[Alex Lion]

Советь не даёт, что жу будут другие думать обо мне, если меня будут печатать, а их нет? :Laughter:

Можете критиковать, всё равно это не произведение и даже не рассказ, это просто десятиминутные мысли с самим собой, которые понадобились для выкладывания на другом форуме. Здесь нет сценария, нет сюжета, только одна единственная мысль.

Тяжёлые времена.
Луна крадучись выползло из-за облака, и лениво осеребрило своим тусклым, почти не ощутимым, светом тёмное оконце, слабо освещаемое печальным огоньком небольшой восковой свечи, догорающей на покосившемся столике, сделанного когда-то из крепкого красного дерева, покрытого лаком, но ныне находящегося в плачевном состоянии благодаря термитам, влажности, пыли и безжалостному времени.
Помятая стальная проржавелая кружка была опрокинута, из неё медленно вытекали остатки воды; лужица распространилась почти на трети поверхности стола, доползла до краешка, и теперь последние ленивые капельки потихоньку собирались в округлые конуса, отрывались от старого дерева и с глухим звуком сталкивались с полом, оставляя мокрые, некрасивые кляксы на пыльном покрытии пола.
Осколки от некогда красивого кувшина отнюдь не украшали тесную комнату, погрузившийся в некий полумрак, благодаря слабому освещению, исходящему от свечи и луны. Игра теней показалась бы очень даже забавной, но только не сегодня, не сейчас. Ах, как бы я хотел оказаться снова где-нибудь в Хадингских горах или в отрешённых землях Вингольва, даже отвратительные пейзажи Мидгардских окрестностей доставили бы мне больше удовольствия, чем теперешние вечерние одинокие сидения, чем эта когда-то дающая надежду Луна, чем этот разбитый кувшин или перевёрнутая кружка.
Луна! О, Луна! Почему ты перестала давать мне то единственное, что осталось у меня после последнего Сильфийского похода? А ведь люди назвали тебя Елатигрен – Светящаяся Надежда. Так почему же ты теперь вызываешь только печаль и невыносимую тоску по прошлому? Да, я теперь уже не тот, мои руки слабы, глаза потеряли свою орлиную остроту, я потерял свою былую прыть, в ловкости я теперь могу состязаться только с пьяными мужиками из этих смрадных кабаков на пристани, но кто меня таким сделал? Что делать герою, если его приключению пришёл конец? Почему все его деяния оказались забытыми и погребёнными вместе с Призраками Прошлого в потрёпанных пыльных книгах? Почему друзья отвернулись от того, кто был для них не просто лидером, а идеалом, предметом восхищения и благоговения?
Как бы много я заплатил бы за то, чтобы повторить любой из своих пусть даже неприметных подвигов; как бы я был рад вновь оказаться на своём верном коне, держать заточенный меч, проехать по прекрасным улицам Нифрграда, навестить архонов. Вновь вспомнить про тот великолепный и романтический вечер, поцелуй на корме корабля, бороздящего ледовое море!
Но не бывать этому больше! От моего облика осталась одна тень, мой скакун давно был продан на ярмарке, а сам, уже наверно издох; меч, обёрнутый в грязную пожелтевшую от долго хранения бумагу, спрятан под старой дубовой кроватью, а в его ножнах, висящих на крючочке у входа, до сих пор осыпаются и превращаются в пыль цветы трёхлетнего возраста. Одна лишь карта, постоянно мелькающая перед глазами, карта Сильфии напоминает мне о том, кто я такой на самом деле, и каким я был, когда меня любили и уважали.
А кем я стал теперь? В кого я превратился из великого воина и победителя, из чародея-лекаря, из юного и горячего парня, любившего в жизни всего три вещи: собственную девушку, поэзию и опасность? Зачем мне теперь приходится каждый день писать, переписывать, пересчитывать и переправлять эти никому не нужные бумаги? Что это за переквалификация и интеллектуальное развитие кадров? Почему мне нельзя просто бросить всё это и отправится в Западные земли? Почему я не могу получить должность в магической школе Визерик? Где я был всё это время? Куда пропали три года жизни? Да, я ещё молод, мне тридцать с лишним лет, но я один, совершенно один в этой ненавидимой мною комнате с этими надоевшими мне делами и печальными воспоминаниями.
Ну, вот и потухает моя последняя свеча, сейчас я окажусь во тьме, и он снова явится мне. Он будет ругать меня, а я буду с ним спорить, он будет доказывать мне мою не правоту, но я не буду его слушать, но чтобы я не предпринимал - он всё равно будет здесь: и сегодня, и завтра, и после завтра, и… и даже когда я отправлюсь в своё последнее путешествие, туда, откуда не возвращаются.
Капелька воска стекла с ничтожного обрубка свечи, огонёчек вытянулся, как будто в агонии, колыхнулся пару раз, не сдаваясь перед своим неизбежным концом, медленно начал таять, превратился в лучинку, на миг вспыхнул и окончательно погас, оставив после себя полупрозрачный серый дымок, который почти мгновенно растаял при первом же небольшом сквознячке. В комнате сразу же потемнело, исчезли все эти ненавистные следы прошлого и настоящего, и только луна лениво осветила моё лицо, бледное и печальное, некогда властное и загорелое, но теперь уже безнадёжно потерянное. Внезапный, но вовсе не неожиданный шумок раздался где-то в углу, и я насмешливо улыбнулся, прошептав: «Ну, вот ты и явился ко мне вновь, мой друг, Призрак меня самого…»
Луна дерзко осеребрила тёмное окно и, как будто опасаясь возмездия или моего недовольства, поспешила скрыться за густым облаком, оставив героя в одиночестве ожидать своего неизбежного конца. Так осыпались последние листочки с некогда красивого цветка жизни одно молодого, но уже много испытавшего и забытого героя, героя желающего только одного - покоя…

Только помидорами за тоскливость не кидайте...