На улице валялись трупы. После просторного чистого с белыми стенами храма, с позолотой по вензелям и лепнинам, с высокими потолками и огромными люстрами, с искусными фресками из жизни святых и мозаичным полом, это смотрелось жутко.
Хмурого вида детины в обляпанной кровью одежде стаскивали грязные тела в одну большую кучу, а потом перекладывали на обозы. Почти у всех были колото-резанные раны груди и живота, у кого-то дыра в черепушке, у кого-то болталась верёвка на шее. Зеваки стояли поодаль и давали советы, как компактней укладывать груз. Побелевшие конечности с обломанными ногтями, торчали в разные стороны. Тел мужчин было много, меньше женщин, последние были одеты лучше. Детей почти не было, но тоже попадались. Рядом с обозом витала вонь от непроизвольных испражнений и привлекала жирных зелёных мух, с удовольствием облепивших лакомые куски.
Савелий почему-то всегда представлял, что мир магии, по-другому должен выглядеть. Радужней что ли. Возможно, без единорогов, хотя единороги есть у Сирены, но всеобщая справедливость где-то же должна быть?
Устрашающий вид происходящего, прохожих совсем не шокировал. Мимо сновали дети, особо любопытные свешивались с фонарных столбов, заглядывая в лица мертвецов.
- Смотрите, Хромой! – звонко закричал мальчик лет шести, - Хромой помер!
- Слава тебе, Бессмертный! – воздела руки к небу толстая бабища. – Наконец-то он у меня мясо перестанет воровать с лотка.
Тяжёлая корзина в её руках съездила по физиономии худому очкарику, он охнул, но не сказал ни слова, потупился и отошёл в сторону, потирая ушибленную скулу.
- Кошмар, как вы здесь живёте? - спросил Савелий.
- Хорошо. – Без тени сомнения, ответила Солара, - Непогрешимый нас защищает, а меня ещё и любит.
Она стремительно шла по гладко вымощенному плиткой тротуару, в красных ботиночках с вышивкой. Изящными ручками с аккуратным маникюром и золотыми колечками поднимала пышную юбку, перешагивала кровавые лужи. На длинные цвета тёмного шоколада волосы накинут капюшон плаща, хотя на небе ни облачка.
- А это у вас холера или чума? – ткнул он пальцем в очередной обоз, заваленный трупами.
- Это у нас праздник.
Из-за угла послышалась залихватская песня. Как бальзам на душу. Хоть послушаю что-нибудь весёленькое, авось мир уже не таким мрачным покажется.
Из узкого переулка им навстречу вывалилась пьяная ватага из пяти нищебродов в лохмотьях, которые во всё горло орали:
Бей, бей посильней!
Бей, бей не жалей!
Человек, что духом слаб,
Человек, что телом раб,
Он ответить сам не сможешь,
И дозорный не поможет.
Бей, бей посильней!
Бей, бей не жалей!
Человек заснул в блевоте,
Поскользнулся на мокроте,
Можно дать пинка – он рад,
Сам при этом виноват!
Бей, бей посильней!
Бей, бей не жалей!
Хочет бомж испить водицы –
Не пристало с ним водиться,
Пусть подохнет под обозом,
Завтра уберут с навозом!
Бей, бей посильней!
Бей, бей не жалей!
В башню получил ухват,
Кто при этом виноват?
Виноваты все вокруг,
Но не я, мой милый друг!
Бей, бей посильней!
Бей, бей не жалей!
- Какая замечательная песня, - вспомнил Савелий большую черепаху из старого мультика.
- А, это, - равнодушно ответила Солара. – Чернь развлекается. Сегодня всеобщий день греха, а послезавтра, всеобщий день отпущения грехов, в честь Непогрешимого и Бессмертного. Он очень мудрый. Всё понимает, всё прощает.
- Что, всё-всё? – не поверил Савелий.
- Всё-всё. Можно насиловать, убивать, пытать, расчленять. Можно по одиночку, можно врозь. Кто как посчитает нужным. Дозорные не вмешиваются. Запрещено. С восходом и до восхода, специально для тех, кто не успел доделать начатое, вся ночь впереди. Обычно по ночам начинают насиловать. Часто в эту ночь крики слышу.
- А государство как на это смотрит?
- Вы имеете ввиду жрецов Бессмертного?
- Ну, если они у вас всем заправляют, тогда да. Хотя, странно это. У нас как-то религия отдельно, государство отдельно.
- Это в неразвитых мирах, - искренне пояснила Солара. В её больших чёрных глазах не было и тени сомнения в правоте.
Савелию стало обидно, за его спокойный и устойчивый мир.
- Зато у нас людей на улицах не убивают, - буркнул он.
- Ну и что? Значит, убивают в другом месте. Только у нас это честнее делается. У вас часто войны бывают?
- А какова суть вашего праздника? – Не очень-то Савелию это было интересно, но чтобы хоть тему сменить.
- Непогрешимый считает, что каждый год надо прорежать ряды прихожан. – С воздыханием произнесла Солара. - Не нравится родственник – возьми убей. Или он тебя убьёт, значит такова воля высших сил. Зато преступность весь год почти на нуле. Делить нечего, а иногда и некому. Мужья искренне любят своих жён, жёны мужей, друзья уважают друзей. А если что не нравится, есть раз году повод это исправить. Здорово? Самые слабые сегодня умрут. Это во благо всеобщего развития.
Фанатичка, решил про себя бывший байкер, но всё-таки спросил:
- И что каждый может убить любого?
- Конечно, нет, – фыркнула девушка, - это развлечение для черни. Дикие и необразованные, им нужно выплеснуть накопившуюся агрессию. Вымещают они её на себе подобных, заодно прорежая стадо Непогрешимого от слабых особей. Такой естественный отбор. Высшие слои общества, к коим отношусь и я, не участвуют в этих играх. Они умеют ценить каждого члена семьи и круг общения.
- У вас что, тоже Дарвин был?
- Нет, у нас был Деоврикий. Но я его заслуги не считаю чем-то особенно занятными. Он доказал то, что Непогрешимому было давно известно.
- Понятно. И вы сразу решили на людях потренироваться. – Немного подумал и добавил. - А у нас черни нет.
- Чернь есть везде.
- Хорошо, но мы держим её в узде, - Савелий хотел съязвить, но от выпавшей случайно рифмы закашлялся. Это странная девушка и действует она на него странно.
- И мы держим, - не заметив сарказма и рифмы ответила краля. - Но один раз в году можно. Вы надеюсь знаете, чем ниже среда обитания, тем ниже инстинкты. И им обязательно надо иногда пар выпускать. Вы сами-то, из какой среды?
Она придирчиво окинула его взглядом с ног до головы. В это время распахнулась дверь одного из домов. Мужчина за волосы вытащил мёртвую женщину и поволок в сторону ближайшего обоза. В след ему из окна выглядывали испуганные детские лица.
- А не думаешь, что тебя также как-нибудь вынесут? – раздражение проявлялось всё чётче.
- Меня нет. Я выше этой швали. К тому же, Непогрешимый защитит меня.
- Да почему ты думаешь, что тебя на улице кто-нибудь не тюкнет? Смотри, он детей без матери оставил, – почти прорычал он.
- У меня платье красивое, меня не тронут. А он себе другую жену найдёт, покладистую и умную, как Бессмертный велел. Да что вы за них беспокоитесь? Наверняка, они все попадут в рай. Во время больших праздников все в рай попадают.
- А если они просто переубивают друг друга?
- Ну, всех не перебивают. Половина как минимум останется. К тому же, черни везде очень много. – Похоже, она не замечала раздражение собеседника и перешла на доверительный шёпот, распахнув глаза ещё шире, - проредить и освежить ряды не помешает. А то знаете, идёшь по улице, а рядом такая вонь от немытых тел.
Разговаривать становилось тяжело.
- Слушай, - не выдержал Савелий. – Что мы всё о ваших порядках, да о праздниках. Я вижу, ты интересная девушка, расскажи лучше о себе.
А про себя добавил, может хоть перестанешь быть такой дурой.
- А, о себе. Да ничего интересного. Родителей моих убили, когда была совсем маленькой. Грабители были из черни, захотели денег из сейфа. Их быстро поймали и повесили. А меня с тех пор воспитывали храмовные прислужницы. Я вот думаю сейчас, выйти замуж или стать невестой Бессмертному. Вроде детей хочется, но и не хочется. И мужа хочется, но и не хочется.
- Но ведь чего тебе всё же хочется?
- Мне хочется в рай к Непогрешимому. Он спас меня, когда ребёнком была, от грабителей. Он меня любит. Я в нём уверена, хочу его поблагодарить лично. Так что в ад мне никак нельзя. Хочу самый верный путь в рай найти, чтоб наверняка.
- Ну и в чём проблема?
- Понимаете… Бессмертный любит детей, но сексом заниматься не велит. Вот я думаю, как же обзавестись одним без другого? Может за служителя храма какого выйти? Знаете, как у них получается. Говорят, у одного было двенадцать детей. Так вот, чтоб их сделать, он только двенадцать раз в жизни этим занимался. Святой человек! Где бы мне такого найти?
Савелий чуть в голос не заржал, но сдержался. Мало ли как эта цаца воспримет «оскорбление чувств». Ещё помогать не станет. Но, чтоб прекратить разговор, пришлось остановиться, подержаться за поясницу и продышаться, как обычно перед опасностью панической атаки. Когда приступ хохота сошёл, он выдохнул, погладил бороду и, держась за сердце, потихоньку подошёл к ожидающей крале в пышном платье.
- Ой, вы устали? Ну, так мы давайте пойдём потише, мы почти у дома.
Остаток дороги прошли в молчании. За это время Савелий решил, что забирает искомую вещицу и домой. Подальше от этой ненормальной. И в этот сумасшедший мир магии, больше ни ногой.
На соседней улице орали знакомую песню:
Бей, бей посильней!
Бей, бей не жалей!