[AnnBlack]

Прочитала "Восток, Запад и секс. История опасных связей" Ричарда Бернстайна. Исследование Ричарда Бернстайна, в котором он рассматривает различия Востока и Запада в сексуальной культуре и объяснит, чем же так привлекает западных мужчин эта восточная культура. И поднимет вопрос, чем же восточных женщин привлекают западные мужчины.
Основная суть различий раскрывается уже первых паре-тройке глав. Поскольку книга написана представителем западной культуры, американцем, то вопросы рассмотрены однобоко, а в рассуждениях сквозит неприкрытое превосходство над восточными народами.
Дальше Бернстайн делает экскурс в историю Китая, Индии, Османской империи, Японии, некоторых стран Африки, описывает послевоенную Японию и Вьетнам, современный Тайланд и Китай.
Интересно. Любопытно.

Скандинавские детективы не перестают меня радовать. Жестокие, кровавые и крайне натуралистичные, они запросто могут шагнуть за пределы жанра.
В первой книге трилогии "Девочка-ворона" Сунд Эрика Аксла двое шведских рокеров открыто и провокационно вываливают перед читателями проблему, знакомую вообще-то не только современной Скандинавии, но и любой стране во все времена.
Насилие сильного над слабым.
А если сузить, то насилие мужчин над всеми остальными – женщинами, детьми. В том числе собственными. В том числе сексуальное. Когда я вижу недвусмысленное осуждение этого типа святого постулата сиречь вечной отговорки "Я мужчина, у меня потребности", хочется аплодировать – авторы зарезали этого неприкосновенного барана и плюнули в рожу всем мудакам, которые творят злодейства, прикрываясь физиологией.
Еще есть такая фишка как "автор прочувствованно и достоверно изобразил женскую душу". Так вот, Сунды настолько глубоко туда залезли и настолько адекватно прописали обеих своих героинь, как в нормальном состоянии, так и в гендерном стрессе, что у меня даже возникли сомнения в их ориентации. Я не могла оторваться от книги, потому что давили на меня отнюдь не бесконечные избиения и изнасилования маленьких детей, а гипнотическое безумие Виктории, создающее силой слова альтернативный, сюрреалистичный, противоестественный и извращённый мир, где такое поведение является нормой. Для многих людей норма – позволять себе превращаться в скота, а потом ходить, будто ничего не было и говорить, что у них мол особые потребности. И это затягивает, как загнивающая антиутопия, перемалывает тебя с костями и самосознанием.
Во второй части "Голодное пламя" такого количества душевной боли нет. Во второй книге много тошнотворного. В первой тебя наотмашь бьет психология насилия, во второй - его графика. Сунд крайне бескомпромиссны, крайне. Оставшаяся половина книги неизменно дочитывается уже не с тем пылким энтузиазмом, что в начале, видимо из-за затянутости и "некрологистости" романа, который воспринимается, как длинный выпуск "Новостей" на первом канале. Язык сухой и сжатые фразы добавляют это ощущение.
Заключительная часть истории про Викторию Бергман "Подсказки пифии" должна поставить в этой мерзости все точки. Найти виновных и наказать их. Вот эта история из серии, когда все неплохо начиналось, а закончилось все тягомотиной. Реально, третью книгу читала с трудом, до того было неинтересно. Если первая книга вызвала бурю, вторая небольшой шторм, то третья вылилась в штиль. Перемутили. Перенаворотили. Слили финал.

Третий роман "На службе зла" Роберта Гэлберта честно сказать не вызвал у меня такую бурю восторгов, как от первых двух книг (которые я даже перечитывала пару раз). Что мне не понравилось? Самое первое, что бросилось в глаза - это качество бумаги. Она такая тонкая! Просвечивает даже! Поскупилось издательство? Непонятно. Дальше: роман мрачный, про больных на голову людей и многое отталкивало и будоражило в тоже время. Отвратительное всегда притягивает, кто бы, что не говорил, про все ужасы, что творятся вокруг. Но если в первых двух был какой-то золотой баланс детективной составляющей и личной части истории, то здесь автор ударилась сильно в личную часть. А я то ждала детективную! Конечно, очень приятно было узнать многие моменты из жизни Робин и Страйка, но пропал этот золотой баланс! Пропал! Я расстроилась из-за этого. Моя претензия не уменьшает качество самого текста и истории в целом, но от четвертой части (которая я надеюсь, будет) я хотела бы получить первую и вторую часть цикла, возвращение к золотой середине.

Вторая книга о инспекторе Ребусе "Кошки-мышки" Иэна Рэнкина зашла более удачно первой. "Крестики-нолики" были все же предысторией, знакомившей читателя с главным героем, а вот вторая книга уже полноценный детектив. Видно, что работа над этим романом более усердная. Детектив получился неплохой, сюжет - присутствует, и даже интрига имеется, хотя разгадка не такая уж и сложная. Знакомство с автором продолжу.

"Сын террориста. История одного выбора" Зака Ибрагима, Джеффа Джайлса. В 1990 году исламский террорист Эль-Саид Нуссар застрелил в Нью-Йорке лидера еврейского подполья Меира Кахане, а через три года спланировал и организовал взрыв на подземной парковке Всемирного торгового центра. Причём — из тюрьмы. Нуссар надеялся, что башни-близнецы рухнут, однако в 1993 году они устояли. Тем не менее при взрыве пострадали больше тысячи человек, шестеро — погибли. Закрывать глаза на террористическую угрозу со стороны исламских экстремистов, как и на само их присутствие на американской земле, в Штатах уже не могли. Нуссара приговорили к пожизненному заключению, а на его семью легло несмываемое клеймо "родственников убийцы".
Зак Ибрагим, автор этой книги, — сын Эль-Саида Нуссара, человек, которого с детства готовили к религиозной войне. Однако мальчик выбрал другую судьбу.
Кратко. По делу. Убедительно. Такой и должна быть документальная литература. Лучше всего учишься на собственном опыте, вторая ступень убедительности - это свидетельства участников и очевидцев. И тут мы имеет именно такой случай. Мне очень трудно представить себе жизнь ребенка, папа которого - террорист. Это вне моей системы понятий. Но я могу приблизиться к понимаю, какие эмоции он испытывал, и почему смог отказаться от насилия. Я его в этом полностью поддерживаю. И надеюсь, что все больше и больше людей примут концепцию ненасилия в качестве главной идеи в жизни.