[Gasparo]

В результате первого налёта коварного противника порядок следования группы сменился также радикально, как и направление силы тяжести на границе Шуррока с Дотионом. Джон, возглавлявший колонну, теперь оказался последним. Впереди и ниже его оказались Зигбельтруд и Элиат, лидерами же стали Домициан и сорвавшийся с тропы Фортунат.
Краткую передышку героям удалось использовать для приведения поредевших рядов в относительный порядок. Отцепившему крюк от скалы и освободившемуся от связки Джону удалось протиснуться мимо готовящихся к отражению новой атаки аасимара и рейнджера, и помочь тифлингу и вору. До того момента, когда рыбы снова пронеслись, хлеща хвостами, мимо группы, Домициан уже успел подняться на ноги и вонзить нож в скальную трещину, Фортунат едва выбрался на ступени, но самому Джону снова закрепиться не удалось. Примериваясь, за что бы снова зацепить крюк, он едва не пропустил самое интересное.
На этот раз группа была готова к нападению, по этому, лишь две атаки в полной мере достигли цели. Домициан и Джон получили скользящие удары. Вероятно, слишком слабые для того, чтобы странная гравитационная магия рыб зацепила их. Спустя мгновение, оба осознали, что верх и низ остаются для них на своих законных местах.
Но Фортунат, ещё толком не оправившийся от первого полёта, не сумел уклониться. Его понесло снова. На этот раз, мир перевернулся. Слои Битопии поменялись местами, и вор начал падать вертикально вверх. В направлении Шуррока. Облака услужливо раздвинулись, и Фортунат увидел под собой вершины гор и какие-то реки. Причём с такой высоты, с которой ни одному орлу ещё не удавалось обозревать свои владения.
Последняя, уже раненая стрелами рыба, увидев копья Зигбеля и Элиата, схитрила, и, вильнув, зашла со стороны рейнджера, показавшегося ей менее опасной. Но на этот раз неудачливость не помешала Зигбелю нанести удар, летающую тварь он достал, хотя и лишь ранил её. Но и сам рейнджер не избежал выпада противника. И уж тут его невезение сыграло в полную силу. Видя, что аасимар тоже заносит своё окутанное голубым свечением копьё, хитрая рыба метнула жертву под углом. Мир для Зигбеля только накренился. Ступени высеченной в скале лестницы, и до этого слишком крутые, встали вертикально. Он упал на полуангела, выбивая из его рук «Единорога» и теряя собственное копьё.
Рыбы провалились в низ, чтобы перестроиться для третьего захода на цель. Происходящее же на тропе, любящие образную речь жители сигильских трущоб определили бы как, «трэш, угар и содомию».
Улетающий вверх Фортунат утянул за собой Домициана. Весили они примерно одинаково, но вор, ускоряясь в свободном падении, успел набрать приличную инерцию. Когда верёвка рванула его за пояс, Домициан потерял опору под ногами и начал переворачиваться. Нож выскочил из щели, и два тела застыли в воздухе над тропой в состоянии невесомости.
На другом конце построения, Зигбель, миновав вжавшегося в стену Элиата, врезался в Джона. И снова верящер устоял! Так и застыли они все трое: с точки зрения рейнджера, Джон теперь удерживал его от падения, подпирая снизу, аасимар же, прилипнув, как паук, к вертикальной зубчатой стене, в которую теперь превратилась лестница, тянул за верёвку вверх.
Действие заклинания прекратилось также внезапно, как и в прошлый раз. Домициан и Фортунат, исполнив композицию, которую ценители силовой акробатики (наблюдай они эту картину) встретили бы рукоплесканиями. Тифлинг приземлился идеально и принял вес товарища. Вор же, падая на него, оттолкнулся, и красивым сальто встал на ступени. Зигбель же, напротив, совершив манипуляции столь же загадочные, как и те, которые совершали с гравитацией нападающие на группу рыбы, умудрился, раскачавшись за время наклонного падения на верёвке, провалиться мимо края тропы. Теперь повис он, потянув к краю пропасти, не ожидавшего такого подвоха Элиата.
Хуже всего оказалось то, что оба копья упали вниз. Несомненно, они, как и лук вора, в полной сохранности лежали на ступенях одного из витков тропы, расположенных ниже. Но сейчас группа могла воспользоваться этим оружием с таким же успехом, как если бы оно осталось в Сигиле. А рыбы, одна из которых была не только серьёзно ранена, но и ощущала странное недомогание, приближались снова.