Баюн порядком устал за время драки. Но все же вид бегущего противника был слишком манящим. Зверь внутри, не задумываясь, бросился вдогонку. В три прыжка уссурец настиг бандита и взмахнул топором. Баюн только чудом удержался от того, чтобы не впиться во вражеское горло зубами. Топор вошел в спину бандита между лопаток, и тело по инерции прочертило на земле короткий, кровавый след. Все было кончено.
Посмотрев на водаччианца, вмешавшегося в драку, оборотень сухо процедил сквозь зубы: «Спасибо». За сим посчитал долг благодарности фехтовальщику выполненным.
Вытерев лезвие о песок, уссурец усталым шагом направился к кораблю. На ходу завернул топор в шкуру и приладил оружие в привычное положение за спиной. Беспорядок, царивший на пристани, был понятен. Беспорядок на борту наводил на сомнения в способности экипажа к серьезным плаваниям.
Лусия Агилар уже ворковала над царапиной храброго юнги. Ну просто картинка из книжки про общество дочерей Софии.
Отметив в уме, что вряд ли юнга вступился за пассажиров из высоких побуждений, но действовал смело, Баюн протянул ему какой-то коробок.
– Возьми. Это талисман.
На немой вопрос в глазах мальчишки обронил только одно слово: «пригодится».
Ничего больше не объясняя, уссурец поспешил рассыпаться в беспокойствах по поводу состояния Лусии. Стараясь говорить, будто ничего не случилось, он задал самый банальный вопрос:
– Синьорита, вы в порядке?
Он внимательно посмотрел на кастилийку, но кроме признаков волнения не заметил серьезных поводов для того, чтобы что-то можно было назвать «не в порядке». Лусия Агилар дель Торес выглядела просто прекрасно, о чем уссурец ей немедленно и сообщил.
Волосы на лбу уссурца слиплись от пота и крови, одежда в нескольких местах оказалась разодрана, и сам он выглядел отнюдь не образцом рыцаря. И все же, выполнив долг галантного кавалера, Баюн улыбнулся, как мартовский кот, объевшийся сметаны.
Айзенцу, получившему в драке ранение, Баюн не сказал ни слова. Просто посмотрел в глаза перед тем как увлечь синьориту Агилар дель Торес в ее каюту.
Эссильт о'Лири в это время вертела в руках бесполезный кусок деревяшки, от которого несло кошачьей мятой. Выбросить его на глазах у дарителя она не решилась.