Давно Хорн не видел такой грозы: ветер срывал крыши крестьянских домов, молния с завидной частотой била в шпили высотных зданий, попутно круша черепицу в клочья, река пересекающая город вышла из русла и размыла дороги и близлежащие постройки. С высоты птичьего полета было видно, что узкие улочки-артерии Хорна были заполнены людьми в поблёскивающей при вспышках молний стали. Гроза, очевидно, была усилена с помощью волшебства, чтобы скрыть начало, а после дать фору штурмующей стороне. У парадного барбакана замка уже вовсю кипела битва, а чуть дальше за барбаканом схлестнулись в дуэли рядовой имперский лучник и волшебник третьей категории, бывший наставник школы магии, а ныне бежавший каторжник и предатель – Хенрик Серый.
Сквозь шум дождя приглушенно звякнула тетива. Хенрик вытянул руки перед собой, скрестил пальцы в магической формуле и произнес заклинание. Стрела, со свистом рассекающая капли дождя глухим звоном врезалась в защитный барьер и, закружившись в предсмертном танце, упала рядом с волшебником. Одной рукой поддерживая защитное заклинание, Хенрик свободной смел капли дождя с лица и принялся плести боевое, повторяя про себя одну и ту же фразу с каждым разом все громче и настойчивее. В левой руке медленно скапливалось вьющимися лучами яркие как солнечный свет энергетические потоки, плавно образовывающие сгусток. С каждым оборотом заклинания, которое Хенрик уже не шептал и не говорил, а выкрикивал, шар рос как на дрожжах. Это стихийное заклинание было как никогда к месту. Оно собирало в грозовую погоду из ионизированного воздуха всю энергию, стекаясь в пучок и образуя шаровую молнию. Заклинание было чрезвычайно эффективно в грозу и совершенно не смертельным в обычный солнечный день.
Со стороны врага послышался натужный стон спущенной тетивы. Стрела прошла по дуге и воткнулась в стену за спиной Хенрика. Волшебник и глазом не повел. Небо неистово громыхало, напоминая дуэлянтам о своем отнюдь не доброжелательном присутствии. Разряды молний били в близлежащие строения, освещая окрестности. Земля не справлялась с большим потоком воды несвернувшегося с небес. Широкие ручьи размывали землю. Стоять на месте с каждой минутой становилось все труднее – ноги то и дело норовили соскользнуть. Хенрик сосредоточился на заклинаниях, требующих особой концентрации, и старался не обращать должного внимания на неприятеля в купе с разбушевавшейся стихией. Тем временем шаровая молния достигла размеров с добрую бадью, и волшебник резко оборвал плетение, убрал защитный барьер, и силой швырнул заклинание в неприятеля, издав яростный рык.
Шаровая молния, издавая жуткий гул и треск, кинулась на лучника. Стрела свистнула над ухом. Смертельная сфера по пути задела пару связанных боем латников, те с криком осели на землю, испуская тонкие струйки пара от раскаленных лат. Сила заклинания была огромной, при контакте живое существо в мгновения ока превращалось в обугленную головешку, не говоря об оплавленном железе, которым они были увешаны с ног до головы. Через еще два человека заклинание, наконец, достигло цели. Лучник, взвизгнув, упал в грязь, а шар пролетел еще пару саженей и с треском исчез в небытие.
Слипшиеся волосы застилали глаза, одежда висела мокрой тряпкой, тело била дрожь, а от рук волшебника исходил пар. Раскат грома и яркая вспышка вернули Хенрика в реальность и он, скользя, кое-как переступая через обугленные тела, добрался до восточной стены замка. «Хенрик… Скорее… В темницу…» – в голове мага раздался голос полный скорби и отчаянья. Хенрика прошиб озноб от ледяного голоса, казалось, замерзает не только тело, но и душа, а разум покрывается инеем. Колдовать было тяжело, а мыслить в два раза тяжелее. «О Боги» – подумал Хенрик – «За что?». Но стиснув зубы, двинулся дальше.
В это время у северной стены с грохотом пали железные ворота барбакана и в замковый двор скандируя лозунги, которые предвещали страшную смерть узурпатору, ворвались войска восставших. Хенрик старался держаться тени у северной стены и не выдавать себя, но частые вспышки стихии препятствовали этому плану. Мокрый балахон мешал двигаться, два раза чуть не потеряв равновесие, волшебник с горем пополам добрался до черного входа замаскированного плющом. За углом внезапно громыхнуло, толи молния ударила в замковый двор, толи пали ворота самого замка. «Скорее…» – прошипел в голове уже знакомый голос. Хенрик судорожно проглотил ком в горле, обнажил кинжал, вежливо перенятый у лучника, и открыл потайную дверь.
***
Уже как неделю должна была свирепствовать цепкая зима, но настойчивая осень никак не хотела отпускать Мать-Землю из своих скользких объятий. Дождь монотонно барабанил по стеклу трактира доверху забитого людьми. Некоторые что-то возбужденно обсуждали, некоторые лаялись, некоторые смеялись, только менестрель в углу деловито бренчал на лютне и неожиданно мягким баритоном затянул всем известную песнь, начиная отрабатывать положенный гонорар. Звон монет, стук посуды, треск поленьев в очаге – все сопутствовало полу-мрачной атмосфере трактира.
В углу трактира сидел волшебник. Как и положено большому городу в Хорне была школа магов, как и положено большому городу был здесь и Совет Магов, который величаво называли Совет Жемчужного Ока, так что встреча волшебника Хорне была обычным делом, народ к этому попривык и особого внимания не обращал. Одет волшебник был в темно-зеленый балахон с накинутым на голову капюшоном. На вид он был молод, нижнюю часть лица украшала небольшая аккуратная бородка, которая лаконично гармонировала с подстриженными бакенбардами, а левый глаз пересекал узкий шрам. Сам же глаз остался невредим, что придавало некий шарм и мужественный вид человеку. Волшебник устало перекатывал ложкой горошины в деревянной тарелке и прислушивался к разговорам окружающих, он определенно чего-то ожидал. За окном сверкнула молния, и дождь усилился, повествуя о грядущей ночной буре. Волшебник облизнул губы. Он учуял странный привкус, который внезапно появился в воздухе и который определенно ему не понравился, затем скинул капюшон и осмотрелся. «Странно» – пожал он плечами и вернулся к трапезе.
Дверь со скрипом открылась и в трактир зашли двое мужчин. Зал сразу притих, больше никто не смеялся и не ругался, даже менестрель, который, между прочим, еще не отработал свой хлеб, замолчал.
В центр таверны вышел крепкий для своих лет мужчина атлетичного телосложения в кольчуге с седой подпоясанной бородой. Через спину на кожаном ремне висел внушительный двуручный меч. Его звали Дарин Кузнец, староста Нижнего круга ремесленников и крестьян, бывший сотник в армии короны, а ныне рядовой кузнец-оружейник избранный старостой на третий срок за усердие перед народом, прирожденный лидер. По выражению лица Дарина всем сразу стало ясно, что хороших новостей ждать не стоит, а вечер предстоит не из легких.
– Сразу к делу. – Сказал он, – У нас есть поддержка почтенного ордена магов, сир Эомер, – староста указал на стоящего по правую руку высокого худощавого волшебника, – и три сотни мечей Винтерхельма за стеной благодаря сиру Эдвану. Нижнее кольцо уже в нашем подчинении, Среднее обещают открыть торговцы к полночи. – говорил староста четко и быстро, времени явно было в обрез, – Волшебники грозой обеспечили нам свободное передвижение по городу, этого хватит чтобы добраться до замка незамеченными…
«Так вот откуда этот привкус! Магия!» – подумал волшебник сидящий в углу.
…Мы закончим восстание так же быстро, как и начнем его! – Зал поддержал старосту одобрительными возгласами. Как только все стихли, Дарин сменил тон с делового на приятельский:
– Ваша задача, мои командиры, – он обвел взглядом всех собравшихся в таверне, – взять на себя отведенные вам роли. Встречаемся в полночь у внешнего кольца, у вас есть час чтобы попрощаться с близкими… – эту фразу он сказа с особой горечью. – Р-р-разойтись!
Староста, гремя подкованными сапогами, направился за стойку, по всей видимости, перекинутся парой фраз с владельцем таверны. Зал быстро опустел. За всеми последовал и сидевший в углу волшебник, но неожиданно Эомер схватил его за плечо и усадил на место.
– Ты думал, я тебя не узнаю? Ты думал, что простой морок сможет скрыть тебя от меня? – Эомер провел рукой перед лицом неизвестного волшебника морок пылью осел на столе.
– Хенрик, что ты сделал с посланцем Ордена? – продолжил Эомер.
– Кажется, вам придется найти нового. – Сказал Хенрик и поднялся к выходу.
– Я знаю, зачем ты здесь. Темница, ты найдешь там, что ищешь. – Сказал Эомер ему в след.
***
Город был расположен на холме и представлял собой многоуровневый испещрённый четырьмя центральными улицами-артериями и тысячами мелкими капиллярами. Улицы ежедневно струились, словно жизненно необходимой влагой – торговыми караванами и новоприбывшими гостями столицы.
Хорн делился на три уровня, каждый из которых был окружен каменной стеной с башнями и барбаканами. Внешний Круг был представлен низшим сословиям – в основном это были крестьяне, мелкие торговцы, воровские гильдии и мелкие часовни. Внутренний Круг одним большим торговым павильоном, где можно было найти практически любые товары, от заморских пряных специй, до искусных ювелирных изделий подгорным мастеров. Здесь же располагались крупная торговая, теологическая и волшебная гильдии конкурирующие между собой. Через каждые три года народом избирался градоправитель из этих трех гильдий. И наконец, последний Королевский Квартал представляла крепость, в которой заседал Совет Трех и Королевский наместник, готовящийся предстать перед праведным гневом, сир Родерик Безликий.
***
С лестницы доносился топот и крики разгневанной толпы.
– Сир, бунтари уже внутри замка, они поднимаются по лестнице! – Сквозь забрала хунцгунделя донесся дрожащий голос командира гвардии.
Лицо градоправителя не дрогнуло, он безмятежно склонился над бумагами и что-то правил пером. В дверь «вежливо постучала» разъяренная толпа.
– Открывай, тебе некуда деваться Родерик! – Кричали из-за массивной дубовой двери, – Ты не уйдешь от петли!
Родерик все также молча корпел над бумагами. В дверь с силой ударил таран, петли скрипнули, но выдержали удар.
– Навались! – Скомандовал командир гвардии и собственным примером воодушевил солдат.
Горстка солдат в полированных латах плечами уперлась в двери, из-за которой ритмично доносилось: «И р-раз!.. И два!..». Счет сопровождался сокрушительными ударами тарана. С каждым новым ударом от дверей во все стороны летели щепки, а петли и сами гвардейцы держались из последних сил. За дверью слышались яростные возгласы, предвещающие скорую расправу.
– Родерик! Сир! Они вот-вот сюда ворвутся! – Срывал голос командир.
Солдаты держались на ура, выручке гвардейцев мог позавидовать каждый уважающий себя воин. Гвардейцев отбирали с самого детства, кроме боевых искусств их также учили различным гуманитарным наукам, но главное – это преданность. Гвардеец стоял до конца и даже на последнем вздохе мог захватить с собой еще с дюжину врагов. Эту выучку горстка гвардейцев и пыталась оправдать именно сейчас.
Петли не выдержали, дверь рухнула на мраморный пол, посадив глубокие трещины в мозаике, таран упал рядом и в зал волной хлынули люди. Они словно губительный оползень сметали на своем ходу баррикады и гвардейцев. Гвардейцы не справлялись с напором разъяренной толпы и были попросту затоптаны или разорваны в клочья, ответив лишь взаимностью одному или двум крестьянам. Крики, стоны и ярость оросили привыкший к тишине зал, а высокие своды зала резонировали и увеличивали гул в тысячи раз.
За спиной градоправителя сверкнула молния, распавшись на тысячи искорок во фрески Берна Строителя покровителя Хорна. Разъяренная толпа остановилась, и вперед выступил Дарин, его одежда пропиталась кровью и грязью, от уха до носа кровоточила свежая рана, кольчужная рубаха на уровне живота вспорота, а в левой руке он сжимал расколотый пополам двуручный меч с кровавым налетом.
– Мы пришли за твоей головой Родерик!
Наместник поднял взгляд на Дарина, словно оценивал, стоит ли отрываться от свитков, все же отложил перо и спокойно откинулся на спинку кресла.
– Мы не позволим заниматься растратой казны прямо у нас под носом! Город в упадке, ему нужна твердая рука и ясная голова! – вторую часть речи Дарин уже говорил повернувшись к толпе.
Родерик с интересом наблюдал за происходящем. Он был сутул, а черная мантия скрывала его худощавое тело. На груди у него висел золотой талисман в виде солнца, украшенный множеством драгоценных камней – символ градоправителей. Родерик явно чего-то ожидал, взгляд его потух, а мысли устремились мимо уже вновь распаленной толпы.
Вторая створка дверей рухнула на мраморный пол и все разом затихли, обернувшись на звук. На пороге стоял вымокший до нитки маг, лицо его застилали слипшиеся волосы, а через спину был перекинут рунный посох.
– Хенрик, друг мой, – с ухмылкой произнес наместник, – Я тебя уже заждался.