Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив)

[Jur]

Тема для публикации и оценки произведений посетителей форума.

Авторам.
1. Текст произведения необходимо срывать тэгом спойлер [spoiler="<Текст>"]<То, что вы хотите убрать под спойлер>[/spoiler] Тэг также есть в расширенном режиме редактирования сообщения.
2. Текст рекомендуется прочитать и проверить на наличие ошибок, например в Ворде. В противном случае, вместо оценки произведения вы увидите оценку собственной неграмотности.
3. Имеет смысл сначала прочитать хоть что-то о том как надо и, соответственно, не надо писать (например что-то отсюда). Если вы будете допускать типовые ошибки, то получите типовой ответ, причем нелицеприятный. :)
4. Если для понимания вашего произведения нужна дополнительная информация (произведение по конкретному миру, фанфик, ночной кошмар и т.д.) приведите ее перед спойлером. Не стоит ожидать что читатели хорошо знают описываемый вами мир.

Критикам.
1. Допускается только оценка произведений. Переход на личности считается флеймом со всеми вытекающими.
2. В отзыве необходимо указать что именно понравилось или не понравилось. Если есть только ощущение то его рекомендуется доносить посредством публичных или личных сообщений.
3. Выделения отдельных фраз и вывода "Чушь" недостаточно. Надо дать хотя бы краткие комментарии, описывающие преступления автора против русского языка и логики.
4. Отмазки "надоело" не работают ;).

Напоминаю, размещение чужих произведений без разрешения автора называется плагиатом и карается баном.
(Jur)

[Fromtromshweld Do`Urden]

У меня вот возник такой вопрос к вам, уважаемые форумчане. В каждом своем рассказе я пытаюсь показать свое видение бытия. Но вдруг меня как ударило - а понимают ли читающие, то есть в данном случае вы, что я хочу сказать. Так что моя просьба состоит в том, чтобы вы, (если вам, конечно, не лениво), написали свое понимание рассказов "Отчаяние", "Побег" и "Пуля в сердце", написаных в этой теме. Ответы пишите на мыло, в приват или в тему - по желанию. Спасибо.

[Выхухоль]

:fear: так... полный игнор.... значит, всё ясно, не стоило мне в писатели идти... -_-
Ну, ладно. Продолжим пытать Вас, господа. =) Уверяю, скоро расказы кончатся.
На самом деле, рассказ не имеет названия. Он у меня залежался, но впринципе, окончен. Я ОЧЕНЬ хочу его окончить, дописать и отшлифовать, ибо это один из моих любимых рассказов. Поэтому, обратите внимание, сделайте одолжение, войдите в положение, я инвалид, ножка болит, солнышко скроется, муравейник закроется.... =) Помогите довести его до совершенства. Хотя бы идейного.

[Винкельрид]

Выхухоль, спасая форум от обвинения в жесткосердечности, я решил прочитать рассказ.
Сразу скажу, что комментирую и указываю на ошибки, сделанные на первых страницах, так сказать, для примера.
Мария изучала мрачное жилище. Оно было пусто, как будто страшный хозяин его уже давно умер. Но девушка знала, что это не так. Он был жив и он был внутри…
///Как Мария могла изучать жилища, стоя снаружи? Как она определила, что оно – пустое?
Вот уже множество лет обитатель этой пещеры наводил ужас на всю округу. Вначале думали, что это какой-то дикий зверь, но потом выяснилось, что здесь жил мрачный, жестокий сектант, убивающий каждого, кто приблизится к его логову. И он убивал не просто так — он приносил кровавые жертвы богам, тёмным духам во имя величайшего дара!
///«Множество» надо заменить на «много». «Какой-то» - убрать. Абзац какой-то отрывистый, словно каждое предложение – само по себе. Я бы посоветовал сделать примерно так: «Тот, кого поначалу принимали за дикого зверя, был мрачным и жестоким…»
С давних пор он служил своим алчным хозяевам — он изуродовал сестру, пытаясь принести в жертву и её, но она была спасена. Вторая попытка была более удачной — через несколько лет это чудовище зверски убило собственного отца.
///«…его сестра чудом спаслась и осталась калекой. Отцу повезло меньше…» и т.д. Кстати, в курсе, что в конце рассказа «собственный отец» почему-то превратился в «отчима»?
Люди объявили охоту на сектанта, но трудно было поймать его в запутанных сетях диких пещер. Мария была профессиональным разведчиком и она во что бы то ни стало уничтожит эту проказу на лице человечества, как уничтожала многих таких же!
///Объявили охоту на сектанта – это как? Предложение о Марии надо перекраивать, потому что слишком резкий переход от прошедшего времени к настоящему.
Девушка скорым, крадущимся шагом шла по мрачной пещере, приближаясь к самому сердцу запутанного клубка ходов. Постепенно стены и потолок расширились, образуя большу залу. Посреди неё темнел кровью десятков убитых алтарь для жертвоприношений. Мария склонилась над ним, изучая тайные письмена.
/// «шагом шла» - это некрасиво. Слишком часто уже упоминался эпитет «мрачный». Хмурый, угрюмый, сумрачный – необходимо разнообразить. «Стены и потолок расширились» - опять некрасиво, и неправильно. Расширялись не стены, а проход. Убрать «десятков убитых», эти слова – лишние.
Вдруг болезненный удар чуть не свалил девушку с ног, но она устояла, облокотившись на алтарь.
///Однозначно переделать. Не принижайте умения разведчика. Как сектант мог подкрасться к ней так близко?
В считанные секунды она пришла в себя и обернулась. От увиденного она шарахнулась назад и перескочила через алтарь. Человек с козлиным черепом вместо лица стоял напротив неё и готовился к атаке. Но вскоре девушка поняла, что на нём лишь маска из козлиного черепа — в глазницах сверкали безумной злобой человеческие глаза, а из-под маски выбивались чёрные, как смоль, волосы.
/// «Считанные секунды» заменить на «мгновение», зачем сектанту было ждать несколько секунд, прежде чем начать атаку? Предложения о черепе надо объединить и сократить, сразу сказав: «С козлиным черепом на голове» - тогда не придётся нудно уточнать: «но вскоре…»
Перед ней стоял он, сектант, убийца, даже не имеющий имени, тот, кого она должна убить! Мария резко прыгнула вперёд, подобно кошке, гибко увернулась от атаки сектанта и нанесла ему сокрушительный удар по лицу, который свалил бы с ног любого. Но он устоял, не издав ни звука.
/// Убийца, которого она должна убить…Или убрать «убийцу» или заменить «убить». Мой совет: убрать «подобно кошке» - слишком заезженный штамп.
Воспользовавшись замешательством девушки, сектант вцепился в её золотые локоны, а другой рукой крепко обхватил грациозные плечи Марии. Она попыталась выернуться из его хватки, но его пальцы крепко сжали её одежду. Сектант швырнул Марию на алтарь. Она попыталась вскочить, но не могла — защёлкнулись тайные кандалы.
/// Я, может, излишне придираюсь, но не слишком ли часто мешкает разведчица? Она ударила, удар не принёс эффекта – что тут такого? Эпитет «грациозные» в данном контексте неуместен. Кстати, она что, безоружная к нему пришла? И он – тоже голыми руками привык убивать?
Мария знала, что надо тянуть время — скоро придёт подмога и тогда ему конец!
/// Это и был её план???
В руках сектанта сверкнул кинжал. «Что ты хочешь?» — Громко крикнула Мария, чувствуя, что какое-то неприятное чувство мешает ей говорить.Впервые за те десятки заданий, которые она выполнила в свой жизни, панический страх сковал её. С дрожащих губ готова была сорваться молитва, но вдруг, из глубины сознания всплыла гордость. «Подмога скоро придёт, и ты всё равно умрёшь!» — воскликнула она, надеясь выиграть время, заставить его сказать что-то в ответ. Но он молчал, молчал страшным молчанием…
/// Я опять категорически против. Она прекрасно знала, куда шла и кого собиралась убить. Как она выполняла предыдущие задания, действуя так бестолково? Все эти дрожащие губы, молитвы, неожиданно всплывающая гордость – это не то, что нужно. Разведчица – это не невинная девица, а человек, выполняющий опаснейшие поручения. Только что она кралась с полной уверенностью, что убьёт, и тут же у неё дрожат губы… Похоже на мексиканский сериал. Станиславский бы сказл: «Не верю».
В его руке странно сверкал кинжал, переливаясь в сумрачном свете, пробивающемся сквозь маленькие окошечки в стенах пещеры.
/// Два абзаца подряд начинаются со сверкающего кинжала. Не надо этого.
Вот, примерно так.
Ну, и несколько слов, касающихся всего рассказа. Слишком просто все приходят в логово сектанта. Почему Мария пришла одна? Почему к сектанту не явилась куча крестьян с вилами и косами? Почему, если они не могли пробраться по лабиринтам пещер (что сомнительно, судя по столь частым гостям), они не придумали чего-нибудь ещё: дежурств у пещеры? выкуривания дымом? Почему, невзирая на дурную репутацию пещеры, туда постоянно лезут какие-то пастушки? Короче, вопросов осталось уйма. Так что ваша работа над рассказом, если, конечно, вы действительно хотите превратить его во что-то стоящее, только начинается…

[Fromtromshweld Do`Urden]

Два основных замечания:

1. Слишком часто употребляется слово "сектант", тем более что во многих случаях его можно заменить другими. Например, бросился в глаза такой пример: семья усыновила сектанта. Он ведь тогда еще не был сектантом? Усыновили ребенка или подростка.

2. И вообще слово сектант лучше заменить на другое. Фанатик, например. Потому что слово "сектант" подразумевает наличие секты, то есть школы, соответственно учителей и учеников.

[Выхухоль]

Да... исправлю... просто прототипом был один юнит, его сектантом звали... ну, и ещё одна заморочка - эм... другие считали его сектантом так сказать...

Не буду цитировать весь пост с критикой - места не хватит =)

Отвечаю.
Я не обвиняю форум в бессердечии. Я обвиняю себя в бездарности - это разные вещи =)

1. Верно подмечено... исправлю.
2. У меня вообще мысли рваные. =( Искренне пытаюсь сгладить. =(
3. Здесь идёт повествование от имени людей снаружи - люди не обязаны были знать, что отец - не отец, а отчим. Хотя данный аспект надо изучить подробнее.
4, 5, 6, 7 - полностью согласна, попытаюсь исправить.
8. Штамп был намеренно использован - вещь всё-таки с оттенком иронии. Задумывалась. Когда-то. Просто хотелось создать впечатление, что Мария - главный герой. Ну, вот, опять мысли рваные лезут %(
9, 10, 11 - упсссс.... да.... апсалютно правы, будем работать....

Последний пункт - тоже однозначно правы.

В общем, благодарю вас за то, что так жестоко казнили мою графомань - будем работать в поте литса! :Soldier: Ура товарищи! =)

[Лунатик]

Вот, гневный вопрос о плагиате (гневный по отношению ко мне - бездарной сволочи). Короче, когда-то давно, а именно 3 года назад примерно писал я книженцию - узаши да и только. Но тем ни менее, были там моменты "о прекрасном" зачастую это описание природа, не мира, а именно природы, ну там птички пропели, волк завыл и т.п.. В целом это было единственной что имело место быть, сюжета и хор. героев были на нуле... К чему я собственно, сейчас я работаю над рукописью, которая в будущем, как я строю заоблачные планы, собственно как и мой редактор, будет выпущена - это примерно через 9 месяцев))) и в этой книге я использую некоторое материалы из старой. При "переносе" я тщательно фильтрую ноты плагиата - это связанно в том, что проскальзывают некие фразы из книг, которые я читал - это всё зверски уничтожается. Пришёл я к тому, что остался последний уголок, где присутствует такой плагиат-похожесть. Он так прижился, что выброси его и глава получит шрам. Что делать? Я просто не знаю, выбросить будет мучить ностальгия; оставлять - за плагиат судят, хоть он и не ярко выражен! Помогайте!

[Asche]

Знаешь что, Лунатик, я раньше тоже страдал подобным..но всё таки подумай..Если какой то известный автор написал какоето предложение (к примеру), что, его нельзя изложить другому автору, пусть и в таком порядке слов? Понимаю, тебе кажется что будет похоже, но я думаю что при прочтении стольких книг читатель и не вспомнит про это предложение (если конечно это не огромный кусок). Если же это кусок, советую лишь немного его переделать так сказать на свой лад..вот и всё...
И ещё...что это за рукопись, очень интересно..Хавилон что ли? И кто твой редактор?:Laughter:

[Markfor]

Лунатик, плагиат он и есть плагиат, чести это не делает. Поэтому советую "похожесть" переделать.

[Лунатик]

Кусок этот маленький, там на героев, о коих идёт повествование, нападает кабанчик, они с ним борются, а потом жарят. Вот эта самая борьба, мною, млин, дураком, и была взята - порядок слов конечно, да и мысли там другие - но похожесть с Булычёвым меня угнетает...-_-
З.Ы.
Asche, да о Хавилоне, правдо я сменил название и кое что ещё, очень важное для сюжета - читатель если осилит текст до 5 главы включительно, то он будет поражён развитием сюжета - по крайней мере я на это надеюсь!=)

Да ничего страшного, Asche - у всех бывает, кстати, выкладываю немного переделанный вариант начала 1-ой главы - учитывая все изменения! Я кое-что серьезно подлатал в описании, и даже сюжете - кому не лень прочитайте и дайте рецензию, но по большей части не ошибок и редакции - а самого текста, описанию, сюжета жизненности и реалистичности!
***
Просто поразительным было то, что лес Эвридии был самым большим лесом Хавилона. В этом лесу были и непроходимые дебри, преграждающие дорогу крутыми подъемами и спуска-ми, глубокими оврагами, бесчисленными заболоченными берегами и буреломами. Там нашли своё место тролли, которые в самом сердце глухих трясин глубочайших болот строят свои ло-гова; хорлы – странный народ – живущий под корягами пней и в колючих кустарниках, подсте-регающие заблудившихся себе на забаву, и заманивают их в такие трясины или дебри, что са-мый искусный следопыт не выберется. Да и гоблины бродят в поисках наживы, всегда мрач-ные, не брезгают и мертвечиной, таятся от людских глаз и стрел. Лес Эвридии, сколько ни ози-райся, представляет из себя, зелёный ковёр без конца и края, ибо заблудится в нём дано каждо-му. Потерялся. Взберёшься на вершину высокого дерева, – глянешь вокруг, – а всюду лишь торчащие из земли сосны да елки. Самым надёжным местом путешествия через лес Эвридии является Клаудонский Тракт. Проложенный не один десяток лет назад, тракт служил, вначале, как торговый путь между жителями Крайдола и гномьими поселениям в Тацук Лар; после же вторжения вервольфов тракт перестал использоваться по назначению.
Сейчас в лесе Эвридии размеренно текла ночная жизнь. На верхушке деревьев, которые соприкасались кронами, устроилась стайка дивных птиц. Они сомкнули глаза точь-в-точь как солнце зашло за горизонт. А в это время под можжевельником проскочила мать-лисица – напа-ла на след двух мышей полёвок, что пробегали здесь буквально мгновение назад. Настигнув мышей, лисица поспешила в свою нору – там её ждали два махоньких лисёнка, двух недель от-роду. А на соседней поляне пронёсся молодой кабан. Пробежав дальше в чащу, он заметил яму, заполненную грязью, поспешил скрыться в ней, чтобы отбить запах, ведь за ним кралась моло-дой рысь. Хищник же, сбитый с толку потерей запаха кабана, поспешил найти себе новую жертву.
Багровое солнце уже давно скатилось за виднокрай и над миром появились первые звёз-ды. Они блестели в черной и бездонной глубине неба. Луна упорно карабкалась все выше и выше, мертвым светом отражаясь в тёмной, из-за сумрака, реке. Стало заметно холодать. Ночь наполнилась странными звуками – шорохом травы, уханьем или даже криком ночных птиц, стрекотом каких-то мерзких и кусачих букашек, которые шелестом невидимых крыльев нару-шали благоговейную тишину ночи.
Быстро тускнея, река теряла свой дневной блеск. Берег будто специально опрокинутый в глубину реки, отбрасывал тень на речную поверхность гладкой, заливая её абсолютно непрони-цаемой чернотой. У её берега, медленно передвигая ногами, бродили три человека. Один из них приложился ушами к земле, явно собирались услышать то или того, кого не как не мог высле-дить глаз. И, похоже, он в это преуспел, так как вскоре поднялся во весь свой исполинский рост, расправляя плечи, практически аршин шириной, показывая на противоположный берег рукой.
Темнота, уже совсем осмелевшая после ухода солнца, всё ещё робко пробиралась сквозь деревья, заполняя собой всё – ибо пришло её время, время ночи. По небу сонно плывут облака, иногда, как бы невзначай обнажая еще только-только появившиеся звезды. Само же небо давно уже перекрасилось из ярко-красного, закатного цвета, в полуночный – тёмно-синий. Луна уже сбросила все оковы, свободно поднялась на ночное небо, ярко, необычно, осветив Клаудонский Тракт. Из-за этого он стал похож на лунную дорогу, будто освещённый не одним десятком фо-нарей, а ведь в нескольких шагах начинались сумерки. Они быстро поглощали кустарники и деревья, что стояли плотными рядами разделяя Клаудонский Тракта и реку. Из оврагов пополз белый туман. Его струи потянулись по тихому лесу. Мелькнула красноватая молния, от навис-ших туч потемнело. Грохотнул гром, гулко нарастая и разражаясь треском и всё вновь затихло. Вроде бы назревал дождь, но тучи довольно быстро разошлись. Похоже, Боги не решились оро-сить землю своими слезами.
Холодный ночной воздух разрывал Бартемию лёгкие, и, казалось что каждый вздох, про-сто вырывал душу из бренного тела; в груди пылала огненная боль, – он прибавил скорость. Деревья мчались ему навстречу, цепкая трава хватала за ноги, кусты плотными рядами вставали впереди. Вроде бы погони уже не было слышно, но он продолжал отчаянно бежать подстеги-ваемый страхом. Под ногу подвернулась ветка и он, оступившись, полетел через кустарник орешника. Бартемий свалился на землю, лбом врезался в землю в глазах потемнела, а на губах чувствовался вкус соли – из носа брызнула кровь. Собрав все силы, молодой маг поднялся на ноги, огляделся. Взору предстала небольшая поляна с обветшалым домом неподалёку по виду насчитывавшим лет восемьдесят, не меньше. Он имел выцветшего серого цвета фасад, обрам-лённый резьбой и два выдолбленных в дереве отверстия по каждой стороне, каждое из которых было застеклено. Большая белая дверь, с облезшей краской, говорила о давно минувшей красо-те. Любоваться каким-то трухлявым зданием у него, разумеется, не было ни времени, ни жела-ния. Бартемий взглянул на ближайшее окно, рама была очень старая и давно сгнила, из-за чего стёкла дребезжали от одного дуновения ветерка. Он подошёл к нему вплотную, замахнувшись посохом, разбил окно, влез. Оказавшись в пустой и тёмной комнате, он не сразу решил, куда идти, но вскоре увидел узкую лестницу в конце помещения. Не раздумывая, маг помчался по лестнице вверх, опираясь на перила. Наверху его не ожидало ничего хорошего. Несколько за-крытых окон, тоже со сгнившими рамами, и немного лунного света, который проникал сквозь стёкла.
Бочком, всем телом прижимаясь к стене, Бартемий подошёл к окну, искоса выглянул на-ружу. Взору предстояло ничего не предвещающая ночная тишина и обширная поляна, ярко оза-ряемая лунным светом. Маг тяжело вздохнул. Лицо у него было красным, дышал он тяжело из-за горячего кома в горле. В самом дальнем углу комнаты была нища, скорее всего, предназна-чавшаяся для шкафа или подвесных полок, но уже не один десяток лет не используемая по на-значению. Всё так же бочком он проскользнул к нише и сев в ней поглубже он накинул на го-лову капюшон. Этот выбор был обусловлен тем, что этот угол был самым в комнате, возможно и во всём доме. Посох Бартемий поставил напротив себя. Надо признать посох был красивым. Он был синеватого оттенка, по всему древку тянулась причудливые нити, извивающиеся слов-но змеи, при близком рассмотрении которые могли напомнить порывы ветра. Венчал посох яр-ко голубой камень неизвестной пароды державшийся в оправе в виде четырёх молний. Навер-шие изредка светилось, отбрасывая блики, на стены озаряя укромный уголок. Бартемию при-шлось накинуть на него тряпку, извлечённую из походной сумке, которую после этого он под-ложил под спину.
Казалось это отличное место, чтобы переночевать и сбить неизвестную погоню со следа, но им овладело чувство полной беспомощности. В первую очередь он просто не представлял, кто за ним ведёт охоту и кому она нужна. А во-вторых, в его сознании всплыла та раковая ночь, из-за который он собственно и оказался в таком положении.
Случилось это две недели назад, или около того. Время было позднее, а Бартемий как обычно задержался в Башне Воздуха, споря со своим учителем над очередной задачей. Он че-стно спорил пытаясь доказать свою правоту, вот и сейчас не удержался и остался на тёплый разговор со своим учителем Оливером Вифола. Такие беседы были приятны как для учителя, так и для ученика. Это было связанно с тем, что в последние годы Академии была уже совсем не та и даже более того – опасной. Всё чаще были случая пропажи аколитов, и даже убийства магистров и рядовых магов. Большинство приписывало всё чужеродным силам, но Бартемий был уверен: в этом замешены чародеи Академии. После десяти вечера объявлялся комендант-ский час. Что случалось с аколитами пойманными после этого времени не ручался сказать даже Оливер Вифола, который был Верховным магов Академии Высокого Волшебства, но давно уже потерявший всякие вехи на права.
Раздался резкий и тяжелый звук, разносившийся по всем одиннадцати башням Академии – наступил комендантский час. Бартемий поспешно схватил сумку и, пожелав спокойной ночи учителю, он выбежал вон из класса. Он долго петлял в переходах Башни Воздуха, изредка сли-ваясь с тенью, чтобы не быть замеченным одним из дежурных чародеев делающие обход по всем башням – молодой маг не как не собирался спешить в свою спальню. Бартемий хотел вы-браться на самый верх башни его ордена, а дальше по внешнему карнизу на парапет с которого открывается чудесный вид. Там спокойно можно просидеть всю ночь и даже задремать, не бо-ясь, что тебя заметят. А если повезёт, увидишь, как горгулью сбрасывающие свои каменные оковы после захода солнца и делают сторожевой облёт вокруг всех одиннадцати башен Акаде-мии Высокого Волшебства.
От мечтательных мыслей Бартемия отвлекли шаркающие шаги впереди. Молодой маг метнулся к статуе изображающей война-мага на крылатой виверне. Спрятавшись за постамен-том, он аккуратно выглянул из-за крыла виверны, дабы узнать, кому принадлежали шаги? Это-го парня он часто встречал в коридорах. Ему было девятнадцать, и он учился ниже Бартемия на один курс, но при этом был в два раза больше него, а двигался стремительно и самоуверенно, даже не думая скрываться. Как его зовут, Бартемий не нал, знал только что он из ордена Огня. «И что только потребовалось аколиту Огня на самом верху башни воздушников?», – промельк-нула трезвая мысль в голове у Бартемия. Дождавшись, того, что огневик удалился он вышел из своего укрытия и было уже двинулся дальше, к заветному парапету, как его внимание привлёк поворот, из-за которого вышел огневик. Та лестница вёл к личному хранилищу артефактов Оливера Вифола. Бартемий не смог совладать с любопытством и двинулся к хранилищу учите-ля.
В стене красовалась внушительная дыра. На полу лежали обломки поперечных балок и каменных блоков, развороченные куски стены не давали пройти. Похоже, тот, кто влез в храни-лище мастера Воздуха, не утруждал себя постепенным и нудным открытием магической защи-ты – он просто уничтожил стену, за которой находилось хранилище со всеми охранными за-клинаниями в придачу. Бартемий осторожно высунул голову за дыру. В дальней части храни-лища мелькнула мантия. Эту мантию знал и боялся каждый аколит Академии Высокого Вол-шебства. Она принадлежала Кьяру Лорнагу – магистру Огня и что немало важно главному ини-циатору строжайших правил Академии и комендантского часа. Сердце молодого мага забухало с огромной силой. Бартемию даже показалось что этот стук разносица по всему замку. Самым разумным в его положении было бы рассказать о случившимся магистром, но для этого при-шлось бы объяснять, что он делал в столь позднее время неподалёку от хранилище, а это значит быть исключенным из Академии, но захватить с собой и Кьяра Лорнага. Да, это самый разум-ный поступок в сложившейся ситуации, ведь быть может, за самоотверженность Бартемия во-все бы не исключили. Но в душе молодого мага играл юношеский максимализм, и он решился на опрометчивый поступок.
Он наложил на себя самое сильное заклинание защиты – использовал Воздушный Щит. После сплёл заклинание Ледяной Решётки – это магия Воды, она менее всего чужда его магии Воздуха, но другого пассивного и замедляющего противника заклятия он не знал.
Он пронесся мимо обломков и нагромождений перекрытий и сразу же увидел Лорнага. Мгновенно сработало заклинание Ледяной Решётки, явно почувствовав противника, через пару минут оно сработает вновь, и тоже не по воле Бартемия. Молодой маг же направив посох в спи-ну скованного магистра Огня, произнёс оглушающее заклинание. С набалдашника посоха со-рвалось нечто напоминающее голубоватую молнию. Достигла она своей цели или пронеслась мимо противника, Бартемий не знал, так как поспешил скрыться за книжным шкафом. Послы-шался треск, напоминающий то, как трескается замёршая корочка льда на лужи, если на неё на-ступить – Ледяная Решётка разрушена.
– Ты!!!
Услышал Бартемий до того, как взрывной волны его отшвырнуло к дальней стене. Оглу-шённый аколит Воздуха всё же смог подняться и сплести новое заклинание. Сероватый вихрь пронесся в полуметре от Кьяра Лорнага.
– Глупец! Решил совладать с магистром? – вокруг Лорнага вспыхнуло огненное кольцо – он отразил повторное заклинание Ледяной Решётки. – Умно использовать это пассивное закли-нание, Бартемий. Но эффективно против магов такой же силы как ты, но не меня!
Бартемий вновь послал в Лорнага заклинание оглушающей Молнии. Но Лорнаг ленивый взмахом руки, даже не прибегая к посоху, отбил заклинание на начальной стадии. В ответ в Бартемия был послано Инферно – сгусток огня, который погаснет лишь тогда, когда того захо-чет маг его сотворивший. Аколит Воздуха прыгнул в сторону и, перевернувшись через плечо, вскочил на ноги и, целясь во второй раз в фигуру окутанной аурой Огня, произнёс заклинание Шаровой Молнии. На сей раз, Лорнаг отбыл заклинание своим посохом.
Магистр Огня издал подобие смешка и крикнул, ничуть не страшась, что его могут услы-шать:
– Нападать на магистра вздумал? Дерзкий щенок! У тебя не хватает сил совладать со мной! Желаешь остаток жизни провести на Серных залежах?
– Глупец, – рассмеялся Лорнаг, вновь отражая обезоруживающее заклинание Бартемия.
– Предатель! – закричал Бартемий, одновременно насылая на Лорнага проклятие из разде-ла некромантии и штормовую бурю.
Заклинание Воздуха Лорнаг успел отразить, а вот проклятие всё же достигло своей цели. Магистр Огня потерял равновесия и, схватившись за грудь, упал на одно колено. Тяжело дыша, он быстро поднялся и, не давая молодому магу времени сплести новое заклинание, ударил сам.
Посох выпал из рук Бартемий. Его пронзила мучительная боль, и он почувствовал, как под ним трясется земля. Всё тело обвили тысячи невидимых нитей. Потом что-то ожгло его грудь, он упал на спину. Перед глазами всё плыло и казалось, все звуки покинули этот мир.
– Ты! – задыхаясь, крикнул Бартемий. – Нарушил… проник…
– Быть может это ты? – издеваясь, спросил Лорнаг. – А я, преданный Академии, считаю-щийся с её законами и являющийся автором некоторых из них, поспешил остановить тебя?
Бартемий гневно стиснул зубы.
– Кому поверят: аколиту, которого всё время ловят за какие либо нарушения или магистру ордена Огня? Если бы не покровительство Оливера я бы давно от тебя избавился!
– Так же как и от других аколитов и чародеев? – через боль крикнул Бартемий.
Лорнаг рассмеялся, безжизненным холодным смехом, не характерным для живых людей, даже одержимых. Его лицо превратилось в маску сумасшествия и нечеловеческого желания, чтобы весь мир испытывал нестерпимую боль, ту которую сейчас испытывает Бартемий.
– Выбирай: либо смерть, либо…
Что его ждало в противном случае, Бартемию так и не суждено было узнать, так как по-слышался громкий шум и крики. Кажется, они исходили лестницы, которая вела к месту схват-ки. Через развалины в хранилище, где находился Лорнаг и обездвиженный Бартемий, ворвалось несколько чародеев под предводительством Оливер Вифола. Одним взмахом руки он освободил от магических пут Бартемия.
– Что вы себе позволяете Лорнаг? – крикнул маг Воздуха.
Кьяр Лорнаг отряхнул свою мантию и, указывая на лежавшего, на полу Бартемия, сказал:
– Он, – довольно спокойным тоном произнёс магистр Огня. – Ворвался в ваше хранилище Верховный. Я же узнав об этом, поспешил остановить дерзкого мальчишку! А вы как я вижу, не стремитесь меня за это отблагодарить!
– Боюсь это не возможно, – ответил Вифола, стараясь сохранять спокойствие. – Бартемий просто не в состоянии преодолеть охранные заклинания хранилища! Зато более опытному магу, такому как вы, например, это вполне по силам!
– Как вам могло придти такое в голов, Верховный? Какое оскорбление! Я всегда стрем-люсь делать только благое для нашей Академии! А вот этот мальчишка… Эго нужно судить и очень строго!
Бартемий издал невнятное бормотание. Он подтянул к себе посох, пошатываясь и опира-ясь на него, поднялся. Вслепую, так как для него всё было покрыто пеленой, пошел на голос Оливера Вифола. Чародей подхватил ученика и, шепнув ему, чтобы он облокачивался на него, сказал:
– Конечно, Бартемия будут судить. И если не за проникновение в моё хранилище, то за нарушение комендантского часа!
Кто-то в толпе чародеев зароптал, что нужно немедленно без всякого суда исключить мо-лодого мага. Лорнаг довольно оскалился.
– Что касается вас, – продолжил Вифола. – Прошу простить, что так дерзко повёл с вами. Просто ко мне в комнату вбежал Кланси и сказал, что с самого верха этой башни доносятся странные звуки. Я сообщил об этом всем магам, кто был поблизости, и мы поспешили сюда. Увидел, что некто ворвался в моё хранилище, я просто вышел из себя! Я благодарю вас Лор-наг, что вы самоотверженно бросились защитить моё хранилище. Но могу вас заверить, что Бартемий к этому отношения не имеет. Скорее он испытывал тоже чувство долга, что и вы. Но это его, я думаю, от суда не спасёт. Жаль, что взломщик исчез, вы точно никого не видели, Лор-наг? – тот с кривой ухмылкой покачал головой.
– Я, – убито начал Бартемий, но Вифола его перебил:
– Да, ты будешь судим за нарушение прав Академии в этом я с магистром Кьяром согла-сен! Он в первые минуты бросился разузнать, кто проник в моё хранилище, а ты заподозрил его и что ещё хуже напал!
Бартемий был более нерешителен, чем когда-либо. Он выглядел испуганным, подавлен-ным и не как не хотел верить во всё только что сказанное Оливером Вифола. Магистр Воздуха в свою очередь сказал:
– Как только Бартемий будет чувствовать себя лучше, мы осуществим суд! Надеюсь, не кто не против? – против никто не был. – Вот и славно. Я думаю, теперь его следует отнести больничное крыло… Я сам об этом позабочусь! – торопливо добавил Вифола.
– Когда же мы будет его судить? – просипел Лорнаг.
– Когда Бартемию станет легче, – напомнил магистр Воздуха.
Он, поддерживая Бартемия, поспешил прочь от хранилища, поглядывая на Лорнага и ос-тальных магов, затем – ускорил шаг. Когда скрылся за поворотом, вовсе принялся бежать. Бар-темий еле волочил ноги, по этому не успевал за учителем, который то и время подгонял медли-тельного ученика.
Когда впереди показалась его кабинета, Вифола замедлил бег. Открыв дверь, он толкнул внутрь Бартемия и, оглянувшись – никто ли не следил – вошёл сам.
– Глупый мальчишка, – напустился чародей ордена Воздух на ученика, как только закрыл дверь. – Сам решил с ним справится! Не мог позвать старших…
Только сейчас Бартемий понял, что разговор его учителя с Лорнагом был притворным.
– Ты должен уйти тихо и быстро, – сказал Вифола. – Иначе как минимум, Лорнаг упечёт тебя в Кристальные шахты!
– Серные, – пристыжено буркнул Бартемий.
– Что?
– Он обещал отослать меня на Серные залежи, – объяснил ученик.
– Час от чесу не легче.
Вифола поглядел на ученика и улыбнулся.
– Не печалься сильно. Ты же не должен исчезнуть вовсе. Просто уйти и желательно быст-ро…
Бартемий покинул Академию в эту же ночь. Без помощи Оливера Вифола он незамечен-ным бы не ушёл, но магистр Воздуха сумел отвести глаза доброй части сторожевых в это ночь.
Так и начались дни скитания. А через несколько дней после ухода Бартемий обнаружил, что за ним следят. Им всё время нахватало нескольких минут, чтобы поймать его. К счастью он успевал скрыться.
Бартемий подул на замёршие ладони и попытался сесть прямо, настолько насколько того позволяла ниша. И тут же панически вздрогнул. На улице послышалось гулкое завывание, ко-торое закончилось жутким рёвом. Он повернулся в сторону закрытых окон. Откуда-то дул хо-лодный ветер. Молодой маг подошёл к окну, незаметно глянул наружу – на поляне собралось порядка десятка упырей, которые окружили человека. Он на преследователей Бартемия не по-ходил, но спешить ему на помощь маг не собирался, он решил понаблюдать. На человеке были надеты потрёпанные кожаные доспехи, которые скорее мешали, чем служили защитой. В руках он держал двуручный меч.
Три упыря пытались преодолеть расстояния до воина путём прыжка. От первого он увер-нулся с необычной ловкостью. Ещё одного он ударил эфесом меча, так, что тот повалился на камни и, по всей видимости, от удара переломал себе изрядную часть костей. Третий упырь сбил воина с ног, но тот быстро поднялся на ноги, улыбнулся. С разворота ударил пяткой в ко-лено монстра, в то время как меч распорола монстру в живот. Удар швырнул упыря в кусты, откуда донёсся предсмертный хрип.
Когда Бартемий шёл к выходу, его мучил вопрос: зачем он это делает? Вероятнее всего было то, что он не мог равнодушно смотреть, как упыри растерзывают человека, пусть даже ему не знакомого. Воин двигался так быстро и ловко, что можно было подумать, что он испол-няет какой-то боевой танец. Несколько выпадов, удар, прыжок в сторону, удар. Не имея ни ка-кого преимущества перед воином, упыри падали под ударами его меча. Один из упырей упал под ноги воина и тот ни секунды не задумываясь, всадил меч в сердце монстра, но другой в это время подкрался к нему сзади.
Навершие посоха угодило в висок. Бартемий не стал пользоваться магией, просто ударил с размаху. Это был последний упырь.
Воин развернулся. Взглянул в лицо Бартемию. С падающие иссиня-черные волосы изви-вались на веру, янтарные глаза, как у сокола, смотрели без страха. Воин не был глупцом и по-нял, что этот недаром носит с собой посох – он маг.
– Спасибо, – начал он молодым, но сильным голосом. – Ты, кажется, спас мне жизнь!
Воин протянул руку в знак знакомства.
– Стой на месте, – посоветовал Бартемий, вытянув перед собой посох.
Незнакомец нахмурился.
– Спас, чтобы потом убить? – недоверчиво пробормотал он.
– Откуда мне знать, что ты сам не подослан ко мне? – холодно отрезал маг.
– То же могу сказать и тебе!
Бартемий пожал плечами. Он задумался, потупил взор, но посоха не опустил, так же как и воин не стремился убрать свой меч в перевязь.
– Что ты здесь делаешь? – наконец спросил Бартемий. – И не виляй. Ложь от правды я распознаю!
– Тогда тебе придётся долго стоять со своим посохом, слушая мой рассказ! – предупредил он.
Бартемий нахмурился, морщины на лбу стало больше, глаза удивленные, настолько, что воину казалось, что маг так ничего и не решится ответить, поэтому начал первым:
– Меня зовут Себастьян. Я родом из Прибрежной долины и пусть меня покарает гнев О-дин если я наёмный убийца!
Молодой маг, было, открыл рот, но тут же закрыл. Брови его сдвинулись глаза забегали, желваки вздулись, всё говорило о том, что он размышлял. Наконец он опустил посох и с нераз-личимым оттенком в голосе сказал:
– Хорошо Себастьян, валяй, рассказывай, как ты тут очутился, но учти не ври!
– Хорошо, – просто ответил воин.
…Себастьян был родом из далёкой Прибрежной Долины. Не чинясь, он рассказал о рано обеднявшейся семье. Как отца резанули по-пьяни в каком-то богом забытом кабаке, из-за чего он стал инвалидом. Как его старший брат бился, пытаясь прокормить семью. Лада, его мать, оказалась никуда не годной ни как мать, ни как человек. Она, привыкшая к помощи, тратила все деньги только на хмельное. А у него, Себастьяна, был один единственный учитель и друг – де-ревенский кузнец. Корн обучал Себастьяна умению обращаться с мечом и кузнечному делу. Прошел год, за ним другой. Но потом на их деревню напала чума. Перед умирающим Корном Себастьян поклялся стать воином. Услышав это, кузнец умер с улыбкой на устах. Больше при-чин задерживаться в родной деревни у Себастьяна не было. Так он начал бродить из одной де-ревни в другую. Через леса и холма, нередко без дорог и троп. Так он прошёл почти всю Ите-рийскую Империю, пока его не поймали вервольфы – чуждая всему миру каста безжалостных воинов, полулюдей, полуживотных проживающих набегами на мирные территории. Он больше года был у них в рабстве. Сначала как гребец на шхунах, после, как и большинство других ра-бов, его отправляли на каменный рудник вервольфов в Тацук Лар, где добывались камень и же-лезо. К счастью ему повезло – он пробыл там лишь три недели. На двадцатый день работы Се-бастьяна, рабы устроили восстание, в котором он, разумеется, принял участие. Тогда-то он и добыл этот простой кожаный доспех и двуручный меч. Как только ему удалось выбраться из рудника, – где творился сущий ад – Себастьян скрываясь от дозорных, добрался до Клаудон-ского тракта. А дальше он побежал. Бежал два дня, пока этой ночью не наткнулся на упырей…
Бартемий слушал внимательно, не перебивал. Постепенно молодой маг проникался ува-жением к воину. Взглянув на кисти Себастьян он заметил там следы от кандалов – воин не врал о каторге. Бартемий не так много знал о людях, проживающих в Прибрежной Долине. Когда, ещё в Академии Волшебства, на уроке «Уклад жизни», ему и другим акалитам рассказывали о воинствующем народе, живущем на полуострове Прибрежья, севернее Итерийской Империи. Те люди зовут себя викингами, хотя все остальным зовут их норманнами – людьми с севера. Викинги были первыми мореплавателями, которые рискнули выйти в открытый океан. Они от-лично управляются с оружием, особенно с двуручным. Бартемий представлял этих самых ви-кингов большой грудой мускулов с огромной бородой, которой могли бы позавидовать даже гномы. Себастьян же был высок, строен, с длинными русыми волосами, ниспадающими на пле-чи, не длиной и не густой бородой.
Со временем они передрались ближе к деревьям – и ветер не дует, и присесть можно, а сеть ближе к дому, слишком заметно. Себастьян хмыкнул, посмотрел на Бартемия, улыбнулся и сказал:
– Если уж я не похож на наёмного воина то ты, маг, и подавно. Но тем ни менее, кто ты?
Вопрос показался Бартемию внезапным, он вздрогнул и, не решаясь отвечать или нет, спросил, пожал плечами.
– Не знаешь что ли? – усмехнулся воин. – А коли секрет или не хочешь говорить – не го-вори.
– Да какой секрет! – проговорил Бартемий, он смотрел на свой посох. – Глупость сотво-рил. Вот и поплатился.
– Убил кого?
Маг покачал головой, а потом сказал горячо:
– А надо было! – порыв секундного гнева ушёл, голос упал. – Аколитом я был, в Акаде-мии Высокого Волшебства. Напал не на того, пришлось бежать!
– Скрываешься, значит?
– Можно и так сказать, – кивнул головой Бартемий. Помолчал, сказал снова: – Да ко всему за мной теперь ещё и охотится кто-то!
– Вероятно, люди того на кого ты напал? – предположил Себастьян.
Может быть, он и прав, подумал Бартемий, но вслух ничего не сказал. Себастьян спросил:
– А имя-то то у тебя есть аколит?
– Бартемий, – буркнул молодой маг равнодушно.
Большая часть ночи уже прошла, и постепенно начинало светать, а за одно ещё и холо-дать. Порыскав в округе, молодой маг принёс хворост, ветки разложил кучкой. Плюнув на всю скрытность, Бартемий снял с пояса железную пластину и кремень. Чиркнул, раз другой и из-под огнива тут же полетели искорки, неторопливо падая на горстку хвороста. Искры вспыхивали, и высохшие сучки постепенно становились крохотными кусочками пепла. Вскоре хворост разго-релся вовсю. Бартемий нашёл бревно, подтащил ближе к костру, устроился на нём. Рядом утро-ился Себастьян, протянул руки к костру:
– Говоришь, что за тобой охотятся, а сам костёр разжигаешь?
– Я не врал! – грубо ответил Бартемий и бросил ожесточённый взгляд на Себастьяна, вид у которого был такой, что Бартемий пристыжено, перевёл взгляд на огонь. – То есть я хотел ска-зать, что пусть лучше меня убьют в честной схватке, чем я замёрзну в канаве, словно пьяница по утру!
Себастьян понимающе качнул головой. Бартемий поднялся и, не отходя далеко от разве-дённого костра, пошёл набирать хворостинок – много не надо, уже светает.

[Винкельрид]

Намного лучше. Теперь, когда стилистические ошибки отходят на второй план, хотелось бы обратить внимание на "болезнь" писателей, которая среди начинающих писателей является эпидемией. Я говорю об опечатках и ошибках, орфографических и пунктуационных. Кому-то плевать на них, но кому-то (надеюсь, таких людей большинство) они режут глаз. В этом произведении этой гадости хватает. Что делать? Ворд, как показывают исследования, не всегда решает проблему, поэтому выход один - грамотный редактор. Ищите.
Ну и, собственно, к делу.

Просто поразительным было то, что лес Эвридии был самым большим лесом Хавилона.

При первом прочтение это пропустил, но вопрос мучает: что же всё-таки в этом поразительного?

торговый путь между жителями Крайдола и гномьими поселениям в Тацук Лар

Ну пожалуйста, напиши вместо "между жителями Крайдола..." просто "между Крайдолом..."!

Этот выбор был обусловлен тем, что этот угол был самым в комнате, возможно и во всём доме.

Пропущено какое-то слово. К тому же надо убрать одно "этот"

Это было связанно с тем, что в последние годы Академии была уже совсем не та и даже более того – опасной.

"Это было связано с тем, что в последние годы Академия была уже совсем не та, и даже более того - она становилась опасной". Примерно так.

Что случалось с аколитами пойманными после этого времени не ручался сказать даже Оливер Вифола, который был Верховным магов Академии Высокого Волшебства, но давно уже потерявший всякие вехи на права.

"Не ручался сказать" и "всякие вехи на права" - это нечто ужасное.

шаркающие шаги впереди

и

двигался стремительно

Речь идёт об одном и том же человеке. Что-то тут не так.

Ещё одного он ударил эфесом меча

Хм-м...Может всё-таки навершием? Эфес - это совокупность всех частей рукояти (для двуручного меча - гарды, хвостовика и навершия).

воин не стремился убрать свой меч в перевязь.

Просто в ножны.
Вроде всё.

[Asche]

Лунатик, я скоро перейду ко второй половине первой главы (собственно, где и остановился). Краем глаза заметил такие имена Фрод(и) и Гудмун(д). Сам понимаешь, это никуда не годится. Перумов так и проглядывает. Так что срочно меняй....Тут любой кто читал Гибель Богов сразу поймёт с кого взяты эти имена

[Лунатик]

Винкельрид, благодарю, сердешно!
Asche, вот блин, а я ни в одном глазу - даже не замечал! - если бы наверно, и осталось. Забавные сходства...

[Toraton]

Решил, что вы меня забывать стали, поэтому выкладываю!:Laughter:

Сновидения

Мягкое летнее солнце било в окно. Его нежные лучи падали на мое лицо. Как же приятно, не задумываясь ни о чем, свернувшись калачиком, досматривать свой последний сон. Или может быть не сон, а всего лишь грезы? Но все равно чертовски приятно.
Последний экзамен сдан, настала пора веселья и полной свободы. Можно днями напролет валяться на пляже, купаться, загорать. Можно устроить улетную вечеринку, родителей все равно еще две недели не будет. Масса возможностей открывается перед, вчера еще студентом, а сегодня свободным человеком. С чего же начать? М-м-м…
Пожалуй, для начала встанем и умоемся.
Алексей встал с кровати, протирая сонные глаза, прошел в ванную и только там заметил одну странность. Это была не его квартира! Нет, когда-то они жили в ней, но вот как три месяца переехали в новую.
-Как я тут очутился?! – подумал Алексей, удивленно и одновременно осторожно осматриваясь. – Вроде не пил вчера.
Э-эй, да я вообще не пью! Более того, никогда не напивался до того, чтоб забыть дорогу домой.
-Есть кто живой? – стараясь, как можно увереннее, произнес Алексей.
Ответа не последовало.
-Извините! Есть кто дома?
Никого не было. Леха обошел, все комнаты. Он был слегка удивлен. Здесь все было, как и прежде, до переезда, хотя новые жильцы въехали почти сразу же.

[andrei3]

Веселиса

Часть1. ДОБРЫЙ МЁРТВЫЙ ДЕДУШКА.

Долго умирал дед Бажен. Люто мучился! Знал он о своём смертном часе заранее. За три дня до смерти вышел к своим родным – лицо состарившееся, всё морщинами покрывшееся, волосы седые растрёпанные, борода нечесаная, ногти на руках длинные неостриженные. Но держался он всё так же грозно как и ранее! Бровищи густые насуплены! Глазища чёрные так и зыркают! Вытянулся во весь свой огромный рост. А сам тощий словно жердь!
- Пришло моё время! Скоро кончаться буду! – заявил старик.
Марья – дочь Баженова так и ахнула.
- Да как же мы без тебя папаня? – запричитала Марья. – Как же село без твоей защиты? Как же люд местный без твоей помощи? Пропадём!
Да тяжело умирал старик! Били его судороги на столько шибкие, что не мог он спокойно на полатях лежать, а всё норовил за порог уползти или под печку залезть. А если кто осмеливался подойти к нему, Бажен вскакивал и бросался, стараясь схватить обезумевшего от страха родственника. Умирал он так в течении трёх дней: к вечеру
совсем умрет - затихнет, положат его на стол, а наутро он опять залезет в подполье и снова жив! Вытащат его оттуда, а он опять начнет мучиться: корежит его и ломает, весь он посинеет, высунет раздутый язык наружу и не может спрятать…
Люто мучился Бажен – как настоящий ведьмак! Так люди в селе поговаривали, что старик этот и есть самый взаправдашний колдун! Дак кому об этом знать, если не внучке его Веселисе. Пуще всех своих любил Бажен внучку Веселису. Во всём её баловал. Ни чего ради Веселисы не жалел!
На третий день лежал Бажен обессиленный от очередного дьявольского припадка. Позвал старик дочь свою Марью и говорит: «На тебе!»
А та догадалась!
- Отдай тому, у кого взял! – выкрикнула ему и выбежала из комнаты. Застонал он, заскрипел зубами, посинел весь, глаза налились кровью. В это время пришла проведать его внучка Веселиса. Он к ней!
- На! — говорит, — тебе на память!
Та спроста приняла пустую руку, — захохотал он и начал кончаться! Прошибла Веселису через дедушкину ладонь сила могучая! Поселилась в её душе тоска тёмная…
Перед смертными страданиями успел дед Бажен дать родным словесное завещание: если умрет в поле — не вносить в избу, умрет в избе — выносить не ногами вперед, а головой, и у первой реки заблаговременно остановиться, перевернуть в гробу навзничь и подрезать пятки или подколенные жилы.
Хоронили Бажена только немногочисленные родственники. Ни кто больше из селян не осмелился пойти ведьмака в последний путь провожать! За то, как родные Бажена с сельского кладбища вернулись, соседи тут как тут! И давай выспрашивать!
- А жилы то на ногах вы ему подрезали?! – интересовалась бабка Ефросинья.
- Да подрезали! Подрезали! – отвечала Марья.
- А голову та ему, прежде как закопать, отрубили? – испросил Никифор.
- Это что же я должен свому батьке башку рубить! – возмутился Богдан – Баженов сын.
- А ну тогда, хотя бы, кол осиновый в сердце вбили? – не унимался Никифор.
- Я сейчас тебе кол кой куда пониже вобью! – рассерчал Богдан и отвесил Никифору смачный пинок пониже спины.

Время шло ужо к ночи, а Веселиса всё ни как не могла отыскать козу-блудницу. Весь вечер девчушка ходила по селу, а всё бес толку! Вроде слышит Веселиса – блеет где то мерзавка, а найти не может. Вот и сейчас донеслись до неё знакомые звуки со стороны деревенского кладбища.
- Вот понесло же куда проказницу! Поймаю выпорю! – решила Веселиса и помчалась на голос неугомонной козочки. А на дворе тем временем совсем темно стало! Вокруг не души, только кресты да надгробия! Совсем близко заблеяла коза. Да вот только голос был у неё совсем не такой, как прежде – жалобливый какой-то! Кинулась Веселиса на голос, да только тут и присела от страха, все члены сковавшего! Увидела она две огромные тёмные фигуры. Были они все в земле измазаны, остатки одежды висели лоскутами. Глаза не моргающие уставились на Веселису взглядом невидящим. Рты осклабились в улыбке зверской. А рядом с ними были две могилы развороченные.
- Неужто мертвецы неугомонные оголодали да из могил повылазили! – пришла ужасная мысль Веселисе в голову.
Один из них схватил Веселисину козочку, и с жадностью впивался зубами в живую, ещё трепещущую, плоть. Второй направился к девчушке, вытянул вперёд страшные руки – клешни и захрипел. Веселиса от страха не могла пошевелить ни рукой ни ногой. Даже крикнуть не смогла! Голос вдруг куда то подевался. Только тихонько- тихонько шептала:
“Помогите!”
Вдруг перед ней мелькнула ещё одна тень. Мертвец, приближавшийся к Веселисе, от могучего удара опрокинулся навзничь. Нежданный спаситель схватил упавшего мертвеца, поднял вверх как пушинку и обрушил на землю с такой силой, что явно послышался хруст ломающегося позвоночника. Не смотря на ночь, Веселиса узнала своего спасителя! Да конечно это был он – её дедушка Бажен! Да и кому здесь быть то акром него!
Старик схватился со вторым мертвяком и вскоре свернул ему шею.
- Спасибо дедушка! – выкрикнула Веселиса и понеслась домой – только пятки сверкали!
Старик Бажен долго стоял и смотрел вслед любимой внучке…

[Val'kiriya]

Уважаемый andrei3, позволю себе высказать свое мнение по поводу текста, который вы здесь выложили.
Я прочитала его с удовольствием. Стиль-подражание народному языку очень неплохо выдержан.
Мне немного не понятно, что этот текст из себя представляет вообще. Его так и хочется взять в кавычки и поставить после него что-то вроде
" - так говорил сказитель", и сделать прологом к какому-нибудь произведению. Если это самостоятельный рассказ в рамках цикла или первая глава произведения, то, на мой взгляд, вам стоит немного подробнее расписать вторую часть, добавить побольше действия.
И еще несколько слов о самом тексте
"- Неужто мертвецы неугомонные оголодали да из могил повылазили! – пришла ужасная мысль Веселисе в голову." Мне кажется, что у ребенка, убегающего от мертвецов не может быть таких четких мыслей. Нужно хотя бы разбить предложение, например так "Мертвецы неугомонные... Оголодали... Из могил повылазили..."

"Один из них схватил Веселисину козочку, и с жадностью впивался зубами в живую, ещё трепещущую, плоть."
В этом предложении лучше использовать слово "впился". а не "впивался"

"Веселиса от страха не могла пошевелить ни рукой ни ногой. Даже крикнуть не смогла! Голос вдруг куда то подевался. Только тихонько- тихонько шептала:
“Помогите!”
Крик помогите всегд обращен к кому-то. Здесь девочка знает, что она одна. Тем более, нет смысла шептать "помогите", это нужно кричать. Девочка может шептать, например,"Ой-ой-ой" или, ещё лучше "Спаси меня, щур".

Все вышесказанное ИМХО. мое скромное мнение. Спасибо за внимание.

[Лунатик]

- Ура-а-а! - кричу я и радостно прыгаю на одном месте.
- Ура-а-а! - вторю я сам себе и, глядя на недоумевающие лица, поясняю: - Я закончил собрание материалов для книги. Всё что вы читали о Хавилоне до этого - блеф. Жалкая подделка под настоящую книгу. Проба пера о загадочном мире "меча и магии" Хавилоне. - Объясняю я и добавляю: - Выкладываю пролог. Боюсь ударить в грязь лицом. Но критику жду... надеюсь, с ней мне получится написать что-то стоящее...
З.Ы.
Могу назвать свой огромный мину... минусище просто - нужна страшайшая редакция, я от природы, безграмотен. Ко всему, это усугубляема пристрастием к длин-н-н-н-ным предложением. За это - извините!
***
Пролог
Лес Эвридии, без сомнения можно назвать самым удивительным лесом Хавилона. В этом лесу были и непроходимые дебри, преграждающие дорогу крутыми подъемами и спусками, глубокими оврагами, бесчисленными заболоченными берегами и буреломами. Там нашли своё место тролли и кикиморы, которые в самом сердце глухих трясин глубочайших болот строят свои логова; хорлы – странный народ – живущий под корягами пней и в колючих кустарниках, подстерегающие заблудившихся себе на забаву, и заманивают их в такие трясины или дебри, что самый искусный следопыт не выберется. Да и гоблины бродят в поисках наживы, всегда мрачные, не брезгают и мертвечиной, таятся от людских глаз и стрел. А если путник уйдёт да-леко на северо-восток где лес Эвридии принято называть Темнолесьем, можно встретить таких чудных существ как чугайстереры. Они хранят странников от навий – воскресших мертвецов, вернувшихся в наш мир, чтобы забрать с собой живых. Чугайстеров чаще всего боятся и когда их встречают, людей повергает отвращение и страх, хотя этих существ интересует только по-имка навий и ничего более. Вряд ли они навредят путнику. Чаще всего страх связанный с чу-гайстерами основан на их ритуальных убийствах навий – лишь так можно изгнать морока из бренного тела умершего. Несмотря на это чугайстеры замечательно танцуют. Их танец может заворожить даже самого самовлюблённого эльфа
Лес Эвридии, сколько ни озирайся, представляет из себя, зелёный ковёр без конца и края, ибо заблудится в нём дано каждому. Потерялся. Взберёшься на вершину высокого дерева, – глянешь вокруг, – а всюду лишь торчащие из земли сосны да елки. Самым надёжным местом путешествия через лес Эвридии является Клаудонский Тракт. Проложенный не один десяток лет назад, тракт служил, вначале, как торговый путь между Крайдолом и гномьими поселениям в Тацук Лар; после же вторжения вервольфов тракт перестал использоваться по назначению.
Сейчас в лесе Эвридии размеренно текла ночная жизнь. На верхушке деревьев, которые соприкасались кронами, устроилась стайка дивных птиц. Они сомкнули глаза точь-в-точь как солнце зашло за горизонт. А в это время под можжевельником проскочила мать-лисица – напа-ла на след двух мышей полёвок, что пробегали здесь буквально мгновение назад. Настигнув мышей, лисица поспешила в свою нору – там её ждали два махоньких лисёнка, двух недель от-роду. А на соседней поляне пронёсся молодой кабан. Пробежав дальше в чащу, он заметил яму, заполненную грязью, поспешил скрыться в ней, чтобы отбить запах, ведь за ним крался моло-дой рысь. Хищник же, сбитый с толку потерей запаха кабана, поспешил найти себе новую жертву.
Багровое солнце уже давно скатилось за горизонт и над миром появились первые звёзды. Они блестели в черной и бездонной глубине неба. Луна упорно карабкалась все по небосводу, отражаясь в тёмной, из-за сумрака, реке. Стало заметно холодать. Ночь наполнилась странными звуками – шорохом травы, уханьем или даже криком ночных птиц, стрекотом каких-то мерзких и кусачих букашек, которые шелестом невидимых крыльев нарушали благоговейную тишину ночи.
Темнота, уже совсем осмелевшая после ухода солнца, всё ещё робко пробиралась сквозь деревья, заполняя собой всё – ибо пришло её время, время ночи. По небу сонно плывут облака, иногда, как бы невзначай обнажая еще только-только появившиеся звезды. Само же небо давно уже перекрасилось из ярко-красного, закатного цвета, в полуночный – тёмно-синий. Луна уже сбросила все оковы, свободно поднялась на ночное небо, ярко, необычно, осветив Клаудонский тракт. Из-за этого он стал похож на лунную дорогу, будто освещённый не одним десятком фо-нарей, а ведь в нескольких шагах начинались сумерки. Они быстро поглощали кустарники и деревья, что стояли плотными рядами, разделяя Клаудонский тракта и реку. Из оврагов пополз белый туман. Его струи потянулись по тихому лесу. Мелькнула красноватая молния, от навис-ших туч потемнело. Грохотнул гром, гулко нарастая и разражаясь треском и всё вновь затихло. Вроде бы назревал дождь, но тучи довольно быстро разошлись. Похоже, Боги не решились оро-сить землю своими слезами.
Всю тихую мелодию жизни леса нарушил отчаянный стон. Бартемий быстро поднялся и, отшвырнув в сторону корягу, о которую запнулся вновь побежал. Он хромал на левую нугу, из-за чего приходилось опираться на посох. Холодный ночной воздух разрывал Бартемию лёгкие, и, казалось что каждый вздох, просто вырывал душу из бренного тела; в груди пылала огненная боль – он прибавил скорость. Деревья мчались ему навстречу, цепкая трава хватала за ноги, кусты плотными рядами вставали впереди. Силы его покидали. Он остановился, навалившись всем телом на посох и начал озаряться по сторонам. Вроде бы погони уже не было слышно, но он, набрав в грудь побольше воздуха, вновь отчаянно побежал. Под ногу, уже второй раз за столь короткое время, подвернулась ветка и он, оступившись, полетел через кустарник орешни-ка. Бартемий свалился на землю, лбом врезался в землю в глазах потемнела, а на губах чувство-вался вкус соли – из носа брызнула кровь. Собрав все силы, молодой маг поднялся на ноги, ог-ляделся. Взору предстала небольшая поляна с обветшалым домом неподалёку по виду насчиты-вавшим лет восемьдесят, не меньше. Он имел выцветшего серого цвета фасад, обрамлённый резьбой и два выдолбленных в дереве отверстия по каждой стороне, каждое из которых было застеклено. Облезшей краской, видневшаяся в некоторых местах, говорила о давно минувшей красоте. Любоваться каким-то трухлявым зданием у него, разумеется, не было ни времени, ни желания. Бартемий поспешно обошёл дом вокруг и смог убедится в том, что двери нет. Обошёл ещё раз. Результат тот же. Проклиная безмозглых строителей – кому нужен дом без двери? – молодой маг подошел к ближайшему окно. Рама была очень старая и давно сгнила, из-за чего стёкла дребезжали от одного дуновения ветерка. Он подошёл к нему вплотную, замахнувшись посохом, разбил окно, влез. Оказавшись в пустой и тёмной комнате, он не сразу решил, куда идти, но вскоре увидел узкую лестницу в конце помещения. Не раздумывая, маг помчался по лестнице вверх, опираясь на перила. Наверху его не ожидало ничего хорошего. Несколько за-крытых окон, тоже со сгнившими рамами, и немного лунного света, который проникал сквозь стёкла.
Бочком, всем телом прижимаясь к стене, Бартемий подошёл к окну, искоса выглянул на-ружу. Взору предстояло ничего не предвещающая ночная тишина и обширная поляна, ярко оза-ряемая лунным светом. Маг тяжело вздохнул. Лицо у него было красным, дышал он тяжело из-за горячего кома в горле. В самом дальнем углу комнаты была нища, скорее всего, предназна-чавшаяся для шкафа или подвесных полок, но уже не один десяток лет не используемая по на-значению. Всё так же бочком он проскользнул к нише и сев в ней поглубже он накинул на го-лову капюшон. Этот выбор был обусловлен тем, что этот угол был самым тёмным в комнате, а возможно и во всём доме. Посох Бартемий поставил напротив себя. Посох был простой. Выто-ченный из цельной ветки дуба он был заострен на конце, так что при необходимости им можно было пользоваться как копьём. Набалдашником служил искусно вырезанный из древесины пен-такль заключённый в обхватное кольцо, по всей окружности которого так же шли руны. На стыки древка и навершия висели бусы из красного дерева, такие же висели на шее у Бартемия. Опытный глаз мага мог бы сказать, что это бусы манны – в каждой бусинке содержится толика магической энергии, при необходимости чародей может её использовать для усиления заклина-ний, или пополнения своих сил. Походную сумку Бартемий подложил под спину.
Казалось, эта нища – отличное место, чтобы переночевать и сбить неизвестную погоню со следа, но Бартемием овладело чувство полной беспомощности. Его занимал вопрос о тёмном предзнаменование его учителя, ныне покоившегося в обители мёртвых. «В мире станет ещё темнее», – поведал он юноше. Больше старый чародей ничего не сказал по этому поводу, но его слова твёрдо засели в голове молодого мага.
Дыхание выровнялось, и грудь стало подниматься в обычном для неё ритме. Всё тепло после длительно бега ушло, и теперь молодой маг замерзал. Холод уже пробрался пол плащ. Бартемий подул на замёршие ладони и попытался сесть прямо, настолько насколько того по-зволяла ниша. И тут же панически вздрогнул. Окно с шум распахнулось, стёкла тревожно за-дрожали готовую в каждую секунду треснуть, и вывалится из рамы. Сначала Бартемий хотел закрыть окно, так как в комнате и без того было холодно, а если позволить ветру разгуливать в доме как в чистом поле, то до утра можно и не дотянуть. На подоконник сел чёрный ворон, большой, красивый, он расправил крылья, казалось, приветствует молодого мага, или наоборот – запугивает!
Вороны пользовались огромной славой, причём слава это была весьма сомнительна, так как никто толком не мог сказать чего именно вестником является эта птица. Самым популяр-ным предположением, разумеется, было то, что ворон вестник смерти. Люди вообще зачастую приписывают, необъяснимым явлением предзнаменование смерти. Почему это тема сама акту-альная никто сказать не ручается.
Бартемий в особо силу ворона не верил, в первую очередь, потому что не встречал упоми-нания об этой птицы в магических книгах, а во-вторых, молодому магу ни разу не встречал подтверждения теории ворона-предвестника. Нет, разумеется, многие чародеи пользовались изображением ворона в качестве герба; другие использовали части тела птицы для зелий, тре-тьи в качестве оберегов. Но от ворона, который оказался Бартемии ночным гостем, веяло какой-то потусторонней силой. Даже не силой, а знаниями, коих молодой маг так и не достиг за всё время обучения, а теперь, без наставника и вовсе не достигнет.
От взмаха крыльев в лицо ударил поток холодного воздуха. Бартемий лишь успел дёр-нуться в сторону, когда ночной гость пролетел в трёх ладонях от него и уселся в дальний угол комнаты. Молодой маг зыбко передёрнул плечами, когда с той стороны послышался стук. Бар-темий зажмурился, надеясь, что стук не повторится. Но ворон принялся выбивать целую бара-банную дробь. Отойдя подальше от окна, чтобы его не было видно снаружи, молодой маг начал наблюдать за птицей, которая продолжала усердно стучать клювом по деревянному полу. С ка-ждой секундой в комнате становилось всё холоднее. Бартемий начал дрожать, словно лист по весне и стучать зубами, но окно так и не закрыл – лелеял мысль, что птица вскоре улетит.
Наконец ворон престал выдавать монотонную дробь и взмахнул крыльями, да вот только улетать не собирался. Он парил в воздухе, будто ждал чего-то. Сделав два круга по комнате, полетел к окну. Задержавшись в оконном проёме, ворон, оставаясь в воздухе, повернулся к мо-лодому магу. Бартемию показалось, что он навсегда запомнит два желтые, с маленьким зрачка-ми, широко распахнутые глаза. В комнате и без того тёмной, потемнело ещё больше.
Сначала появился сизый туман, сгущающийся причудливыми завихрениями в центре ком-наты. Бартемий прижался к противоположной от окна стене, не в силах отвести взгляд от зага-дочного ночного гостя, который тоже не спускал глаз с мага. Собравшийся в середине комнаты туман выбросил тонкие щупальца в сторону ворона. Вскоре Бартемий уже не мог видеть птицу, за плотным занавесом тумана, только слышать взмахи чёрных крыльев. Потом раздался тихий голос, что-то нашептывающий молодому магу на давно мёртвом языке.
Вскоре туман начал расходится. Он растягивался по углам, проникал в щели, вылетал в окно, пока вовсе не покинул комнату. Это были последние движения в комнате, и когда они пропали, показалось, что всё замерло. Ворона уже не было.
Бартемий тяжело дышал, хватая воздух широко раскрытым ртом. Глаза бешенные, каза-лось, могут выпрыгнуть из глазниц и забиться в самый тёмный угол, чтобы ничего не видеть. Наконец собравшись с духом, молодой маг подошёл к нище, где лежала его сумка и посох. Взяв посох в руку, он медленно, шаркая грязными, латаными-перелатаными сапогами, как можно отдаляя встречу, пошёл к тому месту, где ворон, некоторое время назад, что-то усердно выби-вал на полу. Он склонился над выбоинами в полу. В животе неприятно потяжелело, на лбу про-ступили капельки пота, сердце закололо с неистовой быстротой, а глаза упорно не желали ви-деть очевидное.
На полу был высечен глиф. Надо заметить, поразительно правильный, без изъян… все ли-нии… ни одной ошибки!
Бартемий никогда не уделял должного внимания рунной магии. Он считал этот раздел ча-родейства бессмысленным и крайне туманном, в чём уже укорял себя. Одно только осознание того, что птица смогла нарисовать глиф – магическую руну! – повергало в шок.
Молодой маг начал метать по комнате. Он нервно теребил посох, изредка подносил к гу-бам пальцы, будто хотел погрызть ногти, но, замечая себя за непроизвольными действиями, брезгливо отдергивал руку. Хотелось подумать, но мысли, по всей видимости, покинули голову вместе с туманом. Бартемий подошёл к окну, высунулся наружу – никто ли не следит? Никого не было. Закрыв окно, он метнулся в тот угол, где был глиф в надежде увидеть простые следы от клюва ворона. Глиф остался на том же месте где и был.
На мгновение он поддался истерики и депрессии. Бартемия охватил панически страх. Бес-смысленно конечно оправдываться: сказать, что это простое совпадение, птица ему привиде-лась, как и туман, а глиф тут был начерчен ещё в давние времена его обитателями. Но это было не так, и Бартемий это знал. Он никогда не жаловался на рассудок. Конечно, он мог помутиться в связи с убийством наставника и охотой на него самого. Бывали случаи, когда люди сходили с ума уверенные в преследование, зачастую даже в мнимом. Но, не смотря на это, он не причис-лял себя к лико душевнобольных.
Хотя сейчас это ровным счётом ни имеет смысла. Рано или поздно люди, ведущие на него охоту, найдут его, как бы тщательно он не скрывался, и убьют! Они справились с его учите-лем!.. а что он? – простой ученик мага, годный разве что, только в деревенского волхва.
За страхом пришёл стыд. Осознание мысли, что он – ученик мага! – придало сил. Настав-ник часто его ругал, говоря о лени, которая по его словам, без сомнения родилась вперёд Бар-темия и отсутствии усидчивости. Но при этом не забывал приговаривать, что при должном обу-чении из него выйдет великий маг. Бартемий всегда в таких случаях представлял себя верхом на крылатом драконе, с плеч ниспадает серо-лиловый плащ, перехваченный у горла серебряной цепочкой. И он гордо парит в облаках верша справедливый суд.
Бартемий улыбнулся. Эта мысли никогда небыли серьезными, и не, потому что он не меч-тал, достигнут высот, просто не видел смысла показывать сою силу подобным образом. Этот образ, героя-мага на драконе, скорее служил, ем предостережением. Вот, каким не следует ста-новиться, говорило оно.
Он повесил сумку на плечо, крепче сжал в руке посох и спустился на первый этаж. К Раз-битому окну подошёл уже с беспечной мыслью о прекрасном и необъятном Хавилоне.
Уже светало.

[Vilena]

Каонайа и Греанор – дети Природы.

***
Второй день стояла невыносимая жара. Дрэд был хозяином постоялого двора под названием «Рога и Копыта» уже... э-э долго. Да так долго, что и посетители, так и хозяин не помнили сколько именно. Как будто корчма существовала всегда, как жизнь на Земле. И как каждое лето Дрэд терпел вполне ожидаемые, но непредвиденные убытки, так как если на улице было просто жарко, то в корчме еще и душно, из-за постоянно растопленной печи на кухне, что даже холодный квас из погреба не прельщал местных жителей. Поэтому когда над дверью звякнул колокольчик и на пороге показались два незнакомых мужчины, хозяин сего заведения чуть не свалился со стула и скинул с ног фривольно развалившегося толстого рыжего кота. Тот недовольно мяукнул, недобро сверкнув желтыми глазами, и лениво развалился на том же месте, куда приземлился.
Незнакомцы были братьями, потому что у обоих были черные волосы цвета вороного крыла и похожие черты лица. Старший был небольшого роста, плотного телосложения с заметным пивным животом, у него было открытое приятное лицо и теплые карие глаза. Младший же был полной противоположностью: высок, худощав, холодные голубые глаза и каменное выражение лица.
Брать увлеченно обсуждали какие-то важные дела и не обращали на корчмаря никакого внимания, только когда подошли к стойке, резко прервали спор и тот, что повыше сказал:
- Добрый день, уважаемый, нам квас и поесть чего-нибудь посъедобней.
- Сию минуту, господа хорошие, - проскрипел зубами корчмарь, но виду не подал. Только улыбнулся поприветливей и скрылся за занавеской. «Посъедобней», - ха! Да, у него в трактире останавливался сам граф Ворьюнский, остался доволен, после чего даровал благодарственное письмо и звание лучшего постоялого двора Изумрудного уезда! А эти оборванцы еще смеют сомневаться в кулинарных способностях его поварихи. Нахалы! Они ему сразу не понравились.
Мужчины уселись в самый дальний угол зала, подальше от стойки корчмаря. И когда Дрэд принес им заказ, они прекратили беседу и продолжили, только, когда хозяин корчмы вернулся к своей стойке.
Но Дрэд был не из любопытных, этому его научила жизнь и работа. В «Рога и Копыта»заходили разные люди: честные и порядочные, а иногда и не очень, что лучше не лезть в их дела...
В это время колокольчик повторно звякнул, и в дверь вошла девушка лет шестнадцати. Да, такая, что даже хмурые братья, бросившие в ее сторону быстрые взгляды, застыли с раскрытыми ртами. Девушка была среднего роста с идеальной, точеной фигуркой, одета в легкое из тонкого хлопка платье с интересной вышивкой. Длинные рыжие, отливающие золотом, волосы доходили до поясницы. Черты лица не были иконными, зато удивительно приятными. Легкая улыбка и кошачьи зеленые глаза придавали лицу нечто завораживающее. Походка была мягкой, невесомой, тело гибким, что старая половица ни разу не скрипнула под его весом.
Братья опомнились, сглотнули слюни и вновь углубились в ожесточенное обсуждение проблем.
Девушка подошла к стойке корчмаря, улыбнулась по-весеннему теплой улыбкой, и начала что-то говорить. Голос также звучным, льющимся, что только слушай и слушай...
- Простите, Вы меня слышите? – Дрэд очнулся, только когда девушка начала трясти его за плечо.
- Д-да... – язык отказывался слушаться.
- Тогда мне медовый пря... – Она осеклась, резко обернулась в сторону незнакомцев, побледнела, – ник пожалуйста... – последние слова она прошептала бескровными губами.
- Чего? А, пряник медовый! Вот, за счет заведения. – вопреки своей жадности, о которой ходили легенды и анекдоты, расщедрился, чтобы порадовать фею.
- С-пасибо - произнесла «фея», не обращая внимания на обомлевшего корчмаря, и быстро скрылась за дверью, ведущей во двор, оставив услужливо завернутый в бумагу пряник на столе.
Продолжение следует...

[Asche]

Молодец Лунатик, я рад за тебя...:Laughter: Ну что , перейдём к критикованию уже несколько знакомого материала...

1. Твоё дело, но я считаю что стоит первой предложение написать в прошедшем времени. Например: Без сомнения, Лес Эвридии можно было назвать самым удивительным лесом Хавилона. (как вариант, но можно просто прибавить было). ИМХО
2.

Там нашли своё место тролли и кикиморы, которые в самом сердце глухих трясин глубочайших болот строят свои логова;

Я бы заменил кикимор на что нибудь...уж очень это..ну не знаю, русское что ли... И опять Не строят, а строили. ИМХО
3.

хорлы – странный народ – живущий под корягами пней и в колючих кустарниках, подстерегающие заблудившихся себе на забаву,

Здесь стоит исправить слово подстерегающие на подстерегающий (то есть народ). ИМХО
4. И вообще, слишком много на мой взгляд в прологе ненужной информации, например Чугайстеры какие-то, мертвецы..при чём тут это в прологе....Будь краток, иначе потом и писать будет не про что, а если это только для пролога, то это и вовсе не нужно.Не засоряй голову читателям с первых же строк. ИМХО:Suspicious:
5.

Лес Эвридии, сколько ни озирайся, представляет из себя, зелёный ковёр без конца и края, ибо заблудится в нём дано каждому. Потерялся.

Поменяй представляет на представлял и убери потерялся. Это слово тут совершенно не нужно, тем более как отдельное предложение. ИМХО
6. И вообще, попробуй и этот кусочек урезать. Ты так описываешь, будто был там сам... Иногда я задумываюсь, а от третьего ли лица ты пишешь?:Suspicious: Так что и над этим кусочком поработай.
7.

Сейчас в лесе Эвридии

Не в лесе, а в лесу.... А знаешь что...есть такой вариаент..Попробуй начать пролог с этого предложения...А что? Сразу к действию, а всё остальное выше написанное можно частично добавить или оставить на потом... В ообщем советую начать с этого отрывка. ИМХО.
8.

верхушке деревьев, которые соприкасались кронами, устроилась стайка дивных птиц. Они сомкнули глаза точь-в-точь как солнце зашло за горизонт. А в это время под можжевельником проскочила мать-лисица – напа-ла на след двух мышей полёвок, что пробегали здесь буквально мгновение назад.

А там проскочил заяц, там промелькнул эльф, вон там какой-то гоблин кого то убивает...????? Зачем??? Ну зачем это надо? Так можно всё описать. Я тебя не упрекаю, у меня такая же штука была раньше, я сначала не понимал, почему так, но опытные люди подсказали. Поверь, это здесь ни к чему. Меня например научили думать что называется ГОЛОВОЙ, перед тем как что то писать. Я не в критику, ты талантливый, это видно, но поверь, лучше потратить пару часов или даже дней на обдумку написания, зато ты много выиграешь. У тебя много ненужного описания, в то время как читателю важно действие, так можно взять какого нибудь Пушкина и насладиться красотой леса..... ИМХО.
9.

Багровое солнце уже давно скатилось за горизонт и над миром появились первые звёзды. Они блестели в черной и бездонной глубине неба. Луна упорно карабкалась все по небосводу, отражаясь в тёмной, из-за сумрака, реке. Стало заметно холодать. Ночь наполнилась странными звуками – шорохом травы, уханьем или даже криком ночных птиц, стрекотом каких-то мерзких и кусачих букашек, которые шелестом невидимых крыльев нарушали благоговейную тишину ночи.

Ооооччень симпатичный кусочек, вот это можно оставить. Можно пустить его как раз вслед словам начального предложения (если ты со мной согласен и сделаешь его первым) "Сейчас лес Эвридии был..." и т.д.
10.

Темнота, уже совсем осмелевшая после ухода солнца, всё ещё робко пробиралась сквозь деревья, заполняя собой всё – ибо пришло её время, время ночи. По небу сонно плывут облака, иногда, как бы невзначай обнажая еще только-только появившиеся звезды. Само же небо давно уже перекрасилось из ярко-красного, закатного цвета, в полуночный – тёмно-синий. Луна уже сбросила все оковы, свободно поднялась на ночное небо, ярко, необычно, осветив Клаудонский тракт. Из-за этого он стал похож на лунную дорогу, будто освещённый не одним десятком фо-нарей, а ведь в нескольких шагах начинались сумерки. Они быстро поглощали кустарники и деревья, что стояли плотными рядами, разделяя Клаудонский тракта и реку. Из оврагов пополз белый туман. Его струи потянулись по тихому лесу. Мелькнула красноватая молния, от навис-ших туч потемнело. Грохотнул гром, гулко нарастая и разражаясь треском и всё вновь затихло. Вроде бы назревал дождь, но тучи довольно быстро разошлись. Похоже, Боги не решились оро-сить землю своими слезами.
11.

Ну опять..опять перебор...... я понимаю, увлекаешься, но мне например это стало не интересно...Да, я мог разобрать этот кусок и подсказать как правильно написать то или иное предложение..но зачем? Оставь этот кусочек, но отсюда советую его убрать...НУ, БЫСТРЕЕ, Нужно действие..!!!!! Я читаю и не знаю, будет ли оно вообще в дальнейшем., сказать сложно... И потом, это пролог, то есть то, о чём пойдёт речь в повести, не о лисицах и каких то кикиморах, а о Бартемии... Написал то что необходимо, и закрывай пролог, переходи быстренько к главе!!!!
Продолжу завтра вечером, ок? Ты не серчай, просто я хочу сделать твоё произведение лучше, и ты отнюдь не безграмотен, просто думай о чём пишешь и всё будет ок.

ЗЫ: Всё сказанное мною выше лишь ИМХО, которое необязательно воспринимать серьёзно...

[Toraton]

Vilena, мне понравилось!
Поэтому я и решил высказать несколько замечаний.

Дрэд был хозяином постоялого двора под названием «Рога и Копыта» уже... э-э долго.

Дрэд, уже долго был хозяином постоялого двора под названием «Рога и Копыта».

И как каждое лето Дрэд терпел вполне ожидаемые, но непредвиденные убытки, так как если на улице было просто жарко, то в корчме еще и душно, из-за постоянно растопленной печи на кухне, что даже холодный квас из погреба не прельщал местных жителей.

И каждое лето Дрэд терпел убытки, так как если на улице было просто жарко, то в корчме еще и душно, из-за постоянно растопленной печи на кухне. Из-зи этого, даже холодный квас, из погреба, не прельщал местных жителей.

- Добрый день, уважаемый, нам квас и поесть чего-нибудь посъедобней.

- Добрый день, уважаемый, кваса и поесть чего-нибудь посъедобней.

Да, у него в трактире останавливался сам граф Ворьюнский, остался доволен, после чего даровал благодарственное письмо и звание лучшего постоялого двора Изумрудного уезда!

Да, у меня в трактире останавливался сам граф Ворьюнский! Остался доволен. Даровал, даже, благодарственное письмо и звание лучшего постоялого двора Изумрудного уезда!

В «Рога и Копыта»заходили разные люди: честные и порядочные, а иногда и не очень, что лучше не лезть в их дела...

В «Рога и Копыта»заходили разные люди: честные и порядочные, а иногда и не очень, так что лучше не лезть в их дела, целее будешь.

...одета в легкое из тонкого хлопка платье с интересной вышивкой.

Может стоит описать, что это была за вышивка?

Братья опомнились, сглотнули слюни и вновь углубились в ожесточенное обсуждение проблем.

Братья опомнились, сглотнули слюни и вновь вернулись к ожесточонному спору.

Голос также звучным, льющимся, что только слушай и слушай...

Голос был звучным, льющимся. Такой можно слушать и слушать...

вопреки своей жадности, о которой ходили легенды и анекдоты, расщедрился, чтобы порадовать фею.

...вопреки своей жадности, о которой ходили легенды, Дрэд расщедрился. Он готов был на все ради того, чтобы порадовать «фею».

Жду продолжения!

[Markfor]

Toraton, советчик ты наш, с пунктуацией тебе надо срочно что-то делать. Например, что это за безобразие:

Из-зи этого, даже холодный квас, из погреба, не прельщал местных жителей.

Все запятые, которые ты столь щедро понаставил, в этом предложении абсолютно лишние;))