[Ранго]

Посмотрим, что можно сделать за 100 дней. Кое-что пойдёт не в счёт.

Скрытый текст - содержание (ссылки на главы и страницы:

Пролог 0-1, 0-2, 0-3
Глава I. Прибытие 1-4, 1-5
Глава II. Ладога 2-2, 2-3, 2-4, 2-5, 2-6 , 2-7 , 2-7-б, 2-8, 2-10 , 2-10 -б
Глава III Разлад 3-1-а, 3-1-б, 3-2 , 3-3, 3-4 , 3-5 , 3-6-а, 3-6-б, 3-7, 3-8, 3-9, 3-10, 3-11, 3-12
Глава IV Река 4-1, 4-2, 4-3, 4-4, 4-5 , 4-6, 4-7, 4-8, 4-9, 4-10,4-11, 4-12
Глава V. Смута 5-1, 5-2, 5-3, 5-4, 5-5
, 5-6, 5-7, 5-8, 5-9, 5-10, 5-11
Глава VI Час Волка 6-1, 6-2, 6-3, 6-4,6-5 , 6-6, 6-7, 6-8, 6-9, 6-10, 6-11

Скрытый текст - Глава I Прибытие (1-4 не в счёт):

Скрытый текст - 1-1:

Корабли устилали поверхность моря – длинные, узкие, под четырёхугольными парусами, с поднятыми вёслами и подвешенными на борта щитами. Два самых больших украшали драконьи головы, красная и чёрная, обе скалящиеся, будто бы желающие поглотить весь мир. Эти корабли – драккары – шли по ветру, почти не прибегая к вёслам, чтобы не сильно отрываться от грузовых лодок. Поодаль, в хвосте, шли ладьи с южанами. Чужаки, с другого берега Восточного моря, и Хаккон, рулевой флагмана, их не жаловал. Искали в чужих водах поживы, а натолкнулись на датчан. Схватились, было, за оружие, но разобрались, успокоились, вроде как присягнули на верность. Хотя кто знает, что у чужаков на уме.
Море капризничало – хмурилось, закрывалось от солнца тучами, перебрасывалось валунами волн. Брызги воды обжигали холодом. Порывы ветра студили, а блеклое, полуприкрытое вуалью облаков, солнце почти не грело. Плыли давно, перебираясь от стоянки к стоянке. Половина команды всю дорогу пролежало мёртвым грузом. Балласт! Только и слышны стоны и бульканье. Слишком много слабаков – подростков, увечных, спившихся или просто старых. В прежние времена таких не допустили бы на корабль даже в шутку. Хорошие воины нарасхват, хороших воинов так просто не заманишь в сомнительный поход на край света. И ярлу – хозяину Хаккона – пришлось набирать всех желающих.
Вдалеке, на востоке, показался лёгкий просвет с дымкой. Острые глаза мальчишки, путающего у моряков под ногами, разглядели берег и даже макушки сосен.
– Земля! – закричал он и тут же ловко уклонился от подзатыльника рулевого.
– Не лезь под руку, малец! – рявкнул Хаккон и, не останавливаясь, прошёл к капитану. Но все уже услышали, гребцы радостно передавили вести. Доплыли, мол.
Капитан немолод, в бороде накопилось немало седых волос и пройдёт ещё немного времени, как она приобретёт старческий перцовый окрас. Волосы его – некогда длинные, русые – обтрепались и выцвели. Лицо узкое, красное и сухое, с глубокими морщинами, придававшими капитану вечно голодный вид. Всегда невозмутимый, каменный. Под стать и глаза – светло-голубые, холодные, повидавшие слишком много и больше такого, о чём не расскажешь в кругу семьи.
– Ярл! – как привык, по старинке, обратился рулевой. – Мальчишка разглядел берег. В этот раз его глаза не лгут. Видите вон ту кромку облаков? Земля! Наш путь почти закончен.
– Хорошо, Хаккон.
Рулевой уже уходил, когда ярл окликнул:
– Я не забыл наш уговор. Ты получишь свой драккар, если не передумаешь. Но, Хаккон, ты нужен мне снова и снова! Вместе мы способны на многое.
Хаккон покачал головой. Променять море на службу? Такого не стоит ни один очаг. В море все викинги равны, как братья из одного волчьего помёта. На берегу же капитан – конунг, грозный владыка, бич христианства. А кто Хаккон? Никто! В тоже время их многое роднило, столько прошли вместе, где только не побывали, чего не свершили. Устья рек Северной Германии, болота Фризии, многолюдные города Франконии… Но время шло, Рорик старел, обзавёлся семьёй, богатствами и многочисленными врагами в придачу. Он уже не мог, как встарь искать славы в море.
У Хаккона – ничего! Да, за время странствий, он приобрёл немало, но всё и промотал, проел, оставил на поминках павших. Так и не завёл семьи, жил от похода до похода. Со временем ко всему привыкаешь и боишься только перемен. Ярл снова стал конунгом! Хаккон сразу же попросил расчёта, он уже знал, что будет. Рорик умел завоёвывать, но не удерживать. Земли утекали от него, как песок сквозь пальцы. Так уже было: ярл почти десять лет правил болотами Фризии, но его всё равно вышибли. Местные ненавидели чужаков, а император всячески провоцировал подданных вассала. И вот опять, Рорик, не понимая своего места, снова зарится на землю.
Ветер крепчал, скрипел мачтой, хлопал прямоугольным, сшитым из полос, белым парусом. Хорошо, что попутный, грести меньше, да и берег близко, недолго осталось. Всё равно расслабляться рано – наскочишь на мель, проломишь днище об камни, закружит в водовороте. Берег чужой, злой, мало ли что затаилось в тех соснах? Дикари ли, жадные до человеческого мяса, ведьмы какие, чужие далёкие боги…
Хаккон ненавидел землю, чувствуя себя уязвимым без деревянной палубы под ногами. Команда, конечно, иного мнения. Уже затянула песню о тёплом приюте, чаше и женских ласках. Команда ищет развлечений, а ему нравилось просто ходить по морю и чувствовать свободу от всех.
Моряк вздохнул и вернулся к рулю. Ему всегда казалось, что он слишком много думает.

Скрытый текст - 1-2:

Ведьмы всегда лгут. Рорик понял это, когда узнал о смерти старшего сына. Франки – заманили его отряд в засаду и вырезали всех подчистую. Бранд всегда был необуздан. Отцовская сила так и переполняла юношу. Глядя на него, Рорик почти поверил предсказанию, будто его род покроет землю.
Это случилось давно, тогда ещё молодой, не старше Бранда, Рорик собирался в поход на саксов. Жертвы были принесены, боги напоены кровью и тут товарищ надоумил его обратиться к гадателям. Соратники нередко прибегали к помощи ведьм, чтобы попросить себе за удачу.
За чертой поселения в небольшой полуземлянке жила старая ведьма. Он спустился, распахнул незапертую дверь. Снизу пахнуло гарью и салом. У небольшого очага, сложенного из необтёсанных камней, сидела ведьма – немолодая женщина с чёрным от золы лицом и длинными нечёсаными лохмами.
– Ярл, – прошипела она. – Я знала, что ты придёшь.
Рорик поднял факел. Пламя слизнуло нависшую над головой паутину.
– Ты, верно, меня с кем-то спутала, – усмехнулся юноша.
Золотые браслеты поблёскивали на золотых руках ведьмы.
– Духи никогда не ошибаются.
Рот у гадалки полуоткрытый, щербатый, с жёлтыми, кривыми зубами. Она хищно улыбнулась и приблизилась. Волосы ведьмы зашевелились, и Рорик едва удержался, чтобы не отпрянуть. Между слипшихся колтунов мелькнул раздвоенный язычок. Змея! В волосах! Обвилась кольцами и лениво шевелила своей треугольной головой.
– Дай свою руку.
От ведьмы несло потом и мочой. Кожа грязная, морщинистая, свисает, а пальцы тонкие с чёрными окрашенными ногтями.
– Обычно духам требуется кровь. Но сейчас и так видно. Ярл! Нет, в ярлах тебе будет тесно. Духи видят – на камне не высекут твоего имени, но люди запомнят его навеки. Отец окажется младше тебя, зато дети покроют землю, словно трава расползутся от заката до рассвета.
Наконец, ведьма отпустила руку. Рюрик понял, что гадание закончилось. Он стащил с пальца кольцо и кинул ведьме под ноги. Невелика потеря, как пришло, так и ушло.
– А делать-то что надо?
Глупый вопрос и ведьма не ответила, будто внезапно потеряла слух, стояла не шелохнувшись. Рорик было потянулся, чтобы встряхнуть её за плечо, но тут поднялась змея, вытянула жало. Он отдёрнул руку и пошёл прочь. У двери его нагнал крик:
– Убивай носителей креста!
Оглянулся – и снова тишина, будто померещилось.
Теперь Рорик понимал – ведьмы всегда лгут. Что предсказания? Ложные надежды, иллюзии из всполохов пламени, отражение собственного разума. Любой каприз за ваши средства. Поход оказался неудачным, саксы убили ярла и их ватага распалась. Уцелевшие соратники разбрелись кто куда. Рорик нанялся телохранителем, поучаствовал в паре разбоев. Однажды горстка отчаявшихся изгоев выбрала его своим предводителем. Набег, другой... Кто-то спьяну обозвал его ярлом. Так и повелось – ярл Рорик. Он уже почти поверил в предсказание. Превзошёл отца – рядового, ничем непримечательного бонда-датчанина. В ярлах ему будет тесно. Точно сказано. Хотелось земли, чтобы осесть всерьёз и надолго, чтобы дети ползли как побеги. Но хорошей мало, вся занята чужими народами – сплошь христианами. Он не жалел их крови.
А вот с побегами вышла неувязка. Дети умирают часто. На одного взрослого по два-три умерших в младенчестве. Мало ли причин – голод, война, болезни. Бранд погиб, а с ним пресеклась и линия Рорика.
– Может, ещё не пришло время, – решил ярл.
Жизнь продолжалась: неспешные зимы на родине, летние походы в Германию и жаркие схватки. Он не любил попусту лить кровь соратников, люди это ценили. Империя же большая, всю границу не прикроешь. Ударил – отступил, снова ударил. Игра на нервах. Сам император, глава Запада, говорят, признал его силу и подарил Фризию, чтобы пришельцы служили щитом от собственных соплеменников. Он этого, правда, не помнил, но что люди говорят, то и правда.
Теперь его интересовала родная Дания. Зыбкие права, неустойчивое положение. Влез, в общем, как медведь на пасеку, дров наломал. С друзьями рассорился, зря только людишек подрастерял. Враги же набирали силу, и беда пришла, откуда не ждали. Фризы восстали и вышибли чужаков. Кто-то предал, переметнулся… Император прислал письмо, сочащееся неприкрытым злорадством. Мои, мол, соболезнования, но народ вернулся под власть креста и ваша служба, получается, окончена.
Рорик не забывал обид. С императором он тоже когда-нибудь расквитается. Но сначала семья, он ведь бездетный, не мальчик – сорок лет и без земли. Правду говорят, ведьмам верить нельзя.
И ярл с верными людьми стал скитаться от одного двора к другому, предлагая услуги. В пути он нашёл себе достойную пару и вдруг получил приглашение на службу в Альдейгьюборге. Дальняя такая земля, спорная, щедро политая кровью. Через купцов и колонистов до словен, нынешних держателей города, дошли слухи о его силе и подвешенном положении. Предложили место – чтобы судил, значит, и охранял торговлю. Колебался Рорик недолго. Не высекут в камне – значит, умрёт на чужбине. Всё лучше, чем питаться с чужого стола.
Ведьмам верить нельзя, но что делать, если так хочется. И сейчас, сидя на корме драккара, ярл Рорик надеялся, что наконец-то нашёл свою обещанную землю.

Скрытый текст - 1-3:

Скрытый текст - было:

Хельги часто вспоминал свою семью. Жили они в длинном доме, вокруг был палисад из кольев в человеческий рост, рядом маленькая пристань с рыбацкими лодками. На берегу сушились сети, между каменистым берегом и горами чернели полоски пахоты. Хвойный лес переходил в дальние снежные шапки. Трулли работали на свежем воздухе, дети собирали принесённый морем плавняк. Отец всегда серьёзен, вдумчив, первый в работе. Братья – бойкие, шумные – то подерутся, то помирятся. Старший такой же, как отец, серьёзный, будущий хозяин, ему не до игр. Хельги самый младший, а это значит, что ему никогда не стать господином. Можно, конечно, остаться, заняться хозяйством, жениться и надеяться, что братья умрут раньше, не оставив наследника. Даже помочь в этом. Или уйти на службу к конунгу до самой смерти носить за ним горшок.
Нет, не для Хельги. Слишком много он слышал о морском народе – удальцах, разбойничающих в море. Отважные воительницы, подражающие валькириям Одина, младшие безземельные сыновья, изгои, опасные безумцы, в мирное время живущие в стороне от людей... Плавильный котёл. Отец их не жаловал, но и не препятствовал, чтобы не множить врагов. Как-то Хельги заявил, что примкнёт к викингам, едва вырастет. Это был первый раз, когда отец поднял на него руку. Огрел так, что искры из глаз посыпались, обругал безродной собакой. Знаменитые герои, о которых у очага баяли сказки, вызывали у него гнев. Отец улыбался викингам при встрече, торговал, заискивал, но при этом осуждал, может, ненавидел.
– Твои викинги это обычные убийцы, которые грабят таких же, как и мы людей на другой стороне моря.
И всё-таки Хельги не поменял своего решения. Тем более что мир шёл навстречу желанию. Однажды в их отдалённый дом пожаловали именитые гости. Сам прославленный ярл Рорик с друзьями и соратниками. Брат пошутил, что с такими людьми можно было бы завоевать половину Англии или одну норвежскую крепость.
Отец посмотрел на гостей и открыл ворота, положившись на честность ярла. Случись что, сопротивляться бессмысленно, силы не те. Но ярл пожаловал не для войны. На сходке бондов один из его соглядатаев приметил дочь хозяина, а Рорик как раз только закончил с трауром. Прежняя жена его будто бы утонула с детьми в Северном море. Отца убедили согласиться и свадьбу сыграли немедленно. Рорик души не чаял в новой жене.
– За каждого ребёнка я буду дарить тебе по городу, – поклялся пьяный жених и дал отмашку нести их на ложе.
Так Хельги породнился со знаменитым морским пиратом. Язвой христианства, как его прозывали на Западе. Сестра родила мальчика, теперь ему около пяти. Вместе с матерью он плывёт на соседнем драккаре. Его тошнит от качки, и он истошно орёт по ночам. Возможно, поэтому Рорик сейчас на другом корабле.
Хочешь чего добиться в обществе – будь за своего. Поэтому Хельги крутился в среде простых воителей. Всегда на подхвате, внимательный к деталям, сообразительный. Кто знает, может быть, когда он вырастет и расправит крылья, эти самые люди выберут его предводителем? Но о таких вещах лучше помалкивать, отец уже научил раньше времени не выдавать замыслов.

Среди команды флагмана сильнее всего выделяется подросток – совсем ещё мальчик с несколько смешным от своей серьёзности лицом. Он невысок даже по меркам своего возраста, чуть выше пояса моряка. Светловолосый, как и его земляки, с высоким лбом, который он забавно морщит, задумываясь.
– Хельги! Не путайся под ногами! – рявкает рулевой – суровый, чудаковатый старик. Остальная команда к мальчишке уже привыкла и не гонит, когда он вертится среди гребцов и прислушивается к чужим беседам.
Других детей на корабле нет. Не потому что запрещено, моряки частенько пристраивают своих потомков в рейд. Чтобы, значит, за ум взялись, настоящую жизнь увидели. Открытое море, сильный ветер с боковой качкой здорово из головы дурь выбивает. Но сейчас не до детей, идти далеко, опасно. Зачем зря рисковать? Да и команда подобралась из бездетных – молодёжи, бродяг, стариков, скрывающихся от общин преступников. Кто ещё решится пойти так далеко, в холодные дикие земли?
Хельги слушает море, смотрит на медленно перекатывающие волны, вспоминает, как оказался здесь.
Тот день ничем не выделялся из череды будней. Разве что осенью – ранней, золотой, приятно тёплой. Жили они в длинном доме, окружённом палисадом из кольев в человеческий рост, рядом расположилась маленькая пристань с рыбацкими лодками. На каменистом берегу сушились сети, до самых предгорий тянулась пузырящаяся буграми пашня. Трулли, работающие на свежем воздухе. Его сёстры, босоногие, несмотря на запрет матери, собирающие плавняк, выброшенный прибоем. Старшие братья – оба коренастые, в отца, крепкие с упрямым выражением лица. Потомственные бонды, породу не скроешь. Только очень упрямый и выносливый человек сможет возделать пашню на этих камнях. Но Хельги не такой. Он младший, а это значит, что ему никогда не стать бондом. Будет при родне вечным дядей столоваться, семейным братьям прислуживать. Единственная возможность вырваться – уйти к ярлу на службу, до самой смерти носить за ним горшок, а потом тоже самое приемнику. К ярлам и без него множество желающих, сложно пробиться. Детям воинов, конечно, легче. Их же с детства учат, как правильно меч держать. Отец на этот счёт особо не позаботился. Показал пару приёмов копьём, лук подарил, а дальше, мол, жизнь научит, да и зачем оно тебе? Останься при хозяйстве, лишние руки завсегда пригодятся. Удачно женись и надейся, что братья умрут раньше, не оставив наследников. Может, даже помочь им умереть.
– Обед! – с порога кричит мать.
Семья собирается за столом. Во главе стола отец, серьёзный, наполовину седой, краснолицый. Мать – круглолицая, с широкими скулами, говорят, родом откуда-то с юга Восточного моря. Братья со своими грубоватыми манерами, будто вырезанные из камня, такие они неловкие и тяжеловесные. И, наконец, сёстры – одна на выданье, а вторая пигалица ещё, тростинка. Будет матери в утешение, когда старшие разбредутся по миру. Трулли садятся в конце стола, семья по-отечески относилась к слугам. Пища самая простая – хлеб, рыба, овощи.
– Был, значит, вчера на сходе, хотел про землю узнать для наших пострелов, – начинает отец, имея в виду давнюю тяжбу по поводу наследства.
Семья уехала в город, а его, Хельги, оставили присматривать за хозяйством и матерью. В доме, мол, должен остаться хоть один мужчина. А сами развлекались, слушали сплетни, смотрели на городских девушек и, наверное, пили. Как-то он тоже был в городе, видел огромную гавань с множеством кораблей, целый лес мачт, а ещё нестерпимо пахло рыбой и смолой. Вокруг шумели толпы народа.
– Зря время потратил. Все разговоры только о конунге. Хрёрик какой-то там загостился у нашего ярла.
– Это тот, что кольца метает? – вмешивается Хельги. Он не упускал ни одной байки, которые гости рассказывали у очага. В одной из них датский конунг Хрёрик утопил связку золотых колец, пытаясь перекинуть её на соседний корабль.
– Может быть. Только враки это всё, нищий он, раз по чужим дворам столуется. Откуда у него бы взялось столько колец?
– Не знаю, не знаю, – замечает старший брат, почёсывая подрастающую бородку. – Корабль у него что надо и людей множество.
– Да вор он! Викинг! Позор!
Сердце Хельги замирало при слове «викинги». Ещё бы не замирать, это же братство бесстрашных воителей, мореходов и купцов в одном лице, ходящее за море в неведомые земли и возвращающееся в шелках и золоте. И все их боялись, а красивые женщины выстраивались в очередь, чтобы отдаться. Кое-кто из викингов задерживался у отца на ночлег, и Хельги отлично помнил, как заглядываясь на чужих мужчин, вздыхала мать.
– Когда-нибудь я тоже уйду в викинги! – выпаливает Хельги. И тут же получает подзатыльник от отца, так что голова мотнулась. Мать ойкает, но не вмешивается.
– Безродная собака! Ишь, чего удумал! В викинги он уйдёт. Да твои викинги это обычные убийцы, которые грабят таких же, как мы работяг, но только на другой стороне моря. Уезжают полуголые, нищие. Возвращаются – с золотыми от колец руками. Ходят потом, пьянствуют, задираются, наших женщин портят. Такого же для себя счастья хочешь?
А ведь при встречах заискивал, бил по рукам, обмениваясь. И всё время, оказывается, тихо их ненавидел.
Остаток обеда проходит в молчании и лишь мать особенно громко гремела чашками, переставляя посуду. А Хельги, морща лоб, всё думал, что викинги – это его единственный выход.
Под вечер на единственной дороге в город показывается облачко пыли. Семья выстраивается у дома, пытаясь разглядеть незваных гостей. Отец нарочито медленно достаёт ножны с мечом, доставшимся ему по наследству и ни разу не опробованным в деле. Хельги замечает лошадей – низкорослых животных с косматыми гривами и распушёнными хвостами. Два, три, четыре всадника. Следом, пешим строем идёт целая армия – десятки мужчин в серых от пыли накидках.
Ворота закрыты. Каждый семейный получает оружие и даже трулли. Даже раб не захочет умереть просто так, тем более, хозяева не самые худшие.
Гостей можно рассмотреть получше. Идут без знамён, сильно растянувшейся колонной, при оружии. Впереди бок о бок едут всадники. В ярких накидках, шлемах, при мечах. Лошади идут шагом, приноравливаясь к пешцам.
– Один всадник от ярла. Знаю его, всегда по левую руку сидит, – говорит отец, не отрывая руки от ножен
Наконец, незнакомцы останавливаются под стенами. Хельги пытается сосчитать гостей, но сбивается на сорока. Все всадники, кроме посланника ярла, старики. Два совсем древних, непонятно в чём жизнь держится, с морщинистой как древесная кора кожей. И третий – ужасно старый, лет сорока, не меньше, с сединой в волосах и бородке. Лицо у него узкое и оттого кажущееся вытянутым, светлая полоска старого шрама на щеке. Под накидкой звякает кольцами кольчуга с крепким на вид нагрудником.
– Ну, здравствуй, хозяин! – начинает старик. – Так и будешь нас держать на пороге? А как же ваше хвалёное северное гостеприимство?
Люди смеются. Отец сжимает зубы, узнавая гостя.
– Это сам Хрёрик! – шепчутся братья.
– Даю честное слово, что не причиню тебе вреда. Со мной человек ярла, он подтвердит.
Хельги видит побелевшие костяшки отца на рукояти меча, выступившие капли пота на висках.
– Мой дом – ваш дом, – неохотно произносит отец.
Трулли открывают ворота и орава гостей с шумом и гиканьем вваливается во двор.
– С такой армией можно завоевать половину Англии, – шутит брат. – Или одну норвежскую крепость.
Старики проходят в дом, рассаживаются у огня.
– Не буду ходить кругами, – заявляет Хрёрик. – Приглянулась мне твоя дочь. Как увидел, с первого взгляда.
Мариса краснеет как дура. Вся в румянце, потупилась, сама скромная добродетель. Хельги в сомнениях. С одной стороны, отдавать сестру за старика как-то неправильно, с другой – викинг в семье, да не из простых, поможет ему исполнить задуманное.
Отец долго раздумывает, прикрываясь необходимостью осушить рог. Хрёрик ждёт, не отрывая глаз от Марисы.
– Ну, а ты сама как считаешь? – наконец, произносит отец. – Пойдёшь за викинга?
Мариса улыбается.
Свадьбу играют тут же, без особой подготовки. Конунг великодушно прощает малое приданное невесты и дарит тестю меч в подарок. Хорошая франкская работа с переделанной на местный манер рукоятью.
– Сам я уже давно вдовец, – говорит жених. – Моя семья давно погибла. Говорят, утонула в Северном море.
Он обнимает Марису, держит цепко, словно коршун добычу. Его взгляд подозрителен и, пожалуй, жесток. Отец чаще помалкивает. Рассматривает подаренный зятем меч, щупает серебро.
– Чем дальше займётесь?
– Подамся на восток. Там, говорят, такое дело начинается…
За столом подвыпившие гости вспоминают байки про своего предводителя. Про то, как он угнал корабль из-под носа врагов. Что якшался с восточными ярлами, и они предложили стать их конунгом. И то, что христиане прозывают Хрёрика язвой. Жених не обращает внимания на восхваления. Смотрит, не отрываясь, на невесту.
– За каждого ребёнка я буду дарить тебе по городу, – клянётся насмерть пьяный жених и даёт отмашку нести их на ложе.
Теперь Хельги стоит на корабле, направляющимся в эту самую восточную землю. Сначала отец не смог уберечь дочери, теперь не удержал и младшего. Подаренный меч висит в ножнах на поясе. Сестра с малолетним ребёнком на другом корабле. Племянника тошнит от качки, и он истошно орёт по ночам. Возможно, поэтому Рорик сейчас на другом корабле. Хельги вглядывается в лица простых моряков, слушает их речь. Кто знает, может быть, когда он вырастет и расправит крылья, эти самые люди выберут его предводителем? Но о таких вещах лучше помалкивать, отец научил его раньше времени не выдавать замыслов.

Скрытый текст - 1-4:

– Плывут! – крикнули со двора.
Гостомысл тяжело поднялся с лавки, черпнул воды из кадки, отпил и аккуратно поставил обратно. Кряжистый, с длинной коричневой бородой и густыми бровями, медленный в движениях и речах, он выглядел старше своего возраста. Но на самом деле ему не было и сорока. Возраст требовался для большего авторитета среди старейшин.
– Хозяин, плывут! – поскреблись в дверь.
– Слышу-слышу. Ишь разорался! – беззлобно буркнул старейшина и вышел.
Солнце подбиралось к середине неба, было тепло и даже немного жарко, хотя в тени ещё холодило и редкий, но порывистый ветер ещё напоминал о прошедшей зиме. Мужики бездельничали, поджидая хозяина. Он с неудовольствием заметил заброшенную работу.
– Ну что замерли, ротозеи? Мне за вас одному, что ли отдуваться?
Без ропота мужики возвращались к работе. Хозяин строг, но справедлив и рабов почём зря не мучил, не то, что иные.
– Дары-то несите и этот, как его, хлеб с солью! Народ кликайте, весь что есть. И чтоб в лучшей одёжке, пусть знают наших, не к лапотникам приехали!
У причалов собиралась толпа – мужики, женщины, дети... Стояли, галдели почём зря, ворон считали. Воинов раз-два и обчёлся, не врагов же ждут – друзей, союзников. На Ладоге всего хватает, а порядка нет. Слишком уж много появилось владык, продохнуть негде. Там старейшина, тут, тот – вроде как важная шишка, а этот, получается, и вовсе князь. И у каждого свой порядок, обычай, задумки. В общем, раздор по любому поводу получается. То косари из разных сёл на меже встретятся и до смертоубийства дойдёт, то кто девицу умыкнёт без уговору и кровная месть потом тянется… Раб, опять же, перебежит на другую сторону и что теперь, по какому праву возвращать? И раньше ведь как-то справлялись, судили по старинке, а потом людей стало больше, да всё разных, с причудами. Одни чуть что – за оружие хватаются. У других – выкуп. Третьи признают только поединок. Да и дел невпроворот, таких, что одним родом не решить. Где дороги надо бы мостить, где разбойников извести, в общем, появилась нужда в таком старейшине, чтобы над всеми другими стоял. Да только кого выбрать, чтобы без обид обошлось, без возвеличивания одного рода над другими? И вот свои варяги донесли об одном князе с войском великим, что сможет, приди беда, оборонить, и закон общий вершить. В общем, собрались Набольшие и порешили – пригласить того князя, чтобы правил Ладогой и окрестной землёй.
Всю гавань усеяли корабли – белые, красные, жёлто-серые листочки парусов. От воды тянуло холодом, ветер легонько трепал паруса.
– А это кто? Вот те – дальние.
– Вроде как наши. Но с западной стороны моря.
– Ишь, сколько их привалило. Ртов-то голодных.
Ярл сошёл первым. Чувствовалось, что он сильно устал с дороги, но на его лице это не отражалось. Если что оно и выражало, так это холодную внимательность. Глаза по-хозяйски рассматривали город и его обитателей.
– Добро пожаловать, гости дорогие! – пробасил Гостомысл. Не настоящее имя – прозвище за связи с иноземцами. Всё его влияние было получено благодаря торговле с варягами. За пределами Ладоги и прибрежных торгов он почти не имел влияния.
Девицы протянули дары, преломили с варягами хлеб. Внешне пустой, но важный ритуал. На того с кем разделил еду уже не нападёшь.
– Ну, чего зря время терять, – поторопил Гостомысл и дал знак людям. – Пройдём со мной, а об остальном позаботятся мои люди.
– Я прибыл так быстро, как только смог, – заявил Рорик. – Хоть сборы и заняли немало времени.
Они шли рядом, и ни один из них не уступал другому в росте. Правда, Гостомысл был более рыхл и мягок. Ещё бы – в конце концов, он всю жизнь занимался торговлей, а не войной.
– Мы бесконечно рады за вашу помощь. Дела обстоят не так радужно, как прежде, до вторжения. Ну, может вы слышали про тот налёт. Ладогу сожгли, и наши дома ещё пахнут свежим деревом. Финны и кое-какие из наших родичей перестали уважать порядок. А что творится на южных путях и вовсе нечего говорить, чтобы не расстраиваться.
Рорик поморщился. Ну, как же – Земля и без подвоха.
– Посмотрим, что можно сделать, – сказал он. – По крайней мере, пока можно не ожидать впадений от моих родичей. Все наши слышали о походе.
Гостомысл кивнул и показал на дверь своего терема.
– Милости просим! Располагайтесь пока у меня, а там и вам чего-нибудь придумаем.
Пропустив гостя, он чуть усмехнулся в бороду. Уж теперь-то Гостомысл воспарит над остальными. Ярл у него в руках и будет делать только то, что нужно.