Коннот бросился к нему. Похоже, он тоже был оборотнем, а не зверожденным - в ярости врезал растерявшему магию волшебнику кулаком по лицу, как нормал, а мог бы когтями. То, что это не милосердие и осторожность стало понятно, когда он начал Матоленима душить. Ханнок подумал, что иногда, конечно, людям стоит дать выпустить пар, но на сегодня смертей многовато. Поэтому, успев первым, сам отвесил нормаловскую затрещину и швырнул большекрылого на пол.
- Спасибо, Ханки, - сказал Аэдан, - А что до тебя, надеюсь, тебе мозги еще не до конца вышибло? Может, затолкаешь их наконец обратно в череп?
- Не указывай мне, дан, - прошипел Коннот, не поднимая головы, шаря ладонью по полу рядом с собой. Но, похоже, он наконец пришел-таки в себя, - Где мои очки?
Ханнок решил, что ему не стыдно. Но все же подобрал стекляшки, каким-то невероятным образом пережившие все сегодняшнее - разве что в последней потасовке одна из линз надкололась. Вернул.
- С-скоты, знаете сколько они стоили? – заметил это хмырь, по-прежнему избегавший смотреть прямо.
Ханнок засомневался. Похоже, с "пришел-таки в себя" он поторопился. Может, стоить продолжить ударную терапию, как сказал бы Ньеч?
- Зачем они тебе? – Кан-Каддах подошел ближе, - Здесь и так темно.
- Я альбинос, дан, мне и тут ярко. Отвали.
- И все-таки.
- Слушай, эталон, люди не любят говорить о проблемах со Спиралью. Кан-Каддахов в этой вашей школе для сынков и дочек такому не учили?
Сарагарцу показалось, что за всей этой хлынувшей грубостью прячется страх.
- Не учили. Незачем. Жизнь и так прекрасно доводит это до умных людей. А я еще и вежливый.
Аэдан критически осмотрел выщербившийся меч и добавил:
- Но я все же знаю, что у альбиносов красные глаза. А не черные. Ты слишком старался прятать их, братишка. Я заметил.
Коннот грязно выругался. Достал из-за пояса нож. Тот самый, стальной, дареный князем Кохорика на прощание…
"Откуда я это знаю?" – испугался Ханнок.
- Не говоря уже о том, что шкура у тебя светлая, а не депигментированная, - продолжал Кан-Каддах, словно и не замечал вытащенного оружия. Хотя знающий его уже давно химер и заметил, что со своими навыками и силой этот вояка может легко ударить и из такого положения. Причем насмерть…
- Если не заткнешься, дан-ши, я тебя…
- Грр! – сказал Фреп. Все посмотрели на него, а он показал обломком камня на нацарапанные на стене слова:
"Если хотите драться, я сам вам зубы повышибаю!"
"Этот может" – подумал сарагарец, - "И в прямом смысле - тоже".
- Не волнуйся, снежный друг, - примирительно поднял ладонь, одну, Кан-Каддах, - Я просто беседую. Кстати, этому вот следует оценить мою говорливость высоко. Если бы я хотел ему навредить, я бы как раз смолчал. А спрашивал уже потом и не его. И я честью Кан-Каддахов клянусь, что пока что не желаю человеку Конноту из Кохорика вреда.
- О чести Кан-Каддахов рассказывай клану Иниэш, дан, - бледный все же чуть расслабился. Опустил лапу с ножом.
- Справедливо, - поморщился Аэдан, - Но есть еще и моя личная. К ней-то у тебя претензий нет?
- Нет, - после паузы, с сожалением, признал Коннот.
- Замечательно. Так. Альбиносы. Видят они обычно плохо, куда им ножами швыряться. И летают так себе. Потому как все демоны летают так себе, даже те, кто в черных доспехах, с очками на морде и нашивками типа "придворный летун своего владыки". Я еще не видел братьев и сестер взлетающих с земли, а семья у меня, помнишь, большая.
- Ну и к чему ты все это, нетопырь? Решил поиграть в человека сыска?
- И вот что я думаю. Ты у нас никакая не случайная жертва радиации и озлившейся Пряхи. А вполне закономерный итог союза моей почтенной линии и крови с Внутренней стороны. Демон-огарок. Зверолюд, владеющий магией. Живой Меч Нгата, цель поисков и дискуссий для теоретиков-спиралеведов. Знаешь, навидавшись безумных ученых, я тебя за скрытность не осуждаю. А прежде чем ты начнешь мне говорить о том, что организм потомков Сиятельных не выдерживает озверения и оборотни гарантированно подыхают… я тебе вот что скажу: я странствовал много, и много я видел, бессчетные речи толкал. Мои горизонты нынче необычайно широки.
Коннот сплюнул и снял очки. Глаза у него и впрямь оказались полностью черными, огарочьими.
- Ну, да, я такой, - И что дальше?