6
Когда палач (не) спит
Скрипучая лестница плавно перешла в захламленный темный коридор, упираюшийся в металлическую дверь. У двери топтался фиолетовокожий талиссиец, низкорослый коренастый гуманоид о четырех двупалых руках. Он, очевидно, сторожил кабинет Пиркс – во всяком случае, на это намекал здоровенный ствол, на который карлик опирался. Входящих он проводил взглядом, исполненным вселенской подозрительности.
«Кабинет» Мамаши Пиркс (служивший, очевидно, еще и жилищем) был значительно чище, нежели остальные помещения. А на окнах даже висели сиреневые занавески.
Хозяйка уселась за здоровенный письменный стол, похоже, некогда списанный из какого-то крупного офиса. Сейчас он был пуст – за исключением бутылки бренди и нескольких пустых стаканов его покрывала разве что пыль.
- А теперь, - недобрым голосом начала толстуха, - скажи-ка мне, Однорукий, ты в конец двинулся или как?
- Пиркс, спокойно. Девчонка своя в доску, - киборг уселся на шаткий стул, сбитый из чего не попадя. Габриэль, недолго думая, последовала его примеру.
Лишь приняв сидячее положение Эль осознала, насколько она устала – ноги внезапно превратились в два свинцовых бруса, руки, напротив, стали ватными и нечувствительными. А во рту доминировал отвратительный свинцовый привкус.
И есть хотелось.
- Своя в доску, - протянула Пиркс.
- А зачем я бы притянул ее к тебе? Ведь ясно же, что твои парни – да и ребята других боссов – или пристрелят ее, или попытаются… Использовать. И им же, к слову, от этого будет хуже.
Пиркс подперла голову рукой и исподлобья глянула на вампирессу.
- Ну а какая мне польза от того, что я дам вам право прохода?
Однорукий хотел что-то добавить, но Мамаша остановила его взмахом руки.
- Дорогуша, - Пиркс ухмыльнулась самым гнусным образом, - я по твоей роже вижу, что ты тут… Новенькая. И я тебе кой-чего разъясню. Здесь, в Трущобах, территория поделена между – назовем вещи своими именами – бандами. И банды свою территорию блюдут. Ты идешь по улице – и за это тебе надо заплатить. Ты живешь здесь – тем более надо заплатить. А то ненароком и белый свет отключить могут.
Усталость все больше и больше наваливалась на Габриэль. Она чувствовала, что откровенно засыпает, а голос Пиркс слышался все более и более глухо.
- Пиркс, не тяни кота за хвост. К чему ты ведешь? – Однорукого было не так просто сбить с толку.
- Ребята Гилгрейва сидят у меня в печенках. Этот вонючий крыс решил, что взял бога за яйца и хорошенько их стиснул. Если я пошлю своих ребят прирезать ублюдка – это будет нормально. Но тут ко мне приходит самый натуральный вампир. А эти кровососущие твари, у них есть репутация… Скажем так, у них хорошая репутация в определенных кругах.
Габриэль встала. Она уперлась руками в столешницу и надвинулась на Мамашу. А потом совершенно чужим, холодным и лишенным эмоций голосом произнесла:
- Где он?
- Это, милочка, хороший вопрос, - Пиркс расплылась в улыбке, хотя ее взгляд выражал некоторое удивление. – Но, я думаю, ты без труда отыщешь ответ на него.
***
Капитан залпом выпил содержимое бокала и крякнул. Форджент с грустным видом взирала на бушующую внизу танцплощадку с подсвеченного неоновыми лампочками балкончика, на котором располагался бар клуба «Сак-Тус».
- И охота тебе дрыгаться на дискотеках? – вопросил Александров.
Энни перевела взгляд на капитана. В этом взгляде крылась вся вселенская грусть и печаль за бездарно потраченное время.
Капитан вздохнул.
- Ничего, скоро у тебя будет возможность проявить «двигательную активность». Рано или поздно, так или иначе.
Киборгиня закатила глаза, очевидно, выражая отношение к такой «двигательной активности».
Капитан давным-давно привык к такой вот кибернетической апатии, которая накатывала на Энни в период бездействия. Она просто не могла не бегать, прыгать, драться, или, на худой конец, искать себе партнеров на ночь.
Впрочем, он прекрасно понимал, чем это вызвано – прошлое, оно, знаете ли, накладывает отпечаток на всех. Форджент вот, к примеру, первые четыре десятилетия своей жизни шла к тому, чтобы стать сильнее. Причем не просто сильнее, а сильнее всех. Она с маниакальным упорством улучшала свое тело – сперва упорно тренировала свою естественную оболочку, а потом ставила все более и более навороченные боевые импланты… Пока ее не заприметило Агентство. У Энни Форджент был талант – кибероболочки под управлением ее разума превращались в послушные и смертоносные устройства. Если у обычного человека уходило несколько месяцев, чтоб приспособиться к новой оболочке, то для Форджент хватало пары суток. Сложно сказать, добилась ли Энни своей цели, но ее нынешняя оболочка была вершиной инженерного искусства Федерации . И ее следовало использовать на полную катушку.
Поток размышлений Александрова прервал подошедший к столику человек… Вернее, не совсем человек.
- Меня ждете? – человек уселся за стол и широко улыбнулся, обнажая клыки.
- И чего скалишься?
- Хочу поздравить с пополнением, - вампир хмыкнул.
- Есть кто-то в Агентстве, кому неизвестно еще о… Пополнении?
- Думаю, пара человек в Пятой еще не осведомлены. Но завтра к полудню будут знать. Ты же сам знаешь, где работаешь, кэп.
- М-да. Это очевидно. Ну да ладно…
- Так чего вам надо от старины Корнуолла?
- Мы ищем одного гемотрофа.
Капитан достал из кармана маленький проектор и вывел на него голографическую картинку, снятую глазами Форджент. На ней весьма отчетливо был запечатлен неуловимый гемотроф.
- Чувачок из наших, - кивнул Корнуолл. – Но я его не видел. Хммммм…
- Что – «хм»?
- Да дошли до меня слушки, будто в северных Трущобах нарисовался один персонаж. Гем, без регистрации, охотится на кого ни попадя. Но я с ним не пересекался.
- Трущобы, значит… А поконкретней?
Корнуолл, прищурившись, глянул на капитана.
- Прямую наводочку не дам, но есть одна бабенка… Она лежит под Гайлером, а район Гайлера – как раз северные Трущобы. Сам чувак лихо ныкается, но через егойную телку легко на него выйдешь, а для твоей подружки заломать гема труда не составит.
Капитан кивнул.
- Тогда лови адресок, и я пошел.
***
Банда Гилгрейва вышла на охоту за Габриэлью, Габриэль же – вернее, нечто, внешне очень на нее похожее – вышло, чтоб поохотиться на них.
Последние лучи кровавого заката, проскользнувшие между зданий, рассекали прохладный ночной воздух.
Ночные Трущобы мало отличаются от дневных – они не затихают ни на минуту… Внешне. Темные дворы, укромные уголки, пустые и заброшенные здания окутывает покрывало ночи. И именно такие места обыскивали бандиты, ожидая найти там затаившуюся убийцу.
И они добились немалого успеха!
***
Луч фонарика скользнул по углам заплесневевшей от сырости лачуги. Воздух был наполнен удушливым ароматом гнили – похоже, прежний владелец умер меньше месяца назад, а лачугой, затерянной в глубине беднейших мест Трущоб еще никто не заинтересовался.
Двое землян осторожно оглядывались в кромешной тьме.
- Ублюдочное дерьмо! – прошептал один. – Босс в корень трахнулся!
- Бетон ему на копчик, - подтвердил другой. – Кто ж так делает-то?
Вопрос был хороший, и совершенно правильный. К сожалению, насладиться своей правотой бандит не успел – практически неуловимое движение, стремительное, словно бросок кобры, лишило его жизни. И головы.
Подельник погибшего в расцвете сил бандита обернулся на звук – и обнаружил себя прижатым к шершавой гнилой стене комнаты. Ему в глаза вперились два тлеющих уголька, перечеркнутых вертикальными зрачками.
Его окутал непонятный аромат – даже не аромат, а ощущение аромата, словно сам воздух изменил структуру. В его жилах забурлила кровь, в нем пробудились дикое, неудержимое желание, усиливающееся от близости теплого и определенно женского тела…
Кто-то спрашивал его о чем-то, и он радостно отвечал – не было ничего, что он не отдал бы ей, лишь бы она стала его…
Ее лицо сперва приблизилось, а потом пропало из поля зрения. Мгновение сладостной боли…
***
- Вампиры вообще по определению полигамны, - заметил капитан. Гравимобиль пронесся над стеной, отделяющей основную часть города от Трущоб. Официально за этой стеной не было ничего – любая застройка была запрещена. Но куда там…
Форджент пожала плечами.
- Девиации встречаются. Вон, Элька, скажем, по идее должна избегнуть приступов ярости…
- Согласен, но все-таки странно… У них вся физиология заточена под простой принцип – «замани в постель и там сожри». Метод охоты.
Энни снова пожала плечами.
- У меня схожий подход, и что?
Капитан не рискнул развивать эту тему.
- Ладно, мы уже на подлете.
Движение за пределами города стало куда свободнее. В Трущобах почти не было транспорта – разве что какие полуубитые наземные машины или гужевой транспорт. Нет, иногда гравимобили появлялись и там – но это все были прилетевшие из города люди. В основном в Трущобы летали за наркотиками или другими запретными утехами. А еще там скрывались…
- Дельфина Утверд, - капитан напоследок еще раз просмотрел материалы Корнуолла. – двадцать семь земных, землянка. Миленькая.
- Худовата, как по мне.
- Ну конечно!
Гравимобиль с шипением приземлился на пыльной площади, и немедля был окружён ребятней из Трущоб.
- Как думаешь, они успеют разобрать машину до нашего прихода? – проталкиваясь через толпу, бросила Форджент.
- Не думаю. Машина будет биться током в качестве самообороны.
- Жестоко.
- Надеюсь, на час этой жестокости хватит. Так, нам вперед и налево.
***
Ночка выдалась кровавой. Габриэль не стала истреблять всех гилгрейвовцев (слишком затратно), но каждого, кто попадался ей на глаза, она убивала – кровь это не только и не столько пища, сколько сила. А сила лишней не будет.
Элли Гилгрейв смекнул, что дело неладно, и забаррикадировался в одном из складов в северной части старого космопорта. Габриэль сняла часовых, и проникла в эту бетонную коробку через люк на крыше – с ее когтями взобраться по стене было совсем нетрудно.
Восприятие Габриэли было сильно искажено ее состоянием – ей казалось, что она убивает едва движущиеся манекены. Никто из скучившихся в освещенном центре полупустого склада бандитов даже не успел выстрелить. Движения убийцы были настолько быстры, что встретившиеся с ее кулаками земляне и даргониане разлетались в стороны, как тряпичные куклы.
Десятеро человек погибли меньше, чем за три секунды. Этот рывок лишил вампирессу остатков несчастной робы – и она, недолго думая, сняла одежду с одного из бандитов, подходящего по комплекции.
Нагота принесла ей миг блаженства, прорвавшегося даже сквозь завесу безэмоциональной холодной расчетливости. Тело гемотрофа не любит быть закрытым – так площадь, с которой в воздух попадают феромоны, ключевой компонент успешной охоты, становится меньше, чем могла бы быть.
С точки же зрения самого гемотрофа, нагота – это второе после вкуса крови во рту наслаждение, особый, ни с чем не сравнимый экстаз.
Без эмоций, почти беззвучно, Габриэль выпила кровь всех землян, оставшихся в помещении склада. Голову Элли девушка отрубила большим охотничьим ножом, отыскавшимся на трупе одного из даргониан.
Минуту она постояла, ловя последние мгновения удовольствия единения с природой – своей природой – и принялась одеваться.
***
- О. – Мамаша Пиркс смотрела на голову, а та смотрела бы на Мамашу, не будь отрубленной. – Это было… Быстро.
- Мы не оговаривали сроков, - в голосе вампирессы все еще не было ни следа эмоций. – Я рассчитываю на выполнение второй части сделки, в противном случае…
- Все в порядке, - Пиркс с опаской вытащила из ящика стола небольшой агрегат, похожий на электробритву. – Дай руку. Ладонью вниз.
Мгновенный укол боли – и Габриэль обнаружила на обратной стороне своей ладони знак в виде рогатой башки беса.
- По этой штуке тебя узнают. Я оповещу наших.
- Хорошо.
Габриэль спустилась по лестнице и вышла в ночь. За ней следили не на шутку напуганные глаза Дьяволов.
На улице ее дожидался Однорукий. Он вынырнул из темноты, окружавший прямоугольные пятна света, вырывающегося из окон.
- Идем?
- Идем.
Они прошли метров сто.
А потом Габриэль упала на колени, содрогаясь от рыданий.