Теперь Грезор находился постоянно возле нее. Диар целыми днями пропадал у двери в надежде найти хоть какие-то зацепки, способствующие открытию. Но до сих пор ни одна попытка не увенчалась успехом. Он созвал даже нескольких своих учеников, но тщетно — стеклянная дверь не поддавалась ни физическим, ни магическим усилиям.
Изабелла также мучилась в догадках: всю жизнь она провела в стенах этого замка, но ни разу не встречалась с подобным. Дверь, словно, выросла из ниоткуда. Сложно было предугадать, что сулило женщине ее открытие — никто не знал, что за ней, и что может произойти, если ее потревожить. Диар утверждал, что знает тайну двери и, соответственно о том, что находится за ней, но как бы Изабелла не пыталась с ним говорить, маг не признавался.
Вообще, он вскакивал теперь с первыми лучами солнца, мчался решать задачу, а, не найдя в очередной день ни одной зацепки, возвращался лишь поздно ночью, злой и потрепанный. Изабелла старалась переключиться на повседневные заботы замка, как в былые времена, но мысли о странном не давали ей покоя. И тем более, постоянное присутствие Грезора рядом угнетало. С одном стороны, это была возможность обсудить, наконец, произошедшее, но с другой, постоянное напряжение выбивало из колеи. Диар приказал ему остерегать королеву от "опасностей", но все понимали, что это лишь предлог для непрерывного надзора.
Всем видом юноша выражал равнодушие, но ни одно движение Изабеллы не ускользнуло от его внимания, и каждый ее последующий шаг уже определялся у него в уме. Они не говорили. Прежде неразлучные, они теперь воротили головы друг от друга, искоса переглядываясь через плечо. Однако несмотря на обиды, женщина знала, на чем их мысли сходились.
Она расположилась на широком кресле, обитом бархатом, и не спеша потягивала вино из серебряного кубка. Слуги суетились возле нее то поправляя воротник, то наливая еще. Поддаваясь скуке, Изабелла прогнала прислугу и неприкрытым взглядом уставилась на Грезора. То ли вино разгорячило женщину, то ли усталость от недомолвок взяла верх, но она начала разговор:
— Что думаешь, Грезор, откуда дверца та взялась? Полагаю, ты недоумеваешь не меньше меня.
Юноша отвернулся. Но женщина продолжала:
— Ну, конечно, ты не скажешь, даже, если знаешь. Понимаю. Но, может, наконец разрешим все прошлые неурядицы? В конце концов, я снова королева, а ты мой приближенный советник. А стараниями нашего общего друга — даже рыцарь.
Юноша ответил не сразу. Он смотрел под ноги, но после все же поднял голову:
— Как легко вы вернули титул, госпожа. А наш новый правитель объявлять себя королем не спешит...
— И ни слова о прошлом! Ты стал мудрым, Грезор... вырос, возмужал.
— Я всего лишь увидел правду. Порой этого достаточно, чтобы повзрослеть.
— Или жестоко ошибиться...
— Правда не может быть ошибкой.
— Ты поймешь позже, если не послушаешь меня сейчас. И сможешь избежать очередного разочарования, объединившись со мной в намерениях, — Изабелла сощурила глаза в надежде зацепить юношу, и он впервые задержал взгляд на ее лице.
— Я слишком долго и слепо доверял вам, Изабелла. Не могу себе позволить повторения.
— Что ж... тогда я прикажу тебе говорить. Отвечай, когда-либо видел ты дверцу эту? Утаивал ли от меня сведения?
Изабелла ждала проявления хоть одной эмоции Грезора, но годы службы военным советником не прошли даром — ни один мускул не дрогнул на его лице, равнодушный взгляд, словно проходил сквозь предметы, когда он бесцветным голосом ответил:
— Можете быть уверены, моя королева, я честен с вами. Неся службу, я не замышляю корысти.
Изабелла подняла подбородок, вытягивая длинную шею. Она смотрела в сторону и чуть вверх, стараясь краем глаза зацепить и Грезора: все-таки, многое связывало обоих, и общее прошлое, в основном, вызывало приятные воспоминания. А сейчас наступил благоприятный момент для восстановления былых связей: Грезор мог стать ее единственной лазейкой, а, значит, нужно идти на все, чтобы привлечь его в соратники.
— Ладно, Грезор, хватит! — Женщина повернула голову в его сторону. — Мы оба понимаем, что поневоле находимся при своих титулах. Я не могу быть скованной по рукам и ногам королевой, видя на себе презренные взгляды своих же подданных.
— А я не могу вернуть все назад! Сколько бы вы ни каялись...
— Уже ничего не изменить! Перед нами другой враг — захватчик, и нет смысла препираться, нам нужно объединить усилия против него. Мы не знаем, что за дверью. И тем боле не знаем, что произойдет, когда Диар откроет ее.
С тех пор, как Изабелла вернулась в покои, ее главной задачей стало возвращение доброго имени. Каждый день она мерила комнату шагами, раскладывая в уме возможные варианты развития событий, возможных союзников и меры против врагов. Но внезапно образовавшаяся проблема смешала все карты. Неизвестно, как могла повлиять находка на решения Диара в ее адрес.
— Я не боюсь будущего. И приму его любым. А вам, видно, есть чего опасаться, — Грезор по-прежнему не шевелился. Он устремил взгляд в сторону и говорил, будто, в пустоту. Но одно лишь движение заставило его встрепенуться: стоило двери распахнуться, он выпрямился, приветствуя господина. Однако через мгновение ему пришлось его ловить.
Диар неуклюже открыл дверь и, словно охмелевший, еле переставил ступни за порог. Он в буквальном смысле валился с ног, Изабелла осторожно поднялась, освобождая место, Грезор подхватил обмякшее тело господина и разместил на кресле. Женщина отошла на два шага назад, не желая участвовать в неизбежном разговоре; Грезор, наоборот, подошел к мужчине и принялся искать пульс на его запястье.
Маг, действительно, был измотан. Ноги его дрожали, даже когда он не опирался на них, щеки впали, глаза закатывались, волосы покрылись слоем пыли и взъерошились. Потемневшая мантия, прежде по фигуре покрывавшая тело, теперь висела балахоном и создавала лишнюю мешковатость. Его костлявая рука терялась в мощной ладони юноши, вторая безвольно свисала. Изабелла заметила, что прежде надетый на безымянный палец перстень, теперь переливался огнем на большом. Его алое сияние маяком выделялось на контрасте с бледной кожей. Словно время обескровливало изнеможенное тело и питало ненасытное кольцо жизненными силами.
Глядя на состояние мужчины, Изабелла онемела. Только что она была готова строить против него заговоры, идти на риски, объединяясь с врагом, искать всевозможные лазейки, чтобы вернуть себе трон, но зрелище было настолько жалким, что она отстранилась от своих стремлений и просто наблюдала.
Грезор мгновенно упал на колени перед господином. Желая помочь Диару восстановиться, он предлагал ему лечение, отвары, воду — что угодно, — но тот лишь отмахивался. С трудом оторвав взгляд от мужчин, Изабелла устремила взгляд себе под ноги, вырисовывавшие носком туфли узоры на паркете. Кисти рук она соединила за спиной и, не замечая боли, выламывала себе пальцы.
— Милорд, хотите чего-нибудь? Вам нужно подкрепиться, — теперь в голосе юноши слышались неподдельные нотки сочувствия. Но Диар мотал головой и мычал, как будто не мог вызволить слова из горла.
— Простите? — Грезор пожал плечами, но маг, насколько мог, жестом приказал юноше отойти, и в тот же миг его вырвало прямо на ковер.
Изабелла сделала вид, что равнодушна, однако занятие свое прекратила. Оставлять мага здесь было нельзя, и женщина подала знак Грезору:
— Сюда, — она подошла к расписной двери, ведшей вглубь покоев и толчком отворила ее. Они оказались в роскошной спальне.
Грезор разместил правителя на кровати и вновь припал на колено, Изабелла неловко потопталась, боясь смотреть, и направилась к выходу со словами:
— Я позову прислугу и лекаря.
Но ее оборвал тихий скрипучий голос, отдаленно напоминавший высокомерный напев Диара:
— Н-не надо... стой.
Женщина покорно остановилась, закрыла дверь, поднесла магу чашу с водой. Грезор перехватил ее и осторожно напоил правителя. Тот не сопротивлялся и даже не пытался взяться сам — настолько ослабели руки, что в своей немощности он уже не сомневался. Однако, закончив, он проговорил:
— Мне станет лучше. Скоро... очень скоро. И я продолжу.
Изабелла не ответила, она расположилась у изголовья кровати и замерла. Внешний вид мага пугал, а спросить о том, что случилось возле двери, она не решалась. Диар тем временем улегся поудобнее, запрокинул голову, закатил глаза и тяжело дышал. Грезор следил за каждым его движением, готовясь в любой момент исполнить первое требование господина.
В нависшем безмолвии женщина разглядывала комнату. Среди богатства знакомых украшений она отыскивала чужие детали — новые хозяева привнесли свою лепту даже в обстановку королевских покоев. Тяжелые шторы сменили цвет на синий. Подвязанные золотой цепью, они даже не шевелились от порывов ветра, бьющегося в приоткрытые створки. Картины в массивных рамах были сняты со стен и теперь в ожидании дальнейших передвижений выстроились в дальнем углу комнаты. Вместо них вдоль каменных стен теперь в беспорядке располагались стеллажи с небрежно брошенными на них старинными книгами. Ковер в цвет штор под ногами украшала вышивка золотой гладью, и без особых усилий можно было различить на нем изображение орла.
Невольно Изабелла засмотрелась на размах крыльев вольной птицы, переливавшийся в свете тусклых свечей. Несмотря на полное отторжение власти захватчиков, на ненависть к учиненным разбоям внутри и во дворе замка, женщина не могла не признать силу и своеобразную — темную — красоту убранства. При этом богатство и определенный шик она заметила только в покоях, в остальных помещениях обстановка отличалась сдержанностью.
Увлекшись размышлениями о былой и новой красоте, Изабелла не ожидала уже разговора и, услышав голос Диара, вздрогнула.
— Эта дверь... не поддается ни одному из известных способов открытия, слышите? Вы оба, слышите меня? – хрип куда-то исчез, прежние нотки вернули живость речи.
— Господин, мы слышим Вас. Если вы хотите поделиться с нами наблюдениями...
— Да! Слушайте меня. Я все записал в свой дневник, но должен признаться и вам. Изабелла? Где ты? — он стал крутить головой весьма живо, что сложно было представить, будто всего лишь несколько минут назад он еле держался на ногах и не мог пошевелиться.
Изабелла поднялась, обошла кровать с другой стороны и встала напротив.
— Моя хорошая Изабелла, скажи-ка мне по старой дружбе, за все время твоего правления использовала ли ты магию? Или даже не так... когда-нибудь в твоем замке творились чудеса? — теперь Диар сел в кровати и оперся о спинку. Изабелла заметила выступивший румянец на его лице.
Женщина звучно выдохнула. Перевела взгляд на Грезора, как будто безмолвно спрашивая: "Я правильно поняла? Ты тоже это слышал?" На что тот лишь пожал плечами.
— Диар, — она начала очень мягко, как вела переговоры когда-то. — Ты маг, у тебя есть дар чувствовать магию и преобразовывать ее в силу. В моем замке, к превеликому моему упущению, ни одного человека с подобными способностями не встречалось.
— Совершенно верно, моя дорогая, совершенно верно... ай! — он без труда поднял руку, овеял ее презренным взглядом, схватился за перстень другой рукой и попытался снять. — Вот ведь! Давит!
— Позвольте мне, — Грезор, уловив кивок со стороны правителя, принялся помогать. Изабелла заметила, что грани камня на кольце, несмотря на яркие переливы, стали прозрачными и пропускали свет, так что теперь без труда различалось, что камень пуст внутри, словно от его прежней наполненности осталась одна оболочка.
"Это сон... вероятно, дурной, не самый приятный сон, — думала Изабелла. — Я уже поверила во всякое странное, и в колдовство, и в чудеса, но чтобы человек в один миг менял свою внешность? Что это? Расплата за дар? Если так, то я совсем не против, только пусть он снова станет беспомощным..."
— Однако, — Диар вдруг заговорил совершенно ровным голосом. — Ты не совсем права в своих убеждениях. Или... не до конца честна со мной. Твоя дочь, София, разве не училась магическому ремеслу в Академии Наллароса? И что же, ни разу, совсем никогда она не сотворила даже ничтожную бабочку?
Изабелла скрестила руки на груди и отошла на шаг от кровати. Скрывать внутреннюю дрожь сейчас было крайне сложно ¬— тема коснулась ее дочери. Внешне она не позволяла себе выдавать напряжение, но вопрос загнал ее в тупик.
— К чему ты клонишь? — женщина не посмотрела на мага.
— Ни к чему совершенно! Ответь на легчайший вопрос, и все! От тебя ничего не требуется! — Диар отмахнулся от Грезора, подавшему ему еще чашу. Тот сразу вскочил и вытянулся по струнке возле изголовья. А маг продолжил:
— Не тяни с ответом, Изабелла! Иначе я не знаю, что может произойти с этой проклятой дверью! Она с ума меня сведет, это точно! Поэтому говори, старая ты дура!
На секунду женщина позволила себе вздрогнуть под напором мага, но лишь сильнее сжала губы и отвернулась. Она понимала, что нельзя оставлять без ответа прямой вопрос, но что сказать? Как определить, что сейчас играет ей на руку — правда или ложь? И как узнать, что на самом деле правда?
Но долго думать не пришлось. На помощь подоспел Грезор:
— Господин, я могу сказать Вам, если пожелаете... я знаю ответ, а госпожа, вероятно, задалась этим вопросом лишь сейчас.
Изабелла гневно впилась глазами в юношу: да как он смеет? Но не произнесла ни слова, застыв в ожидании. И Диар дал ему возможность сказать:
— О, Грезор! Конечно, говори! Я и забыл про твои полезные качества, — и залился смехом от своей, казалось ему, искрометной шутки. Женщина и юноша успели обменяться "приветливыми" взглядами, и дальше Грезор продолжил:
— София, действительно, обучалась магии. Иногда я лично провожал ее на корабль, но ни разу не присутствовал ни в плавании, ни в самом городе.
Изабелла вслушивалась в каждое слово, не сводила глаз с говорящего и сильнее сжимала кулаки. Дыхание стало частым и прерывистым.
— Но когда их корабль возвращался, принцессы всегда находились в приподнятом настроении, взбудораженные визитом в город. И София делилась знаниями. Но мне, как советнику, да и другим встречающим было совсем не интересно вникать в теорию магических знаний, мы просили зрелища...
— Так... и? — глаза Диара загорелись азартом, он застыл в ожидании услышать заранее известную ему фразу.
— И она никогда не отказывала нам в этом.
— Ну же, ну же! Скорее говори, Грезор! Что именно? Что она могла?
— Ты выбрал сторону, Грезор, — Изабелла заговорила, опустив голову, звук уходил в пол, но взгляд ее так и оставался направленным на юношу.
— Именно. Наконец вы это поняли.
Теперь Изабелла отошла к окну и повернулась спиной к комнате. Ее последняя зацепка восстановления власти в данный момент теряла свои очертания и таяла среди предательских слов.
— Бабочек, как вы и отметили, господин. Свет, пташек, радугу... девчачьи причуды, ничуть не более, господин.
— По-твоему, это была истинная магия?
— А что же еще, если не это?
— Игра? Ловкость пальцев? Трюк?
— Вряд ли,... господин, — Грезор поубавил уверенности в голосе. – Я не знаю, никогда не видел что-то большее...
Диар промолчал. Вероятно, он ждал именно этого ответа. Изабелла не проявляла участия, оставаясь в стороне. Но даже при желании она вряд ли смогла чем-то помочь магу — она ни разу не замечала, как ее дочь колдует. Почему? Теперь этот вопрос звучал странно: никогда не интересовалась данной темой. А то, что рассказал Грезор, наверное, могло быть правдой. Но откуда у нее дар? Откуда способности? Учеба в Академии подразумевала получение лишь теоретических знаний, изучение истории давно ушедшего в века ремесла. Но даже она не служила гарантией колдовства без магической родословной.
Не найдя ответов на свои собственные вопросы, женщина призналась:
— Если это правда, мои ответы здесь не помогут... я всю жизнь считала колдовство невозможным, — Изабелла пожала плечами.
— И на то у тебя были все причины! — Маг с готовностью согласился. — Изучив дверь и пройдясь еще по некоторым залам замка, я обнаружил, что Белый Ястреб не подвержен даже малейшему влиянию магии. Мои силы иссякают, их хватает равно на столько, сколько может выдержать это кольцо, — Диар помахал рукой перед собой. — Мои ученики выдохлись и вовсе, а заговоренные предметы сейчас вовек не сыщешь. Я веду к тому, что... как София могла творить невозможное?
Изабелла обернулась, все эмоции были написаны на ее лице. Никогда до этого она не могла подумать, что ее дочь способна не просто колдовать, но еще и черпать силу в месте, обособленном от влияния магии.
— Если ты что-то знаешь, прошу... скажи, — голос предательски задрожал, лицо женщины побледнело. Играть роль гордой королевы сейчас стало как никогда неуместно.
Грезор повел глазом в сторону Изабеллы, но с места не тронулся. Однако Диар, вновь обретший силы, с легкостью поднялся и вмиг оказался рядом с женщиной.
— Грезор, оставь нас. Жди снаружи, — не сводя с нее взгляда, приказал маг.
Юноша переступил с ноги на ногу, помедлил долю секунды и, поклонившись, вышел. Диар вздохнул. Находясь в шаге от женщины, он дотронулся до ее щеки, провел ладонью выше и, коснувшись ресниц, мысленно повелел ее глазам смотреть прямо.
— Нет, Изабелла. Если ты что-то знаешь, скажи. И сейчас же!
— Я ничего не знаю, это действительно так! Я не могу доказать это, но... я думаю, ты сам все чувствуешь. Ты маг, ты владеешь этой силой, так пойми...
Диар опустил руку ей на плечо, укрощая дрожь. Учащенный пульс женщины ударами пронизывал его пальцы. Глаза ее, поддавшись его безмолвному приказу, до сих пор смотрели на него и блестели от набегающих слез в свете тусклых свечей.
— Ты знаешь, что мы ищем их. Но никаких известий об их местонахождении нет.
— Это я их отправила, это я виновата... Как я могла не видеть открывшийся дар Софии? Найди их, прошу тебя! Требуй взамен, что хочешь, но верни моих девочек домой... я не переживу, — Изабелла закрыла лицо руками и отвернулась. Материнские чувства королевы пересилили принудительный взгляд Диара.
— Я напомню, что у них до сих пор Глаз Дракона, и они, по твоим словам, направляются прямиком в Пещеру... это так?
— Да, так... Но теперь я ни в чем не уверена. Я не могу сказать, насколько это было правильным... я даже не знаю, живы ли они.
— Я надеюсь, ты понимаешь все последствия своего решения, Изабелла. Если они и правда достигнут Пещеры, сложно сказать, что будет.
— Ты можешь вернуть их? Пожалуйста, найди способ, отправь людей, подключи свои чудеса...
— Изабелла, я напомню, что кроме моего изумительного перстня в замке нет источника магии, а он уже слегка поизносился, пытаясь открыть дверь. При этом люди Вилорма и так ищут их, и они их найдут, обещаю тебе! Глаз Дракона никогда не окажется в Пещере.
— Скажи... пожалуйста, — Изабелла сама схватила мужчину за предплечье холодной рукой. — Если Софья и правда могла... колдовать, как она это делала?
Диар ухмыльнулся:
— Именно на этот вопрос я пытаюсь ответить в поисках способа открыть дверь. Здесь никто не видел магии, в то время как в Черном Орле для нее выделена целая башня, и можно насыщаться этой силой, не заботясь о том, что запасы вдруг иссякнут...
¬— Так, значит... за той дверью...
— Мне пора, — Диар враз встрепенулся и сделал два шага назад, избегая расспроса, но Изабелла успела сориентироваться:
— Стой! Отвечай мне! — Женщина поняла, что вдруг повысила голос, и тут же поправилась. — Не молчи, пожалуйста... это мука для меня.
Мужчина помедлил, стараясь подобрать слова. Но понизил голос и ответил как есть:
— За ней магия, Изабелла. Неиссякаемый источник. Я всем телом чувствую его. И чтобы открыть его, я пойду на все. И тогда все изменится.