически выживают. Но морально после второго этапа выпотрошены. До третьего не доходят.
– Занятно. А чем это объясняется?
Собеседник молчал.

7. Плата за обучение

– Так знаешь или нет?
– Не знаю.
Тень покачала головой, свесилась ножки с печёнки и начала болтать ими. Понятно. Не хочет говорить. Диалог окончен. Минута молчания. Но вопреки ожиданиям, Корвин нарушил его первый.
– Я слишком неудобный. Всегда делаю, что считаю нужным. Остальные не успевают приспособиться. И этим губят себя.
– Или не могут? Шанс хоть им даёшь?
– Зачем? – Корвин поставил бокал на парапет, прошёлся туда-сюда по верхней ступеньке.
Тень внутри него присмирела, но не спряталась. Она чувствовала себя комфортно внутри него, а ведьмочка снаружи нет. Собеседник начинал пугать. Он не унимался, ходил туда-сюда, сжимал кулаки. Светлый. До безумия светлый. Яркий. Даже глаза слепит. Он напоминал Бальдра во всём своём великолепии. Интересно, помнил ли Корвин, чем закончился тот миф? Но тому сейчас явно было не до мифов.
– Может им наоборот, там, в обычном мире будет хорошо, они будут счастливы, – продолжал он. – Пойми, там ни забот, ни хлопот. Живи, ешь и радуйся. Или люби. Или, лучше не люби. Твой выбор! Но нет. Вынесло сюда, в магию, где выбора нет. Зачем нас в эти дебри вообще заносит? Кто нами распоряжается?
Чара не хотела верить в услышанное. Понимание ситуации пронзило молнией. Несколько мгновений неверия, заставили ещё несколько секунд молчать, взвешивая новую мысль. А может она бред? Но шестое чувство говорило, что она права.
– Ты не уверен в выборе, – тихо сказала Чара, – поэтому не предоставляешь этот выбор другим. Сам себе противоречишь. После обучения жизни нет, говоришь. Но думаешь ли ты, что-то у них после такого серьёзного провала, что-то исправится потом? Из моральной мясорубки, им предоставляется право переместиться в физическую. Всего лишь выбрать свой вид смерти, ну в лучшем случае ещё и место. И всё. После такого морального потрясения могут встать не многие. И ты считаешь, что помогаешь им, скидывая в бесконечные человеческие проблемы, созданные эгрегорами?
– Я ничего не считаю. Так же как и ты не просил магию входить в свою жизнь. До сих пор не знаю, счастье это или беда. Много сил, много возможностей, но также много ответственности, обязанностей. С них не соскочишь. И они не закончатся. А если они закончатся для тебя – закончишься сам. Так может лучше так, сразу?
– Кому лучше?
Корвин не ответил. Уставился в фонтан. Перегорел? Да нет, не может быть. Может просто устал? Или пустота начала съедать? Или всё-таки перегорел? Здесь никаких сложностей. Надлом изнутри и... всё. Как капсула с цианидом.
– Здесь, как и везде. Просто работа другая, – повторила Чара слова Карин. – Да, сложнее на порядок, потому что надо учитывать слишком много факторов. Умение совмещать всё со всем – это высший пилотаж. Уметь видеть суть и следовать ей, словно за белым кроликом, не пугаясь ни глубокой норы, ни смены роста, ни разноцветных склянок. К этому тяжело приспособиться. Но возможно. Абстрагироваться от личных желаний и чувств и всё в ажуре. По крайней мере, внешне можешь оставаться человеком.
– А меня не устраивает «по крайней мере». Я уже и там чужой, и здесь мне места нет. Попадаю в некоторые реальности. Но они уже перестали удивлять или радовать. В глазах мелькает от них, смысл некоторых не улавливаю. Приходится останавливаться, возвращаться. И чем дольше, тем сложнее.
Маг не отрывал взгляда от поверхности воды в фонтане. Что он там ищет? Ведьмочка подошла к мраморному бордюру, сама взглянула на воду.
В фонтане плавали смерти. Вернее – пустые смерти, завершённые пережитые события. По форме и размеру они напоминали страусиные яйца, только крупнее и абсолютно белые. На каждом яйце сбоку была красная кнопка. Нажми – и ты окажешься затянутым в пережитую реальность, которая находится внутри яйца. Вспомнишь, зачем первый раз туда попал и какое понимание извлёк. А можно не нажимать, если бултыхаться в прошлом некогда. Если взять любую из них, потрясти, оттуда вывалится игла-напоминалка – «краткое содержание событий». Подружки по учёбе в шутку называли такие иглы «кощеевой смертью». С ней работать быстрее, информация подгружается почти моментально. Очень полезная штука.
– У меня их здесь новых три штуки, – сказала Чара и с любопытством огляделась. Потом она по очереди стала указывать на три находящиеся в разных частях фонтана белых «мячика». – Ой, это наверное вон та, вот та и вон та. Вот эта приключение с улиткой, это цирк, а это... А это что?
Под бурлящей водой, на дне нехотя перемещалось что-то круглое.
– Что именно? – отозвался собеседник.
– - Ничего не вижу. Скорей всего что-то показалось.
– Нет, ну как показалось. С чего это показалось? Вон оно плавает. Что это?
Маг не реагировал. Тогда она полезла в фонтан сама. Благо, здесь не глубоко. Несколько минут она ловила странную штуку, платье не хотело намокать и мешало, плавая по поверхности воды. От отсутствия обзора, она оступилась и плюхнуласьала, с головой погрузившись в воду. Холодная вода заставила быстро вскочить обратно, хватая воздух. Зато платье намокло и перестало обзор загораживать. Злясь на свою нерасторопность, она всё же добыла странный предмет. Штука оказалось тяжёлая. Выудив её из воды, ведьмочка от неожиданности чуть не выронила её обратно. Это было чёрное яйцо с серебристыми прожилками. Живое. Не пройденное. Чара подошла к краю фонтана, положила находку на парапет, уставилась на Корвина.
– Этого здесь не было. Оно появилось, пока я отлучалась. Зачем ты это сделал?
Маг молчал. Встал в горделивую позу, сложил руки на груди и молчал. Тень внутри него распласталась, расширилась. Убрала яркость, отразила чувство безнадёжности. В купе с горделивой позой это смотрелось удручающе. Ну и что теперь делать? У неё новый блестящий, подтверждённый мир, хоть ещё и недоделанный. И клонировать здесь то, что может погубить его... приносить сюда новую живую смерть... нет, это недопустимо.
– Ты хоть знаешь, как с этим справиться? – умоляюще спросила она, глядя снизу вверх на Корвина. – Мне же как-то с этим бороться надо. Пережить. Она же живая.
– Нет. Это теперь твоя проблема.
Понятно. Он здесь не помощник. Ведьмочка с трудом выбралась из фонтана. Мокрое платье мешало. Гость руки не подал, не помог. Чтоб хоть как-то успокоиться, начать думать без эмоций. Чара прибегла к старинному методу. Надо повторить теорию. И она тихо запричитала.
– Каждое из подобных пустых яиц - проход в то, чего больше нет. Расстался с кем-то – возникает смерть, уехал откуда-то – смерть, вырос, стал старше-младше, умнее-глупее, избавился от детского или жёсткого восприятия мира – тоже смерть. Каждая перемена внутри тебя или снаружи – это смерть...
В этот момент догадка проскользнула в сознание.
– Слушай, а я поняла, почему те, кто идёт с тобой, не проходят испытания. Это оно их убивало? – она похлопала по гладкой мокрой и от этого будто лакированной поверхности живого яйца.
– Это недоразумение, – отозвался фантом. – Просто все кто рядом оказываются слабее.
– Или ты их делал слабее? Вот этим! Что я знаю о тебе? Ты пользуешься чужими образами, слепками, словами. Не показываешь свою реальность, постоянно пользуешься моей. Я теперь могу претендовать на раскрытие хотя бы части тайны. По закону равновесия.
– Ладно. Если тебе это нужно, я покажу.
Корвин сделал несколько шагов в сторону, схватил воздух и открыл его словно полог. В образовавшейся пустоте возникла ниша, потом пространство, как ковёр развернулось дальше.
– Вот мой мир. Смотри.
Мир был пустым. Ничего. Только посредине пространства крупные цветные яйца свалены в пирамиды, как черепа побеждённых врагов. Нет. Не побеждённых. Все смерти были живыми. Живыми? Они – это бомба замедленного действия. Ведьмочка долго молчала. Потом не выдержала:
– Ты понимаешь, что это слишком много? Преодолеть их всех сразу ты не сможешь. Болевой шок будет. И копить их дальше уже нельзя. Они тебя убьют, если в какой-то момент активизируются. По любым причинам, если ты ослабнешь, заболеешь, забудешься, потеряешь бдительность, сюда попадёт ещё одна такая твоя живая капсула, которая может первая взорваться... Да сотня причин! Их надо обезвреживать! Ты что-то с ними делаешь?
Корвин молчал, равнодушно уставясь вдаль своего пространства, мрачным видом показывая раздражение. Поза так и говорила, ну что, нагляделась?! Хотелось ответить, что нет. Но разглядывать там было нечего. Только кучу яиц. Тем не менее, одно из них опять привлекло внимание. Красное с жёлтыми полосками.
– А это как там оказалось?
– По закону равновесия. – Ответил маг и захлопнул полог. – Ничто не бывает просто так. За всё надо платить. Это моя оплата за обучение. Твоя до недавнего времени плавала в фонтане.
– Магия? – наконец, поняла ведьмочка.
– Ты не исправима. Сначала говоришь, а потом думаешь. – Корвин повернулся на каблуках к ней, Чара покраснела. - Да. Это она. Мы все яд друг для друга. Ходячая смерть. Уметь находить общий язык между собой, чтоб магия вернулась в мир – наша задача. Чтоб вернулись в мир эльфы и гномы, домовые и привидения. Весь род Фейри. Они в общем-то и так есть. Их только не видно. Наши миры слишком далеко. И каждая такая пройденная капсула позволяет приблизить то, что сейчас считается сказкой.
– Тебе дали задание, а ты не работаешь.
– Жду, когда вернётся Магия.
– Пока в мире идут войны, магия не вернётся, – вспомнила Чара науку Карин. – И кто-то эти войны специально раздувает. Кто-то, кому магия в мире не выгодна. Почему же ты не проходишь эти реальности? Мы можем победить существующую систему, подточить её изнутри, потому что у нас есть ход туда, куда им нет. Можно скорректировать систему, перестроить её под себя.
Корвин молчал. Опять молчит. Ведьмочке ничего не осталось, кроме как опять начать повторять сухую теорию, чтоб заглушить раздражение:
– В новом мире человек должен приспособиться меняться быстро. Дети умеют это лучше всего. Взрослый маг должен уметь это в несколько раз быстрее в современных условиях всеобщей замкнутости, поставленных границ и стен...
Она запнулась. Ага, опять проскочило маленькое понимание. Возможно... С Корвиным нельзя быть ни в чём уверенной заранее. Но она рискнула высказать предположение:
– Если у тебя такой багаж живых болезненных реальностей, скорее всего какого-то куска программы у тебя не хватает для прохода в новые миры. Я, конечно не эксперт, но ты чего-то не видишь или не умеешь, раз не можешь преодолеть этот сбой. В каком месте у твоей программы происходит провал? Какой конкретно момент ты не можешь пройти?
– Ты ошибаешься в своих рассуждениях.
– А вот и нет. Это безумие, как же с тобой тяжело! Ни одного нормального ответа.
– А магия вообще не даёт готовых ответов. До всего надо доходить самому. Даже учитель не имеет право снабдить тебя сразу точным ответом, иначе обучение теряет смысл. Он может только направлять мысль, это максимум.
– Куда может направить меня учитель, если он сам не знает, что делать?
Это тупик. Решение пришло спонтанно. Чара закрыла глаза и опять вызвала по позвоночнику холод. Когда-то в детстве она ощущала этот холод и думала, что мёрзнет от холодной погоды. Напрасно она так думала, погода была не причём. Холод был внутренним. Природная ведьма. Ну как природная. Всего лишь заложенные в неё качества, которые она добыла или завоевала в прошлых жизнях. Её по праву, не отобрать. Хотя некоторые и пытались. Теперь уже не получится. Первые мурашки по телу и лёгкое онемение пальцев показали, что надо остановиться. Она пробила собственный вертикальный канал света, уходящий в две стороны бесконечности, который активировал в теле ещё кое-что. Ведьмочка вытащила из-за спины золотой меч, её собственный артефакт. Это было так неожиданно, что она засмеялась.
– Читал когда-то сказки о том, что герои мечи за спиной носят? Да не за спиной они его носят, а в спине! А за спиной – это всего лишь образ, наиболее точно приближенный к магической реальности. И только гении могут это увидеть или почувствовать.
– Я давно это знал, – равнодушно резюмировал Корвин. – Ждал, когда сама догадаешься. Но, ты сделала ошибку. Вытащив оружие, нужно его применять. Иначе оно будет применено против тебя. Ну и зачем тебе меч? Что собираешься делать?
– Сейчас увидишь.
Чара с сожалением огляделась. Раз этому миру нужно измениться, значит лучше начать прямо сейчас. Готова ли? Может ещё не поздно отступить? Да нет. Он прав. Отступать некуда. Либо не надо было начинать. С размаху ведьмочка вонзила меч в плиточный пол. В разные стороны от него медленно стала разъезжаться световая штора с золотыми вкраплениями, обеззараживая пространство, уничтожая с искрящимся сиянием чужеродное. Что не могла уничтожить, отодвигала. И будет отодвигать дальше, пока не скинет за край её Вселенной. Чара находилась внутри вычищенного круга, Корвин снаружи. Эту штору он или преодолеет, или должен будет уйти. Если последнее, осталось время только, чтобы попрощаться.
– Значит, так? – спокойно сказал он.
– Да. Очень благодарна. За всё, что сделал, чему научил. Но теперь у меня нет выбора. Для начала мне надо пройти ту смерть, что ты поместил в мой мир. А там, кто знает...
– Я по твоим правилам играть не собираюсь. А сама не справишься.
– А кто из тех, кто шёл рядом с тобой смог справиться?
Чара ждала, когда он сделает шаг навстречу. Очень не хотелось оставаться здесь одной. Но видимо, настала пора перевернуть и эту страницу.
– Пока никто.
– Ну, значит, нам не по пути. Если делать так, как ты привык, успеха не достичь. Надо искать какой-то другой путь. Тогда выпуск будет не ноль из десяти, а десять из десяти. Мне нужен человек с равнозначным желанием учиться.
– Значит, всё-таки человек? – Корвин прохаживался вдоль раздвигающейся золотистой стены.
Стена не торопилась. Не торопился и он.
– Да, опять оговорка. Хотя... я не знаю, кто мне нужен. Маг, полумаг, эльф, дворф, гном, ангел, демон, тролль, зомби, вампир мне без разницы. Ни кем не побрезгую. Нужен тот, кто пойдёт со мной дальше, одной идти можно, но очень долго. Я по времени проигрывать начну. Наверное, нужно было сделать выбор давно.
– Да кому ты нужна? Посмотри, – Корвин раскинул руки. – Кто здесь есть, а? Кроме меня? Ау! Никого! Пусто!
Он засмеялся. Было странно видеть его смеющимся тогда, когда сама напряжена.
– Я это исправлю. Населю свой мир всем, чему есть место во Вселенной, не отбирая, кто правее, кто светлее. Я найду изъян программы и без тебя.
– Как знаешь, – Корвин распахнул полог в свой мир, ковровая дорожка привычно раскрыла его.
– Башенки свои забери, что на Йоль делал. А то стена уничтожит. Мне жалко будет...
Но собеседник ушёл не обернувшись. Даже не пытаясь пройти её завесу. Ничего не забирая. А она надеялась до последнего, что он рискнёт преодолеть. Разговаривать уже бесполезно, слишком далеко. Да и незачем.
Полог в чужой мир захлопнулся, ведьма осталась одна. Воздух пропах озоном. Золотая штора уходила вдаль. Уничтожив или скинув всё чужеродное и ненужное, у края реальности она распадётся. Наблюдать за ней не надо. Пространство вычищено, практически стерильно. Стерильно было и внутри. До безразличия. Нужно было подумать о защите, но ни сил, ни желания не было. Стала понятна и близка фраза Корвина, о том что, «а может лучше, так сразу»... Так сразу... может и лучше... А смысл? Там или здесь всё равно нужно решать те же проблемы. Только там сложнее, а временами и невозможно. Так лучше здесь и сейчас. Даже одной.
Что делать, если человек влюблён в магию, а сам ни на йоту не хочет измениться? И маг ли он после этого? Скорее всего просто удачная эгрегориальная марионетка. А она то надеялась...
Но ладно, хватит ныть. Дел куча. Что здесь от гостя осталось? Чара по-хозяйски огляделась. А, ну да. Как же она могла забыть. На парапете фонтана всё так же лежало чёрное яйцо с серебряными прожилками. Вирус её Вселенной, способный привести к гибели. Иррационально возникший. И уже приведший к иррациональному, на первый взгляд решению. Показательно, что золотая штора не распознала его как угрозу. Не уничтожила, не вытолкнула. Оно теперь её и только её проблема.
Чара с трудом удерживая тяжёлое неудобное яйцо, спустила его с парапета на плиточный пол. Гул от соприкосновения с полом этого предмета распространился по пространству.
Ведьма присела, погладила его. Почти гладкое и почти уже сухое. Лёгкое платье на ведьме тоже успело высохнуть, помогла золотая стена. Только плиточный пол отражал, что причёска была растрёпана, заколки с жемчугом бестолково висели на прядях. Ну да чёрт с ними. Она сняла одну, что лезла в глаза, отшвырнула и опять стала разглядывать находку. Интересно, из чего оно сделано? В воде фонтана по расцветке, она сначала решила, что оно мраморное, потом гранитное. Несколько тяжеловато, но некритически. Теперь же такое впечатление, что из свинца.
Как его открыть? Никакой кнопки сбоку нет. Внутрь новой реальности Чара всегда попадала либо из твёрдого мира, либо из магической капсулы. А из собственного мира ещё никогда и что делать в этом случае она не знает. И что может быть внутри при таком весе? Наверное, это очень богатая Вселенная.
Покатав яйцо ещё несколько раз по полу, рассмотрев со всех сторон, и не найдя никакого изъяна или отверстия для ключа, она всё же решила оставить его у фонтана. Надо возвращаться. Плотная реальность человеческой жизни ждёт. Там свои обязанности, победы и поражения. Там пока нет волшебства, а если есть, оно очень скупо проявлено. Тем не менее, несмотря на рутину, эта реальность нужна. Все границы миров проходят там, и все видимые изменения общей картины начинается именно оттуда. Что делать с неожиданным вирусом собственной Вселенной? Она подумает об этом завтра.


Эпилог

Иногда, Чара напоминала себе Фрейю. Только та гуляла в своё удовольствие по Мидгарду, а ведьма с таким же удовольствием скользила в просторах собственных планов. Заветные желания, озвученные на Йоль и закреплённые на Имболк, при некотором упорстве начинали исполняться. Рутинная реальность захватила, до собственной не было времени. Что в ней творилось, Чара не знала. Просто закидывала туда, как в корзину, слепки всего интересного, что попадалось на пути. Интересные люди, интересные взгляды, интересные образы, книги, обрывки фраз, слепки живых существ... Да, уязвило её последнее замечание брошенное Корвиным. Кому она нужна? В первую очередь себе. Вирус, по ощущениям, себя пока не проявлял. Физическая активность обычная. На Белтайн удалось, наконец выкроить время отдышаться, а на Купало, стало возможным опять заглянуть в созданную Вселенную.
Как же здесь хорошо. Тихо, мирно. Никакой суеты, толкотни, неразберихи. Здесь есть загадки и головоломки, их интересно разгадывать. Здесь есть материал, из которого удобно лепить образы. А теперь здесь есть ещё кучи хлама, что она покидала... Глиняные слепки по зеркальному плиточному полу были разбросаны везде. Несколько раз споткнувшись о них, один чуть не сломав модельку, второй раз ногу, она всё же решила собрать их в одном месте, потом рассортировать по группам, но результат постоянно не нравился. Много было пограничных предметов, которые никуда не пристроишь. Они где-то посередине. Что делать? Ведьма придумала распределить их по кругу. Те предметы, что можно было пристроить к двум разным группам, она и положит посередине, где им самое место. По задумке в итоге коллекция закольцуется, и как результат, со временем поиск необходимого будет происходить быстрее. И спотыкаться не придётся. Самое удобное место для такого закольцовывания был фонтан. Он же круглый. Туда она и направилась.
Фонтан всё также отменно работал, в нём плавали белоснежные яйца с красной кнопкой. Только с дальнего от неё края, парапет покрылся тонкой паутиной. Видимо от того, что она давно сюда не заходила. Надо убрать. Но сначала коллекция...
Чара старательно распределяла барахлишко по секторам с противоположной стороны фонтана. С противоположной от меча, что застрял в каменном полу. В тот раз она не смогла его вытянуть. Что сначала несколько расстроило, но в конце концов, так даже лучше. Никто его отсюда не возьмёт. Он будет в целости и сохранности. Есть ли у неё в спине ещё один меч, ведьма не проверяла. Возможно да. Но возможно и нет. Случая вытащить нечто подобное больше не предоставлялось, а баловаться с такими важными артефактами не рисковала. Фантом был прав, если вытащил – надо применять. А из пустого любопытства нечего соваться. Отгоняя мысли о Корвине, она продолжала возиться со слепками, пока по воздуху не переместила очередную порцию безделушек ближе к мечу и свалила их горкой на пол. Чёрного яйца при подходе, нигде не было видно. Похоже, она случайно его завалила модельками при перемещении. Сейчас разберётся и увидит. Невелика важность. Что ему будет? Должно выдержать.
Но чем дольше она разбиралась, тем беспокойней становилось. То тут, то там попадались чёрные осколки с серебряными прожилками. На первый она внимания не обратила, второй заставил задуматься, после третьего она не выдержала и разбросала в стороны теперь казавшиеся бесконечными слепки. С жалобным звоном покатилась по полу глиняная фигурка кота и остановилась возле ярко-зелёного остроконечного листика. Откуда он здесь взялся?
Откопав желаемое, ведьма отступила, пытаясь понять масштабы... катастрофы? Изменений? В её отсутствии чёрное яйцо раскололось, и из него проклюнулся нежный зелёный росток. Что это за растение, Чара не знала, но оно довольно миленькое. Это оно пустило корни в фонтан, по ошибке принятые ведьмой за паутину. Корешки очень тонкие, как сетка. Ошибиться не сложно. Растение, хоть и было уже по колено ведьме, всё равно представлялось крошечным, по сравнению с её Вселенной. В её мире места хватит всем. Как обещала себе, так и будет. Оно будет первым живым существом, что обитает здесь. Это же здорово! Пусть живёт.
С воодушевлением она закончила уборку и испарилась до следующего удобного времени.
***

Оставшись наедине, растение изогнулось и дотронулось острым кончиком листа до фигурки кота, которую Чара забылаоставила там, где она и упала. Глиняная фигурка тут же потрескалась, распалась, на её месте оказался настоящий кот, будто сформировавшийся из пыли.
Ярко-зелёные листики зашевелились, приглашая до себя дотронуться ещё раз. Кот замурчар, потянулся приласкаться, потёрся и даже прикусил лист, а потом упал замертво. Растение обвило его своими корнями и утащило под продолжающую осыпаться осколками чёрную скорлупу...

Иван царевич и Серый Волк

Избегая предательских бликов лунного света, некто скользил в полумраке сада. Невдалеке залаял пёс, потом повыл, потом опять залаял. Тень приостановилась. Умная скотина сигнал кому-то подаёт. Надо изменить вектор движения. Из всех доступных путей осталась только освещённая аллея. Тень рывком попыталась миновать яркую дорожку. Не вышло. Её заметили. Откинув занавеску, на балкон вышла царевна.
− Трезор?
Некто перескочив в спасительную тень под деревья на другой стороне аллеи, замер. Но скрыться не удалось. Из-за пазухи стало заметно свечение.
− Стража! − звонкий голос царевны разбил тишину.

***

Чтоб солдатики поторапливались, царевна произнесла заклинание и хлопнула в ладоши. Заклинание мелькнуло яркой искрой и исчезло.
− Сонное зелье, − констатировала девица. – Банально, но до сих пор работает. Ну вот, уже проснулись.
И точно. Со стороны птичника послышался глухой топот кованых сапог. Он заставил похитника что есть силы нестись прочь. Но след из тонкой полоски свечения выдавал его путь. Далеко не уйдёт. Если жить захочет, выкинет добычу. Если нет, значит дурак.
Царевна с балкона смотрела, как стража устремилась за вором. Трезор тоже присоединился к погоне. Убегающий и догоняющие скрылись из вида.
Некоторое время было тихо. Царевна села на резную скамейку, установленную на балконе. Луна сегодня особенно хороша. Дремавший на скамейке кот замурчал и стал ластиться к хозяйке.
− Матушка, помилуйте! – запоздавший резкий крик со стороны птичника, заставил кота вздрогнуть.
Под балкон подбежал управляющий и пал ниц.
− Жар-птица украдена. Похитник знал, как обращаться с трезвон-клеткой, не тронул её.
Продолжая гладить кота, царевна распорядилась:
− Найти и убить вора.
Управляющий побежал вслед за дружиной. С ворами наследница Афрона не церемонилась. Не первый раз пытаются украсть Жар-Птицу. Если с каждым расшаркиваться, урок будет плохо понят. Так вот зачем сегодня при прогулке в лесу птица Сирин предложила засидеться за документами.

***

Добры молодцы пировали в корчме после победного похода на соседнее княжество. Все равны, как на подбор. Высокие, крепкие, горластые. С ними и царевич отмечал славное возвращение с добычей.
− Иван! Ты ж скоро царём будешь! – захмелевший Липат торопил события. − Нашим царём!
Вздымались вверх кубки.
− За нашего царевича! − подхватывали остальные.
Стены сотрясло увесистое эхо.
− Ребят, мне рано. Я ещё жену себе не нашёл...
− А в чём дело? За тебя любая пойдёт! Отпраздновали и все дела... − Филимон поставил кубок на стол и приступил к закускам.
Иван царевич ухмыльнулся.
− Ну да, все дела... Только любая здесь не походит. А мне, сами понимаете, приходится не за девами, а за вами приглядывать, чтоб не начудили чего.
Все рассмеялись.
− А вот старый царь опять жениться надумал, − не унимался горластый Липат, − как бы тебя не обскакал.
− И кто ему в супружницы пошёл на этот раз? — Иван пригубив вино.
− Судачат, Марья − жена Андрея-стрельца. Стрелец-то сгинул. Говорят, не воротится.
− Святая правда! − Филимон вытер рукавом рот и принялся за индюшку. − За глаза его уже похоронили.
− А царь-то, царь! − хохотнул высокий Егор. – Сколько лет правит, а туда же. Молодуху ему подавай. Правильно говорят: седина в бороду, бес в ребро.
− Какая седина? Ему больше сорока не дашь. − Влез в разговор Мефодий. — Ох, чую, ребятки, скорее мы состаримся, чем старый царь одряхлеет.
− И как ему удаётся так здорово выглядеть?
− Говорят, у Ядвиги молодильных яблок раздобыл, − расширив глаза с плошки, сообщил Мефодий.
Ответом ему стал хохот.
− Ну ты скажешь. Скорее поверю, что он просто бессмертный, − выдавил сквозь слёзы Филимон, а потом крикнул служке: − Горячее неси!
Хозяин корчмы уже махнул слугам, но тут с улицы вошёл боярин Грышников. Сложив руки на животе, он неспешно ступал средь столов с яствами. Шум вскоре улёгся. И боярин в тишине поклонился царевичу.
− Вам царь-батюшка немедля явиться приказал.

***

Царь Кассий в шитых золотом одеждах восседал на высоком троне, поглаживал заострённую бородку. На руках сверкают дорогие перстни, голову украшает шапка с маковкой, опушка из меха соболиного. Выгнав всех придворных и вояк из палат, оставшись один на один с наследником, царь начал вещать.
− Сын мой любезный. Прежде чем передам тебе моё царство, выполнить ты должен одно поручение.
Кассий откинул тряпку с золочёной клетки. Жар-Птица ярким светом залила белокаменные палаты.
− Охотники вчера у лесного озера изловили.
У Ивана царевича дух захватило.
− Загляденье какая.
− Да, красота редкостная. В моём птичнике такой нет. И красные с золотом есть, и синие с зелёными переливами, и неведомого мне лунного сияния с чернотой. Про горлиц и соколов вообще молчу. А такой нет.
− Так оставьте себе, батюшка.
− Не могу. Ты знаешь, не терплю чужого пламени. А у меня уже столько птичек в клетках томятся. И некоторые из них вспыхивают. И за теми, что есть, глаз да глаз нужен. Так что эта лишняя обуза. И отпустить не могу.
Царь щёлкнул языком, развёл руками. И продолжил.
− Так что ни с одной из своих прежних расстаться не могу. И шею свернуть такой красоте жалко.
Жар-Птица, словно поняла, что о ней речь. Распустила веерный хвост и попыталась станцевать на жёрдочке. Клетка для танцев оказалась тесной, и белой красавице оставалось только переступать с ноги на ногу, надувать зоб и распушать перья.
Иван царевич не мог отвести глаз.
− А в чём же поручение, батюшка?
− Вот мы к нему и подошли. Верни Жар-птицу в царство Афрона. Гонцы доложили, что это от них она улетела. А по возвращении соберём пир на весь мир. Повод будет.
− Всё исполню, батюшка.

***

Долго ли коротко ли ехал Иван царевич, притомился. Стреножил коня, поставил рядом клетку с жар-птицей и лёг спать. Дружина отдыхала после трудного похода и царевич верных друзей с собой брать не стал. Посчитал, что и так справится.
Просыпается, а возле него сидит Серый Волк.
− Долго спишь, Иван царевич. Если б не я, совсем не проснулся. Стражники Елены тебя чуть на куски не изрубили.
− Зачем я им сдался? − протёр глаза царевич.
− Жар-птица эта краденая. Тебя вором теперь считают.
Иван царевич сел. Вокруг клочки одежды траву устилают.
− Дела...
− Мой тебе совет, − зевнул Волк. − Отпусти птицу, а сам домой ворочайся. Скажи, что задание справил.
− Нет, Волк. Не могу. Ославленным на весь мир останусь. Пойду к Елене в царство Афрона.
− Убьют тебя, Иван царевич.
Иван только плечами пожал, и хлеб из сумки достал. Сам ел, с Волком делился. Как стал коня седлать, Волк и говорит ему.
− Ох, пропадёшь без меня, Иван царевич. Ладно, помогу тебе. Сразу к Елене не ходи, смерти придаст. А как стемнеет, проберись к её светёлке. И слушай. Только через балкончик не заглядывай.

***

Как звёзды на небе высыпали, да ночь сгустилась, пробирается Иван царевич под балкон к светёлке царевны и слушает. А царевна ко сну готовится и со служанками разговаривает.
− Сегодня гонец из соседнего царства приезжал. Передавал, что царь Кассий на пир зовёт. И в честь чего бы это?
− Простите, что вмешиваюсь, − прошелестел вкрадчивый голос служанки. − Судачат, соседский царь жениться надумал, вот люд честной и зазывает. Да кто ж за такого старика замуж пойдёт?
− А он совсем и не старый, − засмеялась Елена.
− Что ж вы тогда, матушка, такого жениха упускаете? — ответила шуткой на шутку служанка.
− А я замуж не собираюсь. Муся, вода готова?
− Да, матушка.
Лёгкие шаги и плеск воды заняли некоторое время.
− Нехорошо, матушка. Царевне, да без мужа, — не унималась Стешка.
− Пока не сыскался суженный мой, − отрезала Елена.
− А какие ещё вести гонец принёс? − любопытствовала резкая Муся.
− А никаких. Узнать хотел, казнён ли вор нашей Жар-Птицы.
− А вы?
− Сказала, что стражники видели вора в лесу. Скоро поймают и голову отрубят.
Иван царевич подавил кашель. И вовремя. Под балконом прошли недавно проспавшие стражники.
− Матушка, спросить хочу, − опять раздался вкрадчивый голос.
− Спрашивай, Стеша.
− Вы сказали, что суженный ещё не сыскался. А когда сыщется?
− Когда... − голос замер и опять зазвенел колокольчиком. − Когда Златогривого коня, мне приведёт!
Вздох разочарования донёсся до царевича.
− Это невозможно. Конь Златогривый − сказка.
− А Волшебная книга говорит, что есть он, — в голосе царевны пробежали капризные нотки. − Пасётся на Вольных лугах возле Мраморных гор у Крайнего моря. И который молодец приведёт его, за того и замуж пойду. Мусь, застелила постель? Стеша, полотенце подай. И можете обе идти в опочивальни.
Дверь скрипнула, всё стихло. Только лёгкие шаги по светёлке.
Не послушался Иван царевич Серого Волка, не утерпел и заглянул в окошко.
Свет звёзд запутался в распущенных волосах царевны, тонкая ночная сорочка таяла под отблесками свечного пламени...

***

− Волк, люблю её! Без неё жизни мне не будет. Помоги коня Златогривого сыскать.
Серый Волк лежит, обхватив лапами голову.
− Зачем не послушался меня, Иван царевич, зачем заглянул в окошко? Многих уже сгубила красота Елены. Путь к Вольным лугам опасен.
− Не поможешь, один поеду.
− Долго же ты будешь ехать туда на своём коне.
Но Иван царевич уже оседлал Серого из Махи, доводов слушать не стал. Только ногу на стремя поставил, как опустилась на ветку соседнего клёна горлица. В клюве платок чёрный держит.
Вздохнул Серый Волк.
− Ох уж эта Волшебная книга, спасу от неё нет. Ладно, возьми платок и садись на меня верхом, всё быстрее до Мраморных гор доберёмся.
Сел Иван царевич на него верхом. Бежит Серый Волк, тёмные леса мимо глаз пропускает, синие реки хвостом заметает. Доехали до Огненной реки. Ни зверь её не перескочит, ни птица не перелетит. Махнул платком Иван царевич в одну сторону три раза, появился крепкий высокий мост. Перебрались они на другой берег прямо к подножию Хрустальных гор.
− Ну всё, Иван царевич, слезай. Здесь мне тебя не провезти. Пойдёшь по тропинке следом. Только не отставай и внутрь гор не заглядывай.
Побежал Волк вперёд по тропинке, царевич за ним. Только под ноги смотрел, как Волк наказывал. Хрусталь тропинки стёрт, но изнутри разноцветными огнями переливается, манит. Какой же тогда стены красоты невиданной, думал Иван царевич. Нет, нет, да и глядел на них украдкой. На отвесной стене огни, а внутри дымка. Долго Иван царевич за Волком шёл. Вот уж тропинка вниз повела, Волк из виду скрылся. Не утерпел Иван царевич, захотел лучше Хрустальную гору рассмотреть. Глянул, а внутри уж не дымка, а дворец с фонтанами. Сад дивный, Елена в том саду гуляет. И всё вокруг светом волшебным озаряется. Манит Елена царевича во дворец, ведёт в опочивальню. Разве устоять можно? Шагнул Иван царевич в мираж и не заметил, как правая нога в Хрустальную гору втянулась. Шагнул левой, по пояс в горе скрылся. А всё за Еленой тянется.
Прилетела тут горлица, села царевичу на плечо и клевать в темечко стала. Опомнился Иван царевич. А у горлицы на шее пузырьки с живой и мёртвой водой привязаны. Сбрызнул Иван царевич Хрустальную гору мёртвой водой, отпустила его гора. Но омертвели ноги, упал царевич на землю. Сбрызнул ноги живой водой и опять прежним стал. Только хотел Волка идти искать, как увидел под ногами скелет с зажатой в руке стрелой.

***

Догоняет Иван царевич Серого Волка. Волк головой качает:
− Многие богатыри в Хрустальных горах навеки сгинули. Ты мог среди них остаться.
Молча спускаются путники в Вольные луга. Тут Волк и говорит:
− Коня Златогривого Лихо Одноглазое стережёт. Не пущу тебя, сам пойду. А ты здесь дожидайся. Как увидишь коня, садись верхом и к Огненной реке скачи, я следом буду.

***

Укрываясь в высокой траве, прокрался Серый Волк на луг. Лихо Одноглазое от Златогривого коня ни на шаг не отходит. Долго ждал Волк, наконец, Лихо закрыло глаз, придремало. Как заснуло оно крепким сном, погнал Волк коня к горам Хрустальным, где Иван царевич дожидался. А сам назад воротился. Ударился о землю и в коня Златогривого превратился. Проснулось Лихо, видит, конь рядом пасётся и снова заснуло. А Иван царевич уж перевал Хрустальной горы миновал. Когда Лихо опять уснуло, ударился конь о землю, превратился в Серого Волка и наутёк кинулся. Проснулось Лихо, видит, нет коня Златогривого и в погоню. Летит, вот-вот Волка нагонит, а Волк уж к Огненной реке добрался. Иван царевич на том берегу ждёт. Перебежал Волк через Огненную реку, Иван царевич махнул чёрным платком в другую сторону, но только два раза. Остался над рекой мост тоненький-тоненький, еле стоит. Побежало по нему Лихо Одноглазое и в огненную пропасть свалилось. Тут ему и лютая смерть приключилась.
Постояли друзья, дух перевели. Сказал Иван царевич:
− Чем же мне отблагодарить тебя, Серый Волк?
− Станешь царём, возьми меня на службу.
Ударился Серый Волк о землю и стал Андреем-стрельцом.
− Батюшка твой, послал меня Туда-Не-Знаю-Куда принести То-Не-Знаю-Что. Три года уже по лесам скрываюсь в волчьем обличье.
− Что ж, за столько времени То-Не-Знаю-Что не сыскал? − ухмыльнулся Иван.
− Сыскать его дело нехитрое. Да ведь старый царь не успокоится, ещё дальше пошлёт. Вот и пришлось ждать, когда придёт срок тебе на трон всходить придёт.
− Ну что, ж. Добро. На пир приходи без боязни, становись в караул. Будут возражать, на меня ссылайся. Но вернуть в награду то, что тебе и так принадлежало... — Иван царевич снял колчан, − не правильно. В награду возьми это.
Протянул царевич Андрею стрелу.
− Стрела Древнего мастера. Давно таких не делают. В Хрустальных горах её нашёл. По преданию всегда в цель попадает и чары разрушает.
Стрела чудно выглядела. Длинный наконечник, оперение тонкими белыми пластинами выстругано, древко шершавое.
− Святослав-мастер её делал, − пояснил между тем царевич, − чертежи его стрел в старинных свитках найти можно. Видишь, на древке тонкая гравировка ещё осталась.
Андрей присмотрелся. На древке и правда выструганы мелкие буквы. Только от времени многие из них стёрлись.
− Святослав, − прочитал Андрей.

***

− Не пойду за тебя, Иван царевич, замуж. И коня своего забирай.
Ругается Елена, а у самой глаза так и светятся, на Златогривого Коня заглядывается.
− Нет, царевна. Это подарок. И Жар-Птицу возьми. Возле нашего озера моя дружина нашла её.
Иван царевич протянул простую клетку с волшебной птицей и замер, словно ждал чего-то. Но стражники не подбежали, в куски не изрубили. Елена только плечиками передёрнула.
− Жар-П в птичник, − приказала она служанкам. − А мне коня Златогривого подготовить, кататься поеду. А ты уходи, Иван царевич. Не люб ты мне.
Уехала царевна, разошлись слуги, а Иван всё у терема стоит. Долго стоял. Стала стража его со двора гнать. Нечего делать, пошёл прочь Иван царевич. За несколько часов осунулся, краше в гроб кладут.

***

А Елена под вечер только вернулась, оставила на конюшне Златогривого коня и пошла погулять по птичнику. Но питомцев почти не замечала. Расплетала и заплетала кончик косы, хмурилась, нижнюю губку закусывала. А попугайчики наперебой кричали, радовались царевне. В соседнем зверинце пантера мурлыкала, непоседливые мартышки орали — уши закладывало. Даже жёлтый питон кольца сворачивал, светом играл.
За царевной следовали служанки верные.
− Матушка, зачем отказали ещё одному жениху? — чуть не плакала Стеша. − Коня Златогривого он добыл. А как на вас смотрел! Он же вас на руках всю жизнь носить будет. Порядочный, благородный.
− И недурён собой, − заметила Муся.
− Я боюсь, − прошептала Елена. — Я вижу его первый раз. Я не знаю его.
− Матушка, он наследник царства Кассия. − Прямолинейно рассуждала Муся. − Скоро на престол заступит. Царство его сильное, богатое...
− Мне надо подумать, − оборвала её Елена. − Оставьте меня.
Служанки удалились.
В темноте сверкнули жёлтые глаза. Непоседливые мартышки тут же притихли.
− А, это ты, Волк. Где твой новый хозяин?
− В царство своё ушёл.
− А ты пришёл меня уговаривать?
− Нет. — Волк почесался и растянулся на полу. − Пришёл проститься. Ивана царевича старый царь убьёт. Не нужен ему наследник. И мне при старом царе житья нет. Либо уйду, либо погибну.
− А царевич знает о своей участи?
− Да.
− Зачем же он туда поехал?
− Смерти ищет. Если не от руки старого царя, так на поле брани, или от зверя дикого. Не жить ему без той, что полюбилась.
Елена отбросила косу за спину. Чтоб перевести разговор подошла к трезвон-клетке с Жар-Птицей. Белоснежная красавица не замечала хозяйку. Опустила голову, перья померкли.
− Что с ней? – царевна погладила белое крыло.
Волк нехотя подошёл.
− По избраннику скучает. В птичнике царя Кассия пару себе нашла, да разлучилась быстро. Любому зверю или птице потомство после себя оставить надо.
Царевна погладила любимицу.
− Она ведь найдёт путь к нему?
Волк кивнул.
Елена сняла потайной замочек, открыла клетку.
− Нельзя её удерживать, − сказала она.
Жар-птица выпорхнула из клетки, сделала круг, оставляя в воздухе белое мерцание, и улетела. Долго смотрела ей вслед Елена.
− И мне пора, царевна. Прощайте.
− Прощай, Волк.

***

Кассий с кривой улыбкой разглядывает гостью.
− Стареешь. Что ж молодильные яблочки на ведьм больше не действуют?
Ядвига откидывает назад густые и длинные, но уже с проседью волосы.
− Иссохла яблоня. Двадцать лет как уже. И побегов не дала. Я последняя в своём роду буду.

− Что ж, молодильная яблоня сама омолодиться не смогла? − усмехнулся в заострённую бородку царь.
− Знаешь сколько этой яблоне веков? Уже моя прабабка в седьмом поколении её плоды кушала. Тогда ни одного царства ещё и в помине не было, а в Тридесятом государстве только хлеб выпекать научились.
− Значит, яблочек молодильных больше нет...
− Ну почему же нет, − теперь Ядвига усмехнулась и показала сморщенную дольку заветного плода. − Я несколько десятилетий их сушила. Молодость и красоту, к сожалению не сохраняют, но годы жизни прибавляют как и раньше. На мой век хватит. А может и не на один. Ты бы лучше о своём подумал. Смотри.
Ядвига положила на стол кусок бересты с выжженными на нём строчками. Кассий посмотрел на бересту и откинул на дальний конец стола.
− Ты всё об этом, старая. Не сбываются твои гадания. Уж столько лет не сбываются.
− Это вчерашнее гадание. Ничего не изменилось. Не могут угли врать десятилетиями.
− Не квохчи над ухом, − отмахнулся царь. − Уж сто лет только на престоле жду. И всё никак. И теперь не сбудется. Я всё просчитал.
Ядвига сложила руки на груди и изогнула бровь. Он это пренебрежение знал. Надо отчитываться, хоть и царь. Кассий сел поудобней, что сохранить достоинство небрежно опёрся на подлокотник. А потом начал.
− Что уничтожает царей? Война, зависть, смута, − царь загибал пальцы. − Соседи меня боятся. У них и пятьсот воинов, достойных моим не наберётся. Я позаботился. Деньги в нашем мире решают всё. Плюс все опасные для меня пророчества я нейтрализовал. Так что никто не смеет посягнут на мой трон. Даже сын! Уж который из них... Никто! Все у меня под каблуком.
Кассий потряс кулаком в воздухе.
− Ты думаешь, всё предусмотрел? − ведьма опёрлась руками на стол. Глаза сверкали из-под длинных ресниц. Приувядшая, она всё ещё была опасна.
− Люд, − с нажимом начала ведьма, − уже несколько поколений видит тебя на престоле. Некоторым, ты осточертел. Народ хочет нового царя. Сына твоего, например. Ваньку.
− Ванька... Нет больше Ваньки. Я позаботился. Как и его братья, он сгинул. Пропал без вести. Горе сплотит народ и недовольств не будет ещё лет тридцать. А там ещё что-нибудь придумаю.
− Пойми, в этом году ты справляешь столетие на престоле. Сыну во всеуслышание обещал передать царство. Самое время исполниться гаданию.
− Пустая дата. На следующее же утро будет поздно что-либо менят. И тогда моё слово не сбудется никогда.
Ядвига не отреагировала. Только сиотреть стала, словно угольями прожигает.
− Успокойся, − миролюбиво сказал Кассий, − Скажи лучше, что ты ещё видишь.
− Всё что я знала, тебе сказала. − И ведьма отвернулась. – Единственный совет остаётся прежним. Отмени пир в честь столетия на троне. Через день будет уже совсем другое дело.
− Нет. Это решено. Люд честной ждёт. Если не устроить праздник вовремя, возникнут недовольства. Зачем собственноручно их подстрекать?
Ядвига пожала плечами и подвела итог.
− Значит, нет..
− Нет, старая.
Ведьма откусила дольку яблока и не оборачиваясь пошла к окну. По свисту ступа зависла у распахнутого окна, спугнув горлицу.
− Приходи завтра на пир, − крикнул ведьме в спину Кассий. − Порадуешься за меня.
− Или на твоих косточках покатаюсь, − просвистел напоследок ветер.

***

Праздник. Скоморохи с утра напоминают, что собирает царь Кассий на пир весь честной народ, гостей заморских, царей соседних. Что соборная площадь гудит с утра, лоточники соблазняют карамелью да плюшками, зеваки ждут появления дорого царя с молодой невестой да Ивана царевича.
Между тем начальник караула долго тёр затылок.
− Ты ж это... умер. Царь осерчает.
− Иван царевич приказал. Сегодня царь Кассий передаст ему корону. Тогда Иван и приказ подпишет. Но если... − Андрей повернулся, чтоб уйти.
− Нет, нет! − остановил его начальник, − раз царевич и раз царём. А становись-ка ты на Смотровую площадку. Там как раз караульного не хватает.
Усмехаясь, Андрей поднялся по спиральной лестнице Дозорной башни. С тех пор как соседи перестали быть угрозой, на Смотровую площадку караул не ставили. Ниже более удобные площадки есть, а эта всеми ветрами продувается. Но в честь праздника весь караул вывели на дежурство, все точки расписаны.
Сверху площадь казалась пёстрым покрывалом. А знатные ложи все как на ладони. Можно свою жинку посмотреть. Три года уж не виделись.
Заиграли трубы, забили барабаны. Это по правую руку от царского трона усаживались на скамьях бояре да дворяне. По левую иноземные гости в чудных нарядах. Музыка стихла. Затихла и площадь. В торжественной тишине на крыльцо дворца вышел царь Кассий в дорогих одеждах, красной мантии, под руку с Марьей.
Стрелец дышать перестал, вперёд подался. Пара чинно ступая, прошла по красной дорожке. Царь устроился на троне, невеста встала по правую руку от него. Андрей ждал. Марья подняла глаза, встретилась со стрельцом взглядом. Андрей выдохнул. Только тогда понял, что музыканты уже вовсю стараются.
Начались церемониальные речи, но Андрей не слышал их. На жену любимую наглядеться не может. А Марья стоит, будто его и не замечает.
Под конец царь встал слово молвить.
− Дорогие бояре да дворяне, купцы да простые крестьяне. По благословенью, правил я вами ровно долго. Тяжек груз ответственности. Хотел в этот день передать царство сыну моему, Ивану. И сегодня утром воротился он, хоть и не чаял уж увидеть его снова. Но не хочет Иван царевич править, как я ни уговаривал. Отречётся он сегодня от престола, и придётся мне ещё с этим тяжким бременем остаться. Пока новый наследник не родится да не вырастет.
Площадь стояла не шелохнувшись, тишина приветствовала радостную весть.
Андрей закрыл глаза, провёл ладонью по лицу. Всё кончено. Отречение от престола необратимо. После того как Иван отречётся, Андрею надежды вернуться в родной дом нет.
На крыльцо дворца вышел Иван царевич, как заворожённый пошёл по красной дорожке к трону. Взял у боярина документ и глухим голосом принялся читать.
Народ стоял подавленный. Даже Андрею издали была заметна бледность царевича. С первых рядов, должно быть, он смотрелся живым мертвецом. Но царя здоровье сына не волновало. Он довольно поглаживал заострённую бородку.
− Я, Иван, царя Кассия сын, отрекаюсь от престола...
Дальше Андрей не слушал. Дальше идёт объяснение причин этого решения, а он их знал как никто другой.
Как во сне встала сцена расставания:
«− Здесь и расстанемся, Иван царевич, — машет хвостом Серый Волк. − До дома рукой подать. Да, не убивайся ты. Найдёшь ещё себе молодую жену. Много хороших девиц по свету белому ходит.
− Нет, Волк, не найду. Даже искать не буду. Кроме Елены мне никто не нужен.
− Но если не женишься, престол занять не сможешь.
− Значит, не смогу. Даже ради престола, не буду собственной дорогой поступаться».
А народу наверняка преподнесут другую версию. Старый царь, а теперь и единственный, добился своего. Но пусть царевич уже приговорил себя, Андрей не сдастся. Он украдёт Марью, и убежит с ней так далеко, что Кассий не сыщет. Пусть без родных, друзей… зато вместе.
Общую траурную обречённость нарушил шум у городских ворот. Пёстрое покрывало площади заволновалось. Царевич нехотя оторвался от документа, который не успел подписать. Шум да гром нарастал.
− Заканчивайте, − распорядился царь Кассий.
Боярин Грышников подал перо Иван царевичу поставить подпись. Андрей сверху наблюдал, как рушится его надежда на счастье. А шумные бубенцы вот-вот на площадь ворвутся. Иван обмакнул в перо в чернильницу, руку занёс над документом. И тут в распахнутые ворота Соборной площади вбежал Конь Златогривый. Народ ахнул и расступился, Иван царевич выронил перо. Вслед за конём на площадь въехала расписная коляска запряжённая тройкой лошадей. Лентами, звенящими колокольчиками да цветами украшенная. Кровь вернулась к лицу царевича. Бросился он к коляске. А Елена уж навстречу выходит.
− Рассказала мне книга Волшебная, на что ты ради меня готов. Не сыщется мне мужа духом сильнее тебя. Но возьмёшь ли теперь меня в жёны?
Закружил царевич на руках Елену.
− Вот моя жена, батюшка. Приму твоё царство, обещаю править по совести.
Стоит на Дозорной башне Андре. Ни жив, ни мёртв. В своё счастье верить боится. На площади уж поздравляют обручённых, долгих лет и счастья желают.
А Царь Кассий хмурнее тучи, подлокотники сжимает. И всё же встал.
− Поздно, − сказал он громким голосом, − всё уже решено. Я царём останусь.
Но потонули его слова в удивлённых возгласах. В честь радостного события, ровно в полдень, как распорядился царь, в небо выпустили стаю птиц с царского птичника. В центре над площадью парили две Жар Птицы, словно цветы небесные. В выси хвостами радужное сияние оставляли. Поверх них тёмные соколы летали, по краю площади белые горлицы хоровод водили.
Отошла тут Марья от трона царского, ударилась об пол, превратилась в горлицу и влетела птицей в хоровод. Взвыл старый царь. Да поздно, горлицу теперь не поймаешь. И убить всех ему не под силу.
Схватил он меч и к Ивану царевичу бросился. А Иван царевич вместе с людом да гостями воздушным зрелищем любовался, подвоха не чуял.
Только Андрей-стрелец за царём наблюдал. Увидел, что царь замыслил, выхватил заветную стрелу, выстрелил. Не обманул Святослав-мастер, прямо в сердце стрела попала. Остриём молодильные чары разрушила.
Упал царь, прахом рассыпался. Только голый череп остался. Кроме Андрея-стрельца только одна ведьма и видела, что со старым царём случилось.

***

Весь день гуляло царство Кассия. Музыка и пляски до ночи не прекращались, от угощений столы ломились, вино реками утекало.
А как стемнело, да чуть поутихло, над Соборной площадью ступа мелькнула, возле трона спустилась. Вышла из неё Ядвига, подняла из кучки золы череп.
− Вот и покаталась я на твоих косточках, старый.
И кинула в костёр бесполезную бересту с выжженными строчками предсказания.

***

И царствовал Иван с Еленой Прекрасной долго и счастливо.
Только нет-нет, да и пускал кто-то слух, что запер царь Иван своего отца Кассия Бессмертного в тёмном чулане, приковал двенадцатью цепями и голодом морит и пить не даёт, чтоб силы лишить.
А ещё говорили, что старая Ядвига на болоте людскими черепами частокол увешала. А один череп над другими, как царь возвышается.

Почти сразу после пройденного этапа, Чара стала проваливаться в долгие сны. Параллельные реальности стали доступны и говорили своими голосами.
Одна из них запомнилась словами:
– О чём, я хочу рассказать? О предательстве. Мнимом или настоящем? В этом и есть вопрос. Потому что каждый герой моей истории оценивает события со своей стороны и со своей колокольни. Разобрать эти колокольни на составные части и перетасовать их, в этом весь интерес для меня, как реальности. И возможно, для тебя, как человека. Или ведьмы. Потому что «предательство» – это та часть жизни, которую люди хотят забыть.
– Но не я, – сказала Чара.
– А что ты хочешь?
– Я хочу в нём разобраться.
– Раз так, милости прошу, – ответила реальность. – В первом моём задании нужно выяснить причины произошедшего. Найти Шляпника, который от сложного разговора сбежал из Волшебной страны, в страну Жёлтого кирпича. И спрятался в Зелёном городе. Тебе помогут разобраться в ситуации местные жители, волшебницы и феи.
– Что я смогу увидеть?
– В процессе путешествия ты поймёшь, что люди вешают ярлыки не задумываясь. А потом сами же от обозначения этих ярлыков и страдают. Даже на городах и мертвецах есть ярлыки, а уж тем более на живых существах. Чтоб не попадаться в систему «предательство», надо уметь смотреть дальше ярлыка.
– Какие трудности в своей реальности ты предоставляешь?
– Стены Зелёного города источают яд. И магическое сообщество теперь точат зуб на этот центральный город страны. Он разрушает экосистему, блокирует развитие.
– А потом, когда эта задача будет решена?
– После многих приключений можно отправиться Тартар. Посмотреть на мёртвых, можно даже поговорить с ними. Но вряд ли получится. Да и надо ли? Достаточно понять мотивацию их поступков.
– Меня устраивает. Когда отправляемся?
– Позже... Мне надо подготовиться.
Реальность сна стала сворачиваться. В последних сполохах её Чара увидела психологических портрет будущего оппонента и мотивацию его поступков. Задание будет выполнено. Шляпник уйдёт в Тартар вместе с городом, освобождая страну Жёлтого кирпича от диктата. А она сама с повышенной квалификацией ведьмы вернётся в свою реальность.
Следующий сон показал предысторию Шляпника.
В волшебной стране когда-то Шляпник был представителем элиты. Имел связи, был обласкан Белой и Красной королевами. Ему было предложено место в элитных войсках белой розы или красной карты, но он вежливо отказался, оставшись в стороне от политических скандалов. Мельком несколько раз заглядывал в реальность Чары. Но не впечатлился. Тем временем Чара прошла этапы испытаний, и обзавелась своим магическим уголком на постоянке, наработать опыт и силы.
Дальше начинаются сны во снах. Из этого Чара сделала вывод, что проваливается дальше во Тьму. Это опасно. Можно заплутать навсегда. Но любопытство манило. И Чара с осторожность стала пробираться дальше.
Всё шло хорошо до того момента, пока в этой реальности её не стали мучить кошмары. Очень реалистичные кошмары. Когда спутники один за другими погибали в волшебной стране. И она не понимала почему. Другая опасность возникла, когда настоящая реальность стала растворяться в снах. А сны в реальности. И тогда Чара поняла, что надо выбираться из царства иллюзий, ведь они стали разъедать основу её бытия и договора на жизнь. Но путь в волшебную страну запомнила.

Следующий сон стал очень длинным. И главной фигурой в ней была Алиса.
Босая девушка с длинными волосами, шла по дороге из жёлтого кирпича. И несла вслух всякую чепуху. Что-то про богов и параллельные реальности. Закончив нести чепуху, она сама поняла, это бред и подытожила:
– Ну и ладно. За сим вышесказанным я не собираюсь соблюдать больше никаких законов, особенно морально-прикладного характера, особенно людского толка. И по возможности никакие другие, особенно дибильные и не соответствующие Матери Земле. И это не запрещено. А даже очень ею поощряется. И вообще я прекращаю нести бред и буду пай девочкой.
Принятого решения хватило ненадолго. Алиса остановилась, посмотрела вокруг, повертелась в разные стороны, раздумывая куда идти. И продолжила нести околесицу.
– И с этого момента цикличной реакции вселенной, я похоже дошла до нужной степени безумия, когда радуешься всему. На что это похоже?
Она повертела кулаком у виска, будто повернула ручку невидимой шарманки или лотерейного барабана, чтоб перемешать шарики. И продолжила.
– А ни на что. Так что если спросишь, как свернуть пространственно-временной континиум, отвечу: надо просто знать, каким будет твоё будущее. Как это сделать? Или представить себе. Или помечтать. А ты это не умеешь. Потому что, как бумеранг. Возвращаешься постоянно сам себе в голову! И никакая шишка тебя не остановит. Ну да, ну да. Эгоцентризм важнее.
Потом опять остановилась, опять решала собрать мысли в кучу. И сказала:
– А давай вернёмся к началу того, как я сюда попала. Да, мой домик улетел и не обещал вернуться. Крыша улетела туда же и с ним. Так что теперь мне решать, каким будет моё будущее. Без чьей либо помощи. Спрашиваешь, и каким будет моё будущее? Ответ: каким захочу. И всё зависит только от меня! А не от того, кто меня окружает! Потому что я хочу жить! И ради этого уже несколько раз чуть не сдохла. Но чуть-чуть не считается, не сдохла и сейчас.

Алиса уселась на чёрный камень возле гадкой пещеры, в глубине которой ухал филин. Оттуда веяло сыростью, пахло плесенью и фекалиями. Словом все радости жизни в одном флаконе. Ой, пещере. Но остановилась она здесь не потому, чтобы ей очень понравилось. Мрачноватенько, прямо так скажем. Но в принципе, какая разница, где отдыхать? Здесь ли, там ли. Там ли, здесь ли... Здесь ли, там ли. Здесь ли, там ли. Без разницы.
Не заметив, она перенеслась на несколько часов назад. В один из моментов она устала цепляться за всю утварь, что скопилась в доме и не была прибита к полу гвоздями. Картинка светопреставления напоминала апокалипсис именем Федорено горе. Нет, правда, дают же торнадо всякие женские имена. Почему бы не дать название тому домашнему торнадо, что творилось внутри настоящего торнадо? Вроде это логично. Логичней некуда. Но не для всех.
Она вывалилась из домика, когда тот кувыркался по земле, не забывая, правда опять приподниматься и опять парить в воздухе. Как она в этот момент себе шею не свернула, до сих пор не понимает. Алиса повертела головой в разные стороны. Странно, даже не хрустит. А ведь могла. По её собственным ощущениям, шея в момент падения развернулась на триста шестьдесят градусов. Как у совы. И ничего! Она полежала немножко на земле, посоображала умирать или нет. Потом решила, что не следует, это она всегда успеет и просто села, поправила черепушку на место и пошла догонять убежавшее имущество.
Но это всё видимые светопреставления. Ощутимые. Но есть ещё и не ощутимые апокалипсисы. И один из них как раз вертелся в тот момент внутри неё самой, когда она вертелась в домике, который вертелся в торнадо.
- Апокалипсис внутри апокалипсиса, внутри апокалипсиса, - сказала Алиса вслух. - Бесконечная цепь отражений, уходящая в точку. Занятненько. Шутки Локи, не иначе.
Потом она подняла указательные палец вверх с видом знатока, набредшему на умную мысль.
- Ага. Осталось только дать название тому торнадо, что происходило внутри меня самой. Весёленький денёк в итоге получился.
Алиса закусила прядь длинных волос и рассмеялась. Смех получился мелкодисперсный и нервный. А глаза небось у неё сейчас стеклянные. Есть на нервной почве не хотелось. Только пить. Кто увидит – решит, не иначе сумасшедшая. Впрочем, срать ей на тех, кто что-то думает не в её пользу.
Алиса уже давно заметила, что может убивать взглядом, если захочет. Но вот досада. Ей этого не хотелось. А жаль. Из неё могла бы получиться первоклассная чёрная ведьма. При желании она могла бы здесь остаться. И жить. Но нет. Это не для неё. Ей надо найти этого чёртова Шляпника. Сама же захотела в эту реальность.
- У-у-у, - высказалась она насчёт него.
Потом она вытянула ноги. Ступни болели. Ходить босиком, даже по дороге из жёлтого кирпича – задача не из приятных. За несколько часов ходьбы она искололась и исцарапалась. А сколько раз её больно хлестали ветки!
Если оценивать себя со стороны, то можно сказать, что видок у неё тот ещё. Растрёпанный и жалкий. Да и ладно. Она подтянула к себе свои золотые волосы и за неимение расчёски, начала распутывать их пальцами. И при этом напевала что-то любовно лирическое. И сама себя одёрнула.
- Да сдалась тебе эта любовь. И без неё как-нибудь справлюсь. Ты лучше скажи, Шляпник, - вновь обратилась она к будущему собеседнику, - ты же меня слышишь, правда?
Алиса подождала неслышимый ответ, удовлетворённо кивнула.
- Я так и думала. Но, продолжим разговор. – А тебя пожирал когда-нибудь адский пёс? Некоторые называют его Фенрир, некоторые кличут Гарм, возможно Цербер. А я назову его... Тотошкой. Он милый, особенно когда сворачивается калачиком возле ног. Но стоит распылить его, он вырастает и начинает бесчинствовать. Знаешь, пока летела в домике, сначала за окном светило солнце. Но я всё равно слышала, как там же за окном шумел ливень. Он шлейфом покрывал пространство. Его шуршанье сбегало по крыше, прыгало по отливам на окнах, падало по водосточной трубе, стекало широкой струёй в бассейн-бочку, веселилось в лужах. Впрочем, какие лужи в воздухе? Это всё приписывало моё воображение. Адская пляска водной стихии над землёй в прозрачном воздухе.
Ночь забрала дождь с собой, как послушного пса на поводке. Рассвет принёс влажную прохладу, тишину и успокоение. Но я всё ещё слышу задор тысяч холодных капель, что мелькали в танце безумного сабельного сражения всю ночь...
Чара проснулась, поняла, что ещё ночь, а за окном нет дождя и погрузилась в следующий сон.
Ночное небо. Незнакомые звёзды, ставшие уже почти родными. Но всё равно остававшиеся чужими. Тихо. Армия летучих обезьян стояла перед Изумрудным городом. Палатки, костры, лёгкая торжественность и драматизм момента. Всё как полагается. Наверное, надо было ходить между палаток и внушать подопечным уверенность в завтрашнем дне. Но Чаре там было тесно. И душно. Среди тех, кому не полагалось думать по статусу, ей места не было.
Верные друзья были заняты своими проблемами. У них свои армии и обязанности. А ей... Ей надо побыть одной.
Она поднялась на холм, откуда, хорошо был виден Изумрудный город. Зелёные башенки, зелёные самоцветы. Роскошь и неприступность. Гордость и самомнение. А внутри обман. Всё прозрачное и ненастоящее. Стекляшки. Иллюзии. Как и иллюзорен отсюда сам Шляпник. Он вроде есть, но его одновременно и нет. Она закрыла глаза и представила его. Рыжие спутанные волосы, безумные жёлтые глаза, невообразимые цветные одежды... Он прекрасен.
- Шляпник! – шёпотом позвала она в ночь. – Шляпник! Ты меня слышишь?
Ответом была тишина. С того момента, как она покорила Фиолетовую страну, голос Шляпника из черепной коробки пропал. Зато внутри её черепушки появилась связь между всеми феями. Это было удобно. А Шляпник. Ничего. Очень скоро она сможет наконец-то сама с ним встретиться. Посмотреть в глаза, заговорить. Увидеть улыбку или пренебрежение. И тогда всё встанет на свои места. Ей просто надо знать. Что это живёт внутри неё. Разобраться. А потом... А потом будут драконы.
Прозрачная Виллина появилась рядом с Алисой.
- Нельзя хотеть всего и сразу. Это невозможно. Нельзя пытаться совместить несовместимое. Это не реально. На всё одновременно сил не хватит. Если чего-то хочешь - выбирай. Но выбирай вдумчиво. Шляпник или драконы. Только надо сказать об этом громко. Так громко, насколько хватит сил твоего голоса.
Девушка не удивилась. Виллина была редкостной занудой и напоминала Карин. Но она давала дельные советы, поэтому приходилось мириться с её методом внедрения в собственные мысли.
- Без аппаратуры? – всё-таки не удержалась и язвительно уточнила Алиса.
- Конечно, - ответила фея, принявшая эту реплику за чистую монету. – Иначе волшебство не будет иметь силы. Но помни. Выбрав что-то одно, ты можешь навсегда закрыть путь для чего-то другого.
- Навсегда? – вымученная улыбка скривила губы и никак не хотела уходить. - Навсегда не бывает в принципе. Возможно, я закрою путь на несколько лет. Возможно на тысячу. Но это значит... Это всего лишь значит, что в какой-то другой жизни я встречу его. Да, не в этой. Или не встречу...
- Смотри на вещи трезво, - жёстко одёрнула Виллина. - Не в этой. И не в следующей. И скорее всего вообще ни в какой. Потому что он сам этого не хочет. Взамен этого ты приобретёшь драконов, которых так любишь. И уж они-то точно ответят тебе взаимностью. А на два этих взаимоисключающих желания может одновременно не хватить сил даже у Волшебной страны. Наша Волшебная страна рассыплется, уйдёт в небытие, превратится в пепел. Перестанет существовать. Да, ты хозяйка этой страны. Но разве умный хозяин так поступает?
- Но Шляпник так близко... – прошептала Алиса. – Вот же, рукой подать.
- Ну и что он тебе даст? Подумай, что он для тебя сделал с того времени, как ты ребёнком пила с ним чай в саду?
Алиса вспомнила Красную и Белую королев. Саммайн и Бельтайн во плоти. Вспомнила Гарма и Тотошку. И то, как в реальном мире отправилась в путешествие, на которое когда-то рассчитывала.
- Не совсем ребёнком, - возразила она.
- Всё равно. Это слишком мало для того, кто хоть каплю думает о тебе. А не только о себе. Тем более... – Виллина выдержала паузу и безжалостно добавила. – У него есть Арахна. И ему с ней хорошо.
Алиса внутренне сжалась, но вида, что ей ужалена не подала. А фея Жёлтой страны неумолимо продолжала.
- Он в её сетях. И выпутать его оттуда ты не сможешь. Смотри, какую паутину она сплела вокруг города. Сколько ты положишь своих и чужих воинов, чтоб порвать её и ради чего? Чтоб Шляпник опять при первой возможности сбежал туда, где его убаюкивает мнимая безопасность и льстивые речи?
- Может... ему нужна помощь, - слабо возразила Алиса.
- Не нужна. От Арахны избавиться довольно легко. Надо просто этого хотеть. А он не хочет. Ему и так удобно. Его и так всё устраивает.
- Я даже больше не слышу его...
- Это говорит о том, что паучиха очень хорошо стережёт свою добычу, которая, заметь, не сопротивляется. А если бы он сопротивлялся, у тебя на руках был бы совсем другой расклад. Уж тебе ли не знать, мисс Всезнайка и Непобедимый шахматист. Пойми уже, наконец, он призрак, который не желает с тобой разговаривать... И вот это всё... Оно тебе надо? - Виллина развела руками и прокомментировала. - Под неприступным городом стоит огромная армия, чтоб сразиться во имя несуществующей любви. Бред ради бреда и бредом погоняет.
Алиса молчала.
- Выбирай, - последний раз сказала Виллина и исчезла.
Алиса посмотрела на звёзды. Волосы, её длинные золотые волосы как никогда раньше стали её тяготить. Девушка поплелась среди бесчисленных палаток в свой шатёр. Стараясь не смотреть на тех, кому возможно завтра предстоит погибнуть. Пусть даже это и обезьяны. А Железный Дровосек? Как он смотрит на тех мастеров, что выудили его из небытия? А Страшила? Он очень привязался к своим деревянным солдатам. Даже странно смотреть, как большая игрушка играет в свои большие игрушки. И ему нравится это. Но он ради неё готов расстаться с тем, что ему дорого. А что она может сделать для тех, кто ей дорог? Стоит ли её безрассудное желание того, чтоб лишить внезапно обретённой радости и счастья своих друзей?
Просторный шатёр избавил Алису от необходимости сдержанно улыбаться обезьянам, раз уж приветливо не получается. Задёрнув полог, она скинула крылатый шлем, медленно расплела волосы. Голове стало просторней, но зато теперь золотые локоны будут бесконечно мешаться. Но всё-таки, голове легче. А значит, так сейчас правильно.
Девушка подошла к письменному столу. На нём горела лампа, по краям шатра стояли шесть светильников. Отчего создавалось впечатление, что она в чреве шестилапого. Алиса отбросила эти мысли. Сейчас не до аллюзий...
Виллина права. Жертвовать достижениями друзей ради своей собственной мечты, тем более иллюзорной – верх глупости. Что же делать?
- Бастинда! – позвала она. – Бастинда!
Волшебница Фиолетовой страны появилась крайне недовольной.
- Ты меня вытащила из тёплой песочной ванны! – высказалась она, запахивая фиолетовый махровый халат.
- Извини. Но мне надо срочно. А кроме тебя никто не справится.
Лесть Бастинде пришлась по вкусу, и она смягчилась.
- Ну ладно, что у тебя там... – вальяжно разрешила она.
- Как можно отменить сражение?
Бастинда, решившая пригубить красного вина, поперхнулась.
- Сейчас? – на всякий случай уточнила она.
- Да, сейчас. Я поняла, что не хочу сражаться. Ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю. Вообще не хочу. Пусть остаётся всё так, как есть.
- Ну это ты, милочка, загнула.
Фея Фиолетовой страны откинулась в кресло, закинула ногу на ногу и продолжила смаковать вино. Алиса подождала, пока та сделает несколько глотков и уточнила.
- Ну так как всё можно отменить?
Бастинда прищурилась, в раздражении поставила бокал на стол.
- Знаешь, что, милочка... Глупые вопросы сводят на нет послевкусие от хорошего вина. Так что, чтоб не переводить изумительный продукт, отвечаю. Уже никак. С того момента, как ты собрала армию, это невозможно. Любой меч, вынутый из ножен должен напиться крови. Хотя бы гипотетической.
Сухонькая сморщенная волшебница развела руками и театрально поклонилась. В кресле при махровом халате движение выглядело несколько скованным, но посыл был ясен. Ловить из этой идеи нечего.
- Но будущее не предопределено! – возразила Алиса.
- Не в этом случае. Слишком далеко всё зашло.
- Что же делать?
- Сражаться.
- За что?
- За то, что любишь.
- Без взаимности?
- Ты этого хотела.
- Я хотела чтоб всё было по другому. Глупо всё получается.
- Ну что же делать. Как говорится, бойся своих желаний, они сбываются.
- А теперь я хочу всё отменить.
- Нет, нет, нет... Большие дела так не делаются. Смотри. Ты заказывала битву?
- Когда-то заказывала.
- Хотела спасти Шляпника?
- Хотела.
- Ну, допустим, недра Волшебной страны услышали твой посыл и предоставили тебе друзей и армию для этой цели.
- А Волшебной стране это зачем?
- Понимаешь... Любой стране нужно развитие. Наша Волшебная стране не исключение. Каким это образом будет происходить, для неё не важно. Здесь дело людское, какой метод они выбрали. Если выбрали, для той цели и найдётся всё необходимое. Но если это необходимое нашлось, будь любезен выполнить то, ради чего всё это затевалось. Сражение, значит сражение. Лубофф, значит лубофф.
- А если это теперь не нужно?
- Значит ты фиговый стратег. И такой же фиговый распорядитель ресурсов.
- Ну и что?
- А то. Что если сейчас уйдёшь без сражения, ты потеряешь всё! Доверие, друзей, армию. Абсолютно всё. Потому что Волшебная страна от тебя отвернётся. Потому что либо ты делаешь, что заявил, либо ты не интересен в принципе никому. Здесь все собрались для чего? Для сражения. Какого? По большому счёту для того, чтоб победить Арахну. Кто-то пришёл, за славой, кто-то за подвигами, а кто-то чтоб с доблестью погибнуть, если получится. Да-да есть и такие, ты не сомневайся. Ну и гипотетически спасти, пардон, Шляпника. Уж не знаю, что ты в нём нашла, но знаешь ли, лубофф зла, я это понимаю...
Алиса пропустила это мимо ушей. А Бастинда продолжила.
- Но Шляпник – это всего лишь призовой фонд, так сказать. А главный враг здесь не он...
- А Арахна... – поняла Алиса.
- Абсолютно верно. Только она теперь сдерживает развитие. Она оставляет всё так, как оно есть без изменений. А изменения ты сама видишь, нужны. Они витают в воздухе и жители на них очень надеются. И теперь ты мне заявляешь, что хочешь сделать тоже самое, что и Арахна. Оставить всё как есть.
- Получается, мой посыл разобраться с предательством – это просто пешка в многоходовке мироздания?
- Абсолютно верно.
- Так что же делать? Как выйти из этой заварушки с минимальными потерями?
- Мне пока сложно сказать. Думать надо.
- А времени на раздумья почти нет... Ночь на середине. С рассветом начнётся наступление. Как же всё сложно...
- Понимаешь.... - примирительно сказала Бастинда. - Порой наши желания так запутаны, что распутать их можно только разрубив Гордиев узел. Изумрудный город как раз и есть этот узел. Значит, его надо разрубить.
- Но как при этом избежать потерь?
Бастинда встала, медленно подошла к Алисе и больно ткнула сухим длинным пальцем ей в лоб.
- Думай. Всё начинается отсюда. Ты не глупая девочка. Должна придумать, как распутать ту кашу, которую сама же и заварила. А я, похоже, больше ничем помочь не могу. Поэтому испаряюсь.
И она исчезла, прихватив с собой облюбованную бутылку вина.
Алиса села в освободившееся кресло и уставилась на разложенные на столе карты и схемы сражения. Ни один из вариантов ей не нравился. Надо начинать рассуждения сначала.
- Нельзя получить желаемое, не отдав ничего взамен, - сказала она вслух. - За всё надо платить.
Но платить чужими жизнями она не согласна. Что она может отдать взамен? Опять же, взамен на что? Шляпник или драконы? Алиса помотала головой. Это она пока решить не может. Этот вопрос она рассмотрит позже. Сейчас важно найти то, что может положить конец войне, не дав ей начаться. Что убережёт от ненужных жертв. Что это? Что-то, что есть в ней самой. То, что ей принадлежат. И только ей.
Алиса посмотрела на себя в зеркало.
- А чем можешь расплатиться ты? – спросила она себя. - Мозгами, как Страшила?
И опять помотала головой. Нет, это не прокатит. С мозгами у неё не здорово и она сама это знает. Поэтому сей сомнительный элемент декора, навряд ли Волшебный мир воспримет, как достойную плату за чудо.
- Сердцем, как Дровосек?
Опять нет. Если без мозгов хотя бы чисто гипотетически можно жить, то без сердца никак.
- Храбростью, как Лев?
Да какая у неё, к чёрту храбрость? Сбацать великое сражение она и то не смогла. Сейчас вот сидит и думает, как повернуть всё вспять. Реку вспять... На это нужна плотина...
Алиса ходила по шатру из сторону в сторону. То останавливаясь, то смотря в зеркало, будто ища ответ там. То опять начиная отмерять шагами ковёр под пологом. Длинные волосы совсем расплелись и волочились за ней из стороны в сторону. Жертва, жертва, жертва. Что можно пожертвовать? Как разрубить узел?
В раздумьях она начала наматывать на палец локон золотых волос и тут остановилась.
- Ну конечно! Это достойная плата за нужное будущее.
Ночь уходила за горизонт. Противоположный от неё край наливался пунцовым цветом. Эос расправляла крылья нового дня. А Алисе предстояло расправить крылья собственной мечты.
Выходя из шатра, навстречу неумолимому рассвету, она сделала несколько ходов фигурами обоих армий на шахматной доске. Отодвинулась немного, посмотрела на результат и осталась довольна.
- Шах и мат. И будь, что будет.
Белая королева лежала на боку и тихонько покачивалась из стороны в сторону.
Следующая сцена сна.
Солнечные лучи золотили шпили и зелёные башенки. Прохладный воздух разграничивал пространство ушедшего и нового дня. Чистое небо. Если не считать огромной серебряной паутины, оплетшёй город и расходящейся в разные стороны, как провода, не требующие столбов. Внутри города то тут, то там мелькала огромная многоногая тень. Арахна... Торопится. Делает последние приготовления. Нет. Алиса не даст ей шанс вцепиться хоть в кого-то жвалами. Хватит с неё и одной добычи, одного города.
Позади неё армия летучих обезьян. По правую руку Железный Дровосек с мастерами и боевыми орудиями. По левую Страшила, деревянные солдаты и палисандровые генералы.
- А где твоя волшебная шапка? – спросил Страшила.
- А это... – рассеянно ответила девушка. – Она не понадобится.
- Но как ты будешь управлять летучими обезьянами? – возразил Железный Дровосек.
- Я не буду ими управлять. Я буду управлять собой, - и громче добавила. - Мы не будем наступать! Бой не понадобится.
Друзья молчали. Ни возразить, ни удивиться они просто не могли. Слишком неожиданным стало это заявление. В гробовой тишине Алиса продолжила.
- По крайней мере не понадобится бой между внешними силами. Мы решим проблему другим способом. Через внутреннее сопротивление.
Алиса вышла вперёд, на середину холма. Ножницы, остриё которых она зажимала в ладони, а ручки прятала под рукавом с момента выхода из шатра, блеснули в руке. Девушка стала обрезать волосы. Сделать это оказалось не просто. Слишком густыми они были. Приходилось резать кусками, клоками. Локон за локоном падали к её ногам, но работы всё ещё оставалось много.
Страшила сначала молча смотрел на её действия, потом подошёл помочь. Но слишком мягкие руки не дали ничего толком сделать. Тогда к Алисе также молча подошёл Железный Дровосек и помог завершить начатое.
Когда последняя длинная прядь перестала тяготить голову, девушка взяла остриженные волосы в охапку и громко... очень громко сказала:
- Драконы! Я хочу оживить драконов!
Земля глухо откликнулась и задрожала, будто просыпаясь. Но почти сразу дрожь прекратилась и девушка боясь, как бы Волшебная страна не передумала, крикнула что есть мочи:
- Я хочу, чтоб драконы жили!
Эхо её сильного голоса разнеслось по всему пространству, прокалилось по равнине, оттолкнулось от стены, застряло в изумрудных башенках.
- Но Шляпник, - удивился Страшила.
Алиса была беспристрастна.
- Шляпник... Что Шляпник. Он сам выбирает свою судьбу. У него ещё есть время уйти из города. А нет, значит, нет.
Затихшая на мгновенье земля задрожала с новой силой. Гул нарастал, будто они стояли на космодроме, а ракета вот-вот должна была взмыть в воздух. Алиса бросила волосы на землю, и земля впитала их через какие-то свои муравьиные тропки, кротовые норы, жилища дождевых червей. А потом... А потом почва вокруг неприступной стены Изумрудного города начала трескаться. Появились провалы, пыль и шум обвалов, грохот рушащихся зданий. Арахна металась по городу. Её стройные, гладко выстроенные сети рвались. Тонкие нити не в состоянии были удержать город на поверхности, если земля уходила из-под её восьми ног.
Когда провалы опоясали город, из под земли вырвались длинные золотые волосы. Они будто живыми тонкими многочисленными щупальцами обхватили стены и строения, окончательно порвали серебрянную сеть Арахны и потащили город вниз, в преисподнюю. Паучиха металась в пустом в городе. Почти пустом... Где-то там был и Шляпник.
С грохотом и пылью Изумрудный город ушёл под землю. Скрылся, будто его и не было. На его месте зиял огромный котлован. Яма. Только теперь Алиса обратила внимание, что солнце поднялось достаточно высоко. Но дело ещё не доделано. Надо ждать...
Следующий сон также быстро сменился картинкой. Но теперь Алиса стала Шляпником. Она будто встречалась с самой собой.
Встреча состоялась в темноте. Одна-единственная. Дозволенная. И Алиса знала это. И Шляпник это знал. Так же знал, что она хотела от этой встречи взять всё. Но Шляпник не хотел ничего. Так... Пошёл на малюсенький риск. Больше чтоб разнообразить своё информационное меню, чем удовлетворить жажду общения собеседника. Тем более, какой-то там Алисы... Но что скрывать, у Арахны не слишком разбежишься в предпочтениях. Она их контролирует. Либо чёрное, либо белое. Третьего не дано. И такое меню рано или поздно наскучивает. Так что даже мало интересная блёклая Алиса представляла хоть некоторое разнообразие. Но и только. Разнообразие из дозволенного – это не жизнь. Это лишь примитивная специя из чьей-то баночки... А жизнь она одна. Чёрно-белая. По мнению Арахны.
Но... прочь, прочь, прочь суждения. И рассуждения. Ему сейчас надо быть собранным, благородным, немногословным и небанальным. Несмотря на собственную чёрно-белость. Ради этого шаблона Шляпник специально даже оделся в чёрное. Белые помыслы в доспехах чёрной одежды. Это... Это оригинально. Как-никак. Или никак? Совсем никак...
От разбалансировки мыслей в непозволительную серую сторону его увёл шорох.
- Что ты хочешь? – высокомерно спросил он и приподнял рыжую бровь, когда настырная блондинка показалась из-за белой колонны.
- Чтоб ты стал частью моей реальности.
Шляпник насупился.
- Нет, это нельзя никак.
- Но почему?
- Потому.
Алиса замерла. Потом продолжила.
- Меня предупреждали. Но почему?
- Иначе Арахне покажется мало. Она хочет всю мою реальность целиком.
- Но почему ты не распоряжаешься собой?
- Я распоряжаюсь.
- В тех пределах, что она велит? Почему ты ей подчиняешься?
Шляпник не нашёлся, что ответить. Пространство как-то сразу сузилось. Перестало быть хоть каким-то. Скорее совсем никаким. И в нём было тесно. Но признавать это Шляпник не желал. Он же хозяин положения. Он же... идеален.
- Зачем ты задаёшь мне эти вопросы? – наконец нашёлся он. - Ты бредишь. Ты не в своём уме! Ты сошла с ума!
- Да. И по-моему это тебя никогда не пугало и не останавливало
- Нет. Этого не было!
- Было! Ты был другим! Ты был интересней! Ты был лучше! Ты был смелее! И был свободен! И умел танцевать! Ну же, вспоминай!
Шляпник продолжал трясти головой с закрытыми глазами, а теперь закрыл ещё и уши.
- Я не хочу этого слышать. Это неправда! Этого не было.
- Но как же... А страна Чудес, помнишь?..
Алиса подошла к нему, поправила шляпу, отодвинула волосы.
- Неужели не помнишь?..
Шляпник открыл уши и открыл жёлтые глаза. И уставился на собеседницу.
- Нет. Не было ни тебя, ни того, о чём ты говоришь, ни меня. Ничего этого не было!
Его крик разодрал темноту в клочья, как и душу. А может и не было этого крика? Может быть одна сухая фраза: «Больше ничего не будет». И этого хватило, чтобы мир прекратил существовать. Есть в любых общениях точка невозврата. И она была пройдена. Настаивать бесполезно. Выбор сделан. А что она хотела? Страны Чудес больше нет. А в Волшебной стране чудеса не предусмотрены. Только в обмен на что-то. Но как показывает практика, даже этого обмена может не хватить. Потому что чёрно-белый человек Арахны, не умеет ценить, что ему даётся. Он всегда только протягивает руку и требовательно говорит: «Дай ещё!» И никогда: «Возьми, это для тебя». Впрочем. И противоположный вариант стопроцентной отдачи без возможности получить откуп, тоже уродлив. И тоже чёрно-бел.
Само Время, в своём чёрном одеянии, где-то далеко и в тоже время близко, повернул стрелки часов вспять.
- Больше знакомство не возобновится... – проговорил Время бесстрастно и принялся ждать их смерти.
Потому что если что-то не живёт, оно умирает. Алиса это поняла и почувствовала. Ни искать, ни терять здесь уже нечего. Всё пройдено. Чёрно-белый паук победил. Даже здесь, когда его рядом нет.

Сон был глубок. Настолько, что Чара заплакала во сне.
Алиса сидела и плакала. Она не могла и не хотела останавливаться, пока не уйдёт внутренняя боль. Уничтожать то, во что веришь, всегда не просто. Стелла, фея Розовой страны, это знала и не препятствовала. Чтоб хоть чуть-чуть усмирить боль и ускорить ампутацию ненужных привязок, она налила Алисе успокоительно. И ждала, когда пройдёт истерика.
Страшила сидел рядом и ничего не понимал.
- Почему люди плачут, когда им надо расставаться с чем-то важным? – спросил Страшила. – Или с тем, что кажется очень важным?
У него не было сердца и это его никогда не беспокоило. Но его всё же беспокоило, как это сердце влияет на ту, к которой он привязан всей душой.
- Слёзы, как ни странно, это элемент силы, - ответила Стелла. - Вопрос, как ты эту силу будешь использовать. Если как поддержание своей неполноценности, ни к чему хорошему это привести не может. Если же их употребить, чтоб расчистить путь для нового. То, да, этот метод поможет . Слёзы в общем-то для этого и предназначены. Ну, или склеить реальность, если это слёзы радости... Но это бывает гораздо реже...
- Но как это работает? – не унимался Страшила. – В том случае, когда... что-то отжило своё.
- Слёзы нужны, чтоб стирать отжившее, - терпеливо сповторила Стелла. - Это должно работать так. Поплакал, отложил переживания в сторону, закопал их, принял действительность такой, какая она есть и пошёл дальше. Но часто люди не знают как дальше. И вместо того, чтоб искать возможности для решения проблемы, продолжают заталкивать себя в несчастье, плача всё больше и больше. От этого рождаются реки слёз, наводнения, потопы. От этого возникают и другие катаклизмы...
- Например? – не унимался Страшила.
- Например – уже достаточно, - отрезала фея. – Меня интересует то, что происходит сейчас.
- А что сейчас?
- Алиса прощается с другой собой.
- А... – протянул Страшила, и было видно, что он всё равно ничего не понял. – Я лучше пойду поразмыслю...

Следующий сон возвращал в прошлое.
Вишу на шесте я
В лыжи обутый.
Смириться мне сложно,
С тем что я...

Пузатое пугало одетое зачем-то в лыжи, болталось на шесте (но не совсем) и распевало дурную песенку.

Пузатое пугало одетое зачем-то в лыжи, упирающиеся в землю, качалось на шесте и распевало дурную песенку.
– Так. Ещё один сумасшедший на мою голову, – поняла Алиса. – Как-то сумасшедших на квадратный метр собственного пространства становится слишком много. Надо разбавлять.
Пёс обиженно гавкнул.
– Гарм, ты не в счёт. Ты плод моего воображения. Но этот же чудик, совсем другое дело.
И она без лишних расспросов потянула чучело с шеста. Чучело не поддавалось. Она тянула и тянула, и тело набитое соломой поддавалось. Но голова с нарисованными глазами и ртом, словно за что-то невидимое держалась.
– Да боги, что же это такое? Что нам мешает? – спросила она вслух.
С мерцанием и запахом лаванды, рядом с Алисой материализовалась Афина. В хитоне, в неизменном шлеме, со щитом и при копье.
Увидев её, Гарм решил благополучно прилечь в теньке в сторонке.
– Что, не получается? – спросила Афина.
– Не получается, – зыркнула на неё Алиса. – Никак не пойму за что он зацепился.
– А так?
И Афина намотала на копьё тонкую завесу реальности, как обёртку от конфеты. Словно пелена сошла с глаз. И девушка увидела. Сквозь голову чучела была протянута чёрная нить, тянущаяся через всё небо и похожая на электрический провод.
– Что это?
– Паутина. Арахна постаралась, – объяснила Афина и точным движением копья разорвала паутину. – Видно мало я её тогда припаучила.
– Зачем она всё это делает?
– Она пытается не пустить древних богов в мир живых. Хочет оставить их в мире мёртвых. Для этого уничтожает волшебные вселенные одну за другой. Но со страной Жёлтого кирпича ей это ведь не удастся, правда?
Алиса не нашлась, что ответить. Слишком большую ответственность на неё накладывал положительный ответ. И слишком трусливо выглядел бы отрицательный.
Тем временем, чучело довольно, как это умеет солома, охнуло на землю, попыталось пройти на лыжах по траве несколько шагов, упало, вытянулось, поднялось. Не смотря на то, что лыжи переплелись, опять попыталось сделать несколько шагов и опять упало. В этот раз оно продолжало просто лежать, не собираясь подниматься.
Алиса радуясь, что ускользнула от сложного ответа, подбежала к спасённому, отстегнула от него лыжи. Видя, что чучело не подаёт признаков жизни, обошла его кругом и тихонько потормошила. Чучело продолжило притворяться мебелью, изображая из себя стог сена в расписанном мешке.
– Если не хочешь подниматься, – заявила девушка, – редька с тобой. Дай минуту, я сейчас же тебя повешу обратно. А может и сама Афина это сделает.
Алиса оглянулась в поисках поддержки, но богиня уже исчезла. Тем не менее сказанных ею слов оказалось достаточно.
– Нет! Не надо! – встрепенулся новый знакомый. – Я уже! Я уже тут!
Он встал, отряхнулся, галантно поклонился и представился.
– Страшила. Здешнее пугало. Великое и ужасное. Но вполне себе симпатичное. А вообще я умный, красивый, и в меру упитанный мужчина. Ну в полном расцвете сил.
– Понятно, – сказала Алиса. – Самомнения тебе не занимать.
– Ну что вы, как можно! Без вас бы, милая леди, и без той обворожительной небожительницы, я сгнил бы на шесте, как каторжный заключённый на колу. А теперь, как и было предсказано, до пятницы я абсолютно свободен!
– Угу. Новый Добби... И каторжников на кол не сажали. Зачем бесплатный ресурс попусту разбазаривать, – буркнула девушка. – А почему до пятницы?
– Не знаю. Так предсказано было, – развёл руками чучело.
– Ну, обманули значит тебя предсказания, – сказала Алиса и села на землю. – А сегодня у нас среда. А предсказано было кем?
Земля была тёплая. Солнце хорошо прогрело её.
– Вороном. Он здесь мимо пролетал. Назвался Мыслью. Он всё знает. Возможно... Не знаю... Наверное, это так, – пояснил Страшила и плюхнулся рядом. – Понимаете ли... У меня совершенно нет мозгов. И из-за этого крайне трудно строить фразы и всякие логические цепочки. А очень хотелось бы...
– А зачем тебе это? Человеческая логика – это так скучно. В ней нет места магии.
– Логика – царица наук!
– В таком случае, не логика, а математика, – опять поправила Алиса.
Надо же. При видимом сумасшествии, она оказывается здесь самая здравомыслящая. Впрочем, нашла с кем тягаться. С соломенной куклой.
– Вот-вот! – подтвердил Страшила, мысленно возвращая её в разговор. – Знаете, о чём это говорит?
– О чём?
– О том, что у меня нет мозгов.
– Заметно...
– Что, так сильно?
– Не очень. Особенно, когда молчишь. Но когда начинаешь говорить...
– Но я хочу говорить!
– Тогда говори.
– Но я хочу говорить умные вещи!
– Тогда это проблема.
Они помолчали. Вдали каркали вороны, гороховое поле качалось под летним ветерком, дорога из жёлтого кирпича звала вдаль и казалась бесконечной. Так всегда бывает в начале пути. Надо было идти... Новый знакомый пока не высказал желания топать вместе с ней. А навязываться ей не хотелось. Как показывает практика, ждать у горохового моря жизни нужную погоду бессмысленно. Алиса поднялась, отряхнулась.
– А зачем к тебе лыжи пристегнули? – напоследок спросила она.
– Чтоб ветром не унесло.
– Надо же. А я бы так сделать не догадалась.
– Я бы тоже. Я только подчинялся чужим наработкам. Привилегия, так сказать, существа, зависимого от хозяина. Пользоваться его умом.
– Печально, – растерянно сказала из вежливости девушка. – Когда чужим умом пользуешься. Но мне пора.
– Постой! А можно с тобой?
– Зачем?
– Хочу стать нормальным.
– А что такое нормальность?
– Не знаю. Но обязательно выясню.
– И что, ты знаешь, кто тебе может помочь?
– Наверное, Шляпник. Тот, что живёт в Изумрудном городе. Я много о нём слышал. От Мысли.
Неожиданно. Алиса фыркнула. Соврать ему? Сказать, что Шляпник и правда осуществит его желание, только затем, чтоб он составил ей компанию? Нет. Не стоит.
– Шляпник тот ещё пройдоха, – сказала она. – Не верь ему. Вот навешать тебе лапши на уши или унизить, он может. А помочь... Навряд ли. По крайней мере под предводительством Арахны точно. Не слишком хорошие отзывы об этой его подружке до меня доходят. Тебя вот тоже она зацепила. Хорошо Афина помогла. Но она не всегда будет рядом.
– А кто тогда может помочь мне, кроме нее?
– Только ты сам.
– Но я не ничего умею!
– Значит, придётся научиться быть умным самостоятельно. Я тоже умной быть не умею. По крайней мере пока. Но мне одной идти скучно. С Гармом разговариваешь, как с собой. А ты, хоть какая-то компания. Наверное. Если захочешь...
Страшила потоптался на месте, почесал выбивающуюся из-под шляпы солому и произнёс:
– И всё-таки я захочу. Даже если исход путешествия пока не ясен. Смысл здесь торчать? Чтоб меня опять на шест прикрепили? Или вороны в клочья разодрали после ливня? Или хозяин спалил в конце сезона? Нет. Не хочу. Меня здесь ждёт скучный конец. А потом обо мне все забудут. Потому что я глуп. А вот с умом я найду чем заняться. Чем-нибудь общественно полезным и важным. Чтоб меня долго помнили.
– Странное желание. Чтобы помнили...
– Ничуть. Меня нарисовали именно затем, чтобы помнили.
– Кто помнил?
– Птицы, что на горох покушаются.
– И зачем?
– Затем, чтоб не прилетали и не ели. А помнили!
Страшила поднял палец вверх, озвучивая важную мысль. А Алиса подумала о Шляпнике.
– Помнили... Вот даже вороны помнить умеют. Значит и Шляпник меня вспомнит. Наверняка. Значит, я смогу забрать его у Арахны. И мне не придётся выбирать между им и своей новой судьбой. Потому что выбор какой-то мучительный получается.
– Арахны? – Страшила из всей фразы, похоже, понял только одно слово. – А кто это?
– Я не очень поняла. Волшебница Виллина рассказывала о ней, но из рассказа сложно понять, что это за существо. Человек или чудовище.
– А та прелестная небожительница тоже её упомянула.
– Да... – согласилась Алиса. – Это древняя история. И немного жуткая.
– Расскажи.
Гороховое поле осталось позади, Гарм бежал рядом, дорога из жёлтого кирпича уходила в лес и продолжала быть бесконечной. Почему бы не скоротать её разговором.
– Если верить мифам, Арахна когда-то была искусной ткачихой. Настолько искусной, что решила вызвать на состязание саму Афину.
– Вот это да!
– То же самое сказали и люди. Стали отговаривать ткачиху. Но она стояла на своём, пока к её дому не пришла старая женщина. Она и оказалась той самой Афиной.
– И что, её сразу узнали?
– Нет. Боги, знаешь ли любят менять личины и надевать маски, чтоб скрыть своё присутствие. В этом им равных нет. Вот и Арахна не узнала её. И наговорила кучу гадостей.
– Арахна была глупая? Зачем говорить гадости незнакомому человеку?
– Нет. Она не была глупой. Иначе бы она не стала искусной мастерицей. Скорее просто спесивая, недальновидная и горделивая. А ещё неблагодарная. Ведь именно Афина научила людей ткать. Без этих знаний у Арахны даже карьера бы не началась. Проявление уважения в этом случае, закономерно.
– И чем дело закончилось?
– Афина победила в состязании.
– А как ей это удалось? В чём её работа была лучше?
– В мифе сложно это понять. По качеству материала работы были идентичны.
– Тогда в чём разница?
– Разница в мировоззрении, что отражало полотно. Афина выткала победную оду богам, так сказать поблагодарила их за дары, что они предоставили людям. Арахна же показала нелицеприятные стороны богов. Унизила их в глазах людей. Своим полотном сказала, что они недостойны уважения. А боги это не любят. Одиссей, например... если бы проявил уважение к Посейдону, после победы над Троёй, на десять лет раньше вернулся бы к своей Пенелопе. Вот за неуважительное отношение поплатилась и Арахна. Афина её превратила в паука. Сказала, что прясть она теперь будет всю жизнь. А питаться мерзостью и падалью. И судя по последним словам Афины, Арахна затаила злобу. И теперь, спустя века, пытается взять отомстить.
– Получается, важно понимать, зачем ты делаешь то, что делаешь. Я дерусь, потому что я дерусь – не слишком умное построение действий. Арахна, я так понимаю, в состязании занималась именно этим. И как теперь она пытается отомстить?
– Убивает миры. Афина наделила её способностью парализовать и выпивать жертву. Это интересная конечно тенденция. Начала она с мух, а теперь выросла до таких размеров, что переключилась на страны. Страна Жёлтого кирпича последний оплот между миром мёртвых и миром живых. Страну Чудес и Зазеркалье она уже уничтожила.
– А зачем она уничтожает страны?
– Не знаю. В том-т о и дело, что не знаю. Это как-то связано с местью богам. Но почему именно таким образом... Она же только разрушает. Не создаёт.
– Опять дерётся ради того, чтобы драться?
– Получается, что так, – согласилась Алиса.
– Но ведь это так давно было! Думаешь, это и правда та самая Арахна?
– Не знаю. Скорее всего, её дальняя внучка. Но останавливаться она не собирается. Волшебница Виллина очень обеспокоена её присутствием здесь. А я не знаю, смогу ли спасти эту страну. Я даже не знаю, смогу ли спасти собственную жизнь.
– В таком случае я хочу спасти свою страну, – заявил Страшила. – Мне всё равно кто и с кем начал враждовать тысячи лет назад. Это моя страна и я хочу в ней жить. Я хочу, чтоб в ней жили птицы и рос горох. И никакой Арахне я свою страну не отдам.
Алиса удивилась.
– Ты? Чучело? Да что ты можешь?
– Не важно. Что-то да могу. Если никому не под силу справиться с этой паучихой, значит, это будет под силу мне. Мне, знаешь ли, не понравилось, что она через мою голову пустила свою паутину. Когда во мне торчал этот провод, мир был чёрно-белым. А теперь я вижу краски. И возможно даже стану умным. И я не хочу умирать сейчас, когда только начал жить.
– Это безумие! – сказала Алиса.
А потом вспомнила, как сражалась Вострым мечом с Бармаглотом. И напутствие Белой королевы: «Вострый меч сам знает, что ему делать. Тебе надо только крепко держать его». Получается, в словах Страшилы есть смысл. Битва с Бармаглотом... Как же давно это было... И Шляпник. Шляпник тогда был другим. И готов был сражаться вместе с ней. А теперь они по разные стороны баррикад...
Некоторое время шли молча. Солнце клонилось за горизонт. Алиса устала и была готова создать шалаш и расположиться на ночлег в лесу. Но Гарм поодаль от дороги нашёл хижину, и компания направилась туда. Гарм остался снаружи охранять хижину. Страшила и Алиса расположились внутри. Девушка на лежанке, чучело предпочло посидеть за столом. В отдыхе он не нуждался. Погасили свечу, и очень скоро девушка провалилась в сон.
Темнота. Звёздная пыль, Туманный путь неба Страны Чудес. Огни Мистера Времени. Маятник... Туда, сюда, туда сюда.
– Алиса. Алиса... – раздался знакомый вкрадчивый голос. – Алиса. Моя Алиса!
И она узнала его.
– Шляпник? Это ты? – девушка не могла поверить своему счастью. – Ты пришёл! Ты откликнулся!
– Конечно, пришёл. Разве я мог забыть о тебе? Я так ждал этой встречи. Иди на мой голос.
Алиса побежала к нему по лесу. В темноте. Падая и спотыкаясь. царапая лодыжки и ладони. Но это было неважно. Шляпник, Шляпник! Она победила! Она была права! Вот он уже совсем рядом! А потом она увидела его. Его разноцветные одежды, как когда-то, рыжие волосы, жёлтые горящие глаза.
– Шляпник! – вскрикнула она. – Я здесь!
Он подошёл к ней, взял за руку, прикоснулся к кисти губами и прошептал:
– Подчинись Арахне, Алиса. А потом... потом мы всегда будем вместе!
Позади Шляпника послышался цокот множества ног. Алиса отпрянула, вырвала руку.
– Кто здесь? – спросил Страшила и зажёг свечу.
Алиса вскочила на кровати и увидела, что стенка хижины размыта, а из надвигающейся темноты к ней тянутся чёрные щупальца. Позади паучьих лапок светились жёлтые глаза шляпника. Или Арахны? Девушка закричала. Тут же в хижину с лаем ворвался Гарм, он бросился на лежанку, заслонил хозяйку собой и стенка между пространствами опять материализовалась. Лежанка стояла рядом с шершавыми необструганными досками. И никакой чёрной пустоты. От пережитого ужаса виски стучали, ладони стали мокрыми.
– Что это было? – хрипло спросила Алиса.
– Тебя чуть не сцапала Арахна, – озвучил очевидную мысль Страшила.
– Но как? Это же был только сон! Или... нет?
– Она нашла тебя через этого человека с жёлтыми глазами, – ответил Гарм. – Будет лучше, если ты не будешь больше с ним разговаривать. Ни во сне, ни наяву. Виллина же сказала, что это теперь человек Арахны. Так что незачем испытывать судьбу.
Страшила согласно закивал.
– Хорошо, что я услышал шорох! Иначе бы... иначе бы... Ты проснулась бы с таким же шнуром в голове, как и у меня утром.
– И тогда Арахна смогла бы меня просчитать и подчинить... – вспомнила Алиса слова Виллины.
Нет, этого нельзя допустить. В паутину чудовища она попасть не должна. Иначе погибнет и сама, и страна Жёлтого кирпича. И Шляпник. Теперь уж наверняка. Потому что кроме неё, его выручать никто не будет. Если уж даже собственный Гарм против.
Когда стало понятно, что опасность позади, девушка снова попыталась уснуть. Пёс на этот раз лёг возле её кровати, а Страшила не стал гасить свечу.
Но до утра Алиса ворочалась на постели. Не понимая, как Шляпник мог так её подставить. Неужели он не понимает, в какой опасности находится сам? Так зачем и её вести туда? Так и не найдя ответ, Алиса задремала лишь под утро.
Когда пришло время вставать, Алиса очень пожалела, что рядом нет бутылочки с коньяком. Но в тот момент, когда она об этом подумала, бутылочка появилась.
Алиса уставилась на неё с раздражением. Ещё бы. Это было приветствие из умершей страны Чудес. Глотнёшь разок – станешь одной. Глотнёшь второй – станешь другой. Это она помнила. Но сейчас просто хотелось выключить мозг. Он слишком сильно кипел. Да, это был не выход. Или выход только на некоторое время, но злоупотребить этим выходом очень хотелось.
Шляпник предал, предал, предал... Колотилось в мозгу и униматься не собиралось.
Признавать, что мир потерял привычные очертания, вселенная изменила параметры и больше никогда не будет прежней, не хотелось. Потому что это... потому что это... больно!
Хотелось кричать и плакать. Но она не стала. И продолжала разгадывать головоломку. Это давало очередную призрачную возможность нащупать новую линии жизни. Раз уж старая окочурилась. И всё-таки... Она уже больше мертва, чем жива, так зачем двигаться дальше? Зачем преодолевать препятствия? Не лучше ли просто остаться здесь в лежачем положении и умереть? Гарм, как плод её воображения, пропадёт вместе с ней. А пугало... да какая разница, где ему гнить. На шесте или тут. Здесь даже это делать приятней и... дольше.
Всё ещё раздумывая, вставать или нет, Алиса покачала волшебную бутылочку из стороны в сторону, потом открыла её, понюхала. Аромат шикарный. Какие-то травы. И конечно дубовая бочка. Чуть пригубила и поморщилась от слишком крепкого напитка. Обожжённое нёбо всё-таки помогло принять решение. Вставать.
В молчании компания двинулась в путь. Никому не хотелось разговаривать после ночного приключения.
Несколько часов Алиса просто шла и фиксировала картинки. Совершенно обычная дорога. Совершенно обычная изумрудная трава. Совершенно обычный день, в который ты совершенно обычно идёшь делать то, что вроде бы тебе совсем не нужно. Или нужно? В общем, сам ещё не знаешь и не определился, а уже идёшь. Так зачем?! Ради кого и ради чего?
- Кто ты? – услышала Алиса с ветки дерева.
Сначала она подумала, что это привычный Абсолем. Она ожидала увидеть голубую гусеницу и пары удушающего кальяна. Но рядом никого не было, кроме спутников.
Показалось.
Интересно, может ли мертвецам что либо казаться? Или полумертвецам?
Алиса опять хлебнула из бутылки. И опять услышала слова:
- Кто ты?
Девушка опять оглянулась. Обшарила взглядом все ветки, стволы, осмотрелась в поисках грибов с рост человека. Ничего. И никого.
Страшила идёт, переваливаясь следом. Гарм вечно пропадает в зарослях. Но кроме них... Никого! Так кого же она слышит? Девушка долго прислушивалась и, наконец, глотнула из бутылки ещё раз.
- Кто ты? – в третий раз прозвучало в её мозгу.
- А кто ты? – выкрикнула Алиса в пустоту.
В тот же миг картинка стала блёклой. Дорога из жёлтого кирпича стала почти белой, трава выцветшей, Гарм и Страшила какими-то... ненастоящими, словно нарисованными. Окружающая реальность приобрела размытость, потеряла запахи и осязаемость. Только бутылочка, что была в руке, сохранила запахи трав и дуба. И гладкую отполированную поверхность.
На внезапно увеличившимся в размерах листе дуба, Алиса разглядела голубую улитку. Потом улитка трансформировалась в голубую бабочку, затем в гусеницу. Гусеница курила кальян. Ну вот. Теперь это то, что она привыкла видеть.
- Абсолем? – уточнила Алиса.
- Если тебе угодно так меня называть, - выпустил он в неё струйку дыма.
- Но ты же он!
- И одновременно не я. Или не он. Я – всего лишь облик...
- Но кто же ты?
- Твоя совесть.
- Мне не нужна совесть. От неё слишком много проблем.
- А мне не нужна ты.
- Тогда может разойдёмся?
- Не выйдет. Пока ты жива, я в связке с тобой.
- А что же делать?
- Как вариант – умереть. По-настоящему. А не как ты сейчас. Только наполовину. Но как по мне, так это не вариант совсем. Ты лучше спроси иначе. Ты лучше спроси, а зачем?
- А зачем? – в раздумье, больше для самой себя спросила Алиса.
Странное это слово. «Зачем». Зачем человек вообще пишет, слышит, чувствует... думает? Думает. Что такое это вообще... думать. Как оно происходит? Почему так легко или наоборот, не просто. И почему люди иногда думают то, что им не положено. Думают не так как им говорят, а иначе? Что в голове человека заложено такого, что он может думать иначе? Иначе, чем... кто? Животные? Да. Вернее, нет. Кто есть человек в цепочке пищевой цепи? Уродец какой-то. Недоживотное. Может он – это растение? Да, нет. Не похоже. Нет, есть конечно люди, как растения, но это совсем запущенный случай. Но вот в структуре мысли, человек – это кто? И зачем? Да, здесь без человека не обойтись. Он как мельница, которая умеет перемалывать мысли из гипотетического зёрна в муку. Но из муки потом пекут хлеб. А из мыслей человека, что можно выпечь? И главное... зачем? «Зачем»... .Опять зачем. А ведь с этого слова всё и началось. И ответа ведь нет.
- А как ответить на этот вопрос? – спросила Алиса гусеницу.
- Ты должна понять это сама.
- Я запуталась. Я понимаю, что я думаю, но не понимаю, отчего у меня такие мысли, а не другие. Где мои мысли, а где чужие?
Абсолем выдул ароматный дым.
- Люди на другом конце земного шара думают иначе... - ответил он.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Они же не ходят вверх тормашками?
- Или кармашками? – уточнила Алиса.
Ей никогда не нравилось первое выражение, потому что было непонятно.
- Это ты верно подметила, - пожевал мундштук Абсолем. - А что было бы, если бы все ходили вверх кармашками?
Алиса засмеялась. Она представила, как люди вверх тормашками ходят с вывернутыми кармашками.
- Ни у кого не осталось бы денег! – безапелляционно заявила она.
- А почему?
- Потому что деньги вываливались бы из кармашков.
- Люди странные существа, - подытожила голубая гусеница.
- Почему?
- Потому что вверх кармашками у них ходить не принято. А ходить с вывернутым мозгом, что образуется, когда люди ходят вверх тормашками, для них привычное дело. А если они ходят так ещё на этом конце земного шара, сама представляешь, как это выглядит. Н это не самое абсурдное. Абсурдно, что это поощряется, набиваем вывернутых кармашков. Впрочем... дело это неблагодарное, словно носить...
- Воду в решете... – поняла Алиса на мгновенье и тут же замотала головой. – Всё равно не поняла. Как это получается?
- Вот ты например, - терпеливо сказал Абсолем, набрал в гусеничные лёгкие побольше воздуха и опять выдул на неё.
Алиса закашлялась.
- Зачем так делать? – с упрёком сказала она.
- Вот ты например, - повторил он, - ты с вывернутым мозгом или нет?
Алиса задумалась...
- Если я скажу нет, то это будет неправдой.
На гусеницу эта реплика не произвела впечатление. Абсолем ждал. И оставался безучастен. Равнодушен и даже, похоже, начал отдаляться. И Алиса испугавшись, что он сейчас исчезнет совсем или очень надолго, скороговоркой проговорила:
- А если я скажу, да... А если я скажу, да...
Абсолему надоело ждать, и он помог ей:
- А если ты скажешь да, то это будет неправдой тоже.
- Не понимаю. Где разница? Как вообще это определяется? Где правда, где неправда и существуют ли они обе? Может они обе обман?
- Не обман. Они существуют. Так же, как вывернутые тормашки и вывернутые кармашки. Если у тебя вывернутые кармашки, то и с тормашками у тебя не всё в порядке. Ищи смысл в голове.
Картинка с гусеницей, несмотря на предпринятые Алисой усилия, начала сворачиваться.
- В какой?- крикнула напоследок Алиса, всё ещё надеясь, что Абсолем ответит.
- В своей, - протянула гусеница на манер учителя для туповатого ученика и исчезла.
Вернее исчез лист, на котором она сидела. Вернее свернулась увиденная реальность, и лист стал таким же маленьким, каким был изначально и потерялся среди миллионов таких же маленьких листов, которые шелестели у неё над головой. Чтоб найти этот лист теперь понадобится микроскоп. Или телескоп? Девушка опять запуталась.
На каком именно листе был Абсолем? Алиса зажмурилась и попыталась представить. Темнота, темнота и свет... Некое внутреннее свечение показывало, что Абсолем где-то слева и сверху. И сама же усмехнулась аллюзии. Прямая противоположность описанию дороги в Тартар в греческих мифах. Но где именно сейчас её собеседник? А впрочем, какая разница. Он обычно появляется сам. Когда захочет. И что самое главное, когда нужно. Он не подведёт и не отвернётся в трудное время. Не то, что Шляпник... А впрочем, зачем она о рыжем вспомнила? Нет его. И больше не будет.
Алиса заметила, что существующая реальность опять заиграла красками. Звуки стали острее, а не через вату. Страшила плёлся сзади и что-то бормотал.
- Раз, два, три... Раз, два, три... – говорил он.
- Что ты считаешь? – спросила Алиса.
- Камушки на дороге.
- Разве можно посчитать камушки на дороге тремя цифрами?
- Как видишь можно. Я же считаю.
- И сколько уже получилось?
- Очень много раз по три.
- А сколько ещё будет?
- Ещё больше много раз по три. Дорога, можно сказать, только начинается.
- Даже самая длинная дорога начинается с первого шага, - вспомнила Алиса. – Если его не сделать, а потом ещё один, а потом ещё один, ещё и ещё, то так и останешься на одном месте. И ничего не изменится. Но один шаг – это так мало! И сделав первый шаг, так страшно не дойти.
- А если идти сразу не одним шагом, а тремя? Раз, два, три. Раз, два, три.
- Это уже вальс получается.
- А что такое вальс?
- Танец такой. Его надо танцевать вдвоём, а ещё он развивается циклически.
- Не понимаю.
- Танцоры движутся не по прямой, а можно сказать по спирали. Каждый такт – это спираль. Получается, танец состоит из маленьких спиралек. А потом они складываются в прямую или любую другую фигуру, смотря куда хотят дойти танцоры.
- Значит, их обязательно будет двое?
- Двое... – Алиса опять залипла в своих мыслях, а потом ответила. – Нет. Не обязательно. Конечно, это не классический вариант, но вальс я уже танцевала одна. Надо просто представить себе партнёра и кружится с ним.
- Даже если его не видно?
- Ну, во-первых, и это главное, его видно мне. А во-вторых... знаешь ли, танцевать с выдуманным партнёром гораздо приятнее, чем с настоящим. Потому что он не наступает тебе на ноги.
- Но ведь окружающим его не видно?
- Ну и что? - начала злиться Алиса. – На окружающих мне обчихаться. Они даже очевидных материальных вещей часто не видят. Так что, мне притворяться идиоткой и быть как они?
- Они тебя чем-то обидели?
- Кто?
- Окружающие.
Алиса опять задумалась.
- Они нет. А вот их мировоззрение, да. Обычная реальность, куда я рано или поздно вернусь, не приемлет волшебства. Она боится её. И эта обычная реальность внушила людям, что волшебства не существует. Как не существует магии и других миров. Что она единственная и неповторимая. Но если неповторимая – это скорее всего правда, потому что ничто нельзя повторить дважды. То вот то, что единственная – это неправда абсолютная. А знаешь, какая ложь самая страшная?
- Какая?
- В которой ложь смешана с правдой. Люди верят правде и автоматически вместе с ней верят лжи. Считая её неоспоримой. А ложь питается их доверием. А потом съедает людей до конца. И они умирают. Как Шляпник.
- Но он же не умер.
- Нет. Умер. Это не тот Шляпник, которого я знала. Это не тот Шляпник, которого люблю. Того Шляпника больше не существует. Он погребён под слоем лжи, скормленной им Арахной. И я ничего сделать не могу... Единственное, что наверное могу, спасти эту страну от него. И его подружки. Ну и спастись сама. Погибать от любви к кому-то, дело неблагодарное. Надо просто делать шаги по этой дороге. И когда-нибудь придёшь к чему-то новому.
- И лучше в темпе вальса.
Алиса засмеялась.
-Да, лучше в темпе вальса. Давай научу.
- Но ты же обычно танцуешь с выдуманным партнёром.
- Сегодня у меня есть настоящий, который хочет научиться, а это меняет дело.
Она подхватила Страшилу на руки и принялась танцевать.
- Раз, два, три. Раз, два, три.
Нет, всё-таки весело с этим пугалом. Абсолем – это конечно хорошо. Но он говорит такими заумными фразами, что очень долго нельзя разобраться. А когда разберёшься, приходит время решать новую загадку. Со Страшилой намного проще. Здесь уже не ей объясняют, а она объясняет. И объясняя ему, она автоматически объясняет и себе. Да, возможно пока не совсем верно. Но для начала хоть что-то. И слова Абсолема становятся более понятными. Получается, до разгадки – зачем, она уже почти добралась. По крайней мере на то время, пока она в этой стране. Но до разгадки – кто она, ещё нет. На самом деле это очень сложная загадка. Некоторые над ней всю жизнь безрезультатно голову ломают. Но она её решит. Думается, это дело времени. Так что можно расслабиться и потанцевать.
Алиса продолжала кружить пугало по дороге, когда из кустов выбежал Гарм. Она совсем забыла про него...
- Я видел в двух минутах бега отсюда, железного человека, - пролаял пёс.
- А такие бывают? – удивились хором оба партнёра.
Алиса поставила Страшилу на землю. Тот немного покачался из стороны в сторону, приноравливаясь к матушке-земле. Вестибулярный аппарат видимо шалит. А говорит, мозгов нет, отметила про себя Алиса. Может ему кто-то внушил, что у него мозгов нет, а на самом деле они есть? Но сейчас не до этого. Она повернулась к Герму и уточнила.
- Значит, думаешь, железные люди бывают?
- Получается, бывают. Я не сомневаюсь в том, что вижу! – ответил пёс.
- Как же я тебе завидую, - пробормотала девушка, - а я вот часто вижу то, что заставляет сомневаться во всём остальном. В том числе и в способностях собственных глаз.
И громче добавила:
- А что он делает?
- Стоит.
- Стоит?
Ответ Алису не то чтобы удивил. Но всё-таки удивил. Обычный человек обычно не просто стоит. Он обычно что-то делает. Тем более в лесу. Собирает, ломает, жжёт костёр, готовит еду, курит, наконец. Но просто стоит? И она ещё раз уточнила.
- Точно? Ты ничего не перепутал?
- Да. Ничего. Стоит.
- И всё?
- Да.
- Железный, стоит и ничего больше не делает, - начал размышлять вслух Страшила. – А может он пугало?
- Нет, - ответил Гарм. – Он дрова рубит.
- Ты сказал, он ничего не делает, - поднял палец вверх Страшила.
- Он и не делает. Просто стоит.
- А тогда с чего ты взял, что он живой? Может это памятник? – теперь предположила Алиса.
Идти в лес как-то не хотелось. Похож немного на лес из страны Чудес. Но здесь он... мрачный. Неприятный какой-то.
- Кому памятник? – уточнил Гарм.
- Лесорубу.
- Нет, это не памятник, - в нетерпении завертелся на одном месте пёс. Ему не нравились эти расспросы. Но и отступать от своего утверждения, он почему-то не хотел. - У памятников обычно таблички рядом с припиской имеются. Кто, зачем, по какому случаю. А здесь нет. Я всё посмотрел.
- Может его деревом придавило, вот в лесу и поставили, - не сдавалась Алиса. - А таблички нет, потому что местные все знают эту историю, а не местных в этом лесу, наверное, отродясь не бывало. Мы первые.
- Это не памятник, - упрямо повторил Гарм. – И не пугало. Он стоит и рубит дрова. Но одновременно ничего не делает. Застыл. А ещё он дышит.

Между жизнью и днями иногда проходит очень много времени. По человеческим меркам, не по божественным. Чем заняться в третий день, понимание пришло внезапно. Ну как внезапно. Просто надо выполнять некие магические рекомендации, которые в обычной жизни быстро забываются. А когда их начинаешь выполнять, происходит накапливание понимания, а потом приходит время и делания.
После новых изученных пяти книг магической литературы, Чару в академию пригласила Карин на курсы повышения квалификации для ведьм. Идти не хотелось, но если остановишься, можно увязнуть в однообразном дне сурка, что не желательно, и Чара согласилась, хотя оказываться опять на скамье ученицы не хотелось. Знаний много, надо применять, а значит по академиям расхаживать некогда. Но Карин была настойчива.
В аудитории стоял гул. Всем хотелось пообщаться и блеснуть достижениями. Чара находилась в стороне. Хвастаться было нечем. А даже если было бы, всё равно не хотелось.
Когда вошла Карин, воцарилась тишина. Началось официальное обсуждение общих дел, ошибок, достижений. Бывшие ученики выступали по одному. Чара слушала в полуха. По сравнению с чужими, свои успехи, которых не было, продолжали меркнуть.
– А теперь мы даём слово Чаре, – распорядилась Карин.
Чара удивилась. А ей то зачем? Она только послушать пришла. Но послушно встала и пошла к трубуне. С наставницей спорить бесполезно. Тем более в аудитории её академии.
– Чара нам расскажет о литературе, которую прочла и какие выводы из неё сделала. Анализ проявленного магичного – важная часть работы любого из нас.
Делать нечего. И Чара начала:
– Сперанская. Герои: пути... «Не боги антропоморфны, а люди теоморфны».
Значит ли это, что наказывая антигероев, Зевс боролся с проявлением титанических богов и хтонических богов, которым был отказан доступ к Олимпу?
«Герои появляются только в эпоху правления Зевсом. Герой способен впускать в себя богов».
Значит, антигерой – это тот, кого боги впускают в свои чертоги? Каждый из антигероев взаимодействовал с богами, многие были у них в гостях. Каждый раз это заканчивалось крахом для самих антигероев.
Аполлон как то сказал, что никогда меж собой не будет похоже племя людское и племя богов.
Со всем уважением, но в этом утверждении идёт нарушение законов Магии. Прежде всего, что всё связано со всем. Дальше можно разговаривать о том, что одно является отражением другого. А раз является отражением, значит похожесть не может не быть.
Возможно, Аполлон говорил о Тёмной составляющей человеческого. О титаническом и хтоническом. Но он, как правнук хтонических богов, как внук тех, кто создал титанов, как-то слишком горячо отвернулся от собственных истоков в лице человека.
Опять же, без людей не было бы поколения Героев, которое защитило богов Олимпа в сложный для них час. Опять же, люди – это дети богов. А дети всё же похожи на своих родителей и часто.
Так что, я бы сказала, что утверждение неоднозначно. И возможно имеется ввиду только мера Света, что может вместить в себя Аполлон. А людям это не дано. Ну, с этой стороны да, соглашусь. Телесная оболочка накладывает некоторые ограничения в этом плане.
Но лишившись этой оболочки, смертные люди становятся богами. Орфей, Асклепий, Геракл. Да, возможно они не похожи функционально на богов Олимпа. Но они тоже боги. А значит похожесть в частоте вибраций, наполненности информацией, силе духа, всё же есть.
Зевс борется с собственным Роком. И не безуспешно. Зевс Мойрагет. Водитель Мойр. Высокий титул. Прямо скажем. Зевс делает то, что от него требуется, как главе пантеона. Люди же получают результат, что нужен богам, в виде побочного эффекта от необходимости богов. Убитый Лев или Гидра, облегчали жизнь человека. Но не для людей это делалось, а для богов.
Герои, заручившись Разумом Зевса, могли стать богоравными. То же поколение людей, что носило в себе хтонические силы, не редко погибали от самих сил. Так что, отношение Зевса к Героям, было не таким уж и жестоким.
Стойкость, душевная несокрушимость, выдержка – качества приводящие к величию души.
Геракл утверждает вертикаль отца. Герои становятся соперниками титанов. Два поколения Неба и Земли ненавидят и воюют друг с другом.
Пути героя:
Путь интеграции. Божественное внедряется в титаническое и обуздывает его.
Путь трансформации: алхимическое пребражение титанического в божественное. Очень коррелирует с позицией Одиссея в книге «Одиссей сын Лэрта».
Путь в Ночь Диониса. Отделение тонкого от грубого. Расслоение сознания. Путь Аполлона в чертоги Геи. Но тем не менее, это путь Диониса, потому что выйти из чертогов Геи можно только через Титанов, поделившись с ними своей кровью. Имеется в виду, что выйти можно только связав свою судьбу с каким-то человеческим родом? Или род должен поручиться за этого человека? Интересная мысль.
После этого похода во Тьму, Герой встаёт в центр между богами и титанами. И в этой точке, по праву объединяются все возможности Неба и Земли.
Эту Точку не может занимать «человек обыкновенный» или «человек падший».
Центр может занять только Герой.
Героя, как абсолютного центра, можно понять только из Логоса Диониса.
Герой-человек-Дионис – Эллинская смысловая цепочка.
Герой, достигнув абсолюта, может шагнуть за его пределы.
Герой становится камнем. Он неподвластен року и неподвластен хтоническим силам. Он всегда остаётся собой.
Антиолимпийский путь. Это третий путь, когда герой спускается к Гее, но выйти обратно не может. Антигерой, вытравив из себя всё божественное, остаётся внизу навсегда.
Вывод: в человеке присутствует и божественное и хтоническое. Поколение Героев ушло, т.к. в их крови было хтоническое серебро. Хтоническое и божественное вежливо расплевалось и перестало учитывать друг друга во времени и пространстве. Учитывать пожелания друг друга в развитии. Нет больше Героев. Нет в мире больше богов. Но серебряная кровь, что течёт в человеке, пусть самая маленькая толика, может в каждом человека пробудить Героя, и связать обратно силы Неба и силы Земли.
Когда Чара закончила говорить, в аудитории тишина не прерывалась, хоть камертон вешай.
– Очень хорошо, – согласилась Карин в звенящей тишине. – Половина работы сделана.
– Почему половина? – обескуражилась Чара.
Всегда хочется получить всё и сразу без экивоков. А здесь не получилось? Что не так? Эффект «вау» достигнут. Хоть и неожиданно для неё. Оказывается, и ей есть чем гордиться. Произвести впечатление на аудиторию, довольно редкое искусство. Что ещё нужно?
– Надо дождаться ответной волны, тогда экзамен перехода на новый уровень зачтётся.
Карин всегда умела предугадывать вопросы.
– Что за волна? – выдавила из себя Чара.
Аудитория этого разговора не слышала. Карин с Чарой сейчас говорили в замкнутом пространстве времени. Когда разговор закончится, время пойдёт.
– Результат твоих действий в обработке реальности. Это сложно объяснить, это надо увидеть.
– Когда?
– Когда придёт время.
Разговор начал походить на бег безумной белки в колесе. Почувствуешь. Увидишь. Придёт время. Всё это безликое и неопределённое. И тоскливое. Почти как море Отчаяния. Карин сжалилась.
– Всё связано со всем. То, что ты делаешь, отражается в других мирах. Они тоже что-то делают в свою очередь. Когда они сделают, от них в свою очередь пойдёт волна, которая дойдёт до тебя. И вот когда она дойдёт о тебя, тогда можно сказать, что твой третий день прошёл и можно начинать четвёртый. Ясно?
– Ясно, – кивнула Чара.
Как же она могла забыть? Всё связано со всем. Если ты закрываешься от мира, то и он закрывается от тебя. А если открываешься, то и мир открывается тоже. Только закрываться легче, чем открываться. А чтоб выйти из состояния «закрытия», надо не в пример больше прикладывать усилий, чем просто при сохранении равновесия.
Сколько она закрывалась? Не так уж и часто.
Сколько закрывались от неё? Тоже не так уж и часто.
Но жёсткость всё равно есть. И пока эта жёсткость не разрушится, экзамен не зачтётся.
– Понятно, – сказала Чара.
Аудитория задышала.
Из академии по дороге домой Чара думала.
Новый мир. Последние несколько лет только об этом и говорят. Но когда в него входишь, перемен почти не ощущаешь. Только что-то эфемерное и едва уловимое. Щекотание и электрическое потрескивание на кончиках пальцев, лёгкое дуновение ветерка и присутствии нового тонкого аромата в новом воздухе.
– Чего-чего нового, аромата или воздуха? – спросил бы Обычный Обыватель.
Чара таких называла ОО. Они и под носом-то у себя не учуют Магию, даже если вляпаются в приличных размеров лепёшку потустороннего происхождения. А уж различить её в тонком аромате свежего воздуха и подавно не смогут. Мозг на такие вибрации не заточен. Таким индивидам приходится терпеливо объяснять, без всякой надежды на взаимность и понимание: и аромат новый, и воздух новый.
– Да нет, – опять начёт брюзжать ОО. – Такого не может быть, потому что не бывает.
Ну что тут сказать. И динозавров не бывает, и драконов. И эльфов с гномами. Однако они есть. Для тех, кто умеет видеть, слышать, обонять, осязать, имеет вкусовые ощущения и чувство равновесия. Словом, ничего особенного для этого не надо. Надо просто научиться этим арсеналом пользоваться и иногда включать мозги в режим проветривания. Чтоб не стухли в заскорузлых лозунгах, впереди которых: я знаю, как правильно. При абсолютном непонимании происходящего.
Магия таких не любит, сторонится, в свою очередь игнорирует и прямо говорит, что таких людей, а именно ОО, для неё не существует. Она пройдёт мимо них. Впрочем, как и сквозь них, и под ними, и над ними, позади них, вокруг них, с разной скоростью. Происходит это в разное время, в разной местности, с разными людьми, в разных компаниях, с разными возможностями, с недоступными для них событиями, видениями, пониманием. Словом, для Магии их нет, не было и не будет. И похоже в этой ситуации всех всё устраивает.
Не устраивает это только Чару. Два мира, как два упрямых барана, игнорят друг друга. И если для Магии от этого ни горячо, ни холодно, она таких ОО уже столько пережила и перемолола, и ещё столько же переживёт. И ни капли магичности не потеряет. Она в своём праве. А вот стадо человеческих баранов жалко. Имея одну жизнь, люди тратят её как-то уныло. Впрочем. Это их выбор. Пока они не захотят увидеть Магию, Магия не захочет увидеть их. Известная и простая истина. Так зачем мешать ОО блеять и тихо топать по своим привычным, важным, неотложным и праведным делам. До хрипоты спорить с начальством, предавать анафеме соседа, клеймить прохожего, бросить пакет с мусором в лесу – это очень важные дела. Какая там Магия? ОО и без неё прекрасно справляется и находит себе развлечения. Но от этого совсем не весело.
В раздумьях ведьма села на скамейку в парке.
– Что, совсем кисло новый мир создавать? – спросила Магия, опускаясь рядом с Чарой в виде облака на скамейку и превращаясь в мальчика лет восьми, с большими глазами и тонкой линией губ. В аккуратных отглаженной голубой рубашечке, серых шортиках с подтяжками, белых гольфах и серых сандалиях. Подстриженный и даже причёсанный. С мороженным в стаканчике в одной руке и воздушным шариком в другой.
Мальчик будто сошёл с картинки со старой советской книжки. Детство, в котором есть смысл каждый день. И от этого каждый день большой и интересный. Всегда. У взрослых в наше время это уже не так...
– Ну почему сразу кисло, – улыбнулась Чара в ответ. – Немножко непривычно. Но не кисло.
– А что сидишь, о чём думаешь?
Мальчик принялся за мороженное. Чара поморщилась. Откусывать холодные куски, это надо иметь очень хорошие зубы. Но ребёнок был необычный, поэтому замечаний, как правильно и лучше, ведьма делать не стала.
– Думаю о том, во что я хочу превратить этот мир. А сижу, потому что ещё не придумала.
– Неправильно думаешь, – сказал ребёнок.
– Почему?
– Ты не только думай, но и делай. Тогда будет толк. А пока ты только думаешь, ничего у тебя не выйдет. Потому что нет материализации. А без материализации не будет изменений.
– Угу, а не будет изменений, мир не начнёт разворачиваться.
– Ага, – согласилась Магия в виде ребёнка. – Так и будешь здесь сидеть и пялиться на неудачников.
– Почему неудачников? Живут как хотят, видят, что хотят, думают, что хотят. Обычные люди.
– Не как хотят, а как научили, – поправила Магия. – А вот переучиться они и правда не хотят. Так зачем сидеть и на них пялиться? Неудачники они. Ленивые и трусливые.
Чара пожала плечами. Ответить было нечего.
– Вот и я не знаю, – ответила Магия. – Непродуктивное это занятие, давай начинай работать.
Ребёнок доел мороженое и пригрозил.
– А то не приду больше, – и нахмурился. – Я не прихожу к тем, кто ничего не делает.
Чара рассмеялась. Уж больно уморительная получилась рожица у мальчишки. Да и не про неё это. Она всегда что-то делает. А то что не всегда получается, это не беда. Это исправимо.
Мальчик превратился облаком и начал подниматься ввысь.
– Поднимай свой зад и принимайся за работу, – пропело оно в напутствии.
– Ладно, ладно, поняла! – махнула ведьма на прощанье. – Первый раз что ли? Сделаем.
Силуэты мелькали на улице. Пробегали, появлялись, останавливались и исчезали. Чужой мир. Когда-то её мир. Теперь у неё свой. Личный. Такой есть мало у кого. Только у тех, кто умеет находиться на границе миров, умеет видеть Магию и заслужить её уважение. Свой мир – это ответственность. И в нём действительно надо начинать работать.
После эпопеи со Шляпником, когда его собственноручно пришлось отправить в Тартар, жизнь остановилась. Зачем жить, когда не понимаешь для чего? Раньше была цель. А теперь её нет. Всё, что можно было добыть в Обычной жизни, Чара уже добыла. А придумывать новою цель почему-то стало невозможно. Раньше само раскрывалось – раз и всё. Как датчик с красной кнопкой, который держала в руке. Но теперь нет ни его, ни другого какого-либо ориентира. Хоть маленького.
Делай, что хочу. Живи, как хочу. Сам понимай зачем. И что за этим последует.
«Зачем» никак не приходило. А «что за этим последует», тем более.
Как жить в неизвестности? Этому не учат даже ведьму. Надо как-то идти вперёд самой. На каких ресурсах? Когда даже не понимаешь, зачем ты поднялся с постели и есть ли в этом смысл? В ответ тишина. Одуряющая. Липкая. Безусловно сильная. Как её преодолеть? Надо быть ничуть не слабее этой тишины. Значит надо создавать... звук?
– Человек звучит, когда что-то делает, – вспомнилось наставление Магии.
Раньше к Чаре часто приходила Карин. Но Чара выбралась в самостоятельное плаванье и Карин стала приходить реже. Впрочем, у Карин своих забот по горло. Мало ли у неё новых неадекватных учениц, которые не знают своей силы и играют ей, как обезьяна с гранатой. Нет, Чара уже достаточно знает и может работать с силами напрямую без посредников. Но где они? Почему потерялись? Или это потерялась она?
То, чего всегда ждала, оказалось сложнее, чем казалось. Что, всё зря? Зря потрачены знания, энергия и сила? Судя по тому, что со Шляпником она всё же разобралась, то часть ресурсов потрачена не напрасно. Но дальше-то что?
На календаре очередной день сурка. Встать, покормить, напоить, убрать, помыть, проверить, отвезти, привезти, оплатить, опять накормить, напоить, спать уложить, возможно что-то почитать или посмотреть и забыться тяжёлым сном, иногда с такими же тяжёлыми снами внутри них. Чтоб завтра обнаружить опять день сурка. И молоточками в висках стучит: зачем, зачем, зачем?
В полуреальности мелькали картинки, уже непонятно в какой день. Отрывочные воспоминания преследовали.
– Можешь сейчас ничего не планировать, – ответила Карин на немой вопрос, пробегая мимо. – Время такое размытое, всё перестраивается не только у тебя. Надо ждать.
Опять смена изображение и два странных человечка:
– А мне и так хорошо, – скажет обыватель.
– Нет, совсем не хорошо, – ответит другой обыватель.
И начнут спорить. Этих Траляля и Труляля Чара всегда оставляла позади. С ними каши не сваришь. В смысле, новый мир не построишь.
Даже в снах Чара пыталась решить вопрос адекватности бытия. Она подспудно хотела тех событий, что дали дикое раскрытие. Такое, после которых обратно не возвращаются. Но их можно пройти только один раз в жизни. Так зачем жить дальше? А возраст достиг едва ли середины возможного. Так зачем просыпаться каждый день?
– Найди свою силу, – мимоходом во сне опять подсказа Карин.
– Какую свою силу, – почти взвыла Чара.
– С той, с которой вы Шляпника обезвредили.
Чара остановилась.
– То есть как?
– А ты до сих пор не поняла это? – посмотрела на неё Карин, оторвавшись от книжки. – Число знаешь какое сегодня?
– День сурка, – ответила Чара.
– Правильно. Выходи оттуда.

Но получилось не очень. Очередной день сурка не заставил себя ждать. Чара вспомнила, что есть такой праздник Купало. Огонь. Выжигает всю нечисть из мыслей и организма. Есть ли в этом шанс? О проторенной дороге она уже и не мечтает. Хотя бы шанс.
– Что ты хочешь? – спросил Купало.
– Чтоб меня любили.
– Это не цель, это последствия.
Чара вспомнила уроки Магии. Как антигерои Древней Греции, пытались урвать куски того, что им не принадлежит и чем это в итоге для них заканчивалось.
– Нет. Мне чужого не нужно.
– Вот то-то, – ответил Купало и исчез.
Чара поёжилась. Опять одна. А понимания больше не становится. Все герои, которые заканчивали свою жизнь в дне сурка не могли найти покоя и после смерти. Может жизнь в новом мире у неё не складывается, но покоя после смерти хотелось точно. От чего выстраивать ось новой вселенной?
– От себя, – ответила Синяя Гусеница, – от себя.
Дунула в Чару синим дымом и тоже исчезла. Ведьма в очередной раз оставалась одна.
У всех, кто ей встречался, есть свои миры и вселенные. А почему её мир с ними не соприкасается?
– Начинать надо с себя. Строить надо с себя. Но не в безвоздушном пространстве, – осенило её наконец. – Я живу на земле Геи. И разворачивать свой мир, нужно начиная с её законов.
– Наконец-то.
Голос был, а изображения не было.
– Кто здесь? – спросила в белую пустоту Чара.
– Какие вы всё-таки люди недогадливые. Гея я. Гея.
Ведьма обомлела. Хтотическая богиня, проявленная в Титанидах, воплощённая в богах. Она огромна. По сравнению с ней человек, хорошо если микроб под микроскопом. А то и того меньше. Образ этой богини не вместится ни в один известный и понятный. А заканчивать свою жизнь, как Семела, после того, как та увидела Зевса, Чаре пока не хотелось. Так что лучше пусть так, без изображения.
– Здесь всё моё. Абсолютно. И вы тоже, – продолжила Гея. – Захочу будете жить, захочу не будете.
– А почему живут до сих пор всякие ОО? – не удержалась и спросила Чара.
А про себя подумала, что на некоторых клейма ставить негде, настолько их жизнь бестолкова.
– Потому что я этого хочу. Они занятные. Бегают, как муравьи, суетятся. Я люблю смотреть про них сны. Да ты и сама раньше была ОО, так чего удивляешься? Было бы лучше, если бы вас не было? Нет. Без вас мои сны не были бы такими интересными.
– Как мне развить свой мир? – спросила Чара.
Зачем она задала ей этот вопрос? Никто на него до сих не ответил.
– Построй его так, чтоб мне было интересно о нём видеть сны, – ответила Гея.
– И всё?
– Какие же вы всё-таки люди не догадливые...
Чара вернулась домой. На календаре всё тот же день сурка, только на год позже.
Прорвалась. Прошла. Выжила.
Спать совсем не хотелось.

Когда-то эффект аннигиляции Чара получала только рядом с призраком. Занятная вещица эти яркие вспышки, которые позволяли двигаться разуму на этой волне со скоростью света. На этих вспышках Чара на чуть-чуть, но опередила своих сокурсников, что обучались вместе с ней в магической школе Морганы, и вышла в собственный мир. Но призрак не выдержал такой гонки, что было закономерно для простого человека, и предпочёл удалиться. Ну нет, так нет. Свобода воли прежде всего. Значит, Чара будет тащиться вперёд сама, без помощи извне. Почти уже смирившись с неизбежным черепашьим шагом, ведьма обнаружила, что теперь этот эффект можно получать от некоторых деятелей, решивших разработать новую концепцию государственной идеи, когда это государство, можно сказать, теоретически стоит на грани идейной катастрофы.
Пресловутая возможность пришла, откуда не ждали. Организаторов «честного» диалога хватило на полтора дня и на четыре коротких сообщения от неё. Чара возможно даже не набрала и тысячи знаков в печатном виде. Ну ладно, возможно две тысячи знаков. Дальше последовал лёгкий троллинг в сторону Чары и её спокойное объяснение субъекту об ошибочности его мнения с применением доказательств, понятных собеседнику. Всё происходило чинно и благородно. Опять же аргументировано и без перехода на личности. Все взрослые люди. Раз решили строить общий новый мир, значит там всем должно быть место. А потом Чару выбило из системы диалога в принципе. Как это ощущается энергетически? Это ощущается как стена Огня, которая проходит через тебя, а ты не знаешь её причины. Занимаясь домашними делами, Чара удивилась такому странному явлению, а потом решила зайти в существующий заинтересовавший диалог. И увидела созданную собеседником аннигиляцию.
Ну вот же дети. Думают, что убегая от проблемы, и прячась от пожара под кровать, можно спастись. А ещё идею государства обсуждают...
Наблюдать это явление занятно. С учётом того, что ничем не обидел собеседника, просто доказал несостоятельность его точки зрения или по крайней мере указал на то, что его точка зрения имеет огромную брешь. Вместо продолжения диалога, человек решил запаять входы и выходы для информации.
То, что люди не любят слышать, что они не правы. И не любят думать о том, что их логическая конструкция несостоятельна, Чара знала. Но что такие люди обитают среди тех, кто хочет строить новую идейную основу государства, стало новостью. Ни о какой продолжительной жизни идеи такого государства, говорить не приходится. А без живой идеи государство, можно сказать, уже мертво.
Чаре в пору было поблагодарить собеседника за столь явное нежелание её слушать. Это съэкономило ей кучу времени, аргументов и сил. С этими людьми ей не по пути.
Осталось понять, как трансформировать выделившуюся в её сторону дармовую энергию аннигиляции. Как и много лет назад, ещё при общении с призраком, такая энергия была ценна. Сейчас же эта энергия выделилась между ней и человеком рангом повыше, чем призрак. Такая волна могла смести её молодую вселенную, аннигилировать её вместе с той, что сейчас разрушается по другую сторону экрана. Опять же, форменное детство, уничтожать другого вместе с собой.
Ведьма позволять вмешиваться в её конструкцию никому не собиралась. А купировать такую проблему на более мелких конфликтах научилась. Она открыла эфирку и впитала этот чужой Огненный импульс. Потом профильтровала через Воду и собрала его в астрале в специальную ёмкость. Ёмкость искрила и переливалась, иногда вспыхивала молниями. Антиматерия. Ценнейшая вещь. На этой энергии при правильном расходовании, можно протянуть весь год. С ним можно переструктурировать ментал, плести новые каузальные узлы.
Вспомнив аккуратность Великих Мастеров, ведьма поняла, что даже Сварты были бы довольны такой работой. Чара немножко гордилась собой. Что ни говори, а поток энергии был силён.
К вечеру у Чары заболело горло. Какие-то подвижки происходят в каузальном пространстве. И не удивительно. Больше энергии, больше событий. Горло вылечить не проблема. А вот склянка с бесценным запасом атомной энергии внутри вызывала великолепные ощущения бодрости.
После качественной работы, Чара открыла новости, посмотреть, что происходит в мире. Мир и так последнее время не спокойный. Но в этот раз волна разрушений брызнула через экран. Взрывы, катастрофы, несчастные случаи... Вот что получается, когда миром пытаются управлять те, кто как и её бывший собеседник, больше похож на весёлого осла без толики воображения и без понимания вселенских правил игры. Стоит ли удивляться, что участь такого животного будет предсказуемой? Людей, конечно жаль. Многие даже не понимают, что происходит и по какой причине. А может не хотят понимать?
Будет ли Чара пытаться разговаривать с людьми снова? Возможно. Ведь всегда есть вероятность, что человек захочет и сможет тебя услышать. Если не получится, ведьма в накладе не останется. Но всё-таки было не плохо, если бы люди для начала, перестали сами себя уничтожать.

***

Американец встречал гостей. Белозубой улыбкой он освещал нутро тесного судёнышка под названием «Ocean». Судёнышко не простое, а аллегорически золотое. Оно прослыло современной капсулой-батискафом, новейшим словом техники. В нём можно спуститься к затонувшему в прошлом веке из-за человеческого разгильдяйства и бизнес-интриг лайнеру. Поговаривают, одной из причин гибели лайнера называлась неуёмная жажда наживы толстосумов. Также говорят, что толстосумы с прошлого века не изменились, они остались прежними. Врут! И к созданию новейшего судёнышка, этот фактор конечно не относится. Ведь к разрекламированному чуду человеческой мысли, прогрессивной техники и новейших материалов, как мухи стали слетаться денежные кошельки. А американцу это и требовалось.
Одним из таких кошельков стал британец Эндрю, вторым кошельком стал пакистанец, который притащил с собой сына. Управлял чудом техники француз. Жёсткий сухой старичок, не имеющий принципов, презирающий опасность, мечтающий быть похороненным под водой, и в какой-то мере ненавидящий людей. Впрочем, кто этих людей любит? В основной своей части они скупы и глупы. Но с некоторыми из них можно мириться за очень большие деньги.
– А это не опасно, – спросили гости.
– Ну что вы, всё под контролем! – уверял Джон троих гостей. – Всё настолько безопасно, что я сам спущусь с вами на дно в этой посудине.
– И вам не надоело? – полюбопытствовал британец Эндрю. – Вы столько раз там уже были.
– Обижаете. Прикасаться к живой истории, которой больше века... разве может это надоесть?
Британец скупо ухмыльнулся. История была не живая, а давно мёртвая. И Джон за чужой счёт скорее всего оплачивал свой личный вояж. Осуждать Эндрю за это не мог, сам так поступал. А к мёртвому лайнеру хотел спуститься ради престижа.
Молодой пакистанец Насим, почти мальчишка, с завистью и уважением смотрел на Джона. Кто знает, может и он, когда-нибудь сможет создать подобный корабль и чаще бывать в гостях у прабабки с прадедом, которые покоятся на лайнере под тоннами воды.
Насим случайно оказался в списке гостей. Его отец принц купил место в батискафе для своей жены Аиши. Но та не смогла отказать ребёнку в важном для семьи путешествии. Решила, что Насиму важнее побывать у костей предков. К тому же Насим решил через это погружение заявиться в высший свет живого мира. Помелькать в книге рекордов... Жизнь ведь только начинается.
Солнце отражалось о воду, создавая дополнительный жар на коже. Можно сказать, эффект микроволновки. Американец источал подобную улыбку. Они там все улыбаются... Радуются...
Спроси, чему радуются? Не ответят. Их просто так научили.
А потом они все зашли в судёнышко и начали погружение. И погрузились достаточно глубоко.
А потом время застыло. Титан Океан задумчиво вертел утлое человеческое судёнышко, гордо именуемое батискаф, правой рукой, то и дело пропуская его сквозь пальцы.
Он помнил тот день, когда затонул лайнер. Тогда ему была принесена вкусная крупная жертва в виде человеческих жизней.
Стали ли люди за прошедшие сто лет умнее, человечнее или благородней? Океан махнул рукой и остановил время. Судёнышко дёрнулась, словно попавшая в липкую паутину на дне океана и замерла. Время остановилось снаружи капсулы, но не остановилось внутри.
Посмотрим, что из себя представляют эти люди...
– Обещайте мне, что мой сын выживет во что бы то ни стало.
Остальные пленники стихии переглянулись. Добровольный уход одного из потребителей воздуха, может продлить жизнь остальным членам экипажа и выиграть дополнительное время.
Вместо ответа американец хищно и заискивающе улыбнулся. Англичанин поступил глаза и только француз выдавил нечто вроде невнятного обещания. Пакистанец удовлетворился эти ответом.
Когда его сын вышел из клозета, он втиснулся туда вместе с французом. Сын не стал спрашивать, что они там собираются вместе делать. Мало ли у взрослых какие причины, может они хотят подать сигнал бедствия через иллюминатор. Молодой пакистанец взялся опять за планшет, который прихватил с собой. Возможно, теперь можно будет поставить рекорд не только самого глубокого погружения, но и самого длительного. Кто же знает, когда их найдут.
В клозете раздавались копошения, ничего критичного. Только когда француз вышел из клозета, а отец нет, и не выходил уже достаточно долго, сын почувствовал, что в батискафе произошло нечто, о чём ему не хотят рассказывать.
– Пап, протянул он, а пап.
Отец не отзывался, хотя дверь была чуть приоткрыта. Мало того, там не распознавалось никакого шевеления. Страшная догадка-догадка пронзило сознание.
Пакистанец младший поднял голову. Три пары хищных глаз уставись на того, кто теперь являлся проблемой для оставшихся членов экипажа.
Американец кивнул и француз не дожидаясь, пока юноша израсходует ещё больше драгоценного воздуха, и уже не таясь за стеной клозета, прям в основном отсеке капсулы устранил претендента на воздух.
Но шло время, а снаружи по-прежнему не было признаков поиска.
Американец оскалился. Теперь его лучезарные зубы хищно блестели в полумраке.
Он этими зубами загрызёт, понял англичанин. Меня загрызёт. Потому что грызть больше нечего. Тем не менее, оставлять свою жизнь без борьбы, англичанин не собирался.
Американец был выше и руки у него были длиннее. За счёт длины рук, он смог первым накинуть шнур на горло англичанину. Борьба за жизнь оказалась недолгой.
Чуть позже француз ушёл из жизни сам. Как и хотел, на дне, под толщей воды.
На берегу стояла женщина и обращалась к Океану.
– Спаси моего ребёнка!
Кричала несчастная мать у кромки прибоя.
– Какого ребёнка? Кого спасать?
Пожал плечами титан Океан. Спасать уже давно некого. В замкнутом пространстве каждый сам за себя. А тот, кто остался в живых, жизни по меркам стихии не достоин.
Океан освободил капсулу он внутреннего потока времени и сжал её между пальцев.
За возможность спускаться и спускаться на дно океана, где каждое погружение ощущалось как первое и последнее одновременно, люди заплатили жизнями. Для кого-то это был первый раз. Но для всех он стал последним.

***

Чтоб начать жить заново, всего лишь пришлось понять, что время у богов не такое, как у людей. У человека день, у богов полминуты. У человека год, у бога полтора дня. Или что-то вроде того. Вся человеческая жизнь в восемьдесят лет, для бога примерно полтора месяца. Для тех, кто прожил сто лет, примерно два месяца. Что можно успеть за полтора божественных месяца, если считать, что первые две недели собственной жизни ты только обучаешься быть человеком и работать мозгами? Ну, возможно успеть можно много. Но надо быстрее шевелить этими самыми мозгами, чтоб потом быстрее шевелить руками. И если с руками и ногами проблем нет, то мозги быстро шевелиться не любят, они в основной массе инертны. И в этом вся проблема.
Так что начало вливания во время богов занял у Чары год. Но это её трудности. У ведьм время ограничено телесной оболочкой, как и у всех людей. Боги такого неудобства не имеют. Но зато ведьмы могут завязывать такие событийные узлы, которые не могут предугадать боги. Но для этого надо научиться создавать эти узлы, понятные хотя бы для себя. Это тоже проблема. До сих пор всё, что Чара делала, выскакивало на внутреннем когнитивном диссонансе. На чётком понимании неправильности происходящего. Как это можно пустить себе во благо?
Что там говорила Гея? Сны. Ей должно быть интересно их смотреть. Значит её сны не должны повторяться. Это дикость смотреть каждый день один и тот же сон. Значит надо так строить жизнь, чтоб она не повторяла окружающие, но в тоже время соответствовала заданным стандартам самой Геи.
Кошмар. А как это сделать? Жизнь вокруг удручающе одинаковая. Человечество последние сто лет работало в поте лица, чтоб «всё было, как у соседа». В результате многие народы лишились самоидентичности. Все носят одну и туже одержу, одни и теже причёски, едят одну и туже пищу, обсуждают одни и теже новости, имеют одни и теже мнения. Упрощение катастрофическое. Бр...
– Не упрощай. Не у всех, – ответила Гея. – Есть люди, которые думают не одинаково, и живут не одинаково.
– Почему таких мало?
– Догадайся.
– Это неправильно.
– Исправь.
– У меня не получится.
– Все так говорят. А ты возьми и исправь. Хотя бы вокруг себя.
Опять вокруг себя. Чара огляделась. Творческий Хаос это конечно хорошо. Но если его не упорядочивать, можно в нём погрязнуть, как в болоте.
– Сначала Порядок, потом исправление неправильностей, уязвимостей, недочётов. Это создаст Хаос. А после этого можно опять наводить Порядок. Всё должно быть правильным. Только относительно чего?
– Относительно тебя, – ответила Синяя Гусеница и в который раз дунула на Чару дымом. – Вот вроде простая истина, но почему не можешь её запомнить?
– Наверное потому, что к этому ещё не привыкла. Основную массу людей учит совершенно другому. Будь как все, думай как все, живи как все, мечтай как все и будет тебе счастье.
– Природу не обманешь. Нормальность искажена. Но её можно почувствовать. Те, кто её чувствуют, кажутся сумасшедшими.
– Казаться сумасшедшим, не значит быть им.
– Люди привыкли казаться людьми. Это не значит, что они являются людьми.
– А кем тогда они являются?
– Большой вопрос, – ответила Синяя Гусеница. – Впрочем, мне это не интересно.
– А знаешь, что я поняла? Что с Магией даже многие боги не дружат. Она непонятна для них. Непредсказуема. Они её боятся. Борятся с ней, как Тор, например. Убивают в виде Змея Йормунганда. А потом сами же без неё и умирают. Когда в жизни нет сумашедшинки, жизнь становится обычной. Надо каждый день делать что-нибудь немножко сумасшедшее. Тогда Гее будет интересно смотреть обо мне сны. А мне самой будет интересно жить.
– Как знаешь, – ответила Синяя Гусеница и испарилась.
Магия любит приманить разные формы. С ней интересно разговаривать. Её интересно ждать. И жить с ней гораздо интереснее, чем без неё.
Ведьма посмотрела на часы. Занятно. Некоторые божественные дни могут продолжаться год. А некоторые божественные дни можно сократить до нескольких собственных часов. Остальное освободившееся время человеческого дня можно потратить на всякие приятности для себя. Вернее, для своего бренного тельца. Как-никак ему ещё придётся поноситься по её собственным неотложным делам. А значит холить и лелеять это тельце нужно обязательно. Когда в следующий раз его ещё выдадут?
На горизонте нарисовалась Карин.
– Ты собираешься воевать против богов? – удивилась наставница.
– Не воевать, – поправила Чара. – А идти против некоторых правил некоторых небожителей.
– Это опасно.
– Зато интересно.
– Как знаешь, – ответила Карин словами Синей Гусеницы.
– Я буду осторожна.
– Не переборщи. Боги не любят, когда их оставляют в дураках.
– Я не собираюсь тягаться с ними в знаниях. Это невозможно. Но некоторые установленные правила неправильные. И мне это не нравится.
– Например?
– Например, что судьбу человека плетут только Норны.
– Ещё Дисы.
– А ещё эгрегоры. Сейчас в основном эгрегоры. Это неправильно. Как может мёртвая программа плести судьбу для живого человека?
– По римскому праву, до тех пор пока ты не заявил о себе, как о живом человеке, ты считаешься мёртвым. Даже если живой. Это правило действует до сих пор. По умолчанию. Для всех рабов. Люди сами называют себя рабами, так чему удивляться.
– Да, помню. Рабы бога, рабы любви, рабы системы. Мне это не нравится. Я живая. И молчать не буду. И плести судьбу буду так, как посчитаю нужным.
– Чтоб идти не против системы, с ней тягаться нельзя, а хотя бы параллельно системе, тебе нужны помощники.
– У меня есть инструменты.
Карин не стала задавать вопрос, просто подняла бровь в ожидании ответа.
– Руны, – ответила Чара. – Изредка заклинания и колдовство. Но в основном руны. Ставы, формулы. Изумительный инструмент. Потом Таро.
– За всё надо платить, – напомнила Карин.
– Да знаю я, – скисла Чара. Утверждение было неприятно, будто она первый день в академии в качестве нерадивой ученицы. – Обязательно. Подарки, подношения, презенты.
– Руны и Таро это не только инструмент людей, но и богов. В первую очередь богов. Использовать их против себя они не позволят.
– А я и не буду. Есть гораздо более интересные занятия, чем пытаться победить непобедимое. Можно работать сообща.
– Глупая идея.
– А я всё же её попробую осуществить.
– Мало кому это удавалось.
– Может потому, что мало кто это пробовал? Боги, насколько помню, очень придирчиво своих посредников выбирали. Слишком большой отсев был. Вот на границе времён система и дала сбой. Почти все люди стали считаться мёртвыми. Они согласились на рабство по разным причинам. Не понимая, что таким образом их сразу отрезают от благ, которые даны им при рождении. Это неправильно. Хочу это исправить, хотя бы для себя.
– Пока не докажешь, что ты умеешь справляться с Хаосом, других адептов тебе и не доверят. Не мечтай.
– Буду мечтать. Плоха та ведьма, которая не хочет стать магом и познакомиться с Одиным. Впрочем, я с ним уже знакома. Хоть и не маг.
– Не рассказывай об этом никому.
– Не собираюсь. Никто это не поймёт. Даже Воланда воспринимают, как сказку. А уж Одина...
– Боги любят тишину. Норны, что плетут судьбы, тоже любят тишину. Если хочешь плести свою судьбу, делай это тихо. И раз уж решила, не отступай от задуманного. Если бросишь это занятие, тебе никогда его больше не доверят. Если ты несколько божественных часов не можешь быть верным своему слову, ты не достоин ни работать с богами, ни следовать зову разума, ни иметь собственные инсайты. Станешь усреднённой единицей без права на голос и ресурсы. Работа по часам, отдых по расписке.
– Нет. Как я больше в эту клоаку не вернусь. И усреднённой единицей тоже больше никогда не буду.