В зале свет медленно потух. Остались гореть только светильники у бара и на стенах. Сцена-подиум погрузилась в темноту.
- Жизнь так напряженна…так утомительна…– Кейси, диджей-конферансье, почти шептал в микрофон, заставляя всех, сидящих в зале, вслушиваться в его слова и напряженно вглядываться в темноту.– Вы связаны цепями обстоятельств, которые стягивают вас все сильнее, а страх перед будущим душит ваши мысли…Но сегодня здесь и сейчас вы освободитесь от гнета…Вы сможете погрузиться в манящие грезы…
С первыми тактами музыки свет прожектора метнулся по подиуму и уперся в блестящий занавес, образовав на его фоне призрачный овал света, к которому тут же, словно два молодых побега к солнцу, потянулись две изящные тонкие ручки. Перед занавесом на коленях стояла девушка, чье лицо было частично скрыто куском черной ткани, напоминающей капюшон. Этот же черный блестящий шёлк скрывал ее фигуру, показывая зрителю лишь тонкий изгиб шеи с белоснежной кожей, хрупкий овал оголенного плеча и нежные, слово алебастровые, руки с длинными красивыми пальцами. Боязливые и нерешительные движения плеч, как будто ей было неуютно под сотней устремленных в её сторону взглядов, как будто она снова хочет спрятаться в темноте. Девушка завораживающими то плавными, то резкими движениями водила руками перед собой.
Две секунды: раз, два. И томные, даже трогательные и совершенно беззащитные движения неожиданно сменил резкий поворот головы. Мелькнули алые полные губы, и тягучими, но, в то же время, стремительными движениями она заскользила по сцене в направлении зала. Темное шелковое покрывало скользило по телу, освобождая его, подобно ненужному кокону. Спустя еще мгновение, схватившись руками за металлический стержень, она быстро подтянулась, скидывая с себя остатки ткани, разрешив взглянуть на свою точеную фигурку, которую теперь на самых аппетитных местах обтягивали полоски темной кожи.
Алые губы послали зрителям дерзкую улыбку и, легко зацепив одной ногой пилон, девушка провернулась вокруг него, а ее длинные светлые волосы, словно шлейф, пронеслись по воздуху следом.
Прогиб, еще один прогиб… Она вращалась вокруг пилона, то почти вплотную прижимаясь к отполированному многими телами металлу, то отталкиваясь и извиваясь, подобно змее.
Затем девушка плавно присела, с силой опустив руки сверху вниз по блестящему стержню. Тут же одна ее ладошка соскользнула с шеста и вызывающим движением проследовала от полуоткрытого рта к линии шеи, обогнула выпуклость груди, скользнула по плоскому животу и неожиданно скрылась в «секретном местечке», зацепив и немного отогнув полоску кожи.
Под хрипловатый голос вокалистки и взволнованную, трагическую мелодию, она продолжала водить ладонями с раскрытыми пальцами по телу, дерзко лаская его, чуть прогибаясь от этих ощущений и откидывая немного назад голову, от чего ее волосы рассыпались шелковистой волной. Опустившись почти полностью на пол, она на мгновение замерла, потом медленно поднялась и крадущимися шагами двинулась вдоль края подиума, изящно отклоняясь от тянущихся к ней рук.
Легким скользящим движением вернулась к пилону, почти прижалась к нему спиной и быстро опустилась на корточки, максимально открывая вид на то, что едва прикрывала кожаная полоска. Замерла на мгновение, а потом будто нырнула вперед, прогнувшись от пола дугой, а потом, словно кошка, перевернулась на спину, подняв вверх ноги. Играя ими в воздухе в такт мелодии, то скрещивая, то разводя широко в стороны, то рисуя невообразимые фигуры, то снова сводя их вместе и сплетая друг с другом, она успевала прогибаться, словно одержимая, опираясь на локти. Снова потянулись к ней из темноты зала руки…и вскоре все пространство вокруг извивающегося тела было усыпано зелеными бумажками.
Неуловимым движением девушка снова оказалась на ногах и, плавно раскачиваясь, завела руки за спину, будто желая сцепить их в замок. Миг – и полоска кожи слетела с ее груди, а она, томительно поведя плечом, развела руки в стороны, став похожа на парящую птицу…
Музыка оборвалась, и тут же снова погас свет, погрузив зал в кромешную тьму,
- Несравненная Ева Стар! - голос Кейси буквально взорвал упавшую тишину.
Снова зажегся свет, но подиум уже был пуст, только слегка покачивался блестящий занавес.