[Gasparo]

- Палица! Они похитили палицу! – ярость и отчаяние эльфов не поддавались описанию. Глядя на беснующихся соплеменников, Заттор отхлебнул из бутылки с идеологически не выдержанной, ллосистской символикой. Зато, они не позарились на вино. И убили Кэ. Он находил, что это очень даже неплохо.
Другие, впрочем, тоже не придали никакого значения гибели некроманта и исчезновению его малоприятного цепного монстра (куда, кстати, могла подеваться эта агги?).
Пропала палица.

***

На планах нет ни верующих, ни безбожников в том смысле, который в эти слова вкладывают на Прайме. Верить в богов нет нужды, ведь каждый может встретиться с ними лично. По этой же причине, нельзя и не верить. Силы просто есть, с этим приходится считаться.
Религиозность определяется лишь отношением к божествам. Большинство мыслящих существ стараются держаться от богов подальше. Силы не занимают их мысли. Такая позиция эквивалента атеизму. Лишь некоторые искренне любят определённое божество и готовы посветить жизнь служению ему. Такие становятся жрецами, в награду за свою преданность получающими волшебную силу.
Заттор до Агемоно горячо любил Кириансали. Чему немало способствовала мучающая его с детства арахнофобия, - психическое недомогание, нужно отметить, чрезвычайно распространённое среди драу. По этому, когда начался мятеж, он сразу записался в жрецы. Окончив ускоренные пятимесячные курсы (сравнить с пятидесятилетним обучением религии Ллос!), он приступил к служению.
Порядки в лагере кирианистов первое время были исключительно демократичными. Богиня раздавала заклинания едва ли не всем желающим. Слабое знание ритуалов и догм возмещалось энтузиазмом. Мессы походили на митинги.
- Мы пойдём на Демоническую Паутину! – ревел Заттор с амвона. – Мы повергнем и раздавим восьминогую мерзость! Мы обойдемся с прислужницами Ллос… - да и с ней самой! – в полном соответствии с биологической функцией! А потом убьём! Всех! А потом поднимем, как нежить! Изгоним! Догоним! Воскресим! И снова убьём! Уже наглухо!
Фанатики завывали, как… вот, примерно, как сейчас, и размахивали зачарованными саблями и волшебными жезлами. Оружие откуда-то привозили на Танатос целыми кипами, в том числе, даже произведённое на верхних планах. Богиня явно имела щедрых спонсоров, но кто они, Заттор так и не дознался.
Тогда кирианистов было много. В основном мужчины, недовольные матриархатом. Маги, недовольные засильем жрецов. Нонконформисты, недовольные всем по определению. Хотя, были и женщины. В основном из бедных, младших домов, а также дочери слишком долго не собирающихся умирать матерей. Кириансали поощряла социальное движение и проще смотрела на создание семьи и продолжение рода. Некоторые находили это странным для богини смерти. Но Заттор объяснял усомнившимся, что умереть может только рождённое. Сам же он, впрочем, считал либерализм Кириансали мудрым политическим ходом.
Были и женщины.
- Да, сме-е-ерть!!! – вопили они. И давали. Так, что чуть не растопили ледяной Танатос к матрёне матери.
Заттор улыбнулся воспоминаниям.
С заклинаниями у него как-то не ладилось. Выше второго круга он так и не поднялся. Но зажигать массы умел. Благодаря ораторским талантам, он даже был допущен на собрания, посещаемые самой богиней. Кириансали на вид не отличалась от прихожанок Заттора. Также как они визжала «Да, смерть!», тоже горела идти на шестьдесят шестой слой, убить, поднять, изгнать, догнать, воскресить, убить… И ещё раз! И тоже давала. Кому сверхъестественные способности, кому должности, а кому титулы и владения. Главным образом, на планах ей не принадлежащих. Заттору, правда, ничего не досталось, но вера его была крепка.
Он продолжал верить Кириансали даже тогда, когда стало ясно, что они проигрывают войну. Видимо, испугавшись, что сбрендившая богиня разнесёт Бездну нахрен, враги повалили толпами. Кого там только не оказалось: танарри в ассортименте, оркусиане из праймовых миров (демон-лорд, богом ни разу не являющийся, повсюду создавал свои культы), сигильские думгварды, драу-ллосисты и ещё много всяческой сволочи под знамёнами не поддающимися распознанию. Наверное, наёмники.
Когда гористро выбили ворота Ледовой Крепости, Заттор как раз молился о ниспослании ему новых сил для чтения заклинаний. Кириансали не отвечала. Во-первых, потому, что к этому времени веру он уже утратил. То есть, перестал верить в то, что служение обеспечит его будущее. Во-вторых, потому что сама Кириансали исчезла. Сбежала, бросив своих слуг.
И тогда предстоятель их церкви вошёл в келью Заттора и, возложив руку на плечо жреца, вручил ему лёгкую палицу с оголовьем из зеленоватой стали.
- Открылось мне, сын мой, что тебе суждено спастись, - объявил он. И непонятно добавил: - Такое… как ты, не потонет. Сохрани это.
Потом развернул спиной к себе и придал ускорение пинком.
Получив ускорение на старте, Заттор бежал. И действительно спасся. Вместе с остатками разбитой армии, он укрылся в цитадели Пыльных. Гостеприимство которых, впрочем, могло показаться избыточно прохладным и аскетическим для тех, кто ещё не совсем умер.
Палицу он сохранил. Желая придать себе вес, товарищам он говорил, что это оружие самой Кириансали. Но ему никто не верил. Он и сам в это не верил. Не было у Кириансали никакой палицы. Да и дизайн не соответствовал её вкусам.
Вместе с одной из групп скрывающихся мятежников Заттор попал на семидесятый слой. Пользы от него не предвиделось, но жрец был нужен. Когда богиня вернётся, кто узнает об этом, если не жрец?
Сам же Заттор много и напряженно размышлял. Быть священнослужителем ему нравилось. Но он понимал, что не сможет по-настоящему полюбить другого бога. Да и тот едва ли станет ценить перебежчика. Отсиживаясь у сигильцев, он прочитал брошюру фракции атар, в которой говорилось, что все боги – лжецы, не дающие, а только берущие силу. Что есть лишь один настоящий Бог, Сверхличность, Творец, и Ему нужно поклоняться, а кто полагает иначе, пусть лучше умрёт сам. Богов и их прислужников это касается особо. Заттору нравился радикализм фракции, но идея единого, безличного бога казалась ему слишком абстрактной.
Потом он увидел лёд. И понял, что этот лёд не просто есть, а ведёт себя. Обладает не разумом, но неосознанной волей. Что морские существа выбрасываются из полыней и умирают на льду не просто так. Что это – жертва.
Утверждая, что молится Кириансали, надеясь услышать её ответ, он часами смотрел на лёд, поражаясь величию, красоте, совершенству и гармонии этого мира. Чёрное и белое. Поровну. Сходятся в бесконечности. В этом был смысл. Если бы кто-то захотел выразить суть мироздания, он бы не изобрёл иного.
Иди, пока не умрёшь.
Заттор полюбил лёд. И силы вернулись к нему. И тогда все поверили, что палица принадлежит Кириансали, что богиня вернётся, а сам Заттор – избранный.
О настоящем положении дел Заттор никому не сказал, внешне продолжая служить Кириансали. Лёд не ревновал, или же ему нравилось предательство. Другие не догадывались. Кроме предводителя группы, но Заттор пожелал, и лёд расступился под ним. Жрец сказал, что это – несчастный случай.
Кэ тоже начал догадываться, но убить его возможности не представлялось. Откровенно говоря, Заттор опасался, что бесстрастный сигилец доберётся до него раньше.
По этому, Заттор предпринял всё возможное, чтобы задержать возвращение отряда, когда на мачтах вспыхнул сигнал тревоги. Вдруг повезёт?
И повезло.
Теперь они вынуждены будут смириться. Они не выживут без заклинателя.
Час пробил.
Заттор спрыгнул на лёд и произнёс заклинание. Столб голубого света ударил в пустые чёрные небеса и, осыпавшись искрами, сложился в ледяной, прозрачный, как хрусталь, окружённый сиянием трон. Усевшись, - холода не было, - для него, не было, – и взяв с подлокотника ледяной жезл, Заттор сказал правду.
- Оставьте крики, эта палица ничего не стоит и никогда не принадлежала Кириансали. А если бы и так, это не имеет никакого значения. Богиня мертва, и моя сила не от неё. А если бы Кириансали и вернулась, она нам не нужна. Как не нужна и Ллос. У нас есть лёд.
- Но похитителей мы всё равно убьём, - закончил он, чтобы ободрить невольных неофитов. – Это доставит Льду удовольствие. Нам – тоже.