Он повел меня. Уверенные шаги его оставляли звучные следы на мягкой земле вдоль частокола. Я держалась позади в шагах десяти от него и почему-то мне впервые не хотелось вести. Всегда, куда бы и с кем амазонки ни отправлялась, авангардом становилась я. Так складывалось даже в те давние времена, когда в лагере правила другая королева. Что и говорить — я сама рвалась вперед, хотела доказать всем, что лучше. Кто стал главным охотником, всего однажды поймав санорруна за многовековую историю амазонок? (Несмотря на то, что давно известно, что мясо его отравлено, а вместо шерсти его тело покрывают иглы). Кто бросил вызов королеве, устроив поединок? (Зная, как тепло относились к ней амазонки). Кто нарушал вековые традиции лагеря, приведя чужачку Анну и продав юную Айрену врагу? И все для чего? Показать свою силу, статус, независимость. Вселить страх действиями, чтобы никто не ожидал отныне издавна принятых за меня решений.
А сейчас я увлекалась за Ларсом, повторяя его движения, осторожно шагала и слушала редкие звуки леса. Мы преследовали единую цель, которая никогда до этого не смогла бы стать общей. Вероятно, что-то происходило вокруг меня, и наступало время менять все изнутри.
Мужчина остановился на небольшой опушке неподалеку от лагеря. За ней зеленой стеной путались тонкие ветви диких кустарников: мы подошли к границе нашей территории. По близости уже не было смотровых вышек, шатры за частоколом пустовали, и амазонки появлялись здесь разве что за вооружением, припасами или для размещения гостей.
Ларс проходил полукругом по краю зарослей и что-то высматривал под ногами. Я оглядывалась назад, не исключая обнаружить возможных преследователей. Пока мы шли, я не уловила шагов, но в тишине вслушивалась в каждый шорох — будь то птица или заигравшийся с листвой ветер.
Но первым, что я услышала, стали слова Ларса:
— Вероника, подойди...
Он присел и копошился в траве практически бесшумно. Я еще раз обернулась убедиться, что никто не следит, и подошла к мужчине. Завидев меня, он поднял голову и, раскрывая густые заросли травы, только спросил:
— Твоя версия?
Мне не пришлось опускаться рядом, чтобы все понять. Перед нами лежало бледное тело молодой амазонки, на вид не более, чем лет семнадцати. Руки ее были раскинуты в разные стороны, волосы распластаны по земле, но небесно-ясные глаза видели перед собой уже только тьму. Юная грудь ее окрасилась в красный, пухлые губы приоткрылись, словно на полувдохе. Я не заметила оружия при ней, но доспех был нетронут.
— Иора... хорошая девочка, — не поднимая глаз с убитой, проговорила я.
— Кровь не успела даже высохнуть, следы вокруг совсем свежие. Мы не успели буквально чуть-чуть, но... что она здесь делала?
— Будто ты не знаешь, Ларс, — я вздохнула. – За частоколом ровно на этом месте твой шатер, я должна была подстраховаться!
— Я как раз это понимаю, Вероника. Удивительно лишь то, почему ты не сыплешь на меня обвинения? — Ларс поднялся.
Я бросила быстрый взгляд на мужчину и присела, разглядывая девушку. Ларс ждал ответа. А слова застревали на языке.
— Перед моим уходом с праздника, – я дотронулась до холодной ладони убитой и зачем-то пыталась собрать ее пальцы в кулак, — Анна отменила слежку за тобой. Иора должна была покинуть пост.
Не отпуская руки девушки, я подняла голову на Ларса. Мгновение мы обменивались недоуменными взглядами, после он отвернулся и отошел еще на несколько шагов. Из обнаружения одного только трупа несчастной девчонки могла следовать целая вереница выводов. Самый безобидный из них, если Иора сама вела какую-то игру и поплатилась за это. Но тогда возникает вопрос, были ли у нее сообщники? И какие?