Убедившись, что все в сборе, я вышла из тени ветвистого дерева и направилась к Анне. На ее лице я читала удивление, она стояла недвижимая и терялась в догадках, как ей реагировать на приветствие.
— А я хотела быстренько за водичкой выйти, — наконец, я услышала ее усмешку, отсутствие которой за все время нахождения девушки здесь, пугало меня больше всего остального.
— Поверь, сегодня ты вдоволь напьешься. И это будет не только водичка, — я подмигнула подруге. — Все нормально, они ждали тебя. Идем.
Я повернулась лицом к амазонкам, Анна последовала моему примеру. Боковым зрением я видела, как гордо устремился вперед ее взгляд, как вырывалось наружу ее стремление быть лучшей, и что-то дрогнуло внутри меня в тот момент. Что-то до боли знакомое, но сокрытое под покрывалом времени, возвращалось в эти секунды в мое сознание. Мы снова были рядом, и вмиг я поняла, что никогда не думала о ее возвращении, как будто пять лет назад она уходила навсегда.
И стоило нам двоим сделать шаг, ряды амазонок сомкнулись, и они образовали живой коридор, как на Посвящении. Анна удивленно глянула на меня, но я кивнула: так надо.
— Идем, — я повторила, и твердой поступью мы, словно близнецы, нога в ногу устремились на другой конец "коридора". И при каждом нашем шаге девушки-амазонки склоняли головы и падали на колени. Я то и дело слышала: "Анна... госпожа..."
У меня не оставалось права злиться на трепет своих воительниц перед ней, как и на всеобщее ее вознесение. В их глазах, я знала, она казалась чудом. Но что думала сама Анна, я могла только догадываться. И наверное, это было неважно, но любопытство заволакивало разум.
Мы вышли ровно к моему трону — деревянному сооружению наподобие широкого стула, только с тремя низкими ножками. Разноцветные ленты украшали резную спинку, а сидение покрывалось пятнистой шкурой сонарруна — самого знатного трофея королевской охоты. Однако сегодня рядом с обычным троном возвышался еще один, очень похожий на мой, но предназначавшийся явно знатной гостье.
— Пф-ф, это всего лишь медвежья, — Анна сразу поняла намек, опустилась на свое место, по варварски обнюхивая шкуру.
— Ты ее недооцениваешь, — я разместилась рядом и, наклонившись над ее ухом, продолжила. — Она твоя.
В ответ на мою растекшуюся улыбку Анна округлила глаза, не веря увиденному.
— Не удивляйся, — я усмехнулась. — Она по праву принадлежит тебе. Я хранила ее с того самого дня...
— Но... зачем? Ты же не думала, что я вернусь??
Она знала меня, как будто читала мысли. Играть роль рядом с ней оказалось невозможно — мы были слишком похожи. Пришлось говорить правду:
— Но также не могла потерять! Привести тебя сюда было моим самым правильным решением за всю жизнь, — я улыбнулась, а, поймав одобряющий взгляд подруги, приблизилась к ней и прошептала. — Анна, сейчас ты должна встать и поприветствовать амазонок. А дальше... можешь ни о чем не думать. Сегодня праздник в твою честь.
Анна кивнула и поднялась с такой легкостью, что сложно было теперь представить, что всего лишь три дня назад она практически не дышала и кричала не своим голосом от боли. И что-то внутри подсказывало, что несмотря на старания знахарок, девушка справилась с недугом сама.
А сейчас я видела, как она поменялась в лице, глядя на амазонок. Они покинули строй и произвольно разместились в лагере, но так же оставались на коленях. Анна скинула ненавязчивую улыбку, то и дело проскальзывающую в разговоре со мной, и стала сама серьезность, словно встречала лицом к лицу главный бой в своей жизни. Она ощущала ответственность перед всеми, кто устремил на нее свой взгляд, кто изучал ее и ждал в надежде, возможно, самые важные слова той, в кого верил.