Страница 200
Клай встретил волну, размахивая электропилой, утроив страшную мясорубку. Он тоже пробивался к воротам, навстречу основной массе противников. Сигара у него во рту почти догорела, он ухмылялся. Отрубленные морды и конечности волков разлетались во все стороны.
Махина Зака топала следом, поливая свинцом всех тех, кто огибал Клая по большой дуге, либо кому посчастливилось избежать электропилы. Были и те, кто скакал на трёх лапах или у кого какой-нибудь бок оголился до рёбер. Такие особи становились ещё более яростными и сильными, их гнал не голод, а боль и животная ярость.
- Славная вечеринка! – вопил Зак по рации. В общем, весь эфир был забит воинственными кличами.
И вот волна волков докатилась до двух вездеходов, один из которых горел после гранаты Джона. Машины перегородили дорогу, состав слабую преграду, чтобы хищникам потребовалось немного больше времени добраться до пленных.
На крыше вездехода-госпиталя сидела большая часть повстанцев с армейскими карабинами и бластерами.
Несмотря на такую сплочённую оборону, волки всё же добрались до пленённых солдат форпоста. Как охрана не пыталась прикрыть их огнём, некоторые хищники, даже поймавшие в свои туши пули, прорвались к раненным солдатам. Три особи ворвались прямо в скопище, их когти выдирали куски мяса, рвали вены, уродовали лица, а пастью монстры вгрызались в шеи пленников, подавляя их крики.
К несчастью, перепуганная охрана начала стрелять по волкам из всех оружий, а пленные уже вскакивали, чтобы уносить ноги, но попадали под пули. Клай и Майкл приказывали прекратить огонь, но шум стрельбы и страх не позволяли сделать это сразу. В итоге, к моменту, когда охранники угомонились, погибло несколько военных, а многие другие были тяжело ранены.
Рэйво проскользнул между скрючившимися пленниками, чтобы добивать топором волков, бившихся в агонии. Некоторые смертельно раненные солдаты стонали и шевелились, Рэйво разобрался и с ними, пропуская мимо ушей ругательства и проклятья их товарищей. Его это не пугало. Даже забавляло.
Тем временем у ворот всё ещё разворачивалась мясорубка. Евген почти добрался до Сэмми, чтобы помочь ему подняться. Но пулемёт Сэмми, всё ещё расходующий обойму, повернулся чуть вбок и наградил махину Евгена двадцатимиллиметровыми патронами. Стекло не выдержало, где-то треснуло, где-то пробилось насквозь. Одна пуля оставила глубокую царапину на щеке.
- Сэмми, мать твою! Хватит стрелять!
- Ой, прости, прости ради бога! Я встать не могу!
- Держись, я сейчас…
Один из волков на огромной скорости прыгнул на махину и пробил мордой потрескавшееся бронированное стекло в кабине Евгена. Мощные челюсти заклацали прямо перед его лицо, брызгая пеной. Парень вжался спиной в сиденье, попытался скинуть волка свободной от пулемёта рукой махины, но на неё навалились ещё два хищника, вгрызаясь в сложные механизмы, не обращая внимания на удары током.
- Умные, заразы! – зашипел он.
Волк прорывался через маленькую дыру в стекле, несмотря на царапающие края. Он продолжал клацать, в желании добраться до свежего мяса, ноздри его шумно дышали. Брызгал в Евгена окровавленной слюной.
«Думай! Думай!» – стреляли мысли.
Евген сделал определённое движение запястьем, отключая имитацию движений руки, выхватил пистолет из кобуры на поясе, навёл на волка и несколько раз пальнул в него.
Потом отряхнул от волков руку махины с пулемётом, опять открыл массированный огонь. А из дыры в стекле кабины высунул руку и усмирял особенно прытких тварей.