Воин святого престола

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Идея точит мне мозг уже полгода. Она меня так измотала, что решил - либо я воплощу ее, либо она меня доконает. Выкладываю в отдельной теме, потому что это мне дополнительный стимул не бросать дело на полпути (вот такая странная логика).
Жанр - фэнтези, на данный момент запланированы 13 глав (основные персонажи) и редкие очень короткие интерлюдии между ними (второстепенные персонажи, двигающие сюжет и расширяющие рамки мира).
Пробовал писать очень давно, так что будет много работы над ошибками. просьба также искать ляпы, недостоверные на ваше личное мнение характеры. Если найдете одни и те же ошибки, пожалуйста, уккажите на то или иное правило (весь учебник Великого и Могучего я не осилю), чтобы автор больше на них не спотыкался.
Как только разгребусь с материалами, выложу в заголовке синопсис и словарик по миру.


Итак, титульный лист уже имеется, начну потихоньку сливать сюда все черновики:

Скрытый текст - карты:

Скрытый текст - Священная империя:

Скрытый текст - Земли Тринадцати:

а если серьезно, то карты очень схематичны и убоги, признаю, на них даже не нашлось места рекам, а они играют очень важную роль в романе

Скрытый текст - Глоссарий. Список будет дополняться:

Солнцеград – столица Священной империи, Розы Запада. По сути управляется архигэллиотом.
Священная Империя – несколько королевств и баронств, объединенных под эгидой Церкви крови, занимают обширную область Ветреных Равнин и простираются от Лихого моря до Волчьей пасти.
Льдистый океан – огромное водное пространство, лежащее на севере империи.
Норды – племена северян, ведущих кочевой образ жизни. *клянусь, до того как начать писать, я не играл в Старые свитки ^^*
Лихое море – воды, лежащие на юге Священной империи, к нему имеют выход страны – Аргестия и Виллия, что делает их важными узлами торговли империи. Море полно жуткими тварями и лишь один пролив, названный Благим Намерением свободен от тварей. Но не от пиратов.
Благое Намерение – пролив, соединяющий торговые пути запада и востока. Единственный морской путь торговли между этими землями.
Мертвые земли – место жестоких столкновений армий запада и востока, вследствие кровопролитных воин местность полностью вымерла – реки пересохли, живность исчезла, а деревья высохли. Лишь жуткие твари, названные падальщиками, водятся там и несть им числа.
Падальщики - жуткие твари – большие как медведь и быстрые как волк – порождение войн и червоточин. Не люди и не звери.
Кальс и Эльс - миниатюрные королевства. Находятся в прямой зависмости от Священных (Святых) земель. Подвергаются постоянным нападениям падальщиков.
Борейа – самое молодое королевство Священной империи. Недавно было принято в состав империи после поголовного, и как поговаривают , насильственного перехода в веру империи. Остальные королевства считают берейцев варварами и относятся к ним пренебрежительно.
Волчья пасть – горный хребет, располагающийся на севере империи. В его окрестностях живут дикие племена- норды, совершающие постоянные набеги на владения лордов-протекторов.
Земли Тринадцати – так называют западные земли, принадлежащие мелкоземельным лордам-протекторам, ведущим постоянные междоусобные войны. На данное время существует 13 баронств, граничащих на западе с необжитыми землями, на юге с Дальноводьем, на севере с Волчьим клыком, на востоке со Священными землями и Делией.
Земли тринадцати лордов (начиная с северо-запада и двигаясь на юго-восток:
1- Кальменголд (лорд Кальм)
2- Лизеншир (леди Лизен)
3- Сульсшир ( лорд Сулроуд)
4- Морлэнд (л. Моргот)!
5- Шэнсвуд (л. Шэнсоу)
6- Таусшир (Л. Таус)
7- Бэррислэнд (л. Бэрри)
8- Фартэйнд (л. Фарслоу)!
9- Долнлэнд (Доллшоу) !
10- Кэнсвуд (л. Кэнсли) !
11- Брэнвуд (л. Брэнд)
12- Коэншир (л. Коэн) Гарольд Коэн
13- Уоллэнд ( л. Уоллштайн)
Край мира – земли, расположенные на западе Империи. По большей части необжитые, скрытые сплошным покровом старых лесов. населены язычниками, племенами вестготов.
Безымянные – служители культа Немого Бога, очень популярного в Землях Тринадцати и изгнанные с приходом служителей Церкви Крови. Практиковали темные ритуальную магию.
Гиблые топи – болотная местность на юге Дальноводья. Знаменита тем, что там растет синелист.
Синелист – лекарственное растение, помогает от большинства болезней.
Восточный Халифат – земли неверных.
Дальноводье – наименее людный край империи – край болот и глухих лесов, ядовитые испарения несут в себе множетсво болезней, но синелист болотных земель очень ценится медиками, поэтому эти земли являются важным торговым элементом империи, но также и местом обитания людей второго сорта – работают на болотах в основном каторжники и покорившие-ветер.
Аурия – королевство, соседсвующее к западу со священными землями. Богато золотом, через ее земли лежит важный караванный путь в Виллию и Аргестию, ведущий к морю.
Сеннайя – плодоносный край, житница империи, богат реками и цветущими долинами является самой южным королевством империи.
Делийское королевство – самое большое королевство империи, вследствие этого постоянно претендует на главенство в ней и состоит в подковерной войне со Священными землями. Делийске короли не раз были отлучены от церкви, прозваны тиранами и свергнуты своим же народом.
Кости Земли – цепь горных массивов, разделяющая Виллию, Аргестию и Сеннайю от остальных стран империи.
Дыхание Аланны – горный перевал, хорошо охраняемый караванный путь между Виллией и Аурией. Торговая артерия империи.
Слабое дыхание Аланны ? – второй перевал через Кости Земли, соединяющий Сеннайю и делийское королевство.
Ветреные равнины – старое название священной империи.
Амплус, Река Великого договора, Многодетная – самая большая и полноводная река западных земель. Считается, что именно от нее, когда-то брали начало все реки запада. Именно ее многочисленные притоки – по сути, самостоятельные реки – являются видимой и нерушимой вот уже много лет границей многих королевств.
Восточные земли – земли неверных, территория, лежащая за мертвыми землями. Населена людьми, не принявшими веру империи, а потому являющих собой объект постоянных попыток завоевания со стороны архигэллиотов империи.
Приграничье – земли ордена Безликих.
Безликие(?) - воины, посвятившие жизнь служению интересам серкви – считаются лушими охранниками геллиотов, первыми, кто идет в поход против неверных.
Последний рубеж – главная крепость Безликих. Расположена в Приграничье.
Дам – приставка к имени покорившего-ветер. Появилась в результате кровосмешения с завоевателями. Означает – чистый, ее используют, когда говорят о чистокровных покоривших-ветер.
Обитель Веры – крепость в солнцеграде, дворец архигэллиота.
«яблоко империи» - Лепесток Солнца, держава, символ власти архигэллиота, единственное доказательство существования богов.
«блажь грешника» - атура, дурман, наркотическая пыльца.
Место Силы - скопление магическое энергии. Бывает одноразовым и постоянным. Вступив на него, маг "заряжается" и становится способным творить чары. Считается, что они образовались от слез Алланы, оплакивающей своего мужа.
Червоточина, врата - считаются, что открываются из-за желчи и слюны Зарока, выплеснутой на землю. Очень опасны, открываются в местах, где вера в богов слаба. Закрыть их могут только маги.
Руны – тайная клинопись древних племен покоривших-ветер. Говорили эти племена на чудном языке, поклонялись духам и дотронувшись до рун и произнеся потаенные слова, приобретали способности, помогающие им выжить в суром тогда еще мире. Теперь почти не осталось как рун так и того народа. Пришедшие с юга кочевые племена долго истребляли древний народ пока его количество не стало так мало что уже не могло угрожать все прибывающим чужакам. Со временем пришельцы стали ценить потомков древнего племени – но было поздно - древняя кровь разбавилась – появились полукровки, квартероны и мало кто уже мог вспомнить старую речь, а руны перестали подчиняться пришельцам и разбавленной крови, и превратились в старую байку.

Народы

Неверные – общее название народов востока.
Северяне – варварские народы Волчьей пасти, борейцы.
Имперцы – так себя называют старейшие королевства империи – Священные земли, Делийцы, Аурия, Кальс и Эльс, баронства Тринадцати Земель .
Южане – Сеннайя, Виллия, Аргестия.
Чахоточные, желтоглазые – уничижительное прозвище покоривших-ветер.
Покорившие-ветер – древний народ, когда-то населявший Ветреные равнины.

Организации

Церковь крови – самая могущественная сила империи, ее адепты имеют большое влияние на прихожан, владеют обширными имениями во всех странах империи, а так же церкви полностью принадлежат Священные земли и самый огромный город западных земель – Солнцеград. Церковь делится на Гэллиотизм (мужскую церковь) и Алланесизм (женскую церковь). Мужская церковь по сути является главной, оперирует деньгами, ведет политические игры, выдачу земель, назначение клира и одобрение восхождения на престол наследников королевств империи. Женская церковь занимается мирскими делами – ведет хронику, помогает убогим, лечит больных, занимается воспитанием и образованием и т.д.
Орден Безликих – братство воинов, отдавших жизнь на служение церкви. Обычно именно из них формируется костяк армий, идущих на войну с неверными. Благодаря им, падальщики еще не поглотили земли империи. Обителью ордена служит крепость Последний рубеж.
Маги – люди, чувствующие Места Силы и умеющие совладать с таящейся в них энергией. В западных землях делятся на темных и белых инквизиторов.
Белые инквизиторы – люди с магическими способностями, служащие церкви.
Темные инквизиторы, чернокнижники - люди с магическими способностями, не состоящие на службе церкви и потому пребывающие вне закона, то есть отлученные от нее.

Боги:

Гэллос – муж Аланы, считается коварно убитым Зароком. Молитва к нему закрывает врата, отвращает лихие помыслы, и открывает все светлое в душе.
Аллана – жена Гэллоса, дабы спастись от коварного Зарока попросила солнце вознести себя на небо. Молитва к ней приручает диких тварей, прогоняет тьму и зло, помогает отыскать места силы.
Зарок – мифический злодей, убивший Гэллоса и охотящийся за Алланой. Считается, что именно из-за его ядовитой слюны открываются врата, а бранные слова превращаются в злобных тварей, проходящих через створки в мир.
Прародитель\Единый? – божество, в которое верят в халифате. Они считают, что им был великий вождь, приведший корабли людей в эту землю.
Немой бог – злобное божество, распространенное на распространенный на Краю мира.

Скрытый текст - Содержание:

Пролог
Глава 1-1
Глава 1-2
Глава 1-3
Интерлюдия 1
Глава 2-1
Глава 2-2
Глава 2-3
Глава 2-4
Интерлюдия 2
Глава 3-1
Глава 3-2
Глава 3-3
Интерлюдия 3
Глава 4-1
Глава 4-2
Глава 4-3
Интерлюдия 4
Глава 5-1
Глава 5-2
Глава 5-3
Интерлюдия 5-1
Интерлюдия 5-2
Глава 6-1
Глава 6-2
Глава 6-3
Интерлюдия 6
Глава 7-1
Глава 7-2
Глава 7-3
Интерлюдия 7
Глава 8-1
Глава 8-2
Глава 8-3
Глава 8-4
Интерлюдия 8
Глава 9-1
глава 9-2
Глава 9-3
Интерлюдия 9
Глава 10-1
Скоро...
10-2
10-3 - пишется...
10-4 - ?
Эпилог

[Нигвен]

– Я сделала это чтобы помочь брату спасти восточные земли.

Когда конец будет?

[Линолеум]

Так, ладно, все же хотел дочитать до конца, но сейчас еще только глава 7-я с гаком, и до финала путь вроде не близкий, поэтому лэкну автора в туз прям щас.
Написано хорошо, вот прям без зипды, хорошо написано. Т.е. баланс между грамотностью и простотой выверен практически филигранно, это важное качество для столь обьемных текстов. Интерлюдии так и вообще не верю, что ты написал, очень уж по взрослому смотрятся, читать их чуть ли не интереснее основного текста. По основной линии... Тут вроде как и бы стандартный набор клише (типа ГГ наркоман неудачник, но с добрым и отзывчивым сердцем, и он всем еще покажет, спутница-двигатель прогресса-эльфийская панкуха, церковь, заговор ну и дальше по тексту), но они работают, потому что расставлены правильно и с правильными акцентами. Глобальная проработка мира... Некто в соседней теме скажет, что замутить "Историю одного мира" дела плевое, но кэп да и мы с вами знаем, что "истории" могут разительно отличаться как по качеству так и по содержанию. Короче, я бы не потянул такой проработки мелочей и нюансов.
Я вот все никак понять не могу, когда это ты ( да и Нигвен) превратились из супящих, в ответ на критику, бровки мальчиков в нормальных таких писак? Т.е. таких, которым не стыдно скинуть аннотацию с синопсисом в редакцию в реальныз надеждах отхватить лавэ а не лулзов со стороны редактора...
Короче, пиши. Все у тебя хорошо выходит.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Сообщение от Нигвен

Когда конец будет?

Продублирую скайп-ответ - боюсь давать сроки.
Изначально хотел закончить к концу прошлого года, затем к двадцатым числам. Теперь давать четкие обещания глупо и смешно. Аврал пожрал с головой.


Линолеум, благодарю, мне действительно важно мнение такого авторитетного туза как ты, без шуток. Читателей нонче совсем мало, да и одолеть графоманию - а написал я много больше стандартной фэнтезийной книги в 12 а.л., сродни достижению по завоеванию призовых мест на олимпиадах.

___
Эмм, последняя интерлюдия романа. Осталось совсем чуть, ребят.

Скрытый текст - интерлюдия 9:

Интерлюдия

Свой среди чужих

– Почему их называют Лесными Призраками? – спросил Ищейка.
Они шли лисьей тропой. Такие ни с чем не спутаешь. Извилистая как вьющийся волос – то исчезающая в кустах, то появляющаяся из ниоткуда и жирным пунктиром следующая через ручьи и овраги, тропа вела в чащу леса. Езекия сбил посохом листья. Под кучей перегноя обнаружилась грибная колония. Ищейка нагнулся и срезал с десяток боровиков, оставив корень. Они вернутся сюда после обмена. Если земля окажется плодовитой, грибы прорастут снова.
– Остготы этого клана уносят воинов после боя, – ответил Езекия сыну. – Они делают это, чтобы остальные не знали, сколько людей погибло и чтобы заставить нас поверить в то, что они не умерли, а пустили корни, превратившись в деревья. Поэтому они называют себя Лесными Призраками.
– По-моему, это глупо, – сказал Ищейка.
– А называться Белоголовыми – нет?
– Мы зовем себя так, потому что посыпаем голову пеплом и мелом. Все знают, кто такие Белоголовые, ведь нас видно издалека.
– Кхм, верно. Так почему глупо быть Лесным Призраком?
– Потому что люди не могут просто так исчезнуть. Всегда остается след. Их план не работает, ведь мы знаем, что на самом деле они уносят своих мертвецов.
– Не вздумай ляпнуть такое, когда мы будем вести обмен с ними.
– Папа, я не маленький!
– Для меня ты до сих пор не оперившийся птенец, даже не смотря на то, что прошел обряд посвящений и был с женщиной.
– С двумя!
Езекия не стал продолжать вяло текущую перебранку.
Они вышили к лесной прогалине. Десять лет назад, во время жаркого лета, здесь начался пожар. Поляна заросла травой, обугленные пни покрылись ковром лишайников и были похожи на гнилые зубы. Ищейка вскочил на крайний пень. Он пригнулся, собрался и перепрыгнул на другой древесный обрубок.
Езекия смотрел на сына с улыбкой. Когда-то он также развлекался с Шельмой. Они играли в салки и тот, кто побеждал, имел право сорвать одежду с проигравшего. Они любили проигрывать и поддавались друг другу каждый раз, но от этого игра не переставала быть интересной. Сейчас они постарели и растеряли былой запас и резвость. Время уступить забавы молодым.
Шельма иногда намекала ему о возрасте, на что Езекия отшучивался и строил из себя седобородого старца с разнообразными болезнями. Его женщина любила смеяться и подтрунивать над Езекией. За это старейшины и дали ей такое имя.
Все дети получали имена от старейшин по достижении возраста, когда смогут сказать свое первое слово. Таким образом имя получил его названный отец. Старейшины дали Ищейке имя одиннадцать лет назад. Только Езекия получил свое имя от матери. Она говорила, что дала ему имя как раз перед тем, как Белоголовые совершили набег на селение имперцев. Отец хотел пронзить младенца мечом, но мать дала отпор. Она защищалась так яростно, что он захотел взять ее. У него было много жен, но с приходом матери отец раздал их другим мужчинам, за что впоследствии приобрел большое влияние и стал вождем Белоголовых. Так мать привела его к величию. Иногда Езекия думал, что эта женщина была одной из тез, кого в Тринадцатиземье величают святыми. Когда отец привел Езекию к старейшинам, мать ворвалась следом и запретила давать любое другое имя новому члену клана. Старейшины ответили, что инородному никогда не быть вождем. Мать сказала только одно слово, но Езекия помнил, что уже тогда знал, какая участь ему уготована в этом мире. «Посмотрим» – сказала мать и ушла.
– Гляди, пап, – воскликнул Ищейка. – Как много костров! Неужели Лесные Призраки так многочисленны? Пошли скорее, я хочу увидеть своими глазами
– Нет, сын, – ответил Езекия. – Не стоит спешить туда, откуда веет бедой.
Они сошли с тропы и углубились в чащу леса. За годы, проведенные за Краем Мира, Езекия научился многим уловкам. Он мог выследить зверя, мог сам притвориться им. Но самым важным его умением было оставаться незамеченным. Ищейка был точной копией отца. С ранних лет он воспитал в себе редкий талант. Вместе, они шли сквозь ельник, припорошенный первым снегом, не задевая ни одной ветки и не оставляя следов.
Лесные Призраки жили богато. Множество шалашей были обернуты шкурами убитых животных. Их женщины ловили рыбу в прорубях, чем обезопасили людей от голода на случай, если охотники вернутся ни с чем. Смотрящие забирались на высокие столетние сосны, чтобы заведомо предупредить людей о приближении врагов.
– Папа, – сказал Ищейка, – что здесь случилось?
– Пока не знаю, сын. Но лучше держаться на расстоянии, пока не удостоверимся, что нам не грозит опасность.
Лесных Призраков вырезали под корень. Трупов было очень много. Езекия умел считать до двадцати – ровно столько зубов у него оставалось во рту после боя со Сребролицым. Он насчитал дважды по двадцать у края лагеря. Здесь Лесные Призраки пытались дать отпор. Они даже убили нескольких из нападающих. Ищейка охнул и вопросительно посмотрел на отца. Езекия только пожал плечами. Он тоже был озадачен.
Детям Медведицы нечего делить с кланом Лесных Призраков. Их охотничьи угодья не соприкасаются. На племенном вече они ни никогда не ссорились, вожди никогда не вызывали друг друга на бой, чтобы решить конфликт. Тогда почему здесь столько трупов?
Умирали только те, кто был способен поднять меч. Было очень мало тел детей и женщин. Неужели Дети Медведицы думают, что Лесные Призраки смогут стать членами их клана? Они мало знают о родовой связи и мести.
Езекия знал об этом все. Его сводный брат, Сребролицый, тоже стремился стать вождем. Он хотел Шельму. Он ненавидел Езекию за то, что брат лишил его и того и другого. Он отомстил жестоко. Мать нашли повешенной на суку дерева невдалеке от лагеря. Езекия узнал, кто ее убил. Сребролицый наносил краску на свое лицо, и часть ее осталась на одежде матери. Езекия вызвал брата на поединок перед всем кланом и победил его, не смотря на то, что Сребролицый был сильным воином, который умел обращаться с дубиной. Так Езекия закрепил за собой звание лучшего воина клана Белоголовых и его авторитет стал непоколебим.
– Папа, – шепотом сказал Ищейка. – Им вырезали глаза. Почему? Зачем остготам резать друг друга, когда есть имперцы?
– Не знаю. Но выясню. Пошли.
Они не стали идти по следу. Не было необходимости. Все остготы знали, что Дети Медведицы жили в пещерах Упавшей Скалы.
Отец с сыном продирались через колючие заросли заснувших на зиму деревьев. Громко каркали вороны, пытавшиеся разбить последние орехи. Черные птицы были вестниками смерти. Езекия всегда обращал на них внимание после боя. Его не покидало ощущение, что сегодня его плоть будут клевать вороны.
Мать назвала его Езекией в честь великого царя имперцев. Он правил южным королевством в далеком прошлом. «Ты станешь таким же, как он» – говорила она ему вечерами перед сном, и Езекия верил ей.
Упавшая Скала протянулась далеко на запад, разрезая острыми гребнями деревья, вспарывая почву и разделяя воды рек. Они шли через каменные глыбы, которые деревья грызли веками. Хилые кедры да сосны разрывали твердь, вытягивая вершины над завалом. Езекия скользил между трещинами. Он нырял в гроты и шел по туннелям из щебня и соли. Давно стемнело. Они ориентировались по звездам.
Езекия позволил сыну вести себя. Ищейка был прирожденным следопытом. Он выбирал нужную дорогу, повинуясь чутью, и всегда угадывал. Ищейка держался против ветра, чтобы враг или голодный зверь не смогли учуять его запах.
Горная порода местами оплавилась. Температура здесь существенно отличалась от других мест Края Мира. В неглубоких кавернах бурлила, вспарывая глянцевую поверхность жижа. Расплавы металлов стали жидкими и слились в единый клубок, от которого расходились ядовитые пары, сводящие с ума все живое в округе. Езекия помочился на тряпку и замотал ей лицо, приказав тоже сделать сыну. Едкий дым ел глаза. Они двигались крайне осторожно. Один неверный шаг и можно упасть в расплавленное озерце.
– Сюда, па! – сказал сын, указывая на зев глубокой пещеры.
Езекия уловил едва различимый запах прогорклого жира и въевшегося в стены человечьего пота. Они вошли внутрь. Езекия зажег факел и передал его сыну.
Пещера уводила вглубь земных недр. В стенах, словно оголенные нервы простерлись вкрапления лазоревых минералов. Изредка им попадались застрявшие в породе кругляши золотых вкраплений, походящих на кладку паучьих яиц. Ищейка достал нож и хотел сковырнуть пару шариков для обмена с остготами и людьми, приходящими торговать с ними из пустошей Кальменгольда. Езекия запретил сыну.
– Дети Медведицы хорошо охраняют это место, – сказал он. – Мы еще не встретили ни одного их патруля. Я хочу, чтобы так продолжалось и дальше. Мы потеряем много времени здесь. Сейчас информация дороже любого золота.
Ищейка отступил. Езекия видел по его лицу – сын не доволен. Пройдет еще год или два, и он перестанет прислушиваться к бредням старика. Может быть, так будет лучше. Езекия готовил его как ни кто до него. Ищейка знал то, что знал Езекия. Еще немного и Ищейка превзойдет его. И тогда Езекия уйдет на покой, и вождем станет тот, кому он доверяет больше всего. Ищейка будет хорошим вождем, Езекия в этом не сомневался.
Вскоре они нашли удобное место для наблюдения. Уступ, закруглявшийся подобно орлиному клюву, отлично скрывал их от копошащейся внизу массы. В свою очередь Езекия и Ищейка могли наблюдать за Детьми Медведицы через отверстия выступа.
Здесь собралось все племя, но было не похоже, чтобы люди праздновали победу над одним из самых многочисленных кланов остготов. Все хранили гробовую тишину и взирали на группу одетых в черные мантии жрецов.
В углах пещеры тлел уголь. В столбах дыма, поднимавшихся вверх и коптящих потолок со свисавшими с него словно наледь сталактитами, мелькали ужасные тени. Они протягивали изломанные и вывернутые под невероятным углом конечности к людям, но не могли прорвать барьер между этим миром и своим узилищем.
Перед чадящим барьером танцевала женщина в медвежьих шкурах – матриарх клана. Ее плавные движения возбуждали похоть, хоть Езекия ни за что бы не променял Шельму на другую женщину.
– Что это, папа? – прошептал Ищейка. – Я такого ни разу в жизни не видел.
– Имперцы называют эти штуки Местами Силы, сын.
– Что они с ним хотят сделать?
– Сейчас увидим. Больше ни слова. Не ровен час, услышат.
Между тем, воины Детей Медведицы принесли мешки, покрасневшие от крови, и вытряхнули перед жрецами содержимое. Глаза с годами начали подводить Езекию, но ему они и не понадобились. Он умел делать выводы. Сотни глаз Лесных Призраков образовали три горки. Жрецы плеснули на них воду и запели глубокими, исходящими из нутра голосами зловещую песню.
В первые ряды вывели тех из Лесных Призраков, кто имел слабость сдаться. Несчастные смотрели как, повинуясь загадочной силе ритуала, глаза начинают шевелиться. Не имеющие век глазницы моргали, их заволакивала белесая пелена. Шевелящаяся масса медленно стягивалась в единый ком, сплетаясь нервными окончаниями. Езекия наблюдал, как нечто, чему запрещено было появляться на свете, принимает знакомые очертания. Отделенные от родной плоти органы преобразовывались в другую сущность. Новая оболочка постепенно твердела, теряя мягкость и податливость. Дымные столбы потянулись к пульсирующей глобуле, вобрав в себя хрупкую фигуру танцовщицы. Они втягивались вовнутрь, образуя вены и артерии, придавая порочной твари обьем и завершая окончательный облик.
Увидев его, Езекия впервые за свою жизнь испугался. Когда он дрался со Сребролицым, Езекия знал, что может его одолеть. Также он предполагал, что, когда умрет, его дух будет охранять клан вечно. Это существо поколебало его веру. Езекия боялся умереть в схватке с ним. Ведь тогда его глаза достались бы твари, а быть слепым в мире духов не завидная участь. Езекия не думал, что сможет убить тварь. Он не знал никого, кто был бы на это способен.
Езекия не мог поверить, что сущность, настолько древняя, что по сравнению с ней боги имперцев казались младенцами, явилась именно сейчас, когда о ней почти все забыли. Легенда черных веков воскресала здесь, в пещере, среди клана Детей Медведицы, ряд за рядом, начавших преклонять колени перед демоническим посланником.
Громадное око, свитое из множества глаз принесенных ему в жертву людей, воспарило над землей, подчиняя себе токи не ощутимых для смертных эманаций.
Молодая женщина, стоявшая к нему ближе всех, не выдержала и закричала. Это послужило сигналом. Око исторгло из себя жгуты дыма с пепельными отростками по краям. Щупальца впились в узников, подняли их в воздух как тряпичные куклы. Око дернулось, и его отростки вернулись к хозяину. Узники упали на землю. Они были живы, но ослепли. Око высосало их глаза. Среди них были в основном женщины и дети. Теперь они копошились на каменном полу, как черви, что резвятся на земле после дождя.
– СИМ, Я, ПЕТБЕ, НАРЕКАЮ ВАС ПРОРОКАМИ СЛЕПОГО БОГА. ТРЕПЕЩИТЕ, СМЕРТНЫЕ! ТРИАДА ГОТОВА ПРИЙТИ И НЕСТИ СУД НАД ТЕМИ, КТО ОТВЕРГ ЕЕ, – провозгласило существо. – ГДЕ БРАТ МОЙ, МОЛОХ?
Жрецы заговорили с ним на языке жестов, которого Езекия не понял. Око внимало им некоторое время.
Езекия смотрел очень внимательно. Он не хотел пропустить ни одного момента. Теперь он понял – договориться с этим существом не удастся. Оно хотело отомстить всем, кто забыл о Лунной Триаде. Это означает, что клану Белоголовых грозит вымирание.
Как только эта мысль созрела в его голове, Петбе внезапно обернулся в их сторону. Зрачок из множества глаз пронзил толщу камня и вцепился в застывших лазутчиков.
Ищейка от неожиданности отпрянул, но не посмотрел, куда ставит ногу. Камень под стопой поддался, и сын повис над пропастью. Его ребенок, тот, которого Езекия нянчил и воспитывал с первых дней, с мольбой смотрел на него. Езекия вжался в камень.
– Папа, помоги, – взмолился сын.
Езекия протянул было к нему руку, но остановился. Сжал ладонь в кулак.
Дети Медведицы собирались под утесом, как шакалы, ожидающие, пока жертва перестанет бороться за жизнь.
– Папа?
– Прости, – сказал Езекия и бросился прочь.
Крики Ищейки, звук сорвавшегося с вершины тела и одобрительный ропот толпы еще долго стоял в его ушах. Езекия бежал вперед, плутая и заметая следы. Он остановился лишь, когда далеко на востоке забрезжил кровавый рассвет.
Только тогда Езекия дал волю чувствам. Он упал на колени, и посмотрел на свои руки. Он мог его спасти. Стоило только сделать шаг вперед и открыться перед жуткой тварью. Хороший отец поступил бы так и минуты не думая. Езекия не мог поверить, что окажется способен на нечто иное. Он поступил как трус и за такое любой остгот убьет его. Езекия скрипнул зубами. Во всем виновата кровь. Имперцы разбадяжили горячую кровь водицей. Зачем, зачем мать дала ему их имя?
Однако, в глубине души, там где находился источник холодного разума, твердо билась мысль. И никакая злость, ярость и презрение не могли растопить ледяную уверенность. Езекия непременно бы погиб там, в пещере. Протяни он руку и его увидели. Помоги он Ищейке – и потерял бы время, нужное, чтобы выбраться незамеченным. Езекия в первую очередь – вождь Белоголовых. И лишь потом кто-то иной. Он должен был выжить, чтобы рассказать остальным. Предупредить Шельму и попытаться сохранить жизнь младшим детям.
Древние боги пробудились. Их посланники готовы вымостить для небожителей дорогу в этот мир.
Езекия достал из сумы стертый мел и посыпал им голову, как женщины посыпают себя пеплом, когда гибнут их дети.
Он обязан найти способ помешать им. Неважно как. Ищейка не должен погибнуть напрасно. Он пойдет на что угодно ради этого. Мать была права. Для этого нужен воистину великий человек и среди остготов таких нет.

[Sera]

Мережук Роман, а можно как-нибудь запилить ссылочку на полный текст? А то через форум не очень удобно, и в итоге я где-то в районе седьмой главы заблудилась.

[Нигвен]

Написано хорошо, вот прям без зипды, хорошо написано.

Зря его хвалишь: щас он уйдет в запой и ничего не напишет. :(

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Sera, Самиздат..
В принципе, могу тот же черновик восьми глав, что давал человеку, просившему ранее, более-менее правленый прислать на мыло, если дашь его.

А вообще... чем больше у меня читателей, тем больше я хочу денег =)

[Линолеум]

Сообщение от Нигвен

Зря его хвалишь: щас он уйдет в запой и ничего не напишет. :(

Да не, в самый раз. Ему последнюю главу дописать, издаться и уж тогда вмыкнуть в запой. А нам дочитать и ждать следующего сезона

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Первый вброс.

Скрытый текст - 10-1:

Глава 10

Червоточина

– Не дурно, - вынес вердикт Лотт.
Он причмокнул, сделал из чаши еще один глоток. Покатал на языке, ожидая, когда во рту заиграет новыми красками букет. Небо обожгло жаром. Казалось, там поселилось лето. Пряный первоцвет и тягучая сладость медоносов сочетались самым неожиданным образом.
– Отменную выпивку гонят в этих краях. Как, говоришь, называется?
– Кто травянкой зовет, кто цветнем, – сказал Кнут. Он сидел, закинув ноги на стол, послав к черту хорошие манеры и церковный устав, чем заслужил немалое уважение новоявленного святого. – Мамка палинкой звала. Делают ее только бабы. Говорят, лучше получается, но я считаю – это потому что мужики потребляют, не дождавшись, когда сусло вызреет для перегона.
– Забористо, – сир Бэйлис Винж закашлялся и поспешно занюхал крепость луком. – Повторим?
– А то, – сказал Антонио Валесса и подозвал к ним прислугу. Он, как и Винж, был безликим. Здоровяк Бьерн сидел между ними, молча поглощая все, что было на столе.
– Я чувствую мелиссу, полынь и мяту, – сказал Родриго.
– Да там тридцать трав, а может и того больше, – махнул рукой Кнут. – Зарок ногу сломит. О, мой треклятый язык опять заплело в ядреный узел. Негоже поминать беса, когда нам такое предстоит. Простите божий воин…
– Святой отпускает тебе грехи, – махнул рукой Лотт. – Можешь звать меня по имени. Ненавижу иные приставки. Я слишком долго расшаркивался перед титулованными дворянами, чтобы с радостью стать таким же, как они. Мы равны. Мы все – воины святого престола.
Местные недовольно косились в их сторону, но не предпринимали никаких шагов, чтобы попытаться надрать задницы пришлым. Они прекрасно видели оружие, сложенное на край стола, и огромный молот Бьерна, облокотившийся о дверной косяк.
Чернявая девушка принесла их заказ и спросила, чего еще пожелают вельможные господа. Лотт достал кошель и позвенел им так громко, как только мог. Шэддоу совершил огромную глупость, дав ему деньги, выделенные архигэллиотом. Лотт намеревался спустить все кругляши, а если какой-нибудь медник приволочет сюда свой зад, Марш срежет монету с его шнурка в счет будущих свершений. Падальщик побери, это мог быть последний спокойный вечер в его жизни.
– Тащи-ка нам бочонок палинки, красавица. Только той, что хорошо выдержана. И еще один прикажи подвести к городским конюшням.
Лотт не запомнил название таверны. Что-то про изысканную еду и мягкую кровать. Он поступил как деревенский простак – купился на затейные рисунки, зовущие усталых путников и веселых выпивох.
В здании было полным полно разного люду. Пришедшие тратить скудный куш с приисков артели теснились с толкающими из-под полы синелист браконьерами, от которых несло торфом и тиной. Охотники на водных драконов красочно расписывали, каких красавцев они поймали в Гиблых Топях. Их менее везучие коллеги грустно лакали травянку. Покорившие-ветер сидели в самом дальнем углу заведения. Оттуда веяло плесенью. Худосочные фигуры перешептывались впотьмах – хозяин экономил на свете. От редких светильников несло прогорклым салом, а не маслом. Желтоглазые грели в руках чашки с супом и делили между собой то немногое, что имели.
Подумав, Лотт подошел к ним. Он молча вручил пять золотых марок с тавром аргестийского монетного дома. Здесь на эти деньги можно жить не один год. Старушка – видимо староста их общины, боязливо приняла дар отблагодарив на манер древнего народа.
Каждый второй из них был болен. Малыш желтоглазый, не доходивший Лотту и до пояса, часто схаркивал кровью на пол. Лотт прикусил губу. Покорившие-ветер действительно вымирали. Они не могли жить здесь, не могли дышать зловонием, приползавшим с болот. Так дальше не может продолжаться. Когда все закончится, он постарается им помочь. Обратится к архигэллиоту, если нужно поселится здесь, чтобы как-то повлиять на людей. Втолкать в их пустые головы мысли о том, что покорившие-ветер ничем не хуже людей.
Когда он вернулся к товарищам, никто не сказал ни слова. Бьерн лишь молча кивнул, одобряя поступок и налил ему травянки из только что принесенного бочонка.
– Что ж, давайте тянуть соломинку, что ли, – сказал Лотт, чтобы замять неловкость. – Нам здесь не один час куковать.
Шэддоу и его подчиненные отправились в псоглавую башню Ветрореза, чтобы узнать последние новости. Городок был относительно небольшим. После Солнцеграда, Лотт мог называть так каждый встречный населенный пункт. Как ни старался Галлард подлизаться к Мрачному Жнецу, Шэддоу оставил за главного именно Лотта. Марш воспользовался ответственным постом в полной мере. Он велел Галларду и нескольким парням, которые действовали ему на нервы, походить по городу – глядишь что-то услышат или увидят. Им нужна была любая информация о том, что творится в Дальноводье. А главное – проводник. В Гиблых Топях без него никак.
Лотт достал из мешка семь палочек, одна из которых была короче остальных. Он старательно перемешал их за спиной и протянул пучок, зажав в кулаке.
Тянуть жребий они начали еще на границе с Делией. Вытянувший короткую палочку рассказывал остальным занятные истории о своем прошлом. Так, Лотт узнал, что сир Бэйлис дал клятву отомстить за своего отца, погибшего от руки безликого. Он вступил в орден только с этой целью, но за девять лет службы так и не узнал имя убийцы. Да и кто его назовет? В Приграничье мало кто знает друг друга в лицо. После того как возвращаешься из Мертвых Земель сил хватает только упасть на кровать. Когда же безликие идут в рейд, их лица скрывает забрало шлема. За эти годы юношеский запал угас, обида стерлась, как дождь и ветер стирают камень. Бейлис Винж до смерти устал служить в братстве с чистыми щитами. Он хотел познать мирную жизнь, и когда из Обители Веры пришло письмо, он ни минуты не сомневался. Архигэллиот собирал лучших бойцов Приграничья. Он предлагал скостить срок службы. Сир Бейлис послал все к черту и присоединился к отряду.
– Где Родриго? – спросил Антонио Валесса.
– Пошел договариваться про ночлег у хозяина, – махнул рукой Вильям. Он был совсем юн, но с мечом управлялся лучше остальных. Вильям служил в личной гвардии архигэллиота. по его словам семья гордилась отпрыском. В мешочке на его шее Вильям хранил иссохший мизинец предка, который должен был давать ему отвагу и храбрость.
– Мелкий паршивец как чувствовал, – усмехнулся Кнут. – Семеро одного не ждут. Тянем.
Кнут был ценным приобретением. До поры этот человек отмалчивался, но когда пришло время – показал себя с лучшей стороны. Раньше Кнут был одним из тех парней, что на свой страх и риск вывозили синелист из страны, минуя загребущие руки агапитов. Медники занижали цены, покупая траву у добытчиков почти задарма. С другой стороны – архигэллиотским приказом Церковь обладала исключительными правами на этот товар, и любая попытка приобрести синелист у других людей каралась каторгой. Риск попасться был велик. Но люди, готовые платить больше, всегда жили на земле. Кнут знал тайные тропы, безопасные броды через реки и время, когда патрули делают обходы. После инцидента в Острие отряд избегал Имперского тракта, двигаясь на юг окольными путями. Кнут провел их мимо патрулей и разбойничьих артелей незаметно, за что Лотт был ему признателен. Он не хотел погибнуть от шальной стрелы, прилетевшей не знамо откуда. Святые так не умирают. Шансы выжить были и без того малы. Теперь он это понимал.
Деревянная карлица досталась Меллиону. У него была солдатская выправка. Во взгляде этого человека было что-то от змеи. Когда Меллион смотрел на тебя, он не моргал. Это нервировало и вызывало ужас. Говорил он сухим и отстраненным голосом, словно случившееся произошло не с ним, а с кем-то еще.
– Я родился на помойке, – начал он. – Среди кучи отбросов и крыс. Моя мать ушла от мужчины, с которым жила, потому что он пил и бил ее до потери сознания. А когда не бил – насиловал или отдавал дружкам за бутылку красного вина.
Лотт скривился и отложил чашу с травянкой. Желание пригубить забористого пойла враз пропало. В этом и была суть рассказов. Никогда не знаешь, кто вытянет короткую деревяшку и что сочтет нужным рассказать. Над байками Кнута смеялись даже инквизиторы. Но сейчас слушатели притихли, и никто не смотрел в сторону Меллиона.
– Мы жили в коммуне босяков. У нас было общее жилье – улица и общее имущество – то, что выбрасывали состоятельные люди. Когда мне исполнилось три года, мать умерла. Я не помню как. Просто в один из дней она не пришла ко мне с едой. Тогда я понял, что ее больше нет. Некоторое время меня содержал Однорукий. Его имени никто не знал, но он был лидером общины и решал, кому выделить больше еды, а кто достаточно здоров, чтобы прожить еще денек голодным. Он был добрым и я купился на старый как мир трюк. Я доверился ему и получил первый ценный урок в жизни, который помог мне в дальнейшем. Не верь отбросам.
Он сказал, что коммуне нужна помощь. Он долго объяснял, почему именно я должен помочь остальным. Выходило просто. Я должен был пойти с ним и побыть денек с какими-то людьми в качестве слуги. Я спросил его – кто такой слуга? И Однорукий ответил – это тот, кто исполняет все, о чем его попросят. Проще пареной репы. Я решился и взвалил на себя нелегкий груз.
Меня отвели к человеку, похожему на личинку. Он заплыл жиром и не мог передвигаться самостоятельно. Он подозвал меня к себе и приказал выбросить мои одежды, назвав их тряпьем. Я повиновался. Тогда он сказал мне помыться в тазу, что я и сделал под его присмотром. Мне было немного не по себе, но я делал то, что должно, ведь настала моя очередь помогать коммуне. Человеку-личинке понравился вымытый я, и он попросил меня об услуге. Я пошел к нему и сделал, что он хотел. Ни черта это не просто, скажу я вам. Делать то, что не хотели остальные, но получать еду на равных частях. Мне было больно и противно в первый раз. Еще больнее и мерзостней во второй и третий. Пойти в четвертый раз я не захотел. Я сказал Однорукому – хватит. Нашли дурака. Теперь твоя очередь идти к нему. Однорукий избил меня ногами и сказал что убьет, если я буду противиться. Он врал. Я думаю, он боялся личинку. Тогда я предложил пойти к нему остальным, но никто не согласился. Что же это за коммуна, когда работает только один, сказал я. Они сказали, что личинке нравятся только дети. Тогда я сказал, что не хочу больше туда идти. За что меня избили остальные. Им нравилась сытая жизнь. Я видел, как у некоторых вновь располнел живот. Но мой живот был худ как и раньше, работал я за всех, мне было больно у личинки и больно на родной помойке.
Я решил, что с меня хватит. Я решил уйти из коммуны нищих и найти кого-то посильнее. Я не был сведущ в том, кто обладает большей властью, чем коммуна. Знал только о том, что есть мы, есть личинка и его люди. Были резаки – так звали ребят, ворующих тюки с причала. Они срезали серповидными ножами веревки такелажа. Когда матросы кидались к снастям, ребята споро воровали все что плохо лежало. Добра им хватало, но вряд ли он могли помочь с моей проблемой. Да и уличная жизнь мне порядком надоела. Я пораскинул мозгами и пришел к единому возможному выводу.
Я пришел в церковь и попросил о встрече. Вы удивитесь, но мне не отказали. Я рассказал все, что случилось со мной священнику. Он слушал предельно внимательно и просил побольше рассказать о Личинке. Меня оставили в келье, накормили и дали рясу. Это был лучший день в моей жизни. На следующий день пришел тот же чернец и отвел меня к священнику рангом выше. Я ему пересказал ту же историю. Клирик выслушал, кивая, и попросил меня пойти с ним к другому человеку. Им оказался скромный медник. Я говорил ему все без утайки. Затем медник взял меня за руку и повел в Обитель Веры. Я мало не пищал от восторга – так эта жизнь отличалась от той, в которой я барахтался ранее.
Знаете, к кому он меня привел? Ну же, наверняка догадались. Нет? Ладно, отвечу. Медник обнял меня за плечи и повел на церковное собрание. Там были гэллиоты и епископы. Все сидели тихо-тихо. А в центре залы на огромном кресле восседал старый знакомец. Очень бьет по нервам, скажу я вам. Стоять перед Личинкой, чей зад растекся по сиденью как кусок масла и говорить о том, что он со мной делал и в каких позах. Мне бы ума побольше и смелости поменьше – такой переделки бы удалось избежать, но случилось то, что случилось. Я закончил речь и Личинка закричал. Он брызгал слюной и грозил мне карой Гэллоса за ложь. Он клялся на алтаре, что не делал всего этого. Он говорил, что у меня нет свидетелей. Тогда медник вышел вперед и ответил, что Личинка ошибается. В зал ввели Однорукого. Выглядел он так словно из-за кровавого поноса высрал собственный кишечник. То есть скверно. Он признал, что отводил меня к Личинке и подтвердил мои слова. Позже я узнал, что Личинка был гэллиотом. Его лишили сана и в качестве епитимьи отправили в паломничество к могиле Святого Джерома, что находится где-то в Волчьей Пасти. Назад он не вернулся. Думаю, не стоит говорить, кем оказался медник. Годом позже я стал служкой у Иноккия. Спустя пять лет мир обрел нового архигэллиота, а я стал одним из его личной гвардии.
Вот моя история. Итак, кто следующий?
– Пожалуй, один кон я пропущу, – сказал Лотт. – Схожу узнать, куда пропал Родриго.
– Я могу сходить вместо вас, – предложил Мэллорик.
– Не нужно, хочу размять ноги. Травянка просто рубит наповал.
– Мне пойти с вами? – спросил Бьерн.
– Падальщик вас дери, я не ребенок. Мне не нужны няньки.
Травянка действительно ударила в голову. Она затягивала понемногу, голова до поры не тяжелела и язык не заплетался, но стоило пройти десяток шагов, чтобы убедиться – ты пьян и лучше бы шел на боковую.
Лотт спросил у трактирщика, куда подевался молодой человек с длинными волосами цвета дегтя и жутким чесночным запахом изо рта, способным свалить с ног лошадь, но хозяин лишь покачал головой.
– Таких не видел, господин, – сказал он.
Лотту пришлось договариваться с ним самостоятельно. Трактирщик загнул бешеную цену и очень удивился, когда Лотт, не торгуясь, отсчитал ему всю сумму.
Товарищи уже травили следующую байку. Дэррик по прозвищу Стальной Хват хохоча говорил что-то при этом очень активно мимикрируя. Остальные мало что не падали со стульев, представляя живописную сценку. Лотт тоже не отказался бы послушать, но ему следовало найти пропащего солнценосца.
Лотт ходил между столами, выспрашивая про Родриго, но никто не помнил такого человека. Тогда он поднялся на второй этаж. Здание было условно разделено на две половины. В первой, вытянувшей шею как цапля, располагались комнаты постояльцев. Некоторые были открыты. Возле передних дверей стояли две потасканные шлюхи. Выставив на обозрение увядшие прелести, они заманивали клиентов. Лотт прошел мимо, зовя Родриго по имени. Парнишка и не подумал откликнуться. Если бы Лотт не знал его как облупленного, мог бы поклясться, что тот кувыркается с одной из шлюх за соседней дверью. Родриго был суеверным и крайне щепетильным человеком. Он не согласился бы променять вечность на небесах ради одной ночи с продажной девкой. Так он говорил Лотту не один раз, полируя меч до блеска. Лотт старался ему поддакивать с серьезным лицом, но кривая улыбочка нет-нет, да проскакивала.
Закончив осмотр, Лотт вернулся к лестнице. Вторую половину таверны занимали погруженные в полутьму столики. Насколько понял Лотт, здесь заключались сделки между разного сорта людьми. Он бывал в подобном месте в Гэстхолле. Тогда он крепко сидел на атуре и задолжал Чуме приличную сумму. Лотт искал того, кто помог бы ему уладить проблемы, но связываться с торчком, у которого нет денег, никто не захотел.
Здесь велись дела более высокого статуса. Здоровяк в курточке из кожи водяного дракона катал между пальцами правой руки серебряную марку и перешептывался с двумя мужчинами, которые прибыли в Дальноводье из Тринадцати Земель. Лотт помнил их еще со времен собрания Круглого Стола. Они служили Нойлену Уоллштайну. Многие подозревали, что Многоженец проворачивает делишки с контрабандистами, позволяя синелисту ускользнуть из цепких объятий медников и течь свободной рекой через свои земли.
Конечно, они не помнили Лотта. Тогда он был прыщавым мальчишкой, а Сторм затмевал то немногое, чем мог похвастать младший брат.
Лотт прошел мимо, сделав вид, что у него здесь важное дело. Трое мужчин очень похожих на головорезов, разложили на столе жемчуг и пытались продавать горошины в розницу. Зрелая женщина с вьющимися волосами, похожими на клубок змей, продавала за медяки приворотные зелья перепуганным до смерти девушкам. Мальчик с хитрым лисьим лицом толкал «блажь грешника», жонглируя пакетиками с порошком, как ловкач странствующего цирка. Пакеты исчезали в карманах клиентов так быстро, что Лотт не успевал уловить момент передачи денег.
– Подходи не боись, увлечет в один миг, – подмигнул ему мальчик, показывая пакетики.
Атура была разноцветной с какими-то непонятными приправами. От разнообразия выбора у Лотта защемило под ложечкой, и зачесались руки. Желание втереть в небо смесь, а затем вдохнуть ее полной грудью не спешило утихать. Иногда, ночью, он смотрел на мешочек атуры, бережно хранимый в потайном кармане куртки, и спрашивал себя почему для него так важно больше не прикасаться к порошку. Для чего идти на жертвы?
– Синия блажь с дымтравой, и проблемы сметет как метлой, – уговаривал мальчик, манипулируя товаром. – Красная с перцем для людей с храбрым сердцем! Белая с солью – поделись с ней болью. Что желаешь путник, говори, все достану, лишь скажи!
Лотт заставил себя отойти от столика.
Родриго беседовал с незнакомцем, сидевшим, повернувшись спиной к единственному светильнику. Складывалось впечатление, что это ребенок играет во взрослые игры – настолько щуплой и тонюсенькой казалась фигура, завернутая в плащ. Ощутив его приближение, незнакомец поднялся из-за стола и, лавируя между посетителями, пошел к выходу, не удосужившись попрощаться с собеседником.
Это наводило на скверные мысли.
– Заводишь новые знакомства? – спросил Лотт своего охранника.
– Ага, – добродушно ответил Родриго.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Вы не поверите, но текст завершен. Это были чертовски трудные месяцы.
Если есть желающие, скину файл на мыло.
Еще месяц будет производиться окончательная правка и составление вменяемого глоссария, карт. Даже название может измениться. Затем... посмотрим.

[Vasex]

Давай, прочитаю, отпишусь.

Overdigger@mail.ru

[Нигвен]

Ромыч, я не могу сегодня выйти в скайп, но помню про наш договор. Скинь, пожалуйста, роман на мыло: tyasergej@narod.ru

[Ранго]

Мережук Роман, у меня большие тех. трудности, поэтому с чтением онлайн всё очень сложно. Здорово, если бы кинул на почту - chyzak@mail.ru
надо же дочитать до конца, раз кое-кто забил огромный болт на космос, не будем тыкать пальцем.

[Ner1]

Целых полтора месяца этого ждал. хД
azzahe@yandex.ru

[Vasex]

Ты ж сильно не разбрасывайся. В редакции отсылай.
А тут бы поскрывать всё, только нужным людям выслать, которые с вычиткой хотя бы потенциально помочь могут)

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Vasex, скрытие текста сейчас идет новичкам скорее в минус , чем в плюс.
Та же "конгрегация" представлена в самиздате в свободном доступе, что послужило толчком для ее раскрутки. А рассылка файла с романом это скорее бонус тем, кто поддерживал меня здесь и хоть как-то комментировал.
Надо бы еще ссылку на вебмани сюда бросить. Популярная фича бедных авторов)

[Ner1]

На кикстартер сразу. На продолжение деньги собирать. А то конец ненастоящий. хД

Читать было интересно, и не думал, что уже столько страниц набежало.

Главный минус, по мне, - обилие персонажей-статистов. Кроме Мэрдока и Бьерна, из второстепенных, я никого и не запомню. Вроде бы и со своими историями, и умирают, но мне чего-то не хватило.
Далеко не все интерлюдии у меня сошлись в единую картинку. Может, конечно, оттого, что читал с таким временным разрывом.
Ну и пролог с церковью раньше был тяжеловат для начала. Не знаю, как сейчас.

[Ранго]

Пока начал пролог, кажется я его уже читал, а, точно, читал.
Костыли из Алисы обязательно нужны? Нет, я понимаю, что они кое в чём пересказывают пол-книги, но всё же. Ну, обычно, если и используют, то что-то более... бронзово-мраморное, да?
Такое происшествие непременно кинет тень на его репутацию и даст повод гиенам и волкам, окружающим архигэллиота, попытаться оттяпать кусок пожирнее от священного тела империи, пастырем которой являлся «Наставник королей». не знаю, обязательно ли "его", ну, в принципе, кому как.
А вообще, внезапно я понял, что не могу так просто найти причинно-следственной связи между чрезмерной потливостью и захватом земель империи.
Шар из чистейшего, полупрозрачного янтаря с опоясавшей его миниатюрной короной надежно приютился в старческой ладони Солнцеликого. В сердцевину шара белыми инквизиторами была вложена реликвия церкви – Лепесток Солнца, единственное и неоспоримое доказательство существования богов в этом мире. Я тут покумекал, а что если убрать второе подряд упоминание шара? А заодно, если получится и слово "была".
Просто "В сердцевину (ну, или как там в геометрии) вложена реликвия церкви. Сердцевина хранит реликвию церкви.
Очень много Мартина и теперь я понимаю это сильнее, чем в первый раз. Очень нагруженный информативный пролог.

[Al Bundy]

Сообщение от Ранго

Очень много Мартина

я вот ищу-ищу, где еще Мартин есть, а он тут оказывается, хехе

upd автор, в fb2-то раздаешь?

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Сообщение от Al Bundy

upd автор, в fb2-то раздаешь?

за отдельную плату -)

[Ранго]

глава 1. Тени
Так же он вполне осознавал, как дошел до поворотной точки своей жизни и никакие молитвы Гэллосу не помогут исправить положение. не знаю, чего я застрял на этом предложении. Поворотная точка - это в смысле переломная? Точки бифуркации? Но раз измениться положение не может, то это не поворотные точки, а дно. Дошёл до дна, дошёл до ручки, как кому больше нравится, верно?

Даже не знакомый с основами пыточного ремесла человек сразу догадался бы, что за него взялись всерьез. - бла-бла-бла. Только полный даун бы не догадался, что поджаривание - это не всерьёз. Я думаю, это лишнее предложение. Во всяком случае, первая его часть.
Остатки древнего народа жили в Землях Тринадцати задолго до прихода сюда людей. мне показалось, что "сюда" это лишнее уточнение, но решать не мне, в любом случае.
Чума сплюнул мокроту и почесал затылок может просто харкнул?
Не отрываясь от чтения, девушка нашарила рукой старую знакомую Лотта – полуистлевшую палку и кинула нею в связанного. кинула нею? А если просто кинула?
Места здесь неспокойные, Край Мира постоянно угрожает если не нашествием диких племен так язычниками. не знаю, мне кажется тут пропущена запятая. Но где?
- Я спас твою шкуру, чахаточная, - он поднялся с земли, вытирая ладони о истертую куртку. – Если бы не я, ты так и осталась бы темным пятном, словно дерьмо прилипшим к стене. о вместо а, и мне показалось слишком поэтичным продолжение. Без меня ты бы осталось куском дерьма на стенке. Размазанным дерьмом. Не знаю. Как мне кажется, даже простая перестановка будет лучше. Прилипшим к стенке словно дерьмо.
К тому же брат когда-то обмолвился, что именно безымянные убили их родителей. повествование идёт от лица Лотта, верно? Значит уточнение "их" кажется каким-то холодным. Я никогда не добавлял к своим родителям слово "их". Да и нужно ли тут какое-нибудь уточнение вообще?