Может быть он оскорбил этим подкупом кого-то из сонма сияющих духов, или даже богов? Самого Ом-Ютеля, отмеряющего чистоту и человечность? И они сделали из него зверолюда, жалкое подобие нормала, а память он сохранил, чтобы было еще хуже – он всю оставшуюся жизнь помнил, чего потерял. Что если озверение, это проклятье Нгата и Тсаана и впрямь -наказание за грехи? Тяжелая мысль.
- Эй, очнись! – щелкнул у него перед носом пальцами Аэдан.
- Я говорил, что все это очень интересно, - Ньеч тактично повторил упущенную из-за рогатого ужаса мысль, - В последний осмотр перед твоим пробуждением этот сегмент отлично работал, я бы даже сказал – лучше, чем у многих нормалов. А сейчас и без него все хорошо. В принципе, то как в тебе сейчас резонирует магия почему-то наводит на мысль, что он не был особо нужен и даже начал гаснуть за ненадобностью. А от нечаянного вливания свежей магии – ожил, болезненно. Может, это рудимент от озверения?
- Чего? – еще сильнее перепугался Ханнок.
- Остаточное явление от трансформации… Ладно, зайдем с другого края. Ты знаком с процессом превращения личинки крысопаука во взрослую форму?
- Ну у тебя сейчас и морда, Сарагар! - не удержавшись, хохотнул Аэдан. Ньеч поморщился и спустился еще на ступеньку ниже:
- Когда плавят бронзу, часто остается литник. Когда-то был частью нужного процесса, а сейчас надо заполировать. Или и вовсю плюнуть и забыть. Ты у нас все равно не парадный колокол.
Ханнок никогда еще так не радовался сравнению с второсортным товаром.
- Спасибо, доктор! Значит – не страшно? Я точно не лишился ничего важного?
- Нет, - малость озадачился такой внезапной радостью звероврач. Похоже, даже встревожился и поспешил исправить: - Если это и впрямь побочный эффект, а не присущая озверению переполюсовка личного магического поля…
- Так, док, это все очень интересно. Но давай-ка отложим консилиум на потом, – вмешался Аэдан, - Иначе наш парнокопытный друг того и гляди улетит домой – каяться и клянчить у Ордена свою душу обратно.
Огарок озадаченно нахмурился, явно с трудом вылезая из мира чистой теории в царство варварских предрассудков:
- Так ты что, об укульском культе говорил? – осознал наконец он. То, с каким тоном он это произнес, отчего-то заставило химер виновато съежится:
- Да.
- Спираль и вилка. Это какое-то мракобесие. Делать мне больше нечего, как в тонких энергиях копаться. Я похож на Сиятельного?
- Да, - усмехнулся Аэдан, - Читал его ауру, как истинный орденец. А настоящий таваллики вообще дал бы серому по рогам за один намек на такое непотребство. Местные черноглазые очень не любят божественную математику – слышите вы, туристы, запоминайте, раз повод есть!
- Я не читал его ауру! – рявкнул огарок. Надо же, оказывается, не только Айвар способен по-настоящему разозлить мастера Тилива, - Это наука, а не мистика! Я просто прогонял через него магию и следил за резонансом! Медицина, слышите вы, варвары, медицина!
- И как, много нового узнал?
- Нет, я плохой маг. Но не прочь попрактиковаться. Желающие на бесплатный осмотр есть?
Пять минут спустя Кан-Каддах показал Ньечу оттопыренный палец. Большой. С одобрением. Их отряд еще никогда не собирался в путь с таким энтузиазмом.
---
По мере спуска в горячую долину она становилась все шире. Скальные стены вначале раздались в стороны, а затем и вовсе распались на группы останцев. Забавных и живописных – словно каменные грибы. Ножка из желтого туфа и шляпка из темной каменной плиты. Караг что-то говорил про выветривание, но пришибленный осмотром сарагарец толком ничего не запомнил.
Термальные бассейны стали холодней и шире, местами собираясь в разноцветные каскады из террас. Если бы не сказали, что это природное – Ханнок никогда бы не решил, что это не работа бригады строителей. Пошла растительность – сосны, лишайники и можжевельники. А еще экзотичные метелки синего и красного цвета, словно из окрашенной шерсти, торчащие из прикрытых известковым панцирем стволов. Тонких и ветвящихся. Или, напротив, мозговито-извилистых. Наверняка и тощие и толстые кузены были из первой биоты. Вроде кораллов из старых, довоенных атласов, только сухопутных.