Лунный свет обрушился на ее тело. Странное чувство щекотки поселилось в животе. Гурлоки выли, покачиваясь с пятки на носок. Деревья бережно подняли мавку, баюкая на ветвях, и поднесли к княжне. Древняя сущность нежно коснулась ее кожи. Девушка ощутила электрические уколы в кончиках пальцев. Затем мавка запела. В этой песне не было слов, лишь звуки, затрагивающие все уголки души. Мелодия звенела, лилась чистотой и свежестью, лезла в уши, оседая в голове.
Почему-то Каталин не боялась. Она и раньше была храброй. В то время как остальных детей страх пробирал до самых пяток, она с упоением ждала продолжения леденящих душу историй. В одних всегда был счастливый конец – Фригитта берегла душевное здоровье госпожи. Рано или поздно появлялся принц или рыцарь, убивал злых ведьм, спасал узниц из башен или расколдовывал их поцелуем. Но Каталин слышала и другие истории. Эти были темнее, чем помыслы бандитов. Они учили детей не верить незнакомцам, избегать давать обещания, которые не сможешь исполнить, но что еще хуже – избегать страшных мест. Каталин любила Душилесье. Она не боялась деревьев или зверей, хотя и не была простушкой, пытающейся уговорить медведя не есть себя. Нет, она любила лес по-настоящему. Поэтому всегда старалась вырваться из заботливых объятий няни, чтобы провести часок-другой среди листвы и птичьей трели. Здесь было тихо и покойно. Неважно – будь то жаркое лето или стылая зима – Каталин рвалась в чащу, чтобы испытать неведомое чувство восторга при соприкосновении с прекрасным. В травень она плела венки из одуванчиков и диких ромашек, в золотень – кленовые обручи, которыми награждала фрейлин и друзей из стражи.
Поэтому сейчас, глядя как свет Астарты обволакивает ее тело, Каталин ощущала только ледяное спокойствие. Она боролась и проиграла. Главное не опускать руки. Так говорил ей отец.
Серая молния пронеслась перед глазами. Клубок из шерсти и острых зубов впился в морду гурлока, стоящего по правую руку. Прошла всего доля секунды и вот уже вторая тварь, взмахнув длинными лапами, падает перед ней с раскроенным черепом.
Странный человек использовал мраморный осколок меча в качестве оружия. Он был быстрым, и куда прожорливее нерасторопных слуг госпожи леса. Прежде чем те спохватились, они с волком прикончили еще двоих.
Княжна отстранено наблюдала за сражением, лишенная какой-либо возможности двигаться. Парень казался старше своих лет. Он сосредоточенно орудовал камнем, целя в незащищенные места гурлоков. Их было не так уж много, но он бил без промаха. С молочно-белой кожей, отросшей шевелюрой, застящей разноцветные глаза, он сам походил на чудовище. Княжна знала его всего несколько дней, но понимала, что перед ней не простой крестьянин. В нем чувствовалась целеустремленность, и воля. Такие люди не удовлетворятся плугом да теплой койкой. Они возьмут столько, сколько смогут унести.
Парень черкнул мыском по краске. Белая пыль, влажная от мокрой земли, оказалась разделена на два берега. Лопнули серебряные струны и Астарта, ужаснувшись такому кощунству, отпрянула от Каталин. Луну скрыли тучи. Рядом, почти над самым виском, ударил раскатистый гром.
Мавка впервые показала зубы. У нее был почти звериный оскал – ничего общего с образом извечной повелительницы. Длинные клыки мало что не рвали синие губы. С острых кончиков капала слюна. Повелительница Душилесья сгорала от ярости. Полыхнули искрами цветы меж травяных волос, чернота затопила очи. Мавка закричала так, что у людей заложило уши. Парень упал на колени, выронив осколок. Волк, получив от гурлока лапой, отлетел к ближайшему пню, крепко приложившись о него головой.
В то же время Каталин поняла, что заклятье больше не сдерживает ее. Она спрыгнула с каменного ложа, стараясь держать врагов в поле зрения.
Хтон отдала приказ. Один из гурлоков направился к поднимающемуся парню. Второй двинулся к княжне. Каталин пятилась, мысли роились в голове тысячью назойливых мух, но ничего стоящего не приходило на ум.