Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив)

[Jur]

Тема для публикации и оценки произведений посетителей форума.

Авторам.
1. Текст произведения необходимо срывать тэгом спойлер [spoiler="<Текст>"]<То, что вы хотите убрать под спойлер>[/spoiler] Тэг также есть в расширенном режиме редактирования сообщения.
2. Текст рекомендуется прочитать и проверить на наличие ошибок, например в Ворде. В противном случае, вместо оценки произведения вы увидите оценку собственной неграмотности.
3. Имеет смысл сначала прочитать хоть что-то о том как надо и, соответственно, не надо писать (например что-то отсюда). Если вы будете допускать типовые ошибки, то получите типовой ответ, причем нелицеприятный. :)
4. Если для понимания вашего произведения нужна дополнительная информация (произведение по конкретному миру, фанфик, ночной кошмар и т.д.) приведите ее перед спойлером. Не стоит ожидать что читатели хорошо знают описываемый вами мир.

Критикам.
1. Допускается только оценка произведений. Переход на личности считается флеймом со всеми вытекающими.
2. В отзыве необходимо указать что именно понравилось или не понравилось. Если есть только ощущение то его рекомендуется доносить посредством публичных или личных сообщений.
3. Выделения отдельных фраз и вывода "Чушь" недостаточно. Надо дать хотя бы краткие комментарии, описывающие преступления автора против русского языка и логики.
4. Отмазки "надоело" не работают ;).

Напоминаю, размещение чужих произведений без разрешения автора называется плагиатом и карается баном.
(Jur)

[IlianCraft]

ПОМУТНЕНИЕ (ШАГ ДО ЗВЕЗДЫ)

Скрытый текст - *:

И я начал сходить с ума… Ложь, безумие, предательство и безысходность. Я не способен больше любить, страдать и плакать, чувствовать ту боль, которая согревала меня холодными длинными вечерами. Когда даже луна, чтобы побыть одной отдаляется от Земли, как можно дальше. Любовь умирает, эмоции остывают, пламень в сердце гаснет, не оставляя после себя, даже уголька. Всё нелепо и глупо. Игры мотыльков вокруг пойманной грозы, посаженной в стеклянную оболочку.

Тени крадутся в Мир зазеркалья. Вот и мою душу украла тень. Ничтожное отражение меня, оказалось хитрее и проворнее, чем мой собственный разум. Сознание мне изменило, а сердце поддалось на сладкую песню лжи. И вот я опять иду на свидание с ней, в смертельную ловушку безысходности. Сети и капканы уже давно расставлены, не хватает только лишь моего появления. Но я не приду… и нарочно останусь копать ров вокруг своего замка, который я придумал себе, создав его из обломков разбившейся мечты.

Ночь сегодня особенно прекрасна, и нарушать течение реки безумия было бы не правильно и нелепо. Хоть может и прав был мудрец сказавший, когда-то, что всё сущее – тлен, и важно лишь то, что внутри. Хотя и его же все-таки, в конце концов, распяли на деревянном монументе системного порядка. А ну и пусть, наше дело бравое, не будем никуда спешить. До восхода ещё долго, и Земли ещё много - есть чего копать, есть чего ждать.

Все слова – ложь, искушение делу, а мысли, как белые мыши снуются в моей голове из угла в угол и, что-то постоянно грызут. А я их поймаю, и буду сжигать по одной. А они будут весело пищать, и смеяться, превращаться в дым и снова приползать откуда-то из темноты. Как будто пустота – начало и конец всего живого и мёртвого.

Много лишнего, мало нужного, и всё как всегда спокойно, вольготно, комфортно. Ничего не осталось, всё разрушено, разграблено и продано. За бесценок, за возможность прожить ещё один день без голода и страха перед неминуемой смертью. Но на пустой желудок лучше думается, дольше идётся, бороться хочется искреннее. А сытым только умирать, лишь удобно, точно так же, как счастливым и весёлым. Мы грустные и плохие и кричим, о себе, а не на других. А собственно, чем мы хуже, когда такие же, из мяса, кожи и костей. Когда наши испражнения так же пахнут, как и прочее.

Посмотрел на небо, ужаснулся. Увидел следы на облаках, проходил Бог, но поняв, как я был занят, решил не отвлекать меня от важных дел. Покраснел о подуманном, но сохранил ту, же неприкаянное превосходство башни. А я ведь, так и не успел поблагодарить его за ту звезду, что он зажёг для меня, там наверху. Жалко, конечно, что с тех пор, когда она сгорела, потратив всю энергию, что таила в себе, прошло очень много времени. Но, все, же я был любим и желан, в те холодные промёрзлые вечера, когда хотелось выть на луну без тепла внимания и любви. Я до сих пор храню в карманах, ту пыль, что она оставила после себя. Это некрофилия. Хотя один знакомый астроном, сказал, что он видел, как она снова всходила на другом берегу неба. Наверное, звёзды, как и женщины, чересчур, непредсказуемы, импульсивны и вообще себе на уме. Я им не доверяю. Хотя я никому не доверяю, да же себе.

Выкопал ржавый гвоздь. Видимо, кто-то, когда здесь похоронил свою мечту, забил на всё и был таков. Его нельзя выбрасывать. Положу в карман, всё равно рано или поздно это кто-то, придёт и будет её искать. А пока повешу на него ту, картину, что нарисовал недавно, захлёбываясь в очередном приступе душевного экстаза. Так будет правильно, совесть не болит и вообще есть не хочется.

Между тем начало светать. Хым, опять придётся возвращаться, не соло нахлебавшись. Ветер дует в спину, пора идти. С ним приятно поговорить, он много знает, и много где был. С ним не скучно и он благословлён Богом, так, как знает где нужен и всегда оказывается, там в положенное роковое время. Без него не обходится Земное вращение. А я, почувствовав, ласкающие прикосновение, обжигающих языков, лучей солнца, опять лягу на холодную Землю и умру, но потом снова открою глаза, и жизнь начнётся заново. Смиренная, но наполненная противоборством и не согласием с уставами нелепой и вообще глупой, но справедливой и мудрой жизни.

ЛЕГЕНДА (ЛУННАЯ СКАЗКА)

Скрытый текст - *:

Как всегда я окажусь не прав, и в следующую ночь побегу просить прощения у её госпожи смерти, что не пришёл в условленный час с ней на свидания, на заброшенное древнее кладбище, которое она почему-то избрала своим домом. Говорит здесь воздух чище, и внимания меньше, она вообще не любит быть в центре внимания, поэтому то и придумала вселять в сознание людей страх.

А ему наоборот приятно послужить столь знатной и важной особе, хоть и сам любит плюшевых розовых мишек и ванильное мороженное. Потому, как сам ещё маленький и не определился в жизни... да, наверное, и не сделает этого, пока не повзрослеет. Жалко, что мёртвые, лишены этого права. А ведь, когда-то и он сам был живым, и был любим родной матерью, но пришла война и привела за собой ничего никогда не боявшихся людей, сердца, которых наполняла зло, ложь и жадность. Они убили всех, кого смогли поймать, и мать мальчика то же, после чего ушли… А он в свою очередь проклял небо и всех, живущих под ним. И страшен был его крик и горьки были его слова, и было в нём большей жажды отмщения, нежели жизни. Без любви матери он умер, и сердце его перестало биться.… Пришла смерть, увидев мальчика, она узнала боль и ненависть в его чёрных глазах, и сжалилась перед сиротой, пообещав привести его к матери. Она всегда была милосердна, и приходила, тогда, когда было нужно, когда её ждали и просили. Она ненавидела боль, и ей стало жалко его. За последнее время люди стали чересчур часто умирать. Смерть устала и, послушав историю мальчика, из его уст решила сделать его своим подданным, наделив способностью сеять в сердцах людей таинственное священное чувство, оберегающее всё живое существо от забвения пустоты. Мальчик же был не против её предложения, тем более она вернула ему любимую мать. Так они стали друзьями.

Вот она. Красивая, молодая, но с глазами, наполненной бездонной древней мудростью и великой Мирской грустью. Я застал её в раздумье над таинством радости жизни. Она уже давно не испытывала никаких эмоций, время сделало её бесчувственной. Каждый день она видела искажённые гримасой боли лица людей и страдала от, того, что люди постоянно испытывают такие муки. И вот она с тайным восторгом смотрела, как сквозь сырую и навсегда истоптанную, сбитыми сапогами неуёмной скорби, землю пробивается молодой зелёный росток благословенной жизни.

Она повернула ко мне своё худощавое лицо и печально улыбнулась. – Я ждала тебя, а ты опять не пришёл. ..

Пользуйтесь тэгом спойлера.

[Mariko]

как то вот одним из форумчан навеяно...это то, что сегодня выплыло из сознания, должно быть продолжено и закончено...
---------------------------------------------------

Мир был чёрным. А ещё - белым и всех оттенков серого. А еще мир сиял и переливался.
Если бы не пуховые облака, стремительно несшиеся по небу, на него было бы невозможно смотреть.
- Солнце черное..Оно должно быть не таким... - пересохшее горло не дало возможности говорить больше.
Он лежал на спине и смотрел на небо. Было холодно, и плиты пола студили тело. Человек попытался пошевелиться. Сначала лишь кончики пальцев едва шкрябнули камень, потом, подчиняясь воле, пришли в движение все одеревеневшие мышцы, и человек смог сесть.
- Как тут темно...- он не знал, почему говорит сам с собой, но не делать этого не мог.
Подтянув под себя застывшие ноги, человек огляделся.
Осознание окутывало его постепенно, как туман, как опьянение хорошим вином. Человек понимал теперь, что не знает, где он находится и кто он. Ни воспоминания, ни проблеска, ни единой ниточки в лабиринте "нет, ничто, никогда". Он был наг, растерян и невероятно замерз - вот и все, что он мог сказать о себе, если бы было, кому это сказать.
Он сидел на черных каменных плитах готического собора, чьи украшенные серо-пепельными витражами стены уходили ввысь, к облакам. Ничто не сдерживало их взлета, потому что крыши не было. То ли обрушилась со временем, то ли зодчие забыли, что на всех строениях, будь то маленький домик или величественный храм, должна быть крыша.
Облака в небе продолжали полет из ниоткуда в никуда. Человек с трудом отвел взгляд от них, заставил затекшие ноги повиноваться и встал. Его окружала гулкая пустота.
Покрутив головой, он смог разглядеть в полутьме очертания вроде бы двери и, приволакивая, еще плохо слушавшиеся ноги, направился к выходу.
Дверь действительно была, деревянная и твердая. Нащупав железное кольцо, человек дернул, потом, осознав ошибку, налег всем телом на тяжелую створку и она поддалась. Натужно скрипя, дверь открывалась, и человек теперь только понял, какая мертвенная тишина стояла в соборе. Через все более расширяющуюся щель хлынули звуки большого города, как вздувшаяся река штурмует плотину - ручеек за ручейком.
Человек оглянулся назад, в древний сумрак храма и ему показалось, что на том месте, где он лежал, плиты слегка посветлели. Но нет - это было лишь отсветом неба.
Он вдохнул стылый воздух и нажал на дверь сильнее.

[Adsumus]

Mariko,

Осознание окутывало его постепенно, как туман, как опьянение хорошим вином

Хорошее вино вставляет ме-едленно...

Он сидел на черных каменных плитах готического собора

В смысле? Где у собора плиты? На крыше? В подвале? В подсобке?

Ничто не сдерживало их взлета

Что-то во фразе не так. Вот чую, а обосновать не могу. Но чую!

Облака в небе продолжали полет из ниоткуда в никуда.

Лучше наверное - "бесцельный" полёт. Вы ведь это имели ввиду. А то ещё метеоролог придерётся. Который знает - откуда, да куда...

Дверь действительно была, деревянная и твердая

Ну! Напишите лучше, что она была шершавая. И на ржавых петлях. А то...

[Ежов Никита]

Винкельрид, Я не особо разбирался, почему. Но от ПК просто уши болели, а от "Печенега" одно еле слышит(((
RWS, а зачем из пулемёта(!) по толпе(!) вести прицельный огонь?о_0

Ну, дабы не сочли флудом, добавлю-ка я ещё один рассказик)))

Пепел к пеплу

Скрытый текст - Жать сюды-->:

Благодарю Дениса Фашиста за
помощь в технических вопросах.


Началось самое активное время суток - ночь. Люди в большинстве своём спали, а вот всякая нечисть - бескожие, тощие и четырёхрукие только начинали свою охоту.
Один из четырёхруких сидел в траве и наблюдал за вереницей людей, идущих в сторону леса. Скудный запас мыслей-инстинктов провёл точный анализ ситуации: "Еда. Уставшая. Много. Опасно. Убежать. Заметят. Страшно. Спрятаться".
Люди прошли мимо, не заметив обезьяну-мутанта. Уставшие, довольные - бандиты возвращались с богатой добычей - они шли, громко пачкая небо грязным матом.
- Сизый, мля, а ты красиво ту девку... прям на муже! - Главарь крикнул это хилому склизкому типу в чёрной кожанке.
- Ага, а спустил в труп! - ляпнул кто то и тут же раздался хохот, точнее ржач его соратников.
- Да вы все суки, в натуре! - прогнусавил Сизый. - Уроды, мля, кто её подо мной хлопнул?!
- А чо, в нату...-главарь хотел что-то спросить, но неожиданно захрипел и осел на землю, как мешок с картошкой.
- Краб, ты чо? - Сизый наклонился к вожаку, и тут же из позы подчинения ткнулся головой в труп оного.
Бандиты замерли. Только что два их товарища слегли - один с прострелянным горлом, второй с подвергшейся аналогичному воздействию головой.
- Все, к лесу!!! - этот крик заставил снова мыслить пропитанные водкой и чужой кровью мозги. Бандиты ломанулись к роще.
Пока они бежали, ещё четверо отправились в мир иной, более справедливый.
Около леса истребление прекратилось. Около полутора десятков бандитов влетели в лес, и замерли, глядя на поле, ставшее последним прибежищем для шестерых их товарищей. Только теперь они, осмелевшие, поснимали "калаши" с предохранителей и направили их в сторону поля.
- Ну, мля, уроды! - подвёл итог бойне один из тех бандюков, что постарше - и тут же упал с перерезаной глоткой. Его автомат тут же оказался в руках неведомого горбуна в сером плаще - как тот появился на поле боя, было непонятно, но в тот момент всем было не до этого - со всех стволов бандиты открыли огонь по противнику. Несмотря на прямые попадания почти в упор, карлик не падал, и даже продолжал отстреливаться.
Неожиданно один из грабителей понял, в чём дело - он заметил настоящее тело противника.
-Целься вы... - приказ договорить он не успел - короткой очередью от его головы оторвало немалый кусок.
Арра всегда отличался сообразительностью, и первое, что он сделал- прыгнул в куст под ближайшим деревом. Шальной пулей ему изуродовало автомат, и теперь он просто наблюдал за происходящим.
Когда все его товарищи уже лежали и напоминали мишени для снайперов - все головы были пробиты - с ветки что-то рухнуло. На месте карлика появился невысокий юноша в сером кевларовом плаще."Серые" - промелькнула трусливая, но правильная мысль. Юноша перезарядил свой автомат - Арра аж залюбовался - красавец-«Абакан» с глушителем и оптическим прицелом. "Такой-то машинкой можно и снайперить, и в ближнем бою противника в салат..."
Тем временем серый забросил автомат на спину и пошёл прочь от места побоища.
Арра развернулся и пополз в сторону опушки - там можно не бояться монстров и спокойно переночевать, разведя костёр - закон костра свят.
"Странные... пленных не берут, трофеи не срезают...". Тут Арра вспомнил "Карлика", которого им подкинул сидевший на ветке серый.
"Да они ещё и магией пользуются..."
- Ошибаешься, - Арра не успел понять, что случилось - неожиданно севший на него серый просто перехватил ему горло широким ножом.

В его схроне – небольшой хижине среди ветвей многовекового дуба – сидели двое. Молодой серый даже не стал снимать с плеча свой «Абакан» - на гвозде, вбитом в ствол дерева, висели два «Бизона», а внутри мелькали силуэты в плащах из кевлара.
Поднявшись по лестнице, серый вошёл в хижину.
- Пепел, здравствуй, - немолодой мужчина с чертами лица, чем-то напоминающими индейцев из старых книжек встал со стула. - Извини, что без приглашения.
- Ничего, Змей, ты всегда желанный гость в моём доме. – Пепел, а именно так и звали молодого серого повесил свой автомат на стену. – Кто с тобой?
- Ты бы отварчику своего сначала заварил. – Улыбнулся названный Змеем.
- Конечно, пардон, забываюсь.
Пепел закурил. Именно за эту несвойственную серым привычку его и назвали Пеплом. Сначала на него ругалась вся община, пока он учился, потом напарники… но высокий профессионализм Пепла и его жёсткая фантазия заставили смириться с этой привычкой.
Пепел заваривал отвар из грибов, мха и какой-то травы – этот отвар был его визиткой среди «своих». Заваривая и дымя папиросой, он изредка бросал косые взгляды на второго гостя.
Это был среднего роста крепкий мужчина, лет сорока пяти с виду, с длинными, густыми седыми волосами. С висков почти до пояса свисало по косе, окончания кос проходили насквозь через крысиные черепа, сзади же волосы опускались ниже поясницы. Пряжка ремня была ненадёжной – на «гвоздике», сама же в виде огромной волчьей головы.
Пепел повернулся к гостям, и поставил на стол две дубовые кружки с дымящимся отваром.
- Правду говорят о твоём отваре. – Сказал незнакомец, отхлебнув немного «чая». – Ну, давай знакомиться, боец. Меня зовут Оборотень.
Пепел с невозмутимым видом сел на пол – табуретки не были приняты у серых.
- Рад знакомству. Пепел. С чем пожаловали?
- Ну, для начала, попробовать твой отвар, - при этом Змей усмехнулся. – Ну а во-вторых, есть к тебе предложение.
За окном громыхнуло и раздался пульсирующий треск.
- Ливень.
Произнёсший это Пепел встал и подошёл к стволу дерева. Там, за ковриком, зияло отверстие – вход в ствол. От входа вниз сквозь ствол шла верёвочная лестница.
- Нам туда.
Трое спустились вниз, Пепел провёл их в крохотную комнатку и крепко запер дверь.

Дождь это дождь. А вот Ливень - это плач умершего мира, ядовитый дождь. Проникая повсюду, он начинал травить всё живое – поэтому кто-то забирался в норы, а кто-то просто убегал из-под него, пока не надышался ядом.

Пепел сидел и курил.
- Знаешь, боец, случилась беда. На поселение, лежащее северо-восточней Синей Горы напали какие-то мутанты. Говорят, что это-результат правительственного эксперимента.
- Какого эксперимента?- Пепел чуть не проглотил окурок от удивления.
- Правительственного. Ещё того, что было до Гнева Богов. Так вот. Эти твари двигаются на запад.
- А… С кем я пойду?
- Один.
Пепел с удивлением посмотрел на Оборотня.
-Почему?
- Они все поголовно курят. Запах некурящего они поймают сразу (спасшийся рассказывал о их нечеловеческом обонянии), а ты дымишь как паровоз.
- А Охотник? Там вроде его лёжка была…
- Говорят, сгинул.
- Жаль. Когда выходить?
- Как только закончиться ливень, я отправлюсь за оружием. Выходи как можно скорее.

Пепел пил отвар и курил. Оборотень, легендарный лидер серых, сам дал ему задание. Задание, которое может выполнить только он.
Это не простая прогулка до края леса, где он, свесившись вверх ногами с ветки, перестрелял тупых отморозков. Эти глупцы купились на «горбуна» - его собственный приём. Свесившись с ветки, он начинал стрелять, а противник в темноте видел лишь «горбуна», который на самом то деле был всего лишь висящим плащом.
Серые всегда были своеобразными судьями. Их часто сравнивали с инквизицией, но когда объявилась группировка под таким названием, сравнения резко прекратились.
Серые всегда воевали – вместе или по одиночке. Они отстреливали монстров, бандитов, мутантов… Защита остатков человечества от всякой грязи - вот их цель. И Пепел это знал.
Пепел докурил и встал. На опушке его ждал БРДМ, загруженный динамитом и патронами к «Печенегу».
Закинув родной «Абакан» за спину, он вышел на улицу.

Несколько часов тряски прошли спокойно – Оборотень вёл бронемашину молча.
-Тормози, командир.
Оборотень оглянулся.
- Не пуха, куряга!
- К чёрту…
Юноша выгрузил ящик динамита, «Печенег» и патроны.
Оборотень взглянул на бойца на прощание, и уехал.

Пепел прикурил. Справа лежал ненужный пока «Абакан», слева – пачка папирос, спички и коробы с патронами для «Печенега». Прямо перед ним торчал приклад пулемёта.
Взяв автомат и посмотрев в прилаженный к нему ПСО-1 он увидел лёгкое облачко пыли.
Противник надвигался ровно по древней автостраде, ставшую от времени похожей на выложенную грубым камнем дорогу. При большом желании они могли бы его заметить, но если бы хорошо знали местность.
Пепел лежал в небольшом углублении в дороге – там просела земля. Ствол пулемёта был несильно выставлен, так, что бы при желании одним движением его вскинуть.

-Шаг!.. Шаг!.. – Раздавался над строем рык Капитана.
Они шли по разбитой автостраде.
Когда-то они были солдатами великой страны. Но грянул Гнев Богов.
Они не смогли спасти города от Тёмного Ветра, от полчищ мутантов, которые разносили поселения ещё около года… Они занимались своим спасением.
Вколов себе лошадиную дозу экспериментальных стимуляторов, они впали в кому.
Когда они проснулись, они уже не были людьми. И они были голодными.
Небольшое поселение, стоящие над бункером, где они деформировались, было съедено. Они начали расти.
Теперь это были двух с половиной метровые твари, отдалённо напоминающие людей. Рваный камуфляж не скрывал огромные мышцы, перекатывающиеся под коричневой кожей. Увеличенные клыки, пальцы, сминающие оружие как пушинки…
- Держать строй!!
Они сомкнули ряды.
Руки, не способные стрелять из автомата, держали гранатомёты, лёгкие пушки без колёс и лафетов, пулемёты со срезанными скобами.

Пепел спокойно нажал кнопку детонатора.
Головная часть колонны мутантов взлетела вверх кроваво-мясным фонтаном. В тот же миг раздалась нецензурная ругань и пальба со всех стволов в разные стороны.
Пепел затушил окурок об ненужный больше детонатор и пододвинул к себе приклад «Печенега».

Когда раздался взрыв, и большая часть «товарищей по оружию» в единый миг превратилась в фейерверк, бывшие солдаты запаниковали.
Один из них, когда-то бывший сержантом, подал голос:
- Все вперёд! Не останавливаемся! Иначе всех порешат!

Пепел знал, что они пойдут дальше. По всем законам воинской науки, он должен был атаковать их либо с флангов, либо с тыла – и по этому мутанты-каннибалы двинулись на него, озираясь по бокам и оглядываясь назад.
Когда остатки роты вышли из облака дыма и пыли, серый передёрнул затвор. Мутанты приближались, не замечая торчащего из вздыбленного асфальта дула пулемёта. Расстояние сокращалось.
Когда между мутантами и импровизированным бруствером оставалось не больше двадцати шагов, передовые громилы вдруг рухнули как подкошенные. Под жуткий грохот пулемёта на миг заметавшиеся твари бросились навзничь – но этого мига хватило, чтобы скосить половину выживших. В одну очередь вышла вся обойма.
Каннибалы залегли за трупами поверженных товарищей и открыли ответный огонь.
Под шквалом огня из АГС-17 «Пламя» Пепел в окопе перезарядил пулемёт. Когда противник остановился на перезарядку, серый высунул ствол и снова дал очередь, в этот раз короткую. В ответ раздался выстрел из РГ-6, за ним последовал крик боли.
Над полем боя нависла гробовая тишина. Один из мутантов приподнял голову, и увидел сваленный на бок пулемёт.
- Мы его сняли!
Ещё около пятнадцати минут над полем стояло молчание. Потихоньку начали подниматься выжившие мутанты.
Осторожно, почти бесшумно, бывшие солдаты подкрадывались к окопу.
- Там его нет.
- Зато есть лужа крови, - сказал тот «сержант», который скомандовал продвижение вперёд. – Разорвало.
- Найдём? Съедим? – Прокортавил один из бойцов – говорить внятно мешали гипертрофированные клыки.
- Не сметь. – Сержант снял с затылка берет. – Смелый был воин.

Пепел наблюдал, как твари копошились около его недавнего убежища. Взрыв прогремел метрах в трёх от окопа – в отличии от шквала из «Пламени» эта атака была намного точнее, и от неё не смогло полностью защитить укрытие. Левое плечо, разодранное ошмётком детонатора, нещадно кровоточило. Благо, запах крови от лужи в «окопе» отводил глаза, а точнее нос мутантам.
Через минут пять остатки роты, около пятнадцати бывших человек, настороже, но спокойно двинулись дальше.
Пепел прокрался к окопу – оттуда атаки противник ожидать не будет
Положив правой рукой исковерканный пулемёт, Пепел уложил на него цевье «Абакана» и приложился к прицелу. К счастью, отдача была невилика - два из трёх импульсов отдачи были сведены на нет гениальным конструктором. Четверо тварей тут же слегло с простреленными головами. Пока каннибалы оборачивались, ещё пятеро упали замертво.
Шальная пуля, пущенная из пулемёта навскидку, повредила кисть правой руки.
Левой рукой, с трудом, Пепел вытащил гранату из разгруз-жилета, и швырнул её в оставшихся мутантов. Раздался взрыв. Всё затихло.
Пепел, превозмогая боль, перевернулся, лёг и закурил. Свинцовое небо неприветливо смотрело на него.
Рядом что-то звякнуло. Серый с трудом повернул голову на звук. РГД-5, ручная граната, весело вращалась в полуметре от Пепла. Он усмехнулся.
Раздался взрыв.

Оборотень стоял около поля боя. Змей ходил около могильного холма, и смотрел на воткнутый в землю стволом «Абакан».
- Всё по правилам. Сожжён, над не сгоревшим и закопанным сердцем воткнуто оружие. Простреляны затвор и магазин.
- Кто же его похоронил? Судя по всему, кто-то следил за боем и просто добил мутантов, после чего похоронил его по нашим обычаям.
Оборотень поднял голову и посмотрел на друга.
- Скажи, Змей, ему же было лет семнадцать?
- Четырнадцать, - по щеке старого воина пробежала слеза. – Ребёнок…
- Мужчина. Маленький, но настоящий мужчина. Да, он погиб. Но одна его жизнь спасла сотни других, тех, кто мог попасться этим людоедам. Зло меньшее во избежание зла большего. Такова жизнь, брат…
- Поехали, командор…
Они медленно побрели к БРДМ.
Оборотень стоял около бронетранспортёра. Змей уже сидел внутри.
«Негоже видеть бойцам, как их лидер плачет».
На губах было солоно. Старый воин посмотрел на пачку, и достал сигарету. Прикурил. Затянулся.
«.Ну и гадость».
Тут Оборотень увидел что-то на шее у последнего мутанта. Он лежал дальше остальных от места побоища.
Разглядев странную надпись и не менее странный символ, он вернулся к БРДМу в раздумьях.
Бросив бычок, великий воин сел за руль транспортёра.


Двое сидели у костра. Ночь, которую многие бояться, их не смущала.
- Ну почему, почему мы опоздали?!
- Такова жизнь. Ты завершил его дело. И неважно, кем были эти твари – серые не ошибаются.
-Я знаю, пап…

Бронетранспортёр трясся, рассекая усеянное кочками поле.
«Группировка что ли новая? Или одиночка?».
Смерть последнего мутанта не давала покоя. Девятимиллиметровая дыра в затылке и выходное отверстие размером с половину лица. Странная надпись, вырезанная на смуглой шее.
- Ничего, - сказал сам себе Оборотень. – Я этого, или этих, не важно… Я скажу спасибо, но потом буду долго расспрашивать эту «звезду», почему помощи Пепел не получил.
Оборотень посмотрел на пачку сигарет, которую себе взял на память о друге Змей.
- Ничего, мы ещё встретимся, Сириус.

20.12.2008-2.01.2009

Для непонявших: всё тот же мир, что и "Сын Легенды" и "Рыжий Волк".
Жду критики!!!!

[Adsumus]

Ежов Никита, просветите теперь меня. В техническом вопросе.
Какой толк в плаще из кевлара?

[Ежов Никита]

Adsumus, Жаростойкий, лёгкий и очень прочный. Как бронежилет - не к чёрту, но вот если добавить водоотталкивающую подкладку, то вещь потрясающая.

[Винкельрид]

Небольшой отзыв. Надеюсь, буду в чём-то полезен.
Ежов Никита, любишь ты оружие, ладно, вот только, читая твой рассказ, отчётливо вижу, что стремление впихнуть в произведение весь арсенал современного стрелкового оружия - явно вариант проигрышный. К тому же, извини, школьников ты, конечно, убедишь, но вот я, к примеру, не понимаю, чем выстрел из РГ-6 отличается от выстрела из обычного подствольника. Вернее, я-то понимаю, что ничем, но вот как отличил его герой рассказа? И таких мелких соринок много (статья о достоверности в фантастике вышла не очень давно, там всё написано: если хочется обращать внимание на такие мелочи, значит с рассказом что-то не то). Например, меня не устраивает формулировка: "шквал огня из АГС-17 "Пламя". Допустим, ты сравнил то, как стреляет АГ со шквалом (хотя такое определение больше пулемёту бы подошло), но скрупулёзность в названии просто умиляет. Ты же не справочник по оружию пишешь, верно? АГС-17 и в повседневной жизни-то никто "Пламенем" не называет, уж в книге таким "справочным" названиям и вовсе не место. Для примера, подствольник вообще именуется "Костёр", об этом мало кто знает, и слава богу.
Возвращаясь к "справочности". Это круто, конечно, написать ПСО-1 - главное, что все сразу поймут, что автор - серьёзный человек, все - кроме тех, кого это название оттолкнёт от текста, - есть такие люди, которым надо объяснять всё проще, и им больше по душе "оптический прицел" или даже общеупотребительное жаргонное "оптика". Ещё по мелочам: динамит рядом с современным оружием смотрится смешно, неплохо поменять на тротил. "Разгруз-жилет" - впервые встречаюсь с таким названием, почему не обычное "разгрузка"? БРДМ у тебя называют бронетранспортером, это неверно. "Абакан" - это название не автомата, а конкурса, он - АН-94, "никонов".
P.S. Кстати, зачем парню на автомате дневная оптика ночью?
"Руки, не способные стрелять из автомата, держали гранатомёты ... пулемёты со срезанными скобами" У автоматов, гранатомётов и пулемётов одинаковая рукоятка, в чём смысл данного предложения?
"В одну очередь вышла вся обойма" У пулемёта нет обойм)))
"К счастью, отдача была невилика" Для человека, вплотную общающемуся с оружием, такая мысль - более чем смешная.

[Adsumus]

Ежов Никита, что-то я чую у Вас С.Т.А.Л.К.Е.Р.

[Snake_Fightin]

Сообщение от Adsumus

Ежов Никита, что-то я чую у Вас С.Т.А.Л.К.Е.Р.

Или "Брат-2". Вообще, в "Ежемесячнике чорного копателя" это с руками оторвут.

[sir-ris]

Что бы ни вышло из этой зарисовки,должно получиться интересно.Эксперименты со Временем всегда опасны и этим особенно захватывающи.Вот только "экстрасенсы" как-то "заземляют":слишком затёртое слово.Нет?

[Vetrova]

Сообщение от sir-ris

Вот только "экстрасенсы" как-то "заземляют":слишком затёртое слово.Нет?

Хм, и правда не очень. Возможно, просто слово "людей" будет звучать лучше...

[Adsumus]

Vetrova, если это пролог, то сократили бы Вы его. Честное слово, стоит. А ещё лучше - сделайте эпилогом. А в вервых строках рассказа должно быть что-то интригующее.

[Snake_Fightin]

Сообщение от Adsumus

А ещё лучше - сделайте эпилогом. А в вервых строках рассказа должно быть что-то интригующее.

Да, что-то подсказывает, что если б я-читатель, добравшись сейчас домой, раскрыл почитать книгу, предваряемую подобным прологом, пролог был бы нещадно пролистан до момента где есть за что зацепиться взгляду.

[Vetrova]

Тогда, я думаю, он будет где-то в середине... Т.к. по моей задумке в конце ему уже не место... Продумаю это...
Всем большое спасибо:)

[Ежов Никита]

Спасибо за советы))) Вот только со "Сталкером" не сравнивайте - не особо я люблю эту серию)
А вот причём тут "Брат-2"о_0

[Snake_Fightin]

Сообщение от Ежов Никита

А вот причём тут "Брат-2"о_0

Посвящение навеяло.

[BloodRavenCaptain]

Охотник. Глава вторая.

Скрытый текст - Бу!:

Глава вторая. Конфронтация.

«Когда ты входишь в Старый Город – забудь о словах, вроде «гражданское право» и «презумпция невиновности»…»
Крэйвен Фальконе

Люблю Старый Город. Люблю этот промозглый запах дешевого амасека и шлюх, которых можно снять всего за двести кредитов… Люблю этот великолепный удушливый воздух, который словно спрут заползает в твои легкие и окутывает внутренности своими холодными щупальцами… Люблю, когда глаза синдикатовцев следят за тобой из-за каждого угла. Люблю, когда у тебя есть в кармане револьвер, шесть патронов и неограниченное чувство безнаказанности… И в эти минуты, мне хочется поблагодарить Императора за то, что я уже мертв…

Бар был весь какой-то серый, обшарпанный и покосившийся. Его неоновая вывеска изредка вспыхивала в ночи, подобно одинокому маяку на берегу моря, задушенного радиационным покрывалом. Дождь все не прекращался. Впрочем, Елизавета с детства уже привыкла, что дождь никогда не прекращается…
Переулок, еще переулок – вот и выход из Старого Города. Небольшой забор, отделяющий одну часть Города от другой, покрашен черной краской для того, чтобы хоть как-то выделить его из общей серой палитры… Арбитры, как каменные изваяния, застыли у железных ворот, которые по ночам наглухо запирали. По слухам, эти Арбитры работали на данном аванпосту уже около двадцати лет, и никто их не сменял. Никто не станет рисковать своей жизнью в Старом Городе ради очередного полевого повышения по службе, легче столкнуть все обязанности на тех, кто уже издавна разрабатывал этот участок. Здесь они и жили, здесь справляли общие праздники, здесь радовались обретениям и огорчались поражениям… Этот аванпост – их дом родной.
Елизавета не собиралась возвращаться обратно, туда, откуда три часа назад ее со скандалом прогнали. Трясущимися руками она вытащила из сумочки миниатюрный датчик и вставила его себе в ухо.
- Активация, - громко сказала Елизавета в воздух. – Личный номер 11-00-65, оператор, включить слежение за объектом…
Из датчика раздался усталый голос оператора:
- Елизавета, это ты, моя девочка? Что же, решила сегодня переночевать в Старом Городе?
- Да, - ответила Елизавета, уложив мокрые от дождя волосы за спину. – Настроение ни к черту. Включи слежение, если у меня будут какие-то проблемы – ты знаешь что делать…
- Конечно знаю, - сказал оператор. – Хотя, думаю, я лучше свяжусь со своими знакомыми из Синдиката, предупрежу, чтобы проследили за тем, чтобы никто тебя не обидел.
- Ты прекрасно знаешь, что я не доверяю синдикатовцам! – резко оборвала собеседника Елизавета. – У них же нет чести!
- Да брось, у них с Арбитрами вот уже почти сорок пять лет как мирный договор – и ничего… - возразил оператор. – Не волнуйся, с тобой все будет в порядке. По крайней мере, этой ночью…
- Очень на это надеюсь, - ядовито отозвалась Елизавета и направилась обратно – навстречу гостеприимно распахнутым отелям Старого Города.

Она вернулась на улицу с баром. Елизавете показалось, что это единственное более-менее безопасное место…
У входа стояло два бугая в смокингах. Ничего особенного – просто хорошо вымуштрованные обезьянки в руках Синдиката. Проблема была в том, что эти самые руки были весьма и весьма умелыми… Зачем Синдикату понадобилось выставлять здесь свою охрану – Елизавете оставалось только гадать.
У дверей к бару была порядочная толпа – бармен за ноги выносил пьяного. Толпа подначивала бармена, изредка отвешивая несчастному пьянчужке порядочные пинки. Елизавета не стала рассматривать это отвратительное зрелище внимательно, поэтому, протолкавшись сквозь толпу, она добралась до одного из бугаев, приподнялась на цыпочки и проорала ему на ухо:
- Я – Елизавета Лоренс! Пакстон, городской Оператор, должен был предупредить вас о моем приходе!
- Предъяви электротату, - нахмурившись, ответил охранник и достал из кармана специальный сканер.
Елизавета протянула ему запястье. Охранник провел сканером по руке Елизаветы – и кожа на ее запястье загорелась синим светом.
Это было электротату. В каждом электротату хранилось вся «душа» человека – его личный номер, дата и место рождения, профессия, номер кредитной карты и, конечно же, самое главное - уровень доступа к данным в Либрариуме…
Электротату было эффективной заменой опостылевшим всем документам. Зачем носить с собой тонны ненужных бумажонок, когда в твоей руке всегда вживлен тонкий слой электропроводимого материала, который ясно скажет, кто ты и чего ты на самом деле стоишь?.. Правда, конечно, были и недостатки. Преступникам, бежавшим из Города, нужно было в срочной мере удалять электротату из руки, иначе это грозило большими проблемами. Хирурги-ренегаты за символическую плату готовы были оказать им такую услугу. Вырезать электротату из руки САМОМУ – смерти подобно, так как механизм был напрямую связан с нервной системой…
- Все в порядке, - пробурчал охранник и неуклюже указал рукой на дверь. – Вы можете проходить, мисс Лоренс. Наши системы охраны проследят за тем, чтобы вас никто не тронул… и пожалуйста, даже не вздумайте вытаскивать револьвер из своей сумочки. Наши люди могут счесть этот жест как… проявление неуважения.
Елизавета кивнула в ответ и тронула пластиковую дверь рукой. Дверь работала на детекторе движения, и как только пальцы Елизаветы прикоснулись к холодному пластику, дверь отъехала в сторону, давая девушке пройти внутрь.
В баре было душно и накурено. Столы были проедены какими-то паразитами, возможно, «информационными» жуками, которых Арбитры периодически выпускали на разведку обстановки в Старом Городе. Те въедались в любую гладкую поверхность и передавали все полученные данные на панель данных оператору. Синдикатовцы, естественно, занимались тем же – посылали своих жуков в Город, чтобы выведать, что же там творится. Так они и следили друг за другом, не в силах нарушить обещание, данное Великим Судьей Карлом Терезом принцу Синдиката Лафаэру Медеусу…
Елизавета, хоть и была хирургом, но с самого детства страдала легкой паранойей. Нельзя сказать, что это ей вредило – скорее, даже помогало в местах, подобных Старому Городу, но в обычной жизни большинство Граждан, увидев ее, сочли бы ее за шизофреника, каким-то образом сбежавшего из лечебницы доктора Виггса, что в Старом Городе…
Оглядевшись, девушка села за ближайший к барной стойке столик и заказала себе немного коньяка. Группа серых бюрократов, сидящих за столиком на другом конце бара, увидев ее, о чем-то увлеченно зашептались. Елизавета ухмыльнулась. Бедняги… они-то не знают, что оператор бара запустил процесс сканирования их электротату и в данный момент лихорадочно выясняет, как охранникам можно поступить с этими придурками – выкинуть вон из бара, или аккуратно попросить удалиться… Ей даже стало жаль этих несчастных выродков из Оцепления. Меланхолично закурив, она стала думать над своим нынешним положением.
Хоть эвтаназия на Кафиссии и была официально узаконена, но проблем после такой процедуры было не насчитать. Постоянные гонения со стороны более опытных хирургов, сетования Властей на «стажеров, которые ни хрена не умеют» и чувство того, что ты в этом мире никому не нужен, вправляли мозги не хуже порции дроби… Докурив, Елизавета бросила окурок в пустой стакан из-под коньяка. В воздухе запахло горящей плотью. Как же она могла допустить такую промашку? Да, конечно, он был аристократом и даже пообещал пятьдесят миллионов кредитов от его Семьи, если она облегчит его страдания и отключит систему жизнеобеспечения, но… Все стало только хуже. И вот, ее выгнали. Что же, они свой выбор сделали, как и сама Елизавета. Деньги никогда не придут на ее счет, она в этом уверена. В сумочке лежит пистолет. Всего-то дел-то – приставить дуло к виску и нажать на спусковой крючок…
- К вам можно?
Елизавета отвлеклась от своих мыслей и пустыми глазами уставилась на незнакомца. Тот улыбался. Видимо, вид бывшего стажера-хирурга, решившегося на самоубийство, забавлял его…
- Присаживайтесь, - хриплым голосом ответила Елизавета, придвигая стул к незнакомцу. Тот расправил полы своего плаща и присел. На его лице застыла немного издевательская ухмылочка. Он достал из кармана розовую пачку, вынул оттуда сигарету и закурил, пуская дым изо рта кольцами.
- Как это забавно… - наконец произнес он.
- Что именно? – поинтересовалась Елизавета, завороженная зрелищем плывущих к потолку колечек дыма.
- Да вот что, - как-то слишком энергично дернув плечом, ответил парень. Елизавета внимательно оглядела его лицо, шрам на глазу и вынесла свой вердикт. Мальчишка. Двадцатисемилетний мальчишка, который решил вспомнить молодость, совратив очередную красавицу. – По одному вашему виду я точно могу сказать, что вы из Хирургеона, верно?
- Да, и что с того? – вопросила девушка, все еще не понимаю, к чему клонит незнакомец.
- Мой дядя-аристократ подвергся эвтаназии от какого-то стажера всего три часа назад и, естественно, умер. Ирония судьбы. Синдикат посылал по его душу около тридцати киллеров, и каждый из них потерпел неудачу. А что же сейчас? Умирает в постели в своей палате от того, что кто-то отключил ему систему жизнеобеспечения. Смех, да и только! – пока незнакомец говорил, с его лица сошла ухмылка. Теперь на его лице была маска холодного равнодушия. – Знаете что самое интересное? – продолжил парень. – Ведь говорят, что он обещал этому стажеру около пятидесяти миллионов кредитов за свою смерть… Старик совсем поехал крышей, вот что я вам скажу…
Елизавета молчала. Неужели ее трагедия уже стала для какого-т предметом шутки?..
- Хотя, я даже благодарен этому стажеру. Покажите мне того, кто это сделал – и я обниму того, что избавил Кафиссию от этого старого ублюдка!
- Ту, - поправила Елизавета. – Ту, что избавила Кафиссию от этого старого ублюдка.
- Даже так? – незнакомец ухмыльнулся. – Впрочем, это ничего не меняет…
- Раз так, - сказала девушка, с очевидным намерением встать из-за стола, - то этот стажер перед вами. Елизавета Лоренс, приятно познакомится.
Глаза парня загорелись. Он взвился из-за стола, словно миниатюрная ракета. Схватив руку Елизаветы, он как-то слишком энергично стал ее пожимать:
- Спасибо, спасибо и еще раз спасибо! – радостно орал он.
- Тише, пожалуйста, успокойтесь! – взмолилась девушка. Лицо ее позеленело от боли – слишком уж крепко незнакомец держал ее за руку.
Скоро парень успокоился, поправил волосы и спокойно сел. По его лицу нельзя было даже сказать, что этот человек всего минуту назад радостно орал на весь бар о том, что его дядя погиб. Закинув ногу за ногу, незнакомец отпил амасека из рюмки и тихо сказал:
- Меня зовут… Джек Риппер, я работаю распределителем данных в Либрариуме. Приятно познакомиться…
- Елизавета. Елизавета Лоренс, Хирургеон. Приятно познакомиться…
Джек глубоко вздохнул, засунул окурок в пачку сигарет, и уставился на Елизавету своими цвета чистого неба глазами:
- А теперь, Лиз, давайте подумаем над тем, как же вы докатились до такой жизни...

… За полчаса их с Джеком разговора Елизавета поняла одну замечательную вещь – когда человек все время смотрит на тебя невинными глазами, а в каждую свою фразу вкладывает долю издевательства, ты, хоть и невольно, начинаешь симпатизировать этому человеку…
Джек был прост и открыт. Он был беспощадным критиком и отличным аналитиком. Он обладал бритвенно острым умом, но, к сожалению, его мозгов не хватило на то, чтобы понять, что с таким-то интеллектом ему не в Либрариум оператором нужно было записываться, а, как минимум, архивистом в Инквизицию…
Елизавета задумчиво глядела на холодное и бесстрастное лицо двадцатисемилетнего парня, который деликатно, хоть и с долей сарказма, рассуждал о политическом значении мирного договора между Синдикатом и Арбитрариумом. В ее мозгу уже не раз мелькала мысль о том, чтобы сейчас взять и встать со своего стула, войти внутрь Оцепления, направится прямо в Башню Правосудия и там, перед компетентным советом Судей, разложить все по полочкам – так и так, в Старом Городе завелся очередной возмутитель спокойствия, и если его немедленно не арестовать, он может намутить таких делов, что даже Лорд-Коммандеру флота всего Сектора не покажется мало… Но, почему-то, Елизавете не хватало храбрости. Было в этом человеке что-то магнетическое, что-то окончательное. Словно однажды приняв его точку зрения, ты не сойдешь с нее уже никогда…
-… сорок пять лет, мисс. Сорок пять лет они пудрят мозги себе, друг другу, губернатору и СПО. Конечно же, ни тем, ни другим от этого легче не становится – впрочем, этого и следовало ожидать. Хотел бы заметить, что одним только введением полка Имперской гвардии в Старый Город можно было решить девяносто процентов всех проблем. Но! Держащаяся на порядочно обветшалых законах морали, совесть не даст им спать спокойно при таком раскладе. Чертовы гуманисты… Послушайте, Елизавета, честно говоря, в этом мире самыми рассудительными остались лишь палачи и жертвы – остальные так, ненужные статисты… Будут до последней минуты своей никчемной жизни рассуждать о человеколюбии. Ха! Видели ли они это человеколюбие, когда сорок пять лет назад бронетранспортеры Арбитров наматывали на гусеницы кишки обычных граждан? Или когда шел Отбор? Или когда Синдикат таки нарушил периметр Оцепления и почти добрался до Башни Правосудия, фактически, снеся все на своем пути?.. Это – война. У нее свои законы. Она не знает побед, и не знает поражений. Она лишь собирает свою кровавую жатву, с нее этого достаточно! Но лишь человеческий разум делает каждую войну чем-то личным. Погибший на Западном фронте брат, мать, погибшая под бомбежкой, дочь, затоптанная насмерть во время всеобщей паники… Все это - факторы, который подогревают котел жертв. Эта война никогда не закончится, мисс. Они сорвутся – и, клянусь вам, когда это произойдет, меня уже здесь не будет. Впрочем, по вашему лицу вижу – вам это неинтересно… - сказав это, Джек заказал себе несчетную рюмку амасека и мутным взглядом уставился на Елизавету.
- Извините, я отвлеклась… - поправив волосы, ответила Елизавета. – Все это, несомненно, интересно. Но откуда вы все это знаете? О количестве жертв, о войне? Честно говоря, я еще никогда не слышала, что между Арбитрами и Синдикатом когда-либо вспыхивала война…
- Когда работаешь оператором данных в Либрариуме, важно знать, какой информацией ты располагаешь… - флегматично заметил Джек, сдувая несуществующую пылинку со своего плеча. – Тогда гарантируются прочные связи с Синдикатом…
Елизавета снисходительно улыбнулась – ей не раз приходилось зашивать раны тем, кто подумал, что имеет право вступить в Семью. А иногда, приходилось ПРИШИВАТЬ отделенные части….
- Я знаю, о чем вы сейчас думаете, мисс, - холодно заметил Джек. – «Очередной придурок, который считает, что если у него есть в кармане пистолет, три патрона и планшет с данными, то он имеет право голоса». Видите ли, у меня личные счеты с Синдикатом… глубоко личные…
… Елизавета и не заметила, как гул в баре постепенно стих, и серые бюрократы в ужасе вжались в спинки своих стульев. За спиной Джека возникла темная тень одного из бугаев. Послышался сухой щелчок взводимого курка:
- Шоу окончено, урод. Вставай и иди за мной… - пробурчал охранник, тыкая дулом револьвера в спину Риппера.
- Извиняюсь, что должен вас оставить… - Джек ухмыльнулся. – Но, я обещаю вам – ваше одиночество не будет долгим…
Елизавета сглотнула внезапно возникший комок в горле и проводила взглядом удаляющиеся фигуры людей – одну крупную и круглую – охранника, а вторую, статную и подтянутую – Джека. Чем же ты им помешал, Джек? Почему в отличие от других, таких же серых, как и ты, бюрократов, ты не такой, как все? Зачем ты пришил эти нелепые шелковые манжеты фиолетового цвета к рукавам своего плаща? И, в конце концов, для чего нужны эти перчатки с железными пластинками на костяшках?.. Вопросы-вопросы…

[Horadrim]

BloodRavenCaptain

Скрытый текст - =):

запах шлюх

Бу... Добрую половину читателей так можно потерять. Осторожней с запахами.

Елизавета с детства уже привыкла, что дождь никогда не прекращается…

"если дождь, то это надолго." Иначе, врете.

которые по ночам наглухо запирали.

Закрыты. Скачки со временем.

Активация, - громко сказала Елизавета в воздух

Улыбнуло."В воздух"- явно лишнее. Попробуйте сделать то же самое не в воздух. =)

уложив мокрые от дождя волосы за спину.

Уложив? Возможно вы хотели сказать "закинув". Укладывают обычно в парикмахерской.

чтобы проследили за тем, чтобы никто тебя не обидел.

не разговорная речь.

она добралась до одного из бугаев, приподнялась на цыпочки и проорала ему на ухо:

Представляю удивленную рожу бугая, когда ему, в полной тишине, какая-то мазель как гаркнет в ухо... =)

Редактировать, редактировать и еще разок то же самое.

[Ежов Никита]

Snake_Fightin, Улыбнул, от души!) Ну а что я могу поделать, если Денис Фашист меня консультировал в тех. вопросах?)))

[Рено Гринлиф]

Сообщение от Ежов Никита

- А… С кем я пойду?
- Один.
Пепел с удивлением посмотрел на Оборотня.
-Почему?
- Они все поголовно курят. Запах некурящего они поймают сразу (спасшийся рассказывал о их нечеловеческом обонянии), а ты дымишь как паровоз.

Мутантам, конечно, всё можно. Но обратите внимание, курение притупляет обоняние и вкус. Так же слышать отсутствие запаха (табака или того, что курят в Вашем мире), а не запах, я считаю слегка необычным.