[Adsumus]

Умный, сметливый человек сейчас отгадал, чем можно позабавить публику, которая, если не пресытилась классицизмом, то, по крайней мере, дремала за толстыми пиимами в 12 песнях и драмами с тремя единствами. Котляревский взял «Энеиду» для пародии и выбрал для нее такую форму, которая в самом деле могла удовлетворить желанию позабавиться над книгою. Чего лучше? Малороссийский язык — самая романтическая форма, «Энеида» — самое классическое содержание. Вот и явилась «Энеида» в малороссийской одежде: троянский герой стал «моторний парубок»; Юнона — «суча дочка розкудкудакалась, як квочка»; Зевс — «лигав вишнівку, маківниками заїдав»; Нептун — «сидів над водою, ізморщившись, старий шкарбун». Все читали «Энеиду», даже и те, которые не сознавались в том, вменяя в стыд читать на таком наречии, каким говорят их конюхи. Этому-то смешному обязана «Энеида» своим успехом. Что ж такое «Энеида» Котляревского сама по себе, безотносительно к тогдашнему обществу? Пародия выполнена прекрасно, но время пародий уже прошло: романтическая форма стала нам не чужда, а классическому содержанию мы возвратили должное уважение. Но истинный талант, в каком бы виде он ни явился, не может не показать своих достоинств; пусть сочинение будет искажено, недокончено — все оно будет носить на себе отпечаток души творца, все-таки в нем найдете такую сторону, с которой, если взглянете, то невольно скажете: сочинение хорошо. «Энеида», как пародия, потеряла для нас свою цену; но та же самая «Энеида», как верная картина малороссийского быта, как первое сочинение на малорусском языке в наших глазах — драгоценное творение: мы видим в нем такие достоинства, которые были скрыты от современных читателей.

«Энеида», рассматриваемая с этой точки зрения, имеет для нас три неотъемлемые достоинства. Во-первых, мы видим в ней, как я сказал выше, верную картину малороссийской жизни. Автор хорошо знал Малороссию, жил в ней и с нею, пользовался всем, что было у него пред глазами. Характеры его богов и героев истинно малороссийские в малейших их приемах. Во-вторых, она драгоценна для нас по неподражаемому юмору, с каким автор изображает пороки и смешную сторону своего народа. Стоит только вспомнить описание ада — все грешники носят на себе черты малороссийские и даже осуждены на муки, которые только придут в голову малороссиянину. В-третьих, язык его, правильный, блестящий, народный в высочайшей степени, останется самым лучшим памятником. И надобно сознаться, что едва ли у кого он достигает такой игривости и непринужденности, хотя чуждый малороссийскому языку четырехстопный ямб, в который он заковал свою пародию, очень мешал его легкости.

Что касается до тривиальностей, соблазнительных сцен и некоторых отвратительных описаний, которых, к сожалению, много у Котляревского, то они суть плодложного понятия о смешном: тогда думали, что все отвратительное может забавлять.
Микола Костомаров©