- Док, ты как? – спросил зверолюд Ньеча. Огарок был еще бледней чем обычно. Повязка на руке набрякла от свежей крови, хорошо хоть рядом уже суетился местный лекарь.
- Живой, – вяло улыбнулся звероврач. – Хотя уже не уверен – не проще ли помереть. Момент красивый.
- Док, не шути по нгатайски, а? – попросил Ханнок.
- Не к лицу?
- Нет, страшно.
Стрелки Кохорика уже переставляли пушки на более удобное место – все равно второй раз на засаду поймать врага не получится. Некоторые убирали огнестрел в чехлы, явно собираясь вернуться в город. А кое-кто перелез через забор – подбирали тела беженцев и рубили головы орденцам. Даже отсюда было видно, как некоторые из их товарищей, углядев такое непотребство, хотели вернуться, да более опытные соратники удержали. А жаль.
После забега Ханнока все колотила дрожь, до клацанья зубов. Навалилась жуткая усталость. Хорошо хоть кто-то из горцев вызвался помощь им добраться до ворот, и с носилками тоже.
Сами ворота оказались большими, и серьезно укрепленными. Ров, подъемный мост, две приземистые, укрытые деревянными крышами башни. Ханнок подумал, что, кажется, форма каменных оснований близка к той, которую дома называли "бастионной". Конечно же, южане опять украсили деревянные створки и каменные стены резными, декоративными панелями. Вот только сейчас драколеню было не до них, даже несмотря на привычки гончара-художника. Устал слишком. От войны и от всей этой экзотики. Тем более на что есть куда внимание потратить с большей отдачей. Да что там - это попросту жизненно важно. У входа в город их встретил князь со свитой.
- Вы стоите перед лицом Соуна, вождя клана Санга, князя Кохорика, повелителя среднего Хребта и предгорий! Восславьте его! – пропел вышедший вперед сановник. Князь едва заметно поморщился.
Владыка Кохорика оказался внушительным мужчиной. Как по снаряжению, так и по внешности. Очень внушительным. Укулли бы назвали его "толстым" и воссияли презрением, но нгатайский взгляд обмануть сложнее. Соун Санга, двигался легко и хищно. Такому вес не помеха, наоборот. И судя по тому, как он держал огнестрел – дорогой, с инкрустацией, ему часто доводилось пускать его в ход. И даже не на охоте.
Помимо ружья, у него были ножны с мечом, по южному обыкновению с обратной заточкой. Кираса, не дощатая, бронзовая. И ярко красные шелковые штаны, пышные, собранные в складки над коленями - главные похитители внимания. Выбритые спереди волосы сзади завязаны в пучок на затылке. Лоб охватывает княжья повязка с вплетенной золотой нитью, шею - нефритовое ожерелье. В пробитые мочки ушей воткнуты палочки из того же благородного зеленого камня. Пухлые щеки гладко выбриты, разве что на подбородке оставлена ухоженная щегольская бородка.
"Так вот ты какая, варварская знать…"
- Восславьте его! – снова церемонейстер. Беженцы переглянулись, вразнобой поклонились, кто мог. Аэдан снял шапку, ударил кулаком в ладонь, чуть склонив голову. Князь закатил глаза и поманил ладонью вверх – поднимайтесь, мол.
- Кого я вижу, - голос был мягкий и раскатистый. Тоже обманчивый, скрывающий опасность, - Доннхад, дядина тень. Что ж, раз ты здесь, я так понимаю, что старый лис ушел пить с Кау?
- Ты правильно понимаешь, щенок! – оскалился старый задира. Нет, все же он явно вознамерился отправиться к богам вслед за этим своим "господином".
Сановник-церемонейстер аж побагровел. Ханнок только сейчас заметил, что стрижен он совсем не на местный манер. Заплетенные в косу волосы и странный продолговатый тюрбан. Чогдай, что ли? Сыны верхней тундры на Севере не появлялись уже много лет, кое-кто из сородичей вообще считал, что они вымерли.
- Нет, ты и впрямь не изменился! – добродушно хохотнул князь. Судя по всему, даже искренне. Свита подхватила. И резко смолкла, когда князь заговорил снова.
- Но мне некогда бодаться с тобой сейчас, Доннхад. Ты хоть принес то, что дядя обещал?
- Да, князь, - чуть сбавил обороты старик. Подошел, протянул вперед давешний сверток.