Показать сообщение отдельно
  #4  
Старый 23.06.2011, 11:36
Аватар для Flüggåәnkб€čhiœßølįên
Scusi!
 
Регистрация: 01.10.2009
Сообщений: 3,941
Репутация: 1910 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Flüggåәnkб€čhiœßølįên
Скрытый текст - глава 1-2:
Но вместо того чтобы ухватить плутовку, рука погрузилась во что-то вязкое, тягучее словно мед.
Лотт с ужасом видел, как рука вошла в ее тело, словно в кисель. Это была только тень Кэт, просто неясная тень, пригвожденная к стене до тех пор, пока светит солнце или горят фонари. Необычная тень.
- М-м-м-м, - едва слышно произнесла тень. – Что происходит?
Волосы на голове у Лотта стали дыбом, лоб покрылся испариной, а некто очень гаденький, сидевший в глубине души, едко заметил: теперь тебе придется не только зашивать, но и стирать свои штаны.
Сам себе не веря он сказал:
- Кэт, что с тобой?
- Я хочу спать, - заныла тень. – Закрой мне глаза и уходи.
Нужно что-то делать, сказал он себе. Сейчас ты отдернешь руку и побежишь так быстро, как только сможешь из этого проклятого места. Давай же, дурак, действуй.
Но вместо этого он ухватил тень второй рукой за талию и потянул на себя.
Дурак, идиот, ты погубил себя – тысячи злых голосов набатом зазвучали в голове.
Кто она тебе?! – сказал знакомый с детства, наполненный горечью голос. – Это я был тебе родным, не она!
Руки увязли в темной тягучей массе. Он прижал тень к себе, сливаясь с ней воедино, становясь таким же неясным силуэтом, как и Кэт.
Одно биение сердца – ровно столько длилось это жуткое ощущение обреченности и подавленности. Потом тело в его руках налилось тяжестью, стало более осязаемым и теплым. Каким же оно было обжигающе теплым!
Девушка в его руках снова стала живым существом – не тенью на стене. Он посмотрел в ее ничего не понимающие песочного цвета глаза и сказал:
- Похоже, мы квиты.
После этих слов силы покинули его. Лотт рухнул на пыльную дорогу, потянув с собой следом девушку. Сердце выбивало в груди барабанную дробь; руки тряслись, словно он превратился в ветхого старика.
Но, странное дело, Лотт впервые за несколько месяцев не чувствовал себя опустившимся человеком.
- Что…что произошло? - Кэт еле выговорила эти слова. Она закашлялась и шумно прочистила горло. – Ты что-то сказал, я не расслышала? Просто стояла и смотрела на…
Она затрясла головой, скинула капюшон и взъерошила короткие волосы. Потом обратила внимание на Лотта. Несколько мгновений она смотрела ему в глаза, собираясь с мыслями.
- Настоящий мужчина – без лишних слов взобрался на девушку прямо посреди улицы, - съязвила Кэт.
- Что?! – Лотт уставился на Кэт, потом перевел взгляд на свои руки, обнимающие ее за талию, и быстро отдернул их.
Он почувствовал себя грязным, вместилищем вшей и кожных язв.
Только вконец опустившиеся жители Дальноводья позволяли себе спать с желтоглазыми и плодить полукровок. В остальных землях империи человек мог стать изгоем. Люди относились к древнему народу не намного лучше, чем к неверным.
- Я спас твою шкуру, чахаточная, - он поднялся с земли, вытирая ладони о истертую куртку. – Если бы не я, ты так и осталась бы темным пятном, словно дерьмо прилипшим к стене. Впрочем, я могу позвать стражу и сказать, что ты мне угрожаешь. Ваш народец не жалуют на всем белом свете. Не понимаю, почему я должен сделать для тебя исключение?
Он снова стал прежним. Как быстро благородство превращается в подлость? После одного мерзкого поступка? После лишнего бокала вина?
Как же долго он не нюхал атуру?!
Лотт поискал глазами стражников. Бравые ребята либо сгноят ее в темнице, либо изобьют до полусмерти. Будет желтоглазой наука.
- Ты тоже заметил, что улицы пусты? – спросила Кэт. Она отряхивала пыль со своего плаща, не обращая внимания на слова Лотта. – Я не была уверена, пока мы не вышли к купеческому кварталу. Город будто вымер. Так что ты там говорил про пятно, в которое я превратилась?
Страх холодными клещами стиснул его сердце. Ссора с Кэт отвлекла внимание от главного – что, падальщик пожри его внутренности, тут происходит?!
- Не пятно – тень, - не веря себе, выдавил он. – Я должен был выйти к воротам, но вернулся обратно, а ты почти слилась со стеной. Не знаю, почему, но я…
- Стена, – воскликнула Кэт. Девушка прильнула к стене, провела по шершавой поверхности рукой. – Я совсем забыла об этом. Эй, подойди сюда… А как тебя зовут, человек?
- Лоттар Марш, - мрачно отозвался Лотт.
Не без опаски – желтоглазая все же владела странной магией – он приблизился к стене. Старая краска потрескалась и лоскутами отваливалась от кирпичной кладки. Вдоль выемок неровно уложенных камней хаотичными зигзагами змеилась трещина. Лотт приблизился к стене еще на шаг. Нет, это не трещина а…
- Кровь, - закончила за него Кэт. Она протянула к нему руку. Кончики пальцев были вымазаны красным.
Лотт взглянул вверх. Из окна на втором этаже виднелось наполовину вывалившееся тело.
Мысли в воспаленном сознании Лотта сменяли одна другую, он попытался сосредоточиться и сделать правильный вывод.
В голове у него тут же возник план. Без сомнения, здесь не обошлось без колдовства. В Гэстхолле объявился культист Немого Бога.
Безымянные – так звали служителей Немого Бога, были преданы анафеме еще полтысячелетия назад. Их не щадили ни в одном королевстве империи. Каждую осень прилюдно сжигали одного или двух обвиненных в поклонении лжебогу на площадях городов. Люди говорили – чернокнижник не сгорит, считай урожай весь погиб.
Именно культисты наслали порчу на город. Изгнанные за Край Мира, они оскверняли тамошние святые места, совершая на них мерзкие ритуалы.
Кто-то узнал про них (или него?) и попытался позвать на помощь, за что и был убит.
Ему просто не повезло пройти мимо и оказаться в гуще событий. Нужно делать ноги – скоро появится стража. Уж они-то не станут разбираться, кто виноват, а кто нет – всех изрубят на куски.
Хотя…
Если он расправится с чернокнижниками прежде стражи, все почести достанутся Лотту. Он станет героем города и сможет не бояться Чумы и его дружков. Это им придется его избегать.
К тому же брат когда-то обмолвился, что именно безымянные убили их родителей. Отец и мать умерли, когда ему не было и года. Он даже не помнил, какими они были. Лорд Кэнсли взял их к себе в услужение и сделал сначала пажами, а затем своими оруженосцами.
Не то чтобы Лотт стремился за них отомстить – убивать кого бы то ни было из-за людей, которых никогда не знал не входило в его привычки.
Он подобрал отколовшийся от кладки камень.
Лотт ворвется внутрь, и, воспользовавшись внезапностью, обрушит свое импровизированное оружие на голову безымянного. Все просто. Но что, если их будет несколько? Или он окажется недостаточно быстрым?
- Если поможешь мне, получишь десять крон, - соврал Лотт.
Кэт насмешливо посмотрела на него, но ничего не сказала.
Лотт принял ее молчание за согласие и направился ко входу. Как он и ожидал, дверь оказалась запертой. Это обстоятельство не смутило бывшего оруженосца.
На улице стояло хоть и прохладное, но все-таки лето. Обойдя дом, он обнаружил одно окно не запертым на ставни и влез в него. Кэт последовала его примеру.
В квартале Четырех Рук жили зажиточные горожане, набившие руку на торговле или обманывая менее смышленых людей в игорных домах.
Внутри дом был богато обставлен. На стенах висели гобелены, изображающие сцены принятия лордами запада веры в Гэллоса и Аллану, архигэллиота Клемента 5, выводящего войска из Мертвых земель, победу, одержанную лордами Дайвэном и Мэллиортом над ордами борейцев.
Серебряные подсвечники внушительных размеров украшали многочисленную мебель, сделанную на заказ где-нибудь в Брэнвуде или Таусшире, а то и в самой Делии.
Не долго думая, Лотт сменил камень на подсвечник и вошел в следующую комнату.
Когда он был совсем еще мальчиком, только-только поступившим в услужение к лорду Томасу Кэнсли, их с братом взяли в рейд. Ватага разбойников сожгла деревню дотла и, улюлюкая, развлекалась с уцелевшими жителями, используя поселян в качестве мишеней. Лорд и его дружина перебили большинство. Сдавшихся привязали к вязанкам хвороста и подожгли.
Сэр Томас приказал мальчикам смотреть на то, как творится правосудие в Землях Тринадцати и добавил, что когда они вырастут – то так же должны поступать со всеми, не придерживавшимися установленных в этом крае законов.
Сторм с готовностью исполнил приказ Сэра Томаса, он всегда исполнял то, что было поручено, не задумываясь, с непоколебимой уверенностью в том, что лорд всегда прав.
Когда языки пламени добрались до голов преступников, выжигая дочерна глазницы, а крик приговоренных к смерти заглушил его мысли, Лотт не выдержал и отвернулся.
Робкий Лотт – так его прозвали за это воины, смеясь и помахивая перед ним факелами. Больше всех эту кличку любил его брат.
Когда крики оборвались и Лотт перестал слышать, как шипит обгорелая плоть, он повернулся лицом к разбойникам, но увидел только обгорелые кости, почти незаметные на пепелище.
Хозяева умерли, а их тени остались охранять души, сказал тогда кто-то из воинов.
Увиденное в комнате заставило Лотта невольно попятиться назад.
Середина гостиной была залита светом, исходившим из зажженных свечей, воткнутых в притороченную к потолку люстру. Крепления для свечей были сделаны в виде монахов, молитвенно воздевших к потолку руки. Желтые отблески падали на обеденный стол с остатками еды, фамильные портреты, любовно водруженные над массивным камином. Встречаясь с покрытыми синей краской каменными стенами, они приобретали изумрудный окрас.
В углах комнаты, там, куда не достигали подергивающиеся полосы света, клубились тени.
Тени, охраняющие души хозяев, подумал Лотт.
Два призрачных силуэта обнялись, почти слившись воедино, и только по редким вибрациям неровного пламени было заметно, что это не бесформенное пятно. Еще одна тень застыла в полушаге от стола. Держащаяся за стол рука принадлежала очень старой женщине и была вполне осязаема и жива. Пальцы так сильно вцепились в столешницу, что фаланги побелели, а ногти впились в дерево не менее чем на четверть дюйма. А чуть повыше локтя рука сливалась с неясной темной фигурой, терявшейся в полумраке комнаты.
Одна свеча потухла, и несколько футов комнаты погрузилось в темноту. Рука, еще мгновение назад принадлежавшая живому человеку, превратилась в скрюченную обсидиановую палку, выгибавшуюся вбок под большим углом.
Тени шептали, они на что-то жаловались и тихонько постанывали от страха.
Люди намного страшнее теней, мысленно сказал Лотт. Первые могут причинить боль, вторые только напугать.
Он опрометью бросился в следующую комнату, нашел лестницу и поднялся на второй этаж. Позади слышалось неровное дыхание Кэт. Желтоглазая дышала ему в затылок и не отставала ни на шаг.
- Когда я распахну дверь, кричи что есть мочи, - прошептал он своему невольному союзнику.
- И тогда они нападут на бедную невооруженную девушку? Ты мужчина и у тебя есть оружие, - прошипела ему Кэт, указывая пальцем на подсвечник. – Это я открою дверь, а ты отвлечешь их воплем.
Не дав ему времени придумать контраргумент, желтоглазая толкнула плечом дверь, ловким движением выдернула волос на затылке Лотта, заставив его вскрикнуть от неожиданности, и юркнула в открывшийся проем.
Все произошло настолько быстро, что Лотт даже не успел наградить ее пинком.
Сперва безымянные, после желтоглазая стерва, решил он. С этой мыслью он ворвался в нужную комнату.
Смятая постель, одеяло скинуто на пол. В центре комнаты распласталась сотканная из теней фигура, тянущаяся к окну. Возле нее лежали черепки от расколовшегося ночного горшка. Воняло мочой и потом.
- Лиизаааа, - прошипела тень.
Кэт подошла к окну, втащила обмякшее тело обратно в комнату. Им оказалась молодая женщина, опрятно одетая и довольно хорошенькая. Остроконечный атур, скрывавший ее роскошные волосы от постороннего взгляда, слетел с головы и нелепо болтался вдоль тела, держась на одной уцелевшей подвязке.
- Лиизаааа.
Женщине перерезали горло. Кровь пропитала льняное платье, закрасив былые узоры, заменив их на свой собственный, с ассиметричными краями и рваными линиями.
- Что будем де… - начала было говорить Кэт, но вдруг вскрикнула и отскочила в сторону от трупа.
Тело подернулось дымкой, так туман заволакивает все вокруг перед рассветом, скукожилось, становясь невесомым. Прекрасное лицо превратилось в театральную маску. Кожа стала графитовой, черно-серой, почти не различимой на фоне погруженной во тьму комнаты.
- Лиизааа.
Изменившийся до неузнаваемости мертвец втянулся в половицы, заполняя щели между ними, подобно воде скапливаясь в выемках. Вскоре в комнате остались только Лотт, дрожащая от пережитого потрясения Кэт и две тени.
- Лиизааа…
- А-а демоны, - с трудом выдавил Лотт. Он осенил себя символом Гэллоса и сплюнул через левое плечо.
Стало немного легче, и приступ паники прошел.
- Ч-что будем делать?
- Мы опоздали, что тут еще сделаешь, - набросился на желтоглазую Лотт.
Надежда сменилась отчаянием. Он рисковал своей жизнью стараясь сделать этому проклятому городу услугу и вот вся награда?! Да идет оно все лесом.
Безымянные ушли, и никто не скажет им куда. Если они и дальше будут стоять здесь и ничего не делать, то тоже могут превратиться в тени, стать чернильными кляксами, размазанными на стене.
Он присел на корточки, обхватив голову руками.
Положение все хуже час от часа. Думай, Лотт, думай!
- Лиизааа…
- Нужно уходить, - желтоглазая застыла в проходе, всем своим видом выдавая желание убраться отсюда подальше.
- Сейчас, вот только узнаю кое-что.
Один раз это сработало, почему же не получится во второй?
Лотт нагнулся над стонавшей тенью и, словно в смолу, погрузив в нее руки, притянул к себе.
Он слышал, как охнула Кэт, почувствовал, как желтоглазая отпрянула от него еще дальше, но, не обращая на нее никакого внимания, все тянул к себе казавшегося очень липким и вязким человека. Лотт словно бы разрывал надвое полотно – настолько плотно слились воедино тело и доски.
Наконец ему удалось наполовину отделить фантом от пола. Голова, видные через безразмерную сорочку обвисшие груди, дрожащие, обвитые тонкими синими прожилками вен руки – все стало объемным, налилось тысячью оттенков цвета. Вторая половина тела так и осталась вмурованной в пол, расстилаясь под сжавшим в своих объятиях женщину Лоттом агатовым пятном.
- Ли-и-зонька, не-ет, - Женщина зашлась кашлем, сплевывая кровавую слюну себе на подбородок.
На Лотта дохнуло запахом долгой болезни – смесью травяных сборов и гнилью изо рта. Женщина была измотана лихорадкой. Даже дай он ей сейчас отвар из синелиста, она все равно была обречена.
Он отвернулся от больной и, стараясь реже вдыхать, произнес:
- Лиза мертва, - Лотт чуть повернул голову больной, указывая на курящуюся тьмой фигуру возле окна.
- Вы не понимаете… Лиза – моя дочь, а это… это моя сестра.
- Куда ее увели?
- Он увел их, - женщина часто задышала, собираясь с силами, - на площадь Святого Джерома к паперти церкви. Моя Лизонька, вы еще успеете спасти ее…
Женщина всхлипнула и уткнулась в его плечо, заливаясь слезами.
Зачем им дочурка, спросил себя Лотт. Заложник? Весь город стал их немым заложником, зачем утруждать себя еще одним?
- Спешите, остановите его, - говорила ему сквозь рыдания женщина. - Не дайте убить детей. Сестра, моя храбрая сестра…
Напрягая все силы, Лотт подтянул полуженщину-полутень к кровати. Конечно, она так и так обречена, но он еще не до конца забыл то, что с детства вбивали в голову. Рыцарская честь и готовность помогать убогим… Манеры, чтоб их…
Вышли на улицу в гробовом молчании. Кэт держалась от него подальше и обеспокоено поглядывала по сторонам. Лотт терялся в догадках.
Почему не появились Псы Господа, белые инквизиторы? Они давно должны были усмирить безымянного, даже такого сильного как этот. Почему он не стал тенью? Неужели только на него не подействовали чары? И зачем, прокляни его Аллана, культисту понадобилось идти на паперть с детьми?
Вдруг его осенило. Жертвы, он хочет осквернить Святое Место города, проведя темный ритуал в самой церкви.
Лотт сглотнул и поспешил на площадь Святого Джерома.
По дороге он путано объяснил Кэт, насколько плохи их дела. Желтоглазая выслушала его, изредка задавая вопросы, на которые Лотт, как мог, старался ответить.
- Думаешь, я не пробовал покинуть город?!
- Не знаю, почему я могу делать тени снова людьми!
- Да, ты так же выглядела, когда я тебя спас.
- Понятия не имею, в чем заключается ритуал, но в какой-то деревне на севере Шэнвуда безымянные как-то провернули нечто подобное. Когда туда прибыл лорд Шэнсоу с дружиной, он приказал убить всех жителей и сжечь дотла окрестности. Белые инквизиторы месяц святили землю на пепелище. После того случая все воины лорда стали седыми, а сам Шэнсоу не мог больше выговорить ни слова.
Беседа с Кэт помогла ему немного успокоиться и не обращать внимания на то, во что превратился город.
Они шли вдоль улицы Висельников. Одноэтажные каменные дома теснились один на другом, неровные, ставшие какими-то зловещими в сгустившемся полумраке.
На небольшом пустыре высилась виселица. Три петли сейчас пустовали, на четвертой покачивался мертвец.
Бальс Хмурый задолжал деньги многим людям и не смог вернуть долг вовремя. Его взяли под стражу, должник умудрился сдуру заехать кулаком старшине караула. Бальса избили до полусмерти, забрали то немногое, чем он владел, и бросили в каменный мешок. Тогда он попросил смилостивиться над ним у священника, главы здешней церкви, Майлза Торсэна. Когда тот наказал ему молиться и поститься месяц в тюрьме, Бальс послал священника по матери, за что был предан анафеме и повешен в тот же день.
Историю о незадачливом должнике знали во всех харчевнях, пересказывая ее и так и этак, но неизменно заканчивая:
«…и тогда Бальс взял монаха за грудки и закричал:
- Мне не есть и не пить месяц?! Я хочу выйти отсюда сейчас, тогда могу хоть век поститься!
- Да будет так, сын мой.
И монах выпустил Бальса, провел до виселицы и сказал:
- Я выполнил свое обещание, теперь ты выполнишь свое».
А когда кто-нибудь спрашивал, что же случилось с Бальсом после, ему говорили, что он до сих пор постится на виселице.
Майлз действительно вознамерился заставить труп висеть весь срок. Повешенный стал местным пугалом, достопримечательностью, на которую глазели местные зеваки. Вскоре тело сгнило, и улица Висельников засмердела мертвечиной. Горожане просили Майлза снять Бальса и предать земле, но инквизитор не торопился выполнять их просьбы.
Бледная, чуть видимая петля смыкалась над клубком серой мглы, раздающейся в стороны, ветвящейся подобно дереву. Тени свили гнездо на виселице, протянулись вдоль помоста, протягивая щупальца к застывшим призраками горожанам. Они росли, простирая непроницаемую квинтэссенцию ночи, распространяя ее по всей улице. Все, чего они касались, поглощалось тенью, становилось с ней одним куском мрака.
Горожане шептались, в их неразборчивом бормотании слышались жалобы, ругань и проклятия. Когда же со стороны виселицы раздался скрип, издаваемый раскачивавшимся телом и вслед за тем тихий, злобный смешок нервы Лотта не выдержали, и он бросился прочь.
- Становится хуже, - заметила Кэт.
Наполненная бормочущими призраками улица осталась позади. Они остановились возле здания ратуши, чтобы перевести дух.
Массивное строение с выдающимся вперед полукруглым фасадом почти полностью скрылось во мраке. Каменные святые на торцах здания превратились в безобразные горгульи, на колоннах спиралями вились дымные змеи.
Лотт был полностью с ней согласен.
Тени вытягивались вперед, поглощая строения, попавших под действие чар людей, лепя из них свою собственную конструкцию, как это делает гончар с комком сырой глины.
Когда до площади Святого Джерома оставалось не больше десяти минут пешим ходом, они наткнулись на мальчика.
Выйдя из-за угла ветхого приютного дома - вытянутого в длину барака с покосившейся крышей, они зажмурились от непривычно яркого света. Тысячи теней тонкими струйками вились вокруг отчетливо видимого пространства. Будь у них зубы, мерзкие твари уже прогрызли себе дорогу внутрь.
Щурясь, они пошли к источнику света. Когда до его слуха донеслось поскрипывание колес проезжающих телег, смеющиеся девичьи и немного огрубевшие, предлагающие свежую рыбу, мужские голоса, Лотт почувствовал, что его пробирает озноб. Казалось, что здесь все по-старому. Люди торговали, ссорились, шутили… Жили.
Но жили где-то там, за завесой темноты, в каком-то другом далеком королевстве.

__________________
Писать книги легко. Нужно просто сесть за стол и смотреть на чистый лист, пока на лбу не появятся капли крови.

Последний раз редактировалось Flüggåәnkб€čhiœßølįên; 27.02.2012 в 00:11.
Ответить с цитированием