12
Скрытый текст - SPOILER: Наметившаяся было жара спала, так и не решившись превратить лето из плохонького в терпимое. Впрочем, Ханнока оно вполне устраивало. Под палящими лучами терканайское рабство было бы совсем невыносимым. Сейчас зверолюд уныло шагал позади колонны, за ученицей. Полностью развязываться та отказывалась, ловко управляя лошадью даже скрученными руками, хотя Аэдан и пугал, что если “рыжая дурища” сломает себе чего при падении, то добьет её из милосердия.
В теории, демоничность должна была одарить зверолюда нечеловеческой (Ха!) выносливостью, но обещанные мракотцом дары запаздывали. Плетеный короб после завтрака чуть полегчал, но все равно давил к земле, плюща крылья. Лямки натирали плечи, налобная - основание рогов. Под ноги попался камушек, угодив в межкопытье.
- Твою же ж тьматерь! – Ханнок поджал ногу и заскакал по дороге, опасно шатаясь, прежде чем сообразил опереться на воткнутый в землю хвост.
- Узрите ужас Юга! Вот он страшный демон, грозный зверолюд!
Ханнок поднял голову. Сонни показала ему язык и добавила, уже шепотом, чтобы Аэдан не услышал:
- Козел.
- Ты же доброй должна быть. И понимающей… - химер наконец ухитрился выцарапать расклинивший камень, оставив недоговоренным извечное “А еще врач!”.
- А я на вольной практике, - безмятежно ответила девушка, с упором на то, из-за кого именно, - И вообще, на кинаях специализируясь.
“Вот ехала бы назад и Айвара доставала, раз так хочется справедливости” – с тоской подумал Ханнок, но вслух сказал иное, из дурацкого желания оставить за собой последнее слово:
- Можно подумать, они чем-то лучше…
- Именно. Как отбесятся – верные, добрые, пушистые. Умные.
- Волки-то? – поразился химер.
- Ну, есть с кем сравнивать.
- Эй, замыкающие! – прикрикнул из головы отряда Аэдан, - Вперед и молча, на привале налюбитесь.
Раздумав отвечать, зверолюд подкинул камушек на ладони и запустил в лекаршу, метко угодив между лопаток. К его удивлению, Сонни разом застыла, точно столбняк схватив и тихо всхлипнула от ужаса. Затем отмерла, развернулась и посмотрела на метателя с такой лютой ненавистью, словно убить и съесть собралась. Но ничего не сказала.
- Твою же тьматерь… - повторил Ханнок, поправил лямку и пошел дальше.
---
Привал, незапланированный, когда отряд по узкой расщелине проехал необычно крутой гребень и спустился в глубокую котловину, остановившись у пересекавшего дорогу ручья. Ручей курился паром, вода размыла колеи в слякоть, трава по берегам пожухла. Когда любопытный Шаи сунул в поток руку, то с ойканьем выдернул, обжегшись.
- Ну вот куда ты все время лезешь, - прикрикнул на него Аэдан, но отнюдь не хмуря брови. Осмотрелся по сторонам, вдохнул полной грудью, улыбнулся.
- Почти как дома…
Земля под ногами вздрогнула, снизу донесся мерный рокот. А затем над макушками деревьев взметнулся столб воды, в пол-Клыка высотой, со свистом и ревом. С минуту ярился, а потом осел теплой моросью.
Лошади ржали и порывались встать на дыбы. Едва успокоили, терканай, блаженно сощурившись, повторил:
- И впрямь, как дома.
Ханноку идея с переселением на Юг резко разонравилась.
- Такое… там всегда? - хотелось выразиться покрепче, но портить ностальгию этому сумасшедшему как-то боязно.
- По-разному. Где тоже гейзеры, где сера курится, где трясет, а где и взрывается. А что, тебя это пугает?
- Да! – честно рявкнул зверолюд. Остальные молчали, но громче ораторов.
- Кау, ты слышишь? – Аэдан посмотрел на небо, суровое как нгатайский пантеон. Не дождавшись ответа (а может, и дождавшись – пёс этих южных психов знает), он вдруг заявил:
- Так. Если вас это утешит, скоро тут еще веселее будет. Варанг возвращает себе отнятое.
- Аэдан, только не говори, что ты еще и в мистики решил податься, - Шаи нервно смотрел под ноги коню, словно ожидал что в любую секунду земля плюнет кипятком и сварит их заживо.
- А говоря проще, - южанин пожал плечами с видом “И они еще называют нас варварами!”, – область дикой магии расползается. Последние охранные чары Сиятельных сдают. Те мечтали о тихой, мирной луне. Ну вот и доигрались.
- Так это же хорошо, что волшба так долго держалась, – возразил Шаи, - если раньше везде такое непотребство творилось…
- Не скажи, вождь. Ничего бесследно не пропадает. Варанг давно мечтал побуйствовать, - Аэдан на секунду застекленел глазами, словно извлекал из памяти глубоко упрятанное:
- Над Терканой чары распались в пятом веке и нас потом еще лет сто трясло. В восьмом граница доползла до Водораздельного хребта и его пришлось переименовать в Огненный. А сейчас на очереди северный Нгат. С накопленным. А уж когда до экватора долезет…
“Брешет” – с надеждой подумал Ханнок. В Сарагаре при укульских храмах таких безумных пророков хватало на целые диспуты, с битьем посохами и тасканием за тоги.
В небо взлетел еще один гейзер, еще выше первого и в забеге слева.
- Красота! – цокнул языком Аэдан, - Когда я ехал на север, эта кальдера молчала. Ладно. Распаковываемся – Шаи ты берешь на себя…
Кальдера? Ханнок вздрогнул и повнимательнее осмотрелся по сторонам. И впрямь - заросшие, оплывшие, но вполне различимые стенки и дно кратера, если знать куда смотреть. А по центру они, такие маленькие и легко портящиеся от высокой температуры…
Чертово образование, долбаное воображение.
- Знаешь, вождь… А я еще не устал! – бодро рыкнул зверолюд.
---
К вечеру Ханнок уже горько жалел, что напросился на полный переход. Мерзкий наемник, довольно щурясь, выслушал горячие заверения отряда в хорошем здравии и погнал вперед, дав лишь краткую передышку всухомятку для лошадей – их он явно любил больше (зверо)людей. Шаи гордо страдал молча, Сонни тоже превозносилась силой духа над мучителями. Как назло, дальше тракт шел вдоль цепи холмов весьма характерной формы, цедивших горячие ручьи и пыхавших разноцветным дымом. Предоставляя негодяю повод для новых и новых отговорок:
- Нет, здесь рокочет не в ритм, идем дальше.
- Вон та расщелина мне не нравится - как бы не серы не надышались.
- А вы знаете, как далеко добивает палящая туча?
Ньеч, не иначе как вспомнив наконец про лекарские клятвы возмутился:
- Мой пациент сейчас свалится и без пирокластических потоков, да и нам надо восстановить силы!
Ханнок даже умилился заботе, насколько вообще мог соображать. Последний забег он протащился, вывалив по-звериному язык и даже этого не замечая.
- Вот как, все еще пациент? – изломил бровь Аэдан, разворачиваясь в седле.
- Должник, - тут же поправился звероврач, - нам с него еще задолженность за лекарские услуги брать.
- Хорошо. Значит мы наконец оторвались от преследователей?
- Каких? – исключительно фальшиво изумился Ньеч.
- Которые выгнали вас из города и сделали привлекательной службу даже у этого вот, - южанин кивнул на Шаи.
Тсаанай тут же надулся как мышь на крупу. Но молча – длительные прогулки на свежем воздухе творят чудеса даже с аристократией. Особенно с аристократией. Нгатай же продолжил в высшей степени задумчиво рассматривать огарка, которому бесстрастие как раз изменяло с паникой. Наконец, смилостивился:
- Да бросьте, док. По вам обоим видно, что дома теперь страшнее чем с южным варваром. Покорные, вечно озирающиеся, кхм, экспериментирующие. Так внезапно лишившиеся чина и надела. Совершенно случайно оказавшиеся на дороге в страшную, страшную Теркану.
Удовольствовавшись произведенным эффектом, Аэдан пожал плечами и добавил:
- Но вообще-то мне Ханнок рассказал, о чем вы в ночи ворковали.
- Вот же мерзкая тварь! – ахнула Сонни, которую Шаи как раз галантно снимал с лошади. Девушка даже попыталась подсочить ближе (наверняка чтобы пнуть, зараза рыжая!), но добилась лишь того, что и сама споткнулась, и благодетеля уронила.
- Ах-ха, именно такая, – процедил химер, пошатываясь, - дайте подохнуть спокойно, сволочи.
Ньеч прикусил губу, явно намереваясь отпереться очередным мудреным термином. Но поглядел на вконец вымотанных лошадей, на барахтающуюся на земле Сонни, и сдался:
- Да, на нас действительно устроили засаду. Но я не знаю, какими причинами руководствовались нападавшие.
Южанин помедлил и кивнул сам себе. Или голосам в голове – не разберешь.
- Так. Вон та полянка подойдет. Как устроимся, расскажете, что это за напасть такая. И развязывай уже эту рыжую скорбь, даже если она и впрямь перекинется в волчицу, поверь – я успею ударить первым.
Затем спрыгнул с коня, отцепил от седла кожаное ведерко и ровной, уверенной походкой пошел к побулькивающему рядом источнику. Прочие проводили его завистливыми взглядами. Задница истинного наездника!
- Сарагар, помоги расседлать и обтереть живность, - донеслось от воды, - И дрова на тебе.
- Да, вождь, - сказал Ханнок, сделал шаг и мордой вперед повалился в обморок.
---
Первым что зверолюд увидел, когда очнулся, стал Ньеч, зловеще смотрящий на него в упор. Фирменным нечитаемым огарковым взглядом, беспросветно черными глазами на фоне бледной кожи. В руке у него был длинный обсидиановый резак, как раз тот, которым Ханноку когда-то грозились порезать крылья.
- Чур меня! Сги-и-инь! – взвыл сарагарец, пытаясь отползти. Не получалось – похоже, связали. Рванувшись из последних сил, Ханнок выдрался из пут, и обнаружил, что воевал с одеялом.
- И впрямь, живой, - откуда-то сбоку с разочарованием протянула Сонни.
- Я был бы очень благодарен, если бы ты не дергался, - Ньеч указал лезвием ему на плечо, - Надо переменить повязку.
Зверолюд скосил глаза и увидел, что и эта была другой, не с которой он тащился по дороге.
- А нож-то зачем? – пристыженно сказал он.
- На всякий. Прошлая присохла, отдирать пришлось.
- Сколько я в отключке?
- Ночь и большую часть дня.
И впрямь, солнце уже стояло к закату. Ветер сбил вчерашнюю угрюмую пелену туч в белые кучевые облака и утих, подарив третий за это лето приятный день. В листве цвиркали птицы, на сосновой ветке копошилась большая четырехлапка. Открутила молодую шишку, выпустила мозаичные крылья и с натужным гудением понесла добычу в гнездо. Даже неспокойно рокочущие холмы казались уютными печками, а не кошмарными язвами на теле земли.
Ньеч аккуратно разматывал повязку, напоминая прежнего, оседлого себя – уверенный, профессиональный.
- Кстати. Аэдан просил передать извинения, - как бы между прочим сказал звероврач, нахмурив редкие брови и не отрывая взгляда от ожога. Не дождавшись ответа от настороженно притихшего химероида, продолжил:
- Если его точными словами, то он “забыл, что не все Кан-Каддахи одинаково сильны”.
- Вот значит, как, - проворчал Ханнок. Без некоторых любезностей, оказывается, вполне можно прожить.
- Не подскажешь, что он хотел этим сказать?
- Это имя его клана. В Цуне он, похоже, принял меня за сородича. А теперь жалеет.
- И правильно, правильно делает! – снова Сонни.
Ньеч тяжело вздохнул, бросил снятый бинт на землю и сказал:
- Солнце, подойди-ка сюда.
- Зачем это?
- Продолжим обучение.
- Учитель, да что, я ожогов не видела?!
- Сонни из рода Кех! Либо делай как я говорю, либо прекрати называть меня Учителем!
Девушка зло засопела, но подошла. Ханнок заметил, что кинжала, который она так рьяно стремилась в него воткнуть в гостинице, при ней сейчас не было. Но с таким взглядом и ногтей достаточно.
- Да я и сам могу… - забеспокоился зверолюд.
- Хоть сейчас не дури, пожалуйста, - процедил Ньеч, на мгновение вновь теряя выдержку, - Па-ци-ент, гни мою Спираль Омэль…
Затем вновь перешел на ровный лекторский тон.
- Видишь, какая у него регенерация? Чистая рана, три дня – и уже настолько зажило. Даже быстрее, чем по наблюдениям отца. Если в дальнейшем придется делать операции на свежих оборотнях, учитывай этот факт, не то срастется криво. Или слишком хорошо.
- Но это ведь следовое свойство? Чем дальше от даты окончательной стабилизации, тем скорость восстановления ближе к общечеловеческой норме?
- Правильно. Молодец!
Пока Сонни меняла повязку, звероврачи продолжили перебрасываться терминами. Затем девушка ушла, одарив его напоследок уже привычным презрительным взглядом.
- Насчет зверильни… Я…
- Тебя при поимке по голове ударили? – перебил огарок.
Ханнок внутренне съежился, но все же ответил:
- Да.
- Надо было сразу сказать, - неожиданно мирно сказал Ньеч, - Я бы еще раньше предложил остановиться.
Сунул зверолюду в руки деревянную тарелку с ужином, и ушел.
---
Спустя час, Ханнок, сытый и уверившийся в своих силах, вылез из-под устроенного для него навеса и все еще нетвердо поковылял к источнику. В округлой, устланной плоскими окатышами впадине сливались два ручья – один обычный, холодный, и второй, разогретый лично Пламенным Кау. В отличие от водоемов кальдеры, эта природная купальня уже была приспособлена путешественниками. Края расчистили от зарослей, один выложили набранным камнями, превратив в удобную террасу, на которую можно опереться спиной и вытянуть ноги.
Были бы места полюдней и поспокойней, здесь уже давно возникла бы гостиница. Впрочем, Аэдан уверял, что в переходе отсюда таковая имеется. Под рукой Терканнеша, но обслуживаемая местными. Можно будет пополнить запасы. Поспать на кровати.
- Скажи, Хааноок, не правда ли чудесно видеть вокруг такое буйство природы? – раздалось над ухом, заставив драколеня раздраженно прикрыться крылом. На укульские традиции ему было уже наплевать, нгатайские весьма свободны, но озверение, видимо, делает человека несколько более щепетильным в правилах приличия. Шаи, и не заметив этого, продолжил, мечтательно устремив взор вдаль:
- Иногда я жалею, что не зверолюд! В городах наши души отрываются от основы основ, мы разбавляем исконную чистоту и правду ложью, забываем великолепие мира в погоне за наживой. А дикая душа по-прежнему пьянеет от красоты, свободы и тихой радости бытия!
В данный момент дикая зверолюдская сущность мечтала о крыше над головой, деньгах и крепком правовом статусе. Но идти поперек вождеской мысли Ханнок не стал, лишь неопределенно угукнул. В конце концов, уроженцу Тсаана простительно ошалеть от обилия воды и зелени.
Шаи налюбовался соснами, покачал головой и воссиял улыбкой уже конкретно Ханноку.
- Так пишет Иллак Многовидавший. Я с ним во многом согласен. Но все же и в слове, каламе и поэме можно найти утешение… Хааноок, а давай, я научу тебя читать!
- Спасибо, вождь. Не нужно. Я общинник.
- Да я уже слышал, - отмахнулся Шаи, - Не надо бояться! Кого волнуют запреты в этих лунах, вольном Нгате!
Сарагарец притих, не зная, как на это реагировать. Каньонник вообще вел себя странно, а сейчас и вовсе Сиятельным заговорил – те первыми обнаружили, что Варанг не центр мира, а всего лишь луна. Им это было просто – как раз под ликом Ахау жили. И все остальные народы были в курсе их первенства, поскольку магмастера не уставали об этом напоминать, везде, всегда, говоря на любом языке, если надо, ломая его об колено.
“Луннистый цвет лица.”
“Городское лунство.”
“Плодородна ли твоя лунничка твоего Дома, мещанин?”
“Владыка Ютель, да если бы не мы, то вы, тупое стадо, до сих пор верили, что луна плоская!”
“Внимай, Килич, это отродье Кау с Заречья опять с нашими девками целовалось. Глянь-ка на него! Ну и рожа. А ну стой! Что, не нравится? Вот тебе еще! Еще раз увижу твою морду, тварь, в луну по самый головной мех загоню!”
“Эй, Хааноок, что случилось?”
Ханнок вдруг осознал, что Шаи отошел на шаг и смотрит на него очень, очень осторожно. Возможно от того, что химер скалится во все клыки и глухо рычит. Смутившись, сарагарец сделал вид что поперхнулся и наскоро переделал оскал в зверолюдскую улыбку, благо разница невелика. Но просветительский энтузиазм успел угаснуть.
- Э-э-э… Ну-у… Ты отдыхай пока, набирайся сил…
Скрытый текст - SPOILER: Когда Ханнок вернулся к костру, то обнаружил, что Сонни занята варкой травяного настоя в горшке. Такие по негласному договору между путниками оставлялись и чистились после использования на стоянках, дабы те, кто не мог позволить себе дорогие металлические котелки могли спокойно приготовить горячее. Когда сарагарец подсел к огню, девушка молча сунула ему в руки наполненную плошку. Плевать в нее не стала. И то славно.
Зверолюд принюхался. Вроде бы не цикута.
- Нужно мне тебя травить... - поморщилась Сонни и демонстративно отхлебнула свою порцию.
Мимо прошел Шаи, бережно держа в сложенных лодочкой ладонях яблоко. Драколень напрягся, ожидая продолжения разговора, но, на счастье, нобиль нашел себе новую жертву.
- А что ты делаешь? - полюбопытствовал каньонник у Ньеча, шаманившего над зеленой папкой. Панибратское "ты" резануло слух. Лекарь немигающе уставился на нанимателя, но на того огарковская харизма не действовала.
- Привожу в порядок записи по зверолюдям.
- Аха! - оживился Шаи, - Покажи!
Ханнок не удержался и присоединился. Ньеч аккуратно отщелкнул и перелистнул обложку. Первым сверху оказался рисунок зверолюда. В реалистичной манере - художник явно обучался по старинным сиятельным канонам. Ханнок всмотрелся и почувствовал, как щетинится загривок - с толстого дорогого картона на него смотрела демонская морда. Знакомая, хотя в последний раз Ханнок ее видел оскаленной и обесцвеченной от консерванта. Рисованный драколень же казался вполне довольным жизнью, смотря с легким прищуром и чуть улыбаясь - автор ухитрился замечательно передать характер. Рядом с портретом была схематичная зарисовка в полный рост. Что интересно, по ней у химероида крылья были маленькие, больше похожие на ощипанные курьи, чем на перепончато-демонские.
- Это тот, которого ты распилил? - жизнерадостно хрустнул яблоком Шаи.
Последовавшая пауза затянулась. Ханнок слегка пожалел о том, что оказался рядом.
- Да. Это он.
- А за что его так?
- Он попросил.
- Отдал себя на благо науки? Как благородно с его стороны…
- Нет.
- Какой-нибудь ядоземный обычай? Я слышал в древние времена воины отдавали свою кровь во искупление озверелости…
- Наверное.
- Да не уходи ты от разговора! – аристократичная выдержка наконец дала трещину и недогрызанное яблоко улетело в хвойник, - Здесь я на вас всех трачусь!
Ньеч в лице не поменялся, а вот Сонни стиснула ложку как боец – литой пернач. На счастье, каньонник на нее не смотрел, зато Ханнок про себя понадеялся, что у взбалмошной девицы теперь появится иной объект для ненависти.
- Вождь, там не о чем говорить, - наконец ответил огарок, нехотя и непривычно простым, усталым тоном, - Они с отцом часто пили вместе. Терканай просил его ампутировать крылья. Отец отказывался. Одним вечером демон отвесил отцу затрещину. Не рассчитал. Проспавшись, рогатый сам принес мне топор. Вот и все… Я не помню подробностей, сам потом добил запас спирта.
На какое-то мгновение раскосые тсаанские глаза округлились, только теперь на смену гонору пришла искренняя растерянность. А затем на лице снова разлилось одухотворенное выражение. Ханноку такое было знакомо по посиделкам в укульских Домах Дебатов, где лучшие мужи Ламана соревновались в умении придавать смысл любому событию. И похоже, Ньечу эта традиция тоже была отменно известна:
- Не надо вождь. Это было… непрофессионально с моей стороны. Давайте я вам лучше про кинаев расскажу.
А вот это уже знакомо, скучно. Сарагарец зевнул в ладонь и ушел спать.
Последний раз редактировалось Snerrir; 11.05.2017 в 14:33.
|