Форум «Мир фантастики» — фэнтези, фантастика, конкурсы рассказов

Вернуться   Форум «Мир фантастики» — фэнтези, фантастика, конкурсы рассказов > Общие темы > Творчество

Творчество Здесь вы можете выложить своё творчество: рассказы, стихи, рисунки; проводятся творческие конкурсы.
Подразделы: Конкурсы Художникам Архив

Ответ
 
Опции темы
  #1  
Старый 14.09.2012, 13:17
Аватар для Sera
Принцесса Мира Фантастики
 
Регистрация: 30.01.2010
Сообщений: 2,236
Репутация: 2580 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Sera
Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику?

Тема для публикации и оценки произведений посетителей форума.

Авторам.

1. Текст произведения необходимо скрывать тэгом спойлер
[spoiler="<Текст>"]<То, что вы хотите убрать под спойлер>[/spoiler] Тэг также есть в расширенном режиме редактирования сообщения.
2. Текст рекомендуется прочитать и проверить на наличие ошибок, например в Ворде. В противном случае, вместо оценки произведения вы увидите оценку собственной неграмотности.
3. Имеет смысл сначала прочитать хоть что-то о том как надо и, соответственно, не надо писать (например что-то отсюда). Если вы будете допускать типовые ошибки, то получите типовой ответ, причем нелицеприятный. :)
4. Если для понимания вашего произведения нужна дополнительная информация (произведение по конкретному миру, фанфик, ночной кошмар и т.д.) приведите ее перед спойлером. Не стоит ожидать что читатели хорошо знают описываемый вами мир.
5. Крупные произведения рекомендуется вкладывать небольшими кусками раз в день-два.
Скрытый текст - О трудном выборе критика:
Вариантов, собственно, у критика несколько:
1. Написать: "в топку".
Плюсы: Минимальные затраты, как в плане времени, так и в плане эмоций.
Минусы: Вы не поверите. Вы скажете: "Дурак", - и останетесь при своём, потому что людям свойственно не доверять незнакомцам на слово.
Вердикт: Этот вариант отметаем.
2. Начать разбирать подробно, построчно, тыкая пальцем в каждую нелепость и ошибку.
Плюсы: В итоге всё равно будет "в топку", но, всё-таки, вывод будет подтверждён множеством примеров.
Минусы: Вы всё равно захотите сказать "Дурак", и если даже так не скажете, то подумаете наверняка, а критик, который потерял уйму времени, увидев, как автор огрызается и пытается обелить своё произведение всеми силами, понимает, что время потрачено зря и благодарности ждать не надо. Почему? Да потому что вы ни за что не поверите в то, что ваше произведение не стоит того, чтобы его читали. Честное слово, чем лучше люди пишут, тем предвзятее они относятся к своим текстам, но обычно те, кто через слово допускают грамматические ошибки и вообще не задумываются над качеством написанного, уверены, что и так сойдёт. Хотя, конечно, не спорят с тем, что немного подправить не мешает.
Вердикт: Пока человек сам не поймёт, что он пишет плохо, никто его в этом не убедит, потому этот вариант тоже не приемлем.
3. Начать искать в тексте то, что можно похвалить, параллельно чуть-чуть - очень мягко и деликатно - пожурить.
Плюсы: Автор доволен. Его хвалят. К "журению" относится снисходительно, поскольку тон критика не категричный, а, скорее, просительный.
Минусы: Автор понимает, что он - уже готовый писатель, Боже мой! Первое же выложенное произведение - и такой успех! Он, вместо того, чтобы выучить русский язык на уровне школьной программы и обратиться к учебникам писательского мастерства, продолжает строчить унылые опусы в невероятном количестве, тратя своё время, которое можно было бы пустить на что-то полезное. Когда, наконец, придёт понимание, будет поздно: время упущено, прогресса никакого, а тексты-то были - отстой, что ж никто не сказал сразу? Ах, лицемеры...
(С) Винкельрид



Критикам.
1. Допускается только оценка произведений. Переход на личности считается флеймом со всеми вытекающими.
2. В отзыве необходимо указать что именно понравилось или не понравилось. Если есть только ощущение то его рекомендуется доносить посредством публичных или личных сообщений.
3. Выделения отдельных фраз и вывода "Чушь" недостаточно. Надо дать хотя бы краткие комментарии, описывающие преступления автора против русского языка и логики.
4. Отмазки "надоело" не работают ;).


Напоминаю, размещение чужих произведений без разрешения автора называется плагиатом и карается баном.
(Jur)

Напоминаю, что флуд запрещен правилами. Сказать свое "спасибо" критикам можно через репутацию. Так же настоятельно не рекомендуется ввязываться в споры.
И помните, что тут все на равных - никто не обязан вас критиковать и оценивать. Попробуйте для начала сами сделать то же.
Aster


__________________
Я согласна бежать по ступенькам, как спринтер в аду -
До последней площадки, последней точки в рассказе,
Сигарета на старте... У финиша ждут. Я иду
Поперёк ступенек в безумном немом экстазе.
Ответить с цитированием
  #541  
Старый 02.01.2014, 15:00
Аватар для Анандита
Гуру
 
Регистрация: 11.03.2009
Сообщений: 3,463
Репутация: 1849 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Анандита
Апокалиптическая зарисовка. Я не стала править, добавлять мотивацию героя, хотя, возможно, и стоит это сделать. В рассказе присутствует постельная сцена.

Скрытый текст - На последнем берегу (название нагло потырено):
Машина заглохла у самого спуска. Марк уткнулся лицом в сложенные на руле руки. Где-то сзади содрогался в предсмертных конвульсиях город. Те, кто тянул до последнего, отсрочивал смерть, брали то, что могли у жизни. На улицах царила анархия, потерявшие человеческий облик существа обоих полов совокуплялись, дрались, жрали и закидывались найденными в брошенных аптеках амфетаминами. Пир во время чумы. Марк чувствовал себя совсем опустошенным, отстраненным. Он и сам не помнил, как шел мимо этого бедлама, как отыскал брошенную машину с ключом в замке зажигания, и поехал, стремясь выбраться из города.
Море тихо шелестело, мурлыкало, накатывая на каменистый берег. Кое-где виднелись мусорные кучки, пляж не убирался с начала этого ада. Чуть дальше спуска находились кабинки для переодевания, а ещё дальше несколько небольших бунгало.
Марк шел, загребая ногами песок. Море пело и подпевал ему нежный женский голос, доносившийся из-за небольшой каменистой гряды. Марк прибавил шагу, охваченный любопытством. Этот голос словно сорвал пелену безразличия, за последние дни плотно окутавшую его разум и сердце. Мир вдруг наполнился красками, такими яркими, что глаза заболели и заныло сердце от обрушившейся на него тоски. А девушка пела:

I wish for this night-time
to last for a lifetime
The darkness around me
Shores of a solar sea
Oh how I wish to go down with the sun
Sleeping
Weeping
With you

Марк обогнул могучего вида валуны, поросшие водорослями, и увидел небольшую фигурку у самой кромки воды. Ветер шевелил длинные светлые волосы, в разрезе галабеи виднелась загорелая стройная ножка. Незнакомка пела, и море шелестело и стонало, вторя ей. И когда нежный голос смолк, Марку показалась невыносимой тишина умирающего мира.
-Пожалуйста, не молчите, - попросил он, делая шаг к девушке, - спойте ещё что-нибудь!
Она повернулась ему навстречу и откинула длинные золотистые пряди. Красивое усталое лицо, большие фиалковые глаза… и грубый белесый шрам, рассекающий левую сторону лица от виска до подбородка. На вид ей было не больше двадцати.
-Кто вы?- спросила она, отступая на шаг, чуть прищурившись, как делают обычно близорукие люди, пытаясь рассмотреть что-то.
-Марк Риган, - сказал он, присаживаясь на небольшой черный камень, - простите, что прервал вас. Я услышал, как вы поете.
Девушка хмыкнула, окинув его быстрым взглядом.
-Хотите кофе?
Марк улыбнулся этому предложению, сделанному с почти детской непосредственностью.
-С радостью выпью чашечку. Могу я узнать ваше имя, мисс?
-Деанна. Ну, вы идете?
Солнце почти уже взошло, нижний его край все ещё дрожал пламенем на границе между морем и небом. Марк остановился, любуясь этим зрелищем.
-Нравится?- спросила Деанна, тоже остановившись. –А ведь ещё пару недель назад всем было недосуг взглянуть на это. На небо, на солнце, на море. Люди принимали всё как данность.
-Ну, тем, кому достались пропуски в жизнь, предстоит заново этому научиться, - Марк наклонился, коснувшись пальцем мертвой рыбешки, колыхавшейся в волнах. –Надеюсь, они и их дети не будут так глупы, как мы.
-Думаете, это будет жизнь?- скептически поморщилась Деанна. –Без солнца, без неба, без пения птиц и шелеста волн…
Она развернулась и пошла к одному из бунгало. Марк бросил последний взгляд на восходящее алое солнце и последовал за ней.

В коридоре было прохладно и сумрачно. Разувшись нога о ногу, Марк двинулся за гостеприимной хозяйкой. В домике пахло цветами и морем. Проходя мимо маленькой комнатки, Марк успел выловить взглядом незастеленную постель и оранжевые наклейки на бирюзовой стене. Потом они очутились в небольшой кухоньке.
-Я сейчас сварю кофе, а ты пошарь в холодильнике, - сказала Деанна, как-то легко, без напряга переходя на «ты». –Там должна быть вчерашняя курица и тушеные овощи.
Скоро бодрящий пленительный аромат свежесваренной арабики наполнил кухоньку. Марк сидел за столом, глядя, как Деанна умело переливает кофе в чашки. За окном была видна часть пляжа с кабинкой для переодевания и склоном, поросшим кустарником с мелкими сиреневыми цветами.
Они пили обжигающе-горячий кофе и ели холодную курицу. Потом Марк попросил девушку спеть.
-Что угодно, то, что на ум придет, - сказал он. Деанна кивнула, на несколько секунд задумалась, а потом тихо запела старую стинговскую «Рашенс». У Марка сжалось сердце от тоски и осознания того, что всё же они проиграли эту битву. Битву со своей темной половиной. И неважно было то, что русские тоже любят своих детей, как и все другие. Он слышал, что в России люди борются, хотя надежды нет, роют подвалы, запасают еду, медикаменты, воду в бутылках.
Его сосед в многоквартирке на Лайонс-роуд был русским, приехавшим в Англию по грин-карте. Хирург, один из лучших в мире по своему профилю, да и человек по-житейски мудрый. Иногда он зазывал к себе Марка «выпить по стаканчику», они беседовали почти до утра.
-Бороться всегда нужно до конца, - задумчиво сказал Андрей, когда пришли первые сообщения об атаке террористов на Вашингтон. –Даже если кажется, что мир рухнул, всё равно можно найти выход. Главное, остаться человеком, ища его.
Днем позже Марк узнал, что проводится лотерея. Отхвативший заветный билетик получал сообщение на мобильник, в котором указывалось время и место посадки на водный транспорт, готовый отвезти счастливчика в укрытое подземное убежище. Лучших из лучших, врачей, ученых, учителей, техников и психологов брали безо всяких лотерей. В список попал и Андрей, который считался одним из лучших в гинекологической хирургии. Марк помнил его грустную улыбку и крепкое рукопожатие.
-Попытайся найти выход, - это были последние слова, сказанные русским.
Ещё через день власти объявили, что всем желающим будут раздаваться таблетки. Человек не будет страдать, просто уснет, чтобы не проснуться. Возле кабинок для раздачи и аптек выстроились очереди тех, кто желал умереть без мучений. Марк отстоял одну такую очередь и взял сразу две таблетки, сам не зная зачем. После этого мир словно утратил краски. Он сосредоточился на двух маленьких кругляшках в кармане джинсов. И то безумие, что творилось вокруг, словно было за хрустальной стеной, окружившей Марка. Стеной, рухнувшей от простого звука женского голоса.

Деанна переложила посуду в раковину и вернулась на свой табурет. Марк заметил, что она стряхнула волосы на щеку со шрамом.
-Знаешь, я никогда не чувствовала себя достаточно свободной, чтобы делать что-то по своему выбору, - сказала она, глядя в столешницу перед собой. –И никогда не была красавицей. Но сегодня последний день, Марк. И я чувствую себя наконец-то достаточно свободной и сильной, чтобы попросить мужчину о любви.
Она с видимым усилием подняла голову, глядя в глаза Ригану. Марк молчал, переваривая предложение и, видимо, его молчание было воспринято как колебание.
-В твоем праве отказать мне, - спокойно продолжала девушка, - но у меня есть кое-что, что поможет тебе.
Она встала со стула, порывшись в карманах своей галабеи, и вытащив оттуда прямоугольный кусочек жетона. Марк вздрогнул, не веря своим глазам.
-Пропуск на паром?
-Да, и он твой, если… если ты сочтешь возможным исполнить мою просьбу. Место я скажу тебе позже.
«Попытайся найти выход»- прозвучали в голове слова Андрея.
Марк поднялся со своего табурета и кивнул. Деанна взяла его за руку, и мужчина вздрогнул, когда её маленькие пальчики коснулись ладони. Ему захотелось крикнуть, что не нужен никакой билет, и что она красива и привлекательна, но слова застряли в горле. Он позволил увести себя в спаленку, ту самую, где на выкрашенной бирюзовой краской стене пламенели оранжевые наклейки-цветы. Деанна задернула шторки на окне, погрузив комнату в багровый сумрак.
Она выглядела немного смущенной и зажатой, когда Марк обнял её, притянув к себе. Его губы коснулись её здоровой щеки, потом он осторожно отвел пальцами волосы с изувеченной. Кончиком языка провел по всей длине шрама, ощущая его неестественную гладкость.
Он целовал её лицо, шею, грудь вначале сквозь тонкую ткань, потом рывком разнял платье на две половинки. Полные красиво очерченные груди призывно колыхнулись навстречу, и он зарылся в уютную ложбинку меж ними, внезапно ощущая себя маленьким мальчиком в объятиях кормилицы. Пальцы Деанны запутались в его курчавых волосах, она выгнулась с обреченным вздохом.
Марк просунул два пальца под тесемку стрингов, разорвав её. Вторая тесемка впилась в бедро, оставив красноватый след. Марк сдвинул ластовицу и накрыл ладонью промежность. Деанна на миг сжала бедра, он ощутил, как напряглось её тело.
-Не бойся… - Марк коснулся губами её прикрытых глаз, плотно сжатых губ, нежно поглаживая. Понемногу она расслаблялась, но он чувствовал, как быстро колотится её сердечко. Уложив её на разобранную постель, Марк принялся покрывать поцелуями грудь, втянутый животик, полные нежные бедра. Деанна понемногу сдавалась, он чувствовал, как она чуть подается навстречу его ласкам, как прерывистым и рваным становится дыхание, как еле слышные стоны прорываются из-за стиснутых зубов.
Почти забытое ощущение нежности, смешанной со страхом нахлынуло на Марка. Он лежал рядом с девушкой, осторожно подготавливая её, поддразнивая, заставляя потерять голову. Он купался в её стонах и вздохах, едва подавляя вспыхнувшую впервые за последние годы жажду. С тех пор, как Синтия ушла, бросив его ради богатенького старикана, он не позволял себе даже думать о женщинах. Попытка завести отношения с парнем окончилась провалом, отвращение оказалось сильнее желания любить и быть любимым. Пять чертовых лет одиночество было его спутником. Он запихал боль глубоко внутрь, припорошив её уверенностью в том, что одиночество- лучший выбор для того, кто хочет избежать проблем.
Марк осторожно переместился, накрыв Деанну своим телом, чуть приподнявшись, чтобы иметь место для маневра. Она снова напряглась, вцепившись в него и стиснув зубы. Острые ногти заскребли по спине, плечам. Марк застонал, на мгновение ощутив преграду, и ворвался в горячее болезненно-тесное лоно. Деанна всхлипнула, но тут же смолкла. Марк приостановил движение, давая ей время привыкнуть. Его губы снова заскользили по лицу девушки. Она понемногу расслабилась и он смог снова начать двигаться. Деанна чуть отстранила его.
-Хочу видеть твои глаза, - пробормотала она, держа его лицо в ладошках.
Её лицо белело в густом огненном полумраке лепестком ослепительно-прекрасного цветка. Мир сузился до этого лепестка-лица, казавшегося обезумевшему Марку лицом божества. Протяжный зовущий стон донесся до него из невообразимого далёка. Жизнь была в движении и движение было жизнью. Впервые за годы Марк чувствовал себя по-настоящему живым.
Горячая плоть запульсировала вокруг его члена, острые коготки снова вонзились в лопатки. Деанна забилась под ним, вскрикивая и срываясь на рыдания. Марк дернулся, задохнувшись от сумасшедшего, ослепительного вихря, закружившего его. Он уже успел забыть, как это бывает.
Оргазм был таким сильным, что он едва не потерял сознание и какое-то время просто лежал, чувствуя нежные ладошки, скользящие по его мокрому от пота телу.
-Спасибо, - тихо прошептала Деанна, сворачиваясь в его объятиях, когда он перевернулся на бок.
Понемногу возвращалось осознание того, что их окружало. Осознание обреченности… мира, их связи, всего, что существовало. Марк взглянул на девушку, задремавшую в его объятиях и сердце его сжалось. Её лицо казалось таким спокойным, умиротворенным сейчас.

Он закрыл глаза, пытаясь уснуть, но сон не шел. В памяти воскресали события последних лет, люди, встречи, места, где он побывал в поисках хоть какого-то смысла жизни. Больше всего ему запомнилась пара, встреченная в лагере для беженцев в Африке. Он- бывший актер, уже немолодой, теперь работавший водителем грузовика, на котором доставлялись вода и еда. Она- много моложе, была помощником единственного врача в лагере. Каждое утро она провожала его с улыбкой, оправляя залатанную, видавшую виды рубашку, напоследок крепко прижимаясь к его груди. А вечером встречала с такой же улыбкой, полной радости, и подносила ему ковшик с водой. А потом вела в палатку, обняв и прильнув головой к его плечу. Марк завидовал их счастью, простому и открытому. Как-то раз он решился заговорить с мужчиной. Его звали Михаэль. Он был когда-то весьма популярным актером, но внезапно исчез с экранов. Ходило много слухов о причине его ухода, в том числе самые нелепые. На вопрос Марка этот седовласый красавец весело рассмеялся и кивком указал на свою подругу, сидящую в кружке детей и читающую им вслух.
-Вот моя причина, - сказал он, - моя маленькая и весомая причина.
Марк непонимающе смотрел на него.
-Хотите сказать, что пожертвовали всем, известностью, деньгами, домом, чтобы водить автобусы по этому пеклу. И всё ради одной девушки?
Михаэль кивнул и принялся оттирать пальцы от мазута какой-то ветошью.
-И вы не жалеете о том, что оставили?
Марк помнил взгляд седого водителя, устремленный на маленькую, скорчившуюся над книгой фигурку. В нем было столько всего! Словно почувствовав этот взгляд, девушка подняла голову и её темные глаза засияли.
-Никогда, ни единого мгновения, - сказал Михаэль и пошел к ней. А она поднялась, выйдя из круга детей, и двинулась ему навстречу. А потом они просто замерли, обнявшись.

Ближе к вечеру Деанна подняла его, с улыбкой похлопав по плечу.
-Пора, - сказала она и выскользнула из спальни. Он слышал, как она возится на кухне.
Ощущение необратимости вдруг с головой накрыло его, и вместе с ним пришел страх смерти.
«Я не хочу умирать!»- сказал он сам себе, торопливо натягивая джинсы и рубашку.
Деанна ждала его у выхода. Её лицо словно светилось, голубые глаза больше не казались мертвыми озерами. Подойдя к Марку, она сунула в нагрудный карман его рубашки жетон-пропуск и вложила в руку небольшой пакетик с остатками утреннего пиршества.
-Иди. И спасибо тебе… за всё, - она улыбнулась, положив ладошку ему на грудь, туда, где от странной боли сжалось сердце. –Пройдешь вон за те валуны и дальше, до волнореза. За ним будет ждать паром.
Потом она повернулась и ушла в дом. А Марк побрел, утопая в песке, и в собственном мучительном желании жить несмотря ни на что. Он не особенно торопился, но солнце не успело зайти за горизонт, когда он увидел белоснежный паром, покачивающийся на волнах. У спущенного трапа стояли двое мужчин с автоматами. А перед трапом топтались двое, молоденький парень и хрупкая маленькая девушка. Парень что-то говорил, умоляюще глядя на охранников. Марк подошел поближе.
-Пожалуйста! Ну что вам стоит!- упрашивал он, протягивая жетон. – Возьмите нас обоих! Пожалуйста!
-Без пропуска нельзя, - сказал как отрезал рослый наголо бритый солдат, - ты можешь пройти или твоя девчонка. Выбирай!
От Марка не укрылось, с какой жадностью громила смотрел на девушку. Второй охранник безразлично жевал жвачку, глядя перед собой пустыми оловянными глазами.
-Прошу тебя, Адри, хотя бы ты, - паренёк опустился на одно колено, сжав ручки девушки в своих. –Иди, малышка. Прошу тебя!
Она покачала головой, высвободила руки и обняла его.
-Жить или умереть, это неважно, - мягко сказала она, - главное, что мы вместе, Джейми. Наконец-то вместе…
В его взгляде, каким он одарил свою подругу, была такая гордость и нежность, какую доселе Марк видел лишь в глазах у одного человека. У Михаэля, когда тот смотрел на свою возлюбленную.
Не раздумывая больше ни мгновения, он шагнул к паре и вытащил из кармана свой пропуск.
-Держите. И пошевеливайтесь. И ты, парень, береги свою девушку, таких как она- одна на миллион.
Две пары глаз, чуть раскосые голубые и огромные зеленые смотрели на него потрясенно. Марк сунул в руки девушке мешочек с едой и, повернувшись, зашагал обратной дорогой. Но не успел он сделать и пары шагов, как его окликнула девушка.
-Подождите, хотя бы имя свое скажите!
Марк улыбнулся и теперь улыбка далась ему легко.
-Это неважно, детка. Прощайте и берегите друг друга.
Дышалось легко. Он преодолел расстояние до домика Деанны вдвое быстрее, чем шел от него к парому. Солнце успело закатиться наполовину. На берегу он увидел маленькую фигурку, а спустя миг ветер донес до него «Amazing Grace»*. Нежный голос трепетал, сливаясь с ветром и рокотом волн. Голос любви в умирающем мире.


-------------

*гимн, написанный Джоном Ньютоном, бывшим работорговцем. В инете есть его перепевки, он часто звучит в разных фильмах.
__________________
Любовь побеждает все
Ответить с цитированием
  #542  
Старый 12.01.2014, 09:32
Новичок
 
Регистрация: 12.01.2014
Сообщений: 1
Репутация: 0 [+/-]
Радость Россия. Третий путь. Будущее в ваших руках.

Скрытый текст - <Текст>:
Декабрь, 2018 г. Москва
На заснеженной аллее одного из московских парков встретились два молодых человека.
- Ну, как жизнь? – традиционным вопросом начал беседу один из них.
Другой в лучших русских традициях начал детально рассказывать о своих делах на работе и дома.
Первый терпеливо слушал.
…Когда Петру предложили командировку в Москву, он не тратил много времени на раздумья.
Это была великолепная возможность встретиться со своими давними друзьями и расспросить их о том, что же на самом деле происходит в России.
Петр, как здравомыслящий человек, не очень доверял информации в СМИ.
Приехав из Минска в Москву и сделав свои дела по работе, Петр первым делом встретился со своим однокурсником Сергеем.
Из всех его друзей Сергей был самым разговорчивым, и выведать у него интересные факты было гораздо легче, чем у других.
…Стоя на морозном декабрьском воздухе, Петр терпеливо выслушивал рассказ Сергея. Он хорошо знал эту распространенную русскую привычку – долго и обстоятельно рассказывать о себе – изжить которую вряд ли когда-либо получится.
- Мария второго родила, – рассказывал Сергей. – Назвали Авдеем.
Петр от души поздравил друга. Тот быстро переключился на рассказ о сослуживцах:
- Недавно встретил Андрюху. Я ему говорю: ты дурак, что не женишься. А он мне: а зачем нам штамп в паспорте? Это, мол, раньше, без него не могли. А мы, современные люди, можем быть счастливы и без разрешения какой-нибудь тетеньки-чиновницы. А я ему: посмотрю я, как ты запоешь, когда твоя Ирка убежит к другому, который ее в ЗАГС позовет…
Петру смертельно надоело слушать про взаимоотношения Андрюхи с Иркой. Ему нетерпелось поскорее перейти к тому, что его интересует. Но он знал, что другу, которого он не видел уже миллион лет, надо дать выговориться – если его прервать, будет только хуже.
После сослуживцев последовали однокурсники, затем коллеги по работе.
«Скоро начнется тема рыбалки, а там и до политики недалеко» – думал Петр.
Так и случилось: после рассказа о рыбалке на Ладожском озере Сергей перешел на политику:
- В Госдуме приняли поправку к Уголовному кодексу. Предусмотрено наказание для подателей исков в Суд Народа, по результату рассмотрения которых обвиняемый госслужащий признан народными заседателями невиновным в нарушении Закона Народа. Наказание истцу – три года лишения свободы и компенсация государству судебных расходов. Я, вообще-то, думал, что такая поправка будет внесена гораздо раньше. Но до этих депутатов, похоже, только сейчас дошло, что это необходимо сделать,
чтобы отбить у некоторых чиновников желание избавиться от надоевшего начальника без предусмотренного Законом Народа основания.
Петр решил, что пора переходить к главному:
- Послушай, я не совсем в курсе того, что у вас здесь происходит. Наши журналисты несут какую-то чушь о том, что у вас тут какие-то суды Линча, о том, что вернулись времена сталинских репрессий…
Сергей расхохотался. Это было так неожиданно, что Петр замолчал в недоумении.
- Ну ты даешь! – воскликнул Сергей. – Вы – белорусы – наши братья не только по крови, но и по разуму. От кого-кого, а от вас я такого не ожидал. Ты бы еще кровавое НКВД вспомнил. А также медведей, гулящих по улицам Москвы. Белорусы, называется! Ведете себя как какие-то… американцы.
- Журналисты же… – смущенно оправдывался Петр.
- Да, знаю. Журналисты, как всегда, пишут то, что не имеет никакого отношения к правде.
- Тогда расскажи, что происходит на самом деле! – попросил Петр. – Может, хоть от тебя я узнаю правду. Что это за Суды Народных заседателей такие?
- О, брат, да ты совсем не в теме, – покачал головой Сергей. – Сразу видно, сто лет в России не был. Суды Народных заседателей – это суды Народа над ворами из госучреждений. В прошлом месяце я сам участвовал в одном таком суде. Меня пригласили по случайной выборке в качестве Народного заседателя. Рассматривали иск, поданный одним чиновником против другого.
- И что это за чиновник?
- Да обычный чинуша среднего звена, служащий одного государственного учреждения. Несмотря на то, что зарплата у него не так, чтобы уж очень высокая, он за время своей «преданной службы» народу выстроил себе неплохой загородный дом, купил несколько квартир в столице, а сына своего отправил учиться за границу.
- Да, блин! Где же он взял деньги на это все?
- А ты как думаешь? Пахал как лошадь на трех работах? Он просто имел доход с каждого поставщика, с которым заключал договор на поставку в госучреждения разных товаров. Только и всего.
- А что за чиновник на него иск подал? – спросил Петр.
- Какой-то его подчиненный: ему надоело, что начальник мало того, что сам воровал, так еще и через него, чужими руками, пытался это сделать. Подчиненные, которые не глупые, – всегда ведь в курсе непорядочных дел начальников.
- И что в итоге? Того наказали? – поинтересовался Петр.
- Наказали? Не знаю. Может, и наказали потом. Вообще, наказывать – это не наше дело. Наказывают прокуроры. Народ никого не наказывает. Народ лишает доверия. Да, мы лишили этого чиновника своего доверия. Все семь Народных заседателей. Единогласно.
- И что с ним теперь будет?
- Откуда я знаю? Это его проблемы. По решению Суда Народных заседателей он уволен с госслужбы и лишен возможности работать в госучреждениях пожизненно. Дальнейшая его судьба меня мало заботит. Пусть идет в частный бизнес, пусть уезжает из страны – пусть делает, что хочет. Если прокуроры не посадят, конечно.
- Я впервые слышу о том, что народ может лишить какого-то чиновника своего доверия, – озадаченно сказал Петр. – Про то, что такое право есть у президента, я слышал.
- Раньше так оно и было, – ответил Сергей. – Раньше только президент, губернаторы, министры и прочие начальники имели законное право снять какого-нибудь чиновника, лишив его своего доверия. Поэтому в государстве, в госструктурах оставались только те, кому доверяли президент, губернатор и так далее. Понимаешь, в чем фишка?
- Понимаю. Не факт, что доверие президента или какого-нибудь гендиректора и доверие народа – одно и тоже.
- То-то и оно. Сейчас, когда появился Народ, все по-другому. Доверие исходит снизу, а не сверху. От Народа, а не от президента и Ко. Это качественно меняет все наполнение госструктур государства в выгодную для Народа сторону.
Петр помолчал, обдумывая сказанное.
- Ты сказал – «когда появился Народ». Что это значит? – спросил он у друга.
- Я имею в виду, когда появился Народ как субъект права. Своего права. Это произошло два года назад, когда у нас в России референдумом было введено правовое поле от Народа для государства. До этого дня никакого Народа как субъекта права не было – было уменьшающееся население, состоящее из разных народностей.
- Да, я слышал о вашем референдуме два года назад. Честно говоря, я только сейчас начинаю понимать значимость этого события. Раньше я думал, что это было что-то символическое, наподобие всесоюзного референдума девяносто первого года.
- В том-то и дело, что нет! Референдум девяносто первого года, это да – реально был символическим. По сути, это был просто опрос общественного мнения, а не волеизъявление. Знаешь, как должен звучать вопрос референдума, чтобы это был не опрос, а изъявление воли?
- Как?
- «Запрещаете ли Вы… то-то тем-то?», или «Разрешаете ли Вы… то-то тем-то?». А всякое «Считаете ли Вы…?» или «Хотите ли Вы…?» – это не более, чем ни к чему не обязывающее выражение своего желания. «Хотите ли Вы, чтобы в России не было коррупции?». «Да, хочу!». «Ну и хотите дальше!». Где здесь ВОЛЯ? Другое дело сказать «Я ЗАПРЕЩАЮ!». Я ввожу правовое поле от Народа для государства и запрещаю чиновникам воровать. Вопрос референдума по введению правового поля от Народа для государства звучал так: «Вводите ли Вы для государства Россия Закон Народа в следующей редакции?». Вариант ответа: «ДА, ввожу» или «НЕТ, не ввожу».
- И кто же разрешил вам провести такой референдум?! – выпалил Петр.
В глазах Сергея промелькнуло странное выражение. Петру показалось, что это было удивление, смешанное с раздражением. По всему было видно, что он не ожидал такого вопроса, и вопрос ему вроде как не понравился. Петр на всякий случай приготовился выслушать гневную тираду, но Сергей выдержал паузу и спокойно объяснил:
- А кто разрешил нашим предкам в свое время собраться и выгнать поляков из Москвы, или отправить Юрия Гагарина в космос? Никто. Нам не нужно было разрешения. Это можно назвать «войти в свое право». Люди, уважающие себя и других, собрались в Интернете, потом вышли в реал, организовали инициативные группы, и собрали два миллиона подписей. Президент быстро понял свою выгоду от проведения ТАКОГО референдума.
И референдум был проведен быстро и без каких-либо проблем.
- А президенту-то какая выгода?
- А президента теперь никто не попрекает за коррупцию, у него нет нужды теперь даже думать о том, как он выглядит на фоне коррупции: люди сняли с него эту проблему. Взяли на себя.
Петр молчал. Он уже начал обдумывать возможность организации такого же референдума в Белоруссии.
- А что изменилось за эти два года? – спросил он у Сергея. – Правда ли, что с помощью правового поля от Народа для государства можно окончательно покончить с коррупцией?
В вопросе прозвучали скептические нотки, но Сергей не обратил на это никакого внимания.
- Конечно, уже сейчас коррупции практически нет, – твердо заявил он. – Чиновники, у которых есть хоть капля мозгов, быстро поняли, чем им грозит нарушение нашего Закона. За свое кресло все держатся. Это раньше можно было купить прокуроров и судей, заручиться поддержкой своих друзей, занимающих высокое положение, или воспользоваться снисхождением начальства, у которого тоже рыльце в пушку. Круговая порука была обычным делом в государстве. Именно поэтому порядочные чиновники, а таких и тогда было много на низших уровнях чиновничества, ничего не могли сделать. Они были вынуждены лишь наблюдать за тем, как другие безнаказанно воруют в правовом поле государства. Да и карьерный рост для таких был закрыт: начальники повышали только себе подобных. Сейчас же у порядочных людей в государстве есть отличный инструмент чистки своих рядов – Суды Народных заседателей в правовом поле от Народа для государства. Конечно, до сих пор в госучреждениях еще есть отдельные идиоты, такие, как, например, тот чиновник, о котором я говорил. Они так и не поняли, что глупым быть непорядочно, а непорядочным – глупо. Досадно, что на них приходится тратить свое время. Но я уверен в том, что таких будет становится все меньше и меньше. И, если раньше такие чиновники успешно поднимались по карьерной лестнице, то сейчас путь «наверх» им заказан. Их выявляют и устраняют на нижних уровнях пирамиды государства более порядочные госслужащие. Так государство, впервые в истории, очищает себя… само.
С неба начали падать крупные хлопья снега. В конце декабря зима решила напомнить москвичам о себе, и украсила парки столицы космически красивыми декорациями. Дети и взрослые лепили из свежевыпавшего снега снежных баб, вокруг стояла суматоха. Петр предложил другу зайти в расположенное неподалеку кафе и погреться.
Когда они разместились за столиком, Сергей сказал:
- Вот смотрю я на вас, белорусов, и не могу понять: вы-то почему не можете ввести свой закон для государства? Разве ваши чиновники лучше наших?
- Да, понимаешь, что-то я сомневаюсь, – честно признался Петр после некоторых раздумий. – Я не могу поверить в то, никто не препятствовал проведению такого референдума-волеизъявления. Неужели не было никого, кто пытался помешать?
Сергей удивился.
- А как ты это себе представляешь? – поинтересовался он. – Выступает по телевидению какой-нибудь политикан или чиновник и заявляет: «Я против референдума»!». Это все равно, что сказать: «Я – за коррупцию! Я – сволочь, но я высокопоставленная сволочь. Я – выше всех вас. Я воровал, и буду воровать у вас. И дружбаны мои – тоже!». Даже высказаться против такого референдума – значит, проявить себя перед всем народом как сволочь, не говоря уж о том, чтобы пытаться помешать его проведению.
- Но ведь помешали же провести референдум по ВТО, – вставил Петр.
- Одно дело – помешать какой-нибудь партейке «пролезть во власть» под дуду референдума или разогнать толпу митингующих марионеток, которые сами не знают, чего они пришли требовать, и другое дело – помешать двум миллионам неглупых людей, каждый из которых лично заинтересован в том, чтобы в государстве не было сволочей. В компетенцию государства эти люди не вмешиваются (ВТО и тому подобные вопросы – это компетенция государства), Конституцию государства не трогают (в Законе Народа просто поручили Госдуме и Президенту привести Конституцию в соответствии с волей Народа – обыкновенный наказ). В политику не лезут: Закон Народа не имет никакого отношения к политике. Это – вопрос доверия. А уж кому доверять, кому не доверять быть чиновником – это дело тех, кому чиновники служат. Люди просто проявили себя со-хозяевами государства. Сам подумай, Петр! На каком основании ты можешь помешать этим людям организовать порядочным служащим в государстве свою защиту от сволочей? Только на том основании, что ты сам – сволочь. Вот и все. Желающих открыто сказать «Я – сволочь!» не нашлось. Ни одного. Это что касается открытого противодействия. Но и скрытого противодействия тоже не было. Не догадываешься, почему?
- Ммм, – замялся Петр. – Не знаю.
- Люди, желающие ввести Закон, были соединены горизонтальными связями, – пояснил Сергей. – Без всяких партий и иерархий. Это в партии всегда есть кто-то главный, с которым можно «договориться». А у этих людей просто не было никакого вожака. Все они были сами по себе. А «договориться» с двумя миллионами независящих друг от друга людей, согласись, гораздо труднее, чем с двумя десятками партийных боссов.
Петра проняло. Особенностью Сергея было то, что он никогда никого ни в чем не убеждал. Он всего лишь опровергал неправильные умозаключения, и думающему человеку этого всегда было достаточно для того, чтобы согласиться с ним.
- Понял, – сказал Петр. – Хорошо. Но как быть с тем, что ваш Закон может стать «палкой о двух концах»? Ведь кто-то может подать иск против своего начальника из-за своей личной неприязни к нему или желания занять его место? Наверняка, такие случаи будут.
- Не будут, – возразил Сергей. – Потому что депутаты, как я тебе сказал раньше, предусмотрели «защиту от дурака»: теперь если ответчик будет признан Народными заседателями невиновным, истец будет обязан возместить судебные издержки и отсидеть три года. Понимаешь, в чем дело? Желающих отсидеть три года не так много. Иски будут подавать только те люди, которые на сто процентов уверены в непорядочности госслужащего, которые могут доказать это Народным заседателям, и которые готовы на тюрьму, если так вдруг сложатся обстоятельства (например, если чиновник купит заседателей). Никто не будет рисковать своей свободой просто так, потому что кто-то кому-то не нравится. Рисковать будут только принципиальные и порядочные люди, которые хотят работать среди таких же порядочных людей. Да и риск-то невелик: представь себе, каково будет жить Народному заседателю, который оправдает вора и одновременно отправит на три года в тюрьму порядочного человека. Я вот был Народным заседателем: да ни за какие деньги не согласился бы! И другие (мы об этом раговаривали там) – мараться бы не стали. Вся же инфа о каждом заседании в Интернете выкладывается.
Петр молчал.
- Ты прав. Действительно, почему мы до этого не додумались? Это же так просто, – произнес он наконец. – «Почему все самое интересное всегда происходит в России?» – писали иностранцы, когда под Челябинском рухнул метеорит. Это правда. Россия – первая страна, в которой Народ на законных основаниях властвует над государством. Вы, русские, удивительный народ!
Сергей беспечно махнул рукой.
- Брось! Мы тоже не сразу «отелились». Ты бы видел, какую реакцию у людей вызывала идея правового поля от Народа для государства, когда работа в проекте только начиналась! Некоторых очень сильно возмущала девятая статья Закона. Они кричали о том, что нужно сделать закон бесплатным. То есть уподобиться государству, которое одаривает, счастливливает население своими законами. Кстати, не за бесплатно: ты же слышал, какие зарплаты думские законодатели сами себе устанавливали из бюджета. А соавторы Закона сказали: «Нет уж, уважаемое население. Если ты хочешь стать Народом, потрать один рубль и купи нужный тебе закон.
На халяву ты можешь получить стопку рекламного хлама в почтовый ящик или стопку законов депутатов Госдумы. Они «бесплатны». А если ты хочешь изменить свои взаимоотношения с государством в выгодную для тебя сторону, и сделать это по праву, то это право целесообразно заработать. Не можешь заработать – купи. В данном случае – право стать сотворцом правового поля от Народа для государства и право решать вопросы о доверии Народа государству». Кстати, у многих участвовавших в референдуме текст Закона висит дома в рамочке. Для потомков. И это тоже о многом говорит: это Закон каждого из них.
- И у тебя есть?
- И я повесил. Я ведь у истоков стоял – не без гордости сообщил Сергей – я был в третьем десятке тех, кто начинал распространение информации о Законе и тем зарегистрировал себя участником проекта.
Сергей чуток слукавил: на самом деле он появился в проекте в третьей сотне. Но кто из мужиков не любит прихвастнуть, когда речь идет о своей роли в успешном деле.
- Так почему проект так затянулся, если сама идея появилась давно? – спросил Петр.
- Понимаешь ли, правовое поле от Народа для государства выгодно только умным и порядочным людям – людям с развитым сознанием. Проект затянулся лишь потому, что такие люди не очень активны в общественном плане, в отличие от тех, которые «любят собираться в стаи», помнишь Окуджаву? Долго запрягали, в общем. Как всегда…
====================
В поезде «Москва-Минск» Петр достал из кармана свой планшет.
Он вспомнил конец своего разговора с Сергеем в московском кафе.
«- Скажи, с чего лучше начать? – спросил он Сергея. – Как люди без всяких партий организовались на проведение референдума?
Сергей достал ручку и написал на бумажке адрес сайта.
- C чего начиналось? Я же говорил: желающие быть со-хозяевами государства в своей стране просто приходили вот в это сообщество, регистрировались сами и приводили своих друзей и подруг – и те тоже фиксировали свое желание ввести Закон Народа для государства, распространяли информацию.
С этого все и начиналось…».
Петр набрал в адресной строке браузера адрес: ???


Последний раз редактировалось Sera; 12.01.2014 в 18:48. Причина: Сторонняя ссылка
Ответить с цитированием
  #543  
Старый 29.01.2014, 13:00
Новичок
 
Регистрация: 29.01.2014
Сообщений: 1
Репутация: 0 [+/-]
И всякая жизнь подвинулась…

Добрый день!
Выкладываю первую главу произведения "И всякая жизнь подвинулась". Буду рад Вашей критике и оценкам.
Скрытый текст - spoiler:

И всякая жизнь подвинулась…

1. Триш
Реклама была неброская. В прежние времена Триш сделала бы лучше, однако сейчас на такие детали перестали обращать внимание. Голубая рамка по краям, белый фон и немного блёсток. Чуть выше центра жирным шрифтом была выведена надпись «Звездное затмение» (неаккуратно, видимо, чернилами по трафарету), ниже – адрес и печать Общества Мечтателей.
— Это недалеко, кстати. Ты поедешь?
— Не… мне не по пути… — Алекс оторвался от книги, — К тому же… — начал он и запнулся, — я не понимаю, что в этом событии такого особенного? Ты не находишь это несколько надуманным?
— Что? Затмение?
— Не столько его, сколько сгущение красок вокруг этого?
Теперь она видела, что зацепила его, – Алекс заерзал на кресле, откинулся, так что его стало практически не видно, и отложил книгу на трюмо. Ещё чуть-чуть, подумала Триш не без удовольствия, и он вспыхнет. Алекс будет вдохновенно объяснять ей свои мысли, забудет о времени. Он так легко утопает в собственных рассуждениях…
Триш отложила брошюру.
— Чего «этого»?
— Шума вокруг затмения. Это ведь рядовое событие, ничего примечательного. Происходит каждый день, и скорее всего, даже сейчас. А ещё… — Алекс тоже потянулся за пледом, по полу тянуло холодом от рассыревшего окна, — ещё мне, мягко говоря, не понятно, зачем собираться где-то, если у всех у нас одно и то же небо… там ведь даже нет оборудованной смотровой площадки – я проходил мимо Пятой Тенистой, там пустырь и не больше…
Конечно, он вряд ли этим заинтересовался бы. Она знала его реакции наперед. Никогда не манипулируя им, она все же не могла не воспользоваться возможностью немного завести его.
— Что значит Звездное затмение? Как это?
Он не ответил. По косой улыбке было ясно, что это одна из тех тем, до которых он не хотел опускаться. Как ортодоксальный астроном, которого попросили составить астрологический прогноз.
— Ну, Ал… просто за компанию. Пошли?
Их разговор прервал Тео. Вышедший из детской, сын сонливо проскользил по полу к креслу Триш и положил ей на колени одну из своих книжек. Так происходило почти каждый вечер, иногда по несколько раз. Алекс хмыкнул. Его улыбка теперь означала «ну ты сама все понимаешь».

— Что, Тео? Опять кошмар?
— Да… звери, я боюсь за них…
Тео снова залез под одеяло. Триш сидела на краю кровати, разглядывая сына. Его короткие волосы были забавно взлохмачены, а на лице застыла недовольная гримаса.
— Тео, сколько я тебе говорила – не растирай глаза!
Они были почти красные. Тео сделал виноватое лицо и потянулся за книжкой.
— Почитай про солнце, мам, почитай!
— Опять «Краденое солнце»?
— Да, я переживаю за зверей – всё ли у них будет хорошо.
У Триш было подозрение, что именно из-за этой книги мальчика посещали кошмары. Он требовал эту сказку каждый вечер – Триш давно уже знала ее наизусть, так что книга являлась теперь чем-то вроде символа. Просто ей не хотелось давать ему понять, что она может прочитать сказку и без книги — тогда не останется возможности сослаться на то, что «книжка уже спит».
— Хорошо, но только её. Потом – спать? Хорошо?
Тео кивнул.
Пока она читала, он делал вид, что уже уснул. Его выдавали неспокойное выражение лица и короткие смешки в любимых местах сказки. Триш читала с выражением, словно это была радио-пьеса. Прямой эфир. На бис, в который уже раз.
Дочитав, она убедилась, что Тео перестал ёрзать, поцеловала его в лоб и укрыла одеялом. Выключила свет и наощупь побрела в коридор.
Алекс, видимо, уснул, не дожидаясь ее. В квартире не горело ни единого огня. Вернувшись в свое кресло, она зажгла лампу, чтобы ещё раз оглядеть брошюру. Теперь лишь она обратила внимание на обратную сторону.
«Верните себе солнце», было написано там.

В день «затмения» начало рано холодать, и она отпустила детей раньше, чем обычно. Девочки неторопливо переобувались, стягивали тренировочные лосины. Несколько самых настойчивых перед уходом продолжали тянуться на матах.
Триш коротала время, пока девочки собираются, закидывала ногу на станок или тянула поперечный шпагат – она не могла уйти раньше своих учеников – но сейчас у неё не было настроения. В голове не играла музыка, ничего не хотелось, кроме как залезть под одеяло и за чашкой горячего чая или, может быть, глинтвейна читать какую-нибудь из любимых книг. Однако если прежде сама мысль о тепле согревала её и давала энергию на то, чтобы преодолеть себя и поторопиться домой, сейчас её словно замкнуло. Контуры окна, темноты за ним, не отпускали её.
— До свидания, мисс Триш! – уходя, говорили дети.
— Пока, пока… — отвечала она им, не оборачиваясь.

В рабочие часы на улице было особенно темно. По аллее напротив изредка бегали лучи карманных прожекторов, появлялись и исчезали отблески сигнальных знаков велосипедистов. Вскоре по дорожкам замелькали её ученицы, и на короткий промежуток времени стало видно почти всю аллею – потрескавшиеся каменные столбики с решетками, усохшие деревья, пятый год ожидающие прихода весны, голую тёмную почву и ряды неработающих фонарей. Тусклое уличное освещение включали ближе к пяти, сейчас же было, самое позднее, половина третьего.
— Мисс Триш, мисс Триш!
Тонкий голос мальчика вывел её из оцепенения.
— Марик? Я думала, ты уже ушёл…
— Я хотел, чтобы вы посмотрели на мою вариацию, — его голос звучал зажатым. Триш испытывала к нему жалость с примесью чувства вины — он был единственным мальчиком в классе, и ей при всем желании не получалось уделить ему столько же внимания, сколько девочкам. Она чувствовала, что ему не всегда идут на пользу её советы, и выходила из себя, когда он начинал вести себя слишком по-женски.
— Да, конечно. Только быстро, хорошо?
— Я там переделал немного… — добавил он и широкими прыжками ускакал в другой конец зала, к магнитофону.
Последние слова насторожили её — она уже примерно представляла, что сейчас будет какая-то очередная импровизация. Не выходить из себя. Ни в коем случае. Если ты поднимешь голос или нагрубишь ему, то мысль об этом будет есть тебя весь вечер. Поняла?
Заиграло адажио из Кармен. После долгого медленного вступления Марик начал со знакомой ей дорожки – она давала её несколькими месяцами ранее. С развитием музыки нарастал темп движений, мальчик запыхался, недоделывал прыжки и неуклюже приземлялся, путая позиции ног. Неожиданно здесь и там проскакивали движения, которые были ей незнакомы. Она не знала их названия, и более того, они даже не были как-то стилистически привязаны к остальному танцу. Как фальшивые ноты, они смотрелись грубо и заставляли её где-то в глубине души покрываться мурашками. Ближе к концу композиции, виртуозно, насколько мог измученный двухчасовым занятием семилетний мальчик, он вскинул руки в финальном аккорде и ожидающе, переводя дыхание, смотрел на Триш. Как и всегда в её сознании сейчас проходила борьба – похвалить за то немногое, что он сделал правильно, или уничтожить, стереть его за те нелепые ошибки, которые он допускает, несмотря на то, что она твердит ему одно и то же, снова и снова, из занятия в занятие.
— Уже пора уходить, поэтому скажи сам – что ты хочешь от меня услышать? Ты, надеюсь, понимаешь, какие ты допустил ошибки?
Мальчик энергично закивал, подошел ближе к ней.
— Да, я там напутал много… я просто хотел узнать, как вам моя вариация? Я пытался её изменить… чтобы она была более… смотрелась более по-мужски…
Что ему сказать?..
— Марик… те элементы, которые ты добавил, смотрятся довольно грубо в контексте танца. Они впрочем смотрелись бы плохо в любом танце, потому что я не понимаю, зачем… но это не главное, само исполнение оставляет желать лучшего и над этим нужно работать, как и над самими движениями, которые ты добавляешь в вариацию, но та музыка, которую ты выбрал… понимаешь, это женская партия Кармен. Нельзя просто так брать и вставлять в женскую партию мужские движения, к тому же выполненные так грубо. Выбери другую музыку, Марик. Тебе все понятно?
Мальчик покорно кивнул и ушел собираться.
Кажется, это не было слишком грубо сказано, говорила она себе. В конце концов, он мужчина. Будет мужчиной. Пусть привыкает. К тому же в такое сложное время…

На самом деле, удивительно, что так мало поменялось в жизни людей.
Она думала об этом в сотый раз с момента, как погасло солнце. Триш крутила педали велосипеда, освещая незнакомые аллеи по пути к Пятой Тенистой маленьким прожектором с велосипедного звонка. На улицах было уже больше людей, в основном школьников, но уличное освещение всё ещё не работало. Навстречу неслись огни других велосипедистов. Дважды ей встретились машины, от которых приходилось возвращаться на тротуар и объезжать пешеходов.
Да, машин стало меньше. Только в этом нет ничего отрицательного. Воздух стал чище. Расстояние стало восприниматься адекватнее, а многомиллионный город стал просто большим царством теней. Сильно разросшимся полисом. Но главное, почти ничего в нем не отмерло, продолжало жить. Только изменило облик, подвинулось. Находилось место и искусству. До сих пор находились родители, готовые платить за обучение своих детей рисованию, пению, танцу. Если бы не последнее, Триш тяжелее было бы найти себя в новом мире.
Однако ни у неё, ни у родителей её учеников не было такой прочной веры в завтрашний день, как раньше. Само понятие «день» потеряло часть своей глубины и теперь просто означало временной промежуток, равный обороту земли относительно солнца. Само солнце мёртвым камнем висело где-то в небе. Говорят, оно стало раз в шесть больше, но точно этого никто не знал. Ну, может, кроме Алекса и его друзей, которые любили сравнивать его с перегоревшей лампочкой, и спекулировать на тему того, что если бы на солнце была атмосфера, сейчас по его поверхности могли бы ходить какие-нибудь забавные инопланетяне (Но они же могли там ходить и до этого? — Ну, только если они сами представляли собой облака горячей плазмы. — А как же гравитация? Она на солнце же очень сильная? — Да, но оно расширилось… — Ага, бесконечность разделить на шесть, да… — Не на шесть, а на тридцать шесть…)
А как они выглядят – вставляла рано или поздно свой комментарий Триш, но вместо красочных описаний начинался функциональный разбор их потенциальных органов чувств, конечностей, габаритов и прочей чисто технической муры, охлаждающей её любопытство. Их веселила подобная подача темы, а ей тут же становилось одиноко в затемненной гостиной, и она шла к окну разглядывать темноту.
Неудивительно, что Алекса никак не заинтересовала идея со «Звездным Затмением», думала она, заворачивая на набережную. Всё, что не представляет научного интереса, вряд ли существует в мире её мужа. Существуем ли мы с ним в одном мире? Теперь она даже и не знала. Сам бы он ответил что-нибудь в духе «в разных его сечениях» и улыбнулся, как будто это не имеет никакого значения – просто одна большая шутка.
Зато у них был сын. Этого факта не могло отменить ничто из её окружения. Любые основы этого мира, пошатнись они подобно такой привычной, очевидной вроде вещи, как солнечный свет, не смогли бы отнять этого у неё. Сейчас он был в школе, на курсах лепки. А если бы мальчик ехал с ней, то смог бы показать, где находится на небе солнце. Он его видел, в конце концов. Никто не видел, а он видел. И это было одновременно радостью и болью их семьи…

Пятая Тенистая находилась между Четвертой и Шестой. По обозначенному адресу был огороженный невысоким забором пустырь, на месте которого раньше, видимо, было какое-то невысокое деревянное строение. Часть фундамента еще показывала себя там, где участок не был заставлен шезлонгами. Само строение, скорее всего, разнесли на доски ещё в первые дни затемнения. Эта участь постигла многие подобные строения в период шока, когда магнитная буря обрубила все электрические сети, оставив людей наедине со своими страхами, взращёнными апокалиптичными опасениями начала третьего тысячелетия.
Как погасло солнце, никто не заметил – в этом полушарии это произошло ночью. Просто утром первого дня новой эры люди проснулись беззащитными кротами. То, что воспринялось поначалу как рядовое отключение электричества, было осознано спустя какие-то минуты или часы. Про первый месяц обычно теперь говорят «он прошел как в тумане». Отстраняясь от шутливого тона, любой скажет, что это был бесчеловечный период. Это больная тема и её избегают в разговорах те, кто считает, что жизнь вернулась в привычное русло. Триш избегала тех воспоминаний ещё и потому, что была тогда на восьмом месяце беременности. Дальнейшие комментарии излишни…
Люди стекались к пустырю с разных сторон, парами, тройками, по одному. Так это и есть мечтатели, скучно пронеслось у нее в голове. Триш пыталась найти какой-то общий признак, что-то, что объединяло этих обычных людей, но видимо это связь была не настолько поверхностной, чтобы сразу бросаться в глаза. Когда она прошла за забор, половина шезлонгов уже была занята. Люди о чем-то переговаривались, смотрели на небо, передавали какие-то бумажки. Оставив велосипед прямо у входа, она пошла пробираться сквозь кучки людей.
— Извините, а это место занято?
Молодой человек снял темные очки, и исподлобья взглянул на девушку. Он был чуть старше её, скорее всего, ровесник Алекса.
— Нет. Выбирайте любое. Кстати, хотите плед?
— Была бы очень благодарна…
Уже через минуту Триш лежала в шезлонге под открытым небом, завернувшись в мохеровое лоскутное одеяло. Сверху на неё лился свет млечного пути, шрамом перерезающего звездное небо. Пригревшись, она осознала, что направление шезлонгов не случайно – они были развернуты в одну сторону, параллельно сиянию шрама.
Одеяло было чертовски уместно – пустырь продувало со всех сторон. Всего в трех кварталах отсюда русло реки становилось шире, там почти стиралась грань между заливом и полисом. Стихия несла темные волны, разбивающиеся в мелкую пену о гранитные стены набережной, а ветер поднимал туман и распространял его по дворам и площадям. Это происходило не всегда, но часто по пути в академию, по и без того тёмной дороге, ей приходилось пробиваться через плотную пелену тумана, еще дальше отделяющую друг от друга людей на улицах. В тот момент ничто не мешало наблюдать звездное небо. Даже облака, заполоняющие небосвод приморского полиса в 8 из 10 случаев, куда-то устранились.
И все же было довольно холодно. Неудивительно, что тут же между рядов шезлонгов появились люди, разливающие по пластиковым стаканчикам горячительную жидкость. По скорости, с которой они раздавали стаканчики, у Триш появилось предположение, что делают они это совершенно безвозмездно. На входе, впрочем, у неё тоже никто ничего не спросил. К черту Алекса с его предубеждениями, довольно подумала она, принимая стаканчик у одного из разносчиков. Неважно, зачем здесь собрались эти люди, здесь просто хорошо. Даже если Затмение действительно настолько бессмысленная вещь, какой ее описал Алекс, стоило прийти сюда хотя бы ради хорошей компании. Молодой человек напротив, по крайней мере, производил приятное впечатление.
— А зачем вам тёмные очки?
Мужчина не сразу отреагировал. Неужели мечтатели и правда такие мечтательные?
— А, вы мне? Простите, задумался. На самом деле, особо незачем. Просто артефакт.
— Артефакт?
— Ну да. Практического применения никакого. Ну, разве что если хочется закрыться от мира, то неплохо помогает. Никто не может посмотреть тебе прямо в глаза, проходя мимо по улице.
— Я уже довольно давно не пыталась смотреть кому-то в глаза на улице…
— Почему? — спросил он, улыбнувшись.
— Слишком темно. Нужно направить на человека фонарик, а это слишком привлекает внимание. По-моему, это нетактично, — добавила она, после чего пригубила треть стаканчика. Жидкость оказалась горячей и едкой, похожей на грог, но как будто крепче, отчего она чуть не поперхнулась.
— Полегче, это лучше пить мелкими глотками. Не ожидал от вас такого подробного ответа, я ведь просто шутил… это правда просто артефакт. Продавший мне его старьевщик заверял, что эти очки улучшают видимость в тумане, но нужно было быть полным чурбаном, чтобы купить их только поэтому, — молодой человек не стал объяснять дальше, хотя момент про туман был ей определенно интересен. — Это просто воспоминание. Блюз старого мира, понимаете?
— Да, наверное. Так вы стиляга?
— Можно и так сказать. Но мы предпочитаем называть себя мечтателями. А вы, судя по всему, не из наших, да?
— Мимо проходила, — коротко ответила она и пригубила ещё чуть-чуть напитка, теперь уже лишь маленький глоток, как советовал её новый знакомый. — Простите, а как вас зовут? Я Триш Блэкуотер.
— Очень приятно, мисс Блэкуотер, — он галантно пожал её ладонь. — Рэй Ковальски, можно просто Рэй. Мисс Блэкуотер, разрешите поинтересоваться, это ваше настоящее имя?
Триш поймала себя на том, что не удивлена этому вопросу. Скорее удивлена тому, что не удивлена — в последние месяцы ее спрашивали об этом не меньше пяти раз.
— Вас что-то смущает в нем, Рэй?
— Чёрная вода… вам больше подходит чёрная трава.
— Что вы имеете в виду? — смутилась она. В остальных случаях до объяснений дело как-то не доходило.
— Ваши волосы — прическа — похожи на траву. Они короткие, и так уж вышло, что чёрные…
— Это вы через свои очки разглядели, Рэй?
— Конечно, мисс…
— Лучше Триш — я устаю от вежливости на работе, поэтому можете не напрягаться, Рэй.
— Хорошо, Триш. Так вот — вы сидите здесь, не зная даже, что такое Звездное Затмение…
— Это с чего вы взяли? — вновь перебила его она.
— Ну, хотя бы с того, что вы не заметили, что оно уже началось.
— А оно уже началось? — Триш огляделась по сторонам.
— Нет, но отреагировали вы как-то слишком бурно, значит мое предположение верно, так?
— Боюсь, что да… я просто пришла погреться. В астрономических эффектах я не сильна, а мой муж просто посмеялся надо мной, когда я сказала, что хочу пойти.
— У вас есть муж? Как досадно…
Она пропустила мимо ушей его комментарий и продолжила:
— На мой вопрос, что это, он так и не объяснил ничего внятного, кроме того, что такого эффекта не существует, и он не заслуживает внимания личностей с развитым чувством собственного достоинства.
— Его можно понять. Эффект-то правда сомнительный — солнце перекрывает свет млечного пути, примерно как раньше перекрывала солнце луна. Только там это был эффект достаточно редкий, а в нашем случае он происходит почти каждый день. Только не каждый день мы собираемся, чтобы наблюдать его, понимаете?
— Честно говоря, нет.
— Мы создаем новые традиции взамен старых. Это наш путь по восстановлению общества. Многие традиции времен старого мира были бессмысленны или с течением времени теряли смысл. Нет ничего преступного в том, чтобы придумать новые, подходящие современному устрою, а не переносить в день грядущий то, что уже в прошлом было никому не нужно. Звездное Затмение — это договоренность между людьми, обыденность, ставшая (или которая станет) ценностью. Я вам не наскучил?
— Нет, нет, это довольно интересно.
— Тогда я ещё немного расскажу…

И он рассказывал. С нарастающей симпатией к молодому человеку Триш отдавала себе отчет в том, что сказанное Рэем не является такой уж глупостью. Нельзя осуждать подобные безобидные ценности, особенно если они делают людей хоть немного счастливее. В этом плане Алекс, посмеявшийся над всеми мечтателями разом, к тому же заочно, уступал её новому знакомому в манерах и понимании. Еще раз девушка утвердилась во мнении о том, что пришла сюда не зря.
В какой-то момент Рэй обратил её внимание на небо — край млечного пути начал постепенно меркнуть, а наступающая на него темнота, которая на самом деле была не темнее, чем остальное небо, стала проявлять четкий край. К тому времени изрядно похолодало, она пила уже вторую порцию напитка. Рэй молчал, да и остальные зрители поумолкли. Еще спустя несколько минут, несмотря на все заверения Рэя про обыденность этого события, Триш, кажется, открылся тот скрытый посыл, который определял содержание Затмения — контур от солнца, закрывшего млечный путь, был огромен. Казалось прежнее крохотное солнце поглотил какой-то немой гигант. Даже зная со слов Алекса о том, насколько увеличилось в размерах светило, Триш не подозревала, что каждый день вокруг них крутится такой сгусток «темной» материи.
— Впечатляет, да?
Она не ответила. Чувства её были подобны клаустрофобии. На неё смотрел чёрный контур, он давил на нее. Одним глотком она осушила остатки напитка, теперь он даже не показался ей терпким.

Когда все закончилось, она ещё какое-то время провела в компании Рэя. Ей не хотелось уходить, но в это время должен был возвращаться Алекс с Тео — он подбирал сына по пути с работы. Конечно, это не вызвало бы каких-то осложнений, но ей не хотелось оставлять их наедине слишком долго — с самого начала Алекс не задался как отец, и на любые его попытки проявления отцовского долга она велась с большой осторожностью.
Уехать просто так она тоже не могла. То ли из-за харизматичности Рэя, то ли влекомая испытанным потрясением, она искала возможности вновь связаться с мечтателями.
Рэй обрадовался её инициативе. Тогда мы будем звать вас — Блэкграсс.
А что — такая есть? — недоумевала она, хотя хотела спросить другое. Видимо, сказывались два стакана грога.
Нет, конечно, нет… это только модель…
Но только она стала воспринимать это как шутку, как мечтатель продолжил — потому, что есть лишь серая трава. Любая трава хотела бы быть чёрной, поглощать все тепло. Тебя бы тоже следовало звать не чёрной, а серой, но это как-то непоэтично.
Так вы придете еще к нам погреться? Например, на следующей неделе.
Обратный путь ей подсвечивали фонари. Привычно она думала о том, как прошел день, чего ждать от дня грядущего и поймала себя на мысли, что давно уже не планировала ничего на следующую неделю, месяц, год. Календарь потерял какой-либо смысл. Время остановилось, и слилось в один цикл. Хотя не стало холоднее, но в мире стало меньше тепла. И не все могли укрыться от темноты, заполонившей улицы, укравшей день, спрятавшей отзывающиеся теплом слова.
Восход. День. Закат.
Солнце. Луна. Свет.
Весна. Лето. Радуга.
И всякая жизнь подвинулась…
Ответить с цитированием
  #544  
Старый 29.01.2014, 22:23
Новичок
 
Регистрация: 27.01.2014
Сообщений: 1
Репутация: 0 [+/-]
Сообщение

Первая глава произведения, которое задумывалось как пародия на мистические романы для девочек-подростков. А получилось... Я даже сама не знаю что, как с пародийной, так и с литературной точки зрения. Очень надеюсь на конструктивную критику.
Скрытый текст - Глава1:
Глава 1
— Там там тарарира-а-ам! Шалалилула-а!
— Морриган, заткнись!
— Я украла твое сердце-е-е..
Шмяк!
— Мимо! Спрятала за железной дверце-е-ей..
— Верни подушку, животное!
— Встань и отбери! А-а взамен дарю тебе свое-о-о…
— Песенка отстой.
— Что бы ты в этом понимала! Это же Кровавая Миа, между прочем самая сексуальная певица-вампирша прошлого года.
— Это многое объясняет относительно текста песни, — отозвалась я. — Хотя с вырванным сердцем даже неживой вампир долго не протянет.
— Зануда!— ответствовала сестрица.
Шмяк!
— О, благодарю, — я накрыла голову вновь обретенной подушкой.
— Подъем, чучело! — Морриган была настроена воинственно. Преувеличенно громко протопав к моей кровати, она принялась стаскивать с меня одеяло. Я прицельно брыкнулась. Не попала. Жаль. — Или ты забыла, какой сегодня день?
— Как же я могу забыть, сестренка?! У меня же есть ты! — нежно проворковала я, постаравшись вложить в это воркование весь доступный мне в этот момент сарказм. Его оказалось довольно много. Морриган предпочла это не заметить. Я думаю, Морриган могла бы не заметить даже сброшенную ей на голову ядерную боеголовку.
— Ну так подымайся. Ты-ы вся в крови-и-и. Моей крови-и-и…
— Уговорила! Пойду приму душ, — я неохотно поднялась с кровати.
— Вот и умница.
— Ага, — согласилась я, выходя из спальни. — Из ванной, по крайней мере, не слышно твоего пения!
Уф-ф! Позвольте представиться. Меня зовут Рита Деймон. Мне шестнадцать лет. Я люблю пиццу, модные шмотки и шоу Ровены Холлиуэл «Полуночница». Не люблю-у-у… Ну, я много чего не люблю. Например, сестрицу, когда та будит меня своим завыванием ни свет ни заря.
Теплые струи постепенно привели меня в сознание. Вяло натираясь мочалкой, я прислушивалась к тому, что происходит в квартире. Кстати, я ошиблась, Морриган было слышно даже отсюда. Она трещала по мобиле с одной из своих многочисленных подружек. Братец, похоже, еще дрыхнет. Счастливчик. Блин! А вот родители уже встали. Мама на повышенных тонах требовала, чтобы папа починил тумбочку в прихожей (уже седьмой день подряд, чем и объясняются повышенные тона). Папа притворялся мертвым. Судя по всему, пока что успешно.
Моя мамочка – мумия, а отец – гном. Н-да, если бы все было так просто. На самом деле мама – ведьма, а папа – вампир-нежить. И если предки не сочиняют, то история их знакомства такова. Маме поручили уничтожить папу. Они противостояли друг другу целый месяц, в результате чего мама самовольно заменила казнь на пожизненное (или посмертное) заключение и немедленно привела приговор в исполнение, выйдя за папу замуж. И родилось у них трое детей. Конечно, потомство у живой и неживого получается нечасто, но и такое случается. (Степень необычности как правило измеряется количеством датчиков и трубок, подсоединенных к телу, и числом типов в белых халатах, измеряющих показания и строящих на их основе гипотезы одну невероятней другой.) Мой старший брат Ричард – кровосо... Ой, пардон, вампир, как и папа. Правда, пока еще живой. А младшая сестрица Морриган уродилась в маму. Ведьмой. Причем во всех смыслах этого слова. Я же при своем формировании выбрала золотую середину и родилась дампиром.
— Рита, ты там заснула! — сестренка. КАК ЖЕ Я ЕЕ ЛЮБЛЮ!!! Вся фишка в том, чтобы напоминать себе об этом чаще, и тогда, может быть, я не узнаю, какое наказание предусмотрено за убийство в состоянии аффекта.
— Ты думаешь это возможно под твой вой?
— Давай быстрее, мы опоздаем!
Нет, ну на кого я трачу свой драгоценный сарказм. Пришлось в спешном порядке выбираться из душа и идти назад в спальню.
Знаете, каково это, оказаться в эпицентре урагана? Я думаю, примерно так же, как в нашей с сестрой комнате в момент сборов Морриган НА САМУЮ ВАЖНУЮ ВЕЧЕРИНКУ В ЕЕ ЖИЗНИ.
Я не сказала? Предки нашей приятельницы Шерли уехали на две недели в романтическое путешествие в честь годовщины свадьбы. Они так делают каждое лето, и обычно Шерли на это время отправляют к тетке. Но на этот раз она ухитрилась убедить родителей, что уже достаточно взрослая, чтобы остаться одна. И в честь этого сегодня вечером она закатывает вечеринку, на которую, похоже, приглашено все население нашего городка от четырнадцати до двадцати одного. В том числе очаровашка Джимми Корриган – предмет воздыханий моей дорогой сестрицы.
Я сидела на кровати и имела счастье наблюдать, как Морриган, вся в бигудях, накладывает на лицо столько косметики, что ее хватило бы на взвод клоунов. А после этого выливает на себя полфлакона маминых французских духов.
— А ты чего расселась?!! Если мы из-за тебя опоздаем...
— Я жду, когда Пьеро отойдет от зеркала и даст мне накраситься, — перебила ее я.
— А кого это ты назвала Пьеро? — угрожающе повернулась ко мне сестрица.
— Расслабься, а то еще вспотеешь, лицо потечет.
Словосочетание «лицо потечет» мгновенно произвело свой чудодейственный эффект, Морриган сбавила обороты и даже пустила меня к зеркалу.
Пока я красилась (черная подводка, немного темно-зеленых теней в тон к глазам, тушь, блеск для губ), Морриган успела полить свои рыжие (точнее, крашеные, у всех в нашей семье каштановые волосы) кудри лаком и облачиться в топик и джинсы в обтяжку.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Я не буду ничего для тебя выносить.
Морриган кинула на меня взгляд, означавший «тогда я вынесу тебе мозг», и начала скулить:
— Ну Рита-а, ну пожалуйста-а!!!
Меня хватило на пятнадцать минут (между прочим, мой личный рекорд).
— Ладно. Но с одним условием...
— Все, что хочешь!
— Ты не поешь по утрам как минимум месяц!
Лицо сестрицы вытянулось так быстро, что я искренне удивилась, как с него не посыпался макияж.
Вскоре мы попрощались с родителями и вышли из дома. На плече у меня висела объемная клетчатая сумка, не очень гармонирующая с черными леггинсами, зеленым мини-платьем и черными босоножками на шпильках. Впрочем, сестрица тут же вырвала у меня свое сокровище.
Вы ведь не подумали, что Морриган собралась покорять своего ненаглядного в простом топике и джинсах (пусть и в обтяжку). В сумке ждали своего часа вечернее мини-платье и ботфорты. Поскольку платье состояло в основном из декольте и выреза на спине (Морриган потратила на это «чудо» все свои сбережения за последние два года), родители вряд ли отпустили бы ее куда-нибудь в таком виде. Также они привыкли осматривать любые пакеты и сумки, которые берет с собой сестрица, собираясь на танцы. Но тут в дело вступила я, а они эту фишку пока не просекли.
Через полчаса мы были на месте.
— Вы рано, — поморщилась Шерли.
Конечно, рано. Начало вечеринки в шесть, а сейчас только три часа дня. Но кто виноват, что у Морриган реактивный двигатель в заднице.
— Мы тут подумали, может, тебе нужна помощь? — мило улыбнулась сестрица.
Зараза.
— Ну, раз так, то заходите.
Помощь действительно потребовалась. И немалая. Ничто так не портит вечеринку, как приготовление к ней.
За час до начала Морриган уединилась в одной из комнат, где облачилась в свой «замечательный» наряд.
— Ну как я тебе? — покрутившись передо мной, спросила она.
— Как гламурная атомная война, — честно ответила я и вышла в коридор. Навстречу мне шагнул клон Морриган.
— Привет! Ну как я выгляжу?
Пегги конечно же приписала мою отвисшую челюсть исключительно своей неземной красе и обаянию. Она миниатюрная, изящная вервольфица с огромными зелеными глазами и длинными волосами, от природы имеющими красновато-рыжий оттенок.
— Надеюсь, Джимми тоже заценит.
Не знаю как Джимми, а я точно заценила. Черное мини-платье с глубоким декольте и вырезом на спине, ботфорты, слой косметики толщиной с палец и облако духов. Мою лучшую подругу Пегги можно было принять за мою же сестрицу. И как я могла забыть, что ей тоже нравится Джимми.
— И как предки выпустили тебя в таком виде?
— А никак. Они думают, что я в джинсах и топике, — довольно ухмыльнулась она. — Я потому и пришла так рано, чтобы успеть переодеться. Даже Шерли еще не готова.
По-моему, это называется дежавю.
Оставив подругу заниматься самолюбованием, я чуть ли не бегом бросилась к Шерли.
Нет, это уже не смешно.
— Надеюсь, тебе не нравится Корриган?
— Нет, конечно. С чего ты взяла?
— Да так. Кстати, тебе лучше надеть другое платье.
— А с этим что не так. Оно, между прочим, стоило кучу денег.
Надо признать, на Шерли, высоком стройном живом вампире с гладкими светлыми волосами до пояса, злополучное черное мини-платье и ботфорты смотрелись идеально. В то время как Пегги и Морриган выглядели как пятилетние девочки, напялившие наряд старшей сестры.
Я вкратце обрисовала ей ситуацию. Она схватилась за голову.
— Они же здесь камня на камне не оставят.
— Ну да, — согласилась я. — Морриган знает великолепное взрывное заклинание.
Хотя думаю, это заклинание не потребуется. Пегги и Морриган сами по себе как сера с селитрой, достаточно маленькой искорки и БАБАХ!.. Они не выносят друг друга с первого дня знакомства, причем я так и не разобралась почему. В данном же случае в роли малой искорки выступал разрушительный лесной пожар. Джимми Корриган – звезда футбольной команды, кумир женского населения нашего городка от двенадцати до шестнадцати лет. Это шестифутовый атлет-вервольф с каштановыми кудрями и широкой белозубой улыбкой. Сама я переболела Корриганом как корью еще в шестом классе и с тех пор воспринимала его исключительно как не обремененного лишними мозгами амбала, хотя вполне себе симпатичного и доброго.
— Рита, ты должна мне помочь! — вцепилась в меня Шерли. Что ж, я была уверенна, что именно это она и скажет.
Вот так и получилось, что весь вечер я провела между двумя очаровательными змейками. Нет, желание не загадала. Просто никак не могла выбрать, какое именно, а ведь еще нужно было уворачиваться от ядовитых плевков.
— Ну где же Джимми?! — в энный раз вопросила Пэгги. — Рита, ты сказала, что мы найдем его здесь.
— Не знаю, Пэг. Где-то не здесь.
— Мы за весь вечер ни разу его не видели, — продолжила стенать подруга. — Вдруг что-нибудь случилось?
— Верно, его могла окрутить какая-нибудь вульгарная вертихвостка, — ввернула Морриган.
— Мужчины – такие слабые создания, — согласилась Пэгги. — Ну ничего. Скоро Джимми придется понять, что я – его судьба, и тогда он в их сторону даже не посмотрит.
Ага, если захочет подольше пообщаться со своими глазами.
— Пэгги, милая, ты ошибаешься, — заботливым голоском прощебетала сестрица. — Ты не можешь быть его судьбой, потому что мы с Джимми поженимся, как только я окончу школу.
— Это он тебе сказал?
— Еще нет. Но я это чувствую, я вижу это своим сердцем!
— Морри, дорогая, твоему сердцу нужно посетить окулиста.
Ни дать ни взять две герцогини за чашечкой кофе. К сожалению, той зыбкой преградой, удерживающей милых дам от мордобоя, служила я, крепко держащая юных прелестниц под локотки.
— Морриган Корриган, — мечтательно протянула сестра, оставив последнюю реплику без внимания. — Классно звучит.
Прямо как первая строчка тупой вампирской песенки.
— Морриган тупая коза которая засматривается на чужих парней Деймон звучит куда классней. Потому что это правда.
— А еще лучше Пегги имбицильная швабра с блевотиной вместо мозгов Стивенсон которая так и останется старой девой потому что ни кому на фиг не нужна, — выпалила моя разлюбезная сестричка.
Звонь!!! У Шерли очень состоятельные родители, они могут себе позволить покупать антиквариат. Что и делают. Я уверенна, что кровавая бойня на вечеринке не понравится Шерли куда больше, чем разбитая ваза какой-то там династии. И вообще, если ей дороги эти цацки, могла бы их попрятать.
— Блин! Девочки, я разбила вазу, — ненатурально завыла я. — Помогите собрать осколки, пока Шерли не увидела.
Девочки неохотно отпустили волосы друг друга и подошли ко мне.
Хорошо еще, что в этой части дома никого не было. И как эти две курицы согласились искать заядлого тусовщика Корригана здесь, ума не приложу. Наверное, все дело в том, что в их розовых девичьих мечтах он предстает милым невинным Джимми, нуждающимся в заботе и ласке. А может, и нет, но тогда у меня вообще нет никаких предположений. Как бы там ни было, свидетелей того, как мы втроем ползаем на коленках и собираем останки безвременно почившей вазы, не наблюдалось.
— Ну ты и коза!
— На себя посмотри, тупая курица!
— Ха! Корова!
— От коровы слышу! Рита, предательница, как ты можешь с ней дружить!
Это уже классика жанра. Далее традиционно следовал шквал жалоб и упреков, весь смысл которых умещается во фразе: «И как ты могла променять меня, свою единственную сестру, на ЭТО». Ссориться с Морриган сейчас ни в коем случае было нельзя, поэтому я с переменным успехом изображала глухонемую. Хотя ответить мне было что. Например, что родственников, в отличие от друзей, не выбирают.
Так получилось, что Пегги — моя единственная подруга. Есть небольшая компания девчонок, куда входит и Шерли, которых я считаю близкими приятельницами. Остальное женское население нашего городка примерно моего возраста делится на две категории: те, с кем я всегда вежливо здороваюсь и могу при случае поболтать минут пятнадцать ни о чем, и те, общение с кем сводится к прицельным ядовитым плевкам. И если бы Морриган не была моей сестрой, она однозначно относилась бы ко второй. Помню, в детстве я один раз на полном серьезе потребовала родить мне вместо Морриган новую сестру. Предки не согласились. Морриган я прощаю многое из того, за что другим бы оторвала голову. В благодарность за это она на основании кровного родства сидит у меня на шее, радостно болтая ножками.
Мы почти закончили собирать осколки несчастной жертвы политических интриг, когда случилась катастрофа. Дальнейшим действиям Пегги и Морриган позавидовала бы даже опытная команда по синхронному плаванию: они заулыбались одинаково глупыми улыбками, бросились вперед, одновременно (каким-то образом не нанеся друг другу увечий) повисли у катастрофы на шее, дуэтом промурлыкали «Здравствуй, Джимми» и чмокнули его в щеку (каждая в свою). Я и стоящая позади Джимми Шерли синхронно (похоже, это заразно) закатили глаза.
Шерли подскочила ко мне:
— Какого фига вы здесь делаете? — зашипела она.
— Нет, это вы здесь какого фига забыли? Вы должны были быть в холле или на улице, помнишь?!!
— Я была уверенна, что вы в левом крыле! Мы ведь так договаривались!!!
— Видишь ли, Шер, проблема в том, что левое крыло не бесконечно, — тоном специалиста по планировке зданий объяснила я. — Я и так часа два их там выгуливала. На фига вы вообще сюда поперлись?!!
— Мы с девчонками хотим провести один ритуал, — начала оправдываться Шерли. — А для этого нужна ваза, которая здесь... стояла. РИТА, ГДЕ ВАЗА!!!
— Какая ваза?
— Здесь стояла ваза!!!
— Может, она отошла проветриться. Подожди, наверное, сейчас вернется.
— Рита, что ты несешь?!! Подожди, а это что?
— Где?
— Это же осколки!
— Да-а-а?..
— Вы разбили вазу...
— Вазу?
— Слушай, прекрати! Блин, что же вы наделали!..
— Шер, ну не расстраивайся ты так. В конце концов, это ведь просто посудина. Ладно, это просто очень дорогая посудина. Ну, скажешь ты предкам, что я зашла к тебе в гости и случайно ее разбила...
— Рита, это не просто посудина. В ней был заточен демон.
Оп-ля... Вот без этого точно можно было обойтись, вечер и так вышел незабываемым.
— Блин! Надо срочно сворачивать вечеринку! — пробормотала Шерли. — Слушай, поможешь?
— Не вопрос.
Это, безусловно, было самым правильным из всех возможных решений: как можно быстрее свернуть вечеринку и вызвать Патруль. Но судьба с помощью Пегги и Морриган распорядилась иначе.
— Я вызываю тебя на сумеречный поединок, корова! — заорала Пегги. — Прямо сейчас!
— От коровы слышу! — не замедлила с реакцией сестрица. — Победительнице достается Джимми!
— Э-э-э, девочки, давайте все обсудим... — бедняга Корриган похоже мечтал оказаться где угодно, только бы подальше от этих сумасшедших. Луна и Антарктида подойдут.
— Заткнись!!! — хором крикнули нежные создания.
К сожалению, пора вмешаться.
— Дамы, сейчас не самое подходящее время. Может быть, завтра подеретесь?
Вместо ответа я получила предложение века. В двойном экземпляре.
— Рита, ты будешь моим секундантом! — заорали скандалистки.
Может, предложить им петь дуэтом?
— Девочки, в вазе, которую вы разбили, был заточен демон, и теперь нужно срочно... — попробовала втолковать им Шерли.
— Шерли, ты за распорядителя. Слова помнишь?!!
— Эй, вы, две глухие мымры, на свободу вырвался демон!!! Сейчас не до ваших истерик!!!
— Начинаем!!! — крикнула Пегги. — Рита, ко мне!!!
— Почему это к тебе?!! Рита — мой секундант!!!
Милые дамы в очередной раз принялись поправлять прически друг друга, а я подскочила к Шерли.
— Это бесполезно! Придется вывести их отсюда и провести чертов поединок!
— Рита, мы не можем! Если сейчас не вызвать Патруль, то потом проблем не оберешься!
— Если их не вывести, они устроят поединок прямо при всех, и вот тогда точно проблем не оберешься!
Исходя из моего предыдущего рассказа может показаться, что жители нашего городка сплошь создания ночи. Это не верно. По последним статистическим данным (не так давно скуки ради поинтересовалась) нас таких всего процентов двадцать. Остальная почтенная публика слыхом не слыхивала ни о каких ведьмах, вампирах, дампирах и оборотнях и совершенно не обрадуется, если услышит. К тому же не стоит забывать, что сумеречный поединок как способ выяснения отношений был запрещен сто лет назад.
— Слушай, я все понимаю, но демон...
— Но ведь пока никаких признаков его присутствия нет. Может, он уже смылся в свою преисподнюю. А вот они, — для наглядности я ткнула в сладкую парочку и предмет их грез пальцем, — здесь. И, если мы не поторопимся, через пару минут все здесь разломают. Давай, Шер, решайся!
— Ладно, — поморщилась Шерли, нехотя признавая мою правоту.
Через полчаса ругани и дипломатических ухищрений мы оказались в парке, расположенном недалеко от дома Шерли. Я была признана общим секундантом, Шерли взяла на себя роль распорядителя, а «главный приз» Корриган робко мялся в сторонке. Сумеречный поединок начался.
— Мы собрались сегодня под луной, которая точно есть где-то за тучами, чтобы эти две милые барышни смогли вдоволь потаскать друг друга за волосы, — ехидным голоском нараспев продекламировала Шерли.
— Шерли, что ты несешь?
— Всего лишь констатирую факт.
— Шер, давай по тексту. Видишь, леди не в адеквате.
— Ладно. У вас есть последняя возможность отказаться от поединка и решить конфликт мирным путем. Воспользуетесь ли вы ею? Пегги?
— Нет!!! — прорычала подруга.
— Морриган?
— Нет, — прошипела сестра.
— Тогда именем луны и звезд, ночи и сумерек объявляю поединок открытым! У вас пять минут на подготовку.
— Я готова, — заявила Морриган. — Ждем шавку.
— Посмотрим, как после поединка запоешь!!! — рыкнула Пегги и удалилась за куст, откуда через пять минут вышла уже в волчьем обличии.
В сумеречном поединке оружие не выбирают, сражаются тем, чем наградила мать природа: Морриган — магией, Пегги — клыками и когтями. Тут я всерьез разволновалась за сестрицу: она пока ведьма скорей по натуре, магию почти и не изучала, зато у Пегги с клыками и злобой на соперницу все в порядке, как бы она не переусердствовала.
Волновалась я зря. Морриган начала с того, что сотворила под ногами у Пегги ледяную дорожку, в результате чего у той вместо изящного и точного прыжка получился кособокий недокувырок. На достигнутом эта зараза не остановилась и швырнула в мою лучшую подругу огненным шаром. От шара Пегги увернулась и наконец-то перехватила инициативу, хорошенько цапнув Морриган за руку.
Поединок был зрелищным и продолжался минут двадцать. Вы спросите, кто же выиграл. Отвечу. Никто. Появился Патруль и объявил боевую ничью.

Ответить с цитированием
  #545  
Старый 30.01.2014, 03:08
Аватар для ManAlex
Местный
 
Регистрация: 03.01.2012
Сообщений: 209
Репутация: 212 [+/-]
Резак.

Скрытый текст - Текст.:
* * * * * * *

- Нам чужого много — не надо... - широко улыбнувшись сказал Резак, рассматривая золотые часы. - Во всём должна быть мера ! У каждого, даже у ло-пу-ха по жизни, должен быть свой шанс найти счастье.. Вот ты его и нашёл! - он засмеялся, помахивая часиками перед Севой.
Тот сидел на старом железном стуле, ножками приваренном к громоздкому верстаку. Сева с трудом поднял голову и посмотрел на часы — дорогие, старинные — и грустно усмехнулся. Цель его встречи с Резаком была совсем другого толка: просто поговорить. Но тот, видимо откуда-то прознав, что за человек с ним назначил встречу, переиграл, казалось бы - выверенную схему намеченного разговора: даже слова сказать не дал — сразу вырубил сильным ударом по голове.
Это длилось буквально мгновение: Севе показалось, что он просто моргнул, но когда открыл глаза — нате вам! - сидит прикованный наручниками к стулу. А Резак с часиками в руках — напротив, да ещё и лекцию на тему «своё-чужое» читает.
Эх, если бы цель визита была другая — всё закончилось бы, как говорится, «не успев начаться»: валялся бы сейчас этот самоуверенный бугай мёртвым в своей, собственноручно построенной камере пыток и нашли бы его только по запаху.. Но Клоун попросил его спасти — видимо у Клоуна были на это свои причины — и Сева не смог отказать другу. Вот, теперь «спасает»...
Жадный до денег Резак, как-то узнав — почувствовал наверное! — что у, назначившего встречу клиента, с собой старинные золотые часы, вообразил, что Сева откопал клад и теперь «хочет его поделить по справедливости». Поэтому и лекцию стал читать про «счастье» — чувствует себя хозяином положения.
- Но, так как много счастья портит человека, - тут Резак улыбнулся ещё шире, - приходим мы и...корректируем его количество.
Резак подошёл вплотную к Севе и, наклонившись прямо к его уху, вполголоса сказал:
- Сколько счастья тебе надо?
Сева, плюнув кровью на грязный пол, устало улыбнулся:
- Мне надо моё счастье — больше ничего... Я это тебе уже сто раз говорил... А ты выдвигаешь какие-то претензии... Пойми, Резак: они не по адресу... Ты думаешь, что от твоего наезда, что-то изменится в моих словах?? Правда — она правда и есть... - тут он закашлялся.
Резак ухмыльнулся. Сева продолжил:
- Знаю, ты мне не веришь... Зря... - он снова сплюнул кровью, пошевелил пристёгнутыми к стулу руками. - Жизнь доказывает, что только на свои выводы полагаться нельзя — можно круто пролететь.. И все твои «счастливые» перспективы не состоятся.. Да, да, не надо смеяться: факты — вещь упрямая!
- Хорош мне тут по ушам кататься — здесь я решаю, чьи перспективы состоятся, а чьи — нет, - Резак многозначительно махнул железной трубой, которую держал в руке. - Мне, в принципе, и этой цацки достаточно — вещь знатная, дорогая, но если ты мне ещё что-нить такое отдашь...О, придумал! - он внезапно оживился и, взяв ещё один стул, сел напротив Севы:
- Слушай, а давай так, - Резак доверительно приблизил своё лицо, - у тебя — семь основных частей тела — мелкие не в счёт! За одну ты мне уже заплатил, - для убедительности он покачал часами в воздухе, - остаётся ещё шесть. Всего шесть! Давай так: ты мне — ещё шесть золотых цацок, каких угодно! А я — оставляю целыми твои.. эээ...цацки, идёт? - он ухмыльнулся довольный своим коммерческим предложением.
Однако видя, что оно не вызвало особого интереса в глазах Севы, он медленно поднялся и отставил стул в сторону.
- Знаешь, я думал ты умный мужик, а ты оказался не только ...глупым, как баран, но и чересчур жадным... Я тебя понимаю, - он кивнул головой, - сам такой же, но... богатство - мёртвому - ни к чему...- и он поднял трубу.
- Резак... есть ещё одна...важная деталь... - внезапное удушье заставило Севу на время замолчать. Резак нетерпеливо взмахнул трубой, но потом, отчего-то, опустил железо. Сева, откашлявшись, поднял голову и посмотрел ему в глаза — тот, впервые за всё время не отвёл взгляд.
- Только выслушай сначала... - Сева тяжело вздохнул. - У тебя тяжёлая рука... Ты помнишь Клоуна?
Бандит замер, затем внимательно посмотрел на Севу и кивнул - мол, да, дальше что?
- Я с ним виделся недавно, - продолжил тот, - он просил тебе передать, что «не тебе одному надо жить на этом свете, поэтому твоя непомерная жадность требует наказания: раз ты сам себе «решальщик» — сам себе и назначь казнь», так просил сказать Клоун... И ещё: «не думай, что он, — в смысле я, — просто человек: капля его крови стоит дороже, чем океан твоей»...- Сева замолчал.
- Это всё? - спросил его Резак.
- Да, всё... - ответил тот.
- Ну, спасибо, конечно, только зачем сюда Клоуна-то приплетать было? - Резак пожал плечами. — Если ты не в курсе: Клоуна уже нет на этой грешной земле... - бандит изобразил скорбь на лице, - а я всё ещё здесь... Смотри-ка — железная труба! - он ловко крутанул железяку — воздух в комнате натужно загудел.
- Клоун жив, — спокойным голосом произнёс Сева. - Это ты мёртв, Резак...
Тот, пожал плечами:
- Я мёртв? Проверим, - и, сделав замах, наотмашь ударил Севу поперёк корпуса. Вопреки его ожиданиям, Сева не упал — с ним вообще ничего не произошло. Резак не поверил своим глазам, затем — отчего-то — снова ударил. Труба, отскочив в сторону, глухо зазвенела — ошарашенный Резак опустил руку.
- Ты мёртв, Резак... - повторил Сева — на его лице затягивались раны, кровь впитывалась в кожу, исчезая без следа. То же самое происходило с кровоподтёками: меняя свой цвет они уменьшались и лицо приобретало свой нормальный вид. - И, что самое страшное для тебя: именно от меня зависит — будешь ты жить или нет... Расстроен?
Тот молча смотрел на него. Глухо звякнули наручники, Сева легко поднялся и шагнул вперёд — Резак отшатнулся, бросив мимолётный взгляд назад — на дверь — затем, презрительно ухмыльнувшись, обернулся к Севе и поднял трубу.
- Мне похрен, что ты там можешь и кто ты такой... Что ты там говорил?« Ты мёртв, Резак...»? Пусть так... Но я дорого продам свою жизнь, гнида! Не надейся, что у тебя всё легко пройдёт! Слышишь меня! - последние слова он сказал громко, почти прокричал.
- Резак... - Сева снова сел на стул. - Во-первых: у меня нет никакого желания тебя убивать — я стараюсь ценить человеческую жизнь...
- Да ты шо!! Во мне прёт сегодня!! - он ухмыльнулся. - Ну тогда — мир?? - он протянул руку. - Бить не будешь?
- Нет, - честно сказал Сева.
- А...- протянул тот и, изменив интонацию, спросил:
- Понимаю: интим предложишь, сладкий??
- А ты своих потерял? - хмуро спросил Сева, теряя терпение. - Слушай сюда, Резак.. кстати: у тебя имя-то есть?
- А на кой хрен оно тебе? - Резак поудобнее ухватил трубу и занял выжидающую позицию.
- Не хочешь говорить — не надо... Так вот: если бы я хотел убить тебя — давно бы это сделал, - Сева говорил спокойно и уверенно. - Во-вторых: ты действительно мёртв — ты умер тогда, когда выбрал этот путь..
- ННА! - Резак прыгнул вперёд, одновременно с этим нанёс удар трубой. Сева даже не шелохнулся, но Резаку показалось, что его в грудь ударила лошадь и этот удар отбросил его к двери.
- Х... - выдохнул Резак, неуклюже поднимаясь. - ...рен тебе... Сдохни! - он снова бросился вперёд, но споткнулся и упал, выронив трубу. Сева, сокрушённо покачав головой, медленно поднялся и подошёл к нему. Резак лежал на спине, судорожно глотая воздух, от удушья у него покраснело лицо и на глазах выступили слёзы.
- Ну... - прохрипел Резак, - чё... чё ты ждёшь? Дав... давай! Г.. - перед его глазами всё поплыло, свет стал меркнуть и Резак почувствовал, что летит в темноту. Последнее, что он увидел... впрочем он тут же вернулся назад. Сева крепко держал его за руку — в голове прояснялось, боль в груди утихала, дыхание восстановилось.
Резак молча смотрел на Севу — ждал. Тот отпустил его руку, затем поднялся и, отойдя, сел на стул.
- С возвращением, - слегка улыбнувшись сказал Сева. - Готов слушать дальше?
Никакого ответа.
- Я продолжу... Всю твою жизнь ты считал, что можешь жить так, как хочешь — отсюда и все твои стремления получить всё... любой ценой. Резак, ты двигался вперёд совсем не подозревая, куда тебя приведёт эта дорога... И вот ты — здесь. Я...скажем — выкупил тебя у смерти...кстати, на время — не на всегда... Часики мои, — он показал уже известные Резаку золотые часы, — показывают ТВОЁ время...Так что, если ты хочешь что-то исправить в своей жизни... — Сева замолк.
- На кой оно тебе надо? - Резак, настороженно смотря на него, поднялся с пола — странно, но у него ничего не болело. « Сон??» - подумал Резак, хлопнув себя наотмашь по лицу. Сева молча усмехнулся, Резак, не до конца уверенный, что это не сон, продолжил:
- Тем более, когда я прошёлся по твоей... рож...ну, по твоему портрету...
- Знаешь, Резак... Все эти разговоры про клад, про счастье, про обеспеченную старость — всё это... пыль, - Сева потёр лоб. - Ты привык измерять жизнь сиюминутным достатком, респектабельностью — «уважухой» по-вашему — да, ты знаешь значения этих слов, - он кивнул, видя ухмылку на лице Резака. - Но ты никогда не думал, что тебя ждёт по ту сторону жизни... Так, туманно представлял это — и всё... Резак, всё-таки: как тебя зовут?
- Тимур, - немного помедлив, ответил Резак.
- Нормальное имя... Лучше, чем твоё нынешнее прозвище...
- Дальше что? - Резак, поняв что Сева его не убьёт, решил прояснить своё ближайшее будущее.
- Дальше? - удивлённо спросил Сева. - Что у тебя будет «дальше», Тимур, решать предстоит тебе! Я тебя спросил: хочешь ты что-то изменить в своей жизни или нет? Тебе слово...
- Ну...- неуверенно начал Резак. - Есть у меня должничок один... Крыса, одним словом... Надо бы к нему заглянуть, раз такое дело... Сколько времени-то у меня есть?
- Эх, Тимур-Тимур, - сокрушённо покачал головой Сева, - живёт в тебе Резак, а от тебя самого ничего не осталось... Если ты не понял: у тебя, ну допустим — сутки, чтобы исправить какие-либо ошибки... Свои, например... А ты мне толкуешь про какую-то крысу...
- И что? - Резак заговорил привычным тоном хозяина положения. - Моя жизнь — чё хочу, то и ворочу... а там — как карта ляжет... Все мы смертны — что поделаешь? Такая судьба...
- Судьба? - Сева серьёзно на него посмотрел — тому даже стало не по себе — и подошёл ближе. - Ты сам рисуешь свою судьбу, Тимур! Не понял до сих пор? Сам! И какая она будет — решать тебе. Менять что-либо будешь??? - Сева начинал терять терпение.
- Менять? - Резак-Тимур почухал затылок. - Хрен его знает... Не знаю... А что?
- Правильно: надо рассуждать, - одобрил поворот разговора Сева. - Глядишь и узнаешь что полезное для себя... Скажу тебе, что задавая правильные вопросы — ты получишь правильные ответы, слово даю. Ну, а дальше сам сообразишь... Спрашивай...
- Лады, - кивнул головой Резак. - Чё ты предлагаешь?
- Правильно: не знаешь, что делать — посоветуйся. Проанализировал ситуацию верно: я тебя не убил — стало быть более-менее дружелюбно настроен, это раз; далее: сам, добровольно, предлагаю свою помощь в трудном для тебя вопросе — информация у меня есть,это — два; ну и три: ситуацию ты не контролируешь — стало быть выбор невелик... Но жить — хочется ... - тут Сева сделал паузу и спросил:
- Хочется?
- Есть малёхо... - кивнул головой Резак. - Вообще-то ты складно базаришь: и то, и это — прямо бюро добрых услуг... Давай дальше — часики-то тикают.
- Хорошо... ты можешь исправить свои ошибки — ровно столько, сколько сделал — и по ту сторону жизни тебя будет ждать... другое будущее... Или можешь не исправлять — и твоё будущее не заставит себя долго ждать. Выбирай, времени у тебя — всего сутки...
Резак снова почесал затылок — теперь уже с серьёзным видом.
- Хрень какая-то... - пробормотал он. - А какое оно? Ну... это моё нынешнее будущее?
- Честно говоря не очень хорошее, - серьёзно ответил Сева. - Оно не «светлое»...
- Ну, в принципе, я тёмное тоже пью... - попробовал пошутить Резак, но тут же осёкся:
- И что, если допустим, я вдруг захотел всё исправить...ну, и как мне это сделать?
- Есть один способ... Сложно, но можно: уничтожить свою проекцию на свою же жизнь...
- Проще давай, - поморщившись попросил Резак.
- Проще? - Сева секунду подумал, затем сказал:
- Проще: отправиться в прошлое и уничтожить себя, начиная с того момента, когда впервые совершил преступление.
Это чё, себя, что ли грохнуть? - удивлённо спросил Резак.
- Не себя, а ту тварь, в которую ты стал превращаться, - уточнил Сева. - А это — поверь — абсолютно разные люди. Так что? Решил?
Резак-Тимур задумался — Сева уже приготовился долго ждать — но затем, неожиданно кивнул и сказал:
- Лады... Я согласен... Поможешь?
- Помогу, - серьёзно сказал Сева и двинулся к двери. - Начали...

* * * * * * *

- Ого, так это прямо моё детство, - удивился Резак-Тимур, когда они вышли из подвала на улицу. Вокруг был ещё Советский Союз — правда дверь снаружи была такая же обшарпанная, как и в будущем, но Резак был слишком впечатлен окружающими переменами, чтобы подмечать детали.
- Прикинь — тут воздух такой же! ААААААА!! - внезапно громко крикнул он — проходящие вдалеке люди испуганно обернулись на голос, но, увидев стоящего рядом со старой котельной мужчину, пошли дальше, осуждающе качая головой — «пьяный». - Не, не гон! Слушай, а можно я ..ну, пройдусь, что ли? - он вопросительно посмотрел на Севу. Тот усмехнулся и кивнул. Резак осторожно шагнул — раз, два, три... — затем побежал вперёд, прыгнул вверх, с силой приземлился на обе ноги, быстро присел и высоко выпрыгнул вверх, подбежал к стене и пнул её изо всех сил — посыпалась бетонная крошка, да и нога едва не хрустнула — Резак наконец убедился, что вокруг реальность.
- Ну, как? - спросил подошедший Сева. - Ногу не сломал? А то ты, такими темпами, инвалидом станешь — а тебе ещё проблемы решать, ошибки исправлять...
- Да я... - запыхавшись произнёс Тимур, - никак не могу...поверить в то, что это всё — реальность... Извини...
- Извиняю, - усмехнулся Сева. - Идём, встретишься со своим первым «превращением»!
Резак вздрогнул и глубоко вздохнул:
- Уже?
- А ты думал — через год? Время, Тимур, время!
- Идём, - лицо Резака стало решительным и жестким, но внутри он ощутил непонятную тревогу.
Сева быстро пошёл вперёд, Тимур едва поспевал за ним. Завернув за угол здания, они оказались во дворе странно знакомого ему дома. Осмотревшись, Тимур едва не ахнул: это был дом, в котором жили они с мамой! Вот и их квартира — Резак взглянул вверх, на окна второго этажа. Сердце тоскливо защемило — так это было близко! — но вдруг окно разлетелось вдребезги и вниз полетел телевизор, раздался женский крик. Резак рванулся вперёд — от сильного рывка дверь парадного слетела с петель. На одном дыхании преодолев три пролёта, Тимур рванул дверь квартиры на себя, но она не поддалась. Крик за дверью перешёл в хрип, Тимур закричал — он узнал голос мамы — и всем телом бросился на дверь. Под его напором треснул косяк, вторичный бросок — и он кубарем влетел в квартиру.
Выхватив из кармана нож, Тимур молниеносно проник в комнату —он увидел типичный «бомжатник»: склонив голову на грязный, заставленный пустыми водочными бутылками, замусоренный стол, сидел подросток, под другим, придвинутым к нему буквой «Г» столом, валялся вдребезги пьяный мужик, в грязной одежде; на старом, продавленном диване, тихо сопела пожилая женщина с усталым лицом — судя по всему, она тоже была пьяна... В комнате жутко воняло, было грязно, накурено,смрадный воздух медленно выплывал сквозь разбитое окно.. Но Резак во все глаза смотрел на женщину, лежащую на диване.
- Да, Тимур, - раздавшийся за спиной голос Севы заставил его вздрогнуть. - Это она... твоя мама.
Резак только молча кивнул — говорить не хотелось. Он перевёл взгляд под стол — из-под мужика медленно растекалась тёмная лужа. Кровь.
- Дальше что? - не глядя на Севу, спросил Резак.
- Ты узнаешь это место? - вместо ответа спросил тот.
- Да...- после короткой паузы ответил Тимур. - Это наша квартира... Мы, с мамой, в ней жили...
- А это кто? - Сева прошёл вперёд и, наступив ногой в лужу, присел на корточки у стола. - Что за мужик? Ты его помнишь?
Тимур отрицательно покачал головой:
- Ну, же! - Сева обернулся.
- Та не помню я! - Резак сжал кулаки, снова посмотрел на маму — и застыл. - Какого хрена ты меня сюда привёл? - спросил он внезапно охрипшим голосом.
- Тимур, прежде, чем ты сделаешь... - Сева сделал паузу и поднялся с корточек, - ...то, зачем сюда пришёл, ты должен вспомнить, кто этот человек...
- Та на кой х...- Резак неловко осёкся и снова посмотрел на маму — она заворочалась на диване. Затем вдруг села, поправила рукой скомканные волосы и невидящими глазами посмотрела на вошедших.
- Тимочка... - внятно произнесла она глядя сквозь Резака. - Сыночка... - она протянула вперёд грязные руки. Резак задрожал и, неожиданно для себя — бросился вперёд, прижавшись к её коленям.
- Мама... мама... - шептал он, а она, смотря перед собой невидящими глазами, водила грязной рукой по его голове, ероша волосы, и слёзы текли по её морщинистым щекам.
- Тимочка... - вдруг тон голоса её изменился —стал захлёбывающимся, дребезжащим.
Резак замер, затем настороженно поднял голову. То, что он увидел, заставило его отпрянуть — жуткая седая старуха протягивала к нему свои скрюченные пальцы. Глаза её совсем пропали в глубоких, морщинистых складках её лица. Резак попятился, ошалело посмотрев на Севу — тот сочувствующе качнул головой: вижу, мол.
- Резак... этот человек... - он упрямо обращал внимание Тимура на лежащего на полу мужика.
Тимур подошёл, присел на корточки. Мужик как мужик — плотный, седоватый..Воняет потом, куревом и перегаром... «Грохнули его, что-ли?» - подумал Резак, глядя на растекающуюся темно-красную лужу. Мертвых он видел не впервые, поэтому отнёсся к этому факту спокойно. «Надо на рожу его посмотреть — может вспомню...» - решил он и, взяв за плечо, перевернул лежавшего.
С глухим рычанием мужик вдруг ожил и бросился на Резака, стремясь вцепивться ему в горло. Автоматически сработала реакция — Тимур перехватил обе его руки, развел в стороны, затем нанёс сокрушительный удар головой в лицо. Однако мужика это не остановило — наоборот, каким-то непостижимым образом он мгновенно поднялся на ноги и ударил Резака наотмашь, в лицо. Воздух загудел, словно тот бил не рукой, а дубиной.
Тимур вовремя уклонился и, ища поддержку, посмотрел на Севу — тот развёл руками:
- Тимур, вспомни: кто этот человек???
- Так я же... - начал Резак, потихоньку пятясь назад, затем вспомнил про нож и, перехватив его поудобней, приготовился защищаться, - ..хотел просто посмотреть!
Мужик упрямо шёл на рожон, но, судя по обильно пропитанной кровью рубашке, это его уже совершенно не пугало.
Резак присмотрелся и увидел с десяток ножевых ранений на его теле. « Бл.., терминатор какой-то!» - пронеслось в его голове. Тимур ударил «вурдалака» ногой в грудь - мужика неуклюже отшатнулся, но сумел удержаться на ногах и, глядя исподлобья безумными глазами, зловеще улыбнулся.
По спине Резака пробежал неприятный холодок - всё происходящее напоминало кошмарный сон из детства. Он даже зачем-то обернулся к маме, но тут же отвёл взгляд — на диване по-прежнему сидела полубезумная седая старуха..
Вдруг "вурдалак" схватил стол за ножку и легко, будто пустой пластиковой бутылкой, ударил Тимура. Тот, не ожидая такого, автоматически выставил руки, блокируя удар — и отлетел к дивану. Нож, стуча рукояткой по полу, откатился в сторону.
- Тимочка... - захлёбывающийся шёпот старухи над его головой не дал потеряться — с диким криком Резак бросился вперёд, увернувшись от удара поднырнул под мужика и, поднатужившись — мужик оказался на редкость тяжёлым - поднял его над собой.
- Тимур, вспомни, что это за человек! - громко повторил Сева.
Резак завертелся, пытаясь поднять мужика повыше и грохнуть об пол - из карманов мужицкой рубашки посыпались на пол мятые рублёвые купюры, сигареты, ещё какая-то дрянь и маленькая красная книжечка — Резак так и впился в неё взглядом: «Удостоверение». Сбросив мужика, Резак подхватил с пола удостоверение и раскрыл его.
- Поляков Семён Степанович... - сосредоточенно произнёс он, напрягая память. Обрывки воспоминаний всплывали и тут же ускользали в темноту — Тимур пытался ухватиться за них, но они, словно юркие мышата, разбегались в разные стороны...
- Тимур, ты знаешь его... - подсказал Сева. - Этот человек — первая жертва... Резака...
Мужик поднялся, на секунду замер — будто примериваясь, качнулся назад...
- Дядя Сеня! - вдруг выпалил Резак — стоящий позади мужик так и не нанёс удар — замер, будто восковая фигура. Потрясённый Тимур обернулся и посмотрел на Севу.
- Вижу-вижу, - одобряюще улыбаясь кивнул тот. - Молодец, что вспомнил!
- Дядя Сеня ... прости... - Тимур обернулся и посмотрел на мужика — тот опустил занесённую руку, лицо приобрело мирное, даже слегка скучающее выражение. Эта встреча с прошлым вдруг предстала перед взрослым Тимуром-Резаком во всей своей ужасающей простоте и подробности: их сосед, вполне дружелюбный и мирный, проявлявший симпатию к маме Тимура, но махнувший на свою жизнь рукой; очередная пьянка; вспыхнувший скандал; пьяная драка, выброшенный в окно Тимуром, вернее — уже Резаком, телевизор... Резаком...
Сердце Тимура почему-то жутко защемило — он, наверное впервые за последние двадцать лет, пожалел, что стал тем, кем стал...
- Здравствуй, Тима... - спокойно произнёс дядя Сеня . - Давно я тебя не видел...
- Да... - неопределённо ответил Тимур. - Давно...
- Как жизнь-то? Всё мудришь что-то? Вырос вроде...Куришь, небось? - продолжал спрашивать дядя Сеня . Он провёл рукой по пропитанной кровью рубашке, запачкавшись - смутился и неловко вытер руку о брюки.
- Нет...бросил, - будто оправдываясь ответил тот.
- Присядь, - жестом предложил дядя Сеня.
- Хорошо, - согласно кивнул Тимур и присел на краешек дивана. Кинул быстрый взгляд на мать — та снова мирно посапывала на подушке.
Дядя Сеня поднял опрокинутый стул и сел напротив.
- Ну, рассказывай — какими судьбами-то к нам? - начал он.
- Дело у меня тут, дядя Сеня... Серьёзное и спешное... А это что за малец тут? - Тимур кивнул головой в сторону парня, за всё время потасовки так и не поднявшего головы.
- А это — ты.. - тихо произнёс молчавший до сих пор Сева. В ту же секунду парень поднял голову от стола и в упор посмотрел на Тимура — у того сжалось сердце: он узнал себя.
- Ты кто такой? - хмуро, хриплым спросонья голосом, спросил парень. - Чё надо?? Водки нет.. - он развёл руками, опрокинув на пол пустые бутылки.
Тимур вгляделся в собственное, ещё юношеское лицо: едва наметившиеся усы, модную чёлку — девчонки в соседних дворах с ума по нему сходили — и обернулся к Севе:
- И ты хочешь, чтобы я его грохнул??? Он же ещё малец совсем!
- Резак, пусть в тебе сейчас и говорит Тимур — он всегда был против убийства — но ты должен понять: из него вырос ты! Вспомни свою прожитую жизнь и решай сам — времени совсем мало...
Резак напряжённо о чём-то думал, вдруг он решительно поднялся с дивана и, кивнув парню, сказал:
- Ну-ка, пойдём, поговорим...
- Куда? - так же решительно спросил тот, поднявшись из-за стола.
- На площадку... - бросил уже на ходу Тимур, подобрав с пола нож. « В конце-концов это — моя жизнь! И мне решать, как поступать дальше...», - подумал он.
Сева остался в квартире, поочерёдно посматривая то на маму Тимура, то на дядю Сеню.
Бедные, никому не нужные люди... И тем не менее — это же человеческие судьбы...Жизни... Души этих людей страдают от собственного бессилия и мечтают... «Уже не мечтают... - горько подумал он, глядя, как мама Тимура кутается в грязную занавеску, устраиваясь поудобнее на старом диване. - Просто принимают всё, как есть...»
Вдруг яркая вспышка осветила полумрак старой квартиры — и всё словно замерло. Раздались шаги — Сева обернулся лицом к коридору и улыбнулся.
В дверях стоял Тимур — подросток сжимал в руке нож Резака, с него капала кровь на пол квартиры. Вот её капля упала в бурую лужу, натёкшую давеча из-под мёртвого дяди Сени — и интерьер квартиры преобразился: пропала грязь, мусор, старый диван, бутылки, даже смрадный воздух мгновенно улетучился...
Вокруг было чисто, убрано, мама Тимура смотрела телевизор и мирно разговаривала с дядей Сеней. Сева бросил взгляд на возмужавшего, но всё ещё молодого Тимура — тот переобувался в тапки в коридоре, поставив на пол спортивную сумку.
- Мам, я сейчас перекушу — и в ночную, буду завтра... Здрасьте, дядя Сеня! - поздоровался он, заглянув в комнату.
- Тимочка, там я тебе бутерброды приготовила — возьми с собой, - сказала мама целуя сына в щёку. - Как тренировка-то?
- Привет, спортсмен! - дядя Сеня пожал его протянутую руку. - Ты там, того...Не сильно бей-то своих соперников — люди ж всё-таки... Я-то, в твои годы тоже боксом увлекался... Бывало выйдешь на ринг, станешь в стойку против какого-то... жлоба — извини, Лидочка — а он тебя так бьёт, так бьёт, будто ты не человек, а боксёрская груша! И вроде из одной команды — ан нет: считает тебя своим сопээрником!
- Ну, и что ж дальше-то было? - жуя бутерброд, спросил из кухни Тимур.
- Что дальше? - переспросил дядя Сеня. - Та, ничего особенного: дал ему по бороде разок — он в нокдаун и ушёл... ну, тренер-то в курсе был, что я с детства к тяжёлой работе приучен, да и родители у меня... Словом: только он снова зарываться станет — я его на место ставлю... А уж после спарринга и потолковать пришлось — за одну же команду выступаем.
- В смысле — «потолковать» ? - не понял Тимур, наливая себе чая. - Он что — в драку полез?
- Да нет... - дядя Сеня усмехнулся. - Просто вышли вместе — вот я ему прямо и сказал: «Нечего нам с тобой, Сеня, — тёзка мой оказался! — на этом свете делить: ни баб(извини Лидочка), ни медали, ни славу — ни-че-го! Так что давай мириться...»
- А он что? - полюбопытствовала мама Тимура.
- Та нормальный парень оказался, понял ситуацию да ещё и извинился: дескать, не знаю, что на меня нашло, прости друг! Ну я его и простил — всякое бывает, а по портрету мне тогда было не привыкать получать — не все ценили мою личность... Эх, молодость! - мечтательно закончил он.
- Понял, Тимур? - строго спросила мама. - Бей несильно! - потом, немного подумав, добавила:
- Но точно...
Дядя Сеня одобрительно засмеялся, засмеялся и Тимур. Сева улыбнулся и прошёл сквозь стену на лестничную площадку — там, бессмысленно уткнувшись взглядом в потолок, в луже крови лежал Резак. Сева присел перед ним на корточки и сокрушённо покачал головой. Затем протянул руку и закрыл мёртвому глаза...
- Прощай, Резак... - прошептал он. - Надеюсь, мы с тобой никогда больше не увидимся...- и немного помолчав, добавил:
- Ты правильно поступил, Тимур...
...Скрипнула дверь, на площадку вышел невысокий паренёк. Он зачем-то посмотрел вокруг, затем аккуратно закрыл за собой дверь и, деловито насвистывая песенку, легко сбежал вниз — он спешил на работу.

* * * * * * *
... Сева устало опустился на стул и прикрыл глаза, дав себе минуту передохнуть.Затем достал из кармана куртки давешние часы, открыл крышку и положил их на стол. В свете настольной лампы они засияли словно маленькое солнце. Сева посмотрел с минутку на них,пока стрелки не сошлись воедино, потом аккуратно закрыл крышку и спрятал часы в карман.
- Ну что же, Клоун, я твою просьбу выполнил... Теперь дело за тобой, — произнёс он и скинул лампу на пол — по комнате разошлась огненная волна и через мгновение она была пуста...

* * * * * * *
(Разговор Резака и Тимура):
- Ну, чего хотел? - хриплым голосом спросил молодой Тимур.
- Парень, вот что я тебе сейчас скажу... - начал Резак. - Хотя, что я тебе пытаюсь тут впарить — ты и так всё сам знаешь.. - он подумал немного, затем вытащил из кармана нож и вложил в руку Тимуру. - Держи — последний раз в своей жизни...
Тот непонимающе посмотрел на острое лезвие.
- Запомни: твоя жизнь — самое ценное, что у тебя есть... Твой характер сильный..ха, даже чересчур, — Резак криво улыбнулся, что-то вспомнив. — Лады, хорош порожняка гонять... Мне тут один человек сказал, чтобы я изменил свою жизнь, завалив т... - Резак осёкся, затем в упор посмотрел на Тимура, ничего не понимающего, но держащего перед собой нож. Этот странный мужик его беспокоил, даже пугал... но сегодня Тимур решил ничего не бояться и быть готовым ко всему — отныне и навсегда.
- Словом... - не привыкший много говорить, Резак замолчал, глядя в свои ещё детские глаза - что-то промелькнувшее в них — какой-то отголосок того, страшного Резака, бандита и убийцу, всю свою «взрослую» жизнь, лившего чужую кровь, как воду...
« У тебя нет будущего, Резак...» — вспомнил он слова Севы — человека, доказавшего ему, что обычная, повседневная жизнь — неизвестная штука.
- Живи, Тимур... - сказал Резак и, быстро шагнул к Тимуру. Тот отскочил, стукнувшись затылком о дверной косяк, мельком глянул назад и сделал шаг за порог квартиры. Резак зарычал, ухватил Тимура за руку — и рывком всадил в себя стальное лезвие. Острая, щемящая боль пронзила всё его тело, дикий крик оглушил...
Оглушённый Тимур увидел, как из его ладоней на пол ручьём стекает кровь — он закричал, но не услышал свой голос. Перед глазами всё плыло, чьи-то лица, события чьей-то далёкой жизни — вроде бы его, но ... нет, не его. Затем всё вокруг погрузилось в темноту... Тишина — Тимуру показалось, что он оглох. Слепой и глухой — испугавшись, он изо всех сил закричал, но не услышал свой голос. Чьё-то касание — холодное и страшное — ударило током, Тимур отшатнулся, неловко оступившись, полетел вниз... падение было недолгим — больным было приземление. В голове зазвенело, сквозь глухоту стали пробиваться звуки — шёпот множества голосов, кому-то говорящих «Спасибо!», постепенно крики становились громче. Тимур, боясь , что оглохнет, закричал:

- Тихо! - и наступила тишина.

Ничего не видя перед собой, он сделал шаг вперёд — и яркий свет ударил в лицо. Тимур зажмурился — и открыл глаза...
...дома.



Алексей (Кепка) Кончицкий. 29.03.2010 г
__________________
Живи.

http://www.realmusic.ru/man_alex

Последний раз редактировалось ManAlex; 30.01.2014 в 14:16.
Ответить с цитированием
  #546  
Старый 30.01.2014, 16:12
Посетитель
 
Регистрация: 03.08.2012
Сообщений: 18
Репутация: 3 [+/-]
Анандита, с большим запозданием, но я прочитал-таки вашу штуку. Постельная сцена просто отличная. Серьёзно, я в поисках чего-нибудь этакого перешарил всякие второсортные сайты с рассказами, от которых жить не хотелось, даже прочитал все "50 оттенков", что само по себе ужасно отвратительно и непростительная трата времени. А тут, пожалуйста, шикарное, подробное, не вульгарное описание столь важного процесса, который почему-то некоторые считают недостойным вообще хоть сколько-то подробного описания. Правда, как мне показалось, весь рассказ и крутится вокруг сего действия. Концовка предсказуема, но я ей и внимания-то не предал. Просто мне вообще сложно хоть как-то разделить переживания героя и высокую мораль, которую несёт автор. Так что об этом даже судить не буду. Но постельная сцена действительно великолепна.
Ответить с цитированием
  #547  
Старый 30.01.2014, 19:49
Аватар для sir-ris
Ветеран
 
Регистрация: 23.10.2008
Сообщений: 776
Репутация: 434 [+/-]
Анандита, по-моему, не надо ничего добавлять. Во всяком случае, мне вполне хватило и той мотивации героя, что ты показала. Жаль, что не могу плюсануть.
__________________
Не пей вина, Гертруда! (с)
В харизме нужно родиться(с)

Последний раз редактировалось sir-ris; 09.03.2014 в 11:33.
Ответить с цитированием
  #548  
Старый 30.01.2014, 20:39
Посетитель
 
Регистрация: 03.08.2012
Сообщений: 18
Репутация: 3 [+/-]
Приветствую, товарисчи. Если тут найдутся мазохисты, готовые прочитать некую жуть, милости прошу:
https://skydrive.live.com/redir?resi...=folder%2c.doc
Не выкладываю, так как очень длинное.
Кое-кто, возможно помнит мои предыдущие потуги поделиться подобными обрывками. Это уже более доделанная версия. Главный вопрос - нормально ли вставлено описание мира. Если нет, буду переделывать.
Вещь, что называется, олдскульная почти во всём. Так что на любителя.

Последний раз редактировалось DgopozZzi; 30.01.2014 в 21:52.
Ответить с цитированием
  #549  
Старый 30.01.2014, 20:48
Аватар для Sera
Принцесса Мира Фантастики
 
Регистрация: 30.01.2010
Сообщений: 2,236
Репутация: 2580 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Sera
DgopozZzi, по ссылке текст недоступен, а скачивать его едва ли кто-то станет. Так что мой вам совет: если хотите, чтобы с ним ознакомились, то выложите хотя бы начало.
__________________
Я согласна бежать по ступенькам, как спринтер в аду -
До последней площадки, последней точки в рассказе,
Сигарета на старте... У финиша ждут. Я иду
Поперёк ступенек в безумном немом экстазе.
Ответить с цитированием
  #550  
Старый 30.01.2014, 21:51
Посетитель
 
Регистрация: 03.08.2012
Сообщений: 18
Репутация: 3 [+/-]
Вот тут должно быть в порядке.
https://skydrive.live.com/redir?resi...=folder%2c.doc
Там 35 страниц Word, так что это сложно расчленить.
Ответить с цитированием
  #551  
Старый 19.02.2014, 09:55
Новичок
 
Регистрация: 19.02.2014
Сообщений: 1
Репутация: 1 [+/-]
Добрый день. Когда я набирала этот текст, то он занял равнехонько десять страниц в ворде. Надеюсь, вам понравится.
Не помню, но кажется, там есть сцена 18+ Или она завуалирована немного, но все ж :)
Спасибо за внимание!
Скрытый текст - Человек, который не спит:

http://proza.ru/2012/11/17/575
Доброе утро, меня зовут Том Диллинджер. В моем имени нет ничего необычного, ни какого-то сакрального смысла, ни математического совершенства. Просто давным-давно, по сущей случайности, мой отец, доктор Мэтью Диллинджер влюбился в Анну Тор.
Нет, я не являюсь потомком Джона Диллинджера, и если бы вы меня о нем не спросили, я бы и не знал, кто это.
Так вот, на чем я остановился? Мать, которой было 27 лет, разочаровавшись после нескольких выкидышей, уже и не надеялась, что обретет счастье стать матерью. И тут-то и появился я. Назвали меня так только потому, что матери захотелось устроить симбиоз своего имени и имени отца. Однако, я здесь не для того, чтобы рассказывать свою историю. Нет, моя история слишком скучна, чтобы она могла заинтересовать кого-нибудь, даже меня самого.

- Доброе утро, Том!
- Здравствуйте, господин Падоми, - я приподнял шляпу и вошел в издательство. В холле еще не было слышно шума: в такую рань только начинают приходить люди, а станки спят своим блаженным сном. Я поднялся на второй этаж в свою унылую коморку, где работаю корректором. «Дешевая работа», - скажете вы. «Все, что могут позволить студенту», - отвечу я. Не блещу какими-нибудь особенными знаниями и умениями, чтобы претендовать на большее.

Итак, я собираюсь рассказать вам об одном замечательном человеке. Вы только что видели его: закутанный в шарф, в длинном шерстяном пальто и с коричневой фетровой шляпой на голове, седовласый господин Падоми. Мне нравится этот человек, я уважаю его. Его серые глаза всегда улыбаются, а морщинки на лице не заметны от того, что он всегда весел. Кажется, он всегда бодр и счастлив. Сейчас он, вероятно, вышел позавтракать. Он работал всю ночь. Вообще говоря, он всегда работает по ночам, так ему нравится больше. Здесь он главный редактор, а когда переступает порог своей квартиры – писатель. Как он может совмещать в себе это все? Элементарно, как сказал бы Холмс, - он никогда не спит.

Я приподнял глаза и наткнулся взглядом на зеркало. Что за ерунда, пять часов утра, а я сижу здесь, и, вместо того, чтобы заниматься вычиткой свежих новостей, пишу дневник. И самое ужасное: я не могу решить, хорошо это или плохо, идет ли мне на пользу общение со всеми этими писателями, журналистами, фотографами…

- Диллинджер, вы исковеркали мою статью! – Кричит на меня молодая истеричная особа, склонившаяся надо мною, сидящим за столом. Она старше меня по паспорту, но, кажется, словно наоборот.
- Нет, что вы! Я лишь исправил ваши ошибки, коверкали ее уже без меня, - я ехидно улыбнулся, наблюдая, как девушка, вдруг осознав свою неправоту, выпрямилась и, высоко задрав нос, вышла.

Нет, в самом деле, я не трогал ее статью. Читая ее, я безудержно смеялся, зная, в каком виде она будет после господина Тора – брата моей матери. Он работает здесь редактором, но он даже рядом не стоял с господином Падоми.
Ох, сколько же было ошибок в этой статье про блистательное будущее электронно-вычислительной техники! Мне казалось, словно этой даме никогда не преподавали грамоту.
Сам я самоучка, вообще говоря. Я выучился на частных учителях, приходящих ко мне на дом. И знаете, я счастлив: школа не смогла исковеркать мою жизнь.

Что значит «что значит, никогда не спит»? Вот так. Это не бессонница, это… что-то необъяснимое. Доктора не могут поверить в его историю и говорят, что он симулянт. Вот уже сорок лет как симулянт! Неплохо так, симулировать бессонницу.
Господин Падоми всегда бодр, весел и полон сил. Кажется, что его не выматывает отсутствие сна. Хотя, какое там кажется, ведь так и есть! Он не болел ни разу, за все то время, что я его знаю, он не жаловался ни на усталость, ни на боль в голове, например. А как он умен, м! Сдается мне, он прочитал всю библиотеку. Что там, библиотеку: в нашем городе она не такая уж и большая. Он заказывает себе книги из других городов и стран, занимается философскими науками, пишет научно-фантастические романы в стим-панке для молодежи, а так же стихи для детей. Всякий раз его работы издаются в небольшом тираже, хотя он мог бы печать их куда больше, заправляя-то издательством, в конце концов! Но нет, этот человек не только умен, но и необычайно скромен.

- Том, - остановил меня вечером в холле господин Падоми. Станки уже стихали, люди, понемногу переговариваясь, выходили из главных дверей, а этот достопочтенный седовласый человек только возвращался обратно. Мне захотелось сказать, почему-то, что он всегда ассоциировался у меня с ароматом типографской краски. Верно, оттого, что когда мы видимся, почти всегда нос захлестывает этот божественный запах, который мне приятнее, нежели аромат розы для юной девушки. – Не хотите составить мне компанию за ужином сегодня вечером?
- Сегодня? – Удивился я, ведь не каждый день случается нечто столь интересное.
- Хм, - господин Падоми встряхнул левой рукой и поглядел на часы, - я б даже сказал, сейчас. Вы не заняты?
- Н-нет, что вы! – Сказал я отчего-то дрожащим голосом и расплылся в улыбке.
- Вот и прекрасно, - ответил он, и, взяв меня за локоть, повел к дверям. Когда мы вышли, господин Падоми спрятал руки в карманы и уткнулся носом в шарф. – Неподалеку есть уютная кофейная, я люблю подобные места: мало людей, оформление в духе девятнадцатого века. Называется что-то вроде «Лондон». Или у вас есть другие пожелания?
- Я отдаюсь на волю вашему вкусу, - улыбнулся я, не столько пораженный вниманием, сколько довольный своими словами: они показались мне изящными лентами, танцующими вокруг нас на этой темной улице. Улица, вообще говоря, является пешеходной, здесь мощеная камнем дорога, которая не изменялась еще со времен старого города. Я влюблен в вещи подобного рода, испытываю к ним некий трепет, привитый мне эстетизмом моего отца.
Шли мы около пяти минут молча. В кофейной мы сразу же заняли самый уютный столик возле батареи, выкрашенной в бронзовый цвет. Ребра батареи были тонкими, таким образом получалось, что она гармонирует с обстановкой, а не перечит ей, что присуще всем им.
Господин Падоми снял пальто и повесил его на небольшую вешалку у входа, где так же оставил и шляпу. Я последовал его примеру, а затем сел за столик и не смог удержаться, чтобы не дотронуться до источника тепла. От этого мурашки пробежались по моему телу, наполняя меня зябкостью.
- Итак, о чем я хотел с вами поговорить, Том, - задумчиво произнес мой собеседник и, словно встрепенувшись, улыбнулся. – Я слышал, что вас весьма увлекает этимология русского языка.
- Да, - усмехнулся я. Это мое маленькое хобби было известно лишь дядюшке, у которого я время от времени просил книги о старославянском. – Я пытаюсь найти в языке старые корни… как, например, в слове «спасибо» есть «спаси» и «бог».
Господин Падоми улыбнулся в ответ.
- Вы не обдумываете поработать над книгой об этом?
- Ох! – Тяжело вздохнул я. – Неужели книги уже давно не содержат в себе все знания, касающиеся этой увлекательнейшей науки?
- Отнюдь нет. Особенно, если касаться переходящих из одного языка в другой слов…

Через пару дней он постучался ко мне в коморку и, едва я проронил «да?», вошел.
- Вам нужно место поудобней, - заметил господин Падоми.
- Нет, что вы! Я вполне уютно здесь себя ощущаю, - я привстал из-за стола.
- Сидите, Том, - улыбнулся главный редактор. – Вы любите маленькие закрытые помещения?
- Не то, чтобы…
- Тогда, может, вас мучает агарофобия? – Пока говорил, он прошелся между стопок газет, книг и бумаг, лежащих в одном мне известном порядке на полу, к окну и открыл его. Из окна донесся шум автомобилей, комнату затянуло табачным дымом: ровно под моими окнами находилось место для курения. Господин Падоми поудобнее перехватил огромную книгу, которую держал в руках, и закрыл форточку.
- Нет, ни в коем случае, - с некоторым промедлением ответил я.
- Тогда, в чем же проблема? Ах, наверное, это врожденная скромность, да, - седовласый человек улыбнулся, повернувшись от окна ко мне. – Знаю это, присуще вашей семье.
- Вы знаете моих родных? – Через секунду я спохватился. – Кроме дядюшки по линии матери, конечно же.
Господи Падоми засмеялся:
- Мы с вашей бабушкой в одном дворе жили, только она старше была, -я удивленно поглядел ему в глаза и обнаружил в них какую-то неудержимую грусть. – С тех пор прошло не менее шестидесяти лет. Ох, как я стар! – В душах воскликнул господин Падоми. – Понимаете, после того несчастного случая сорок лет назад время стало для меня неделимым, я не только не осознаю его, не чувствую, но еще оно лишь едва касается моего организма. Но, что это я заговорился? Перейдемте в более удобный кабинет?
- Подождите, - я принялся лихорадочно хватать свои бумаги, некоторые книги, газеты. Господин Падоми понаблюдал за мною с видом кота, затеявшего какую-то пакость, и засмеялся.
- Довольно, Том, думаете, я об этом не позабочусь? – Он взял из моих рук коробку, книгу в это время он держал под мышкой. Он поставил коробку на стол и взял меня за локоть. – Возьмите только свою записную книжку, а сюда уже идет другой человек.
- Но, как же? Здесь столько незаконченной работы… - Замялся я и принялся выкапывать записную книжку. Когда это было сделано, господин Падоми вновь взял меня за локоть, подал пальто, нацепил мне на голову шляпу и указал на портфель. – Д-да, спасибо, я бы забыл, наверное, - я смущенно улыбался ему.
- Ну, что же вы замерли?
- Ах, да, - спохватился я, окинул взглядом коморку и вышел. Господин Падоми закрыл за мною дверь и повел рукой вперед, указывая, чтобы я шел по коридору вперед. На полу коридора, кстати говоря, лежит красная дорожка с зеленой каймой, на стенах – портреты и фотографии сотрудников редакции с момента ее основания.
Господин Падоми направил меня к лестнице и сказал подняться на пятый этаж. Когда я, абсолютно потерявший способность мыслить, уткнулся носом в приемную главного редактора, он засмеялся и открыл передо мною дверь.
- Проходите, чего вы боитесь, - он продолжил хохотать. Я робко перешагнул порог кабинета и встал, как вкопанный. Пока я осматривал приемную, стены которой были заставлены книжными шкафами, господин Падоми снял с моей головы шляпу и повесил на вешалку бронзового цвета, расположенную у входа.
Кроме изобилия книжных шкафов и наполовину стеклянной двери ведущей в кабинет господина Падоми, здесь стоял темно-коричневый кожаный диван, массивный, вероятно, дубовый стол, на котором горела зеленым светом лампа, и зеленый круглый ковер, лежащий между столом и диваном. Диван и стол не касались, как это принято в малоимущих семьях, стен – за ними на деревянных полках стояли книги. Ах, что это я с малоимущими семьями-то сравниваю? Это же главный редактор, в конце-то концов.
- Вы будете работать моим секретарем, - вновь заулыбался господин Падоми, повесил на вешалку мое пальто, и, взяв портфель из моих рук, расположил его возле дубового стула с зеленым бархатным сиденьем и спинкой.
- Но…
- Я знаю, вы хорошо учитесь. Еще немного и – золотая медаль. М, может, перейдем на «ты»? – Я едва заметно кивнул. – К тому же, ты прекрасно зарекомендовал себя даже будучи простым корректором, такой стальной выдержки я не видел еще ни у кого, - он засмеялся. – Помню я ту истеричку в красном платье. Дама, которая считает, что если есть деньги, то Луна низойдет с небес ради нее великой! Или тот грязный старикан, требующий издать его омерзительный рассказ про каких-то насекомых, которые поели останки его жены! Додумался же, вскопать могилу через пару месяцев после похорон! К тому же, если мы будем сидеть в соседних кабинетах, то и работа над книгой пойдет гораздо легче. Не находишь?
- Ваша правда, - полушепотом сказал я и заметил, что сильно сутулюсь. Господин Падоми тоже это заметил, рассмеялся и хлопнул меня по спине ладонью.
- Распрями спину и дыши полной грудью, юный писатель!

Так и образовался наш с ним творческий союз, если можно так сказать. Господин Падоми знакомил меня со всеми приходящими к нему литераторами, музыкантами, художниками, он приглашал меня на встречи, которые проходили в его кабинете, и вовсе не относился ко мне как к секретарю. Да, время от времени он загружал меня бумагами, но мог через некоторое время прийти ко мне обратно, расхохотаться, стукнуть себя по лбу, приговаривая: «Вот старый болван», - и забрать их. И не думайте, словно я лоботрясничал! У меня просто не было на это времени: я только и успевал, что читать книги, которые господин Падоми время от времени приносил и, сдувая пыль, помещал на мой стол.
- Вот, здесь что-то должно быть из взаимодействия романских и славянских языков. Прочти.
- М… к какому времени? – Я глядел на него глазами, полными надежды, он усмехался и ехидно отвечал:
- У тебя неделя.
И это на книгу, размерами с Библию! Благо, однажды в столе я наткнулся на записи господина Падоми, в которых говорилось о какой-то технике чтения, благодаря которой я смог укладываться в те малые сроки, что он ставил.
Прошел месяц. В один из читательских, так сказать, вечеров, господин Падоми, пыхтя трубкой, вышел из своего кабинета и, прислонившись к косяку двери, посмотрел на меня, выпустил клуб дыма и сказал:
- Какие у тебя планы на вечер, Том?
- М… - Я оторвался от чтения, разум только-только начал воспринимать окружающую действительность и, когда вопрос дошел до сознания, я честно ответил: - Никаких.
- Что же, в таком случае, как насчет прийти сегодня ко мне на ужин?
- Чудесно! – Я так обрадовался, что чуть не подпрыгнул на стуле. – С превеликим удовольствием, господин Падоми!
Он снова пустил клуб дыма, улыбнулся и нырнул обратно в кабинет. Где-то через полчаса он вынырнул оттуда в шляпе, держа в одной пальто, а второй спешно нашаривая выключатель.
- Пойдем, - коротко кинул он, закрывая дверь. Как всегда в дреме от книги, я лишь успел уловить, как он стрелой пролетел передо мною. Встрепенувшись, я неловко нацепил шляпу и, схватив пальто и портфель, поспешил за господином Падоми. Выбежав из кабинета, я остановился и вернулся обратно, взял ключи и выключил свет. От спешки ключ не очень хотел попадать в замочную скважину, но покорно поддался, когда я в сердцах чертыхнулся. Я нагнал господина Падоми уже на третьем этаже.
- Как-то вы быстро, - проговорил я, запыхавшись. Господин Падоми улыбнулся и ничего не ответил. Я и не был против, разговаривать сейчас, на бегу, не очень хотелось. Хотя, на самом деле, это был обычный шаг для господина Падоми, я же к такому темпу не привык. Почтенный этот пожилой человек был более чем в прекрасной физической форме, когда я уже дышал с отдышкой, он шел как ни в чем не бывало. Кажется, мне пора заняться спортом.
Господин Падоми словил такси и назвал свой адрес. Через минут десять мы стояли перед высоким зданием постройки примерно конца 19 века. В высоких стеклянных дверях стоял швейцар в красном костюме с золотыми заклепками. Он поклонился господину Падоми, тот ответил легким поднятием шляпы. Не обронив ни слова, швейцар открыл двери и пропустил нас.
За дверями поджидал большой холл с черным мраморным полом и красными мраморными колоннами. На полу лежал огромный круглый красный ковер, стены были поклеены красными обоями с цветочным узором более темного цвета, чем фон. На стенах помимо подсвечников висело много картин, не этих жалких подобий, которые развелись нынче, а настоящих, написанных маслом на холстах. В основном это были морские пейзажи.
Мы подошли к лифтам и господин Падоми его вызвал. Лифт приехал довольно-таки быстро, музыкально известив нас о своем прибытии. Господин Падоми нажал на самую последнюю кнопку, и я понял, что мы едем в пентхаус. Лифт проехал без остановок и с музыкой Вивальди выпустил нас на этаже господина Падоми, так бы я его назвал. Иначе это и нельзя классифицировать, ведь открывшаяся перед глазами библиотека не может принадлежать кому-то другому.
Господин Падоми зазвенел ключами и, выключив сигнализацию, открыл стеклянную дверь, в которую мы уперлись, покинув красно-золоченое пространство лифта. На коричневом мраморном полу не лежало ничего. Стены были заставленными книжными полками, более того, некоторые стены были ими созданы. Справа и слева от входа диагонально стояли два коричневых кожаных дивана, возле каждого - невысокий торшер с оранжевым абажуром и круглый дубовый кофейный столик. Несколько длинных ступенек ведут из этого холла-библиотеки к белой столовой. Длинный стеклянный стол на деревянных ножках, с икебаной посередине, на белом ковре, в окружении украшенных изысканной резьбой стульев, в углу стоит фортепиано и виолончель, на выкрашенных белых стенах висят скрипка, гитара, труба, флейта и прочие музыкальные инструменты. Столовая, кажется, больше предназначена для музицирования, чем для простого приема пищи. Слева за барной стойкой скрывается кухня с черным полом, желто-золотыми стенами, с деревянными ящиками, обустроенная по последнему писку технологий. Справа – белый, как и столовая, коридор, заканчивающийся открытым кабинетом. По обе стороны коридора – несколько дверей. Кажется, предпоследняя, рядом с кабинетом, - спальня, а вот эти поближе – санузел. По центру в столовой стеклянные двери, ведущие на террасу. В отдалении видится теплица, стоит несколько скамеек, фонари – настоящий скверик на крыше небоскреба. Неподалеку от теплицы скромный стоит телескоп.
- Располагайся, как удобно, - бросил господин Падоми и скрылся в недрах коридора. Я снял пальто и повесил на бронзовую вешалку у входа, украшенную журавлем, там же я оставил шляпу и обувь, сменив ее на указанные ранее господином Падоми тапочки. Я взял портфель и поставил его возле одного из диванов, прошелся к стеллажам: моему взгляду предстали не просто книги, а оригиналы всех мировых классиков от Платона до Сартра. Кроме того, здесь были научные трактаты по истории, физике, математике, биологии, медицине, психологии, огромные толстые словари всевозможных языков. Кажется, это просто прекрасная находка для того, кто хочет заняться самообразованием. Наверное, господин Падоми все это прочитал уже давно, возможно даже несколько раз. - Скоро придут еще гости, - улыбнулся он, застав меня, разглядывающим резьбу на фортепиано. – Что бы ты хотел съесть?
- А… э…
- Ах, не скромничай. Не отдаешь предпочтений чему-то особенному?
- Эм, нет...
- Узнаю студента, - он засмеялся. – Главное – чтобы еда была, да? – Я кивнул. Он похлопал меня по плечу и прошел к висевшему на стене рядом с барной стойкой телефону. Сделав такой заказ, что у меня зашевелились волосы на голове, а в желудке тут же заурчало, он положил трубку. Я спросил разрешения сесть за фортепиано и, получив положительный ответ, поднял резную крышку. Руки сами побежали по клавишам, вспоминая то, что училось много лет тому назад. – Ты умеешь играть, - удивился господин Падоми. – Ах, да, в вашей семье это традиция, чтобы дети обучались по старой системе: знать все, что и родители, и родители родителей.
Я улыбался и продолжал играть чудодейственную музыку Шопена. Через несколько минут зазвонил домофон. Стоявший до этого, опершись о стену и скрестив руки, господин Падоми вышел в холл. Он вернулся более веселым, чем уходил.
- Не прекращай играть, у тебя прекрасно выходит, - сказал он, снова опершись о стену, но уже ближе ко мне.
- Спасибо, - смущенно улыбнулся я.
Через некоторое время в холле послышались голоса и красивый девичий смех. В столовую вошло не меньше, чем пять человек.
- Вот моя семья и в сборе, - произнес господин Падоми, раскрыв объятия для семейных. – Знакомьтесь, это мой лучший сотрудник, Том Диллинджер. Том, это моя дочь Антуанетта, - он указал на женщину сорока лет, молодо выглядящую, с белыми завитыми волосами до плеч, лицо которой было похоже на лицо господина Падоми и сомневаться в их родстве не приходилось. - Сын Эдвард, - он указал на черноволосого мужчину примерно тридцати лет. - Зять Жан, - седоволосый мужчина с молодыми глазами. - Невестка Евгения, - молодая девушка, примерно двадцати пяти лет с длинными каштановыми волосами, причудливо уложенных, - и внучка Анастасия, - беловолосая красавица примерно моего возраста, от вида которой у меня перехватило дух. Когда нас представляли друг другу, я встал, теперь я пожимал руки мужчинам и целовал женщинам. – Скоро еще придут несколько писателей, художников и музыкантов. Сегодня же праздник.
- Да, у нашего деда юбилей, - заулыбалась девушка и обняла господина Падоми. И ошеломленному и без того мне добавила: - а вы неплохо играете, я была бы, как, верно, все мы, счастлива, если бы вы продолжили.
Я вернулся на резной пуф с белой с серебряными и голубыми узорами бархатной подушкой. Руки теперь у взволнованного меня не захотели возвращаться к Шопену, они выбрали что-то романтично-лиричное, и теперь играли сами, без моего участия. Мне не приходилось вспоминать, куда нажимать, чтобы извлечь подходящий к мелодии звук, кнопки находились сами, словно выплывали из тумана бытия прямо под моими пальцами.
- О, очевидный экспромт! Прекрасно, Том, я и не знал, что в тебе такой талант, - восхитился господин Падоми. Возле меня стоять остался только он и Анастасия, остальные разбрелись кто куда. Улыбнувшись, ушла и Анастасия, присела на диван рядом с отцом, они начали о чем-то мило беседовать. – Кстати, - сказал мне господин Падоми, - я заметил, вы понравились друг другу, - он подмигнул. Я почувствовал, как залился, краской и скорее отвернулся от него к фоно. Господин Падоми засмеялся, похлопал меня по плечу и заговорщицким шепотом сказал на ухо: - Не упустите свое счастье, пока оно не улетело к кому-нибудь еще.
Я покраснел пуще прежнего, заметно ссутулился и вжал голову в плечи, это рассмешило господина Падоми, и он сказал держаться ровней.
Через некоторое время шум в холле усилился, и я понял, что пришел кто-то еще. И верно, через несколько минут после этого, господин Падоми пришел ко мне и сказал:
- Пойдем, все уже собрались.
Людей было много, больше сорока, наверное. Они все переговаривались, заполняли холл и столовую. Кем-то было предложено разместиться на террасе, но господин Падоми справедливо заметил, что там не может быть достаточно тепло, чтобы кто-нибудь да не заболел. Поэтому было решено провести мероприятие в холле. Откуда-то принесли не меньше десяти круглых небольших столиков и стульев на каждого пришедшего. Привезли заказанную еду, все разместили на столиках и столе в столовой. На лестнице к столовой разместились подарки. Мне было очень стыдно, что я не знал о юбилее господина Падоми, и что у меня нет подарка, и я не повременил сообщить ему об этом. Он усмехнулся, ответил, что я не должен быть всезнайкой, и лучшим подарком для него будет хорошая музыка, но не сейчас: сейчас время небольшого банкета.
Приглашенные гости разместились за столиками, а семья господина Падоми, вместе со мною, за столом в столовой. Это не сделало большого разделения, все были на виду. Пришли музыканты, они разместились в небольшом уголке, где начинается коридор, и откуда видно и холл и столовую. Они начали играть Брамса, и тут выключили свет. Через стеклянные двери завезли огромный торт, украшенный торжественными восьмьюдесятью свечами. Не понимаю, как в легких этого дымящего как паровоз человека нашлось столько места, чтобы вместить воздух, каким он одним залпом задул их все. Через час прокурен был весь пентхаус, и высшее светское общество превратилось в прекрасное декадентство. Я взял пачку сигарилл с ромом и вышел на террасу. Обнимая себя руками от холода, за мною следом направилась Анастасия.
- Как вам дедушка? – Усмехнулась она. Я взглянул на нее, чиркнул спичкой и пустил первый клуб дыма.
- Прекрасный старичок, - улыбнулся я. – Я не успеваю за ним бегать.
- Да, за ним вообще сложно успеть что угодно. Вот, бывает, обдумываешь стратегию шахматного хода, а он уже в уме поставил и шах, и мат. Правда, - она тяжело вздохнула, - в последнее время он начал жаловаться на усталость. Нам кажется, что наш особенный дедушка скоро перегорит…
- Нам?
- Ну, мне, родителям… врачу.
- Ох, как, - я сбросил пепел в урну. – А как это вообще случилось?
- Это?
- Ну, как он стал особенным, - усмехнулся я и повел рукой в сторону скамейки, предлагая Анастасии присесть. Она кивнула в знак согласия, и мы присели.
- А, несчастный случай. Его вообще спасла необыкновенная удача. Он на машине упал с моста. По воле обстоятельств там был слет дайверов, и они его вытащили. Он пробыл в клинической смерти около часа, что, как вам известно, вообще невозможно. Но, это было именно так, поэтому он сейчас не только жив, но и обладает теми способностями, какие вы можете наблюдать. В частности, он не спит и медленно стареет.
- Да… вот не знаю, как и сказать, повезло вашему дедушке или нет.
- Ахах, он тоже не знает.
Мы посмеялись и, когда я докурил сигарету, вошли обратно в тепло и уют прокуренной квартиры. Девушка повела руками по рукам, передернулась и заулыбалась, глядя на меня:
- Ох, кажется, я продрогла.
Я сел за фоно и начал играть подслушанную где-то давным-давно мелодию. Музыканты замолчали, посмотрели на господина Падоми. Тот уверил, что все хорошо, и они могут немного отдохнуть. Через некоторое время возле меня столпились пришедшие гости. Господин Падоми предложил Анастасии потанцевать, и через несколько мгновений столовая и холл были заполнены танцующими парами. Когда я закончил играть на усталой ноте, тишина, заполнившая квартиру, была разорвана аплодисментами. Я был смущен, ведь я не такой уж и музыкант, но меня отметили как такового. Я робко поклонился и отошел от фоно. Музыканты вернулись к инструментам и начали играть Шнитке. Анастасия взяла меня под руку и спросила:
- Где вы так научились играть?
- У нас в семье традиционное образование включает обязательное обучение музыке с четырех-пяти лет, - ответил я смущенно. Анастасия вывела меня обратно на террасу, мы прошлись к теплице, в ней горел свет. Когда мы вошли в невысокие стеклянные двери, я услышал пение птиц и журчание воды. И верно: из-за зарослей показался небольшой прудик, вокруг которого росли японские стройные деревца, на которых сидели синие, красные и желты небольшие птицы. Они перекрикивались на птичьем и летали туда-сюда.
- Нравится? - Спросила девушка.
- Я еще не успел определиться, - ответил я, оглядываясь. – Здесь довольно-таки завораживающе.
- Да… Деда очень любит Японию, вот и вернувшись оттуда в очередной раз в прошлом году, приказал рабочим сделать теплицу и заселить японскими растениями. Здесь у нас где-то несколько кошек гулять должно…
- А теплица большая?
- Ну… как два холла, наверное, - я не смог сдержаться и присвистнул, Анастасию это позабавило, и она захохотала. – Да, дедушка мелочиться не любит. Вот и вас, верно, не по мелочи привел…
- Да нет, по мелочи, - улыбнулся я. – Я работал простым корректором, пока ваш дедушка ошалевшего от такой новости меня не привел в свой кабинет на место секретаря, - Анастасия снова рассмеялась.
- Я же говорю: мелочиться не любит. Если повышать человека, так уже повышать. Вы, верно, книгу вместе пишете?
- Ну… да, по этимологии. Поскольку этимология языков многих уже написана, мы решили написать книгу про взаимодействие языков друг с другом. Например, почему вдруг французы вырезают нешуточные могилы в Англии.
- Наверное, очень интересная работа, - задумчиво произнесла девушка. – Он вас очень загружает, это даже не вопрос, я просто знаю своего деда, - она сочувственно провела рукой по моему предплечью. – Он искренне считает, что люди могут читать и соображать так же быстро, как и он.
Я рассказал, что нашел записи в его столе и научился читать много быстрее, чем прежде. Мы разговаривали еще долго, пока в теплицу не вошел седовласый господин Падоми.
- О, голубки-то уже приворковались, - усмехнулся он. – Пойдемте, там уже гости расходятся. Том, вы переночуете у меня, вы не против?
- Н-нет, что вы! Это… честь для меня!
- Вот уж этот Том, - сказал он Анастасии, хлопнув меня по плечу. – Никогда еще не видел такого молодого, уважительного и восторженного человека. Вас, - он повернулся ко мне, - прекрасно воспитали. Обязательно похвалю вас родителям… и напишу хорошую рекомендацию в университете. Уж больно вы мне нравитесь, молодой человек, - господин Падоми потрепал меня по голове. Я вновь ощутил себя краснеющим. Анастасия заметила это и засмеялась.
- Такой робкий, - проронила она.
- О! – Воскликнул господин Падоми. – Нужно устроить испытание твоему мужеству! Как тебе такая затея?
- Н-например?
- Есть у меня шпаги. Умеешь фехтовать?
- Безусловно. И стрелять тоже.
- Пойдем, повеселим оставшихся гостей, - господин Падоми взял меня за руку, охватив как кольцом ладонью вокруг запястья, и повел к пентхаусу. Анастасия, обняв себя руками, пошла вслед за нами.
Когда мы вошли, господин Падоми захлопал в ладоши, чтобы музыканты перестали играть и все обратили внимание на нас. Несколько столов раздвинули, образовав свободное пространство для поединка. Господин Падоми в маске вышел из коридора, ведущего к кабинету, кинул одну шпагу и маску мне. Я ловко словил правой рукой шпагой, левой – маску, быстро одел ее и занял положение, которому меня учил тренер еще пять лет назад. Господин Падоми подошел и тоже стал в стойку. Музыканты начали играть на смычковых что-то выжидающе-спокойное. Мы ходили скрестными шагами друг вокруг друга, обдумывая свою тактику и тактику противника. Я не решался нападать, а вот господин Падоми сделал ложный выпад, от которого я отклонился и тут же атаковал его уколом с финтами. Музыканты так играли, что каждая нота соответствовала нашим с господином Падоми действиям. Он отбил и решил провести захват, но не тут-то было, я отбился и стрелой атаковал его в ответ. Он отскочил, начал выжидающе ходить рядом. Я снова сделал выпад и атаковал, он провел батман, и я чуть было не лишился шпагами. Еще несколько маневров и вот господин Падоми без шпаги, а я держу его шпагой в районе сердца. Зрители зааплодировали, а господин Падоми усмехнулся, поблагодарил за хороший поединок и сказал, что хотел бы повторить когда-нибудь.
Еще где-то через час гости разошлись, остались только я, Анастасия и господин Падоми. Господин Падоми постелил Анастасии в своей спальне, мне – в комнате для гостей, а сам укрылся в кабинете. Наверное… нет, наверняка он всю ночь будет работать.
Утром я проснулся от музыки арфы. Когда я раскрыл глаза, то увидел, что возле окна с арфой сидит Анастасия и с закрытыми глазами играет. Я притворился, что сплю, а сам из-под полуприкрытых век наблюдал за ее нежными и уверенными движениями.
- Не притворяйтесь, я знаю, что вы не спите, - сказала она, все так же не открывая глаза. – Уже около часа дня. Вы неплохо вчера выпили, раз так долго спали. На тумбочке я вам принесла кофе, не знаю, как вы любите, я сделала простой крепкий.
Вздохнув, я открыл глаза и сел, опершись на спинку кровати.
- Спасибо большое, я аккурат такой и люблю, - сонным голосом ответил я. – Вы красиво играете.
- Я? – Она удивилась и открыла глаза, - нет, это арфа красиво играет. Я лишь едва направляю музу, чтобы она могла касаться струн.
Я улыбнулся этой романтичной особе и решил, что влюбился.

Это была наша не последняя встреча. Уже тогда, когда господин Падоми провожал меня, Анастасия подошла и предложила сходить с ней на оперу. Господин Падоми заулыбался и подмигнул мне. Я согласился, и через неделю мы пошли на Кармен. Мне понравилось все: игра актеров, декорации, музыка и, конечно же, сама опера. Из театра я вышел таким возбужденным, что еще долго дирижировал бы невидимым оркестром, если бы Анастасия не взяла меня за руку. Я опомнился, подставил ей руку, чтобы она взялась, и мы пошли гулять по парку. Было уже далеко за полночь, и добраться до дома на общественном транспорте не представлялось никакой возможности, поэтому, проведя Анастасию к господину Падоми, я пошел, пританцовывая, пешком домой. Я думал, что это была хорошая затея, но как бы не так: в подворотне ко мне подошел бомжеватого вида человек и на ломаном французском спросил, не найдется ли у меня закурить. Я молча протянул ему сигариллы и спички и положил руки в карманы. Он взял их, отблагодарил и сказал:
- Благослови Господь сего достопочтенного господина!
В ту же секунду из разных уголков ко мне подошли еще четыре человека, в руке одного из них сверкнул нож.
- Потому что господин заглянул не туда, - процедил сквозь зубы тот, который был вооружен. Один набросился на меня сзади, но я ловко увернулся, не доставая рук. Так я отклонил несколько выпадов, ногою выбил нож и ногою же вырубил двоих. Из зубов того типа, который меня «благословил» выпала сигарилла: он был удивлен приемами, какие я использовал против его компании. Двое других замерли, в нерешительности подойти ко мне, переглянулись, взяли своих друзей с земли с кровоточащими носами, и ушли, похрамывая. Довольный собою, я закурил и пошел дальше. Больше приключений на сегодня не случилось.

Прошло около месяца. На протяжении этого месяца мы с Анастасией встречались почти каждый вечер: мне нравилось ее общество, а ей, по всей видимости, нравилось мое. Господин Падоми в связи с этим не так сильно меня загружал, таким образом, что я работал только на работе, как бы смешно это не звучало. Мы записали уже сто страниц нашего исследования, господин Падоми предположил, что это всего 5% от запланированной работы, поэтому я начал исписывать в день по десять страниц, чтобы работа пошла быстрее. Господин Падоми заказал около тринадцати книг из национальной библиотеки и шесть из лондонской. Из Москвы нам прислали огромный этимологический справочник, а из Санкт-Петербурга – доктора филологических наук. Наша работа стала очень популярной уже где-то через три месяца после того, как мы затеяли ее провести. Из Страсбургского университета пришло предложение работать вместе с нами. Таким образом получалось, что книгу засчитают мне как докторскую, когда она будет написана. Господин Падоми всемилостиво согласился быть записанным как мой научный руководитель, и после нескольких недель бюрократической волокиты, я был оформлен кандидатом филологических наук Страсбургского университета. Если вы мне не верите, то представьте, как волосы шевелятся на голове у меня, ведь это правда.
А через полгода Анастасия позвала меня к себе, заговорщицки подмигнув. Я догадался, что дома у нее никого не будет, и подготовился к чему угодно, но я не мог ожидать того, что произошло.
Анастасия встретила меня в дверях. На ней были белый корсет с множеством завязок и длинная белая юбка, из-под которой едва показывались стопы ног. Ее белесые длинные волосы были распущены и свободно спускались на плечи, почти доходили до пояса. Увиденное мне так понравилось, что я не смог сказать ни слова, лишь стоял с букетом ландышей и открытым ртом и глядел на нее. Девушка захихикала и поцеловала меня в щеку, приподнявшись на носочки для этого. Потом она схватила меня за руку, закрыла другой дверь на ключ, и увела меня вглубь квартиры, в комнату Анастасии, выполненную в белых тонах в неоклассическом стиле. Ничего не предвещало беды, только висевшие на спинке кровати наручники и лежавшая рядом белая плеть, заставили меня настолько удивиться, что поглядевшая на меня девушка захихикала, и подтолкнула меня к кровати.
- Пойду, найду вазочку, - сказала она при этом. Пока я подбирал слюнки и собирался с мыслями, Анастасия вернулась, забрала букет из моих рук и поставила на тумбочку белую вазу с букетом белых цветов. Один я в черных одеждах никак не гармонировал с обстановкой. Анастасия сняла с меня пиджак и начала разувать, когда я пришел в себя. Она снимала не только черные лакированные мои туфли, но и носки вместе с ними, целовала ноги, вдыхала их аромат. Я все еще ничего не понимал, гул в моей голове заглушил все разумные мысли, а неразумные разбежались сами. Остались только я, Анастасия, аромат ландышей, заполнивший комнату, и застенчивая и робкая страсть, которая поднималась во мне от стоп до волос на голове. Я ощутил, что брюки стали тесноваты и немного засмущался от этого. Анастасия гладила мои ноги, целуя их, поднималась руками вверх, все выше и выше, затем встала, провела руками по бокам и крепко прижалась ко мне. Я шумно выдохнул.
- Как же ты мне нравишься, Том, - прошептала она с придыханием, прижимаясь к моей груди. – Я тут грешным делом подумала, что влюблена в тебя, не оставляй меня, обними меня, - я крепко сжал это худощавое тельце, прильнувшее ко мне. Она вздохнула, - Ты такой сильный. Ты… мой Господин, - после этих слов она рухнула на колени и начала обнимать их, поглаживая. Затем она встала, повела меня к кровати и усадила на нее. Она продолжила поглаживать и целовать ноги, а затем взяла одну из них обеими руками и втянула пальцы в свой рот, поигрывая языком. Я замер, закрыл глаза, я умер? Я утонул в удовольствии, я начал дрожать от нетерпения, готовый взвыть, я начал чаще и громче дышать. Она играла языком на пальцах моих ног, стопах, покусывала за них, за пятки, извлекая из меня стоны.
- Господи, прекрати эти муки, - взмолился я. Тогда Анастасия засмеялась, поднялась и принялась за расстегивание рубашки, стянув сперва галстук. Когда она это сделала, то с довольным лицом кивнула сама себе и заставила меня лечь, сама взобралась сверху. Мой оголенный торс был усеян нежными поцелуями. Затем Анастасия укусила меня за шею, так, что я немного приподнялся от переполнявших меня наслаждения и возбуждения. Она звякнула наручниками и… нет, больше я вам не расскажу. Скажу только, что мы не уснули этой ночью, пока не погасли последние звезды. Она поражала меня каждую секунду, когда приковала, когда порола, когда просила провести с нею то же самое, когда… я был на пике блаженства. К утру, уставший как физически, так и психологически, я покрывал поцелуями ее нагое тело, на котором виднелись следы от плети и наручников, гладил спутавшиеся волосы, нежился под ее ласками и ощущал себя в земном раю. Анастасия шептала мне всякие нежности на ухо и говорила о покорности моей воле. Я уснул. Когда я проснулся под шелковым покрывалом, Анастасия в белом длинном платье сидела за столиком возле окна и размешивала кофе. На столике стояло блюдо с пончиками и пирожными.
- Почему бы тебе не присоединиться, если ты проснулся? – Спросила она, продолжая глядеть в окно. Я в очередной раз поразился способностями ее зрения, поднялся, начал одеваться. Анастасия поставила чашку на блюдце и подошла ко мне. Ее нежные руки пробежались по моей коже, а губы мягко коснулись сгиба шеи. Она сама одела меня, оставив босым и без галстука, взяла за руку и привела к столику. Девушка села ко мне на колени и подала мне чашку кофе, подтянула ближе свою. Кофе был восхитителен, его аромат наполнил мои ноздри, выбивая появляющиеся в голове мысли, заставляя меня ощутить в моменте сейчас. Тишина тоже наполнила меня, пронизав каждую клеточку моего организма. Я ощутил себя безгранично счастливым человеком Вселенной. Этот момент стал одним из прекраснейших моментов моей жизни.

А еще через полгода мы сыграли свадьбу. В это же время была закончена работа над книгой, и мы с Анастасией со спокойными душами поехали путешествовать вокруг света. Когда мы возвращались из круиза, наш автомобиль слетел с моста. Уверенный, что моя жизнь и жизнь моей любимой кончена, я дергал ремень безопасности, пока, наконец, не избавился от него. На последнем дыхании я избавил от ремня и Анастасию, и кое-как выкарабкался наверх, прочь из воды. На место аварии приехала скорая помощь и господин Падоми. Анастасию положили в реанимацию, мне же оказали серьезную помощь, откачав попавшую в легкие жидкость. Всю ночь я просидел перед палатой Анастасии, слушая сокрушающегося господина Падоми. Он сетовал на плохие дороги, мерзких водителей автомобилей, из-за которых я сделал этот финт рулем, ругал меня на чем свет стоит, а так же благодарил, что мне удалось спастись и спасти его драгоценную внучку. Утром, когда врачи сказали, что с Анастасией все будет хорошо, господин Падоми произнес:
- Я очень устал. Вижу, на тебя можно оставить заботу о моем маленьком сокровище, - он усмехнулся. – Пойду, отдохну.
В комнате отдыха здесь же в больнице он лег на кушетку и уснул. Больше он не проснулся никогда. На похоронах собрались и родственники, и коллеги, и знакомые, и даже незнакомые люди. В издательстве была объявлена неделя траура по этому поводу. Когда вскрыли его завещание, в нем указывалось, что он хотел бы видеть меня на месте главного редактора и «если бы я мог, я завещал бы Тому Диллинджеру свои способности».
Сотрудники издательства не особенно возражали против моей кандидатуры, потому что я зарекомендовал себя ранее как хорошего сотрудника, стратега, ответственного человека, к тому же у меня была докторская степень и изданная книга, которая получила хорошие отзывы у критиков.

Я сидел в кабинете и занимался вычиткой недавно принесенной мне рукописи. Я не заметил, как стемнело, а затем, я не заметил, как рассвело. Я понял, что не могу уснуть, когда на следующий день это повторилось. Я не чувствовал себя усталым, наоборот: приток знаний и сил радовал и удивлял меня. Я превратился в человека, который никогда не спит. В господина Диллинджера.
Ответить с цитированием
  #552  
Старый 09.03.2014, 00:45
Новичок
 
Регистрация: 09.03.2014
Сообщений: 1
Репутация: 1 [+/-]
Скрытый текст - Название:
- Дальше будет интересно, - почти сочувственно сказал Довлатов.
Смотреть в объектив бюджетного телескопа было дьявольски сложно. Приходилось прижиматься к нему глазом почти вплотную, скрючившись в неудобной позе. При легчайшем прикосновении штатив мог запросто дёрнуться, и тогда пришлось бы заново искать среди десятков одинаковых окон одно, ведущее в мою квартиру.
- Давно ты за моей жилплощадью шпионишь? – спросил я, просто чтобы придать самому себе уверенности.
Он отмахнулся от меня, возвращаясь к ноутбуку.
- Я же не извращенец какой-нибудь. Просто небо как-то раз вечерком затянуло – ну я и заглянул к тебе от скуки. Дай, думаю, проведаю соседа. Я поначалу вообще не хотел тебе ничего говорить. Ну, ты понимаешь.
Я понимал. Когда ты узнаёшь, что у твоей жены есть любовник, часто оказывается, что все давно уже в курсе. Бабушки у подъездов перемоют тебе все косточки, друзья будут выпивать за тебя втихомолку, кто-то посочувствует, кто-то – посмеётся. Но вот сообщить – это фигушки. Ибо семейная жизнь.
- Спасибо, - сказал я и повернулся, чтобы уйти.
- Может, чаю? – неуверенно предложил Довлатов.
Я только покачал головой, натягивая правый ботинок. Старая запыленная обувка, купленная несколько лет назад на рынке в Заболотье. В кои-то веки её надо будет почистить. Вот вернусь домой, и…
Щётка Довлатова как-то сама собой оказалась у меня в руках. Я стряхнул с ботинок пыль, нагло залез в коробочку с кремом и принялся драить облезлый кожзам. Довлатов ничего мне не сказал, но я почувствовал, как у него глаза вылезают на лоб от такой наглости. Мы не друзья, не родственники, не коллеги. Всё, что нас с ним до этого дня связывало, заключалось в одной банальной фразе: «соседи по двору». То ли в нём мужская солидарность взыграла, то ли какая-то религиозная фигня не давала заснуть, - Довлатов был ярым баптистом и ни от кого этот факт не скрывал, - так или иначе, но я узнал то, чего мне знать совсем не хотелось.
Я закончил чистить ботинки, положил щётку на пол ворсинками вверх, и потянулся за курткой. Довлатов смотрел на меня как будто с сомнением. Наверное, по закону жанра мне полагалось проявить себя как-то иначе: волосы на себе рвать, куда-то звонить, просить одолжить бейсбольную биту, на худой конец, материться. А я, как ни старался, мог думать в тот момент только о своих ботинках. Когда я уходил, Довлатов старательно обошёл щётку по кругу, словно боясь отравиться.
- Ты всё-таки заходи на чай, - сказал он мне в спину, и, поколебавшись, добавил: «Если понадобится».
О чём это он? Я оглянулся, но дверь уже закрывалась за мной. Неважно: я всё равно не собирался прощаться.
Промозглый слякотный февраль безрадостно встретил меня редким дождём и хлопьями мокрого снега. Он таял, едва доставая земли, но сверху наваливались всё новые и новые комья. На тонком белом слое быстро тающей массы начищенные чёрным кремом ботинки смотрелись необычайно парадно. Где-то на границе сознания мелькнула мысль о том, что чёрный крем на коричневых ботинках – свидетельство дурного вкуса. Я быстро задушил эту мысль.
Ноги сами привели меня к подъезду. Дверь была раскрыта нараспашку, стальную створку подпирал рыжий кирпич. Я остановился в нерешительности, не зная, что делать. По сути, мне некуда было идти: на сегодня я отпросился с работы. Что там должно быть дальше по закону жанра? Пойти в бар и напиться? Какое-то время мне нравилась эта идея - пока я не вспомнил, что сперва нужно будет зайти домой за деньгами. Интересно: куда Он спрячется, если я всё-таки зайду? Я забавлялся этой мыслью, словно речь шла о сочинении пахабного анекдота, а не о будущем моей семьи. Хотя могут ли считаться семьёй два человека? Слово «семья» у меня всегда ассоциировалось с чем-то большим: сёстрами, братьями, мамами, папами, дедушками и бабушками – не такими, что сидят у подъезда, а настоящими бабушками, с тёплыми пухлыми пальцами и добрыми глазами.
Я резко зажмурил глаза и с усилием потёр переносицу. Посторонние мысли метались в моей голове, словно рой разгневанных пчёл. «Закон жанра» - твёрдо сказал себе я, и взял в правую руку кирпич.
Не было никакого желания вызывать лифт. Седьмой этаж – не десятый, как сказал однажды мой сосед по площадке, престарелый алкаш Филимон. И я поднимался по непредсказуемо чистой лестнице, шаг за шагом взращивая уверенность в том, что собирался сделать.
Всё исчезло, когда я подошёл к двери своей квартиры. Возможно, этот приглушенный смех был плодом моего воображения, но он уничтожил всю злость и все мысли. Я почти физически ощутил растущую пустоту внутри себя. Я снова не знал, что мне делать.
Выходя из подъезда, я поставил кирпич на старое место. Мокрый снег всё так же падал на асфальт целыми комьями, и мои следы успели исчезнуть. Но я вдруг почувствовал себя намного лучше. Казалось, что вместе с тем кирпичом я оставил большую часть давящей пустоты и чувства вины перед собой за то, что я сделал.
Не осталось ни следа былой неуверенности. Я точно знал, куда могу пойти: телефон Довлатова всё ещё был в списке входящих.

Последний раз редактировалось Sera; 09.03.2014 в 10:04. Причина: Спойлер
Ответить с цитированием
  #553  
Старый 09.03.2014, 20:50
Аватар для Sera
Принцесса Мира Фантастики
 
Регистрация: 30.01.2010
Сообщений: 2,236
Репутация: 2580 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Sera
ShiroSayuri, первый абзац способен сбить с толку и поселить прочное желание прекратить чтение, настолько он алогичен. Если, конечно, он вам дорог как память... Но половина потенциальных читателей сбежит, едва пробежав глазами первые три предложения.
Что до самого рассказа, то метами он кажется интересным, а местами - откровенно унылым, и поскольку финал смазанный, то ощущение унылости превалирует. Плюс к тому периодически встречаются фразы исключительно мозговыносящие (несколько примеров чуть ниже). Но интересно было бы прочесть что-то ещё. Возможно, с более чётким и лаконичным сюжетом.
Скрытый текст - примеры:
Цитата:
Сообщение от ShiroSayuri Посмотреть сообщение
Я влюблен в вещи подобного рода, испытываю к ним некий трепет, привитый мне эстетизмом моего отца.
Цитата:
Сообщение от ShiroSayuri Посмотреть сообщение
Господин Падоми снял пальто и повесил его на небольшую вешалку у входа, где так же оставил и шляпу.
Цитата:
Сообщение от ShiroSayuri Посмотреть сообщение
В столовую вошло не меньше, чем пять человек.



Kelixy, я не совем поняла, что это за текст. На рассказ никак не похоже. Зарисовка? Или отрывок чего-то большего?
Далее. По столь небольшому тексту составить какое-то конкретное мнение сложно. Складывать из слов предложения, а из предложений абзацы вы умеете. Это хорошо. Но для того, чтобы понять, насколько способны работать с сюжетом, нужно нечто более внятное. Пусть небольшой рассказ, но с внятными началом, развитием и финалом. Пока же мы видим только рефлексию... и ботинки. И очень странный, малоинформативный диалог, в котором не раскрывается ни один из говорящих.
Удачи!
__________________
Я согласна бежать по ступенькам, как спринтер в аду -
До последней площадки, последней точки в рассказе,
Сигарета на старте... У финиша ждут. Я иду
Поперёк ступенек в безумном немом экстазе.

Последний раз редактировалось Sera; 09.03.2014 в 21:03.
Ответить с цитированием
  #554  
Старый 13.03.2014, 10:23
Аватар для Тарас Гупало
Посетитель
 
Регистрация: 06.05.2011
Сообщений: 42
Репутация: 25 [+/-]
Скрытый текст - На круги своя:
- …хочу я преподнести великий дар, да простятся мне сии слова, с почтением, а также с чувством глубокой признательности, к милосердию вашего величества, - если бы король мог сейчас заглянуть под кустистые брови склонившегося в подобострастном поклоне старого Моха, Твигирд Защитник узрел бы многое, а понял еще больше. Возможно, молодой монарх даже остановил бы новогоднее торжество, не опасаясь неодобрения иноземных послов, во множестве собранных на празднике встречи юбилейного тысяча пятисотого года от Дня наделения силой. Но нет, правитель спокойно восседал на скромно отделанном троне посреди праздничного бального зала, окруженный восторженными роскошным приемом придворными вперемешку с вышеописанными послами, и, благосклонно кивая, внимал речам своего двоюродного дяди, тестя и самого опасного в прошлом врага в одном лице.
Да, прошло ровно пятнадцать веков с того дня, когда все на Земле изменилось. «Кто был ничем, тот стал всем!» Сбылось пророчество членов древней секты, которые даже не предполагали, ЧТО умудрились предречь человечеству.
А ведь остались еще люди, которые помнят те времена, когда человеку немыслимо было взлететь без помощи металлических приспособлений и жидкой энергии под названием «нефть», когда владельцы этой жидкости держали в руках истинную власть над всем миром! И вдруг все разом прервалось. Камешек, маленький осколок метеорита, каким-то чудом не сгоревший в атмосфере упал на поверхность планеты и раздавил, разметал все могущество местных магнатов. Ну, еще бы! В одночасье вся земная техника превратилась в бесполезную груду железа, нефтяные продукты наотрез отказывались гореть, зато… Не даром этот день сейчас с благоговением называется «Днем наделения силой».
На Земле появилась магия. Все человечество в разной степени оказалось одаренным этой силой. Самые могущественные люди, живущие по сей день древние, на заре новой эры были вынуждены в течение нескольких столетий поддерживать мир. Оказалось, что магическая мощь такого порядка, как у них, отбивает все властные амбиции и не позволяет древним уничтожить цивилизацию. Теперь они – отшельники, обитающие очень далеко от Земли, и наблюдающие за своими менее могучими и еще менее умными собратьями.
- Я долго размышлял, какой подарок достоин вызвать высочайшую королевскую радость, - велеречиво продолжил Мох, с вызовом оглядев присутствующих гостей, словно предлагая им самим решить эту нелегкую задачу, - и, признаюсь, долго не находил ответа. Врагов у короны не осталось, я единственный оставшийся в живых их бывший представитель, - по залу пронесся смешок, и старик добродушной усмешкой поддержал его.
Действительно, заговор против старого короля и его наследника был силен, очень силен. И если бы не счастливая для молодого Твигирда случайность, он разделил бы незавидную участь своего отца. Но, Господь решил спор в пользу сына Авида Несчастного, а Моха спасло от казни то, что он был против убийства короля с сыном, и хотел ограничиться пожизненной ссылкой. И скорее всего, после помилования Мох стал бы одним из самых ярых приверженцев нового правителя, если бы не то самое кровное обязательство, наложенное на колдуна в наказание. Теперь вся его огромная мощь могла быть использована только на благо. Нанесение Мохом любого вреда кому бы то ни было вело к его незамедлительной смерти. Виданное ли дело?! Ни дать пощечину слуге, ни даже огреть раба за нерадивость! По сути, это было лишением множества прав, которыми от рождения наделен любой представитель двора.
- И вдруг я подумал – громкий радостный вопль старого мятежника заставил некоторых слабонервных гостей вздрогнуть. Мох высоко вскинул руки, потрясая кулаками – что может быть радостнее для правящей милостью Господа династии, чем непресекаемость?
Колдун торжествующе оглядел толпу, по которой, пополз недоуменный шепот.
- Скажу без ложной скромности, ваше величество, создавая это заклинание, я превзошел сам себя, - на лице мага появилась самодовольная усмешка, - теперь ваш род вечно будет править Евзусом и не пресечется, покуда на Земле будет существовать сила. С Новым Годом!
Мох закружился на месте, раскинул руки в стороны и начал читать заклинание. Придворный маг-хранитель дернулся было, но жест короля его остановил.
- Не надо, Виктор, он не сможет причинить нам вред, кровное обязательство не позволит.
- Отныне, ни одна женщина королевского рода не будет бесплодной! – возгласил старый Мох, и громовой голос его заглушил все возгласы удивления в толпе собравшихся, - и все их дети будут прекрасными, удачливыми и непобедимыми! А я… - вдруг добавил он очень тихо, - если его величество позволит, удалюсь в изгнание, замаливать у Господа свои грехи и до конца жизни надеяться, что мой подарок оказался правильным и справедливым.
В зале воцарилась звенящая тишина. Король, не отрывая взгляда от тестя, медленно кивнул, подошел к Моху и под разразившиеся аплодисменты обнял его. В этот момент Большие Грифоновы часы начали отбивать последние двенадцать ударов уходящего года. В воздух взметнулись кубки, и гости, гремя ими и, уже никого не стесняясь, закричали свои поздравления.
* * *
Летние сумерки принесли свежесть после жаркого дня. Легкий ветерок, влетевший в открытое окно, пошевелил седые пряди Аделы. Она с трудом открыла глаза и встретилась со взглядом мужа. Твигирд, заметив, что его любимая проснулась, встрепенулся и чуть сильнее сжал ее руку, которую не отпускал, Господь знает, сколько времени. Бывшая королева слабо улыбнулась. Болезнь давно уже держала ее в постели, но сегодня Адела поняла, что ее час пробил.
- Как они, дорогой?
- Трай все так же осаждает замок Клая, ничего не изменилось, - Твигирд потер пальцами виски, - знаешь, жена Клая родила.
- Близнецов?
- Да, - твой отец, этот старый лис нас провел. Каждый раз рождаются близнецы! Вот уж воистину, его подарок ничего кроме радости и счастья не мог принести нашему роду… не будь он королевским.
Адела тихо рассмеялась, но тут же ее смех превратился в сиплый кашель.
- Да, папа был бы идеальным первым министром, если бы так не вызверился на тебя.
- Не только на меня, родная…
Договорить бывшему королю не дали. Раздался стук в дверь и после приглашения войти в проеме показался гонец Клая, одного из сыновей Твигирда, который важно поклонился семейной чете и произнес
- Сир, мне поручено передать вам, что сыновья ваши изволили заключить мир. Вчера на «совете двух» они разделили королевство Евсуз к обоюдному удовлетворению. По случаю заключения мира будет устроен пир, на который я удостоен пригласить почтенных королевских родителей…
- Знаешь, много веков назад наше огромное королевство было поделено на многие небольшие государства, - задумчиво произнес Твигирд, когда гонец удалился, - и жили они так очень долгое время, пока почти перед началом появления камня силы не решили объединиться. Похоже, все возвращается на круги своя.
Бывший король осекся, когда понял, что Адела плачет.
- Слава Господу, я дожила до этого дня. Ты поезжай, милый, поезжай к сыновьям. Порадуйся за них.
Твигирд зажмурился, чтобы сдержать нахлынувшие слезы и прижался губами к морщинистым пальцам жены.
__________________
Иногда мы бываем настолько правы, что с нами невозможно разговаривать.
Ответить с цитированием
  #555  
Старый 13.03.2014, 15:47
Аватар для Анандита
Гуру
 
Регистрация: 11.03.2009
Сообщений: 3,463
Репутация: 1849 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Анандита
Один из рассказов, написанных для сообщества крипоты.
Скрытый текст - Флоренс.:

Почти угас огонь в камине, а за окном по-прежнему и не думало проясняться. Ветер швырял хлопья снега, кружа поземкой, ворвавшись в открытую дверь следом за сыном хозяина трактира.
- Ад замерзнет в такую бурю, - проворчал парень, швырнув заледенелые, припорошенные снегом дрова к камину.
- Ладно, ночлег здесь не хуже, чем в любом другом месте, - заметил пожилой путник в клетчатом пальто. –Предлагаю провести время за приятной беседой.
- Почему бы нет? - поддержал его худощавый джентльмен с пышными баками и моноклем в глазу. –Всё лучше, чем искать тропинку в такой буран. Успеете в город, миссис Кромптон.
Стройная женщина в небогатом, но опрятном платье горестно вздохнула и посмотрела на второй ярус, где располагались комнаты для путников.
- Что ж, и я не против – сказала она, - будить Сэндалл и Джоуи и тащить их куда бы то ни было- чистое безумие. Надеюсь, Роджер поймет и простит нам эту задержку.
- Поймет, если только он не полный болван, - буркнул рослый плотный фермер, сидевший за столом с кружкой недопитого пива. –Нам ведь не нужна вторая Мери Сольерс и её младенец. Хотя оно в конце и к лучшему обернулось, но все-таки история-то не к ночи.
- Какая Мери Сольерс?- заинтересованно подняла голову миссис Кромптон.
- Эй, Дик, подал бы ты ещё пива, а леди вина из твоей заветной бутылочки, - подмигнул фермер. – Замерзли небось, а, мистресс?
Он опрокинул остатки пива и протянул кружку трактирщику. Тот споро наполнил её и налил пива остальным мужчинам, и поставил небольшой стакан с вином перед единственной дамой в компании.
- Ну что, Уилл, ты, что ли, рассказывай, раз уж начал, - поддел сын трактирщика, с блаженным вздохом вытягивая длинные ноги и откидываясь на спину старого кресла-качалки.
- Мери Сольерс была юродивой, - начал Уилл, отпив немного пива и обхватив кружку своими лапищами. – Тронулась умом, бедняжка, когда в такой вот буран потеряла единственную свою дочурку Флоренс. С тех пор бродила она, словно неприкаянная душа, по горам, лесам да пустошам вересковым, иногда заходя в поселки. Она была безвредной, иной раз возьмет, да и поможет по хозяйству, и детишек завсегда приласкает, добрым словом приветит. Но бывало, найдет на неё, и бродит, бедная, и зовет свою доченьку. Её не обижали, кормили, позволяли спать иногда под кровом.
Много времени прошло, на какое-то время исчезла Мери, уж думали, померла она. А в то время был я совсем щенком, едва колун мог поднять. И по соседству стряслась поганая и грязная история, уж прошу прощения у леди. Был хозяином на ферме Сорсвич ныне покойный уже Дервент Брантон. До слабого пола был он слишком уж охоч. А на ту пору служила у его жены молоденькая работница, Бесси, девка видная и гладкая. Не бывает дыма без огня, то ли посулил он ей что-то, то ли ещё как, да только пошли слухи о них, когда кто-то увидел работавшую в поле Бесси с брюхом. Брантон нраву был блудливого да подлого, девку свести свел, а жениться куда ж ему при живой-то жене. Во всеуслышанье заявил, что ребенок её не от него, да и прогнал беднягу с фермы. А Бесси пора пришла, не смогла она до города дойти, родила на поле вересковом, что в пяти милях к северу, дитя бросила, а сама ушла, куда глаза глядят. С тех пор её не видели в тех краях, и что сталось с ней, никто не знает. А дитя мертвое по весне только и нашли, зверьем обглоданные детские косточки. Да только священник хоронить отказался, дескать, некрещеное дитя было. Закопали косточки в землю и ушли. Да только с той поры как кто пойдет через то поле, мертвым его находили, удавленным. А кто осмеливался приблизиться, слышал детский плач. Долго это длилось. Мы, мальчишки, шибко боялись туда ходить после того, как Томми Кэндлесс решил удаль свою показать. Нашли его удавленным и с костями поломанными на краю поля, как и остальных.
С тех пор туда никто не ходил, да и приезжих остерегали. А плач частенько оттуда слышался.
- И что ж, никто так и не похоронил дитя по христианскому обычаю? Ведь если бы сделали так, быть может, призрак упокоился бы, - тихо произнесла миссис Кромптон, плотнее запахивая на себе одеяло. Глаза её странно сверкнули.
- Я не верю в призраков, - фыркнул джентльмен с баками. –Вполне возможно, сими байками прикрывался беглый преступник, оберегая свое место укрытия. В это поверить несравнимо легче, чем в мертвое дитя, мстящее за свою смерть.
- Вы дальше слушайте, - подал голос старый трактирщик, подбросив в огонь пару поленьев. –Оно, может, и преступник мог бы быть, да только тут все было не ладно. Продолжай, Уилл, видишь, миссис Кромптон дрожит уж вся.
- Всё в порядке, - запротестовала дама. – И правда, весьма интересная история, хотя и не для всяких ушей. Продолжайте, Уилл, прошу вас.
- Так вот, - Уилл опрокинул остаток пива в глотку и вздохнул, - была весна тогда, шестнадцатая весна в моей жизни. Запомнилась та весна многим, потому что вернулась Мери Сольерс. Одетая в лохмотья, с растрепанными волосами, она плелась по улицам, непрестанно зовя свою дочку. Я слышал, и слышали другие ребята, как она причитала: «Флоренс, доченька, отзовись! Флоренс!»
Она прошла через поселок, причитая и плача, и двинулась к проклятому полю. Но люди были слишком напуганы, чтобы следовать за ней. Только у меня и моей сестры Джун хватило храбрости пойти за беднягой. Мы колебались, очень уж страшно было, но потом решились все же и побежали за Мери. И мы почти настигли её, но остановились, оказавшись на краю проклятого поля. И тогда мы увидели то, чего я не забуду до конца своей жизни. И Джун никогда не забывала, упокой Господи её душу, она была доброй и хорошей сестрой.
Уилл вздохнул, отерев лицо огромными ладонями.
- Так оно и вышло, что не успели мы, и Мери уже шла по полю. А потом мы увидели детскую фигурку, идущую ей навстречу. Мы видели маленькую девчушку, совсем голенькую, укрытую лишь длинными стеблями вереска. И она стояла и смотрела на Мери. А Мери увидела её и с радостным криком побежала к ней. До нас донесся её крик, такой радостный и счастливый. «Флоренс! Флоренс!»- кричала она, протягивая руки. А девчушка вдруг всхлипнула и протянула к ней ручонки, и Мери подхватила её на руки и заплакала. И мы с Джун видели только маленькие детские ручки, гладившие её растрепанные волосы. Мери целовала малышку, а мы застыли от ужаса, понимая, что сейчас должно произойти. Но все случилось не так, как мы ждали. Вместо плача послышался радостный смех малютки и её голосок, сказавший: «Мама!» И в следующий миг Мери и призрак исчезли. И я не знаю, и никто не знает, куда подевались они. Унес ли её призрак в Преисподнюю, или наоборот, доброта Мери помогла ему вознестись. Так или иначе, но призрак не появлялся больше.
В зале повисло молчание, прерываемое лишь воем ветра за стенами и потрескиванием дров в камине. Пораженные рассказом, люди молчали довольно долго.
- Всё это вполне согласуется с легендами, - наконец сказал джентльмен в клетчатом пальто. – Во всяком случае, я слышал ещё от своей старой няни, что если неупокоенной детской душе дать имя, она получит покой и жизнь вечную. Кто знает, может, так оно и случилось. Флоренс, - задумчиво произнес он. –Получается, что позвав призрака, Мери тем самым невольно дала ему имя.
- В любом случае, каждая из них, и дитя, и Мери, обе обрели то, что искали. Мери- потерянную дочь, а призрак малышки- покой, - тихо сказал джентльмен с бакенбардами. –Неважно, где, но теперь они вместе.
- Флоренс!- послышался сонный детский голос со второго яруса. Подобрав полы длинного платья и края шерстяного одеяла, маленькая Сэндалл стала спускаться по лестнице. Миссис Кромптон поспешила к ней. Мужчины пораженно молчали.
- Что такое, детка? Что случилось?
- Кошмар приснился, - Сэндалл обхватила женщину за шею, прижавшись к ней. Словно пушинку, миссис Комптон подняла её на руки и стала подниматься по лестнице. Уже ступив на дощатый пол, она повернула голову, и глаза её полыхнули нестерпимо синим.
- Много кого зовут Флоренс, - улыбнулась она. –Красивое имя.
И исчезла за дверью комнаты.

__________________
Любовь побеждает все
Ответить с цитированием
  #556  
Старый 13.03.2014, 15:56
Аватар для Анандита
Гуру
 
Регистрация: 11.03.2009
Сообщений: 3,463
Репутация: 1849 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Анандита
Ещё рассказик с того же соо.

Скрытый текст - Из тьмы...:
Дорога вилась, словно пряди сальных волос в прическе шлюхи. Ноги отказывались подчиняться, но каким-то образом Бойд одолевал виток за витком её, стараясь не упустить мелькающий впереди серый волчий хвост. Он шел, словно завороженный, то, что вначале было попыткой удрать от чертовых клятых бобби и настигнуть убийцу, теперь превратилось в самое странное путешествие в его жизни. Приехав в Лондон подростком с далекой фермы, Бойд никогда не покидал его больше, жизнь протекала в пределах трущоб. Его нельзя было назвать ангелом, скорее наоборот, однако был у него свой странный кодекс чести. Отчасти именно это гнало его сейчас следом за серым проводником.

Волчий хвост мелькнул, исчезая за поворотом. Бойд споткнулся, рухнув коленом на острые камни. От его брюк на коленях уже мало что осталось, как, собственно, и от самих коленей, но он не обращал внимания на такие мелочи.
Однажды, примерно год тому назад, он сцепился с шайкой Брайса, пожелавшей получить во владение и его кварталы. Разумеется, он и его парни вломили от всей души поганцам, но тогда они потеряли Коула и Смитти, а он получил перо под ребра и рухнул перед какой-то девицей, видимо, ждавшей клиента. Последнее, что он помнил, была пара больших темных глаз и что-то в них, чего он давно уже не видел в глазах людей.
-Тише, дружочек, тише, - сказала она, когда он очухался и обнаружил себя лежащим на постели в крошечной комнатке с истертой и выцветшей обивкой. –Вот, глотни-ка, лучше любого зелья.
Он выпил стакан неплохого пойла и спросил, кто она и какого дьявола носится с ним.
-Так ты прямо мне под юбки свалился, - она пожала плечами. –Обо мне можно много чего сказать худого, но я никогда не оставлю человека в беде. Ох и славно тебя расписали, дружочек, - хохотнула она, а Бойд полез рукой под одеяло, ощупывая раненые ребра. Пальцы натолкнулись на матерчатую повязку.
-Ты меня перевязала?
-Нет, что ты, - она ухмыльнулась, - я ж надорвусь, такого бугая ворочать. Доктор Хиндли, добрая душа, иногда помогает мне, а я в долгу не остаюсь. Вот и сейчас помог, раны твои промыл и перевязал.
Она положила маленькую жесткую ладошку на его лоб.
-И жара уже нет вроде, ну да ты отлеживайся пока. А мне на рынок надо.
И он отлеживался несколько дней, отдыхая, приходя в себя. Мери ничего не требовала от него, делилась едой и присматривала. Несколько раз ему правда приходилось перебираться в крохотный закуток за отодвигающейся панелью, где была поставлена жесткая тахта. Мери приводила клиентов, и наличие у неё комнатки и постели давало ей преимущество в виде двух лишних пенсов.
Они спали рядышком когда приходила ночь, Мери сопела ему в подмышку, свернувшись калачиком. В ней было что-то, что трогало Бойдово очерствелое сердце, какая-то теплота, временами детская доверчивость, настолько странная у шлюхи, что он просто диву давался.
-Ты заходи, дружочек, - улыбнулась она, когда Бойд собрался свалить в родные дебри. – Глянулся ты мне.
Он хмыкнул, легонько щелкнув её по длинному носу. А уже отойдя от её дома, обнаружил в заштопанном кармане несколько пенни.

Волчий хвост призывно замаячил из-за угла. Бойд, собрав остатки сил, заковылял, держась за скальные выступы. Он ждал новых троп, но вместо этого оказался вдруг в странном месте, похожем на Уайтчепел. Но то был не Уайтчепел, он понял это сразу, заметив, что рядом со многими домами и лавками висят фонарики и украшения. Да и выглядели улицы не в пример чище и опрятнее, чем там, где он родился и вырос.
Волк сидел возле фонарного столба, глядя на человека янтарными глазами. Бойд подошел и присел на корточки, положив руку на пушистую серую шею. Волк тихонько заскулил и лизнул его в нос.
-Ну же, ты знаешь, куда пошел этот ублюдок, - Бойд говорил со зверем, как с человеком. –Я должен найти его. Давай, парень, веди меня.
Волк чуть наклонил голову, потом принялся облизывать Бойдовы разбитые колени. Налетевший ветер донес женский голос, так похожий на голос Мери. Странная, жуткая песня, от которой у Бойда полился по спине холодный пот, навсегда отпечаталась в его памяти. Бойд знал, что никогда не забудет ни единого слова.

Не спи, не откликайся на зов,
Не иди вслед за волком седым
Среди гор, по узкой, как волос тропе,
Молясь, чтоб она была чуть шире.
Там, далеко, в мире темных снов
Черное солнце встает
Над изломанным миром,
Где правит уже не любовь…

-Веди, - сказал Бойд, поднявшись и положив руку на загривок волка.

Иногда они с Мери встречались, она всегда была ему рада, особенно когда он выручил её, заплатив должок за её комнату - «это в долг, Мичи, верну через недельку». И ведь вернула, вернее, попыталась. Бойд предпочел взять лаской, на что Мери фыркнула.
-Ну ты даешь, дружочек, когда это я с тебя брала деньги за ласку?
Но денег он так и не взял, зато провел хороший день, барином вылеживаясь в комнатке Мери, на её постели. Сама Мери была этому только рада.
-Хорошо мне с тобой, Мичи, - говорила она, сладко потягиваясь в его объятиях, и жмурилась, точно проснувшийся котенок.
То была их последняя ночь вместе. Он пришел следующим вечером, принес Мери гостинец - сладкие булочки. Но так и замер, выронив из рук узелок. В воздухе стоял горячий смрад крови, дерьма. Он успел увидеть выбирающегося из окна человека. Увы, для него самого окно было слишком узким, пришлось бежать в обход. Перед глазами стоял изуродованный до неузнаваемости распотрошенный труп той, что когда-то была Мери Келли.
А потом он увидел волка. Вначале решил было, что это собака, но потом зверь обернулся, словно зовя его за собой. Вдали слышались свистки бобби, и Бойд предпочел пойти за волчарой, который явно вел его. На миг Бойду показалось, что за углом мелькнула мужская фигура. Не раздумывая, он поспешил за ней. Волк бежал впереди, потом завернул за угол и исчез.
А потом как-то получилось, что Бойд был уже вне города, на тропинке, а внизу зияла пропасть. И он бежал, не думая о том, что это невозможно, а лишь о том, что впереди, преследуемый волком, бежит ублюдок, убивший Мери.

Волк остановился возле небольшого каменного дома. Положил лапу на черную дверь, поднял голову к небу и тонко завыл.
-Спасибо, малыш, - Бойд устало улыбнулся, погладив зверя по тяжелой голове.
Удара ноги хватило, чтобы вышибить дверь. И он сразу понял, что пришел верно, что не обманул серый зверь. В углу, склонившись над рукомойником, убийца смывал с себя засохшую кровь, а на полке рядом лежал открытый и вымытый нож, какими пользуются докторишки. Бойд скрипнул зубами, чувствуя, как ледяной гнев и далекая гулкая боль застят глаза. Он очнулся лишь спустя время, среди ошметков плоти и в луже крови. А рядом конвульсивно подергивались останки убийцы. Кое-как поднявшись, чувствуя неимоверную усталость, Бойд умылся и содрал с себя окровавленную рубашку. Что-то толкнуло его в бедро. Повернувшись, он увидел волка, стоявшего рядом.
-Ну что, братец, пошли отсюда, - человек улыбнулся, а потом радостно и по-сумасшедшему страшно рассмеялся. Волк снова ткнулся носом ему в бедро, затем развернулся и потрусил к двери, брезгливо отряхивая с лап кровь.
Вдвоем Бойд и волк вышли в наползающий на темные улицы туман. Ночной патруль снова был единым целым. И Волк вел по закоулкам миров нового Охранника. Тело же старого, спятившего среди черных путей, медленно стыло в пустой комнате.
__________________
Любовь побеждает все
Ответить с цитированием
  #557  
Старый 14.03.2014, 11:33
Аватар для Тарас Гупало
Посетитель
 
Регистрация: 06.05.2011
Сообщений: 42
Репутация: 25 [+/-]
Скрытый текст - Первый гаечник:
Дверь аэромобиля тихо закрылась, Ким вздохнул. В его вздохе смешались в равных долях облегчение и волнение. Хотя нет, облегчения было, все-таки, больше. Наконец-то он свободен, волен сам принимать решения, распоряжаться своей судьбой. Никакой охраны, никакой слежки, просто праздник какой-то.

- В Старый город, Николай Александрович, - в семье Кима давно существовал обычай обращаться к любому представителю прислуги с уважением, по имени и отчеству. Молодой человек никогда не мог понять смысл этого обычая, но, будучи отпрыском старинного, если не древнего рода Строгановых, не смел его нарушать, и, в конце концов, просто привык.
Шофер аэромобиля, к которому обратился Ким, недоуменно воззрился на молодого господина:
- Но, господин Строганов! Ваш отец…
- В Старый город, Николай Александрович! – в голосе Кима зазвучала сталь. Он не собирался отчитываться перед каким-то шофером ни о своих действиях, ни, тем более о своих отношениях с отцом.
Двигатель "Лексуса" тихо загудел, и машина незаметно для пассажира оторвалась от земли. Снова облегченно вздохнув, Ким Владимирович Строганов откинулся на спинку сидения и нажал на панели несколько кнопок, заказывая для себя прохладительный коктейль.
Покидая Живой город, небольшой закрытый район на окраине столицы, молодой человек прислушался к своим чувствам. Жалел ли он, что уезжает из отчего дома? Скорее всего, нет. Все чувства его понемногу сменялись предвкушением свободной безбедной жизни, счастья и, конечно же, любви.
- Поверь мне, сынок, она не пара тебе, - голос Владимира Владимировича Строганова звучал мрачно, укоризненно. Он, как депутат государственной думы, лишь изредка мог позволить себе появляться в своем доме и разговаривать с сыном. СЭНС (система эксплуатации нервной системы), к которой подключались члены думы, была этому причиной. Используя сознание и подсознание депутатов, соединяя их в один мощный целостный разум, система обрабатывала тот огромный объем информации, что поступал в базы государственной думы со всей планеты.
Ким хорошо помнил их с отцом последний разговор.
- Откуда ты это знаешь? Нет, ну откуда?
- Ким, мне восемьдесят шесть лет. Тебе – восемнадцать. Верь мне, я лучше знаю жизнь…
- Конечно, конечно, - язвительный тон Кима приобрел прямо таки ядовитый оттенок, - скажи еще, что лучше знаешь, что такое любовь! Расскажи это сыну, появившемуся на свет из пробирки! Ты со своим постом о чувствах хоть раз вспомнил? Что, что ты делал, когда система обороны района уничтожала жителей Старого города? А люди всего лишь хотели жить, хотели вылечиться от эпидемии, которая лютовала у них. Что делал ты? Ничего! Тебя, как батарейку подключили к этой долбанной СЭНС, и ты спокойно отдавал приказы об уничтожении.
Ким, честно говоря, не очень переживал за всех этих убитых и раненых во время эпидемии нищих, они были чужими людьми но мысль, что Лия могла бы быть среди них, заставляла повышать голос на отца, давала, как ему казалось, моральное право доказать ему свою правоту и ткнуть в нее носом этого депутата. Все это трудно было бы назвать человеколюбием, Кима интересовала только она, Лия, а вот ради нее Строганов младший был готов вступиться хоть за всех гаечников города.
- Я не…
- В чем были повинны эти несчастные? – Ким сейчас не видел и не слышал ничего, кроме себя. Он упивался возвышенностью своих упреков, его юношеское самолюбие ликовало, - Ты и тебе подобные называете их гаечниками. И она тоже гаечник, да? А я люблю ее, отец, понимаешь, люблю!!
Последние слова юноша уже проорал отцу в лицо.
- Спасибо, что хоть сейчас называешь меня отцом. Там… в сейфе лежит ключ-карта. Я положил на нее много денег. Она хранилась для тебя, - с горечью сказал Строганов старший и отвернулся, - бери ее и поступай, как считаешь нужным.
Не говоря больше ни слова, Строганов младший подошел к сейфу и вынул карту. Не прощаясь, он вышел из кабинета.

* * *
- Ким! – тонкие женские руки обвили шею молодого Строганова, как только тот покинул аэромобиль, севший в Старом городе. Ким прижал девушку к себе.
- Ты надолго к нам?
Ким окинул взглядом нищий район, Старый город. Здесь он и встретил Лию полгода назад. Никто из его приятелей, живших в правительственном районе, не мог понять, что Ким нашел в этой девчонке, в этой оборванке, напичканной имплантантами. Подобных Лие, они называли гаечниками. Вся эта дешевая электроника являлась для бедняков единственным шансом выжить, но она, в свою очередь, превращала их в уродов, недолюдей, гаечников. Для любого человека, в организме которого присутствовал хотя бы один чужеродный объект, будь то имплантант, электронный орган или протез вход в Живой город был закрыт. Система безопасности этого респектабельного района в один миг обнаруживала любую вживленную микросхему, и в лучшем случае несчастного под прицелом винтовок отгоняли от входа в район, в худшем же… Все зависело от количества железа в отдельно взятом объекте. Что и говорить, после победы в самой кровавой войне всех времен, войне людей с машинами, человечество многому научилось, многому, но не всему. Имплантанты так и не запретили, не смотря на многочисленные предупреждения ученых. Страх потерять прибыль, как всегда возобладал, над здравым смыслом. Впрочем, проблему излишне автоматизированных организмов решили просто и изящно: отлов и уничтожение. Минимум затрат, максимум эффективности.
Депутатам, их семьям и прочим обеспеченным гражданам мегаполиса беспокоиться о здоровье не приходилось. Дорогостоящие натуральные органы для пересадки, не менее дорогое наращивание мышечной ткани и кожного покрова, да и все остальные передовые технологии медицины всегда были к их услугам. А гаечники… А гаечники за прочной стеной пусть и дальше гремят своими железяками.
Ким посмотрел на девушку, взгляд Лии светился счастьем, она с нетерпением ждала ответа на свой вопрос.
- Думаю, навсегда, Лия, - сказал Строганов и вновь очутился в крепких объятиях завизжавшей от радости любимой. Да, больше он не принадлежал Живому городу, никому и ничему, кроме Лии. Они улетят из Киева в какой-нибудь другой город, купят дом и заживут безбедно на деньги Строганова старшего. Теперь Ким сможет себе позволить избавить Лию от большинства, а то и от всех имплантантов, и его любимая перестанет называться этим гадким словом «гаечник».
- Давай улетим прямо сейчас, - Ким на секунду отстранился от девушки и снова посмотрел в ее глаза, - я прямо сейчас поймаю такси и - в аэропорт.
- С тобой куда угодно, - решительно тряхнула рыжими, свисающими до плеч кудряшками Лия.

* * *
- Какого!..
Реальность опустилась Киму на голову подобно тяжелой кувалде, заставив его застонать от головной боли. В глазах как показалось юноше, все еще темнело, но спустя несколько секунд он понял, что темнота – не последствие помрачения его рассудка, а полное отсутствие освещения.
- У-у-у! – Голова болела так, словно внутри ожесточенно работала целая бригада злобных дятлов.
«Что произошло? Где я?»
Память Строганова младшего услужливо стала извлекать из подсознания картинку за картинкой: такси, объятия, поцелуи на заднем сидении, а потом… а потом он услышал спокойный деловитый шепот Лии:
- Ну, все, пора спать.
В тот же момент Ким почувствовал укол в плечо. Последнее что он увидел, это было улыбающееся лицо девушки. Глаза застлала темная пелена, и уже сквозь сон в голове прозвучало: «Остановите, пожалуйста, здесь».
- Как же так? – Ким чувствовал себя униженным, обманутым, преданным. Юность не терпит условностей и компромиссов. Страх за себя любимого еще оставался, но постепенно стихал, блекнул перед вопящими оскорбленными чувствами, - я! Для нее… Все готов был… А она…
От этих вот обидных мыслей Ким даже взвыл и попытался подняться на ноги, что, кстати, было нелегко со связанными за спиной руками, но, сразу же, получил удар по голове и упал. Снова очутившись на полу, он замер, пытаясь понять, кто же стоит перед ним, предавшая его Лия или кто-нибудь из ее подельников. То, что это похищение, Строганов уже не сомневался. Он – сын депутата, человека, наверняка ненавидимого большей частью Старого города. Но все было спокойно. В тишине не было слышно ни шагов, ни даже дыхания возможного похитителя. Так в ожидании новых событий Ким пролежал, может быть десять, а может и все тридцать минут. Наконец, его глаза привыкли к темноте, и он начал различать очертания места своего заточения. Это была камера. Взглянув вверх, молодой человек сразу же понял, кто его ударил по голове, а вернее не кто, а что. На потолке камеры, в которой он лежал, прямо над Кимом имелся довольно низкий выступ, и, вставая, Ким просто ударился об него головой.
«Черт, да она даже не знала, что я – Строганов, - думал Ким, оглядываясь по сторонам, - все, что я ей сказал – свое имя. Впрочем, то, что я из Живого города, наверное, уже вполне достаточно. В моем районе не живут ни бедняки, ни даже средний класс. Но откуда она узнала, что я - сын именно депутата, а не, скажем, шофера или горничной?»
- У-у-у-у! – взвыл Ким. Голова снова напомнила, что она может не только думать, но еще и болеть. Не иначе, вкололи ему какую-то дешевую усыпляющую гадость, вот теперь голова и болит. Строганов со злостью заскрипел зубами. Страх полностью прошел. Обычно не слишком смелый молодой человек сейчас не чувствовал ничего кроме обиды и оскорбленного самолюбия. С ним никогда еще так не поступали, тем более в ответ на его самые искренние чувства.
«Откуда, откуда, - подумал Ким и сплюнул, - сам же распускал перед ней хвост, мол, будем жить как в думе без депутатов».
Осторожно, стараясь снова не удариться головой о потолок, Ким поднялся на ноги и, согнувшись в три погибели подошел к двери, та, естесственно, была заперта. Строганов изо всех сил, которые позволяло ему его неудобное положение ударил в дверь ногой. Много шума и – ничего.
Ким снова сел на холодный пол, прислонился спиной к стене и закрыл глаза.

* * *
Алексей Михайлович Гошарук тяжело вздохнул и посмотрел на стоящую перед ним молодую красивую девушку. Девушка, почувствовав его взгляд, выпрямилась и, несмотря на сильное нервное истощение, улыбнулась.
- Все в порядке?
- Ага, - Евгения, бодро кивнула и принялась нервно потирать руки, - все прошло замечательно, дядя Леша.
Минут двадцать назад она подъехала на арендованном аэромобиле к дому, где Женя с братом и дядей Лешей жили последнее время. Вдвоем с Алексеем Михайловичем они перенесли спящего Кима в закрытое помещение, связав тому руки за спиной.
- Бедная моя девочка, – Алексей Михайлович встал со стула и оглядел девушку. Она все еще была бледна, хоть и старалась скрыть свое истинное состояние. Внезапная догадка обожгла его.
- Женя! А водитель такси? Неужели ты его…
- Что вы, дядя Леша, - Женя рассмеялась совсем ненатурально, - спит ваш водитель. Развалился около своего такси. Я его усыпила, так же как и богатого сынка, как только мы свернули с трассы.
Видно было, как ей сейчас тяжело. Сколько же выпало на долю этой совсем еще юной девушке?..
- Все это мы делаем ради Саши, дочка, - Алексей Михайлович по-отечески обнял Евгению и погладил по голове.
- Да, - она отстранилась и решительно тряхнула головой, показывая готовность идти до конца, - как он?
- Спит наш Сашка, - Алексей Михайлович грустно улыбнулся, не сводя глаз с девушки.
Кем она ему приходилась? Да никем, просто случайно попавшая на пути пожилого наемника девчушка с полуживым младшим братом на руках. Мог ли он пройти мимо этих двоих, навсегда выбросив из головы увиденное? Конечно, мог. Он мог и пройти мимо больного ребенка, и, если надо, убить его. И прошел бы, если… Алексей Михайлович не знал, что с ним тогда случилось. У него никогда не было семьи, он не считал себя подверженным подобным чувствам. Может, постарел уже, расслабился, может еще что. Неважно, потому что теперь это его семья, его Женька и его Сашка. Денег у наемника на тот момент было немного. Только и хватило, чтобы ребенка спасти от смерти, достать имплантанты, да снять у своего знакомого заброшенный дом за городом на некоторое время. И вот, чуть более полугода назад, именно он, Алексей Михайлович Гошарук, придумал такой вот рискованный, но единственно возможный в данном случае вариант добычи денег для лечения Саши и Евгении. Да и самому подлечиться не помешало бы. Старые раны давали о себе знать все чаще, а после эпидемии, которая зацепила и его, у Гошарука начались проблемы с психикой. Благо, эти срывы происходили нечасто, и Жене еще ни разу не приходилось их наблюдать.
- Пойдем, дочка, побеседуем с твоей добычей.
Открыв двери импровизированной темницы, бывшей когда-то складом для запчастей и имплантантов, Дядя Леша первым вошел в помещение. В полумраке, немного разбавленном светом из открытой двери, он увидел молодого человека, сидящего неподвижно и, прислонившись спиной к стене. Секунду спустя, юноша открыл глаза и, заморгав, посмотрел на Алексея Михайловича. И вот тут старый наемник удивился в первый раз. Ни испуга, ни умоляющего выражения на лице парня не было. Было неудовольствие, был даже гнев. Конечно, сейчас такое поведение кроме как глупым никак не назовешь, однако, Гошарук почувствовал в глубине души невольное уважение к этому молодому человеку. Ишь, ты, сидит в каменном мешке, а выглядит, как будто полный хозяин положения.
- Лия где, - хмуро спросил парень, даже не пытаясь подняться на ноги.
- Лия?
Гошарук с удивлением обернулся.
Девушка выглянула из-за плеча старика, и, вот чудо: на лице у нее явственно читалось смущение, нет, даже вина за случившееся. С чего бы?
- Ты, парень, не много ли берешь на себя, в твоем-то положении, - Алексей Михайлович повернулся обратно и, пристально посмотрев на юношу, подошел поближе, - тон сбавил бы, не у себя в апартаментах.
- Лия, какого хрена?
- Не Лия, - ее голос звучал твердо, но в нем так и проскакивали нотки неуверенности, - Евгения.
Ким, опираясь плечами на стену, с трудом поднялся и проорал:
- Какого хрена, Женя?
Быстрым коротким ударом кулака Гошарук заставил Кима согнуться вдвое и несколько секунд широко раскрытым ртом хватать воздух.
- Дядя Леша, не надо так! Зачем, - сама от себя не ожидая, закричала Девушка.
- Будет знать, на кого рот раскрывать, - криво усмехнулся тот, и Женя впервые испугалась, посмотрев на когда-то доброго и заботливого Алексея Михайловича. Сейчас на нее смотрел холодный наемник, никогда он так не смотрел на девушку, - послушай меня, утырок, нам от тебя сам знаешь что нужно, будем продолжать неприятную беседу или сам отдашь? Мне тебя обыскивать, знаешь ли, никакого удовольствия.
- Хорошо, хорошо, руки развяжите.
- А ты глупить не будешь?
- Не буду.
- Дочка, - Гошарук достал из-за пояса небольшой пистолет, - проконтролируй.
Ким с трудом выпрямился и, дождавшись, пока ему развяжут руки, вытащил платежную карту,
- Забирайте.
- Пароль?
- Лие скажу или как ее там.
- Слышь, ты еще условия мне поставь, - Гошарук снова замахнулся для удара.
- Дядя Леша, не надо, - Женя остановила его руку, - я сама его спрошу.
- Нравится?
Евгения отвела взгляд. Алексей Михайлович криво усмехнулся и вышел из помещения, не преминув бросить через плечо:
- Кричи если что, я тут, неподалеку буду.
Целую минуту молодой человек и девушка смотрели друг другу в глаза. Казалось, что так они простоят целую вечность, как бы банально это ни звучало.
- Зачем, Лия, - Ким не хотел называть ее как-то по-другому, - что я тебе сделал плохого? Я из дома ради тебя сбежал, с отцом поругался. Я все тебе готов был отдать.
Как ни странно, в его голосе не зазвучало ни единой ноты обиды или укоры. Ким говорил спокойно, только его непривычно сгорбившаяся осанка свидетельствовала о чувствах, обуревающих юношу. Женя не отвела взгляда, хотя и ее охватывали необычные чувства. Она ведь сделала все правильно, не могла она поступить иначе. Или могла?
- Мне очень нужны были деньги, Ким, много денег.
- И что, - вдруг заорал Строганов, - нельзя было просто попросить?! Ты совсем дура? Зачем мне тогда было покидать самый благополучный район города, а? Чтобы потрясти деньгами перед твоим носиком и вернуться? Они и так твои!
В дверь с угрожающим видом заглянул Гошарук.
- Дочка, времени нет. Того и гляди нагрянут…
- Подожди, дядя Леша, - Женя обернулась в его сторону и с досадой махнула рукой, чего бы никогда себе не позволила в другой ситуации. Она сама даже испугалась своего поведения, но дядя Леша только укоризненно вздохнул и скрылся из виду.
- Деньги нужны не для меня, - тихо, но твердо молвила девушка, пожалуйста, скажи мне пароль и я уйду. И ты можешь идти, куда угодно.
- Не для тебя? Ты что, на него работаешь, он тебя в рабстве держит?
- Не неси чушь, - на этот раз Евгения сама повысила голос до крика, - что, что ты знаешь обо мне?
Действительно, Ким поймал себя на мысли, что за эти полгода, он так и не смог узнать об этой девушке многого. На вопросы о своем прошлом она отшучивалась или просто целовала его.
- Мало знаю, ты и не стремилась мне ничего объяснить. Не доверяла.
Евгения быстро подошла к юноше и схватила его за воротник
- Как я могу доверять жителю Живого города?! Вы… вы убили мою маму, тогда, во время эпидемии. Расстреляли ее из пулеметов. Она даже зараженной не была, пришла просить лекарство для отца и ребенка. Сволочи! Гады!
Женя трясла остолбеневшего Кима за грудки, все больше срываясь на плач.
- Отец тогда сам жить не захотел, отказался от еды, чтобы нам с Сашкой больше осталось. Показать тебе Сашку?
Не дожидаясь ответа, она выбежала из помещения склада и через несколько минут вернулась.
- Любуйся, - прошептала она сквозь слезы, - такими многие у нас рождаются.
У Строганова перехватило дыхание, когда он взглянул на ребенка. Ему было года два или около того. Малыш спал. Иногда он вздрагивал во сне и что-то искал единственной здоровой ручкой. Евгения просунула в его ладошку свой палец, который Саша сжал и успокоился. Вместо второй руки у ребенка был протез, да и видно было, как много имплантантов было вживлено, чтобы ребенок оставался живым. За спиной Лии-Жени ненавязчиво появился Алексей Михайлович.
- Что же мы за скоты такие, - Ким почувствовал, как у него подгибаются ноги. Он снова отошел к стене и сел на пол, крепко зажмурившись, - пиши.
И Ким дрожащим голосом продиктовал пароль к своей платежной карте.
- Уходим, - сказал дядя Леша и снова вышел.
- Прости, пожалуйста, - с трудом проговорил юноша, - ты знаешь, у моей семьи хорошие связи, мы найдем врачей, вылечим его.
В его душе все пошло кувырком. Сидя за стенами Живого города, Ким считал себя особенным, благодетельным. Начитавшись древних сказок, он иногда даже переодевался в тряпье и расхаживал по Старому городу, тратя какую-то мелочь на милостыню. Каким героем он себе казался! Мальчишка, дитя неразумное. Теперь жизнь ткнула его носом в правду, а потом еще и провезла этим носом по ней на всю длину.
Женя во все глаза смотрела на юношу. Нет, это не может быть притворством. Может, она действительно зря так поступила? Может, судьба ей подарила еще одного защитника? Да, дядя Леша, спас их с братом и продолжает о них заботиться, но он именно, как добрый дядюшка, как близкий родственник, а Ким… получается, действительно любит ее. И не собирался он бросить Женю, когда она надоест.
Сашка проснулся и заплакал.
«Господи! Что же мне со всем этим делать?»
- Женя! Поехали! Хватит сопли жевать! – нетерпеливый голос дяди Леши выдернул ее из задумчивости.
- Мы поедем, Ким, - вздохнула девушка, - куда - не спрашивай. Есть у тебя хоть немного денег, чтобы вернуться в город?
Строганов хмуро кивнул, он так и не поднялся на ноги.
- Прощай, Ким.
Она вышла, а через минуту вышел и Ким. Он успел увидеть, как Женя с Сашкой на руках села на заднее сидение аэромобиля.
* * *
Они остановились неожиданно. Задремавшая было Евгения, тут же проснулась. Еще не придя в себя спросонья, она увидела, как сидящий за рулем дядя Леша схватился за голову и издал жуткий рев боли.
- Что с тобой, дядя Леша?
Девушка рванулась вперед и прикоснулась к плечу Гошарука, но, тут же, отпрянула назад, испуганно вскрикнув. На нее снова смотрел тот самый холодный убийца, который совсем недавно так ее напугал.
- А знаешь что, Женечка, - Алексей Михайлович распахнул водительскую дверь, вышел из машины и, открыв заднюю дверь, грубо вытащил Женю и швырнул ее на траву,- я тут подумал: а зачем мне все это?
Евгения непонимающе смотрела на него.
- Дядя Леша, что случилось?
- Карта у меня, - продолжал Гошарук, мерзко улыбаясь, - пароль, правда, у тебя, но долго ли…
- Да, что же случилось, - эта внезапная перемена подавила в Жене все чувства. Она только и смогла, что попытаться отползти назад.
- Что случилось?! Дорогая моя, тут у меня в кармане, - он похлопал по нагрудному карману рубашки, - куча денег. С какой радости мне их с кем-то делить?!
Девушка едва не задохнулась от отчаяния. Как же так? Дядя Леша, добрый дядя Леша, который так заботился о них, которого она, Женя полюбила, как отца, что он такое говорит?
- Дь-дядя Леша… А как же Сашка?
- Сашка, - вдруг Евгения увидела, как помутился взгляд старого наемника. Он потряс головой, покачнулся и упал на колени, - как я не хотел, чтобы ты видела меня таким, дочка. Это все чертова эпидемия, крыша едет иногда.
Он покачивался из стороны в сторону и стонал от своего бессилия.
- Женя, уезжайте скорее, я опять сейчас сорвусь, - Гошарук вытащил карту и бросил ее к ногам Евгении, - езжай скорее, а не то… я тебя выпотрошу!
Последние слова дядя Леша прошипел, доставая нож. Его взгляд снова был наполнен безумием до краев.
- Мои деньги, стерва! Верни мои деньги! - Кричал вслед сорвавшемуся с места аэромобилю Дядя Леша, потрясая сжатым в кулаке ножом.
Женя плакала. Еще совсем короткое время она видела Алексея Михайловича в зеркале заднего вида, но вот, еще миг и - он исчез из поля видимости.
Что теперь?
Проехав несколько километров, Женя остановилась. Что ей делать теперь? Она обернулась и посмотрела на маленького брата. Он спокойно сидел, надежно пристегнутый к сидению и смотрел на Женю. Бедняжка. Он не умел ни ходить, ни говорить, но весело улыбался сестренке. Женя тоже улыбнулась сквозь слезы.
- Ничего, Сашка, прорвемся. Мы, ведь, с тобой – ого-го!
Они не прорвались.
* * *
Ким мрачно смотрел в окно такси.
Он должен теперь вернуться в Живой город, должен посмотреть в глаза отцу и выслушать его брюзжание по поводу того, что он же Киму говорил! Черт! Что же люди делают друг с другом? Как они могут допускать такое? Ким был еще в таком возрасте, когда идеализм еще не успевает покинуть сердце, а правда жизни уже распахивает занавес. Самый трудный возраст. А Лию, то есть, черт побери, Женю, он не винит ни в чем. Что она пережила, Господи, и из памяти не пропадает Сашка.
Говорят, такие события могут заставить ребенка повзрослеть, а взрослого – постареть за несколько часов. Да что там, часов – минут.
«Приеду – расскажу все отцу, и пусть делает со мной, что хочет. Без денег я не выживу в Старом городе, а уехать куда-то, тем более не смогу», - сказал сам себе Ким, но вдруг встрепенулся и заорал водителю:
- Стой, стой, говорю тебе!
На обочине дороги сидела Женя, держа на руках ребенка. Такси затормозило прямо напротив них, и Ким, выскочив из машины, подбежал к девушке. Евгения была бледна и в первую минуту даже, не обратила внимания ни на затормозивший аэромобиль, ни на Строганова. Ким схватил ее за плечи и легонько встряхнул. Наконец Женя подняла на него пустой взгляд.
- У нас больше ничего нет, Ким, ничего, - ее дрожащий голос был еле слышен.
- Хватит, - Ким прижал голову Евгении к своей груди и почувствовал, как ее трясет, - дай мне слово, что больше не уйдешь от меня.
- А куда я могу уйти?
- Что с вами случилось? Где дядя Леша?
Женя рассказала о Гошаруке, но что случилось с ними, она объяснить не смогла. Просто потеря сознания прямо за рулем, хорошо еще, что машина фиксирует потерю сознания водителя и сразу останавливается. А пришла в себя девушка уже на обочине. Карты нет, пароля – тоже. Ничего нет.
- Садитесь в машину. Придумаем что-нибудь.
* * *
- Стойте на месте, Ким Владимирович! Вы пытаетесь провести на территорию закрытого района двух лиц имеющих большое количество имплантантов в организме. Это строго запрещено, вы же знаете, - здоровенный охранник преградил им путь. На лице Кима не дрогнул ни один мускул.
- Я требую, чтобы нас пропустили! Им нужна медицинская помощь, и я собираюсь ее оплатить. Я даже не требую, как житель Живого города и сын депутата Строганова, я приказываю! Вы видите, ребенок очень болен, помочь ему можно только у нас!
- Это исключено, Ким Владимирович. Если эти лица подойдут к воротам еще ближе, мы откроем огонь на поражение.
Охранник поднял оружие и направил его на Евгению.
На самом деле, ситуация была более, чем необычной. Не было еще случаев, когда житель Живого города пытался провести на его территорию гаечника. Но охранник не имел права задумываться над этой странностью. Приказ у них однозначный – уничтожать всех имплантантных, пытающихся пробраться через границу районов. Внезапно, Ким, сам, наверно, не понимающий, что он делает, схватил оружие охранника за ствол и рванул его в сторону. По ушам хлестнул звук очереди, но Ким, действуя уже машинально изо всех сил саданул того ногой в промежность. Прием грязный, недостойный, но что мог еще сделать доведенный до отчаяния юноша? Охранник пискнул и упал сначала на колени, а потом завалился на бок. В тот же миг на Строганова уставились несколько стволов натурально охреневших от такого номера стоящих на охране служащих.
- Опустить оружие! Последний пункт приказа!
После этой фразы бойцов как будто переключили. Они быстро опустили оружие и вытянулись по струнке.
- Здравствуй, сынок.
- Отец?
Голографическое изображение Строганова старшего возникло перед Кимом так внезапно, что последний невольно отшатнулся.
- Ну, будет тебе так пугаться собственного отца.
- Отец…
- Не говори ничего. Я должен сказать тебе спасибо за небольшой урок. Беру свои слова назад.
- Какие слова?
- Слова о том, что я, старый дурень, лучше знаю жизнь. Спасибо, сын, теперь, я оставлю этот мир со спокойной душей.
Внезапно, у Кима по спине пробежал мороз.
- Папа… ты сказал «Последний пункт приказа». Это правда?
- Да, Ким. Я безвозвратно подключился к СЭНС, и теперь буду исполнять свои обязанности двадцать четыре часа в сутки, - тут Владимир Владимирович обратился к дежурной охране, - и согласно последнему пункту приказа о СЭНС, я имею право на один безоговорочный приказ. Эти трое сейчас пройдут на территорию Живого города, где получат все необходимые медицинские услуги за счет семьи Строгановых. И немедля!
Ким быстро подошел к Жене, взял ребенка на руки и подмигнул девушке.
- Идем, пусть Сашка будет первым гаечником, нарушившим границу, - он еще раз обернулся к отцу.
- Спасибо.
- Владей наследством, Ким, а меня ждут дела, судьбы мира, понимаешь.
Строганов старший улыбнулся, и его изображение погасло.

* * *

Алексей Михайлович Гошарук сидел в ресторане и наливался водкой. Когда он полностью пришел в себя, то обнаружил в своих руках ту самую злополучную платежную карту и бумажный листик, на котором неровным подчерком. Жени был накарябан пароль. Евгении рядом не было, и Гошарук просто молился о том, чтобы он не убил их с Сашкой в припадке своего бешенства. Где теперь их искать? Твою печаль!
Но все неожиданно встало на свои места, когда дядя Леша обнаружил, что в его усыпляющем пистолете не хватает одного дротика, а на следующий день ему на глаза попалась газетная статья с вычурным названием «Невозбранное двойное нарушение границы». И хоть на душе остался гадкий осадок вины, наемник успокоился за судьбу Женьки и Сашки. С этим парнем они не пропадут. А сам дядя Леша… Он тоже не пропадет. Вылеченный от бешенства, при деньгах, он сидел теперь в собственном ресторане и требовал еще водки и закуски. Конечно же, он скучал по этой красивой и смелой девчонке и по малышу, который, наверное, уже научился ходить и говорить, которому приживили настоящую руку и удалили все железки из тела.
Черт возьми, как это он не узнал Строганова младшего? Внешне может он и не сильно похож на Володю, но уж нравом – вылитый он! И что бы сейчас было со Старым городом, не отправь Владимир Владимирович во время эпидемии его, Гошарука с партией лекарства через кордон. Да только подхватить заразу дядя Леша все равно успел, хоть и быстро излечился. А осложнения, они для всех разные.
Дядя Леша в который раз вздохнул и нетерпеливо стукнул кулаком по столу.
__________________
Иногда мы бываем настолько правы, что с нами невозможно разговаривать.
Ответить с цитированием
  #558  
Старый 26.03.2014, 05:20
Аватар для Р0м4
Посетитель
 
Регистрация: 26.03.2014
Сообщений: 23
Репутация: 0 [+/-]
Клуб

Полное произведение с оформлением можно найти вот по этой ссылке в формате pdf. Так о чём же оно? Какой-то Магнат, от слова Маг, задумал открыть свой спортивный клуб по сноуборду. Но как это сделать без спортсмена? И тогда он начинает искать спортсмена. Находит, готовит его. И вот уже спортсмен на зимних олимпийских играх. Волшебство да и только!
Скрытый текст - <Клуб>:

Часть 1
Он закрыл глаза и подумал о хорошем. Солнце светило в глаза, он стоял в темных очках, с надписью Gucci. Рядом блестел припаркованный Lexus. К нему подошла блондинка. Он, обнял её за талию, они вместе пошли к морю.
Заиграла музыка, он пригласил её на танец. Босыми ногами по песку они вальсировали, улыбаясь от удовольствия, что всё получается хорошо.
К месту подъехали военные машины и остановили их танец. Ему не очень хотелось «отрывать» свой взгляд от её груди, но дела не требовали отлагательств.
- Вы, на охраняемой территории, попрошу предъявить документы.
- Да, вот, пожалуйста. - Я, новый владелец этих мест.
-О, извините. Бывший владелец так и не вернулся, а мы продолжали свою патрульную службу.
-Продолжайте работать, бывший владелец сменил место жительства, как и свою охрану.
Охрана уехала, а он продолжил свое общение.
-Вот, прикинь, говорит он блондинке.
-Падает космический корабль, от туда вылезают чужие и, набрасываются на тебя.
Прям, перед ней метеоритом упал корабль космический, огромные волны прошли мимо них и слились с берегом. От туда выползли чужие и один из них набросился на неё. Время, резко замедлилось, и остановилось. Было видно, что чужой не дотронулся до неё. Выстрел, и где-то сбоку в дали, там, где стоял особняк – стоял новый терминатор. За какие-то секунды чужих, как и их космического корабля не стало.
- Ладно, а что там дальше было? Спросила она мечтательного парня.
-Точнее, надо задать вопрос, а откуда в наше время появился терминатор? – Это, ведь, машина будущего.
-Так, откуда он, радостно спросила она?!
-Тут, все обычно, по фильму, но единственные, кто развивал себя как ученые – были хищники.
-Думаю, благодаря ним и появился терминатор.
-Ладно, в нашем меню красочный закат и вечерний джакузи.
Уже, пьяные они засыпали вдвоем не далеко от пляжной хижины.

Часть 2
В районе, клуба Black Star. Как обычного гражданина СССР, Ник встретил и проводил глазами «этого парня». Что Ник делал в это время тут, он не знал, но после трёх бутылок Baileys, он ещё догадывался. Потом, в голове, как то начала появляться ассоциация с певцом Тимати и этим местом. Может по тому, что он ему не показался. По простым «знакам», у него складывается какая – то картинка, всё больше наводящая на какие-то странные мысли. Но, ответ на подобную «туманность» он получил не скоро.
Всё, что Ник успел купить, это-то немного, что можно себе позволить на доход в компьютерной компании. – Нет, он был доволен своей работой, несмотря на свой доход «Физрука». В прошлом спортсмен, да и его борд, сноу – стоял без дела, «припаркованный» где-то в его комнате. Каждую зиму, он брал его с собой и выходил на снежную горку. Убеждая себя, что будь у него полная экипировка, он бы катался на много круче, а не жалел бы одежду, оберегая её при падении. Но, так вышло, что кампания, в которой он работал - распалась, он остался с долгами и со своими приятными мыслями о работе. Работал на «износ», заработал утомление, и дальше только гадал о том, когда поиграет в свой новый ПК, когда прокатится на борде. Один не ловкий шаг, и боль становилась не выносимой. Он, валялся в надежде на хороший сон, скорое выздоровление и быстрый поиск работы. Для него не существовало музыки, о магнитоле он забыл, она приносила ему только боль.

Часть3
Алекса на своем Lexus уезжала с побережья, оставляя Тима в одиночестве. Её ждал ночной клуб, где то в Доминиканской республике. Там, кутили стрит рейсеры, отмечая выпуск фильма Форсаж 4.
Thermaltake level 10, стоял включенный, вот уже не один день. Теплый климат его не портил, даже при максимальной нагрузки. В нем работал экстрим i7, за «добротный» полтинничек. Видео карты в режиме SLI, с поддержкой PhysX, 16 Гб оперативной памяти и Windows 64-bit. Монитор Nec, образующий один, здоровый из шести. Bluetooth клавиатура, и мышь. Все, скромно. Подобная обыкновенность всегда расслабляла Алексу. Комната пустела, а потом и выключился компьютер.
Частный самолет поднялся в воздух и умчал парня с аэропорта, куда – то в Альпы. Там, прогуливаясь среди теплых лужаек, дыша местным воздухом, захотелось что-то не обычное, реальней, чем клип, значительнее, чем альбом. Мысль была простой и четкой: найти «закопанный самородок», очистить его и наблюдать за тем как происходит «огранка». Но, все это нужно было ему для дела, он задумал грандиозное, и решил приниматься за это немедленно.
Проблема была в том, где найти этот самородок. Ведь, надо обладать нужными навыками, что бы выиграть, там, где это было не обходимо. Искать среди сноубордистов – это как-то банально, а вот найти далекого от этого спорта человека, куда сложнее. Нанимает специалиста, оценивает уровень мастерства спортсменов, сноубордистов. И, предполагает, единственное место для поисков – это спортсмены причастные к батуту, ведь в дисциплине по сноуборду предстоят прыжки. Дальше было проще, поиск лучших спорт школ. Далеко «копать» не стали, остановились на Москве.
В одной из спорт школ Москвы.
-Здравствуйте, мы представляем интересы независимой спортивной группы по сноуборду. Нам бы хотелось поговорить, и узнать мнение заинтересованных в нашем предложении спортсменов.
-Знаете, у нас серьезная спорт школа и отрывать спортсменов от их спорта и вовлекать в другой – мы не позволим. – Тут, категорическое нет. – Но, могу рекомендовать бывших спортсменов. Вот, их телефоны, все они мастера спорта по прыжкам на акробатической дорожке.
-Хорошо, спасибо вам за помощь. – А, вот билеты «детишкам», на концерт Тимати. – Он организатор и идеолог независимой группы.
-Еще раз спасибо и досвидание.
Уже к вечеру десяток МС был «отработаны», кому то было интересно, а кто-то даже не захотел об этом думать. В итоге, на встречу приехал только один. Стоя в стороне, ожидая встречи он аккуратно выпил обезболивающее, запил минералкой. И, подошел по приглашению.
Зимняя Москва – это, не Питер. Хоть, климат у них где-то одинаковый, да выглядят они по разному: тот старее, этот современней.
- Ты, борд прихватил? Спросил кто-то из свиты Тимати Ника.
- Да, ответил Ник, указывая на пол, в районе места «ожидания». Красный бык валялся на полу, это был тотемный рисунок на его борде.
-Отлично.
-Переодевайся, и поднимайся к нам, мы ждем тебя на той горе. И, он указал, куда следует подняться.

Часть 4
Он поднялся к ним.
- Так, и что мне сделать? Обратился к ним Ник.
-Для, начала съехать, сможешь?
-Он, поехал, как мог. Раз в год старался появиться со сноубордом на горке и съехать с неё – это и наводило на мысль о том, что есть в этом опыт. Его раз в год подсказывали ему, что у него был опыт в подобном спуске. Поднялся на горку уже на подъемнике. Было по-зимнему тепло и его даже немного разморило. После спуска ему особо не дали прийти в себя, попросив выполнить еще одно упражнение. Все это по его наблюдению образовывало какой-то тест, говорящий им о чем-то.
- Подпрыгни.
- Ник, прыгнул, борд подскочил за ним. Это было просто для него.
-А, теперь езжай другим боком.
-Аааа (протяжно), ну нет, я еще пока этому не учился, да и борд односторонний.
-Уже нормально.
-Как часто болит? Ник, как-то сразу догадался, о чем идет речь. – Ну, если я на месте, то «все о`кей», но «чем дальше в лес, тем больше дров».
-Хорошо, мы тебя больше «мучить» не будем. Отдыхай, если что, с тобой свяжутся. Ник, снял крепления, и потащился в раздевалку, на скамейку, где просто переобулся.

Часть 5
- Здрасти, скажите, Ник дома? Раздался голос в телефоне, трубку которую подняла Мама Ника.
- Да, конечно. Не спеша ответила Мама.
-Эй, ник, тебя! Громко, криком позвала его Мама к телефону. Ник отложил книгу, это была одна из немногих, которые поправляли его пока ещё не очень окрепшее состояние.
-Слушаю, кто звонит? Ник уже был у телефона, как бы предполагая о том, кто звонит. Потому что обычно ему никто не звонит, поэтому каждый звонок в «свой адрес» он знал. За плечами долги, и желание восстановить себя, что бы начать работать. Тяжело жить без поддержки, но он справлялся.
-Мы, одобрили вашу кандидатуру. – Подпишите с нами контракт и уже завтра начнете тренировки.
-Да, отлично.
-Наш человек зайдет сегодня к вечеру. – Хорошо, досвиданье. Сказал Ник, услышав в ответ то же…
И обе стороны положили трубки.

Часть 6
Ясный день, бриз. Алекса, (блондинка) вернулась в особняк с фотками вечеринки и хорошим настроением. Ни сообщений, ни писем. Видимо, «любовь» чем-то была увлечена. Думала она и наливала себе мартини.
-Алё, милый, я уже дома. Её голос, был записан автоответчиком. Взяв бутылку и стакан в правую руку, она направилась к морю. По небу плыли облака, и пальмы скрашивали одиночество. Ветер обдувал ее обнаженное тело, а к ногам припадали волны.

Часть 7
Тренировки шли на разных курортах. Ника перевозили в комфортных условиях, поэтому боль была минимальной. Обучение шло быстро, он проявлял инициативу и желание. Толковый тренер давал толковые советы и указания. Горки стали частью его, а он частью горок. Сложность трюка не была проблемой. Сложные части трюка или цепочки трюков дорабатывались в процессе. Тренер обещал, что к 2014 спортсмен будет готов.

Часть 8
- Вот он, поприветствуйте его!
-Два золота, и это не его предел!
-Последняя дисциплина.
-Цепь трюков в снежной рампе.
Говорил комментатор, а сноубордист сосредотачивался перед выполнением своей комбинации. Пошел легкий снег. Все это напоминало игру Vancouver 2010. Подготовленный борд скользил как надо. Ник делал все четко, без суеты. И, это было третье золото в его коллекции.

Часть 9
Приятно осознавать себя частью чего-то. Спортивный клуб для сноубордистов был открыт. Ник, был первый спортсмен занявший свое место на доске почета, клуба имени Тимати и Алексы.
Тимати и Алекса выходили вместе, держась за руки. Смотрел на них Ник и допивал вторую бутылку ирландского сливочного ликёра - Baileys.
Итоги и планы на будущее были не долгими, а Ник уже свое отработал. И, только наслаждался победой и деньгами.
- Вам, лучше покинуть помещение, а то мы закрываемся. Обратилась девушка к Нику. Собчак была строга и стильно одета. Ник, сделал свой последний глоток. Оставил свой Baileys в покое, взял рюкзак и ушел, покинув помещение. Позже был выключен свет и в этой комнате.


Последний раз редактировалось Р0м4; 17.03.2015 в 17:46.
Ответить с цитированием
  #559  
Старый 26.03.2014, 11:29
Аватар для Хавьер Линарес
некромант этого кладбища
 
Регистрация: 30.04.2010
Сообщений: 7,323
Репутация: 3269 [+/-]
Р0м4, шедеврально!
Скрытый текст - ваш текст заставил его плакать кровавыми слезами)):

впрочем, не только его



Я бы только поменяла Lexus на Maybach, Baileys на Sapphire Martini и 16 гигов оперативки на 32. Да, и сиськи у телки главного героя должны быть не менее 5 размера, это важно!
__________________
Не все то, чем кажется

Последний раз редактировалось Хавьер Линарес; 26.03.2014 в 11:38.
Ответить с цитированием
  #560  
Старый 26.03.2014, 12:35
покинула здание
Победитель Литературной Викторины
 
Регистрация: 20.07.2009
Сообщений: 9,732
Репутация: 5376 [+/-]
Magnifico, всё прочитала? Я дальше первой части не рискнула. Ибо навзрыд...

Автор, это инфантилизм в литературе. Причем не очень грамотный. Ваш стоит поучиться писать рассказы, прежде, чем выставлять из на обозрение.
Ответить с цитированием
Ответ

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход

Похожие темы
Тема Автор Раздел Ответов Последнее сообщение
Программы обработки текста Jur Творчество 28 16.08.2020 22:41
Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив 2) Jur Творческий архив 3202 13.09.2012 21:14
Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив) Jur Творческий архив 2998 19.03.2009 16:23
Нужно ли закрыть тему "Свои произведения, кто хочет почитать и дать критику?" Superman По сайту и форуму 42 24.08.2007 17:29


Текущее время: 11:22. Часовой пояс GMT +3.


Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd.