Откровенно говоря, Шаи и на следующее утро было плохо. Это виделось по лихорадочно блестящим глазам и опухшему лицу. Ну, хоть цветом оно перестало походить на вареного рака. Парень выбрался из спальника последним, морщась и растирая виски. С отвращением посмотрел на сунутую под нос плошку с кашей.
- Я бы предпочел…
- Молчи и ешь, - отрезал Аэдан.
Нобиль нехотя заковырялся в разваренной пшенке. Но затем втянулся и слопал плебейское кушанье за милую душу. Гильдейское чудо-средство и впрямь оказалось забористое и прочистило его вчера сурово. Хороший знак, хотя Ханнок был слегка разочарован – он надеялся поживиться за счет аристократичной брезгливости. Он-то, напротив, чувствовал себя здесь замечательно – даже клеймо совсем зажило. Вот только есть вечно хотелось.
Сегодня скалы вокруг были красные. Тут и там возвышались пихты, казалось растущие иногда прямо на голом камне. По мере того как спускались вниз по каньону, вдоль звонкой горной речки, деревьев постепенно становилось все больше, они начали собираться в перелески и рощицы. Появился подрост и поросшие огромными лишайниками, полынью или осокой луга. А затем ущелье свернуло, и картина снова изменилась, как всегда в этих краях – радикально.
Заросли впереди поджарило недавним извержением. Обугленные стволы деревьев под разными углами торчали из серой, рассыпчатой земли, сквозь которую лишь местами пробивалась молодая поросль. Чахло выглядящая, низкорослая, но живучая и вредная – когда Ханнок попытался выдернуть один симпатичный зеленый веник с фиолетовым цветком, то добился лишь игл в ладони. На ругань обернулся Аэдан, но, оценив ситуацию, расслабился. Закатил глаза – “И этот теперь туда же!” – и показал кулак. Химер лишь клыкасто ухмыльнулся – с чего-то ему все же было хорошо. Уже, казалось, забытое чувство. Хотелось пробежаться наперегонки, даром что на копытах. Размять крылья. Нарвать букет и подарить Сонни в отдарок за заплатку. Спихнуть законтурца в речку.
Последнее, наверное, было бы чересчур – парню и так приходилось несладко. Его как раз шатнуло, но Шаи непокорно дернул головой, поправил лямки и пошел дальше. Гордый мерзавец, упрямый – не отнять.
- Стоп, - скомандовал гильдеец, подняв ладонь. Достал магометр, пробежался рысцой вперед-назад, взрывая когтями пепел. Затем кивнул сам себе и вытянул руку:
- Нам туда!
Ханнок несколько раз сморгнул, но приятнее картина от этого не стала. Дальше каньон раздваивался. Левый рукав был не просто обожжен – его залило лавой. Сейчас свежий базальт уже застыл. Здоровенными черными сосульками там, где огненный водопад стекал с горы в ущелье. Где растекся по дну – ребристыми потоками, словно туда вывалили громадную бочку жидкого, комковатого теста.
Правый же выглядел незнамо как заброшенным в эту суровую землю клочком Садов Праведных, как их описывали укульские мифы. Пушистой ковер то ли травы, то ли высоких мхов. Синего цвета, это да, но за последние месяцы сарагарец такого навидался, что это уже не казалось странным. Низкорослые деревья с алыми и сиреневыми кронами, словно перепутавшие сезоны. Некоторые лиственные шапки были такой правильной формы, словно за ними ухаживала бригада садовников. Другие напоминали здоровенные папоротники, даже с спиральными споровыми стручками. Там и сям летали четырехлапые мухи, причем Ханнок прикинул, что эти были какими-то уж совсем крупными, даже не с кулак, а с голову величиной. Сквозь заросли пробивались арки и колонны белого камня, местами обрушенные, но создававшие до неприличия романтичный колорит.
Надо ли говорить, что коготь Карага указывал на преисподнюю, а не на рай?
“Даже река течет к руинам, а этот специально, что ли, издевается?”
- Вообще-то через правый будет быстрее, - сказал Аэдан. Нечитаемый, но точно мрачный.
- Почтенный, вы меня вообще зачем наняли? – возмутился гильдеец. – Это же первая биота. Я проверял, не заражен ли левый рукав. А если и там и там равный фон, выбирать надо тот путь, где живет вторая. Это же основы выживания, вас там, в Залетной дружине, не учат этому, что ли?
- Заткнись, - разом окрысился Кан-Каддах. - Это не твое дело… И да, я горожанин, доволен? Именно потому и трачусь на всяких бестолочей!