Форум «Мир фантастики» — фэнтези, фантастика, конкурсы рассказов

Вернуться   Форум «Мир фантастики» — фэнтези, фантастика, конкурсы рассказов > Общие темы > Творчество > Творческий архив

Творческий архив Завершённые конкурсы, и другие исторически значимые темы.

 
 
Опции темы
  #1  
Старый 07.05.2013, 17:04
Аватар для Элвенлорд Гримуар
Теперь я Демиург. Почему вы ещё стоите?
 
Регистрация: 25.10.2010
Сообщений: 2,439
Репутация: 939 [+/-]
Клевер Про эльфов. Работы

В этой теме выкладывать только работы для конкурса "Про эльфов".
Обсуждения, предложения и прочее в том же духе прошу размещать в основной теме конкурса.
__________________
Тьма идёт. Спасайте ваши души.
А, нет, уже поздно.
<a href=http://i.imgur.com/G42NbPC.png target=_blank>http://i.imgur.com/G42NbPC.png</a>
Rule for fool, Law for lamb, Listen you mind – Answers will Wind

Тёплый луч серебряный лунного ковша...
  #2  
Старый 07.05.2013, 17:16
Аватар для KAT_irina
Ветеран
 
Регистрация: 01.04.2008
Сообщений: 344
Репутация: 199 [+/-]
Скрытый текст - без названия:

Они гнали лошадей, соревнуясь с самой природой. Дождь водяными плетками хлестал спины всадников, осаживал круп вороного жеребца патронессы и каурой лошадки Алвина. Молодой человек, что есть сил, вцепился в поводья – страшно было сорваться, упасть и тогда уж точно остаться навсегда посреди горной дороги.

Еще страшнее - не успеть. Ледяной бич ударил его спутницу, сорвал с головы капюшон и черные волосы патронессы разлетелись по плечам вторым плащом, мокрым и рваным. Молния разрезала небо пополам, как кусок пирога, и Алвин зажмурился. Дорога под ногами лошадей разъезжалась скользкой глиной, потоком воды увлекая вниз мелкие острые камни, за секунды готовая превратиться из тропы в полноводную реку.

- Так-то ты встречаешь гостей. – сквозь зубы прошипела Алисия Фон Штейн, вновь и вновь стуча пятками в бока вороного.

Впрочем, подгонять коня не было смысла – он летел вперед, едва касаясь земли, как на крыльях. В какой-то момент Алвин заметил, что начинает отставать и испугался, понимая, что сам ни за что не найдет путь в хаосе разбушевавшейся стихии.

Каменная кладка крепостной стены возникла перед ними неожиданно, как-то вдруг, и молодой человек даже не успел обрадоваться. Часто моргая, чтобы сбросить тяжелые капли с белесых ресниц, он смотрел, как спешивается, спрыгивает с коня патронесса. Резким движением профессионального фехтовальщика забрасывает полу плаща на руку и, по колено утопая в густой кашеобразной чмокающей жиже, шагает вперед. Что есть сил ногами и руками колотит дубовые доски ворот, ругает стражу и в хвост и в гриву, пытаясь перекричать ветер.

Их услышали. Им открыли. Наблюдая, как несколько разновозрастных мальчишек под грозным командованием конюшенного снуют меж копыт загнанных лошадей, распрягая вороного и кобылку, очищая грязь, оттирая сухими тряпицами спины и бока животных, снимая притороченные сумки, ненароком проверяя их на предмет «чего-ценного», - лишь тогда Алвин осознал, что он в безопасности. Стоит столбом под потоками дождя в шаге от тепла, сытного ужина и сухой мягкой постели. Что он благополучно достиг цели путешествия. Что все закончилось.

Он поискал глазами патронессу и нашел ее, целеустремленно шагающей к ярко освещенному постоялому двору со смешной, на восточный манер, двухскатной крышей, крытой кровельной дранкой. Острые края кровли закручивались вверх, словно вздернутые носы зарвавшихся вельмож, но в остальном внешний вид двухэтажного добротного дома дарил уверенность случайному путнику на постой и ночлег.

Алвин окинул взглядом пристройки попроще: конюшня, пара однотипных домов, несколько сараев, скромный деревянный помост. Очевидно, в хорошие времена он служил сценой для выступления заезжих комедиантов, а в плохие – эшафотом. Поднял взгляд выше и обомлел.

Инородным отростком в небо вздымалась башня, иссиня черная, нереальная на фоне темно-серого грозового неба. Мрачная, невозмутимая, словно окружающий мир ее не касался, словно она была монолитной частью гор. Башня несколько сужалась к вершине и там, подобно цветку, распускалась балконами открытых площадок.

Значит, патронесса не шутила. Маегеш и впрямь, закрытая от посторонних взглядов, магическая академия. Маегеш – «Острие копья» - имя, больше подходящее оружию эпохи Черных Лет, шутил Алвин, но тогда он еще не видел башню, не знал, насколько точно она соответствует названию.

Но кто же живет здесь? Неизвестный миру маг, далекий от ученой суеты и придворных интриг. Столь могущественный, когда остатки магии утекают из мира, словно вода в песок. Живущий затворником, отчего властная, не привыкшая ждать, Алисия Фон Штейн сама пустилась в рискованный путь. Налегке, без охраны и слуг, в непогоду рискуя если не загнать лошадь, то поломать ноги, а то и себе шею на горных непроторенных тропах.

Алвин терялся в догадках. Ответы, которых он ждал, могла дать лишь патронесса, и он поспешил за ней, в тепло и уют постоялого двора. Пригибаясь, чтобы не приложиться о притолоку низкой двери, молодой человек старательно шаркнул о порог грязными подошвами и шагнул в зал. Здесь было душно и даже жарко. Из открытой двери кухни поднимались к сальному потолку и растекались дразнящие запахи копченостей, луковой похлебки и мятных трав. Суетился вокруг Алисии немолодой седовласый хозяин. Оттирал пухлой вспотевшей рукой края толстоногого стола, наспех накрытого льняной скатертью. Заискивающе улыбался. Алвин поморщился.

Всегда так. Несмотря на мокрый потрепанный вид патронессы, ее сосульками свисающих волос, перепачканного до потери цвета плаща, одного лишь взгляда на девушку хватает, чтобы понять: перед тобой особа голубой крови, представительница высшего света. Алвин видел ее разной: игриво-небрежной, лавирующей среди знати в роскошном платье, ловко огибая неприятных собеседников. Растрепанно-азартной, в распоротой свободной рубахе, со шпагой в руке и сумасшедшим огнем в глазах. Сосредоточенной, собранной в единый пучок нервов, на том самом эксперименте, что ставил мастер Лорфин. Ругающей стражу, как последний пропойца, по колено в грязи всего несколько минут назад. И никогда, ни разу она не выглядела жалкой или несчастной. Всегда уверенная в себе, гордая и прекрасная.

Сверкающая, словно бриллиант, которому не нужна оправа, чтобы доказать свою ценность.

Алвин отвел взгляд, сглотнул тугой комок в горле. Снял грязный плащ, присел на лавку рядом с патронессой, огладил ладонями влажный ученический костюм. Попытался оттереть безнадежно запачканные манжеты и плюнул, полумерами тут не обойтись.

Принесли ужин. Крепкозадая подавальщица лукаво взглянула на худощавого мальчишку - чумазого, несчастного, нахохлившегося, словно воробей под дождем – и поставила блюдо со свежей выпечкой прямо перед ним. Алвин рефлекторно отщипнул теплую хрустящую корочку хлеба, отправил в рот и незаметно для себя повеселел. Жизнь-то налаживается!

- Помнишь, я рассказывала тебе об эльфах? – словно и не было многочасовой скачки наперегонки со сгущающимися тучами. Алисия Фон Штейн, как ни в чем не бывало, продолжала оборванный на полуслове монолог.

Алвин помнил. В историях патронессы об эльфах было столь много романтизма, даже юношеской чувствительности, не свойственных ей в обычной жизни, что он удивился. «Они такие разные!», - говорила она с восхищением и сравнивала перворожденных с временами года.

«Их история похожа на рождение и увядание природы. Они как часть ее, незаменимая деталь общей картины».

«Лесные эльфы словно Весна. Их чистота и радость, невинность и легкость подобны звонким ручьям, проклюнувшимся клювикам новых листьев, первому птичьему пению. Их шутливые песни, хороводы, пляски – танцы солнечных зайчиков на лесной поляне. Ты видишь их, чувствуешь тепло, но лови – не лови, никогда не удержишь их свет».

«Лето, жаркое, щедрое на цветение и грозное засухой – эльфы Высшие. Их знания и сила, ловкость и высокомерие тоже соизмеримы с солнечными лучами, вот только дети солнца выросли, перестали играть в ветвях и прятаться от людей. Расцвет эпохи перворожденных был омрачен войнами и конфликтами, опять же, появлением нас – лудья - существ диких, необразованных, жадных. Но все же солнце освещает даже грязь на дорогах. Оно дарит плодородие и выжигает посевы, полностью властвует над землей».

«Осень. Эпоха перворожденных завершилась. Закончен был путь, и Море позвало бессмертных за Грань. Тех, что остались и выбрали смертную участь, можно назвать лишь тенями прошлого величия, не солнцем, а отраженным свечением Лун. Медленное умирание Осени по-своему прекрасно».

«Зима наступила неожиданно. Когда человечество столкнулось с Темными эльфами, оно уже мнило себя высшей расой. Но об этой войне ты должен знать не хуже меня. Ее помнят не только желтые страницы рукописных потрепанных книг, но и наши старики, из тех, кто дожил до настоящих дней, и кого не поразила чернота забвения».

Совсем не зная эльфов, ни разу в жизни не читая о них легенды, Алвин любил их как деталь рассказа патронессы, как неразрывную частичку ее голоса, глубокого, грудного. Как волшебную сказку, которую шепчут губы, иногда озаряемые нежной улыбкой. С тем же успехом он бы слушал и про демонов преисподней, но мысли Алисии Фон Штейн занимали эльфы и только эльфы.

Точнее, конкретный эльф.

*
Кабинет, оформленный в мягких бежевых тонах, тонул в сумерках и благостной тишине. Ни один раскат грома не достиг этих стен, не пробился внутрь башни. Здесь царил аромат кофе и шелест ломкой бумаги. Роились в колбообразных сосудах светляки, изгибаясь замысловатой горящей дугой. Их слабое, обманчивое свечение искажало привычные предметы, заставляло тени плясать на стенах, разыгрывая доселе неизвестные пьесы. Драмы? Комедии?

Изящная фигура сидящего утопала в бархате глубокого кресла. Холеные руки безвольно опустили фолиант на колени. Веки тяжело сомкнулись. Со стороны могло бы показаться, что маг спит, но это было не так.

Первое, что он услышал – характерные щелчки. Щелк – щелк. Щелк – щелк. То ли дождь монотонно бьет по гладким пластинам чешуи, то ли тот, в чьем сознании он находился, щелкает языком, равномерно пережевывая остатки ужина, катая на зубах тугой комок тягучих жил.

Глаза на секунду затянулись дымчатой пленкой, но вот он уже четко видит окружающее пространство, грань вверенной территории, гладкую поверхность стены, черный провал входа под остроконечным вимпергом, куда мышкой шмыгнул нарушитель. Он ждет: положено ждать несколько секунд, а затем окованное естественной броней тело лениво шлепает следом за незваным гостем. Ноги существа слишком короткие, и тяжелое раскормленное пузо чертит длинную траншею в земле, загребая воду из луж ребристым хвостом. Нет ни агрессии, ни любопытства – только прямой приказ.

Он останавливает животное на пороге и дальше наблюдает за нарушителем из высоких зеркал первого этажа, едва скрываясь среди теней и складок бардового плюша. Так-так. Светловолосый парнишка, столь же наивный, сколь и бесстрашный, крадется – точнее он думает, что крадется – выше по винтовой лестнице. Мимо жилых помещений молодых адептов и общей столовой, мимо библиотеки и закрытых лабораторных комнат, все выше и выше, к вершине башни. Похоже, он не ошибся, - целью неизвестного являются его личные покои.

Едва ли мальчишка пришел просто так, да и не по собственной инициативе. Острый запах страха разит от мальчугана во все стороны. Дармилион осторожно, стараясь действовать незаметно, убирает готовый сорваться на вихрастую голову смерч, отводит в сторону ядовитые шипы обманчиво безобидных растений. Ликвидирует еще с десяток ловушек, о которых, судя по безмятежному лицу, нарушитель даже не догадывался. И понимает: пора вмешаться лично.

«Смотри и запоминай», - сказала патронесса и ловко развернула на скатерти пожелтевший от времени свиток. Карта! Алвин во все глаза уставился на замысловатые значки и незнакомые символы.

- Мы сейчас здесь. – уверенным жестом Алисия Фон Штейн обвела шестиугольник в центре. – Вот башня, центр Маегеша. Тебе надо попасть на самый верх. Почти. Первый лепесток слева.

Кровь прилила к щекам Алвина. Значит, патронесса тоже сравнивает башню с цветком. Они даже мыслили одинаково! То ли еще будет, если проводить больше времени вместе.

- Это личные покои мага Дармилиона, последнего эльфа Скалистых Земель.

Голос ее потеплел, обрел ту самую, знакомую Алвину, теплоту. Нежность с легкой хрипотцой. Сердце защемило так, что молодой человек боялся пошевелиться, чтобы не закричать в голос. Рассказы об эльфах, доселе прекрасные, удивительные, обрели тяжесть реальности и привкус горечи на губах. Восхищение сменилось раздражением, любовь – ненавистью.

Алвин так глубоко ушел в себя, в собственные переживания, так ярко переживая неожиданное горе, что прослушал последние слова патронессы. Но, прозвучав, они запутались в густых ароматах кухни и повисли в воздухе: «…украсть…».

- Что?
- Я говорю, ты должен украсть книгу, обитую бархатом. Черный фолиант с золотой окантовкой, она должна лежать на прикроватном столике. Запомнил?
Алвин кивнул, все еще не веря ушам.

Алисия Фон Штейн, патронесса, «голубая кровь», бриллиант Королевского Двора, просила его совершить кражу? Его, непутевого ученика, неловкого пажа, больше домашнего зверька, чем слугу?
Кража? Что сделает с ним могущественный маг, когда застанет в собственных покоях? В какую мерзость превратит в ответ на попытку унести ценную, без сомнения, вещь?

- Ты не понимаешь, меня он тут же почувствует, а тебя, такого жалкого, может и не заметит вовсе. – продолжала патронесса тем же уверенным тоном, как если бы речь шла о простых, обыденных вещах, вроде куска хлеба, унесенного за пазухой. – Мне ведь фолиант нужен на пару секунд всего. Быстренько посмотреть один рецепт, что за ингредиент в нем используется и все. Собственно такая мелочь и внимания не стоит.

Она говорила убедительно. Она, казалось, сама верила в то, что говорила. Алвин еще тогда подумал, что у патронессы куда больше шансов попасть в личные покои мага, чтобы «одним глазком взглянуть». Но разве можно ослушаться, тем более, когда приказ носит форму личной просьбы?

Стоило молодому человеку переступить порог нужной комнаты: огромной залы с выходом на раковину балкона, тотчас колыхнулись полупрозрачные бирюзовые занавеси, мелькнула и пропала на их фоне юркая тень. Алвин испуганно замер, а в следующий миг упал на пол, как срубленное дерево. Завозился, придавленный, под тяжестью чужого тела, что-то пискнул жалобно. В опасной близости от лица блеснули хищные глаза зверя, а когда паренек разглядел клыки…

Дождь кончился. Тучи растеклись в стороны, сошли с зареванного небесного лика грязными подтеками, и вот уже звезды, близкие и такие далекие одновременно, подмигивали людям хитро, игриво. Их свет заскользил по зале, заморгал на блестящих светильниках, узорных завитках балдахина и остался, будто впитался в стены. Исчезли коварные тени, а окружающие предметы приобрели знакомые очертания.
Жуткое чудовище, сбившее его с ног, внезапно превратилось в девочку… расы каджит. Совсем еще котенок, с несоразмерно коротким хвостом и беспокойно-чуткими ушами. На шее – ленточка, глазки смышленые, и это милое существо всего пару секунд чуть не разорвало его на лоскутки? Впрочем, она все еще держала его, оседлав живот, крепко прижимая руки и ноги к полу. Алвин выдохнул, дернулся и обратил беспомощный взгляд на дверной проем. Сплетенная из сумрака фигура оказалась хозяином покоев. Похоже, лишь появление мага остановило зубастую бестию.
Эльфы ходят бесшумно.
- Хозяин?
Девочка - каджитка сорвалась с места, и, не успел Алвин моргнуть, уже оказалась у ног Дармилиона. Трогательно вытянула шею, пытаясь заглянуть в лицо, словно улыбки или нахмуренных бровей было достаточно, чтобы определить, чего еще не хватает магу.
Брови он и впрямь нахмурил. Медленно склонился, протягивая ухоженную руку. Легким касанием дотронулся до мохнатой мордочки, провел по коротким жестким волосам. Уголки тонких губ чуть опустились, прямой нос идеально правильной формы сморщился в легкой брезгливости.

- Разве я разрешал тебе говорить?
Узкий черный зрачок янтарных глаз расширился от ужаса: она сделала что-то не так! Хозяин недоволен!

Однако тон его голоса смягчился, когда эльф заметил растерзанного нарушителя. Дармилион бросил рассеянный взгляд на оцарапанные до крови руки мальчишки, испуганное лицо и задал вопрос. Но вместо закономерного: «Что ты здесь делаешь?» Алвин услышал странное: «Тебя прислала она?»

- Еще раз и со всеми подробностями! Что он сказал? Что сделал? Как выглядел?
Благородная Алисия Фон Штейн разве что не висела на Алвине, требуя ответов. Руки ее требовательно легли на плечи молодого человека, пальцы сплелись на затылке. Глаза, манящие, сверкающие, пожирали с ног до головы, грудь вздымалась, а дыхание опаляло щеки. Слегка ошалев от напора, Алвин начал заикаться и тогда патронесса, казалось, уловила его неловкость, отстранилась. Чтобы снова потребовать полного-полного отчета, описать все-все до мельчайших подробностей.
Пока Алвин говорил о том, как крался к башне и поднимался по лестнице, патронесса нетерпеливо постукивала пальцами по скатерти, но стоило в рассказе появиться Дармилиону, так и вовсе принялась дергать парня за манжеты. Казалось, она совершенно не отдает отчета в том, что творят ее руки.

- Я так испугался, что признался во всем. И в том, что пришел украсть фолиант, и про вас, и про поездку – все рассказал.
Алвин инстинктивно вжал голову в плечи, ожидая гнева патронессы, но она промолчала, и он робко продолжил.

- Потом Дармилион протянул мне фиал и велел убираться так быстро, как только сумею. Я побежал и… все… - он развел руками, показывая, что история закончилась.
Алисия Фон Штейн снова перевела взгляд с молодого человека на фиал. Сосуд из горного хрусталя имел изящную вытянутую форму, узкое горло и напоминал сколотый кусочек подземного кристалла. Внутри серебром светилось заветное зелье.

- Я даже боюсь предположить, из чего он его делает… - задумчиво пробормотала патронесса, а затем снова вперила в Алвина суровый взгляд, - Он сказал еще что-нибудь?

Молодой человек сглотнул и отрицательно покачал головой. По правде говоря, Дармилион произнес вслух что-то вроде: «О, девушки всегда переживают…», когда отдавал фиал, но, не будучи уверенным в том, что расслышал правильно, Алвин решил промолчать. Только-только патронесса успокоилась. Ляпнешь лишнего – и начнется по новой.

- Точно? Не смеялся? Не улыбался ехидно?
Почему эльф должен был улыбаться, да еще и ехидно, Алвин не понял, но снова энергично замотал головой.
- Хорошо.

Алисия Фон Штейн аккуратно откупорила фиал, - руки ее дрожали, - и сделала осторожный глоток. Прикрыла глаза, словно прислушиваясь к организму. Затем дернулась было передать фиал в руки Алвина, но опомнилась, схватила кружку, смахнула остатки медовухи прямо на пол, поморщилась и нацедила пару капель.

- Пей.
Алвин принял деревянную кружку обеими руками, осторожно, будто она была полна до краев. Открыл рот, чтобы спросить, закрыл, снова открыл и опрокинул содержимое, на выдохе, как частенько пил дядька.
Подождал, пока одинокие капли скатятся вниз – глупейшее положение – и на всякий случай потряс кружку.

Вода. На вкус просто вода, правда, с запахом медовухи, что не удивительно. И ради этого они?..

Алисия удовлетворенно кивнула, - глаза ее блестели, легкая, едва уловимая морщинка на лбу разгладилась. Закупорила фиал, обмотала тряпицами и убрала в дорожную сумку со словами:
- Остальное для мастера Лорфина, а то старик сдал в последнее время.

Они уезжали, когда рыжее ласковое солнце уже вставало по правую руку от гор. Словно бесконечная армия воинов, тянулись к свету цветки золотарника, в народе прозванные «золотая розга». Ветер расчертил небо над головами обрывками облаков и затих. В этих краях время остановилось. Осень, бесконечная осень, которая никогда не закончится. Эфирис, растянутый на века.

Глядя на желторотого парнишку, крепко сидящего в седле, Алисия вспоминала не давние слова Дармилиона про вечное детство, а собственные мысли, когда впервые увидела милую девочку – котенка, гоняющую клубок шерсти по гладкому полу: «Свою, что ли, завести? Приходишь домой, а она тебе радуется…»
2013г.

  #3  
Старый 08.05.2013, 10:43
Аватар для Loki_2008
Мастер слова
 
Регистрация: 16.04.2012
Сообщений: 1,084
Репутация: 63 [+/-]
Скрытый текст - Зеркало миров:

Зеркало миров


Ветер лениво играл занавесками: то скрывал от развалившегося в кресле хозяина дома улицу, то наоборот, показывал роскошный вид на пару симпатичных девушек, спрятавшихся от послеобеденной жары в тени парковых деревьев. И плевать, что салатовый цвет декоративных тряпок на окне плохо сочетался с золотисто-жёлтыми обоями в красных ломаных линиях. Свою задачу, скрывать подсматривающего хозяина и маскировать от любопытных прохожих его экстравагантные вкусы, они выполняют.

«Всё-таки не зря я выбрал жильё на краю города, хотя, помнится, ещё прошлый ректор настойчиво предлагал особняк поближе к центру. Ну на кого мне, спрашивается, смотреть там? На гуляющих под зонтиками томных девиц? К тому же одетых «как подобает благородным дамам в приличном обществе»: платье до щиколоток, рукава до локтя? Нет, в парке мне наши эльфиечки нравятся куда больше, вон как из-под юбок голые коленки торчат, — Ислуин мысленно убрал с девиц всё остальное. — Эх, знал бы сейчас мэтр Хевин, какие мысли заглядывают к одному из его лучших преподавателей! Хотя… если это не его студентки, мэтру плевать. Он и сам неплохо знает, на что способны наши девицы. Об этом вообще знают, кажется, все. Кроме родителей…»

Ислуин потянулся, вспоминая недавнюю интрижку. Правда, не дома, в столице южного удела. Не зря тамошние края славятся редкими в остальных частях Заповедного Леса брюнеточками. «Впрочем… — полетела в угол так и не начатая книга, — не сегодня. Человечки грубее, мне сейчас больше подойдут». Магистр резко выхватил из поясного чехла метательную стрелку и бросил к товаркам в мишень на дальней стене. Да, в крови до сих пор бурлит адреналин от последней поездки. Вот только не тот, который ищет себе в пару нежность и утончённость. Если бы это была граница с ханжарами: хитрость-на-хитрость, ловкость-на-ловкость, удача-на-удачу… Ислуин вспомнил последнюю вылазку в Великую Степь и улыбнулся, словно довольный лесной кот: спасибо тебе великий Сарнэ-Туром, сотворивший детей ветра. И низкий поклон брату твоему, владыке Уртегэ, что заповедал доверять только сильным и проверять союзников арканом!

«Нет, на Юг в следующий раз, а после такой ломовой работы как в Рудных горах… — мастер оружия невольно вздрогнул, вспомнив морду вскочившего тогда прямо на него подземного дракона. Тупая как пробка тварь, зато прятаться умеет… Потому на них нужны хорошая реакция да грубая сила, никакого тебе изящества. — Если бы не мессир Хевин, который вдруг решил, что университетский музей не поживёт без редкого экспоната, Шэт бы я за такую дурацкую работу взялся. И пожалел», — Ислуин с нежностью погладил по ножнам парные клинки, с которыми после приезда не расставался даже когда ложился спать. Не просто чешуйчатая сталь — хоть и крайне дорого, но найти можно. А вот мечи, сохраняющие свойства даже внутри «крика тишины», где гибнет любая магия… Он мечтал о таких уже лет семьдесят, но купить «Сынов битвы» нельзя ни за какие деньги и ни по каким рекомендациям. Лишь как сейчас, в благодарность от совета подгорных кланов: очень уж беспокоила всех тамошних обитателей пара драконов, сожравших всё золото в одной из шахт. И решивших обосноваться во владениях гномов надолго.
«Решено! До первых лекций ещё две недели, да и мессир обещал после возвращения не трогать. Заказываю портал и на побережье! — Ислуин на пару секунд поднял глаза к потолку, прикидывая даты. — Весенние шторма закончились дней десять назад, так что драккар Глоди уже, наверное, в порту. Свою прибыль первого корабля в сезон борода упускать не захочет. Пусть обзавидуется! — представив лицо друга, да и остальной команды, Ислуин широко улыбнулся. — А потом наведаемся-ка мы с ним в «Красный лотос»! Девочки там отменные, да и хозяйка тётка что надо. Помнится, в прошлый раз за погром в зале с нас даже денег не взяла. Хотя… — тут же пришла вдогонку ехидная мысль, — за такую-то рекламу: «Услугами нашего заведения пользуются даже эльфы!..»

— Магистр Ислуин, магистр Ислуин! — со стороны крыльца закричали так громко, что голос пробился даже сквозь полог, призванный гасить любые звуки со стороны улицы. Настроение было испорчено. «Ну кого там Шэт принёс?!» — Ислуин разрушил завесу и поморщился: стало ясно, что вопит женщина, причем, кажется, вот-вот перейдёт на ультразвук.

— Магистр Ислуин, там… — кричавшая на крыльце девушка поперхнулась. Конечно, она не ждала, что мэтр будет и дома ходить в преподавательской мантии. Халат, парадный камзол, всё что угодно — кроме того, что её встретят в кожаной куртке-доспехе и с мечом. Пусть даже меч пока в ножнах.

— Кажется, я давно дал понять, что все учебные вопросы решаются только в стенах Академии? — холод в голосе и яд, казалось, можно было потрогать руками. — Не так ли, — хозяин дома чуть запнулся, вспоминая имя нахальной студентки, — гвена Нерис?

— Но меня послал за вами мессир Хевин! — выпалила девушка. Торопясь хоть что-то объяснить хозяину дома, пока тот не захлопнул перед ней дверь.

До этих слов Ислуин ещё мог предположить всё что угодно: от попыток набиться на досрочную пересдачу до студенческой шутки над наставником. (Хотя, конечно, последнее вряд ли — злопамятность характера преподавателей кафедры воздуха давно стала в Академии притчей во языцех). Но с именем ректора шутить не осмелятся не только сопливые студиозы, но даже в канцлерском совете.
Магистр ещё раз окинул девушку взглядом и мысленно себя обругал: «Расслабился, раззява! Мог бы и сразу заметить!» Ведь Нерис была в костюме лучницы, а ни одна девица не позволит себе за пределами занятий выглядеть по-мужицки, забыв про платье или юбку. Да и растрёпанные волосы прихвачены заколкой так наспех, что на бегу выбилось немало золотистых прядей. И… внимательный теперь взгляд словно споткнулся о левую руку — там были свежие ссадины от тетивы. Ей пришлось стрелять сходу, не надев защитной рукавицы?

— Входи, жди меня здесь, — резко и сухо бросил он студентке, слегка оторопевшей от перемены в поведении магистра. И жестом показав на кушетку в углу гостиной, шагнул куда-то в соседнюю комнату.

Оставшись одна, Нерис не скрывая любопытства стала вертеть головой по сторонам. Еле сдерживаясь, чтобы украдкой, пока хозяин занят, не заглянуть куда-нибудь ещё. Про дом одного из старших преподавателей кафедры Воздуха да ещё в придачу магистра-оружейника слухов ходило много. И что у него каждая стена увешана оружием, и что везде головы трофеев висят: от орков до василисков… Но пока перед девушкой была самая обычная гостиная, с парой кресел, столиком и кушеткой для ожидающих. И выдержано всё в традиционных тонах изумрудной зелени. А наплели-то, наплели…
Ислуин, в это время стоявший перед одним из стеллажей оружейной, был настроен совсем не так благодушно. Девушка и правда участвовала недавно в чем-то опасном, от неё до сих пор шёл заметный опытному магу-оружейнику аромат свежего боя, ярости, страха… Вот только какой-то идиот перестарался с успокаивающим заклятьем, и вместо того чтобы получить с неё событий точный слепок произошедшего, он вынужден будет довольствоваться расспросами глупой девчонки и непонятными смазанными картинками играющих в какую-то настольную игру студентов. Чтож, хорошо, что походный мешок не распакован, следует предположить самое худшее. Восполнив несколько потраченных в пещерах ингредиентов и амулетов, Ислуин закинул сумку на спину и бросив на ходу: «За мной, расскажешь по дороге», — быстрым шагом направился к Академии.

К удивлению Нерис, магистр свернул вовсе не туда, откуда пришла она. Сначала окраина парка, потом путаные улочки жилых кварталов, и вот они у проспекта Золотой Осени, откуда до холма Академии уже рукой подать. «А я то, дура, после проспекта крюк аж через площадь Трёх фонтанов делала. Вот и хвались потом, что город лучше родительского сада знаешь!» Впрочем, ни нормально запомнить дорогу, ни поогорчаться не получилось: магистр шёл довольно быстро, к тому же приходилось рассказывать о своём поручении прямо на ходу.

— Так что там?

— Мы со стрельбища шли…

— Мы — это кто? — Ислуин досадливо поморщился. — Сколько раз говорил, если уж поступили на факультет боевой магии, учитесь говорить лаконично.

— Мы — это я, Силуэн и Эйра. Она с факультета целителей. Через Жёлтую веранду, хотели там после занятий посидеть, на город посмотреть. А место занято оказалось, там ребята из параллели с какой-то игрой сидели, фишки кидали.

— И? — непонимающе поднял бровь Ислуин. Студенты, конечно, народ талантливый. Но чего они могли учудить такого, что потребовало срочного присутствия одного из старших боевых магов?

— А потом они пропали. Я не видела как. А потом орки. Орки появились…

— Какие орки?! — от удивления магистр сбился с шага и остановился. Потому что до Киарната орки не дошли даже во время первого вторжения. А уж теперь, после союза с ханжарами и создания магических границ по окраинам Заповедного Леса!..

— Ну, я так думаю, я на картинке учебника видела. Точь-в-точь, — снова затараторила девушка, — сами широкие из себя, руки там почти до колен и лицо до носа чёрной шерстью заросло. Они к нам было кинулись, так я стрелять сразу начала, а Силуэн в них «багряным потоком» кинула. А потом стража подоспела, — девушка вздрогнула. — И вот.

«Понятно, почему на ней такое сильное успокаивающее заклятье. Первый раз попробовать крови — это как… — Ислуин невольно улыбнулся, вспомнив свой первый в жизни набег на торговые города приморья. Давно было, он тогда ещё в степи, у старого баксы Октая жил. Старик обижался потом долго, наверное, даже уйдя в Унтонг дулся: мол, такой хороший шаман получался, а вместо этого стал кешиком Мункэ-хана.

— Но если в университете был бой, надо торопиться. Только как такое могло случиться в одном из самых защищённых мест города?» Оставшуюся часть пути магистр проделал почти бегом.
Даже непосвящённый сразу бы заметил, что в академии произошло неладное, охрана стояла не только у ворот, но и по коридорам подозрительно вышагивали патрули. Состоящие, что было странно, кроме стражей самой академии из городских воинов и даже из гвардейцев Светлого престола. А вот студентов не было совсем, хотя семестр уже начался. Обычно от ворот до вершины холма путь занимал пять-семь минут, но сейчас понадобилось почти двадцать: пусть и в страже, и в гвардии знали Ислуина в лицо, на каждом из постов у него тщательно проверяли медальон старшего преподавателя. И требовали подтвердить, что девушка идёт вместе с ним.

На просторной в обычные дни веранде сегодня было не протолкнуться: центральную часть, над которой колыхался странный столб воздуха, оцепили солдаты, а на свободном пространстве кроме ректора Хевина находились оба старших магистра факультета боевой магии, четверо военных чародеев Серебряной гвардии и несколько вольных охотников за головами. Из числа тех, чьими услугами не брезговал пользоваться сам Ясный Владыка. В небольшой толпе даже мелькало несколько туник то ли чиновников столичного магистрата, то ли кого-то из поверенных канцлерского совета. А у дальнего конца на коленях над чем-то расположился мэтр Террант, декан факультета целителей. «Я закончил снимать ауру, — громко произнёс он, вставая и отряхивая пыль с одежды. — Можете уносить». Нерис всхлипнула: там лежало тело Силуэн.
«Жалко девочку, — Ислуин мысленно вздохнул. — И чего её к нам потянуло? С её умением строить глазки нужно не боевой магии учиться, а иллюзии и обманные чары наводить, мужики штабелями у ног лежали. Красивая была… хоть и глупенькая. Кто с её силами, да без накопителей, багряным-то потоком кидается? Конечно, через год-два всё равно бы отсеяли, но не так же. А Нерис молодец. Не растерялась, не пожалела себя, но при этом выбрала самый оптимальный вариант. Да ещё и головой вертеть успевала: сколько наших студентов за стрельбой заметят, какое рядом заклятье летит? Доучу — лет через тридцать гордиться буду».

Заметив Ислуина, один из офицеров дал знак, и солдаты расступились, пропустив магистра к столу. Рядом с которым валялись два тела. «Нет, девочка просто самородок, — восхитился Ислуин. — Первый раз, и не дрогнула, да ещё в обоих умудрилась всадить по три стрелы. Не забыть записать её на личные занятия, такой алмаз нельзя оставлять без огранки». После чего начал внимательно осматривать тела. Странно. Нет, в том, что это орки, сомнений не было. Причём из старших воинов, судя по украшениям — уже завоевавшие второе имя или даже звание тунгота. Вот только одеты будто их сюда с застолья забросили. И ещё что-то в них непонятное. Не совсем правильный рисунок на кожаных рубахах, чуть иная вязь резьбы на амулетах. Чужие орки. Не коричневой орды. И не чёрной, что временами тревожила ханжаров, но до эльфов пока не доходила ни разу.

Пока Ислуин осматривал тела, старый Хевин молча гадал про себя, хорошо ли, что его лучший боевой чародей успел вернуться с Рудного кряжа. И дело вовсе не в том, что мальчик для мага очень молод. У обычного эльфа два столетия — уже середина жизни, потому опыта Ислуину не занимать. А уж мечник и воин он один из самых лучших от побережья до побережья. К тому же Мастер Воздуха, а имеющих способности к этой стихии среди лесного народа всегда по пальцам можно пересчитать. Да и то, что Ислуин не поклоняется Хозяину лесов Эбриллу никогда не вызывало у Хевина неприязни. В конце концов, мальчик юность провел на великих равнинах, а эльфы всегда были терпимы к чужим верованиям и степных богов уважали ещё до союза с ханжарами. Но почему он выбрал своим покровителем не отца неба Сарнэ-Турома, а мрачного Уртегэ! Хорошо хоть в красной ипостаси воинов, а не в чёрной хозяина Унтонга…

Размышления прервал громкий возглас:

— Я закончил. Можно убирать, — Ислуин сделал шаг в сторону, чтобы не мешать подошедшим за телами солдатам. — Мессир, вы не могли бы просветить меня насчёт подробностей?

— А разве?..

— Нет, — в голосе магистра послышалось недовольство, — я только знаю, что замешаны четверо наших студентов и этот непонятный портал. — Ислуин махнул рукой в сторону струящегося над столом воздуха. — Кто-то перестарался с заклятием и слепка я не получил.

— Это были Хетуин, Талиесин, Леусин и Терирнон, — ректор вздохнул. Известная на всю Академию компания шалопаев и головная боль всех преподавателей. К сожалению, головная боль талантливая. И, к ещё большему сожалению, заводила Талиесин был племянником одного из советников Пресветлого. Потому четвёрка могла выкидывать фортели, особо себя не ограничивая. Если что, Талиесин всё брал на себя: исключить его из академии без крайне серьёзных оснований было нельзя. — Они играли в какую-то настольную игру…

— Мне только что доложили результаты предварительного расследования, — вмешался высокий эльф со знаком «ночных глаз» на тунике. — Предмет привез дед Терирнона после одного из своих путешествий. До сегодняшнего дня находился в фамильном доме вместе с остальными предметами и семейными реликвиями. В неактивном состоянии как артефакт не отслеживался. Прошу прощения, что прервал вас, мессир.

— Ничего страшного, керд Беруин. Игра действительно не распознавалась как магическое устройство. И не только стандартным городским оборудованием слежения, не сработали даже системы Академии. Думаю, — с тревогой добавил Хевин, — его не увидела бы даже защита дворца Престола.

— Артефакт опознали? Или хотя бы ключ активации?

— Нет, — покачал головой старый архимаг, — даже ключ. Я почувствовал запуск чуть раньше общей тревоги. Но совсем неожиданно. Согласно показаниям Нерис и Эйры мальчики просто играли, стараясь завлечь в компанию девушек «удивительным загадочным предметом из-за моря». Те отказались, отошли к верхней лестнице. Точной последовательности действий они не заметили, просто в какой-то момент почувствовали за спиной всплеск силы. А когда обернулись, за столом уже появились орки.

— И судя потому, что не кинулись сломя голову в драку, а под обстрелом и заметив бегущую стражу тут же отступили это, скорее всего, тунготы. Плохо, их выслушают и скоро ждать гостей, — подвёл итог Ислуин.
Внезапно запели тетивы стрелков рядом с артефактом и на галерее сверху. И зазвенел приказ старшего командира: «Следующих добивать!» Оцепление чуть раздалось, и взору стоявших рядом с ректором открылся портал, рядом с которым валялись два новых орка с пробитыми ногами. И ещё четыре тела, торчащими из них наконечниками и оперением стрел напоминавших ежей: из каждого не меньше полутора десятков.

Тут же вступили в дело лекари… к радости Хевина для допроса палачами орков всё же отнесли в одно из зданий. Будь на их месте люди, гномы или даже эльфы, как случалось в древние времена усобиц, обошлись бы магами-менталистами. В крайнем случае, небольшим болевым воздействием, если в сознании стоят сильные блоки. Но с орками это было невозможно. «Слишком странен их разум, слишком чуждыми образами они мыслят. Хотя внешне этого совсем не скажешь, с остальными расами они общаются вполне нормально, вполне укладываясь в стандартные социальные стереотипы поведения… — Хевин усмехнулся, обнаружив, что даже в мыслях размышляет так, словно готовит очередную лекцию. — Заработался я. На отдых пора. Вот выручим мальчиков, уеду на курорт. И плевать, что семестр только начался. Переживут без меня пару недель…»

Ждать пришлось довольно долго. Лишь когда первые лучи солнца окрасились алым, на веранде снова появился Беруин. Сведений оказалось немного, в этот раз вперёд пустили расходный материал — имеющих-одно-имя. Но из того, что сообщили разведчикам и того, что они видели и слышали перед отправкой, вырисовывалась следующая картина. Гости из первой группы (действительно тунготы) сидели в орковском подобии таверны и что-то отмечали. Кто-то из них раздобыл настольную игру один в один похожую на ту, что сейчас лежит на столе за оцеплением. В этом сомнений не было, так как оба пленника видели её рядом с порталом сами. И в какой-то момент шестеро сидящих с той стороны орков исчезли, а на их месте появились четверо эльфов. Главное, что удалось выяснить — студенты по-прежнему недалеко от портала, шаманы запретили их уводить. Пока не разобрались: мол, вдруг без «ушастых» всё отключится.

— Мы должны выручить мальчиков как можно быстрее, — горячо начал ректор.

— Дело не только в этом, — прервал его «ночной глаз». — Допрос выяснил ещё одну новость, и весьма тревожную. Эти, — он показал на пятна крови у портала, — не просто разведка. И то, что они не вернулись, лишь ненадолго отсрочит вторжение: первая волна из пяти тысяч уже готова. А если следом пройдёт шаман, он успеет дать координаты для своего портала.

От мысленного зрелища орков, потоком вливающихся на улицы столицы, всех передёрнуло. Конечно, проход уничтожат, да и ближайшие воинские части уже выдвигаются на помощь гвардии. Но сколько будет жертв, и сколько потом придётся отстраивать заново… К тому же, что делать с артефактом? Уже сейчас просто подвинуть стол или убрать игру не получалось. А попытка уничтожить не разобравшись… вторжение может принести куда меньше разрушений, чем откат разрушения непонятного артефакта класса «А».

— Что скажете, мэтр Ислуин? — спросил архимаг.

— Срочно нужна информация. Уважаемые керды, думаю, против моей кандидатуры возражений не будет? — голос Ислуина прозвучал мягко, словно его хозяину и в самом деле требовалось обязательное одобрение со стороны ректора и представителя канцлерского совета. Впрочем, и сам мастер оружия, и остальные прекрасно понимали, что это лишь соблюдение внешних приличий. Каждая минута на счету, но и отдавать разведку в посторонние руки нельзя. А среди присутствующих магов и офицеров Ислуин в подобных делах самый опытный. К тому же, выскажись сейчас кто против — наживет себе в лице разозлённого мэтра довольно влиятельного врага.

— Мне понадобится артефактор.

— Думаю, ты и сам знаешь кто это будет, — буркнул Хевин. Подразумевая, что такие специалисты, как правило, предпочитают уютную мастерскую поиску приключений. — За твоим приятелем Гуэндолеем уже послали. Ещё…

— Троих. Керд, — обратился Ислуин к представителю совета, — условия найма?

— По красному списку. Экипировка — жёлто-красный.
Подготовка заняла около часа, большую часть которого ждали из хранилищ необходимые амулеты и специальные зелья. После чего все, кроме пятерых разведчиков в масках, покинули веранду. А в портал сначала полетело заклятье «тишины», а потом мгновенно втянулось созданное вокруг артефакта облако. Недавнее изобретение гномов, состоящее исключительно из алхимических зелий, оно не боялось созданной безмагической зоны и вызывало приступы удушья и слёзы. Отсчитав пятнадцать секунд, первым в портал с мечом в руке шагнул Ислуин.

Мгновения сразу после перехода всегда самые опасные. И дело не только в потере ориентации при резкой смене обстановки. Чтобы не разрушиться внутри портала магическая сумка почти на минуту теряет изрядную часть свойств, возвращая предметам вес и инерцию. И сильно меняя баланс тела. Но в этот раз всё получилось удачно: оба шамана, потеряв вместе с магией защиту, получили по отравленной метательной стрелке, а воины ближнего оцепления ничего не видели от слёз и густого тумана. Среагировали лишь двое стрелков вдалеке — но с изрядным опозданием, арбалетные болты полетели уже тогда, когда пришельцы полностью освоились в новом месте.

Бойня среди охраны закончилась быстро, даже без ядовитого газа три десятка имеющих-одно-имя были не ровня четвёрке опытных эльфийских головорезов. Лишь с командиром-двуимённым Ислуин затянул поединок специально, наслаждаясь противником. Слишком уж лихо тот махал ятаганом. Но удовольствие было не ко времени и через пару минут эльф с сожалением «обвёл» вражеский клинок и разрубил противнику горло. Почти сразу после этого действие «крика тишины» закончилось, и не участвовавший в сражении Гуэндолей рассеял ядовитое облако. Позволив товарищам избавиться от неудобных масок.

Местное время, судя по всему, совпадало с часовым поясом Киарната и солнце алело вовсю, почти коснувшись деревьев на другом конце долины и подкрашивая белый камень веранды красным. Почти как дома, только столов несколько и куча обломков, недавно бывших, видимо, скамьями. А выше и ниже уступами располагались другие веранды. Как дома… Ислуин порывистым движением шагнул в поисках потоков силы к парапету — и замер. Там, внизу у подножия холма, был Киарнат. Та же долина, те же холмы и лес. Знакомые улицы и площади, даже фонтаны идущего к холму Академии проспекта те же самые! Вот только зрением мага слишком хорошо видно, что воды в них давно нет. А многие дома разрушены… или перестроены на чужой лад. Каждый камень, каждая травинка здесь словно плакала о покинувших город хозяевах. Покинувших не одно десятилетие назад.

— Нашли! — раздался с края площадки крик одного из охотников.

— Противник снизу! — почти одновременно раздался голос от уходящей к соседней веранде лестницы.

Мёртвый город был тут же забыт. Ислуин обязательно его обдумает, но позже. А пока… Идущую сверху лестницу он обрушил сразу, хотя атаки с той стороны не ждал: судя по каменным обломкам и вздыбленной на вершине холма земле пройти там почти невозможно. С нижней пришлось повозиться — защищавший её шаман оказался довольно сильным. И к удивлению Ислуина попался на довольно простой трюк — словно столкнулся с особенностями многоступенчатых эльфийских заклятий впервые. Но обдумывать новую странность времени не было. Потому что лишившись нормальной дороги орки полезли прямо по склонам, соскальзывая, погибая под стрелами — но неотвратимо, словно подступающий прилив. Который остановили лишь два выпущенных из накопителей ледяных элементаля. Но все наверху прекрасно понимали, что передышка ненадолго. Как только командующий отрядом поймёт, что больше элементалей у них нет, он снова погонит воинов в атаку. Наплевав на потери. «И ведь полезут, Шэтовы дети. Если тунгот пообещает выжившим второе имя… а он наверняка пообещает. Надо срочно отправлять обратно студентов, а самим уходить за пределы города. И Гуэндолея отправить обратно, дальше станет обузой. Заодно
предупредит, чтобы через двое суток обеспечили поддержку для обратного прорыва».

— Как они? — Ислуин подошёл к лежащим без сознания студентам, над которыми хлопотал с первой помощью один из воинов.

— Трое в тяжёлом состоянии, но живы. Готовлю к транспортировке. Четвёртый, — он показал на лежащего чуть в стороне невысокого крепыша, — мёртв.

— Бедный Леусин, — вполголоса, чтобы не мешать лекарю, вздохнул Ислуин. В котором вдруг проснулся преподаватель. — Больше не шутить твоим друзьям, что чья-то бабушка согрешила с гномом. А мне не отчитывать за прогулянные занятия. Ты ушёл в бою, как подобает настоящему мужчине. И пусть Уртегэ дарует твоей душе лёгкий путь к покою, пусть Сарнэ-Туром даст тебе скорого рождения….

— Ислуин, — вдруг раздался крик артефатора. — Я понял что это! Понимаешь, — возбуждённый Гуэндолей говорил ничуть не заботясь о том, что может случайно сболтнуть предназначенное лишь для ушей магистра. — Я вспомнил, что это за артефакт! Это Зеркало Миров, не удивительно, что его приняли за обычную игру. Зеркало считалось бесследно утерянным поколения назад, его даже не включили в последнее переиздание трактата Ириена «О зельях и предметах». Мы даже не знали, как оно выглядит. Зеркало активируется только если обе копии в разных мирах находиться в одном и том же месте, ну в смысле очень похожем. А такое совпадение можно считать практически невозможным.

— Значит это тоже Киарнат, — растерянно произнёс общую мысль один из воинов. — Только здесь мы проиграли…

— И отсюда можно ждать только орков. Артефакт надо уничтожить, и чем скорее, тем лучше, — Ислуин всем своим видом показывал непреклонность, зная как трепетно Гуэндолей относится ко всякого рода старинным предметам. — Как надёжнее? Сжечь? Или ударить Воздухом?

— Достаточно и простого огня, на уровне второкурсника, — растерянно ответил артефактор. — Только вот… не поможет. Точнее спалить мы его спалим, но артефакты в разных мирах поддерживают друг друга, час-полтора и оно восстановится. Прятать свою часть тоже бесполезно, хоть кидай на дно моря. Зеркало ищет живые руки — месяц или два, и его снова кто-то найдёт. А раз артефакт почувствовал отражение какого-то места в соседних мирах, то и стремиться он будет к нам…

— Соберись, — Ислуин тряхнул друга за плечи, — как его можно разрушить? Я же вижу, ты знаешь ответ!

— Есть способ, — почти шёпотом ответил Гуэндолей. — Только уничтожив оба Зеркала в течении часа можно его остановить. По крайней мере, у Ириена сказано так.

— Хорошо. Сначала возвращаешься ты, потом остальные. Я уничтожаю Зеркало этого мира первым, пока не началась атака.

— Ты, ты… — растерянно посмотрел на Ислуина артефактор.

— Я, — усмехнулся магистр, и в глазах заплескалась сумасшедшинка. — Не ты же? А других магов здесь нет. Не переживай так, выкручусь. Не первый раз. И потом, здесь тоже есть эльфы. Мы слишком живучий народ, чтобы просто так исчезнуть. Пусть город покинули не одно десятилетие назад, я найду. Но перед этим… Я устрою уродам весёлую жизнь. За каждую улицу, за каждый разрушенный дом. Кажется, здесь забыли — что такое разящий меч Ясных Владык. Так я напомню!

Прощание вышло коротким: один за другим спутники уходили в портал, оставляя перед этим свои запасы магистру. А от подарка одного из воинов Ислуин даже застеснялся.

— Держи. Нож с моего первого убитого врага.

— Зачем! Мне сейчас за такую ценность даже отдариться нечем! Разве что, — он показал на один из своих клинков.

— Не надо. Пусть за тобой останется. Чтобы нашёл способ встретиться, должок вернуть! — и, поклонившись, охотник шагнул в портал.

С уходом последнего товарища пришла тишина. По договорённости, Ислуин должен был выждать десять минут и потому сейчас стоял, вознося молитву: «О могучий Уртегэ! Дай воину твоему силу и ловкость, дай удачи! А если ждёшь ты меня в чертогах своих — пусть приду я к тебе с достойной свитой убитых врагов!». Оговорённое время прошло. И вокруг стола с Зеркалом миров поднялся столб жаркого пламени.

  #4  
Старый 11.05.2013, 11:42
Аватар для Lian-Dis
Местный
 
Регистрация: 06.09.2012
Сообщений: 115
Репутация: 101 [+/-]
Скрытый текст - Сказание о Вечной песне:

Сказание о Вечной песне

Холод, сковывавший тело, сменился растекающимся от сердца к кончикам пальцев теплом. Дрожь сотрясла все существо Хризолита, сбрасывая остатки Сна. В этот же момент эльф упал на холодный каменный пол, не в силах открыть глаза. Сколь долгим было его пребывание в пустой власти магического небытия? Веки дрогнули, открывая взгляду смутно знакомые очертания внутренности башни. Витражи на окнах разбились в нескольких местах, пропуская внутрь сквозняк. Лучи солнечного света пробивались вместе с холодным горным воздухом, высвечивая медленно клубившуюся пыль. Хризолит боялся, что конечности не станут слушаться его, одеревенев в долгом пребывании без движения. Но колдовство не тронуло тело, оставив все как есть с тех пор, как маги заточили эльфа в Сон.
Времени все же прошло достаточно, судя по плотной паутине в каждом углу башни. Сделав пару шагов в направлении окна, Хризолит заметил, как подошвы сапог оставляют свой отпечаток на пыльном полу. Годы или даже десятилетия прошли со времен той самой битвы, устроенной Северными эльфами и людьми из края Тер-Ахор. Благие намерения остроухих защитников гасли перед честолюбивыми идеями противников. Люди, подчинившие магию себе, стремились поработить остальные расы, развязав кровавую войну. Тер-Ахор – сердце человеческого зла – стал точкой начала распространения скверны. Северные эльфы, гномы Железной долины и даже болотные гоблины сошлись вместе, желая противостоять черным планам людских магов. Чем же закончилась война? Воспоминания Хризолита обрывками возникали в сознании, отдаваясь болью в голове.
Эльф оперся о широкий подоконник, пытаясь совладать с воспоминаниями. Длинные пряди черных волос упали на руки. Бледные тонкие пальцы, казалось, только вчера сжимали рукоять меча. В отверстие разбитого витражного окна ворвался порыв ветра, зашумев, разрезаемый острыми краями цветного стекла. Неожиданное озарение заставило зеленые глаза эльфа расшириться от страха. Безмолвие. Не чувствовалось и не слышалось ничего, кроме тишины, нарушаемой редкими порывами ветра. Ни лязга оружия, ни голосов. Ничего. Быть может, война закончилась. Но никто не прервал его Сон. Сородичи могли снять магические оковы, а враги убить, если не захотели бы оставлять пленника. Тело Хризолита было облачено все в ту же темно-зеленую куртку поверх легкой кольчуги. На рукавах темнели застарелые пятна крови. Крови магов, не его. Темные штаны из оленьей кожи порвались в нескольких местах, да и то из-за падения на острые камни. Ни один человеческий воин, ни один их маг не смог бы сравниться с умениями Хризолита.
Туман, окутывавший воспоминания, почти не рассеялся, но медлить дальше не стоило. Массивная деревянная дверь с тяжелыми черными петлями, как ни странно, оказалась не заперта. Поддалась сразу же, хотя эльф не ожидал столь легкого освобождения. Дурные предчувствия омрачали душу. Винтовая лестница, ведущая к выходу из башни, казалась бесконечной. Каблуки сапог разносили рассеивающееся эхо при каждом тяжелом шаге. Эльфийское зрение подмечало потрескавшийся камень ступеней и стен. До Сна они имели безупречную гладкость. Воин и маг тащили по этой лестницы обездвиженное колдовством тело Хризолита, отчего ступени запомнились с особенной четкостью.
Входная дверь внизу лестницы отсутствовала. О том, что она существовала, свидетельствовали лишь поломанные кованые петли, покрытые ржавчиной. Ветер надул к входу сухих листьев и земляной пыли. Внутрь давно не ступала ни чья нога.
Башня вырастала из природного камня и поднималась вверх. Ее выстроили маги, намереваясь держать внутри скованных Сном пленников. Хризолит перешагнул упавшее недалеко от входа сухое дерево и, силясь вспомнить дорогу, направился по призрачной тропе. Этим путем не пользовались долгие годы. Высокая трава путалась под ногами, а заросли дикого кустарника царапали руки. Эльф продолжал идти, снедаемый темным предчувствием.
Лесную тишину нарушили голоса, принадлежавшие, без сомнения, людям. Затаив дыхание, эльф спрятался за широким дубовым стволом. Двое мужчин обсуждали посев пшеницы и цены на злаки в соседней деревне. Похоже, все-таки настало мирное время. Хризолит хотел дождаться, пока люди уйдут, но сильная усталость подкосила ноги и, не успев удержать равновесия, он упал на траву. Шаги остановились, послышался настороженный голос одного из людей.
- Эй, ты пьян или нужна помощь?
Северный эльф привстал и увидел в ответ вытянувшиеся от удивления лица. Люди, казалось, перестали дышать, - настолько были поражены увиденным. Но что могло вызвать столь странную реакцию? Хризолит хотел расспросить мужчин хоть о чем-нибудь, но те сотворили в воздухе суеверные отводящие знаки и зашагали прочь, то и дело оглядываясь назад. По крайней мере, под ногами находилась дорога, а не цепкая трава. Чуткий слух уловил отголоски деревенской суеты. Решив не медлить, эльф направился в сторону поселения.
Увидев эльфа еще издалека, люди замирали, бросая свои повседневные дела. Женщины отзывали бегающих детей, прижимая их к своим подолам. В воздухе появилось еще несколько отводящих знаков, сотворенных дрожащими руками. Хризолит сложил руки на груди, говоря, что пришел с миром, ступая на деревенскую улочку. Бородатый мужчина с суровым лицом, одетый в мешковатую рубаху, решился шагнуть навстречу незваному гостю.
- Я староста этой деревни, - сказал бородач. – А ты?..
- Мое имя Хризолит. Скажи, добрый человек, закончилась ли война?
- Война? – вопрошающим эхом отозвался голос старосты.
- Та, что затеяли маги Тер-Ахора.
Со всех сторон прокатилась волна шепота и судорожных вздохов. Десятки глаз, обращенных на эльфа, таили в себе суеверный страх. Мужчина с суровым лицом откашлялся и, немного подумав, ответил:
- Та война закончилась лет двести назад. С тех пор мы не видели ни эльфов, ни гномов. Казалось, что истории о вас лишь сказки…
Глаза Хризолита расширились и замерли в неподвижности. Тошнотворный комок подступил к самому горлу. Староста рассказывал еще о чем-то, но эльф не слышал слов человека. Не могло быть правдой, что маги уничтожили всех эльфов и гномов. Его народ не сказка и не вымысел. Хризолит не мог остаться единственным из рода, это безумие. Человеческие маги не обладали столь огромной силой и властью. Повелитель Северных эльфов, Меирон, видел будущее, он говорил, что зло падет. Он никогда не ошибался. Все слова этого человека были ложью, Хризолит хотел верить в это. Но сердце подсказывало обратное.
Крестьяне дали эльфу немного еды. Одна женщина решилась предложить ночлег, но он отказался. Дорога Хризолита лежала на север, в земли Меирона, в родной Керр'ситен.
На пути попадались разные люди. С темной кожей, как у гоблинов, ростом чуть выше гномов, но ни одного представителя другой расы. Эльфы по росту были чуть ниже людей, но выше духовно. Ни один человек не имел такой связи с природой, как жители Керр’ситена, ни один не чувствовал так камень и железо, как гномы. Столь огромное наследие не могло погибнуть. До войны Северные эльфы покидали свои заснеженные земли несколько раз в год, чтобы удивить людей диковинками, сотворенными своими руками. Магия не способна была придать изящество расписанной вручную ткани, не имела возможности вырезать из дерева фигурку всадника в мельчайших деталях. Местных людей-крестьян подобные увлечения не привлекали. Их собраться привыкли копать землю и создавать грубые предметы для повседневной жизни. Так шла жизнь до войны. Теперь же почти каждый человек взмахивал рукой для сотворения отводящего знака или шарахался в сторону. Хризолит сам себя начал ощущать призраком.
Дорога казалась бесконечной. Душа, наполненная тоской, не верила в лучшее, но эльф должен был убедиться во всем сам. Смелый воин, не знавший страха, младший брат повелительницы Керр’ситена – Хризолит всегда шел до конца. Гордость оставалась в нем, даже когда приходилось выпрашивать еду и слышать отказы и ругань, наполненную страхом. Лес кормил его больше испуганных людей, но эльф хотел лишь добраться до дома, другие желания не находили отклика в сердце.
Замок повелителя Меирона возвышался над заснеженными землями Керр'ситена, устремляя свои шпили в небо. Изящные эльфийские дома окружали величественное строение. К замку вел мост из красного дерева и черного камня, построенного эльфийскими и гномьими мастерами сотни лет назад. Еще люди не верили, что из снега могут вырастать деревья, чьи белые стволы и голубоватые листья казались сотворенными из снега и льда. Диковинки Керр'ситена удивляли немногочисленных путешественников из далеких земель. Когда-то.
Перед глазами Хризолита простирались руины в снежных заносах. От замка не осталось ничего. Полуразрушенный мост вел на кладбище с торчащими из сугробов белоснежными стволами мертвых деревьев. Тишина, нарушаемая лишь порывами ветра, и покой. Эльф осматривал ужасающую картину мертвого города, делая медленные шаги в направлении падшего замка.
Казалось, что истории о вас лишь сказки…
Хризолит замер. Холодный ветер щипал кожу на лице и руках. Украденная накидка у деревенского пьянчуги не согревала тело. Но боль в душе казалась нестерпимой, страдания плоти не шли ни в какое сравнение с ней. Слезы полились из глаз, падая на снег. Скоро они превратятся в кусочки льда, как и тела тех, кто остался погребенным под толщей снега в мертвом Керр'ситене.
Эльф подставил свое лицо ледяному ветру и запел. Голос, дрожавший вначале, стал крепнуть, выравниваться. Боль, наполнявшее все существо Хризолита, вырывалась из самых глубин души со словами песни. Вечной песни о тех, кто навсегда покинул этот мир.

***
Через пару дней после встречи с эльфом, несколько человек из Тер-Ахора решились посетить Керр'ситен. Не многие видели тогда необычного путника с длинными заостренными ушами и чертами лица истребленной пару сотен лет назад расы. Они хотели убедить в правдивости своих слов тех, кто насмехался над «выдуманными» историями о призраке. Доказать, даже если пришлось бы отрезать уши последнего эльфа.
Останки погрузившегося в небытие Керр'ситена оказались пусты. Путники надеялись найти хотя бы остроухий труп, но ледяной ветер вскоре отбил у них все желание на дальнейшие поиски. Покидая мертвый город, людям послышалась песня, наполненная невыносимой тоской. Незнакомые слова сплетались с ветром и наполняли собой все сердце. Один из путников старался скрыть от других свои слезы, ссылаясь на холод, щипавший глаза.
С тех самых пор песня не покидала руины Керр'ситена, сколько бы времени не прошло. Вечная песня о народе, который превратился в сказку.



  #5  
Старый 15.05.2013, 17:11
Изгнан
 
Регистрация: 11.04.2009
Сообщений: 5,300
Репутация: 1495 [+/-]
Клевер

Скрытый текст - 1:
Легенда об Амроте
Пиршественная зала не вместила всех победителей, мажордом распорядился отдыхать посменно. Остальные ждали своей очереди в прокопченных полуземлянках чёрного люда. Снаружи, как обычно бывает после больших кровопролитий, накрапывал дождь. Тем приятнее было сидеть в тепле у вытянутого открытого очага. Между полулежащими воинами сновали волкодавы мажордома и выхватывали жирные куски из рук у зазевавшихся едоков. На свету блестели острия копий, сложенных пирамидой у стены. Среди привычных украшений из кабаньих и оленьих голов кто-то прибил ржавым гвоздём человеческую кисть. Последний символ присутствия прежних владельцев поместья.
Из угла разносилась медленная мелодия. Худой и длинный паренёк, седой как лунь, перебирал обескровленными сухими пальцами струны лиры. Седой – потому что остался последним из дворни, остальных убили утром у него на глазах. Мартелл приказал оставить мальчишке жизнь, пока тот продолжал играть, не прерываясь. Руки менестреля дрожали, мелодия часто фальшивила, он всхлипывал, закусывая тонкую губу.
Сеньоры дремали за заставленным блюдами длинным столом. Мажордом Иеремия Мартелл – тучный, одутловатый мужчина лет сорока – часто пробуждался и вскакивал с места:
- Пейте! Жрите от пуза! Здесь всё ваше!
Жрущая масса отвечала довольным утробным рёвом.
Между победителями ходил долговязый мужчина в чёрной маске, приталенной кожаной куртке, узких штанах и сапогах. Советник Амрот выискивал врагов своего господина. Никто, кроме Иеремии, не знал, что находится под маской. Люди баяли будто лицо советника усеивают язвы ленивой болезни и держались от него подальше.
Амрот коснулся плеча воина в зеленоватом плаще.
- Как твоё имя?
Мужчина поднял голову. У незнакомца было бледное лицо.
- Фарнак.
Соседи Фарнака расползались по сторонам. Представления «Амрот нашёл шпиона» повторялись с регулярной периодичностью с тех пор, как армия приблизилась к Мшистому лесу.
- Откуда ты родом, Фарнак?
- Издалека, с севера.
- Я не помню тебя в прошлой битве.
- Я был в обозе.
Амрот чуть шелохнулся, положив руку на рукоять меча. Противно скрипнула кожаная куртка.
- В армии нашего господина десять тысяч пешцев. Я помню их всех до единого: имена, прозвища, отцов. Но, увы, не тебя. Знаешь, что тебя выдало, Фарнак? Ты пропустил обращение.
Фарнак вскочил на ноги. На бледном лице появился румянец.
- Простите мои манеры, милорд! – Он склонил голову. – Я не силён в этикете.
- Не думаю, что эльфы специально заслали тебя в лагерь, они бы подготовились получше. Скорее всего, ты доброхот. Я уже вылавливал подобных блох прежде. Предположу – ты сын какого-нибудь горожанина, начитавшийся книг и внезапно воспылавший любовью к их героям. Бледное лицо и чистые, не знавшие труда руки, выдают тебя с головой. Наверное, ты решил немножко побыть героем. Прокрасться в лагерь и убить, как ты считаешь, тирана. Ты не подумал, что было бы дальше? Ты думаешь, что Маблунг бы принял человека, к себе?
Мажордом расхохотался:
- Ещё одна эльфийская блоха!
- Милорд, предупреждаю! – прорычал воин.
- В зале не меньше пяти сотен воинов. А теперь скажи, о чём ты меня предупреждаешь?
Фарнак отбросил плащ, вытянул меч – тонкий клинок с зелёными каменьями на рукояти. Полотно украшали узоры, переливающиеся на свету. Создатель оружия явно вдохновлялся работами катаров и делал по заказу богатого человека: слишком много ненужной на войне роскоши. Воин очертил в воздухе кривую линию перед самым носом обвинителя. Советник отступил, достал оружие – самую обычную спату двусторонней заточки с заострённым концом.
Мажордом ухмылялся. Его сосед, коренастый мужчина в желтой заляпанной жирными пятнами мантии выкрикнул:
- А что? Пусть уходит, если победит. Это справедливо. Божий суд!
Иеремия засмеялся:
- Каин дело говорит. Развлечёмся! Если ты победишь, то сможешь невозбранно уйти к своим эльфам. Слово мажордома.
Фарнак кивнул, отсалютовал противнику:
- Как тебя зовут? Я хочу знать имя того, с кем сойдусь в смертельном бою.
- А я не хочу, чтобы мёртвые знали моё имя, - буркнул обвинитель. В левой руке появился короткий кинжал с крестовидной гардой.
Фарнак атаковал первым. Мечи стукнулись друг о друга, брызнув искрами. Фарнак покачнулся, лицо болезненно исказилось. С уст сорвался короткий стон.
Амрот коротко пырнул кинжалом. Узкое лезвие едва не вонзилось в бок соперника. Фарнак попятился, лицо его пылало, грудь высоко вздымалась. Меч ходил ходуном в дрожащих руках.
- Сейчас ты умрёшь, – предупредил Амрот. Голос советника оставался ровным и бесстрастным. – Если признаешься – всё произойдёт быстро.
Фарнак сглотнул.
- Я пришел, чтобы убить тирана, - просипел он. – Это мой долг, человека и гражданина.
Амрот кивнул.
- Я так и знал, что ты из какого-нибудь вшивого городишки. Ничего, когда мажордом покончит с эльфийской угрозой, то займется и городами.
Амрот поменял стойку. На этот раз меч оказался в горизонтальном положении. Советник нанес сильный боковой удар. Лезвие ударило по рукояти меча Фарнака. Сталь рассекла костяшки пальцев.
- Господи! – вырвалось у раненого. Фарнак выронил оружие. Четыре из пяти пальцев оказались отрублены.
Амрот отбросил меч, свободной рукой схватил соперника за голову, левой вогнал кинжал под челюсть. Фарнак вскинулся и тут же обмяк, сполз на пол. Тело несколько мгновений извивалось на полу.
- Браво! – воскликнул Иеремия. – Никогда не видел такого приёма. Где ты его выучил?
Амрот поднял правую руку с растопыренными пальцами. Указательного не хватало.
Каин подошел к телу шпиона, пнул ногой.
- Одного не понимаю, - заметил он. – Как можно предать собственную расу? На что он наделся? Что его примут? Подрежут уши, выдадут эльфийку, домик на дереве и он бы зажил счастливо? У нас говорят - где родился, там и пригодился. К сожалению, эти начитанные дурни не умеют слушать, живут в своих фантазиях.
Амрот молчал, не шелохнувшись. Из-за маски не было видно выражение лица.
- Ну, хватит с ним! – чересчур поспешно проговорил мажордом. – Уберите тело! Амрот, Каин, у нас ещё есть что обсудить. Продолжим!
Музыка оборвалась. Седой музыкант потерял сознание и сполз на землю. Один из воинов с обнажённым мечом шагнул навстречу, но Амрот окрикнул:
- Оставь мальчишку! Оттащите его ко мне в шатер!
- Зачем он вам нужен, господин?
- У меня слишком долго не было женщин, - буркнул Амрот.
Воины залились смехом.

Амрот не любил ночевки в домах: слишком жарко, душно и клопы в постели. Советник жил в шатре. От холода он не страдал, чего не скажешь о прислуге, которая с большой неохотой шла в услужение и быстро сбегала.
- Не трясись так, - хмыкнул Амрот, глядя на сжавшегося в углу менестреля. – Я просто ничего умнее не смог придумать. Побудь в шатре до утра и проваливай!
- Спасибо, господин! – кланялся парень.
Уже было за полночь, но советник так и не сомкнул глаз. Он ходил рядом со столом, впустую жёг свечи, разглядывая карту. От ногтя на пергаменте под надписью Мшистый лес осталась отметка.
Менестрель шевельнулся в углу.
- Почему вы не спите, господин?
Амрот обернулся, из-за маски нельзя было понять выражение лица. Менестрель напрягся, ожидая наказания за дерзость.
- Ты же менестрель, хочешь, я расскажу тебя байку? Знаешь, что такое Мшистый лес? Конечно, знаешь. Твой прежний хозяин не понаслышке знал, что таится в глубине.
- Эльфы, господин! В нём живут эльфы.
- Правильно, они самые. Эльфы или, как их называют южане, катары - «чистые». Они ведь моются, в отличие от тебя. Видел хоть одного эльфа? Нет. Да, они скрытные, людское внимание им не нужно. Эльфы мастера подковёрной борьбы, любят загребать жар чужими руками. Как, например, твоего бывшего хозяина.
Поместье не случайно было взято на щит, а его жители перебиты. Лорд здешних земель заключил союз с катарами и снабжал их зерном. Когда мажордом приказал разорвать порочные связи и присоединится к походу, тот отказался. Мартелл решил наказать строптивца в качестве урока сомневающимся вассалам. С катарами не может быть никаких отношений.
- Сами эльфы называли лес замшелым, так как в нём ничего не менялось. Один и тот же вечный король, который правил так долго, что уже никто не мог вспомнить прежнего, те же лица… Менестрели поют о мудрости эльфов, библиотеках, песнях, обычаях. Менестрели не понимают, как бывает тошно от всего этого. От того, что в библиотеке всего пара сотен томов, которые были прочтены от корки до корки уже к двадцатилетию. Как ненавидишь одни и те же песни, слушая их в тысячный раз! И быть вечным… ловцом, загонщиком, портным – ужасно! Ты же знаешь, что обычная смерть не властна над эльфом? Скука! Но однажды вечный король лёг спать и не проснулся. Никто не знал, как жить дальше, ведь катары привыкли, что за них всё решили задолго до их рождения. И тут объявился Маблунг. Я вижу, ты узнаёшь это имя, твой хозяин действовал по его поручению. Столетиями Маблунг занимал должность капитана гвардейцев и стоял за спиной вечного короля. Капитан объявил притязания на престол и провозгласил необходимость реформ.
Амрот перевёл дух, нашарил меха, сделал солидный глоток вина и кинул остатки менестрелю. «Само наше существование в опасности! Со всех сторон к границам подбираются орды дикарей! – вспомнились слова капитана. – Мир давно изменился. Крестьяне рубят лес, лорды убивают нашу дичь, торговцы берут втридорога за привозное зерно. Либо мы сейчас найдем силы выступить, либо… мужчин перебьют, женщины станут подстилками для холопья!»
«- Гвардия поддержала Маблунга. В человеческих государствах этого бы хватило, но не в Мшистом лесу. Нужно было право, родственность с прежней династией. У короля была единственная родственница – троюродная племянница Индис. К несчастью, она уже была обручена с королевским ловчим. К несчастью, для последнего.
Маблунг запретил торговать с человеческими купцами до тех пор, пока не будут установлены справедливые цены. Ловчий оказался в безвыходном положении, ведь он ещё не собрал достойный невесты выкуп. У тамошних эльфов считалось, что чем больше выкуп за даму, тем она считается достойней. Ловчий мечтал сделать Индис первой женой королевства, даже если к этому у неё самой не лежала душа. Жених подрабатывал поиском редких трав для людских купцов. Не смог отказать и в этот раз, даже несмотря на запрет держателя престола. Ему заказали мандрагору. Ловчий отправился на край леса, где у него была на примете заветная полянка. Но в пути на эльфа напала стая волков. Обычно хищники избегают катаров, но эти были будто натравлены на него и не отстали, даже когда бедолага забрался на дерево. Волки ходили внизу и рычали. Ловчий прождал целый день, пока не понял, что скорее дерево высохнет от старости и обвалится, прежде чем они уйдут. С одним ножом эльф принял бой. Волки пали, но и ловчий оказался ранен. Измученный, с окровавленным лицом и рваными ранами ловчий приполз в стойбище и был поражен прохладной встречей. Эльфы отшатывались от него как от прокажённого.
- Боги покарали тебя за жадность, - вымолвил Маблунг.
Со временем раны ловчего зажили, но лицо оказалось навсегда обезображенным. В окружении вечно прекрасных соотечественников несчастный сильнее осознавать своё уродство. Ловчий замкнулся и перестал общаться даже с наречённой невестой. Индис часами стояла перед запертой дверью и умоляла впустить её. Он оставался неумолимым.
Тем временем Маблунг готовил соотечественников к переменам. Эльфы собирались на войну.
- Нам нужно больше упражняться в оружии, - повторял Маблунг. – Когда мы вновь станем сильны, то сможем не только защищать границы, но и вернуть честную торговлю древности.
Все мужчины обязаны были ходить на тренировки, а женщины совершенствоваться в стрельбе, чтобы защищать леса в отсутствие мужей. Лучшие в искусстве получали назначения в гвардию. Ловчий усердно тренировался во владении мечом. Он хотел, чтобы соотечественники запомнили его великим воином, а не единственным среди них уродом.
Маблунг лично проводил приём в гвардию. Обычно проверочный поединок заканчивался после обмена несколькими ударами. Капитан на глаз определял крепость руки кандидата и плавность движений. Но с ловчим вышло иначе.
- Говорят, что ты приносишь беду, - заметил Маблунг. – Было бы ошибкой брать тебя в гвардию. Но я сделаю исключение… если ты окажешься лучше всех.
Воины схлестнулись. Маблунг был очень опытным сильным воином. Сотни лет капитан упражнялся с мечом и копьем. Руки его стали крепки, глаза внимательны, ноги выносливы.
Ловчий сделал несколько быстрых ударов, от которых Маблунг предпочёл уклониться. Кандидат выпростал меч вперёд, и снова лезвие впустую пронзило воздух. Он выругался. Злость брала верх над воином.
- Хватит уклоняться! – прорычал ловчий. Ещё несколько быстрых движений. Маблунг снова отступил. Ещё ни разу их клинки не соприкоснулись.
Как бы ловчий не злился, он не мог не заметить предельное спокойствие соперника. Маблунг экономил силы, ровно дышал в то время, как кандидат начал задыхаться.
- Трус! – выкрикнул ловчий. Лезвие клинка начало стремительное движение в сторону Маблунга, но на этот раз он не стал уклоняться. Капитан сделал рубящий боковой удар, чуть ниже крестовины, прямо по пальцам. Ловчий успел изменить положение меча, но лезвие всё равно отсекло указательный палец правой руки. От боли бедолага обронил клинок. Ловчий прижимал изуродованную руку к груди.
Толпа роптала. Никогда не было такого, чтобы кого-нибудь калечили на тренировке.
- Должно быть, боги и в правду оставили тебя, - бросил Маблунг. – Горе тебе!
Ловчий впал в отчаяние: он был уродлив, из-за ранения больше не мог держать лук и потерял работу. Не умея ничего делать, кроме охоты и фехтования, калека никогда бы не насобирал приданное. Но хуже всего были презрительные лица соотечественников. И даже Индис… Она, конечно, из долга сохраняла обязательства, но отношения стали прохладными. Индис не могла простить наречённому самолюбование и упоение болью.
Однажды эльф собрал пожитки, объявил о разрыве помолвки и покинул стойбище. Путь его лежал в людские земли. В маске, чтобы скрыть происхождение, калека прошел немало миль, прежде чем нашел службу по нраву. В пути он тренировался с мечом и не стеснялся брать уроки у встречных витязей. В сердце всё сильнее разгоралась обида на жестоких соотечественников. От проезжего менестреля эльф узнал, что Маблунг взял в жёны Индис. Над ним доминировала идея отомстить. Эльф нашёл молодого честолюбивого лорда, поступил на службу, направлял. За двадцать лет молодой лорд превратился в грозного владыку».
- Господин, как звали этого эльфа? – спросил менестрель.
- Я забыл, - ответил советник.
- Господин, мне некуда пойти, разрешите служить вам.
- Как твоё имя?
- Жак.
- Моего оруженосца убило при штурме. Ты заменишь его. Оруженосец должен носить шлем, арбалет и помогать на привале. В бою срезать кошели с поясов. Согласен? Жак, я принимаю тебя на службу. Вот тебе первый приказ – спи!
Амрот дождался, пока Жак уснет, и снова вернулся к карте.
- Скоро, - прошептал советник. – Совсем скоро.

Утром на зеленые поля приграничья выпала кровавая роса. Лёгкая конница Маблунга рассыпалась под ударами рыцарей Иеремии Мартелла. Мажордом оправдал прозвище – конная атака клином, будто молотом снесла эльфийские порядки. Маблунг – тысячелетний воин – потерпел первое в жизни поражение. Остатки разбитой конницы отхлынули под защиту Мшистого леса.
После того, как оруженосцы первыми, ещё в бою осмотрели самых богатых покойников, на поле выплеснулась волна охочих, наползших как раки на падаль. Поле шевелилось от массы копошащихся мародеров. Первая волна срывала серьги, цепи, кольца... Вторая – тащила битый доспех, шлемы. Третья – кромсала тела на снадобья, лишние стаскивались крючьями в ямы.
Амрот с пригорка наблюдал за действом. Рыжий конь советника нетерпеливо перебирал мохнатыми ногами.
- Скоро, - пробормотал витязь и осекся, увидев приближающего сэра Каина.
- Милорд, - пробормотал рыцарь. Лицо раскраснелось от майского жара. Свободной от поводьев рукой Каин утирал струящийся пот. – Чертовски жарко! Вы когда-нибудь снимаете маску?
Амрот промолчал. С годами характер его испортился, и он уже даже гордился умением вызывать неприязнь.
- Мажордом просит вас к себе, - обиженно буркнул Каин. – Он хочет уже завтра штурмовать лес. Видите ли из…
- Из сорока дней обязательной службы вассалов тридцать уже истекли, - продолжил советник. – У нас осталась одна неделя. Знаю. Я каждый день думаю об этом.

Не спалось. Амрот бродил в шатре, впустую жёг свечи, склонялся над картой и снова и снова обращал взор в сторону леса. Внезапно он услышал едва тихий шорох. Кто-то крался к его палатке. Жак, горе-караульщик, безмятежно спал.
Амрот вытянул узкий кинжал. Ему уже не раз подсылали убийц, всех их неизбежно ждало забвение.
- Амрот? Это ты? – Советник услышал давно забытый мелодичный голос. Нет, это обман слуха! Её не могло быть рядом! – Амрот!
Серый эльфийский плащ блестел при свете звёзд. Лазутчик! Сейчас, в ночь перед решающей битвой, он был вдвойне опасен для общего дела. Враги могли пойти на любые уловки, чтобы обезоружить его. Обман, колдовство, лишающий рассудка яд? Надо было убить лазутчика, пока не поздно, но прежде непоколебимая решимость Амрота внезапно пропала. Он замер.
- Индис? – прошептали мятежные, непослушные губы.
- Амрот! – Тень метнулась к нему. – Я чувствовала, что это ты! Мой воин в маске.
Они обнялись. Амрот чувствовал, какая она хрупкая и нежная, будто мимолётный цветочек, распустившийся на горном склоне. Он зарылся лицом в её тонкие, мягкие волосы, пахнувшие сладкими розами.
- Индис, - ещё раз прошептал он. Дыхание перехватило, горло сдавили спазмы. Как же многим хотелось с ней поделиться! О тягостных раздумьях, ночных бессонных бдениях, слухах о том, что Индис стала суженной, понесла детей… о том, как тяжело быть своим среди чужих. Но разве поймёт она, все эти годы жившая в садах Эдема? Разве не покажется Индис его подлинная страстная жизнь странной и пугающей? Сможет ли она разделить его сомнения?
Амрот отстранился. Лицо его посуровело.
- Зачем ты здесь?
- Я пришла просить тебя одуматься… ты можешь быть зол на кого-нибудь из нас, но это решаемо. Не губи весь народ! Амрот, мы же росли вместе! Ты много клялся мне: в любви, верности, защите! Так исполни хоть одну из них.
- А что взамен?
- Ты сильно изменился, - На глаза Индис выступили слёзы. Они блестели серебристыми каплями при свете звёзд. – Ты слишком долго жил среди людей и взял от них самое худшее.
- Я стал сильнее! – буркнул Амрот. – Что мне эльфы? Они настолько перетрусили перед… уродом, что заставили тебя приползти сюда и умолять о пощаде?
Индис окаменела. Слёзы стекали по её бледным щекам, тело сотрясалось от рыданий, но она не издавала ни звука.
- Говорят, ты связалась узами… Ты просишь от меня исполнения клятв, хотя изменила при первой же возможности. И с кем? Как зовут этого счастливчика? Маблунг! О, я бы простил тебя, даже если бы ты сбежала с самым последним рудокопом, но не с Маблунгом! Бездна, разве ты не знаешь, как много зла он причинил мне? Разве ты не знаешь, по чьей вине я стал калекой!
Индис подняла голову. Её лицо по-прежнему было мокрым от слёз. Голос дрожал:
- Прости за всё! Если тебе станет легче – то убей прямо сейчас, лишь бы ты успокоился, утолил своё безумие. А если нет – то остановись, одумайся! Никто не посылал меня к тебе… Мы решили встретить смерть в огромном погребальном костре, но не покориться. Никто не собирается сдаваться, Амрот! Одумайся, что творишь ты, к чему подталкивает тебя злой рок!
Индис отступила на шаг.
- Эльфы бывают разные. Где-то, говорят, есть даже с крылышками и ростом в два фута. Но одно общее у нас – верность слову и долг! – воскликнула девушка. – Я пришла из долга… Я – эльф. А ты?
Амрот остался один. В шатре было слишком душно, он задыхался и выбежал наружу. Над головой простирался океан звёздного неба. Говорят, что души погибших эльфов возносятся на небо. Может быть после всего, он ещё сможет встретиться на небесах с Индис?

Иеремия Мартелл находился в зените своего могущества и славы. Мажордом вывел на поле не менее тысячи конных рыцарей и десяти пехоты. На случай неудачи в лагере осталось несколько сотен резерва. За передовыми линиями стрелков громоздились требушеты. Свита Мартелла из знатных рыцарей в сияющих доспехах заняла ближайший перед лесом холм. Амрот с закрытым забралом находился по правую сторону синьора.
- И всё-таки мне не понятно, что делать в лесу, - пробормотал Каин – Эльфы мастера маскировки и нас просто перестреляют как детей.
Мартелл снисходительно усмехнулся. Рыжие усы зашевелились.
- Это всё эльфийские байки, - пояснил мажордом. – Пусть их лучники лучше наших, но лес плохое место для стрельбы. Слишком малая дистанция. С нашим превосходством эльфы обречены. А особо наглых, которые без сомнения сейчас залегли в подлеске, ждёт сюрприз.
Иеремия коснулся плеча спешенного оруженосца, шепнул:
- Пора!
Оруженосец выхватил рог из-за пояса и затрубил. Со стороны требушетов донёсся ответный зов.
Зоркие глаза Амрота разглядели суету оружейной прислуги. Мастера заряжали ядра, обмотанные смоченными в смоле тряпками. Сейчас будут выжигать первую линию. Лес сырой, быстро потухнет, поэтому мажордом сможет ввести пехоту почти сразу же после бомбардировки. Эльфийских разведчиков сомнут, тех, кто выйдет в поле контратаковать - свяжет пехота и добьёт конница. Резервы загонят к самой столице, чтобы не пришлось по одному гоняться. Идеальный план окончательного решения эльфийского вопроса.
Амрот вспомнил Индис. Да, и её тоже. Всех, кого он знал. При всём желании мажордом не сможет остановить разгорячённое боем войско. Стандартное правило – любой взятый город отдаётся как минимум на день для разграбления. За это время от всего народа может не остаться ни одного представителя. И он, Амрот, станет последним, своим среди чужих. Пусть легендой, но всё равно одним. Ради чего тогда всё? Ради службы смертному и его наследникам? Дворцовых интриг?
- Арбалет! – шепнул Амрот оруженосцу. Жак быстро стащил оружие с плеча, упёрся ногой и стал крутить ручку.
Амрот поднял оружие, дал знак уходить, подождал пока бывший менестрель не убежит на полсотни шагов. Вскинул арбалет, быстро прицелился и всадил болт в затылок синьору. С ужасным хрипом мажордом свалился с коня.
Амрот бросил разряженное оружие, выхватил меч. Клинок отхватил руку по локоть знаменосца. Эльф перегнулся и подхватил упавшее знамя.
- Господи!
- Предатель! – воскликнул Каин. Зазвенело оружие.
Амрот ударил пятками в бока рыжего коня и помчался в сторону. Без тяжелых доспехов он был легче других всадников и расстояние между ними быстро увеличивалось.
- Мажордом мёртв! – разносилось над войском. Ещё мало кто понимал, что случилось. Одни кричали, что эльфы напали с тылу, другие – про предательство вассалов. Но уже стало ясно, что сражаться было не за кого. Огромная армия распадалась на отдельные отряды.
Конь уносил витязя прочь. С развевающимся королевским знаменем в руке всадник промчался под защиту леса. Амрот понимал, что теперь ни в одной человеческой земле ему не будет покоя. Он будет объявлен врагом общества. Поддавшись мимолётной слабости, Амрот имел только один шанс уцелеть. Оставалось надеяться на собственные боевые навыки.
- Мажордом мёртв! – выкрикивал Амрот. Он надеялся, что эльфы наблюдали за случившимся, и не подстрелят его издалека.
Путь всадника лежал в эльфийское стойбище.

- Мы обязаны тебе, - проговорил держатель престола. Маблунг сидел в огромном троне на возвышенности. За спиной стояли два телохранителя в золотистых латах. Простой народ напирал на площадку. Всем хотелось посмотреть на своего спасителя.
- Как твоё имя, витязь?
Витязь обвёл их взглядом, стащил шлем и бросил под ноги. У него было удлинённое лицо с правильным чеканным носом и узким подбородком. С левой стороны тянулся ветвящийся шрам. Из-за увечья один глаз казался больше другого. Бледная, никогда не знавшая солнечных лучей, кожа серебрилась на свету.
- Амрот! – воскликнул спаситель.
Воцарилось молчание. Маблунг замер в кресле. Прежде невозмутимое лицо перекосилось. В глазах мелькнул суеверный страх
- Как ты посмел сюда явиться? – закричал Маблунг, вскочил. Телохранители шагнули к витязю. – После всего что натворил?
- Я обвиняю тебя в том, что ты намеренно меня покалечил! В том, что навёл волчью стаю! – отчеканил Амрот. – Что несправедливо изгнал меня из леса, отобрал невесту. Заставил меня впасть в безумие, узурпировал власть, проиграл войну! Я вызываю тебя, труса и подлеца, на божий суд!
- У нас нет божьего суда! – Лицо Маблунга потемнело от гнева. – Это человеческий обычай!
- Так ты, трус, теперь ещё и прячешься за обычаями?
Владыка остановил телохранителей. На тёмном лице появилась зловещая улыбка.
- Мальчишка хочет потерять последние пальцы. Да будет так! Я довершу начатое!
Воины встали друг против друга. Зрители подбадривали владыку криками. Амрот скользнул глазами по толпе: все соотечественники желали его смерти. Почти все. Индис неотрывно смотрела на Амрота и рыдала.
Маблунг подметил, что соперник взял в левую руку кинжал, усмехнулся:
- Ты слишком долго жил среди людей. Так сражаются только бандиты.
Амрот молчал. Лицо его напоминало маску, настолько в ней мало было эмоций и много равнодушия. Но внутри эльфа всё клокотало от ненависти и жалости к себе.
Маблунг не использовал щита. В тонкой струящейся кольцами кольчуге до колен и остроконечном шлеме владыка мог легко двигаться и не уставать. Маблунг перехватил клинок двумя руками, тело чуть наклонил вперёд.
- Хватит твоих уловок! – буркнул Амрот и ударил первым. На этот раз его движения были гораздо быстрее. Меч столкнулся и заскользил вниз, пока не упёрся в гарду. Амрот коротко ткнул кинжалом. Лезвие впустую звякнуло об кольчугу.
Маблунг отпрыгнул. Лицо выражало недоумение. Если бы не прочный доспех он уже был бы мёртв! Владыка поменял стойку. Левую руку отвёл за спину для равновесия, правую выставил вперёд.
Фехтовальщик нанёс короткий колющий удар. Амрот легко парировал кинжалом и рубанул мечом. На этот раз лезвие задело бок и оттолкнуло соперника. Лицо Маблунга искривилось от боли.
- Надо было тебя добить, - прошипел владыка. Он нанес новый удар, мечи выбили искры. Ещё один! Увернулся от контратаки кинжалом, отступил на безопасную дистанцию.
- Знаешь, - Амрот разжал губы. – А ведь я и в правду думал, что проклят. Что виновен. Что опозорил всех. Понадобились годы…
Амрот почувствовал приступ подкатывающего бешенства. Нанес серию быстрых ударов. Рубил и рубил, чередую удары сверху с боковыми и колющими. Маблунг едва успевал отбиваться. Часть колец кольчуги рассекло, нижняя пола свисала безобразным куском. Один из ударов прошёлся по предплечью владыки, оставив глубокий порез. Кровь залила всю руку ниже локтя и скатывалась по мечу на пол медленными тягучими каплями.
Маблунг ненавидяще смотрел на соперника. Он был ошеломлён той легкостью, с которой сражался бывший ловчий. Какие-то жалкие двадцать лет изгнания! Какие-то жалкие двадцать лет изгнания выковали из Амрота непобедимого убийцу. Меч тяготил руку, перехватил двумя. Бросил взгляд на поданных: на лицах эльфов застыло разочарование и тревога. Только бы не начали сомневаться!
- Гадёныш! – выплюнул слова Маблунг. Владыка нанёс дальний пробный удар. Звон стали. Отбито! Шаг вперёд, новое быстрое движение. С рассечённого предплечья разлетались капли крови. Амрот парировал. Дистанция сократилась. Новый обмен ударами и снова ничья.
Амрот сделал ложное движение кинжалом и одновременно ударил ногой в колено соперника. Лицо Маблунга перекосило от боли. Из уст вырвался короткий стон.
- Подло, - нашёл силы заметить владыка. – Эльфы так не сражаются!
Амрот ухмылялся. Спустя годы он сумел отомстить, причинить боль тирану, заставить того усомниться в себе, испугаться.
Стояла мёртвая тишина. Амрот нашел время бросить взгляд на зрителей. Они ненавидели его!
Внезапно Амрот понял, что ничего не добьётся, если убьёт тирана. Эльфы слишком ненавидят его, чтобы он смог занять место короля. А без крепкой власти эльфы обречены на порабощение наследниками Мартелла. Один раз изгнанник уже помог соотечественникам, но всё окажется впустую, если сейчас он убьёт держателя престола.
«Годы тирании лишили вас воли, - подумал Амрот. - Без пастыря вы стадо».
Изгнанник хмыкнул. Он уже принял решение.
- Ну, Маблунг, закончим представление?
Амрот ринулся на Маблунга. Мечи снова схлестнулись, но, то ли раны придали владыке силы, то ли витязь ослаб, но на этот раз отшатнулся Амрот. Он отступил, но слишком медленно. Владыка напрыгнул на соперника. Клинок Маблунга с булькающим звуком вошёл в живот. Амрот пал на колени, сжимая развороченную рану. Кровь брызгала сквозь переплетённые пальцы.
- Зачем ты это сделал? – еле слышно прошептал Маблунг.
- Как же больно, - простонал Амрот. – Добей меня!
Маблунг занёс меч и с силой ударил по шее. Голова изгнанника покатилась по зелёной траве. Индис со слезами бросилась к ней и прижала к груди, не обращая внимания на кровь, стекающую на атласное платье.
- Уберите это! – буркнул Маблунг, отшвырнул меч и, пошатываясь, побрёл во дворец.
Толпа хотела растерзать тело Амрота, но гвардейцы не позволили. Индис схоронила поверженного витязя рядом с собственным чертогом. Иногда она приходила на заросшую белыми цветками могилу. В те дни лицо её обычно блестит от слёз.
- Ты эльф, - шептали преждевременно постаревшие белесые губы. – Настоящий эльф.
От горя и боли Индис потеряла дар бессмертия. Её единственный ребёнок – наследник нового короля – чурался матери. Для него мать была всего лишь полоумная женщина, проклятая богами. Сын стеснялся и презирал мать, ведь она единственная осмеливалась порочить славное дело Маблунга укорами.
Индис часто покидала лес. Люди видели её бредущей по дороге в старой заплатанной накидке. Даже самые жестокие разбойники не желали ей причинять вред. Однажды Индис повстречала прославленного менестреля Жака Златоуста. Жак жаждал новых историй для своих песен. Индис рассказала всё, до последнего слова.
- Куда вы теперь? – спросил Жак. Менестрель с жалостью смотрел на морщинистое лицо некогда прекрасной женщины.
Индис указала пальцем на небо.
- Скоро мы вновь с ним встретимся, - улыбнулась эльфийка.
Так закончилась история Амрота, изгнанника из Мшистого леса.



Пояснения:
1. Мажордом – управляющий королевских земель
2. Мартелл – с лат. Молот
3. Катар – с греч. Чистый
4. Сорок дней – рыцари обязаны были служить сеньору всего сорок дней в году
5. Ленивая болезнь – лепра
6. Спата – тот самый классический меч
__________________
Учитель логики не расстроился, когда его друг утонул. Он не умел плавать, вот и утонул. Все логично

Последний раз редактировалось Ранго; 23.05.2013 в 23:09. Причина: апдейт+опечатки
  #6  
Старый 17.05.2013, 23:58
Аватар для griphon
Мастер слова
 
Регистрация: 05.01.2009
Сообщений: 1,257
Репутация: 289 [+/-]
Семь мгновений рассвета

Скрытый текст - рассказ:

— Мам, а эльфы — это кто?
— Их выдумали, сынок. Это — сказка.
— Мам, а почему все хорошее всегда — выдуманное?
Из случайно услышанного
в автобусе разговора.

1.
Мигающая огоньками далеких звезд тишина опустилась с синего неба на темную землю. Перед рассветом все замерло, устремив взор на восток и ожидая, когда же блеснет первый луч дневного светила.
Суриэль любил ранней порой подниматься на утес Изумрудного Леса и смотреть, как свет наполняет небо и землю, бледнеет свод, гаснут, прощаясь звезды, пробуждается музыка нового дня: защебечет и смолкнет птица, пробежит ветер по ветвям старого бука, вспыхнет и погаснет с тонким звоном последняя звездочка. Робкая заря заливает небо, окрашивая пики Снежных Гор в золотистый цвет, все ярче и ярче разгорается восток, словно откликаясь на хор птичьих голосов: "Взойди, взойди, зовем тебя, светило будущего дня…". Над гладью спящего океана вдруг появляется ослепительный край Солнца. И плоский серый предутренний мир преображается, обретает четкость, глубину, наполняется цветом, словно под рукой искусного живописца. Длинные тени бегут тонкими линиями от каждого камешка и травинки, укладываются тяжелым плотным покрывалом в расщелинах гор, забираются под лесные своды, прячась в глянцевых листах, дрожат рябью на прозрачной воде, несмело выглядывают из-под распустившихся цветов. Роса на зеленых стебельках вспыхивает ярче сокровищ подземных королей, и в каждой капле можно увидеть океан и небо, солнце и горы.
Эльф подставил лицо под первые лучи, ощущая, как свет вливается в душу, переполняет и поднимает, даря ощущение полета. Сейчас Суриэль был всем: океаном, тихо ласкающим мягкий песок; росой, отражающей небо; рыбой прячущейся в камышовых зарослях; птицей, чертящей воду крылом; водопадом, падающим с утеса; брызгами прибоя и перистыми облаками в небе. Единение с природой дарило сладость счастья и знания. Ничто не осталось незамеченным. Он видел внутренним взором, как проснулась Элора, и ощутил ее руки на своих плечах, хотя был в нескольких милях от нее. Заметил нахмуренное лицо владыки Фионора, не одобряющего его утренние прогулки на утес...
Но ни это было главным. Тонкий, еле различимый, ощутимый лишь на грани восприятия диссонанс мировых сил завладел вниманием эльфа, заставив на мгновение забыть обо всем.

2.
Разбитый нос сильно болел, хотя кровь уже не текла. Сидеть с задранной кверху головой и любоваться зимним рассветом за школьным забором — не очень весело. Зато врач смеялась, говорила, что от перелома будет красивая горбинка на носу в аккурат к свадьбе. Но Рональду было совсем не смешно, да и горбинки никакой не хотелось. Хотелось другого: выбраться из медпункта и навешать всей гопкомпании, по отдельности. Чтоб знали, как это: драться по-честному.
Наконец-то, он вырвался на улицу, обуреваемый жаждой мести. Ага! Заводила компании плелся вдоль клумбы в полном одиночестве. Мир качнулся в глазах мальчишки, реальность вздрогнула. Как ураган и воплощенная ярость он сбил с ног обидчика... И… была же драка? Или не была? Рональд тряхнул вихрастой головой, воспоминания перемешались и исчезли. Оставив лишь легкое недоумение.
Высокий темноволосый мужчина в шапке, натянутой до самых бровей, тронул его за плечо:
— Стой. Ты был неправ. Дракой не всегда можно решить проблему.
Мальчишка нахмурился:
— Ну да… Рассказывайте. И, вообще, вы кто?
Мужчина улыбнулся. Он был какой-то странный.
— Я — эльф.
Рональд недоверчиво посмотрел в глубокие светлые глаза, и замер. Там, в глубинах серых глаз плыл иной прекрасный и светлый мир. Кричали в небе огромные орлы, и прозрачными струями падала вода с отвесных скал… Блестящими кристаллами стремились вверх искрящиеся замки, и кружили в танце слетающие с бука листья…
Мальчик помотал головой, прогоняя наваждение. Он стоял перед родным подъездом, но как? Он же только что был в школе… Сел на ступеньки крылечка и, подперев руками щеки, задумался. Нет, для первоклассника эта задача была не решаема. И немного позже выяснилось, что для отца с матерью — тоже. Оба перепугались, загомонили. Потащили на следующий день к врачу:
— У него сотрясение мозга и бред!

3.
— Это невозможно, вы не понимаете, о чем просите, — Ранироэль в сердцах хлопнул ладонью по столу, — ваши, с позволенья сказать, другие разумные, готовы загубить свой мир, и мы недопустим, чтобы…
— То есть Владыка хочет сказать, что откажет в помощи ни в чем не повинным людям? — верховный маг с любопытством посмотрел на эльфа, но Ранироэль спокойно ответил:
— Пути людей, эльфов и магов разошлись на заре времен. У них свой мир, у нас — свои. И мы не властны над тем, как распределяются образующие измерения элементы. Выбор был сделан слишком давно. И Люди сами виноваты, выбрав элементы, которые не могут противиться злу, а лишь порождают его.
— Но это не помешало людям достигнуть технического совершенства и переступить грань миров. Людские послы здесь. Стоят у стен Малин-Мара и просят выслушать их.
Члены совета переглянулись, некоторые заерзали в креслах. Верховный маг торжествующе улыбнулся, кивнув стерегущим двери воинам.
— Стойте, — владыка Фионор остановил всех движением руки, — слишком поздно. Я чувствую нечто…
— Я тоже, — тихо откликнулась Элора, — и прошу тебя, Владыка, не гневайся на него.
— Не гневаться?!
В зале совета повисла тишина, нарушаемая лишь журчанием фонтана и тонким пересвистыванием канареек. Эльфы напряженно вслушивались в голос мира, и то, что они слышали, приводило их в отчаяние.

4.
Тяжелое красное небо с грохотом раскололось, словно было создано из каменных глыб, которые сыпались огненным дождем на землю. Лес трещал, объятый пламенем, удушающий дым стелился по опушке черным драконом. Откашливаясь и проклиная все на свете, Рональд откинул кокпит и выскочил из катера на черную сожженную землю. Огонь с завыванием голодного зверя уходил на запад, оставляя после себя безжизненное пепелище. Истинный конец света. Вот что может наделать один залп с "Булавы". Пока она перезаряжает главные орудия, ответит "Томагавк"… И вот тогда будет… А ничего тогда не будет. Совсем ничего.
Рональд сел на дымящуюся землю и стянул с головы шлем. Все бессмысленно. И эта война и участие или не участие каждого в ней. Зачем мне это? Рональд посмотрел на горящее небо. Там с раздирающим уши воем носились истребители противника, выплевывая струи смертоносной плазмы.
Человек усмехнулся. Он никогда не мечтал быть истребителем, он хотел быть… лесным эльфом. В детстве, да и будучи подростком... Даже умудрился при переписи населения указать в графе "национальность" — "эльф". И вдруг с остротой осознал, что до сих пор живет в нем странная тоска по светлым зеленым лесам, водопадам чистой воды и птичьему щебету.
Он посмотрел на часы. Что-то "Томагавк" долго не отвечает. Или как всегда ожидание кажется вечностью? В последние минуты жизни думать об эльфах… Рональд невесело усмехнулся. Поднялся на ноги и облокотился о фюзеляж катера с надписью "Орел", посматривая в багровое небо. Мир вокруг умирал, и это ощущалось столь сильно, будто вместе с гибнущей природой умирала каждая клетка тела Рональда. Дышать становилось все труднее, и вдруг реальность качнулась… Воронкой открылась дверь в иной, светлый и цветущий мир. Мелькнула мысль: "Предсмертный бред?" — и, словно в ответ, из воронки шагнул высокий темноволосый парень с острыми ушами. Он протянул Рональду руку и улыбнулся. Человек не думал ни секунды и протянул руку эльфу в ответ. Мир схлопнулся и погас… Это выстрелил "Томагавк".

5.
Над головой плясал сполохами магический купол-решетка. Суриэль сидел в центре и не пытался выйти за пределы призрачной преграды. Перед ним, скрестив руки на груди и грозно нахмурившись, стоял владыка Фионор. Другие члены совета сидели вдоль мраморного бордюра, тихо переговариваясь и поглядывая на провинившегося.
— Что ты сделал?
— Я отправил его назад, в детство. Теперь все будет по-другому.
— И ты думаешь, что, повлияв на одного ребенка, ты сможешь что-то сделать для их мира?
— И да, и нет. Они применили столь мощные технологии для войны друг с другом, что их мир погас навсегда. Мне тоже необходимо пойти в мир Людей, но в более раннюю эпоху, возможно, я смогу спасти их.
— Зачем?
— Если погибнет мир Людей, погибнет и мир Эльфов и мир Магов. Я видел это… Я слышал это в Его песне.
— Ты слышал Песню?
— Каждое утро на утесе. Я слышу Песню миров.
Члены Совета затаили дыхание. Самый юный из них слышит Песню? Но ведь это дар лишь высших сущностей.
Владыка Ранироэль поднялся с места и взмахом руки убрал магическую решетку. Подошел к Суриэлю и тихо спросил:
— Ты можешь рассказать об этом?
Суриэль кивнул. Поднялся с места и растворился в потоках мировой энергии, как делал каждое утро на утесе. И все эльфы услышали его голос, а с ним и Песню.
Полярным сиянием закружилась в небе мелодия, и вдруг стало понятно, что Песни нет самой по себе, она соткана из желаний и стремлений каждого отдельного разумного существа, и одна недобрая мысль может сбить ритм всей мировой мелодии…

6.
Рональд открыл глаза, разбуженный солнечным лучом, прокравшимся сквозь занавески на окнах госпиталя. Было прекрасное утро, щебетали малиновки на ветвях, доносилось ржание гарнизонных лошадей, а война казалась далекой, но все же ощутимо ужасной. С фронта доходили обрывочные сведения и не несли утешения, но думать обо всем этом не хотелось. Рональд осторожно поднялся и сел на кровати. Человеческая вера в добро упрямо твердила, что победа не за горами, и война – это не конец света. Смутно вспомнился странный темноволосый человек, и горящее небо над головой. А так же совершенно безумное воспоминание о том, что Рональд был пилотом-истребителем… Или это не воспоминание… Какие-то смутные обрывки про оружие и силу недоступную смертному, летающие корабли или крепости? Жуткий вой неживых тварей, кружащихся в небе…
Нет, это не может быть воспоминанием. Нельзя помнить то, чего нет. Это все — результат лихорадочного бреда. Но… было еще нечто прекрасное в этих воспоминаниях… Светлый лес и прозрачный город.
Рональд взял тетрадь с тумбочки, оторвал облитый чем-то лист, и на следующем написал: "Утраченные сказания. Падение Гондора"…

7.
Рассвет занимался над утесом, с которого устремлялась вниз серебряная река. Старый бук ронял листья на воду, и они подхваченные потоком уносились вниз, в океан. Суриэль и Элора стояли под деревом, держась за руки. Эльфийская принцесса смеялась и говорила:
— Такого не может быть. Это то самое место, с которого ты якобы увел меня в другой мир.
— Это другой мир, поверь мне. Но он еще почти ничем не отличается от нашего, неизмененного мира. Пройдут века, и этот мир изменится. Эльфы уже выбрали свои элементы...
— Мудрость и Верность?
— Да. А маги — Знание и Силу. И Миры разъединились.
— И что же теперь выберут Люди? Раньше у них было Сила и Гордость.
— Я успел кое-что изменить… Теперь это Самопожертвование и Гордость. Правда это посеет раздоры между ними, но убережет мир от гибели. Теперь их технический прогресс значительно замедлился, и спасенный мною мальчик Рональд родится в иную эпоху, возможно, неспокойную, но менее разрушительную. У них, у людей, появится время на духовное развитие. Ибо теперь будут те, что готовы ценой своей жизни спасать других… Даже не все эльфы на такое способны.
Элора перестала улыбаться:
— Суриэль ты совершил ошибку. Теперь от этого измерения зависит судьба всех остальных миров. Ибо ничего нет сильнее, чем отдать жизнь во имя какой-то цели. Такая цель становится бессмертной. А спасенный человек — неуязвимым для зла...
— Да, и каждый, кто захочет победить зло, сможет сделать это. И люди сохранят свой мир, появится стабильность в развитии некогда единых миров, а мы поселимся здесь, чтоб приглядывать за ними.


__________________
Если проблему можно решить, то не стоит о ней беспокоиться; если ее решить нельзя, то беспокоиться о ней бесполезно.

Последний раз редактировалось griphon; 21.05.2013 в 12:46. Причина: исправление ошибок и внесение ясностей
  #7  
Старый 18.05.2013, 00:37
Аватар для Святовит
Ветеран
 
Регистрация: 04.02.2013
Сообщений: 668
Репутация: 62 [+/-]
Инь-Янь

Скрытый текст - Амулет Кол’Тарада:
Утро в Эльзинеле было прекрасным. Весеннее рассветное солнце отражалось в Турмалильских озёрах и покрывало золотом заснеженные пики Кайл’Руха, что возвышались на западе. Медленно оживал и Лидонский лес. Огромные сосны скрипом радостно приветствовали друг друга, по подножью уже сновали мелкие лесные зверьки, а разноцветная сойка устроила небольшой концерт совместно со стайкой воробьев и звонкоголосым соловьём.
По неприметной лесной тропе медленно следовал небольшой отряд эльфов. Впрочем, небольшим его можно было бы назвать, если бы он состоял из людей. Тридцать лучников, одетых в зелёные с золотой вышивкой одежды Стрелков Турильдена, два десятка всадников в сияющих митлилом доспехах на величественных алиданских скакунах и сорок мечников, идущих двумя стройными рядами. И это не считая двух магов, друида и пятерых разведчиков-следопытов в авангарде – целая армия. Даже такого количества эльфам хватило бы, чтобы справится с любым врагом. Хватило бы в любое другое время, но не сейчас, когда «светлые» вели войну со своими «тёмными» собратьями. Как бы ни было велико умение Высших, их обратившиеся к тьме соплеменники не уступали им ни в чем. Столь же отличные воины, столь же искусные маги, бесшумные, ловкие, отважные. Эта война превратилась в сражение с зеркальным отражением, когда противник с точностью повторяет твои движения. Но скоро всё должно было измениться. Измениться раз и навсегда.
Аривель неторопливо ехал во главе отряда в окружении своих телохранителей. Худощавый эльф с заострёнными чертами лица и непривычными маленькими, пусть и острыми ушами. Эльфы считали это уродством, и поэтому изъян приходилось скрывать распущенными волосами цвета пшеницы. На лбу золотой обруч, на котором были вырезаны руны с молитвой Праматери Арве. В свете утренних лучей поблескивал красивый нагрудник филигранной работы эльденских оружейников с символом Гедэ’хе. О генеральском звании свидетельствовал и дорогой бархатный плащ цвета сочной травы, подбитый мехом горного барса. На спине красовалось изображение двух вышитых белых единорогов, держащих Древо Ильдель – герб королевства Ориндэл. Миндалевидные изумрудные глаза с интересом изучали подвеску, свисающую на длинной золотой цепочке с шеи. Эльф аккуратно придерживал драгоценность одной рукой, облачённой в коричневую перчатку из мягкой оленьей кожи. В вещи – оправленный в серебро розовый камень размером с орех - не было ничего примечательного, но Аривель знал, что это далеко не так. От камня веяло древним волшебством, да и добыт он был с превеликим трудом.
В памяти всплыли картины недавней битвы. Он с пятью тысячами воинов взял штурмом величественный Рукель Доннен. Город - жемчужина, город - сказка, город - крепость. «Темные» предпочитали обитать в пещерах Великого Разлома или же дремучих и непролазных лесах Шук’Хея, но Горная Цитадель, как ещё называли Рукель Доннен, была расположена на перевале Хизо. В точке, где сходились все пути, ведущие в Тёмные Долины Шук’Хея. Как же она был прекрасна до битвы. Высокие башни из магически преобразованного гранита и базальта, обсидиановые крыши и кварцевые стекла. На парапетах армией стояли ряды демонов кузо, с которыми «темные были в союзе. Величественные барельефы на портиках и на высоченных стенах города - крепости рассказывали о великих победах «народа – идущего – тропами - тьмы». Твердыня раскинулась полумесяцем вокруг пика Тугаль, пронизанного проходами в пещеры Разлома и рудники карликов, что были расположены на севере. На запад и восток уходили широкие тракты в земли людей и огров, и лишь в южном направлении была непроходимая скалистая пустошь - путь в королевство «светлых».
Аривель провел пальцем по камню и чуть скривил губы. Именно этим путём прошли его легионы. Пять тысяч из восьми – слишком трудна и опасна оказалась дорога к крепости. Опасность в горах ожидала на каждом шагу. Пять тысяч из восьми – меньше, чем хотелось бы, но больше, чем могло быть. За «тёмных» были неприступные стены и умение сражаться в горах, за светлых – лишь отвага и граничащее с глупостью бесстрашие, с которым воины Аривеля бросались в бой. Это была великая битва, под стать изображениям на барельефах. Горы сотрясались от мощи заклятий и звуков яростной схватки. Воздух стал влажным от разрядов магических молний и одновременно сухим от разрывов огненных шаров. Небо затянулось пеленой дыма пожарищ и поднятой пыли, которую пронзали тысячи острых стрел.
То была страшная битва. Эльфы Ориндэла уже начали терять веру в победу, когда пали главные ворота. Призванные магами каменные элементали всё же смогли сокрушить их. И тогда Аривель повел воинов в пролом. Он сам бежал в первых рядах, зная, что это безрассудство, которое, скорее всего, будет стоить ему жизни, но Праматерь хранила его. В той мясорубке он даже царапины не получил.
Когда битва будет закончена, его назовут Светлым Клинком Арве, избранником богини, тем, кому суждено сокрушить тьму. Но это будет потом, а в тот миг он лишь вёл за собой своих воинов, не думая о будущем. Его тонкий клинок кромсал врагов, в то время как вторая рука чертила в воздухе смертоносные заклятия. Крики, стоны, кровь и сталь – это была стихия «тёмных», но слишком стремительным был натиск «светлых». Враг отступал к пещерам. Позорно бежал, оставляя за собой, некогда неприступный город. Аривель хотел догнать врага, чтобы поражение его было бесспорным, но тот вовремя сумел обрушить своды пещер.
Город был взят. Оставалось лишь одно место, куда боялись идти воины Ориндэла. В сердце города возвышалась Башня Тёмного Жреца – великий храм демона Батакса, которому поклонялись «тёмные».
Рунная магия полководца «светлых» в щепки разнесла тяжёлые сосновые створки, и эльф вступил внутрь. Храм был пуст. Адепты и послушники бежали вместе с остальными. Аривель подошёл к тёмному алтарю, намериваясь разнести его своей магией, но в этот миг волна тёмного огня обрушилась на него. Защитный камень, вправленный в кольцо на указательном пальце левой руки, разлетелся мириадами осколков, но спас жизнь своему хозяину. Тёмный жрец пошёл в новую атаку. Он взывал к своему покровителю, прося о мощи, Аривель стал рисовать в воздухе руны… Заклятия сотрясли храм до самого основания. По стенам пошли широкие трещины, с потолка посыпалась каменная крошка, массивные колонны с грохотом обрушивались на мраморный пол. Свод едва держался, готовый в любой момент погрести под собой соперников. Тогда полководец «светлых» обнажил клинок…
Потолок рухнул, уничтожив алтарь. Аривель стоял над телом пронзённого им жреца. Окровавленный клинок в его руке тускло мерцал лазурным светом. Жрец медленно умирал. В своих скрюченных пальцах он что-то зажимал, пытаясь скрыть от победителя. «Светлый» наступил на запястье, и хватка ослабла, на засыпанный мусором пол упала подвеска из розового камня, оправленного серебром.
- Это дар, но и проклятие. Это конец и новое начало. Это ключ, что отпирает незримые врата, но он же и замок. Теперь он твой, «светлый»… - жрец громко засмеялся, после чего схватился за рану.
Его лицо исказила гримаса боли. В следующий миг «тёмный» умер.
Аривель покинул Башню за минуту до того, как она обрушилась. В руках он держал ту самую подвеску. И хотя слова жреца смутили его и желание бросить опасный артефакт было велико, генерал понимал, что камень излучает огромную мощь и просто так лишиться его нельзя.
И вот Светлый Клинок во главе небольшого отряда пробирается через Лидонский лес по направления к Долине Магов. Архимаг Делронд, его наставник и мудрейший из эльфов, должен был решить судьбу проклятого артефакта.
В воздухе что-то неуловимо изменилось. Ехавший справа от Аривеля всадник вскрикнул и повалился на землю. Из его горла торчала стрела с чёрным оперением.
- Засада!!! – прокричал генерал и выхватил клинок.
Его верные воины тоже обнажили оружие. Но драться было не с кем. Лишь чёрные стрелы вылетали из пустоты и разили «светлых»
- В укрытие! За деревья! Быстрее! – командовал эльфами Аривель.
- Дуль Батакс!!! – разнесся по лесу боевой клич «тёмных».
Из неоткуда стали появляться проклятые отступники. Воины Светлого Клинка Арве сомкнули ряды вокруг своего полководца. Закипела схватка.
- Подвеска! Добудьте мне подвеску! – кричал восседающий на чёрном единороге командир «тёмных».
Один из Стрелков Турильдена молниеносно выпустил две стрелы в него, но магический щит остановил смертоносные жала, в следующий миг чёрный огонь испепелил лучника. Та же участь постигла и бросившегося на «тёмного» командира всадника. Аривель увидел свою цель, но тут же оказался перед выбором: рискнуть и вступить в поединок, понимая, что проигрыш будет стоить ему артефакта, или попытаться скрыться. Его воины защитят своего генерала. Артефакт имел ценность, раз «тёмные» послали за ним такой большой отряд. Нельзя допустить, чтобы он попал в руки врага. Нельзя, но… Гордыня заговорила в полководце «светлых». Что для него один эльф, ведь он был избран самой Праматерью. Он Светлый Клинок Арве, покоритель Рукель Доннен.
Мощь рунной магии обрушилась на «тёмного», выбив его из седла.
- Арель Арве!!! – проорал Аривель и повёл своих воинов в самоубийственную атаку.
Три десятка против нескольких сотен. Но это не важно, ведь он - Воитель Праматери, величайший из воинов Ориндэла
Магический клинок едва не снёс командиру «тёмных» голову, но в этот миг непонятная сила отшвырнула его в сторону. «Тёмный» медленно поднимался на ноги. В его руках алым огнём пылала здоровенная булава. В мгновение ока он оказался перед Аривелем и нанёс сокрушительный удар. Выставленный для защиты клинок, разлетелся. «Светлый» успел отскочить лишь в последний момент. «Тёмный» наседал. Он двигался с чудовищной скоростью, а мощь его ударов поражала. Попав по камню, булава раздробила его в крошку. Светлый Клинок атаковал магией, но ни одно заклятие не могло причинить врагу видимого вреда. В руке Аривеля появился кинжал. Эльф яростно зарычал и бросился на врага. Тот лишь выставил вперёд руку, и «светлый» врезался в незримую стену. Кинжал отлетел в сторону, а сам Аривель упал на землю. «Тёмный» навис над ним с занесённой для удара булавой.
«Невозможно…» - только и успел подумать эльф, за миг до того, как тяжёлая булава устремилась к его голове.
Розовый свет ударил из подвески, окутав все вокруг, ослепив и Ариваля, и его врага. В глазах у эльфа потемнело, и разум утратил связь с реальностью. Светлый Клинок в беспамятстве рухнул на землю…

***

Аривель плыл в розовом мареве, наслаждаясь покоем. Он не чувствовал своего тела, и впервые за много лет ни одна тревожная мысль не крутилась в его голове. Покой, умиротворённость, абсолютная гармония – ни это ли счастье? Счастье…Каждый эльф стремится достигнуть его. Путей множество. Одни выбирали мирное служение в храмах, другие сливались с природой, такие же, как он искали счастье в схватке. Только через воинские победы и преодоления трудностей и опасностей могли они найти свою абсолютную гармонию. Таков он. Такова судьба всех мужчин его рода. Только вперед, только к победе. Но победил ли он?
Внезапно мягкий, но ощутимый толчок в плечо заставил его открыть глаза. Прямо над ним склонилось девичье лицо. Светлые волосы, перехваченные золотым обручем, в центре которого блестел яркий синий камень, тонкие брови, светлые, почти прозрачные глаза, внимательно наблюдающие за ним, полные розовые губы, которые шевелятся, явно произнося какие-то слова. Розовый туман снова заволок зрение Аривеля, но он тряхнул головой и тут же услышал:
- Тебе плохо? Встать сможешь?
Эльф снова открыл глаза. Теперь он видел незнакомку всю, целиком. Тоненькая фигурка в небесно-голубом платье, из-под подола которого выглядывают переливающиеся на солнце туфельки. Девушка сокрушенно качнула головой, и сердце Аривеля предательски сжалось. Прекрасные длинные острые ушки на миг показались из-под волны волос. Прекраснейшая из высокородных. Такие особы непреступны, как тысяча Рукель Донненов вместе взятых. Девушка нахмурила брови и протянула ему руку. Эльф покачал головой. Знак внимания такого прелестного создания был ему приятен, но он не из тех, кого с земли поднимает дева. Оттолкнувшись ладонями от упругого дерна, он рывком поднялся, покачнулся, и тут же почувствовал, как его талию обхватили крепкие руки. Сверху вниз глянул на светлую макушку и отстранился, постаравшись, чтобы это не выглядело грубо.
Девушка улыбнулась, отступила на шаг и весело затараторила, откровенно разглядывая эльфа:
- А у тебя классный костюмчик. Сам шил? Я – сама, - она крутанулась вокруг своей оси и прыснула, увидев, как брови собеседника поползли вверх. – Ты почему здесь лежал? Перегрелся на солнышке? Или вчера перепраздновал? Кстати, меня Илль зовут, а тебя?
Тут она снова протянула ему руку. Аривель осторожно коснулся теплых пальчиков и церемонно склонил голову:
- Мое почтение, леди. А позвольте спросить, где же ваша свита?
- Свита? Какая свита? А…свита. Так они уже все давно подались на ристалище, я просто задержалась, все красоту наводила, - Илль опять фыркнула и чуть склонила голову. – А ты тоже на турнир шел? Ну, конечно, что это я спрашиваю. Тогда пойдем вместе, а то опоздаем к началу.
Она бесцеремонно взяла Аривеля под руку и потянула вперед. Тот невольно устремился вслед за ней, покачивая головой. Невозможно…где «темный» с его булавой? Как он оказался в этом странном месте? И кто эта эльфийка, которая так не похожа на всех ему известных? Но на эти вопросы ответов не было. Более того, в голове мгновенно заворочались новые, как только тропинка, по которой они шли, резко повернула, и глазам эльфа открылось большое поле, усеянное шатрами, над которыми вились на теплом ветру яркие флаги. Между шатрами сновало множество народу в пестрых одеяниях. Аривель даже зажмурился в надежде, что все это только сон. Но тут же снова открыл глаза, так как мимо с громким сопением протопала компания странных существ в незнакомой одежде с чумазыми лицами. Один из них оглянулся, скривил физиономию и присвистнул. Тотчас вся ватага воздела в воздух короткие мечи и проревела что-то воинственное.
- О, гоблины, - Илль покачала головой и придержала эльфа. – Пусть пройдут. А то еще нарвемся на оскорбления.
Гоблины? Но…Аривель бы голову дал на отсечение, что это люди. Просто они так странно себя ведут. И мечи…он никогда не видел таких.
- Сегодня должно быть интересно, - продолжала тараторить девушка, - я читала программку. Будет состязание лучников. Ты умеешь стрелять из лука? Или предпочитаешь арбалет? Впрочем, что это я. Конечно, умеешь.
Между тем они явно приближались к тому месту, которое Илль называла ристалищем. Вокруг все чаще слышался смех и радостные восклицания. Толпа густела, эльф вертел головой, разглядывая странных существ. У кого-то был длинный, свисающий до нижней губы нос, кто-то щеголял голым торсом, испещренным багровыми шрамами, кто-то носил за спиной крылья, хм, тряпичные? Но зачем?
- Ты уже завтракал? А я не успела. Подожди здесь, - скомандовала Илль и исчезла в толпе.
Аривель остался один и тут же почувствовал на себе множество взглядов. Ему стало очень неуютно и одиноко. Эльф шевельнул пальцами, создавая завесу невидимости, но ничего не произошло. На него по-прежнему откровенно пялились, перешептываясь и посмеиваясь. Магия не действует? Но как такое возможно? Аривель безотчетно ухватился за подвеску и чуть не вскрикнул. Камень был теплым, почти горячим. Значит, проклятие или дар? Что ж…посмотрим. Он задрал подбородок и окинул окружающих взглядом, не обещающим ничего хорошего. Но в этот момент рядом вновь оказалась Илль. Она сунула в руку Аривелю стаканчик с каким-то напитком и маленький круглый хлебец.
- Вот, ешь. Кофе сладкий, крепкий, горячий, а булочка с изюмом, - она откусила от своего хлебца, глотнула из стакана и кивнула эльфу.
Тот осторожно пригубил напиток. В животе тут же заурчало. Он вонзил зубы в хлебец и почувствовал, как к нему возвращается уверенность. Жуя и отхлебывая из стакана, он наблюдал, как Илль двигает губами, облизывает их языком, жмурится от удовольствия и при этом весело разглядывает окружающих. Ее волосы развевались на ветру, а глаза сияли, подобно звездам. Аривель с трудом проглотил последний кусок. Он никогда не чувствовал предрасположенности к поэзии, откуда же в голове сейчас столько цветастых образов?
Илль, видимо, увидела кого-то из знакомых и радостно закивала. В этот момент высокий парень в кожаной жилетке на голое тело и таких же штанах, заправленных в высокие сапоги, задел ее плечом. Стаканчик в руках девушки перевернулся, и по небесно-голубой ткани платья расплылось уродливое коричневое пятно. Илль ахнула и торопливо оттянула намокшую ткань.
- Поганый орк! – крикнула она в удаляющуюся спину.
Парень медленно повернулся. Маленькие глазки лениво ощупали девушку. Он сплюнул сквозь зубы и процедил:
- Цыц, дура. Прикуси язык. Лучше милуйся со своим остроухим и не стой на пути могучего орка.
Тут он поднял над головой меч и что-то проревел во весь голос. Вокруг заулюлюкали, засвистели и захлопали. Илль дернула плечом и перевела на Аривеля виноватый взгляд. Эльф медленно передал ей свой стакан и вплотную подошел к обидчику. Тот поигрывал мускулами и упивался вниманием публики. Аривель смерил верзилу надменным взглядом и с презрением произнёс:
- Если ты, мерзкое отродье, на коленях будешь выпрашивать прощение у леди, я не сверну тебе шею. Да и то лишь по причине, что не хочу печалить высокородную зрелищем твоей дохлой туши.
- Что? – парень выпучил глаза и стал наседать на эльфа. – Ты сам-то понял, что сейчас сказал?
- Давай, Гхыр, отделай остроухого! – громко крикнули из публики.
Толпа радостно загомонила. Парень оттолкнул Аривеля, отбросил в сторону меч и прищурился:
- Ну, дохляк, что, может, на кулачках? Или слабо сразиться с могучим Гхыром? – тут он ударил себя в грудь и снова взревел, обдав Аривелья зловоньем из своей пасти. Запах был столь отвратительным, что в голове у «светлого» помутилось. Эльф, с трудом удержавшись на ногах, молча расстегнул застежки плаща, оглянулся и бросил его в руки побледневшей Илль.
- Не беспокойтесь, моя леди, сейчас я научу это чудовище манерам.
Он сделал резкий выпад и ударил орка в грудь. Тот шумно выдохнул и обрушил пудовый кулак на голову противника. В глазах эльфа потемнело, но он успел увернуться от новой атаки, перевел дыхание и, прищурившись, посмотрел в лицо Гхыру. Тот пыхтел и кривил губы. То, что остроухий оказался ловким противником, разозлило орка. Он ударил снова, целясь в челюсть, и постарался вложить в удар всю силу. Аривель поднырнул под руку и ударил в шею. Верзила закашлял. Дальше эльф действовал молниеносно. Он снова нанёс удар, на этот раз в глаз врагу, а когда Гхыр пошатнулся и отступил, Светлый Клинок снова оказался рядом с ним и ударил сзади под коленную чашечку. Орк покачнулся и рухнул на землю.
Толпа, до этого подбадривающая поединщиков криками и свистом, разом замолкла, а потом разразилась аплодисментами. Аривель несколько мгновений смотрел на корчащегося на земле орка, рука потянулась за кинжалом, но того не оказалось. Боги улыбались здоровяку. Пожав плечами, эльф резко развернулся, подошел к Илль, взял ее за руку и повел прочь.

Солнце давно перевалило за полдень, по небу бегут легкие облачка, речная волна лениво лижет прибрежный песок. Аривель морщится, когда Илль прикладывает к его макушке влажный платок, и тут же благодарно вздыхает. Боль начинает потихоньку уходить, он открывает глаза и чуть улыбается. Илль кивает, садится рядом и кутается в плащ эльфа. Почему-то, несмотря на довольно теплый день, ей зябко. Она смотрит на воду, потом на облака, переводит взгляд на Аривеля и быстро касается губами его щеки.
- Ты очень похож на настоящего эльфа. Я много читала о них и всегда хотела быть эльфийкой. Мечтала, представляла… Но это только сказка…сказка, в которую так приятно верить, - она вздыхает и снимает с ушей накладки. – Вот. Сколько трудов…а зачем? Так, потешить самолюбие…Ты считаешь меня глупой?
Илль смотрит на собеседника, и ее светлые глаза темнеют от тревоги. Лицо Аривеля заливает смертельная бледность. Он не отрывает взгляда от накладок в руках девушки, качает головой, поднимается и медленно идет по зеленому откосу, пока не скрывается за кустами. Илль тоже поднимается и растерянно смотрит эльфу вслед.

***

Аривель брёл по лесной тропе, не разбирая пути. Происходящее не укладывалось у него в голове. Вот он бьётся с «тёмными» в Лидонском лесу, миг, и он в странном незнакомом месте, где непонятно, что творится. Существа, которые ни за что не захотят при обычных обстоятельствах даже дышать одним воздухом, здесь ходили в обнимку. Вокруг были какие-то странные деревья с белым пятнистыми стволами. А ещё тут всё, всё было ненастоящим. Когда он проходил мимо поляны, где случился поединок с орком, то окончательно убедился, что его противник был всего лишь человек. С него как раз стянули маску и поливали водичкой, чтобы скорее в себя пришел. Да и остальные… они тоже всего лишь люди. Аривель постоял, наблюдая за разразившимся на ристалище сражением. Воители рубились, что есть мочи, но когда один брал верх, второй падал на землю и претворялся мертвым. Это было немыслимо. Игра? Они играли?
Но самым большим потрясением было осознание того, что самая прекрасная девушка из всех, когда-либо виденных им в жизни, оказалась всего лишь человеком, которая только притворялась эльфийкой. В Эльзинеле такое даже представить себе было невозможно, ибо наказанием за столь дерзкий поступок была страшная мучительная смерть. Он обязан был убить мерзкую девчонку прямо там, на берегу реки, в миг, когда узнал правду. Должен был… Но не смог, и теперь, угрюмый, потерянный, бредёт по заросшей неизвестной ему травой тропе куда глаза глядят, совершенно не понимая, где оказался и как отсюда попасть в Долину Магов. Нужно было поскорее найти Делронда. Вот только эльф понятия не имел, как это сделать.
Солнце уже клонилось к закату. Ещё каких-то полчаса, и на небе появятся звёзды. Светлый Клинок вздохнул с облегчением. По звёздам он непременно сможет найти дорогу. Впереди показался большой холм, не заросший деревьями. С него небо должно было быть видно лучше. Аривель прибавил шагу, чувствуя, как камень на подвеске неприятно касается обожженной груди. Он больше не светился и снова стал просто камнем.
- Проклятый амулет, - подумал эльф. Рука непроизвольно потянулась к артефакту. Так хотелось сорвать его с шеи и запустить куда подальше, но Аривель сдержался. Он так и не смог понять, в чём сила вещицы. Да и потом, именно ей Избранник Арве был обязан своим спасением.
Добравшись до вершины холма, эльф упал в высокую траву и стал ожидать, когда же на небе появятся звёзды. Лёгкий вечерний ветерок приятно холодил кожу. Пение птиц в лесу и гул насекомых убаюкивали. Аривель даже не заметил, как погрузился в сон.
Разбудил его крик совы и надоедливый свет, лезший в глаза. Эльфа охватил ужас. Неужели проспал? Неужели уже утро? Сон как рукой сняло. «Светлый» подскочил и стал озираться по сторонам. На его счастье, слепили его не лучи утреннего солнца, а злополучный артефакт, снова окутавшийся розовым светом.
Аривель сунул подвеску за ворот рубахи, откинулся на спину и стал внимательно изучать ночное небо. Но не прошло и пары минут, как лес огласился горестным вскриком:
- Не-е-е-е-т!!! – перед ним были чуждые взору созвездия, а в небе висела незнакомая тусклая луна. Сомнений быть не могло. Где бы он ни находился, это место точно не было Эльзинелом.
«Это дар, но оно же и проклятие. Это конец и новое начало. Это ключ, что отпирает незримые врата, но он же и замок». Последние слова жреца «тёмных» всплыли в памяти воителя.
Ну что ж, так оно и сучилось. Подвеска даровала ему жизнь, открыв врата в другой мир, но теперь он проклят на вечное прозябание в чуждой реальности. Дар и проклятие, ключ и замок… Это был конец. Бесславный конец его прошлой жизни, его предназначения. Конец всему. Лишь гордыня не давала Аривелю признаться самому себе в этом. Гордыня и вера в лучшее. Ведь наверняка в этом мире должен быть достаточно могущественный маг, который сможет перенести его назад…В этот миг эльф вспомнил одну важную вещь. В этой чужой реальности магия не действовала.
На душе стало тоскливо. Чувство безнадёжности постепенно завладело сознанием эльфа. А ещё он отчего-то снова вспомнил Илль. Человеческая девушка всё никак не шла у него из головы…
- Добрый вечер, юноша, - послышалось тихое приветствие.
Аривель вскочил на ноги, рука потянулась к рукоятке верного меча, но схватила пустоту.
- Прошу прощения, что нарушил ваш отдых, юноша. Надеюсь, я не сильно вас напугал? – перед эльфом стоял невысокий старичок в костюме необычного кроя цвета меди. Седые волосы кудрявыми локонами ниспадали на плечи. Он внимательно разглядывал Избранника Арве тусклыми янтарными глазами и улыбался. Аривель готов был поклясться, что он не слышал, как подошёл старик.
- Вы не напугали меня, просто я не ожидал, что тут может быть кто-то ещё, - эльф протянул перед собой руку со сплетённым из пальцев символом мира.
Старичок улыбнулся.
- Давненько я не видел такого приветствия, - и повторил жест эльфа. – Как поживает прекрасный Эльзинель?
Аривель едва не открыл рот от удивления.
- Вы знаете о моём мире?
- Разумеется, как и обо всех остальных. Раньше я часто путешествовал, но сейчас стал слишком стар. Вот и решил осесть в этом.
Старичок сел на траву и поднял лицо к небу.
- Кто вы? – дрожащим голосом спросил эльф.
- Меня зовут Кол’Тарад. Это всё что тебе следует знать, эльф.
Аривель не привык к такому отношению, но в нем тут же затеплилась надежда, что старик поможет ему вернуться домой. Он присел рядом с незнакомцем и тоже посмотрел в небо.
- Как ты нашёл меня, Кол’Тарад?
Старичок улыбнулся.
- Это было не сложно. Амулет излучает столько энергии, что обнаружить его было не сложно.
- Амулет? Так значит, ты пришёл за ним?
- Конечно. С моей стороны было глупо оставлять его в Эльзинеле. И я рад, что ты сможешь вернуть его мне.
- Оставлял… вернуть... Я не понимаю, о чём ты говоришь?
Старик снял с руки перстень-печатку и бросил его Аривелю. На кольце был изображён молот, ударяющий по звезде.
- Если ты приглядишься, то увидишь, что символы на перстне и на подвеске одинаковы.
- Но на подвеске нет символов.
- Ты уверен, юноша?
Эльф вытащил из-за ворота подвеску, пригляделся и увидел, как на одной из граней розового камня отчетливо проступили молот и звезда, такие же, как на перстне.
- Так ты отдашь мне амулет? – старик протянул руку и выжидательно посмотрел на Аривеля.
Эльф оторвал взгляд от камня и посмотрел на Кол’Тарада. В нём не чувствовалось зла, да и желание избавиться от проклятого артефакта было очень велико. Светлый Клинок снял с шеи подвеску и протянул её старику.
- Ты сможешь вернуть меня домой?
- Домой? Хм… - старичок задумался. – Ты действительно этого хочешь??
Аривель кивнул.
- Ну что же, так тому и быть. Дотронься до камня, подумай о своём мире, и ты вернёшься.
- Но ведь в этом мире нет магии?
- Просто поверь мне, - старик раскрыл ладонь. Розовый камень призывно засиял.
Эльф коснулся его пальцем, закрыл глаза и как наяву увидел заснеженные пики Кайл’Руха, огромные сосны Лидонского леса, гладь Турмалильских озер… Камень под его пальцем нагрелся, Аривель распахнул глаза и погрузился в розовое марево. Сердце его сжалось. Он вдруг вспомнил о прекрасной девушке, которую повстречал утром. И в этот момент из леса к подножию холма вышла Илль. Она зябко куталась в зеленый плащ с двумя вышитыми белыми единорогами, и растерянно озиралась. Избранник Арве, не веря своим глазам, смотрел на ту, что пошла за ним сквозь чащу леса, ту, которая искала его, ту, которую он покидал навсегда. Дар и проклятие. Розовый свет поглотил всё вокруг…

***
Едва его глаза снова начали отчетливо видеть окружающий мир, Аривель осознал, что амулет перенёс его в то же место, откуда и забрал. Повсюду лежали тела воинов его отряда и трупы врагов. Разбитые щиты и сломанное оружие виднелось среди густой травы. Безмерное чувство тоски и боль потери едва не поглотили «светлого». Слёзы выступили на глазах эльфа. Ему часто приходилось видеть, как гибнут его воины, среди которых было множество друзей, но до сих пор он ни разу не плакал. Ни разу в жизни. И он знал причину. Образ растерянной Илль, замершей у подножия холма, стоял перед глазами. Эльф глубоко вздохнул и усилием воли заставил себя думать о насущем.
Найти клинок было не сложно. Но лошадей «тёмные» забрали, поэтому Аривель пошёл пешком. Дорога, к счастью, в этот раз была ему знакома.
На третий день пути он добрался до Долины. Делрон молча выслушал историю своего ученика. У воителя было множество вопросов, но архимаг не знал на них ответы.
На следующее утро он покинул Долину.
Великий воитель, избранник богини, полководец, не знавший поражений, гнал своего жеребца по юго-восточному тракту в земли людей. Война была ему больше не интересна.
Через десять дней Аривель достиг приграничного городка Крум.
Погода, как на зло, была дряная. Дождь лил уже несколько дней. с самого утра. Дорога превратилась в грязную жижу. Эльф промок насквозь. Полы его плаща и сапоги были покрыты толстым слоем глины, но это не сильно волновало бывшего полководца. Его вообще мало что волновало в последние дни.. Он мог думать лишь о девушке, что оставил в чужом мире.
Сняв комнату в гостинице, уставший эльф без сил рухнул на кровать и заснул…
Проснулся он от пощёчины. Вскочив с кровати, но, получив удар в живот, снова рухнул на неё. Когда боль отступила, Аривель огляделся. В комнате кроме него было трое эльфов. Трое «тёмных». Два рыцаря стояли по бокам кровати.. В кресле напротив сидел тот, кто убил его воинов. Он узнал его по тяжёлой булаве, лежащей на столе перед своим хозяином.
- Тебя было нелегко найти, Избранник Арве, - хриплым голосом произнёс его враг.
- Стоило ли искать? Я больше не командую армией Ориндела, - глазами ища выход, ответил «Светлый».
- Мне плевать на эту войну, мне нужна подвеска. Амулет Кол’Тарада, где он?
- Вернулся к хозяину.
«Тёмный» закрыл глаза. После этого встал и направился к двери. Его свита последовала за ним.
- В чём была его сила? – вопрос остановил хозяина булавы у самого порога.
Он молчал с минуту, потом тихо ответил:
- Он меняет судьбу…
Аривель в окно наблюдал, как «тёмные» оседлали коней и убрались восвояси.
«Светлый» собрал вещи и медленно побрёл к лестнице на первый этаж. Торопиться было некуда. Неспешно спустившись, эльф расплатился с хозяином и уже собирался выйти наружу…
- Ты так и не назвал мне своего имени, - услышал он приятный голос у себя за спиной. Голос, который не мог спутать ни с чьим другим. Аривель замер, боясь повернуться, страшась, что это ему только кажется.
- Меня зовут Аривель, - с трудом выговорил воитель и всё-таки обернулся.
Светлые волосы, перехваченные золотым обручем, в центре которого блестел яркий синий камень, тонкие брови, светлые, почти прозрачные глаза, с любовью смотрящие на него, полные розовые губы и слегка заострённые ушки. И на этот раз они были настоящими. Илль была одета в то же платье. Оно было потасканным и перепачканным грязью, но разве это имело какое-то значение?
Аривель не верил своим глазам, он хотел спросить, как это возможно, но ответ нашёлся сам собой. На груди девушки красовалась подвеска с розовым камнем. Эльф раскрыл объятья. Илль звонко рассмеялась и бросилась ему на шею. В тот же миг камень исчез.
Через мгновение он появился в руке человека, облаченного в длинную мантию цвета меди. Он стоял на улице и смотрел через окно гостиницы, как влюблённые целуются. Улыбка коснулась его губ. Руки быстро повесили серебряную цепочку с подвеской на шею.
Кол’Тарад развернулся и неторопливо пошёл по главной улочке Крума. Амулет освещал ему путь неярким розовым светом.


Последний раз редактировалось Святовит; 18.05.2013 в 13:52.
  #8  
Старый 18.05.2013, 02:16
Аватар для Ночная Тень
Мастер слова
 
Регистрация: 22.08.2012
Сообщений: 789
Репутация: 323 [+/-]
Крест

Скрытый текст - Колыбельная Смерти:
Темное солнце неспешно вставало над Долнмаром. Но света это не прибавило. Пугливые лучи Проклятой Звезды больше не могли разогнать вечной тьмы, что на века сковала некогда прекрасный и светлый мир.
ЗирДирин посмотрел на светило и недовольно поморщился. Даже такой тусклый свет раздражал его привычные к черноте ночи глаза. А ещё это блеклое сияние было символом самой великой неудачи его народа. Ритуал, что должен был навсегда погасить Колинол, ныне ставшим Проклятой Звездой, пошел совершенно не так, как ожидалось. Древняя магия божественных миралов оказалась слишком непредсказуемой. Чрезвычайно много сил она требовала. Сил, которыми Темный народ не обладал. Могущественная магия разорвала на куски короля-колдуна ДзинКорина и всех, кто принимал участие в Ритуале, а заодно и обратила в прах величественный АльДалитон. Две сотни жителей столицы нашли свою смерть в тот день. Невосполнимая потеря. КальТузир, МирДаминор и СазитЖудей тут же сцепились в борьбе за власть над темным народом. Владыки грозных твердынь повели свои армии навстречу друг другу, сражаясь за корону. Та война завершила начатое Ритуалом. Много тысяч воинов пали в битве на Кельдалских пустошах и под ВельзТуризом. СазитЖудей был разрушен, а МирДаминор попросту вымер из-за начавшейся черной болезни. В месяц Темного Жнеца три потрепанные армии собрались возле стен КальТузира, последнего из великих городов, Отступивших от света, и грянула битва. Величайшая битва за всю историю темного народа. Она же стала его последним сражением. Город пал, но не было в той схватке победителей. В тот день темный народ практически полностью уничтожил себя.
Ещё недавно Избравшие тьму были готовы бросить вызов богам, теперь же жалкие горстки выживших уныло разбредались по умирающему миру. Миру, который они хотели изменить под себя.
ЗирДирин не любил солнце. Особенно теперь...
Послышались голоса. Избравший тьму посмотрел с утеса вниз. Два десятка деревянных домишек, грубо сколоченных из местных кедров, над некоторыми начинали подниматься тонкие струйки дыма от растапливаемых очагов. Небольшое поселение, затерявшееся в лесных дебрях Альгидирского хребта, начинало просыпаться. Не прошло и получаса, как из домиков высыпал народ и принялся за привычные хлопоты. Даже отсюда темный мог различить, что большинство жителей городка были людьми. ЗирДирин усмехнулся. Его собратья считали, что с наступлением вечной ночи время людей подойдет к концу. Слабые, беззащитные перед ужасами тьмы, они должны были навсегда исчезнуть с лица Долнмарна, но этого не случилось. Живучие и сообразительные представители ненавистной расы сумели приспособиться. Конечно, мир больше не принадлежал им, но и темные его не получили, с той лишь разницей, что людишки умудрились сохранить свой род, в то время как эльфы доживали свои дни. Все эльфы.
ЗирДирин поморщился, вспоминая события десятилетней давности, когда после Ритуала и Последней Войны темных в мир пришли демоны. Тогда ненавистные светлокожие объединились под знаменами ОльТиреля, последнего из рода ЛейСина, легендарного правителя древности. Та война закончилась ничем. Демоны так и не смогли объединиться в единую армию, а сил эльфов было недостаточно, чтобы сокрушить врага. С гибелью ОльТиреля надежда на победу и вовсе была утрачена. И тогда королева Сейтуаль заключила мир с демонами. С тех пор Долнмарн стал их миром. Эльфы же предпочли уйти из мира не во славе битвы, а тихо и незаметно, как ночь сменяет день. Эльфийское королевство Эледейн всё ещё существовало, но времена его расцвета прошли. Теперь это было унылое место, закрытое для остальных. Древний народ вымирал.
ЗирДирин отошел от края и медленно двинулся по тропе, ведущей вниз. На полпути ему попалась небольшая запруда на мелкой речушке, стекавшей в долину с вершины горы. Темный скинул с головы капюшон, чтобы напиться. Ледяная вода обжигала горло, но при этом дарила бодрость. ЗирДирин зачерпнул ещё немного влаги рукой, быстро умыл лицо и вгляделся в своё отражение. Некогда прекрасное лицо с тонкими чертами было обезображено жутким шрамом от правого виска до левой щеки. Коротко стриженые волосы цвета пепла не могли скрыть обожженного уха. Шрамы от ожогов покрывали и руки ЗирДирина. Но особенно жуткими были глаза... Огонь, изуродовавший ухо и руки эльфа, на них тоже оставил свой отпечаток. Обожженные глазные яблоки покрывала тонкая мутная пленка, сквозь которую проступали очертания красных зрачков. Всё вместе это не особо вязалось с образом представителя прекраснейшего из народов Долнмарна. Возможно, раньше он и был красив, сейчас же любой встречный невольно вздрагивал, взглянув в лицо темного. Впрочем, лицо-то он как раз и старался скрывать.
Эльф невольно дотронулся до украшавшей его изуродованное правое ухо сережки. С алмазной подвеской. Одной из десяти, созданных чародеем ДзольТилином в Эпоху Могущества.
Рука сжалась в кулак и с силой ударила по поверхности воды.
«- Мы отомстим…- послышался голос в голове эльфа. - Мы заставим их страдать. Их всех».
- Мы отомстим, - откликнулся тёмный эльф. Злая улыбка появилась на его лице.
Фигура в тёмном плаще поверх черной куртки и узких брюк в цвет куртки, облегавших бедра, словно вторая кожа, бесшумно подошла к воротам городка. Из-за частокола появился стражник.
- Чего тебе? – грубо бросил он.
- Я всего лишь бедный музыкант, - не поднимая капюшона, громко произнёс ЗирДирин. – Ищу теплого крова, кусочка хлеба и благодарных слушателей.
- Музыкант? - недоверчиво бросил стражник. – А ну-ка, сыграй.
Эльф медленно достал резную флейту и заиграл. Это была божественная музыка. Она завораживала, гипнотизировала. При её звуках душа покидал бренное тело и устремлялась в иные сферы бытия. Когда музыкант закончил, на лице стражника появилось идиотская улыбка, а возле ворот начала собираться толпа. Тяжёлые створки отворились, и эльфа встретили криками и аплодисментами. Люди обступили его и повели его в таверну. Всем хотелось услышать прекрасную музыку ещё раз.
Трактирщик налил полную кружку самогона, которую эльф осушил залпом, что вызвало одобрение у собравшихся. А потом он снова заиграл. Через десять минут все жители городка толпились в здании таверны.
Музыка порождала в воображении людей прекрасные картины, которые в настоящей жизни никому из них никогда не суждено было увидеть. Магия музыки подчиняла себе. Если бы сейчас музыкант попросил умереть за него, ни один из присутствующих не пожалел бы своей жизни. Сам ЗирДирин тоже погрузился в магию звуков. Лишь так его мелодия получала истинную силу. Могло показаться, что в этот миг флейтист тоже становился уязвимым, но эльф не чувствовал угрозы. У него была надёжная защита. Такая, которой не было ни у кого в этом мире.
В этот миг в таверну влетел тот самый стражник, с которым ЗирДирин говорил возле ворот. Он был бледен. Руки тряслись, глаз дёргался, а колени дрожали.
- Неумершие пришли!!! – проорал он.
Музыка стихла. Все несколько мгновений не могли понять, что же стряслось.
- Неумершие! Они здесь! Они пришли за платой! - голос вояки дрогнул.
На лицах появляется ужас. Люди начинали понимать, что стряслось.
- Они здесь, - сорвавшимся голосом произнес страж. – Они ждут.
Горожане медленно потянулись на улицу.
- Что происходит? – поинтересовался музыкант у трактирщика.
- Вампиры пришли. Эти твари служат Лорду Хунлу. Наше поселение находится на его земле. Он защищает нас от остальных Лордов Демонов, но плата за это…Бешеные Хунлу приходят каждый месяц и забирают по два человека. Это ужасно, но что поделать. Как-то нужно выживать.
Трактирщик пальцем поманил гостя во внутреннюю комнату. Раскрыв спрятанный под ковром люк, он указал на лестницу вниз.
- Спрячься здесь, добрый человек. Незачем тебе лезть в наши дела.
Музыкант кивнул и полез вниз. Прикрыв люк, трактирщик вышел на улицу. На главной площади собрались все жители городка. Они, словно стадо коров, сбились в кучу и со страхом смотрели на волков. Семь вампиров стояли в центре площади. Белая кожа, налитые кровью глаза и клыки. Лишь один вид этих созданий повергал в ужас. Трое мужчин были одеты в бордового кожаные куртки и брюки – цвета Лорда. Три женщины были в облегающих кожаных комбинезонах того же цвета. Они полукругом стояли вокруг их лидера - высокой женщины, облаченной в кольчугу. Пышная коса цвета стали лежала на плечах, опоясывая шею. Вампиры рассматривали людей, выбирая жертву.
- На колени, скоты! – проревел один из них.
Горожане тут же подчинились. В этот момент на улицу вышел человек в синем плаще с капюшоном. Он неспешно шёл к немертвым. В его шаге чувствовалась уверенность.
- А ты что, глухой! – заорала вампирша, что была к нему ближе всего. В её руке появился хлыст. Она занесла руку для удара…
Олин тирель,
Думаль корель,
Витонто ули
Зи тинтерель! -
пропел музыкант. В его голосе было что-то чужое, а ещё в нём была магия. Великая магия. Моментально все замерли. Сила заклятия сковала и людей и вампиров. Лишь их лидер с интересом смотрела на вновь появившегося персонажа.
- Невероятно, - смеясь, проговорила она. - Тёмный эльф, да ещё и Певец Смерти. А я думала, что Певцов больше не осталось. Жаль, что твоя магия на меня не действует. Я Высшая.
- Один остался, сука, - из под капюшона послышался смех. – Я давно тебя искал, Кайла.
Музыкант откинул капюшон, являя своё лицо. В глазах вампирши впервые в её немёртвой жизни появился страх.
- Ты мёртв, я видела, как тебя убили.
- Мёртв? Пожалуй, - Певец закрыл глаза. Когда он их открыл, пелены на них не было. Два бездонных провала, в которых пылало пламя. – И спасибо тебе за это.
Вампир бросилась на него, но эльф был невероятно быстр и чудовищно силён. Вдобавок ко всему, как только началась схватка, он запел. И это была страшная песня. Песня демонов. Не прошло и пяти минут, как Высшая оказалась на земле. Её кольчуга была разорвана. Из глубоких ран сочилась кровь.
- Ты предала нас, Кайла. Ты думала, что может быть проще, чем предать тех, кто верил тебе. Ради похвалы Лордов ты предала тех, кого называла своей семьёй. Девять великих воинов, последних рыцарей королевской гвардии. Лучших рыцарей. Но зависть и корысть дорого обойдутся тебя. Позволь, покажу.
ЗинДирин запел, и перед мысленным взором всех собравшихся возникла ужасающая картина. Десяток тёмных эльфов бьются в старых руинах с целой армией демонов. Пришельцев больше, но таланты эльфов позволяли им сдерживать врагов. И тут из тумана, что стелется по каменному полу, появляется она – Кайла. В её руках хрустальный шар. Немёртвая бросает его в эльфов. Он разбивается о камни. Раскрывается портал, и из него выходит Порождение Огня, создание древнего мира.
Эльфы сильны, но им нечего противопоставить страшной силе. Они гибнут один за другим. Портал начинает закрываться, затягивая мерзкую тварь назад. За миг до того, как он закрылся, огненное щупальце хватается за первое, что ему подвернулось – тело одного из воителей, и утаскивает его с собой.
Картина сменяется новой…
Израненный эльф открывает глаза. Вокруг пылающий ад Седьмой Преисподней. Эльф умирает. Дрожащей рукой он тянется к своей флейте, но она вспыхивает и мгновенно сгорает. Эльф обречённо опускает руку, которая касается чего-то гладкого. Пальцы судорожно хватают это и подносят к глазам кость с выщербленными полостями. Эльф улыбается и притягивает кость к губам. Легкий, едва различимый вздох выходит из лёгких, превращаясь в мелодию, изливающуюся из полой костяшки. Эльф роняет руку. Его грудь больше не двигается. В этот миг появляется размытый силуэт. Он ревёт на весь ад имя «Дирин» и опускается на тело эльфа. Глубокий вдох. Веки поднимаются. На месте глаз две бездонные пропасти с полыхающим в них огнём.
Картина снова изменилась. Теперь это воспоминание.
Стройный красивый эльф лежит в объятиях обворожительной девушки. Она улыбается, показывая острые клыки. «Мой милый музыкант, - говорит она. – Спой мне колыбельную».
Видение проходит.
- ЗинТиль… нет, - в голосе вампирши мольба.
- Теперь меня зовут ЗинДирин. И я снова спою тебе колыбельную, Кайла.
Слова отдаются эхом. Древняя магия пронзает воздух. Тела вампиров загораются и обращаются в прах, который тут же уносится ветром
«Это только начало», - говорит голос.
- Начало их конца, - отвечает ему Певец.
Он надевает капюшон и направляется к воротам. Через пару минут он покинет ошарашенный городок, чтобы никогда в него не возвращаться. Ему предстоит долгий путь. Путь, который только начинается…




Последний раз редактировалось Ночная Тень; 21.05.2013 в 01:54.
  #9  
Старый 21.05.2013, 13:22
Аватар для KrasavA
M@g
 
Регистрация: 12.07.2007
Сообщений: 3,739
Репутация: 1135 [+/-]
Да, я знаю, что я без приглашения и с жутким опозданием. Но раз уж "час икс" вдруг отложился до сегодняшнего вечера, то почему бы и нет. В крайнем случае, просто поучаствую.

Скрытый текст - Лилия жизни:
Лилия жизни


На траве белыми морскими ракушками была выложена лилия. Для человека, выложенная довольно искусно. Заплетённая гобеленовым швом трава, служила основой мозаики и приподнимала композицию на дюйм над землёй, отчего лилия была видна издалека.

Гринамур сделал вид, что не заметил её.

Всю дорогу по летнему солнечному лесу, он следил за случайными тенями и звуками. И не найдя того что искал, теперь был уверен, что сейчас она наблюдает за ним из очередного укрытия. Незачем оказывать ей своё внимание.

Откинув серебристый плащ, Гринамур сел на ствол склонённого клёна. В тонких ладонях с длинными пальцами как бы сама собой появилась свирель. В нестройные звуки леса вплелась нежная мелодия.
Эльф очень любил эту поляну и часто приходил сюда. Здесь, в залитом светом зелёном пространстве, вдали от чужих глаз он мог мечтать о чём угодно. И мечты благодарно проецировались в солнечной дымке. Очень скоро в воздухе расплавленным стеклом висели недоступные заокеанские сады. Они быстро таяли и сменялись древними эльфийскими городами. Гринамур не видел их в зените величия, но дорисовал себе в воображении после опасного путешествия к Стылым землям.

Картинки сменяли одна другую. Свирель помогала образам обрести чёткость.
Старинные замки потеснили прозрачные тени эльфийских королей и их дочерей, балов, придворных… Потом и они растворились в лучистом воздухе.

Свирель играла одна.

Долгое время лишь музыка наполняла сердце леса. Но своему сердцу указ не ведом. И расплавленное стекло воздуха помимо воли снова стало формировать образы. Вернее, образ. То там, то тут, появляясь и исчезая. По волне платья, по пряди волос, по движению… И вот уже дочь эльфийского короля Эраэль танцует в такт своей неслышимой мелодии, странным образом созвучной с тактом свирели. Музыка то расцветает, то угасает, но прозрачная принцесса с лёгкостью ловит мелодию и, не останавливаясь, подстраивает под неё свой танец.
Перетянув последнюю ноту, что впрочем, не испортило завершающий такт, Гринамур с сожалением оторвался от инструмента. Образ грациозной длинноволосой эльфийки ещё некоторое время кружил в воздухе. Она всё танцевала и танцевала под неслышимую музыку. Но без подпитки нежной свирели быстро растаяла.

Гринамур вздохнул. Если бы можно было сложить две жизни и получить одну, чтоб никогда не расставаться с тем, кого любишь. Если бы можно было любить и при этом надеяться на взаимность. Нет. Жизнь эльфа длинна, порой бесконечна. Но не всем эльфам в этой бесконечности можно найти себе счастье. Даже если бы Эраэль не была обручена с Лидейтом Чазерином, сыном короля Звенящих гор, шансов на то, что она обратит на него внимание и ответит взаимностью, почти нет.

Гринамур аккуратно спрятал свирель в складки плаща. Он уже собрался уходить, когда позади раздался шорох. Эльф не смог сдержать высокомерной улыбки. Он не ошибся. Всё-таки она здесь. Прячется среди листвы деревьев.

Но тут со стороны озера раздались совсем другие звуки. Еле уловимые, слишком мягкие для человека. И Гринамур мгновенно забыл о своей давней поклоннице. На поляну вышла Эраэль. Её белое струистое платье излучало собственный свет, отчего казалось, что лесной пир Солнца посетила сама Луна.

Эльф глубоко вдохнул. Сердце забыло, что ему положено биться. Глоток воздуха быстро привёл его в чувство и Гринамур поклонился.
– Ваше Высочество… Зачем Вы здесь?
Эраэль пристально изучала солнечные лучи, пронзающие кроны деревьев. Она приподняла остренькое личико и прищурилась. Длинные белокурые локоны водопадом ниспадали по плечам, пролетали талию и таяли лишь у самой земли.

– А здесь удивительно красиво, – не ответила она на вопрос Гринамура. – Не зря тебе приписывают исключительное чувство природы.
Гринамур ждал. Возможные темы разговоров не хотели появляться в сознании.
– А это что? – указала Эраэль на белую лилию. – Неужели сам выложил?
Гринамур удивлённо посмотрел на ракушечную мозаику. Как можно спутать руку эльфа и человека?
– Нет. Это работа местной крестьянки.
– Вот как. – Эраэль сделала вид, что удивилась.
– Она часто выкладывает здесь картинки, – начал объяснять Гринамур. Он был рад так легко найденной теме для разговора. – В прошлый раз была роза. Роза получилась совсем плохо. До этого были пионы, гортензии. Ещё раньше – простые орнаменты.
Глаза принцессы смеялись.
– Для кого же она так старается?
– Ваше Высочество, похоже, она – влюблена. – Помимо воли последнее слово прозвучало слишком виновато.
Гринамур на всякий случай поклонился. Глупая ситуация. Если бы она только знала, что никто, а уж тем более какая-то крестьянка, не сможет затмить все мысли о Ней.
– И ты даже не знаешь, как её зовут?
Вопрос принцессы стал полной неожиданностью. Эльфу даже в голову не пришло интересоваться именем крестьянки. Пусть и влюблённой в него до безрассудства. Гринамур лишь покачал головой. Эраэль хмыкнула и подошла к своему подданному совсем близко. По этикету, ему надо было отступить. Но он не посмел отказать себе в возможности побыть рядом с мечтой. Да и кто может увидеть их здесь? На границе с людским королевством?
– Ох уж эти люди… – прошептала Эраэль на ухо Гринамуру.

Что случилось дальше, Гринамур осознал лишь позднее.
Заглушающий всё хруст ломающихся веток и шелест встревоженной листвы, отдалённый звон эльфийской тетивы, и глухой звук падающего тела.
Всё произошло стремительно. Когда Гринамур обернулся, на краю поляны он увидел лежащую девушку. Её невзрачное платье почти слилось с ковром прошлогодних листьев. Русые волосы разметались по земле. Поза была неестественной.
Гринамур и Эраэль подошли ближе. Лишь тогда они увидели, что живот девушки пробит стрелой с голубым оперением. По платью расползалось алое пятно.
– Это стрела Лидейта, – спокойно сказала Эраэль и закатила глаза. – Он, наверное, выследил меня. Горный народ жутко ревнив. И вспыльчив.
Эраэль засмеялась и самодовольно улыбнулась вглубь леса.

Гринамур не верил своим глазам. И уж тем более не мог поверить разуму. Принцесса должна была знать о приезде жениха. О таких визитах королевскому двору сообщается задолго до назначенного срока. Она знала характер суженного и его привычки. И, тем не менее, играла с Гринамуром, как со случайной добычей. Эраэль, сознательно нарушила этикет, чтоб спровоцировать ревность жениха. И если бы не Белая Лилия… Наверное, она сверху заметила эльфийского охотника целящегося в него. Холодок пробежал по спине эльфа, отчего он не сразу понял, что у крестьянки теперь есть имя.

Эраэль тихонько толкнула девушку носочком изящного башмачка.
– Мертва. А ты по-прежнему не знаешь, как её зовут.
Гринамур поклонился. Его жизнь, как и жизнь этой девушки ничего не стоила в глазах принцессы. Она смогла с лёгкостью приговорить его к смерти ради, любовной игры с будущим мужем.

Из двух жизней сейчас осталась лишь одна. И ему показалось, что это он сейчас умер здесь, на краю поляны.

***

Гринамур Иреллин очень любил эту поляну, но приходил сюда только раз в год. Он по-прежнему садился на склонённый клён и играл на свирели. Клён за эти годы стал выше и гуще. На поляне пропали полевые цветы, зато появились кусты черники и земляники. Мозаичная лилия, как и всё человеческое, оказалась недолговечной. Лишь редко мелькающие в траве белые морские ракушки напоминали о ней.
Свирель по-прежнему создавала образы из солнечных лучей. Старинные города и недоступные сады, древние короли и прекрасные королевы. Среди прозрачных картин стало меньше балов и придворных. Но зато почти в каждом образе возникал неясный женский силуэт. То он мелькал на далёких островах, то на морской косе. Он появлялся и в Стылых землях. И если внимательно смотреть, то можно было заметить эту невысокую девушку и на официальных приёмах, и на весёлом эльфийском празднике.
Лишь тот, кто знал Гринамура Иреллина хорошо, мог догадаться, что это единственная его любовь – Белая Лилия.

__________________
Раз уж начал – побеждай!
Э.Хемингуэй

Последний раз редактировалось KrasavA; 21.05.2013 в 18:14.
 

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход

Похожие темы
Тема Автор Раздел Ответов Последнее сообщение
Сетевые конкурсы Toraton Творчество 187 29.11.2023 09:46
Эльфы Venefica Вокруг фантастики 440 27.09.2018 23:45
[оргтема] Подземелья школы: организация Gothic Wolf Etterna Организационные темы 186 29.08.2009 11:05


Текущее время: 13:41. Часовой пояс GMT +3.


Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd.