Напоследок он еще раз перечитал нужную ему статью из раздела про храмовый закон, глава о юридическом оформление ритуалов и церемоний.
Дверь в его комнатушку скрипнула, открываясь, и вошел ранний Аэдан. Все еще погруженный в формулы, казусы и цитаты Ханнок спросил его, ища уже третьего подтверждения плану. Конечно, по разуму это полагалось делать до того, как он сделал ход своей фишкой, но зверолюд подозревал, что поторопись он с вопросами, Кан-Каддах сорвал бы ему всю игру. И, наверное, разумно бы поступил.
- Я правильно понимаю, что на самом деле клан Санга формально принадлежит к так называемой Новой Вере?
- Доброе утро.
- …Это направление получило распространение после царских реформ и ныне доминирует в центральных оазисах, на побережье, и в тех княжествах Джед-Джея, которые допускают синкретические культы…
- Балда ты, Сарагар.
- …В частности, большинство мест в конклаве жрецов последнего созыва принадлежит к реформированной вере. Включая делегатов от Кауарака, священного города, и, что интересно, от Цадайрхе, родового святилища Кан-Каддахов. Сам Сойдан Кан-Каддах, как раз в тот момент бывший верховным жрецом столичного храма, на первом же съезде после падения царства Большого Каннеша…
- Тьмать.
- …голосовал за подтверждение запрета на человеческие жертвоприношения. Именно его голос, как считается привел к тому, что постановление прошло. Хотя при обсуждении секулярной охоты за головами он высказался о своей коллекции так…
Аэдан вырвал у него из рук книгу. С громким стуком захлопнул.
- Что. Ты. Затеял?
Зверолюд невольно отодвинулся. И как-то передумал говорить чистую правду.
- Да так… Просто… Князю же придется провести дорогостоящий ритуал очищения, как и всем прочим участникам, чтобы конклав жрецов не перекрыл кохорикаям в целом и участникам в частности доступ к прочим храмам…
- Говори прямо!
- Аэдан, меня волнуют деньги, которые мне придется платить жрецам, раз я и впрямь собрался жить на Юге.
Кан-Каддах чуть расслабился.
- Успокойся. Очищения не потребуется. Сиятельные сами отказались быть людьми на наших условиях. Пусть не жалуются. Да и потом…
- С формальной точки зрения, да, но если учесть декрет от 978-го года "О тварях божиих", касательно принесения в жертву варау…
- Так. Еще одна такая фраза, я тебя этой замечательной книгой по башке тресну. Мы уже и лапнутых не режем… с таким оправданием, по крайней мере.
- А доводилось?
- Хватит. Да, доводилось, и это было плохо. Больше так не делают. Но сиятельные – другое дело…
- А что насчет дома Дасаче? Они, с оговорками, могут…
Ханнок уклонился от брошенной книги.
- Нгаре, мать, ну вот почему ты умеешь читать?
- Аэдан, если кто-то из наблюдающих решит, что пленные попадают под этот декрет, мне придется заплатить сто золотых и совершить большое паломничество.
- Да кого это волнует. И потом, в твоей умной книге не сказано, что горцы почти сплошь староверы, да и Санга изображают из себя саэваритов лишь ради торговли и дипломатии? Впрочем, если тебя это успокоит, князь по совету, скажем так, союзников, все же подстраховался. Это формально вообще не жертва. Это показательная казнь в декорациях.
От нгатайской половины Ханнокова сердца отлегло. Укульская продолжила ныть.
- Я все же могу не давать пленного?
- Можешь. Но не советую. Князь хочет польстить поклонникам традиций, пусть и оговорками. Да и потом, я тут переговорил с Соуном насчет, кхм, брата. Несчастный идиот при допросе, похоже, и впрямь нагородил такого, что его чудом не прибили. А на Кан-Каддахов и их друзей теперь навешена большая и красочная мишень. Я тебя прошу – не мешай ты Санга резвиться по-своему. Я готов даже возместить тебе потерю добычи, как прибудем в Теркану.
- Хорошо, - вздохнул Ханнок, - больше я заниматься этим не буду.
Можно сказать, что и не соврал.
- А что именно этот твой брат сказал? – все же полюбопытствовал он.
- Понятия не имею. Но за всеми своими улыбками Соун кипит, как земная кровь в жерле Нгаханга. Да и потом, даже если бы он мне рассказал, - Аэдан показал на лежащую книгу, - мне тебе говорить уже страшно…. Собирайся.
- Куда?
- Князь с братцем лично пригласили тебя поучаствовать не только зрителем. Понравился ты им.
- Аэд…
- Не начинай, просто дотащишь белоплащного на поводке и постоишь рядом.
Ханнок повоевал с собой. Победил. Посмотрел в окно.
- Неужели уже время пришло?
- Да, у ворот уже ждет княжий человек. Ты вообще спал сегодня?
- Нет.
- Плохо. Хотя, глаза у тебя и так теперь по жизни красные. Сразу и не заметишь. Идем.
Когда они проходили по обеденной зале к лестнице, Ханнок заметил, что не один он такой неспящий сегодня оказался. За столом сидел Хал-Тэп, в компании опустевших бутылок и стаканов, изрядно веселый. Рядом со столом – снежное чудище, мохнатым задом на подстеленной циновке. Сгорбившись, опершись переведенным в руки передними лапами на столешницу. И все равно Фреп был настолько большим, что башка почти упиралась в потолок. На скатерти перед ним лежала темная грифельная доска. Снежник обернулся через плечо на миг, потом быстро зашелестел мелком.
- Мой др-дружик желает вам удачи в церемонии, - глянув на написанное, сказал Хал-Тэп, заплетающимся языком, - Накровоточьте там побольше для него.
Ханнок так и не понял, искреннее ли это пожелание Фрепа, или преломленное через дикий огарковский говор. И уже выходя со двора осознал, что белое чудище теперь тоже было в штанах. Импровизированных и нелепых.
"Похоже, Ядоземье, я так никогда тебя и не пойму." – с тоской подумал сарагарец.