СТРАШНАЯ ИСТОРИЯ
Мужик, сидевший на остановке был ненамного старше Змея. Крепкий, довольно привлекательный внешне, во всяком случае, девчонкам должен нравиться, явно нерусской наружности и весьма прилично одетый. На нём были дорогие джинсы, туфли за штуку баксов, не меньше и кожаная куртка в заклепках, тоже недешевая. В общем, коуч с большой буквы. Но было в нём что-то, отчего мурашки бежали по коже. Змей не мог понять, да и вряд ли отдавал себе отчет в том, что этот в общем-то вполне симпатичный чел пугал его до судорог. А напугать Змея многого стоило!
По носу щелкнула холодная мокрая капля и скоро уже Змей порядком вымок. При всём своём личном мужестве он предпочел бы находиться подальше от мужика на остановке, но здравый смысл твердил, что мужик его не укусит, а простуду схватить под таким ливнем- плёвое дело. И Змей внял здравому смыслу, нырнув под козырёк остановки.
Дождь лил как из ведра, Змей начал подозревать, что домой до сумерек не удастся добраться. Мобильник упрямо игнорировал его попытки связаться с шефом или кем-либо из семьи, так что общество незнакомца в кожаной куртке оставалось единственным способом избежать смертной тоски.
-Давно ждете?-спросил Змей, присаживаясь на другой конец скамьи (предварительно брезгливо смахнув шелуху от семечек и коробку из-под сигарет). Мужик бросил на него задумчивый взгляд исподлобья. Глаза у него были огромные, того оттенка зеленого цвета, что принято называть «цветом моря».
-Часа нет-наконец ответил незнакомец- , я не автобус жду…за мной должны приехать из города.
Голос у него был низкий, глубокий и говорил он совершенно без акцента.
-До сумерек вряд ли успеем- заметил Змей, с любопытством глядя на незнакомца. Тот кивнул, но в его глазах Змей успел заметить мелькнувшую тревогу.
-Хотите, можем сыграть в карты-предложил Змей- у меня с собой колода есть.
Незнакомец медленно, словно заторможенный робот, качнул головой из стороны в сторону. Змей разжал пальцы, сомкнувшиеся было на колоде, лежавшей во внутреннем кармане куртки. Изнутри поднималось раздражение на этого чужака, такого мрачного и отстраненного, что это граничило с презрением. А уж презирать себя Змей не позволял никому.
-Вы ведь не москвич- утвердительно заметил он,вскинув голову и недобро глядя на мужчину, который сидел в той же скованной позе, сунув руки в карманы куртки.
-Не коренной- неожиданно ответил незнакомец-, я приехал сюда в конце девяностых…когда смог сколотить деньжат. Женился здесь на хорошей женщине, уже трое детей у нас.
-Так вы в девяностые тоже бизнесом занимались?- с любопытством спросил Змей, вспомнив собственные попытки наладить своё дело.
-Было дело-незнакомец слегка улыбнулся и неожиданно протянул левую руку- Руслан.
-Вадим- Змей неуверенно пожал протянутую конечность- а что возили?
-Разное…в основном пищевые продукты. Был тогда период, когда в Москве хорошо гречку брали- Руслан снова улыбнулся, уже более открыто-, я закупил у родственников три тонны, нагрузил фуру и рванул в столицу. Потом сделал ещё пару рейсов туда-обратно. В общем, после этого я смог купить ещё одну фуру. Взял родича в напарники и стал мотаться туда-сюда с грузами…
-Повезло, стало быть- с легкой завистью заметил Змей.-А у меня бизнес не пошел…да и во время дефолта все деньги в рублях были. Так что, то, что успел заработать, тоже пропало.
-Повезло…да…-Руслан на мгновение словно ушел в себя. Зеленые глаза остекленели. Но мгновением позже он одарил Змея таким пронзительным взглядом, что тому стало не по себе.
-Вы верите в чертовщину?- спросил он напрямик и Змей не сразу нашелся, что ответить.
-Не знаю- наконец выдавил он- не приходилось сталкиваться.
-А мне пришлось- Руслан опустил голову и помолчал с пол-минуты- да так пришлось, что память на всю жизнь. Хотя и в накладе я тоже не остался.
-Как так?- спросил Змей, удивляясь собственному любопытству.
-Долгая история.
-Ну, мы тут ещё долго будем сидеть-резонно заметил Змей-, так что выкладывайте.
Руслан устремил долгий взгляд на струящиеся с крыши ручьи.
-Случилось это в 96-м, после недоброй памяти дефолта. Я тогда потерял почти всё, что успел заработать. Только то и осталось, что было вложено в фуру и товар.
И вот решил я перевезти те несколько тонн длинного риса, в которые была вложена небольшая часть моих денег и на вырученную сумму открыть маленькое кафе. Обычно мы ездили на пару с моим родичем, но в тот раз он тяжело заболел и ехать мне пришлось одному. Впрочем, это было не впервой, так что я запасся кой-какими бумажками, сунул в бардачок пистолет (времена были лихие), и поехал по знакомой наезженной дороге через Калмыкскую степь. Места эти я знал как свои пять пальцев, поэтому немало был удивлен, когда возле маленькой автозаправки на пути следования обнаружил легковушку давнего знакомого Самира, а в кафе при заправке- его самого.
Я подошел и поздоровался с ним, но он словно не узнал меня. Только тогда я заметил, что он белый как простыня и руки у него дрожат. Я был удивлен, поскольку этого человека знал как очень выдержанного и совершенно лишенного всякого чувства страха.
-Что с ним?- спросил я у проходящей мимо официантки, разносившей заказы. Она поставила заказанный мной гуляш на стол и с сочувствием посмотрела на Самира. Я кивнул, давая знать, что не тороплюсь и она убежала со своим подносом, на котором стояли несколько тарелок.
Ждать мне пришлось недолго, я даже не успел прожевать мясо.
-Понятия не имею-сказала девушка, расставив заказы по столам и вернувшись ко мне-он приехал в таком состоянии часа четыре назад и с тех пор не сказал ни слова. Бедняга!
-Что такого с ним могло случиться?- пробормотал я, спрашивая скорее самого себя, чем девушку, которая стояла рядом со столом, видимо, ожидая продолжения разговора. Она восприняла этот вопрос как обращением к ней и, наклонившись к моему уху, доверительно прошептала: -Сказать по правде, что-то странное творится с недавних пор на дороге. Месяц назад пропала фура с водителем, через неделю ещё одна, потом исчезла без следа «Лада» шефа, которую он отправил брату в Питер. Причем водитель тоже не вернулся. Ни домой, ни куда-то ещё. В общем, что-то происходит, только не понимаю, что. И никто не понимает. А сегодня утром Самир приехал вот в таком состоянии и на все вопросы ни бе-ни ме. Так и сидит тут с утра. Шеф тут позвонил общим знакомым, скоро приедут за ним.
Девушка снова кинула на Самира сочувствующий взгляд. Было видно, что жалеет его. Да и кто не пожалел бы? Самир был парень спокойный, дружелюбный, работал честно, зла никому не делал, а если кому была нужна помощь, то тут он был первым. Его уважали и любили…
Руслан опустил голову. На его приятном усталом лице появилось выражение почти физической боли. Но, передернув плечами, он продолжал свой рассказ.
Сидел я, значит, и смотрел, как одна за другой подъезжают фуры и легковушки с пассажирами. Потом достал сигарету, закурил. В пачке ещё штук пять оставалось, но я не волновался, у меня была заначка в два блока в кабине, да ещё сотня блоков «Кента» в тайнике под фурой. Купил их по дешевке у одного знакомого мента.
Поэтому когда ко мне подошла цыганка с просьбой дать закурить, я недолго думая, отдал ей початую пачку с оставшимися пятью сигаретами. Сам не знаю, почему дал. Наверное, Всевышний меня надоумил.
Отдал я, значит, пачку с сигаретами, сижу, дымлю той, что в зубах осталась. Цыганка закурила и села напротив меня. В сигаретном дымке её лицо показалось мне очень красивым. Огромные черные глаза, полные губы. Она была молодая ещё, не успела, видно, поблекнуть.
-Слушай теперь меня, парень-сказала она, затянувшись и вынув сигарету изо рта-, внимательно слушай, если живым хочешь остаться. Друга твоего уже не спасти, помрет он. Но ты спасешься, если всё как скажу сделаешь. Добрый ты, парень, сигарет вот не пожалел для меня, а они недешевы сейчас. Коли обедом угостишь, дам тебе кое-что, от чего польза тебе будет немалая.
Сам не знаю, что на меня нашло. Подозвал я официантку и велел ей принести гуляш и хлеба. Цыганка смотрела на меня с улыбкой, словно оценивала.
-Да, парень, доброе у тебя сердце и душа чистая, сдается мне, и сам ты не пропадешь и непотребство это прекратишь…
-Что за непотребство?-спросил я, затягиваясь и улыбаясь. Она, видимо, поняла, что я не слишком-то её словам верю. Но настаивать не стала. К тому времени официантка принесла гуляш и цыганка принялась зха еду. А я курил и ждал. Но вот, наконец, кончила она есть, утерла свои пышные губки и снова на меня уставилась. А глазищи у неё огромные, черные как антрацит и волосы под платком тоже черные. А кожа не смуглая, а белая, как слоновая кость. Засмотрелся я на эту красоту, а она вытащила из-под кофты медальон на веревочке и велела мне наклониться. Я отказался.
-Мусульманин я- говорю ей- , и в талисманы всякие не верю.
Только она всё равно заставила меня нагнуться и медальон надела на шею.
-Носи,- говорит-, и снимать не вздумай, пока до Москвы не доедешь. Там снимешь и кинешь в проточную воду. А уж он сам меня найдет. И вот ещё, парень, глазам своим не верь, а пистолет под куртку спрячь, пригодится.
Вот тут она меня сделала как миленького. Про пистолет-то никто не знал, даже друзья ближайшие, хотя у меня на него было разрешение и регистрация. Я на неё уставился как баран на новые ворота, а она встала с места, взяла меня за руку и с собой повела. Только-только успел я бросить на стол деньги за обед.
Мы шли к моему транспорту и в тот момент мне казалось, что всё это не со мной происходит. Да, сказать по правде, я надеялся на благосклонность цыганочки, но силком лезть не стал бы. Только не обломилось мне ничего сверх того, что я уже получил.
-Езжай, парень-прошептала она, сверкнув белыми зубками- и да хранят тебя наш Иисус и ваш Мухаммед.
Так и сказала, на носки привстала, поцеловала меня в щеку и исчезла- только юбки цветастые мелькнули за машиной.
К вечеру я одолел около половины пути через степь. Ехать приходилось медленно, фуре моей было порядочно годков. Да и не торопился я. На пути был небольшой поселок, где я надеялся провести ночь.
Ветер к тому времени усилился и я с трудом различал дорогу в пылевой завесе. Прибавив ходу, я надеялся проскочить бурю и мне это удалось спустя минут двадцать. И вот тут, в зыбком сумраке послезакатной степи я увидел низкое строение, напоминавшее барак, либо харчевню, какие строили давным-давно. Рядом высилась юрта. Очень большая и по виду небедная.
Я озадаченно нахмурился- до поселка было ещё часа четыре.
Остановив машину, я выбрался наружу и обнаружил, что это и в самом деле харчевня. Изрядно удивленный, я обошел её и обнаружил, что двери заперты. Тогда я решил попытать счастья в юрте.
Я позвал хозяев по-кумыкски (ногайцы его хорошо понимали, их язык очень похож на наш) и из-за кошмы, закрывающей вход, мне ответил чистый девичий голосок, говоривший на ногайском языке.
-Входите, господин, милости просим.
Удивленный обращением я отодвинул кошму и не без труда протиснулся внутрь, стараясь не споткнуться о положенные толстым слоем ковры.
-Пожалуйте сюда, господин- совсем молоденькая девушка, очень миловидная, с круглым нежным личиком, указывала мне на постланные по старинке меха и шелка постели.-Сейчас поспеет ужин.
Она говоила приветливо и ласково, но её глаза смотрели на меня с непонятным выражением страха, надежды и отчаяния. Всё это как-то не вязалось с богатством её наряда, с расшитым драгоценными камнями халатом и убранными золотыми монетками косами. Я с любопытством огляделся вокруг и заметил очень полного мужчину, полу-лежащего на богато убранной постели справа от меня. Рядом с ним, массируя его жирные плечи, расположилась пожилая ногайлинка в старинном уборе.
-Салам алейкум- поздоровался я-, прошу прощения, что нарушил ваше уединение. Но уже темно, а ехать далеко.
-Мы рады гостям-сказала женщина и подняла голову.
Я вздрогнул, увидев её глаза. Один из них был совершенно черный, без белка, второй же- белый, без признака зрачка. Меня мороз пробрал, когда я заметил, что и у хозяина глаза такие же.
Тем временем девушка принесла чай, по ногайлинскому обычаю подающийся перед трапезой. Я взял пиалушку с чаем и отпил немного. Чай был очень вкусный, подбеленный буйволиным молоком, но в его вкусе мне почудилась слабая нотка горечи. Но я не обратил на это внимание, как и на внезапно потускневшие глаза девушки.
-Ужин готов-голос хозяйки был монотонным и безликим, как у робота-разделите с нами трапезу, молодой гость.
Я устроился поудобнее на шелках и мехах, подобрав ноги и глядя, как девушка разливает по пиалам дымящийся бульон и раскладывает на подносе крупные куски мяса. Запах исходил от него сладковатый, какой-то приторный. Не знаю, почему, не понравился он мне и мясо тоже не понравилось. Но я был голоден и решил не привередничать. Терпеливо ожидая, пока девушка положит мне порцию, я разглядывал богатое убранство юрты. Шелковые ковры, устилавшие пол и убиравшие стены были очень дорогими и явно редкой старинной работы. Над постелью хозяина висело роскошное оружие с серебряной насечкой, а так же серебром отделанный рог.
-Не ешьте-прошептала девушка, наклонившись и делая вид, что разнимает мясо на более мелкие куски-не ешьте, господин…
Я уставился на неё. В её глазах застыла немая мольба. Я с улыбкой покачал головой.
-Не надо, сестра, я не голоден. Только пару часов назад ел. Ты мне только воды принеси, руки помыть и рот сполоснуть.
-Ешьте, молодой человек-с настойчивостью и монотонностью робота посоветовала хозяйка-, мясо очень вкусное…ешьте…
-Я сыт, благодарю- ответил я, чувствуя себя жутковато под взглядом её разноцветных глаз.
Я чувствовал, что меня неодолимо клонит в сон и не мог понять причины этого. Конечно, я устал, но не настолько, чтобы уснуть через час после заката. Что-то в этом было странное.
-Не спите…умоляю, не спите…-ворвался в уши шепот девушки, делавшей вид, что поправляет сбившуюся подушку. Усилием воли я открыл глаза и сел. Наверное, я уснул бы несмотря ни на что, ни на какие предупреждения, если бы не страшный вопль, раздавшийся снаружи. От этого жуткого, рвущего душу вопля я вскочил как ошпаренный.
-Что это? Что случилось?
-Не волнуйтесь!- хозяйка поднялась и я не успел уловить момента, когда она оказалась возле выхода, загородив его своим телом.-Это всего лишь баран…
-Это не крик барана!-я встал и сделал попытку подойти к двери. Хозяйка подняла голову и я почувствовал, как ледяной ужас проникает в моё сердце. Хозяйка открыла рот, видимо, собираясь что-то сказать и я увидел её зубы. Острые как иглы, нечеловеческие совершенно, длинные, сверкающие клыки опасно щелкнули. Я на секунду перестал дышать.
-Оставайтесь ночевать- сказало кошмарное существо, не бывшее человеком- оставайтесь ночевать…мясо вкусное…очень вкусное мясо…
Мгновение спустя её страшные зубы сомкнулись на моей шее. Нет, не на шее…мигом раньше я успел выставить вперед правую руку…
Словно зачарованный, Змей смотрел, как Руслан выпрастывает правую руку из кармана. На ней отсутствовали три пальца, начисто срезанные у самого основания. Место среза было неровным, словно тут поработали чьи-то зубы. Нечеловечески острые и быстрые зубы…
…-Я заорал и сон как рукой сдуло. Корчась от боли, я отскочил и краем глаза заметил, что хозяин подкрадывается с другой стороны. Девушка вскрикнула от страха, но прежде, чем кто-то из нелюдей среагировал, левой уцелевшей рукой я выдернул из-за пояса пистолет ( благослови Господь твою душу, цыганка!) и всадил одну за другой три пули в существо, бывшее хозяйкой. Оно отшатнулось, шипя и рыча. Я заметил, что на его пальцах острые, сверкающие как металл когти. Хозяин уже несся на меня, топоча как слон. Я развернулся и влепил оставшиеся три пули ему в лоб. Что бы это ни было, кем бы ни были эти твари, они не были бессмертны. Во всяком случае, мои пули их на время остановили. Девушка вскрикнула, схватила меня за руку и выволокла из юрты. Полная луна высвечивала каждую травинку, каждый камешек. От дикой боли я едва не терял сознание и не падал только благодаря тому, что опирался на плечо девушки.
-Берегитесь, господин!-взвизгнула она и из темноты на меня налетела третья тварь. Это был громадный детина с огромным топором, к лезвию которого (я успел это разглядеть) прилипли длинные черные волосы. Он размахнулся, острие топора сверкнуло в лунном свете и я, не осознавая ничего, нащупал на груди цыганкин медальон и выставил его перед собой. Тварь зашипела от злобы и ненависти (во всяком случае, так звучало её шипение) и отскочило. Больше я не ждал. В лоб этому упырю я выпустил две оставшиеся пули и, почти потеряв сознание, повис на плече у девушки.
-Скорее, господин! Надо бежать!- торопливо говорила она, таща меня к фуре, стоящей у обочины.
Не помнил я, как мы залезли внутрь. Как я завёл мотор и вдавил ногу в педаль газа. Потом я правил левой рукой, выжимая газ до упора, а девушка, плача от жалости, перевязывала мою изгрызенную правую руку.
Обморочное состояние почти прошло и почему-то во мне росла уверенность, что это благодаря медальону. Боль была адской, но не мешала мне вести машину. Я гнал всю ночь, пока не стало светать, и убей меня Бог, если я помню хоть что-то из тех часов гонки в лунном свете.
Стало светать. Я остановил машину на обочине, возле небольшого родника, бившего в тени старого дерева. От боли меня подташнивало и голова немного кружилась. Девушка сидела рядом, глядя вперед и на её лице я увидел выражение такой радости и такого покоя, какой вряд ли увижу на человеческом лице ещё когда-нибудь. Заметив, что я смотрю на неё, она повернулась ко мне и с улыбкой обвила моё лицо ладошками.
-Благослови тебя Аллах, мой господин, за то, что ты сделал! Милость его да пребудет с тобой!
-Я только промою рану и попью-сказал я, копаясь в аптечке и извлекая оттуда бинт и антисептик-отдыхай, девочка.
-Да, мой господин!-радостно засмеялась она.
Я присел возле ручья, от души напился, развернул тряпки, которыми была перевязана рана. Выглядела она ужасающе, кровь всё ещё текла, но не так сильно и это меня успокоило. Стараясь не терять самообладания, я промыл руку в ледяной воде родника, обработал антисептиком и перевязал бинтом. Всё это заняло от силу минут семь. Но когда я вернулся в кабину, девушки там не было. Я обошел машину, даже заглянул под неё- никого! Я озадаченно оглядел окрестности. Ни следа живого существа. Кругом гладкая степь, а девушка исчезла.
Совершенно сбитый с толку, я вернулся в кабину и обнаружил, что халат и мониста малышки лежат на сидении. Я даже пощупал их на всякий случай. Халат, правда, выглядел очень ветхим.
Я забрался на своё место и врубил двигатель. К девяти часам утра я добрался до поселка, где нашёл приют в семье старого знакомого. Его жена Балбийке разохалась, увидев мою покалеченную руку. Хозяин же принялся расспрашивать обо всём, что со мной случилось. Но я уже не мог говорить. Рухнул на тахту и уснул, как убитый, не обращая внимания на болящую руку.
Проснулся я к вечеру. Рядом сидел Виталий, доктор, я его хорошо знал. Его отец Андрей был когда-то одним из близких друзей моего отца. А мать, родная сестра Балбийке, кажется, училась с ним в мединституте. Я обрадовался, увидев его.
-Ну что, Руслан, решил поиграть в прятки с леопардом?-спросил доктор, выгнув бровь.-И где ты умудрился так покалечиться?
Я огляделся. В комнате были Болат, хозяин дома, его супруга, старый дедушка Болата и Виталий. Я поежился. Но держать в себе весь тот кошмар, что со мной произошел, не мог. Пусть даже меня посадят в психушку, я ДОЛЖЕН БЫЛ от него избавиться.
По порядку, стараясь не упускать подробностей, я рассказал обо всём, что со мной приключилось. Ощущение было такое, словно я вскрыл нарыв и гной вышел вместе со стержнем. Стало намного легче.
В молчании они слушали меня, не перебивая, не насмехаясь. И окончив рассказ, я с изумлением понял, что они мне ВЕРЯТ. Затянувшееся молчание, повисшее после окончания моего повествования прервал старый дедушка Болата. Было ему, если не ошибаюсь, сильно за сто. То ли сто двадцать, то ли чуть больше.
-Давно это было- начал старик, прокашлявшись- сто лет прошло уже, а может, и больше. Жил в здешней степи старый бий. Держал он постоялый двор, были у него большие стада. Жадный был человек. Я тогда совсем молод был, двенадцать зим всего исполнилось мне, когда умерли и отец, и мать мои. Пару раз нанимался к бию батрачить. Только жадный был тот бий, ржавой монетки не заплатил. Сухого хлеба дал, да выгнал. Спасибо дочке его, Бийке, с кос своих монетку сняла она золотую, да тайком в руку мне сунула. А вскоре случился мор большой в степи и погибли все его стада и отары.
Меня в ту пору к себе дядя взял, младший брат моего отца. Жил я у него несколько лет, а потом пришла Революция. И услышал я от людей страшные вести. Оказывается, бий тот, когда скот свой потерял, умом тронулся. Заманивал к себе одиноких путников, убивал, а мясо подавал в харчевне при постоялом дворе, да и сам не брезговал. И много денег нажил на человечьем мясе. А потом новая власть пришла…Комиссар приехал…молодой, огнеглазый, в руке наган…Пришёл он в харчевню, да на задний двор…а там как раз работник бия очередную человеческую тушу разделывает…Ну, комиссар это дело увидел и сразу всех троих к стенке поставил. Бия, жену его, работника. Дочку только пожалел…говорят, сестра у него была младшая, её вспомнил. А кто говорит, что Бийке отдалась ему в награду за своё спасение. Только не верю я такому…
Старик замолчал и на сей раз молчание было долгим. Потом, вспомнив о своём, я вышел к машине и принёс халат, расшитый камнями и мониста. Увидев их, старик прослезился.
-Твоё это теперь, сынок- сказал он мне- раз уж ты спас её из их лап. Только халат мне отдай, сынок, а камни - твои. Отдай мне халат, сынок…
Я кивнул, глядя, как по его щекам текут слёзы. Мне и самому хотелось плакать…
В струях ливня подъехала роскошная иномарка. Змей молча смотрел, как рассказчик поднимается с места. Уже возле машины тот остановился
-Поехали-Руслан с улыбкой сделал зовущий жест- садись в машину, Змей. До города неблизко.
-Так всё это с тех камешков и монеток?-тихо спросил Змей, глядя на высокую ладную фигуру мужчины.-Ну, тех, что были на халате…
-Ты едешь?-спросил Руслан, забираясь в машину.
Змей смотрел, как темнеет небо за дождевыми струями. Потом махнул рукой и забрался в машину.
-И знаешь, о чем я жалею?- спросил Руслан, когда они ехали по шоссе в сгущающихся сумерках.
-О чем?-тихо спросил Змей.
-О том, что так и не успел поблагодарить её…
Зазвонил мобильник. Руслан ловко перехватил его левой рукой и прижал к уху. На его губах появилась открытая улыбка.
-Бийке, доченька, не бойся, родная, папа скоро будет дома.
Змей смотрел в окно,по которому текли ручьи. Почему-то на душе у него было тепло и спокойно.