Форум «Мир фантастики» — фэнтези, фантастика, конкурсы рассказов

Вернуться   Форум «Мир фантастики» — фэнтези, фантастика, конкурсы рассказов > Общие темы > Творчество

Творчество Здесь вы можете выложить своё творчество: рассказы, стихи, рисунки; проводятся творческие конкурсы.
Подразделы: Конкурсы Художникам Архив

Ответ
 
Опции темы
  #1  
Старый 14.09.2012, 13:17
Аватар для Sera
Принцесса Мира Фантастики
 
Регистрация: 30.01.2010
Сообщений: 2,236
Репутация: 2580 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Sera
Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику?

Тема для публикации и оценки произведений посетителей форума.

Авторам.

1. Текст произведения необходимо скрывать тэгом спойлер
[spoiler="<Текст>"]<То, что вы хотите убрать под спойлер>[/spoiler] Тэг также есть в расширенном режиме редактирования сообщения.
2. Текст рекомендуется прочитать и проверить на наличие ошибок, например в Ворде. В противном случае, вместо оценки произведения вы увидите оценку собственной неграмотности.
3. Имеет смысл сначала прочитать хоть что-то о том как надо и, соответственно, не надо писать (например что-то отсюда). Если вы будете допускать типовые ошибки, то получите типовой ответ, причем нелицеприятный. :)
4. Если для понимания вашего произведения нужна дополнительная информация (произведение по конкретному миру, фанфик, ночной кошмар и т.д.) приведите ее перед спойлером. Не стоит ожидать что читатели хорошо знают описываемый вами мир.
5. Крупные произведения рекомендуется вкладывать небольшими кусками раз в день-два.
Скрытый текст - О трудном выборе критика:
Вариантов, собственно, у критика несколько:
1. Написать: "в топку".
Плюсы: Минимальные затраты, как в плане времени, так и в плане эмоций.
Минусы: Вы не поверите. Вы скажете: "Дурак", - и останетесь при своём, потому что людям свойственно не доверять незнакомцам на слово.
Вердикт: Этот вариант отметаем.
2. Начать разбирать подробно, построчно, тыкая пальцем в каждую нелепость и ошибку.
Плюсы: В итоге всё равно будет "в топку", но, всё-таки, вывод будет подтверждён множеством примеров.
Минусы: Вы всё равно захотите сказать "Дурак", и если даже так не скажете, то подумаете наверняка, а критик, который потерял уйму времени, увидев, как автор огрызается и пытается обелить своё произведение всеми силами, понимает, что время потрачено зря и благодарности ждать не надо. Почему? Да потому что вы ни за что не поверите в то, что ваше произведение не стоит того, чтобы его читали. Честное слово, чем лучше люди пишут, тем предвзятее они относятся к своим текстам, но обычно те, кто через слово допускают грамматические ошибки и вообще не задумываются над качеством написанного, уверены, что и так сойдёт. Хотя, конечно, не спорят с тем, что немного подправить не мешает.
Вердикт: Пока человек сам не поймёт, что он пишет плохо, никто его в этом не убедит, потому этот вариант тоже не приемлем.
3. Начать искать в тексте то, что можно похвалить, параллельно чуть-чуть - очень мягко и деликатно - пожурить.
Плюсы: Автор доволен. Его хвалят. К "журению" относится снисходительно, поскольку тон критика не категричный, а, скорее, просительный.
Минусы: Автор понимает, что он - уже готовый писатель, Боже мой! Первое же выложенное произведение - и такой успех! Он, вместо того, чтобы выучить русский язык на уровне школьной программы и обратиться к учебникам писательского мастерства, продолжает строчить унылые опусы в невероятном количестве, тратя своё время, которое можно было бы пустить на что-то полезное. Когда, наконец, придёт понимание, будет поздно: время упущено, прогресса никакого, а тексты-то были - отстой, что ж никто не сказал сразу? Ах, лицемеры...
(С) Винкельрид



Критикам.
1. Допускается только оценка произведений. Переход на личности считается флеймом со всеми вытекающими.
2. В отзыве необходимо указать что именно понравилось или не понравилось. Если есть только ощущение то его рекомендуется доносить посредством публичных или личных сообщений.
3. Выделения отдельных фраз и вывода "Чушь" недостаточно. Надо дать хотя бы краткие комментарии, описывающие преступления автора против русского языка и логики.
4. Отмазки "надоело" не работают ;).


Напоминаю, размещение чужих произведений без разрешения автора называется плагиатом и карается баном.
(Jur)

Напоминаю, что флуд запрещен правилами. Сказать свое "спасибо" критикам можно через репутацию. Так же настоятельно не рекомендуется ввязываться в споры.
И помните, что тут все на равных - никто не обязан вас критиковать и оценивать. Попробуйте для начала сами сделать то же.
Aster


__________________
Я согласна бежать по ступенькам, как спринтер в аду -
До последней площадки, последней точки в рассказе,
Сигарета на старте... У финиша ждут. Я иду
Поперёк ступенек в безумном немом экстазе.
Ответить с цитированием
  #1101  
Старый 05.03.2018, 17:40
Аватар для Руслан Рустамович
Добро - вещь относительная.
 
Регистрация: 17.11.2009
Сообщений: 12,856
Репутация: 1060 [+/-]
Мне кажется, пора банить. Я б забанил.
__________________
Ответить с цитированием
  #1102  
Старый 10.04.2018, 17:55
Историческая личность
 
Регистрация: 18.10.2013
Сообщений: 2,726
Репутация: 635 [+/-]
Перетрахивая архивы, нашла пару школьных зарисовок из числа тех, что писались "в стол", в нежном возрасте. Возможно, кому-то и будет интересно. Итак, раньшее, орфография и пунктуация авторские, ибо вылизывать то, что писалось десять лет назад - лицемерие.

Скрытый текст - Девушка в чёрном и золотом, или "Я стою у подножия Колвира...":
Я стою у подножия Колвира...Стою? Можно сказать и так. Сегодня волшебная ночь, а в свете полумесяца я почти-что обретаю материальные очертания...В некогда моей, но такой чужой сейчас руке - затрепанная колода карт. Многих не хватает, а на оставшихся в некоторых местах видны застаревшие бурые пятна...Бедняга Блейз, ты никогда не отличался любовью к каким-бы то не было вещам, кроме бутылки добротного вина. Наугад вытаскиваю карту - Бенедикт, самый старший из Живущих, самый опытный...Мастер-мечник, как прозвали тебя братья...Победить тебя в поединке мог разве кто-то из Ушедших братьев. Твоя карта тепла на ощупь, но ответа я не получаю. Я не обижаюсь на тебя, ведь охрана покоя Янтаря отнимает слишком много усилий и времени, чтобы тратить драгоценные минуты отдыха на бессмысленные препирательства с родственниками. Следующая карта -Брэнд...джокер в колоде жизни...Мертвецы не умеют гневаться, но, готова поклясться - у меня дернулась щека, вдруг заныл старый шрам на шее...О, бедный, безумный брат!...Карта холодна на ощупь, но пронизана такой ненавистью, что одно касание ее вызывает нестерпимые муки даже для моей, отвыкшей от физической боли, оболочки. На следующей карте - Джулиан, витязь Арденнского леса. Контакт устанавливается мгновенно, но я вижу лишь, как брат скачет по лесу, что-то бормоча себе под нос и мало обращая внимания на призрак минувших дней. Жерар следующий на очереди. Милый здоровяк, как я завидовала твоему умению постоять за себя, оставаясь в стороне от семейных склок...Каин, человек Моря...Остается только гадать, в каком портовом кабаке, с какой шлюшкой ты сейчас пытаешься забыться. Обратившись к карте Корвина, я застаю его у пустого склепа. Не знаю, как давно они с Рэндомом избрали место отдыха чуть поодаль от места, где прах и темнота правят бал. У него в руках цветы, как те, что он подарил мне на балу. Корвин плачет, не скрывая слез. Едва заметив мой размытый облик, его лицо озаряется узнаванием, он вскакивает и тянет ко мне руки, пытается что-то сказать...Но мне нельзя...Не здесь и не сейчас. А образ...утром он расценит все как приятный, но мимолетный сон. Его черты уже сейчас искажаются горечью, сдвинув брови, он возвращается к созерцанию букета. Аккуратно оставляю у стены гробницы свой гербовый медальон. Не такая важная вещица, чтобы Там ее хватились. Карта Рэндома, - малец, весельчак, балагур и конокрад. Бесплотные губы озаряет улыбка. Надеюсь у вас с Виоль все будет хорошо. Добравшись до следующей карты, вздыхаю, она холодна как лед. Бедняга Эрик, ты постиг столько мудрости, но так и не уяснил, что даже в любимом тобой и Корвином отражении Земля - гордыня это один из Смертных грехов. Покойся с миром, мы не забудем, что ты сделал для Янтаря. Странно, но девушка на следующей карте кажется мне знакомой...ее наряд несказанно походит на мой. Но в ее глазах - отражается беззаботная юность, а в моих - неизбывная тоска посмертия. Мне хочется плакать, но я не могу. Эта девушка погибла, кому как не мне знать об этом. А вот и Фиона - заумная хитрая стерва, присоединившаяся к травле Брэнда исключительно из своих личных корыстных соображений. На месте братьев я была-бы настороже. Флоримель, от ее карты пышет жаром как никогда, но едва установив контакт - я, ойкнув, разрываю его, потому что нехорошо подглядывать за сестрой в минуту интимной близости с любимым человеком. Едва я сконцентрировалась на карте Льювиллы - за спиной раздалось деликатное покашливание. Братья...Не Живущие, а те, что Ушли, еще тогда, когда даже Бенедикт был ребенком. Заметив, что небо затягивает тучей и полумесяц канет в темноте - аккуратно возвращаю карты на прежнее место в тайном, как он думал, укрывище Блейза. Лишь одна карта остается лежать невостребованной на мокрой от ночной росы лужайке. Карта с изображением девушки в черном с серебром, с медальоном в форме полумесяца.


Скрытый текст - Неоконченный роман, или "Обречённый сгореть не утонет". Посвящение Алексею и Оленьке. Посмертное...:
Мне вновь снился кошмар. Я ощущал себя среди великой битвы...лязг мечей, треск ружейных выстрелов, проклятия, стоны и хрипы живых, раненых и умирающих сливались в одну сплошную какофонию, терзающую не только уши, но и разум. Само существование вне времени и пространства доставляло муку, перед глазами все плыло, в средоточии черных и красных бликов, дождя и мощной грозы, сопровождаемых нестерпимым жаром, который принесло искажение Хаоса. Кто я? Где я? А главное зачем? Я перестал быть тем, кем я был - дворянином и принцем, но превратился в орудие убийства, стал острием клинка Хаоса, направленного на холм, где среди искажений реальности трепетал, но не пропадал из виду королевский штандарт Янтаря. В себя пришел только тогда, когда идущий чуть впереди меня офицер дрогнул, а затем с простреленной головой неловко завалился набок.
Впереди нас показался гвардейский стрелковый полк, вдруг лишившийся своего охранения, но не утративший задора. Едва не подчистую выкосив марширующую впереди нас пехоту, холопы не смогли ничего противопоставить моим рейтарам Хаоса...

-Если вы, братики и сестренки, желаете взбучки, вы ее получите, - прошипел я и взревел: - Горнист, к атаке! Тесните эту мразь к ущелью!
Сигнал, переданный по цепочке, был принят к исполнению и казалось, что сама земля застонала, не в силах вынести на себе подобной массы закованных в броню нелюдей и тварей, заменяющих им лошадей
Озверевшие от пролитой крови и вида растерянности в стане врага, козлолюди рассыпались по полю в подобии клинообразного построения, оглашая округу исступленным воем, складывавшимся в нечто, напоминающее "Фо Кеос". Янтарные стрелки бросали ружья, которые так и не успели перезарядить, и хватались за короткие мушкетерские сабли, с помощью которых явно не могли причинить вреда моим солдатам.
Баталия не заняла более сорока минут, разбитые и деморализованные стрелки пятились до самой кромки ущелья, где нелепо пытались сгруппироваться возле небольшого отряда пикинеров, где, по видимому, держал ставку командир. Интересно, кто? Отдав приказ приостановить атаку, я приблизил к глазам окуляр. Тааак, пикинеров не более полусотни, не считая прибившихся к ним стрелков, позиция у них невыгодная, но они, похоже, встали насмерть, надеясь...НА ЧТО? Ведь ясно, что эта горстка храбрецов не выдержит хорошего натиска, тем более, что теперь, когда я собрал всех в кулак, я могу обеспечить подобное. Однако, как говорили в отражении под названием Земля, "не один план не переживает встречи с противником". Внезапно прочувствовав что то липкое и холодное в душе, я оглянулся, чтобы увидеть, как через отроги, петляя, чтобы не попасть в прицел засевших среди холмов стрелков, прорываются отставшие солдаты моего полка, а прямо с отрогов, восседая на местном подобии единорогов и пегасов, с кличем "Янтарь!", подобно горному потоку, срываются свежие, не понятно откуда явившиеся, конные тысячи моих проклятых родственничков. Оглашая окрестности воплем боли и ярости, прямо на наше построение упал исстреляный буквально в клочья дракон, подминая под себя замешкавшегося сотника и всех его солдат...

Итак, как я понял, мои чертовы союзнички слили эту битву, но МОЙ бой еще не проигран, тем более, что я догадываюсь, КТО руководит стрелками...

Мальчик, совсем мальчик...Смешно, в последние минуты я стал таким сентиментальным... Юный паж оказался настолько глуп, что попытался закрыть собой командира...Удар, небрежным пинком я отправляю царапающее ногтями землю тело в бездну. Гуманный поступок, как не крути, так как у лишенных внутренностей жизнь болезненна и непродолжительна. По броне щелкнула шальная пуля, которую выпустил одуревший стрелок почти в упор. Жаль, что выдумка Корвина не расчитана на доспехи, выкованные лучшими мастерами Хаоса. Стрелка мне жаль абсолютно не было, поэтому я просто развалил его надвое. Тааак, а вот и командир, вернее командирша...
-Здравствуй, сестренка! - поставленный удар в забрало, чтобы сбить защелки, порхнувший в руку фазовый кинжал...А вот теперь мы покомандуем...

Дейдре сыплет проклятиями, вовсе не присущими даме, трепыхается, пытаясь высвободиться, но безрезультатно. Братья...Храбрецы, право ведь, возможность призвать к ответу непутевого родственничка вполне стоит того, чтобы на время прекратить грызню. Я польщен, еще бы, это не удалось ни Эрику, ни Оберону. Что вы там говорите? Вызов? От любого, кого я выберу? Очень жаль, любимые, но я выбрал ЕЕ!
Очередной рывок сестрички поставил точку в этом затянувшемся фарсе. Беседуя с братьями, я потерял координацию, рванувшись, она наткнулась на кинжал, который располосовал ей горло. От уха, до уха, что обидно. Но самым обидным было то, что умирающая вцепилась в меня мертвой хваткой, увлекая за собой в пропасть...

Я проснулся в своих покоях с воплем и в холодном поту, не в силах унять сердцебиение, но когда я потянулся за кувшином вина, то вовсе обледенел. Возле письменного стола сидела Дейрдре, очень бледная, но все такая же красивая. Только шею облегает плотный, черный, в тон волосам, коллар, как напоминание о делах давно минувшего.

-Тыыы?
-Здравствуй, братец. Я вижу, что ты так ничему и не научился...



2008 г.

Последний раз редактировалось Гёрлум; 10.04.2018 в 20:54.
Ответить с цитированием
  #1103  
Старый 17.04.2018, 14:13
Аватар для Witcher_Merlin
Посетитель
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 8
Репутация: 2 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Witcher_Merlin
"Все персонажи вымышлены. Любые совпадения с реальными людьми являются всего лишь совпадением. Все шутки не смешные абсолютно, закончив, автор покончил с собой, после воскрес и опубликовал это здесь".

"Бумажный владыка"

Скрытый текст - <Текст>:
<В черном-черном, мрачном государстве, на белом-белом фарфоровом троне развалился как мешок с дерьмом, дряхлый-дряхлый старый козел в прибитой к лысой башке картонной короне, с которой уже давно облупилась и осыпалась вся позолота.
Дворяне в драных шутовских нарядах и звенящих бубенцами колпаках без конца пляшут вокруг "царя". Пускаясь в пляс под мерзкий вой и визг фонящий из трубок, флейт и свистелок, распевая похабные песни и хрюча глупые шутки.
"Я есмь глашатай владыки!" - Кричит усатый, безмозглый паяц, бьет флейтой царя по глупому рылу и следом пускается в безудержный пляс.
Царь хрюкает, ничего не заметив, и пуская слюну, смотрит на шоу.
Убаюкавшись, бессмысленной песне, королевскуя суку клонит ко сну.
На бессмысленном,с тяжелой тенью слабоумия рыле владыки заиграла: легкая,беззубая, кривая улыбка.
Старый и глупый царек улыбаясь, закрывает глаза и засыпает, падая в объятия безумного сна, полного голых пляшущих, вечно юных мальчишек и корон золотых.
Так и вывели царя на балкон.
"Вот он ваш царь!" - Глашатай кричит.
Чернь же смиренно, падает ниц.>
Ответить с цитированием
  #1104  
Старый 17.04.2018, 15:01
Аватар для KrasavA
M@g
 
Регистрация: 12.07.2007
Сообщений: 3,740
Репутация: 1135 [+/-]
Мне кажется, зря он воскрес. Или после воскресения надо было срочно это съесть, чтоб никто не видел.
__________________
Раз уж начал – побеждай!
Э.Хемингуэй
Ответить с цитированием
  #1105  
Старый 18.04.2018, 19:47
Аватар для Witcher_Merlin
Посетитель
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 8
Репутация: 2 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Witcher_Merlin
Цитата:
Сообщение от KrasavA Посмотреть сообщение
Мне кажется, зря он воскрес. Или после воскресения надо было срочно это съесть, чтоб никто не видел.
Это вы про кого?
Ответить с цитированием
  #1106  
Старый 18.04.2018, 20:34
Аватар для KrasavA
M@g
 
Регистрация: 12.07.2007
Сообщений: 3,740
Репутация: 1135 [+/-]
Witcher_Merlin, про автора) Предыстория достойна внимания. Само произведение - нет. Но это всего лишь моё ИМХО.
Может я ошибаюсь и поклонники ждут с нетерпением следующего опуса. Но я пас.
__________________
Раз уж начал – побеждай!
Э.Хемингуэй

Последний раз редактировалось KrasavA; 18.04.2018 в 20:37.
Ответить с цитированием
  #1107  
Старый 18.04.2018, 20:43
Аватар для Witcher_Merlin
Посетитель
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 8
Репутация: 2 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Witcher_Merlin
Цитата:
Сообщение от KrasavA Посмотреть сообщение
Witcher_Merlin, про автора) Предыстория достойна внимания. Само произведение - нет. Но это всего лишь моё ИМХО.
Может я ошибаюсь и поклонники ждут с нетерпением следующего опуса. Но я пас.
Что-то я совсем запутался ))
Ответить с цитированием
  #1108  
Старый 18.04.2018, 21:22
Аватар для KrasavA
M@g
 
Регистрация: 12.07.2007
Сообщений: 3,740
Репутация: 1135 [+/-]
И да пребудет со мной сила.

Цитата:
Witcher_Merlin, "Все персонажи вымышлены. Любые совпадения с реальными людьми являются всего лишь совпадением. Все шутки не смешные абсолютно, закончив, автор покончил с собой, после воскрес и опубликовал это здесь".
Вот это достойно внимания. Здесь страсть, стремления, мечты и упорство воплотить их в жизнь, настолько, что ради этого даже не стыдно воскреснуть.

Но начиная с этого:
Цитата:
"Бумажный владыка"
- полный шлак. Начиная от подачи и сюжета, заканчивая оформлением.
Если бы автор воскрес только ради того, чтоб уничтожить это произведение, вот это была бы цель. А так... Только впечатление испортили.

Всё, в дальнейшую дискуссию не вступаю, на вопросы больше не отвечаю. Спасибо за понимание.
__________________
Раз уж начал – побеждай!
Э.Хемингуэй
Ответить с цитированием
  #1109  
Старый 19.04.2018, 16:12
Аватар для Witcher_Merlin
Посетитель
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 8
Репутация: 2 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Witcher_Merlin
«Генри»
Автор Witcher_Merlin
Посвящается памяти Г.Ф Лавкрафта

Скрытый текст - <Текст>:
<Пять лет назад, когда я жил в Провиденс, Новая Англия, и в силу бытности психотерапевтом с собственным офисом, заполучил возможность познакомиться с одним необычным человеком.
Это встреча и последующее знакомство продлилось полтора года из которого я раз или два сеанса в месяц проводил в беседах с ним.
Я пишу это чтобы спустя столько времени попытаться собрать в физическом виде все то, что я пережил и чему свидетелем за эти пять лет.
В первый раз, я познакомился с Генри Крафтом в 2012 году, в октябре. Встреча, что первоначально не впечатлила меня.
Это был худой, бледный ребенок двенадцати лет с серыми глазами и отчужденным взглядом. Казалось, он воспринимал мир как что-то чужеродное и опасное; непонятное и безумно сложное.
Первое, что мне бросилось в глаза - это чрезмерная опека матери Генри. Она слишком оберегала своего сына, даже поход ко мне дался ей с большим трудом.
Прилагаю стенографию записи нашей первой встречи.

«- Привет Генри, я доктор Александр Болконский. Что тебя привело ко мне?
Мальчик не решается ответить.
- Меня мучают кошмары, сэр.
- Какого рода кошмары Генри?
- Мне сложно об этом говорить.… Очень страшно…
- Ты можешь мне доверять, не бойся.
- Хорошо. Мне снятся сны, в которых я вижу странных существ. Существ, которых я с трудом могу описать, но которых могу нарисовать на бумаге.
- Продолжай, пожалуйста.
- Видения эти созданий пытают мое сознание, оно их отвергает как невозможное. Из-за этого у меня часто при пробуждении болит голова, и тогда я начинаю рисовать. Иногда, я, находясь в бессознательном состоянии, начинаю записывать свои сны на неизвестном мне языке, похожем на арабский язык.
- У тебя есть с собой, то, что ты пишешь?
- Нет.
- Не мог бы ты, принести их как-нибудь?
Мальчика обуревают сомнения.
- Вы ведь не скажите маме?
- Разумеется, нет, это строго между нами. Врачебная тайна на этот счет очень строга.
Это очень воодушевило Генри.
- Я подумаю над этим и возможно принесу.
- Пожалуйста, это бы очень помогло в твоем лечении. А теперь, расскажи мне еще что-нибудь из того что тебя мучает.
Конец стенограммы»
Мальчику приходилось терпеть гипертрофированную опеку своей матери, Сибил Крофт, которая любила сына необычной формой материнской любви.
Она считала сына самым лучшим ребенком в мире, при том, что однажды Генри услышал как его мать, назвала его жутко уродливым в разговоре с подругой. Событие, серьезно отразившееся на самооценке ребенка.
Генри не ходил в школу с восьми лет из-за слабого здоровья и сложности адаптации к сверстникам, перейдя на домашнее обучение с учителями и дедушкой.
Мальчик был очень начитан и эрудирован для столь юного возраста и был способен дискутировать со мной на самые разные темы; от химии и физики до древнейшей истории и литературы.
Особенно юный Генри Крофт любил историю древнего Рима и Греции. Вдохновляясь чтением Фауста, он воображал то, что систематически приходило к нему во сне.
Возможными факторами болезни была ужасная смерть отца Генри, Филиппа Крофта в больнице Провиденса, событие, потрясшее психику мальчика в возрасте восьми лет. Так же, более близкое знакомство с мисс Крофт дало мне предположение о некотором расстройстве психики матери Генри. В совокупности, все это могло порождать у ребенка нездоровый сон и самоощущение.
Каждый месяц Генри приходил ко мне в кабинет, и мы проводили час и более за беседами, после которых ребенок становился чуть более радостным. Иногда, все же, Генри не мог приходить ко мне, по причине болезненности. Я полагаю, в этом поспособствовала мать Генри, иной раз, придумывая сыну симптомы и болезни.

В 2013 году в феврале, Генри принес мне несколько страниц с письменами, до того он не решался мне их показать.
На плотных листках формата А4 были красивым, твердым почерком выведены письмена на арабском языке с картинками и различными изображениями.
Признаться, увидев их в первый раз, я был сильно удивлен той детальностью и проработанностью тех созданий, что украшали страницы; за что похвалил малыша Генри.
Так же, я попросил его оставить мне эти страницы и приносить все то, что он писал, когда находился в сомнамбулическом хождении.
Генри согласился и через пару сеансов приносил по одной или две страницы. К сегодняшнему дню у меня уже более ста страниц. Е
Генри рассказывал мне о своих путешествиях в Онейроне, или же - Царстве Снов.
О том, как он бывал в блистательном Целефаисе, городе кошек Ултар и в зачарованном лесу в котором обитали зурги.
Его больше всего пугало некое плато Лэнг и город Таларион, что был усыпан выбеленными ветром и временем этого измерения. Образ желтого жреца в храме забытых богов на плато Лэнг так же внушал ужас мальчику, и он неохотно рассказывал мне об этом.

Вскоре, из-за передозировки снотворным трагически умер Бенедикт Крофт, дедушка Генри. Бенедикт занимал очень важное место в жизни мальчика, обучая его наукам и позволяя пользоваться своей обширной библиотекой. Смерть дедушки серьезно подкосила психическое состояние ребенка и к сожалению, некоторое время я не мог с ним видеться, в то время как я был ему нужен как никогда. Этот факт серьезно опечалил меня и несколько месяцев я не виделся с Генри.
В июне, Генри вновь оказался у меня в кабинете, такой же подавленный, как и при первом знакомстве.
Немалого труда и времени мне стоило разговорить его и вернуть в удовлетворительное состояние. Страдая в одиночестве, Генри начал писать стихи и рассказы, очень гротескные и пугающие.
В следующий раз, Генри принес мне те страницы, что написал за то время, которое мы не виделись.
Все лето я имел удовольствие помогать мальчику.
Его мать на одном из сеансов сообщила мне, что Генри на следующий год снова пойдет в школу, что не могло меня не радовать.
Радость омрачал мой отъезд в новом учебном году в другой город, и я больше не смог бы видеться с Генри.
На сегодняшний день, находясь в университете, я собрал все имеющиеся в последовательной нумерации страниц книги в одно целое, я постараюсь понять, что же там описано. Как бы я не старался, самостоятельно я не мог перевести рукопись.
На кафедре востоковедения, мой друг, Гарри Осборн, знал древний арабский в достаточной мере, чтобы перевести книгу.
Гарри смог перевести для начала только название рукописи – Некрономикон. Когда он прочел название, то лицо его выразило удивление. Гарри объяснил мне, что похожее название имела запретная книга безумного араба Аль-Хазреда, проклятого всеми церквями еретика и сумасшедшего. Отличие было в том, что оригинал навеки утерян, в некоторых же библиотеках и частных коллекциях имели англоязычные или арабские копии книги, часто неполноценные и имеющие неточный перевод.
Он пообещал перевести все что сможет.
Через неделю я получу перевод.

P.S
Странно,но в последнее время, я ощущаю на себе чьи-то взгляды.
Никогда не замечал за собой паранойи. >
Ответить с цитированием
  #1110  
Старый 21.04.2018, 16:28
Аватар для Vasex
я модератор, а нигвен нет!
 
Регистрация: 20.02.2007
Сообщений: 10,587
Репутация: 1648 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Vasex
Победил в этом конкурсе этим рассказом.
приз: 2000 росс.рублей.
Было всего 3 участника)


Скрытый текст - в качестве авторского комментария:
Цитата:

...рассказ почти на максимальный объём был написан всего за сутки - за последнюю субботу в день отправки - я сам в это с трудом верю. Сомнительный рекорд, конечно, ведь очень сильно страдает качество. Натренировался на других конкурсах писать в дедлайн из-за лени и вечно затянутой стадии планирования, к тому же половину 2017ого года тренировался раз в неделю писать огромные объёмы текста в рамках творческого марафона .....
Естественно, такой навороченный сюжет был спланирован заранее, а в последний день я уже просто описывал его в виде текста.
Естественно, мне не хватило ни времени, ни сил перечитать эту графомань, и сейчас не особо хочется. Особенно под конец текста заметно, насколько я не укладывался во время и действие просто заскакало с абсурдной скоростью (типа "он выходит на площадь, он кричит вы умрёте, он стреляет в них и всех убивает, лол"; ну и чтобы понимать - переползание магнитного полюса должно было состояться где-нибудь в первой половине текста, а потом идёт куча поворотов сюжета и экшена... но в итоге начало получилось в меру размашистым по описанию, а под конец слишком много событий на сантиметр текста), не говоря уже про тонны мелких опечаток - даже в имени одного из персонажей - несколько раз оно пишется по-разному в тексте (Эхо-Лох), т.к. я планировал определиться при вычитке, но не успел. И если бы я проиграл, и если бы был заплеван читателями - я бы ничуть не обиделся, потому что этот текст так просто не исправить, его целиком переписывать надо. В большом серьёзном конкурсе у меня бы не было особо шансов, но я прикинул, что тут всё-таки они будут, и неплохие, ведь не серьёзный писательский сайт, явно малое количество участников ожидалось, судя по комментам и новостям о количестве участников.
....
К слову, строго придерживался тех критериев, озвученных в правилах - количество сюжетных линий на первом месте... и так вплоть до того, что язык играет наименьшую роль :) Обязательно весь акцент на приключении... ....




Aurora Borealis
Скрытый текст - первая половина текста:


Soulseeker

С неиссякаемой надеждой он терпеливо и стойко искал конец бескрайнего северного моря. Попутчики могли не разделять его убеждений, но не могли противиться слову старшего, сильнейшего и мудрейшего, самого опытного путешественника из всех, кого они знали.
- Земля близко, я точно знаю! – перекрикивал через густую бороду шумные волны Душеспас, потрясая свёртком карт в кулаке. – Возрадуйтесь! Ошибки быть не может! Мы идём по звёздам уже тридцать седьмой день, от курса не отклонились, а значит вот-вот выйдем к Белому Пятну!
Так он называл практически единственное крупное неизведанное место на глобусах человеческих – зачастую его действительно никак не отмечали на карте, оставляя пустое место, незапятнанный чернилами и красками чистый лист. На самом деле название у этого небольшого острова всё же иное имелось – люди знали, что там есть кусок суши, покрытый льдами, форма которых по краям то и дело менялась, потому на картах очертания острова носили приблизительный или временный характер. Одни называли его Белым Пленом. Другие – Белой Смертью. Этот остров – колыбель айсбергов. Чрезвычайно громкий, подвижный, непредсказуемый, неподвластный освоению источник ледников, которые расползались во все стороны от общего центра в середине острова. Мореплаватели уже давно потеряли всякий интерес к этой далёкой безжизненной земле.
А вот Душеспас вёз сюда полное судёнышко детей – довольно разных, но всё равно очень маленьких возрастов. Мальчики и девочки всю дорогу вели себя тихо, в основном замыкались в себе, кутались потеплее, вечно жались друг к другу, точно щенки, но также часто помогали старшему с управлением кораблём, учётом припасов. Хлеб и овощи с большой земли несколько дней назад закончились, потому в основном теперь питались пойманной рыбёшкой. Некоторые крылатые жаберные бестии так увлекались свободой северных вод при отсутствии массового рыболовного промысла, что сами по случайности запрыгивали в лодку к начинающим голодать людям.
Когда огромная ледяная стена протянулась вдоль горизонта, Душеспас возрадовался и загрёб двумя вёслами быстрее. Побороть прибрежный отток вод от таящего ледника было непростой задачей, но посильной опытному мореходу. Тем более такому сильному и могучему, как Душеспас. Этот человечище превосходил и по росту, и по ширине плеч почти кого угодно, мог спокойно вырвать с корнями или сломать небольшое деревце голыми руками, вот только в этих землях их совсем не произрастало.
На подходе к острову дети и их хранитель стали свидетелями того, как рождаются айсберги: с грохотом обрушаются в воду, но не тонут, ворочаются на волнах, выбирая более удобную позу для дальнейшего долгого плавания. Или же громада откалывалась так, что никуда не падала, точно расходились два корабля, и если бы не оглушительный треск, то северные птицы даже не заметили бы, что их безмятежный берег с гнёздышками уже превратился в набирающее скорость судно.
Выбрать наиболее удачное для высадки место здесь казалось невозможным, поэтому пришлось идти в лобовую атаку. Душеспас привязал верёвки сразу к двум прибрежным скалам, о которые бились волны, поместив лодку между ними, чтобы дети оставались пускай и на волнах, но не касались бортами любезно предлагаемой природой пристани. Самому путешественнику пришлось вспоминать навыки скалолазания и карабкаться по отвесной стене, обмотавшись самой длинной верёвкой и долбя лёд киркой. Вскоре он сбросил конец верёвки вниз, чтобы дети сумели взобраться. Когда они уже почти преодолели препятствие, отвязавшаяся лодка далеко внизу окончательно превратилась в щепки, которые быстро унесло обратно в море. Припасов с собой у группы почти не осталось, хотя огромная сумка набитая всяким походным хламом осталась при Душеспасе, да и пара вёсел уцелели.
- Не унывайте, ребятушки! Мы почти добрались!
Бескрайняя снежная равнина, утопающая за горизонтом, говорила об обратном. Но ничего не оставалось, кроме как следовать за спасителем.
Вёсла теперь выступали в роли лыж, на которые Душеспас водрузил свою тяжёлую сумку. Он медленно шёл впереди, мощно взрыхляя ногами глубокий снег. Одного этого хватало на то, чтобы проложить тропу и облегчить движение остальным – дети шли за ним, помогая тянуть верёвку, иногда поочередно отдыхали, точно на санях, пока остальные были в роли собачьей упряжки. Душеспасу это всё не сильно усложняло путь.
Вскоре из-за горизонта восстали округлые горные пики. По мере приближения к ним – пейзаж несколько раз изменился. Детей это пугало, а бородача несказанно радовало.
- Ледяные скалы! Двигаются! Перекатываются! Айсберги забавляются, плещутся, точно киты выплясывают свои брачные танцы! Поэтому все обходят этот остров стороной! Называют Белой Смертью и Белым Пленом! Боятся! Будто ничего здесь нет! Как же они ошибаются!
Он уже не раз делился с детьми своим планом по спасению их душ. Но сейчас в нём снова взяли верх высокие чувства.
- Тайный город! Священная обитель! Я бывал везде на нашем водно-земном шаре, я исколесил все дороги, я общался с водяными по поводу затонувших городов, я знаю множество обителей секретных, самых запретных, смертельно опасных, но складывая всё скудные упоминания о Покоях Мудрецов, всё сводится к тому, что это последняя зацепка. Единственный неизученный до конца клочок суши, потому что к нему так просто не подступиться, но здесь всё же не Лавовые Поля, не глубь земли, не межзвёздный океан, здесь пройти всё-таки возможно. Хотя самое сложное ещё впереди! Однако у меня всё нужное с собой. У нас получится, точно вам говорю, мои маленькие друзья!
Пейзаж действительно поначалу казался опасно изменчивым, непреодолимым. И только после долгого вдумчивого наблюдения начинала складываться система.
Душеспас покопался в своей сумке-выручайке и извлёк на свет прибор, выполненный резьбой по дереву, не самой аккуратной резьбой. Дети уже интересовались этой штукой: из всего имеющегося у их хранителя, это больше всего смахивало на игрушку, а скрытая в этом загадка разжигало любопытство. Каждый раз Душеспас с радостью заново всё объяснял.
- Как можно заметить, эти горы изо льда кружат всё время одинаково – описывают одни и те же круги. Внешнее кольцо движется влево, следующее за ним – вправо, следующее снова влево и так далее… Самое внутреннее тоже крутится, просто отсюда его плохо видно. Мы сейчас последим за движением этих гор, найдём каждую из них на этом деревянном устройстве. Затем я задвигаю эти деревяшки точно так же, как двигаются они сейчас перед нами воочию. И задвигаю быстрее, чтобы понять, когда появится проход в долину… Которую эти горы окружают! Вот, куда держат путь мудрейшие из мудрецов! Покои Мудрецов! Вот, куда мудрейшие получают тайные приглашения, одно из которых мне удалось добыть, что только укрепило мои подозрения об этом острове! Там зашифровано именно это место. И мы вот-вот пробьёмся внутрь, дети, не вешать нос, у нас всё получится! Именно эти люди нам помогут! Кто как не они? Других вариантов быть не может, я это точно знаю!
Контуры вырезанных гор на деревянном диске почти точно повторяли очертания настоящих – каменисто-ледяных. Дети легко разобрались в несложной головоломке. Каждое горное кольцо – от внутреннего до внешнего – было не совсем кольцом, а незавершённой окружностью. Точно бублики после первого укуса, заметил кто-то из детей, и они посмеялись. А значит, в каждой из этих округлых стен имелся проход – довольно узкий и длинный. Перемещаться по нему нужно было очень быстро и с умом, чтобы не успело зажать надвигающейся ледяной стеной. Всё осложнялось ещё тем, что некоторые кольца действовали по другим правилам. У них кроме прохода имелся ещё противоположный надрез – и он внезапно раскрывался в проход, а другой проход превращался в непролазный зазор. То есть горы иногда то сходились вместе, то расходились вширь. Зазеваешься – неминуемо расплющит. И эти кольца тоже вращались. Так что торопиться точно не следовало, нужно было хорошенько обдумать ситуацию, прежде чем пытаться проскочить.
В итоге пришлось зазимовать под чистым морозным небом, полном звёзд. Под снегом было довольно тепло, Душеспас вырыл удобные пещерки для детей. Самому не спалось, особенно из-за громкого скрежета и треска со стороны гор, а вот дети заснули в бессилии после дневных приключений. Среди ночи проход таки случился – точно парад планет, точно звёзды сошлись – отражённый лунный свет залил синим светом мигнувшую единую выстроившуюся дорогу меж гор, но Душеспас не стал никого будить, уже рассчитав, что такое случается примерно дважды в день. Наутро он поручил детям проверить его решение этой задачки, и все подтвердили, что ближе к полудню должно получиться проскочить через подвижные горы. Главное не прозевать момент.
Они приблизились к нужному месту, обогнув часть внешнего горного кольца. Полуденное северное солнце не дотягивалось до привычного в других частях света зенита, но Душеспаса не так просто было сбить этим с толку, он уже много раз бывал у северных и южных полюсов.
- Сейчас! – скомандовал Душеспас и, подхватив самых нерасторопных детишек на руки, устремился мощными шагами в проход между горами. Другие с испуганным причитанием устремились вслед за хранителем.
Горы двигались безумно быстро, погружаясь и выныривая, точно странные киты, в каком-то странном неестественном танце. Душеспас оставлял одних детей в снегу у ещё не открывшихся проходов, возвращался за другими. Некоторые справлялись сами, удерживая достаточную скорость, высоко задирая валенки. Другие, те что послабее, помладше или просто запаниковавшие, обычно валялись в снегу, когда Душеспас их подбирал. Дети много кричали, плохо слушали команды взрослого, но всё-таки получалось успевать заскочить в новый проход. Если пропустить проход – пришлось бы ждать целый круг, убегая от надвигающейся горы, а детишки с этим точно не справились бы. Душеспас тоже не всесилен, чтобы всех уберечь в такой ситуации. Но даже так ещё оставались бы какие-то шансы, кроме ситуаций с раздвигающимися на время проходами. Там если задержишься – пробежкой по всему кольцу в случае ошибки не отделаешься, сразу там и помрёшь. В общем, ошибаться было запрещено, и все это понимали. Нужно было не пропустить этот день открытых дверей.
И они справились. Измотанные, ужасно уставшие, вспотевшие и перепуганные, но они всё-таки очутились во внутренней долине, больше не подгоняемые движением гор. Последних нерасторопных Душеспас вытягивал кого за ногу, кого за голову, кого мощнейшим пинком под зад. Сами бежать некоторые малыши уже были не способны. Растеряли часть одёжек – кто сапог, кто шапку, но ничего, Душеспас свои пожитки всё же уберёг.
Из огня да в полымя. Не успели они отдышаться, как оказались в окружении вооружённых людей. Множество женщин в чешуйчатой броне навели в первую очередь на огромного бородача стальные копья.
- Чужаки! – вскричала одна из девиц. – Не двигайтесь! Это запретная земля!
- Я знал! – заулыбался здоровяк. – Я знал, что этот остров обитаем! Я всегда прав! Я знал, что вас найду! И вижу, уже вижу, что вы именно те, кого я искал!
- Заткнись! Ни слова больше! Сложить оружие! Сковать ему руки! Только посмей не подчиниться! Откуда эти дети?! Всех под стражу! Старейшины разберутся с ними! Вас будут судить! Не лучшее место вы выбрали для прогулки!
- Чего же не лучшее? – спросил здоровяк. – Это ведь Покои Мудрецов! Разве не так? Вы ведь мудрейшие из людей! И хотя я не знаток умов, зато могу видеть чистоту души… И ваши души – отрада для моих глаз – чистейшие из тех, что видел! Чище, чем у детишек невинных! Именно вас искал я! Только вы поможете…
- Мудрейшие, ага! Мудрейшие держаться подальше от мужчин! Среди мужчин мудрецов быть не может! А ты сюда целый табун притащил! Если бы не куча детских глаз – лежать бы тебе тут уже мёртвым, урод! А теперь заткнись и двигайся! Этого под особый присмотр и под особые замки! И проверьте его на оружие, в его сумке, как я вижу, громадный топор! Может, и кинжалы запрятаны в одежде! И упаси тебя боги, если ты привёз сюда какой-нибудь мушкет!

Monster Slayer, Echo-Loch

Он требовал называть его Убийцей Монстров. Он потрясал старинной картой перед лицом товарища по рыбалке, дрожащей от возбуждения рукой указывая на нарисованных там диковинных морских монстров – драконов, кракенов и прочих ещё более вычурных существ.
- Здесь, вдали от Ливня, мы научимся убивать их без всякого Ливня! – твердил снова и снова Убийца Монстров – молодой крепко сложенный мальчуган. В таком возрасте уже идут на войны, уже создают гаремы. – А когда получим Силы Ливня, сможем убивать ещё более мощных монстров! Или расправляться с ними будет попросту легче!
Они управляли хилым судёнышком с вёслами, но без паруса, непредназначенным для выхода далеко в открытое море. Тем более такое холодное и опасное, как это, лежащее севернее Колец Островов Ливня, Ползучих Островов.
Второго парня звали Эхо-Локх, он был сильно младше и немного другой расы: значительно отличался от собрата в первую очередь цветом кожи – она носила сине-зелёный оттенок, кое-где виднелась рыбья чешуя, прорезались, но не до конца сформировались жабры на шее и перепонки между пальцев, а также глаза выглядели совсем не по-человечьи: не было белка, вместо него непонятный цветастый суп, а крупный чёрный зрачок растянут посередине в форме горизонтального прямоугольника. Ещё у него не сформировались до конца человеческие уши, можно сказать, что был лишь намёк на их форму, не вышедшую до конца из кожи головы, но дырки в нужных местах имелись, и слышал он отменно, намного лучше человека – особенно под водой. Также намного лучше переносил глубину, мог ориентироваться при высоком давлении и полной темноте по одним только отражениям звука.
Но Эхо-Локс был не полноценным водяным. Представители этой расы имели более развитые глубоководные способности, отменно и очень быстро плавали сформированными, как следует, конечностями. Они властвовали на глубине и всё-таки не так часто контактировали с сухопутными существами, хотя и вели торговые, политические и другие отношения с некоторыми человеческими городами и государствами. Много где в мире водяных презирали, часто стремились истребить, да и они иногда совершали нападения. Особенно плохо с этим было в далёкие исторические времена, сейчас ситуация стала лучше, но всё равно, так сказать, осадок оставался.
- Тебе, грязнокровке, конечно, может быть обидно, что мы истребляем других морских обитателей… - говорил Убийца Монстров.
- Я больше человек, чем рыбёшка! – повторял отточенную за годы жизни фразу Эхо-Локс, приправленную хронической обидой. – Да и сами водяные тоже ловят рыбу. У них это называется охотой. Они точно так же, как и мы, потребляют дары моря.
- …но мы делаем два необходимых дела одновременно! – продолжал Убийца Монстров. – Мы вернёмся с пищей к своим семьям. И научимся убивать великих монстров даже без Ливня! Представляешь, какими могучими мы станем, когда придёт Силовой Ливень?
Эхо-Локх верил старшему товарищу, в этих словах было зерно истины. Многие жители с их родного Кольца Островов Ливня оттачивали свои навыки даже без всякого Ливня, чтобы когда он придёт, уже быть готовым. Если ты хочешь лучше ковать железо – тренируйся, вбирай опыт – а при Силовом Ливне ты будешь ковать, точно сам Бог Железа взялся за кузнечный молот. Если ты хочешь читать книги – читай их больше, читай очень много – а при Силовом Ливне, будешь проглатывать том за томом, как мелкую рыбёшку. Если ты мастер плотских утех, то во время Силового Ливня твои навыки тоже возрастут до небес. И так далее.
Вот потому Убийца Монстров не стал мелочиться и решил стать лучшим в этом деле. Он с ненавистью смотрел на старую карту – единственную в их деревушке, передаваемую из поколения в поколение. Тканина уже почти вся изорвалась, многие надписи стали совсем неразборчивыми, но монстры, нарисованные поверх морей и океанов оставались всё такими же устрашающими.
Эхо-Локх погружался в холодную воду, а потом быстро возвращался на борт, чтобы согреться в обмотках. Стуча зубами, он докладывал:
- Одна большая рыбина – размером с деревню – на северо-востоке.
- Плывём к ней, - командовал Убийца Монстров и грёб, как никогда. Злобно скривившись и причитая, что когда-нибудь он очистит здешние моря.
Когда они настигли мирно плавающего у поверхности и часто выныривающего кита, то сразу же его атаковали. Метали многочисленные копья-гарпуны. Раненный кит уходил на безопасную глубину.
Если виднелась всплывающая кровь – то по этим пятнам Убийца Монстров вёл лодку. Если след кита теряли, то Эхо-Локх снова погружался в воду, чтобы послушать, где находится кит.
- Тупым громадинам тоже приходится дышать, - похихикивал Убийца Монстров. – Всё равно скоро всплывёт, не выдержит без воздуха долгое время на глубине.
Так и происходило. Кит вновь всплывал, утробно гудя, пуская из головы фонтаны воды. Его шкура была утыкана гарпунами. Если у мальчуганов заканчивались копья, они подплывали к монстру, чтобы выдернуть из его шкуры снаряды и продолжить дело. Гигантская туша ворочалась, дрыгалась, била о воду плавником и хвостом, пытаясь отогнать обидчиков. Монстр вновь уходил на глубину, а рыбацкая лодка следовала за ним по поверхности, угадывая, где он всплывёт в следующий раз.
Вскоре мальчишек это увело далеко в море - никаких берегов не было видно.
- Мы не можем отступить, - твердил Убийца Монстров. – Иначе мы с позором вернёмся в деревню. И себе я такое не прощу. И навыком нашим станет – сдаваться при малейшей опасности. Ливень это потом усилит, и совсем позорищем станем. Нет, мы притащим эту тушу и накормим всех. Мы будем героями.
Эхо-Локх не мог с этим до конца согласиться, но не смел перечить старшему.

Soulseeker, Truthbringer

В долине, окружённой кольцами подвижного ледника, было не так невыносимо шумно, как ожидалось. Видимо грохот со стороны ворочающихся блуждающих гор заглушался какого-то рода магией.
Покои Мудрецов, как называл их Душеспас, представляли собой небольшую деревушку у огромной тёмной скалы, что высилась посреди долины. В каменной породе были проделаны впечатляющие врата, но внутрь в главную обитель женщины новоприбывших не впустили. На внушительных, покрытых шапками снега ступенях перед этими вратами вершили суд. Из пещеры в окружении многочисленной свиты к людям вышли старейшины – преклонного возраста седовласые девы, с посохами и мудрым взором. Одна из них выступила вперёд и с неприязнью обратилась к Душеспасу.
- Рассказывай свою историю, мужлан. И лучше бы она была правдивой. Наша провидица распознаёт, когда человек врёт, её не обманешь. Попытаешься – ждёт тогда тебя казнь. Откуда у тебя эти дети? Зачем ты их притащил на этот остров? Как узнал о нас?
- Я их спас. Это мой дар и моё проклятье. Стоит мне взглянуть на человека – я тотчас же прочитываю его душу. Я знаю, какое зло он совершил, какое может совершить.
- Ты видишь будущее?
- Не совсем. Но обычно могу гарантировать, что человек может совершить какого-то рода страшное зло, если его этой возможности не лишить.
- Какой-то вздор! И при чём тут дети?
- А, это моё проклятье, - вздохнул Душеспас. – Я легко прохожу мимо всего зла в мире, оставляя его наедине с самим собой. Пускай хоть сожрут друг друга. Но если вижу маленькое невинное чадо, чья душа ещё ничем не омрачена, я не выдерживаю, и вынужден спасать это милое беззащитное дитя от окружающих.
По суровому лицу потекли слёзы. Здоровяк никак не скрывал своих чувств. И о чём угодно говорил с большой уверенностью и искренностью. Провидица, безошибочно распознающая правду и ложь, хмурилась.
- Ты похититель детей?
- Нет! Я их освободитель! Я не дурак, я знаю, как это звучит, как это выглядит. Но поверьте мне, видели бы вы их семьи! Видели бы вы их души! Они полны зла и мрака! Это моя способность, мой навык. Иногда это даже не нужно – любой дурак со стороны увидит то же, что и я, какая дрянная у человека семья, пропойцы, насильники, убийцы, воры, издеваются над детьми. Иногда я вмешивался только тогда, когда ребёнка уже пытались в тот момент убить или нанести серьезное увечье. Или хотели надругаться над ними. Иногда не сами родители, но они закрывали на это по различным причинам глаза. Ох, как я хотел бы пройти мимо, оставить этих людей позади, не вмешиваться в это всё, не брать груз на свою душу, не обременять себя. Но я не такой человек. Я спаситель. Я выручал маленьких божественных созданий. И плевать, кто что об этом думает. Я знаю точно, что делаю.
- Всех их ты спас от смерти? От руки родителей?
Женщины вглядывались в детские лица. Ребята жались друг к другу, с опаской и недоверием поглядывая на незнакомок. Некоторые дети кивали в подтверждение слов Душеспаса.
- Не всем им грозила смерть. Бывали случаи сложнее. Бывало, ребёнка подталкивали к убийству или иному тяжкому преступлению. Бывало, нужно было, как следует, вглядеться в души пускай даже хорошей на первый взгляд семьи, чтобы рассмотреть там страшную черноту, которая обязательно развернется бездной в будущем. Тут уже без моего навыка не обойтись, любой другой такого не разглядит. Некоторые из этих детей, возможно, до сих пор обижены на меня за то, что я забрал их из семей, которые на первый взгляд – чуть ли не идеальны, прекрасные люди, прекрасные притворные улыбки, не лица, а маски, богатые хоромы. Конечно, каждое дитя хочет жить в вечном празднике Первого Дня Солнцестояния. Но в какой-то момент нужно проснуться. Этим бедняжкам пришлось проснуться слишком рано, я их сурово разбудил. Это страшное горе, это страшная боль, мне так же больно, как и им. Но я вынужден был их спасти. И привести к вам.
- Почему к нам?
- Здесь, я полагаю, находятся великие Покои Мудрецов. Сюда уходят умирать почётные старцы, сюда меня привели мои зацепки. Одна из мудрейших моих знакомых женщин получила приглашение в Покои Мудрецов и эту игрушку-ключ с подвижными горами, я уговорил её это передать мне, ведь она всё равно не собиралась отправляться на поиски вашей обители, ваших связных. И я уже по вашим душам вижу, что вы чисты, как свежевыпавший снег… Я предлагаю вам оставить у себя этих детей. Воспитать их. Вырастить их. Как полагается. Но я не понимаю одного: почему здесь нет мужчин?
- Мы потому и чисты, что держимся подальше от мужчин! – взревела одна из валькирий. – Ты оскверняешь нашу землю! И наши души теперь оскверняешь!
- Все беды от таких как ты, как и сейчас! Натворил невесть что! – закричала другая на Душеспаса, готовая тотчас же проткнуть его копьём. – Разрушил кучу семей! Чуть не угробил детей, притащив их на край мира! Ты больной безумец! Все вы, мужики, такие! Снова и снова гробите мир и покой!
- Довольно, помолчите, - скомандовала Та-Что-Видит-Правду. – Он не врёт.
- Как… не врёт? – удивились некоторые женщины.
- Не врёт. Или у вас всё-таки тёмная душа? – усмехнулась провидица. Женщины задумались над этим. Некоторые тихо и грязно ругнулись, но не знали, как на это возразить. – Искатель Душ не врёт. И он действительно нашёл чистейших из людей. Мы старательно работаем многими поколениями над собственной чистотой. Над чистотой всего мира. Но в одном они правы – мужчинам не место здесь. Считай нас добровольно постриженными в монахини, отказавшимися от жизненных благ ради каких-то высоких идей, считай нас наивными дурочками, как тебе угодно. Но тебе здесь не место. Ты должен уйти. А детей мы, так и быть, накормим, воспитаем. Поможем им, чем сможем. Но как только они подрастут до способности самостоятельно жить, работать… мальчики тоже вынуждены будут нас покинуть. И больше никого не приводи, в следующий раз мы убьём любого незваного гостя, что пройдёт меж гор в нашу тайную обитель.
- Меня это устраивает, - кивнул здоровяк. – Я изучил весь мир, побывал в его каждом уголке. Теперь могу отправиться на покой, буду отшельником вдали от людских поселений. Я, наверное, какое-то время побуду на этом острове… У вас не найдётся лодки для меня? Или мне ждать попутного айсберга?
- Оставайся на побережье. Мы тебе её пришлём в ближайшие дни. Но на этом всё, больше не возвращайся.


Thundergod

Остров Хохотунов остался позади. Больше его окрестности не будут так часто сотрясаться от чудовищного грома и шума. Сезон тренировок голосов закончился, ученики – большинство из которых было старших самых разных возрастов – разъезжались по домам. И почти все поголовно – властители народов или в крайнем случае глашатаи, служащие им. В начале сезона – ещё до сезона Чёрных Дней – властитель Нижнего Кольца Островов Ливня по имени Громовержец не занимал высокопоставленного поста на фоне других, но во время Чёрных Дней – полярной ночи, когда тренировки громо-голоса были в самом разгаре, дошли вести, что Громовержец вскоре займёт престол Кольцевых Островов в Плавучей Столице.
Всё потому, что Силовой Ливень сползал на Нижнее Кольцо Островов Ливня.
Остров Хохотунов на горизонте выглядел точно труп паука: будто задрал скрюченные вовнутрь лапки кверху. Это прибрежные горы острова так заворачивались вершинами к центру острова. Отличное место для тренировок громо-голоса – скалы не давали звуку разлететься слишком далеко, не будоражили окрестные острова, иначе на них в этот сезон было бы тяжело жить, да и рыбу бы всю распугало.
Всем этим властителям, тренирующим голосовые связки, это нужно было при их обращениях к толпе – к жителям. Иногда можно было так говорить на целую страну, доносить вести до других стран, островов, материков.
Но у Громовержца имелась ещё одна способность, в отличие от других правителей, не придающих большого значения своему правлению. Блуждающий Силовой Ливень часто посещал их земли, они были более удачны по отношению к нему расположены. Однако до Нижнего (или Внешнего) Кольца Островов Ливня, которыми правил Громовержец, великое благо, усиляющее способности людей, почти никогда не доходило. Все разы, когда это случалось, можно было сосчитать по фалангам одной руки.
Потому на этом Кольце уже давно вошло в традицию помногу думать о предстоящем Ливне, тренироваться, готовиться и планировать наперёд.
Потому Громовержец взрастил в себе особый навык: словами с лёгкостью подчинял себе людей. Не в таком всеобъемлющем масштабе, как хотелось бы. Он мог одним словом любого человека заставить тотчас же сделать то, о чём этот человек хотя бы иногда задумывается с желанием это сделать. Например, если человек часто подумывает о самоубийстве – он может убить себя от одного только магического слова Громовержца. Или если подумывает пойти на преступление – то легко можно его окончательно к этому склонить. Или если деваха хоть чуть-чуть желает отведать твоего тарана…
А уж как жители окрестных островов желали оставить себе Силовой Ливень… Именно этим Громовержец и собирался воспользоваться, когда вернётся после тренировок на родину и получит лучистую корону.
А пока он обрабатывал своим приказным голосом окружающих – властителей окрестных островов и даже Колец, раз уж они все собрались вместе, чтобы они тоже помогли потом удержать Ливень. Они не сопротивлялись, без опаски вслушивались в указания и приказы нового правителя Колец Ливня. Ведь не подозревали о его дурманящей способности.
- Когда древний язык укажет вам, что делать, а громо-голос это повторит, повинуйтесь этому! – настаивал Громовержец, глядя в стеклянные глаза окружающих.

Moremover, Thundergod

Она встречала мужа с чуть меньшей страстью, чем пришедший накануне Ливень. Стройная, красивая, разодетая царица, ведь она теперь царица чуть ли не всего мира. И развила навык прелестной красоты, бесспорно лучшей в этих землях. Многие считали это её главным навыком. Но, как и в случае с громо-голосом мужа, это было не так.
Теперь даже средь бела дня видно было северное небесное сияние в небе. А уж когда ложилась на снежный покров улиц и крыш тьма, на фоне чёрного неба Ливень извивался особенно ярко. В основном зелёным, синим, фиолетовым цветом, иногда красным, жёлтым, и совсем редко остальными цветами радуги, кроме чёрного. Водяные и некоторые другие расы видели больше цветов.
Когда сияние двигалось, двигались и острова-государства вслед за ним. Местные маги земли и воды способствовали этому. Иногда эти острова называли Ползучими. Они могли медленно в течение нескольких дней переместиться на расстояние от горизонта до горизонта. Этим пользовались, если сияние совсем близко, и стоит прилагать усилия, чтобы доползти до него, тогда все затраченные силы окупятся сполна.
Но был ещё и искусственный – Плавучий Остров – состоящий из множества полуразобранных кораблей, плотов и многого чего ещё. Неофициальная Столица Ливня, который перемещался намного быстрее почти со скоростью других кораблей – всегда туда, куда движется Ливень. Попадали в постоянные жители города не кто попало, а лучшие из лучших, там насчитывало много рас, и они в качестве ритуальной традиции передавали лучистую корону из кораллов – символ Хозяина Ливня – тому, кто правит Кольцом Островов, куда переместился силовой поток с небес. Сейчас этот город покачивался на волнах в бухте самого крупного острова Кольца, которым официально правили Громовержец и его жена.
И вот он поднялся по ступенькам своего дворца и впервые за многие месяцы оказался дома – отворил ворота тронного зала, где его уже ждали:
- Мой герой! – томно протянула она, разводя руки для объятий. – Я так скучала!
- Приветствую тебя, моя любимая Много-Хохо! – Громовержец целовал руки жены, губы, шею. Она слегка противилась этому. – Эти месяцы без тебя были настоящим мучением.
- А без тебя – особенным мучением был последний день. Ты опоздал, Ливень уже здесь. Ещё чуть-чуть, и пришлось бы самой примерить коралловую корону. А это не по плану! Я едва сумела приостановить чёртову коронацию!
- Пути Ливня неисповедимы, дорогая. Как узнал о его прибытии – так сразу же в дорогу. Путь ведь не близкий от Острова Хохотунов.
- Мы отклоняемся от плана.
- Всё под контролем. Мой громо-голос стал ещё мощнее. А иные владыки подчинятся моим приказам, я точно знаю, я всё подготовил. С моей стороны всё схвачено. А с твоей стороны – всё готово?
- Коронацию отложили на вечер. Теперь ты здесь и всё пройдёт гладко и легко, как по льду. Художницы тоже будут.
- Отлично. Мы обратимся ко всему миру. – Он возложил руки на её бёдра. – Может, пока есть время…
- Я не буду с тобой спать теперь, когда мы так близки к развязке.
- Это ещё почему?
- Я наслышана о том, что происходило с твоими любовницами.
- Враки всё!
- Отдашь неосознанный приказ мне во сне – и я сотворю что-нибудь с собой немыслимое! Смертельно опасное или попросту постыдное, позорящее нашу честь! Мы не можем так рисковать, когда ставки так высоки, когда мы так близки к нашей цели… Мы не можем подводить предков, в конце концов.
- Женщина моя, моя царица, я не говорю про сон, никакого бормотания во сне! Мы не будем спать, в смысле спать с закрытыми глазами, вместе… Нет, мы можем ночевать порознь, ладно. Но мы можем заняться кое-чем другим прямо сейчас, вместе, с открытыми глазами, я ведь так давно с тобой в разлуке, а ты сама знаешь - самая красивая на…
- Про это твоё «не-спать»… Вы, мужики, точно так же, как и во сне, можете ляпнуть что-нибудь совсем неразумное во время этого «не-спать»! Нет уж! Мне нужно в свои покои, подготовить себя к вечеру…
Она развернулась и зашагала прочь.
Теперь она не видела его губы, не могла читать по губам.
Но телом – сотрясением костей и плоти – услышала, что он что-то приказывает ей своим громо-голосом. Она не знала, что именно, и даже если бы разобрала по слогам, то не подчинилась бы, поскольку способность её мужа действовала только будучи услышанной ушами, а не каким-то другим способом.
Но нужно было сохранить веру мужа, что всё дело в её иммунитете.
Она лукаво обернулась на него через плечо и сказала, уходя от него:
- Ты тренировался, молодец. Но я тоже время не теряла. На меня твои приказы действовать теперь не должны.
- Тогда к чему тогда эти страхи о невольной команде? – воскликнул Громовержец.
- Чтобы убедиться, что ты даже свои вольные команды не контролируешь, как полагается взрослому человеку.
Она с важной и победной походкой удалилась. Он пожал плечами. Затем громогласно проговорил на весь дворец, чтобы услышали слуги:
- Трёх шлюх в мои покои. Самых молодых. Никаких водяных и грязнокровок.
Его жена тем временем снова начала прихорашиваться перед любимым зеркалом в своих покоях. За кожей нужен постоянный уход. Пускай она идеальна, но это нужно поддерживать. И пока происходят эти ритуалы, легче обдумывать, планировать и продумывать всё остальное.
Но сегодня что-то не складывалось.
Всё чаще на неё из зеркала смотрело воспоминание: её кричащее в муках лицо, когда она прокалывает себе слуховые перепонки иглой-спицей во время отсутствия мужа, во время Чёрных Дней.
Но царица встречала своё нарастающее безумие улыбкой: главное, что всё идёт по плану. Вечером всё решится.
Судьба всего мира.


Puss in Boots

Острая сталь коснулась нежной кожи шеи мальца-матроса на торговой барже.
- Дамы и господа! – внезапно объявила Мао во всеуслышанье, весело разевая клыкастый ротик. – Вам нанёс визит Прайд Пиратов! Самые достойные и милые пираты кольцевых морей!
Экипаж корабля оказался застигнут врасплох. Каждому – кто бы чем не занимался, даже поварятам – приставили клинок к горлу. Теперь всех вывели на палубу, начали связывать, обыскивать и людей, и корабль.
Капитан захваченного корабля только теперь заметил пришвартованный со стороны восходящего солнца (которое, конечно же, слепило и не давало ранее разглядеть подкрадывающихся пиратов) таких же размеров необычной формы без верхней палубы очень закрытого типа фрегат, плюнул себе под ноги:
- Проклятые кошаки! Вам это с рук не сойдёт! Вас будут искать!
Кошачьи глазки захватчиков ничего не выражали, кроме хищной сосредоточенности. Только предводительница пиратов, весело виляя хвостом, то и дело поправляя широкополую шлюпу и играясь лапкой с огромными павлиньими перьями, свисающими под собственным весом букетами вниз, расхаживала вокруг, громко цокала каблучками сапог и поигрывала шпагой. Кошки-пираты были человеческого роста, полноценной разумной расой. Хотя их родной дом был очень далеко, настолько далеко, что никто и не верил.
- Ого! А ведь мы ещё ничего у вас не забрали, чего волнуешься, уважаемый! Мы ищем только один вид металла, больше нас ничего не интересует.
- Знаем мы, какой металл вам нужен, чёртовы пираты!
- Нет-нет, не золото. Оно слишком тяжёлое для нашего лёгкого, как пёрышко, кораблика.
- Даже если вы самые лёгкие, это не значит, что самые быстроходные! На всех пиратов рано или поздно находят управу. И на вас найдут, вонючая кошатина!
- Чего не скажешь о вас, немытых детинах, и о вашей прекрасно выдраенном корабле, особенно внутри. Что ж, было приятно пообщаться, но сейчас нам нужно всё-таки обнюхать ваши трюмы и груз, который везёте.
- Капитан, - обратился один из пленных матросов к хозяину судна. – Может, это и к лучшему? Кошаки обычно никого не грабят и не убивают. А у нас там крыс немало развелось, может, помогут с этим?
Матросы, привязанные к мачтам, заржали.
Один из котов выпустил коготки и, что-то напевая, медленно оцарапал лицо шутника, пока тот верещал от боли.
- Даже если вы такие благородные пираты, судить и казнить вас будут всё равно, как простых пиратов! – кричал ещё один пленный смельчак. – Так что не важничайте! Это вечное клеймо! И вы тем самым всю свою расу клеймите, выродки!
Вскоре коты вновь в полном составе собрались на палубе. Некоторые покусывали серебряные монеты или какой-нибудь металлический мусор, кто-то изучал наконечники стрел. Но в целом было понятно, что улов нулевой. То, что нужно, кошки найти не сумели.
- Металл, твёрдый такой, тёмно-серебристый, если поскрести вашими недокогтями – крошиться не должен, - объясняла Мао, предводительница пиратов, вглядываясь в их лица. – Нет? Совсем ничего? Возле него ещё состариться можно быстрее положенного, от болезни непонятной умереть. Нет? И стрелка компаса рядом с этим металлом с ума сходит. Точно нет такого?
- Тревога! – закричали коты с мачт и бочки на самом верху одной из них. – Корабль-айсберг! Уже совсем близко! Проморгали!
- Быть не может!
Кошки ловко взмыли по верёвкам вверх, чтобы убедиться своими глазами.
Действительно. К захваченной барже приближалась огромная гора-льдина, которую легко было принять за айсберг. Кошки развернули подзорные трубы и поняли, что это не совсем так. Эту льдину облюбовали снежные люди – крупные дикие волосатые чудища, отдаленно напоминающие людей. Они прорыли там кучу нор и лазеек, закрепили кое-где паруса, и теперь делали всё возможное, чтобы побыстрее подплыть к аппетитным зазевавшимся целям – двум кораблям. Внизу из боков айсберга у самой воды торчали огромные вёсла, уже слышалось, как кричат и хлещут плетью рабов, чтобы гребли быстрее.
- Уходим! Всё равно топливного металла здесь нет!
- А как же эти люди?
Пленники испуганно переглядывались.
- Развязать их! Пускай принимают бой! А мы уходим!
- Чёрта-с-два! – заорал капитан. – Не смейте нас бросать! Вы виноваты, что прозевали, как к нам подойдут снежные люди! Они же нас вырежут!
- Уходим! – продолжала приказывать Мао. – Это не наш бой.
Развязанные пленники тотчас же хватались за оружие. Некоторые пытались напасть уже на кошек, но те ловко перепрыгивали по верёвкам на свой корабль. Другие пленники тоже пытались, понимая, что баржа уйти не сможет от снежных людей, а вот быстроходный необычный корабль мог. Но кошки не пускали людей – перерезали верёвки, сталкивали в воду.
- Поворачивайте баржу боком! – посоветовала на прощание Мао. - У вас есть пара орудий на второй палубе! Стреляйте в них! Не сдавайтесь им на милость, милости со стороны снежных людей не будет.
- Проклятые кошаки! – со злобой несколько арбалетчиков пустили вслед за кошками несколько болтов. Не попали. Пришлось переключиться на новую напасть, которая уже подошла слишком близко.
- Поджигай! Целься! Огонь! – кричал капитан.
Пушки жахнули. На айсберге случился ряд обрушений, некоторых снежных людей с обломками унесло в воду. Но это мало помогло обречённым.
На айсберге тоже имелись пушки – они ответили беспорядочными залпами.
Людская баржа тяжело приняла многочисленные удары, одна из мачт сломалась. Корабль начал тонуть.
Кошки отшвартовались и направили своё судно в противоположную сторону. Одно из ядер пробило дыру в одном из парусов, её тотчас же начали перекрывать другим куском ткани.
- Поджигай! Огонь! – кричал капитан на барже. Целиться уже не нужно было. Айсберг подошёл совсем вплотную. В борта баржи вцепились огромные полукаменные, полуледяные крюки. Сил матросов не хватало их перекинуть обратно. Айсберг уже был так близко, что при выстрелах из пушек, осколки льда летели сразу в стрелявших, тем самым они сами обрекали себя на смерть.
- Режь и круши-и-и! Рви глотки! – заревели снежные люди, с топорами в ручищах беря баржу на абордаж. В белую, точнее прозрачно-кристаллическую, как у белых медведей шерсть, вонзались стрелы, не сильно раня пиратов. От этого берсерки становились сильнее, зверели ещё больше, на глазах увеличивались в размерах.
Люди были обречены. Многие бежали, прятались, прыгали за борт. Другие тщетно пытались противостоять. Снежные люди превратили палубы баржи в бойню, всюду лилась кровь. На светлой шерсти кровавые пятна смотрелись чрезвычайно устрашающе, и вскоре уже все захватчики были перемазаны кровью, и частично перемазали свой айсберг, извлекая многих пленных из воды.
Вскоре их вожак – самый крупный, почти без шерсти, зато с огромными старыми шрамами, скомандовал прекратить бойню, заняться пленными. Выживших нужно было посадить на вёсла, заменить самых слабых и умирающих рабов. И этих самых слабых, а также трупы убитых сегодня приказал вморозить в лёд айсберга, чтобы постепенно питаться ими в дальнейшем плавании.
Снежные люди толпились на перемазанной кровью палубе баржи и смотрели на стремительно уходящий вдаль корабль котов.
- Дырка без хвоста! – принялись кричать им вслед снежные люди на ломанном общем наречии. – Дырка без хвоста! Дырка без хвоста! – И вдобавок указывали пальцами вслед котам, а также указывали на собственный зад. Чтобы кошаки всё поняли.
- Они кричат «дырка без хвоста»? – спросила Мао своих бойцов.
- Да.
- Это оскорбление для нас?
- Может, они про наш корабль? – Боцман указал вниз – на корму. Задняя часть судна представляла собой огромную дыру, ведущую внутрь корабля, предназначение которой оставалась загадкой для большинства обитателей этого мира.
- Дырка без хвоста! - ухахатывались снежные люди, перемазанные кровью.
- Ну-ка, давай даруем им огонь, - приказала Мао.
- Но ведь…
- Давай.
Они отошли ещё не сильно далеко, могло получиться. Поколдовав внутри корабля над его управлением, кошки сумели выстрелить из «дырки без хвоста» гигантской струёй пламени. Это длилось короткое мгновение, словно вспышка, но от этого кошачий корабль получил значительную прибавку в скорости, а заодно поджарил несколько снежных людей на борту баржи. Не все из них тотчас погибли. Но те, кто просто потеряли от огня всю шерсть, выглядели теперь так отвратительно (чёрные как смоль, бесформенные недолюди с огромными клыкастыми ртами, точно какие-то болотные чудища-кикиморы), что даже их собратья без малейших угрызений совести добили этих товарищей, проклиная кошаков.
- Теперь у нас ещё меньше топливного металла, - доложил боцман-кот.
- Это того стоило, - сказала Мао. – Нужно уходить из этих Кольцевых морей. Нюх нас подвёл. Здесь нет этого металла. Либо он лежит на недосягаемой глубине под водой или землёй. Берём курс – на юг!
Она взглянула на видимую даже днём огромную луну и печально улыбнулась.
- Мы сможем. Когда-нибудь сможем. Мы уберёмся с этой безумной дикарской территории.



Последний раз редактировалось Vasex; 21.04.2018 в 16:34.
Ответить с цитированием
  #1111  
Старый 21.04.2018, 16:33
Аватар для Vasex
я модератор, а нигвен нет!
 
Регистрация: 20.02.2007
Сообщений: 10,587
Репутация: 1648 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Vasex
Скрытый текст - вторая половина текста. конец:
Thundergod, Scope Master

Мастер Большой Глаз обычно не покидал свою башню. Днём он спал, ночью же изучал небо. Его слуги выстраивали для него наклонную пирамиду из линз-кристаллов, в один из концов которой он и пялился своими старческими глазами. И хотя Чёрные Дни были для него излюбленным сезоном, после которого он долгий период отдыхал, то нежданно-негаданный приход Силового Ливня всё изменил. Навыки учёного возросли до невероятного уровня, за первый же день Ливня он совершил много новых открытий – которые мало кого из ныне живых интересовали, но когда-нибудь пригодятся исследователям в будущем.
- Мастер Большой Глаз, - шутливо поклонился ещё не коронованный Громовержец. Учёный со слугами совсем позабыл про этикет, был слишком увлечён работой, и на приход знатной особы реагировал отмашкой в духе «сейчас-сейчас, я занят». – Всё ли у нас готово?
- О, голубчик, столько всего, всё не успеваю! За один день столько новой информации, исписали почти весь имеющийся пергамент, скоро в камне придётся высекать. Я ведь после Ливня всё это позабуду, благо ученики есть, молодые умы, вот им и вдалбливаю, чтобы хотя бы они не забыли. А вы чего пожаловали? Ах да, ваши планы по поводу Авроры, ну то бишь Ливня, хе-хе, я всё помню, да, простите, вы задумали приступать к плану сегодня? Завтра? Может перенести на следующий сезон? Сейчас такое удачное время для наблюдения звёзд! Ох, эти сладострастные звёзды! И как их раньше не изучали? Почему люди не догадались, что чем ярче звезда – тем она ближе, а чем тусклее – чем дальше! Это же как костёр – далёкий костёр видно хуже того, который ближе… Почему они столько сотен лет, а то и тысячи лет, воспринимали небо плоским? Ох, голубчик, позволь мне ещё немного уединиться с моими прекрасными светилами, давай обсудим этот приземлённый скучный Ливень потом….
- Не забывайся, дед, кто выбил тебе лучшее место и кто снабжает тебя! - прошипел Громовержец, схватив учёного за шиворот. – И, кажется, ты ещё забыл, что Ливень – явление приходящее и уходящее, а мы его много лет уже ждём, и вот как нам свезло. Быть может, завтра он снова улетит, боги отвернутся от нас, что тогда? Совсем об этом позабыл, как получил лакомую силу Ливня?
Учёный хотел на это что-то возразить, но Громовержец одёрнул его.
- Не хочу слушать твои возражения. Хочу услышать – всё ли в порядке с Ливнем? Если с утра меня коронуют, вести об этом облетят всё кольцо, всех магов, которые сейчас питаются силой Ливня. Настанет время действовать. Мне нужно, чтобы ты отвечал за свои слова – точно ли у нас получится? Что может пойти не так и как этому помешать?
Он уронил учёного на пол, старик закашлялся и застонал, вставая на больные ноги. Ученики поспешили покинуть помещение.
- Не всё так просто, мой лорд.
- Без Ливня всё было просто! Ты мне все уши прожужжал, что всё пройдёт, как по льду! А что теперь изменилось?
- Ну, может, это была излишняя самоуверенность с моей стороны… В общем, ох… Голые факты: Ливень есть у нас… На нашем шаре. Довольно сильный. Есть слабый ливень также на нашем спутнике-луне – маленькой зелёной планетке, откуда прилетают летучие корабли кошек раз в сотню лет, если наши атмосферы соприкасаются… Сейчас наша атмосфера ослабела, и их почти не осталось на нашем шаре, а те, что остались – стремятся улететь назад восвояси, им тут не нравится…
- Не отвлекайся! Не надо мне лекций, говори только о Ливне!
- Ох, ладно. На других планетах вокруг нас – очень далёких – я таких ливней не наблюдаю. Но и спутников таких массивных и близко расположенных возле них тоже нет. Возможно, Ливень образуется только при наличии большой луны, сопоставимой массы с планетой. И тогда на обоих возникает Ливень…
- Что это нам даёт?
- Хм, ну если мы так всё время ждём этот Ливень, он так редко до нас доходит… То нужно его просто приостановить в нужном нам месте, над нами. А раз он уже над нами, надо каким-то образом оставить всё так, как есть…
- Продолжай.
- А что ещё редко происходит? Затмение! Кошачья Луна закрывает наше светило тоже не каждый день, а довольно редко! Значит, этот небесный шар двигается не по постоянному кругу, а очерчивает своей тенью разные линии, точно по спирали… И мы должны приостановить Кошачью Луну, а точнее не остановить совсем, а хотя бы ужать эту спираль теней в единое кольцо, чтобы луна крутилась только так, чтобы чёртов Ливень прекратил смещаться куда попало… Ну, как-то так, должно сработать, если я нигде не ошибаюсь, конечно…
- Звучит, как всегда, достаточно здраво, - закивал Громовержец. – Вот завтра и проверим. Закрывай своё окно в небо, сворачивайся, хорошо выспись, завтра у нас большой день.

Truthbringer

Она всегда отличалась нестерпимым любопытством. Потому отлично разбиралась в информации – в правде, в лжи. И теперь, когда годами она оставалась на одном и том же месте, познавать тут было нечего, потому она сильно скучала, потихоньку умирала даже. Но с приходом этого загадочного Искателя Душ и этих бедненьких детей старухе стало очень любопытно, как они дальше себя поведут.
Она решила провести детям экскурсию вглубь их тайного Храма. Объяснить, что здесь вообще происходит.
Она также понимала, что дети тоже очень любопытствуют. И верила, что ответы им нужны больше, чем блаженное неведение.
Та-Кто-Видит-Правду повела детей по слабо освещённым залам и коридорам ледяного замка. Она заранее предупредила детей, что поначалу они могут испугаться и принять обитателей Покоев Мудрецов или Белого Плена за безумцев или злодеев, но всё не так просто в этом мире, и на самом деле здесь куётся великое благо с оглядкой как на далёкое прошлое, так и на далёкое будущее. В общем, учитывается всё то, что обычно любое государство игнорирует. Кому нужны эти прошлое и будущее? Для многих как правителей, так и простолюдинов важно только сейчас! А это неправильно.
Сначала это были коридоры, полные картин и статуй, фресок и прочих видов искусства и способов передачи информации другим поколениям – там рассказывалось практически об истории освоения мира путешественниками, о налаживании связей с другими расами, о союзе с водяными. Далее уже шла история самого этого места – о том, как водяные помогали построить этот городок, как они строили эту глубочайшую шахту, и как у них там всё обустроено на холодном морском дне.
В одном из самых длинных залов – на огромном длинном столе – лежал длинный монолитный кусок горной породы – смесь различного камня и многовекового окаменелого льда.
- Это керн – естественная летопись природы. Быть может, вы слышали, что если срубить дерево и сосчитать кольца на срезе, можно выяснить, какой у этого дерева возраст. Здесь что-то похожее, только речь о горной породе. Но, думаю, можно не объяснять это по какому-то камню, а посмотреть своими глазами более наглядно на то, что нам рассказывает об истории нашей планеты сама природа.
Затем они вступили на платформу, которую при повороте рычага начало опускать в глубочайшую бездну – куда-то под ледник.
Та-Кто-Видит-Правду освещала кристаллом на посохе окружающие лифтовую платформу стены шахты.
- Видите, дети? Это те самые линии, которые вы видели на керне. Его извлекли из места, похожего на это. Так природа записывает свою историю – в первую очередь это повышения и понижения температуры. Состав воздуха и воды. И прочая информация. Всё это разбито на периоды времени – чем дальше вверх, тем новее история, то есть всё, что на самом верху – оно случилось совсем недавно. А теперь видите, что происходило в прошлом?
- Всё было точно также, - заметил кто-то из детей.
- Правильно. История повторяется. По кругу – снова и снова.
- А что это за чёрные полосы? Чёрные Дни?
- Нет, Чёрные Дни это всего лишь игра света и тени, учёт такого природа в камне не ведёт. Она записывает более важные вещи. Например, если мы сейчас посмотрим на самые свежие керны, вырежем их из горы или глубокого льда, то увидим, что мы жили, так сказать, в самое «чистое» время, но приближаемся к тому самому периоду сплошной черноты.
- И что же это значит?
- У нас есть теория, что это происходит каждый раз с развитием технологий. Как только человек открывает и начинает использовать порох, как только он начинает что-то взрывать, использовать пушки на каждом корабле, как только человек превращает простецкие кузни в огромнейшие кузницы, от которых потом дым до небес…
Они всё же достигли дна, лифтовая платформа остановилась. Они оказались в просторных подземных помещениях. Дети поначалу испугались: здесь было много женщин, живущих бок о бок с водяными. Это не редкость и на поверхности, но обычно водяных не бывает так много снаружи под открытым небом, они стараются держаться подальше от людей.
Многие женщины имели огромные животы, вынашивали детей.
- А как вы согреваетесь здесь?
- Эта скальная порода – вокруг неё сосредоточено больше всего поселений водяных. Они вообще считают это место истинной осью планеты, хотя кручение звёзд говорит об обратном. Она и естественным образом греет, и даёт ещё больше тепла, если правильно это использовать.
Провидица провела детей в новый зал, который охраняла суровая стража. Поворчав, они пропустили гостей.
Это была оружейная.
Дети легко и с интересом узнали мушкеты, пищали, аркебузы и прочие виды огнестрельного оружия, которым начинали всё чаще пользоваться военные в разных частях мира.
- Да, это наше сегодняшнее оружие, плюющее огнём. Мы собрали здесь некоторые образцы. Но пройдёмте дальше, в другой зал.
Там было много ледяных изваяний. И зал выглядел по-настоящему страшно.
Это были различные останки людей. Окаменелые, ледяные, иногда обугленные. В основном скелеты сохранялись лишь частично, но иногда удавалось удачно мумифицироваться и почти сохранить первоначальный облик. И огнестрельное оружие имелось почти у каждого тела – не совсем такое, какое использовали сейчас, но отдаленно похожее.
- А эти люди… безусловно люди… найдены по всему миру, где их только не находили! В основном под землёй, в скальных или ледяных породах. Иногда их оружие сохранялось – вот вы их и видите. Иногда смерть случалась внезапно из-за схода лавины или оползня, иногда это носило характер нарочного захоронения тела с оружием в руке. Не важно. Важно другое – все они жили задолго до того, как мы начали использовать порох. Даже задолго до того, как мы вообще начали вести все наши летописи.
- Как это возможно? – спрашивали дети. – Что это за магия?
- Магия-не-магия, но судя по этой шахте, по всем кернам, мир каждый раз погружается в хаос, когда сильно загрязняется дымом. Именно дымом. От страшнейших войн. От огромнейших плавильных печей на каждом клочке суши и в море. В этих тёмных пятнах на кернах – полно частиц дыма. Мир становится пороховой бочкой.
- И она делает «бум»?
- Не знаю, может, когда-то и делала. Но все последние разы именно те подводные жители, кого мы называем водяными, исправляют раз за разом ситуацию. Они вызывают оледенение всей нашей планеты, всей суши и морей. Этим они очищают мир. И всё начинается сначала, потому что человека окончательно так просто не истребить. Просто вся людская цивилизация начинает всё сначала, а водяным остаётся подчищать всю грязь за нами.
Они прошли дальше – на другие подземные улицы. Здесь также протекало немало ручьев, были маленькие озёра, куда ныряли и откуда выныривали водяные, они не боялись холодной воды. А кое-где была и тёплая, где купались также люди и дети.
- Это дети водяных? Они совсем не похожи на нас…
- Они похожи на вас больше, чем вам кажется. Это полукровки – дети водяного и человека.
- Эти женщины, которые люди, они беременны от водяных? – спросила одна из девочек.
- Да, мы выращиваем таких людей, которые лучше всего будут приспособлены к оледенению всей поверхности планеты…
- Ничего не понимаю, - чесал затылок один из мальчишек. – Столько детей… А где и как вы выращиваете тогда капусту, чтобы получать детей?
- Мы питаемся дарами моря, в том числе морской капустой, - улыбнулась провидица, не понимая вопроса.
- Так вы это делаете, чтобы мы могли жить под водой?
- Чтобы хотя бы частичка людей уцелела, да. Впрочем, человек каждый ледниковый период умудряется выжить и на поверхности. Повторюсь, его так просто не извести. Но лучше приспосабливаться к морю.
- Так вы это делаете всем на благо? У вас действительно такая чистая душа?
- Вряд ли мы можем разумно судить самих себя, для этого человек нуждается в оценке со стороны. Вот вам и задачка на всю оставшуюся жизнь – решайте сами, правильно ли мы поступаем, стараясь уберечь то, что можем уберечь.


Moremover, Thundergod, Scope Master

В День Коронации художники-водяные, способные управлять рисунком полярного сияния, сделали его особенно ярким.
Официально мероприятие должно было происходить так: едва на голову Громовержца водрузят корону, он громо-голосом оповестит о смене власти все Кольцевые острова – его товарищи с тренировок на острове Хохотунов этому помогут. А художницы нарисуют буквы языка на всём небесном сиянии, чтобы информацию и слышно было, и читать можно было.
Однако как только Громовержец завладел короной, началось странное.
Он приказал использовать на сиянии не тот текст, который использовали традиционно из года в год. А один из древних языков, умирающий, но недостаточно вымерший, который всё ещё преподавали даже в самых дрянных школах бедняков, и на которых общались простолюдины и многие рабы в странах, где рабство было узаконено, и этот низший язык порицался высоким обществом, хотя все его знали. Все, кроме водяных, они не видели смысла учить неуважаемое умирающее наречие тех, кого и союзником с трудом считали. Достаточно было знать общее наречие, которым даже такие дикари, как снежные люди пользовались.
В итоге художницам выдали листы с текстом, который нужно отобразить в виде сияния, чтобы его увидели все жители Нижнего или точнее Внешнего Кольца Островов Ливня.
- Что здесь написано? – спрашивала одна из художниц.
- Тот же текст, что и всегда, но я высказываю право на то, чтобы использовать этот умирающий язык, - твёрдо настаивал новый Хозяин Ливня.
Водяные пожали плечами и принялись рисовать по небу то, что не до конца понимали. А за напыщенными приветственными официальными словами там написано было на самом деле следующее: «…поднимите руки к небу, попытайтесь всеми силами вцепиться в Кошачью Луну. Жители этого кольца, вы так стремитесь заполучить Ливень испокон веков, так стремитесь доплыть туда островами. Так помогите же его удержать! Ливень связан с Луной невидимой верёвкой! Нам нужно притормозить Луну и сделать так, чтобы она двигалась всегда лишь по тому кольцу, по которому двигается в последнее время – так Ливень навечно останется над нашими островами! Мы навсегда заполучим его Силу!»
И вслед за написанным Громовержец загремел громо-голосом на всю округу – так сильно, что посыпались стёкла, задрожала земля, а море начало ещё больше пениться…
Он повторял тот же самый призыв – протянуть руки всем жителям его Кольца Островов и приостановить Луну.
- Силовой Ливень усиляет наши навыки, наши желания! – грохотал Громовержец, а на других островах вторили ему его товарищи, выполняя его пожелание. – А мы не хотим ничего так сильно, как заполучить этот Ливень! Мы устали от того, что он достаётся любым островам, но нам – реже всего! Это несправедливо! И мы это исправим! Остановим же Луну, не дадим ей двигаться по спирали, пускай двигается по кольцу!
Может, многие окружающие – тем более со странствующего Плавучего Острова - попытались бы помешать плану нового короля. Но они все подчинились его магическому приказному голосу и воздели руки к небу. Те, кто стоял под крышей, ринулись на улицу через двери или окна. Все побросали свои дела.
И вот – начало что-то получаться.
Луна будто замерла на небе, хотя обычно двигалась заметно быстро. С этим комком жёлто-зелёных джунглей и прерий что-то начало происходить. Расползлась сначала одна красная клякса, затем другая. Точно на диск Луны начали падать капли крови.
Ливень начал уползать с небес – опять в сторону севера.
- Нет! Проклятье, нет! Так не должно быть! – Громовержец побежал через всю площадь, будто мог за ним угнаться. – Остановитесь! Стойте! Прекратите, болваны! – прогрохотал он снова на полмира. – Мы ошиблись! Делаем только хуже! Проклятье, он уходит! Ливень уходит! Так нечестно, он ведь только пришёл в наши края! Остановитесь, опустите руки!
Водяные первыми поняли, что их наглым образом использовали. Они захрипели на своём наречии, смешно захлопали губами, обсуждая произошедшее и явно осуждая план Громовержца. Но самое интересное, что землетрясение продолжалось и набирало силу – хотя никто уже громо-голосом не кричал.
- Мы уничтожаем Кошачью Луну! – дошло до кого-то. – Их покрывает лавой! Проснулись вулканы, открылись разломы!
- Всё намного хуже, - заявил Большой Глаз, щурясь и оглядываясь. – Мы вмешались в ход неведомых нам вещей. Всё, что теперь происходит с Луной, происходит и у нас, просто наша планета намного больше, поэтому и эффект в основном – где-то на глубине…
При слове «глубина» у водяных злобно выпучились глаза и задрожали жабры, раздуваясь в стороны. Лёгкая шерстка здесь и там на их телах начала превращаться, топорщиться в иглы.
- Вперёд! – скомандовала жена Громовержца. – На опережение! - Она извлекла иглу-спицу из широчайшего рукава своего платья, подошли сзади и вонзила в шею одной из художниц тончайшее оружие.
Её служанки поступили так же – некоторые повыхватывали мечи и сделали всё более традиционным способом.
Началась паника, хаос. Жители – высокопоставленные особы Плавучей Столицы бежали от дворца Громовержца, но их резала на выходе стража.
- Мы упустили Ливень! Что мы натворили! – сокрушался Громовержец.
- Мы обрекли на смерть очень многих, - добавил треснувшим голосом Мастер Большой Глаз. – Кошачьих, водяных, богам только ведомо кого еще.
- Ты! Это всё из-за тебя! Засунь эти чёртовы тупые глаза себе в задницу!
- Как скажете, Ваше Величество, - учёный впился пальцами себе в глазницы и заорал, вырывая глазные яблоки.
- От берегов острова отходит вода! – спешно докладывала стража с улицы. – Дно оголяется у берега!
- Это временно! Грядёт волна-убийца! Мы должны покинуть остров! – кричали оставшиеся учёные.
- Все на корабли! – кричали кругом.
- Нет, все на Плавучий Остров! – кричала жена Громовержца.
- Хороший план, как всегда, дорогая Много-Хохо, - истерично засмеялся Громовержец. – Иммигрируем в запретный город с боем. Давно так надо было. Так всегда были бы под Ливнем.
- Мы должны догнать его. Должны.
Площадь мигом опустела (кроме раненных и умирающих), все бежали к воде, а вода отходила, корабли сели на мель, как и Плавучий Остров.
Но вода всё-таки вернулась. И тем, кто не успел покинуть сушу – не повезло. Холодная вода поглотила остров полностью.

На айсберге снежные люди решили отрезать яйца тому рабу, который обязан был смотреть за курсом по компасу.
- Стрелка повернула! Стрелка не туда! Тупорылая дубина! Слепой, пропойца, мужеложец! – кричали на него. – Нож-нож орехи! Нож-нож орехи!

Глубоко на дне во время землетрясения и участившихся выбросов из подводных вулканов монстр разлепил заспанные глаза, разрушив десятки домов на своих веках. Оставшиеся горожане-водяные в панике уплывали от пробудившегося повелителя морей, но они были обречены. Он заглотил их, даже не заметив, точно кит зачерпнул полураскрытым ртом порцию пищи размером с озеро. Чудище собиралось всплывать.

Puss in Boots

Кошки-пираты наблюдали за гибелью своего дома со скорбью и злобой. Потом заметили, что теперь магнитный полюс снова переместился. Мао смотрела на компас.
- Вот, кто это наделал, - сказала она, злобно скалясь, когда стрелка успокоилась. – Вот, кто заполучил Ливень такой зверской ценой. Мы найдём их и убьём. Разворачивайтесь, расправляйте крылья, мы должны ускориться. Нам снова нужно на север.

Soulseeker, Monster Slayer, Echo-Loch

- Ну ничего себе. Я уже думал, что многое повидал, но чтоб такое… - Душеспас не знал, на что пялиться в первую очередь – на внезапно разыгравшееся всеми красками радуги полярное сияние над головой или на Кошачью Луну, которая впервые на его памяти (и вообще в истории наблюдений) окрасилась в красные тона явно не от хорошей жизни.
Он находился на пологом склоне оттаявшего частично берега, который освободился после того, как недавно сошел особо крупный ледник-айсберг. Всё-таки на эту землю можно было нормально высадиться, если подловить момент, а не заниматься скалолазанием.
Но вот на берег выбросился кит. Весь израненный, утыканный гарпунами, но ещё живой.
А следом за ним приплыла лодка с двумя мальчишками, которые, видимо, как раз и пытались выловить кита.
- Всё чудесатее и чудесатее, - пробормотал Душеспас. – Сегодня эта земля пользуется незавидной популярностью…
- Ливень? Здесь? – удивился тот малец, что постарше. – На этой мертвяцкой земле? Это что-то небывалое!
Мальцы поздоровались со здоровяком.
- Какой жалкий монстр, - пробормотал всё тот же малец. – Решил сдохнуть без боя. Чёртов слабак. Даже добивать его теперь не хочется. Это просто… это просто… стыд какой-то. А теперь и Ливень этот… Если я убью слабого монстра при Ливне, я буду мастером убивать слабых монстров, это станет моей силой?
- Я слыхивал, что рыбы знают, куда Силовой Ливень движется, - сказал Душеспас. – Наверное, бедный кит запутался, привычные маршруты резко сменились, вот и выбросился на берег здесь…
Малец плюнул на кита.
- Это не монстр. Я ищу монстров. Здесь водятся монстры?
- Худшее место искать монстров, сынок, - улыбнулся Душеспас. Про себя он качал головой: у мальца была та ещё чёрная душонка. Видать, главный монстр на острове – это сам малец. Может, шею ему свернуть? Тварь я дрожащая? Силы ведь под Ливнем растут, и душа мальца видится ещё чернее… Нельзя ведь такое упускать.
- О, и столица тут как тут! – указал малец вдаль. – За Ливнем следует!
Небо на горизонте над Плавучим Островом озарялось пламенем. Город горел.
- Там идёт битва, - сказал малец. – Быть может, там есть монстры…
Он заспешил к другому концу острова, чтобы встречать Плавучий Город. Душеспас протянул руку, чтобы его остановить, но не остановил. Обернулся на умирающего кита и уставшего мелкого полуводяного-получеловека. У этого душонка, конечно, была почище, хоть и не такой кристалльно чистой, как у мудрейших женщин.
- Что, жалеешь собрата?
- Не брат он мне, а монстр, которого убить нужно.
- Почему?
- Потому что так мы научимся убивать настоящих монстров при Ливне. Но вот Ливень здесь…
- Где вы начитались про этих монстров?
- Вот, - малец показал опытному путешественнику свою старую карту. – Они почти на каждом море обозначены. Мы на них будем охотиться.
- Так это же всего лишь рисунки, выдумки! – засмеялся путешественник. – Монстры, конечно, разные бывают, но это не значит, что они все обозначены на карте, их нужно искать иначе, а лучше не искать вообще, избегать. – Душеспас показал свои карты. Мальчишка оторопел при виде их. Его карта на фоне них – на фоне этих новейших ярчайших красок смотрелась совсем блеклой и выцветшей от времени, бумага уже крошилась в руках, настолько старая эта карта была. – Вот, оставь себе, я это уже всё знаю.
Душеспас повернулся в сторону подвижных гор. Заскрежетал зубами. Ещё раз взглянул на сияние. Потом на кровавую луну. О чём-то задумался.
Если Ливень усиляет способности… значит ли это, что Душеспас теперь точнее сможет проверить качество души?
Душеспас взглянул на мальца. У того имелись почернения души, уже невосстановимые. Возможно, без Ливня Душеспас и не увидел бы их, и ему казалась бы эта душа такой же чистой – как у самых маленьких детей или у тех мудрейших женщин.
Быть может, Ливень теперь раскрыл ему глаза. Воистину раскрыл.
- Я пойду, - сказал Душеспас, ещё раз проскрежетав зубами. – Нужно кое-что проверить. – Он взъерошил могучей рукой мальцу волосы.
И оставил наедине с израненным китом.
Малец обернулся на животное, держа в дрожащих руках карты, на которых никакие монстры отмечены не были. Он долго над этим размышлял.
Потом приблизился к киту. Посмотрел, как сочится из ран кровь, такая похожая на человеческую. Посмотрел в умный глаз размером с голову мальца. Глаз слезился.
- Прости нас. Прости. Мы такие глупые, - расплакался малыш и приобнял кита. Он слышал, как грохочет могучее сердце.
Затем он вырвал все гарпуны из ран не-монстра…
И… и… попытался затолкнуть кита обратно в море.
Малец звал доброго путешественника на помощь. Возможно, у того хватило бы сил. Или он дал бы мудрый совет.
Но, похоже, всё складывалось не в пользу кита.


Puss in Boots, Moremover, Thundergod

Десятки смерчей из-за природных катаклизмов и магии озлобленных водяных осаждали Плавучую Столицу. Приказано было поднять боковые стены города, привести всех в боевую готовность.
С одного края в город вторгнулись водяные.
С другого – подоспели на празднество пираты – снежные люди.
С третьей стороны, не приближаясь вплотную, постреливали из пушек мстительные пираты-кошки. Они быстро проводили расчёты и стреляли в смерчи под таким углом, чтобы мощный ветер разворачивал ядро в воздухе и оно попадало в точно заданную цель.
- Бейте по этим алчным ублюдкам, уничтожившим нашу родину! – командовала Мао, потрясая саблей.
С четвёртой стороны – город осаждали другие островитяне, жители других Колец. Многие тоже лишились дома из-за волн-убийц разбушевавшегося моря.
А чуть позднее, когда все смешались в кучу-малу и бои уже велись на каждой улице – из воды внезапно выбралось огромное чудище – размером с гору. Оно начало громить город и тащить всё себе в рот без разбора.
- Нам нужно ускориться! Мы почти добрались до Ливня! Без него я не могу приказывать сразу всему этому сброду! – кричал Громовержец. Своей способностью без Ливня ему теперь удавалось только приказывать только отдельным отрядам. Например, «перережьте себе горло».
- Мой лорд, чтобы ускориться, нужно отцепить большую часть города. Тогда эти наши наиболее целые корабли быстро вырвутся вперёд.
- Отлично, так и поступим. Я предупрежу жену. – И после этого он призвал все силы – заорал в город: - Многоходовочка! Быстрее в северную часть города! Многоходовочка, ты слышишь меня! Срочно дуй сюда! Где ты запропостилась?
Много-Хохо не слышала зова любимого, потому что выколола себе слуховые перепонки. Она вместе с верными служанками обчищала дома убитых высокопоставленных господ. Загребала драгоценности, переписывала на себя документы.
Вскоре она поняла, что сильно увлеклась, выскочила на улицу и помчалась в сторону «носовой части города», указывающей на север.
Повсюду царил хаос, погибали люди, велось сражение между разными народами и расами.
Многоходовочка добежала до края города. Раньше он здесь не заканчивался. Она с ужасом наблюдала, как отдаляется от неё часть города с её мужем. Теперь она поняла, что это так гремит в её костях помимо прочего шума её полное имя, повторяемое волнующимся мужем снова и снова…
Она выронила все драгоценности, разбежалась и прыгнула, намереваясь догнать корабли мужа вплавь в ледяной воде… Отчаянные меры, что поделать…
Но её немощное тельце поймала титаническая рука.
Существо медленно и ласково поднесло прекрасную деву к морде лица, чтобы получше рассмотреть и обнюхать.
Многоходовочка заверещала, попятилась, пыталась спрыгнуть, лучше иначе умереть, не важна вода, высота, другие враги, только не так, не таким образом….
Монстр протянул глубоким звуком – то хмыканье, то ли усмешка. От этого у глухой свело все мышцы.
Чудовищная морда приближалась, оттуда несло страшнейшей вонью, там всё ещё слышались душераздирающие крики предыдущих жертв.
Руки и ноги Многоходовочки обхватили и крепко сжали щупальца… Другие щупальца начали искать входы в её тело.
Царица с неразборчивыми воплями потонула в этом скользком лесу навсегда.

Monster Slayer, Thundergod, Echo-Loch

Убийца Монстров ходил к высадившимся на берег Людям Ливня, чей командир страдал от горя – из-за гибели любимой, запивал горе выпивкой – безумно, помного, бесконечно. Монстроубийца предложил услуги по убийству монстров – но охрипший Громовержец почти безразлично сказал ему:
- Так убей монстра.
И продолжил пить.
У мальца в голове что-то щёлкнуло. Того чудища на воде он не видел из-за расстояния и беспросветного дыма. А вот другого монстра он уже видывал, так что отправился выполнять магический приказ.
Когда он покинул шатёр, туда проникла одна из шлюх, решившая воспользоваться ситуацией – занять место царицы, раз выпала такая возможность.
- Я помогу справиться с горем, - шептала она Хозяину Ливня. – Я помогу.
Она принялась его успокаивать. А он, кажется, с плачем засыпал, забывался пьяным сном.
В любом случае, глаза его были закрыты, когда он пробормотал:
- Убей меня.
Девушка, продолжая успокаивать его, потянулась за подушкой.

К этому моменту кит уже давно умер и начал раздуваться от газов.
При виде растущего в размерах «монстра» Убийца Монстров озверел от ярости, разбежался, его товарищ пытался его остановить, но тот оттолкнул его, добежал до монстра и принялся протыкать копьём дальше.
Прогремел взрыв. Ошмётки кита разбросало по берегу.
Мальцов тоже разорвало на куски.
Но в отличие от Убийцы Монстров, Эхо-Лок, стоявший дальше, разделился всего на две части. Потерял руку.
Он бы так и умер, но за ним на берег вышли его собратья, наблюдавшие его попытки спасти раненного кита.
- Ты попал в верное течение, - сказали ему. – Мы поможем тебе.
Они унесли мальца в море.

Puss in Boots

Бой продолжался уже на леднике.
Кошки что-то учуяли на острове Белый Плен. Но за кошками-пиратами увязались снежные люди.
Под покровом Ливня способности всех борцунов значительно возросли. Даже рабы внутри корабля-айсберга начали грести, как никогда, ломая вёсла, и очень быстро управляя кораблём – даже когда он взмыл по пологому склону на ледяной покров ледника. Кошки же пользовались особенностями своего корабля, раскрывая специальные боковые створки – которые и выглядели, и являлись – частично сломанными обгоревшими стальными крыльями. За счёт этих взмахов – кошки запрыгнули кораблём на ледник, и теперь ускорялись, скользя палубой по не очень ровно поверхности.
Снежных людей уже изредка удавалось убить только прямым попаданием ядра. Ничего другое их не брало – ни картечь, ни стрелы, ни иные порезы. Под Ливнем они вырастали до огромных размеров, спрыгивали и помогали толкать скользящий айсберг через поле, чтобы догнать кошаков.
- Нам от них не оторваться! – кричали кошки.
- Туда! Это наш шанс! – указывала Мао в открывшийся меж гор проход. Её кошачье чутье и везение подсказывали, что всё получится.
Взмахами крыльев они всё-таки преодолели опасный узкий проход вовремя.
А вот айсберг снежных людей постигла скверная участь.
- Ирония, однако, - гоготнул один из снежных людей, глядя, как снежная стена надвигается на него.
Их раздавило – всех – и обезумевших от прилива сил рабов, и снежных людей.

Soulseeker, Truthbringer

- …Поторопился я вам отдавать невинных людей! Ваши души черны, как смоль! Вас всех нужно извести с этой земли!
- Ты обезумел, идиот, ты убил трёх наших стражниц! Мы теперь точно убьём тебя!
- Ну попробуйте, шлюхи! Попробуйте! Сколько я таких жалких грязных бестий повидал! Скольких передавил голыми руками! Вы меня ничем не удивите… А вообще… Смотрю я на этих детишек… А Ливень-то глаза мне широко раскрыл, всё теперь видно… У них-то душонки тоже не ахти. Кристалльно чистые! Вот же я придумал! Такого не бывает! Всех вас ждёт смерть. Я очищу эту землю. Всю землю очищу от этой черноты.
- Он безумец! – объясняла Та-Кто-Видит-Правду. – Я не распознала ложь, поскольку он сам в это всё верит. Он безумец. Он думает, что видит души. Но на самом деле его главная способность – самообман! И Ливень эту способность только усилил! Самообман и, к сожалению, огромная сила! Деваньки, его как-то нужно остановить…
- Он слишком силён…
- Не трогай их! Стой!
- Видите, голыми руками, а вы ничего не в состоянии сделать. Так вы решили защищать детей? Так вы сохраняете мудрейшее таинство?
- Убейте его, остановите, кто-нибудь… А-а-а-а!

Puss in Boots, Soulseeker, Truthbringer
Мао прибежала на площадь тайного города.
- Вот они, недоумки, решившие приручить Ливень! – кричит она своим.
Кошки поднимают ружья. Гремят выстрелы.
Одна из пуль взрывает голову Той-Кто-Видит-Правду.
Другие находят остальных взрослых.
Но громадному мужику этого недостаточно. Когда остальные вокруг него опадают, тот подхватывает меч одной из валькирий и идёт на котов.
Они долго перезаряжаются. Очень долго. Но потом снова стреляют.
Человек припадает на колено, удерживает равновесие, встаёт и идёт дальше.
Стреляют снова.
Он падает окончательно.
Кошки принялись дальше зачищать ледяные хоромы – вплоть до самого дна. Водяные спасались бегством, прыгая в воду.
- Здешних котят не трогать! Вряд ли они как-то участвовали в этом… - говорит Мао.
- Капитан! – говорит один из котов, принюхиваясь. – Здесь точно пахнет тем, что мы ищем! Вот за этими стенами! За всеми стенами!
- Очень вовремя! Когда уже нам никуда не надо!
- Это ещё под вопросом. Может, не всё потеряно.
Кошки принялись работать кирками, откалывая почти чистый без примесей металл от стен.
- А что тогда делать с котя… детьми?
- Берём с собой, - пожала плечами Мао. – Помёрзнут ведь.

Вскоре они залатали свой корабль, а также отремонтировали крылья.
Из-за отступления водяных – ледовые горы вращаться перестали, а значит проход уже появиться не мог.
Оставалось только - в небо.
Со стороны это выглядело так: сначала корабль коротко взлетел и тяжело рухнул позади внешнего кольца гор. Его снова отремонтировали.
А потом разогнался по открытой равнине и на глазах оставшихся Жителей Ливня сорвался с утёса ледника не вниз, в воду, а, грандиозно расправив крылья, взмыл в небеса.
Из «дырки без хвоста» ударила колоссальная струя огня.

А Кошачья Луна со временем оправилась от потрясений. Лава затвердела, а когда дым, окутавший планетку, рассеялся, оказалось, что там уцелело большинство лесов и водных просторов.


Ответить с цитированием
  #1112  
Старый 22.04.2018, 15:33
Аватар для KrasavA
M@g
 
Регистрация: 12.07.2007
Сообщений: 3,740
Репутация: 1135 [+/-]
Vasex, Я тебя, конечно поздравляю) И несколько офигеваю от количества текста набитого за день.

Но вот это предисловие под подспойлером "в качестве авторского комментария:" - это что? Там прямым текстом написано - не читайте! Но всё-таки сие произведение здесь вложил) Значит - читайте? Или не критикуйте? Но ты прекрасно видишь сам там кучу ошибок) Даже не знаю, при таком разборе, что там ещё можно найти) Или всё-таки попытаться? А тебе это надо?

P.S. Немного попереводила аглицкие буквы. Интересно. Пожалуй, это теперь надо мне)

__________________________________________________ _______
Как Карлосон, продолжаю разговор...

Скрытый текст - Мелкие придирки:
Ты оказался прав) Первое же предложение заставило схватиться за голову и вспомнить недавний диалог о концах в соседнем разделе)
Без твоего предупреждения, могла бы бросить читать, даже не начав)

Цитата:
немного другой расы:
Перл) Это как быть беременной)

Цитата:
Если ты мастер плотских утех, то во время Силового Ливня твои навыки тоже возрастут до небес.
Что-то там возрастёт до небес?) Ему самок-то хватит со всех островов для потребностей?) Хотя, каждый сходит с ума по своему)
Ладно, придираюсь) Просто думаю, зачем человеку этот навык до небес.

Цитата:
Вот потому Убийца Монстров не стал мелочиться и решил стать лучшим в этом деле.
Не уточнил в каком именно, а плотские утехи в воображении так и блещут)

Цитата:
- Мы не можем отступить, - твердил Убийца Монстров. – Иначе мы с позором вернёмся в деревню. И себе я такое не прощу. И навыком нашим станет – сдаваться при малейшей опасности.
Сильно. Мне понравилось. Кривовато выражено, но сама идея - блеск)

Цитата:
Или если деваха хоть чуть-чуть желает отведать твоего тарана…
Не скатывайся в примитив. Твой текст - не порноролик. Можно выразить всё изящней.

Цитата:
Один из котов выпустил коготки и, что-то напевая, медленно оцарапал лицо шутника, пока тот верещал от боли.
Чем медленее царапаешь, тем больнее) Можно остановиться на этом моменте на пару фраз) Кстати, по тексту подобных недораскрытых моментов много. Проскакиваешь мимо них, как паровоз без остановок)

Цитата:
Корабль-айсберг
Из "Ледникового периода" выудил?

Цитата:
Та-Кто-Видит-Правду
Перекликается с "Та-Что-Грезит" из "Сердца трёх".

Цитата:
Многие женщины имели огромные животы, вынашивали детей.
Значит, мужчины водяные - это не мужчины в их понимании? И вообще, водяным что, собственных женщин не хватает? Им то какая выгода выращивать генное модифицированное поколение? К тому, же иногда генные полукровки не могут иметь детей. Просто генный код может не состыковаться. Но это так, придирки.

Под конец рассказа уже устаёшь от такого дикого темпа.
Хочется выдохнуть, но не оставляешь для этого лазейки)

Цитата:
Существо медленно и ласково поднесло прекрасную деву к морде лица,
Слушай, у меня где-то под это дело анекдот-случай имеется. Не помню, откуда я его взяла. Кто-то рассказывал. Или может по телеку слышала. Но не важно.

Останавливают как-то гаишник машину. Там пять людей и две собаки. Гайцы говорят, почему у вас в машине семь лиц?
Водитель отвечает, указывая на одного из псов, если ты на этой морде, найдёшь лицо, я тебе доплачу.

Так что уж определись) Лицо здесь или морда)


Скрытый текст - Общее впечатление:
Слушай, ты молодец. Нет, на самом деле. До половины точно. Это всё причесать, ошибки и неточности выловить. Завязки расставлены на ура. Аглицкие слова в главах... На твоё усмотрение, конечно. Вроде сейчас это правило хорошего тона. Но не все будут переводчиком пользоваться. А даже если и будут, слова сложные. Не все определяются.

Но, обратно к сюжету. Много героев. Очень много. Много сюжетных линий. (Да-да, по условиям конкурса. Но на самом деле - круто смотрится). Такое подошло бы скорее к роману, чем рассказу, даже длинному. Кстати, не хочешь на основе его действительно романчик забабахать? Герои действуют на максимуме своих возможностей, сюжет не затёрт. Если не слишком придираться, что с детьми в Арктику соваться - смертоубийство для всех. Какой там минус? Взрослые не все выдерживают. Может, детям тоже какой навык дать? Допустим, у кого-то температура тела может повышаться, чтоб согревать остальных?

А вот финал... Как-то вроде по идее герои должны меняться. Ждала, что они повзаимодействуют все друг с другом побольше, чем однофразово. Вместо этого, их просто "отстреливаешь" по одному. И они из состояния "жизнь", переходят в новое состояние "смерть", не меняясь психологически.

Изменился не в лучшую сторону только Душеспас (бр... ну и имечко - слащавое и пафосное, аж передёргивает).
В целом, жаль, что всех "слил".

Из плюсов, уже говорила - рука набита очень прилично. Умеешь создавать яркие ходы и личности. Думаю, сможешь научиться и трансформировать героев (мне бы тоже поучиться этому), а не убивать.

Ещё раз, с победой в конкурсе.
__________________
Раз уж начал – побеждай!
Э.Хемингуэй
Ответить с цитированием
  #1113  
Старый 18.05.2018, 19:27
Новичок
 
Регистрация: 18.05.2018
Сообщений: 1
Репутация: 0 [+/-]
Таврена "Весёлый огр"

Хочу представить этому форуму мои рассказы. Они являются стёбными и написаны для веселья. При этом во все рассказы я старался вложить определённый смысл.
Жду Ваши отзывы)


Скрытый текст - Таверна "Весёлый огр" - Знакомство:
Представьте. Представьте такую картину. Вы прославленный герой, спаситель принцесс, знаменитый убивец гоблинов, заслуженный душитель кикимор, опытный избавитель от барабашек, охотник за сокровищами, победитель зла, приятель странного колдуна, который по дешёвке сбагривает вам зелья. Вы хороший знакомый одного графа, которому Вы вернули единственную дочь, вырвав её из когтистых лап лесного дракона.

Вас знают многие в этих краях. Крестьяне, чьи посевы вы защитили от Всё-истаптывающей-армии Некровоителя, возносят молитвы у алтаря за ваше здравие. Южные князья ставят Вам памятники. Женщины сами желают попасть в плен к нечисти, только для того, чтобы Вы их спасли. Вы герой.

Несколько часов назад вы разворотили логово троллей, отобрали у них ворованное золото, а потом довольными пошли куда глаза глядят. Вы пробрались через дремучий лес, пнули парочку леших, что желали Вам смерти; затем поднялись на какой-то курган, где расшугали стаю культистов-идолопоклонников, за что жители ближайшей деревни вручили вам кучу добра. Потом Вами был встречен эльф с шарманкой, напросившийся в напарники, после чего в первом же бою был убит – ну и пёс с ним, а шарманку можно продать.

День близился к концу, и тут Вы оказались в небольшом городке. Здесь, в этом городке, местные герои сбывали свою добычу, ночевали в постоялых дворах и искали нуждающихся в помощи, которые пошлют их за каким-нибудь потерянным амулетом к чёрту на куличики. Сотни разнообразных торговых лавочек, десятки хороших магазинов оружия и алхимических снадобий – в общем, чудное место для любителей борьбы со злом. Также в этом городе можно найти множество питейных заведений: таверны, харчевни, трактиры.

Вы, конечно, герой, что надо, но отдых Вам нужен, как и любому человеку. Вот теперь идите и ищите, где можно вытянуть ноги, выпить хорошего пива, растранжирить богатства и потравить байки с «коллегами». Перед Вами целый город!

Это не то, это тоже не то; здесь какие-то биндюжники заседают; тут слишком темно – там чересчур ярко; эта таверна прогнила, в этой челядь какая-то расселась. Где же стоящее заведение? Не подсаживаться же к простолюдинам. Вы истинный герой. Вы впервые в этом городе решили полноценно отдохнуть. До этого обычно забегали лишь на несколько минут, чтобы сбыть добытое барахло одному торгашу. Совершенно непонятно, куда можно пойти. Стоит спросить у людей.

Вы подходите к небольшой компании молодых ребят, чтобы поинтересоваться: где тут приличное заведение для таких, как Вы. Пуская слюни на Ваш сногсшибательный геройский вид, компания указала пальцами куда-то в сторону. Нужно идти туда. Улицы, улицы, улицы. Магазины, люди, магазины, дома, люди, магазины, дома с людьми, люди с домами – кошмар. Где же это заведение?

Вдруг, Вы замечаете вдалеке, на следующем перекрёстке, маленькую девочку, которая плачет и зовёт на помощь: «Помогите, там огр! Кто-нибудь!». Странно, никто не помогает. Вас одолевает усталость, мешок драгоценностей, кажется, натирает плечо через доспех, ноги подкашиваются, а тут эта девочка. Выбора нет. Нужно оправдывать своё звание. Вперёд!


Чего встали? Вперёд! Бегом.

Увидев Вас, запыхавшегося, еле выговаривающего слова, девочка вытерла слёзы, выбирает обратно носом сопли и задорно тараторит заученную на зубок фразу: «Весёлый огр старика Рудольфовича ждёт своих посетителей! Пройдите прямо, немного направо и посмотрите налево. Проход только для истинных героев!».
Вот оно! Вы истинный герой и заведение для истинных героев. Всё сходится. Ох, а вот и второе дыхание: даже до девочки Вы так бодро не бежали. Прямо, немного направо и посмотреть налево. Здесь! Это оно. Табличка с рисунком улыбающегося огра.

Утирая слюни в предвкушении знатного ужина и доброго пива, Вы упираетесь лицом в окно таверны. Восхитительно. Там столько всего:жаренная еда, пиво и эль рекой; большие, маленькие, шумные и дрыхнущие – герои. Там весело, там интересно, там здорово. Где тут дверь? Да вот же она. Вы вышибаете ногой дубовую дверь и залетаете внутрь. Путь героя на сегодня окончен – время отдыхать.

Добро пожаловать в таверну старика Рудольфовича «Весёлый огр». Здесь после каждой кружки пива идёт новая кружка пива.


Скрытый текст - Таверна "Весёлый огр" - Байка про меч:
В таверне старика Рудольфовича «Весёлый огр» старинные предания, легенды и просто байки переливаются из уст в уши почти так же часто, как переливается здесь пиво из бочек в кружки. Каждый вечер кто-нибудь из подвыпивших гостей начинает мнить себя великим рассказчиком. Благо, если язык рассказчика действительно подвешен: красочные описания, захватывающие сюжеты, интересные персонажи. Конечно, обычно главным героем сюжета является сам сказочник. Тогда таверна делится на две противоборствующие стороны: команда «автор правдив» и команда «автор лгун». Одни оккупируют одну часть заведения, а другие – другую. Ругань, скандалы, ссоры, пиво, мордобои, погромы: сплошное веселье для истинных героев, а для хозяина таверны – дополнительные деньги с гостей за учинённый ущерб.

В «Весёлом огре» всегда найдётся хотя бы один подвыпивший сказочник, который будет вешать исключительно только лапшу на уши. Старик Рудольфович говорит, что, как правило, все брехуны берут за основу своей выдумки одни и те же истории.

Иногда заведение имеет с этого выгоду. А знаете почему? Да потому, что люди любят истории: чем больше историй, тем больше заинтересованных, а «Весёлый огр» полон всяких разнообразных вещичек – материалов для выдумок. Тут целая коллекция, оставленная в подарок или забытая по пьяни клиентами, а клиенты, как Вы сами знаете, в этой таверне легендарные. Какой хозяин – такая и вещь.

Допустим, вот на стене, напротив барной стойки висят деревянные оленьи рога. Откуда они? А? Не знаете? Да и никто не знает. Однако ходит миф, что это рога древесного оленя, которого поймал в дремучем лесу знаменитый Уильям Ловчий. Сам же Уильям давно отправился в бескрайние охотничьи угодья вечности. Честь и память герою. А был ли древесный олень на самом деле или не был – неважно. Оставим это сказочникам.

Вот ещё интересная деталь. Справа от деревянных рогов вместо камня в стене стоит череп. Имя его хозяина народ таверны уже позабыл, теперь это просто «жбан в стене», но вот тот, кто вбил беднягу, жив и здоров. Он даже частый клиент заведения. Ну и какая же тут легенда, если её герой всё ещё ходит по белому свету? Да такая, что наш живчик, Бонифаций Тяжелая Рука, был слишком пьян в тот момент, когда череп оказался в стене, чтобы всё запомнить. Некоторые завсегдатае помнят ещё ту историю: не так много лет утекло. Только вот она заковырка - даже все эти завсегдатае каждый раз рассказывают всё по-разному.

Много всякого интересного есть в «Весёлом огре». Рога и череп – это только начало. Всё я перечислять сейчас не буду. Ещё будет время. Зато я поведаю Вам, дорогие читатели, о самой главной вещице таверны.

***

В тихом, мирном городке, в одном из многих его переулков стоит самое геройское заведение из всех геройских заведений мира – таверна старика Рудольфовича «Весёлый огр». Представьте, что Вы герой. Всё, что Вам нужно после долгой трудовой недели находится здесь, в этой таверне. Пройдите во внутрь. Аккуратно, не вонзите себе занозу от проломленной входной двери, валяющейся почему-то на полу. Так, молодцы. Теперь оглянитесь. Вам нравится? Потрясающе, верно? Подойдите к барной стойке. Сейчас вас обслужит бармен, он же хозяин заведения.

«Что будешь пить, путник?» – хриплым голосом спрашивает Вас Рудольфович. Здесь всё очень вкусно и бодро, даже не сомневайтесь. Выбрали? «Сейчас обслужим», – улыбка бармена была видна даже из-за его густой бороды. Хороший выбор. Забирайте свой напиток, бесплатные гренки и ищите себе столик. В дальнем углу? Вон тот? Это моё любимое место. Мы с Вами поладим. Потихоньку проходите между столиками, остерегайтесь чересчур эмоциональных гостей, которые размахивают руками: нам же не нужно, чтобы бесценный алкоголь оказался на полу. Да, трудно сегодня пройти в другой конец зала - народу многовато. Так, ещё немного, аккуратно, аккуратно, тише, не разлейте, втяните живот, та-а-ак, аккуратно, аккуратно – стоп!

Что это? Не ожидали? Не ожидали торчащий из пола в центре зала меч? Ну что же Вы? А это и есть самая главная достопримечательность «Весёлого огра». Обойдите меч и проходите уже к столику, сейчас всё расскажу.

Дело было давненько. Однажды в таверне собралось очень много посетителей. Так много, что стены раздулись, а некоторые собравшиеся толпой выдавливались из окон… Наверное… Это тоже часть байки про воткнутый меч. Может, приукрасили немного. Но не суть. Гулянка вышла на славу. Куролесили всю ночь. Старик Рудольфович рассказывает, как боялся тогда, что всё пиво выпьют, но нет, запасов хватило и с излишком.

Среди тогдашних кутил был один, который завязал очень крупный спор между всеми. Неизвестный герой встал на барную стойку, достал из ножен свой великолепный меч, воткнул его в стойку и громко заявил, что тот, кто вытащит этот меч, получит его в дар, с ним – богатырского коня и плодородный участок земли под столицей соседнего графства. Тут-то кутёж набрал обороты. Слишком заманчивое предложение оказалось, а то, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, никто не подумал на хмельную голову – начались соревнования, да какие соревнования! Судей нет, правило только одно. Огромный мужик, Угрюмый Фёдор, чтобы пробиться к воткнутому мечу, случайно – или нет – задавил двух зевающих гномов. Рыжебородый Брумсер затеял драку с семью гоплитами братьями-близнецами: кто-то кому-то не уступил очередь. Было шумно, тесно и больно.

Теперь пару слов о сыре в мышеловке. В чём же тут дело? Догадываетесь? Да, совершенно верно. Меч никто не мог вытащить. Прославленные герои, которые сражались с великанами, троллями, драконами, армиями нежити, не могли вытянуть из деревянной барной стойки какой-то меч. Позор. После неудачных попыток неудачники стыдливо отползали куда-то в тёмные углы. Уже знакомый нам Бонифаций оказался очень старательным парнем. Слишком много неоправданной силы было приложено - у Бонифация вылезла грыжа.

Когда перевелись все участники буйного соревнования, владелец меча спрыгнул со стойки, вытащил меч и сказал: «Такие дела, други. Но не расстраивайтесь. Вы все получите утешительный приз. Всем пиво за мой счёт!» Униженные и оскорблённые воспрянули духом и стали скандировать имя щедрого героя, а сам герой принялся размахивать оружием и подбрасывать его в воздух.

Так как же меч остался в таверне да ещё и посреди зала? А вот как…

Сам старик Рудольфович говорил: «Протёр я, значит, на утро глаза; посидел немного, потом пошёл умыться. На полу, тут и там, дрых народ – пришлось идти по головам. Умылся, значит. Огляделся оценить ущерб, за который заплатят посетители, когда проснутся. Вот, значит. Оглядываюсь и вижу… Недалеко от раздавленных гномов, в самом центре зала, среди дрыхнущих распластался знакомый владетель меча… Как его там? Забыл… Так вот. Распластался он посреди всего с воткнутым в себя же самого мечом. Тем самым его мечом, который никто не смог поднять. Мужик сам себя прибил к полу. Вот оно как. Видимо, этот как-его-там слишком сильно подбрасывал меч? Или я вообще без понятий. По пьяни и не такое вытворяли. Проблема-то в том, что мужик прибит к полу. Меч воткнулся сквозь своего хозяина в пол! А ты посмотри на наши полы! Они же каменные! Как так-то? Вот, значит. Когда люди проснулись, я им сказал, что нужно как-то решать проблему, меч никто не может поднять, кроме самоубийцы этого. Решили поделить мёртвого пополам, тем самым вызволить из-под меча. Тело убрали, а меч остался. Теперь это местная достопримечательность».

***

Что ж, вот Вы и узнали откуда взялся меч в центре таверны. Хотя, кто его знает? Может, и не так всё было. Это моя история. Надеюсь, она Вам понравилась. Не забудьте обновить кружку, а то допили уже почти всё.

Я смотрю, к вам подсаживаются «коллеги» по работе. Вам будет, чем их заинтересовать. Приятного отдыха в таверне старика Рудольфовича «Весёлый огр». Здесь после каждой кружки пива идёт новая кружка пива.

***

Зачем нужно было настаивать на подлинности моей истории, пьянь несчастная! Осторожно! Слева! Бей его! Там ещё двое на подходе. Давайте, я верю в Ваши силы. Сражайтесь и веселитесь!
Ответить с цитированием
  #1114  
Старый 26.05.2018, 08:14
Аватар для Ракса
Самая умная здесь ведьма
 
Регистрация: 20.12.2017
Сообщений: 2,096
Репутация: 39 [+/-]
Pim, на самом деле я не злая, а местами даже где-то белая и пушистая, но вы хотели критики, из есть у меня...

Первое что сильнее всего режет глаз это обилие, до перебора, личных местоимений 1-го лица единственного числа.
Цитата:
Сообщение от Pim Посмотреть сообщение
Я не мог вспомнить, как так случилось, что я сломался, но теперь это уже не имело значения. Я был непригоден к войне. Не мог вернуться. И скорее всего, от осознания этого позора я забыл о городе, куда стремился. Теперь мои сны были иного рода. Я снова брел вдоль дороги, грузовики неслись мимо нас к линии фронта, и я жаждал бросить носилки и побежать за одним из этих грузовиков. Догнать. Вцепиться в борт и надеяться, что грузовик привезет меня к моим товарищам, что я преодолею свой страх, что моя воля будет сильнее моего тела. Но пальцы будто приросли к проклятым ручкам. Я прикован к носилкам, обречен уходить всё дальше от невыносимого ужаса, к которому желал вернуться.
Здесь 10 предложений и 8 раз встречается "Я".
Не многовато-ли?

Далее логические несостыковки и неувязки:
Цитата:
Горизонтальный луч пурпурного света упал на ствол дерева в тот момент, когда, охваченный ужасом, я вскочил на ноги.
...
Заунывный волчий хор приветствовал утреннюю зарю
Вы хоть раз видели как ВСТАЕТ солнце?
Пурпурный свет это к закату, а с утра, он золотисто-оранжевый. Это особенности преломления атмосферы из-за температурного градиента.

Волки по утрам не воют, поскольку обычно спят в это время. Стае, потратившей вечернее и ночное время на охоту за добычей, требуется отдых. А хоровым пением, на благо укрепление межличностных связей, можно заняться и в другое, более подходящее время!

Теперь на предмет описания военных действий и оружия...
Противоречие за противоречием. Даже не знаю с чего начать...

Ладно, что там у вас вначале? Выжженные глаза? Ну пусть будут "маяки".
Как, ну хоть примерно как эти лампы вспышки могут вызвать ожог на таком приличном удалении?
Если вы думали про лазер, то он редкость мирное изобретение человечества, сколько лет пытаются к войне приспособить...
Даже натуральные боевые лазеры по классу антиснайпер не выжигают глаза в прямом смысле - орган остается на месте, только работать перестает, поскольку повреждается "приемная матрица" - сетчатка.
Вызвать же световым лучом натуральные ожоги кожи, да еще и в условиях боя физически невозможно.
После артобстрела над полем боя непременно летает пыль, дым - короче мелкодисперсные частицы, которые враз рассеют на себе даже вынужденное когерентное излучение, не говоря об обычном свете.

Так к сведению - для "устройства" дистанционных ожогов, и не только их, нужен мощный Мазер - микроволновое оружие, короче...

Дальше по тексту. Колючка под током.
Один хороший артобстрел и вся это многокилометровая прелесть будет бесполезна, поскольку электрический ток, на то и ток, что течет по цепи, а она, цепь, при взрыве непременно разорвется, заземлиться упав на грунт и вырубиться за счет предохранителей, во избежание короткого на генераторе.

А чего "землеройки"?
Ну во-первых, зачем вообще пускать на прорв укреплений машины которые не видят куда едут/роют?
Ведь уже почитай лет сто, как "заросли" колючей проволоки давят танками, так они еще и пехоту к переднему краю доставить могут, не говоря о том чтобы поддержать наступающих огнем своих орудий...
Ну пусть "землеройки", то во-вторых, почему они вылезли перед рядами колючки, а не по другую сторону, в неприятельских окопах? Пусть бы там и ползали, попутно разрывая солдатов противника...

Теперь "горн".
Ну допустим, инфразвуковое оружие. Но у разных материалов разный резонанс и разрушить за раз и железо, и плоть, и кости не получится.
И проще всего подобрав частоту 7-8 герц вызвать приступ паники или сердечный приступ.
А для того чтоб взорвать человека изнутри нужен уж больно мощный излучатель - на самый эффективный расход энергии...

И наконец. Боевые отравляющие.
Что-то я на вашем персонаже АЗК (окромя противогаза) не заметила. Так он еще и после явной химической атаки ползает по зараженному грунту без всяких последствий.
Как любит говаривать мой супруг-военный (кстати именно от него вам большой привет за описание батальных сцен вообще и оружия в частности), так вот как говорит мой супруг: "Кристалл иприта, со спичечную головку, останавливает бегущего носорога!", а ваш "товарищ" активно ползает в ядовитой грязи, хотя ядовитой воды чего-то испугался...
=========================================

В завершение хочу сказать - не воспринимайте мои слова как нож гильотины, дескать, пришла, гадостей наговорила, аж руки опускаются...

Все эти досадные моменты по тексту были мной отмечены только для того, что бы на будущее вы более тщательно вели подготовительную работу по матчасти - собирали информацию по технической/технологической/биологической стороне, возникшей у вас задумки.

Что бы мир стал живым в нем не должно быть неважных мелочей!
Либо близко к реальности - вот как она есть правда-матка, либо если придумали какую-то вау-вещь потрудитесь объяснить как она работает именно у вас.

Последний раз редактировалось Ракса; 26.05.2018 в 08:25.
Ответить с цитированием
  #1115  
Старый 10.06.2018, 02:00
Аватар для Witcher_Merlin
Посетитель
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 8
Репутация: 2 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Witcher_Merlin
Нуанда, ведьма Атуджи

Автор: Панин Никита aka Witcher_Merlin


Произведение из цикла рассказов “Oneiron Dementia”

Скрытый текст - Текст:

“В своих африканских приключениях, я успел побывать в прекрасном городе - Атудже.
Атуджа город равенства, где ни одна нация, идеология или религия не властвует над столицей.
Не смотря на наступивший 21-й век, сама Атуджа была до сих пор в плену многовековой темноты и суеверий.
Мой гид, Адан, поведал мне во время нашей экскурсии о том, что среди жителей самой столицы так и окрестных деревень до сих пор практикуются языческие ритуалы и традиции.
Создание амулетов и талисманов от нечистой силы, жертвоприношения и заклятия – всё это до сих пор находилось в быту местного населения. Известный в современной культуре культ Вуду так же имеет место быть. Скрывающиеся среди людей колдуны предлагают свои сакральные услуги, тем, кто отчаялся и\или готов заплатить.
Те, кого можно встретить на базарах и в оккультных лавках не более чем шарлатаны и мошенники, выведывающие последние доллары у страждущих.
По поверьям, настоящие колдуны появляются тогда, когда человек сломлен и готов отдать всё что угодно, за услуги мага. Но всё это разумеется досужие домыслы малообразованных и суеверных людей населяющих африканский континент.
Куда нам, цивилизованному человечеству понять их тривиальные страхи, сродни детским кошмарам и монстрам под кроватью.
Во время своего путешествия по городу и окрестностям, я успех посетить некоторых шаманов и колдунов Вуду. За эти короткие встречи с последователями культа, я научился различать шарлатанов от тех, кто действительно впечатляюще искусен в этом деле; Вернее говоря, они вызывали впечатление, и порой это выглядит слишком убедительно.
Разумеется, я считаю подобного рода настроения ничем иным как атавизмом и нелепицей.
Конечно же, я не был рабом-зомби у какого-нибудь живущего на болоте колдуна, где из моих главных обязанностей было бы чесание пяток хозяина.
Я позволил себе привнести немного юмора в такую темную тему как Вуду.
Вера заразительна. Аборигены племен Африки свято верят в этот культ и часто становятся его жертвами.
Местные мудрецы умеют варить некое зелье, называемое – «Зельем Зомби» - вызывающим мнимую смерть и последующее «воскрешение» от рук мага.
Вернувшиеся в мир живых «ожившие мертвецы» становятся рабами своего хозяина, потому как они, благодаря побочному эффекту зелья, простейшим образом не могут не повиноваться тому, кто отдает им приказы. Мало кому из этих бедолаг удается вернуть и обрести вновь свою волю и самосознание и сбежать от хозяина, тем же, кто не смог, я искренне сочувствую.
Но не пугайся мой дорогой читатель, Африка полна тайн и чудес, которые так и жаждут быть раскрытыми, а её мифы – развеянными наукой. А тем, кто не распален желанием снять покровы тайн, для них всегда найдется место, где можно возбудить задор первооткрывателя.
Чарльз Макдональд.
Журнал «World out of Window»
Шум городских улиц постепенно сходил на нет, сменяя собой шум прохладной ночи и её жестоких страстей. Красное солнце черного континента наполовину скрылось за горизонтом, постепенно удлиняя тени и даря отдых от жары палящего светила.
Наслаивающиеся друг на друга хлипкие хибары и домики в Атуджианских фавелах придавали городу впечатление не человеческого селения, а скорее муравейника, вечная же возня и повсеместная ругань развеивали этот образ. Это был человеческий муравейник, где о трудолюбии и совместном труде никто никогда не слышал, город, где за краюху хлеба были готовы убить родных и близких
Человеческий муравейник, с его узкими улицами и грязными, закиданными мусором и смердящими отходами подворотен и закутков. Улицы могли бы многое поведать из того что помогло бы закрыть те немногие криминальные дела в местных полицейских участках. Большая часть этих тайн навсегда впиталась в пыль и грязь вместе с кровью убитых жертв.
Идущие где-то вдалеке по Бентела-стрит подпитые парни размахивали руками и выкриками пели пьяные, несвязные песни, направляясь в расположенный между Бентелой-стрит и Шонгола-стрит небольшой пустырь с парой хлипких строений и десятком деревьев. Они успели пройти мимо множества улочек и закоулков, в некоторые из которых с трудом мог бы протиснуться взрослый человек.
В одной из таких подворотен мелькнула тень. Кто-то показался из темноты, привлекая внимание идущего в конце парня - высокий и тощий темнокожий парень с ранними старческими морщинами на своем молодом лице остановился и вгляделся в темноту входа. То, что он увидел, заставило его до того пустые и затуманенные выпивкой глаза засверкать от восторга.
Прекрасная тень поманила его, и тот не удержавшись, скачком, метнулся во тьму.
Никто не заметил его пропажи, такое здесь бывает часто.
Он разжал кулак и в пыль со звяканьем и шелестом упали монеты и ворох грязных, засаленных купюр. Его сильно трясло, редкие зубы стучали и не всегда попадали друг об друга. Он был во всепоглощающем ум ужасе от того что увидел в глазах тех, кто его сюда завлек.
Их руки, нежные и одновременно сильные, прикасались и трогали его худощавое, сухопарое тело.
Но не как любовницы, страстно и желанно, а как мясник ощупывает наиболее сочные части у ещё живой скотины.
Боги, как же они были прекрасны, он никогда не встречал женщин подобных им. Их красота пленила и лишала дара речи и разума, низменная похоть сплеталась с до того известным только посредством наркотиков чувства доводящего до слез счастья. Его воли было недостаточно, для того чтобы пересилить себя и не поддаться их чарующей красоте.
Узкие как диск зрачки девушек были черны как темнота неба в эту чистую от облаков ночь, и так же пусты, как бесконечность космоса. Радужка же была по-кошачьи изумрудно-зеленой, не человеческой. В то время как его глаза были широки от страха.
Одна из прелестниц, приложила холодную как рука трупа ладонь к тщедушной груди негра, и тот тихо завыл как побитый пес.
Другая красавица улыбнулась и завела ему руку за шею, насилу притягивая к себе.
Закричать - это всё, что он мог сделать сейчас. Он уже было набрал в легкие воздуха, но девушка с заплетенными в косы черными, как смоль волосами, снисходительно улыбнулась, растягивая пухлые алые губы и обнажая ровные и красивые белоснежно -белые зубы. Она по-ребячески хихикнула и шутливо вытянула губы, как для поцелуя, продвигаясь к губам негра.
Крик мужчины беззвучно вышел из его рта тонкой струйкой, похожей на вытянутый трубочкой клубящийся туман. Медленно перетекающий, закручиваясь, он перетек в рот женщины.
Девушка тихо застонала и зажмурилась от удовольствия: Растягивая чувство, медленно втягивая в себя его дух, двигая диафрагму вглубь, дабы проглотить как можно больше дыхания. Она блаженно улыбнулась, когда последние кусочки его дыхания оказались в ее легких.
Девушки поглаживали руками мужчину, с силой, внешне не под стать таким хрупким созданиям прижимали его к стене, не давая двинуться. Вторая девушка завистливо глянула на подругу и та, состроив рожицу наклонилась к ней, чтобы с поцелуем передать часть украденного дыхания.
Когда она достигла момента наивысшей точки экстаза - она вонзила до выступившей крови свои когти в куриную грудь негра. Нигериец попытался хотя бы пискнуть от боли, но все что он из себя смог выдавить это нечто на грани слышимости, и изобразить сморщенную гримасу боли и ужаса на своем рябом лице.
Девушки отстранились друг от друга и приблизили лица к подрагивающей груди чернокожего. Та девушка, что была от него справа, мягко прикоснулась губами к его прикрытой одеждой смердящей потом плоти.
Она раздвинула губы и обнажила ослепительно белые и острые как клыки волка зубы. Девушка, будто бы стесняясь, прикусила его, а следом, всё так же робко отгрызла от него кусочек. Нигериец заскулил, и из его глаз потекли слезы отчаяния, только сейчас до него дошло, какая участь его ждет. Пирующая красавица подняла глаза на страдающего мужчину и улыбнулась. Кровавая улыбка растянулась на ее красивом лице, в этот момент он был готов поклясться - между ее зубами застряли кусочки его плоти. Мог бы, если бы не последовал новый всплеск кошмара, вторая девушка тоже приступила к трапезе. Так же медленно, растягивая удовольствие, она откусывала кусочек за кусочком от его тела.
Их пустые глаза светились радостью и нечеловеческим упоением происходящим. Их улыбки могли бы ободрить и вскружить голову любому мужчине, если бы сейчас их зубы и рты не были покрыты свежей, теплой кровью. Нигериец с трудом держался на ногах, и чуть было не упал. Он не мог больше стоять на ногах, и начал сползать вниз, оставляя на стене кровавое пятно. Но нежные руки юных красавиц удержали его. Прелестниц ничуть не смутило такое неуважение к провождению их трапезы. Девушки подвернули юбки и опустились рядом на колени.
Поочередно прикладываясь к истекающему теплой и вкусной кровью, мелко подрагивающему куску мяса. Наверняка подобные ощущения испытывают скворцы, коих подают в некоторых ресторанах Европы. Суть в том, что данное блюдо жарят и готовят заживо, говорят, так вкуснее. Только тогда, прелестные создания позволили ему упасть в пыль.
Нигериец уже перестал дрожать и просто лежал в луже собственной крови смешанной с непроизвольно вышедшей из него мочой. Девушки деликатно откусывали и отрывали ногтями от его тела куски мяса, выбирая кусочки понежней и с любовью и нежностью вкладывая кусочки друг-другу в рот. Когда они макали пальцы в его вытекающую кровь и посасывали их, по их лицам в тот момент можно было сказать - они испытывали невероятное наслаждение. Удивительным было то, что их явно нисколько не смущала возможность смакования крови смешанной с мочой.
Было в этом что-то нечеловечески эротичное и возбуждающее, зрелище способное тронуть что-то в глубине души каждого взрослого человека, разбудить что-то темное и тайное, - скрываемое даже от самого себя.
По их виду, можно было сказать, что им уже надоели эти игры и еще немного, и они будут готовы тут же, заживо освежевать его. Что-то дернулось внутри у негра, последняя надежда на выживание ли? И он неожиданно для всех резко двинул рукой, опрокинув несколько стоящих рядом бутылок и подняв шум, что впрочем, их не остановило. Их - нет. Полицейские Атуджи стараются не влезать в неприятности, которые тут можно было найти так же легко, как и смерть от холеры.
Невдалеке послышались тихие шаги, кто-то осторожно приближался к ним.
Из-за угла выглянул темнокожий полицейский и аккуратно посветил фонариком в темноту, и громко произнес:
— Эй! Кто там? — И шагнул в ее объятья тьмы.
Луч фонарика высвечивал обычный мусор и падаль, пока не наткнулся на лужу свернувшейся крови. Боясь увидеть, что там дальше, полицейский всё же поднял фонарик вверх .От последовавшего рычания какого-то огромного зверя, полицейский чуть не выронил фонарик и его луч успех вырвать из темноты сгорбленные фигуры. Фигуры существ лишь внешне, гуманоидным строением тела напоминающих людей.
Но они не были людьми, они были завернутыми в платья чудовищами.
Чудовищами с затемненными лицами, хоть свет и бил им прямо в лицо.
Их лица были черны, а пасти оскалены. С по-звериному приподнятых от злости губ и оскаленных клыков капала слюна и свежая кровь. Подбородок, шея, одежда были в крови. Кровь доходила до той части лица, где начиналась тьма. И из этой тьмы сверкали двумя яркими, как изумруды, глазами, - глазами у которых были вертикальные как у кошки зрачки. Что-то неизвестное, присущее каждому человеческому, нечто, щелкнуло в мозгу полицейского и подавило его разум. То, что находится за гранью человеческого понимания всегда сильнее страхов житейских, мелких, бытовых ужасов.
Неведомая сила швырнула его на землю, и он закричал, так сильно, как только мог. Только это и спасло ему жизнь. Не имея сил чтобы открыть глаза, боясь, что те крохи разума, что в нем остались не выдержат давления нечеловеческого кошмара и ужаса. Сквозь шум собственного нечеловеческого вопля он услышал, как чудовища зашипели и с рычанием, и скрежетанием когтей о камень удалились.
Когда дыхание в легких кончилось и из горла слышалось только тихое и сухое хрипение, он очнулся.
Он нашел себя лежащим на земле в позе зародыша, нечеловеческий ужас подавил в нем всё разумное и сознательное, дав место первобытному ужасу, и тот ужас вернул его к столь близкому к концу началу.
Свет брошенного на землю фонарика освещал лежащего в луже собственной крови с трудом дышащего негра, от которого мало что осталось.
О пребывании некогда прелестных чудищ остались следы босых человеческих ног на полу, да глубокие отметины когтей на каменных стенах. Как заметили позже, следы вели по стене вверх, на крышу. Полицейский поднялся с земли и осветил фонариком полу-обглоданное тело, жертва еще была жива. Сдавленным голосом он позвал по рации помощь и опустошенно стоял; Он не мог находится рядом с останками собрата по виду, к его горлу то и дело подкатывал крик пополам с позывом к рвоте, - но и уйти он не мог, боясь, что уйдя и оставив несчастного одного – чудища вернутся и довершат начатое. Он стоял опустив голову и руки свисали вдоль его тела как веревки пока не прибыл ближайший патруль и карета скорой помощи.
Сбежавшиеся в тоже время зеваки из наиболее смелых жителей домов вместе с патрульными стали свидетелями того, как сильно рвало нашедшего тело полицейского.
Навидавшиеся всякого медицинские работники были в ужасе от увиденного и не сразу приступили к оказанию помощи; Борясь с приступами чувств омерзения и ужаса при виде полу-обглоданного, хрипящего и слабо стонущего кровоточащего скелета.
Они наспех покрыли его тело хлопковыми тампонами, замотав сверху бинтами до состояния хрипящей окровавленной мумии. Опешив, работники полицейского департамента слишком поздно осознали необходимость разгона толпы и ночную тишину разорвали множественные крики ужаса.
***

Его скоро привезли в ближайшую больницу. То, что от него осталось, с трудом можно было назвать человеком. Все кто видели его тогда, могли через силу рассказать о том, что с ним сталось:
Они обглодали ему руки и ноги, выпили глаза, обгрызли ребра и откусили гениталии. До того как их остановил полицейский, они успели съесть все мясистые части тела. Хоть повязки и закрыли страшные раны, врачи лишь разводили руками — «Он нежилец». Через пару часов он умер. Умирал он пускай недолго, всего три часа пятнадцать минут и сорок секунд, но эти мгновения были для него сущим адом. Суеверные люди говорили, что, то мучалась и страдала его душа, снедаемая проклятьем тех существ, что не давали до того ему умереть. Телесные страдания были ничем, по сравнению с мучением души.
До момента смерти, он что-то пытался сказать и шептал, беззвучно шевеля губами, не в силах произнести то что-то хотел сказать. Один из врачей с трудом смог расслышать, то, что говорил бедняга. Он сказал – «Нуанда».
***
Говорят, после его смерти врачи пригласили одного из шаманов вуду, что освятил тело убитого своей магией и говорят, спас его душу от проклятия ведьм, а после, по утру, сжег и развеял его прах над землей.
Этот инцидент стал одним из многих, хоть и не столь частых случаев, которые никогда и нигде не были задокументированы. Тайна, что и поныне и вовеки будет покрыта тайной и останется в умах людей как страшилка о Нуанде, ведьмах Атуджи.]
[/QUOTE]
Ответить с цитированием
  #1116  
Старый 03.07.2018, 13:06
Новичок
 
Регистрация: 03.07.2018
Сообщений: 2
Репутация: 2 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Грищенко Илья
Мертвец

Представляю вашему вниманию небольшой рассказ. Буду благодарен за критику.
Скрытый текст - Мертвец, 1 часть:
В дверь купца Сороса постучали. Одна из занавесок на окне первого этажа отодвинулась, но троица стоявших на пороге не смогла из-за бликов фонарей разглядеть лица наблюдателя. Затем дверь отворил высокий мужчина с коротко стриженными седыми волосами и гладко выбритым лицом, отличавшимся типичными для жителей этой части Державы угловатыми чертами и мощным скулами. Из стоявших перед дверью двое были городской стражей - один в чине лейтенанта - а третий выглядел как наёмник: чешуйчатый нагрудник, рюкзак за спиной, заляпанные дорожной грязью ботинки. Он был молод, черноволос, загорел от долгого пребывания на солнце и имел серые глаза жителя восточных рубежей страны.
- Господин, - тихо сказал лейтенант, - этот человек может вам помочь. Он из палачей.
- Ты жрец? - Спросил открывший, вид у старика был измученный бессонницей.
- Да. Зовут Харуст.
- Ты выглядишь слишком молодо для провожатого. Ты был на Пороге Смерти?
- Я совершал паломничество.
- И бог откликается на твои молитвы?
- Когда считает необходимым.
- Зайди. Не пачкай ковры. - Пропустив гостя в дом, хозяин вложил лейтенанту в руку мешочек с заранее приготовленными монетами. - Следите за обстановкой и помалкивайте. Если этот окажется бесполезен, держите меня в курсе о новых гостях города.
- Конечно, господин. Вы очень щедры.
- Я очень щедр. - Мрачно передразнил лесть подкормленного со своей руки стражника старик и закрыл дверь.
Внутри было душно и напряженно. Где-то в глубине дома плакала женщина. Слуг не было видно, хотя такой особняк явно нуждался по крайней мере в двух, чтобы содержать его в чистоте. Харусту здесь не нравилось, место было новым, выстроенным, как он узнал, на деньги самого Сороса, невероятно разбогатевшего за счёт торговли и сейчас пожинающего плоды трудов своей молодости, пока многочисленные сыновья, приняв дела, обеспечивали процветание сети, созданной их отцом. По слухам, это был властный и жесткий человек. И сейчас он стоял перед ним.
- Тебя ввели в курс дела?
- Да. Рассказывайте с самого начала.
- В гостиной.
Оказавшись в кресле, купец угрюмо наблюдал за тем, как в соседнее садится его гость. Харуст удосужился снять сапоги в прихожей, однако его наряд, покрытый разводами от пота и следами грязи, не сочетался с чистой и дорогой обивкой. Это место может быть и было лишено фамильных портретов, но тем более дорожил его богатым убранством хозяин. Наконец, жрец кивнул, сверля купца взглядом.
- Две недели назад мой сын упал с лошади и сломал себе шею. - Сорос начал бесстрастно, однако остановился внезапно, и продолжил только после долгой паузы. – Его звали Ораро. Тебе ведь нужна информа… подробная информация, я имею ввиду?
- Да. – Молодой жрец подметил и паузу, и сбивчивость собеседника после.
- Ораро было шестнадцать лет. Это мой третий сын. Был. Есть… Был. В общем, он тесно сотрудничал с купцом Селесом, моим давним партнером. Они как раз отправлялись в Тола-Алот по делам, когда… камень упал с городской стены. – Купец глядел в пол. – Прямо на голову лошади. Тупая тварь понесла, и мой сын не удержался в седле, упал и сломал шею. Мы похоронили его в семейном склепе. Я построил его в надежде, что буду первым, кому он станет последним приютом. Но боги рассудили иначе. Твой брат по вере провел надлежащие обряды над телом…
Очередная пауза. Сорос держался, насколько это было в его силах, но Харусту уже приходилось видеть похожих на него людей. Может быть, он был безжалостным по отношению ко всему миру, и ходили слухи, что своё богатство этот человек заработал отнюдь не простой торговлей. Однако эта сцена, когда железный человек тратит последние силы, чтобы не сломаться на виду у незнакомца, лучше любого словесного признания. Он был обычным человеком. Не хуже и не лучше других, и любил своих детей и свою семью, даже если бил свою жену и устраивал жизнь потомков согласно своим вкусам. По опыту Харуста, почти вся любовь была такой – однобокой и извращенной, немой, когда нужно, чтобы она говорила, и подавляемой, когда уже поздно что-либо сказать. Может быть, упокойся дух Ораро раз и навсегда, драмы было бы куда меньше.
- Я только прибыл в город, как зовут моего брата?
- Гренерг. Он на втором этаже. Я позаботился, чтобы жрец Провожатого всегда был рядом на случай, если Ораро выберется из склепа. – Старик сглотнул. – Как я говорил, все обряды были проведены. Я навещал сына иногда. Но три дня назад, когда зашел в склеп, то обнаружил гроб поваленным на пол и пустым. А Ораро вышел на меня из темноты. Его тело было уже… несвежим. Прежде, чем он смог ко мне подобраться, я выбежал и закрыл дверь на засов. Он ломился изнутри, но дверь очень крепкая, усиленная железом, так что выдержала. Я поставил сторожей возле двери. С оружием и приказом убить его, если он выберется. Прислугу прогнал прочь, жену сына отослал к родителям. Вот только свою не сумел. В особняке сейчас только она, я, двое сторожей у склепа, да Гренерг неустанно молится, хотя толку от его завываний не больше, чем от матери Ораро. Это всё.
- Ясно. – Харуст задумался, глядя себе под ноги.
- Что тебе ясно?
- У вашего сына или у вас есть враги?
- Множество. Врагов больше, чем друзей.
- Мне важно знать, есть ли среди них кто-либо достаточно отчаянный, чтобы обратиться к темному магу ради осквернения покоя вашего сына.
- Не знаю. Я думал об этом, и не вижу смысла. – Поразмыслив, сказал Сорос. – Есть множество куда более выгодных способов отравить жизнь моей семье. А это… я уверен, что никому не сделал столько зла – и мой сын тоже – чтобы платить за него такой монетой.
- Хорошо, если так. Ибо с могущественной магией я могу не справиться.
Купцу не понравилось то, что он услышал, однако Харуст не дал возможности отпустить по этому поводу какой-либо комментарий, заговорив вновь:
- Мертвец не может упокоиться, когда его что-то держит на этом свете. Душа не в силах перейти Порог Смерти. Она боится или не хочет, или даже не понимает, что мертва. Может быть, её держит неоконченное дело. Иногда такие души обитают в местах своей смерти в виде привидений, но также часто они пытаются вернуться в тело, принадлежавшее им при жизни. – Уловив угрюмый взгляд собеседника, жрец кивнул. – Простите, но я должен это рассказать, чтобы вам был ясен мой план действий.
Он не был уверен в том, что хочет научить купца и той толике знаний, которую мог бы преподнести. Далеко на востоке, в священном безжизненном крае, где растёт только колючая жесткая трава, а безжалостное солнце коптит вековые кости, устилающие целые поля, служители Провожатого постигают таинства Смерти. Среди руин цивилизации людей, почти преуспевших в том, чтобы обмануть её – заблуждавшихся, что такая возможность вообще есть. Это был страшный и жестокий народ, свой страх перед гибелью возведший в абсолют и от того рискнувший обрести бессмертие. Всё кончилось плохо, и теперь, согласно вселенской иронии, на останках древней империи копошатся, как жуки в тени обглоданного скелета, те, кто присягнул Смерти на верность. Они были провожатыми, теми, кто со времен падения райской земли, ныне зовущейся Порогом Смерти, принял один простой принцип – у всего должен быть конец, право на смерть. Их богом был тот, кто провожает души за порог и принимает их там в новом, неведомом мире. Об этом новом бытии никто не знал, даже сами провожатые, пусть они и верили если не в него, то в саму необходимость конца и начала всего сущего. А там, где есть неизвестность, есть страх и желание отсрочить её, если не ликвидировать полностью. Часто, за счёт приближения или мучительного лишения права смерти ближних своих. Столкновения жрецов Смерти с такими людьми породили для них ещё одно название – палачи. И что провожатые, что палачи призваны были осторожничать в вопросах просвещения простых людей, ибо они не могли открыть тайну Порога полностью, так как не знали, что находится за ним, а крупицы знания пугают подчас больше, чем самое страшное откровение или самая мрачная тайна.
- Его что-то держит. – Вновь произнес Харуст. – Черная магия или его собственная воля. Это не значит, что он сам решил стать чудовищем. Просто его душа заблудилась, не смогла или не захотела найти дорогу. Я повторяюсь… Простите. Я могу предложить два решения, и при этом сперва опробую первое, а затем второе. Вариант один – я узнаю о вашем сыне как можно больше и попробую поговорить с ним. Возможно, мне понадобится ваша помощь. Или помощь иных близких… матери или жены…
- Нет, это исключено. – Как ни странно, Сорос был спокоен. Даже больше, чем за всё то время, что они беседовали.
Харусту подумалось, что так подействовала фраза о необходимости помощи со стороны патриарха. Старику было явно комфортно думать, что его собственные силы и слова имеют вес в ситуации и приведут к благоприятному исходу.
- Вы можете рассчитывать на мою помощь, но кроме меня и Ораро в этом склепе не будет ни одного человека нашей крови, покуда мой сын не будет спасён. Я так же запрещаю задавать вопросы его матери или жене. Первая достаточно настрадалась, а вторая к тому же ждёт ребенка. Мои рассуждения ясны?
- Да.
- Тогда я назову твой второй вариант, жрец. Если ты не сумеешь разрешить проблему, которая держит его в мире живых, тебе придётся его убить. Так или нет? – Сорос явно вновь обретал почву под ногами.
- Да.
- И это самая крайняя мера?
- Разве что вы хотите послать к Порогу Смерти за кем-то из самых опытных моих братьев. Я могу осуществить лишь эти два варианта. Второй лучше не использовать, так как это травмирующий опыт для души. Вероятнее всего, ваш сын и так переживает шок. Он может не понимать, почему его заперли в семейном склепе. Или понимать и сходить с ума от безысходности и страха. Так или иначе, искалечить его тело настолько, чтобы я мог провести ритуал и насильно подвести его душу к Порогу, это как ворваться к человеку в дом ночью, избить его, связать, завязать глаза и сбросить в пропасть.
- Тогда сделай свою работу качественно и как можно скорее. Тебе нужна мотивация в виде вознаграждения?
- По факту выполнения работы. – Харуст глянул на часы. – Мне может понадобиться отдых.
- Я полагал, что дорога каждая минута. – Нахмурился в недовольстве купец. Он, похоже, уже настроился на то, что кошмар вот-вот закончится.
- Мне может понадобиться время для медитации. Провожатый не наделяет властью своих служителей только потому, что мы щелкаем пальцами и говорим: «Эй, мне нужно упокоить вот это кладбище». – Как можно спокойнее постарался сказать молодой человек, однако усталость и ощущение дежавю от общения всё же вылились в иронию.
- Гренерг медитирует уже четвертый день на втором этаже и всё, что я слышу, это его молитвенные завывания. Потом он выходит, идёт к склепу, читает какие-то бесполезные псалмы и идёт молиться дальше. – Сжатый кулак сдержанно, предостерегающе постучал по подлокотнику кресла. – И ты считаешь, он не рассказывал мне того же, что и ты? Довольно с меня одного дармоеда. Задавай свои вопросы и решай проблему.
Ему показалось, что старик хочет добавить ещё что-то, но тот замолк.
- Разумеется, господин. Прошу прощения. – Едва ли стоило пререкаться с таким влиятельным человеком. Интересно было, всё же, посмотреть на этого Гренерга. Хотя жрец подозревал, что это был за тип. – Расскажите мне про Ораро, пожалуйста. Каким он был, чем дорожил в жизни. Кого любил и ненавидел. Понимаю, информация очень личная, но мне бы это очень помогло.
- Он мой третий сын. – Сорос снова задумался, а потом добавил с видом принятого решения. – Самый младший. Как я говорил, ему было шестнадцать. Он был женат на дочери Селеса, она ждёт ребёнка. Милая девочка, она была бы моему сыну хорошей женой. Дела у него шли как нельзя лучше, мы с Селесом теперь считай родственники, два богатейших человека в Рар-Гелег. Ораро торговал в Тола-Алот в основном. Да и не только торговал. Вместе с Селесом они приобрели там виноградники и посевы пряностей. Очень прибыльное дело. Весь торговый путь оттуда до Рар-Гелег изобилует потенциальными партнерами, покупателями. А там на юге рабочая сила дешевая. Сам знаешь, беглецы из разоренного пограничья Иоэ. На Запад не подашься, там эти дрянные болота. Либо к морю, либо к нам, либо в степи. А адалы постоянно воюют друг с другом, от чего к нам бежит ещё больше всяких бесклановых, беспризорных дикарей, которые быстро привыкают вкусно кушать и жить с крышей над головой. И готовы работать за это. Хорошее место.
- У него были какие-нибудь увлечения?
- Он любил кататься на лошадях, путешествовать. – Сорос сардонически ухмыльнулся. – Кто бы мог подумать, да?
- А в детстве?
- Очень хорошо учился. Я потрудился дать ему лучшее образование, какое могли позволить мои средства. Как и всем моим сыновьям. Я... - купец тяжко вздохнул, - гордился им. И горжусь всеми моими детьми. Они образец того, как дети должны оправдывать ожидания своих отцов.
- Расскажите ещё о его жене. Она ждёт ребенка, как к этому относился сам Ораро?
- Как мог он относиться? Это его ребёнок. Сын, надеюсь. Продолжатель рода, мой внук. Наследник всего того, над чем без устали трудился Ораро. Теперь мне предстоит завершить начатое. Уж будь уверен, когда парень подрастёт, он сможет вступить во владение богатыми плантациями юга, приносящими урожаи три раза в год. Это меньшее, что я могу сделать для ребёнка, растущего без отца.
- А если будет девочка?
От этого вопроса старика передернуло, однако он снизошел до ответа:
- Что же, значит, на то воля богов. Ты узнал всё, что хотел?
- Да. Дозвольте мне теперь поговорить наедине со своим братом по вере.
- Что ещё за секреты от меня в моём доме?
- Я должен узнать, к каким средствам он прибегал. Едва ли это разговор для ушей мирян, все знают, что провожатые обязаны оберегать секреты Смерти. Кроме того, подозреваю, если он за три дня не смог ничем вам помочь, то справедливо опасается вашего гнева.
- Ему стоит.
- Вот. И он будет куда более открыт для разговора со мной лично, чем если вы будете рядом. Господин Сорос, я прошу вас использовать это время, чтобы подготовиться морально к тому, что мы увидим в склепе. Это ваш сын, вы видели его в младенчестве и в зрелости, но поверьте моему скромному опыту, вы вероятно никогда не видели его таким, каким вам предстоит. Это всегда мучительный опыт. Без исключений.
- Он на втором этаже. У тебя двадцать минут, затем я хочу покончить с этим.
Разговор прошел не так, как желал Харуст. Сорос говорил об Ораро, как о самом себе. Это было ясно. Вопрос теперь в том, был ли сын такой копией отца, как воображал себе глава семьи. Если бы жрецу дали волю, он бы выпытал из старика все нюансы жизни погибшего – особенно важным ему казалось расспросить про жену. Однако не похоже было, чтобы его собеседник вообще воспринимал женщин как равных себе и достойных упоминания. Уже в коридоре молодой человек понял, что забыл спросить имена жены и матери умершего, однако решил оставить этот вопрос на потом, в слабой надежде, что после разговора с Гренергом ситуация немного прояснится.
Он прошел к лестнице, бросив мимоходом взгляд туда, откуда при его прибытии доносился женский плач. У задней двери дома сидела мать Ораро, если Сорос не солгал о том, что выгнал из особняка всех, кроме неё. Трудно было разобрать её внешность за те несколько мгновений, пока жрец имел обзор, тем паче голова была направлена в сторону приоткрытой двери, однако по худобе и согбенности осанки, морщинистым рукам заключил, что она сохранилась куда хуже своего мужа. Было ли причиной перенесенное горе, болезнь или просто безрадостная жизнь, Харуст не мог сказать, но ставил на первое и третье после общения с купцом.
Вверх по лестнице, мимо картин, призванных придать дому атмосферу знатности. Молодой человек не разбирался в произведениях искусства и как правило ограничивался двумя градациями – нравится и не нравится. Здесь дело было даже не в этом. В доме всё твердило о богатстве владельца. Не кричало, именно твердило. Строгость и роскошь, призванные уменьшать любого находящегося здесь в сравнении с хозяином. Харуст поймал себя на мысли, что, если бы Сорос умер, это место могло бы стать куда более терпимым. Уютным даже. Огромная доля его ауры исходила от того значения, которое ему придавал сам владелец – своим поведением, силой своей воли.
Жрец забыл спросить, в какой из множества комнат находился Гренерг, но по световому пятну под дверью рассудил, куда стоит идти. Прислушался, прежде чем постучать, но безрезультатно.
- Открыто… - Вымученно донеслось с той стороны
Харуст толкнул дверь и вошел, глядя на полного пожилого мужчину, сидевшего на кровати. Комната, судя по всему, была гостевой.
- Брат Гренерг?
- Д-да… это я.
Как и все в этом месте, он носил печать истощения от бессонницы. Круги под глазами, осунувшееся лицо, бесцветный взгляд. Жрец был коротко стрижен по моде времени, гладко выбрит, и, судя по одежде, не нуждался в милости богов, чтобы выжить. На пухлых пальцах красовались перстни – едва ли очень дорогие, однако они хорошо показывали зажиточность их владельца. Между двух выпуклостей груди, проступавших тем сильнее от того, что их владелец горбился, покоился на цепочке миниатюрный меч. Харусту оставалось только подавить разочарование – это был символ Палача, только у ордена не было символа. Меч придумали жители Державы, чтобы был идол, пригодный для коленопреклонения и отпущения благословений. Ношение настоящим жрецом такой вещи говорило или о великом милосердии к человеческой глупости, или о куда менее похвальных качествах. Например, о гордыне. Или жадности.
- Я брат Харуст. Я не так давно совершил паломничество к Порогу Смерти и был принят в орден. Меня попросили помочь тебе в упокоении Ораро. – Он закрыл за собой дверь.
Гренерг молчал, глядя на дверь в нерешительности, однако с большим усилием выдавил после:
- Господин Сорос.
- Он внизу. – Жрец прислушался, затем понизил голос и прошел в комнату, сев на кровать рядом. – Уверен, он не подслушивает. Но будем говорить тихо.
Его речь постепенно сошла на шепот.
- С чем мы имеем дело?
- Я думаю, Провожатый посылает мне испытание таким образом. Не знаю, близок ли я к разгадке тайны, которая поразила несчастного Ораро. Молитвы, которые я пробовал до сих пор, не помогли, но у меня есть ещё несколько, которые я не пробовал.
- Молитвы? – Недоумение Харуста было искренним.
- Что?
- Какие молитвы?
- Я провел семь заупокойных обрядов за эти дни, трём из них научился в своих путешествиях по стране. Один день я молился Провожатому пять часов подряд и не принимал ни пищи, ни воды. Я чувствую, как с каждым разом моё понимание растёт. Вот уже много лет с тех пор, как я осел здесь и посвятил себя уходу за усопшими этого города и его окрестностей, я не встречался с ожившими мертвецами. Боюсь, моя сила за это время поубавилась из-за отсутствия практики. Но… это испытание, Харуст. Сейчас, когда близится уже моя собственная смерть, Провожатый посылает мне испытание веры.
- За этим ты носишь эту штуку на шее? У Него нет знака.
- А, это, - Гренерг провел пальцем по серебряному лезвию, улыбнувшись, - это всего лишь для людей. Им легче, когда у Смерти есть образ. Существо с косой, ветер, уносящий жизни или человек, рассекающий нити жизни ударом меча. Ты ещё юн, я в твои годы так же чурался внешних проявлений веры, но нельзя забывать, что людям комфортнее принимать помощь от того, кого они могут понять. И если служитель богов выглядит… Я скажу иначе: что было бы, если бы все мы носили черные робы и доспехи, угрюмы были наши лица и нелюдимо наше обхождение? Когда-нибудь ты устанешь от странствий и поймёшь, что есть время, чтобы путешествовать в поисках знаний и деяний, ждущих свершения, и есть время, чтобы просто делать ежедневную работу для обычных людей. Тогда же ты поймёшь, что людям нужно уступать, ради их же спокойствия.
Елейные речи брата по вере имели в себе рациональное зерно, однако Харусту было не по себе. Он пытался охарактеризовать для себя этого человека. Тем труднее это было, что Провожатый никогда не раскрывал своих планов. Или почти никогда, но те, кому доводилось проникнуться его помыслами, меньше всего походили на людей. И хорошо, если один такой человек появится за несколько сот лет.
Сказанное Гренергом могло быть чистой правдой. Этот человек вызывал неприязнь своим видом, этой непростительной тучностью и украшениями, речами об уступчивости и добродетели. Почему-то молодой провожатый не мог серьёзно воспринимать разговоры о самопожертвовании от тех, кто позволял себе отъедаться до такого состояния. И от тех, кто носил бессмысленные символы. Но гордыня тоже была грехом, а планы Смерти на его слуг никому не ведомы.
- В твоих речах есть правда, брат Гренерг. Но Сорос дал нам двадцать минут на разговор, затем он желает, чтобы мы освободили мучающуюся душу. Я обрисовал перспективы так, как я их вижу: или поговорить с мертвецом, или уничтожить его, а душу подвести к краю силой. Если у тебя есть иные варианты, я доверяю твоему опыту.
Его собеседник ободряюще похлопал жреца по плечу, кивая:
- Провожатый не зря послал тебя сюда, брат Харуст. Сегодня мы подарим покой измученной душе. Я уверен. Тяжкие испытания последних трёх дней закалили мою волю, а в тебе я чувствую пышущее энергией молодости желание помочь ближнему. Вместе их будет достаточно, чтобы прервать страдания Ораро. Он услышит нашу молитву сегодня. Идём.
И Гренерг встал, словно некая внутренняя сила подарила ему вторую юность. Харуст даже улыбнулся краем губ от того, как преобразился этот обрюзгший, серый человек в богатом наряде. Это воодушевляло и, безусловно, брат Гренерг умел подобрать слова, и умел говорить. В лучшие дни, вероятно, этот тихий баритон смог внушить спокойствие не одному убитому горем.
За дверью их ждал Сорос – подслушивал? – он как ни в чём не бывало пригласил гостей спуститься. Возможно, молодой человек переоценил свою чуткость.
- Время подошло к концу. Мой сын страдал достаточно. Моя жена. Я. Доведите дело до конца. Гренерг, если мертвецы восстают после твоих обрядов, это не делает тебе чести как священнослужителю.
- Господин Сорос, Смерть – самое мистическое явление, которое можно вообразить, ибо никто ещё не возвращался оттуда. Лишь застывали на пороге, не в силах ни вернуться обратно, ни ступить вперед. И в мире множество странных сил, способных помешать переходу. Однако теперь я не один, брат Харуст поможет мне, и вместе мы сможем победить то, что удерживает вашего сына от упокоения.
- Так ты считаешь, что это какая-то злая сила?
- Не обязательно. Однако важно понимать, что, какая бы сила не противилась естественному ходу вещей и какие бы дела не держали усопшего в этом мире, первое можно перебороть милостью Провожатого, а второе возможно отпустить, когда душа поймёт, что её место за Порогом, и в этом нет ничего ужасного. Так же как входя в этот мир с рождением душа попадает в новые и невиданные доселе пределы, так же и в смерти она отправляется в новый виток пути. Что бы не держало её до рождения, она отпустила это, прибыв дитём в этот мир. Что бы не держало её в этом мире, она отпустит это, чтобы продолжить путь, и молитва Провожатому укажет ей путь, помогающий это сделать.
Закончив речь, Гренерг только кивнул, в глазах его, до недавнего времени почти безжизненных, теперь пылало устремление и вера в собственные слова. Харуст кивнул. Это могло сработать. Он никогда не был религиозным человеком. Провожатый был для него чем-то иным. Силой природы, возможно. Не доброй и не злой, просто ходом вещей, противление которому влечёт беды. Смерть – выбором, к которому необходимо прийти. Принять. Не совершать по наитию, лишь от того, что молитва воодушевила тебя. Нет, важно было осознать, что пора двигаться дальше, что это твоя обязанность перед окружающими и самим собой. Страшные вещи происходят с разумом, который живёт вечно. Множество безумных, неспособных уйти душ, скитающихся среди руин Порога Смерти – подтверждение тому.
Однако сейчас он готов был дать молитве шанс. В конце концов, один подход, представляющийся не важно насколько логичным, не может быть единственно верным в том, что касается таких таинственных вещей, как душа и разум.
- Что ты скажешь, молодой человек?
- Я скажу, что нам пора завершить дело.
Сорос промолчал, они спустились вниз, и купец повел жрецов к двери, ведшей в парк. Гренерг следовал за ним, приосанившись. Оба не обратили внимания на сидевшую на тумбе женщину. Теперь Харуст мог рассмотреть её лицо. Едва ли она была красавицей в юности, но этого и не требуется, чтобы горе и жизнь тебя изуродовали. Обвисшая кожа, морщины, пожелтевшие, мутноватые глаза. Дорогое платье не сглаживало впечатления, особенно сейчас, когда сил у неё держаться уже, кажется, не было. Она просто сидела, при приближении мужа спрятав взгляд, и только после того, как он вышел, рискнув посмотреть в след. Прикрывая дверь за собой, Харуст воспользовался моментом и посмотрел пристальнее, и ему тут же захотелось сказать что-нибудь утешительное, потому что перед ним сидело человеческое существо, в котором он не видел воли к жизни. Едва ли молодой человек разбирался в сортах апатии или отчаяния, но к Порогу Смерти совершали паломничество не только те, кто желал успокоить совесть или посвятить жизнь служению. Были те, кто просто хотел умереть. Люди, лишившиеся смысла в жизни, либо проведшие жизнь настолько удручающую, что много раньше срока их души желали отправиться дальше. Самоубийцы, желавшие сделать всё вдали от цивилизации, от законов, где никто не узнает и не будет оплакивать – ещё один труп для полей костей. И иные самоубийцы, которым нужна была помощь. Для многих последняя беседа с провожатым была одним из немногих опытов теплого человеческого общения, шансом, что тебя поддержат, хотя бы в конце. Некоторые даже уходили после этого прочь, найдя в себе силы жить дальше. Кто-то оставался, чтобы служить. Но многие пользовались безболезненным, умело исполняемым правом на смерть.
Мать Ораро была очень похожа на тех, последних людей. Её слезы, безвольно поджатая линия губ, темная от старости кожа, похожая текстурой на кору, вызывали у Харуста ощущение мучения, которое нужно было во что бы то ни стало прервать. Едва ли она проливала слезы только лишь по сыну, больше по всей своей жизни, хотя всё это могло быть лишь фантазией слишком эмоционального жреца. Он так и не спросил у Гренерга всего, что хотел – имени жены и матери, истинного количества детей. Трое перечисленных сыновей были взрослыми, но в Державе смерть одного или нескольких младенцев не была чем-то из ряда вон выходящим. Не задал вопроса об отношениях в этой семье, но глядя в эти глаза почему-то думал, что они были куда плачевнее, чем казалось. Может, он не бил её. Возможно, просто запер на всю жизнь в клетке своих желаний и повелений, методично убивая всё, что она когда-либо любила и о чем мечтала. Как будто насилие обязано быть физическим. Но Харуст не знал, и не знал, что сказать. И прикрыл дверь, устремившись за отдаляющейся спиной священника.
Склеп, возле которого дежурили двое могучего вида мужчин, представлял собой очень красивый собирательный образ древних гробниц, в изобилии оставленных империями прошлого. Древние творцы исчезали, оставляя после себя пустующие города и кладбища, на смену им приходили юные народы, поднявшиеся из неминуемо следующей за вырождением цивилизации эпохи варварства. Обретши секреты древних, эти люди перенимают архитектуру тех, кто был до них, видоизменяя её по своему вкусу, они пользуются нерушимыми черными дорогами, пронизывающими все уголки мира и пьют воду, текущую акведуками и трубопроводами, проложенными тысячи лет назад. Не каждый город настолько древний, но столица Державы была одним из таких – Вечным Городом, чудом света. И Сорос явно желал, чтобы усыпальница его рода походила на наследие древних.
Гренерг замер перед дверью, вид у него был уверенный, взгляд – твердый. Вечера в Рар-Гелег были прохладными, несмотря на теплое время года, и сейчас во всём, что окружало пятерых людей, чувствовалась атмосфера напряженности и рока. Удивительные изменения вызывает в, казалось бы, самом обычном окружении контекст: не будь в склепе заперт живой мертвец, не были бы такими зловещими порывы ветра, и траурными не казались бы свисающие к земле ветви деревьев. Живописный сад от одной детали из спокойного места отдыха превращался в логово затаившегося кошмара, и проклятыми кажутся корни, питающиеся от земли, не способной удержать в своих объятьях усопшего.
Мордовороты, вооруженные топорами, переводили взор со священника на своего хозяина, и Харуст прекрасно понимал их неуверенность в могуществе жреца. Безусловно, Сорос или хорошо платил им, или имел иные рычаги давления, и оба не боялись того, что находится за дверью. Ухоженность костюмов лишь подчеркивала грубость черт и шрамы, а в глазах не отражалось никаких чувств. Нет, они не боялись. Едва ли они вообще чего-то в этой жизни боялись – наверняка эта парочка побывала в таких передрягах, что это чувство за частотой использования истончилось, как старый точильный камень. Зато сомнение там было. Это определённо была не первая проваленная демонстрация со стороны Гренерга.
- Начнём. – Глубоко вдохнув, сказал наконец тучный священник и опустился на колени.
- Насколько я понял юношу, вы собирались в склеп. – Купец положил руку на плечо Гренерга, произнося эти слова с побудительной интонацией.
- Мы не можем рисковать, открывая эту дверь. Случается, что, возвращаясь в мир, мертвец обретает странные способности… - Неуверенно начал жрец, но Сорос схватил его за шею, его пальцы утонули в складках подбородка.
- Ты что же, дрянной шарлатан, думаешь я совсем из ума выжил? Ты проводил свои обряды над телом моего сына, ты тут выл, как побитый пёс, якобы молился. Я могу сложить два и два, ублюдок. Вот эти парни если понадобится справятся хоть с тремя такими, как Ораро. А если ты ещё будешь дурить мне голову, я тебя там закрою с ним, понял? Ты ведь этого боишься, свинья. Ты боишься того, кого не смог проводить до порога. Ты боишься, что твой бог тебя больше не бережет…
Побледневший жрец не решался сопротивляться хватке старика, явно не настолько сильной, чтобы её нельзя было сбросить. Всё катилось к чертям. Харуст боялся этого – терпение Сороса кончилось, и он больше не намерен слушать сказки, ему нужен был результат. Гренерг с самого начала произвел впечатление не имеющего никакой власти, кроме дарованной ему красноречием. Это могло дурить людей в относительно спокойном городе вроде Рар-Гелег, но не пригодилось бы там, где народ имеет дело с посмертными проклятьями на регулярной основе. То, что толстяк боялся встретиться с Ораро лицом к лицу было несомненным, но действительно ли его молитвы не имели силы…
- Господин. – Как можно тверже прервал гневную тираду купца Харуст.
- Что?
- Вполне вероятно, что ваш сын сейчас стоит по ту сторону и слушает, как его отец хочет задушить священника, призванного ему помочь. Позвольте нам провести обряд. Если это не поможет, я отправлюсь в склеп и поговорю с Ораро лично, с вашего позволения.
Сорос смотрел на него с ненавистью и презрением. Так смотрят на нищих, безмозглых оборванцев, просящих милостыню на улице.
- Вы ничего не теряете от того, что брат Гренерг проведет свой обряд. В случае же, если Провожатый вновь не откликнется на его молитву, я клянусь, что доведу дело до конца по-своему. Теми способами, которые я вам обозначил. Сперва первым, если не выйдет – вторым. Я клянусь.
Это было ошибкой. Хотя Харуст не знал, как себя требовалось вести, чтобы выйти из этой ситуации благополучно. Ударив стоявшего на коленях по лицу так, что тот не удержал равновесие и завалился на бок, купец плюнул на него и процедил сквозь зубы:
- Мудаки. Безмозглые мудаки. Если бы вы думали головой, а не задницей, вы бы знали, как опасно мне врать. Ты что, думаешь, я в своём доме не узнаю, что происходит у меня на втором этаже? Эта куча свиного сала причитает с того самого момента, как первая молитва ничего не дала. Хорошо не попытался убежать, или я бы его приказал зарыть живьём. Хочу, чтоб вы оба поняли – ваша жизнь здесь ничего не значит. Мне важно, чтобы мой сын отошел в мир иной, как полагается, и, если для выполнения обязанностей мне придется вас посадить на цепь и страшно пытать… никто вас не будет искать здесь.
Казалось бы, Сорос немного успокоился, однако затем внезапно пнул свернувшегося от страха калачиком Гренерга. Он наносил ему удар за ударом по животу и по ногам, повинуясь потребности сдавших нервов. Или просто своего истинного лица.
- Да. Прекрати. Ты. Уже. Скулить. Тупое. Животное. – Выдохшись, он кивнул одному из своих охранников. – Всё, надоело. Моргром, поставь эту собаку на ноги. Юноша, ты чего стоишь? Не видишь, от Гренерга толку уже никакого. Давай, тебе идти впереди. Прямо туда, в склеп. Читай свои молитвы, сейчас оба будете впущены внутрь. Приготовьте им по факелу, ребята. А мы пойдём следом. Если они решат просто забить моего сына до смерти, уж лучше он умрёт от наших рук. Похороним его на новом месте, прямо поверх этих двух фокусников.
Громила не без труда помог жрецу подняться – того не слушались ноги, а побелевшая кожа не оставляла сомнений в том, что бедняга переживает шок. Харуст, проходя к входу, остановился на секунду и положил руку на плечо старшего брата.
- Держись позади, брат Гренерг, и ничего не бойся. Это лишь испытание веры.
Он старался, чтобы слова звучали без иронии. А затем встал напротив входа, закрыв глаза. Он приготовил палицу и небольшой щит – всё, чем владел из оружия.
- Открывай-ка дверь. Моргром, держи свой топор наготове. – Сорос колебался. Едва заметный спад уверенности. Харусту даже показалось, что он услышал, как купец сглотнул, когда новенькая, крепкая дверь тихонько отворилась.
- Он в глубине склепа. Не бойтесь.
Харуст шагнул внутрь, открыв глаза. Воняло тошнотворно, как и полагается любому подобному посмертному вместилищу. Впрочем, воскуряемые благовония должны были перебивать запах, если бы только у кого-то была возможность делать это последние дни. Выставив палицу перед собой, точно факел, жрец двинулся вниз. Он слышал удивленный возглас Сороса после того, как оружие засветилось, разгоняя тьму впереди, так же ясно, как и ощущал хватку на своём плече закостеневших от ужаса пальцев Гренерга.
Впору было бы подвергнуть сомнению заявления купца о шарлатанстве, однако юноша сумел сдержать гордыню. Достаточно было того, что он знал сам, на что способен. Умение изгонять естественный мрак было далеко не самым полезным, хотя и куда более универсальным. Куда больше Харуст ценил дар Провожатого чувствовать нарушения хода вещей, которыми являлась нежить. Наверное, тому был виной Порог Смерти. Выживание в этой суровой земле, где каждый шаг сопровождается хрустом костей или поднятием векового праха, приносит опыт наблюдения за теми, кто должен был уйти сотни лет назад, но остался. Большинство – в виде духов, бестелесных, многие сейчас уже почти неуловимы взглядом или чувством, и только ощущение неправильности, терзающее любого пилигрима, наводит на мысль об их присутствии. Покидая священную землю, ты первым делом поражаешься, насколько это тягостное ощущение незавершенной смерти запало в тебя. Это нельзя сравнить с горем, отчаянием или любой иной эмоцией, потому что это не эмоция вовсе. Именно чувство, некое новое, пробуждающееся лишь потому, что ты переступил черту, непредназначенную для людей. Большинство земель вне Порога лишены его, и это ощущение сенсорной пустоты, признаться, даже вызывало подчас тоску у Харуста. Но в местах, где законы смерти нарушаются, всегда можно открыться этому чувству вновь. Как снять повязку с глаз. Или вытащить из ушей пробки. Одна из причин, почему считается, что места, приютившие нежить, имеют тягостную атмосферу вокруг себя – для большинства людей ощущение присутствия не кажется чем-то нормальным.
Что же, Ораро был внизу. Возможно, таился в засаде, но эту мысль можно было списать уже тогда, когда Харусту открылся самый рудиментарный обзор залы. Свет выхватил стоявшую возле ниши с выпавшим и развалившимся гробом фигуру. Чувства не подводили, именно туда они и вели жреца с момента начала спуска.
- Четверо… Ораро. – Растолкав сторожей, Сорос протиснулся вперед, встав рядом с Харустом. Он уже не обращал внимание на Гренерга, спрятавшегося за спиной юноши с видом панического ужаса на лице. – Сын…
Присутствующих мало волновал запах. Купца занимала лишь фигура возле поваленного гроба – крышка его была сорвана, стенки выломаны, очевидно при попытке Ораро выбраться – охранники только морщились, но едва ли это было их первое пребывание в зловонной дыре вроде этой. Гренерг молился тихим, дрожащим голосом и сжимал до боли плечо юноши, а Харуст не отрываясь сверлил взглядом мертвеца, словно пытался загипнотизировать. Нужно было отдать должное Соросу, это место хорошо вентилировалось, хотя молодой жрец не был фанатом подземных мавзолеев. Его вообще приводила в изумление культура сохранения мертвецов вне земли, вызванная байками о «чистоте» подобного способа. Оставь свиную тушу в ящике посреди поля и в конце концов ты так или иначе получишь зловонную груду жижи, просто запертую в ящик. Мумификация была выходом, но такая традиция мало практиковалась в Державе. И во всех случаях смерть была грязной, вонючей и страшной.
- Сын! – Вскрикнул купец, голос его дрожал. – Ораро! Это я, твой папа. Я привел людей, которые помогут…
Медленно, неуклюже фигура обернулась. Мертвец не обладал тем контролем над телом, которое имеет живой, его движения напоминали отчаянные попытки разбиваемого параличом человека: грудная клетка едва функционировала, повинуясь привычке, и при каждом вдохе и выдохе порождая тихий хрип; глаза заплыли, кожа позеленела и сам труп казался опухшим от раздувших его газов, которые высвобождались с отвратительным звуком во время движения через рот, ноздри и иные естественные отверстия. Неизменно сопутствующие разложению выделения испоганили костюм. Конечности Ораро дрожали судорожно, когда он пытался перестроиться из положения в положение.
- Четверо… - Сорос схватился за голову, тряс ею, как будто пытался сбросить кошмарный морок. – Жрец. Жрец. Делай что-нибудь. Я приказываю.
Харуст, впрочем, не слушал. Он продолжал смотреть на мертвеца в молчании, прислушивался. Некоторая нежить умела говорить – это был явно не тот случай. Если только его не дурят. Ораро явно имел самый рудиментарный контроль над своей смертной оболочкой. Кажется, даже не понимал, какое могущество таится в воле одной души, отказавшейся пересечь Порог. Его гниющего горла и легких не хватало, чтобы издавать членораздельные звуки. Вероятно, все усилия души уходят на то, чтобы заставить двигаться конечности. Жрец пошел вперед, ощущая, как резко, в ужасе отцепились от него пальцы Гренерга. Булаву отвел в сторону, опустил щит:
- Я не враг. Ораро, я не враг. Я провожатый. Меня зовут Харуст. Позволь мне с тобой поговорить.
Мертвец сделал шаг назад – нелепая попытка отшатнуться. Жрец остановился, подавляя инстинктивное желание утереть со лба пот. Он чувствовал вину за то, что жил. Что дышал сейчас ровно, размеренно, насколько мог, перед этим измученным человеком, силящимся просто стоять прямо. Он хотел спросить: «Ты можешь говорить?», но это звучало бы жестокой насмешкой. Была нежить, которая умела – могущественная, способная постоять за себя. Сбросившая первичный шок от осознания своего проклятого существования. Наслаждались такие существа им или ненавидели – предмет для дискуссий. Но Ораро ещё не преодолел эту черту. Боги, как ему должно быть сейчас страшно.
Харуст сжал зубы от ненависти к происходящему. Дорого он отдал бы, чтобы оказаться с Ораро наедине, не заставлять окружающих видеть этот… позор. Но потом расслабился, направив взгляд в пол и прислушался. Речь была проявлением силы, но был и слух. Безмолвные для простых людей духи Порога Смерти открывали для провожатых новый, удивительный мир своих жизней, оборвавшихся сотни и тысячи лет назад. Нужно только уметь их слушать. Харуст концентрировался на этой мысли, на том чувстве, что позволяло ему безошибочно определять положение Ораро относительно себя. Слух человека – это особенность его тела. Слух духа – это проявление силы воли.
Молитвы Гренерга и мерное дыхание сторожей, и сбивчивое Сороса, всё это он отстранил от себя, открывшись крику отчаяния и страха, сперва далёкому, точно горное эхо, но вдруг налетевшему подобно ударной волне и заставившему вжать шею в плечи.
«Кто здесь?! КТО ЗДЕСЬ?! Боги, как страшно… это ад?! Боги! Ответьте мне, Боги, УМОЛЯЮ!»
Кажется, дела были ещё хуже.
«Почему я не слышу свой голос?! Кто здесь?! Я слышал кого-то, клянусь, я слышал. ОТЗОВИСЬ, КТО БЫ ТЫ НИ БЫЛ!»
Он не понимал, что он мёртв. Из таких выходили безумные ужасы, рыскающие без цели по погостам и катакомбам. Стереотипные ожившие мертвецы, пытающиеся хватать за ноги, преследующие всякий движущийся и издающий звук или запах объект и комично врезающиеся в дверные косяки при каждой удобной возможности. Многие разорители могил потешались над этим видом нежити, когда понимали его относительную безвредность. Проблемой было лишь то, что в этой гниющей, падающей и поднимающейся, гоняющейся за каждой тенью оболочке сходила с ума душа, которая по каким-то причинам так и не смогла осознать, что она заточена в трупе. Уделом её было медленно терять рассудок. Физически мертвое тело не способно было видеть, слышать или чувствовать что-либо нормально. Эта способность деградировала стремительно и мучительно, покуда не оставалось ничего, кроме сенсорной пустоты. Если дух не найдёт в себе сил перешагнуть через границы плотских ощущений и стать чем-то большим – пусть даже чудовищным – его ждёт вечность одиночества. И тогда никто не знает, к каким краям сумасшествия приведёт бесконечное скитание в беседе с самим собой и бессловесных мольбах о помощи.
Почему Провожатый допускает это, Харуст не знал. Впрочем, был ли этот мир вообще когда-либо милосердным…
- Ораро, услышь мой голос. – Жрец говорил тихо. То, что могло передать душе бесполезное тело, его не интересовало. Слова должна была донести воля. Собрать её в кулак, наделить силой и говорить вне мира смертных – едва ли существовал для кого-либо универсальный алгоритм подобного действа.
Харуст знал о заклинаниях, о медитациях, долгих ритуалах, подразумевающих употребление наркотиков или введение в транс посредством музыки. Кто знает, почему одни техники годились для определённых духов и людей, а иные – нет. Ему хотелось верить, что ключевым компонентом является воля, сосредоточение её посредством нужного метода. Значит, все они были равноправны в своей сути. Если бы только было так просто познать это, как убедить себя путём рассуждений.
Ответа не последовало, но была реакция: труп дернулся, а жрец ощущал, как душа, заключенная внутри, прислушивается. Годились ли вообще разлагающиеся органы чувств для чего-то, кроме удобрения? Могли ли они улавливать звуки, изображения, запахи? Могло статься так, что поведение, наблюдаемое за ожившими мертвецами, было лишь проекцией их ещё живых инстинктов на мёртвую плоть: попытка дышать, когда воздух уже не был нужен, судорожные движения глаз, как будто ими было можно что-то увидеть. Но Палачи были слишком дезорганизованным орденом, держались обособленно даже друг от друга, чтобы из их совместных изысканий родилась какая-либо посвященная нежити наука. А некромантия чаще всего мало задумывалась о таких тривиальных вещах, как принцип действия, стремясь лишь к результату, борьбе с которым Провожатые также посвящали свои жизни.
Ответить с цитированием
  #1117  
Старый 03.07.2018, 13:07
Новичок
 
Регистрация: 03.07.2018
Сообщений: 2
Репутация: 2 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Грищенко Илья
Мертвец

Скрытый текст - Мертвец, 2 часть:
Нужно было говорить громче. Но не голосом, а мыслью, и Харуст сделал несколько осторожных шагов к мертвецу, не открывая глаз – он и так чувствовал его присутствие. Это приближение не несло иной цели, кроме как убедить самого жреца в близости его души к истязаемой. Люди вообще очень много вкладывают смысла во взаимосвязь действий физических с мистическими, иначе не появились бы ритуалы и заклинания, и подношения, являющиеся ничем иным, как попыткой олицетворить неосязаемые магические силы в реальном мире. Главное было убедить себя в собственном могуществе.
«Ораро. Ораро. Ораро!» - Оставив слова, жрец испустил мысленный клич, направляя его своей волей к душе, замершей в ожидании.
«О, слава Богам, что услышали мои крики! Умоляю, простите меня за мою жизнь во грехе и неверии, пощадите и спасите из этого ада! МНЕ ОЧЕНЬ БОЛЬНО! Что бы я ни… за всё, что сделал я, я раскаиваюсь!..»
На Харуста обрушился шквал мыслей, начисто лишивший его ощущения реального мира. Оставалось лишь концентрироваться на собственном дыхании, замерев. Он принял его голос за Богов, что было не таким уж редким явлением для ожившего мертвеца, не знакомого со способностями Провожатых. К счастью, Боги предпочитали не общаться со смертными, отвечая на мольбы лишь дарованием силы и прозрений – и это было милосердно с их стороны, ибо те, кому доводилось получить от повелителей мира больше, платили страшную цену.
Ораро каялся, и от истовости его молитв и откровений они сливались в невозможный для восприятия поток. Так высвобожденный из пыточной пленник, весь в крови и поту, не утруждая себя утереть обслюнявленные и дрожащие губы, рыдает у ног своих спасителей, ещё не зная, что всё это значит – долгожданное отдохновение или новые, более страшные муки. Он плачет, пытаясь говорить сквозь выбитые зубы, но от волнения лицо немеет и язык не слушается, и всё наболевшее выливается бульканьем, мычанием и бессвязными вскриками. Впрочем, Харуст не спешил прерывать Ораро. Было у этой истерики одно полезное качество – она вентилировала наружу все боль и отчаяние, что копились в этой душе с момента её возвращения в мир. И, лишь когда лавина мыслей замедлилась, он позволил себе заговорить вновь.
«Ораро, всё будет хорошо. Не бойся. Ты не в аду…» - и осекся, не зная, какие подобрать слова.
«Где же тогда, о Боги? Что должен сделать я, чтоб эта пытка прекратилась?»
«Послушай… Я не Бог. Всего лишь провожатый, служитель того, чьё имя носит мой орден. Это не ад. Я умоляю тебя собрать волю в кулак и принять, поверить в то, что я тебе скажу. Ты – мёртв. Ты упал с лошади и сломал себе шею, но твоя душа не покинула этот мир. Я здесь, чтобы помочь тебе.»
«Нет… нет… нет! НЕТ!» - Крик Ораро, протяжный и неестественно сильный, ибо исторгала его не грудь, а разум, заставил Харуста съёжиться. – «Этого не может быть. Ложь! Почему тогда так больно?! Почему я парю во тьме, терзающей меня такой болью, словно меня варят в масле?! Если это не ад, почему здесь так пусто, клянусь Четверыми!»
«Потому что мертвое тело не может чувствовать мир вокруг. Твой дух в ловушке, он вернулся в единственную оболочку, которую знал, но она больше не может поддерживать жизнь. О, Ораро, умоляю, не отчаивайся и поверь мне. Я здесь ради тебя, вместе мы…»
«А БОЛЬ?!» - Харуста перебили.
«Душа силится ощутить мир через сосуд, который вмещал её с самого рождения. Но сосуд гниет. Твоя боль – муки тлеющего тела.»
Жрец ожидал нового приступа, но вместо этого ощутил нечто вроде облегчения. И в следующей мысли, которую он сумел уловить, было подозрительное спокойствие. Достаточно подозрительное, чтобы заставить Харуста волноваться.
«Хорошо. Это всё объясняет. Как больно, Боги. Возможно, я не сошел с ума. Хотя, видит Провожатый, мне кажется, что я провел в этой темнице вечность. Скажи, жрец, где мы сейчас?»
«В фамильном склепе.»
«А кто позвал тебя?»
«Отец.»
«Я, должно быть, напугал его до жути, когда он спустился сюда и увидел меня. Я думал, я схожу с ума и вижу… вещи. Или что это пытка, придуманная в наказание.»
Харуст никак не отреагировал, однако Ораро, очевидно, уже приспособившийся чувствовать своего собеседника, понял его недоумение.
«Мне было видение. Будто в этой тьме я вижу лик отца. Тянусь к нему, но он ускользает. Отворачивается, и ускользает от меня. Должно быть, я до жути напугал его… Что будет дальше?»
«Я помогу твоей душе обрести покой. Подведу её к Порогу, за которым её ждёт Провожатый.»
Ощущения на сей раз были тревожными, они не нравились жрецу – душа сопротивлялась. Он чувствовал гнев, чувствовал обиду. Решимость и жажда жизни разгорались внутри Ораро. В этом не было ничего удивительного, если подумать – молодой человек в расцвете своих сил ломает шею, оставляя беременную жену, родителей и близких. Впрочем, возраст здесь не всегда имел значение. Люди просто любили жизнь. И любой шанс, даже чудовищный, был притягателен.
«Ты не хочешь.» - Констатировал факт Харуст.
«Провожатые хорошо чувствуют желания умерших.» - Язвительно ответил мертвец. – «Я настрадался достаточно, чтобы менять выпавший мне шанс на неизвестность. Что если там, за Порогом, настоящий ад?»
«Ты не знаешь. Никто не знает.»
«Именно. Уж лучше я научусь терпеть боль здесь. Одно видение было, будут и другие. Я хочу остаться, жрец. Я хочу жить, увидеть, как вырастет мой ребёнок, пусть даже издалека. Защищать их, пусть я никогда не смогу показаться перед ними в таком виде. Я хочу…»
«Убить отца, да.»
«Откуда, во имя всего святого, тебе-то знать?!»
«Ты только что сказал, мы хорошо чувствуем желания умерших. Тем более, я с ним общался. Я гадал, похож ли ты на него так, как он себе воображает.»
«Я. Не. Мой. Отец.» - Мертвец брыкался в ярости, Харуст чувствовал это. Ораро был для него почти родным братом, так что они легко обменивались малейшим изменением настроения. Он был открытой книгой, слова в которой начинали мало-мальски приобретать смысл.
«Я знаю. Я это чувствую в тебе. Обида, всё детство проведено в попытках заслужить его любовь, но всё, что ты чувствовал – лишь гордость и требование делать больше.»
«Как призовая собака!» - Эти слова они сказали хором.
«Я лишь хотел, чтобы он любил меня. Мою мать, братьев. Но старый скупердяй был озабочен тем, что считал деньги и ездил заключать сделки. Верховая езда, математика, фехтование… Во имя всего святого, да мне вообще нравится медицина, но всё, что я получал от него – уроки счетоводства, политики, заучивание родословных его влиятельных дружков и партнеров, чтобы не приведи Порядок я не ударил в грязь лицом. Ведь мы должны заслужить уважение! А как этот ублюдок обращался с матерью… У неё были мечты, знаешь ли. Надежды, о которых она пела мне, сидя вечерами у колыбели, о которых она рассказывала, когда мы гуляли в одиночестве по парку в старом городе. Знаешь, каково это, быть женой тирана, который относится к женщинам, как к своим рабам-южанам? Он бил её, он втаптывал в землю всё, что она любила, и любое проявление свободы воли воспринимал как бунт. Он не человек, он – дракон, спящий на своих сокровищах и убивающий, чтобы сделать груду ещё больше. Берущий от окружающих всё, что ему захочется, и умывающийся их слезами. И каково жить, когда из тебя пытаются сделать то же самое, когда тебя заставляют становиться его копией, пока ты не перестаёшь понимать, где Ораро, а где Сорос Второй, ещё более богатый и мерзкий. Клянусь, жрец, этим камнем и этой кобылой правила в тот день воля Богов, ибо тем вечером я отравил бы его вино. Я бы задушил его подушкой. Нет, голыми руками. А тело положил в склеп, которым он так гордится!»
- Ораро! Сын мой, что ты говоришь! – Мир обрел образы и краски так внезапно, так резко обрушились в уши звуки и чувство биения сердца было столь сладким, что мертвец опешил и умолк.
Он видел себя. Свой труп, вернее, стоящий перед ним, точно чучельник укрепил каркас и прибил к полу. Зловоние лезло в ноздри, а свет булавы в руке выхватывал из тьмы очертания склепа и человека, стоящего сейчас сбоку, схватившегося за плечо, не принадлежавшее ему, но ставшее продолжением его воли. Жизнь была сладостным, богатым фонтаном, бьющимся в теле жреца, и Ораро мог ощутить гнев не только духом, но и плотью – горячей, с текущей кровью и сердцем, заходящимся от гнева.
- Как смеешь ты говорить такое обо мне… Жрец, что бы ты ни сделал с моим сыном, это не то, что я тебя просил! Ты обещал, ты клялся, что даруешь ему покой, но не эту профанацию любви…
- Да что ты знаешь о любви, высохший упырь! – Он кричал так, что голос срывался, и вспенившаяся слюна обрызгала костюм купца. – Палач, отдай мне эту руку с оружием, чтобы я мог разбить ублюдку голову! Он недостоин жизни, за всё, что сделал! Я не отдам ему мою жену, чтоб превратить её жизнь в лишенное всех радостей существование марионетки, я не отдам ему своего ребенка, чтоб он продолжал выводить свой род, как новую породу собак!
Сорос побледнел и опустился на колени, хватая ртом воздух. Он вцепился в ноги Харуста… нет, в ноги своего сына, Ораро, выдавливая из глотки слабые слова:
- Всё, что я делал, всё ради вас. Ты, твоя мать…
- У неё есть имя! Ты хоть помнишь её имя, отец, или она для тебя одна из тысяч жен и матерей, живущих на земле?!
- Алула. Я всё помню, Ораро, прошу, дай мне договорить. Всё, что я делал – всё ради вас. Чтобы весь мир был у ваших ног, чтобы вам никогда не пришлось знать нищету и нужду, как мне, чтоб ваша молодость была сытой и достойной, и все радости были доступны.
- Какие радости? – Прошептал он, глядя на старика у своих ног с презрением. – Когда ты видел её в последний раз? Говорят, когда-то она была самой красивой женщиной, что видел этот город, но ты высосал из неё всю жизнь. Рожай, рожай детей, веди себя, как подобает благородной даме, носи украшения и корсет, не смей показываться на глаза без разрешения, сопровождай меня в болезни и в горе, ибо что, владетельным Мор-Ромам потом шептаться, что меня собственная супруга не слушается?! А что со мной? С моими братьями, с их женами? С Илоией, с которой ты заставил Дисида развестись, когда она родила ему девочку, вместо очередного наследника, которыми ты бредишь, старый козел? Что до того, что ему приходится в тайне от тебя содержать их, ибо ты запретил им близко приближаться, пригрозив выгнать из города? Ты не знаешь иной любви, кроме любви к самому себе. Все, кто тебе дорог – просто ценные вещи, обязанные служить своей цели, иначе они теряют свою ценность. Я презираю тебя, отец. И я никуда не уйду. Если понадобится, я буду бродить ожившим мертвецом в твоём саду и бросаться, как бешеный пёс, каждый раз, когда ты попытаешься приблизиться хоть на шаг к моей семье. Моей любимой Анне…
Впервые за этот день Харуст увидел, как старик плачет. Униженно, не стесняясь никого, забыв о гордости, статусе и накопленных богатствах. Поливая слезами запачканные дорожной грязью его сапоги. Он напоминал сломленное бурей дерево, державшееся до этого момента вопреки всем невзгодам и превратностям судьбы, и тем сокрушительнее было его падение. Старое, слишком толстое, слишком сухое, оно уже не умело гнуться, и уповало лишь на ту силу, что набрало за годы высасывания жизненных соков из почвы. У его подножья не росло ничего, ибо это дерево не оставляло ни света, ни влаги другим, и сейчас ствол рухнул на безжизненную землю, ломая ветви с оглушительным треском, пытаясь цепляться ими за камни и трещины в земле, чтобы безжалостная буря не подхватила его под кроной, как зонт, и не подняла в воздух, где уже не будет спасения.
Что же до Ораро, то он видел этого человека таким впервые за всю жизнь. Этот сильный, безжалостный человек, имевший связи везде, купивший всё и способный убить человека на улице, оставшись неприкосновенен для закона, ни разу на его памяти не плакал. Почему-то чувство жалости, вызванное подобной картиной, лишь раздуло гнев, укрепило отвращение, которое сын испытывал к своему отцу, и рука с булавой попыталась податься вверх для удара, что должен был положить конец тирании, всем страданиям. Никогда ещё решение не было таким простым и очевидным, всего лишь один удар.
Харусту стоило невероятных усилий удержать палача от исполнения приговора. Казалось, буря, что сломила старика и бушевала… нет, которой стала душа Ораро, пытается разорвать на части его собственную. Жажда жизни и жажда мести слились воедино, порождая чудовище. Он допустил ошибку, позволив Ораро и Соросу уладить свои разногласия раз и навсегда, он ошибся, впуская мертвеца в своё тело и тем самым обрекая свою душу на муки не менее болезненные, чем пребывание внутри трупа. И теперь эта тварь, в которую превращался Ораро, желала мстить, извращая всё светлое, что она противопоставляла своему прародителю, на угоду своей жажде. Любовь становилась поводом для убийства – история множества заблудших душ, знающих, что на иное они не способны. Их никогда не примут в мире живых, им не будет покоя. И от голода жизни каждая эмоция, особенно в захваченном теле, переживалась десятикратно сильнее, месть становилась самоцелью, ибо была самым живучим из чувств, а любовь и инстинкт защитника – двигателями и оправданиями.
Дрожа от натуги, точно канат, которым связали бесноватого, жрец не позволял ему ударить. Он искал способ, нужна была фраза, нужная фраза. Что-то, что внесет разлад в этот набирающий силу вихрь ярости:
- Слова Ораро? Или Сороса Второго, идущего к своей цели?
- Что?
Интонация в голосе жреца менялась стремительно, вторя личностям, попеременно захватывавшим власть над едва успевающей выдувать воздух глоткой.
- Что будет дальше, Ораро? Заставишь свою мать быть счастливой? О, я уверен, живой мертвец, убивший её мужа – самого паршивого из всех, но мужа – будет встречен с распростертыми объятьями!
- Заткнись! Он это заслужил! У неё будет всё, она сможет жить так, как её захочется!
- А её разум? Она пережила смерть сына, теперь ей предстоит пережить смерть мужа и возвращение её чада в облике чудовища. Конечно, если она сойдёт с ума от этого кошмара, легче будет с ней жить. Она будет разговаривать с тобой совсем как с живым. Может ты даже заставишь её мумифицировать твоё тело, чтобы замедлить разложение.
- Я никогда… Заткнись! Мне ну нужен этот мешок гноя, я возьму твоё тело!
- А, и заявишься к своей жене затем! Гениально! Здравствуй, Анна, я украл чужое тело, теперь мы всегда будем вместе! А ещё теперь я буду охранять тебя до самой твоей смерти, тебя и наших потомков! Пока это тело не истлеет, и мне не придётся найти новое! Но ничего, если ты будешь вымачивать меня в специальном бальзаме, я продержусь подольше. Главное не целоваться и не спать вместе, если конечно ты не из тех, кому…
- Всё будет не так! Я буду их стражем, я буду в тенях, я уничтожу любого, кто посмеет разрушить их счастье!
- Как твой отец? Любого, кто окажется недостоин приблизиться к представителям великого, самого аристократического и богатого рода Соросов. А потом твой ребенок сделает что-то, что тебе не понравится, и ты бросишься исправлять ошибки. Ты задушишь в ночи каждого, кто посмеет отказать ему в его желаниях, и он будешь лишь думать о том, почему след мертвецов сопровождает его в этой жизни…
- ХВАТИТ.
- Не стесняйся. Я уж не говорю обо мне. Моя душа ведь ничего не значит, её можно выбросить прочь. Или растерзать на тысячу частей, пока я не стану тенью на задворках твоего разума, тихо, почти неслышно молящей о пощаде. Как один заблудший дух внутри собственного мертвого тела, над которым эта тень решила сжалиться. О, какая глупость и какая предсказуемость! Ведь все в Рар-Гелег знают, что приближаться к Соросам всё равно, что селиться рядом с логовом дракона. Прошу, сил у меня уже совсем немного. Осталось расправить крылья и занять своё законное место на горе золота.
Тени заплясали на стенах, когда булава упала на пол, а рядом с купцом на колени рухнуло второе тело, отчаянно хватаясь за голову, как если бы десятки червей ползали под коркой черепа. Ораро… Харуста трясло от переживаний. Отчаяние, гнев, любовь, обида, жалость и презрение, и жажда жизни с обеих сторон сливались, ввергая оба разума в состояние истерики, грозившей перерасти в безумие.
- Я не заслужил этой смерти, я был слишком молод. А я хотел помочь тебе, и вот как ты отплатил за это. Как ты не понимаешь, что смерть придумана не просто так! Но она так несправедлива! Почему мы не можем прожить долгую, счастливую жизнь?! Я не знаю! Чего ты от меня хочешь?! Если бы я мог, я бы даровал вам всем вечную жизнь и право умирать, когда вы захотите, но всё не так. Всё не так. Вечность творит страшные вещи… Пожалуйста, Ораро. – Человек, имя которого теперь трудно было определить, плакал, раскачиваясь вперед-назад, как умалишенный, терзаемый кошмаром. – Я никогда больше их не увижу. Моя жена, мой ребенок, братья, матушка моя, я так боюсь, я так и не сказал вам всего самого важного. Но разве шанс сделать это не будет куплен ценой всего, во что ты верил в жизни, Ораро? Я не знаю. Не знаю, мне страшно, и я хочу, чтобы всё было как раньше. Ну почему этому поганому камню нужно было упасть именно сейчас. Порядок, Создатель, Борьба, Смерть, что сделала вам эта душа, чтобы обрывать её путь так?
Казалось, что сейчас свод гробницы обрушится, чтобы положить конец этому отвратительному спектаклю, рожденному из недосказанности и несчастья, но камень оставался крепким, как никогда, и троица позади вынуждена была наблюдать за тем, как старик, найдя в себе силы, приподнялся и бросился на жреца, обнимая его со всей силой, на которую были способны немеющие руки. Гренерг, кажется, потерял сознание, и сейчас безвольной кучей лежал между стражами, не смевшими сводить расширившихся в ужасе глаз от нечестивого представления в центре комнаты: застывший труп и пара, от безысходности ситуации ревевшая, будто два оставленных в лесу ребенка, жмущихся друг к другу. Сорос целовал лицо Харуста, видя в нём лишь своего сына и умоляя о прощении, а Ораро, забывший о своей обиде и гневе отвечал тем же, боясь отпустить это ненавистное ему, но такое родное и, в преддверье смерти, почему-то, больше всего на свете любимое существо. Он уже решил всё про себя, и сейчас лишь оттягивал момент, прощая.
Он прощал отца, и просил у него прощения. У всех, кому когда-либо наносил обиду, у всех, кого любил и с кем враждовал. В отце в последний момент он, словно в калейдоскопе, видел сменяющиеся образы каждого человека, которому не успел сказать последние слова, и от того он говорил, не переставая, сквозь поцелуи и слезы, глотая соленые капли, поджимая и прикусывая губы, когда бурный поток эмоций угрожал превратить его речь в бессмысленное мычание.
- Пожалуйста, не обижай их. Это-то желание ты можешь исполнить для меня? Я не знаю, что будет потом, и мне страшно, папа. Мне так страшно, что сердце сейчас разорвется.
- Никогда. Никогда. Клянусь, никогда. Клянусь тебе, слышишь?
- Я идиот. Я чуть тебя не убил, какой идиот. Я хотел, слышишь, хотел, и за это я приму любой ад, на какой обрекут меня Боги.
- Не смей говорить так, понял, даже не думай об этом. Пусть Боги лучше сразят меня здесь на месте. Должны же они видеть, что больше всего на свете я желал, чтобы вы были счастливы, чтобы имели всё, чего не было у меня по праву рождения. – Сорос трясущимися пальцами пытался стирать соленые влажные дорожки со щек сына, и от нервного напряжения казался сам слабым и бледным, почти покойником. – Боги, ну почему они не могут забрать меня вместо тебя. Пожалуйста… Жрец, пожалуйста, сделай что-нибудь. Смерть ведь тебя слышит, она отвечает на твои молитвы, так сделай же ты что-нибудь, чтобы мой мальчик жил, а я – умер. Это не справедливо. Не справедливо…
Но Боги благоразумно молчали, не давая смертным лишнего повода умолять. Наверное, они, вечные и непознаваемые, давно уже научились не лезть в горе людей и давать кому-то привилегии, ибо знали, что, каким бы благом не вознаградили они даже столь священное чувство, как любовь, смертным всегда будет мало. Одарённым – мало, а остальным – завидно. И потому вместо гласа Провожатого, который надеялся услышать Сорос, был ему явлен лишь глас провожатого, одного из множества слуг, обладавших только правом соблюдать высшие законы.
- Прощайтесь. Я очень устал, а моё тело остаётся со мной в любом случае. Говорите свои последние слова, иначе я отпущу Ораро без них. – Голос этот говорил лаконично и, из-за этой лаконичности, жестоко.
Соросу даже почудилось, что сама Смерть говорить устами жреца, но это было химерой, порождённой его воспалённым разумом – просто Харуст не желал сам давать ложной надежды, и, как бы ему не хотелось иного разрешения настоящей трагедии, он должен был растоптать любой намёк на него. Души отправляются за Порог, таковы правила.
- Прощай, отец. Ты дал слово. Спасибо за всё, и прости за всё. Мне… мне так хочется говорить с тобой ещё и ещё, но если я буду, то уже никогда не смогу уйти. Даже сейчас тяжело найти силы.
- Ничего не говори. Тебе не нужно моё прощение. Как будто кровь моя могла совершить что-то, за что я должен был её простить. Я дал слово, я его сдержу. Ради тебя и ради тех, кто ещё живёт, я его сдержу. Будь осторожен, мальчик мой. И, что бы ни случилось, ничего не бойся. Обещаю, когда придёт мой час, я тебя найду, и мы снова будем вместе. Главное, помни – я очень тебя люблю, больше жизни люблю, вы – единственный смысл во всём этом мире. Прощай.
Труп рухнул на камни зловонной кучей, от падения его конечности неестественно сгибались, плоть хлюпала, отделяясь от костей, а хрящи хрустели и лопались, не в силах выдержать внезапной нагрузки. Какая бы сила, исходившая от души, населявшей свою бывшую смертную оболочку, не приводила его в действие, она исчезла. Наступила тишина, которую нарушало лишь дыхание. Громилы не сразу решились выйти вперёд и помочь Соросу подняться, а тот даже не звал их, сев на пол и пустым взглядом уставившись на единственный источник белого света в склепе. Наконец, Моргром прошел в центр и нерешительно заговорил, нагибаясь к старику:
- Господин, вы в порядке? Позвольте мне отвести вас в дом, отдохнуть.
- Погоди. – Он позволил поставить себя на ноги, затем кивнул второму на жреца. - Моргром, держи-ка меня. Кажется, у меня отказывают ноги… А ты давай-ка помоги юноше. Жрец, Харуст, ты жив?
- Да. Я встану сам. – На это потребовалось несколько попыток, но, в конце концов, юноша оказался на ногах. Его шатало.
- Что с моим сыном? Ты всё сделал? – Старик кривил лицо от горя, пытался сдерживать слёзы, которые теперь, когда маска гордости была уничтожена, плохо поддавались контролю.
- Душа Ораро ушла, она больше не вернётся. Я подвел её к Порогу смерти, дальше её судьба в руках Провожатого. – Поежившись, он кивнул на труп. – Вам необходима моя помощь в повторном захоронении? Возвращение уже не грозит. И вообще я рекомендую кремацию. Но тело больше не восстанет, душа, что знала его, обрела покой. Теперь это просто труп, вам не нужны ритуалы, чтобы удержать его в гробу.
- Тогда я справлюсь сам. Боги, выведите меня кто-нибудь отсюда, кажется, от этой вони я сейчас потеряю сознание.
- Помогите мне привести в чувство брата Гренерга.
- А, точно… Равар, давай-ка разбуди его и помоги выбраться на свежий воздух. Моргром, веди меня. Давай на какую-нибудь скамью в парке, а затем принеси успокоительного.
Они оставили удушливую усыпальницу. Гренерг, измученный собственными страхами, покорно плёлся перед Раваром, поддерживающим его, и озирался по сторонам, точно ожидал нового избиения или, ещё хуже, казни. Когда Сороса расположили в парке под липой, и Моргром побежал за лекарством для своего хозяина, толстый священник бросился купцу в ноги, умоляя не карать его и отпустить с миром.
- Обещаю, я уеду из города. Я больше вам на глаза не попадусь. Я все деньги верну, что вы мне заплатили, я даже отдам в два раза больше…
- Заткнись, ради всего святого, просто заткнись. – Потирая грудину левее солнечного сплетения, купец выглядел плохо.
- Я бы вам советовал, господин, прямо сейчас послать за хорошим целителем. В вашем возрасте переживать то, что вы пережили – очень вредно для здоровья. – Вставил Харуст.
- Будто я сам не знаю… Равар, этого шарлатана выпроводишь, когда Моргром вернётся, а затем давай как можно скорее к доктору Аниту, разбудишь его, если спит, скажешь, у меня сердечный приступ, пусть стрелой мчит ко мне. Скажи, помираю я. Чтоб не телился, как обычно.
- Господин. – Тот кивнул.
- Радуйся, свинина, что твой юный коллега смог сделать то, чего не сделал ты. – Наконец, обратился он к священнику. – И даже больше. Дал поговорить с моим мальчиком в последний раз. За это я тебя не убью, но и твои аферы надо заканчивать. Слишком долго ты наращивал сало на чужом горе и лживых молитвах.
- Господин, если позволите…
- Что?
- Я бы не сказал, что брат Гренерг настоящий шарлатан. Думаю, Провожатый послал ему испытание. Это… распространённая среди нашего ордена ситуация. Смерть – суровый господин, но служат ему по-разному. Есть те, кто ведёт войну со злом. Они повелевают страшными силами, и их вы зовёте палачами. Есть те, кто помогает душам уйти на покой. Как я. Мы не обладаем великим могуществом, но его хватает, чтоб блюсти законы Провожатого. Однако есть и те, кто… помогает живым справиться со смертью. Ибо заблудшая душа – не такое уж частое явление. Иногда жрец Провожатого посвящает себя проведению ритуалов, которые успокаивают не столько мёртвых, сколько живых. Они помогают справиться со страхом смерти, примириться с врагами и вселяют надежду, что, когда ты умрёшь, то получишь достойное погребение, и твоя душа не будет обременена при переходе в иной мир.
- И как это относится к нему? Долго же ты бегал… - Вернулся Моргром, Сорос жадно припал губами к чашке, от которой пахло какой-то спиртовой настойкой.
- Он – из третьих. Но это опасный путь, ибо людям свойственно проявлять благодарность. Покуда ты воюешь или странствуешь, тебе не унести с собой много богатств, да они и не очень нужны. Но если ты оставил эту жизнь и осел, посвящая себя служению живым, а не мёртвым… легко утонуть в этой благодарности, потерять путь. И тогда Провожатый становится дальше. Ты забываешь ритуалы, заклинания. Ты перестаёшь чувствовать. Я боюсь, с братом Гренергом произошло именно это. Он всё ещё жрец Провожатого, но не палач и не проводник душ. И, возможно, это достойно порицания. Но я прошу вас, господин, простить его, и дать ему обрести свой путь заново, если он окажется достоин. Ибо когда-то он, как и я, совершил паломничество к Порогу Смерти. Он видел поля костей и не нашедшие упокоения души древнего мира, просто забыл. Может, это и к лучшему. Но он уже отмечен Смертью, и у неё на него могут быть свои планы. Я бы не стал вмешиваться в них, не после того, что вы видели собственными глазами.
- Ну пусть так. Мудрые слова. Мудрые в том, что я действительно не хочу портить отношения с Богами, пусть Пал… Провожатый будет судьей этому человеку. Равар, не стой тут, как идиот, выпроводи брата Гренерга прочь и пусть не появляется больше возле моего дома. Его жизнь – его жизнь.
Немного успокоившись, Сорос пригласил Харуста сесть рядом с собой на скамью. Жрецу было приятно оказаться наконец-то вдали от миазмов разложения, от оживших мертвецов, заблудших душ и сцен для человеческих трагедий. Здесь, под липой, шелест ветра в листве убаюкивал, напоминая, как много сил юноша потратил этой ночью, и что он так и не поспал толком после долгой дороги, приведшей его в Рар-Гелег. Он мог позволить себе дышать полной грудью. Наконец-то, он мог позволить себе облегченно выдохнуть. Купец кивнул Моргрому уйти.
- Я прикажу подготовить тебе комнату в моём доме. Ты можешь остаться сколько пожелаешь, пользуйся моим гостеприимством. Это меньшее, чем я могу отблагодарить. Ну и про награду я не забыл, разумеется.
- Благодарю, но я лучше переночую на постоялом дворе.
- Торопишься сбежать от меня после всего, что наговорил мой сын, верно?
- Господин Сорос, я сегодня побыл вместилищем для чужой души, которая чуть не украла моё тело. Если бы я мог только описать, как мне хочется оказаться отсюда подальше и просто отдохнуть. Я тоже человек, не забывайте. Все, кто служат Провожатому – простые смертные люди.
- Понятно. Но награду ты возьмёшь?
- Конечно.
- Хорошо. Спасибо.
- Я могу идти?
- Эх… ну что ты не можешь немного побыть со стариком, который увидел в тебе сына? Да, ты можешь идти. – Сорос закрыл глаза, по его щекам вновь потекли слезы. – Надо выпить ещё успокоительного. Моргром, принеси ещё!
- Не плачьте, господин Сорос. Вы всё сделали правильно, и ваш сын в самом конце любил вас. Я ведь чувствовал всё. Он всегда любил вас. Просто держите своё обещание.
- Клянусь, сдержу. Спасибо, Харуст. Надеюсь, больше никому на свете не придётся пережить то, что довелось мне. Иди и постарайся сделать так.
Он оставил старика на попечение охранника, и, получив свое вознаграждение, поспешил убраться из этого проклятого дома. Казалось бы, трагедия закончилась, и на дом Соросов должно было снизойти долгожданное облегчение, но жрец ощущал лишь медленно распространяющийся яд. Этот яд тёк не откуда-то извне, не гнев Ораро запятнал этот дом. Наоборот, мертвец лишь сковырнул скорлупу лоска, под которой давно проглядывалось нечто ужасающее. Может быть, Харуст был пессимистом. Из него вышел бы отличный пророк судного дня, учитывая, сколько дряни он замечал в людях. Если правду говорило поверье, и Провожатому были открыты все грехи души, то это должен был быть очень, очень несчастный Бог.
Удаляясь, он встретил в дверях доктора Анита, хотя, вероятно, это было сокращением от Анит-Тина, мода на зеркальные имена распространилась сюда вместе с главенствующей верой в Порядок, божество, покровительствующее Державе. И вышел, стараясь выгнать из головы назойливые мысли. О том, как в коридоре он склонился к матери Ораро и едва удержался, чтобы не расцеловать её, когда передал последние слова её сына. Ему в этот момент хотелось умереть. Что там говорить, ему хотелось умереть уже тогда, когда он заглянул в чужую душу. Бедная женщина. Если только половина того, что помнил или воображал себе её сын, было правдой, Сороса нужно было схватить за волосы и бить головой об пол склепа до тех пор, пока мозг не покроет его ровным слоем. Побои, унижения, скандалы. Ублюдок обращался с ней, как с вещью, что было… в общем-то, нормой. Но что мешало ненавидеть норму?
Именно поэтому его тошнило от этого дома и этой семьи. В ретроспективе, сделал ли он что-то лучше? Упокоена одна душа. Это всегда хорошо. Дана клятва, которую Сорос не сдержит. Почему? Да потому что люди вообще редко меняются, и, хотя травмирующие события являются самым лучшим рычагом, рычагом, способным круто повернуть курс человеческой жизни, сам Ораро не верил в то, что его отец может реально измениться. Попытки уже предпринимались, были ссоры, были располагающие к этому события. Сорос был эгоистом, и Харуст не хотел находиться здесь, чтобы наблюдать, как этот дракон в человеческом теле извращает данную клятву, постепенно растягивая её границы так, что от неё ничего не останется. Жизнь Алулы ей никто не вернёт, и, юноше не хотелось вспоминать её глаза, потому что ему казалось, будто бы в них проглядывались огни скрытого безумия. Он хотел ей помочь, но что он мог сделать? Наверное, будь он решительным, очень многое. Даровать право на смерть. Поговорить, будь у него мудрость старых служителей Смерти. Вбить в Сороса покорность. Или помочь понять… ай, нет, это было бесполезно. Для этого потребуется кто-то, сведущий в сердцах людей. Едва ли даже служитель Борьбы, если таковые ещё остались в мире, мог бы вернуть краски в жизнь Алулы и усмирить её мужа, закостеневшего в своих взглядах на мир. Да и не дело провожатых это было – судить людей. Они не судили даже души, лишь следили за исполнением закона.
И это было тоже страшно, ибо Порог Смерти, не тот, что находился далеко на востоке, но другой, настоящий, был непознаваем, как и его хозяин. Никто не возвращался оттуда, чтобы рассказать, что ждёт дальше. И тогда в склепе, когда Ораро сказал ему в мыслях последние прощальные слова для своих матери и жены, Харусту казалось, будто он бросает душу в ледяную тьму, в подземное озеро, не имеющее дна. Это был первый опыт в его жизни. Не первая душа, но первый опыт. Он никогда ещё не стоял так близко, не… практически был душой, что переступала за Порог, ведь их мысли и чувства на какое-то мгновение стали едины.
- Брат Харуст!
Это Гренергу принадлежал голос, вырвавший юношу из раздумий, покуда он неторопливо брёл по освещённой фонарями улице.
- Брат Харуст! Я ждал в тенях, пока ты выйдешь. Но даже когда ты вышел, я не решался подойти. Я только хотел сказать тебе спасибо. За то, что спас меня.
- Не стоит, брат Гренерг. Вы меня многому научили.
- Да чему я мог научить? Все эти четыре дня я, как глупец, думал, что Провожатый послал мне испытание, и всё, что я должен сделать – это истовее молиться. Я так боялся встретиться с мертвецом лицом к лицу… Я до сих пор боюсь. Но именно поэтому я должен вспомнить, каково это. Я решил отправиться к Порогу Смерти второй раз. Просто хотел, чтоб ты знал, что это благодаря тебе.
- Это… очень похвально.
«Зачем он это мне рассказывает? Собрался – иди молча. Эх, почему людям всегда нужно чужое одобрение, чтобы что-то сделать…»
- Я только хотел задать один вопрос. Последний. Больше мы, вероятно, не увидимся.
Жрец вопросительно кивнул.
- Кто научил тебя принимать в себя чужие души?
- Мой наставник. Ещё на Пороге Смерти.
- Что ж, значит, я зря принял тебя за неопытного юношу, знающего не более, чем пару заклинаний. И за это я хотел извиниться. Гордыня и страх сделали меня жалким. Прости меня, брат Харуст. До свидания. – Кажется, толстяк чувствовал, что утомил брата по ордену разговорами, и потому поспешил ретироваться.
- Доберись до Порога невредимым, и найди там то, что ищешь.
Продолжая путь к одному из постоялых дворов, которые он приметил, пока стража вела его к дому Сороса, Харуст вернулся к своим раздумьям. Наставник… Если бы он ещё учил его чему-то такому. Нет, всё было так спонтанно – ощущение могущества, словно ты способен потрогать душу руками, принять в себя или оттолкнуть. Как человек, внезапно получивший силу гиганта, и одним неловким движением могущий поднять повозку. Он никогда не испытывал подобного, не ощущал такого контроля. И Ораро, несмотря на свою нерешительность, что теплилась в нём до самого конца, ушел как-то слишком легко и гладко, как будто не оказывал сопротивления вовсе. Но оно должно было быть… отправить душу на тот свет – тяжелая работа. Раньше всегда сопровождалась напряжением, готовым, казалось бы, разорвать его тело на куски. Сейчас, однако, вспоминая бурю эмоций, грозившую ввергнуть его разум в безумие и диалог, звучавший одними устами, он так же ясно помнил внезапное, показавшееся неестественным обретение контроля. Как открытие человеком тайны, силы, что всегда была в нём, но ждала своего часа.
И даже просто принять чужое в себя… кажется, Провожатый благоволил ему. Или проклял. Мысль никак не желала покидать Харуста, потому что он раз за разом возвращался к последнему ощущению, доселе ни единожды не испытываемому. Обычно, ты лишь подводишь душу поближе, и дальше божество принимает её в свои ласковые объятия, оправдывая своё имя и сопровождая заблудшего к заслуженному посмертию. Порог тогда воспринимается как некая непрозрачная, но тонкая занавесь, за которую невозможно заглянуть.
Если бы только так же было в этот раз, может быть, юноша чувствовал бы себя спокойнее. Нет, в этот раз, он словно сопровождал Ораро до самого конца, встал на краю, на последней ступени, и держал душу за руку до того момента, когда последний палец не выскользнул из хватки, пропадая, а твоя длань осталась, едва-едва не касаясь запретной плёнки, за которой было темно и холодно. Харуст вновь поёжился, казалось, будто его вдруг выставили на мороз. Черная, холодная бездна, за которой он не почувствовал ничего.
Ответить с цитированием
  #1118  
Старый 06.07.2018, 23:49
Аватар для ManAlex
Местный
 
Регистрация: 03.01.2012
Сообщений: 209
Репутация: 212 [+/-]
Грищенко Илья, дружище, не знаю, откуда эти сюжетные коллизии, но - мне понравилось. Прежде всего - сама история, точнее - её фрагмент, представленный здесь. Очень содержательно и подробно. Характеры у персонажей есть и каждый из них - хранит верность данному амплуа. Из-за этого у меня и появился интерес к предложенной истории, ибо - люди, а не пустышки. Критики не будет, потому что я не критик, а читатель. Добра всем нам и благополучия.
__________________
Живи.

http://www.realmusic.ru/man_alex
Ответить с цитированием
  #1119  
Старый 07.07.2018, 10:31
Аватар для ManAlex
Местный
 
Регистрация: 03.01.2012
Сообщений: 209
Репутация: 212 [+/-]
Скрытый текст - Нитраты.:
Они лежали рядом. Вокруг, в высокой траве стрекотали кузнечики.
- Знаешь... а я люблю тебя... - провожая взглядом плывущее по небу облако, вдруг сказала Кристина, но тут же замолчала, смутившись своей откровенности. Правда, через секунду любопытство взяло верх и она всё-таки спросила:
- А ты меня?
Он молчал. Кристина зарделась от смущения: "Может я зря разоткровенничалась?"
- Чего ты молчишь?! - она шмыгнула и, заплакав, отвернулась:
- Ах, ты... ТВАРЬ НЕБЛАГОДАРНАЯ!!

Но арбуз так и не ответил. Они вообще не умеют говорить.
__________________
Живи.

http://www.realmusic.ru/man_alex
Ответить с цитированием
  #1120  
Старый 07.07.2018, 11:08
Аватар для KrasavA
M@g
 
Регистрация: 12.07.2007
Сообщений: 3,740
Репутация: 1135 [+/-]
ManAlex, на анекдот похоже.
Цитата:
Они вообще не умеют говорить.
Ну почему же) Под действием нитратов и не такое может быть)
Хотя, по поведению девушки, она похоже не под нитратами, а под чем-то серьёзней)
__________________
Раз уж начал – побеждай!
Э.Хемингуэй
Ответить с цитированием
Ответ

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход

Похожие темы
Тема Автор Раздел Ответов Последнее сообщение
Программы обработки текста Jur Творчество 28 16.08.2020 22:41
Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив 2) Jur Творческий архив 3202 13.09.2012 21:14
Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив) Jur Творческий архив 2998 19.03.2009 16:23
Нужно ли закрыть тему "Свои произведения, кто хочет почитать и дать критику?" Superman По сайту и форуму 42 24.08.2007 17:29


Текущее время: 19:18. Часовой пояс GMT +3.


Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd.