Краснолицый был и жалок и смешон одновременно. Иногда вызывало улыбку, как он растягивался на земле, как страшно матюгался, пытаясь подняться вновь. Но когда мужчина снова повисал на прутьях кладбищенской ограды, цепляясь за них трясущимися жилистыми руками и вскрикивая «Галина!», «Галя!», «Галечка!», я опять думал о Кристине.
К сожалению, думы о моей покойной жене посещали меня не только на кладбище, возле её могилы. Повседневная жизнь, чистая, как стёклышко, разрезалась тысячами бегущих куда-то капель – мысли лились рекой, в которую недавно со стороны начал вливаться новый, мощный и непоколебимый поток. Я видел Кристину везде, я слышал её голос каждый день. Дома, в магазине, в маршрутном такси. В душе, за обедом, во сне. Иногда выручал телевизор, всячески помогали друзья. Но…
Она ушла. Слишком быстро. Слишком внезапно. И совсем недавно…
Пока пьяница с лицом бурачного цвета обнимался с забором, я сидел на корточках возле небольшой мраморной плиты, окружённой венками и свежими гвоздиками. Глядя на тусклое изображение любимой, приходилось не обращать внимания на алкоголика и надеяться, что вот-вот объявится сторож и уведёт сомнительного посетителя столь молчаливого и духовного места. Но кроме краснолицего и меня на кладбище никого не было.
- А шоб его… Я… Га… Галя… Я… Неее… Я так просто не сдамся, хех… Я… Галина! Ты ж меня… Я…
Возможно, это и есть кладбищенский сторож? Или он тоже где-нибудь валяется? Я вздохнул. Потом ещё раз огляделся вокруг.
Более восьмидесяти могилок размещалось на дне глубокой впадины на окраине города. Ближайший спальный район возвышался красными девятиэтажками на востоке, а солнце уже почти спряталось за верхушками сосен с противоположной стороны, на холме. С севера сегодня дул леденящий, несмотря на разгар лета, ветер, приносящий неприятные запахи от промышленной части города, расположившейся по ту сторону высокой горы, с которой по узкой тропинке к кладбищу двигалась небольшая группа людей.
Я немного насторожился, всматриваясь. Сомнений не было – они направлялись именно сюда, несмотря на приближение ночи. Незнакомцы были довольно далеко, получше рассмотреть их не представлялось возможным. Подростки-хулиганы? Готы? Скорее всего, цыгане…. Гм.
Краснолицый даже не задумывался насчёт того, чтобы ретироваться, даже наоборот – окончательно утратил понимание происходящего вокруг и, стало быть, уже планировал новое, окончательное, место для посадки своего пуза. Или зада. Это уж как повезёт.
Ну что ж, не самая лучшая компания намечается на этот вечер. Поэтому я решил последний раз склониться над могилой Кристины Корольковой, подобрать золотистую цепочку, оставленную около часа назад, спрятать в карман, недовольно поглядывая на приближающуюся группу, а потом двинуться торопливыми шагами к своей машине.
- Извини, Кристи, - прошептал я, заводя мотор. – Сейчас не лучший момент.