- Добрый день! – Микола постучал по синей ставне. Толстенький словенец чувствовал себя неуютно на этой чужой стороне города. По щекастому лицу на высокий воротник скатывались капли пота. Лавочнику было жарко и нестерпимо, как будто тысяча чертей играло в салки на мужицкой голове, чесался затылок.
- Что тебе, собака? – раздался грубый гортанный голос. Ставня распахнулась, едва не задев красные уши Миколы, и грохнулась об стенку. Из окна показалась бритая голова с огромным горбатым носом и мутными глазами. Младотюрк был пьян и нагл. Ему и море по колено. Вся душа лавочника желала убраться куда угодно, лишь бы подальше от этого дикого грабителя. Но если лавочник поддастся страху, то всё, конец, жизнь прожита зря! Не вернёт разбойник сведённую со двора кобылку, не отвезёт Миколка горшки на торг, разорится и не сможет оплатить учёбу деткам. А неграмотные детки – это конец рода, это дрянь, а не словенцы!
- Вы, господин, лошадку намедни свели, такую каурую. Верно, по незнанию, не иначе. Моя она, и народ то подтвердит, верните, пожалуйста, я по гроб жизни за вас буду молиться. Да и своих деток позову вам в ноги кланяться.
- Какая лошадка? Ничего не сводил, это моя лошадь, мне её ещё дед подарил. Иди прочь, мошенник, пока не пришиб! – Младотюрк вытащил саблю и сделал рубящее движение в воздухе.
Ни один поморец никогда не поставит всё на одну карту. Сначала Микола пошёл к своим, к партийцам, но получил отказ. Алые отряды боялись пришельцев. Тогда он нашёл нужного человека среди наёмников.
Олег, наемник, заморский рыцарь и горький пьяница одновременно, отстал от полка и просиживал штаны в кабаке. Он бы и рад броситься догонять своих, но счёт за особые услуги - шлюх и водку - настолько превзошёл его скромные накопления, что и меч, и щит остались в залог, а сам мужчина остался отрабатывать пеню вышибалой. Когда к нему обратился за помощью Микола, наемник уже был на грани отчаяния.
- Я позор рода, проклятый навеки, трус и пьяница! Бог не смотрит на меня! Жизнь моя прожита зря… - заплакал Олег и вцепился себе в волосы.
- Пан рыцарь, пан рыцарь! – услышал он чей-то мягкий голос. Рыцарь поднял глаза и увидел толстяка. – Не стоит так убиваться! Всё поправимо!
- Я оружие пропил! Я своих предал! Что поправимо?
- Брат мой держит этот трактир, я попрошу - он отдаст ваш меч. Но и вы окажите одну услугу, - предложил Микола. Лавочник коротко посвятил Олега в курс дела. Тот немедленно согласился.
- Только одно, Микола, только одно, если я лягу, то обещай передать весточку нашим. Что я не трус и пал в пути! – стукнул по столу Олег и рухнул лицом вниз. Проснулся он только на следующий день.
Поморец всё рассчитал, пока он отвлекал грабителя, наемник уже проник во внутренний двор и вывел лошадь. Но было мало вернуть добро. Пока волк жив не будет пощады ни овцам, ни пастуху. Дикари не понимают добра.
«Оставить вора живым, значит моих деточек бросить на произвол. Сейчас он увёл коня, завтра сожжёт дом, через неделю изнасилует дочку. Нет»! – подумал Микола. Мало кто знал, какой он в действительности, этот лавочник. Неладно скроен, да крепко сшит. Это про поморцев сказано. Нет в мире более упрямого и живучего племени, чем словенцы.
- Как скажете, господин, - поклонился лавочник. Он попятился назад. Звякнула тяжёлая кольчуга. Олег уже заходил в дом. Микола услышал тяжёлую поступь наемника. Что-то упало на пол. За стеной дома завопила женщина и тут же осеклась. Кажется, раскололся горшок.
- Что за? – рявкнул младотюрк и обернулся. Он совсем пропал из виду. Микола приник к окну. В темной комнате почти ничего не было видно, только кружились две тени. Стукнулись, брызнули искрами клинки врагов. Одни из воинов упал на спину. Лавочник услышал гортанный голос кочевника.
- Пощади! Есть землю буду, пощади! Оставь жизнь! Заклинаю!
- А ты бы меня пощадил? – процедил Олег. Он занёс ногу. Что-то хрустнуло, будто перезрелая дыня попала под обод колеса. Шум прекратился. Микола вышел со двора, увидел каурую лошадку и повёл её под уздцы. Страхи перед чужаками проходили. Какое бы не пришло в Поморье враждебное племя, всегда можно было натравить на него другое.