Уже готовые персонажи, просто чтобы представлять себе, как это может выглядеть. Не обязательно настолько подробно прописывать историю. Я готов принять персонажа вообще без художественной части, если он будет хорошо описан мне в личном общении с игроком.
Скрытый текст - AnneLinn: " - Если сестра не желает выходить замуж, то пусть заявит об этом прямо и во всеуслышанье, - улыбка Агунды, высокой и полной тридцатилетней матери семейства, казалась в этот момент змеиной.
- И отречется от приданого в мою пользу, - поддакнула Альда, ее младшая сестра семнадцати весен от роду. - Все одно Спаретре оно без надобности, а мне очень пригодится.
- Помолчите, - сурово произнес старик с обветренным лицом, сверкнув на дочерей раскосыми глазами. - Ей нужно время. Или вы хотите поспорить с волей богов?
- Нет, но... - начала было младшая.
- Она сама отказала своему... избраннику, - напомнила Агунда, последнее слово произнеся с явным нажимом. - Это ли не окончательное решение?
- Все равно! Вы не вправе ее торопить. И не вправе зариться на чужое. Уверен, еще одумается.
- Когда младшая сестра выходит замуж раньше средней - дурная примета. Не хотелось бы мне, чтобы наша семья впала в высшую немилость. И Спаретра тоже должна это понимать, - изрекла Агунда с деланным спокойствием.
Альда только скривила личико и часто заморгала ресницами. Добиваться своего с помощью криков и слез было ее излюбленной тактикой с колыбели. Как у большинства избалованных "последышей"...
На протяжении нескольких секунд старик-вождь молчал, закрыв глаза. На его лице проступило выражение бесконечной усталости, резче обозначились многочисленные морщины. Дочери первой жены выжидательно смотрели на него.
- Идите обе, - наконец сказал он ледяным и не терпящим возражений тоном. - Давить на сестру вы еще можете, но со мной такое не пройдет.
Вождь не угрожал и не запугивал. Просто ставил в известность. Однако женщины - и взрослая, и юная, - сразу поняли, что довели отца до того состояния, когда с ним и впрямь лучше не спорить. Терпение входило в список его достоинств, и терпение немалое. Но тем страшнее было вывести этого человека из себя. Нынешний разговор - последняя капля в вот уже несколько месяцев длящейся родственной тяжбе.
Агунда, не будь дура, поднялась с колен сама, помогла встать всхлипывающей сестре, затем обе просительницы медленно попятились к выходу.
- О моем решении узнаете завтра, - все тем же не предвещающим ничего хорошего голосом заключил вождь".
Имя: Спаретра
Возраст: 21 год
Внешность вполне типичная для "потомка степей": рост чуть выше среднего, стройная, черные волосы заплетены в множество косичек, глаза карие, широко расставленные, нос прямой, на лице всегда либо спокойное выражение, либо уверенная улыбка. Из одежды предпочитает вышитую рубаху, куртку из тонкой кожи и замшевые штаны.
Навыки: эмпатия к животным, верховая езда, владеет арканом и легкими метательными копьями, для самозащиты носит кинжал. Знает заговоры на прочность для ремней, веревок и узлов, для успокоения животного, для призыва своего животного (действует на большом расстоянии). Обладает минимальными познаниями в лекарском деле.
Имущество:
Копья метательные - 4 шт.
Рогатина - 1 шт.
Наконечники для копий - 2 шт.
Аркан - 1 шт.
Кинжал - 1 шт.
Запас еды (конина вяленая, лепешки, мех с водой).
Огниво - 1 шт.
Скатка для сна - 1 шт.
Седло - 1 шт.
Комплект теплой одежды - 1 шт.
Конь степной породы.
Собака (большая белая овчарка).
Племя: в свое время кочевники-тыбан, спасаясь от гнева своих старых богов, пришли из степей и осели в приречных землях Великой Реки, став частью племенного союза оретанов. Рыболовство оказалось неплохим подспорьем, помимо этого племя освоило кое-какие области, пригодные для создания пашен и выращивания наиболее распространенных и неприхотливых культур. Однако главным источником дохода и гарантом пропитания было и остается коневодство.
История. Из пятерых детей нынешнего вождя Спаретра четвертая по счету. Некогда отец решился прибегнуть к древней степняцкой традиции и взять в дом вторую жену по веской и досадной причине - долгого отсутствия наследника мужского пола (из отпрысков, рожденных первой супругой, выжила только дочь Агунда). Эта мера себя оправдала: в новом браке появились на свет сначала два сына, а затем Спаретра. Четыре года спустя старшая жена тоже родила еще одну дочь, "позднюю" Альду. Семейство жило относительно спокойно и благополучно. Настолько, насколько это вообще возможно в подобных условиях.
С детства Спаретра считалась самой сообразительной, ловкой и целеустремленной из троих дочерей. В самых смелых мечтах она видела себя следующим вождем племени, а никак не покорной женой наездника либо пастуха.
"Я буду первой женщиной, что будет выбрана управлять", - неоднократно заявляла Спаретра в отрочестве. Благо, основания для таких надежд имелись. Ее умениями обращаться с лошадьми, держаться в седле и плавать восхищались если не все соплеменники, то многие. Единственным недостатком признавали только излишне своевольный нрав. "Ей бы родиться в грозовую ночь и мужчиной", - поговаривали старцы. Но Спаретра родилась ясным солнечным днем и женщиной. И от этого ее характер и умения казались еще более удивительными.
С детских лет Спаретра любила ездить на выпас табунов, наблюдать за лошадьми, заплетать им в косы гривы и хвосты и всячески участвовать в уходе за ними. Впрочем, ее привязанность и забота распространялись не только на благородных верховых, но и на всех домашних животных. Те, в свою очередь, отвечали девочке абсолютной и полной взаимностью. Никто и никогда не мог припомнить, чтобы Спаретру хоть раз укусила собака или не подпустил к себе конь. Сама Спаретра не особо задумывалась о причинах столь редкого умения ладить с братьями меньшими, просто принимая это как данность; однако отец то и дело называл это не иначе, как даром. Излюбленным занятием девушки, разумеется, стала верховая езда, в результате женской компании она предпочитала компанию братьев. Тесное общение с пастухами позволило ей приобрести и неплохую наблюденческую практику, и отточить кое-какие боевые и прикладные навыки. К подростковому возрасту вторая дочь вождя привыкла не только потакать своей страсти к перемене мест, но и подолгу жить вне дома и обходится без положенного "по статусу" какого-никакого, а комфорта. В 16 лет девушка впервые серьезно отличилась: наравне с мужчинами дала отпор конокрадам, а одного даже заарканила в самом прямом смысле слова. Этим она снискала уважение соплеменников, а среди молодежи прочно вошла в обиход шутка про "третьего брата".
Помимо этого Спаретра почему-то считалась любимицей отца, хотя и она сама, и все ее родственники могли поклясться, что вождь ко всем своим отпрыскам всегда относился ровно и справедливо, не выделяя никого; по крайней мере, внешне. С братьями у девушки проблем никогда не было, а вот с сестрами близкого общения не получалось. Степенная Агунда считала ее выскочкой, противящейся предопределенной богами роли и высокомерно "не замечала"; вздорная, избалованная и жадная до вещей и украшений "первая красавица" Альда не отставала от старшей, но с той лишь разницей, что игнорировать не получалось. Своим первейшим преимуществом перед Спаретрой младшая дочь вождя считала свое происхождение от первой жены и старательно выискала поводы, чтобы показать превосходство. Впрочем, средняя сестра приучила себя смотреть на эти досадные частности со снисхождением. До поры до времени они были всего лишь неизбежным следствием мелочной зависти и жизнь портили не особо.
Проблемы начались несколько позднее, когда достигшую брачного возраста Спаретру угораздило не только влюбиться в одного из лучших наездников племени, но и получить его взаимность. У отца, как водится, было иное мнение о подходящем женихе, и выдать замуж он ее решил "в соседнее племя", за мужчину из уважаемого рода, представителей которого часто выбирали вождями.
"Говорю уже не только как отец, но и как вождь. Повинуйся. Полагающиеся клятвы дашь завтра, - отчеканил старик, затем бросил стоящей неподалеку второй жене: - Уйми свою дочь, Фати".
Пожалуй, впервые ему пришлось прибегать к столь крайней мере. Все еще непокоренную и гневно сверкающую глазами Спаретру увела мать. Все еще решительно и непреклонно настроенный вождь отвлекся на другие дела и старался не вспоминать о семейных проблемах до утра. Но божества распорядились иначе.
Утром, вопреки ожиданиям, он отправился не к дочери, а к старцу и попросил растолковать странный, уже в третий раз увиденный сон про кружащего над птичьим двором черного лебедя. Не дурное ли это предзнаменование?
"Эта женщина не сможет выйти замуж иначе, кроме как по собственному выбору и желанию, - ответил старец. - Не неволь ее. Так хотят боги".
Все племя полагало, что Спаретра незамедлительно вступит в брак с возлюбленным. Мать и братья искренне радовались. Агунда и Альда вместе со своей родительницей, старухой Бариккой, только зубами скрипели. Однако Спаретра не была бы Спаретрой, если бы не удивила всех в очередной раз.
"Боги возложили на меня ответственность, - заявила она тоном, подозрительно похожим на отцовский. - Мне нужно понять, что от меня хотят они и насколько это совпадает с тем, чего хочу я сама. Беру год на раздумья".
Озвученное по истечении положенного срока решение привело людей племени в ужас: Спаретра прямо отказала возлюбленному и порвала с ним отношения.
"Брак с ним - это слишком просто, чтобы быть высшей волей, - пояснила девушка недоумевающему отцу и печальной матери. - Должно быть что-то еще. Увидим. Боги дадут знак".
Если старики и братья отнеслись к выбору Спаретры с уважением, то сестры, напротив, почувствовали возможность отыграться и погреть руки над чужим костром, присвоив себе ее приданое.
Кончилось все тем, что уставший от семейных склок вождь решил отдать проблему на откуп "третейскому суду". Тем более, момент был самый подходящий - близился всеобщий праздник осеннего равноденствия. Тот самый, на котором неизменно заседает совет Мудрых, могущих решить любую проблему и рассудить любой спор. И чье решение всеми признается окончательным. Обжаловать же его вправе только боги своим непосредственным вмешательством.
Скрытый текст - Арык: Шесть лет назад…
Утро, над лесом алеет край солнца, со стороны разоренного селения доносятся стоны и плач. Дулебов, отличившихся в ночной схватке, связали, и ведут к столбу-жертвеннику, установленному на окраине. Венчает столб искусно вытесанная голова медведя, могучий старец-ратари, облаченный в потрепанную медвежью шкуру, что-то шепчет, рычит, проводит по гладкому дереву узловатыми пальцами, вот только остаются на дереве следы от когтей. Со старца, собственно, все и началось…
К жителям Озерного края, или Лочлана, он пришел месяц назад, увещевал охотников, и был столь настойчив, что привлек внимание Тетрика, вождя племени. «Медведь недоволен тем, как вы ведете охоту, – сетовал старик, – не приносите искупительных жертв духам животных, истребляете не только крупного зверя, но и детенышей». Тогда-то он выглядел совершенно иначе: дряхлый, беззубый, растрепанный, и предупреждения не восприняли всерьез. Как выяснилось, зря. Братство Медведя – так называли себя эти ратари, и они пришли ночью, а вели их полулюди-полузвери. Оборотней не брали копья, не брали стрелы, не брала волшба – и воители Лочлана дрогнули, побежали…
Один из пленников – крепкий молодой парень со свежим шрамом на шее – спотыкается, падает с пригорка в юркий ручей, натягивая веревку, которой узники связаны. Пока ратари его поднимают, охаживая тяжелыми кулаками, он, кажется, что-то шепчет, и, набрав в горсть воды, жадно пьет.
Жертвенник. Первым к нему бросают вождя. Тетрик, сверкая глазами, проклинает врага, но старец не слушает – призрачной дымкой над ним поднимается фигура громадного зверя. Одним ловким движением ратари бросает пленника на раскисшую землю, вспарывает ритуальным кинжалом живот, выворачивает кишки. Тетрик все еще жив – вопль его, кажется, Вот-вот расколет само небо, мучитель же, перевернув жертву лицом вниз, хватает за ребра, и резким рывком выворачивает кверху...
Тот парень, что угодил доселе в ручей, не орет, в отличие от других, не пытается разорвать путы зубами, но смотрит на небо. И он дожидается – словно бы из ниоткуда набегают тучи, начинает накрапывать дождик. Еще миг, и дождь превращается в ливень, а ливень обретает странный светло-зеленый оттенок. Шкура старца дымится, призрак медведя тускнеет – оба они ревут от боли! Та же участь постигает и других ратари – на коже вздуваются волдыри, с некоторых она слезает пластами. Дулебов дождь обжигает тоже, но гораздо меньше, а самое главное – заговоренная веревка обвисает лохмотьями.
– Уходим! – звонко кричит парень, – помощь будет недолгой!
Однако, его не слышат – дулебы упиваются местью. Кузнец Барнард, войдя в раж, бросается на старика, сбивает с ног – рев человеческий не уступает по своей лютости реву звериному…
Сообразив, что родичей ему не дозваться, молодой воин устремляется в сторону леса, и успевает до него добежать, пока тучи еще не разошлись. С прекращением дождя оборотни перекидываются, и буквально разрывают мужчин Лочлана на части. За парнем тоже бросаются в погоню – трещат-ломаются сучья, а от кровожадного рыка кровь стынет в жилах, и все же ему удается уйти.
Молодой воин выбирается к лесному пруду, образованному слиянием нескольких ручьев, и замирает, услышав то ли смех, то ли журчание. Затаив дыхание, он смотрит в зеркало водной глади, и видит ту, которой был принесен в жертву – Зеленую Госпожу. Редко кому из жителей Озерного края удавалась ее узреть, и каждый видел по-своему: то змееголовым чудовищем, то соединившимся в подобие лица косяком мелкой рыбы, то невероятно высокой женщиной с изумрудно-зеленой кожей. Очертания зыбки, размыты, но парень различает два больших желтых глаза с вертикальными зрачками.
– Я ждала тебя, – шепчет Госпожа, завораживает. – Помнишь обеты, что мне принес?
Водная гладь будто бы расступается, утягивает в бездонный омут, и он видит все, начиная с момента, как появился на свет. В тот год случилась страшная засуха, рыба в озерах и реках словно исчезла, и голод распахнул свою широкую пасть. Жрецы принесли Зеленой Госпоже жертву, дабы умилостивить, и жертва была принята.
– Я помню, – хрипло говорит он. – Не причинять вреда ни одной самке, будь то животное, иль человек…
– Верно, – хихикает Госпожа, – продолжай.
– Не употреблять для питья никакой влаги, кроме воды...
– Тоже правильно, – желтые глаза вспыхивают, и парень делает неуверенный шаг вперед. – Луну назад ты прошел все положенные испытания, и теперь по праву можешь зваться мужчиной, а это значит, что пришло время третьего обета…
– Я готов, Госпожа, – говорит он, прижимая руку к сердцу, – все, что захочешь!
– Хорошо, – в голосе богини больше нет смеха, на смену ему пришли затаенная боль и печаль. – Верни пояс, пояс с раковиной, который у меня вероломно похитили, и клятва твоя будет исполнена…
Он хотел спросить, кто похититель, и где диковинную вещь искать, но пруд взбурлил, расплескался, и парень отпрянул. Домой он решил не возвращаться – лесными тропками выбрался на большую дорогу, и вложил судьбу в руки Госпожи.
Имя: Казарнак
Возраст: 24 года
Племенной союз: дулебы
Особенности: недолюбливает ратари, принесен в жертву Зеленой Госпоже
Настоящее время…
По углам общинного дома горели жаровни, разливая неровный красноватый свет. Было людно, а значит и шумно, и душно. Рыжебородый милинг, искоса поглядывая по сторонам, правил топор, зычноголосый олкад рассказывал двум оретанкам какую-то забавную историю – те заливисто смеялись, хмурый ратари глодал кабанью ногу, запивая чем-то ядреным. С одной стороны, удивительно, что в приюте собрались представители едва ли не всех близлежащих земель, с другой же – племя уже давно ни с кем не враждовало, а праздник равноденствия, который здесь отмечали с особым размахом, привлекал многих странников.
Полог откинулся, и в помещение вошел молодой мужчина со спокойным, сдержанным взглядом. Высокий, сбит крепко, темные волосы – гривой, короткая борода, глаза пронзительно-синие, что два василька. Длинную рубаху перехватывал узкий ремень, сверху была накинута куртка из продубленной кожи, порты заправлены в мокасины. Заняв место за грубо сколоченным столом, гость поместил рядом и нехитрый свой скарб.
Казарнак отведал и наваристой похлебки, и моченой ягоды, и сочной кабанятины. Несколько раз с ним пробовали заговорить, он коротко отвечал, что к разговорам не расположен. На ночлег устроился здесь же, и почти всю ночь не мог сомкнуть глаз. Сколько стежек-дорожек он исходил? Сколько раз был на волосок от смерти, и сколько раз сам убивал? Но теперь цель близка, очень близка, что пугает и обнадеживает одновременно.
Первое время ему не везло, и отчаяние порой доходило до такой степени, что Казарнак подумывал свести счеты с жизнью, но, к счастью, в землях кальва услышал песнь о Змееубийце. Большей частью предание повествовало о подвиге, великом и величайшем, но говорилось там как о поясе, так и о несчастной любви. Он расспрашивал жрецов, вел замысловатые беседы с мудрецами, вымывая истину по крупице, отделяя ее от грязи слухов и домыслов. Выяснилось, что Змееубийцу звали Танос – совершив множество великих дел, он стал во главе одного из южных племен. Кажется, героя не поделили две богини – соперницей Зеленой Госпожи оказалась Царица Цикад, известная своей любвеобильностью (вполне могло статься, что змей, побежденный Таносом, и есть Госпожа). Не оставалось сомнений, что пояс в одной из сокровищниц юга, и добыть его будет непросто, однако же, и Казарнак за годы скитаний кое-чему научился…
Скрытый текст - Особые умения, дарованные милостью Госпожи:
"Живая вода"
Казарнак может управлять своим обменом веществ, как то: изменять мышечный тонус, выводить яды из организма, ускорять заживление ран. Таким образом, для восстановления сил ему вполне достаточно обычной воды, пусть и действует она не так быстро, как целебные зелья.
"Мертвая вода"
Казарнак может влиять на обмен веществ других людей. К примеру, вызвать перегрев, нарушив потоотделение, или ввести в замешательство, замедлив кровообращение. Однако, воздействуя на других, Казарнак теряет возможность воздействовать на себя.
До дня равноденствия он останется в поселении – собраться с силами, попутчиков поискать – а там снова в дорогу.
__________________
"В действительности всё не так, как на самом деле." Станислав Ежи Лец
Последний раз редактировалось Argumentator; 01.04.2014 в 16:11.
|