Джозеф Хеллер. Уловка-22

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Сообщение от Al Bundy

Актер, кстати, в экранизации отличный!

Таки посмотрел :)
Вообще экранизация вышла здоровской, ожидал отсебятины. Видимо, в семидесятые у Голливуда еще была совесть. Актеры там убойные, Дридл в исполнении Орсона няшка. Как-нибудь отзыв напишу, наверно.

[Al Bundy]

А молодой Войт в роли Милоу - я прямо глазам не верил ^^

[Иллария]

Господа, а расскажите, пожалуйста, про фильм поподробнее?

[Гелугон]

да в принципе то же самое, что и книга, только вырезали часть персонажей и сюжетных линий, чтобы в хронометраж уложиться. подбор актеров хорош. правда читая книгу йоссариана я именно таким и представлял, так как он уже почти год у аргументатора на аватаре, поэтому мне попадание в случае гг кажется удачным.

[Al Bundy]

Сообщение от Иллария

Господа, а расскажите, пожалуйста, про фильм поподробнее?

Он в том же ключе, что и книга: набор эпизодов - только, разумеется, половина выкинута из хронометража. Оставшееся - довольно точно передано, история не превращена ни в цирк, ни в трагедию, все время балансирует между (ну, больше таки цирк, но и в романе идентично). Хорошие актеры, выразительный главгерой, насыщенность бесед между солдатами оставлена - все тараторят, ничего не ясно ^^ Мне не понравились только флешбеки - они проще, чем в книге, и вообще сценарий постоянно висит на сцене ранения Сноудена и к ней то и дело возвращается. В этом роман более сумасшедший.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Сообщение от Al Bundy

Мне не понравились только флешбеки - они проще, чем в книге, и вообще сценарий постоянно висит на сцене ранения Сноудена и к ней то и дело возвращается. В этом роман более сумасшедший.

Это как раз мне понравилось
Войт - да, тоже няшка, и папашка Чарли Шина найс, жаль хронометраж им вырезали.
А еще там и не подумали вырезать голых женщин, сценку секАса в проулке, кишки - а ведь 70-й год, такое еще в новинку (правда, зомби-трэш Ромеро) уже начал разлагать общество.
Некоторые моменты книги для меня приобрели ясность - зачем забрали девушек, почему Йоса "допрашивали" на операции.
Из положительных нововведений (хотя я могу ошибаться) - это когда Полковник увлеченно слушает Милоу, а на заднем фоне разбивается самолет, и ноль реакции. Война войной а деньги - они вечные :)

[Al Bundy]

Сообщение от Мережук Роман

А еще там и не подумали вырезать голых женщин, сценку секАса в проулке, кишки - а ведь 70-й год, такое еще в новинку (правда, зомби-трэш Ромеро) уже начал разлагать общество.

Да неее, 70е были намного смелее и менее цензурные в кино, там было всякое

Из положительных нововведений (хотя я могу ошибаться) - это когда Полковник увлеченно слушает Милоу, а на заднем фоне разбивается самолет, и ноль реакции. Война войной а деньги - они вечные :)

Ага, и снято годно)

[Гелугон]

Поправка-22

Странные вещи творятся на военной базе американских ВВС в Пьяносе. Командир части раз за разом повышает норму боевых вылетов, бомбардиров поощряют не за поражение цели, а за кучность бомбометания, начальник столовой продает товары по цене ниже закупочной и процветает, начальник столовой продает амуницию и командование части в курсе и в доле, начальник столовой организует бомбардировку собственной части и немцы в курсе и в доле, начальник столовой пожалуй хватит про него, один рядовой по имени Майер Майер из-за ошибки становится майором Майором и комэском, а к другому рядовому ходят за советом генералы и тэдэ. Даже и не верится что речь идет о Второй Мировой Войне.
Посреди всего этого наш герой, а точнее совсем даже не герой капитан Йоссариан, воюющий на два фронта и отчаянно пытающийся спасти свою жизнь. Увы, постоянно отсиживаться в больнице не получается, а отправиться домой по состоянию душевного здоровья мешает та самая уловка/поправка-22.
В связи со всем этим абсурдом по началу может сложиться впечатление, что война в памяти автора отложилась как невероятно смешная штука. Удельный вес черного юмора очень велик. Вот, к примеру, несколько цитат:

Скрытый текст - цитаты:

– Как вы сказали, сэр?
– Вы о чем, сержант?
– А вы о чем спрашивали?
– О том, сколько придется ждать, прежде чем можно будет пройти к майору.
– Как только он уйдет завтракать, так вы тут же сможете пройти в кабинет, – ответил сержант Таусер.
– Но, если я верно понял вас, его там не будет?
– Да, сэр, майор вернется к себе только после завтрака.
– Понятно... Тогда я, пожалуй, зайду после завтрака.
Эпплби покидал палатку в полнейшем недоумении. Когда он выходил, ему почудилось, будто высокий темноволосый офицер, слегка смахивающий на Генри Фонда, выпрыгнул из окошка штабной палатки и проворно шмыгнул за угол. Эпплби застыл как вкопанный и даже зажмурился. Тревожное сомнение закралось в его душу. «Уж не галлюцинация ли у меня на почве малярии или, того хуже, от сверхдозы атабрина?!» – подумал он. Эпплби принял в четыре раза больше таблеток атабрина, чем положено, потому что хотел быть в четыре раза лучше любого пилота в эскадрилье. Он все еще стоял с зажмуренными глазами, когда сержант Таусер легонько похлопал его по плечу и сказал, что теперь, если ему угодно, он может пройти в кабинет: майор Майор только что ушел. Эпплби снова почувствовал себя уверенно.
– Спасибо, сержант. Он скоро вернется?
– Он вернется после завтрака. Тогда вам придется сразу выйти из палатки и дожидаться его у двери, пока он не отправится на обед. Майор Майор не желает видеть никого в своем кабинете, пока он у себя в кабинете.
– Сержант, вы понимаете, что вы говорите?
– Я сказал, что майор Майор не желает видеть никого в своем кабинете, пока он в своем кабинете.

Три парада подряд эскадрилья лейтенанта Шейскопфа занимала последнее место. Репутация лейтенанта Шейскопфа стала весьма незавидной, и он ломал себе голову, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход из положения. Он обдумывал даже такой вариант: прибить по двенадцать кадетов в ряд гвоздями к длинному дубовому брусу и тем самым заставить их точно держать равнение. План этот был неосуществим, поскольку произвести безупречный поворот на девяносто градусов было невозможно без никелированных шарниров, вставленных в поясницу каждому солдату, а лейтенант Шейскопф отнюдь не был уверен, что ему удалось раздобыть у квартирмейстера такое количество никелированных шарниров и тем более уговорить госпитальных хирургов врезать их куда следует.
- Какие еще атеисты? -- прорычал он недовольно, Настроение его круто изменилось, в душе вскипел праведный гнев. -- Во вверенной мне части не может быть атеистов! Атеизм -- дело противозаконное, не так ли?
-- Не так, сэр.
-- Не так? -- удивился полковник -- Тогда уж это конечно, явление антиамериканское!
-- Не сказал бы, сэр, -- ответил капеллан.
-- Ну а я бы сказал! -- заявил полковник. -- И я не намерен прерывать богослужение в угоду кучке паршивых атеистов. От меня они привилегий не дождутся.
-- Сион? Забудьте об этом немедленно. Вообще непонятно, как он попал в молитву. Нет ли у вас чего-нибудь веселенького, не связанного ни с водами, ни с господом? Хотелось бы вообще обойтись без религиозной тематики.
-- Весьма сожалею, сэр, -- проговорил виноватым голосом капеллан, -- но почти все известные мне молитвы довольно печальны и в каждой из них хотя бы раз да упоминается имя божье.
-- Тогда давайте придумаем что-нибудь новое. Мои люди и так уже рычат, что я посылаю их на задания, а тут мы еще будем лезть со своими проповедями насчет господа,смерти, рая. Почему бы нам не внести в дело положительный элемент?Почему бы нам не помолиться за что-нибудь хорошее, например за более кучный узор бомбометания?
-- Ну... что ж... пожалуй, сэр, -- поколебавшись, ответил капеллан. - Но если это все, что вам надо, то вы, пожалуй, можете обойтись и без меня. Вы справитесь сами.
-- Знаю, что справлюсь. -- ответил полковник. -- ну а вы, по-вашему, для чего? Я мог бы сам закупать продукты, но это входит в обязанности Милоу, и он обеспечивает продовольствием весь авиаполк. Ваша обязанность - перед каждым боевым вылетом читать нам молитвы, и отныне вы будете молиться за более кучный узор бомбометания. Ясно? По-моему, кучное бомбометание действительно заслуживает того, чтобы за него помолиться. За это от генерала Пеккема нам перепадут пироги и пышки. Генерал Пеккем считает, что данные фоторазведки выглядят гораздо эффектнее, когда бомбы ложатся кучно.
-- Знаю, -- сказал Йоссариан. -- Он отравил всю нашу эскадрилью.
Мило снова побледнел:
-- Что он сделал?
-- Он намешал в картофельное пюре несколько сот кусков солдатского мыла, желая доказать, что военные -- это каннибалы, не способные отличить изысканное блюдо от явной дряни. Весь состав эскадрильи маялся животами. Боевые операции были отменены.
-- Ну и ну! -- поджал губы Мило. -- Надеюсь, он осознал, что поступил дурно?
-- Наоборот. Он убедился, что был прав. Мы уплетали это пюре целыми тарелками и требовали добавки. Мы все чувствовали, что заболели, но мы и понятия не имели, что отравлены.

Но постепенно автор напоминает читателю, что книга все-таки о войне: герои книги бомбят противника, получают ранения, умирают. Это не приключение, которое можно завершить в любой момент. Тебя призвали на фронт, и ты должен отдать долг стране, а сколько ты ей должен решает полковник Кошкарт Кэткарт. Так постепенно погибают те, кто давно уже мог быть дома.
Йоссариан в начале романа представший перед глазами читателя этаким клоуном, который от нечего делать валяющем дурака во время проверки писем превращается в борца с системой, единственного во всей книге. Остальные же персонажи или неплохо к системе приспособились, или просто пытаются убежать от нее, или махнули рукой и будь что будет. Йоссариан чужак, изгой в этой среде и в отличие от других чужаков (капеллан, Дэнби, Майор) у него есть силы бороться. Он борется и в результате побеждает. (а я все боялся что автор под конец героя убьет).

П.С. Я тут пробежался по интернетам. В общем оказывается до Хеллеров и Воннегутов американская литература о ВМВ не была антивоенной, мол война там только фон, никаких ужасов, так что они в этом плане первопроходцы, а потом уже прочий вьетнам.

[Mutabor]

Попробую поддержать "Литературный клуб", хотя может статься, что такая поддержка покажется "хуже татарина" (в переносном смысле!)

Вот кое-что об "Уловке-22", хотя вначале собирался рассказать о переводах, но это - больная тема. Лучше не буду...

Скрытый текст - Нервным и спешащим на работу (домой) - просьба не читать!:

Уловка-18… 11, 14, а также 22

Это произошло 15 августа 1944 года. Джозеф Геллер пробрался сквозь узкий лаз в прозрачную носовую кабину B-25. Эскадрилья делала второй боевой вылет за день. С утра бомбардировщики летали на штурмовку артиллерийских позиций под Сан-Тропе, но низкая облачность не позволила им отбомбиться. Неделей раньше, ранним утром 8 августа, над Авиньоном, на глазах Джо был сбит зенитным огнем его ведомый. Двое из шести членов экипажа погибли.

Сейчас целью был железнодорожный мост через Рону. Тридцать шестой боевой вылет. Передний блистер, где размещались бомбардир и штурман, летчики называли «тепличкой», а его обитателей – «цветочками». Тепличка – самое уязвимое место в бою. Джо сел в кресло, надел наушники. Моторы взревели, выжженное солнцем ухабистое поле побежало куда-то назад и, наконец, самолет оторвался от земли. Погода стояла отличная, видимость была «миллион на миллион».

Эскадрилья начала заход на цель. Немецкие зенитки заляпывали небесную синь грязно-серыми кляксами разрывов. А в стеклянной кабине, подавляя дрожь в руках, Джо прильнул к окуляру бомбового прицела, выкрикивая команды пилоту: «Левее! Левее, мать твою!» Ровно минуту – шестьдесят секунд длится заход. Нельзя отклоняться от курса ни на дюйм, иначе бомбы уйдут в сторону.

Еще немного! Еще… Еще чуть-чуть! Джо нажал на кнопку бомбосбрасывателя и сразу же, лейтенант Рим, двадцатилетний первый пилот, взял круто вверх. Двигатели начал захлебываться – им не хватало мощности. Второй пилот, опасаясь, что этот салага всех угробит, перехватил управление, и самолет вошел в крутое пике – прямо над зенитными позициями. В носовой кабине, Геллер врезался головой в переборку. Шнур переговорного устройства выскочил из гнезда и хлестнул его по лицу. Джо ничего не слышал. Он был оглушен.

Через какие-то секунды, почти так же быстро, как и падал, самолет рванулся вверх и в сторону - от зенитных разрывов. И еще раз – вниз! Вверх! Джо, мотало по всей кабине, как игрушку «Йо-йо», то прижимая к полу, то бросая о борт. Стояла ужасная тишина. Может, он единственный, кто остался в живых? И тут Джо заметил, что шнур переговорного устройства отключен. Трясущимися руками он подключился к связи и тут же по ушам ударил чей-то вопль: «Он не отвечает! Помогите ему, помогите!». – «Кому помочь?!» - «Бомбардиру! Он не отвечает! Помоги ему!» - «Я бомбардир! - крикнул Джо, холодея от ужаса. – Со мной все в порядке…»

Да, скорее всего, именно так все и началось.

Любопытно, что сам Джозеф Геллер оставил, как минимум, три версии «откуда взялась «Уловка-22».

Версия №1.

«Меня дико раздражали все эти однотипно-героические книжонки о войне, и я перестал их читать. Как-то, в компании двух моих приятелей-фронтовиков, каждый из которых был ранен, я отметил, что один из них с самым серьезным видом рассказывает военные байки – да так, что я чуть не плакал со смеху. Мой второй приятель слушал все это с каменным лицом, а потом сказал, что не понимает, что смешного может быть в ужасах войны. Я попытался ему объяснить и в ответ услышал, что даже самый развеселый кладбищенский юмор не примирит его с тем, что он видел на войне. После этого разговора я начал задумываться над событиями моей короткой военной карьеры. Так зародилась идея «Уловки-22».

Версия №2.

Писатель А.Люстиг утверждал, что Геллер признался ему в конце 1960-х, что не смог бы написать «Уловку-22» без одного из величайших романов о Первой мировой войне – «Похождения бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека. Именно откуда Геллер перенес в свое время и безумие бюрократической машины, и безвыходные ловушки для «маленьких людей», а заодно - больнично-симулянтские фантасмагории, безумствующих офицеров и блаженного капеллана, гротескный стиль и колоритные образы... Впрочем, однажды отдав дань солдату Швейку, Геллер о параллелях между романами больше не распространялся…

Версия №3 - самая популярная, можно сказать каноническая.

«Я лежал в постели в своей четырехкомнатной квартире на Вест-Сайде, когда внезапно эта идея пришла ко мне. Я вдруг увидел капеллана, безумно влюбленного в свою семью… И симулянта-пилота – пока безымянного... Капеллан пришел навестить его – в тюрьме… Нет – в госпитале! Как только я увидел эту сценку, книга начала складываться стала сама собой: цвета, формы, запахи, персонажи окружили меня требуя, чтобы их перенесли на бумагу. Все это происходило в течение полутора часов, до тех пор, пока я не вскочил с кровати и не взялся за перо… Я набросал план и уснул…
На следующее утро я пришел на работу, в рекламное агентство, с термосом кофе и головой, наполненной идеями, и тут же от руки написал первую главу будущего романа - двадцать рукописных страниц. Я назвал его «Уловка-18». Год был 1953-й».

Весьма вероятно, что каждая из версий дополняет другие и каждая, возможно, имела место на каком-то из этапов написания романа. Более того, еще в 1946 году в письме к У.Бернетту, Геллер мимоходом упоминает «…роман о летчике, который не хотел летать».

Есть еще и Версия №4 – но о ней придется пока умолчать…

Вернувшись к рукописи через несколько дней, Геллер нашел первого литературного агента – Мэвиса Макинтоша. Свежеиспеченное агентство насчитывало целых трех человек, одной из которых была девушка, разбиравшая почту по пятницам. Ее звали Кандида Донадьо. На Макинтоша «Уловка-18» не произвела ни малейшего впечатления: история была обрывочной, непонятной и совсем не смешной. Но Кандида, случайно прочитав рукопись, пришла в восторг и взялась за рассылку. Что с нее взять – ей было всего двадцать три, она мало что понимала в книжном бизнесе и ей понравился сам Геллер…

Вначале ничего, кроме отказов, не приходило, но в один прекрасный день, Кандиде позвонил Арабел Портер, ответственный редактор литературной антологии «New World Writing», которому понравился рассказ. И он произнес два волшебных слова: «Я покупаю».

Кандида Донадьо стала новым агентом Геллера. Она родилась в Бруклине, в семье итальянских иммигрантов. Небольшого роста, пухленькая, с пронзительными карими глазами, девушка стягивала черные волосы в такой тугой пучок, что уголки глаз чуть ли не касались ушей. Она обожала похабщину и самым ее любимым словечком, произносившимся со смаком, глубоким контральто было «дерьмо». Она курила и пила, души не чаяла в калорийной итальянской кухне и терпеть не могла фотографироваться. Кандида была соткана из сплошных противоречий, возможно, поэтому ее клиентами стала целая плеяда известных авторов: Томас Пинчон, Джон Чивер, Джессика Митфорд, Филип Рот, Брюс Джей Фридман, Уильям Гэддис, Роберт Стоун, Майкл Герр, и Питер Маттиссен. А началось все с «Уловки-18».

«Уловка-18» вышла в седьмом номере антологии, опубликованном в апреле 1955 года с подзаголовком «Новые приключения в современном прочтении». Десять страниц мелким шрифтом: конец Второй мировой, американский пилот Йоссариан отлеживается в военном госпитале с болью в печени. Он решил провести остаток войны в больнице, где еда была не так уж плоха, и ее подавали прямо в постель. В палате лежат его приятель Данбар, болтливый техасец, такой симпатичный, что никто не может его терпеть, и «солдат в белом». Однажды к Йоссариану приходит капеллан. Долгий и бессмысленный разговор Йоссариана и священника. В конце концов, техасец, доведя патриотической болтовней до смерти «солдата в белом», выживает всех из палаты и они возвращаются в строй. Вот и вся история – вы прочитали ее в первой главе романа.

Через год Геллер закончил написание второй главы, над которой он работал в свободное время. Работа шла «по науке»: с планом, картотекой персонажей, описаниями мест, картами боевых вылетов и всем прочим. Идеи бурлили: меняются имена персонажей, появляется Миндербиндер – делец из дельцов, Йоссариан то умирает, то воскресает, появляются и безжалостно вымарываются хэмингуэевские мотивы, возникает сцена со смертью стрелка Сноудена - центральная для романа (и фильма). И, наконец, на карточке появляется первый вариант знаменитого парадокса, главный рефрен: «Тот, кто не хочет летать на задания, не может быть сумасшедшим».

В августе 1957 года Кандида Донадьо послала семидесятистраничную рукопись под названием «Уловка-18» в издательство «Саймон и Шустер», где ее встретили с прохладцей. Но все же один из редакторов, двадцатишестилетний Карл Готлиб, с подачи двадцатичетырехлетнего менеджера по рекламе Нины Борн, предложили Геллеру дописать роман.

К февралю 1958 года, Геллер завершил семь глав «Уловки-18» - двести шестьдесят рукописных страниц и Донадьо отправила их в редакцию. Прочитав рукопись, Готлиб рекомендовал ее к публикации, хотя в служебной записке признал, что «… эта книга вряд ли обеспечит хорошие продажи, но, возможно, будет номинирована на престижные литературные премии». Совет директоров согласился и, после длительной переписки, уплатил аванс - $ 750, с перечислением остатка гонорара - еще $750, после завершения рукописи. Контракт был подписан накануне нового, 1960 года.

Еще один интересный момент: на разных стадиях написания романа, Джо Геллер работал, по меньшей мере, с девятью различными вариантами текста, из которых до завершающей стадии «добралось» только три. Большинство глав переписывались, по два-три раза, постепенно очищаясь от избыточных образов, «нижепоясного» юмора и словесных игр, причем наиболее характерной тенденцией была замена имен собственных местоимениями. Из трех последних версий рукописи, перетасовав эпизоды, Геллер, наконец, «вывел» финальный вариант романа.

Если вначале рукопись состояла из семи глав, затем была расширена до шестнадцати, то финальная версия состояла из двадцати восьми - 758 страниц машинописного текста. Геллер и Готлиб погрузились редактирование этой головоломки. В издательстве вокруг романа уже создавался миф – эдакая литературная версия Манхэттенского проекта. Никто, кроме Готлиба и его людей не читал рукопись, с каждой задержкой все активней расползались слухи: «Саймон и Шустер» вот-вот выпустит в свет нечто совершенно невиданное, невероятное!.. Конечно же, источниками этих слухов были Кандида Донадьо и Нина Борн, рекламная кампания началась, едва рукопись оказалась в здании редакции.

Все сроки уже давно прошли, а книга все еще не была готова к публикации. И завершался год 1960… В один ужасный день Геллеру позвонил Карл Готлиб, который сказал, что от названия «Уловка-18» придется отказаться. Известный писатель Леон Юрис выпускает новый роман под названием «Мила-18», о восстании в Варшавском гетто. Два романа с числом «18» в названии рынок не примет. Геллер был в отчаянии, хотя число "18" выбрал совершенно произвольно и оно ничего, по сути, не значило, но после семи лет работы книгу было трудно называть как-нибудь иначе.

Запершись в кабинете Готлиба, они с Геллером сидели, перебрасываясь числами, словно два шпиона - кодовыми сообщениями. Обоим понравился на слух вариант «Уловка-11» (Catch Eleven) - согласные четко следуют за гласными. В конце концов, они решили, что это слишком напоминает название новой криминальной комедии Фрэнка Синатры «Одиннадцать друзей Оушена» (1960) и решили и придумать что-нибудь новенькое еще разок, попозже.

29 января 1961 года, Геллер пишет Готлибу письмо, в котором настаивает, чтобы книга называлась «Уловка-14» - как понравилось его агенту, Кандиде Донадьо. Но спустя несколько дней и от этого названия пришлось отказаться: слишком длинное и не запоминающееся.

Наконец, звонок среди ночи поднял Карла Готлиба с постели – это звонил Геллер. Джо назвал какое-то число. Готлиб сказал: «Нет, Джо, это не смешно» и повесил трубку. А потом, лежа в кровати и ворочаясь от бессонницы, Карл вдруг понял – вот оно! Перезвонив Геллеру на следующее утро, он сказал: «Все, Джо – у нас есть идеальное число: двадцать два». – «Это почему же?» - сонным голосом спросил Геллер. – «Потому, что двадцать два на двадцать два процента смешнее, чем восемнадцать» - «Чертовски здорово! «Уловка-22» – это здорово, старина!»

Нина Борн, рекламный агент «Саймон и Шустер» работала на успех романа не покладая рук, словно сумасшедшая гувернантка, считающая чужого ребенка своим. Убежденность, что роман гениален заставил ее, с дрожью в голосе и слезами на глазах, настаивать на заседании Совета директоров на тираже 7500, вместо обычных 5000 для первого издания. Как ни странно, это сработало. Возможно потому, что она взяла на себя всю ответственность за результаты продаж книги.

Вместе с Готлибом, они разослали сигнальные экземпляры «Уловки-22» таким авторам, как Джеймс Джонс, Ирвин Шоу, Арт Бухвальд, Грэм Грин, Ивлин Во. Дерзкая стратегия,казалось, грозила полным провалом: в письме от 6 сентября 1961 года, Ивлин Во написал:
«Дорогая мисс Борн, благодарю Вас за присланный вами роман «Уловка-22». Мне жаль, что книга показалась вам столь примечательной, но вы ошибаетесь, называя ее романом. Она представляет собой сборник очерков, часто повторяющихся, и, большей частью, совершенно бесструктурных. Диалоги, в основном, смешны – и только. Если вы пожелаете меня цитировать, то отзыв прозвучит так: «Это разоблачение коррупции, трусости и бескультурья американских офицеров вызовет самое искреннее возмущение у всех друзей вашей страны (например, у меня), и в значительной степени поможет вашим врагам».

Все полученные отзывы были диаметрально противоположными – от полного неприятия до восторга. Точку поставила телеграмма Арта Бухвальда:
«ПОЗДРАВЛЯЮ ДЖОЗЕФА ГЕЛЛЕРА ШЕДЕВРОМ УЛОВКА-22 тчк Я ДУМАЮ зпт ЧТО ЭТО ОДНА ИЗ ВЕЛИЧАЙШИХ КНИГ О ВОЙНЕ тчк».

11 сентября в «Publishers Weekly» был опубликован анонс, с фотографией Геллера на всю страницу и обложкой книги. Текст, написанный Карлом Готлибом гласил: «Самая ожидаемая книжная новинка осени – роман Джозефа Геллера «Уловка-22» возмутительно смешон, безумно энергичен и бесконечно оригинален. Спрашивайте во всех книжных магазинах с 10 октября по цене $5.95».

По требованию Нины Борн в магазинах, принадлежащих «Саймон и Шустер», в первый день продаж роман был выставлен на отдельном стенде – невиданный, на то время, рекламный трюк. Целыми днями Джозеф Геллер пропадал на автограф-сессиях по всему Нью-Йорку. Критические обзоры в прессе были самыми благоприятными и первое издание «Уловки-22» разошлось в течение десяти дней. Еще до Рождества, Нина Борн успела подготовить второе и третье издание, а после Нового года – еще и выпуск в мягкой обложке.

К концу 1961 года «Уловка» приобрела статус «культового» романа – как в среде интеллектуалов, так и обычных читателей. Джо Геллер стал излюбленным гостем на ТВ, где в ход пошла придуманная Готлибом фраза: «Йоссариан жив, он все еще где-то среди нас…». «Совершенно случайно» в то же время кто-то обклеил весь Нью-Йорк наклейками «ЙОССАРИАН ЖИВ!» Затем, такие же наклейки появились в университетских кампусах по всей стране - вместе с изданием романа в мягкой обложке.

С ошеломляющей быстротой, термин «Уловка-22» прижился и в обыденной речи, штаб-квартирах корпораций, на военных базах, университетских аудиториях – как символ безумного бюрократического парадокса. В итоге, American Heritage Dictionary одобрил определение «уловки-22» как «…сложной ситуации или задачи, не имеющей альтернативных, логически непротиворечивых решений».

К апрелю 1963 года было продано более миллиона экземпляров книги, а в следующем году – еще миллион с четвертью. К концу шестидесятых роман выдержал тридцать изданий и стал классикой.

Да, чтобы ничего ни с чем не путать - американской классикой.

Потому что есть и четвертая версия «Уловки-22»

Версия №4

27 апреля 1998 года в письме к британской газете «The Sunday Times» библиофил-любитель Льюис Поллок, отметил «…заметное сходство между классикой современной литературы, романом «Уловка-22» Джозефа Геллера (1961) и полузабытым романом Лу Фолстайна «Небеса – одинокое место» (в американском издании – «Лицо героя»), опубликованном небольшим тиражом в Великобритании еще в 1951 году».

Поллока заинтересовало «…удивительное сходство характеров персонажей, образов и событий…» в «Уловке-22» и романе Фолстайна. Роман «Лицо героя» поступил в продажу за два с лишним года до того, как Джозеф Геллер написал первый вариант «Уловки». Оба главных героя используют свой ум, чтобы избежать воздушной бойни, обоих преследует образ умирающего летчика, оба оказываются в одной палате с «солдатом в белом» и так далее…

Джозеф Геллер официально заявил, что никогда не читал книги Лу Фолстайна и даже не слышал о ней.

Любопытства ради, я заглянул во второе издание романа «Лицо героя» (1999), выпущенное на гребне скандальной волны.

М-да… Всякое в жизни случается. И совпадения – тоже…

Вот пока и все

[Tau-777]

Прошу меня извинить. Собиралась поучаствовать в теме, но так и не прочитала.
Так, что извините, если что.
Как нибудь в др раз.

[Al Bundy]

Чтобы поучаствовать в теме, нужно прочитать. Но нельзя успеть прочитать, не поучаствовав в теме. Хммм...

[Гелугон]

Сообщение от Al Bundy

Чтобы поучаствовать в теме, нужно прочитать. Но нельзя успеть прочитать, не поучаствовав в теме.

не, не подходит.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Официальное, так сказать, обсуждение продлится до 26-го числа. После этого участники могут предложить еще одну книгу на обсуждение. Так же немного забегая на будущее скажу, что планирую сделать рецензентам плюшки за разборы, выдаваться будут на конкурсной основе. Пока что это только разговоры, все устаканится на выходных.
а сейчас продолжаем обсуждение книги хеллера и ждем отзыва серафимки.