- Прежде чем ты начал жаловаться на прием, напомню, что ради тебя я явил миру наше новое оружие, - такими словами приветствовал его отец, когда Аэдан поднялся на второй этаж вождеского дома, в жилые комнаты, - Наши ремесленники войны возлагали на внезапность большие надежды. Огненный гнев Нгата, звучит поэтично.
Прежде чем ответить, Нохрад заново оценил, в более спокойной обстановке, как мало Праотец Нетопырей изменился за эти годы. Отражение уже давно говорило Двадцать Шестому, что выглядит он теперь намного старше отца. Но вблизи это все же заметно как-то… по-особому. Сойдан Кан-Каддах стоял у окна, родным профилем, заложив руки за спину, смотря на улицу, невысокий, непримечательный. И смертельно опасный.
Аэдан отдал неизвестному лидеру Ра-Хараште должное - свой дом он спланировал что надо. На фоне акрополя снаружи, за стеклом, древний смотрелся особенно внушительно. И символично.
- Со всем почтением…
- Прямо.
- Ты не знал, что у ворот буду я. И тайна все равно бы недолго продержалась. Благодаря Цордану.
- Я подозревал. И насчет тебя. И Цордана. Ты успел наделать шуму в горах, досюда догремело. А этот бедняга вел себя настораживающе.
- Бедняга? - Аэдан похоронил последнюю надежду на торжественность, подошел к столу и налил себе вина. Майтаннайское, выдержанное. Приятно вспомнить, что его клан - богат.
- Он так и не отошел от Дня Киновари. Он был одним из сотников, кого я послал в Кауарак. То как там все сошлось, ударило по нему особенно тяжело. Мне стоило заметить это раньше. Иногда возросшая ретивость лишь скрывает под собой расшатанную волю. А тебе его осуждать не пристало.
- Вот как? - Аэдан не стал изображать почтительного сына и наливать второй бокал. Если правы слухи и Сойдан может от чего-то опьянеть, то явно не от этого напитка. Вино в его покоях держали для гостей. И для создания образа старого выпивохи.
- Ты выкрал его документы и пропуск, чтобы поехать в этот свой "поход". Пока оформляли новые, он начал звереть. Кто знает, возможно, успей он в стабильные края вовремя, может и не проявил бы мое наследие до срока. Оно не пошло впрок его разуму.
Этого Аэдан не знал. Аэдану было теперь о чем подумать. Но он решил это не озвучивать.
- Ты хоть сделал там свою работу?
- Я много чего узнал…
- Я про работу, а не мечтания.
"И впрямь, для него прошло не шестнадцать лет, а один день" - Аэдан вспомнил, что очень давно не тренировался, что он ответит отцу на этот вопрос. Ему с чего-то казалось, что после сорока он уже не прозвучит.
- Вижу, что нет, - не стал дожидаться ответа Сойдан, - Еще и осархангарился по полной.
- Я с самого начала был против, чтобы меня записывали в Залетную Дружину, - напомнил Норхад.
- В отряд номер девять. Не смей их осуждать. Балда. Я надеялся, что насмотревшись на Север вживую, ты все поймешь. Я ошибся. Более того, ты попал за Контур. И там тоже играл в витязя-воздержанца, так?
- Да. Это оказалось непросто, но я сумел.
- Четырежды балда. У тебя был шанс сделать много полезного. Прославиться.
Сойдан Кан-Каддах не изменился лицом и голосом, но Двадцать Шестой понял, что он в ярости. Хотя и непонятно на кого сильнее - на него самого, непутевого саблекрылого оборотня или на весь мир.
Аэдан слишком многое прошел, чтобы это сбило его с пути.
- Прославиться как человек, который занес Проклятье в чистую от него область? Я найду иной способ.
- Пощади мои уши. У меня хватает потомков, чтобы стрелять, рубить и подглядывать. Твое северное лицо и твоя удачная Спираль встречаются куда реже. Мне с чего-то казалось, что ты достаточно умен, чтобы суметь наступить на близорукую гордость, когда это понадобится.
Двадцать Шестой поставил бокал обратно на стол. И с теплотой вспомнил северных бестолочей, которые за эти два сезона закалили его выдержку и терпение.
- Аэдан Норхад из Кан-Каддахов сумел выжить за Контурами. Аэдан Племенной Бык не смог бы. Мы - хранители Юга. Я не хочу, чтобы мы стали его Орденом. Нам не пристало карать другие кланы за нарушение Карантина, одновременно засевая свою Спираль по всему северу.
Сойдан Кан-Каддах отвернулся-таки от окна и посмотрел на него:
- Выбирай слова внимательно, сын мой.
- Я много чего там навидался.
Отец сощурился, смотря на него оценивающе. Возможно, впервые вспомнив, что прошло шестнадцать лет.
- Хорошо же, Аэдан. Скажи, раз так много узнал - не приходило ли тебе в голову, что хуже там уже не сделаешь?
- Приходило. Всегда можно сделать хуже. Проклятие - тяжелое бремя. Наше в чем-то даже тяжелее прочих.
- Это укульство.
- Меня волнуют не северяне, а наши же поступки, отец. Это Нгат.
- Предоставь мне право определять поступки моего клана. Я не только его вождь, но и основатель.
Аэдан посмотрел в окно сам, вновь восхитившись видом. Старинные башни, масштабная стройка и раскопки у их подножия, сородичи, муравьями снующие по лесам и лестницам. Сиятельные отголоски за стеклом, покоряемые могуществом и кипящей энергией Кан-Каддахов.
- В детстве мне рассказывали про человека, - сказал он, подозревая, что потом пожалеет, - который оставил потомкам заповедь: если я сойду с ума и сочту себя богом, ваш долг меня остановить.
Вот теперь Двадцать шестой был уверен, что ярость Старика направлена на него. Но древний быстро совладал с собой. Он умел это делать. Аэдана сильнее обеспокоил тот факт, что отец вообще на мгновение потерял концентрацию. Похоже, неприятности последних лет ударили по нему сильнее, чем он хотел бы показать.
- Сын мой. Я тобой горжусь, - сказал Сойдан Кан-Каддах, - Веришь или нет, но это так. А теперь помолчи и послушай. Карантин: я подписывал договор честно, намереваясь исполнять. Как и прочее, что на меня навесили молодые, решившие что я слишком засиделся на престолах. Я сам хотел верить в то, что самое страшное позади. Укуль чахнет в свое добровольной клетке. Север развалился обратно на части. Джед-Джей онгатаился, а мы расписали себе лица. Оазисы ширятся и погода все чаще щадит мои старые кости. У нас вновь начали сеять пшеницу и сажать тыквы - ты не представляешь, что это значит для того, кто видел Темные века... Почему бы и впрямь не уйти на покой? Растить фрукты в кадках, писать мемуары, плодить детишек без графиков и таблиц родословий… И к чему все это привело?
Сойдан указал пальцем в стену. Аэдану пришлось напрячь пространственное мышление по полной, чтобы понять - отец безошибочно, еще одно умение, указывает на главный лагерь Ордена.
- Вот эти недобитки пришли на мой порог. Они лезут туда, куда я не пускал даже свою кровь. А мои бесталанные потомки и прочие, получившие княжения, перегрызлись за право владеть тем или иным хутором. Гильдейцев, которых я всегда терпеть не мог, я теперь не могу даже уважать - они продаются златоустам быстрее, чем изгнанницы из жриц Иштанны в дешевых притонах. Мне пришлось договариваться с черноглазыми, чтобы восстановить наше могущество, и даже перестать называть их выродками. А Север… Ты знаешь Север. Наши надежды, что их нормаловская Спираль поглотит и переварит Спираль волчью, надежда, в которую меня так убеждали поверить, в которую я сам захотел поверить… Она обернулась противоположностью. Сколько там их теперь, дурных псовых оборотней, которые даже не подозревают о том, что им грозит? Если бы я не играл в благородство, раздавил бы всех вас, мятежных юнцов под своим сапогом, а потом еще и растоптал северную смуту, если бы я воцарился везде, как мне иные и предлагали... Да, меня бы проклинали. Меня бы называли вторым Осквернителем. Но север смог бы меня проклинать, а не выть на луны, а золотые ублюдки носа бы не казали за благословенный подол мамки-Окельо. Я… подвел Север. Я подвел всех вас. Это не повторится. И я так говорю - я тобой горжусь, это истина. Но истина и то, что мне не впервой обрезать побеги своего дерева. Помни об этом и не лезь мне под секач. Избавь меня.
"Нгаре, праматерь, да он же просит о помощи" - поразился Аэдан, - "Уж как получается".
Сойдан Кан-Каддах, Искусный Демон, все же был талантлив далеко не во всем.
- Карантин, - продолжил отец, похоже, чуть довольный тем, что "четырежды балда" продолжает молчать и слушать, - привел к обратным результатам, чем вообще задумывался. Но есть и серебряная нить в этой рогоже - он хотя бы помешал распространению на Север чахлокрылых. Даже горские контрабандисты и налетчики, кто лез туда вопреки, все же сами от Нетопырей. Так что те нормалы, кто не подхватил там волка, скорее станут полноценными демонами, чем нет. И кое-кто, похоже, уже стал… Ты хочешь говорить? Можешь говорить.
Аэдан мог бы спросить о "полноценности" именно их Проклятия. Ему как раз вспомнился Цордан и его слова, там, в котельной под башней Кохорика. Про избранных и недостойных. Но с этим Двадцать Шестой пока решил повременить. Вместо этого сказал:
- Так. Ты поэтому устроил такую встречу моим северянам? Посмотреть, кто из них уже правильно проклялся?
Если отец и озлился на намек, то этого не показал.
- Да. В северном Маитэнне, Шиамере, Тсаагре, Нод-Матаи последнее время про демонов знают то, что они крылатые. Да ты и сам это знал, когда возмущался тем, что я хочу тебя определить в отряд. А вот Сархан-Нгар долгое время оставался вне нашей досягаемости. Засылать агентов в это орденское гнездо было рискованно. А когда я недавно все же это сделал, оказалось, что Нардану такая же безответственная и непочтительная как ты. Она пропала и я знал, что по своей воле. Впрочем, я к ней несправделив. Она свое дело все же сделала. И я смог официально представить нашим новую ветвь Кан-Каддахов, привитую к славному дичку Кенна… хороший клан.
Аэдан подумал три вещи: что Ханнок мог бы не согласиться с тем, что его родной клан одарили недавно и что вообще "одарили". Что древнюю сестру он понимает. И что насчет Карантина отец лукавит. Если правдива семейная легенда рода Кех, то разбрасыванием гранатовых зерен Ахашверош, он же Сойдан, занимался еще при царях.
- А зачем состязание "угадай праотца?".
- Я же сказал, отрада старого человека, - улыбнулся Сойдан, вновь надевая приветливую маску, - Кроме того, один ученый муж как-то сказал, что я как матка в улье, а вы мои пчелы. Что вы "инстинктивно" - это слово он выговорил с безупречным омэльским прононсом, - находите меня и исполняете мою волю. И что лишившись меня, вы превратитесь в безмозглых насекомых. Мне приятно доказывать его ошибки все эти поколения спустя.
- Ханнок все же угадал, - напомнил Норхад.
- Потому как подумал и сопоставил. Я же говорю - хороший субстрат. Похоже, верна другая теория, что озверение лучше всего ставится на незатронутую диким фоном и лучами войны Спираль. Ты заметил, какая у него регенерация?
- Заметил. А тсаанай тоже должен был не почуять, а сопоставить?
- Меня искушала надежда, что ты просто придуривался насчет своего… северного целибата. И хочешь вручить мне внучка в качестве изящного подарка. Я ошибся. В нем нет породы и манер. И волку ясно, что и Спирали тоже. Прежде чем ты даже заикнёшься - нет, я не дам ему покровительства. Мой клан - не приют для всех сирых и покинутых, чтобы об этом не думали некоторые. И в воспитанники ты его тоже брать не будешь. Он нам не ровня.
- Он потомок князей Ишканхи, - заметил Аэдан, и, осознав, что это отца не впечатлило, добавил, - Это можно использовать для вплетения престижа и претензий на княжение.
- Ты готов отдать ему одну из сестер и поручиться за то, что не будет горя, проклятий и черного убийства? - изогнул бровь отец и Аэдан вынужден был согласиться, что нет, пока что не готов, - То-то же. Если он и впрямь такой способный, как ты мне расписывал, сдай его в университет Аэх-Таддера. Не учеником, так хоть экспонатом. А что до княжений - Север обречен. Его царственность обречена. Время грозит тем, что Югу придется подобрать упавшие мечи и повязки. И мы теперь можем обойтись своей славой, не занимая взаймы.
Аэдану стоило большого труда не сказать по этому поводу всего, что думает. Он порадовался, что не упомянул Карага. Для просьбы о варау отец был сейчас явно не в духе.
- Достопочтимый предок! - прозвучало от двери, голосом Токи, - Вождь-Консорт Сагат Санга прибыл для согласования войны.
- О, подкрепления подошли наконец, - сказал отец, - Я собираю большой совет. Сын мой… погуляй пока где-нибудь.
"И все же, он мне не доверяет" - Норхад не знал, чего при этом почувствовал больше - обиды или одобрения.
- Оэ, сынок, не злись, - словно бы услышал его мысли Сойдан, - Я все еще ценю твой разум и твое мнение, но я иду торговать с Санга. И мне будет некогда отвлекаться на то, что ты по этому поводу можешь подумать.
---
Шиенен Первый, "Яростный Муж-Герой Акканы" - взята царственность в Большом Каннеше
Айонен Первый, "Шестнадцать Ликов Бога Власти" - упорядочил он, дал законы
Шиенен Второй, "Продырявленный Печатями" - краткий наследник
Иш-Авар-Нени "Белокостная Свирепая Женщина" - высока эта царица
Хаванен, "Благословенны Его Шаги" - наполнены амбары, процветание
Шиенен Третий, "Хмурится Он Как Господин" - нерешительность в изобилии, хищники сыты
Норенен, Маранен - близнецы, не поделили они наследие
Иш-Макау-Нени "Горяча Кровь В Сердце Её" - сеяла она раздоры, кормила лезвия
Шиенен Четвертый, "Сорок Заложников" - его циновка возвращена, крепка
Ах-Кастаннен, "Чья Колыбель Была Увешана Нефритом" - искусны его речи, перестроены стены
Айонен Второй "Красное Опьянение" - назвал он себя богом, демон убил его за это пулей у стен Акканы
Шиенен Последний - растоптан этот росток, царственность Большого Каннеша порублена оружием на части
- Царский список Большого Каннеша.
---
Верный вздрогнул и проснулся. Поначалу сам не понял почему. А потом осознал, что это Цордан пробирается в их шатер, тайно. Это питомца Волчьего сотника не успокоило - как и некоторые другие демоны, мятежный Кан-Каддах был при своей копытности неестественно ловок и бесшумен. То, что он его вообще услышал, и учуял было тревожным знаком - волчья сущность пробуждалась досрочно и сильно. Хозяину было не до него последние дни.
"Спокойно."
Сол-Тулун Иолч сидел у кристалла-обогревателя в полутьме и думал, мерцание теплой магии отблескивало от золотой кожи. Но посетителя он тоже опознал заранее. Хозяин - мастер магии. Хороший.
- Рассказывай.
- Надежный человек говорит, - прорычал рогатый, - что завтра южная коалиция даст нам бой. С левого фланга встанут озерники, с правого, упираясь в акрополь - дружины вассальных вождей и прочих союзников. Ополчение Кан-Каддахов пойдет по центру.
- Флангами? Центром? - приподнял безволосые брови Сиятельный, - Не слишком ли это структурированно, для городской-то войны?
- Ваш господин войны, Уккур Сэн-йео, послал вождям Юга формальный вызов. Сразиться с ним открыто. Утром, здесь, на кратерном поле… Вожди его приняли.
- Что он сделал? - Хозяин не заорал только потому, что яриться привык тихо. Цордан даже не стал отвечать, лишь шевельнул остаткам крыльев. Драколенье пожатие плечами.
Иолч схватился за кристалл-передатчик. Вызвал Магмастера Войны, из бывших Семнадцатых. Но лишь обожженное лицо возникло в потоке света, то сказало: "Не сейчас. Берегись." И исчезло. Судя по болезненной гримасе Хозяина, плетение собеседник оборвал жестко. Возможно, чтобы нельзя было отследить по его остаткам адресата. Седая башка что-то рассказывал Верному об особенностях магии передатчиков, давно, в иные дни… Спокойные, человечьи дни…
Ох, зачем он это вспомнил!
Хозяин меж тем времени даром не терял. Кивком отпустил Цордана - тот исчез столь же незаметно, как возник. Взмахом руки Иолч стёр со стеклянной инфо-пластины значки и схемы планов. И сел на походный стул, безучастно, с гордым смирением обратив лицо ко входу в шатер.
- Ты думал, что и дальше можешь играть в свои игры за моей спиной, Сол-Тулун Иолч? - грозно возгласил Лорд-Командующий, вступая в шатер во главе дружинников - Со мной такие игры не пройдут, я не Илай!
"Как же не вовремя ты повзрослел…"
Верный получил приказ атаковать, как только будет указано. И знал, что не сможет ему противиться.
- Ты думал, что и дальше сможешь командовать моими людьми, посылать их в бой и на исследования, не считаясь с моим мнением? Это возмутительно, ты слишком много о себе возомнил Сол-Тулун Иолч!
Волчий сотник смотрел сквозь него.
- Я думал о будущем Сиятельных.
Сеньео выдержал паузу, наверняка задумывавшуюся, как внушительную. И сказал:
- Я это признаю. Но я не позволю тебе… красть мою славу! Это великий день для всего Укуля и я не дам отнять его у меня. Это моя битва… и вы мои воины. Вы должны исполнить данную вам роль со всей честью и лишь такая доблесть почтенна. Завтра Укуль выступит единым монолитом и я буду его фокусирующим камнем. Так должно свершиться и завтра ты не должен мне мешать. Я не Илай, я Лорд-Командующий и ты станешь в бою, куда я велю!
"Отбой"
Из своего угла Верный видел, что плечи Хозяина чуть расслабились. Иолч учтиво склонил голову:
- Прошу прощения, господин Лорд-Командующий. Я вижу, что недостаточно усердно исполнял свою роль и позволил гордыни затуманить мои суждения. Я возьму на себя епитимью горохом и солью. Я не буду мешать вам стяжать славу.
- Это достойный ответ, Сол-Тулун Иолч, так и будет! - сказал Сеньео. И добавил:
- Сейчас ты мне расскажешь все, что твои друзья тебе сообщили в обход меня о великом завтра, но решу что делать - только я. Чтобы мое повеление было выполнено правильно, я оставлю здесь этих бойцов. Завтра ты пойдешь со своими волками туда, куда тебе укажут.
Это Хозяину понравилось меньше. Но он ответил:
- Вы сказали. Я слышал.
---
- Вы извлекли меня, эн-ши?
Илай бросил безуспешные попытки откалибровать осветительный кристалл. Камень мигнул и погас, похоже, уже навсегда. Лорд-Командующий отразил тут же напавшую меланхолию. Взял со стола стеклянную лампу, местного изготовления. Отдал Хартангу.
- Покажи мне, как ее затеплять.
Пока варвар возился со светильником, хлопал крышками ларей, разыскивая "перегнанную кровь земли с можжевельником", Лорд-Командующий Семнадцатого священного похода медитировал на уютно потрескивающую печку. Направлял свои мысли. И плел заклинания от прослушки, причем не только родных, укульских, диапазонов, но и тех, которые по осторожным и еще не окончательным отчетам Айлиля могли применяться коварными Элеисами… То есть Дасаче.
- А звал я тебя для иного, - сказал он, удовлетворившись результатом, уж какой получился. Илай переставил зажжённую лампу так, чтобы она освещала расстеленную на столе карту, - Что ты об этом думаешь?
- Мать Тьмы. Страсть. Гнутые утехи. Жезлы. Кривая Спираль… - начал выносить вердикт варвар, сощурившись на вырисованные временными, волшебными чернилами значки позиций и направления атак. Для Сиятельного и с лампой здесь было темновато, южанин, даже из нормалов, нуждался в куда меньшем количестве света, указующего и направляющего… Илай с сожалением заставил себя прекратить перспективные размышления для философского трактата.
- …великая, кровопенная резня, - закончил ругаться Хартанг.
- В этом я с тобой согласен, - сказал Илай, - Полчаса назад карту доставил мне гонец от Восемнадцатых. Беднягу по дороге его едва не убили Кан-Каддахи. Они нынче так внезапны, не отнять. Хорошо, что ты так далеко разослал наши патрули. За это я тебе благодарен. Возьмешь ли ты на себя честь возглавить нашу атаку завтра на центр вражеского воинства? Прямо на ряды ополчения Кан-Каддахов?
- Нет.
- На самом деле это был приказ, - Илай устало потер пальцем висок.
- Я не вручал вам клятву вассала, - отрезал Хартанг, - У нас договор о распространении благ. В пустоту умертвленным блага - что пыль на устах, три луны в пруду.
- Вообще-то вручал, - напомнил ему Илай, - Статус… чин "федерата" подразумевает именно это. Не веришь мне, спроси у нашего жреца или маленького эна.
- Да? - искренне огорчился варвар. Укуль Илай не стал договаривать, что ушлый Лорд-Кормчий протащил в длинный дом, где заключался "договор", ларец с двумя фалангами мизинца святой Милителле. И что для укулли это делало клятву священной…
Нгатай подумал, покачал головой:
- Душевное сокрушение, но нет, эн-ши. Это плохо, но свой клан на мясные заготовки я не поведу.
- Тебя сейчас спасает лишь то, что я с тобой согласен, - признался наконец ему Илай, - Мне тоже не нравится этот план.
- Вот так? - чуть расслабился варвар. Сиятельный порадовался этому - Хартанг в решительном настроении его беспокоил.
- Вот так. Гонец был не один. Чуть позже мои дружинники привел еще вестника, ламанни, уже от ворот, как полагается - Илай вытащил из-за пояса костяной циллиндрик, показал, - Тоже от Укуль Сеньео, представь себе.
- Он ведь не передумал и не делал страховочный вклад, эн-ши?
- Сомневаюсь. Здесь мне тоже предлагается присоединиться к атаке на центр. Просто очень по-разному.
С доверием у Илая нынче было туго, так что озвучивать мысли даже этому расписному дикарю, которому сейчас уже вполне симпатизировал, он пока обождал. Так что он взял паузу и проговорил доводы еще раз, про себя, умом отсекая лишнее и опасное:
"Во втором письме Сеньео взывает к моему разуму. Он приводит доводы, что мы устали, что наши кристаллы и души истощены, что мои "федераты" еще не проверены большим сражением. Поэтому мне предлагается просто сковать ополченцев, пока на флангах свежие силы сделают свою работу, порубив дружинников и воинов Озерного края. Большой контраст с письмом первым, где мой дражайший родич едва не в открытую угрожает бедами со Столицей, если я вздумаю мешать ему творить подвиги, перехватывая на себя достойных противников, оскорбляя вид рядов наших витязей вкраплениями дикарей и зверья. Меня интригует такая разница и я почти уверен, что второе письмо писал кто-то умней. Иолч, например. Интересно, мои враги играют в доброго и злого исповедников или на самом деле не поделили власть? И что это может для меня значить? Допустим, я решу не делать того, что они оба мне предлагают, но не рассчитывает ли именно на это паук постарше и поспособней?"
- В чем дело? - спросил Илай прямо, переполнившись поведением Хартанга. Федерат ходил по комнате, вновь и вновь возвращаясь к столу и всматриваясь в план боя, потом срываясь с места, хмурясь… Илай уже достаточно долго его знал, чтобы вспомнить, что такое поведение для расписного нехарактерно. И чтобы предположить, что это все же не страх. Или, по крайней мере не страх необоснованный.
У Хартанга было очень странное выражение лица. Такое же Илай наблюдал у своих сотников и штабных в день, когда Семнадцатый священный поход атаковал заставу ради того, что, как ему уже рассказал Кормчий, оказалось ключ-кристаллом к Уллу-Ксаю. Потом все присутствующие наверняка нашли оправдание увиденному, по крайней мере до следующего щелчка от Мириад по гордости Сиятельных. Но Илай вдруг очень хорошо вспомнил, каково это вдруг осознать, что Орден далеко не так силен, как они привыкли верить. Что его тоже можно заставить умыться кровью и что он способен совершать глупые ошибки. Ошибки, за которые приходится платить жизнями своих.
Илай подозревал, что в тот день это выражение лица было такое же еще и у самого Лорда-Командующего Семнадцатым священным походом. И еще вспомни, что тогда впервые за долгое время задумался - стоило ли вообще связывать свою жизнь со всем этим?
- Эн-ши, вас прозрачно хотят убить.
- Это не новость, - поморщился Илай.
- И нас совокупно.
"Это тоже не откровение. Чертов Сеньео, мне сейчас совершенно не нужно, чтобы из-за твоих художеств вся эта шерстяная орава в моем лагере в нас разочаровалась…"
- Эн-ши… это дурной бой. И вас просят бить в самый дурной барабан.
- Я знаю, что воевать с ополченцами - мало чести для витязя, - отмахнулся Илай, - Но я уже достаточно увидел, чтобы суметь ради победы наступить на горло своей гордости и удовольствоваться малой ролью…
Теперь Хартанг смотрел на него так, словно сомневался не в его способностях, а в крепости его рассудка. Лорд-Командующий прервал себя и потребовал:
- Объясни! С самого начала, если потребуется.
Варвар начал объяснять, вначале с таким видом, словно дите спрашивает его, почему вода - мокрая. Потом, осознав, что Илаю и его сородичам и впрямь мешало осознать серьезность положения воспитание - взаправду и с жаром.
Кан-Каддахи были древним и многочисленным кланом. Иногда это оказывалось слишком даже для них самих и от них отпочковывались дочерние семьи или же Черно-Красные погружались в странные на северный взгляд междоусобные войны. Зачастую не с целью убить патриарха или даже сместить ("Старик слишком ценен для балансировки могуществ, эн-ши") а ради "напоминания" и "выравниваний". Последний такой танец нетопырей, вскоре после развала Большого Каннеша, привел к тому, что Сойдан лишился княжеского сана, перешел в вожди. И был полвека после этого непривычно тих и умиротворен. Тем неожиданней стало, когда где-то сорок лет назад он освирепел, одичал, начал вовсю плодить потомков и покушаться даже на те права и области, куда раньше не лез.
"Сорок лет… как раз когда Волчий сотник затеял свою игру с наследием древних" - вспомнил Илай пересказанную Лордом-Кормчим "презентацию".
Многие теперь считали, что, когда Сойдан был великим князем, с ним было больше сладу. Ходили слухи, что на последнем съезде владык ему даже предлагали взять себе оазис-другой и угомониться наконец. Но демон отказался и остался вождем. И будучи им, зачем-то продолжая соблюдать формальности, по закону имел право содержать очень небольшую дружину. Это ему не мешало. Кан-Каддахи давно и перманентно жили по законам войны. Их "ополчение" раз собранное, давно уже не расходилось. Старик даже сдавал свое потомство в наемники. И когда прочие вожди, князья и старшие жрецы спохватились, очнулись от своих междоусобиц, то оказалось, что сильнейшее войско на Юге - у Черно-Красных. Многие общинники и люди ремесла у них прошли через службу, а иные посвятили ей всю жизнь, став профессионалами. Теперь соперничать с ними один на один, могут, наверное, только озерники Аэх-Таддера с их многочисленными и разнообразными вассалами… которые, если план не врет, тоже завтра будут здесь, и на вражеской стороне.
- Если сильные Юга так страшны, на что вообще рассчитывали вы, наши местные союзники?
- Когда эн-цаком Ра-Хараште повелел ножам впиться в бока Санга, его штандарты не знали, что будут вмешаны Нетопыри и Воссиявшие. Он не сообщал нам и того, что демоны охотятся у его хижины. Когда я слышал об ополченцах Старика, они били по головам восставших в джеде Пяти Луков по прошению тамошнего ри. Это далеко. Сойдан возвысился сам над собой, если сумел так быстро их перебросить. Или с самого начала водил Ра-Хараште в танце алого соблазнения. А еще тогда говорили, что Санга дерутся между собой и Озерный край воспален против Терканы. Теперь же они стоят по её правую и левую руку… Эпоха быстрых перемен, эн-ши. Даже ваше явление обрадовало только тех, кто не мог сразу разгадать, что это лишь примирит иски давних соперников.
- А мне говорили, культ, скрытые праведники только и ждут чтобы мы повели их к свету и спасению, - горько улыбнулся Илай.
- В таком случае мы похожи в облачности надежды и первых шагах этой войны, эн-ши. Большинство младших энов "культа" знают лишь легенду о великой несправедливости и о добрых Воссиявших, что вернутся и одарят воистину-верных… Я слышал, что в топях Дхора тайно строят Башни из древотравы и одевают тоги из белого шелка, чтобы это принесло удачу. Когда такие люди увидели, что кровь ваша столь же красна, это затупило многие лезвия.
- Неужели у Восемнадцатых нет того, кто бы мог им это разъяснить? - Илай смотрел на карту, которая теперь казалась ему столь же зловещей, как недавно - его "вассалу". Ему теперь хотелось услышать и легенду и про башни из бамбука, жаль времени не было. Может уже и вовсе не представится.
- Многие еще не увидели всей живописи, эн-ши. Если говорить нелживо, то многим и вредно это теперь знать. А иные предпочтут, чтобы иные этого не узнали. Война стала большой быстрее, чем мы целеполагали.
Илай сказал:
- Пойди, найди Айлиля и Лорда-Кормчего. Соберите сотников и подготовьте основу сражения. Я отправлюсь к Сеньео и постараюсь отговорить его от этой опрометчивости. Но если не получится, мы вступим в бой готовыми и на наших условиях.
- Мой совет против этого, - покачал головой варвар, - Вас целеположили убить. Если это не получится незаметно, рьяные обвинят вас в трусости перед ликами всего войска, как уже сделали у Кохорика. Если даже вам удастся отбиться словами, вы лишь внесете смятение в ряды Воссиявших, сарагараев и людей Юга, лишив их даже дурной удачи. Отправьте к ним жреца или маленького эна.
- Хорошо, - сказал Укуль Илай, хотя как-раз хорошо на его душе как раз и не было, - Я буду здесь, выберу фланг и место для нашего боя. Я сам позову жреца, иди готовь своих воинов.
Хартанг откланялся и уже у двери обернулся:
- Эн-ши, если целеположите, я скажу собираться и людям мира. Я в опасении, что кто бы не победил завтра, нам придется уходить.
Илай дозволил и уже оставшись наедине с собой, в тот миг что оставался у него перед тем, как надо будет опять идти и заниматься делом, сказал сам себе:
- В этом я с тобой согласен. Семнадцатым пора уходить домой.