Старая боевая куртка вдруг стала тяготить плечи, да и плохо зажившее бедро давало о себе знать. Дэвид попробовал пошевелить оставшимися на левой руке пальцами. В такие моменты осознаёшь, что ты всего лишь человек. Человек, которого можно отправить на тот свет одним точным выстрелом.
Пальцы, в отличие от ноги, слушались неплохо. Вот только бить ножом так, как раньше, уже не удастся. Стрелять тоже придётся переучиваться. Сержант начал прикидывать, какой бы пистолет ему теперь подошёл. С крупнокалиберным "Ротацио", легко прошибавшим бронежилеты Стрелков, придётся распрощаться – ствол лягался будь здоров, его и двумя руками порой было сложно удержать. Пожалуй, можно переключиться на что-нибудь из последних выпусков, например миниатюрный "Скитер VII" подойдёт. Стервятник не так давно сказал, что оружейники в кои-то веки расщедрились на улучшенные материалы, и гражданские пистолеты теперь нельзя назвать полным дерьмом. Пока он говорил, его губы непроизвольно растягивались в презрительной ухмылке. Дэвида эта черта племянника сильно раздражала, о чём он каждый раз сообщал вслух. Стервятник на это лишь пожимал плечами и отвечал: "Жизнь – довольно смешная штука, дядя. Прости, но я просто не могу удержаться от улыбки".
Стараясь не создавать лишнего шума, сержант спустился по лестнице к чёрному выходу. Тёмный переулок пустовал, только в углу, еле освещённом горящей бочкой, сидели три подростка и курили обскуру. Проводив солдата затуманенными взглядами, они вернулись к своему занятию. Дэвид на секунду пожалел, что они не дали ему повода напасть – так хотелось выплеснуть копившуюся всё это время злость.
Квартал Увеселений встречал его неоновыми вывесками, сверкавшими со скоростью пулемётной очереди, запахом блуда и броскими афишами, вещавшими анонсы новых театральных представлений. На облупившихся стенах старых административных зданий еле угадывались очертания аквилы. Дэвид постарался ускорить шаг – он не любил этот район. Слишком много ярких красок, шума и фальши. Дэвид предпочитал более спокойный отдых. Сержант ещё помнил, как будучи рядовым вечер каждой пятницы проводил с сослуживцами в пабе. Славные были времена. Теперь никого из его друзей уже нет в живых.
Обозначавшим границу Квартала Увеселений зданием была столовая общего питания. Рядом с входом выстроилась очередь из бездомных и попрошаек. Сержант заметил среди них маленьких детей, не старше двух лет. Девочка с растрёпанными светлыми волосами, в которые забились комки грязи, даже ткнула пальчиком в сторону Дэвида и что-то громко сказала матери. Та быстро шлёпнула дочь по руке и отвернулась, стараясь не встретиться с солдатом взглядами. Роско не обращал на них внимания. Эти имели право бояться. После Кровавого Четверга авторитет армии сильно упал – и всё потому, что солдаты подчинились приказам буквально, как того и требовал Устав. Но остальные – совершенно другое дело. Мелкие спекулянты, завидев униформу Дэвида, так сильно прижимались к стенам, будто старались просочиться сквозь них, а представители Семей, разъезжавшие в дорогих автомобилях, морщили свои аристократические носики и приказывали водителям прибавить ходу. Несколько полицейских, похлопывая дубинками по раскрытым ладоням, демонстративно хмыкнули вслед. Проститутки сверлили Дэвида взглядом так долго, что, покинув район, он начал ощупывать себя на наличие дыр. Сержанту хотелось сейчас изо всех сил кому-нибудь врезать. Он снова посмотрел на свою правую руку.
Как всё-таки не хватает пальцев! Имперцы уже давным-давно бы пришили ему новую руку и ногу, но у Синдиката, к сожалению, доступа к подобным ресурсам не было – Старый Город только-только начал обретать некоторую независимость. У них появились деньги, армия, почти неограниченный доступ к фермам снаружи, флот торговых кораблей… И всё же этого было недостаточно. По всей видимости, медицинский сектор в списке по финансированию оказался на последнем месте. Хочешь действительно хорошего лечения – записывайся к Адептус Медикус, там тебя в два счёта поставят на ноги. Правда, без имперского гражданства примут в лучшем случае через полгода.
После Раскола большая часть населения приняла подданство Старого Города. Люди посчитали, что меньшие налоги и возможность быстрее подняться по карьерной лестнице внутри Синдиката того стоят. Имперцы не возражали – им было намного проще передать всю работу по налоговым сборам кому-то ещё, а в итоге просто забирать свою часть, периодически проверяя отчёты. Дэвид прекрасно осознавал: ирония заключалась в том, что Карл предпочел быть гражданином своего города. Это его убило.
Когда всё случилось, Роско ещё оправлялся от ранений. Его поместили в госпиталь святой Аланесы – только там врачи были готовы принять пациента, в которого попали отравленными пулями. Забавно, до какой низости довело Стрелков отчаяние – будучи не в состоянии укомплектовать всех своих бойцов лазерным оружием, они начали воровать припасы у Синдиката. Знай Джеймс Говард до чего докатится его любимая Гильдия, сам расформировал бы её ещё десять лет назад. Но после восстания СПО Стрелки не имели права сдаться без боя.
Целая неделя потребовалась для стабилизации состояния сержанта. Медики приложили колоссальные усилия, чтобы выцедить весь яд из его организма. Но пальцы вернуть они ему не смогли, как, в своё время, и глаз.
Дэвид скрипнул зубами. Теперь он официально может считаться первым одноногим, одноруким и одноглазым солдатом на службе Синдиката.
Получеловек, не иначе.
Именно так его назвал Стервятник, стоило Дэвиду переступить порог дома Роско. Хоть Дэниел и был на двадцать лет младше своего дяди, звание капитана позволяло ему постоянно подтрунивать над не слишком удачливым в карьере родственником. И если бы только это! Стервятник командовал личным штурмовым отрядом Железной Леди и был вторым человеком в спецназе после самой Сабрины. Что бы там не придумал генштаб, окончательное решение всегда оставалось за маршалом и её цепным псом. Угрожать Дэниелу – плохая идея, но в тот момент Дэвид позабыл обо всём на свете. Внутри него горело только одно желание: размазать улыбчивого мерзавца по стене. Слава Богу-Императору, прислуга остановила драку. Дэвид только выразительно сплюнул и покинул дом. Злоба всё не утихала. И дело было даже не в случайно брошенном оскорблении. Слишком сильно Дэниел походил на своего покойного отца…
Девять лет назад, когда умер старший брат, многое для Дэвида изменилось. Но только не Традиция. Каждую пятницу он посещал бар "Ночной светлячок" и заказывал там два бокала виски. После этого бросал монетку в музыкальный автомат и включал "Когда мир был прост", старую песенку, которую мать напевала братьям в качестве колыбельной. Девять лет назад Дэвид даже отказался от офицерских курсов, чтобы уступить дорогу Дэниелу. И когда голова сержанта находилась во власти винных паров, и он начинал задавать себе неудобные вопросы, ответ всегда оказывался один: "Теперь это и мой сын".
Но сейчас… казалось, будто ранение лишило Дэвида всего. Правителя, племянника, и, наконец, просто здоровья. Теперь он никому не нужен. Никчёмный старик, который и пушку-то в руке не удержит. Беспокойство Дэвида всё нарастало. Настали трудные времена. Карл отдал Трон Грегори, и многие очень удивятся, если Сабрина ничего не предпримет по этому поводу.
Пройдя ещё несколько кварталов, Дэвид понял, куда идёт. В "Зелёную кружку" – лучшего места, чтобы собраться с мыслями, сейчас не найти.
Старый добрый бар встретил его траурным молчанием. Большинство посетителей глушили один стакан за другим, остальные курили и осоловело слушали дикторшу выпуска новостей, которая сообщила, что с момента смерти возлюбленного всеми принца Карла прошло ровно двадцать четыре часа. Дэвид, стараясь не привлекать внимания, сел у края стойки и заказал себе полстакана имперского амасека. В конце концов, есть причина, чтобы так шиковать.
- Неважно выглядишь, друг, - послышался знакомый голос.
Дэвид остановил руку, которая рефлекторно потянулась к кобуре на бедре, и с деланной скромностью заметил:
- Первый в бою, последний на праздновании. Впрочем, кажется я и празднование пропустил, явившись прямиком к трауру. Давно не виделись, старина.
Капитан Карас присел слева от сержанта. Сухой и тонкий, он походил на дерево, успевшее повидать и бурю, и многочисленные злые зимы, и тёплое нежное лето. Но прозвище "Старый Ворон" он получил не за телосложение, а за тёмные, почти чёрные мудрые глаза, и такие же волосы, аккуратно зачёсанные вперёд. И не стоило забывать его привычку приносить плохие новости.
- Ты как? – поинтересовался капитан. – Мне уже сообщили, что ты погиб в бою.
- Как видишь, мне требуется нечто большее, чем пара отравленных пуль.
- Буду иметь в виду. – Скользнув взглядом по беспалой руке сержанта, Карас нахмурился. – Думаешь, сможешь снова стрелять?
- У меня есть ещё левая рука, да и зрение всё такое же острое.
- А со своим лейтенантом ты уже разговаривал? – Карас воздел глаза к потолку. – Лейтенант Рыжик, ведь так?
- Ага. – "Лейтенант Рыжик". Прямо описаться со смеху.
- Тогда жди проблем. Сомневаюсь, что тебя вообще на службе оставят. Сам знаешь, какой Рыжик сердобольный. Но если хочешь, я могу ей приказать не обращать на твои раны внимания.
- Огромное спасибо, но я, пожалуй, откажусь. Если комиссия по реабилитации считает, что пора на покой – то, пожалуй, лучше её послушать. Я не дурак, и знаю, каковы ставки, – Дэвид, отчасти, лукавил. Любой прирождённый Роско жаждет найти свою смерть на поле битвы. Другое дело, что он уже вышел из того возраста, когда умереть за кого-то казалось ему хорошей идеей. – Лучше расскажи мне обо всём, что мне было бы интересно знать.
Капитан задумчиво почесал свои густые бакенбарды. Он очень гордился ими, как-то раз сказав, что такая грива придаёт ему сходства со львом. Однако все продолжали называть капитана Вороном.
- Главную новость ты и сам знаешь. – Карас кивнул в сторону телевизора, продолжавшего вещать о смерти принца. – Из того, что лично я слышал от друзей из Королевской Гвардии, так это весть о коронации Грегори, которую проведут через три дня.
- Не слишком ли быстро? – Дэвид насупился. – Мне кажется, народу нужно дать ещё немного времени, чтобы осознать перемены.
- Нет такого слова, как «быстро», когда меняется власть, сержант. Нельзя оставлять людей наедине с собственными мыслями. Может плохо кончится. Да и меньшим Семьям нельзя давать времени, чтобы заявить о себе. Ты знаешь это, как никто другой.
Дэвид задумчиво потёр повязку, прикрывавшую пустую глазницу и кивнул.
- Может плохо кончится, - повторил он и одним махом прикончил стакан с амасеком.
Заплатив бармену, Роско пожал капитану руку и молча вышел из бара. Захлопнув за собой дверь, Дэвид остановился и попытался вспомнить, куда же он шёл. Опять.
Его выписали из госпиталя, он уже побывал дома, чтобы оставить вещи... да, точно, нужно ведь доложиться Рыжику о своей готовности встать в строй и узнать мнение комитета по реабилитации. Но не успел сержант пройти и десяти метров, как к нему пристала невысокая девушка в клетчатом берете:
- Извините, вы случайно не армеец?
- Нет, я просто убил солдата и надел его форму, что вам нужно?
- Шутить изволите, - задумчиво сказала девушка, доставая из-за пазухи чёрный диктофон. – Это хорошо. Люблю солдат с чувством юмора.
- Кто вы?
Девушка всплеснула руками:
- Ой, я же забыла представиться. Простите. Меня зовут Аня Нортс, я репортер газеты «Old Town Today". У меня к вам несколько вопросов.
- Стажёр небось, да? – Сержант достал из пачки сигарету и демонстративно закурил, при этом надеясь, что журналистка ненавидит запах дыма. – Обычно перед тем как взять интервью, вы должны написать заявление в наше бюро связей с общественностью, дождаться ответа, получить разрешение и показать его мне.
- Ага, конечно, только вот подобного бюро в армии никогда не было, - лицо журналистки осветила улыбка победителя. – Не думайте, что раз я спросила, не армеец ли вы, то я не знаю ваших штучек.
Сержант издал стон отчаяния:
- Дайте-ка я догадаюсь, про бюро вам рассказала тот парень в очках, который постоянно носит мерзкие твидовые свитеры?
Журналистка тут же покраснела и принялась с интересом изучать носы своих ботинок.
- Так я и знал. Передайте ему, что из-за последней встречи моего кулака с его носом, я растянул мышцы запясться. Надеюсь он доволен собой.
Развернувшись на каблуках, Дэвид пошёл своей дорогой. Но девушка не отставала.
- Что вы думаете о смерти принца Карла и прихода Грегори к власти? Будут ли комментарии по поводу выбора наследников? Считаете ли вы, что маршал должна быть первой?
Дэвид постарался придать лицу максимально дружелюбное выражение, улыбнулся и сказал:
- Честно сказать, я не могу ответить ни на один из этих вопросов.