Джимми тыльной стороной ладони потёр лоб и уставился на стриптизёршу.
- Ты же тут работаешь? - пистолет указал на клуб, оставшийся за спиной. - Я... Ты должна помочь мне...
В его руке тускло блеснул небольшой кулон.
- Возьми это и подержи пока у себя, - Окурок приблизился вплотную.
Пистолет упёрся в грудь девушки, а другой рукой Джимми засунул украшение в карман её плаща.
- Никому не говори. Это для твоего же блага. Я тебя отблагодарю.
Он судорожно стал копаться в собственном пиджаке и извлёк наружу несколько измятых купюр, которые отправились в карман девушки вслед за кулоном.
- Я вернусь за ним, милашка. обязательно вернусь.
Джимми замер и прислушался, а потом затараторил:
- Только сохрани его для меня, только, мать твою, не пр***и его! Как тебе зовут, красавица?
Зрачки его светло-серых глаз расширились, когда он посмотрел ей в лицо.
- Не хочу сдохнуть, - он вымученно улыбнулся, будто решил пожаловаться этой незнакомой девчонке на горькую судьбу. - Как тебя зовут?
Ленни не любил вставать рано. Ещё меньше он любил, когда его будили. В такие минуты он никогда не был душкой. Он вообще редко бывал душкой. Чёрт, он
никогда не был и не будет душкой. Но его так называли. И Ленни не возражал. Ему даже нравилось. В этом была своеобразная ирония.
Это утро началось со звонка от Эстебана Гота, который испортил настроение известием об отмене неплохой сделки. Потому, когда мотоцикл этой бешеной сучки Слэш с рёвом остановился у его берлоги, Ленни "Душка" Нарсисо только криво усмехнулся и поправил солнечные очки, разглядывая девушку сквозь оконное стекло.
Никто, из ныне живущих, не видел Ленни без его очков. Слухи ходили разные. Но наверняка никто не знал. Говорили, что он их и в душе не снимает.