И, наконец, в хвосте плелся он, Ханнок Шор из Сарагара, свежеиспеченный вождь. С тремя стволами в личном арсенале, что делало его богатым. Верхом на снежном чудище, что, по идее, славно и внушительно. Таща на символической веревке "деву войны", что тоже должно было бы наполнять его сердце гордостью. Но чувствовал он себя уныло и больным.
С отрядом озерников Сагата они встретились у ворот, выходящих на юго-восток. Рабочие как раз налаживали мост через ров. Еще там были княжьи люди, меньше в числе, чем "союзники", и сильно более беспокойные с виду. Среди них химер заметил бледного собрата по большекрылой спирали. Запоздало удивился. Поморщился. Вот ведь не повезло, теперь спотыкайся об этого мутного шпиона всю дорогу. Интересно, это князь его послал как подстраховку, или хмырь сам навязался?
Предводительствовал горожанами Хашт, недовольный, даже злой. Со слов Аэдана сарагарец уже знал, что змеелюд был сильно против, что его назначили главой кохорикайского контингента, но так как господина церемоний ранили, и он нужен, как и прочие сановники, здесь и сейчас - восстанавливать порушенные связи и клятвы с внешними общинами оазиса - то выбора у Хашта не было. Чешуйчатого печалило рассогласование этой миссии с его долгом начальника стражи, особенно в такое время. Необходимость дальнего перехода, с его-то нестандартным телосложением. И, особенно, предстоящая встреча со Стариком. Если даже такое чудище опасается этого загадочного Сойдана, то не пора ли и северянам беспокоиться?
Сагат, впрочем, выглядел вполне безмятежно. Пожалуй, даже, довольным. Сидел себе в седле, подбоченившись, сжимая чекан как царский скипетр. Соун на прощание подарил ему коня с дворцовых конюшен. Почтенный дар, южане смотрели на него одобрительно или с благой завистью. Но на взгляд Ханнока скотинка оказалась и впрямь чахлой и невзрачной. Никакого сравнения с лошадьми Севера. Как бы владетельному не пришлось половину пути топать на своих двоих, лишь бы не уморить дар до срока.
За спиной у Сагата кололи низкое, осеннее небо пиками воины Озерного края. В деревянных и кожаных доспехах, иные – при огнестреле. У кого шлемы без масок, то видны еще более чужанские, чем у местных, лица. У иных даже совсем утуджейские серьги кольцами и проколотые носы. Есть и женщины. В наспинные кольца воткнуты флажки с Ладьей Аэх-Таддера, бело-красной по синему, под желтым солнцем. Сагат Санга покидал город, как победитель. Ханнок уже знал, что вскоре на восток отправится караван с переселенцами – братья поделили клан. Через сезон не будет больше простых "Санга". Будут Цан-Санга, люди Кохорика, и Шиван-Санга, новый клан Озерного Края. История. Её пора бы уже начинать считать "своей", да что-то не получалось.
- Явились наконец, - уронил слова Сагат.
- Мы не опоздали, господин мой, - заметил Аэдан.
- Нет, но вон те мне уже надоели. Разберись.
Вождеский перст указывал на пару варау у ворот. Один черный, другой – рыжий. Оба злые. Скалятся и шипят. В черном Ханнок опознал Карага. Устыдился, что забыл про гильдейца, даже не заметил, что ушли без него.
Рыжего Ханнок не знал. Выглядел он странно – более длинноногий, узкомордый. От глаз к носу слезными дорожками сбегают полоски черного меха, крашеные, или от природы. Там и сям шерсть пятнают темные розетки. Впрочем, не много этой шерсти и видно. Доспех у незнакомого шестолапа был куда более полным, чем у Карага. И в куда более богатом и ухоженном состоянии.
Аэдан пошел к спорщикам. Ханнок, подумав, спрыгнул с седла и последовал за ним.
- В чем дело? – поинтересовался Кан-Каддах. Вообще-то у их проводника, но рыжий ответил первым.
- Он не может с вами идти.