Кан-Каддах подобрал и сунул в проем швабру. Ее перерубило заклинанием, перекладина с тряпкой распались в искры не успев упасть на пол.
- Боевые дикомаги есть?
- Д-да… - заикаясь, отозвалась девушка-огарок, нервно ломающая пальцы. Аэдан не выглядел обрадованным, но приглашающе качнул ладонью в сторону двери. Девушка замерла лицом… и упала в обморок. Но дверной проем заискрил багровым, потом изнутри закричали, заскулили и певуче заругались.
Норхад ворвался в залу первым, с пистолью в одной руке и мечом в другой. В него тут же врезался полупрозрачный, переливающийся шар, словно сотканный из тумана и плавленой смолы. Кан-Каддах пошатнулся… потом поднял огнестрел и нажал на спуск. Попал или нет, Ханнок не увидел – он как раз обогнул терканая и врубился в первого оборотня.. Химер вообще мало что успел разглядеть. Мир уже был красным. Демон знал лишь, что помещение действительно большое. И что магмастера опять отгородились заслоном из меха и мутировавшей волчатины. Эти их питомцы были совсем больные и истощенные, пока их добивали забрали лишь несколько жизней… Одной едва не оказалась его собственная.
Ханнок зарубил волка и увидел, что почти добрался до "настоящих" орденцев, в доспехах. Примерился атаковать и тут в лодыжку впились зубы. Пока выдирал ногу и кромсал мохнатого, чтоб наверняка, золотые опомнились. Один ударил его, просто кулаком, под дых, еще издали. Их разделяла добрая сажень, но зверолюд словно молотом по животу получил. Рухнул на колени, беззвучно разевая пасть. Отчего-то он очень хорошо видел, как на лице волшебника испуг и удивление – видимо ждал куда большего эффекта – сменились яростью. Сиятельный переложил кристальный клинок в правую руку и кинулся к нему – добивать неуговоренную магией тварь… Сиятельный получил по лицу брошенной пистолью. Потом напоролся шеей на меч – бронзовый, южный, с обратной заточкой. Врученный Аэдану лично князем, на одной из аудиенций. Кан-Каддах дернул его на себя, едва не отрезая голову напрочь. Высвободил.
- Стоять! – демонски рыкнули на весь зал. - Скажи им стоять!
- Назад! – и впрямь крикнул Аэдан.
Горцы зло разорались, видно, не любо им было подчиняться захожему Кан-Каддаху, но послушались. Ханноку помогли встать, он наконец мог восстановить дыхание, огляделся.
Первые впечатления не обманули – зала и впрямь была большая. Уже наполовину забитая мертвыми и умирающими. У дальней от входа стены дышали жаром две огромные бронзовые сферы. В них, из пола, от них, в потолок, шли трубы. Такие же зигзагами змеились по стене. А в ней самой темнел ход в древние подземелья, свежепроломленный.
У лаза фалангой застыли орденцы. За ними командир и… самый большой тер-зверолюд, которого до сего дня доводилось видеть Ханноку. На две головы выше него самого. В рубище, истощенный, но бодрый. На запястьях и над копытами темнели полосы от кандалов, уже выглядящие так, словно месяц как заживали. Похоже, им помогли. Но больше всего сарагарца впечатлили крылья… вернее то, что от них осталось. Перепонки и почти все фаланги "пальцев" отсутствовали. Уцелели лишь два крайних, в норме должных держать все крыло. И вот эти, напротив, были прямо-таки аномально развитые, толстые, сросшиеся, слегка загнутые. Что твои две костяные сабли. То как химер воинственно растопырил эти "клинки" позволяло предположить, что это не тюремщики так постарались, а другие, залечивая ли давнюю рану или просто модифицируя в соответствии с демонской придурью. Ханнок уже догадывался кто это мог быть.
- Ну привет, брат, - сказал Аэдан, - Хорошо выглядишь.
- Назад! - повторил тер-зверолюд, поднимая зажатый в лапе кристалл еще выше. Не тот, что выкрали диверсанты, а другой, подешевле с виду. Командир орденцев что-то говорил демону на укулли, видимо саблекрылый лишь переводил. Но с импровизациями, - Это резонатор. Если вы подойдете мы взорвем его к чертям собачьим.
- У нас вообще-то война, брат. Говори дельное, пока можешь.
- Ха! Это сердце башни Кохорика. Если подорвать камень здесь, вся дылда сложится к тьматери!