Винкельрид. Творчество

[Винкельрид]

Скрытый текст - Оп:

[KrasavA]

)))))))))))) эссе понравилось)

Единственно, что смутило так это)

ахают девочки с гитарами,

)))))))))))) просто не смогла представить, чтобы было много девочек и все с гитарами))))))))))))))

[Винкельрид]

Рассказ "Мама".

Скрытый текст - Мама:

МАМА
- Мамочка, мне холодно...
Маша попыталась завернуться в старенькую шерстяную кофточку. Зима, даже без настоящих морозов и снега, всё равно остаётся зимой. Девочка уже не чувствовала ног, иногда она подолгу вглядывалась, пытаясь в сумерках разобрать, на месте ли они. Они были на месте, в растоптанных осенних туфельках. Всё остальное время Маша смотрела в темноту, ей даже иногда слышался треск веток, и она с надеждой замирала: кто-то идёт! Она твёрдо верила в то, что мама вернётся. Не будет больше ругаться, кричать, трепать за воротник, страшно дышать в лицо сладковатой пьяной вонью. Мама попросила подождать её здесь и никуда не уходить. Скоро мама придёт и заберёт её домой, где тепло и светло.
Маша хотела вспомнить что-нибудь доброе: например, лето, – но на ум сразу пришло мороженое. Девочка заплакала. Она села на корточки, натянула кофточку на колени и сжалась, как воробей. Обледенелый ствол дерева, к которому она прислонилась спиной, казался горячим. Свист ветра, пугающий и заунывный, зазвучал спокойно и почти ласково. Что-то мягкое, падая, задело щёку. Первый снег... Даже луна, весь вечер прятавшаяся за серыми шторами туч, выглянула полюбоваться этой картиной.
Как красиво! Перламутровые снежинки медленно опускаются на подмёрзшую слякоть, превращаясь в мягкий ковёр, перекатываются весёлыми стайками. Лунный луч добрался до Маши, окутал её серебряным теплом. Девочка улыбнулась. Ей сразу стало жарко, захотелось сбросить с плеч кофточку и прыгнуть в белый хоровод, закружиться среди подружек ¬– снежинок.
И тут она увидела грустного мальчика. Он стоял в тени и смотрел на неё, бледный и длинноволосый, в коротком голубом плаще и со шпагой на поясе.
- Здравствуй, девочка, – сказал мальчик, и Маша сразу поняла, что это не мальчик.
- Здравствуйте. А вы кто?
- Я здесь живу.
- В лесу? – удивилась Маша, она сразу подумала о глубоких норках под старыми узловатыми корнями, где обитает маленький лесной народ.
- Почему – в лесу? Разве это лес?
Девочка оглянулась и ахнула. Нет кривых деревьев, скользкого неопрятного кустарника, оврага, полного мусора и обгорелых веток, нет пробирающего до костей стылого ветра... Под ногами, вместо грязи и молодого снега, – пушистая белая трава, деревья из серебра звенят хрустальными листочками, из кружевных кустов выглядывает любознательный заяц. Вдалеке кучкой стоят смешные круглые домики. Нет старой кофточки, вместо неё – нежное платье, словно сшитое из снега.
- Ой, а как это?
- Ты хочешь здесь остаться? – по-прежнему грустно спросил странный человечек.
- Хочу! Здесь так красиво и... тепло!
- Оставайся. Теперь это – твой дом. Здесь у тебя будет всё, что захочешь. Домик, в который будут приходить только хорошие, добрые люди. Весёлые и преданные друзья. Сладости, игрушки... Что-то не так?
- Я вспомнила... Я не могу здесь остаться, я ведь обещала маме ждать её...
Взрослый мальчик вздрогнул и почему-то схватился за шпагу, глаза его сверкнули, но потом он улыбнулся и сказал:
- Не волнуйся, мама будет рядом с тобой.
- Моя мама придёт сюда?! – обрадовалась девочка.
- Твоя мама, только... другая.
Он посмотрел на дальние кусты. Маша обернулась и увидела, что к ней идёт кто-то добрый, ласковый и бесконечно любимый.
Девочка засмеялась и побежала навстречу.

[Рапира]

Винкельрид,
Рассказ, конечно, безумно трогательный. Но смысл как-то от меня предательски ускользнул в конце. Понятно, что девочка умерла, но что-то из рассказа ускользнуло, что-то объясняющее смысл.

[reco]

- Мамочка, мне холодно...

Всё, ты убил меня первой фразой! Больше\дальше не смогу критиковать. А ведь научился, смотрю, чему-то ... да? Маладца! ВАЖНОСТЬ первой фразы! Не надо на меня так плеваться! Это комплиМЕНТ!
Перламутровые снежинки Давай я тебя просто тихонько расстреляю в закуточке по-родному, вдруг никто не заметит? Винкель, не бери пример с меня! Ты пишешь РАССКАЗЫ! Все недочеты вылазиют СРАЗУ! ВОТ! И не ори на меня! Продолжим?
Слава Экзюпери и эльфов не дает покоя? Надеюсь, к девочке пришел проститься ОТЕЦ? Вот. Я всё понял, не надо меня упрекать в тупости...

[Винкельрид]

reco, ага я понял, что в субботу, в 2.42 капслок нажимается сам по себе)))
Упрёков от меня не дождёшься, и о какой тупости может идти речь? Секрет этого рассказа в том, что я писал его абсолютно без замысла и без подготовки, выложил на бумагу всё, что было в голове в тот момент (поводом была просмотренная "Дежурная часть"), потому и недосказанность полная, а, с другой стороны, - абсолютный простор для читательской фантазии. Кто-то видит Маленького Принца, кто-то - как ты - гениально подумал об отце (не подумай, что я ёрничаю, действительно ты копнул глубже, чем я написал), кому-то не хватает географии и истории Мира Взрослого Мальчика (эти требуют полноценного сюжета с драками и магией))), кто-то видит тоьлко то, что видно: девочку, которая, умирая от холода, видит красивый сон.
Кстати, ты в курсе, что по способности стрелять фразами как и куда надо, ты догоняешь Снэйка?

[Kseza]

Винкельрид, люблю такие рассказы, где автор дает простор читательской фантазии, и они у тебя получаются! ...Что-то я отхожу от роли мстителя... ну да ладно, ничего уже не поделаешь.... )

[Винкельрид]

Пришло время пускать в ход тяжёлую артиллерию. Заранее предупреждаю, рассказ длинный, но, тем не менее, читать его нужно внимательно и до конца (лучше, конечно, - два раза)))
Ну, шутки в сторону. Рассказ в жанре киберпанк (надеюсь, что так)), "Наполовину".
НАПОЛОВИНУ

Скрытый текст - Пролог:

Пролог
Коморку богато задрапировал табачный дым, и озарили коптящие свечи.
Полумраком и тревожным мерцанием она здорово напоминала логово зловредного колдуна. Правда, вместо лохматых свитков, лоснящихся улыбчивых черепов и тухлых шкур, её наполняли продолговатые ящики цвета хаки с таинственными цифробуквенными аббревиатурами, наштампованными белой краской. На этих ящиках, рассыпанных без системы и порядка, устроились семеро. Они пили, курили и лениво переговаривались.
- Я немного волнуюсь...
Фраза не требовала ответа, она висела под потолком на сигаретном облаке.
- Всё будет хорошо, правда?
Студентка удивительным образом посмотрела на всех сразу. Полковник глядел в пол, Санёк – в бутылку, Скейн курил с закрытыми глазами, а андрогины, как всегда, были заняты друг другом. Только Брот, добрый и отзывчивый увалень, преданно улыбнулся:
- Конечно. Что может случиться?
Полковник подарил ему нехороший взгляд, но промолчал. Брот всегда говорил ясно и чётко, как герой бесцветного фильма.
- Мы всё продумали до мелочей! Что может случиться?
Повторил вопрос он уже не так беззаботно. Было видно, что парень трусит больше других.
- Хочешь получить ответ? – подал, наконец, голос Полковник.
Взрослый, на фоне остальных он и вовсе казался стариком из-за седины, шрамов и убийственной логики бывшего военного.
- Почти ежедневно происходят нападения на здания и учреждения, принадлежащие Объединённым Корпорациям...
- Слово есть специальное! – вступил в разговор Санёк. – Я слышал когда-то. Что-то вроде «зае...
- Э! Э! Потише, лингвист ты наш, при дамах-то! – Студентка указала кивком в пустой угол. – Это слово – «дзайбацу». Только оно из другой оперы.
- Ага. Точно, – Санёк кивнул, а Полковник продолжал:
- ...и до сих пор не было слышно ни о каком значительном ущербе для них. Надо пояснять, по какой причине так происходит? Солдаты не едят даром свой хлеб.
Полковник никогда не называл солдат Корпораций «варварами», как это делали все вокруг. По одной простой причине: пару лет назад он сам был таким же «варваром», жил на Подсолнухе, с женой и детьми, дежурил сутки через трое на Искажателях, и в полной мере наслаждался плодами цивилизации. Однажды во время рейда он был ранен, и с тех пор считался «без вести пропавшим». На счастье, его отыскал Скейн, а не какой-то другой житель Потёмок. К варварам здесь относились как к пиву: чем холоднее, тем лучше, но Скейн был другим. Он, бывший зэк, осуждённый на Подсолнухе и сосланный за рецидив в Потёмки, не успел к тому времени набраться ядом и желчью, напитавшими местный воздух. В Полковнике Скейн видел собрата по несчастью, обречённого до конца своих дней видеть мёртвое небо и выживать среди озлобленного стада, что населяло эту, теневую, сторону света...
- Ерунда. Корпорации, конечно, не кричат на всех углах о потерях и ущербах, – Студентка вспыхивала мгновенно, – но я прекрасно помню, как отец принимал засекреченные сводки с Искажателей. Точно не знаю, что там было, но он, начитавшись и наслушавшись, ходил сам не свой.
Когда Студентка начинала вспоминать свою прежнюю жизнь, странное брезгливое выражение возникало на её лице. В отличие от всех остальных, – кроме Брота, родившегося здесь, – она явилась в Потёмки добровольно, неся в сердце идею всеобщего равенства. Эта идея, помноженная на юношеский максимализм и излишнюю горячность, превратила студентку престижного университета, дочь богатого и влиятельного генерала, в пылкую революционерку. Студентка была идейным вдохновителем банды, и именно её словами Скейн убеждал всех в необходимости атаки.
- Я отслужил на Искажателе двадцать лет, – сказал Полковник, – за это время на наш объект было совершено порядка полутора тысяч нападений! Повстанцы, мятежники и простые безыдейные бандиты и наемники гибли десятками тысяч, но погибших солдат не наберется и сотня!
- Армия – это армия, – опять вмешался Санёк. – У нас тоже все войны были справедливыми и победоносными. Мы постоянно отступали на заранее подготовленные позиции и с минимальными потерями. Атаковали только смело и умело, гибли – исключительно как герои. Потери вероломного врага возводили в степень, о своих скромно помалкивали... Это старо как мир.
Он приложился к бутылке и длинно глотнул.
Все затихли: ждали продолжения. Крупицы знаний из прошлого, которые редко и неохотно выдавал Санёк, казались им высшей мудростью. Да и сам он был высшим существом, одновременно простым, как лист бумаги и сложным, как начертанное на оном решение теоремы Ферма. Добровольно замороженный в начале XXI века и случайно размороженный в конце, во время атаки на Центральный Институт Биотехнологий, предпринятой боевиками из террористической организации «Che Ловек», он мучался от непрекращающейся головной боли, которую сам называл Вечным Похмельем. По его словам, на заморозку он явился, выпив для храбрости основательную дозу спиртного, и теперь для него постоянно тянулось субботнее утро. Но ни бесконечный бодун, ни обидное принудительное переселение в Потёмки, не сломили этого чудного человека. Таких как он именовали слурами, он же называл себя Последним Анархистом, хотя никто не понимал, что значило это прозвище.
- Вы – прямо как дети! – раскушав и осмыслив глоток, Санёк продолжил речь. – В будущем ведь живёте! Должны быть сообразительными... Я раньше думал, что вы тут ходите в блестящих латексных комбинезонах, передвигаетесь на летающих такси и смотрите на мир спокойными и мудрыми глазами! Ха! Я, по глупости, считал, что у вас роботы по улицам шастают, все автоматизировано, а оказалось, самый важный и надежный автомат здесь такой же, как и у нас – автомат Калашникова!
- Снят с производства... – машинально поправил Полковник.
Санёк постучал по ящику, на котором сидел.
- Только для того, чтобы автоматов не стало больше, чем людей, и они не захватили власть над миром. Как вы считаете, коллега, способны автоматы Калашникова править миром?
Студентка хмыкнула. Ей льстило то, что Санёк называл её коллегой. Их судьба, на самом деле, была немного похожа: он, так же, как и она, учился в университете, не бедствовал и жил в просторном доме, так же бросил учебу и спокойную жизнь ради идеи. Только Санёк не мечтал о революции – он просто хотел испытать себя и избавиться от грызущего душу чувства, что родилось в последние дни второго тысячелетия, и накрепко засело в нем во время прощания с одноклассником, спрятавшимся в закрытом цинковом гробу.
Он отправлялся в то грозное место за мутным Тереком умником и романтиком, вернулся циником и тёртым калачом.
Скейн взглянул на часы.
- Уже – девять. Пора топать.
Он встал и откинул крышку ящика, на котором сидел.
Теперь все, даже андрогины, смотрели на него. Каждый боялся разглядеть в движениях вожака суету. Вся команда напряглась, заранее отгораживаясь от неуверенности, какую могли поселить в их сердцах дрожащие пальцы или прикушенная губа Скейна. Но бывший зэк был на высоте. С жёсткого лица пропали все эмоции, сухие кисти, испещренные шрамами и ожогами, двигались спокойно и уверенно.
Заметив, что все смотрят на него, Скейн резко наставил палец на Брота и глухо гавкнул. Белобрысый здоровяк вздрогнул, правда тут же засмеялся вместе со всеми. Вожак тоже улыбнулся, обнажив рондолевые зубы, но глаза его были холодны – они острыми колючками вонзились в душу Брота.
Скейн не доверял этому парню, самому молодому в их команде. Застенчивый и предупредительный, массивный и нерасторопный, искренне добрый и неспособный на подлость – одним словом, тот обладал всеми качествами, которые Скейн терпеть не мог. Студентка и Полковник настойчиво убеждали его в полезности Брота, спорить с ними обоими было невозможно, и вожаку пришлось уступить, хотя звериное чутьё бывшего зэка шептало слово «предательство» в оба уха.
- Слушай, Скейн, я вот давно думаю кое о чём... – Санёк, хитрый и смышлёный, встал между ними так быстро, что Брот не успел ничего прочитать в глазах вожака. – Ты ведь охотился на магазинные коляски, верно?
Скейн кивнул, усмехаясь. Перехват программируемых колясок с продовольствием, движущихся от магазина к дому покупателя, почему-то называли охотой, хотя это больше походило на отнимание конфетки у ребёнка.
- Типа того. Сухое дело. Бакланка. Но прикинь, в один день со мной тащили на плаху теперешнего Президента. Обхохочешься: меня – на крытку, а его – планетой вертеть!
- Я только хотел сказать, что охотиться за колясками так же глупо, как и грабить разносчика пиццы. Почему нельзя было напасть на фургон, доставляющий продукты в магазин? Риск одинаковый, а добыча в сто раз больше!
- Светлая голова, – пробормотал Полковник.
- Да, не зря тебя наладили из Подсолнуха, – добавил Скейн.
- Да нет... Сегодня они поймут, что зря...
Брот исподтишка покосился на вожака и начал накручивать на себя пулеметную ленту. Санёк фыркнул:
- Не старайся, дружище, там не будет операторов с камерами.
- Пусть делает, что хочет! – вступилась за Брота Студентка. – Он давно тренировался таскать её так! Не надо ничего менять в последний момент.
- Сегодня нас станет меньше...
Стало тихо, потом загремела лента, блестящей змеей прыгнувшая на пол из ослабевших рук Брота.
- Ч-что? – выдохнула Студентка.
- Кто-то не вернется, – повторил один из андрогинов, которого все называли Кастор.

Скрытый текст - Эпизод 1: Андрогины:

Андрогины
Мы прислушались: стучала зубами трусость...
Конечно, каждый счел, что наши слова относятся к нему, и теперь трусость рвалась на волю из их черепных коробок. Попытки не пустить, затолкать обратно, сминали и корчили их ауры, добавляя им замысловатых, необычных цветов.
Старик выплеснул бледно-розовый – он чувствовал боль в груди, вспоминал что-то близкое и родное, чего может не увидеть перед смертью, тонкая смущённая полоска красноватого тумана робко протянулась от него к Молодой. Его сердце, давно замурованное и избавленное от эмоций, взметнулось фениксом и зарыдало в голос, но, выплеснув все, что можно за несколько мгновений, обречённо потухло.
Молодая пыталась собрать в охапку свои мысли. Фиолетовые нити – разочарование в своем прошлом, черная тайна, что жгла её изнутри, и ярко-оранжевая уверенность в себе потихоньку светлели, теряли насыщенность и значимость, сливаясь с оливковой оторопью.
Большой и Опасный, такие разные снаружи, внутри были близнецами – они оба утонули в ярко-жёлтых облаках паники. Не в силах бороться с обрушившимся ужасом, Большой судорожно вздохнул и выпустил из рук пулеметную ленту, и это мгновенно изменило ауру Опасного – тот умел владеть собой, встрепенулся и окрасился снисходительным изумрудным.
Мы любовались...
- Ч-что? – спросила Молодая.
Мы посмотрели на себя и улыбнулись. Они всегда хотят, чтобы им разжевали. Они не способны не только читать мысли, но и понимать очевидное. Что непонятного в наших словах? Нас сегодня было семеро. А завтра будет меньше.
- Кто-то не вернется, - ответили мы.
- Именно – не вернется сюда? – насмешливо спросил Чужой.
Он, как всегда, был окутан серой дымкой. Его аура нам не нравилась, как микенское линейное письмо – археологу.
- Не вернется, – эхом отозвались мы.
Они начали оживать. Кажется, они обращались к нам, но мы уже ушли в себя. Пусть пошумят – им так будет легче осмыслить и настроиться.
- Если у нас всё получится, то мы все не вернемся! – сказал Чужой и засмеялся. Все, даже Старик, зарядились этим весельем и чуть расслабились. Они понимали, что обманывают сами себя, но наслаждались этим обманом, словно удачно найденным выходом из запутанной ситуации.
Мы больше не говорили. Слова – это жалкий отзвук. Нам они не нужны.

Скрытый текст - Эпизод 2: Полковник:

Полковник
Искажатели насторожились. Они, как ржавые рогатые драконы, водили тысячей липких глаз-прожекторов, выискивали жертву – того неосторожного, глупого или безрассудно смелого прохожего, который подойдет слишком близко. Но Полковник и Брот расположились так удачно, что могли следить за всеми шевелениями дракона, сами же оставались за пределами его клыков и когтей.
- В Подсолнухе он выглядит совсем иначе...
- Что? – Брот вздрогнул.
Полковник покосился на напарника.
Здоровяк, похожий на имперского гвардейца с плаката, лихорадочно сжимал рукоятку пулемета, не отрывая взгляда от снующих по стене охранников. Полковник, пожилой и опытный, прекрасно понимал, почему Скейн оставил этого тюфяка в прикрытии: вожак упорно не доверял Броту.
Действуя на благо общего дела, Скейн послал в нутро Искажателя две группы: самого себя в паре с андрогином Полидевком и слура со Студенткой. Он считал такое распределение ролей идеальным в их ситуации. Полковник же видел в этом только лучшую из худших рокировок: эти детишки могут сколько угодно бравировать красиво подвешенными пистолетами, причудливой формы ножами и разукрашенными маскировочным гримом лицами, но, если их угораздит столкнуться с солдатами, результат будет печален. Для охраны Искажателей в Потёмках отбирали не пышущих здоровьем красавцев, обклеенных шевронами и набитых под завязку «правильными» мыслями – такие маршировали на парадах и дежурили в здания Управления в Подсолнухе – сюда посылали кровожадных псов из неугомонных южных гор, воспитанных на закрытых полигонах, наученных одному правилу: любой житель Потёмок – враг.
Человек, облаченный в форму солдата Объединенных Корпораций, назывался здесь «варваром». Конечно, образована кличка была от слова «война», но в устах местных жителей обретала новое – хорошо забытое старое – значение. Обзывая так ненавистных существ, олицетворяющих Корпорации, теневики теперь морщили носы, как это делали две тысячи лет назад насквозь провонявшие цивилизацией ромеи при виде германцев, им это казалось чем-то важным и остроумным. А солдаты презрительно посмеивались над разномастным сбродом, что подбирает одежду на свалках, питается отбросами и подачками, которые время от времени сваливают в Потёмки Корпорации, и не может просто посмотреть на солнце. В не прекращающейся ни на мгновение войне проглядывал убедительный ответ на оскорбления: «Мы – варвары? Так вот вам вечный Тевтобургский лес!»
Именно таким был Полковник до того злосчастного рейда, когда патруль подвергся атаке местной банды, и шальная пуля оставила его здесь. Статус «пропавший без вести» или «погибший при исполнении служебных обязанностей», заработанный Полковником, награждал родных немаленьким пособием и всеобщей опекой. Живой и здоровый, он, почти наверняка, обеспечивал им ярлык «семья предателя» и ссылку в Потёмки. Над тем, как обойти это правило, Полковник размышлял каждый день и час...
Пожилой и опытный, он прекрасно понимал, почему Скейн оставил его вместе с Бротом...
- Я – Скейн, прибыл на исходную... – монотонно проговорил Кастор.
Брот опять вздрогнул.
- Убери-ка палец, от греха подальше. В смысле – от спускового крючка... Не хватало нам спровоцировать вылазку дежурной группы...
- Я в порядке.
- Я – Санёк, прибыл на исходную... – продолжал вещать андрогин.
- Пусть доложат обстановку, – не оборачиваясь, сказал Полковник.
Кто-то называл андрогинов несчастными жертвами Института Генной Инженерии, наряду с беспокойными и клонами, другие, напротив, считали их величайшим достижением ученых. Они были бесполы и, естественно, – бесплодны. Странная «половинность» сковывала их лучше самых надежных кандалов, потому что только вместе они обладали выдающимися способностями, безнадежно спящими в головах простых людей. Корпорации сочли андрогинов неуместными в мире Подсолнуха и простосердечно свалили их в помойку Потёмок. Здесь их тоже не приняли. Андрогинам пришлось научиться скрывать свою сущность и прятать способности. Многие погибли, многих разлучили, что было для них страшнее смерти, но большинство, довольно быстро и безболезненно, приспособилось к жестокому серому миру.
- Я – Скейн, обстановка нормальная, начинаю движение. Я – Санёк, готов к скачку.
Полковник посмотрел на ржавого дракона, пока – спящего. Рассеянный взгляд прожектора прополз совсем рядом.
- Пусть начинают.

Скрытый текст - Эпизод 3: Студентка:

Студентка
- А меня Светой зовут! – неожиданно сказала Студентка.
Санёк кивнул. «Света – так Света».
- Можешь меня так называть. Если хочешь...
Еще один кивок. «Захочу – назову».
- О чем ты думаешь?
- О мармеладе и подтаявшем мороженом! – буркнул Санёк.
Света прикусила губу. Ей необходимо было поговорить, но слур, обычно словоохотливый, отмалчивался, только изредка выдавливал что-то язвительное, отбивающее желание продолжать беседу. В другой раз она, наверное, обиделась бы, но только не сейчас. Слишком увесистый камень давил на сердце.
- Что-нибудь слышно? Я...
Санёк шикнул и замер: андрогин вышел на связь.
- Скейн уже на втором этаже. Через пару минут начнём. Настраивайся!
Света кивнула и натянуто улыбнулась. Она никак не могла заставить себя поверить в то, что всё происходит на самом деле. Рассуждать и строить планы – это одно, но воплощать их, перепрыгивая через людей, с которыми успела сблизиться – совсем другое.
- Что-то ты бледная... В обморок намерена хлопнуться... Света?
- Не обращай внимания, – Света старалась выглядеть беззаботной. – Я всегда бледная. Если тебе будет от этого легче – представь, что я – напудренная гейша.
Санёк даже не улыбнулся. Ей он нравился другим: беспечным, способным всякую ситуацию украсить шуткой, теперешняя серьезность пугала. Казалось, что слур о чём-то догадывается, и в следующую секунду заставит её раскрыть карты...
- Надеюсь, у гейш не бывает провалов в памяти, они помнят все коды и пароли?
- Иди к чёрту!
Санёк, мельком взглянул на мгновенно растопырившую иголки Свету и улыбнулся.
- Ну, наконец-то! Я уже и не надеялся тебя растормошить. Давай, запускай свои железки – Скейн на третьем.
Железками он почему-то называл глазные имплантанты. У Светы, по своей воле попавшей в Потёмки, они не были деактивированы, как у зэка Скейна или у Полковника.
- Студентка! Заснула, что ли? О чём ты думаешь?
- О мармеладе и мороженом! – мстительно выговорила Света, запуская программу перехода.
Сам по себе скачок не был чем-то опасным – уже лет десять жители Подсолнуха пользовались им, снисходительно посмеиваясь над окостенелыми скептиками прошлого, которые твердили о невозможности телепортаций: дескать, некуда деть воздух, непременно находящийся в месте назначения – но перемещение из Потёмок в Подсолнух всегда было сопряжено с определенным риском. Ученые, уже несколько лет пытающиеся апгрейдить Искажатели защитой против скачков между мирами, пока не добились полной изоляции, но мелких и неприятных помех расставили достаточно.
- Получается? – почему-то шёпотом спросил слур.
- Не мешай. И стань ближе... Ещё ближе, не стесняйся. Поехали.

Скрытый текст - Эпизод 4: Скейн:

Скейн
- Студентка – в Подсолнухе.
Андрогин сказал это совершенно спокойно, Скейн же отчётливо слышал стук собственного сердца. Что мешает Студентке плюнуть и остаться там, в лучшем из миров, похоронив в одночасье все их планы и мечты? Окажись он на месте девчонки, подумал бы об этом в первую очередь. К счастью, Студентка была другой. Наверное, она искренне желала воссоединения миров, всеобщего блага и прочей мишуры. Сумасшедшая – это точно, но если благодаря ей удастся вернуться под солнце, почему бы не потерпеть и не поддакнуть где надо?
Скейну все эти революционные идеи казались полным бредом. Он, человек здравомыслящий, в глубине души даже одобрял разделение мира. На самом деле, что может быть разумнее: вышвырнуть всех больных, сумасшедших, преступников, калек – тех, кому не хватило места на красивой картинке, туда, откуда они не смогут портить существование людям здоровым и порядочным. И какое наказание может быть суровее, чем пожизненная ссылка в этот серый, затянутый вечным туманом, мир, сразу же метко названный Потёмками...
Да, идея неплохая, но мудрые ученые, изобретатели Искажателей, не подумали, что сортировать людей будут те, кто имеет силу и власть, и к убийцам и маньякам быстро приравняют всех инакомыслящих. В итоге получилось совсем не то, к чему стремились борцы за чистоту планеты. Бандитские Потёмки стали пристанищем вольнодумцев, неугодных управляющей олигократии, которые причудливо перемешались с головорезами и стыдливо выбрасываемыми из Подсолнуха жертвами генетических опытов. Это был мир жестокий, грубый и некрасивый, но живой и прогрессирующий. А светлый мир стал безликим, раскрашенным борделем, где мучились от безделья даже музыканты и поэты. Потёмки не жаловались на скуку, но, в свою очередь, страдали оттого, что им приходилось строить свой мир с нуля.
Студентка, случайно обнаруженная Полковником пару месяцев назад, подговорила их закончить эту тридцатишестилетнюю трагикомедию одним-единственным взрывом...
- Студентка начинает пятисекундный отсчет...
Скейн слизал сухость с губ и передвинул вниз флажок предохранителя. Как там говорил слур? Самый важный и надежный автомат?

Скрытый текст - Эпизод 5: Брот:

Брот
Возможно, кто-то считал его тугодумом, но сейчас Брот за один миг прокрутил в голове целую уйму версий, отсеял все лишние и сделал единственно правильный вывод.
Какой-то глубоко запрятанный инстинкт бросил его в сторону, и тяжелый армейский нож, что норовил ужалить в спину, бесславно скользнул по пулеметной ленте и зарылся по рукоять в землю. Сознание еще не включилось, а Брот катился дальше, отгораживаясь от смерти рюкзаком с резервным боекомплектом. Нож рванул грубую ткань, застрял и выскочил из руки.
«Эта рука... рука Полковника... – вот тогда-то и включилась аналитическая машинка в голове, – Полковник! Он все продумал! Убить меня и андрогина, дать знать охране Искажателя о нападении! Погубить операцию и всех нас! И получить прощение, и возможность вернуться домой...»
Брота с земли рванула не ярость и не жажда мести, а обида и подступивший к горлу комок.
«Как он мог?»
Полковник, потерявший нож, встал перед ним.
«Он – не Полковник! Варвар! Проклятый корпорат! Навсегда останется им!»
Брот ринулся на врага с отчаянным воем, раскинув руки. Смять! Сломать! Уничтожить того, кто предал! Но Полковник молниеносно улизнул от нежеланных объятий, и тут же что-то твердое врезалось Броту в висок. А потом, под вздетыми к лицу руками, – «под ложечку». Согнувшись в три погибели, здоровяк почувствовал следующий удар и повалился на землю, поджимая колени к груди – он понимал, что этим дело не кончится. И ошибся.
Андрогин не шевелился, он казался безучастным ко всему, но неожиданное падение Полковника, несомненно, было на его совести. Не дожидаясь продолжения, варвар вскочил и побежал к Искажателю. Брот метнулся к пулемету.
- Открыть стрельбу – погубить тех, кто снаружи. Не открыть – погубить тех, кто внутри. Для нас и то, и другое страшнее смерти.
- Для... нас? – переспросил Брот.
- Нет, – андрогин слабо улыбнулся. – Для нас.
Брот кивнул. Да, конечно, андрогины, лишившиеся второй половины, уже не живут. Спину бегущего Полковника он изучал сквозь ровную мушку, и даже когда предатель скрылся за ржавыми стенами, Брот не отлип от пулемета, дрожа и ожидая начала конца.
Дождался. Завыла сирена, завращались прожекторы, забегали темные фигуры... Это означало, что предательство планировалось заранее. Скорее всего, варвары знали не только состав и маршрут движения групп, но и обладали исчерпывающей информацией о каждом из диверсантов.
- Студентка не хочет слышать меня, Санёк – не может, – от мёртвого голоса андрогина по коже поползли мурашки. – Скейн слышит, но... Кажется, ему не до того...

Скрытый текст - Эпизод 6: Санёк:

Санёк
Не было ни вспышек, ни загадочного света, ни спиральных радужных сияний, ни каких-то других визуальных эффектов, просто в глазах на секунду потемнело, кровь отхлынула от головы, а колени ослабели, как у незадачливого боксера, нарвавшегося на встречный джеб. Санёк нащупал стену и осторожно потряс головой. Виски ломило нестерпимо, и он, в который уже раз, проклял день, когда пошел на заморозку.
- Ты меня слышишь? – голос Студентки доносился из-за непробиваемой стены боли.
- Нет, не слышу!
- Надо спешить. Нас уже вполне могли засечь...
Санёк кивнул, сделал шаг, другой... Получалось неплохо. По крайней мере, до тех пор, пока можно было держаться за стену.
- Так куда девается воздух? – спросил он, делая попытку продолжить движение.
- Очень просто, – через силу улыбнулась Студентка. – Он меняется местами с телом. Если захочешь, я потом объясню тебе подробнее.
- Ладно, пошли.
Искажатель изнутри был похож на любую другую контору с множеством дверей, длинными пустынными коридорами, широкими скользкими лестницами и жалюзи на окнах. Студентка прекрасно ориентировалась в запутанных переходах, ловко маневрируя и оставляя в дураках блуждающие камеры.
Вся их операция состояла из решения всего двух задач. Как водится, неудача одной из групп приводила к полному провалу. Сейчас, когда Санёк со Студенткой старались проскочить незаметно и наделать поменьше шума, их вожак делал всё наоборот: стрелял, шумел и взрывал. Как говорили раньше: «вызывал огонь на себя». Они были очень близко, может быть, их разделяли какие-то десятки метров, но, вместе с тем, между ними была бесконечность...
Взревела сирена, к ленивой желтизне дежурного освещения добавилось зловещее красное моргание.
- О, Боже! Началось! – взвизгнула Студентка, сделав попытку укрыться от кровавого света. – Скейн попался!
Санёк рывком развернул ее и прилично шмякнул о стену.
- Тише! Не суетись! Откуда ты знаешь, может у них новый приказ: во время тревоги в Потёмках объявлять усиление в Подсолнухе! Давай-ка заканчивать шпионские игры, кидай нас поближе к пульту...
- Это – самоубийство! Там стационарные посты на каждом шагу, я же объясняла! Сначала надо отключить датчики...
- К чёрту твои объяснения! Если у нас есть преимущество, надо им пользоваться на полную катушку!
Санёк взглянул на Студентку и осёкся. Ему показалось, что грим, которым девушка старательно мазала себя всё это время, исчез в одно мгновение. И под ним не было ни дерзкой и бесшабашной революционерки, гордой и пылкой, ни разухабистых большевистских замыслов...
Студентка, в короткой голубой юбчонке, сапогах выше колен и разгрузочном жилете, была похожа на героиню японского мультика, глаза у нее сейчас были такие же большие. Пай–девочка, старательно игравшая роль отпетой хулиганки... Только что лихо пила шампанское и курила невзатяг, рисуясь перед «большими ребятами», и вдруг оказалась в самой гуще событий, так не похожих на романтические баллады о стильных и удачливых робингудах стеклобетонных джунглей.
- Ты можешь перебросить меня одного?
Санёк видел, как вспыхивали надеждой глаза Студентки, и как тяжело и натужно они гасли.
- Что за глупости? Зачем мне перебрасывать тебя?
«Ага... Всё-таки, не слишком категорично...» – Санёк подавил улыбку. Студентке хотелось услышать весомые, бьющие наповал, доводы. Душевные терзания, которые обязательно настигнут ее, сейчас вызывали только мизерное беспокойство. Имеющий уши услышит, имеющий воображение придумает...
- Нам надо разделиться. Варвары вполне могли распознать твой чип – все-таки, для Потёмок это – сенсация. Если они отвлекутся на тебя, мне будет гораздо проще проскочить.
Выпалив глупость, Санёк прослушал робкие отнекивания напарницы с облегчением: ей, похоже, хватало такой наивной и бестолковой лжи. Пай–девочка понимала, что сейчас она нашла ту мизерную лазейку, которая поможет выбраться из лотерейного барабана выигравшим билетом.
- Запускай железо, Света. Кинешь... хм... перебросишь меня, и ныряй в свой Подсолнух. Отсидись где-нибудь, не попадайся на глаза отцу. Мы свяжемся с тобой, когда Скейн или Полковник активируют свои чипы. Постарайся не потеряться.
Они больше не сказали друг другу ни слова. Студентка избегала взгляда слура, только слегка сжала его плечо перед тем, как запустила скачок.
После уже знакомого потемнения и противной тошноты Саньку некогда было перемалывать трагическое расставание: он нырнул в собственноручно созданный ад. Поскольку слур бывал в аду не раз, и всегда благополучно возвращался, наматывая на ус и втирая в извилины кровавый опыт, ему удалось проскочить мимо геенны огненной, удачно полоснув очередью по скоплению бесов.
Накрепко заученная схема Искажателя подтолкнула его к затемненному коридору – финишной прямой, куда они со Студенткой, согласно плану, должны были проползти, как пластуны. Вместо этого Санёк вкатился туда с чапаевским гиком и свистом. На его хвосте, щедро украшенном сердитыми взрывами каких-то новомодных гранат, волочилось несколько потрепанных варваров. В одно мгновение стало жарко и душно.
Варвары, ошарашенные внезапным залихватским появлением неприятеля, приходили в себя, вызывали подкрепление. Санёк прекрасно слышал голоса: говорили на непонятном, но знакомом до боли шипяще-ахающем языке, с причудливыми вкраплениями русских слов. Слур серьёзно обозлился: опять встретились! Рикошетом швырнув дымовую шашку, он отчаянным рывком долетел до двери, отделяющей его от пульта Искажателя.
Видимо, сработала еще какая-то охранная система, потому что привычный сигнал тревоги вдруг дополнился оглушительным визгом. Добавив к серому дыму светошумовую гранату, Санёк воспользовался секундной передышкой, перевернул спаренные магазины и сдвинул предохранитель до упора вниз – патроны надо экономить. Автомат злобно захихикал, начал вслепую плеваться, без желания в кого-то попасть, просто давая человеку время рассмотреть «замок». Два разнокалиберных экрана, кнопки с цифрами, щель для электронного ключа – не очень сложное устройство для взломщика. И неодолимое для слура.
- Мы академиев не кончали... – пробормотал Санёк.
Из поясной сумки он извлек прямоугольную толстенькую штуковину, напоминающую элегантный кирпич – взрывчатку нового поколения, которую он назвал «Зависть Нобеля». Эта пригодится внутри, для двери подойдет ее младший брат – заряд направленного действия.
Продолжая тревожить дымовую завесу одиночными выстрелами, Санёк содрал защитный слой, освободил магнит, и пришлепнул мину прямо под большим экраном.
На этом его время закончилось. Санёк, не видел того, кто стрелял, он даже не слышал свиста пули.
Да оно и понятно: каждому известно, что пуля, которая свистит – не твоя.

Скрытый текст - Эпизод 7: Андрогины:

Андрогины
Мы видели все и сразу.
Стылые слезы Большого, что рвались наружу сквозь унылое крошево сознания, балансирующего на смертельно опасной границе...
Жуткие, безумные глаза Старика, его сердце, движимое надеждой и теми самыми благими намерениями, что устилают известную дорогу...
Затянутый мглой рассудок Чужого, горячий и смердящий клейкой кровью...
Лучистый след Молодой, которая, наконец-то, начала понимать свое место во всей этой банальной истории...
И Опасного, оставшегося за стеной, отгородившего нас от близкой смерти...
Он расстрелял все, что было. Те, кто избежал пуль, сразу почувствовали его беспомощность, вынырнули из укрытий через секунду после того, как Опасный, совершая самый странный поступок в своей жизни, вытолкнул нас за дверь, предоставляя возможность спастись.
Нам казалось, что люди – это самое простое, что выдумала природа. Мы читали их, как букварь. Но эти существа всегда оставляли за собой странное право: поступить глупо и необъяснимо – что, наверное, приравнивало их к богам...
Опасного окружили трое. Они шли, готовые стрелять в любую секунду, понимая, что имеют дело с серьезным противником. А тот взял и расплакался.
Упал на колени, отбросил автомат, молитвенно сложил руки – не диверсант, а жалкое ничтожество. Солдаты тут же опустили оружие, их явно смутило поведение врага.
- Начальник! Не убивай, а? – Опасный полз, вытирая пол собственными коленями. – Я ж фраер безответный, все выложу, как на духу! Не убивай!
Варвары окрасились тускло-оранжевым презрением. Один даже красноречиво сплюнул и потянулся пнуть просящего пощады врага тяжелым ботинком.
Мы видели всё и сразу. Опасный не плакал и не унижался. Его аура была наполнена цветами холодной ярости, а в ботинке притаился нож с остро отточенным хищным лезвием: грубое, варварское оружие, лишенное гармонии и стремления к совершенству, но надёжное и безотказное.
Опасный превратился в зверя в одно мгновение. Нож, ставший клыком, пропорол паховую артерию занесшего ногу солдата, не прекратил своего полета, порхнул, роняя кровавые капли, к лицу второго, нарисовал алую черту на глазах и переносице.
Третий отшатнулся и вскинул автомат, но тут же стал нами. Его мозг был застигнут врасплох, сопротивлялся слабо, и охотно подчинился новому хозяину. Покорное тело было не против получить удар в горло и упасть, захлебываясь кровью.
- Полидевк, ты? – спросил у воздуха Опасный, подбирая оружие убитых. Мы не ответили, удаляясь.
Теперь он последует за нами, мы знали это наверняка. Хотя... Это странное право...

Скрытый текст - Эпилог:

Эпилог
Рваные одеяла воняли сыростью и дымом, но были удивительно уютными, мягкими, как перья одуванчиков. Солидная повязка ласково обнимала грудь. Дыма стало гораздо меньше. Санёк вспомнил: Полковник всегда много курил.
- Я смотрю, нас поубавилось? – пробормотал он, делая попытку привстать. – Блин, а башка-то моя совсем не болит...
- Если ты будешь отлеживаться дальше, она не заболит и завтра утром. Я же намерена этого добиться всеми силами.
Слур обвел взглядом комнату. Студентка была пьяна – такой он её никогда не видел. Понурый Брот рассматривал пол у собственных ног, он до сих пор не переоделся, не снял даже шутовскую пулемётную ленту. Скейн, ненормально задумчивый, крутил между пальцев свои извечные хлебные чётки. Только андрогины были такими, как всегда – малопонятными.
- А что празднуем, если не секрет? Уж не выпускной ли у тебя, Света?
Студентка отсалютовала ему стаканом, залпом выпила и сморщилась.
- Я взорвала Искажатель. Вернулась и взорвала. Можешь называть меня теперь Доцентом.
Санёк ахнул.
- Что? И где мы сейчас? Только не говори мне, что все это окружающее убожество – Подсолнух!
- Чёрта с два! – девушка хихикнула. – У них есть какие-то аварийные режимы, а ещё недостаток энергии компенсируется за счёт ближайших Искажателей. Так что не ищи общедоступные летающие такси и мудрых людей в латексе.
- И ты даже не догадывалась, что так будет? Потащила нас в пекло, чуть не угробила, а теперь веселишься?
- Света и Скейн вытащили тебя... – буркнул Брот.
Санёк хмыкнул.
- Спасибо, конечно. Только глупо как-то всё получилось. Потеряли время, едва не потеряли жизни, и ничего не добились...
Студентка грохнула стаканом о стену, тот почему-то не разбился, подкатился, прыгая и звеня, к ноге Скейна. Вожак резко топнул, из-под тяжелой подошвы брызнули осколки.
- Он давно копыта точил, всё мороковал, как свалить отсюда. Его и совесть хряпала: теперь я врубаюсь, что он хотел нас отговорить.
- Отговорить? – Брота подкинуло с ящика. – Что ты несёшь? Этот проклятый мерк все продумал! Он вёл нас на смерть! А ты говоришь о совести!
Скейн внимательно посмотрел на бывшего тюфяка и расхохотался, сверкая зубами.
- Кажись, дело даром не прошло! Только вчера был – зяблик пушистый, а сейчас – любо-дорого смотреть. Я-то всё тумакал, кто ж окажется цветным, на тебя грешил, а, оказалось, ты – наш, правильный. Студентка вон – нажбанилась по-взрослому, тоже правильной становится.
- Я тоже знала всё...
Андрогины отодвинулись друг от друга и посмотрели на Студентку четырьмя внимательными глазами.
- Думаете, я дура? Жила всю жизнь в Подсолнухе и не знала, что все эти атаки на Искажатели – полнейшая бессмыслица? Да я училась на том самом факультете, где их проектировали! Это вы, все вы – полные идиоты! Как можно было поверить той чуши, какой я набивала ваши мозги? Неужели вы все настолько тут деградировали, что не способны понять элементарных вещей? Это вы виноваты во всём!
Она оттолкнула стул-ящик, с трудом удержала равновесие, и подскочила к андрогинам, едва не снеся раскрывшего рот Брота.
- А вы! Где ваша телепатия и ясновидение? Почему вы не раскрыли наш план? Вы виноваты больше всех!
Андрогины улыбнулись. Совсем чуть-чуть. И сказали тихо:
- Мы знаем, что такое: жить наполовину. Это – страшнее смерти.
У Студентки задрожали губы, по щекам побежали жаркие ручейки.
- Да! Мой отец – никакой не генерал. Он всего лишь полковник...
Скейн оказался рядом, и девушке больше всего на свете захотелось сейчас ощутить успокаивающее прикосновение острого лезвия к сонной артерии, а потом заснуть с благодарностью. Но бывший зэк только обхватил ее за плечи и оттащил от андрогинов, приговаривая:
- Ну ты и набралась, девушка. Иди-ка, проспись, а то больно нескладно заговорила. Я тоже пойду, покимарю, устал как собака.

Когда все улеглись, Санёк вышел на улицу. Над головой уже привычно нависало палевое марево, без сдобной луны и крошечных перламутровых звезд. Раны, от которых он, харкая кровью и теряя последние клочки жизни, постепенно превращался бы в «двухсотого» на своей далекой войне, для этого века были пустяковыми и уже почти не беспокоили.
Хотелось грустить и улыбаться... Смотреть на золотые осенние берёзы сквозь сладко-сизый дым первой рассветной сигареты... Лениво перебирать звонкие струны... Щуриться от новорождённого солнечного зайчика, нырнувшего в окно... Замереть возле костра, сунув сбитые и насквозь промокшие ботинки поближе к его ласковому боку...
Он присел на лысую покрышку и откупорил неведомо как очутившуюся в его кармане банку пива.
сентябрь – ноябрь 2006г.

Скрытый текст - Приложение: Словарь терминов:

СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ
Андрогины – бесполые антропоморфные существа, являющиеся продуктом генетических опытов. Находясь в непосредственной близости (духовной или физической) друг с другом, обладают выдающимися способностями (телепатия, телекинез, психометрия, кожное зрение и т.п.). Будучи разлучёнными, обычно – погибают.
Беспокойные – продукт генетических опытов, оживлённые мертвецы.
Варвары (жарг., от анг. «war» - «война») – уничижительное наименование служащих Объединённых Корпораций, выполняющих функции по охране зданий и учреждений на Теневой Стороне.
Глазные имплантаны (айсдраус) – тип компьютера, вживляемого в глазные яблоки.
Искажатель – 1) Аппарат, обладающий способностью изменять пространство;
2) Укреплённое здание в Потёмках, в котором находится И.
Кибердайв – см. Скачок
Объединённые Корпорации (UC, «юси», Корпорации) – управляемое избираемым Президентом, олигократическое негосударственное образование, контролирующее экономическую и финансовую политику планеты.
Подсолнух – принятое в Потёмках обозначение Светлой Стороны Земли.
Потёмки – см. Теневая Сторона.
Скачок (жарг.) – телепортация, производимая с помощью внутреннего или внешнего киберснаряжения.
Слур (жарг.) – «случайно размороженный». Термин, обозначающий людей, выведенных из состояния заморозки в неположенный срок, обычно – из-за неполадок в оборудовании.
Теневая Сторона – образованное Искажателями пространство, используемое в качестве места заключения деклассированных элементов общества.
Теневик (жарг.) – житель Потёмок.
Траблус – см. Беспокойный

[Snake_Fightin]

Сообщение от Винкельрид

на этот раз - эссе (не пугайтесь!), которое я озаглавил "В поисках сюжета".

Про это мы не осмелимся даже что-то вякать. Причин для занятий авторством в жизни имеется 2 : "есть что сказать" и "умеешь сказать". К счастью для конкурентов, со вторым пунктом у тебя пока глухо.

[Хуги]

Винкельрид
Последние твои восемь рассказов никак не мог прочесть, оставить отзыв.
И вот настал этот момент. Не знаю; наверно чтобы я не написал, всё уже сказано за меня, но может я ошибаюсь…?
Начнём по порядку.
"Три поросёнка", – до этого рассказа мне и в голову не приходила мысль, пройтись по твоему тексту методом диагонали(набрался терпение, - прочёл с чувством(серо-блёклым), с толком, с расстановкой).
Первые неудобочтимые 70-80% текста искупает концовка, - чего-чего, а этого у тебя не отнять и всё потому, что знаешь о чём писать.
Если тебя чуть заносит, ты всё же не отступаешь от темы, не начинаешь лить "воду" и мусорить по тексту, увеличивая без необходимости объём рассказа.
Это, что касается объективности(насколько она возможна).
Субъективно понравилось или нет, можешь судить исходя из того, что по диагонали я осматриваю практически все рассказы темы "Свои произведения…".
"Десятая муза", - после зарисовки "О кошках и детях" это второй рассказ, где придираться(а здесь возможны исключительно придирки и ничто иное), так вот, - где придираться к тексту считаю неуместным кощунством.
Изумительно раскрыта тема: никаких разжёвываний, лишних описаний персонажей, обстановки.
Всё гармонично слито в единый монолит: описание и действие, конструкция и сюжет, мысль и идея, эмоциональный окрас и атмосфера.
Другими словами… ну, ты понял(к слову, после прочтения всех рассказов вернулся к этому и ещё одному, но об этом чуть позже).
"Метла, котёл и магическое зеркало", - мысль, связанная с рассказом "Три поросёнка", снова вернулась. Подкупало, не спеша прочесть только твоё умение концовки. Но мои ожидания не оправдались. Наверно дело вкуса, то есть это чисто субъективно, - не приверженец я подобного рода рассказов: мистическая муть, зацепленная за реальность каким-либо(в данном случаи историческим) фактом, смешанная с бытовой атмосферой для придачи правдоподобного погружения читателя.
Концовка меня вообще покоробила: плоская борьба добра и зла, где зло имеет облик нечто скалистого и тёмного, рычащего и клацающего, проявляется в виде чёрного деяния(убийство) несмышленой девочки и жаждой творить всякие непотребства.
Плюс к этому поверхностна выложенная идея(бери - не хочу) и отсутствие аллегоричности, образности.
А если объективно: рассказ затянут, держится только на малом объёме частей и атмосфере "безрыбья"(это в какой-то степени передано).
"Червонец", - Где надо поругаю, где надо отмечу. Вот здесь ты себя проявил. Лаконично развёрнутый цельный рассказ, с интересным развитием событий.
Вроде тема всем известна, но передана небанально. Ну, и конечно концовка, а также присущее большинству твоих рассказов качество: ничего лишнего, никаких переборов.
"Экзамен", - чувствуется проделанная работа: косвенно подчёркнутая глубина персонажей, конструкция в трёх частной форме, переход стиля повествования с 1ой на 2ю(чувствуется другой язык повествования с ретроспективы битвы Тамплиеров).
Что мне не очень понравилось так это непонятная позиция автора.
Конечно, само собой вытекает, что представления автора о данном вопросе обладают полярностью с взглядами Альбины, но не исключаю, что особо дотошный читатель может утверждать обратное.
Что касается моего взгляда на данную тему, то он где-то расходится и с Альбиной, и с преподом.
"GE" и "Мама", - симпатичные зарисовки.
"В поисках сюжета", - эта та самая вещь, к которой наряду с "ДМ" я вернулся после прочтения всех рассказов.
Суть твоего творчества в понимание, что "писать ни о чём можно, но вряд ли нужно. Любоваться игривым сплетением слов, пустых, как разукрашенные красотки, и ждать с содроганием, что они раскроют рты и выставят напоказ свою никчёмность".
Любой твой рассказ обогащён идеей и поэтому мысли не "рассеиваются пепельным дымом".
Всё действо: персонажи, сюжет, тема, - всё стремится к выражению идеи, чтобы завершиться блестящей концовкой.
_______
Подводя итог, вспоминаю слова Исаака Бабеля:

- У писателя на полке должно стоять немного книг. Всего десять-пятнадцать.
- Какие? - заорали молодые писатели.
- О! Для этого надо прочесть тысячи книг.

После этого эссе есть большая вероятность того, что возможно стоит расширять полку на 11-16 книг.
Хотя для начала "надо прочесть тысячи книг" и если среди них будут за авторством Винкельрид’а, то это только к лучшему.
_______
По "Наполовину" ничего нет, потому, что я читал все рассказы с ссылок первой страницы(этого рассказа там не было).
И о существование "тяжёлой артиллерии" узнал непосредственно после того, как оставил этот пост.
Но, ничего, я ещё вернусь, - почитаем, что там да как.
Удачи.

[Винкельрид]

Snake, Хуги, благодарю за отзывы и, соответственно, за краткость и за полноту охвата.

[reco]

Винкельрид
"Наполовину"
Помнится, уже рецензировал этот рассказ, но решил прочитать вновь и попинать по-дружески. Нравится, что не зацикливаешься на обычных словах и оборотах, а придумываешь что-то своё, хотя иногда и перебор по-моему, сказать в киберпанке «с чапаевским гиком и свистом» - все равно что в фэнтези ляпнуть «повторил подвиг Гастелло» про таран драконом) Хотя, не так уж я этот киберпанк и знаю. Мы всё больше по фэнтезям специализируемся)
Далее, действие до дрожи не захватывает – а должно! Сопереживаю героям не особо. Почему так происходит? Задел у тебя неплохой, но, по-моему, надо рассказ данный расписать до объема романа или хотя бы повести а-ля Сталкер и К. Тут уже подробно пропишешь характер\предысторию персонажей (можно с воспоминаниями о прежней жизни), обрисуешь страшное влияние Искажателей, жизнь там и тут, подвиг и предательство героев… вот тут я уже буду читать с интересом, сопереживать и повизгивать от удовольствия) А так – скомкано, развязка тоже как-то так... Хотя, повторюсь, задел есть, пишешь хорошим русским по чисто белому, ошибок особых нет. Чего царапнуло:
«юношеский маскимализм» - это про Студентку-то? Она же девушка, нет?
«пили-курили», «смело-умело» - тянет на рифму?
«не наберется и сотнЯ» - сотни
«Рикошетом швырнув дымовую шашку» - разве можно именно швырнуть рикошетом? Сначала действие, а уж потом следствие. По моему, так.
P.S. Давай, соберись, и ждем романа, который затмит «Пикник на обочине» и всяких буржуйских Нео!

[Винкельрид]

сказать в киберпанке «с чапаевским гиком и свистом» - все равно что в фэнтези ляпнуть «повторил подвиг Гастелло»

В эпизоде, озаглавленном "Санёк", третье лицо, от которого ведётся повествование, - это, по большому счёту, лицо этого самого Санька (также и в остальных эпизодах). Ему вполне можно знать Чапаева.

«юношеский маскимализм» - это про Студентку-то? Она же девушка, нет?

Девушка, конечно. Хм, а как надо было написать... девичий максимализм?))) Имеется в виду не то, что она - юноша, а то, что относится к подразделу "юношество".

«Рикошетом швырнув дымовую шашку» - разве можно именно швырнуть рикошетом? Сначала действие, а уж потом следствие. По моему, так.

Опять же заставил призадуматься. Как же надо было донести до читателя, что шашку он швырнул в стену, с тем расчётом, чтобы она отскочила? Если делать по-твоему, то получилось бы что-то вроде: он швырнул шашку, она срикошетила от стены, - и получилось бы, что Санёк сделал это не специально, а совсем даже случайно.

ждем романа, который затмит «Пикник на обочине» и всяких буржуйских Нео

А я жду от себя хоть одного законченного романа. Пока - не дождусь...

[Винкельрид]

Последний из написанных рассказов. Тот, который нравится мне больше других. Название "О грехах", жанр - фэнтези.

Скрытый текст - О грехах:

О ГРЕХАХ
Приближаясь, они нарочно шумели и остановились аккурат там, где надо: не слишком далеко, позволяя рассмотреть себя в свете костра, и не слишком близко, дабы не волновать никого раньше времени.
Сидящие у огня старый рыцарь и монах переглянулись. Оба разглядели одежду ночных гостей, крашеную лишайником и листьями бузины. Эльфы, мужчина и женщина. Воин потянулся было к арбалету, но остановил руку на половине движения. Ещё два или три года назад он, не раздумывая, выпустил бы тяжелый болт в живот одного и встретил бы клинком другую, но времена изменились.
Молодой король, мудрый и деятельный, примирился с эльфами. Истерзанные долгими междоусобицами, грабежами и пожарами, равнины охотно протянули руку дружбы лесу. И лес пожал её. Реки льющейся крови превратились в слабенький ручеёк. Браконьеры и чересчур рьяные лесорубы по-прежнему пропадали, и даже за теми, кто рубил деревья и охотился когда и где надо, наблюдали поверх наконечников стрел внимательные глаза, но люди постепенно свыкались с эльфами под боком. Благо, те никогда не претендовали ни на что, кроме спокойствия.
- С миром! – произнёс эльф.
Старый рыцарь поморщился. Эльфийский говор, льющийся через сжатые зубы, где «р» слащаво журчала, «с» походила на ползущую гадюку, а окончания без жалости глотались, он не переносил. Тем не менее, ответил доброжелательно:
- И вам – мир!
Эльфы поплелись к костру. Руки они держали на виду, и так нарочито, что рыцарь даже малость смутился, так же демонстративно отодвинул подальше арбалет. Монах, до того сидевший неподвижно, развернулся к гостям и осенил их знаком Света. Когда-то это назвали бы подвигом: монах вполне мог поплатиться жизнью за свою дерзость, но сейчас эльфы отреагировали спокойно, вернее – не отреагировали никак.
Презрев гладкие валуны, они расселись прямо на траве. Мужчина, пахнущий сеном, увешанный сумками и безоружный, положил посох между собой и костром. Женщина осталась на границе между светом и ночной тьмой. Её лицо закрывал лицевой клапан капюшона, глаза смотрели колко и враждебно.
- Тут, в полумиле, – трактир… – буркнул рыцарь, подбрасывая хворост.
- Да-да... Известно. Охоты нет ночевать под крышей, – сказал эльф и улыбнулся: – У многих нет такой охоты.
Рыцарь и монах хмыкнули одновременно. Лёд начал таять.
- Присоединяйтесь к нашей трапезе, - пробасил монах и, немного подумав, добавил: – На дороге надо делиться.
Рыцарь снова усмехнулся, отломил хлеб и протянул его лекарю – тот взял без колебаний. Эльфийка отстранилась.
- Скажи, лекарь, - сдержанно произнёс рыцарь, - почему твоя спутница не хочет отведать нашего хлеба?
- Охоты нет...
- Охоты нет? Знаю я вашу охоту! Не преломлять хлеб и не разговаривать с врагами? Нет охоты есть мой хлеб – значит есть охота пошарить в моих сумках!
Лекарь вскочил:
- Можно скоротать время в ином месте!
Он подхватил посох, но спутница удержала его за рукав, начала развязывать лицевой клапан капюшона. Лекарь воскликнул: «Ea’ryma, Tana!», но она уже распустила шнурок и повернулась к рыцарю лицом.
Рыцарь ахнул, у монаха вырвалось: «О, Свет!» У эльфийки не было верхней губы и половины носа, через правую щёку кривым толстым червём тянулся шрам. Помедлив секунду, эльфийка спокойно завязала клапан.
- Простите... – отвернувшись, пробормотал монах.
Рыцарь резко швырнул в костёр сухую ветку: к небу понеслась целая стайка искр, – и с ненавистью выплюнул:
- Проклятая война!
Эльф поджал губы, катая в ладони хлебный мякиш.
- Не война. Не вина людей. Сделано самой.
Рыцарь нахмурился. Дурацкая эльфийская речь – не сразу поймёшь, что они хотят сказать. Почему-то, говоря на Общем, лесные жители мешают и путают слова, будто нарочно сбивая с толку собеседника.
- Она сама себя изуродовала? – понизив голос, переспросил монах.
- Был выбор: прекрасное лицо, плен и рабство, или уродство и свобода. Женщина без лица не стоит ничего, сиды знают...
Старый рыцарь посмотрел на монаха. Служитель Света прятал глаза, как будто это он изуродовал лицо эльфийки.
- Сиды – только для нас такие же эльфы, как и все остальные, всего лишь малость повыше ростом да посильнее. Среди эльфов они считаются величайшим народом, который неподсуден. Без зазрения совести они разоряют целые племена своих сородичей и торгуют ими на невольничьих рынках.
- Ничего нового... – буркнул рыцарь.
- Когда эту эльфийку схватили, она изуродовала себе лицо. Её ценность, как рабыни, сразу же упала, потому она на свободе. Разве вы никогда не слышали подобных историй, барон?
- Я слышал превеликое множество разных историй. Наши женщины тоже умеют сохранить свою честь. Правда, они предпочитают смерть.
- Убить себя – убить природу! – отозвался эльф.
- Не могу не согласиться с тобой, лекарь! – сказал монах. – Странно слышать от вас, барон, эдакое богохульство. Свет никогда не стоит за спиной самоубийцы! Это смертный грех!
Лицо рыцаря мгновенно сделалось страшным.
- Вы, черноризники, так легко ставите клейма! Это – грех, это – тоже! Судите всех скопом, без разбора. Убил себя, чтобы сохранить честь, – богопротивный грешник, убил врага в честном бою или отомстил – то же самое. Из ваших замшелых келий и жизнь-то кажется простой штукой, вроде пары сапог! А высунуть нос оттуда боитесь, потому что знаете: ваши умные и рассудительные речи за пределами монастыря звучат глупо и невпопад.
Монах не спешил спорить, он даже и не обиделся, наоборот – усмехнулся в седую бороду:
- Четверть века назад я захлебнулся бы слюной, накинувшись на вас, барон, с обличающими фразами и цитатами из Светлых книг. Сейчас я уже не тот. Старый стал и ленивый. И, надеюсь, немного поумнел с тех пор. Давным-давно я знаю самый большой грех служителей Света. Это – любомудрствование.
- Это почему же? – удивился рыцарь.

Эммануил услышал странный звук и сразу догадался: неумелый человек пытается кричать совой. Сомнений быть не может, перекликаются разбойники.
Мысли молодого монаха сейчас всецело занимал Томакс Эгвиндский и его грандиозный труд «Сумма Светлого слова», последнюю страницу которого он только что перевернул. Ему было недосуг обращать внимание на суету надорожников, хотя он и понимал прекрасно, что весь сыр-бор – из-за него.
Выползшие на дорогу оборванцы выглядели расстроенными. Дылда, играющий кистенем, даже плюнул с досады.
- Чернец, что ли?
- Эммануил, иеромонах Иллорской лавры.
- Чего-о? – протянул дылда. – Какие лавры? Кончай мне тут лавировать! Отвечай прямо, ты монах али кто?
Эммануил не прятал презрительной ухмылочки. Ему не терпелось отделаться от этих тупоумных оборвышей и вернуться к мысленной беседе с эгвиндским мудрецом.
- На дороге надо делиться! – пискнул кто-то сзади.
- Заткнись, Ончутка! Не видишь, атаман говорит! – рявкнула на выскочку громадная краснолицая бабища с сучковатой дубиной в руках.
- Монах? – снова спросил дылда.
- Полагаю, это самоочевидно.
- Ты полагай, что положено, а то положу тебя куда надо, лавра твоя не отыщет! – зашипел атаман. - Что во вьюках?
- Трактаты, компиляции, изыскания, агиографии. Духовная пища.
- Жратва! Слышь, Болдырь, он говорит: жратва у него там! – снова влез писклявый.
- О, Свет! Какой обскурантизм! Дозвольте проехать, милостивые государи, и отрешите меня от демонстрации вашего безобразного мракобесия!
Разбойники, изо всей фразы лучше всего разобравшие слова «демон» и «бес», угрюмо зашептались. Кое-кто осветил себя знаком.
- Богохульствуешь, монах! А может ты и не монах? Вырядился в рясу и богохульствуешь? Ну-ка сознавайся, кто ты есть, колдун или трупоед?
- Послушайте, добрые люди! – воскликнул монах. Он уже начал терять терпение: эти невежды, зная, что взять у него нечего, воруют самое ценное – время! – Вы желаете забрать мою власяницу, вериги или свитки? У меня нет золота, а забирать постную снедь и воду у аскета – это всё равно что с пресвитера Светлой Церкви снимать фелонь!
Разбойники, как один, захохотали. Эммануил растерялся, не понимая причины дикого веселья. Бабища ухватила его за полу рясы и потянула к себе. Лицо её из красного стало багровым.
- Что мелешь, чернец? С кого это меня снимать?
- Ой, Фелония! – заливался писклявый Ончутка. – Не ведал я, что ты к святошам липнешь! То-то смотрю, ты и к этому «еролавру» поближе подбираешься!
- Я... я... не имел в виду... – забормотал монах. – Ведь я говорил о...
- Ну-ка слазь с лошади, я тебе покажу! – не унималась разбойница. – Я тебе щас язык отчикаю, трепач!
- Опомнитесь! Я – служитель Света! Я – схимник!
- Тащи его из седла, Фелония! Пускай нам золото из свинца делает!
Монах понял, что дела плохи, и его прорвало:
- Да не алхимик! Схимник! Чтоб вы провалились, чурки необструганные! Отпусти меня, оглобля, пока плёткой по горбу не оттянул! Чего вылупились, олухи? Слов не понимаете? Монах я! Из монастыря! Нету у меня ни шиша, кроме паршивых книжонок и сухарей!
Разбойники расходились, освобождая путь.
- Так бы сразу и сказал, - произнёс атаман. – Ну, так езжай с миром. И это... Помолись там, кому надо, чтоб у купцов торговля шла, и деньжат им побольше, а стражи – наоборот, поменьше...

Эльф проворчал что-то по-своему.
- Вот так, барон, я уяснил, может быть, главную в своей жизни вещь: ум и мудрость – это противоположности. Умный говорит красиво, а мудрый – так, что его понимают. Что-то хочешь возразить, лекарь?
- Не любомудрствование и не ум несут зло. Чёрствые и жестокие сердца, необъяснимое бездушие и беспросветная глупость.
- Вижу, тебе тоже есть, что рассказать?

Меймодаагель стоял, опершись на посох, перед шевелящимся кровавым клубком и смотрел так, как умеют смотреть только эльфы.
Он охватывал взглядом не только бабра и его жертву; глаза со зрачками-щёлками видели и жестоко натянутые жилы Танадирооны, которая никак не могла выбрать миг и спустить тетиву, и слабо бьющееся сердце в истерзанном теле человеческой девочки лет десяти, и яростную слепоту хищника, сейчас не замечающего ничего вокруг, кроме беспомощной жертвы. Глаза эльфа видели даже возможное – крайне неблагоприятное для них – продолжение кровавого действа. Если Тана промахнётся, то зверь, наверняка, переключится на неё. Что будет делать он, Меймо, когда бабр примется за его спутницу, лекарь не знал. Возможно, поднимет упавший лук или вытащит свой серп из мягкого железа. В обоих случаях бабра будет ждать королевский пир...
Тана не промахнулась, хотя Меймо показалось, что она сорвала выстрел, выпустив стрелу на выдохе. Лучница суматошно дёрнула правой рукой, держащей лук, не выдержав положенной паузы. Она тоже засомневалась в успехе и нащупала другую стрелу. Но бабр заревел и заковылял боком, он даже не пытался дотянуться до древка с серо-зелёными перьями, торчащего между рёбер. Лапы зверя подкосились, он завалился набок, обломав стрелу. Больше он не рычал. Тана шумно выдохнула и достала нож, но лекарь уже не смотрел на неё, бросился к девочке, мельком взглянув на деревенские огороды. Люди, с опасливым любопытством высовывавшиеся из-за плетней, возвращались к своим занятиям.
А девочка ещё жила. Руки, которыми она пыталась закрыть голову и шею, измочалили когти и клыки зверя, из разорванных живота и бедра хлестала кровь. Дышала торопливо, словно спешила набрать воздуха впрок и украсть тем самым ещё несколько минут жизни.
Меймо равнодушно вдыхал запах развороченного живота. Он давно умел отгораживаться от всего лишнего и не тратить драгоценные секунды понапрасну, сразу полез в ту поясную сумку, где хранились самые ценные препараты – усиленные магией. Первой удачно прыгнула в руку бутылочка с настоем кошачьей лапки, тысячелистника и измельчённой ивовой коры. Меймо щедро плеснул драгоценную жидкость на зияющие раны, ловко замотал бедро льняным бинтом и прижал кусок ткани, смоченный зельем из туи и дикого кандисского мёда, к животу.
Надо было подождать немного: магическое составляющее снадобья проникало в энергетические каналы. Сумеет девочка продержаться немного – будет жить, не сумеет...
Тана подошла, вытирая нож.
- Ill mei ...
- Ea’meama ! – резко перебил её Меймо.
Девочка смотрела на него, не мигая. Кровяные губы ритмично вздрагивали. Вдыхала она часто, но уже тихо и обречённо. Если бы она могла бороться...
- Seolio ! – шепнула Тана.
Из деревни шли люди – десяток или чуть больше, – но Меймо не поднял головы. Он смотрел на веснушчатый нос, широко раскрытые бессмысленные глаза и краешек куцей рыжей косички, прилипший к окровавленной шее.
- Ну что, твоя?
- Моя. Ну-кась, эльф, посторонись!
Рябой приземистый мужик присел возле мёртвой девочки, присвистнул, небрежно откинул пропитавшуюся кровью ткань с живота.
Меймо смотрел так, как умеют смотреть только эльфы.
Рябой пошарил в поясной сумке девочки, вытащил бусы, несколько медяков, ещё какую-то мелочь. Толпа наблюдала спокойно, кто-то уже отошёл полюбоваться трупом бабра.
- Здорово досталось девке...
Рябой встал, отряхивая колени.
- Вот что, эльф... Этот зверь, конечно, изрядно нам вредил и за то, что убили его – спасибо. Но на большую награду не рассчитывайте. Эта девка – моя. Ивкой звали. Только она... того... хромая была да хворая, работница никудышная. Нахлебница, словом. Так что... Пару «железок» наскребу, за снадобья истраченные заплачу, но человек я небогатый...
Меймо покачал головой, ему казалось, что посох трещит от его хватки. Мужик оживился.
- Не надо? Я ж говорю: семья у меня, детей полтора десятка, а человек я небогатый. Нет, вам – наша благодарность, конечно, от души, и всё такое. Ну, бывайте!
Он повернулся к толпе, там уже разворачивали бурое полотнище.
- Ага... загружай, мужики!

Рыцарь ломал пальцами веточки. Монах плеснул из бурдюка вина в чашу и протянул эльфу. Лекарь сидел к нему правым боком, но тут развернулся и принял чашу левой рукой. Эльфы пьют из левой в исключительных случаях.
- Tomo... – тихо попросила эльфийка, и монах понял сразу, налил и ей.
- Возле смерти всегда крутятся грехи. А что твои книги говорят о гордости, монах? – неожиданно громко сказал рыцарь. – Слышал, это тоже великий грех?
- Не гордость, а гордыня! – поправил монах. – Тут есть разница.
- А кто может указать ту границу, где гордость превращается в гордыню?
- Никто. По крайней мере, я этого сделать не могу.
- А я могу!

- Вы только гляньте, какая грозная цитадель! – воскликнул Тощий Берн. – К ней и приближаться-то опасно в такой ветер: чего доброго, рассыплется!
Дорога лезла в гору, змеясь в терновнике. Сквозь неопрятные сады проглядывали ветхая окружная стена и высоченная башня, похожая на стофутового плешивого великана. Вдоль дороги врастали в землю обгорелые развалины – всё, что осталось от донжонов замковых людей. Вал и ров уже не отличались от сотворённых природой оврагов и холмов.
- Интересно знать, какой великий зодчий строил это? – продолжал веселиться оруженосец. – Кто же прокладывает дорогу к замку так, чтоб нападающие обращались к стенам щитом?
- Не трепись! – буркнул хмурый барон Варлинден. – Это противоэльфийский замок, Каревера.
- Ну и что?
- А то! Эльфы – левши, все до единого.
Берн хмыкнул.
Они проехали мимо разрушенного барбакана и брошенных внешних ворот.
- Так его разрушили...
- ...эльфы! – перебил Варлинден. – Осада длилась полгода. Эльфы разорили все ближайшие деревни, отрезав замок от подмоги. Осаждённым обещали баснословную награду, потом – свободный выход, а позже – самую ужасную смерть. Уговоры не помогли. Маги и осадные машины наёмников, в конце концов, проломили стены и разрушили внутренние ворота. Эльфы не бросают слов на ветер: убивали женщин, стариков, детей, без разбора. Держалась только главная башня замка.
Эльфы так и не сумели завладеть ей, им пришлось спешно отступать на юг, чтобы не оказаться запертыми здесь – король начал контрнаступление и поручил авангарду отогнать врага от Кареверы. Замок выглядел почти так, как сейчас, только травы и кустарника было поменьше, ворон – побольше, а на кольях висели трупы... много трупов. Потом я слышал уйму глупых историй: говорили, что в живых остался только хозяин замка, да и тот сошёл с ума; другие утверждали, будто хозяин замка, наоборот, погиб в числе первых, а обороной руководил его малолетний сын; я слышал даже сказку о том, что констебль позволил Тьме завладеть его душой и поднимал на защиту замка трупы. Мало кто знает правду. А правда совсем не похожа на сказку.
Барон замолчал. Спустя минуту Берн не выдержал:
- Так вы знаете эту правду, сир?
- Я командовал авангардом.
- Вы расскажете?
- Нет.
Берн хмыкнул.
Опущенный большой мост, гнилой и щербатый, затрещал, когда ему достался удар конского копыта. Барон натянул поводья.
- Развалится, не ровен час! – буркнул он, спешился и осторожно ступил на настил малого – пешеходного – моста.
- Не бойтесь, он ещё крепкий! – крикнула старуха в простом платье, вышедшая со двора на шум.
- Эй! Доложи своему лорду, что прибыл сир Харольд Варлинден! – гаркнул в ответ Берн.
Барон, выругавшись, ткнул оруженосца кулаком под рёбра: «Лучше позаботься о коне, олух!» и слегка поклонился женщине, которая когда-то заменяла ему мать.
- Леди Мэрилетт, рад вас видеть.
- Ты давно здесь не был, Харольд. Хамунд ждёт тебя в часовне.
- Почему – в часовне?
- Это – единственное место в замке, которого он не стыдится. Ты давно здесь не был, Харольд. Забываешь детство?
- Я ничего не забываю, леди Мэрилетт. Даже то, что очень хочу забыть.
Главная башня, не сдавшаяся эльфам, обиженно гудела: ветер гулял по галереям, нырял в узкие бойницы и прорехи крыши и, как глупый сорванец, швырял вниз черепицу и камни. Во внутреннем дворе так и не выросла трава, сожжённая двадцать лет назад жидким магическим огнём, у стены нелепой грудой чернели обломки осадных машин вперемежку с ржавыми латами и оружием.
Хозяин замка, Хамунд Джерадир, сидел, сгорбившись, на ступеньках часовни. Готовясь встречать гостя, он надел лучшие доспехи и опоясался мечом, но выглядел нелепо, как шут на королевском троне.
- Где он? – вместо приветствия спросил барон Варлинден.
- В подвале.
Увидев, как изменилось лицо барона, Хамунд быстро продолжил:
- Так захотела моя стража. Они сказали, что не сумеют удержать Бернарда, если тот захочет уйти, поэтому...
- Что ты мелешь? Бернард никогда не нарушит своего Слова!
Хамунд поднял голову, показал глаза, и барон тут же вспомнил его настоящего. Подлеца, для которого Слово, Честь и Долг никогда не существовали. Труса, бросившего в осаждённом замке жену и сына. Негодяя, взявшего в плен лучшего из рыцарей, и теперь намеренного заработать на этом.
- Ты сказал ему правду? – спросил Варлинден.
- Я похож на безумца?
- И не только на него. Ладно, хватит трепаться, пошли кого-нибудь за Бернардом. Мы уедем сейчас же.
Хамунд замялся, барон почуял неладное.
- Тут такое дело... Я же получил твоё письмо. Сделал всё, как ты просил, не собирался требовать большого выкупа... Да пусть он сам расскажет!
Варлиндена душила ненависть, против воли вырвался вопрос, который мучил его третий десяток лет:
- Почему она выбрала тебя? Куда смотрели её глаза?
Хамунд трусливо отвёл взгляд.
Подвал олицетворял гнилую душонку хозяина замка. Крысы, прелая солома, влажные скользкие стены, проржавевшие решётки...
- Отец?
- Бернард!
Барон только начал оборачиваться к стражнику, как тот уже поспешно зазвенел ключами.
Лучший из рыцарей оброс и заметно похудел, но взгляд его по-прежнему лучился жизнью. Смолкнувшая ярость всколыхнула сердце барона свежим порывом. Он живо представил сцену пленения Бернарда: свору проклятого раубриттера Хамунда, облепившую его со всех сторон; закованных в цепи людей и эльфов, скрючившихся на обочине, – товар для невольничьих рынков – спасать которых бросился Бернард; подлые аникроши и багры, исподтишка раздирающие белый плащ; пружинные вилы, орудие разбойников, имеющее одно-единственное предназначение – хватать всадника за шлем и стаскивать его с коня...
- На что ты надеялся? Я слышал, их было больше двух десятков.
- Какая разница? Я их не считал.
Бернард передёрнул плечами.
- Если бы они не порезали коня...
- Мальчишка! Чего ты ждал? Герольдов и фанфар? Они – разбойники, работорговцы, висельники. Твоё счастье, что они не зарезали тебя с перепугу!
- Счастье, – согласился Бернард. – Я думаю, дело тут не только во мне, но и в тебе?
- Обсудим это позже. Сейчас уйдём из этого места.
Молодой рыцарь покачал головой, усаживаясь на крытую соломой лежанку.
- Я не уйду без выкупа.
Латная перчатка Варлиндена с отвратительным звуком врезалась в железные прутья решётки.
- Мальчишка! – заревел барон. – Это не роман! Твои Слова никому не нужны! Хамунд – ничтожество и трус, подвальные крысы рядом с ним выглядят воплощением благородства! Ты жив потому, что нас с ним растила одна женщина, а я называл его когда-то братом. Кроме того, я успел написать ему письмо, где подробно описал, что могу сделать с ним и его замком! Мы уходим сейчас же, а потом я подумаю о выкупе!
- Нет, – сказал Бернард. – К сожалению, выкуп слишком велик...
Барон вдохнул и выдохнул.
- Меня не интересует величина выкупа. Хамунд знает, что я заплачу, чего бы это мне не стоило. Он также знает, что возле стен его тщедушного замка тридцать моих латников – хотя, по-моему, нас с Тощим Берном будет достаточно, чтобы разнести эту крысиную нору по кирпичику!
- Ты не сделаешь этого. Хамунд был слишком напуган твоим письмом, а может он – больший хитрец, чем ты думаешь. Он спустился ко мне и долго вёл куртуазную беседу. Он умолял не помнить обид, изливал душу, каялся в грехах и обещал исправиться. В конце разговора он сказал: назначь выкуп сам. И я назначил.
Хамунд Джерадир возил остриём кинжала в пыли. Увидев выходящего из подвала Варлиндена, он быстро выпрямился. Рыцарь-разбойник следил за руками барона, не тянутся ли они к мечу. Но барон прошёл мимо, словно не замечая его. Тощий Берн, слоняющийся по двору без дела, раскрыл рот, но так и не решился задать вопрос.
Возле внутренних ворот барон развернулся и закричал:
- Расскажи ему всё! Расскажи, как ты бежал, оставив его эльфам! как его мать, будто волчица, грызлась за него до последнего! а я расскажу, как ворвался в замок и увидел её, истекающую кровью, прижимающую его к груди! Расскажи, кто его настоящий отец и тогда, возможно, он переменит своё решение, прирежет тебя, как свинью, и будет жить! Расскажи!
Леди Мэрилетт смотрела со страхом. Хамунд трусливо молчал.

Старый рыцарь вглядывался во тьму, его тихий голос почти сливался с треском костра.
- Бернард умер через год. Его тело могло выдержать гораздо больше, но душа рвалась под солнце, где дорога, сталь, ветер и те дурацкие рыцарские игры, которым я его научил. Я так не хотел, чтобы он был похож на отца...
- Какой же выкуп он назначил за себя? – осторожно спросил монах.
- Он же был лучшим из рыцарей. Непревзойдённым воином, великодушным и щедрым, бесстрашным и... чертовски гордым. Он назвал такую сумму, что собрать её не смог бы даже король, что уж говорить обо мне.
Монах едва заметно покачал головой.
- Гордыня... Кто может звать грехом то, что идёт об руку с отвагой, милосердием и твёрдостью? Только трус и ничтожный глупец.
Рыцарь, посветлев лицом, распрямился.
- Знаешь, каким он был, мой Бернард? Он...
- Я знаю, барон, - улыбнулся монах.

Они могли бы двигаться куда угодно: кровавые войны и тяжёлые болезни, свирепое беззаконие и лютая жестокость, тьма отчаянья, злоба и уныние были повсюду.
Рыцарь, лучница, лекарь и монах ушли на рассвет.

Рассказ нуждается в небольшом пояснении. Очень хочется, чтобы читающий знал значение некоторых слов, приведённых, в основном, в отрывке про монаха. Без понимания их значения, будет утеряна часть смысла (к примеру, игра слов "фелонь" (накидка священнослужителя) и "фелония" (категория тяжких преступлений)). Замечу, что я итак, скрепя сердце, сократил количество малоупотребительных слов до минимума. Например, заменил полюбившееся мне слово "бергфрид" (как звучит! Музыка!) на общеупотребительное "главная башня замка", хотя и хотел, чтобы рыцарь говорил именно так, на понятном им, профессионалам, языке. Ну да ладно... По умолчанию, любой человек должен, хотя бы примерно, понимать значения слов "вериги", "компиляции" и т.п. Но, если читатель будет настаивать, я готов сделать что-то вроде приложения или концевых сносок. Спасибо за внимание.

[Snake_Fightin]

Блин, наконец-то дождался. * зовёт горнистов, нукеры набрасывают из сёдел трибуну, забирается и начинает "Гимн "Грехам".*
Короче вот это для меня-читателя - Винкельрид. Есть тут одна фраза, не буду показывать немытым пальцем, которыя на весах истории перетянет все отечественные фентезийные и исторические опусы. Ну и вообще, грамотно, толково, юморно, увлекательно.
*и чтоб не зазнался* - знаю одного автра, у которого как у меня, главная проблема - лень.

[Винкельрид]

Сообщение от Винкельрид

я слышал даже сказку о том, что констебль позволил Тьме завладеть его душой и поднимал на защиту замка трупы

Кстати, вот и представился случай сказать тебе "спасибо" за это место в тексте. Понимаешь?

[Snake_Fightin]

Понял. Кстати, сказка, это куда значительнее, чем классика, т.к. не на века, а вообще навсегда. Так что перехвалил.
Когда раньше первый раз увидел эту "аналогию", то уже набил ноту протеста, только по полном прочтении, решил, что рассказ достойный и нефиг мелочиться.

[KrasavA]

НАПОЛОВИНУ

Прочитала. Не пожалела.
Понравились сами эпизоды. ОООЧЕНЬ понравились. Захватили, завертели, заставили окунуться туда.
Как ни странно, не понравились пролог и эпилог.
Первый длинный и скучный, слишком много сразу всего наваливается) разобраться не успеваешь)
Второй не содержит в себе (как мне показалось) четкого вывода: зачем все это произошло.
Это было испытание на прочность, верность и здравомыслие? И зачем все это было затеяно тем человеком, который заранее знал, что не сможет спокойно перенести результат своих же "опытов"? Не понимаю. Как бы этот человек перенес смерть членов команды, зная, что она произошла по его вине? И ладно бы ради дела, а то, просто ради игры. Опять не понимаю.

reco прав. Из этого можно вылепить хорошую книгу)

[Винкельрид]

KrasavA, не в моих правилах пояснять смысл собственных сочинений, но для тебя сделаю небольшое исключение) Советую обратить внимание на первый эпизод, названный "Андрогины" (из-за этого я и просил полушутливо, чтобы перечитывали 2 раза), а также на слова Студентки: "Мой отец- всего-лишь полковник". Если будет мало, я, чего уж там, расскажу всё прямым текстом.

[KrasavA]

Винкельрид, ))))))))))))))))))) очень стыдно)))))))))))))) не уловила)))))))))))))) забыла простую истину, что совпадений не бывает)))))))))))))))
Так ведь теперь еще и интерес подогрел) А что же дальше-то будет) Так и хот-ся сказать: А продолжение?)

за исключение лично для меня огромнейшее спасибо)))))))))))))

[Snake_Fightin]

Сообщение от KrasavA

забыла простую истину, что совпадений не бывает)

Нет, почему же. Бывают совпадения. Совпадения бывают при большом объёме данных. А при малом - большая уверенность, что вводить лишнюю переменную слишком затратно, и она там не просто так.