* * *
Стемнело рано. В лагере зажглись факелы, но народ не унимался. Отведав главное блюдо праздника, все вновь принялись за танцы и песни. Однако теперь вся масса распределилась по лагерю, что не вызывало ощущения толпы, но шума меньше не становилось. В центре развели большой костер, и некоторые из девушек склонили колени перед ним, и, будто, ведя с ним мысленный диалог, что-то бубнили. Анна грелась.
— Что они делают? — она обратилась к Кейре, бродившей за ней по пятам весь день.
— Многие просят, госпожа Анна. В обычные дни нам не позволено просить. А сегодня каждая из нас свободна.
— Если ты хочешь, можешь присоединиться к ним.
— Благодарю Вас, госпожа, но мне не о чем просить, — не изменяя своей привычке, девушка преклонила колено.
— А о чем просят они? Их что-то тревожит в вольной жизни амазонок? — Анна жестом приказала Кейре подняться, она устроилась рядом.
— Многие просят о силе, госпожа, кто-то о славе или удачной битве...
— Но... кто их слышит? Почему не обратиться к своей королеве?
— Нельзя проявлять слабость перед ней, госпожа. Для нее они воины, она дает им эту силу, дает возможность получить навыки, показать себя, прославиться... даже иметь детей! Они не в праве подвергать сомнению ее величие, и они благодарны, я знаю. Вероника лучше той, кого она свергла...
Анна повернула голову в сторону девушки и внимательно изучила ее: совсем юная, с небесного цвета глазами, но до чего твердая в своих убеждениях! Любое ее действие не требовало объяснений: она всегда выполняла то, что велено, и выполняла как никто другой, четко и правильно. Анна не помнила ее, но сейчас, за время, проведенное в сознании, Кейра успела вызвать в воительнице интерес.
— Расскажи о себе, — так же глядя на нее, попросила девушка. Но реакция помощницы оказалась неожиданной:
— Не смею засорять ваше время, госпожа, — и вновь упала на колени. Анна усмехнулась, сама подняла ее и усадила рядом:
— Тебе что, запрещено? Говори, как есть, и все. Я уйду завтра, и, возможно, мы не пересечемся больше. Вероника не узнает.
— Ничего особенного, госпожа Анна. Моя история такая же, как у всех нас. Родилась, росла, училась среди амазонок, прошла Обряд Посвящения, как и все мы. Я практически не была в бою после того, как стала личной помощницей королевы... это высшее благо для меня. Она спасла меня, и я всю жизнь буду предана ей.
— Как и я, — Анна положила руку ей на плечо, заметив некую грусть в словах девушки. Она не обернулась. Но просящие амазонки рядом вдруг, как одна, поднялись и, протянув ближайшую руку к костру, стали кружить возле огня. И Анна вернулась к своему первому вопросу. — К кому они обращаются?
— Я не знаю, госпожа... наверное, к тому, кто вернет им силу...
— К духам леса, — Софья появилась внезапно. — Вероятно, они староверы.
Анна повернулась к принцессе: она расположилась рядом и без раздумий присоединилась к теме. День для всех выдался не из легких, так что это был первый разговор девушек за все время торжества.
— Давние предания... я знаю о них от старой Берты, — Кейра первая зажглась интересом, ее глаза засияли.
— Успела с ней познакомиться. Она немного не в себе...
— Говорят, ей три сотни лет! Она все знает! А не стареет из-за колдовства...
— Это неправда, Кейра. Она не колдунья, — Софья отмахнулась, а Анна обратилась к ней:
— Где вы были? Я вас не видела...
— Мы старались не выходить наружу. И рады, что завтра продолжится наш путь.
— Да, мы пойдем с рассветом. Будьте готовы, я соберу вещи.
София помедлила, прежде чем задать вопрос:
— А как вы? Я слышала, бой выдался кровавый...
Анне пришлось согласиться, но ответила она нехотя:
— Мне повезло. Нас вывела Вероника, а знахарки собрали меня по кусочкам. Я не помню боли, в моем воспоминании остался лишь дурман и образы прошлого...
— Госпожа говорила, что вас спас Ларс, — вдруг отозвалась Кейра. Анна и Софья одновременно повернулись в ее сторону в немом ожидании продолжения, однако и девушка не спешила говорить. И после тянущегося молчания она вздохнула. — Я никогда не видела мужчин. А теперь увидела. Оказывается, они совсем не враги нам.
— Только не говори это Веронике, — Анна ухмыльнулась.
София пробежалась глазами по собеседницам и устремила взор перед собой. Вокруг костра так и вышагивали строем просящие. Зрелище не казалось отталкивающим, пугающим или противоестественным — за прошедший день можно было насмотреться куда более нелицеприятных вещей. Всего поклонению предавались около десятка девушек и женщин, все они шли кругом друг за другом, каждая закрывалась от всех, как будто в полном отстранении от реальности. Анна привыкла не удивляться, Софья привыкла принимать всех, Кейра понимала суть. Но внезапно строй замер. Одна из амазонок упала на колени и разразилась рыданиями. Она закрывала лицо руками, ближе наклоняясь к огню, из горла ее вырывались несвязные звуки. Те амазонки, что шли рядом, остановились на мгновение, но, не смея усмирить рыдающую женщину, расширили круг и продолжили свои поклонения.
Анна пристально уставилась на упавшую, Кейра встрепенулась и разрывалась между долгом остаться и человеческим состраданием, Софья вскочила. Не обращая ни на кого внимания, она пронырнула сквозь шагающих амазонок и тотчас оказалась подле рыдающей женщины. Девушка положила руку ей на плечо и попыталась заглянуть в лицо.
— Тише, тише... как тебя зовут? — принцесса по обыкновению понизила голос.
Та повела плечом, но спину не расправила, оставаясь скорченной. В присутствии Софьи всхлипы она присмирила, но к беседе расположена не была.
— Ты чужачка... какой прок тебе с моих ответов? — ее голос оказался груб, она с трудом выстраивала слова в предложения.
— Мы обе женщины... я могу помочь тебе. Скажи, о чем ты просишь?
— Нет, не можешь! — Она вскочила и бросила дикий взгляд на девушку. — Ты чужачка! Ты не знаешь нас! Нельзя просить, грех! Грех!
— У амазонок нет понятия греха, — Анна показалась с другой стороны и преградила ей путь. — Отвечай Софии, она наш гость, а я твоя госпожа. Повинуйся.
Просящая не смела поднять глаз на воительницу, одного приказа хватило, чтобы она вновь упала и, охватив руками ноги девушки, продолжила рыдать:
— Анна, моя Анна... я помню вас, я помню бой, посвящение, все помню! Я поклоняюсь вам. Когда вы ушли, духи перестали слышать нас...
— Назови свое имя, амазонка!
— Мираэнн... зовите меня Мираэнн, госпожа Анна.
— Поклоняйся своей королеве, Мираэнн! Она — твой щит, она поможет.
— Она отняла у меня все, — женщина крепче схватилась за ноги воительницы. — Моя девочка, моя маленькая Айрена... Вероника сгубила ее! Из-за нее моя малышка не прошла Обряда, подверглась насилию и продана в рабство врагу. Смерть я смогла бы принять, но не унижение! Кто теперь знает, что с моей Айреной? Жива ли она? Как живет? Во что верит?
Анна слушала, впитывая каждое слово, и, чем больше говорила женщина, тем больше она хмурилась. Воспоминания далекого прошлого, словно испарились со временем, но то, что происходило сейчас и то, что чудесным образом случилось в плену, могло переплетаться. София вопросительно глянула на девушку, но та лишь пожала плечами. Воительница опустилась на колени рядом с несчастной матерью и как можно тверже сказала:
— Твоя дочь жива, Мираэнн. Она унаследовала доброе сердце и твои глаза, ей страшно там, в замке, но она амазонка! Она среди мужчин, и она еще сможет повелевать ими, я видела ее взгляд — уроки наставниц накрепко усвоены ей! Ты можешь гордиться ей, Мираэнн. Когда я вернусь в замок, я вызволю ее оттуда, а голову Вилорма сниму с плеч. А сейчас верь мне... только верь.
В ответ несчастная смогла лишь поднять округленные глаза и замереть в неизвестном ожидании. София при этом внимательно улавливала слова говоривших, Кейра напрягала слух в стремлении добыть что-то новое. Однако проверить на фальшь слова воительницы не представлялось возможным, а, значит, все, что бы ни произнесла девушка, считалось заведомо правдивым.
Пользуясь смятением просящей, Анна кивком приказала Кейре увести женщину. Девушка вмиг оказалась рядом со страдалицей, Анна поднялась.
— Я помогу вам, — Кейра подошла к Мираэнн, терпеливо ожидая, пока та соберется с силами и последует к своему обиталищу.
Анна и Софья оставили амазонок и вернулись к прежнему месту возле костра. Принцесса еще какое-то время не сводила с них глаз, но вдруг спросила:
— Что она имела ввиду? Мираэнн сказала, что поклонение — грех, как это?
— Странный вопрос, — Анна не показала растерянности, — а как бы ты назвала подобное? Если твой подданный вдруг обращается с просьбой не к тебе, а к твоему советнику, например? Вероятно, в решении его вопроса ты как правитель сдаешь позиции.
— Это называется измена, и мне приходилось видеть расправу над такими, — София говорила твердо, — но в чем измена здесь? Духи не помогут, их даже не существует! Бедной женщине нужна лишь надежда, что ее дочь жива.
— Я дала ей ее. И даже больше — надежду на освобождение...
Анна отвела взгляд в сторону: бесконечные хороводы за день успели наскучить и вызывали лишь отвращение. Несмотря на всеобщее почтение, хотелось лишь недолгого отдыха, чтобы с рассветом покинуть владения амазонок и продолжить путь. Пожалуй, сейчас самыми желанными мыслями стали бы планы на день грядущий, однако ее глаза встретились с неморгающим взглядом Мираэнн. Кейра вела ее, но женщина оборачивалась на каждом шагу, глядя на воительницу. И сейчас, получив желаемое, она вновь опустилась на колени, наклонилась к земле и выкрикнула:
— Я верю Вам, госпожа Анна! Я буду ждать.
Девушка кивнула в ответ и, удостоверившись, что Кейра вновь повела ее, поспешила повернуться к Софии.
— Значит, у нас в замке тоже нет понятия греха, — принцесса была задумчива.
Анна внимательно разглядывала ее, стараясь заметить изменения внешности, произошедшие за время их пребывания среди амазонок. Софья собрала волосы в конский хвост, как многие из воительниц в лагере, что визуально вытягивало ее лицо, предавая строгости виду. Одежда тоже изменилась: вместо расшитых прогулочных нарядов лучших портных замка девушка облачилась в практичный боевой костюм амазонок из мягкой кожи. Но внимание воительницы привлек медальон на свободной от высокого воротника шее девушки.
— Во что ты веришь, Софья? — переведя взгляд с груди принцессы, Анна спросила прямо.
— Я верю в силу слова, — после некоторой паузы ответила девушка. — И хочу верить, что любой вопрос можно решить без участия меча.
— Тебе он и не нужен, — Анна усмехнулась. — Мы все видели, на что способны твои слова.
— Ой, Анна, я не о магии, — Софья отмахнулась, ее лицо залилось краской. — Хотя мне ничуть не жаль тех троих, до кого дотянулась моя нить.
— Не сомневаюсь. Они разрушили твой дом и разъединили семью, поэтому твои действия в объяснениях не нуждаются. Ты бы могла влиться даже к амазонкам...
— Ты отсюда, да? — резко понизив голос, задала вопрос принцесса. Анна вновь отвернулась, но, помедлив, еле заметно кивнула. Софья спросила еще:
— Тогда... Ларс... откуда вы...
— Ларс был убит пять лет назад лично мной, поэтому если нужны объяснения насчет его личности, я в этом не помощник.
— Я поняла, Анна. Я не буду спрашивать, — София улыбнулась. — Красивая ночь. Хочу запомнить каждый миг, вряд ли мне когда-либо еще удастся увидеть такое. — Она расправила плечи, закрыла глаза и подставила лицо теплому ночному ветру. Шум суетящихся амазонок, занятых каждая своим делом, уже казался привычным и не мешал наслаждаться ночью. Анна вздохнула. В любой другой день она с легкостью бы разделила эмоции Софии, но на ее плечи сегодня легла тяжкая ноша — восседание на троне изматывало, как оказалось, в разы больше, чем любой кровопролитный бой.
— Я оставлю тебя, — ненадолго подавшись вместе с девушкой ночным чувствам, Анна решилась покинуть свой пост. — Завтра в путь, нам обеим следует набраться сил, но хочу закончить одно небольшое дело. Надеюсь, что амазонкам я уже не понадоблюсь.
— Завтра увидимся! Ты хорошо справилась с ролью королевы.
Девушки обменялись прощальными взглядами, и Анна шагнула в темноту. Прошедший день выбивался из ровного ряда одинаковых сумбурностью, и напоследок она поставила себе задачу найти среди бесконечных огней, озаряющих ночной лагерь, хоть один темный и тихий угол. Но, покидая костер, она уже знала, куда направится.
Только одно место в столь торжественный час могло укрыть ее от взглядов. Там девушка хотела задержаться, привести в порядок мысли и отдать долг прошлому. В пестрящем красками лагере пустой оставалась лишь окраина — та самая, на которой раскинулось Дерево Мудрости. В былые времена оно стало спасением для юной воительницы в чужом доме и помогло определиться с путем. Сухим безмолвием, многовековым спокойствием оно, словно заряжало энергией и мудростью лет.
Те амазонки, что признавали господство духов, находили их не только в огне: необъятный ствол Древа, считалось, сосредотачивает в себе души всех тех, кто когда-то обитал здесь и оставил след на истории леса. Анна не верила в подобные байки, но что-то манило ее сюда, и если раньше порыв карался суровым законом дикарок, то сегодня ее действия не ограничивались ничем.
Звуки праздника стихали, огни оставались позади, становились слышны легкие напевы ночного ветра. И, лишь начав улавливать звук собственных шагов по сухой почве, Анна остановилась. До Древа предстояло пройти еще с десяток шагов, но она хотела растянуть этот путь. Ночь пролетит быстро, стоит лишь сомкнуть глаза, а утром прежняя неизвестность, смешанная с поспешностью выхода, не представит возможности набраться сил. И отчего-то стремление коснуться их источника вдруг превзошло остальные.
Девушка не удивлялась и не корила себя за слабость, как обычно, — она лишь позволяла себе думу. Завтра она вновь поведет отряд к цели, а, значит, и ответственность за результат ляжет на ее плечи, но кроме построения тактики касаемо неизбежных встреч с врагами, решения требовал еще один неоднозначный вопрос.
София шла на контакт, помогала в бою даром магии, но ненавязчиво требовала рассказа — единственного, чего Анна не позволяла себе в присутствии Ларса. А он тоже искал к ней подход, придерживаясь весьма линейной стратегии поведения. Цели обоих, помимо общей для всех, оставались загадкой, и пока она не разгадана, ответы на прежде заданные вопросы Анна не спешила раздавать. Она оказалась в окружении врагов — явных и скрытых, и если с первыми все было понятно, то как вести себя по отношению к спутникам? Где та грань, что отделяет лицо от маски?
Девушка смотрела ровно перед собой и не могла определить в отливающих оттенках черного цветах ночи очертания дерева. Его пышная крона гордо возвышалась над другими деревьями, но ствол сливался с тьмой. Но Анна не испугалась. Она наоборот хотела укрыться в ней и последние шаги до дерева преодолела одним порывом.
Руки сами потянулись к стволу, и, прикасаясь сначала кончиками пальцев, затем опуская ладони на твердую, как броня, кору, девушка закрыла глаза и дотронулась щекой. Руки до боли впивались в неровную поверхность дерева, обретая силу, мысли таяли под мягким шелестом листвы. Анна физически ощущала, как тьма, что вокруг, поглощает ее, она становится невидимой и остается наедине только с мудростью времен. И слышала она, как шепчет ветер в тиши ночи, как листья трепещут под его дуновением, и дыхание отчего-то прерывается, как от бега, и еле слышно мнется трава под ногами...
Глаза распахнулись мгновенно, но не увидели ничего, кроме ночи. Однако уши улавливали шаги чужих сапог, и многолетний опыт подсказывал, что это — не ошибка. Очень плавно Анна собрала руки и развернулась спиной к дереву, продолжая прислушиваться. Теперь наступила тишина. Девушка повернула голову в ожидании, когда глаза привыкнут к темноте, однако уже через мгновение они видели перед собой уверенный прищур скрытого под капюшоном взгляда, дыхание с трудом пробивалось сквозь с силой прижатую к дереву грудь и закрытые ладонью губы.
На ответный рывок не требовалось особых усилий, но главным табу амазонок было пролитие крови возле Древа. Оно несло мир, и тот, кто подвергался нападению возле него, не имел права на атаку. Однако выстраивать стратегию защиты Анне не потребовалось: нападающий вдруг отпустил хватку и скинул капюшон. Две пары недоуменных глаз уставились сквозь темноту прямо друг на друга.
— Мог бы просто поздороваться, — девушка первая отвела глаза и отошла на два шага. Ларс ответил:
— Я не видел тебя в темноте.
— А почему ты здесь?
— Очевидно, по тем же причинам, что и ты.
Анна бросила на мужчину быстрый взгляд и скрестила руки, словно куталась от предстоящего холода. Он подошел. Двое путников, мужчина и женщина, прежде кровные враги, теперь воротили головы друг от друга лишь потому, что оказались одновременно в одном и том же месте. Не дожидаясь разговора, Анна отошла от ствола дерева и направилась прочь, но Ларс успел перехватить ее руку.
— Стой, Анна, — он преградил ей дорогу.
— Если ты хочешь убить меня, пошли на арену. Иначе ты тоже труп, — она с силой освободила руку.
— Мы уже обсуждали эту тему. Если бы я желал твоей смерти, то проще всего ее добиться я бы мог в замке Черного орла, просто пройдя мимо!
— Это ничего не значит.
— А что значит, Анна? Что для тебя имеет хоть малейший вес? — Ларс заглянул в глаза девушки, она в ответ опустила голову, принявшись рассматривать землю. — Что руководило тобой, когда ты осознанно поставила на кон жизнь подруги?
— Я помню прошлое, Ларс.
— Ты жестока... даже в большей степени, чем я думал.
— Да брось, Ларс! Уж кому-кому, а тебе ли жаловаться? — Девушка с вызовом посмотрела на мужчину, он в ответ нахмурился и покачал головой. —Неужели Вероника упустила возможность вскружить и твою голову?
— Она... упомянула кое-что, — мужчина резко поменялся в лице. — Ответь только, ты что-то успела сообщить ей о разведчиках? — Судя по его выражению лица, до любовных утех при участии соблазнительных прелестей воительницы, у них не дошло.
— Тот разведчик сказал лишь, что с его смертью Вилорм не успокоится и пошлет еще отряды, — Анна ответила легко, но после задумалась. — Я передала это ей, да. К чему ты клонишь?
— У меня нет доказательств, но... я считаю, что Вероника с Вилормом в одной связке, они ведут одну игру. Возможно, долгое время.
Даже в темноте ночи лицо Анны засветилось белизной, а, поймав себя на эмоциях, она накрыла бледные щеки ладонями и отвернулась от Ларса.
— Я никогда не пойду против своих, — она резко понизила голос. — Но Вилорм умрет. Я позабочусь об этом.
— Что поменяло тебя? — А Ларс говорил твердо. Он обошел девушку и встал ровно напротив, чтобы не упустить ни одного скрытого движения.
— Ты, — она ответила без колебаний.
— Я спас тебя.
— Спасибо. Я вновь воспользуюсь шансом тебя убить.
— Без проблем, — Ларс отошел, освобождая путь.
Не ожидав настолько скорого его одобрения, девушка буквально выпорхнула и стремительным шагом удалилась во тьму. Ларс остался один, и каждый миг его ночного бдения приближал заветный час боя, отдаваясь холодными ударами копий под сердцем.