Тайны деревни Крестовицы.
Вечер. Шел сильный дождь, а ветер дул с такой силой, будто собирался перевернуть карету с лошадьми. В ней ехал мужчина средних лет, которого пригласили для проведения уроков арифметики в деревне Крестовицы, где при загадочных обстоятельствах постоянно пропадали учителя. Надо заметить, что пропадали только «новые» преподаватели, поэтому среди жителей близлежащих деревень ходила молва о нависшем над школой проклятии, а родители боялись отдавать туда своих детей.
Но вернемся к главному герою, Евпатию Григорьевичу, который после пятичасовой поездки наконец–то прибыл на место, к этой загадочной школе. Кучер подошел к карете и, открыв дверцу, помог выбраться Евпатию Григорьевичу с его увесистым чемоданом. Выйдя из кареты, он окинул взглядом школу, которая, как он и ожидал, была малого размера. Только он хотел постучать в двери школы, как дверь быстро распахнулась, а на пороге стоял худой, седой, низенький старик, должно быть, выполняющий роль дворецкого.
– Мне нужен Иван Викторович, – сказал Евпатий Григорьевич.
– Проходите, вас уже давно ждут, – прошепелявил старик и, поклонившись, пошел вперед.
Холл был мрачен, как будто лишний раз доказывая, что здесь происходят странные события. Подойдя к двери, дворецкий открыл её и впустил нашего гостя, предварительно сказав: «Приехал новый учитель». Евпатий Григорьевич зашел в комнату и ему в нос ударил удушливый запах гари. Помещение имело вид квадрата с обшарпанными стенами, на которых висели подсвечники с догоревшими свечами – от них исходил этот ужасный запах.
– Присаживайтесь, – услышал Евпатий Григорьевич и, повернув голову к источнику звука, он увидел грузного мужчину, сидящего за столом, заваленного бумагами, а благодаря сиянию от свеч, сзади этого мужчины была огромная тень, которая еще больше его увеличивала, будто бы показывая его власть. Отодвинув стул и осторожно присев, Евпатий Григорьевич поднял глаза на мужчину:
– Как Вы знаете, меня зовут Иван Викторович. Все преподаватели боятся приезжать в нашу школу, но будьте уверены, – тут он начал перекладывать бумаги, – все это не больше, чем россказни местных жителей.
– Да, я знаю, потому и приехал сюда, – подтвердил Евпатий Григорьевич, сопровождая свои слова кивком головы, – в данный момент я хотел бы узнать, где будет располагаться моя комната и когда приступать к работе.
– Приступить к работе Вы сможете завтра с утра, а Вашу комнату покажет Федор Васильевич.
Тут сверкнула молния, озарив комнату своим светом, но вместо радости от этого освещения стало еще более жутко, особенно после неожиданного появления дворецкого.
– Я вас провожу, – снова прошепелявил Федор Васильевич, – следуйте за мной. Они прошли небольшой коридор и стали подниматься по лестнице, остановившись у двери, Федор Васильевич протянул ключи.
– Вы остановитесь здесь, – сказал он, – будьте как дома, завтрак в 8:15, – и пошел назад. Евпатий Григорьевич открыл дверь ключом и, толкнув её вперед, вошел в комнату. Дверь захлопнулась с тихим щелчком. В комнате были лишь кровать, стол и небольшой шкаф. Евпатий Григорьевич поставил свой чемодан под стол и, быстро раздевшись, лег спать.
– Надеюсь следующий день будет более благотворным, чем этот, – подумал он. Утро было серым: за окном туман, а солнца совершенно не видно, как будто его никогда здесь не было, в этом уголке земли.
Спустившись к завтраку, Евпатий Григорьевич увидел, что все были уже в сборе, а Федор Васильевич спешит к нему, чтобы показать его место на завтраке.
– Вы уже спустились?! Позвольте, я вас провожу, – проговорил он, подведя к столу, за которым уже сидело семь человек, видимо это был весь преподавательский коллектив.
– Дети завтракают обычно в другой комнате, – сказала пожилая полная женщина, заметив как Евпатий Григорьевич окинул взглядом комнату, должно быть ища детей. После завтрака, который прошел в полной тишине, все тот же Федор Васильевич проводил Евпатия Григорьевича в класс. Зайдя в него, он медленно осматривал своих новоиспеченных учеников.
Дети были 13-14 лет, одетые добротно, поэтому можно было догадаться, что родители прилежно следили за ними. Прозвенел звонок и Евпатий Григорьевич решил начать урок со знакомства, но позже понял, что это была плохая идея, так как дети с большой неохотой называли свои имена и все время смотрели на него исподлобья. Тяжело вздохнув, Евпатий Григорьевич принялся объяснять урок, все это время ученики сидели спокойно, и поэтому постепенно наш герой начал успокаиваться.
Так продолжалось три дня, Евпатий Григорьевич привык к детям, и они уже не так внимательно следили за его действиями, хотя так могло показаться лишь на первый взгляд. На третий день, спустившись к завтраку, Евпатий Григорьевич услышал диалог учителей:
– Завтра полнолуние, – сказал Иван Викторович.
– Не может быть! – тихо ахнула какая-то женщина.
– Может, – снова продолжил мужчина, – боюсь, что нам снова придется искать нового учителя. Евпатий Григорьевич, внутренне задрожав, пошел в комнату с независимым видом и, заметив, как женщины кидали на него сочувствующие взгляды, предпочел бы оказаться в своей комнате, но все так же спокойно он уселся за стол, поздоровавшись со всеми, и стал завтракать. День обещал быть обычным: проведение уроков, проверка домашнего задания, а там уж и вечер недалеко, и все бы ничего, но Евпатий Григорьевич никак не мог забыть утреннего диалога. Поэтому, когда все должны были пойти в комнаты, он не торопясь поднялся к себе и, быстро подбежав к кровати, нашел под матрасом заранее спрятанный им револьвер. Теперь он почувствовал себя спокойнее.
На следующее утро Евпатий Григорьевич пошел на урок со спрятанным оружием. Садясь за стол, он увидел, как дети со злостью и какой-то плотоядностью смотрели на него. Он начал урок, стоя у доски и выводя формулы, услышал за спиной какое-то шипение, переходящее в рычание.
– Я голоден! – прорычал один из учеников.
– Тебе придется подождать обеда… – спокойно произнес Евпатий Григорьевич, продолжая писать.
– Я не хочу ждать! Я голоден!
И в ту же минуту Евпатий Григорьевич почувствовал позади себя движение и угрожающее рычание. На уровне инстинктов он вытащил револьвер и выстрелил. Потом он понял, что целился в ученика, но вместо него увидел лежащую у ног тушу уже мертвого серого волка. С недоумением посматривая то на волка, то на револьвер, Евпатий Григорьевич поднял глаза и увидел, что вместо его учеников на партах и рядом с ними находилась стая волков. Их поза и рычание указывали на то, что все они были готовы броситься на него. Не осознавая происходящего Евпатий Григорьевич, выронив револьвер, устремляется к двери в надежде спастись, но в ту же секунду стая волков рванула к нему и, не дав ухватиться даже за ручку двери, мгновенно загрызла его, оставив лишь лохмотья одежды и несколько капель крови, которые маленький, щупленький волчонок незамедлительно слизнул.
Вечером того же дня за ужином среди учителей состоялся диалог:
– Ну, дорогие мои, теперь нам снова надо искать учителя!
– За то детишки сыты!! – радостно проговорила какая-то женщина.
– Надо дать объявление в газету…
Пару дней спустя можно было увидеть в городе газеты, в которых крупными буквами было написано: «Требуется учитель!».
Но никто не хотел ехать в то загадочное место, так как считали, что там есть тайна деревни Крестовицы.