[Obsidian butterfly]

Всем привет. Решил попробовать выложить кое-что из своего прозаического творчества, интересно, как это воспринимается со стороны. Может, будут какие-то советы или вроде того.

Вот пока четыре фрагмента одного творения Еще не придумал окончательного названия, пусть будет такое.

Я убиваю людей

Скрытый текст - 1.:

1.
Начнем с того, что на самом деле мне несколько больше лет, чем кажется на первый взгляд. И большую часть этого периода я не совсем жива с медицинской точки зрения. То есть, совсем даже наоборот. Хрен его знает, почему так вышло.

Вам, конечно же, сразу приходит на ум все, что вы когда-либо читали в фантастических романах или видели в этих дурацких фильмах либо псевдонаучных передачах про сверхъестественное. Уверяю вас, благодаря им на самом деле вы и понятия не имеете, каково это – быть ходячим трупом, периодически испытывающим невыносимое чувство голода. Впрочем, в последнее время жить, вернее, существовать мне стало значительно проще – во многом именно благодаря тому, какое разжижающее воздействие на человеческие мозги оказывает вся эта информация. Так что во всем действительно есть свои плюсы и минусы. И, если как следует поразмыслить, в моем положении плюсов от нее как раз-таки больше. По крайней мере, сейчас.

Правда, я до сих пор сомневаюсь, действительно ли хорошо, что вопреки всем законам природы и выпавшим на мою долю передрягам я сохранила рассудок? Порой мне кажется, что было бы лучше, будь я просто каким-нибудь безмозглым пожирателем плоти. Впрочем, время от времени именно такой я и бываю – но в остальном я все же скорее существо разумное. И, наверное, именно поэтому мне и удалось просуществовать так долго.

Немного досадно, но больших белоснежных клыков у меня нет. Нет даже жутких бритвенно-острых резцов а-ля Носферату. Мои челюсти, как, впрочем, и весь остальной организм, в этом плане не претерпели практически никаких изменений. Не считая того, что мне удается не просто не разлагаться, будучи мертвой уже столько лет, но еще и ходить, бегать, прыгать и даже питаться. Вот уж поистине непостижимая штука. Глаза у меня совсем не красные, и в зеркалах я по-прежнему отлично отражаюсь.

Правда, у меня нет и сверхъестественной физической силы, я не могу превращаться в туман и в летучую мышь. Но я стала более выносливой, сильной и ловкой, а еще теперь отлично плаваю (точнее сказать – держусь на воде прямо как дерьмо, чем при жизни похвастаться не могла). Кроме того, я практически не чувствую жара, холода и боли. Последнее, к сожалению, стоило мне уха, нескольких фаланг на пальцах и некоторого количества повреждений и ранок по всему телу, в том числе — огромной дыры с рваными краями на левом бедре. Однако в сильную жару или мороз, или когда просто дольше обычного не удается пожрать, я впадаю в своеобразное оцепенение, нечто вроде спячки, сопровождающейся кое-какими специфическими физиологическими процессами. Еще я не могу гипнотизировать – проверено уже неоднократно. Распятия и чеснок? Испепеляющий солнечный свет? Ха! Кто только выдумывает эту чушь?

Да, чуть не забыла представиться: вы будете смеяться, но меня зовут Влада. И я — самый настоящий упырь.

Скрытый текст - 2.:

2.
Последние примерно полтора года я обитала в недостроенном здании больницы в северной части города. Огромное заброшенное сооружение исправно обеспечивало мне и стол и дом благодаря тому, что сюда регулярно наведывались в поисках острых ощущений подростки и разнообразные маргиналы — по более прозаическим причинам. Мне не требуется питаться часто, и основательного перекуса хватает на пару месяцев, если не больше, а мегаполис – такое место, где единичное исчезновение людей не привлекает большого внимания. Останки я по ночам оттаскивала как можно дальше от своей столовой, и либо закапывала, либо оставляла там, где их не смогли бы быстро обнаружить люди, но достаточно быстро нашли бы крысы. Ради этого приходилось проходить пешком десятки километров, но при моей нынешней физической форме это было для меня не так уж сложно.

Изредка я оставляла себе кое-какие шмотки, снятые с моего обеда. Хотя технически я бы могла свободно разгуливать и голышом, я до сих пор чувствую себя психологически некомфортно без одежды, к тому же, время от времени она все-таки нужна для маскировки. Фотоаппараты, телефоны, прочее барахло, а также документы и банковские карты, которые иногда оставались от моих гостей, я старательно выбрасывала подальше. Только наличные периодически оставляла.

Развлекаться в заброшке было особо нечем, поэтому обычно я проводила дни в чуткой полудреме, а когда темнело, время от времени осторожно выбиралась на прогулку по окрестностям. Иногда я покупала себе что-нибудь почитать в круглосуточных супермаркетах или на заправках. Это позволяло мне не деградировать окончательно до животного состояния и немного быть в курсе того, что происходило в мире. Было время, когда я могла торчать ночами напролет в каком-нибудь грязном компьютерном клубе, где никто не задавал лишних вопросов, но сейчас их практически не осталось. Хорошо, что в последние годы мои источники питательных веществ нередко бывали нашпигованы гаджетами: я все-таки иногда немного пользовалась чужими планшетами, читалками и смартфонами, но, как правило, выбрасывала их, когда садилась батарейка. Однажды мне даже достался плеер с довольно неплохим набором песен (обычно у моих жертв был, прямо скажем, отвратительный музыкальный вкус). Его я, вопреки собственным правилам, оставила, но он давно разрядился и теперь валялся в моем рюкзаке. Нигде из доступных мне мест я так и не смогла найти подходящий к этой модели кабель.

Если я не охотилась, не спала и не читала, то уходила из больницы и украдкой наблюдала за людьми, расположившись в одном из окрестных парков. Или, забравшись на последний этаж, над которым так и не успели возвести крышу, подолгу рассматривала небо, размышляя о собственной судьбе. Стояла середина осени, и требовалось найти надежное укрытие как можно раньше, прежде чем мое тело оцепенело бы до наступления весны, либо обосноваться там, где мне не придется снова так надолго впадать в спячку. Я планировала перебраться в более теплые края и обдумывала, как это лучше сделать.

Скрытый текст - 3.:

3.
В одну из безлунных осенних ночей неведомая сила вновь погнала меня прочь из моего убежища, и я прогуливалась в заросшем парке на окраине города. Когда было уже далеко за полночь, гулять надоело, и я решила развлечься чтением. Дойдя до ближайшей скамьи под фонарем, который светил ярче остальных, я присела и достала из рюкзака небольшой детективный томик. Однако расслабиться и погрузиться в остросюжетные перипетии мне не удалось: боковым зрением я различила какое-то движение в конце аллеи. Пошатываясь, спотыкаясь и негромко бормоча что-то, к моей скамейке приближалось неведомо откуда взявшееся человеческое тело.

Тело было порядочно пьяно, но, тем не менее, как-то сохраняло вертикальное положение, и, подойдя поближе, обдало меня соответствующим ароматом. Тем не менее, незнакомец был одет вполне прилично, хоть и выглядел весьма растрепанным, давно небритым и изрядно помятым. Это был еще достаточно молодой мужчина чуть выше среднего роста, с рыжеватыми всклокоченными волосами. Его легкое светлое пальто было надето на один рукав, а длинный темный шарф упал с плеча на дорожку.

- Мгу я пнтересоваться… что вы дела…ИК!.. те здесь фстоль пздни чс?

Я смерила его уничижительным взглядом. Вот же черт тебя принес! Есть мне уже не хотелось, беседовать, честно говоря, тоже. Свернуть ему шею представлялось бессмысленной тратой энергии, к тому же, отсутствие свидетелей не заставило бы меня нарушить собственный принцип: не убивать больше, чем это необходимо для выживания. Однако уходить с насиженного места очень не хотелось.

Пока я раздумывала, как лучше поступить в столь досадных обстоятельствах, он тяжело приземлился рядом. Минут пять мы сидели молча, а потом он вдруг заплетающимся языком начал рассказывать о себе. О том, что он помнил о своем детстве, как шло его время, как он жил в последние годы, о чем мечтал и на что надеялся и как потихоньку, одна за другой рушились его мечты и надежды.

Чем дольше он говорил, тем, как ни странно, разборчивее становилась его речь. Он рассказал о том, что собственное существование показалось ему бессмысленным и невыносимым. Он даже хотел покончить с собой, но ему не хватало на это смелости, поэтому он не придумал ничего лучше, кроме как пытаться вновь и вновь заглушать спиртным отчаяние, страх и отвращение к себе.

Слова лились из него как вода из прорванной плотины. Такое ощущение, что он просто больше не мог носить все это в себе, и этот монолог был бы неизбежен, будь я даже котом или статуей, или чем-то вообще не очень похожим на безмолвного собеседника. В конце он даже немного всплакнул и потом с ожесточением размазывал слезы по лицу. Тем временем, небо на востоке немного порозовело, а холодный пронизывающий ветер начал гонять опавшие листья по дорожкам парка. Мой нечаянный спутник стал замерзать и постепенно трезветь. Теперь мы сидели молча и смотрели на танец умирающих листьев: он был мрачен и часто шмыгал носом, кутаясь в свое пальто и вжимая голову в плечи.

- Ты это… извини… - неуверенно начал он.
Я хмыкнула и слегка махнула рукой.
- А правда, что ты тут делаешь? – он повернул голову в мою сторону. Я усмехнулась и покосилась на него.

Со стороны я выгляжу как худощавый, очень бледный и болезненный подросток лет шестнадцати, неотличимый от миллионов таких же подростков в своей черной толстовке на пару размеров больше, чем надо, и джинсах с кроссовками. Волосы и капюшон скрывали некоторые изъяны внешности, вроде отсутствующего уха, а покалеченные пальцы было не видно в закрытых перчатках, которые я удачно нашла однажды во время ночной вылазки в супермаркет за прессой.

- Да так, поругалась с родителями, ушла из дома.
-А. И куда ты теперь?

Я выразительно пожала плечами. Несколько секунд он молчаливо ерзал на скамейке.
- Слушай, может, ты есть хочешь? – он поднялся, - Я живу неподалеку отсюда… ты только не подумай, я не из этих… - он замялся и услышал в ответ насмешливое фырканье. Я отрицательно покачала головой. Он отошел от скамьи на несколько шагов и наклонился, чтобы подобрать свой шарф.
- Приятель, а плеер у тебя зарядить можно?

Так я познакомилась с Марко.

Скрытый текст - 4.:

4.
В крохотной квартирке Марко царил жуткий бардак, словно там жила безумная старуха-старьевщица, а не молодой холостяк. Весь пол и все горизонтальные поверхности устилала трехмерная мозаика из бутылок, пустых и наполненных разной ерундой картонных коробок, пакетов, книг, старых глянцевых журналов, снова бутылок, грязного белья и местами остатков еды, переполненных пепельниц и заменяющих их емкостей, одиночных окурков и еще раз бутылок. Хотя какое мне дело, я вообще обитаю в недостроенном здании.

Впуская меня в квартиру, он смущенно произнес:
- Ты извини, я в последнее время не готовился к приему гостей.
- Ничего, твоя берлога – твои правила.

Я прошла в комнату и села на единственный ничем не занятый стул, а Марко начал энергично возиться, отодвигая завалы из разнообразных вещей у одной из стен.
- Я как-то видел провод, который как раз подойдет к твоему плееру. Кажется, я убрал его куда-то в кладовую, - он с заметным усилием открыл малозаметную дверцу в стене.

Кладовая.
Это слово заставило меня вскочить со стула. Пока Марко, тихо ругаясь себе под нос, искал нужный шнур, наощупь исследуя склад вещей в крошечной темной комнатушке, я через его плечо любовалась внезапно открывшимися передо мной соблазнительными перспективами.
Хммм… Если вытащить из нее все это барахло, то она сошла бы за отличное место для комфортной зимовки, а то и более того… Проблема была только в хозяине жилья.
Я некоторое время задумчиво разглядывала затылок и шею Марко.
- Черт подери, да куда же он запропастился?

Ну нет. Я, конечно, убиваю людей, но только ради пищи и не вламываюсь для этого к ним в дом. Сломать ему позвоночник из-за территории – это уже слишком, и нарушает все законы гостеприимства. К тому же, все равно рано или поздно кто-нибудь его хватится, и если меня случайно здесь обнаружат, у меня будут проблемы.
Я невесело усмехнулась и машинально ощупала под левой штаниной огромную старую дыру в ноге.
- О, гляди-ка, вот он, засранец! – Марко торжествующе помахал в воздухе проводом.

Спасибо за внимание. Надеюсь, это было не слишком ванильно