Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив 2)

[Jur]

Тема для публикации и оценки произведений посетителей форума.

(Архив темы)

Авторам.
1. Текст произведения необходимо скрывать тэгом спойлер [spoiler="<Текст>"]<То, что вы хотите убрать под спойлер>[/spoiler] Тэг также есть в расширенном режиме редактирования сообщения.
2. Текст рекомендуется прочитать и проверить на наличие ошибок, например в Ворде. В противном случае, вместо оценки произведения вы увидите оценку собственной неграмотности.
3. Имеет смысл сначала прочитать хоть что-то о том как надо и, соответственно, не надо писать (например что-то отсюда). Если вы будете допускать типовые ошибки, то получите типовой ответ, причем нелицеприятный. :)
4. Если для понимания вашего произведения нужна дополнительная информация (произведение по конкретному миру, фанфик, ночной кошмар и т.д.) приведите ее перед спойлером. Не стоит ожидать что читатели хорошо знают описываемый вами мир.
5. Крупные произведения рекомендуется вкладывать небольшими кусками раз в день-два.

Скрытый текст - О трудном выборе критика:

Вариантов, собственно, у критика несколько:
1. Написать: "в топку".
Плюсы: Минимальные затраты, как в плане времени, так и в плане эмоций.
Минусы: Вы не поверите. Вы скажете: "Дурак", - и останетесь при своём, потому что людям свойственно не доверять незнакомцам на слово.
Вердикт: Этот вариант отметаем.
2. Начать разбирать подробно, построчно, тыкая пальцем в каждую нелепость и ошибку.
Плюсы: В итоге всё равно будет "в топку", но, всё-таки, вывод будет подтверждён множеством примеров.
Минусы: Вы всё равно захотите сказать "Дурак", и если даже так не скажете, то подумаете наверняка, а критик, который потерял уйму времени, увидев, как автор огрызается и пытается обелить своё произведение всеми силами, понимает, что время потрачено зря и благодарности ждать не надо. Почему? Да потому что вы ни за что не поверите в то, что ваше произведение не стоит того, чтобы его читали. Честное слово, чем лучше люди пишут, тем предвзятее они относятся к своим текстам, но обычно те, кто через слово допускают грамматические ошибки и вообще не задумываются над качеством написанного, уверены, что и так сойдёт. Хотя, конечно, не спорят с тем, что немного подправить не мешает.
Вердикт: Пока человек сам не поймёт, что он пишет плохо, никто его в этом не убедит, потому этот вариант тоже не приемлем.
3. Начать искать в тексте то, что можно похвалить, параллельно чуть-чуть - очень мягко и деликатно - пожурить.
Плюсы: Автор доволен. Его хвалят. К "журению" относится снисходительно, поскольку тон критика не категричный, а, скорее, просительный.
Минусы: Автор понимает, что он - уже готовый писатель, Боже мой! Первое же выложенное произведение - и такой успех! Он, вместо того, чтобы выучить русский язык на уровне школьной программы и обратиться к учебникам писательского мастерства, продолжает строчить унылые опусы в невероятном количестве, тратя своё время, которое можно было бы пустить на что-то полезное. Когда, наконец, придёт понимание, будет поздно: время упущено, прогресса никакого, а тексты-то были - отстой, что ж никто не сказал сразу? Ах, лицемеры...
(С) Винкельрид

Критикам.
1. Допускается только оценка произведений. Переход на личности считается флеймом со всеми вытекающими.
2. В отзыве необходимо указать что именно понравилось или не понравилось. Если есть только ощущение то его рекомендуется доносить посредством публичных или личных сообщений.
3. Выделения отдельных фраз и вывода "Чушь" недостаточно. Надо дать хотя бы краткие комментарии, описывающие преступления автора против русского языка и логики.
4. Отмазки "надоело" не работают ;).

Напоминаю, размещение чужих произведений без разрешения автора называется плагиатом и карается баном.
(Jur)

Напоминаю, что флуд запрещен правилами. Сказать свое "спасибо" критикам можно через репутацию. Так же настоятельно не рекомендуется ввязываться в споры.
И помните, что тут все на равных - никто не обязан вас критиковать и оценивать. Попробуйте для начала сами сделать то же.
Aster

[sir-ris]

Сообщение от Karefana

Sera так у меня ж олигархи одни, пусть будут картонными. Я их нелюблю

Karefana, а вы, простите, только для себя пишете? Картонки никому не интересны, будь они трижды олигархи и прочие злодеи. Любить нужно своих героев, даже отрицательных, не "всем сердцем", конечно, а по-авторски, да и читателя неплохо бы уважать.

[Нигвен]

В этот момент к ним подошел невысокий плотный мужчина в длинном плаще и спросил:

Слишком много прилагательных.

солидный кожаный портмоне, развернул его и показал встречающим голографический значек.

Читатель ж тупой, ему надо обязательно сказать, что портмоне солидный, а мужик в длинном плаще как у Дункана Маклауда.

К сожалению яхты «Сильвия» нет в порту.

Тема запятых не раскрыта. Лучи поноса автору.
Зрители свистят и радостно хлопают.

Пока он невозмутимо пересказывал события прошедшей ночи, Саманта, от переживаний, потеряла сознание, и ее муж бегал за стаканом воды, Улаф в этот момент отрешенно уставился в стену, не обращая внимания на суету Грэга.

Если Сера не говорит, то тогда скажу я -- текст говно. Переписывайте все. Загляните в тему "Все хотят учиться".

[Sera]

Сообщение от Karefana

Sera так у меня ж олигархи одни, пусть будут картонными. Я их нелюблю

Пожалуй, sir-ris и Нигвен за меня уже ответили.) Добавлю только, что олигархи - это далеко не такие идиоты, какими их принято показывать в анекдотах. Зачастую это умные, хитрые люди, которые очень хорошо знают, чего хотят и как этого добиться. Тупые богатыми не становятся, они сидят в подвалах и сетуют на жизнь. Так что ваша "нелюбовь" не имеет никакого значения.

[Navarre n.]

Писал на дуэль. Тема "Кто, если не мы..." была взята на название. Обычно я не пишу что-либо в таком... стиле.
В общем, буду благодарен критике и замечаниям.

Скрытый текст - Текст:

Кто, если не мы…

Кто, если не мы, построит храм души,
Кто, если не мы, предаст его огню?
© Chaosmorpher

На экранах телевизоров появилось изображение репортера Лины Таннин, за ее спиной стояло множество полицейских машин.
– Я сейчас нахожусь возле детского сада номер четыре на улице Троянской. Внутри здания террористы с заложниками. Только что прибыла полиция, и они готовятся выйти на связь с террористами. По предварительным данным в здании около тридцати детей и не менее десяти сотрудников, взятых в плен. Точное число заложников до сих пор не известно.

«Понедельник – день тяжелый, причем в любом возрасте. Рано встать и снова в садик, весь день без родителей, снова в школу, университет, а если еще и уроки не сделал – то вообще идти никуда не хочется. Потом так же с работой. Зато у нее нет домашних заданий. По крайней мере не у всякой работы.»
Эти слова написал в своем дневнике в Интернете молодой Неведов перед уходом на работу. В этот тяжелый понедельник он решил наконец-то начать записывать свои наблюдения за детьми. Он и раньше этот делал, но только по учебной программе в университете, а теперь, когда диплом защищен, можно проводить и собственные исследования, игры и все прочее, не запрещенное законом, чтобы потом можно было сделать из этого хорошую работу или написать книгу.
Садик для трудоустройства он выбрал не случайно. Солнечный двор, так он называется, работает уже много десятилетий и пользуется хорошей репутацией. Герка тоже, когда он был маленьким, водили в этот садик. Тут же он первый раз поцеловался с девочкой, первый раз подрался за лопатку, но то уже совсем другие истории.
– Герк! Герк! – радостно закричали дети, увидев любимого инструктора.
Парень весело помахал им.
– Дети, не отвлекайтесь, – спокойно сказала молодая воспитательница. – Продолжаем упражнение.
Дети послушно начали повторять за девушкой движения. Утренняя гимнастика.
– Доброе утро, – поздоровался Герк, проходя мимо упражняющихся ребят.
– Доброе, – ответили хором и дети, и воспитательница, Мария. На ее лице заиграл румянец.

На всех новостных порталах города обновилась информация:
«По последним данным, полиция все еще не добилась никаких результатов в попытке начать диалог с террористами. Так же, неизвестны их требования. Родители обеспокоены. Список детей, находящихся внутри, все еще пополняется.
Главный информационный канал передает, что внутри слышали одиночный выстрел. Есть ли раненные или убитые – не известно. Информация обновляется по мере поступления.»

Пожилая медсестра поливала цветы. Это не входило в ее обязанности, просто старушке нравилось ухаживать за комнатными растениями. Они напоминали ей о тех временах, когда ее дети и внуки жили с ней, и у них был под окнами свой маленький сад. А потом сменилось время, общество, за садом перестали ухаживать, все заросло бурьяном. Когда уже внуки подросли и стали реже навещать бабушку, она устроилась работать в садик с детками. Вот уже пятый год пошел…
На заднем дворе возле детской площадки остановился черный фургон. Выходить из него никто не спешил.
– Ну что за люди, – проворчала женщина.
Она сорвала с цветка пожелтевший лист, подошла к другому подоконнику.
– Никакого уважения… никакой санитарной зоны…
– Что-то не так? – обеспокоенно спросила диетсестра.
В руках она держала сегодняшние меню на вечер. Она шла в столовую, отдать его поварам, но остановилась по пути, услышав ворчание старшей медсестры.
– Да вон, полюбуйся. Встали, понимаешь, прямо перед площадкой. Газят, газят они!
– Газуют…
– Какая разница. Детям же тем воздухом дышать!
Девушка покачала головой.
За ними наблюдали в бинокль.
– Ну что? Ушли?
– Минутку… – пауза. – Все.
– Пошли!
Из машины выскочили люди в черных костюмах, их лица были скрыты. В руках они держали оружие.

Фильм прервали новостями по главному каналу. Ведущий сразу заговорил:
– Это срочный выпуск новостей. Прямая трансляция ведется с вертолета в столице. Здание детского сада номер четыре окружено полицейскими, так же приехали машины скорой помощи и пожарные. По предварительным данным, в здании находятся около тридцати детей и десятеро взрослых заложников. Эту информацию мы получили только что. Как выяснилось, группе воспитателей с детьми во время нападения удалось сбежать. Родителям, чьи дети все еще в здании, врачи оказывают помощь: дают им успокоительное и приводят в чувство тех, кто успел потерять сознание, это касается приехавших пожилых людей. Те же, кто смог забрать своего ребенка, уже покинули территорию. Число нападающих до сих пор не известно.

Тихий час закончился, не успев начаться, пронзительным криком детей и возгласами воспитательниц. Мужские голоса их заглушили, приказали:
– Вниз! Все вниз! Живо, кому сказал! Шевелитесь! И чтоб тихо мне было!
Под дулами пистолетов и автоматов женщины послушно вели сонных, ничего не понимающих и плачущих детей вниз, куда приказано, а оттуда – в столовую, самое большое помещение не считая бассейна. Другим повезло больше. Кто-то, спускаясь по лестнице или выглядывая из кабинета, увидел мужчин с оружием и убежал в испуге. Кто-то сказал возвращающейся с прогулки воспитательнице, что напали террористы, что надо бежать и уводить детей.
Пока одни сгоняли всех вниз, другие нападающие ворвались в столовую.
– В угол, поторапливайтесь! – кричали они, переворачивая столы.
– Вы что творите, негодяи, немедленно перестаньте!
Выбежала полная женщина в белом фартуке и с половником в руках. Она размахивала прибором так, словно прогоняла назойливую муху.
– Заткнись! – направил на женщину дуло пистолета террорист.
Повариха широко раскрыла глаза и замерла в шоке. Тем временем детей и взрослых разогнали по разным углам, столами закрыли окна. Привели и остальных, так же разогнав по углам. Дети плакали, хныкали, просились к маме и жались друг к другу. Воспитатели, не менее напуганные, тихо сидели и с опаской смотрели на вооруженных людей.

Последние заголовки на новостных порталах: «Военные силы готовятся к штурму. Район эвакуирован. ФОТО».
На снимках, сделанных фотографом с вертолета, видно заграждение, за которым столпились журналисты, операторы, родители. Несколько снимков, где видно, как боевики окружают здание. Удалось даже снять снайпера на крыше дома напротив.
– …был один выстрел, о пострадавших не сообщается, – передает радиостанция. – Террористы ответили, что у них нет никаких требований, и что скоро мы все узнаем.

Одни террористы беззаботно сидели и курили, другие же ходили от двери к окну и обратно, посматривая то на детей, то взрослых. Их лица скрывали маски с вырезами для глаз и рта – в лучших традициях любых нападающих, грабителей, убийц. Единственным знаком, указывающим на возможную их принадлежность к какой-либо организации, была красная повязка на правой руке, но Герк совершенно не разбирался в террористических группировках. Он как загипнотизированный следил за расхаживающими людьми с автоматами. Это отвлекало его от мыслей о лежащем на полу теле поварихи.
Женщина умерла сразу и безболезненно – ей пустили пулю в лоб в качестве наглядного примера, что лучше всем сидеть молча и не дергаться. Даже дети при виде такого ужаса затихли и старались не реветь.
– Надо что-то делать, – задумчиво прошептал Герк.
В тишине, нарушаемой периодическим причмокиванием и шагами, голос, казалось, прозвучал слишком громко.
Вошел связной, закрыл и заблокировал за собой дверь.
– Ну? – пробасил их главарь, мужик невысокого роста. Именно он стрелял в женщину.
– Готово.
– Все передал, что требовалось?
– Да.
– Хорошо. Теперь просто ждем.
Связной тоже закурил. В отличие от остальных он сильно нервничал. Сделав пару затяжек, террорист не спеша пошел вдоль окон, кому-то помахал рукой. Потушил сигарету о выкрашенную в голубой цвет с цветочками стену.
– Включите радио, что ли, – сказал он, потрепав по голове белокурую девочку, – а то тихо, как в склепе.
Шутку не оценили, но зато включили радио.
– …все узнаем. Мэр отказался давать какие-либо комментарии…

В зоне видимости снайпера появился мужчина в черном. Он кому-то отдал автомат, достал что-то из кармана.
– Второй, вижу цель, – сообщил снайпер, беря захватчика на прицел.
– Не стрелять. Повторяю, не стрелять.
– Вас понял.
Мужчина в здании, по-видимому, с кем-то спорил, размахивая руками. А потом он достал гранату из кармана и метнул.
– Они кинули гранату! – раздалось в наушнике сообщение другого снайпера.
– Приступайте.

Сначала, когда Герк услышал, как террористы обсуждали план дальнейших действий, он оцепенел. От мысли, что эти хладнокровные люди кинут гранату в группу детей, становилось страшно и бросало в дрожь. Он смотрел на них, пытаясь увидеть глаза и понять, как человек на такое способен. Смотрел на детей, пытался представить себя на месте террористов, но не мог. Сердце кровью обливалось.
Потом уже, выйдя из состояния оцепенения, Герк придвинулся ближе к Марии. Девушка теребила вязаный платок; за час с лишним, что заложники просидели, платок превратился в растрепанные узелки и нитки.
– Слушай… – обратился к ней парень. – Мне нужна твоя помощь.
– Что?
Мария посмотрела на него невидящими глазами.
– Я хочу… – он обернулся. Террористы продолжали расхаживать туда-сюда. – Я хочу спасти их. Ты мне поможешь?
Взгляд девушки приобрел осмысленное выражение.
– Чем?
Парень зашептал ей на ухо:
– Когда они кинут гранату… я им помешаю. А ты выведешь детей. Поняла?
Девушка сначала кивнула, потом, поняв услышанное, мотнула головой.
– Герк, ты ума лишился? Они всех убьют и так, как я…
– Ты не слушаешь, Мари.
– А ну тихо там! – террорист навел на переговаривающихся дуло автомата. Подождал, пока те, как балующиеся на уроке дети, отстранятся друг от друга и будут смотреть в пол, и продолжил ходить от двери к окну и назад.
Мария дернула Герка за рукав, шепнула:
– И что ты сделаешь?
– Еще не знаю. Но я не позволю им просто так убить детей.
– Герк… ты инструктор по плаванью, а не военный. Ты даже в армии не был!
Он посмотрел на окно, задумчиво почесал щеку.
– А кто тогда, если не мы, защитит детей? Штурм в любом случае будет уже после взрыва. Ты же слышала, что по радио сказали.
Рация в руке главаря затрещала, прозвучало что-то короткое, как приказ. Террорист отдал оружие рядом стоящему и начал громко произносить речь, активно жестикулируя. Герк не поняли ни слова, язык ему был неизвестен. Как, впрочем, и всем остальным заложникам. Закончив речь, главарь достал гранату, сорвал чеку и метнул ее.
– Герк, нет! – крикнула Мари в спину парню…

Лина Таннин работала журналистом не за красивые глаза. Она обладала неповторимым талантом оказаться в нужном месте в нужное время и протолкнуться в самый центр всех событий. Так Лина смогла выхватить из взволнованной толпы людей заплаканную девушку. Она явно не находила себе места среди родителей и их детей, медиков, каждого по очереди осматривающих, полицейских и боевиков и еще множества непонятных личностей.
– Девушка, девушка! Вы не могли бы уделить пару минут для интервью? – спросила Лина.
– Да… да, конечно.
– Отойдем? Чтобы нам не мешали.
И, не дожидаясь ответа, Лина схватила за руку свою жертву и отвела ее в сторону, к ограде.
– Представьтесь, пожалуйста, как вас зовут?
Оператор включил камеру.
– Мария А..
– Вы работали в садике?
– Да.
– Вы видели, что произошло внутри?
Губы девушки дрогнули.
– Да.
– Расскажите. Пожалуйста…
– Там были… террористы, наверно.
– Сколько их было?
– Не знаю…
Лина сдержала ухмылку. Заметив кровь на одежде девушки, она указала на нее.
– Кто-то пострадал?
Девушка рукавом вытерла слезы.
– Да. Герк. Он… – она сглотнула. Журналистка не перебивала. Мария глубоко вздохнула. – Они кинули в детей гранату. А Герк… он… он прикрыл ее собой и… и никто из детей…
Журналистка облизала губы. О таком за всю свою практику лично она слышала впервые.
– Он что-нибудь сказал? Зачем он это сделал?
Мария холодно посмотрела на Лину.
– Сказал. Сказал, что мы должны защитить их. Что, кто, если не мы? Извините, я пойду.
Она оттолкнула оператора и слилась с толпой.

Вечерний выпуск новостей. Ведущий после краткого обзора программы начал с главного:
– Сегодня ровно в три часа дня в пяти городах страны произошел теракт в детских садах. Сообщается о более чем ста погибших и столько же пострадавших. Почти все госпитализированы и находятся в тяжелом состояние. Кто организовал этот теракт, пока не известно, служба безопасности ведет расследование.
Смена камеры. За спиной ведущего появилось видео, снятое в столице.
– В столице так же был совершен теракт в Солнечном дворе, – детском саду номер четыре, – двое убитых, ни одного пострадавшего среди заложников нет. Один террорист был взят арестован, остальные погибли во время штурма. Подробнее в репортаже Олеха Сомова.
На экранах – смуглое лицо репортера.
– Детский сад после штурма и взрыва – выбитые стекла, дыры от пуль в стенах и пара трупов. Всего несколько часов назад именно здесь, в этой столовой, держали в заложниках тридцать одного ребенка и девять сотрудников персонала. Не ушли отсюда только двое. Почему террористам не удалось осуществить план и убить заложников, рассказывает начальник полиции.
Камера отдалилась, в кадре появился крупного телосложения мужчина лет сорока пяти в форме.
– Молодой парень, опознанный как Неведов Герк, инструктор по плаванью в этом учреждении, – начальник говорил четко, как если бы диктовал доклад, и рукой отбивал такт по воздуху, – пожертвовал собой. Ради спасения этих людей. По словам очевидцев, когда террорист кинул гранату, Герк из этого угла, где мы сейчас стоим, успел добежать до того угла, – камера повернулась, показывая место, где остались следы крови, – и прыгнул на взрывное устройство. Прикрыл собой. В результате взрыва никто, кроме Неведова, не пострадал.
– Спасибо, Олех, – сказал ведущий новостей, когда он снова появился на экранах. – А теперь новости в округе столицы…

На кладбище было немного людей – раннее утро, многие еще даже не проснулись. Дворник скреб асфальт старыми прутьями веника.
Женщина не спеша шла по дорожке. Она знала, где нужная ей могила, но никогда не спешила к ней. По пути она всегда читала имена других людей, захороненных здесь, и последние посвященные им слова. А у многих и слов не было, только дата, как будто все существование человека – это только два числа и останки под землей…
Она всегда приносила с собой две гвоздики. Каждый год по два цветка, символизирующих для нее больше, чем для других. Женщина опустилась на колени, смахнула листья и пыль с надгробия, положила на него цветы.
– Столько лет прошло… ты всегда был один. И даже сейчас… Дети выросли. Они стали… хорошими людьми. Обзавелись семьями. Теперь мы воспитываем их детей, представляешь? Спасибо тебе.
Женщина платком вытерла слезу. Хотела что-то еще сказать, но слов не нашла. Еще раз провела пальцами по холодному камню надгробия и шепотом прочитала выбитые слова:

1982 – 2009
«Кто, если не мы…» – его последние слова, его последний вздох ради спасенных жизней.

© Alice Amerte
16.03.2011

P.S. Совпадения с реальными именами и названиями чистая случайность или Воля Хаоса.

[Sera]

Navarre n., видно, что рассказ вычитан очень тщательно. Местами даже слишком тщательно, но это исключительно вкусовщина, поэтому заострять внимание не буду.
Слоистое построение рассказа с одной стороны удачно, потому что позволяет читателю видеть происходящее глазами нескольких героев. Особенно понравились новостные вставки, хотя именно к ним у меня больше всего претензий. С другой стороны, та же слоистость к концу рассказа начинает раздражать.
Герои. Тут тоже двоякое впечатление. От каждого словно откусили по кусочку и предоставили читателю. Ни один не раскрыт, зато все упомянуты. И подвиг героя не привлекает к себе внимания, потому что он - один из череды.
Как вариант - закончить рассказ на

Сообщение от Navarre n.

– Герк, нет! – крикнула Мари в спину парню…

Недосказанность в данном случае стала бы пронзительнее подробного разжёвывания.
Другой вариант (мне он нравится меньше) - убрать только разговор с журналисткой и последний выпуск новостей, пережёвывающий то, что читатель и без того понял, но оставить визит на кладбище. Он тоже объяснит всё очень хорошо.
Далее:

Сообщение от Navarre n.

Родители обеспокоены.

Сухо. Это же жареная новость, родители наверняка рвут и мечут. "Обеспокоены" - это издёвка.

Сообщение от Navarre n.

Информация обновляется по мере поступления.»

Ну разумеется!

Сообщение от Navarre n.

По предварительным данным, в здании находятся около тридцати детей и десятеро взрослых заложников. Эту информацию мы получили только что.

А в самом начале:

Сообщение от Navarre n.

По предварительным данным в здании около тридцати детей и не менее десяти сотрудников, взятых в плен.

Десять отличий точно не наберётся.

Сообщение от Navarre n.

дают им успокоительное и приводят в чувство тех, кто успел потерять сознание, это касается приехавших пожилых людей.

Криво и косо.

Сообщение от Navarre n.

в пяти городах страны произошел теракт в детских садах

Один?

Сообщение от Navarre n.

На кладбище было немного людей – раннее утро, многие еще даже не проснулись.

Не проснулись на кладбище? Я их понимаю.))

Но в целом - очень даже хорошо.

[Navarre n.]

Sera,
благодарю за критику.
Насчет новостей - я работаю на новостном портале, поэтому могу (по крайней мере в рамках поступающих новостей) себе позволить по опыту сухое "обеспокоены" (не поверите, сколько новостей про убийство было и теракты, ни в одной ни разу не писали об истерике, панике и прочем) и "информация обновляется по мере поступления", тут вообще хоть копирайт ставить) Равно как и о повторах информации.
В остальных замечаниях вы, безусловно, правы. В конечном счете, пожалуй, стоит таки вырезать два фрагмента. Я подумаю.
Спасибо большое)

[metos]

Скрытый текст - Уха с грибами:

Прежде чем ловить ракокарпа, следует собрать грибы. Помните, гриб-людоед любит свежее мясо, поэтому советую забить кого-нибудь из охотников(не используйте огнестрельное оружие,они не любят запах пороха). Положите мясо на окраине леса-грибницы и где-то через 20 минут на запах гарантированно сбегутся 5-6 грибов.Вам нужен обладающий самой широкой шляпкой - это пси-лидер и его смерть заставит другие грибы сбежать. Облейте гриб спиртом для обеззараживания, и начинайте рубку от основания к шляпке.Присоски и верхнюю часть шляпки можно использовать в качестве приманки.Ракокарп не столь радиоактивен как другие рыбы, но советую запастись спецсредствами.Перед закидыванием крючка скажите товарищам в случае поклевки прицельно стрелять в радиусе 30см от крючка, так как эта рыба обладает достаточно твердой годовой и скверным характером. В случае удачи вам останется только отрубить клешни(в них основное количество яда), порубить рыбу на куски и бросить их в котелок на 30 минут, потом забросить грибы, крови по вкусу, накрыть крышкой и варить на среднем огне 20 минут. После снимите с огня, разлейте по мискам и попрощайтесь друг с другом(смертность 7%). Если после первой ложки вы не упали в судорогах, значит все в порядке. Приятного аппетита!

Скрытый текст - Тушеный выворотень:

Выворотень-чудесный зверь. Он не только достаточно большой, чтобы прокормить целую ораву, но и достаточно глупый чтобы повестись на ваши уловки.У него есть одна интересная особенность - выворотни ненавидят собак. И это может помочь. Вы оставляете собаку возле ямы с кольями и командуете собаке подать голос. Через несколько минут он уже будет нестись на всех парах на нее. Разогнавшийся выворотень уже не успеет затормозить и рухнет в яму.Не забудьте, в яме должны быть подготовленные угли для запекания. После этого завалите яму хворостом и накройте листьями и камнями. Налейте солярки в щель и подожгите. Запекайте не менее часа. Выворотень обладает толстой чешуей которая слезает только при высокой температуре. Снимите камни и листья и дайте блюду подостыть. После этого разрежьте мясо и полейте соком из шкуры. Не употребляйте алкоголь вместе с мясом иначе белковые соединения мяса превратятся в сильнодействующий нейропаралитик и вы не сможете дышать. Приятного аппетита

[berdinger]

Небольшая история в стиле нуар жанра антиутопии с примесью киберпанка. В качестве иллюстрации использован графически обработанный кадр из "Бегущего по Лезвию".

Скрытый текст - Горящий янтарь:

Горящий Янтарь

Янтарь символизирует духовную связь.
Низкие сорта янтаря нашли применение
в религиозных обрядах, так как он хорошо
горит и источает приятный дым - фимиам.
Дымом сгорающего янтаря в прошлом
окуривали новорожденных на счастье.

На старой мятой фотографии запечатлена счастливая семья. Молодой отец, красавица жена и их ребёнок – мальчик пяти лет. Отцовские непослушные вихры, мамины веснушки и глаза редкого янтарного цвета…
- Спартак… - прошептал Фрасо. - Мой Спартак…
- Следователь Фрасо! – констебль окрикнул задумавшегося следователя. – Следователь Фрасо! Вас ждёт шериф Кербер!
- Да-да, сейчас, - раздражённо ответил тот.
Рано поседевший следователь Фрасо убрал фотографию обратно во внутренний карман своего плаща, поднял ворот повыше и пошёл вслед за констеблем, засунув руки в карманы плаща и поёживаясь от пронизывающего дождя. Констебль зашёл в обветшалое, насквозь пропахшее плесенью и фекалиями здание, огороженное полицейской лентой.
- А, Фрасо! Добрый вечер, – поприветствовал следователя шериф.
- Вечер, - коротко поприветствовал шерифа следователь, опустив столь привычную всем приставку «добрый».
Они стояли в небольшом, освещаемом светом электрических фонарей помещении. На полу лежали тщательно подписанные и пронумерованные гильзы и спёкшиеся лужи крови.
- Как вы и просили, мы ничего здесь не трогали.
- Только истоптали все улики, - сквозь зубы выцедил Фрасо. – Попросите всех ваших людей выйти, и чем скорее, тем лучше.
Шериф Кербер указал констеблям на дверь, и те, стуча каблуками, вышли из помещения.
- Здесь мы и накрыли радикалов, - начал шериф, смотря сквозь разбитое окно на тучи цвета калёной стали. – Они здесь собирались и вынашивали планы свержения власти.
- Сколько их было? – спросил Фрасо, поддев ногой копившийся и компостировавшийся столетиями слой мусора, при этом разбросав в стороны пару десятков гильз.
- Трое.
- Трое? – переспросил следователь, ещё раз посмотрев на огромные лужи крови и десятки стреляных гильз.
- Двое мужчин и девушка. Парней расстреляли на месте, а девку арестовали.
Фрасо поднял с пола покрытый кровавыми разводами, почти не отличимый от остального мусора плакат. «Мы не рабы! Свобода или смерть!», - гласил он.
- Тут больше ничего нет, - сказал Фрасо, доставая из кармана насквозь просаленную сигарету.
Шериф достал из кармана зажигалку и предложил её следователю, на что тот сделал вид, что не заметил, и достал свою.
- Её сейчас обрабатывают мои дознаватели, - сказал шериф. – Поговорить с нею вы сможете завтра, как и оговаривалось.
А следователь Фрасо, не дожидаясь конца фразы, уже вышел из загажника.

Над городом висела периодически пропадавшая в свинцовых тучах луна. Фрасо стоял перед открытым окном и смотрел на ночной город. Отхлебнул ещё водки из горла и заместо закуски глубоко затянулся сигаретой. В свои сорок с небольшим он успел полностью разочароваться в жизни. А ведь у него было всё! Любящая жена, умница сын и вера в то, что его мечта сбылась. Фрасо снова хлебнул водки, но закуривать не стал. А всё из-за этой сраной работы! Работа следователя всегда была одной из самых грязных, поэтому следователи предпочитали одежду с высоким воротом и шляпы с полями, а дома врали, что работают, к примеру, в какой-нибудь компании. И когда Милана узнала, кем работает её любимый, то забрала сына и ушла из дома.
- Спартак… - снова позвал сына по имена Фрасо, и из глаз поневоле хлынули слёзы.
Фрасо закрыл окно, разливая на ходу водку, добрался до дивана и прямо в верхней одежде предался спасительному забытью.

С треском замерцала галогеновая лампа.
- Она крепкой оказалась. Молчит, словно немая. Лучшие дознаватели так и не смогли выбить ни слова, - слова шерифа эхом отражались от стен бетонного коридора.
Фрасо отстранённо молчал, спрятав трясущиеся руки в карманы своего неизменного, вечно мятого плаща. Через минуту они дошли до комнаты наблюдения. За камерами сидел оператор, а через односторонне зеркальное стекло была видна привязанная к стулу молодая девушка со следами недавнего дознания на лице.
- Вот она. Зовут Лерия. Училась на историческом факультете, где и пропиталась революционными идеями.
Фрасо подошёл к стеклу и, уперевшись в него ладонью для устойчивости, разглядывал девушку. Дурочка… Какая всё-таки дурочка… Прошла тест на лояльность, поступила на престижный исторический факультет, и что? Загубила свою жизнь, поверив в то, что системе можно противостоять. Начиталась, наверное, про всяких там Че Гевар. А ведь она не первая и не последняя. Систему не сломить, это она ломает людей.
- Открывай, - сказал Фрасо.
Шериф отпер дверь и пропустил внутрь следователя. Посередине дознавательной стоял стол, по разные стороны от которого стояли стулья, к одному из которых была прикована Лерия, а с потолка свисала слишком мощная для такого тесного помещения лампа. Услышав шаги, девушка проснулась и со злобой посмотрела Фрасо в глаза. Фрасо же на девушку вообще не смотрел. Прошёлся до свободного стула и сел. Достал сигарету, закурил. И молчал. Времени было много, а за годы работы следователем он не провалил ни одного дознания. И визит в «пыточную» он считал лишней парой минут осознания собственного ничтожества.
Час шёл за часом, количество окурков в пепельнице увеличивалось в геометрической прогрессии. Наконец, Фрасо на коммуникатор пришло сообщение, что осталось десять минут. Он потянулся, разминая затёкшие мышцы, и достал из кармана свой шестизарядный револьвер. Направил его на Лерию и разбудил её щелчком взводимого курка.
- Что? – встрепенулась та. – Вы не имеете права убивать арестованных!
- Максимум через неделю тебя ждёт расстрел. Тебе не всё равно?
Лерия закусила губу. Её всю трясло, но она и в самом деле держалась молодцом. Многие на её месте рыдали, пускали сопли и молили о пощаде.
- Хотя да, - Фрасо вернул курок в безопасное положение, - Нам запрещено убивать дознаваемых.
Он откинул барабан револьвера в сторону и вытащил из него один толстый и длинный патрон. Подошёл к Лерии и встал у неё за спиной. Она нервно задёргалась, но ремни не давали повернутся.
- Прости, так надо, - сказал следователь Фрасо и ударил Лерию по щеке.
Он не был женоненавистником или садистом, и, честно говоря, это ему не нравилось. Но это был самый быстрый способ заставить дознаваемого открыть рот. Лерия вскрикнула, и Фрасо, поймав момент, засунул ей между зубов патрон капсюлем внутрь, и крепко сжал челюсти одной рукой. Другой он достал зажигалку.
- Патрон состоит из гильзы, порохового заряда, капсюля и, собственно, пули, - пугающе спокойным голосом объяснял он брыкающейся девушке. – При детонации порохового заряда пуля вырывается из гильзы. Пороховой заряд же активируется подрывом капсюля.
Фрасо зажёг зажигалку и поднёс пламя к торчащей пуле.
- Капсюль детонирует при сильном сотрясении или нагревании. Температура горения пламени моей зажигалки - почти полторы тысячи градусов. Когда прогремит выстрел, ты останешься жива. Но пуля выбьет тебе зубы, а взрыв лишит возможности устно выражать свои мысли.
Лерия была не просто напугана. Она была на грани паники.
- Я не знаю, сколько ещё продержится капсюль, – скучающим тоном продолжал Фрасо. – Так ты соглашаешься сотрудничать со следствием?
Лерия активно закивала головой, подгоняемая жаром от раскаляющейся гильзы.
- Вот и молодец, - Фрасо отпустил её. – Может быть, скостят до пожизненного.
Следователь отошёл от всё ещё приходящей в себя недо-революционерки и вернулся обратно в комнату наблюдения.
- Ты просто молодец, Фрасо! – воскликнул шериф Кербер. – Не знаю, что ты там на этот раз наболтал, но трюк с пустым патроном прошёл просто великолепно!
- Угу, - согласился Фрасо, чувствуя себя ещё паршивее прежнего.

Вернувшись домой, он заткнул пробкой раковину на кухне и дёрнул рычаг с синей наклейкой. Глотнул водки, потом закрыл кран и окунул своё мятое, небритое лицо в ледяную воду. Он делал это не из соображений гигиены и не для того, чтобы взбодриться. Просто немеющее от холода лицо отвлекало от мыслей.
Милана не подпускала Фрасо к сыну. Когда он подходил к их новому дому, то она задёргивала шторы и запирала двери. Когда Фрасо подстерёг Спартака у школы, она подала на него в суд. Наконец, поняв, что он никогда не отречётся от сына, Милана продала дом и снова переехала. Как бы он ни старался, какие бы связи не поднимал, он так и не смог найти их нового адреса. Одиннадцать лет назад Фрасо сообщили, что случилось несчастье. Автомобиль Миланы, вёзшей Спартака домой из школы, попал в аварию. Пьяный водитель тяжеловоза просто столкнул их с высотной автострады. Выживших не было.
Фрасо почувствовал, что задыхается. Он вынырнул и глубоко вдохнул насквозь пропахший перегаром и табаком воздух. Позади оказался ещё один пустой день, ровно на один день укоротивший срок до столь ожидаемого бессрочного отдыха.

- Следователь! – шериф Кербер вызвал Фрасо по коммуникатору. Его голос был ещё радостнее обычного, что настораживало. – Данные дознания оказались верны! Мы их накрыли!
- Накрыли? – спросонья переспросил Фрасо.
- Да! Всё их проклятое гнездо, всю их проклятую банду!
- Поздравляю, - сухо сказал Фрасо, уже собираясь сбросить разговор.
- Мы повязали их главаря. Нам снова нужен твой фокус с пулей.
- Хорошо. Скоро буду, - ответил Фрасо и сбросил вызов. – Сукин сын…

Раздался до тошноты знакомый треск галогеновой лампы.
- Болтает без умолку, но всё не по теме, - жаловался шериф по пути к дознавательной. – Вдруг он что-нибудь знает. Выясни.
Фрасо, как всегда, промолчал. Через минуту они зашли в контрольную комнату. Оператор молчаливо кивнул в знак приветствия и вернулся к своим прямым обязанностям. Фрасо посмотрел через одностороннее зеркальное стекло и увидел там сильно избитого молодого человека с опущенной головой и свисающими грязными патлами.
- О нём мы так и не смогли ничего нарыть. Оборванец без образования, каких много. Но харизматичный, словно сам дьявол! Зовут его… Чёрт, забыл! У него такое сложное имя. Да, в общем, оно тебе и не понадобится. Ну, приступай!
Шериф отпер дверь и пустил внутрь следователя. Фрасо прошёлся до своего стула, уселся на него, и ещё раз окинул взглядом дознаваемого. Парень едва дышал, дознаватели отбили ему рёбра, а на столе под ним натекала лужица крови из разбитого носа. Всё как всегда. Фрасо потянулся к пачке сигарет, и случайно выронил семейную фотографию. Старая мятая фотография описала в воздухе дугу и упала под ноги дознаваемому. Тот мгновенно очнулся и развернул её к себе мыском ботинка.
- Ваша семья, следователь? – издевательски спросил он, резко дёрнув ногой и порвав фотографию.
Фрасо не воспылал к нему ненавистью, не расстроился и даже не удивился. Какое дело до жизни человеку, твёрдо решившему, что он уже давно умер? Он, ни капельки не возмутившись, закурил и ушёл в свои мысли.
- Вам нет дела до своей семьи? – спросил парень, отбросив ногой фотографию в сторону. – Конечно. Вы же у нас следователь Фрасо – самый лучший цепной пёс режима.
Сигареты сгорали одна за другой, а Фрасо, умудрённый годами дознаний, не обращал на его слова ни капли внимания.
- А вы хотя бы знаете, что государство делает с нами? С теми, кому не повезло не вписаться в систему? Нас травят полицейские, мы не можем получить образование и работу! Нас и за людей-то не считают! Что нам остаётся делать? Ответьте мне! Ну же!
Фрасо с тоской посмотрел на валяющуюся в углу фотографию. Всё-таки немного жаль. А парень всё трещал и трещал про несправедливость мира и революцию. Честно говоря, сложись в жизни всё иначе, он бы даже проникся сочувствием к обделённым. Но не сложилось. Фрасо было глубоко наплевать и на политику, и на действующий режим, и на старающегося выглядеть другом шерифа, и на самого себя. В пустой душе осталось место лишь безразличию и презрению к окружающему миру.
Вскоре на коммуникатор пришло сообщение, что осталось десять минут. Фрасо достал свой шестизарядный револьвер и щёлкнул взводимым курком.
- Ты убьёшь меня, но ты не сможешь погасить пламя тясяч сердец!
- Я не собираюсь тебя убивать, - бесцветным голосом ответил Фрасо. - Для этого есть расстрельная команда.
Он откинул барабан револьвера в сторону и вытащил из него один толстый и длинный патрон. Подошёл к дознаваемому и встал позади него. Тот не пытался повернуться, посмотреть, даже головы не поднимал. Фрасо схватил его за волосы на затылке и дёрнул вверх…
Глаза, веснушки. Его глаза были редкого янтарного цвета, а на землистого цвета лице горели веснушки. Фрасо в страхе отпрянул назад, и парень мотнул головой. Патлы размотались и закучерявились.
- Ну, чего ждёшь? – вызывающе спросил он. – Вам, псы, недолго осталось. Клянусь именем…
- Спартак… - прошептал Фрасо, пятясь назад, сигарета выпала изо рта, но он этого даже не заметил. – Спартак…
- Чего? – недоумевающе спросил парень, а через секунду и у него перехватило дыхание.
Они так и смотрели друг другу в глаза, не в силах сказать ни слова.
- Фрасо! – закричал шериф из коммуникатора. – Время вышло! Что ты там?
Фрасо закрыл глаза, перевёл дыхание, открыл их, посмотрел на всё ещё пребывающего в состоянии полнейшего ступора парня, прошептал: «Я скоро вернусь», и вернулся в контрольную комнату.
- Фрасо! – взволнованно зачирикал шериф Кербер. – Я видел, что он тебе что-то сказал, а потом ты словно отключился. Что там стряслось?
- Знаешь, - умиротворённым голосом сказал Фрасо, заряжая патрон обратно в револьвер. – Насчёт моего фокуса с пустым патроном. Есть одна маленькая, но страшная правда. Они никогда не были пустыми.

…Раздалось три выстрела…

Фрасо вернулся обратно в дознавательную, из ствола револьвера вился дымок.
- Что всё это значит? – удивлённо-испуганно спросил парень.
- Держись, - сказал Фрасо, развязывая ремни.
Молодой человек встал на ноги и начал разминать затёкшие суставы.
- Следователь? Что, всё-таки...
- Постой, дай мне на тебя посмотреть.
Фрасо посмотрел на него. Высокий, статный парень, с отцовскими непослушными волосами, мамиными яркими веснушками и горящими глазами янтарного цвета. Именно так и должен был выглядеть его сын.
- Спартак, - Фрасо снял с себя плащ, шляпу и передал их сыну. – Одень это, и спрячь лицо. У тебя будет всего несколько минут, но в этом ты легко выйдёшь из здания.
Тот растерянно исполнил приказание, но выглядел так, словно был готов расплакаться.
- И вот ещё, - Фрасо протянул ему свой револьвер. – Там осталось всего четыре патрона, всё же лучше, чем ничего.
Он вывел сына из контрольной комнаты в коридор. Тот был настолько обескуражен, что не смог выдавить из себя ни слова.
- Ну, прощай, Спартак - Фрасо обнял сына, на глазах выступили слёзы. Впервые за много лет он почувствовал столь острое желание жить. – Не смей там облажаться!
- Следователь Фрассо? – наконец, смог спросить он. – Так вы – мой…
Конец фразы прервал хлопок закрывшейся двери. Фрассо прислонился лбом к холодному металлу.
- Спартак! Мой Спартак!
Из глубокой раны в груди струёй била кровь. Фрассо почувствовал, что совсем скоро потеряет сознание. Он, пошатываясь, вернулся обратно в дознавательную, где и рухнул на пол. Сил едва хватило на то, чтобы открыть глаза. Перед ним лежала фотография. Та самая - старая, мятая фотография, на которой была запечатлена счастливая семья. Молодой отец, красавица жена и их ребёнок – мальчик пяти лет. Отцовские непослушные вихры, мамины веснушки и глаза редкого янтарного цвета…

*Фрасо (исп. Fraco) – “слабый”;
**Фрассо (исп. Frasco) – “свободный”.

[Винкельрид]

Стандартная мелодрама, облаченная в стандартные для нуара декорации, с обязательными атрибутами (добрый в душе следователь, вынужденный быть вечно раздраженной и помятой сволочью; бросившая его жена (и правда, как с ментом жить-то?); чудесным образом нашедшийся сын; Система и т.п.
Из плюсов: написано довольно грамотно, серенький сюжет построен по правилам. Ошибки стандартны (вроде замечательного словца "свой" (убрал фотографию обратно во внутренний карман своего плаща), излишних жеваний ("- Вечер, - коротко поприветствовал шерифа следователь, опустив столь привычную всем приставку «добрый»", забавные лексические оговорки ("На полу лежали тщательно подписанные и пронумерованные гильзы и спёкшиеся лужи крови" - лужи лежали на полу?), ну и прочие мелочи, вроде порванной фотографии, вдруг опять ставшей просто помятой (кстати, вызывает сомнение возможность порвать фотографию какими-либо действиями одной ноги).
В целом, повторюсь, вполне пристойный рассказ, который подкупает простотой и незатейливостью, но и отвращает ими же. Будем считать, что зачёт по штампам автор сдал. Ждём вас в следующей четверти, на экзамен по оригинальности.)
Удачи.

[УНИВЕРСУМ]

Дорогой гость! Посмотри вокруг. Мир меняется. Загораются и гаснут звезды, изменяются орбиты ненаселенных планет, черные дыры поглощают материю… Наша планета населена. Мы, люди, живем на ее поверхности. Благодарны мы ей? Спроси у себя сам. Гостеприимны? Никто не наведывался. Пока… Что руководит нами? На этот вопрос некоторые мыслящие люди уже попытались дать ответ. Они сказали, что нами руководит алчность, эго и инстинкты, мутировавшие в пороки. Разум? Он держит нас, подвешенными между небытием и высшим космическим сознанием. Кто хотел бы лишиться того, за что борются гуманисты, ломая карандашные копья о щиты страниц? Их усилия вознаграждает предмет защиты, и их любят. Оруэлл и Замятин переживали о господстве Системы над Личностью. И не зря. Они знали, что Система и Разум – не одно и то же… Сегодня ты являешься частью Системы. Нельзя судить, плоха она или хороша. Она – такая, какой делаем ее Мы. Нет, не Мы – сильные мира сего, и не Мы – группа избранных неясно чьим богом, а Мы – ты, я, он, она, они, все те люди, которых ты видишь вокруг. Если ты думаешь, что одинок, значит ты – глупец, отвернувшийся лицом к стене. Стоишь, разглядываешь рисунок обоев…

Что нужно делать тебе? Как помочь Разуму? Как устроится в Системе, премьер-министр которой уже сказал студентам: бесплатные квартиры? Покупайте…

Как выжить в Новом Мире? Мир меняется стремительнее, чем ты думаешь. Мы, жители средней полосы России, даже не догадываемся, что чувствует японец, лишившийся дома из-за землетрясения. Что чувствует житель континента Америка, глядящий в лицо смерти, красиво катящей на гребне цунами? Что чувствуешь ты? Если ты чувствуешь причастность и возможности, если хочешь жить уже сегодня и, возможно, населить Новый Мир – участвуй! Мы создали Лабораторию Универсум: Времена грядущие. Ее задача – охватить Разумом всю Вселенную, все Человеческое наследие, помочь преодолеть косность и сопротивление авторитетов, миновать авторитарность научных мнений, лишить тебя НЕПРИЧАСТНОСТИ. Универсум: Времена Грядущие: Начало – первая ласточка Открытой Лаборатории, формирующей Будущее! Будем вместе, и да наступит будущее, которого мы достойны!



Универсум – слой пространства вне времени. Возможно, он имеет свое сознание, возможно, он руководит нами. Универсум является проводником в будущее, он перемещает героев – Киба и Серфера из одного времени в другое, в чем задача путешественников? Киб не помнит о себе ничего, он не знает мир в который попал. О своем предназначении Киб узнает от шамана Иша, обладающего знаниями людей забытых цивилизаций. Старый шаман сообщает о Коде, способном вознести человечество на следующий уровень эволюции, прекратятся войны, исчезнет алчность, люди станут обладать космическим сознанием. Серфер не знает, зачем Универсум перемещает его. Он хочет разрешить загадку этих перемещений и, оказывается, втянут в борьбу за Код. Чикчан – космическое существо древнее любых знаний и цивилизаций, устремляет свой взор к героям, он тоже охотится за Кодом. Герои попадают в ближайшее будущее человечества. Это время встречает их тяжелыми условиями жизни после ядерной войны. Киб и Серфер идут к цели не зная друг о друге, они попадают в Китай две тысячи сотого года, давно ставшем новой мировой державой. Кому будет принадлежать Код и есть ли у человечества будущее – исход решающего сражения даст ответ на этот вопрос.

Под обложку книги помещены две переплетающиеся истории о будущем человечества. Истории охватывают промежуток с 2011 по 2100 год. В них нашли отражение как самые свежие технические открытия и научные теории, так и новое понимание уже известной, исторической информации. В целом, герои историй во имя общей цели путешествуют во времени. В достижении цели им помогают: Ванга, Кейси, Тесла, Майя. Но в 2100 году их путешествие далеко не заканчивается…

[Vasex]

УНИВЕРСУМ, плохой пиар. Ты лучше на критику отрывки давай, мы тебя писать поучим :D

[Robin Pack]

УНИВЕРСУМ, насколько я понял, ваш проект - эзотерика, новая околорелигиозная философия. А это дело очень быстро выходит из моды, поверьте мне.
Вся художественная часть проекта, как я понял, подчинена только иллюстрации постулатов этой эзотерической теории, с "охватом Разумом всего мира". Поэтому чисто художественная ценность её едва ли велика. Нет, история знает примеры религиозных и философских идей, встроенных в художественные произведения - та же Нарния, далеко не ходить. Но тем они были удачнее, чем художественная часть - первичнее. (Уверен, что книги Льюиса больше людей заставили задуматься о Боге, чем многие тома богопустословия)

Идея "старый шаман сообщил о Коде, который если ввести, то всё в мире станет зашибись" - слабовата. Вера в "счастье одним махом" - одна из самых вредных в истории человечества. Наиболее преуспели, кстати, те религии и философии, которые не обещали подобного.

Сообщение от УНИВЕРСУМ

В достижении цели им помогают: Ванга, Кейси, Тесла, Майя.

Каша. Ванга и Эдгар Кейси, допустим, предсказатели. Но Тесла был не предсказателем, а инженером. А майя - вообще национальность. Непонятно: им помогает какой-то конкретный индеец майя?

УНИВЕРСУМ. ВРЕМЕНА ГРЯДУЩИЕ/ UNIVERSUM. Times the futures

Не пользуйтесь промтом.

[Ardhonadar]

Всем доброго времени суток
Хочу положить на алтарь критики около половины своего "введения", так сказать, к истории, которую я в будущем постараюсь написать -)
Проза не совсем фантастическая, действие происходит в десятом веке нашей эры, во времена викингов.
Название - "Дорога в Йорсалир"
Йорсалир - Иерусалим, как называли его сами викинги. В те времена особым почетом пользовались паломники, которые смогли до него добраться и вернуться целыми.
Подобные события я и собираюсь осветить.

Скрытый текст - Пролог, часть первая:

Волны белыми барашками бились об борта когга, пока несколько опоясанных мечами мужчин привязывали его тросами к пристани. В воздухе стояла тяжелая предгрозовая духота, смешанная с резким запахом рыбы, влажного подгнившего дерева и свежего пота. Человеку, не знающему постоянной качки под ногами и шепота парусины над головой, было тяжело привыкнуть к особому духу Оркнейских островов, главной обители и отправного пункта норманнов вдоль всех берегов Англии, Шотландии и Ирландии.
Аслейв стоял, облокотившись на бортик судна, лениво глядя на своих спутников, перетаскивающих тяжелые мешки из грубого сукна на пристань. Один мало улыбался им в этом путешествии, паруса из-за встречного ветра пришлось снять уже на четвертый день, и остаток пути команда провела за старательно обтесанными веслами, глотая солёную воду северного моря. Только когда на горизонте уже показались крутые скальные обрывы Оркнейского архипелага, беспокойные воды поубавили свою спесь, и путешественники смогли более-менее спокойно прикрепить парадные щиты к кораблю.

- Эй, Аслейв!

Молодой викинг заставил себя оторваться от своих дум и покосился в сторону кричавшего, но тут же встрепенулся и, кряхтя, поднялся на нывших от постоянной гребли руках. К нему направлялся сам Регнвальд, ярл Оркнейских островов. Аслейв был его соправителем, сыном норвежского конунга Торстейна Рыжего. Много лет назад на одном из пиров, устраиваемых его отцом, молодой наследник большей части южных земель Норвегии сумел под всеобщий смех взобраться на колени ярлу, занятым вином, которому, в итоге, согласно древнему обычаю, и пришлось взять его на воспитание.
- Ты еще не заслужил своего отдыха, заканчивай уже мечтать и, ради Мьельнира, помоги наконец Торвальду! А то, похоже, он проигрывает в схватке с ящиком.
Бас оркнейского ярла разнесся над коггом ударом молота об наковальню, послышались смешки. Регнвальд был статным мужчиной и большим щеголем, причем самомнение редко мешало ему одеваться вызывающе даже для повидавших виды морских волков.
Аслейв повиновался без лишних эмоций, удачей для него было уже то, что он попал в команду корабля. Будучи нескладным юношей, молодой и неопытный человек стал скорее обузой в свите ярла, Регнвальд имел достаточно родственников ему на замену, о чем все чаще и чаще вспоминали на судне. Только железная дисциплина заставляла умудрённых опытом бойцов исполнять любой приказ Аслейва, что, впрочем, не спасало того от недоверчивых взглядов. Но Аслейв нечасто что-то делал сам, Регнвальд правил, а он был его учеником, одним из самых приближенных людей при дворе, но не более.
Торвальд тем временем действительно никак не мог совладать с окованным медными болтами ящиком, он был слишком гомоздким для одного человека. Но с подоспевшим на помощь Аслейвом они сумели перенести груз на пристань.
- Клянусь золотыми локонами Сив, в этот раз Сигурд расщедрился на дары. Хе, если такое повторится еще раз, то мы просто не выйдем из доков.
- Лучше помолись чтобы мы смогли туда еще раз войти. Судя по выражению лица ярла, на следующий день после тинга, лучше бы мы никуда не плавали. Вон он Аслейва с собой брал, пусть скажет в чем дело!
- Ярл Регнвальд, да хранит его мудрый Браги, был настолько пьян, что бедному мальчику пришлось тащить его на себе от самого кургана, Этцель, ты сам в тот день даже щит бы не поднял от мёда, удивительно, что ты смог что-то запомнить.
Проходящий мимо Этцель скривился. Торвальд был человеком не очень высокого роста, с темно-русой бородой и достаточно тяжелым взглядом, достаточным для того, чтобы нечасто заводить себе друзей. Но ни это, ни более скромные физические данные, по сравнению с любым другим норманнским мореплавателем, что сам Торвальд порой проклинал, не мешало ему пользоваться известным уважением среди Регнвальдских конунгов, ходивших с ярлом в поход. И в отличии от них он помнил больше богов, чем кто-бы то ни было на корабле. Торвальд обладал спокойным характером и в течении своей долгой жизни старался как можно реже попадать в ситуации, требовавших опасных для его здоровья мер. Что никак нельзя было сказать об Этцеле. Имея в своем распоряжении немного трусливый взгляд на вещи, Этцелю, в конце концов, просто надоело бояться за свою жизнь. Это, конечно, не делало из него бесстрашного воина, но свою славу в набегах позволило заслужить сполна.
- Да не секрет это. — Аслейв махнул рукой так, словно отбивался от мухи — Мы на тинге встретили Эйндриди, и он только-только вернулся с варяжской службы в Византии, от их конунга.
- Помню такого. — кивнул Торвальд — Он ходил под одним парусом с Тори у него в команде, пока тот не сгинул однажды в набеге на южную Англию. Интересно, что Эйндриди после этого плавал на его корабле, и во главе его-же людей, да сжалится Тюр над бедным Тори. — Старый воин обменялся многозначительными взглядами с ухмыляющимся Этцелем.
Но подошедший Регнвальд заставил всю тройку замолчать, смерив присутствующих усталым взглядом.
- Опять болтаете вместо дела... Торвальд, возьми своего приятеля и продолжайте работу, нужно перенести все на берег. Наша красавица нуждается в ремонте, и лишний груз ей ни к чему, а о мотивах моих поступков мы поговорим потом. Аслейв за мной.
Небо на горизонте озарила светлая вспышка молнии. Через мгновения послышался тяжелый громовой раскат, спугнув стаю чаек с драккарских рей. По водной глади пробежала легкая дрожь. Немолодой ярл с юным соправителем шли вдоль причалов и ветхих землянок к природной лестнице на вершины прибрежных скал, где располагалось основное поселение. Прошло четыре месяца, прежде чем Аслейв смог снова ступить на свою ставшую родной землю. Летний сезон почти закончился и большая часть кораблей уже вернулась в родные верфи. Одни еще пока разгружали, другие пытались вытянуть тросами на берег, чтобы приступить ко второй по важности вещи после рейдов — ремонту и подготовке кораблей для следующего сезона.
Они поднялись по каменной, обтесанной в пологой скале, лестнице и прошли мимо нескольких родовых хижин, направляясь в центр деревни, к самой крупной из всех. Здесь располагалась пиршественная зала, по совместительству дом ярла, место, где за рогом с хмельным медом праздновали вернувшиеся из дальних походов самые грозные воители по эту сторону мидгарда, земель людей. Впрочем пиры устраивались и в честь гостей, и в честь богов, сама атмосфера украшенного аккуратной резьбой здания, шкуры вепрей и медведей на скамьях, изображения щитов на потолке, дыхание зажженного огня, внушали уважение перед богами, пускай даже бог теперь должен быть один. Но в этот раз все было не так, ни один факел не горел и только свет угасающего дня проникал сквозь приоткрытую дверь.

Очень жду комментариев, чувствую многое предстоит править.
С уважением
P.S. К сожалению из-за неоднозначности методов редактирования текста вышло что вышло, надеюсь он достаточно читабелен.

[Snake_Fightin]

Историческая миниатюрка.

«Дорога на Царьград»

Кузька Суматоха лениво сплюнул шкурку тыквенной семечки. Похлопал по карманам гомоздкого бахтерца – кончились. Тогда он обоими локтями опёрся на резное перильце моста над речкой Гунявкой, отклячил зудящий от седла богатырский зад. Развлечений было немного: разве что наблюдать как из бани на том берегу выскакивают лучшие витязи Украины, Российской Федерации и Республики Беларусь и шугают обозных девок.
Лагерь был велик: князь Пичужий собирал войско для похода на Царьград.
Кузька рыгнул, почесал промежность и оборотился на другую сторону. Там перильца не было, сломали надысь по молодецкой удали, зато взбивал на петляющей дорогое пыль столбом княжеский дознаватель в гомоздкой кольчуге.
Суматоха оживился, быть может лягаш сейчас заорёт истошно: «Князя убили! Уби-и-ли!» и поднимется кипешь, будут искать злодея, а сыскав – рвать конями. А Пичужия братья схватятся за наследство с дядею.
Однако дозватель молча умчал по своим дознавательским делам. Заместо него в поле Кузькина зрения, как и в каждый предыдущий полдень, появился Игнашка Охлобыст, лучший поединщик дружины. В гомоздком куяке. Хотя может теперь и не лучший – сколько их, новых наёмников собралось со всей Украины, Российской Федерации и Республики Беларусь, авось найдётся тот, кто помнёт ему бока. Однако пока что никто не вызывался. Было жарко.
- Ну чаво нового? – прогнусавил Охлобыст.
- Ничаво. – передразнил его Суматоха. – Семки есть?
Игнашка мотнул бородой.
- Отсыпь. А чо в лагере нового?
- Особо ничо нового нет. Фома Медоуст новеллу сочинил.
- Да ну? Про чо?
- Да он сагу в трактире в Новгороде слыхал от одного скальда, про то, как варяги в Ершалаим поплыли, а выплыли в Америку, и на стихи её переложил и спел.
- И как вышло?
- Да уныло.
- А чо так?
- Да поёт Фома, поёт, а ничаво не происходит.
- Ага. Как у нас прям.
- Ага.
Богатыри помолчали часок, глядя то по одну, то по другую сторону Гунявки.
Наконец Игнашка толкнул Суматоху в бок.
- Гляди.
Возле придорожного алтаря завозился с горшком жертвенной крови волхв Пафнутий, в старомодном ветхом шушуне. Гомоздком.
Богатыри затаили дыхание, понадеявшись, что кстати обернувшийся княжеский дознаватель зашибёт волхва, не приметив.
И вновь ничего не произошло – всадник заставил коня прыгнуть, и был таков. Витязи послушали волховы дребезжащие проклятия, затем вновь скисли.
Войско набиралось уже третий месяц. Стояла жара.

[Sera]

Ardhonadar, сразу скажу впечатление: тяжело. Очень сложные, громоздкие предложения. И - тут мои пробелы в теме, но как человеку непосвящённому вот такие предложения, как

Сообщение от Ardhonadar

Бас оркнейского ярла разнесся над коггом ударом молота об наковальню, послышались смешки.

заставляют чувствовать себя совсем ущербной. Поскольку общий смысл вроде ясен, но насчёт значения каждого слова уже не поручусь.
Из плюсов: владение предметом. Это хорошо и достойно всяческого уважения.
Ещё бы подать это... немного легче, что ли. Вот я прочитала начало вступления - и вроде справилась, но совершенно не убеждена, что осилила бы пару таких вот глав. Впрочем, это всё на любителя, и наверняка найдутся люди, у которых загорится глаз.
С другой стороны, может, так и надо писать на такую тему?
А вообще, оценивать по такому небольшому и, несмотря на массу пояснений, не совсем внятному зачину очень сложно.
Удачи.

Snake_Fightin, а ведь человек старался! Вот и как после этого твою критику (ладно, миниатюрку) без содрогания читать?

[Navarre n.]

Зарисовка.

Скрытый текст - текст:

Фиолетовое небо

Невесть в глазах, cмерть да любовь,
Пощады не жди.
В гибельный звон клятве верны,
Редеют в боях полки.

Калинов мост

…когда-то очень давно, где-то очень далеко между двух царств-государств, или, быть может, то были королевства или целые империи, разразилась война…

Солнце нещадно палило все живое, как будто кроме него не существовало других пыток. Оно отсвечивало на латах, в неподходящий момент ослепляя. Превращало кровавую бойню в муки ада.
И все это под аккомпанемент лязга металла, треска дерева, криков людей и ржания коней. Кровавые брызги на латы конников, проткнутые стрелами тела пеших, рычания разъяренных воинов. Соленый вкус на губах, тяжесть меча в руке.
Все проносилось перед глазами как в страшном сне, шумело, давило и било. А потом, после вспышки боли, утихло и угасло в кромешной тьме.

…не знали воины, за что сражались: то ли за женщин своих и земли свои, то ли за золото царей своих…

Сначала был звук – шаги по земле. Лежащего лицом в землю воина мутило, и кружилась голова. Где он находится, он понял лишь спустя время.
– Смотри, какой меч! – произнес кто-то совсем рядом.
– Оставь.
«Оставь!» – мысленно повторил воин. Ему вспомнились похороны великих воинов, когда тех укладывали с мечом в скрещенных на груди руках.
– Да ты посмотри, совсем новенький!
Воин почувствовал, как что-то вытащили у него из руки.
«Да чтоб тебя…» Ему стало страшно от возникшей пустоты в ладони. Но еще страшней стало, когда он не смог сжать ее.
– Здесь полно добра. Все мы все равно не унесем.
– Эх…
Удаляющиеся шаги. Справа на землю упал меч. Воин наконец-то открыл глаза, перед ним – чье-то искаженное в предсмертной боли лицо, все в крови. Он попытался встать, но плечо вывернуто, а сам он лежит на другой руке. И ног не чувствует.

…сражались люди, где царям угодно было, за воду, за хлеб, убивали любого, кто отличен был от народа, и не знали жалости друг к другу…

Мысли воина вертелись вокруг последних событий. Он не был молодым и не мечтал о славе. Все, ради чего он пошел на войну, осталось дома – любящая жена, двое детей, небольшой яблоневый сад. Своя кузница с хорошим подмастерьем. Пришел, чтобы защищать. А получилось ли? Мародеры только и остались. Им-то какое дело, их работа легче и не стоит так высоко.
Мародеры…
Гнев обуял сердце воина. Кто они такие, чтобы наживаться с павших в битвах? Неужели у людей не осталось ни капли совести? Или сочувствия? Как можно идти по телам тех, кто свои жизни за них отдал?
Боль в плече. В злости пытался сжать кулаки.

…время шло, а люди молились, чтобы все прекратилось, молились Богам, ждали любых вестей, ждали, когда снова наступит мир…

Послышался шепот. Воин даже удивился, что не расслышал шагов. Совсем рядом он разобрал слова: «Мерт… мертв… мертв…»
Он хотел что-то сказать, но вместо этого что-то провыл и начал кашлять. Кто-то рядом произнес «живой» и аккуратно перевернул воина. Отлежанную руку начало колоть.
В щель шлема он видел что-то светлое. Когда же шлем сняли, воин увидел перед собой белокурую девушку, прекрасную, как ангел.
– Спасибо, – пробормотал воин.
Она грустно смотрела ему в глаза. В руках у нее не было ничего, что принадлежало бы павшим.
– Не за что. Но это все, что я могу для тебя сделать. Пусть Боги будут к тебе добры.
Воину стало спокойно. Он не знал, зачем она это делает, знал только то, что ей было важно сейчас быть рядом с ним. До конца.
Он криво улыбнулся, посмотрел вверх, в вечернее небо. Закат.
«Небо… почему оно фиолетовое? Может быть, оно оплакивает это место битвы? Или павших героев? Хотя… уже не важно… я ухожу с миром.»

…долго длилась война, пока не поняли правители, что силы их равны и не за чем сражаться больше, и заключили они перемирие…

[Ardhonadar]

Snake_Fightin, Sera, спасибо вам за внимание и критику! А миниатюрка понравилась, метко и оперативно )
В общем мне надо писать проще, легче и веселее =)


К слову сама такая идея действительно взялась из скальдских напевов, персонажи Регнвальд, Сигурд etc. взаправду существовали, и даже конец истории был известен - до Иерусалима они таки доплыли ) А вот о том что происходило в процессе говорилось не так уж и много, я и решил, что, прежде чем придумывать какой-то свой мир, нужно опыта поднабраться, собственно, почва-то благодатная, и приплести можно что угодно вплоть до инопланетян.
Хочу спросить всех присутствующих, это все оправдано в таких масштабах и мне стоит больше над собой работать, но все же продолжать? Или начинать стоит с небольших рассказов? Или это не принципиально и главное - писать? )

[ersh57]

Миниатюрка из серии "Странная психология"
=========================================

Скрытый текст - Круги ада:

Ожидание. Оно тянется невыносимо, оно оплетает сознание липкой паутиной страха. Что там, впереди? Было бы время что-то сделать, но времени-то и нет, нет и не будет никогда. Не будет...
Мысли с шуршанием ворочаются в затхлом чулане черепа.
Зачем? Зачем всё это? Для чего? Почему я здесь? Опять и опять, по замкнутому кругу, почти вечность. Бред! Я брежу? Я... А кто это - я?
Вопросы. Сотни, тысячи, миллионы мелких, никчёмных вопросов и вопросиков вскипают в голове. Тут же зловонными пузырьками пара всплывают и лопаются ответы. Гнилая окрошка. Заплесневелый паштет. Протухшие мысли — это вопросы, фаршированные ответами.
Краешком остатков сознания ловится движение совсем-совсем рядом.
Женщина. Лица под мешаниной грязно-путаных волос не разглядеть, а фигура... Её просто нет. Есть морщинистая выпуклость огромных полушарий. Это не груди, это обыденные вторичные половые признаки, почему-то не могу назвать по-другому. Это я-то не могу?!
Взгляд зацепился за разверстый шрам над ключицей. Что-то знакомое. Где же я его видел? И её, её я точно знаю, но откуда?
- Ты?
- Я!
- Зачем?
- Да так.
- А знаешь...
- Не желаю!
О, у неё есть желания! С каких пор? Опять вопрос, только ответ на этот раз не всплывает сам собой из ниоткуда. Спросить у неё? Не стоит. Захочет — скажет сама. Она всегда любила вывалить все свои проблемы окружающим, мол, расхлёбывайте за меня!
На этот раз молчит. Молчу и я.
Свист. Тонкий-тонкий, на самой границе восприятия.
Серо-зелёная хмарь вокруг колышется. Сквозь неё начинают проступать предметы. Внизу показываются изшарканные тысячами ног неопрятные доски. Прямо перед глазами — корзина. Прутики ещё свежие, почти светятся девственной белизной.
То ли туман, то ли дым отползает дальше. Главное — тишина. Ни звука. Даже дыхания женщины рядом не слышно.
Может, её уже и нет? Быстрый взгляд исподтишка. Стоит. Вокруг взвесью — грязное облако капель, разом просверкнувших рубиновой краснотой. Кровь?
Да, кровь! Та, что брызгала тогда из её шеи.
Исчезнувший кошмар вновь оживает в пробуждающейся памяти.

- Отстань!
- Почему ты идёшь, почему бросаешь меня одну? Я не хочу так, - шепчет она, а руки молитвенно прижаты к груди, и голова опущена. Боится! Она просто боится смотреть на меня. Я почти улыбаюсь.
- Уймись, женщина! - давно не называл её иначе. Всегда — просто «женщина». Она не протестует. Имя у неё есть, и когда-то я даже знал его. Знал и забыл. Теперь это просто женщина, безымянный символ утраченного счастья. Украденного счастья.
Её семейка подловила меня семь лет назад. Подпоили и подложили под бок к этой... М-м-мерзкие твари. И она, и её вечно больной отец. А ведь он ещё и не пьёт, ненавижу!
Ну вот, за рукав уцепилась.
Бью наотмашь по лицу. Падает на грязный пол и скулящим комком катится в угол.
С-с-сволочь! Так тебе и надо! Бранюсь.
Матерщина летит из горла гнойными комками. Это — как вызревший фурункул, главное — чтобы прорвался, а там сразу становится легче.
Почти спокойно одеваюсь и ухожу. Она всё так же таится в углу маленьким обиженным зверьком. Убить бы — до чего ненавижу!
Я спал с ней однн-единственный раз. Это когда меня подложили к ней. Было ли что-то между нами? Не знаю, не помню.
Никто и никогда в городке не обращал на неё внимание. А она — заглядывалась на меня. Я гулял с Мадлен, с первой красавицей предместья, нас называли славной парой. Главное, мы любили друг друга. И вот, злополучная ночь. Мне пришлось жениться, пришлось поневоле, иначе не поняла бы матушка. Слишком патриархальные у неё были взгляды на жизнь.
Мадлен уехала в Париж, где через полгода её нашли придушенной в каком-то притоне. Я остался жить, если жизнь с ненавистной женщиной можно назвать жизнью. Для меня это было адом. А жена, наверное, по-своему она меня любила. Правда отца любила всегда больше: «Папа то, папа сё!» На втором году супружества я запил.
Пью и посейчас. Это единственное, что осталось у меня после кончины матушки.

Возвращаюсь уже заполночь, вдоволь покуролесив с приятелями и общупав всех официанток в пивной. Аппетитные у них, чёрт возьми, чресла. Жаль, ни одна не согласилась на заднюю комнату. Я, пока что, мужчина в самом соку. Мне всего двадцать семь, и так хочется, пусть и редко, женской ласки. Не у своей же «жёнушки» получать удовлетворение?
И всё-таки, очень уж они, эти милашки, пухленькие, округлые. Не то, что у моей стервы! И сразу вскипает злость. Когда-нибудь я её убью. Обязательно.
Настроение портится. Так бывает всегда, когда подхожу к двери, за которой притаилась она. За это я её тоже ненавижу.
У самого входа — котёнок. Совсем маленький. Грязный хнычащий комок, почти как она. Даже не понимаю, как щуплое тельце очутилось в кулаке. Хочется сжать пальцы, услышать хруст костей и... Не могу. Никогда не мог. И её бью-то всегда так, чтобы не поранить ненароком. Хотя и бью.
Дьявол!
А котёнок уже пригрелся в руке, уткнулся мокрым носом в запястье. Куда его теперь?
Осторожно опустил на пол.
Долго вожусь с ключом. Всё-таки - я изрядно набрался. В квартире, доставшейся в наследство от матушки, темно. Пусть нельзя бросить от двери шляпу на крюк, как привык, зато темнота обволакивает теплой волной, и тогда можно представить, что кроме меня здесь никого нет, а может даже и матушка ждёт. Это хорошо. Свет так и не включаю, просто стягиваю пальто и ботинки наощупь. В комнате валюсь на диван и проваливаюсь в сон, и это — почти божественно.
Что происходит дальше — толком не помню. Всего два мгновенья отдельными снимками — засиженный мухами потолок над вспышкой абажура, потом сразу - нож в руке, и кровь бьёт из её шеи толчками. Всё тише, тише, тише. Фоном — замирающий хрип дыхания. А напротив — расширенные глаза её отца. Страшные, совершенно чёрные, одни зрачки, будто и белков вовсе нет.
Так я помню. Остальное — только по рассказам, пусть этих рассказов и было много. Только это позднее, уже на суде. Чёртовы соседи сбежались на шум. По крайней мере, так говорили они. Они, вообще, говорили много, слишком много.

Теперь жена, женщина — рядом. В этом кроваво-капельном облаке, голова опущена, ни глаз, ни лица не видно. Только грива волос. Они мокрые, эти волосы, в корке полусвернувшейся крови, совсем как тогда на полу в комнате. И рана над ключицей, а вокруг — вспухший синяк плесневелой кожи. Она за мной?
Эта память... Там, в гнойной мгле забытья я не знал причины страха. Теперь всё ясно. И помост, и корзина. Эта корзина не просто так стоит, в ней окажется голова. Моя голова. Да...
Тюремный дворик маленький, совсем крошечный. Эшафот занимает почти половину и оттого, наверное, кажется больше, чем есть на самом деле. А может — действительно только кажется.
Господи, а людей-то на балконе! Пришли смотреть. Для них — это театр. В главной роли — я. Единственное представление! Больше не будет. На бис повторить не удастся.
Почему такие мысли лезут в голову? Мне остаётся всего-ничего, а я о каком-то представлении!
Двое надзирателей хватают за локти и сажают на стул. Сажусь покорно. Да и толку? Деться некуда. И сделать ничего не могу - руки в наручниках вывернуты назад. Какой-то тип, с зализанными волосами в брильянтине и тонкой полоской усиков, совсем как на вывеске парикмахерской, щёлкает ножницами и парой движений отстригает воротник с рубашки. Шея теперь голая, и прохладный утренний ветерок сразу усыпает её мурашками.
Надзиратель суёт в мой пересохший рот зажённую сигарету. Делаю глубокую затяжку. Дым попадает в глаза, те сразу наполняются слезами, и больше я ничего толком не вижу. Разве что священника отличаю от остальных столпившихся кругом. Торопливое «Pater noster”, крестное знамение, рука ткнутая мне для поцелуя почему-то в щеку.
Всё.
Земные дела закончены. Страх ушёл, осталась тупая апатия. Двое надзирателей, те же? хватают меня под локти и волокут на эшафот. Длинная узкая скамья. Лежать неудобно, но со мной не церемонятся. На шею опускается колодка.
Глаза вниз. Кроме корзинки и не видно ничего, но тут появляется котёнок. Откуда он взялся? Для чего? Маленький, жалкий, совсем как тот, что встретился у дома. Почему-то вспомнилась сразу страховка жены. Сумма — кругленькая! Получатель, конечно, тесть. Не на меня же...
Тесть! Это он! Это его страшные глаза той ночью! Хочу крикнуть и не успеваю.
Гильотина едет вниз...

Голова почему-то не скатилась в корзинку, а прыгнула прямо в руки к женщине в кроваво-капельном облаке. И она склонилась ко мне настолько низко, что за спутанным колтуном я различил желтизну полугнилого черепа.
- Папа теперь вылечится, а ты... Ты клялся над алтарём быть со мной вечно. Будешь!
И новый круг ада...

[KrasavA]

ersh57, Ужас... а что, в конкурс Ужастиков вполне мог такую работу послать)

Что интересно, так что герой вызывает симпатию (не сочувствие, хотя и это тоже), при всех своих недостатках.
А ещё свербит мысль, что недостоин он ни такой жизни, ни такой послесмерти.

Единственно, что непонятно, так фраза:
- Папа теперь вылечится,

Она что знала, что её убивать будут? И простила?
Значит трагедия друх пострадавших людей (и как видим в своём мирке благородных), что не смогли найти общий язык.

Да. Ужас.

[ersh57]

KrasavA, так и общий заголовок такой: "Странная психология" - не зря дан.
По поводу конкурса - думал. Но текст родился совсем недавно. Слишком специфичен, пришлось во вполне определённое состояние входить, чтоб такое замутить...
Героиня же, может, не просто простила, но и предложила сама. Такое вполне могёт быть.