Винкельрид. Творчество

[Винкельрид]

Скрытый текст - Оп:

[nehay]

Винкельрид, читается легко, персонажи живые (неплохо передана психология), да и атмосфера определённая присутствует.
Но, как по мне, начало слегка затянуто, я уж было подумал, что от ужастика ничего не осталось, но нет. И ещё, не знаю, разделили ли Вы один отрывок на две части или это конец первого, и если второе, что маловероятно, то закончить надо бы как-то более интригующе.

[Винкельрид]

Нет-нет, это просто оборванный рассказ, нет никакого разделения на части.
За отзыв - спасибо.

[Franka]

Винкельрид, жестоко так обращаться с живыми людьми) Тексты такого качества читаются взахлеб, поэтому, когда обрываются, очень обидно. Мог бы и целиком выдать.

П.С. Ты хорошо знаешь деревенские реалии)

[Snake_Fightin]

Присоединяюсь к Батьковне. В отличие от львиной доли текстов раздела, прочтение не оставляет мучительного воспоминания о себе и о глупости, совершив которую, это самое чтение предпринял и, вдобавок, вовсе не хочется автора гнать метлой из цеха.

[Винкельрид]

Спасибо, добрые друзья. Сладкой лестью и лживыми гимнами я обезглавлен, как Дональд Макгиллаври, потому совершаю поступок, который заставит меня позже раскаиваться - выкладываю весь текст полностью, с невылизанной концовкой. Вот на неё внимание и обратите, равно как и на прочие непонятки (а кто, как не вы, знаете, что у меня - дурацкая мода надеяться на догадливость), огрехи в композиции и т.п. За корректорскую работу, если вдруг кому захочется её провести, тоже буду благодарен.
Итак, весь рассказ полностью:

Скрытый текст - Мокрая Кулица:

Мокрая Кулица

Человек – он есть кто? Он вообще – комар!

Иосиф Бродский

Всю дорогу Егор изнывал от тоски и клял собственную глупость: на чёрта же он согласился ехать в Кулицу с Нюхой? Что за нелепая прихоть? Она-то, придурковатая в коконе слепой влюблённости, цвела и пахла, а Егор гадал, чего же ему хочется больше: дать ей хорошую затрещину или выпрыгнуть из электрички на полном ходу.
- Пашка, спрячь язык, комар укусит! - Баба с сиреневыми волосами, сидевшая напротив с дочерна загорелым внуком, говорила с сочным деревенским акцентом, хохотала, запрокидывая тройной подбородок, и Егор, послав в неё ментальный заряд ненависти, уткнулся в окно.
Свой акцент он изничтожал яростнее, чем Элиза Дулитл. Тогда он и узнал про эту самую Элизу: читал до сорванного голоса вслух, а под рукой почему-то оказалась только одна потрёпанная книженция, «Пигмалион». В армии про деревню Егор – уже рядовой Мошкин - не рассказывал, над адресом на конвертах смеялся вместе со всеми, но звездой стала Нюха.
Начиналось всё плохо. Егор не отслужил и недели, когда прилетело первое письмо. Сержант, ведающий почтой, с трудом держался на ногах, – его шатало от смеха. Да что там, даже ошалелые от новых порядков и измученные курсом молодого бойца новобранцы заливались на все лады от обратного адреса: «дер. Мокрая Кулица, дом 10 (Жёлтый дом), Нина Хрюкина». В тот миг Егор Нюху люто ненавидел. Сержант, отсмеявшись, ловко оторвал кончик конверта, надул его и лопнул об егорову шею – чуть глаза не выскочили. Ответа Егор не написал: измятый «калабахой» конверт скомкал и выбросил, даже не посмотрев, что внутри.
Нюха оказалась настырной: через четыре дня – новое письмо. Мокрая Кулица грозила приклеиться к Егору навеки, но выход нашёлся. В письме-то была обыкновенная девчоночья чепуха: сопли-слёзы, охи-ахи, поцелуи с помадой – и он, кривляясь, прочитал его вслух. Точно так же, как декламировал Бернарда Шоу, с наработанным городским говором. Имел успех.
Это превратилось в ритуал: рота ждала почты и концерта. Потом, когда наскучило, пришла пора отвечать.
Нет, Егор начал писал ответы раньше, настрочил несколько сносных, нейтральных писем про службу, порой даже вворачивал ласковое словцо, будто извиняясь за издевательства, о которых Нюха не догадывалась. Теперь же он погрубел, напитался бесстыдной дурашливости, и письма стали строчить сообща. Армейская служба – скука да тупость, как не раскрасить? Грамотные вворачивали заковыристые обороты, шпана – зэковский жаргон, всё это замешивалось на бравом военном лексиконе, и на выходе получалось изрядная абракадабра, об которую Нюхе следовало сломать либо глаза, либо мозги. Да вот не сломала. Так два года и целовала бумагу, капала духи, вкладывала курносые фотки с огородным загаром. Ну – дура.
Она узнала, когда дембель и поезд, припёрлась на вокзал с тюльпанами и шампанским. Егор был веселым, и у них опять всё получилось, как и единственный раз до армии: торопливо, слюняво, пьяно. Тот раз научил её писать письма и сделаться «девушкой, которая ждёт парня из армии», от этого же она просто свихнулась. Когда выяснилось, что к тётке заехать не получится: снова заженилась, никак не уймётся, - на горизонте замаячило возвращение к бабке, в ненавистную деревню. Нюха мигом взяла «академ», выселилась из общаги и возникла с барахлом и до одури счастливой физиономией: «А я с тобой!» и Егор неожиданно и необъяснимо согласился.
На станции Мокрая Кулица поезд не простоял и минуты. Он выплюнул двух людей и сбежал, виляя железным хвостом и трясясь. Егор поёжился. Заболоченный лес, зелёные плиты, от цивилизации – только рыжие рельсы.
- Ну, пошли? – воскликнула безоблачная Нюха.
Егор подумал, что, стоит только заикнуться, и она ухватит оба чемодана, да и его самого посадит на закорки.
- Пошли, - буркнул он и поплёлся по просеке, не оглядываясь.
Нюха щебетала и восторгалась, шуршала в траве, отыскивала усопшие цветочки. Она первая и заметила брезентовую куртку парня.
- Егорка! – вмиг изменившимся голосом позвала она, и Егор даже забыл скрежетнуть зубами от мерзко изменённого имени. – Там кто-то идёт за нами.
- Разберёмся! – бросил Егор, коротко зыркнув через плечо. Нюха ахнула, увидев, как он достаёт из кармана и прячет в рукаве нож.
Можно было ожидать, что парень окликнет их, но он бежал молча. Егор остановился и ждал, повернувшись к нему левым боком.
- Мы с тобой одной крови, ты и я! – Парень остановился, дышал он ровно и улыбался во весь рот. – С утра жду, когда живой кто появится, а вас чуть не проморгал.
Он поправил лямки рюкзака. На потрёпанной брезентовой куртке, в области сердца, белела странная картинка: три круга, выстроенные треугольником. На стриженой голове уродливым пятном выделялся седой левый висок. Пахло от парня чем-то резким. Егор молчал.
- Вы – турист? – спросила Нюха.
- Я-то? Ну да, турист, - живо откликнулся парень. – Вот, заблудился.
Он залез во внутренний карман, Егор напрягся.
- У навигатора батарейка села, хотел подзарядить на станции, да кто ж знал, что там, кроме рельсов, и нет ничего. Вы в Мокрую Кулицу?
- Да! – воскликнула Нюха. – Вы – тоже?
- Так точно. Колоритное место. Давно хотел побывать.
Нюха расцвела.
- Да, места у нас красивые. Некоторые говорят, что болота одни, но...
- ...мы-то знаем, что и в болотах есть своя красота, - неожиданно закончил парень. – «Омнис хомо мендакс», как говорится... Доведёте?
Разговаривая с Нюхой, он поглядывал на Егора. Нож стал горячим, словно парень в штормовке раскалил его взглядом.
- Пошли, чего уж... – буркнул Егор, поворачиваясь к незнакомцу спиной.
Нож он больше не прятал, положил в карман открыто, и парень сделал вид, что ничего не заметил, после чего потерял к Егору интерес.
- Я – Нина Хрюкина!
- Егор. Мошкин.
Парень назвался Павлом, но сделал это так, что Егору показалось: врёт.
- Так вы один путешествуете?
- Один, я всегда один, - со вздохом отозвался Павел. – А как иначе? Из дому никого не вытащишь. Мало осталось романтиков.
Он звучно хлопнул себя по щеке.
- Показалось – комар.
- Днём их тут не бывает, - охотно заговорила Нюха. - Вот в деревне самой, там – да. А по ночам лучше окна вообще не открывать. Мы в детстве, когда гуляли, обязательно веточку ломали, отмахиваться. Так и сидели по лавкам, как барышни с веерами, или костёр зажжёшь...
Егор старался идти быстрее, чтоб Нюха, вместе с новым знакомым, осталась позади. Ему не нравилась их болтовня, он злился на то, что дурёха так легко сходится с людьми, но больше его разбирало от отгоняемой всеми силами мысли, что он ревнует Нюху к этому парню. У бабы Кати было любимое присловье: «Сам не «ам» – и другим не дам».
Заблудиться тут было невозможно: от станции бежала одна-единственная тропинка. Знакомая дорога выглядела по-новому, нехорошо выглядела. Егор списал на непривычку – года четыре тут не был, а деревни на то и деревни, чтоб помирать, теряя жителей и, как следствие, смысл своего существования. Ох, не так он представлял себе жизнь на гражданке, воя на луну в ночном карауле. В мечтах были клубы, яркие девчонки, разноцветные коктейли с трубочками и без них, машины с лакированными боками, а шёл он к покосившимся стенам, мутному самогону бабки Вали, пыльному «ижаку» с люлькой и Нюхе. Несправедливость.
- Коров не выгнали чегой-то! – сказала Нюха. – Совсем обленились. Ничего, щас мы шороху наведем. А, Паш? Танцы в клубе устроим.
Парень отозвался фразой на иностранном языке, но по интонации было ясно, что он – обеими руками «за».
Егор сплюнул. Нюха – дура, но Павел этот точно не дурак. Он-то заметил, что не только коров нет - людей тоже не наблюдается. Мокрая Кулица была мёртвой. Повторив шёпотом последнее слово, Егор передёрнул плечами, словно старался сбросить со спины мурашки.
- Эй! Лю-ю-ди! – заорала Нюха, когда они поравнялись с крайним домом.
Жили тут Хрюкины, какие-то дальние родственники Нюхи. По деревне их звали Косыми и не любили за склочность и скопидомство, но сейчас Егору было всё равно: хотелось увидеть хоть кого-то живого. Дом не ответил, ни одна занавеска не шевельнулась.
- Во, дела-а… - протянула Нюха. – Либо в город подались?
- Странное дело! – неожиданно заговорил Павел. – Из деревни все в город рвутся, а в городе – томятся, всё на природу норовят выбраться. Нет бы взять и соединить одно с другим. Не хватает тебе чего-то в деревне – сделай тут и живи в своё удовольствие! Что в городе хорошего есть?
- Магазины всякие, клубы… - начала перечислять Нюха.
- Так в чём дело? Трудно построить?
- Интернет!
- Вообще не проблема сейчас.
- Ну-у… театр, цирк…
- Часто в театр ходишь?
Нюха даже засмущалась. Егор знал: сроду не была.
- Так-то! – подытожил парень.
Второй дом тоже не отозвался. Здесь Пастуховы жили: большая семья, дед у них вечно на гармошке играл. И следующий – когда-то проданный «городским», блестяще отремонтированный – не подавал признаков жизни.
- Нет, ну это что вообще?.. – пробормотала Нюха. Она уже перестала улыбаться.
До её дома оставалось семь дворов, до дома Егора – восемь. Не сговариваясь, они пошли быстрее, потом побежали. Павел шагал следом, не торопясь.
Калитка была заперта, но Нюха ловко перемахнула через забор, с треском отбросила задвижку.
Двор, хоть и пустой, мертвым не выглядел. Чуть помешкав, Егор вошёл в дом следом за Нюхой. Деревенский нарочитый порядок, от которого он давно уже отвык, не был испорчен ничем: никаких следов спешного отъезда или, упаси Бог, страшного преступления. Единственным предметом, несуразно разбавляющим обыкновенность, оказалась здоровенная жестяная бадья с водой на донышке посреди гостиной. Егор машинально поправил сползшую кружевную салфетку на громоздком ящике телевизора «Садко».
- В холодильнике – еда, - пустым голосом произнесла Нюха. – В шкатулке – деньги, золото. Ничего не понимаю.
Было страшно, и Егору захотелось, чтоб Нина сейчас заплакала, пусть бы даже уткнулась в его плечо. Когда утешаешь кого-то, становишься сильнее, в голове будто переключается тумблер, и ты сам уже лишаешься права паниковать. Но Нюха, зачем-то ухватив кочергу, всё так же бесцельно бродила по дому, потом вдруг, словно о чём-то догадавшись, воскликнула:
- Надо в погребе посмотреть!
Егор вздрогнул. Спускаться в темную сырость ему сейчас совсем не хотелось.
- Нин… - неловко начал он. – Мне к бабке надо.
- Иди, иди, - ответила Нюха – Егору показалось, что она хотела добавить «трус», он даже замер, ожидая этого слова, как удара. Но ничего не последовало: Хрюкиной было не до него.
Во дворе стоял Павел. Он озирался без боязни, с любопытством.
- Я в подвал спущусь, - зачем-то сказала ему Нюха.
- В милицию надо позвонить! – сообразил Егор.
- Обязательно. Только что ты им скажешь? – быстро спросил Павел. – Что вернулся в деревню, а там – никого, высылайте срочно наряд, пусть ищут жителей?
Егор стиснул зубы.
- А ты с ней не пойдёшь? – Павел кивком указал на скрывшуюся в сарае девушку. – Мало ли что она там увидит…
- Что, от мышей её защищать? – буркнул Егор.
Павел улыбнулся с пониманием и пожал плечами.
В сарае загрохотало, неожиданно гулко застучали шаги по лестнице, и дверь распахнулась. Нюха, переложив кочергу под мышку, чесала плечо.
- Комар укусил. Здоровый, гад, - спокойно сказала она. – Пошли к твоей бабке?
- Пошли... – нехотя отозвался Егор.
В бабкином доме внезапно защемило сердце. Любимый пластмассовый Олимпийский Мишка стоял на подоконнике. Представилось, как бабка берет его осторожно больными артритными руками и прижимает к себе, вспоминая Егорку, и в несчётный раз рассказывает соседке Поше, как внучек, думая, что мишка из шоколада, обгрыз ему нос. Рыжая плюшевая кошка Наташка с изумрудными пуговичными глазами, не раз оторванными и пришитыми, лежала на его, егоровой, кровати, застеленной по-деревенски, с громадной пуховой подушкой углом кверху. Нюха, взглянув на Егора, деликатно ушла в другую комнату, и его это сразу разозлило. Заговорил он нарочно грубо:
- И тут бадья стоит с водой. Сушняк у них у всех что ли был?
Нюха молча напилась и вышла.
- В подвал полезешь? – спросил Павел во дворе.
Егор вцепился в него взглядом – подначка распознавалась. Не сказав ни слова, он шагнул в открытый сарай и рывком откинул крышку погреба. Пахнуло сыростью и гнилью. Когда спускался по ржавой лестнице, в квадрате света появилась тень – Нюха пришла следом. На черном от гнили кочане сидела крупная крыса. Егор вздрогнул, лестница лязгнула.
- Что там, Егор? – звенящим голосом спросила Нюха.
«Пошла ты!» - мысленно отозвался Егор.
Крыса убегать не собиралась. Только когда Егор вырвал из кармана нож и замахнулся, она дернула узкой мордой и исчезла в капусте.
- Отойди от двери, света мало!
Тень Нюхи отодвинулась.
В темный угол с последней ступеньки лестницы заглянуть всё равно не удавалось, Егор нехотя сошёл на пол, скользкий от сырости капустных листьев. Спичек и зажигалки не было, повод выбраться из подвала нашёлся, но некстати вспомнился фонарик в мобильнике. Обманывать себя – то ещё искусство, Егор замешкался.
- Егор, всё нормально?
- Нормально! – прошипел Егор.
Фонарик светил неожиданно ярко, его синевато-белый луч раскроил темноту, как меч джедая. Егор закричал. Тело его, без участия разума, метнулось к лестнице. С размаху впечаталось в кирпичную стену. Отскочило. Рухнуло.
Боль. Гниль. Грохот. Рывок.
И свет.
Очнулся он под голубым небом.
- Егорка! Егорка! – повторяла белая лицом Нюха, остервенело скребя ногтями недавний комариный укус. Из за её спины выглядывал Павел.
Егор моргнул несколько раз, у него разом заболели лицо, плечо, колени и кисти рук.
- Что случилось, Егорка? Что там?
- Бабушка там.
- Что?
- Она сухая совсем, вся в язвах. Маленькая, как ребенок.
Его начало рвать, и Нюха отошла. Пока он боролся и уступал скручивающим живот спазмам, слышал обрывки тихого разговора Нюхи с Павлом: «…милицию!» - «Конечно… завтра…» - «… ночевать?» - «Успокойся! …только завтра! Электричка…» - «На станцию…» - «Успокойся, говорю!»
Испачканную куртку Егор стянул и бросил в сарай. Телефон остался в подвале. К чёрту телефон.
- Ты как?
Его ещё мутило. Мумифицированная безглазая баба Катя, вся в кровавых язвах, плыла перед глазами.
- Трупов, что ли, раньше не видел? – ласково спросил Павел.
Повод для конфликта и драки был, но руки дрожали.
Шатаясь, он поднялся на крыльцо, повис на дверной ручке, справился и ввалился в дом. Рухнул на кровать грязный, жалкий, трясущийся, закрыл глаза и упал в беспамятство.
Во сне он пытался поднять маленькую мумию – она могла уместиться в двух его ладонях, но руки не повиновались совсем. Не получалось даже поднять их и рассмотреть, что же с ними случилось. Время от времени раздавался жуткий скрежет – как будто скребли по жести. Егору захотелось проснуться – иногда у него это получалось, но только не сегодня. Он выплывал в реальность, но его, с последовательным садизмом, затягивало обратно. Наконец, ему удалось открыть глаза. Несколько глухих ударов сердца он никак не мог разобрать, где находится. Лежал он на мягком и мокром, в темноте. Знакомый по кошмару скрежет повторился. Егор понял: кто-то черпает алюминиевой кружкой воду из бадьи. Попытавшись встать, заскрипел зубами – он спал с заложенными за голову руками, и теперь не чувствовал их от самых плеч.
Свет нигде не горел. Парень кое-как поднялся, шатаясь, ввалился в соседнюю комнату, кружка снова зачерпнула воду. В руки с одуряющей болью возвращалась кровь, и Егор вспомнил, как в детстве представлял, что это заливается в жилы жгучая кислота.
Напрочь вылетело из памяти, где находится выключатель, Егор зашарил по стене. Он молчал, молчал и тот, кто методично, раз в три минуты, зачерпывал воду и выпивал её жадными глотками.
Когда свет вспыхнул, Нюха повернулась к Егору и закричала так, что у парня подкосились колени:
- Выключи свет!
Он повиновался. Сердце грохотало. Засвеченные глаза Егора выхватили кадр: малиновое лицо, огромные черные глаза и выпуклые кровавые волдыри по всему телу.
- Нина… - тихо сказал Егор. – Ты… что с тобой?
- Ничего, - голос у Нюхи был сухой, хриплый. – Пить хочу.
- Ты горишь вся.
- Я в «Скорую» хотела звонить, Павел отговорил. Да и правда, какая «Скорая» сюда поедет?
- Павел? Где он сейчас?
- Спит он.
Егор попробовал сжать кулак. Кисть была вялой, словно из пластилина. Он полез в карман и вспомнил, что нож остался в куртке.
- В милицию так и не позвонили?
- И не позвоним! – голос Павла прозвучал прямо за спиной, Егор дёрнулся, зацепил табуретку. Лампочка загорелась ярко, как настоящее солнце. – Нечего тут милиции делать. Это вообще не в её компетенции.
Егор прикрыл глаза рукой. Нюха закричала, чтобы выключили свет, но Павел только улыбнулся в ответ.
- Да выключи ты свет! – опять заорала Нюха.
Егор, сквозь серую пелену, увидел, как рука Павла дёрнулась с грохотом и Нюха рухнула на пол. Завоняло горелым порохом. Чёрный нестрашный пистолет плавно повернулся и уставился в его лицо, потом опустился ниже. Нюха завыла сквозь сжатые зубы.
- Ты что, сука, делаешь… - почему-то шёпотом сказал Егор.
Пистолет снова дёрнулся и реальность подёрнулась рябью, поплыла медленно, звуки смешались в один – протяжный и тусклый. Второй выстрел Егор даже не услышал, только вздрогнул, когда пуля ударила в другую ногу.
- Есть в этом что-то символическое! – говорил Павел откуда-то издалека. – Не каждому удаётся вернуться в детство.
Егора шлёпнуло по щеке. Он скосил глаза: обломанная ветка с чуть подвявшими листьями. Точно такую же Павел бросил Нюхе. Она, изо всех сил сжимая простреленное колено, хватала воздух ртом.
- Я сейчас пойду, утром вернусь. Ну, вам-то разницы нет, - рассказывая, Павел обильно пшикал на себя резко пахнущей дрянью из баллончика. – Не волнуйтесь, я же не зверь какой, всё понимаю. Попрощаться там, всё такое. Вот вам, на чуть-чуть хватит.
Он вытащил из рюкзака спиральку от комаров, отломил кусочек - сантиметров пять, - и щёлкнул зажигалкой.
Резко, без предупреждения, в Егора вцепилась боль и он закричал, скорчившись.
- Вообще, вам повезло даже! – не обращая внимания на крики, продолжал Павел. – В жизни надо сделать что-нибудь великое, после чего не стыдно будет умирать: открытие, рекорд, написанная книга, – да что угодно. Вот вы. Ну, приехали бы сюда. Пожили бы, может даже поженились бы. Дом, дерево, сын – скучно это. А так вы – участники масштабной программы. Поможете нашей армии.
Закончив натираться, Павел деловито сказал: «Так!» и дотронулся поочередно до нагрудного кармана, цепочки на шее и левой подмышки.
Егор смотрел на странный знак на куртке. Три круга, выстроенные треугольником.
- Воды не принесу, извините. Собственно, мучиться вы сильно не будете. Только не держите зла – всё для дела ведь. Если вдруг война, понимаете? А то с деревней промашка вышла - ну что делать, Мать-Россия, безалаберность! - никто не думал, что у опытных образцов такая короткая жизнь окажется, опоздали, не успели изучить. Хорошо, старушка до погреба сумела дойти, а то партия пропала бы, а в темноте и сырости они подольше протянули. Ну, а с вами успеем всё.
Павел подхватил за ножку табуретку и, примерившись, запустил в окно. Зазвенели стёкла. Пластмассовый Мишка упал на пол.
- Ладно, до завтра! Кстати, и о похоронах не беспокойтесь – разложение при солнечном свете буквально за сутки произойдёт.
- Тварь! Стой, су-у-ука! – выдавил Егор.
- Егорка, не надо. Ничего ты не сделаешь, - неожиданно спокойным голосом сказала Нюха.
А он и сам понимал, что не сделает.
Дверь закрывать Павел не стал, и она заскрипела ржавыми петлями. Нюха смотрела на Егора, не отрываясь. Глаза у неё были большие и тусклые.
- Нин… - вздрагивая от боли, сказал Егор. – Прости меня. За всё. Знаешь, мы правда могли бы…
Нюха слабо улыбнулась. Волдырь на её плече лопнул, из него выбирался, энергично шевеля лапками, крупный комар. Неверной рукой она потянулась к отломанной ветке.
Спиралька на столе уже догорела. Комары летели на свет, радостно звеня.
2012 г.

[Snake_Fightin]

Спиралька из рюкзака - от комаров? Стоит указать её назначение, т.к. после того как военный специалист сорвал покровы, его действия окутаны крутым флёром. Первый момент я думал, что он из проволочной спирали-антенны и зажигалки радиомодуля собирает эвакуационный маркер.

Доставать армейские идентификаторы -жетоны, офицерскую книжку на глазах у зрителя на неопределенном расстоянии до эвакуационной группы, которая, возможно и так знает его в лицо - это так принято делать?

[Sera]

Винкельрид, рассказ на самом деле отличный. Молодец.
О том, что замешан комар, можно догадаться, когда ты дважды его вспоминаешь, причём второй раз - очень явно.
Что до концовки, то мне показалось, что много диалога. Вернее, один сплошной диалог с маленькими вкраплениями действия. Но если бы ты сказал, что так и надо - поверила бы сразу.

Скрытый текст - один момент:

Сообщение от Винкельрид

оказалась здоровенная жестяная бадья с водой на донышке посреди гостиной.

Донышко посреди гостиной?

[Franka]

Нет, деревенская атмосфера немного недотянула. Не хватает аутентичных запахов старых деревянных домов, старых же газет, горячей пыли, коров, скошенной травы - все это составляет значимую часть обстановки. Ни с чем не спутать. В старых деревнях средней полосы это все как правило есть.

По сюжету - блин, идеи витают в воздухе. Жесткий рассказ, хотя более жестким он был бы, если бы речь шла о вымирающей естественным путем деревне, в которой и так остались одни никому по сути не нужные старики. Хотя, возможно, это гнусное эстетство.

А еще бросилось в глаза джЕдай, а не джи)

[Snake_Fightin]

Эмм... Комар? Это всё усложняет.

Окей. Вот как понимал происходящее.

I. В деревню приезжают на Уралах учёные-воины. Сгружают бочки с отравленной водой. -- Пейте, товарищи. Товарищи пьют, умирают, очевидно разлагаются на солнце т.к. нельзя натянуть тенты или увезти подопытных в тёмную лабораторию.
С использованием комаров.
II. В окрестностях деревни появляются Павел и его напарники и разводят специальных комаров в водоёмах. С определенного раза это получается, причём популяция держится вблизи деревни Мокрая Кулица, исключая возможность выхода эксперимента за пределы дозволенного. (Вспомнил, кстати, рассказ Аверченко, как деревенские убили чужака-студента, отиравшегося на берегу окрестной реки по подозрению в распространению холеры. как всё же прозорливы были наши предки)
Комары кусают всех-всех деревенских до последнего старика, не слезающего с печи, жители наполняют много ёмкостей обычной водой и держат ёмкости домах, потом люди умирают, очевидно разлагаются на солнце т.к. нельзя натянуть тенты или увезти их в тёмную лабораторию.
Второй вариант реализован в рассказе, верно?

[Винкельрид]

Сообщение от Snake_Fightin

Доставать армейские идентификаторы -жетоны, офицерскую книжку на глазах у зрителя на неопределенном расстоянии до эвакуационной группы, которая, возможно и так знает его в лицо - это так принято делать?

Не, ну я знал. Вообще, кроме того, чтобы открыть глаза читателю, хотел провернуть всё так, словно он проверяет перед уходом, ничего не забыл ли.

Сообщение от Franka

бросилось в глаза джЕдай, а не джи

Хе-хе. Как когда-то с БОйко-БАйконуром) Бывает)

Второй вариант реализован в рассказе, верно?
Э-э... Ну, да, как-то так, в общем. Вообще, про комаров дофига начитался, между строк хотелось выплеснуть всё (начиная с названия деревни, которое суть калькирование названия семейства комаров). Началось с вампиризма) Комары как бактериологическое оружие (кстати, я вот символ долго думал, как описать, там ведь не просто три круга, если кто подскажет - буду благодарен) должны кусать, заражать, разводиться, тело исчезает, и когда не останется тел рядом, комары эти сами собой дохнут. Вода в рассказе для сырости, она помогает комарам развиваться в теле. Подозреваю, что тут можно найти нелогичность. По поводу затащить в лабораторию - не знаю, смысл есть. Может, деньги на обустройство вбухали в дачи и яхты, решив сэкономить?

[nehay]

Особенных помарок не заметил, но чтобы совсеми придраться, вот, держите:

Скрытый текст - ---:

Сообщение от Винкельрид

как меч джидая

Сообщение от Винкельрид

Егор моргнул несколько раз, у него разом заболели лицо, плечо, колени и кисти рук.

Возможно здесь стоит что-то сделать.

Сообщение от Винкельрид

Его начало рвать, и Нюха отошла.

Поскольку тут глагол двойственный, может что-то надо изменить.

Сообщение от Винкельрид

Шатаясь, он поднялся на крыльцо, повис на дверной ручке, справился и ввалился в дом.

Не совсем понял. Может должно быть что-то вроде подтянулся?

Сообщение от Винкельрид

она могла уместиться в двух его ладонях

Возможно лишнее.

Сообщение от Винкельрид

как рука Павла дёрнулась с грохотом

Вроде как понятно, что там пистолет, но не звучит.

Сообщение от Винкельрид

Пистолет снова дёрнулся и реальность подёрнулась рябью

Сообщение от Винкельрид

Резко, без предупреждения, в Егора вцепилась боль и он закричал, скорчившись.

Думаю, лучше будет: Резко, без предупреждения, в Егора вцепилась боль и он, скорчившись, закричал.

Сообщение от Винкельрид

Пожили бы, может даже поженились бы

Лишнее.

Сообщение от Винкельрид

Павел подхватил за ножку табуретку и, примерившись

Это такой синоним прицелившись?

Сообщение от Винкельрид

Дверь закрывать Павел не стал, и она заскрипела ржавыми петлями.

Как-то не совсем понятно. Он просто её прикрыл?

Сообщение от Винкельрид

Неверной рукой она потянулась к отломанной ветке.

В смысле?

Сообщение от Винкельрид

Спиралька на столе уже догорела. Комары летели на свет, радостно звеня.

Возможно тоже стоит сделать перестановку: Комары, радостно звеня, летели на свет.

В остальном, всё хорошо, более динамично, чем первая часть, всё выдержанно в едином стиле, ну и обилие необязательных деталей радует. Также понравилось, что мишку в самом конце вспомнили.
Конечно, слегка мутно с этим правительственным экспериментом, но они всегда такие. И да, не знаю, нарочно или нет, но у меня поначалу сложилось впечатление, что причина в воде, всё же на ней несколько раз акцентируется внимание и поэтому, о комарах как-то совсем не подумалось.

[Snake_Fightin]

Вообще у Павла стальные яйца. Защищаться от спецкомаров секретным ведьмачьим репеллентом. В американских фильмах врачи-убийцы меньше чем на скафандр не соглашаются.
(это просто впечатление, не нужно править)

[Винкельрид]

Сообщение от Snake_Fightin

(это просто впечатление, не нужно править)

Это ж Россия. Деньги, опять же, вбуханы уже.

[Snake_Fightin]

Да, я хотел прокомментировать реплику Павла - "Удачно вы зашли, а то эксперимент-то полностью провалился", мол велика Россия, можно ещё одну деревеньку уконтрапупить и транш освоить, но стёр, теперь ты сам ворчать взялся.

[Franka]

Сообщение от Винкельрид

хотел провернуть всё так, словно он проверяет перед уходом, ничего не забыл ли.

Один только вопрос для этой версии - он где-то что-то выкладывал, или забыл дома еще на стадии сборов в деревню? ;)

Хотя, если принять как рабочую гипотезу, что оцепление будет отстреливать любое двуногое, которое пойдет со стороны испытательного полигона, то подготовка документов оправдана. А с третьей, не у каждого из местных есть знак различия в виде биологической угрозы, который видно сразу, по словам Егора)

[Винкельрид]

Сегодня раскапывал черновики и напал на начало рассказа. Времени было полно, решил его дописать. Рассказ ни на что не претендует, никаких особых идей не несет (нечто вроде старинной "Десятой музы"), но традиция есть традиция: выкладываю его сюда. 11000 знаков, если что. Понятно, что после такого вступления желающих прочитать будет немного (ожидаю даже вполне уместного замечания: "Если рассказ ни на что не претендует, то..." - ну и какой-нибудь справедливый вывод), ну нет - так нет.

Скрытый текст - рассказ:

У смерти широкий оскал

- Слышь, кажись воют?!
Прокл застыл, вытянув шею. Ревмир, который подпрыгивал на месте, хлопая себя ладонями по бёдрам, тоже притих. Шумели деревья, ветер стряхивал с листьев тяжёлые капли, ухал филин.
- Мерещится тебе со страху!
Прокл послушал ещё, но его спутник, махнув рукой, опять запрыгал – грелся.
Осень выдалась холодной и сырой, она украла у деревни вечерние гуляния, посиделки на завалинках, молодецкие забавы и запретные свидания вдали от соседских глаз. Слуги суровой осени, серые волки, подбирали остальное: спокойствие и домашнюю живность.
- Как думаешь, Ревмир, вернётся она?
Ревмир промолчал.
Чудная девка, чёрная, как галка, заявилась в деревню с утра и направилась прямиком к старосте Варевию. Заявила, что пришла спасать деревню. Староста, озлобленный от навалившейся напасти, прогнал её прочь, но она не ушла. Сидела под забором и ждала до самого вечера, пока Варевий не отошёл и не соизволил выслушать.
Разговор не заладился сразу: девка с порога назвала цену, слишком большую для деревни, спокойно выслушала гневный ропот, который, сам собой, перешёл в жалобы.
- Скотину режут? – спросила девка.
- Режут! Ещё как режут! Коров тащат! До свиней добрались! Ничего не помогает, ни заборы, ни стены!
- Кто их водит?
- Жуткий вожак... Белый, что призрак. Громадный и... разумный.
- Лорду жаловались?
- А толку-то? Явился лорд с трубами, арбалетами и горластыми гончими, поля потоптал, сожрал всё, чем волки погребовали и поехал охотиться. Только волки, как белый вожак пришел, стали другими. Все знают: когда собаки гонят волков, серые разбойники бегут без оглядки, пока псы не выведут их на арбалеты. Теперь всё встало с ног на голову. Волки уводят гончих подальше от всадников, разворачиваются и режут. На вооружённых всадников кидаются. Лорд, потеряв дюжину псов, свернул охоту и удрал, от греха подальше. Посылали к самому герцогу, да пока без ответа.
- А как же ловушки? Капканы?
- Ох, девка, девка! Какие там капканы, если волки двери открывают, засады устраивают, сами выслеживают охотников...
- Десять флоринов! – вздыхала девка, возвращаясь к тому, с чего начали.
Сбили до восьми. Она не потребовала задатка, попросила только помощи: двое парней половчее пусть ждут на опушке, помогут добраться до деревни, когда всё кончится.
Из-за туч вылезла луна, круглая и яркая, как стёртая монета. Ревмир перестал прыгать.
- Кто-то идёт! – сипло прошептал он, нащупывая рукоять заткнутого за пояс топора.
Прокл дрожащими руками ухватил рогатину, вглядываясь в мерцающую тьму между деревьями, губы его, против воли, зашептали молитву.
Она вышла на опушку.
Улыбнулась.
Прокл попятился, Ревмир сдавленно вскрикнул: кровь, чёрная в серебряном лунном свете, блестела на её обнажённых плечах, в одёжных прорехах... на зубах и подбородке... На верёвке она тянула труп. Белые волосы закрывали его лицо, липли к безобразной рваной ране на горле.
- Вожак. Деньги с вами?
Ревмир шагнул к ней, превозмогая дрожь в коленях, швырнул на землю мешочек с золотом. В следующий миг оба парня бежали прочь, не разбирая дороги. Око луны пялилось на их спины.

Старик с угловатой наколкой на левом виске вышел из сарая, вытирая руки вышитым рушником. Староста подался вперёд.
- Не, не он, - бросил на ходу старик.
- Как не он? – опешил староста, разглядывая окровавленный рушник, который старик сунул ему в руки. – Всё ж сходится, господин Айсельберт!
- Что сходится, олух? Этот несчастный – обычный человек, как ты и я!
- Но белый вожак же… - продолжал мямлить деревенский голова, не желая принимать горькую правду.
Только когда старик, которого он назвал «господином Айсельбертом», махнув рукой, пошёл к своему шатру, развёрнутому на окраине деревни, староста смирился. Ссутулившись, он доплёлся до бревна, тяжело уселся на него и проговорил, едва ворочая языком:
- Это ж что? Обманула девка? Золото наше присвоила и – поминай как звали?
- Не обманула, дружок! Честная была сделка.
Староста поднял мокрые глаза. Рядом стоял, вертя кинжал в гибких пальцах, смуглый до черноты спутник Айсельберта, егерь Шеграт.
- Девка сказала: избавит деревню от напасти. Она и избавила. Подумаешь, приволокла какого-то бедолагу? Главное - что? Волки-то не нападают больше.
- Не нападают, - пробормотал староста. – Но золото ведь…
- Эх, люди! – весело сказал егерь и, точно так же, как и старик Айсельберт, махнул рукой.
В шатре сидел, задумчиво жуя жареную свинину, рыцарь в кожаном дублете.
- Ну? – спросил он с набитым ртом.
- То же самое! – буркнул Шеграт, наливая себе из тёмной бутыли.
- То, да не то! – возразил Айсельберт. – В прошлый раз она притащила настоящего оборотня, в позапрошлый – тоже, а сейчас…
- А сейчас она умудрилась укокошить самого Гуглука Патлатого.
Рыцарь перестал жевать, с натугой проглотил и спросил тихо:
- Какого Гуглука?
- Того самого, милорд Давиадок! – ответил егерь. – Другого, слава Свету, тут не обретается.
- Тьма меня побери! – задумчиво сказал рыцарь. – С неё станется и в город за наградой явиться.
Шеграт усмехнулся, сел на длинную лавку и двузубой вилкой уцепил крупный маринованный гриб.
- Но тело-то вон оно, в сарае лежит!
Давиадок почесал в затылке.
- Сколько обещал герцог за голову Гуглука?
- Сдаётся мне, вдвое от того, сколько девка взяла с деревенских. Думаю, это неспроста, - ответил Шеграт.
- Неспроста! – передразнил Айсельберт. – А скотины она на сколько порезала?
- Ну, не на восемь флоринов – это точно.
Все трое переглянулись. Прокашлявшись, рыцарь – на правах благородного – вывел итог:
- Свезем Гуглука в город. Заплатим деревенским за скотину. Они заломят цену, но всяко больше восьми флоринов не запросят. Остальное – поровну.
- Справедливо, - сказал Шеграт.
- А иначе и нельзя! – серьёзно проговорил старик Айсельберт.

Вечером полог шатра отодвинулся, и в шатёр просунулась всклокоченная голова.
- Тебе чего? – рявкнул Давиадок, отстранив от лица кубок. Шеграт приподнял голову от подушки, один старик Айсельберт никак не отреагировал, продолжил листать страницы огромной, в полстола, книги.
- Я… Углущень… из Мокрых Штанов.
Рыцарь посмотрел повнимательнее.
- Я вижу. Чего надо?
- Сказали: тута помогут…
Толстые пальцы Давиадока погладили рукоять чудовищного топора, прислонённого к столешнице. Мальчишка заговорил торопливо:
- Я, как его, бежал всю дорогу… сказали: тута, в шатре, сэр, значит, рыцарь будут. Они помогут. Сказали говорить так, слово в слово: в Мокрых Штанах объявилась стая…
Он сморщился, потом выдавил:
- Новый пе-це-нет… ден…
- Чего?
- Забыл… Писарь сказал, слово учёное.
- Так говори нормально! – воскликнул Шеграт. – Какой прецедент?
Мальчишка обрадовался, услышав нужное слово.
- Волки скотину режут! Вожак у них страшный. Огромный, рыжий...
Айсельберт оторвался от книги, встретился взглядом с егерем.
- Дорогу покажешь? – спросил рыцарь, вставая.
Мальчишка радостно закивал.
Выехали сейчас же, в ночь. Углущень поначалу трусил, пробовал уговорить дождаться утра, но, увидев всех троих в полном облачении, ахнул и осмелел.
Выглядела троица внушительно, как и должны выглядеть столичные дознаватели: могучий Давиадок на одоспешенном тяжеловозе, худощавый темнокожий Шеграт с магической диадемой на бритой голове и крепкий старик Айсельберт с седыми волосами, завязанными в длинных хвост.
От деревни отъехали уже при лунном свете. Пересекли поля, не заботясь о дороге, только поравнявшись с лесом, свернули на тракт. Раздался далёкий волчий вой.
- Не можно ли мне верхом… - начал он, но рыцарь рявкнул:
- Ещё чего!
Углущень втянул голову в плечи и продолжил семенить босыми пятками.
- А что верхом? – пробормотал он чуть позже. – От оборотней и верхом не спасёшься…
- Что это ты сейчас сказал, отрок? – спросил Айсельберт. – Что-то про оборотней?
- Да, сказал! – запальчиво бросил он. – Все знают, что оборотень стаю водит. Из Голополья прогнали – он к нам явился. Мы прогоним – другую деревню найдут. Девка эта врёт всё, ничего у ней не выйдет!
- Какая девка? – натянув поводья, спросил рыцарь.
- Знамо какая. Охотницей назвалась. Сказала: избавлю от напасти.
- Когда? – проревел Давиадок. – Когда она приходила?
- Так нынче была. Уже, стало быть, в лес ушла.
- Так почему, тьма вас всех сожри, ты только сегодня явился?
Углущень посмотрел на него исподлобья.
- А что я? Мне сказали – я побежал. Там староста есть, с него и спрашивайте.
- Спросим, будь уверен! – сказал Айсельберт.
Рыцарь ухватил мальчишку за шиворот и рывком вздёрнул в седло.
- Галопом! – скомандовал он.
Шеграт и Айсельберт сразу вырвались вперёд. Аметист, вплавленный в диадему егеря, загорелся тусклым светом. Першерон Давиадока пошёл скорой рысью, но, когда двое спутников исчезли из виду, рыцарь придержал коня: всё равно не угнаться, а скакуна надо беречь.
Углущень сидел, вцепившись в переднюю луку, и глазел по сторонам. Опять послышался волчий вой, но теперь мальчишка не испугался.
- Близко воют! – сказал он весело. - А ваши-то, чай, заблудятся? Дороги не знают.
- Не заблудятся, - буркнул Давиадок.
- Ну, нет – так нет, - легко согласился Углущень. – А вы, сэр рыцарь, оборотней видали когда?
- Видал.
- И живы?
- Жив. Они не живы.
Мальчишка понимающе покивал.
- Из серебра? – спросил он, осторожно прикасаясь к притороченному к седлу топору. - Направо тут!
Тяжеловоз протопал по бревенчатому мостику. Дальше дорога вела в лес.
- Это сталь.
- А вдруг оборотень?
- Плевать оборотню на серебро! – раздражённо сказал рыцарь. В тихом ночном лесу разговаривать не хотелось.
- Да? А я думал…
- Тихо ты!
Углущень покорно замолчал. Давиадок пытался вслушаться в тишину, разобрать стук копыт, но дослушался только до звона в ушах. Зато, когда в третий раз завыл волк, вздрогнул уже он.
- Долго еще нам ехать?
- Приехали уже.
Мальчишка ловко скользнул под рукой рыцаря и мягко спрыгнул на землю.
- Эй! – крикнул Давиадок, ухватившись за топор.
- Не надо!
Говорила девка. Маленькая и чёрная, как галка. Рыцарь узнал её.
- Вот как, значит... Где Шеграт с Айсельбертом?
- В Мокрых Штанах, наверное.
- Что?
- В деревне, я хотела сказать.
Давиадок огляделся, спрыгнул на землю. Конь, лишившись всадника, сразу же зафыркал беспокойно.
- Ладно, ты же неспроста мальчишку подослала? Говори, что хотела?
Девка улыбнулась.
- Ты смелый, рыцарь. Давно мне такие не встречались. И умный. За меч не хватаешься.
- Говори уж по делу! – пробормотал Давиадок.
- По делу. Не хочу ждать, когда ваша удача на мою неудачу наложится.
- Так чего тянуть? Я один, вас тут много.
- Глупо это, - сказала чёрная. – Ну, зарежем тебя – другого пришлют. А я к вам, надо сказать, привыкла уже. Вы – люди. Крестьянам пятки не жжёте, девок не ловите, не объедаете деревни.
- Так что? Мы ведь не отступимся.
Девка пожала плечами.
- А и не надо. У меня там есть кое-кто: Грырн Рыжий. Слыхал?
Давиадок молча кивнул. Кто ж не слыхал?
- За него герцог столько же, сколько за Гуглука даст. За скотину крестьянам заплатите, не скаредничайте только.
- И сколько нам тебя гонять? – спросил Давиадок.
Девка перестала улыбаться, оглянулась с тоской в глазах.
- Перезимовать нам надо, так что – до весны.
- А если я скажу, что не согласен?
- Не скажешь. Видищь сам: Гуглука и Грырна вы сколько достать не могли? А оборотни те – не то что моя стая – не скотину жрали, людей. А сколько ещё таких по лесу шастает? Так какова тебе корысть меня убивать?
Давиадок запрыгнул в седло.
- Страшно, небось, в лесу среди волков? - проговорил он. – Ты, если что, приходи, поможем.
Чёрная показала зубы. Рыцарь тронул пятками бока коня и поехал к деревне.

[Adsumus]

Сообщение от Винкельрид

Сегодня раскапывал черновики и напал на начало рассказа. Времени было полно, решил его дописать. Рассказ ни на что не претендует, никаких особых идей не несет (нечто вроде старинной "Десятой музы"), но традиция есть традиция: выкладываю его сюда. 11000 знаков, если что. Понятно, что после такого вступления желающих прочитать будет немного (ожидаю даже вполне уместного замечания: "Если рассказ ни на что не претендует, то..." - ну и какой-нибудь справедливый вывод), ну нет - так нет.

Идеальный пример: "как нельзя писать аннотацию":)

[Нигвен]

Идеальный пример: "как нельзя писать аннотацию":)

Скрытый текст - Спойлер:

«Милостивый государь!

Имея обыкновение писать сверхъестественные, страшные и фантастические рассказы для собственного развлечения, за последнее время я был буквально затравлен едва ли не дюжиной исполненных благих намерений друзей, с тем чтобы я предложил некоторые из этих готических ужасов Вашему недавно учрежденному изданию…

Из этих пяти работ две, вероятно, самые лучшие. Если Вы сочтете их неудовлетворительными, то остальные и нет необходимости читать…

У меня и в мыслях нет, что эти произведения окажутся пригодными, ибо я не уделяю внимания требованиям коммерческого сочинительства. Моя цель-то удовольствие, которое я могу получить от создания определенных причудливых картин, ситуаций или атмосферных эффектов, и единственный читатель, которого я подразумеваю, — это я сам.

Образцами для меня являются неизменно былые писатели, особенно По, который был моим любимым литературным деятелем еще с раннего детства. Ежели случится такое чудо, что Вы решитесь опубликовать мои рассказы, у меня есть лишь одно условие: чтобы не делалось никаких вырезок. Если рассказ не может быть опубликован в том виде, в каком написан, вплоть до последней запятой и точки с запятой, он должен любезно принять отказ. Редакторские вырезки, вероятно, единственная причина, по которой ни у одного из ныне здравствующих американских писателей нет подлинного прозаического стиля… Но я, пожалуй, излишне осторожен, ибо навряд ли мои рукописи достойны Вашей благосклонности. „Дагон“ был отвергнут … [название, вероятно, „Блэк Маск“ („Черная маска“), вычеркнуто Байрдом], куда я послал его под принуждением — почти так же, как посылаю Вам приложенные рукописи».
Г.Ф.Лавкрафт

[Винкельрид]

Ну, если б тут за просмотры платили как на ютьюбе, я б, конечно, написал: "порно, шок, драки, семенович, пусси риот". А так - можно и правду сказать.

[nehay]

Винкельрид, главный недостаток - я ничего не понял. То есть, понятно, что рассказ небольшой, образно говоря, вырван из жизни какого-нибудь села в параллельном мире, но... Я хочу сказать - присутствует завязка, а в остальном, всё как-то быстро и малопонятно. + порой присутствует скованность языка.
В остальном, мне понравилось. Легко и живо написано - не возникает желания отложить в сторону. Приглянулся образ девки. Развязка двойственная - с одной стороны, реалистична и даже разумна, что ли, а с другой, протекла на тихой волне, без акцентированной точки.
Диалоги хорошо написаны, определённые образа выделяются. Но, мало.