Показать сообщение отдельно
  #100  
Старый 19.01.2014, 23:09
Аватар для Flüggåәnkб€čhiœßølįên
Scusi!
 
Регистрация: 01.10.2009
Сообщений: 3,941
Репутация: 1910 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Flüggåәnkб€čhiœßølįên
Скрытый текст - 9-3:
– Я сделала это чтобы помочь брату спасти восточные земли.
– Черная Завеса? Ты упоминала о ней ранее.
– Да. Стена негасимого ветра из праха и костей всех, кто сражался в Столетней Войне. Я искала оружие, способное справиться с угрозой. Завеса рождает смертные вихри, разрушающие наши селения, погребающие людей под толщей песка.
– И нашла меня, - кивнул Лотт. – Продолжай.
– Речь не только о тебе, Лотт. Я нашла союзников. Не все люди считают, что восток и запад обречены на войну. Мы можем жить в мире. Здесь я обрела веру, Лотт. Веру в людей. Мой покровитель…
– Ты хочешь сказать, вседержитель Церкви, Наставник Королей и прочее и прочее, – сказал Лотт.
Вслед за горечью пришла изжога. Пожар быстро распространялся по телу – от живота до конечностей. Кровь словно воспламенилась. Лотт облокотился о каменный выступ, чтобы перевести дух. Он хватал ртом воздух, но тот проникал внутрь маленьким ручейком.
– Здесь ты жестоко ошибаешься. Люди, благодаря которым я привела тебя в лоно церкви, не хотят, чтобы власть архигэллиота по-прежнему оставалась абсолютной. И я пришла, чтобы рассказать тебе о нас все. Лотт? Лотт!
Лотт сполз вниз, опустившись на четвереньки как вшивый пес. Горло сдавил спазм. Он пытался сделать вдох, но ничего не получалось. Лотт ударил себя в грудь. Затем повалился ничком и забился в агонии. Кровавые мухи ползали по глазам и не предвещали ничего хорошего. Голос халифатки бил по ушам погребальным перезвоном. Квази пыталась успокоить его, она копошилась в карманах, вытаскивая на свет божий травы и коренья. Инквизитор спешила, ее руки дрожали, но она не переставала поддерживать Лотта.
Он хотел сказать ей, что умирает, но язык опух и занял все пространство ротовой полости. Сознание помутилось. Он не чувствовал под собой земли, словно воспарил над ней.
Что-то шершавое коснулось губ. Лотт открыл глаза именно в тот момент, когда Квази руками разжала ему челюсть, чтобы впихнуть внутрь рта что-то осклизлое и дурно пахнущее. Небо закололо тысячами иголочек. Лотт непроизвольно сглотнул. Комок ворса прокатился по горлу и ухнул в пищевод.
Лотт заорал, раздирая кожу в том месте, где прошлась субстанция. Он хрипел и пытался исторгнуть из себя дрянь, что устроила революцию телу. Внутренности покрылись коркой замерзшей желчи. Все замерло на мгновение, а затем Лотт уверовал в то, что ад существует. Святой исторг из себя все съеденное на этом вечере. Еда выходила даже из таких щелей, которые не предназначались для этого дела. Он плакал и просил о милосердном ударе ножом, на что Квази отвечала только одно: «Молчи и терпи. Яд скоро выйдет». Так как выполнять требования святого никто не собирался, Лотту больше ничего и не осталось кроме как пережить этот момент.
Когда именно он отключился, Лотт не помнил. Марш очнулся в своей кровати. Солнце слепило глаза и ему пришлось откатиться в сторону. Происходило это в сопровождении жалобных стонов умирающего и проклятий тем, кто не зашторил окна, их предкам и потомкам вплоть до тринадцатого колена.
– Как себя чувствуешь? – спросила Квази.
– Такое чувство, что мне в рот нагадили кошки.
– Значит, безоар подействовал правильно.
– Безоар? Ты дала мне проглотить эту гадость?!
– Конечно. И если бы понадобилось, я бы заставила тебя съесть все камни, что у меня имелись.
Квази показала ему коллекцию мохнатых камней. Покрытые шерстью, слизью и длинными волосами, спутанными в колтун, они были самым мерзостным зрелищем, которое Лотт видел за всю жизнь. Он не мог поверить, что один такой сейчас медленно растворялся у него в желудке. По крайней мере, Лотт надеялся, что он там не останется навсегда.
Инквизитор пришла с влажным полотенцем. Она откинула одеяло и отерла тело. Замечательно. В довершение всего теперь от него разило уксусом.
– У тебя большую часть ночи был жар, – пояснила Квази. – Кризис миновал, но лучше перестраховаться. Я дала тебе камень, найденный в животе столетней девственницы. Она ела собственные волосы годами, веришь или нет. Более действенного вещества против яда просто не существует.
– Погоди, ты хочешь сказать…
– Тебя отравили.
– Как?!
Лотт приподнялся на кровати. Он ощущал слабость и пустоту в желудке, но больше ничего.
– Отраву подмешали в еду.
– Вчера все ели с одного стола.
– Ядом наполнили мякоть сахарных ушек.
Он подозревал, что с печеньем что-то не так, но не придал этому значения (?). Выходит, Шэддоу был прав. Заговорщики попытались нанести удар первыми, но промахнулись. Или нет? По сердцу словно мазнули снежным венчиком. Он боялся получить ответ, но спросил:
– Лакомство ел не только я. Что… что случилось… с ней?
– Девушка умерла, – сказала Квази.
– Задерни проклятые шторы, – прорычал Лотт.
Боги, почему он продолжает терять людей? Почему умирают все, но только не он? Надежда человечества? К черту все это. Он достанет виновных и вздернет их на первом же суку.
Линда прекрасно дала понять, что ей от него нужно. Это был только трезвый расчет и надежда получить что-то более перспективное, чем ожидание смерти в Обители Нежности. Он обещал помочь ей. Больше того – он хотел помочь ей. Лотту стоило думать не членом, а головой. На что он надеялся? Хотел еще пару раз поиметь ее, перед тем как выбросить? Мессия, падальщик пожри твою душу. Ему следовало не представлять ее ко двору, или же и вовсе оставить у ворот города. Или не увозить из Священных Земель.
Лотт взял себя в руки и прикрыл глаза.
– Она страдала?
– Нет.
– Квази, я очень хочу насадить чью-то голову на пику. Мне наплевать если это будет твоя нежная головушка. Вчера мы говорили о доверии. Так сделай что-то, чтобы я снова стал относиться к тебе не как к куску дерьма. Начни с того, чтобы отвечать на вопросы честно. Она страдала?
– Да. Яд выжег ей внутренности.
Рядом находился только стул с дырой, да прикрепленный к нему ночной горшок. Лотт швырнул ими в стену. Мокрое пятно быстро растеклось по камню. Комната стремительно наполнялась запахом мочи.
– Помоги мне.
Вместе они вышли на улицу. Лотт накинул шубу на голое тело. Дворцовый парк преобразился. За ночь здесь сколотили помост. Плотники споро соорудили виселицы. Палач расхаживал по платформе взад-вперед, показывая людям крепость веревки. Люди перешептывались, но не спешили закидывать гнилыми овощами приговоренных. Лотт не поверил своим глазам. Желтоглазые выстроились длинной шеренгой, тянущейся из подвала к помосту. Марш насчитал тридцать покоривших-ветер.
– Что здесь творится? – громко спросил он.
– Мы вершим правосудие, – ответила королева.
Игнис оделась в скромное платье цвета синелиста. Правительница Делии походила на Мать-Стужу, языческое божество нордов. На белых, прозрачных в дневном свете ресницах иней выложил снежный узор. Королева, не мигая, смотрела на него. Женщина с мертвыми глазами и каменной душой.
– Я бы хотел провести допрос.
– Инквизиция провела его этой ночью, – заявил Шэддоу. Мрачный Жнец возник неоткуда и стал плечом к плечу с Лоттом. – Мы нашли виновных. Они соответствуют списку.
– Что еще за список? – Лотт был без сознания всего несколько часов, но пропустил так много, что отставал от текущих событий на дни.
– Его составила Благая Весть перед тем как покончить с собой, – сказал Шэддоу. – В нем были имена всех желтоглазых, служивших в этом замке. Допрашиваемые сознались.
– Мы накажем их согласно букве закона, – заявила королева. Она отдала приказ, и длинная вереница пленных начала восхождение к виселице.
– Благая Весть покончила с собой, – медленно сказа Лотт, подходя к королеве. – Ваше Величество уверены, что она не называла больше имен, кроме своего народа?
– Взгляните на список сами, – ответила королева, протягивая ему бумажку.
– Я вам верю, что вы, – процедил Лотт.
– Нам пора, Лоттар, – сказал Шэддоу, беря под локоть.
Марш отдернул руку и подошел к королеве. Стража занервничала. Люди не хотели доставать мечи. Ведь тогда пришлось бы делать выбор между святым и королевой.
Безликие встали подле него. Бьерн Костолом поигрывал топором, словно детской игрушкой. Брат Леон и Шэддоу перешептывались. Они волновались. Лотт видел, как их руки мелькают с нечеловеческой скоростью. Инквизиторы готовили заклятье.
Первая партия желтоглазых рухнула вниз, как только палач надавил на рукоять, открывая люк. Люди продолжали молча взирать на казнь. Они всегда жили с покорившими-ветер и не могли поверить, что те отважатся на акт агрессии. Теперь в них поселится ненависть. Лотт знал это. Малая толика жалости к древнему народу сегодня умирала в Острие.
Он решил надавить:
– Вам не кажется странным, что покорившие-ветер напали на человека, который направлялся в Дальноводье, чтобы спасти край от червоточин? Зачем им хотеть моей смерти?
– Чахоточные – нелюди, – отрезала королева. Мой род пригрел их, дал кров и пищу, но они всегда оставались чахоточными. Тварями и выродками. Благая Весть приняла веру в Гэллоса, но я подозреваю, что она до сих пор оставалась верна языческому ветреному божеству. Она презирала Церковь-на-Крови и хотела вам смерти как никто другой.
– Как никто другой, конечно. И как удобно, что она призналась во всем в письме, огласив весь список заговорщиков.
– Чахоточная тварь раскаялась перед кончиной, – не дрогнув, сказала королева. – Я клянусь честью моего рода, мы покараем всех виновных.
– Что вы знаете о Заговоре Перчаток?! – закричал Лотт. – Кто в нем состоит?
– Лотт!
Шэддоу встал между ним и королевой.
– Молчи, – сказал глава инквизиторского корпуса. – Молчи, если не хочешь допустить кровопролитие. Закрой рот и не открывай его пока мы не уедем отсюда. Сделай это сейчас же или, клянусь Гэллосом, я заткну его кляпом.
Лотт пригляделся к толпе. Эти люди действительно любили свою королеву и в случае, если Лотт обвинит Игнис в заговоре против церкви, еще неясно, кого они поддержат .Эта династия – не Фениксы. В любом случае, инквизиторы применят магию и сравняют это место с землей. Погибнут невинные.
Поэтому он принял самое разумное решение в данной ситуации и заткнулся.
– Я не строю заговоры и уж тем более не совершаю кощунственные нападения на Церковь у себя дома, – сказала королева, поплотнее запахиваясь в полушубок. – Но я готова последовать в Солнцеград для получения епитимьи. Я раскаиваюсь в том, что пригрела на груди змею, но больше такой ошибки не совершу.
– В епитимье нет нужды, Ваше Величество, – поспешно сказал Шэддоу. Он поклонился ей. – Нас ждет долгая дорога. Промедление смерти подобно.
– Я буду молиться Аллане, чтобы она уберегла наш светоч веры и вернула Лоттара Знаменосца живым и невредимым, – смиренно произнесла Игнис.
На этом они попрощались. Лотт еще долго оглядывался на Острие. Замок исчезал за холмом. Зажатый в руках клинок медленно погружался в землю. Ему даже не дали похоронить Линду. Игнис обещала провести нужный церемониал и пышные проводы, но Лотт сомневался в этом, как и в преданности всех, кто ходит под гербом Огневок. Теперь он понимал, о чем предупреждал его Шэддоу. Заговорщики всюду. Он был беспечен и чуть не поплатился жизнью.
Лотт дал Пегушке яблоко. Лошадь благодарно съела плод, облизав шершавым языком ладонь.
– Еще ощущаешь слабость? – спросил его Шэддоу.
– Нет. Безоар вывел весь яд.
– Замечательно. Делать привал близ Острия слишком рискованно.
– Королева приказала меня отравить, – сказал Лотт. – Эта мертвоглазая сука хотела прикончить меня. Она запросто пожертвовала Благой Вестью, чтобы добиться своего. Не могу поверить. Она знала ее с детства, но Игнис пустила покорившую-ветер в расход как пешку. И желтоглазые. Зачем было отправлять на эшафот их всех?
– Инквизиция не поверила бы в то, что она действовала в одиночку, – ответил Шэддоу. – Королева сама пришла к нам с полным списком предателей и обеспечила себе иммунитет. По ее приказу стража арестовала всех покоривших-ветер. И каждый из них признал свою вину. Они называют себя Освободителями. Адепты их ордена борются с засильем людей. Этот акт был направлен против Церкви.
– Инквизиция знает про этот орден?
– Я думаю, его не существует, – сказал Шэддоу. – Я говорил тебе – остерегайся. Враги окружают нас. Они были на борту Белокурой Леди.
– Как? – поразился Лотт.
– Неужели ты думаешь, что рулевой умер от сердечного приступа? Трирема садится на мель близ селения желтоглазых. И затем нас встречает кортеж королевы. За нами следят, Лотт. Это была первая попытка, но не последняя. Заговорщики не хотят увидеть триумф Церкви, они хотят поставить ее на колени. Поэтому так важно, чтобы ты справился.
– Я справлюсь, – сказал Лотт, направляя Пегушку вперед. – После Дальноводья все изменится.
Они ехали весь день, не останавливаясь на привал. Отряд чувствовал себя превосходно. Бьерн распевал походные песни, Галлард и Родриго подстрелили неосторожно выбежавшего на опушку оленя. Безликие разделали тушку, пополнив запас мяса. Ужин прошел просто, но сытно.
Лотт не жалел о том, что они не остановились на ночевку в одной из деревень желтоглазых. Кто знает, сколько шпионов следит за ними? По расчетам, они должны были перейти границу с Дальноводьем через пару дней. Тогда можно будет не беспокоиться о том, что кто-нибудь захочет перерезать тебе глотку во сне.
Вставать нужно было затемно, поэтому, расставив часовых, люди шли на боковую без всяких бесед и шуток.
Лотт шевелил мечом угли. Сон не шел. Он продолжал прокручивать в голове недавние события. Линда стояла перед глазами и кляла его голосом Кэт.
– Как себя чувствуешь? – спросила, подсаживаясь Квази.
– Меня целый день об этом спрашивают. Слушай, я не фарфоровый – меня не так просто разбить.
– Мы не договорили вчера.
– А ведь верно. Садись, вечерами холодно.
Он пустил ее под свое покрывало. Квази закуталась, оставив открытыми только глаза. Она стала похожа на женщин своего края, ходящих в парандже и скрывающих восточную красоту от похотливых глаз.
– На чем мы остановились?
– На моем покровителе, – ответила Квази. – Я думаю, ты уже догадался, что к чему.
– Да, я раскинул мозгами. Ты участвуешь в заговоре перчаток, Квази.
– Участвовала. Или думала так до последнего времени. Ты должен поверить – я никогда бы тебя не тронула, Лотт. Ты единственный, кто может помочь моему народу. Я не могу поверить, что они решились на убийство. Ведь ты так важен для них. Если бы я знала, что такое произойдет…
– Ты не могла знать. Всему виной мой болтливый язык. Я новичок в подковерной борьбе и еще многого не понимаю. Я говорю тогда, когда следует молчать, и молчу тогда, когда следует кричать. Королева не просто мило беседовала со мной. Она хотела знать, за кого я стою. Так ли важна для меня Церковь, и я дал неверный ответ.
– Мне так жаль, Лотт. Линда казалась славной.
– Если бы ты узнала ее получше, так бы не думала, – рассмеялся Лотт. – Забудь. Нужно думать о живых. Мы идем в самое пекло, и я намерен пройти его насквозь.
– Я с тобой до самого конца, Лотт.
– Я знаю. И мы победим, Квази, обязательно победим. А дальше я разберусь с Черной Завесой. Я был эгоистом. Шэддоу говорит, что люди не меняются, что они грешники. Но я не верю ему. Мы способны меняться. А вместе с нами – и весь мир.

__________________
Писать книги легко. Нужно просто сесть за стол и смотреть на чистый лист, пока на лбу не появятся капли крови.
Ответить с цитированием